История, где все ее герои в конце умрут

Глава первая

Натянутая тетива, хладнокровно-спокойный взгляд, и только весёлое лицо напротив. В этом лице выделялось всё: пустые, белоснежные вампирские, но наполненные всем глаза, белую радужку которых окружало лишь сероватое кольцо, выделявшееся под лунным светом, и соответствующие глазам ресницы, частично отражающие свет луны. Искривленные в усмешке бледно-вишневые губы подчёркивали контур лица, а острый, но в то же время аккуратный нос, чуть задранный кверху, говорил о дерзком характере своего обладателя.

– Не будь наивна, глупый человек, – слетело с губ вампира. – если бы я хотел, ты уже давно была бы высушена до последней капли. Да и пахнет от тебя четвертой отрицательной. Не думай, что от лакомства в виде тебя я бы отказался, не будь я в том же положении, что и ты.

Вишневая ухмылка все стояла на устах, не суля ничего хорошего.

Я лишь хмыкнула, но не отвечала. Да и смысл? Вампиры – те еще подхалимы, заговорят, а после сожрут с потрохами.

Спустя несколько секунд обоюдного молчания между нами, выгнув бровь, вампир хохотнул замечая:

– Могла б что-ли, с церковным серебром взять наконечники на стрелы. Мне и другим эти железки – то же самое, что тупым ножом дерево резать. Но, отдам должное, ты даже ритм сердца держишь в норме! Не каждый охотник способен таким чудом похвастаться, да и молчаливость, ты наверняка из элиты, – потом сморгнув единожды, он вспомнил именно о наконечниках моих стрел, – или нет…

– Я не охотник, – ответила я, все так же следя за каждым движением визави.

– О как, – удивился вампир, – тогда, женщина, ты удивляешь меня еще хлеще. Кто же ты? Свет мой, ты даешь мне надежду на людей.– Уже искренне растягивая рот в ленивой улыбке, тараторил вампир.

Не получив ответа на этот вопрос, он как придурок начинал лыбиться еще шире, будто беря с меня предмет своего самого настоящего изумления, а в довесок и восхищения.

– Еще и не разговорить… Ты уверена, что не являешься подготовленным охотником, которому подменили стрелы? – Вскидывая брови выше продолжал лепетать тот. Потом чуть угомонившись, он протянул свою ладонь мне навстречу, а после заговорщически протянул, – можешь звать меня Энтони, – секундная пауза, – Энтони Мартсон. Буду бесконечно рад, если смогу узнать имя такой уверенной и сильной духом воительницы!

Руку, я отнюдь не желала протягивать в ответ, чего кстати говоря, и не сделала. К тому же, рассуждая логически, это мой настоящий враг, и если бы я протянула руку навстречу, выглядело бы это как минимум странно. Но тем не менее, имя я назвала.

– Анна Клейторн. Не очень рада познакомиться, Энтони, – вытягивая из себя слова, процеживала я, практически, сквозь сжатые губы.

—Анна…– певуче повторил он, – Великолепное! Просто прекрасное имя! Восхитительно подходящее тебе, твоим прекрасно синим, словно море на рассвете глазам, и твоей русой, как колосок пшеницы на ветру,  шевелюре! О Боги! Неужели, вы даровали мне такое прекрасное существо, да и при том женщину?! Я буду поклоняться вам всю свою оставшуюся жизнь, только оставьте ее рядом!

Стоявший напротив меня Энтони, уже походил на сошедшего с ума вампира, а не на обыкновенного. Но, тем не менее, чувствовалось, что он не такой уж и простой, раз уж носит вид вампира-альбиноса.

Я продолжала стоять в стойке, держа натянутый лук, и направленную в кровососа стрелу. Да, наконечник из железа ничего бы страшного не сделал кровопийцу, но, как минимум, обескуражил бы его на долю секунды, и было бы время сбежать. Конечно, допускаю мысль, что мне эта доля секунды, мало чем помогла бы, но любой миг надо использовать с умом, не так ли?

– Почему ты сказал, что находишься в том же положении, что и я? – решила остановить молитву бессмертного, уже щуря глаза.

– Ох, – растянул вампир, – ну, подумаешь, тыкнул пальцем в небо, обычно прокатывает, а тут что, не правда? – несмотря на возможный промах в своем тыке, лыба так и оставалась на слегка голубом от света луны, лице.

Его безгранично беззаботный тон в голосе вынуждал хмурится и съёживаться, ведь несмотря на легкость в голосе, белые очи напротив источали тяжесть и серьезность, а может даже… рассерженность?

– Если ты тоже в бегах, то молодец, догадливый, – почему-то тут уже ухмыльнулась я, крепче сжимая меж пальцев стрелу.

– Тогда, я молодец! Может, по данному прекрасному поводу уже опустишь свои палки? Не очень приятно когда разговариваешь по душам, а на тебя направлена стрела. Не по-человечески как-то…– драматично обидевшись, проплакал Мартсон, смахивая имитированную каплю слезы.

– По-человечески… – усмехнулась я, быстро возвращая на лицо холод. – Какова гарантия, что, после того как я опущу оружие, ты не нападешь на меня?

– И не зря я тебя встретил все-таки, какая осторожная, мне нравится, – покрутив в воздухе пальцем, вырисовывая круги, подмечая во мне те качества, и даже опираясь спиной о близстоящее дерево, – Но мне не за чем трогать представительницу прекрасного пола. Не в моем стиле трогать девушек. По своим причинам. Но знай! То, что у тебя четвёртая отрицательная, совсем не значит, что если тебя кто-нибудь убьет, или ты сама помрешь, я буду против полакомиться таким деликатесом, как твои соки…

– Ну и странный ты, – случайно буркнула я, оставаясь в первоначальном напряжении. – и с чего я должна поверить?

– С чего хочешь, дорогая, можешь не верить, мне все равно. Только знай, стойка у тебя, если приглядеться, не особо выгодная – одна нога выше другой, локоть расположен не достаточно высоко, а пальцы… Если стрела резко соскочит – перышки тебе пальчики порежут, будет больно. Но если бы это было полбеды… Кровотечение привлечёт много таких как я, но не настроенных на мирную беседу, а желающих испить, так скажем, чего-то редкого как алмазы.

Я опешила, ведь кровопийца уже накручивал прядь своих волос, и глядя на меня сказал чистейшую правду, если посудить, я не обращала внимания на неудобство. А вероятность встретить таких же тварей, меня совершенно не привлекала.

Фыркнув, я опустила лук, а в ответ мне послышалось сдержанное хихиканье.

– Аннушка, что насчет того, чтобы мы прошли в деревню? Там есть прекрасный трактир, могу угостить хмельным, вижу, что расслабиться тебе не помешает.

– Я тебя туда не пущу.

– О как, ну-ка, а что ты сделаешь для того, чтобы меня остановить? – недобрый блеск на секунду сверкнул в глазах визави.

Через секунду или две моего промедления, чужое дыхание было уже около моей шеи, а рука, заправила выбившуюся прядь моих волос за ухо. Я моргнула, и тут же занесла рядом с лицом Мартсона клинок, но уже серебренный.

– Все равно медленно, знаешь ли, –  Вампир отодвинулся от меня в сторону. – но умница, знаешь что делать в экстренных ситуациях. Позволь поинтересоваться, откуда ты эту байду достала?

– В церкви, – утвердила я, моргнув и сделав глубокий вдох.

– Я про то, – обвел он руками мой силуэт, – на своем теле где ты это носишь. – вздохнул Энтони, – И кстати, будь я  настоящим подлецом, пока ты делала вдох, у меня была прекрасная возможность ударить тебя в солнечное сплетение, и ты могла бы забыть как дышать, зато у меня появилась бы прекрасная возможность испить крови.

– Скажи еще, что таким образом ты демонстрируешь мне, какой ты благородный вампир… – отмахивалась уже я, проговаривая слова, словно шипя, – а я могла всадить этот клинок тебе в морду, но не сделала этого, выводы?

– Ты тоже сейчас пытаешься строишь из себя благородную, но сказано верно, ты могла это сделать. Хотя, думаю кто-нибудь расстроился бы, ведь я самый добрый в мире вампир-альбинос, не едящий девушек, неужто я такой хороший? Сам с себя в шок прихожу – честно.

Мартсону не хватало тут только зеркала, дабы это чадо могло налюбоваться собой сполна.

– Я пошла. – Развернулась, и тут же на мой плечевой сустав легла на удивление теплая ладонь.

– И куда же?

– А когда вампира начало волновать куда уходит его потенциальная жертва? – саркастически кинула я, глядя на недоумка из-за плеча.

– Да, в общем-то, не начинало волновать, Аннушка, – промурлыкали мне в ответ, оставляя лапку на моем теле, – но судя по всему, у тебя проблемки нарисовались. И раз уж мне наконец-то удалось разговорить прелестную даму, я бы хотел услышать ее историю. – Мне ухмыльнулись, но не присуще рассказам про вампиренышей, а даже по-доброму.

– С чего ты взял что у меня проблемы?

– Ха-ха, все очень легко, до безобразия легко, дева великая. Начнем с самого основного, что обычная девушка могла забыть ночью в лесу, кишащем подобными мне? Да, и то что ты обычная, я о-о-очень преуменьшил. Простолюдинки с четвёртой не каждый раз родиться могут, если их матери, конечно, не заводили роман с кем-то из королевских особей, а уж с четвертой отрицательной – это редкость даже для королевской семьи. Ну и к тому же, ты бы видела резкость движений. Я могу даже угадать возможную причину твоего, дорогая Аннушка, прибытия сюда.

—Ну?

– Тебя либо изгнали из двора их Величества, либо ты сбежала, влекомая узнать внешний мир.

– Ха, – поправив одежду выдохнула я, после развернувшись к Энтони, выпрямилась, – не угадал, подвела тебя твоя интуиция.

На то, что он услышал опровержение своим словам, вампир нахмурил брови, и сверкнул яркий огонёк в его глазах, могу даже заметить: при лунном свете, во мраке, белые глазки визави, все более казались пустыми, но очень глубокими, будто бескрайнее море, застланное пеной. Но после нескольких секунд, лицо напротив расслабилось. И тогда раздался голос альбиноса.

– Знаешь, а мне даже интересно…

Он прошелся вокруг меня, и от хруста веток под ногами, мне приходилось постоянно вздрагивать. Несмотря на уже менее напряженную обстановку, я сохраняла бдительность, и готовность отразить возможную атаку.

– У меня есть предложение: Ты мне расскажешь какой у тебя дальнейший путь, а я… – Вампиреныш задумался буквально на мгновение, – а я буду твоим сопровождающим. Спросишь зачем мне это? Я отвечу – я хочу узнать историю. Ты первая, чью предысторию я не смог угадать.

– Не будь наивным глупый альбинос, – решила передразнить Энтони, – нагребешь проблем по горло, да и смысл тебе таскаться с искушением века? М?

– Именно для того, чтобы оплатой твоей, в конце жизни, я смог выпить твоей крови. А проблемы у меня начались с того, что я уродился тем, кем сейчас являюсь. А любая дама, желает иметь в рукаве козырь в виде защиты, разве нет? О таком даже ее Величество не мечтало. А я кумир для всех жителей деревни, на удивление, я редкость для рода… Как вы там люди нас называете? … кровососов, не ем животинку. Я больше мертвым тельцем восхищаюсь. Но ты будешь второй, кого я собираюсь сопровождать, цени это, золотце нашего города.

Я молчала, не заметила даже как прикусила губу, и потупила в пол взгляд.  Во мне кишели сомнения. Я только что встретила  вампира-альбиноса едящего только мертвую кровь, его любят в деревнях, а вот я сама, ушедшая из дома дочь королевы, желающая убить своего жениха, способного натравить на нашу страну свои войска. Кисло, ой как кисло, аж челюсть сводит.

Я не побоялась посмотреть Мартсону в глаза, эта гадюка лишь ухмыльнувшись наблюдала за моей реакцией, ожидая, что я скажу.

Ну и ходячее же я несчастье, все резко свалилось на мою голову, если соглашусь, какова вероятность того, что меня не предадут и не убьют, желая высосать из меня всю кровь? А если откажусь, то какова вероятность, что в этом же чертовом лесу меня не встретит другой вампир, менее настроенный на светскую беседу, как Энтони?

Выбор, как можно догадаться, есть, но настолько сомнительный, что можно считать, что его нет вовсе. Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и выдох, собираясь с мыслями, и уже смеясь над собой что выбираю что-то такое. Никогда не думала, что со мной произойдёт такая «шутка».

– Говоришь, сопровождающим? – мне тут же активно закивали, подтверждая правдивость сказанного, – Хорошо, Энтони Мартсон, я приму твою помощь с уважением, но я не хочу в какой-то момент понять, что ошиблась, согласившись на эту авантюру. – Немного подумав, я выставила в сторону Энтони ладонь.

– Не бойся, Аннушка, я свои обещания сдерживаю, – вместо в ответ протянутой ладони, вампир почтительно наклонился, целуя мою ладонь, я хоть и сохранила спокойствие, так как в прошлом мою руку не раз целовали, почему то появлялся странный осадок, даже не знаю, приятный или нет.

Тем временем, меня бесцеремонно потащили ,чуть ли не силком, через гущу деревьев. Я, естественно, очень перепугалась, удивилась и испытала еще море различных чувств. Таким образом, волокли меня около полу часа, хотя, возможно, я неверно считала время. Когда все деревья оказались позади, я заметила деревню, не бедную кстати. Через неё меня тащили ещё некоторое время, и тогда я уже оказалась в трактире, о котором так яростно говорил мой новоиспечённый сопровождающий.

Я долго наблюдала, как этот клыкастый, рюмку за рюмкой вливал в себя в один дух, веселея с каждой минутой. И пока я лениво поглядывала на, как я полагаю, хорошего любителя выпить, к нему со спины подлетела девушка.

– Опять ты! – гневно прогнусавила та, – Я тебе сколько раз повторяла, чтобы ты, кровососина, среди людей не появлялся!?

– Ох! Какие люди, Амелия! Чего ж ты так на меня гневаешься, посмотри, я такой ведь хороший! – В довесок альбинос посмотрел на нашего бармена, тот лишь сделал непричастный вид. Заметив это, Мартсон теперь просверливал взглядом меня. Я медленно повернулась, оглядывая ту самую Амелию.

Это была бестия с огненно-рыжими волосами. Такой оттенок волос я не видала даже за свою жизнь. Сама её стрижка была для местных дам короткой, волосы её еле достигали плеч.  На ней также колыхалось черное, изящное платье, рукава были вьющимися у кистей, и, как я сумела разглядеть, на шнуровке. Тонкую талию Амелии сдавливал аналогичный платью корсет. По-моему, вещица великолепно смотрелась с шевелюрой Амелии, а платье в длине было чуть ниже колен, на ногах были сапоги, они, кстати, были на высоченном каблуке, вестимо из-за невысокого роста их хозяйки.

Её глазки имели совершенно сказочный цвет, они переливались сапфиром, и из-за полуопущенных век пушистые черные ресницы закрывали вид на зеркала души. Тем не менее, гнев дамы был заметен в них, даже сквозь ресницы. У нее, как я тоже заметила, были черные и густые брови, ярко выделяющиеся веснушки, и пухлые, сильно налитые кровью губы. От ярости, в которой, как я полагаю, находилась Амелия, резко вздымалась её грудь, а все лицо, которое я описала ранее, было сморщено в гримасе гнева.

Я решила вступить в их начинающуюся дискуссию, так как возможно побитый девушкой вампир в компаньоны мне не сдался.

– Здравствуйте Амелия, – протянула я, – Извиняюсь, что прерываю вашу дискуссию, но я тут не последний человек. Энтони вызвался меня сопровождать, и судя по всему, решил этот повод отметить… – я в какой-то мере даже стыдливо потупила взгляд. – Буду рада, если Вы мне расскажете, почему Вы недовольны присутствию Мартсона здесь. И, забыла представится, Анна Клейторн.

Честно, такого взгляда на мне прежде не было. Долго ответ мне, конечно, ожидать не пришлось, но перед ним, ладонь Амелии отпечаталась на моей щеке.

– Очередную потаскуху себе отыскал, бестолочь! Может, скажешь дуре, что ты вампир? А то неприятно будет ей, я думаю, что после волшебной ночки, окажется, что ты ее случайно в порыве страсти укусил, и заразил вампиризмом против воли!– После, бестия переключилась на меня, и тут же поразилась моему спокойствию после ее слов. – А? Что такое? Он сказал уже что-ли? Ну ты конечно и извращенка! Где ты такую то отыска…

Я прервала ее слова, схватив за воротник платья, она кстати неожиданно оказалась проворливой, но не сильнее меня.

– Успокойтесь, Амелия. – сказала я, переведя недоуменный взор на сопровождающего, он же, как ни в чем не бывало, выпил рюмку спиртного, вздохнул, и спрыгнув со стула, подошел к моей новой знакомой.

– Слушай, ну ты ее хоть не обижай, она так-то отважилась даже обычные стрелы на меня поднять. – хохоча вспомнил Мартсон.

– Чего? Ты защищаешь девчушку?! Снег поди сейчас с небес будет падать. А ну-ка, докладывай кто она такая, или я тебе твой нос оторву, – уже явно расслабившись протараторила Амелия.

– Ха-ха подруга, не отрывай ты мне нос, бо-бо будет…

– Ты даже не представляешь как мне все равно что у тебя там бо-бо будет! Кто она такая?

– Вообще-то, Анна и сама может про себя рассказать, мне вот, она еле что-то сказала, но то что она недоверчивая – я понял моментально! – начало недовольствовать уже вероятно пьяное горюшко, расстроила несчастного, недоверием.

– А что, мне надо было кидаться в объятья к вампиру?

– Вообще-то да!

Я скептично зыркнула из-под полуопущенных век прямо в коварные глазки напротив. Ну и везёт мне! Спасибо, боженька, я всегда мечтала быть в таком положении как сейчас. Собрав в себе дух, я перевела взор на Амелию, кстати, только сейчас я разглядела что под ее левым глазом красовалась родинка, она была таким миленьким дополнением, что я даже чуть улыбнулась, после, тяжко вздохнув, я решила завести диалог со вспыльчивой знакомой.

– Как я уже представилась, меня зовут Анна. Почему мне довелось встретить Мартсона именно в лесу, сказать не могу, но причины были вескими, он же вызвался быть моим компаньоном, после чего поволок меня сюда. Что ж, сам себе на уме… – рассказ даже на мое удивление вышел кратким, а такое мне нравится.

– М-м… ясно, нудятина очередная. Ловить нечего, – явно расстроившись лаконично сказала Амелия. – А как же любовные интриги?  Кровавые? Боже, чего ж вы такие скучные…

– Если бы знала мои обстоятельства – не говорила бы так, – совершенно случайно буркнула я вслух, после этого я молитвенно надеялась, что меня не услышали, и судя по дальнейшим словам, мои молитвы были услышаны.

– Эй, бестолочь белобрысая, куда свою подругу отведешь? Сам ведь ни гроша за спиной не имеешь, тем более дома, не думаю что дама будет вне себя от счастья если узнает что вдруг ей придется отказаться от ванны, кровати, и какого-либо личного пространства.

– Я… – по важному начал Мартсон свою речь, – отведу даму, к Лизе.

– А она хоть будет рада гостям?

– Она уже знает о гостье, и рада ее принять – вальяжно разложившись на стуле, и, из-за этого чуть не упав, закончил Энтони, пытаясь сесть так, чтобы было удобно.

– Мгм, ну-ну. Слушай, Анна, я этого придурка уже год знаю, хоть и охотник на вампиров. Этот, – она оценивающе посмотрела на пьяную «лужицу» на стуле, – нормальный, не гоняется за кровью, тем более женской, да и в принципе не видела, чтобы он кого-то трогал, так что, не переживай за свою шейку. А Елизавета, о которой он упомянул, будет только на твоей стороне, поэтому, тебе повезло с компаньоном, хоть и не в этот вечер.

– Ой, девчульки, а что насчёт танцев? – Энтони встрял в слова Амелии, вставая между нами. За что это горюшко и поплатилось. Отточенным движением, Амелия отправила моего новоиспечённого знакомого в нокаут через плечо, судя по реакции посетителей, точнее по ее отсутствию, таким противовампирским фокусам тут не удивлены.

Пока я мигала глазами, перед ними пощёлкали пальцами, привлекая мое внимание.

– Я Амелия Эннес, охотник на вампиров, если вдруг эта бестолочь что-то учудит, я частый гость тут, так что знай где меня искать, уж ему кости размять буду только рада, – засим Эннес женственно поправив шевелюру, поспешила ретироваться, а там уже и Мартсон оживился

– Ну а танцы-то будут?..

– Нет, – я села на корточки рядом с ним, пока из горизонтального положения, Энтони перешёл в сидячее, – Где Елизавета живет?

– В лесу, где еще ей жить? – недоуменно спросил этот пьяный писец. – Ладно, почапали уже, спать хочу, а благодаря тебе, ангел мой, у меня есть крыша над головой!

Несмотря на мерзотно-пьяное состояние, Энтони очень убедительно казался трезвым как стекло, и шел даже прямо, не покачиваясь. Идти, как оказалось, пришлось недолго. Мы пришли к какому-то поместью, откуда вышла леди в черном смокинге и черными, как смоль волосами. Могу заметить, что даже в смокинге ее фигура казалась точёной: длинные и худые ноги, маленькие и аристократичные руки с длинными и ухоженными пальцами. Лицо её имело мертвую бледность, а так же азиатская внешность давала девушке прищур, создававший умиротворяющее выражение лица. Про себя я отметила, что у девушки была очень тонкая талия.

– Ну здравствуй, пьянь бездомная. – это было первое, что я услышала из уст леди, – опять думаешь, если ты привел сюда, – девушка меня бегло оглядела, – очень даже симпатичную мисс, то  и тебе выпадет кровля над твоей белой головой?

– Всегда прокатывало, – сказал Энтони, похлопав по плечу девушку, заходя на территорию поместья, – И сейчас прокатит.

– Ц, я ему еще всё выскажу, а Вы, как я поняла Энн?

– Анна. Извините что перебиваю.

– Ничего, Анна, вы в моем доме желанная гостья, так что можете расположиться в одной из комнат. И еще, можем ли мы перейти на «ты»?

– Конечно, и, благодарю, – мне в ответ улыбнулись. Это была красивая и белоснежная улыбка, которую украсили длинные клыки. После, пропустив меня, мы с девушкой, как я поняла, это была та самая Елизавета, прошли внутрь дома.

Признаюсь честно, внутри я ожидала невиданную роскошь, но на деле это было уютное и тихое место, мягкая мебель и спокойные тона интерьера. В общем, такое я обожала. В зале уже рассиживал Мартсон, и уже что-то активно ел.

– Вот же говнюк! – кинулась ранее спокойная Елизавета к белобрысому знакомому, – Даже на секунду, тебя, хомячину, оставить в одной комнате с едой нельзя! А ну-ка! – приказным тоном сказала леди, взяв, как за шкирку моего компаньона, поволокла вероятно к кухне, откуда я услышала, как Елизавета заставила Энтони готовить заново беспощадно съеденный им ужин.

Пока дуэт разбирался со всеми проблемами на кухне, по интуиции, я обнаружила одну из гостевых комнат, так что, в целом, мягкая кровать мне на сегодня обеспечена, чему я уже вполне себе рада. Так же поспешу отметить, что комната была выполнена в готическом стиле, вся атмосфера комнаты была давящей, но для меня как-то смутно приятной. Я прошла вглубь, осмотрелась, убедилась, что следов пребывания кого-то еще тут нет, и вышла обратно, вернувшись в зал, куда возвращались вампиры.

– Слушай, я же извинился, раза три – начал было стыдливо свою печальную серенаду Мартсон. Причем даже замечу: лицо его выражало полное беспокойство, кажется даже правдивую вину в выразительном светлом лице. И тут же на его слова начала отвечать Елизавета.

– Закрой рот и слушай, – отрезала она – Ты приходишь сюда и сжираешь мою же еду, ну вот и готовь заново на всех трех! – и в правду, девушка аккуратно несла к массивному столу поднос на котором было три блюда, чайник, и три чашки, в чайнике вероятно был чай. – Ох, Анна, слушай, а не расскажешь как тебе довелось это чудо-юдо встретить? Ибо я считаю, что это признак чистейшего невезения, он заставил небось, верно?

Я слегка опешила от такого рода предположения, но судя по всему, девушка шутливо подметила один из нюансов в моем спутнике, так что чуть ухмыльнувшись, я начала рассказывать. Конечно же, пересказывать встречу тут я не стану, ибо рассказала о ней я не столь давно, посему мы пожалуй, пропустим этот момент рассказа. А вот под конец, вестимо нехило так озадачив вампиршу, я ожидала ее вердикта.

– Слушай, я ведь верно сказала, встретить эту сороку дурная примета! Как в воду глядела, ох, вероятно вы у меня задержитесь надолго, что ж… Мартсон будет нам готовить каждый вечер ужин, в знак наказания за сегодняшний вечер. А ты, Анна, если тебе не будет чересчур трудно, – чувствую, что из-за такого великодушного гостеприимства, «трудно» выполнять что угодно мне вообще не должно быть, но хоть бы это не было постройкой нового дома, умоляю, – станешь украшением моего великолепного поместья, ну, и иногда помогать мне при надобности в уборке зала, в остальном я постараюсь тебя не слишком сильно отвлекать. Буду надеяться, что нам удастся найти общий язык. – Елизавета тут же улыбнулась, осветив меня клыкастой улыбкой. В этот момент, к слову, про себя я сравнила её со змеей, уж слишком она походила на это великолепное животное.

Глава вторая

Несмотря на явно появившуюся бодрость, Мартсон заметно поутих, вероятнее всего, он думает над тем, с кем ему довелось связаться. Что ж, пожалуй, он, небось, чудо эдакое, горюет, можно сказать "один-один"?

Ну, пожалуй, я думаю, что стоит указать кем я являюсь, ибо это должно быть важно, но кому? Возможно только мне.

 Не могу сказать, что трапезы в нашей семье проходили негативно, скорее пресно, и, самое главное, неинтересно.

Как мне доводилось слышать, семьи простолюдинов каждую трапезу проводят как праздник: каждый рассказывает свои истории, кому что снится, кому в голову какая гениальная мысль приходит, где лучше всего получать прибыль, прилагая меньше усилий. А кто просто узнаёт у членов семьи, как их самочувствие. В общем, в таких семьях цветет гармония.

А у меня… молчание? Серьезно, каждый прием пищи – это гробовая тишина, разбавляемая только звуком вилок и ложек с блюдами, да пережевыванием пищи. В обед, конечно, становилось чуть более оживлённо, кто-то мог что-то сказать,впрочем, как и случилось в день, когда я ушла из дома.

– Анна, – обратилась ко мне матушка, привлекая всеобщее внимание, помимо меня самой, – у нас с отцом для тебя новость. Ты готова слушать?

Я кратко кивнула, складывая приборы на салфетку, при этом начиная внимательно вникать в слова, ведь не каждый раз можно устроить диалог за столом, пока все едят.

– Хорошо, с завтрашнего дня будет идти подготовка к твоему венчанию, с сыном короля соседнего государства. – после слов моей матери в зале повисла тишина.

– С…, – я осеклась, – Марком?..

– Да, милая. С Марком. Надеюсь, ты не решишь устроить скандал?

Хоть матушка и попыталась как-то развеселить последними словами о скандале, мне хотелось упасть в обморок, провалиться сквозь землю, или раствориться на тысячу маленьких частичек. Я помню свои встречи с Марком.

Эти встречи были каждый раз сущим адом для моего ума. Он только и делал, что позволял себе унижать меня из-за своего высокого статуса.  Это дьяволёнок в костюме человека, не иначе, в прочем, как и вся его семейка. Семья узурпаторов.

Возможно, так казалось, лишь моей испорченной душе. На данный момент это вовсе не имеет никакого значения. Несмотря на его хамоватость, этот чертёнок был не по годам умен, учитывая, что он на год младше меня, то есть на данный момент ему всего-то восемнадцать лет отроду.

Была однажды, между нами максимально по нашим способностям интеллектуальная беседа – о смысле бытия, если уточнять.

Это кажется один из тех единичных случаев, когда черт превращался в человека, и вел действительно разумный диалог, не пытаясь даже как-то испортить вечер, за что я, естественно, благодарна, ибо такое надо чтить.

Возвращаясь к моей персоне, не упущу возможности сказать подробнее о моей семье в целом. Я – единственная дочь действующих на данный момент короля и королевы.

Мой отец – полный благородия и строгости человек. Он-то и воспитал во мне тот самый «стержень» характера, научил вести дискуссии, и по итогам оценок моей учебы, даровал мне уроки стрельбы из лука, а после и сам лук со стрелами, после чего частенько брал меня на охоту на мелкую животину: кроликов и птицу.

Мать – огорченная жизнью дама, не имеющая понятия, как нужно проявлять заботу к собственному дитятку, выливала это в излишнюю загруженность в изучении языков и точных наук, а также попытках запретить мне ездить на охоту, бывали лишь редкие случаи, когда мои взгляды с ее совпадали, например, в выборе одежды. Но это мелочь.

Несмотря на явно разные взгляды на жизнь, они оба умели вести за собой людей и не только.

Кхм… немного узнав обо мне, и естественно о семье, можно ведь вернуться к основному повествованию? Интересно конечно, у кого я это спрашиваю? У самой себя? Вероятно.

– Аннушка! – услышала я от белобрысого вампира, – у меня совершенно прекрасная, по своей гениальности, идея. Давай я тебя кое-куда свожу, думаю это прояснит, как твои мамочка с папочкой справлялись со своими обязанностями.

Подобное предложение меня заинтриговало, и, естественно, напугало. Там может оказаться все что угодно, и пока я думала, опустив глаза в пол, Елизавета добавила:

– Видимо хочет показать долгожданное выступление фокусника. Что ж, я думаю это будет правильно. – совершенная меланхолия в голосе дамы, лишь продолжала меня вводить в полный ступор.

Я предполагаю, что там раскроют тайны трущоб, или чего-то эдакого. Все же я знаю, что человеческая жизнь ужасна, и не подобна жизни в искусстве, где каждый может сохранить собственное достоинство, в отличии от настоящих «я».

С волнением, я начинала так же думать, что, вдруг на самом деле, окажется, что наш мир похож на антиутопию? Могу даже с беспокойством заметить, я чувствовала растерянность, гнев и… отвращение? К кому или чему, я не имела понятия. Тяжко выдохнув, взглянула на вампиров, среди которых, я оказалась, пожалуй, чересчур неожиданно, особенно учитывая однообразие моей жизни до. И наконец сказала:

– Хорошо, когда надо будет идти? – я отлично понимала, что мне следует сразу же браться за дело, которое я создала, а не шастать на развлекушки.

Тут же, радостно прихлопнув в ладоши, сощурив глаза, и растягивая рот в лыбе, Мартсон, будто вообще не видя в своих словах ни капли чего-то странного, тут же мне ответил, завершая потом свои слова наклоном головы к левому плечу.

– Прямо сейчас!

– Как это, «прямо сейчас» ? Разве можно проводить что-то посреди ночи? Особенно когда основная публика – город, погруженный в сон?

– Какая же сейчас ночь, милочка? – тут же усмехнувшись, упрекнул альбинос, тыкая длинным пальцем на окно, – сейчас утро, а пока мы доберёмся до нужного места, уже будет день! Так что, нужно выдвигаться сейчас же!

Меня перекосило, ведь, каким-то образом я потеряла счет времени, и было ощущение, что попросту за один миг уже пережила все, что можно было . Я закрыла глаза, откидываясь на спинку стула на котором сидела все это время.

Потерла большим и указательным пальцами на переносице, и выпалила:

– Хорошо, будь по твоему.

Тут подключилась к беседе и Елизавета, подпирая подбородок кистью руки, другую складывая на столе.

– Анна, думаю тебе стоит переодеться, не знаю, подойдут ли тебе мои вещи, но посмотри что-то из гардероба, рекомендую что-нибудь удобное подобрать, на стиль в том месте не обращают внимание, там, может быть, придется пуститься в бег.

Могу осмелиться сказать, что не совсем помню как ноги донесли меня до новой спальни, но могу с уверенностью заявить, что у Елизаветы прекрасный вкус в одежде. Мне смог подойти фрак с очень длинным подолом, он мог даже слегка развиваться на ветру, под ним была белоснежная киперная рубашка, и обтягивающие темные брюки на высокой талии, в которые была заправлена рубашка. И, пожалуй, мой любимый аксессуар – шляпа, прикрывающая мое бледное лицо от солнечного света или лишних глаз. Люди в первую очередь запоминают одежду, а не лицо, а сменить шляпу – дело на пару минут и не более.

Как и сказал Мартсон,  добираться до нужного места пришлось долговато, ближе к полудню мы втроем уже были на одной из площадей города, хотя на мое личное удивление, там не было стражи, которая уже могла бы меня давно разыскивать. Но стоило мне об этом задуматься, как альбинос поволок меня в глубь собирающейся толпы.

Когда прозвенели звонки, оповещающие о начале представления, я заметила явное смятение и волнение в слегка сероватых глазах. Стало мгновенно ясно – что-то идет не по заданному плану.

На сцене появилось двое: девушка и парень, судя по похожей внешности они были кровными родственниками, возможно брат и сестра. Не думаю, что именно сейчас это очень важно. Они, как смею заметить, слишком слащаво улыбались, особенно учитывая, что они явно высматривали в толпе кого-то определенного, и, увидя,  что взгляд парня лукаво остановился конкретно на моем спутнике, мне самой стало не по себе, было противное ощущение страха. Но тут мои размышления были прерваны, как раз речью этой пары.

—Уважаемые дамы и господа! Прошу нас простить, но долгожданный фокусник не выступит, – девушка вытащила из холщовой на вид сумки, что-то круглое, после чего стало ясно, что это голова того самого фокусника. – Он, как вы можете заметить, больше не в состоянии радовать таких как вы. – Девушка явно получила удовольствие от страха, сковавшего большую часть драгоценных зрителей. Это было хорошо заметно по маниакальной улыбке.

Повисла небольшая пауза, и, немного замахнувшись, девушка швырнула голову погибшего в толпу. Никто, конечно, не стал ловить презент со сцены, но, когда головушка легла недалеко от моих ног, прояснилось то, что тот, кто убил несчастного – явный садист, ибо лицо было изуродовано по максимуму: выколотые глаза, сорванные губы, и вырезанная улыбка в виде кровавого шрама. М-да, у убийцы был тяжелый денек, вот и выпустил пар на ком сумел.

– Этот фокусник оказался очень плохим. – театрально расстроилась дама, – Он убивал мирных жительниц, и пил их кровь, а все из-за стремления стать верховным вампиром… Какое же жалкое существо – вампир. Мы с братом ежедневно молимся вместе, во имя того, чтобы эти поганые кровососы вымерли, как и их история!

Тут речь девушки подхватил и второй участник совсем иного представления, которое, как я думаю, мало кто ожидал.

– Вы пришли сюда ради зрелища, ведь так?  Вы его получите, не переживайте, причем прямо сейчас! – он провел свою спутницу на середину сцены, и продолжил там свою грубоголосую речь, –  Мы – кровные брат и сестра, родившиеся под одной луной и одним богом, что сопровождает нас с самого рождения. Имя наше – это дьявол против вампирского рода. Чтобы наш Бог нам сильнее помог и оберегал, мы обязаны провести публичный ритуал.

Он достал нож, и вонзил его себе в правый глаз. Кровь активно окрашивала тонкие черты лица парня в буро-красный цвет. Его целый глаз, был смело направлен в сторону слишком спокойной, относительно ситуации сестры.

Вытерев часть крови ладонью девушка слизала кровь брата с неё. И любящим взором всматривалась в кровавое месиво, аккуратно вынула нож из глазницы родственника, и так же вновь заговорила, повернувшись в сторону ошарашенной публики.

– Я клянусь в верности своему брату и нашему общему богу. Во имя этого я лишу себя полностью зрения, ради завершения семейного  ритуала!  – так же не медля, она вонзила нож сначала в правый глаз, а затем и в левый, и ее лицо уже полностью покрывалось бурой пленкой.

Спешу заметить, несмотря на дикие увечья, они оба даже не пискнули от боли. Страшно представить, через что они прошли, чтобы добиться полного игнорирования боли.

– Народ, – начали они в унисон, – мы скрасили ваши серые будни, ощущением счастья. Ах… жжется в груди, от наполнения божьей силой, мы защитим весь людской род от вампиров, и в этом наша цель. Будьте благодарны за наши жертвы! Ибо вы будете помнить нас как своих богов! Мы знаем, что каждый хочет создать свой личный Рай, но что вы делаете ради этого?  Правильно! Ничего! Вы полные жалости к себе, отбросы, готовые в любой момент предать друг друга из-за денег или своей испорченности… мы же – полная противоположность всем вам! Мы научим каждого из вас правильному определению, что такое помощь!

После своей яркой речи, оба нарушителя спокойствия сошли со сцены и прошли мимо всей толпы, окрашивая пройденные места кровью.

– М-да, ну и ужас, – сказала близстоящая Елизавета, – надо бы убираться от сюда по добру, не на такие фокусы мы рассчитывали, пошли Анна.– брюнетка повела меня вместе с Энтони из города обратно в поместье.

Стараясь на себя не обрушивать слишком много размышлений, я пыталась разглядывать природу вокруг, к тому же, мы шли молча. В особенности меня озадачивало молчание Энтони, хотя, думаю, этому была причина. Он так же мог заметить на себе взгляд, теперь одноглазого, парня на сцене, к чему был взор этого вампироненавистника? Ничего не понятно. Мне хотелось бы, еще разобраться, в чем конкретно была причина убийства фокусника. Он разъезжал по всему королевству, и если бы он действительно убивал, и высасывал кровь с мирных жителей, его наверняка должны были найти охотники на вампиров, которые подобными случаями и занимаются. Допускаю мысль, что эти двое убили фокусника, только по причине того, что он вампир, и своей неприязни к кровососам.

Когда мы вернулись, было практически темно, и уже попросту желая спать, я собиралась пройти в комнату, но меня остановил альбинос, и ,конечно, поняв мой вопросительный взгляд, парень пояснил…

– Думаю, будет неплохо, если я тебе кое-что покажу, и конечно же было бы славно, если мы поговорим о том, что будет важно в дальнейшем.

Громко вздохнув, и идя против огромного желания лечь, я дала свое согласие на беседу, ибо возможно это будет редкий случай.

Вампир вел меня через лес, по дороге, известной только ему, и вывел на обрыв, на котором было прекрасно видно закат, как и сейчас. Не могу описать в тех же самых красках увиденную картину, но постараюсь. Было ярко-оранжевое небо, разбавляемое розовым цветом курчавых, легких и частых облаков. Белеющее солнце было практически на линии горизонта, видимые леса, обретали контрастно-черный цвет, будто с них и начиналась ночь, и именно они сначала обнимали землю своими черными лапами.

– Красиво, да? – вдруг вывел из моих художественных мышлений, Энтони. – я тут часто бываю, хорошее местечко, спокойное.

Я не отвечала, ибо попросту разглядывала пейзаж. Но мне пришлось отвлечься, ибо альбинос прошел и сел на самый край обрыва, свесив ноги.

– Ну, и к чему это место?  – Решила уточнить, чисто из вежливой любопытности. – Мы могли бы и завтра, после отдыха втроем обсудить.

– Ты думаешь, что нужно вместе все обсудить, хах. Ну-ну. Аннушка, сядь рядом, – похлопав рядом с собой позвал вампир, я выполнила просьбу и продолжила слушать, и думать, к чему приведёт этот разговор. – вообще, я удивлен нашей встрече, и тому, что произошло за этот, практически целый день. Но меня волнует, пока только то, почему ты совсем не боишься меня. Я же злой и коварный комар в виде человека, тоже самое и к Елизавете относится. Ты ведь из королевской семьи, и я не думаю, что тебя обучали встречам и разговорам с вампирами.

– Ах, вот оно что… – вздохнула я, – Не знаю, у меня попросту нет сил даже бояться, устала, вот и все. Хотя, кто знает, вдруг, в глубине своей души, я боюсь вас.

– Нет, не боишься, – перебил меня Энтони, – если бы и боялась нас хоть на йоту, ты бы ни за что не пошла за мной сейчас на этот обрыв, и даже не села бы на потенциально опасное место. Ну, или же у тебя просто нет инстинкта самосохранения.

– Все возможно, но разве сейчас это важно?  Не думаю, да и вообще, меня волнуют сегодняшние выходцы на сцене. Как думаешь, правда ли, что они грохнули того фокусника из-за его нарушений святого закона?

– Начнем с того, что фокусник был обычным человеком. Думаешь, стал бы человек пить кровь другого, не являясь даже гибридом?

– О чем ты ?

– Я знал этого человека долгое время, лет двадцать, если не ошибаюсь. И при мне он не был вампиром, и обряд превращения, достаточно трудный, не каждый человек способен вынести попадание яда в свое тело, сохранив при этом жизнь и рассудок. У фокусника были проблемы со здоровьем, и стать вампиром, даже если бы и желал, он не сумел бы. Вот о чем я.

– Значит, эти двое убили невинного гражданина?  Какой ужас. Но зачем?

– Произвести впечатление на публику. Они скорее всего охотники на вампиров, и могли знать некоторые нюансы нашего рода.

– Какие?

– Если вампиру отрубить голову, это будет как с ведьмами из жутких детских сказок – голова деформируется, и показывается, как умер человек в нем, если это был обращенный. И на сцене нам показали весьма правдоподобную шутку, изувечив лицо несчастному, создали ощущение, что все что произошло – правда. Они великолепные лжецы, и знают что самая правдоподобная ложь, это когда из правды исключили ключевые моменты. А ключевой момент состоит, Аннушка, в том, что голова вампира в последствии через малый срок растворяется на воздухе, в отличии от человеческой, конечно. И об том простые люди, естественно не знают, благодаря чему все поверили что убитый фокусник был ужасным и жалким существом.

– Но если среди публики оказались бы охотники на вампиров, которые знают об этом?

– Не оказались бы.  В одной точке города не должно быть больше двух охотников, если допустить мысль, что этот горе-дуэт – охотники, то они отлично устроились, и знали все свои возможности. Благодаря шоку публики, они смогут изменить воспоминания о выступлении, и сделают вероятно историю, где фокусник был убит на сцене, перед этим выколов глаза соперникам. Но у них есть небольшая проблема, угадай, какая.

– Мы?

– Почти, конкретно я. Тот парнишка, как ты заметила, в упор на меня посмотрел. Понял, что я вампир. Соответственно они будут меня искать, а значит и тебя, и Елизавету. Мы их еще встретим, и очень скоро. Он возможно, мог ожидать, что я возражу во время выступления, но я не сделал этого по причине того, что эти неуравновешенные, запросто могли устроить мини-версию геноцида. Я предпочитаю более дипломатичный способ решения проблем.

– И что теперь надо будет делать?

– М-м-м… ждать, наверно. Не думаю, что они заставят себя долго ждать, они возможно, те еще твари, но вероятно пунктуальные.

– Звучит не очень обнадеживающе, а если надо будет драться или типо такого?

– Это будет в любом случае, если ты не хочешь сдаться, и быть убитой. Я и Елизавета справимся с ними, наверно.

– А я?

– Мгм… понятно. Скажи сразу, мне есть смысл говорить тебе, что ты должна будешь сидеть тихонько где-нибудь?

– Нет.

– Ожидаемо. Купим завтра освящённые стрелы и обычные. Тебе пригодится твой навык стрельбы, я не знаю, с какой тактикой они могут вступить в бой, но если кто-то из них лучник, твоя задача будет либо обезоружить, либо прикончить.

Могу с опаской заметить, это чудо-юдо, было слишком спокойным, чтобы заявлять мне, что возможно придется прибегнуть к кровавому пути. Ладно, а я что думала? Что все будет очень мило и дружелюбно, с минимумом проблем? Ага, конечно. Я скорее поверю маминым словам, что в блюде нет лука, чем в это.

– Э-эй! Анна, вернись из астрала, ты еще нужна Земле!

– Задумалась просто. В общем, мне нужно будет просто обезоружить одного из близнецов, и дело с концом?

– Ну типо того, хотя как я сказал, возможно и убить.

– Как же не хочется убивать… – еще не успев договорить, вампир развернул меня к себе, и достаточно сурово заглянув, буквально мне в душу белыми глазами, Энтони заговорил таким тоном, что мне вдруг стало в какой-то мере жутко.

– Послушай, за тобой уже есть кровавый след, и пути обратно нет. Сейчас, думать о чужих жизнях, которые могут тебя сгубить, очень тупо. Лучше подумай над тем, способна ли ты вынести ношу, которую ты на себя взвалила, остальное не так важно. Твои проблемы сможешь решить только ты, и никто другой. – Он еще долго не выпускал меня из своих тисков, глядя мне в глаза. Я не могла даже пошевелиться, даже не от страха, а от того, что я действительно задумалась над тем, что мне сказал вампир, которого я знаю от силы день.

Опустив медленно голову, и крепко зажмурив глаза, я почувствовала на щеке как раскаленная капля, словно кристалл, провела дорожку на коже, и стремительно упала о земь, разбившись, впиталась. А может и со мной так будет? Так же разобьюсь о свои мечты и желания, не оставив после себя ровным счетом ничего? Мозгу в этот момент как будто стало тесно в моей черепушке, а ощущение было сравнимо с раскаленным железом, на которое я вдруг, ни с того ни с сего решила прилечь.

– Скажи, чем мне нужно будет дорожить, кроме своей жизни?

– На этот вопрос, ты тоже должна будешь ответить самостоятельно.

– Хорошо, поняла. – я желала встать, и пойти к поместью Елизаветы. В душе  было абсолютно пусто.

Только вот, меня не выпускали из тисков, и я попросту не могла совершить желаемое.

– Отпусти уже наконец, нам нужно идти к Елизавете. И к тому же уже совсем стемнело, смотреть не на что.

– А я?

– Что?

– Неужто ты думаешь, что я ничего не понимаю. – через чужие ладони можно было понять – тело вампира нагревалось, отчего только, мне было совершенно непонятно. – Посмотри на меня. – делать было, в любом исходе, нечего, и я подняла взгляд на вампира.

То, что случилось дальше, было не тем, чего я ждала. Горячие руки Энтони резко сжали мою талию – слишком настойчиво, слишком близко. Он склонился надо мной с таким напряжением, будто борется с невидимой болью, которую скрывает за холодным взглядом.

Его белые глаза встретились с моими – в них была тоска и нечто невыразимое, что я не могла понять, но чувствовала всем телом. Этот взгляд пронзал меня, словно тонкий нож, и вместе с ним пришло отчуждение.

Вдруг его вишнёвые губы резко накрыли мои. Дыхание сбилось, глаза раскрылись от шока и отвращения. Это был не поцелуй – это было вторжение, навязывание близости, которой я не желала. В груди разгорелась ярость – я не могла принять этого, не могла понять, почему он так настаивает, и почему мне кажется, что я – всего лишь тень чужой боли.

Тут, кое-как оттолкнув от себя альбиноса, я вскочила, но сразу же рухнула – внезапно накрыло головокружение, и в глазах потемнело. Внутри меня что-то хрустнуло, словно невидимая грань моей королевской натуры была сломана без моего разрешения. Достоинство – то, что я так бережно хранила – где-то упало далеко внизу, и я больше не могла его достать.

Несмотря на это, я с трудом отползла от края обрыва, завертела головой, пытаясь прогнать дурноту, и поднялась снова, уже не так резко. Теперь я смотрела сверху вниз на Энтони, который тихо посмеялся с моей реакции. Что он вообще себе позволяет? Но в тот же миг, заметив всю гамму моих чувств – злость, обиду и глубочайшую боль – в его глазах мелькнул страх. Чёрт побери, опять слёзы.

Резко втянув воздух и громко шмыгнув носом, я молча отвернулась и ушла обратно к поместью Елизаветы. Я больше не могла оставаться здесь, не могла позволить себе выглядеть слабой.

И что, мать его, это было? К чему вообще всё это? На такие уроки меня мама точно не готовила. Я ушла с обрыва, почти забыв, что вокруг ещё полно агрессивных вампиров. Да и чёрт с ними – плевать! Лучше пусть живьём загрызут, чем ещё раз увидеть этого белобрысого мерзавца.

И что я сделала? Пустила волю эмоциям и разрыдалась. Вот это да, шикарно! Лучше и не бывает…

Это был какой-то резкий ужас, нет, не скажу, что Энтони поцеловал меня как-то плохо, но с его стороны это было как минимум не к месту, и не с тем человеком. Как сказал один умный человек: "Мы сочиняем ужасы, чтобы помочь себе справиться с реальностью.".{?}[Фраза автора Стивена Кинга]

Значит ли это, что сам Мартсон искал во мне кого-то, но кого?  Придется, возможно, и в этом разобраться. Ох, не люблю же я любовные интриги, особенно если в них замешана уже непосредственно я.

Долго шествовать в полном одиночестве мне, конечно, не пришлось. Кровососина гадкая, догнал достаточно быстро, все же быстрый бег у него есть. М-да… я прям «очень хочу» с ним сейчас рядом идти. Не дай боженька он что-то сейчас скажет.

И, видимо, чувствуя мой уровень гнева, познавать его на себе Мартсон не осмелился, и шел чуть позади, молча.

У поместья, нас встретила Елизавета, видя мое обозленное лицо, причем гадать отчего оно таким стало, не требовалось. Я смиренно прошла к дому, а Энтони брюнетка остановила, и судя по очень громкому вскрику, она дала ему сильную затрещину. Хотя как я потом заметила, конкретно пощечину, настолько сильную, что аккуратная ладонь вампирши алой краской отпечаталась на левой щеке моего спутника. На его практически белой коже эта отметина очень резко бросалась в глаза. А после, схватив альбиноса, как строгая мать ребенка за ухо, повела его к дому, сказав:

– Вот же паскудник. Совсем совесть потерял.

Пройдя в зал, хило улыбнувшись Елизавете, я отправилась в спальню, хоть и была готова прямо стоя уснуть.

Последняя мысль перед отходом ко сну была достаточно глупой, будто я просто констатировала факт самой себе. Мой танец смерти начался.

Комментарий к Глава вторая

Глава третья

Интересно, почему я заснула в постели, а сейчас стою посреди леса. И это не тот лес, в котором я встретила Энтони. Эти деревья как будто сгущают вокруг меня темноту, не дают осмотреть местность дальше вытянутой руки. Еще тут неимоверно холодно, несмотря на то, что на мне далеко не самая легкая одежда, холод уже покалывает косточки по всему телу. Хочу пройти в темноту, но понимаю, что этот холод заставил все мои части тела онеметь, я не могу двинуть даже пальцами.

Несмотря на мое явное одиночество в этом месте, было четкое ощущение, что на меня пристально смотрят, нет, не разглядывают как музейный экспонат, а просто смотрят. И я вероятно не ошиблась, там, где-то в дали сверкнуло два огонька, а после темнота стала развеиваться, и холод начал отступать.

– Вот ведь ирония, – услышала я голос, знакомый настолько, что неволей начала задумываться, после поняла, кому все же принадлежит он, – Не думала, что мы так скоро свидимся, Анна. – продолжал голос, – твои приключения только начались, а ты уже начинаешь сходить с ума, совсем скоро ты станешь как я, ха-ха.

– Что? – уверенно перебила я неизвестного.

– Я не чувствую вообще ни-че-го. Вскоре и ты будешь, – мне показалось, что голос стал как будто механической, как ненастоящей. – Вы, люди, обычно называете свои страдания худшим испытанием, но является ли это правдой? Нет! Запомни, Анна, – наконец обладатель голоса вышел. Это была я, но посмотрев в свои же синие глаза, поняла, что очи напротив, совсем как кукольные, пустые и неживые. Казалось, что моя копия и есть самая настоящая кукла. – Все что кажется настоящим – ложь. Очень наглая и жестокая. В скором времени ты поймёшь к чему это сказано, но вот полностью или только лишь наполовину – решать тебе. – Моя копия стояла и как-то легко улыбалась, но в ее улыбке не чувствовалось полнокровия и ощущения бытия. Что не могло не пугать.

Я желала сорваться с места и побежать. Куда? Неважно, главное подальше отсюда. И, наоборот, я желала попытаться подойти к своему двойнику, пощупать, узнать, какова на ощупь моя фальшивая оболочка. Но самое странное началось с того, что вдали начал слышаться церковный хор, а мой образ обмяк и в действительности повис на одних нитях, хотя синие глаза были направлены строго в мою сторону. Я посмотрела наверх – ничего. Такая же темнота. Вдруг свет луны стал слишком искусственным, и теперь ночной фонарь оказался прожектором, деревья становились зрителями, а мое тело начало дергаться в своем ритме, из-за ниток, завязанных на нем. И вскоре, я и моя копия танцевали вальс, все зрители в нашем импровизированном зале подавали бурные аплодисменты, которые позже перетекли в овации.

Вдруг, я закрываю и открываю глаза, и теперь вновь нахожусь в той комнате, которую мне выделила Елизавета. Солнце усердно пыталось пробиться через тяжелые плотные шторы.

Закрыв ладонями лицо, решительно усевшись на край кровати и бегло, как-то нервно, с ноткой животного страха, я оглядела комнату в которой находилась.

Мда-а, вот не хватало мне подобных снов, с этим я нервов никаких не наберусь.

– Аннушка! Пора вставать! – буквально снося дверь, влетел с громким криком белобрысый. – Ого… а ты уже встала я смотрю. Отлично, быстрее собирайся и спускайся, Лиза уже приготовила поесть, отвечаю крошкой хлеба, что готовит она изумительно!

Несмотря на его явное ожидание ответа от меня, Мартсон получил в свою сторону лишь напряжённое молчание, и он, видимо, почувствовав своим долгом выяснить что произошло, тут же начал расспрашивать, хотя не могу не отметить, что начал он спрашивать с неподдельным и искренним волнением, на которое тот был только способен.

– Это я как-то виноват? Из-за вчерашнего? Почему ты молчишь? – вампир уселся передо мной на корточки, заглядывая мне в глаза.

– Нет, ты тут вовсе не при чем. – ответила весьма вяло я. Посмотрев на Мартсона как будто бы сквозь, и не видя его совершенно. – Все в полном порядке, я сейчас спущусь.

– Я не хочу из тебя выбивать ответ силой, но что случилось?

– Да говорю же, все в порядке.

– Ага-ага, да, вижу-вижу, все в порядке у нее – и тут же Энтони набросился на меня, я, естественно, не ожидала этого, поэтому упала обратно в постель. И конечно, я совсем не ожидала, что меня начнут щекотать. Как, черт возьми, он нашел мои слабые места?..

На, видимо, слишком громкий смех, к нам зашла Елизавета. Честно говоря, такого скептичного лица я не видела ни у кого до этого. Неловко кашлянув, она нас уже двоих поторопила к завтраку. Но я даже не заметила, что Энтони только что пытался, хотя нет, он поднял мое настроение, несмотря на то, что ему это вовсе ни к чему.

Спустившись в обеденный зал, стол и впрямь был накрыт, причем, было четкое ощущение, что это одни из самых редких блюд мира. Я как-то ошарашено села за стол, слегка нервно поглядывая на наличие блюд. Это были и блины, политые нехилым количеством меда, мягкие, еще горячие вафли, оладьи, великолепно пахнущий чай, молоко, и множество других всяких ароматных и аппетитно выглядящих блюд. Даже несмотря на то, что я прямиком из королевской семьи, сейчас я сижу на гораздо более насыщенном завтраке нежели у себя дома.

– Анна, вы сегодня пойдете в город, заранее говорю, будь осторожна. Тебя уже должны искать, поэтому постарайся стать неузнаваемой для стражи, моя косметика тебе в помощь, – Начала Елизавета,  – а ты, – она тыкнула вилкой в сторону мирно пережевывающего что-то Мартсона, – если допустишь какую-то ситуацию, которая будет угрожать жизни Анны, я тебя собственноручно задушу, – на лицо хозяйки дома будто опустилась тень, и тон был явно не шуточный,  – В тот раз, ты допустил это. – Девушка выделила последнее слово —Если что-то подобное вновь произойдет с кем-то – я не только тебе, но и себе это не прощу. Усёк?

– Да понял я, могла бы и не упоминать тот раз, знаешь же, что это больная тема, не сыпь соль на рану, я сладкое люблю. – Возмутился Энтони, резко воткнувший в вафлю вилку. Потом, еще немного погодя, посмотрел исподлобья на вполне себе спокойную Елизавету. Далее, он достаточно невозмутимо обратился ко мне, – Аннушка, мы идем сегодня к Амелии! Нам надо будет узнать насчет той парочки, вдруг они и никакие не охотники вовсе, информация будет явно полезной, Амелия знает всех охотников, находящихся в королевстве, в том числе и новобранцев. А если они охотники, то несколько интересных фактов она знать будет, как пить дать.

– Как славно, достаточно умно, информация любого формата поможет нам в случае чего, ведь так? Если они охотники, то у них будет сто процентов специальное орудие, а если нет, то и опасности вампирам они не представляют, освященное оружие не так просто получить обычным людям. – я сделала небольшую паузу, а после вспомнила небольшую деталь, – а ведь вампиры боятся помимо освященного оружия еще и взрывоопасные вещества, и взрывы соответственно?

– А ты неплохо осведомлена. Нас огонь просто не убьет, а вот резкое повышение температуры с химическими веществами – запросто, поэтому я и не покупаю всяких подозрительных безделушек, которые могут оказаться опасными. –  Мартсон как будто что-то вспомнив, слегка прикрикнул, и добавил, – Ведь не столь давно, те, кто покупает кукол в одном месте – через некоторое время погибали от взрывов в их жилищах. И это были исключительно вампиры, неважно – порядочные или нет, подыхали они все одинаково. Можем туда наведаться кстати, и устроить небольшой эксперимент, ведь если вспомнить, те близняшки ненавидят род вампиров по какой-то причине.

– Зачем нам так скоро узнавать о них? Ведь совершенно не факт, что эти двое будут охотиться на нас, – возразила тут же я.

– Ну Анна! Все э-л-е-м-е-н-т-а-р-н-о! – с ноткой злобы начал Мартсон, – причем до безобразия элементарно. Они могут так же и напасть на нас в абсолютно неожиданный момент, и чем больше мы будем знать перед этим, тем нам же лучше.

После слов белобрысого, я предпочла лаконично промолчать. Мда-а, теперь я конечно молодец. И вправду, все может начаться в любой момент, а я их спрашиваю зачем это все, да ты чертов гений, Анна! Мать с отцом гордились бы мной, несомненно. Не предполагала, что я человек живший в королевской семье, способна так резко затупить. Ладно, это все от усталости, и потери бдительности, надо просто успокоиться, вот и все, хех.

– Анна, ты слишком явно пытаешься успокоиться, все нормально. – прервала мои размышления Елизавета. – Ты устала, поэтому небольшой промах будет простителен, я была бы против, чтобы тебе пришлось после вчерашнего куда-то идти, но время действительно жмёт.

– Все нормально, не стоит переживать. И все же, думаю, мне следует как-то преобразиться. – решила перевести тему.

– Мгм, одежда так же в твоем распоряжении, чем сильнее сумеешь изменить себя, тем лучше. Сможешь за пару часов все сделать?

– Да, конечно.

– Хорошо, тогда поешь, и отправляйся изменяться. Будем тебя ожидать. – спокойно приподняв уголки губ, закончила Елизавета.

Пропускаю такие мелочи как безмолвный завтрак после того как я все рассказала.  Прямо сейчас, стоя перед зеркалом во весь рост, я оглядываю все то, что я надела. Я буквально стала неузнаваема, что ж, я справилась со своей задачей, теперь надо бы показаться на глаза моих любезных знакомых.

– Уо-о… Анна, а ты умеешь изменяться, не подумал бы что ты такое на себя надеть сможешь! – изумленно говорил Мартсон, руками обводя весь мой силуэт.

– Я ожидала, что волосы ты сделаешь ещё короче, но так мне кажется еще лучше, у тебя хороший вкус Анна, – одобрила Елизавета, осматривая меня.

– Мне кажется, что чем быстрее мы выйдем, тем будет лучше, так ведь, Энтони? – слегка шипя перевела я тему, напряженно вздохнув.

– Конечно, пошли, сам уже хочу побыстрее все закончить.

Мы и впрямь вышли. Путь, по которому меня вели, был достаточно запутанным, хотя потом можно было узнать некоторые мирные улочки города. Я не успела еще нормально все осмотреть, как Мартсон остановился напротив одного из жилых домов, и почти сразу постучал в массивную деревянную дверь. Слишком долго ждать не пришлось. Дверь с громким скрипом стремительно отворилась, и я увидела незнакомую мне девушку. Эта девочка-подросток надменно посмотрела на моего спутника, а после мимолетно глянула на меня, будто я типичный прохожий, которого все равно забудешь, несмотря на все. Цыкнув, и закатив глаза, девочка скрестила руки на груди, а после все же подала свой голос.

– И чего тебе тут опять нужно? – возвышенно произнесла та, – Амелии тут нет, в дом не пущу, твою подружку тоже.

Почему меня все воспринимают как подружку вампира? У всех какое-то стереотипное мнение.

– А нам, быть может, и ты нужна, Дорина, – обратился Энтони, я может и не видела лица, но явно чувствовала, как он ухмыльнулся.  – Нам о-о-очень хочется найти информацию об одной парочке, уж больно они интересные, познакомиться хотим, хе-хе.

– Я похожа на газету знакомств? – возмущенно выгнула бровь Дорина, – вам надо, вы и ищите сами информацию о людях.

– Они охотниками могут оказаться, – прервал ход мыслей девочки Мартсон. – У вас много связей, и что ты, что твой брат и сестра могут знать о них, но раз все так сложилось, в первую очередь спросим о них у тебя.

– Ц-ц – качнув головой произнесла девочка, после взмахнув рукой поправляя рыжие волосы, посмотрела исподлобья на вампира. – Ну? Валяй, только быстрее, мое время тратишь.

– Ты наверняка уже слышала, что вчера произошло на одной из главных площадей города?

– Вы хотите спросить знаю ли я ту парочку? – уверенно перебила Дорина, явно взбодрившись из-за своего же вопроса.

– Именно! – воскликнул Энтони, причем очень даже по-доброму.

– Ну, допустим, я их знаю, и вся наша семья знает, а что конкретно вас интересует-то в них, близняшки-психопаты, что с них еще взять?

– То, что они психопаты и психи, это и ежу понятно будет после вчерашнего, – вошла в диалог уже я, отводя взгляд, а потом дополнила, – кто они такие вообще? Охотники они или нет?

– А… они бывшие охотники, – брезгливо вспомнила Дорина, – они же отшибленные на всю голову, причем даже не ясно кто сильнее, помешанные на боге к тому же. Их сняли с должности за многочисленные нарушения, потому что от их рук могли умереть и обычные люди, в основном те, кто не против вампиров, или что-то такое. Мда-а, так они еще убивали просто тех вампиров, которые незаконного ничего не делали. Хорошо, что они съехали из этого района, аж дышать легче стало. – завершила свою речь девочка, почесывая затылок.

– То есть они и людей могли убить, – задумалась я, а после вспомнила как в свое время по дворцу шли слухи про пропажи и убийства людей, и подозреваемыми была пара охотников. И тут же меня осенило, – слушай, Дорина, а эту пару случайно не звали Жозеф и Жозефина?

– Именно так, крошка, – подтвердила девочка, – а ты откуда прознала? Они свои имена не особо распространяли.

– Да так, были когда-то слухи про них. – слегка опасливо ответила я, и, как обычно, вновь потупила взгляд в пол, пытаясь вспомнить все, что я могла знать из тех самых слухов. Хотя нормально это сделать мне не удалось, что-то прилетело в Мартсона, и послышался мужской спокойный тон.

– Опять ты, – заметил парень, причем сильно похожий и на Дорину и на Амелию, – стоит Гарсу только уйти куда-то, так кто-то да зайдет. – по сравнению с Амелией и Дориной, Гарс более радостно встретил Энтони, даже улыбаясь пожал ему руку, – здорово дружище.

Я тут же заметила, как Дорина что-то промычала, но это было страдальческое мычание. Потом девочка гневно посмотрела на своего, как я поняла, брата и заговорила.

– Встретились два придурка, – голос был на грани сарказма и гнева, а руки были все еще расположены на грудной клетке.

– Ну не стоит так критично относится к Энтони, – заметил Гарс, – все же надо помнить то добро, которое он нам делал. Он не так часто к нам обращается, чтобы он от тебя огребал, – после своих слов, парень обратил внимание на меня, и учтиво поклонившись головой, заговорил, – прошу прощения, могу узнать твое имя?

– Конечно,– успокоилась я, все-таки кто-то не решил у меня спрашивать, не являюсь ли подружкой Энтони, – Анна, – представилась я.

– Прекрасное имя, особенно для леди с редчайшей кровью, – неожиданно заговорил Гарс, – А у тебя есть вкус в друзьях, Энтони, – подметил парень, аристократичным движением поправляя рыжую шевелюру.

– Ой, ты только на нее не посматривай, – возмутился Мартсон, – она не мясной кролик, есть ее никто не будет.

– Я и не собирался, мне такое не дозволено есть, незаконно это, знаешь ли. – через эти слова я поняла окончательно, что Гарс – тоже вампир, только явно ниже по рангу чем Энтони. Утверждение, что парень вампир подкрепилось его улыбкой, в которой видны были острые, словно иглы клыки. – Смотри, как бы ты сам не сорвался, ты в разы опаснее меня, – с явной издёвкой подметил парень, украдкой глянув на меня.

– Пф-ф… у меня уговор с Аннушкой, надо мне еще его нарушать, – скептично ответил Мартсон. И после, простояв пару секунд в безмолвии, они оба засмеялись в унисон.

– Кхм, так что вы узнать-то хотели? – неожиданно перевел тему Гарс, – неужто о вчерашней парочке?

– А вы Эннесы, я смотрю больно догадливые, у вас в роду не было ведьм каких-нибудь?  – Брякнул Энтони.

– Ха-ха, нет, вроде как не было. Во всяком случае, на данный момент эти двое собирают тоже на кого-то информацию, слышал, что у них на кого-то глаз запал, – хихикнул тот, выделяя слово глаз.

– Черт подери, у нас мало времени осталось, я ведь в знакомых у половины города, меня все видели и знают, великолепно!

– Твои проблемы, нечего было становится блудником, и никто о тебе не знал бы. – встряла в размышления Дорина, победно смотря на злобное лицо альбиноса. – И личико попроще, а то гляди, пукнешь от злости сейчас, – Завершила девочка, разворачиваясь на пятках уходя в глубь дома.

– Ах ты ж… – явно намереваясь высказаться нецензурно пробурчал Энтони.

– Ну-ну, Энтони, не будь так зол, Дорина хоть и грубо, но сказала правду, не на что злиться. Наверное, проще узнать у какой дамы ты не был в постели. – Успокаивал рыжий, состроив самое невозмутимое лицо, на которое, скорее всего, был только способен. – И сейчас тебе это отнюдь не на руку. Что у вас произошло с теми фанатиками? И каким образом тут причастна Анна?

– А, ну, наши дорогие верующие решили вероятно покончить жизнь Энтони, и я, скорее всего буду прибита за компанию, потому что свидетель, и все такое. А вот что он им сделал не ясно, но скорее всего, вампиром перед ними предстал.

– Ну, не удивительно, эти ребятки у нас такие, – То ли вновь пытался нас успокоить, то ли наоборот напугать, но тем не менее, Гарс и сам озадачился. – Что ж,  могу еще сказать, что оружие у них почему-то не изъяли, так что рекомендую оглядываться иногда, полезно для здоровья будет. К сожалению, у нас с Дориной нет больше ничего, насчет Амелии, она появится ночью, так что не думаю, что вы сможете ее дождаться.

– Ха… ну во всяком случае мы раздобыли информации гораздо больше, чем предполагали, спасибо, Гарс, мы у вас в долгу,  – поблагодарила я, учтиво сделав поклон головой.

– Ну что вы, это малая часть того, что могла сделать наша семья. – уже заходя в дом говорил Гарс, а потом как будто что-то вспомнив, добавил, заканчивая диалог окончательно, – И да, Анна, было бы очень славно, если бы вам удалось как-нибудь зайти к нам, уверен, сестра будет рада гостям, хоть сейчас и не хотела вас впускать.

Я конечно не ожидала подобного предложения, но сказала, что обязательно зайду, и наконец, на этом разойдясь, мы с Энтони пошли в «то самое» место, где, как он сказал, может оказаться подсказка. Вскоре, пройдя множество извилистых улиц, мы оказались на самом обычном рынке. Везде сновали люди, с набитыми едой сумками, у детей в руках были новенькие игрушки, в общем, ничего необычного. Пройдя несколько прилавков, с мясом, рыбой, овощами и фруктами, а также несколько ювелирных лавок, перед нами предстала скромная лавка, за которой сидела девушка, весьма симпатичного телосложения. Она приветливо улыбалась всем, и красная помада на губах ярко выделяла чистоту ее зубов, у нее были длинные и пушистые ресницы, сравнимые с крыльями бабочки. Она продавала кукол, причем, связанных в небольшие группки. Среди некоторых групп можно было даже распознать семьи, где обязательно были мать и отец с дочерями и сыновьями. Где-то были просто группки красивых кукол, у всех была практически белая кожа, и яркие глаза, среди одной из коллекций были и с красными, вампирскими очами.

– Здравствуйте, уважаемая, – обратился Мартсон, наклонившись, как бы рассматривая ассортимент, – по чём куколки? Такие красивые, – с практически неподдельным изумлением добавил он. – трудно, наверное из-за слухов продавать такую красоту, – почему-то после этих слов, улыбка девушки тут же исчезла, а взгляд стал проницательным, словно она хотела прочитать в словах моего спутника, к чему он упомянул слухи.

– Здравствуйте, – тихо, словно на грани слуха, отвечала девушка, – Вы правы, последнее время почти никто не покупает их, к моему великому разочарованию, мои куклы вовсе никак не опасны, – кажется она еле сдерживала слезы, – а куклы, они очень недорого стоят, всего пару серебряных, –  лаконично закончила кукольница, вновь натянув улыбку, только более скромную нежели до этого.

– Как славно, – хлопнув в ладоши сказал Энтони, на него тут же начали странно поглядывать посетители рынка. – хм, куплю-ка я у вас эту коллекцию, – длинный палец ткнул в сторону тех кукол у которых были красные глаза, это была небольшая семья где была молодая пара и совсем маленький ребеночек.

– Прекрасный выбор! – радостно сказала девушка, – ваша спутница явно одобрит ваш выбор, мои лучшие куклы, – уже кропотливо упаковывая в красивую обертку, как конфету, продолжала продавщица.

После всех махинаций с оберткой, аккуратно передала через прилавок кукол, тут же взамен получая вместо две монеты три, удивленно посмотрев на Энтони, она как бы задала немой вопрос, на который вампир поспешил ответить.

– Простите, что сказал про слухи, все сказанное мной было лишь спонтанным вздором.

– Ну что Вы, – нахмурив брови, отвечала девушка, – не стоит же вам переплачивать за безделушки.

– Безделушка безделушкой, но в ее создание, уверен, была вложена душа, за это не грех дать лишнюю монету, рекомендую повысить цены, когда все уляжется.

Буквально на мгновение, лицо продавщицы скорчилось от злости, но тем не менее она успела выражение сменить на приветливое, украдкой кивнула, и уселась в кресло, доставая зеркальце и поправляя волосы.

Повернувшись ко мне, Мартсон подмигнул, а после пошел в обратную сторону, ведя и меня за собой. Практически безмолвно мы шли обратно, но сначала Энтони решил мне объяснить, что же это сейчас было.

– Мы сейчас возможно приобрели не самых обычных кукол, – начал белобрысый, – Когда мы придем, проведем небольшой эксперимент, в котором тебе надо будет одолжить капельку кровушки, – устало вздохнув, Энтони продолжал, – не переживай если что, пить эту каплю никто не будет.

– Ну уж спасибо, а для чего?

– Видишь ли, – начал вампир, хмыкнув, –  будет тест на кое-какую реакцию, если все пройдет так как я предполагал, то одна из моих догадок будет доказана, а вторая наполовину.

– Опять загадки, – устало утвердила я, – а если нет?

– То… мы просто так профукали три серебряных и время, – слишком беззаботно ответил вампир.  Будто это было в его плане изначально, и все при любом раскладе будет идти по его плану. Хотя не могу отрицать что так оно и есть.

– Ясно, просто доверюсь тому, что ты наверняка знаешь, что делать.

– Не-а, не знаю, – тут ж парировал альбинос, – все что я делаю – импровизация, и всё.

– Хорошо, значит я не буду доверять тому, что ты не знаешь, – исправилась тут же.

И я вновь оказалась на территории Елизаветы, она нас подробно расспросила про результаты нашей с Энтони «прогулки», и потом, выслушав обо всем, решила подытожить.

– Хорошо, сейчас совершим эксперимент, и сделаем окончательный вывод. Я так чувствую, предстоит нелегкий путь.

Елизавета решила, что будет лучше, если мою кровь возьмет она сама, мало ли, вдруг Энтони решит сорваться, опасное это дело.

– Вот так… – шепнула она,  после капнула на фарфоровую кожу куклы, пристально смотря на то что будет происходить дальше.

Спустя некоторое время, кукла задымилась, и кожа стала плавиться, оголяя внутренности. И если бы не дым, который, как на зло решил образоваться и окружить нас, можно было бы точно сказать, что было внутри.

Отойдя на всякий случай подальше, Елизавета продолжила наблюдение. И меньше чем через пол минуты, послышался странный треск, а после последовал взрыв с громким хлопком, и остатки несчастной безделушки загораясь на воздухе отлетали в разные стороны, будто бы пули.

Но вот стоило победно мне оглянуться на Мартсона, я увидела, что с ним явно что-то не так. Было ощущение, что ему совершенно не хватало кислорода. Вероятно, почувствовав то, что я смотрю, альбинос, с сильной хрипотой, начал говорить.

– Анна… – он сделал сильную паузу – Лучше зайди в дом, иначе я не смогу сдержаться.  – пока он пытался все это выговорить, можно было так же заметить, как у него темнели вены. А белоснежные глаза будто обретали окраску, наливаясь кровью. – Иди, мать твою!!!

Комментарий к Глава третья

Фуух, ну что ж, вот и третья глава. Старалась её написать вовремя, но все равно вышли задержки. Буду признательна за обратную связь)

Глава четвертая

Пред изваяньем твоим, без вины и упрёка,

Вновь улыбнусь, преклонив колено в тиши.

Твоя война лицемерная – одинока,

И тенью кошмара явлюсь я для твоей души.

Я не помню как, но я влетела в дом Елизаветы со скоростью, на которую только была только способна. Руки предательски начали дрожать, из-за чего мне с трудом удалось распахнуть и закрыть дверь, ища в помещении своей комнаты убежище, только вот от кого или чего – вопрос для размышлений. На соображение у меня было мало времени, и для того чтобы спрятаться, я выбрала крайне шаткую конструкцию. Моя кровать имела что-то вроде потолка, он был достаточно твердым и крепким для того чтобы что-то выдержать, вот сейчас и проверим: выдержит ли поверхность меня?

Стоило мне кое-как вскарабкаться туда и принять положение, которое, по-моему мнению, было самым незаметным, как сильный удар, явно не человеческий, или учтивый стук Елизаветы (кто-то уж явно имел агрессивный настрой), скорее злостный, даже животный и дикий рык раздался за дверью, мне показалось, что я даже дыхание остановила от накатившего на меня ужаса и сильнейшего страха.

– Анна, – сказал это, как выяснилось, Энтони, именно ему и принадлежали те, несомненно, ужасные звуки. Раздражающе скребя по двери, он вежливо, переходя в звериную ярость продолжал свою почему-то чересчур ломаную речь. – Открой дверь, дорогая, обещаю, я сделаю абсолютно все, чтобы ты тоже получила от высасывания крови удовольствие. Открой мне сейчас же дверь! Иначе поймешь, каково перечить вампиру.

Получив на свои предупреждения напряженное молчание, альбинос как-то слишком истерически хихикнул, что ранее было ему вовсе не свойственно. Он подозрительно затих, но всего на пару секунд, на третью раздался мощный удар, снесший после себя дверь с петель.  Из-за мрака в комнате и освещения в коридоре, по силуэту казался черным незнакомцем, маньяком, безжалостным убийцей.

– Теперь мы поговорим, надеюсь, не как вчера. – сказал тот, медленно шагнув в комнату, – согласен, поступил я не очень по отношению к тебе, Аннушка! – с театральной драматичностью произнес Мартсон, и по голосу было точно понятно – он улыбался во все тридцать два, – Я даже поведаю тебе причину моего столь бестактного поведения. Анна, ты мне напомнила совершенно прекрасную деву – ту, которая стала моим бесконечным кошмаром в мире грёз, но в тоже время мечтой моего бесчувственного вампирского сердца. – пытаясь понять к чему он клонит, я сумела выяснить, что тема действительно больная, даже голос стал тише, менее величественный. – По своей глупости и никчёмности я потерял эту деву. Она издала свой последний вздох прямо на моих руках, представляешь, душа моя? Но она закляла меня, что я должен для спокойствия ее души перестать убивать, перестать гнаться за властью как все, стать человеком в рамках понятия морали. И я держу свое обещание ей и по сей день! Но, казалось бы, причем тут вообще это, не так ли? Я и сам не знаю, просто… просто ты вынуждаешь меня делать ужасные вещи, да, мы знакомы меньше половины недели, но ты даже не представляешь, что я пережил за последнюю ночь. Это были бесконечные кошмары, и попробуй догадаться с кем? Правильно! Именно с тобой. Мой вчерашний поступок был чем-то вроде жеста того, что я хочу тебя уберечь, но так же была, естественно, и романтическая инициатива, но ты меня ведь боишься, и к слову, правильно делаешь. Мы практически незнакомцы, и более того, разных родов, да даже разные цели! Какая досада, правда? – будто бы и впрямь выжидая моего ответа, Мартсон допустил паузу в своей исповеди, но опять же была лишь оглушительная тишина, даже в каком-то смысле гнетущая, было странное ощущение что нужно было выйти к альбиносу и просто обнять его, но, как он правильно подметил: я его боялась, подсознательно или нет, точно сказать никак не могу.

Я предполагала, что его речь закончится досрочно, но не настолько быстро. Мой новый знакомый в лице Гарса стоял в дверном проёме, и по ощущениям, ситуация его ой как не устраивала, собственно говоря, в данной догадке я сумела убедиться лишь по тону, с которым начал разговаривать рыжий джентельмен.

– Энтони, я просто пошутил днем, не стоит воспринимать все в штыки, где она? – несмотря на доминирующую злобу, в тоне мелькало и беспокойство, и в какой-то мере умиротворение.

– Ох, друг мой, и ты теперь тут, – поприветствовал Эннеса Мартсон, уже почти привычным для вампира голосом. – Мне бы самому понять, Аннушка решила поиграть со мной в прятки, ставлю свои клыки, что в детстве она была лучшим игроком! Но знаешь еще что? – Энтони хотел продолжить, но вероятно не успел, ох, ну и звук был! Вероятно из-за накатившего гнева, Эннес решил вправить мозги альбиносу через силу. Что ж, Энтони не отвечал, и вовсе затих, а в последующие слова Гарса, его рука стала для вампира не только успокоительным, но и снотворным.

– Анна, прошу простить, что вламываюсь, но меня решила пригласить леди, которая владеет данным домом, ее ведь Елизавета Штицхен зовут? Точно, что ж, вероятно эксперимент сработал удачно, но не для тебя , и кто предложил его делать?

Я выдохнув, уже спрыгнула с «крыши», с виной посмотрела на гостя, поправила юбку, и с неловкостью в голосе ответила.

– Предложил Энтони, – я затихла на долю секунды, – но и я так же виновата в произошедшем.

– И чем же? – с искренним удивлением спросил рыжий, наклонив голову к плечу.

– Тем, что согласилась, я ведь знала, что могут быть отнюдь не самые приятные последствия, но пошла на это, надеясь на то самое «лучшее». Вот так всегда: принимаешь решения, не задумываясь, что будет потом, раз за разом, а когда понимаешь, что то, что вышло совсем тебя не радует – ты больше не имеешь право выбора. И к слову, теперь я твоя должница, ты же меня спас…

– Не стоит, я же не от верной гибели спас такую леди, а если и от гибели, разве будет достойно с моей стороны требовать потом какую-либо отдачу? Ну… единственное что, могу только попросить нормально познакомиться, а то днём это не очень хорошо вышло.

От подобной просьбы я малость опешила, что же это такое? Ладно, я предпочитаю разбираться по ходу дела, а не на месте прямиком, выводы делать рано, и думаю, беседа с более управляемым представителем кровососущих, может меня успокоить, дрожь все еще гуляла по телу, не давая уверенно даже стоять.

– А что будет с Энтони? – тут же решила поинтересоваться я, вдруг его побуждения уже будут наказуемы не только силой Эннеса.

– М… Ничего пожалуй, если, конечно, кое-кто не решит на него пожаловаться, – Гарс отвечал уже стоя ко мне спиной, но готова поклясться, он хитро улыбнулся. Но стоило мне задуматься об этом, как он подозвал меня жестом, приглашая пройти в зал.

Там, нервно перебирая пальцами, сидела Елизавета, если можно было, наверняка она не упустила бы возможность прожечь две дыры в полу. Услышав шаги, она резко, даже для вампира повернула голову в нашу сторону, и, судя по виду, начала выходить из напряженного состояния.

– Где? – единственное о чем она спросила, явно обращаясь к главному спасителю сегодняшнего вечера.

Лениво почесав затылок, и медленно обводя взглядом зал, с ноткой скуки Эннес пояснил.

– У Анны.

Дважды повторять не надо было, и девушка исказив лицо в гневе, пошла совсем не торопясь к моей комнате. Страшно представить, что же будет ожидать белобрысого. Уже начиная представлять красочные картинки пыток, с кровью, криками от боли и подобным, меня вывело из транса то, что меня за руку провели к креслам, и усадили.

А внимательные, в каком-то даже смысле требовательные фиолетовые глаза явно пытались понять степень того, как меня морально потрепала эта история.

– Мд-а, – словно кислоту выплюнул Гарс, усаживаясь напротив, закидывая ногу на ногу, и скрещивая руки. Он вздохнул, явно пытаясь собраться с мыслями.

Не видя в своем жесте ничего из ряда вон, я  распустила волосы, давая им уже наконец ниспадать на спину, слегка растрепавшись. Но, похоже, что-то свое тут заметил Эннес. Он ехидно улыбнулся, и даже сумел расслабиться, после чего, естественно, уже достаточно привычным тоном, решил поинтересоваться.

– И всё же, я бы очень хотел знать, откуда ты взялась? Энтони решил быть твоим сопровождающим, а так же у тебя очень редкая кровь – вон как крышу сносит. Так откуда же ты?

– Если расскажу свою историю, поверишь ли?

– Я слышал множество разных историй, так что думаю, меня ничем не удивить.

– Раз так – я дочь семьи Клейторн, проще говоря – их наследница. – Не могу сказать точно: сумела ли я его все-таки удивить, но брови он вскинул выше.

– Да? А чего тогда принцесска среди кучки вампиров позабыла?

С этого момента я начала ему рассказывать всё в мельчайших подробностях, словно передо мной был самый близкий человек, которому не страшно выговориться. Было ощущение, что передо мной тот, кто действительно без тени сомнения поверит. Эннесу невозможно было солгать, именно так мне казалось. В свою очередь Гарс внимательно меня слушал, не перебивал, изредка задавал вопросы, краткие и точные, где-то одобрительно кивал, и когда мой рассказ дошел до момента его появления в доме Елизаветы, Гарс подытожил:

– Плохи у тебя дела, ой-ой-ой как плохи. Но, знаешь, мне даже интересно чем это всё окончится, даже не из-за азарта, который точно появился у Мартсона, который дай бог завтра встанет, а из-за необычности всей ситуации в целом. У меня только последний вопрос, готова ли ты станцевать вальс с мертвецом?

– Готова, и, возможно, я уже кружусь в этом танце.

– Хорошо, что ты это осознала моментально. И мое предчувствие всегда говорит правду – ты сумеешь свергнуть Марка, но цена будет высока, смекаешь?

– К сожалению, да, понимаю. Хотя не знаю, хотела бы я это понимать, или слепо надеяться, что все будет гладко. Но думаю раз предупредила сама себя – стану устойчивее к потерям.

– Верно, – согласился Гарс, чуть пододвинув кресло ко мне. – Мне кажется, что от помощи ты наверняка не откажешься, посему, наша семья будет рада помочь тебе.

– Но ведь, – стоило мне заикнутся с намёком на тот самый вальс с мертвецом, как меня тут же решительно перебили.

– Чш-ш, это уже другой вопрос, сейчас важно совсем иное. – я мигом пододвинулась, что же это такое «важное»? – Дело в том, что за весь день в городе не было военнослужащих, или тех кто мог тебя искать, все живут своей жизнью, без какого-либо подозрения.

Я оторопела, по привычке потупила глаза в пол, нервно начиная заламывать руки и закусывать нижнюю губу. Никто не заметил? Бред. По логике, сейчас весь замок должен быть перевернут с ног на голову, как и город. Но выяснилось что мир и покой у горожан как и в любые другие дни. Неужто что-то случилось с родителями? Не может быть такого, чтобы собственные родные решили забить на неожиданную пропажу единственной дочери, а может, они думают, что я совсем юна? Ну что-то вроде того, что я погуляю по лесу немного, да вернусь? Однако, это тоже бред, в лесах по ночам полно вампиров, учитывая редкость моей крови, мало кто стал бы придерживаться закона, соответственно, и тут промах. Даже если отец на охоте – чуть ли не первым узнал бы о моей пропаже. Хотя, быть может, слуги решили промолчать, и начали играть театр нескольких актеров, но и тут несостыковки, за ложь король головы на раз-два сносит. Слуги ныне боязливые, и не решились бы на такие отчаянные меры, их уже постигло бы наказание, что не сумели уследить за мной.

И что теперь остается? Опять гребанная неизвестность! Словно смотришь в темноту, зная, что там что-то или кто-то есть, но нельзя удостовериться без освещения в правдивости своих догадок. Я зарылась тонкими пальцами в волосы, стягивая их у корней, и сдвинула брови к переносице. Кажется, я совсем позабыла о присутствии здесь и Эннеса, что наверняка взволнованно на меня поглядывал от моей видимой внутренней дискуссии.

Невольно, может от усталости, или непонимания, что делать дальше, у меня пошли слёзы, болезненным рывком оказавшиеся пеленой на глазах, норовя вот-вот вырваться наружу, словно из металлической клетки.

Было ли мне стыдно? Несомненно, я всегда всей душой ненавидела показывать слабость при ком-то, а тут мало того что и слабость, так еще и полнейшая беспомощность. Раз. Первая капля стекла быстрым ручьём огибая половину лица и проделывая дорожку для следующей. Два. Вторая капля на соседней щеке притормозила на половине пути, практически моментально впитываясь в кожу и слегка стягивая ее. Три. И вот я всхлипнула, сгибаясь пополам на мягком кресле, закрывая лицо руками и всё-равно не сумев остановить вдруг обрушившийся водопад из раскаленных, как расплавленное железо, слез. Хотелось от навеянного отчаяния взвыть, как волк при луне из примитивных детских сказок, хотелось вырвать волосы от накатывающего постепенно на мой разум полнейшего животного страха, которого у меня не было даже при бешенстве моего белобрысого спутника. И только сейчас я на долю мгновения задумалась: «как он?»

И опять, бесцеремонно все мои мысли оборвал рыжий вампир. Собрав в своем жесте всю возможную заботу, несмотря на нашу, так скажем, невидимую пропасть, он накрыл меня первым попавшимся под руку пледом, посадил так, чтобы моя поза не начинала делать меня похожей на креветку, встал, сгибаясь наполовину, пытаясь заглянуть в глаза, а затем даже не успев услышать от меня возглас несогласия, поднял, как будто котенка, только не за шкирку, а поласковее что-ли? Сел на точно такой же как и кресла диван, усаживая меня за пару мгновений к себе на колени, и будто ребёнка начал убаюкивать, приговаривая что-то из слов поддержки. Опять же стыдно признавать, но я уснула в такой импровизированной колыбели, даже больше скажу: мне ничего страшного или странного не снилось – просто ничего.

Проснуться мне довелось в самом неловком для себя положении, конечно, я уже не была на коленях Гарса, а рядом, свесив ему голову на плечо. И неужто тот, кого я знаю от силы день, провел рядом со мной всю ночь, лишь бы мне было спокойно? Тут-то мне и стало по-настоящему стыдно, хотелось пойти и застрелиться, или хотя бы просто провалиться под пол. Но к моему великому сожалению, одного желания мало, а что-то делать мне чересчур не хотелось.

Я надрывисто вздохнула, прямо как дитё, которое только-только успокоилось после истерики, попыталась осознать какой сейчас час, и неожиданно поняла, что я проснулась примерно в пять часов утра.

Попытаюсь опять уснуть – уже не получится, да и какой толк? Ныне меня еще волновало куда делся мой непутёвый сопровождающий в лице Энтони, его-то не видно, не слышно, да и аура была, будто его в этом доме больше не было. Хотя я совсем не удивлюсь, если вдруг мне придется убедиться в этом, всё же дел он наворотил нехило так, и судя по предупреждениям Елизаветы, с большей вероятностью во имя моего блага она предпочтёт альбиноса держать от меня куда подальше. Однако, мне было бы жаль, если его вдруг не будет тут, нет, я не говорю, что я так прониклась к Мартсону, но возможно, он действительно тот, кто способен разрушить излишне деловую атмосферу в доме, вот и был плюс в его дурашливости.

Пересиливая слабость во всём теле, я аккуратно поднялась, дабы не разбудить Эннеса. В зале я так же заметила и чужие вещи, причем почему-то я подумала, что это Амелия и Дорина, хотя кто знает, какие гости вдруг причалили к Штицхен.

Словно воришка я прокралась к своей комнате, на удивление дверь уже была возвращена на свое законное место, но была открыта, там, словно подарок был перевязан Мартсон. Он сидел оперевшись о шкаф, опустив на грудь голову, еле слышно посапывая. И что ж, я была рада, что это чудо-юдо осталось тут, хоть и связанное. Как будто почувствовав моё присутствие, альбинос шмыгнул носом, тряхнул головой, а затем поднял ее, устремляя на меня взгляд, сначала рассеянный, потом уже виноватый и стыдливый, так же он заметно покрылся красцой, вероятнее всего из-за осознания, что подверг меня опасности перед этим обещая защищать от нее.

Он хотел уже что-то сказать, но так и промолчал. Я осторожно подошла к нему, села рядом, и решительно начала.

– Ты меня нехило так напугал, я думала уже помру как минимум от страха. – Энтони не отвечал, – но, знаешь, можешь мне верить или нет, я не виню тебя, все-таки тут была и я виновата, – непонимающе альбинос вскинул брови, а всё еще слегка сонный взор был направлен на меня с немым вопросом, – Я могла бы и догадаться, что тебе может снести крышу от моей крови, но пошла на тот эксперимент. В общем, прости меня, тебе еще досталось от Гарса, сильно он тебя пришиб?

– Сильно, но за дело, – отозвался Мартсон, – Я не помню что тебе вчера наговорил, я был будто вусмерть пьяный, можешь пересказать?

– Ты говорил про какую-то «прекрасную деву» умершую у тебя на руках, и что я тебе ее напомнила, – Энтони как-то странно дернулся, белоснежные пушистые ресницы захлопнулись. Было слышно, как вампир с силой сжал челюсть. Судя по всему, то, что он мне вчера наговорил, было предназначено только для его размышлений, и не более, добавлять что-то еще я не видела смысла, сейчас спутнику уже и так поплохело. Не выдерживая всего этого, я попросила – Только не кусай, ладно?

Не дождавшись какого-то ответа, прижала к себе альбиноса, укутывая в объятия, едва касаясь начала гладить по голове, и продолжила говорить, пытаясь не обращать внимания на излишнюю молчаливость.

– То, что было в прошлом – остается в прошлом, не нужно себя корить за что-то. Думаю, та девушка была бы недовольна, будь ты несчастлив, поэтому не стоить тебе загонять в голову всякие дурные мысли. Сейчас всем тяжело, и мне дурно становится, понимая что мне не под силу дать то, чего тебе так не хватает. Прости и ты меня, за то что я такая растяпа.

– Пафосная речь, да не к месту, – апатично отрезал Мартсон, – ты всяко пытаешься найти свою вину там, где ее нет. И этот случай – не исключение. Я видел как у тебя аж истерика была после всего случившегося, и масла в огонь не зная того подлил Гарс. И кстати, для тебя сейчас было бы неплохо пойти и еще немного поспать, выглядишь паршиво.

– Ты не лучше, – Колко подметила я, отвечая на непривычно спокойный, даже уставший взгляд вампира, – Кто тебя связал?

– Вероятно главная любительница бдсм, – попытался пошутить Энтони, но заметив, что я не могу понять его, пояснил, – Амелия, возможно ей Дорина помогла, я в отключке был, но их я видел.

– Тебе принести поесть чего-нибудь?

– А слюнявчик повесишь на грудь и покормишь с ложечки? – я смерила Мартсона раздраженным взглядом, а он все лыбился.

Удрученно вздохнула. Поправив локон волос, ответила.

– На детский стульчик посажу если надо, только детское питание, я сомневаюсь что сумею тут найти.

– Эх-х, вот же печаль, – выдохнул альбинос, бегло глянув в сторону окна. – Кажется сегодня будет прохладно, как славно, что никуда не надо будет, не люблю холод.

– Но сам как из куска льда высечен.

– Ты тоже.

– Хмпф…

Опираясь ладонями на колени, я поднялась, прошла к выходу из комнаты и бросила мимолётный взгляд на белую макушку о чём-то думающего Энтони. В этот раз вампир открылся с какой-то новой стороны, и это тоже озадачивало, однако, вопросы которые могли накапливаться, начинали спадать. Долго моему спутнику ждать не пришлось, я вернулась с подносом наспех приготовленного завтрака. Хоть альбинос и шутил, но кормить его взаправду пришлось самостоятельно. Пока не проснутся остальные, не думаю, что стоит развязывать вампира.

Глава пятая

Когда-то очень давно, лет так, наверное, под сотню назад, я задавался вопросом, почему со мной часто случаются всякие неурядицы? В прочем, не только это могло меня взволновать или озадачить. Когда меня связали, мне стало невыносимо тяжко, и, более того, Анна вкратце пересказала, что я вытворял. Я невольно замечал, закрывая глаза, как мне мерещится Изабелла. О, Всевышний, избавь меня от мучений наконец, если ты все-таки существуешь.

Я знаком с Анной всего-то неделю, но, все равно, мы умудрились, по-моему, даже сблизиться. Рядом с ней я могу ощущать себя так, будто мы знакомы со дня моего восемнадцатилетия. А было оно, кстати, очень давно.

Сейчас я сижу на крыльце и ковыряю прутиком землю под ногами. Мои мысли уходят в глубину сознания, чтобы разобраться со всем происходящим. Я был обеспокоен тем, что от одной капли крови теряю рассудок, и в этот момент становлюсь способен подвергать окружающих серьёзной опасности. Сейчас я был ещё примером хорошего поведения, но что станет в следующий раз?

Я давно еще ощутил присутствие Дорины.

Она топталась с ноги на ногу, и все не могла ко мне подойти. Собственно, если не решится, будет только лучше, мне не шибко по нраву, если кто-то прерывает мой поток мыслей.

– Ну и странные у тебя занятия вдали ото всех, – Произнесла Эннес. Я слышал, как сильно бьется ее сердце. Она крайне надеялась на удачно сложившееся начало диалога. – Знаешь, у меня к тебе разговор. Достаточно серьезный.

Повернув голову в сторону, я уже предполагал, что за разговор меня ждет. Несмотря на нежелание, я коротко кивнул. Рыжая, выставив перед собой ноги, и подставив сзади себя руки, как опору, сидела и долго молчала. Я не торопил ее, да и не хотел особо. Мне только в радость лишняя минута тишины.

– Я помню, как ты рассказывал, что любишь исключительно правду, – Начала Дорина, – Но, правда, которой живешь ты – обманчива. Ты давал обещание Изабелле шестьсот лет назад, но не думаешь, что это обещание однажды погубит то, чем ты так дорожишь?

– Ты считаешь, мне есть чем еще дорожить? – Поинтересовался я, поняв, что поставил подругу в неловкое положение. Ей всегда не нравилось, что я становлюсь серьезным. Как она говорила, это выдает то, что я обязательно что-то задумал. Но в сей раз это не было правдой.

– Есть, – Решительно ответила Дорина, – Анна, к примеру. Ведь ты сам вызвался ей в помощники, если помнишь.

– Я вызвался, но не скажу, что дорожу ею. Она простой человек, если смотреть без статусов нашего времени. Любая другая могла бы тоже получить мое предложение, или я не так говорю?

– Нет, не так. – Эннес нервно перебирала в руках кусок рубашки которую носила, как я понял, она не успела должным образом отрепетировать свои фразы, и сейчас просто подбирала слова, – Тебе ведь она симпатична, не так ли? Тебе мало кто по-настоящему нравится. Я видела, как ты на нее смотришь, словно на запретный плод. Что, я думаю, этим и является. И то, что ты предложил ей тогда, явно неспроста было. Скажи, она тебе напоминает Изабеллу?

Между нами опять воцарилось молчание, прямо сейчас у меня появилось желание просто напиться в каком-нибудь провонявшем кабаке, и забыть весь этот день к чертям.

– Да, напоминает. – Согласился я, – Но, разве это как-то меняет суть моего отношения к ней? – Разговор начинал уже раздражать, Дорина была в курсе, что я ненавижу, когда мне лезут в душу. Вокруг далеко не все осчастливлены мной, чтобы кто-то смел лезть в мои переживания.

Я выдохнул и поднялся. Продолжать этот диалог было бы приравнено мазохизму. Хотел уже уйти, но меня усадили обратно на ступеньку.

– Меняет. Слушай, я понимаю, что ты тот еще мудак по жизни, хоть и чересчур заботливый, прошу заметить. И сейчас ты намереваешься творить несусветную ересь, но Клейторн может тебя сдержать, я точно знаю.

– Анна – простая девушка. Она меня привлекает только внешне. Продолжать разговор ни к чему, я лучше пойду.

Меня ненадолго задержали, Эннес смотрела на меня и прошептала «Просто поговори с ней». Я фыркнул. Вырвав из цепких пальцев Дорины рубаху, я стремительно скрылся в доме, оставив рыжую наедине саму с собой.

И по стечению невероятных обстоятельств, я наткнулся на Клейторн, она охнула при виде меня, затем смягчая ярко-голубой взгляд, заговорила.

– Добрый день, Энтони, руки не болят больше?

Руки у меня не болели даже сразу после развязывания веревок, регенерация подсобила. Тем не менее, решил немного соврать, под глумливый взгляд фиолетовых глаз Гарса.

– Да, не болят, спасибо, что беспокоишься обо мне Аннушка. Куда-то собираешься?

– Да нет, просто примеряю одежду, которую мне всучила Елизавета. Иногда она слишком сильно хочет меня превратить в готическую принцессу…

– У нас с ней так тоже было первое время. Не переживай, однажды она сама перестанет тебя как куклу переодевать по сто раз на дню.

– Ага… надеюсь… – опустив взгляд в пол, а затем стремительно его подняв, и заглянув в мои глаза, Анна долго стояла, нахмурив брови, а после поинтересовалась. – Что-то случилось? Ты какой-то нервный.

– Ну что могло со мной случиться? – растянув улыбку, решительно ответил я, – Прекрасно себя чувствую. А что, так сильно ко мне прониклась? – Я немедленно сократил между нами дистанцию, так, что мое лицо находилось в нескольких сантиметрах от лица Анны. Легко догадаться, что я хотел её смутить.

– Хм, сейчас обычное беспокойство воспринимается как симпатия? – Скептично заметила она. Я вздрогнул, и сам встревожился, даже как-то нервно отпрянул.

– Эм… Не знаю, все возможно. Я, пожалуй, пойду. Платье тебе кстати очень идет! – закусив губу до крови, я быстро оказался вне поле зрения Анны, и осознав это, с легкостью выдохнул. Хотел подколоть, а подкололи меня, что за наркомания выходит, совсем неясно.

Решив не испытывать лишний раз судьбу, я прошел за главные ворота, и оказался за территорией дома Лизы. Пошел вглубь леса. Идеально помня маршрут, я уверенно шагал, переступая через покрытые мхом выпирающие корни деревьев. Оказывался всё глубже, и даже кроны надо мной начинали сгущаться и напоминать новое, зеленое небо, без единой голубой вкрапинки. В лесу приятно пахло гниющими с прошлого года листьями, сыростью, мхом и свежестью. Рядом слышался ручей, появившийся на моей памяти лет тридцать назад. В нем всегда протекала идеально прозрачная и чистая вода, по-моему, я слышал байки о том, что это святой ручей, ниспосланный Богом, для очищения человеческих душ. Мне казалось, что стоит чему-то появиться в мире, так люди сразу припишут это Богу. И за это я терпеть не мог верующих.

Я остановился у самого массивного дерева в лесу, навсегда уснув в его корнях, лежала моя милая Изабелла. Дай мне волю, я отдал бы ей жизнь в обмен на свою. Сколько лет я провел в бессонных ночах, иногда стоя на коленях, но затем быстро поднимаясь, понимая, что мольбы исходят к Дьяволу. Сколько кошмаров мне снилось, где прокручивалась ее смерть. Сколько страхов и ненависти породило во мне время. Время меня не вылечило, оно меня искалечило, исказило, словно гримасу на маске шута.

Заставило нацепить овечью шкуру, измазанную в крови несчастного животного.

Неясно зачем, я начал копать, прямо руками. Мне было совершенно плевать на поступающую боль в пальцах, на то, что из-под ногтей начала литься кровь, смешиваясь с землей, на невероятный холод, несмотря на теплоту вне леса. Мною обуяла ярость, злость на самого себя. Как я посмел показать свою злость другим? Как я посмел оказаться для других монстром, жаждущим крови? Как я посмел снять с себя маску шутника?

Мои ладони коснулись чего-то твердого, я нашел гроб. Благодаря силе, я быстро его раскопал полностью. Я застыл. Меня отпустила злоба, но я все равно потянулся к деревянной, прогнившей крышке. Открыл, почувствовал зловоние, но не слишком сильное, время его убирало. На меня уставились пустые глазницы, вокруг которых, тончайшей пленкой оставалась гнилая кожа.

Улыбнувшись, чуть потеснив скелет, я улегся рядом. Мне стало сразу так спокойно, словно я наконец оказался в подходящем себе месте.

– Ох, Изабелла, я так скучаю… —

Прошептал я на грани слуха, – Я так хочу с тобой увидеться по-настоящему, – Я закрыл глаза, вдохнул прохладный воздух. – А знаешь, мне удалось найти девушку, напоминающую тебя. Она так же смотрит на меня, прямо как ты когда-то. Мне так хочется тебя с ней познакомить, вы бы подружились.

– Дорина была права, – прозвучал голос свыше, – странные у тебя занятия отдельно от других. Долго собираешься тут валяться? – надо мной появилась рыжая голова, и черт подери, слишком внимательные глаза Гарса.

Я не отвечал, все продолжал лежать рядом с Изабелой. Эннес нахмурил брови, и продолжил.

– Выглядите просто умопомрачительно, прямо-таки мертвая невеста и живой женишок. И все же, рекомендую выбраться от сюда своими силами.

Я выдохнул, Гарс, по невиданной причине сам меня нашел в таком месте уже второй раз.

– Как ты меня находишь?

– Фокусники своих секретов не раскрывают, Энтони. – ответил Гарс, нацепив на лицо слащавую улыбку. Мне она была показана в самом жутком виде. По нему видно, что он злится, если не в бешенстве находится, конечно. – Представляю, что тебе скажет Анна, узнай она о твоих похождениях сюда.

– Планируешь меня шантажировать? Выглядит очень похоже.

—Мне это не за чем делать, мой дорогой друг.

Изволив выползти из гроба, я встал у дерева, потрёпанный и грязный.

Оглядевшись, Гарс сел на близстоящий пень, пошарив у себя в карманах он протянул мне бумажку сложенную в квадратик.

– Тебе передать просили.

Усмехнувшись, я выцепил бумажку, развернул, и вздохнув, прочитал написанное:

"Один в глуши лесной влачился, без отрад,

Но Второго обрёл – и одиночеству не рад.

Двоих настигла беда, их сковала враждебная мгла,

Но Третий явился – и гибель от них отошла.

Втроём на пир искусств дерзнули пойти,

Четвёртый же стал их тюремной дверью в пути.

У Четверых кукла, что жизнь изображала, разорвалась,

И гнев Пятого, как лавина, внезапно поднялась.

Впятером ринулись в сечу, в кровавый туман,

И вышли Шестеро из пекла, на новый свой шанс.

Но дружба Шести распалась в ядовитом хмелю,

И Двое Чужих, как миротворцы, в раздор их вступили.

Восьмеро стояли – казалось, прочнейший оплот,

Но двое пали, их главы снесённые в ров упадёт.

Шестой, искалеченный в этой бессмысленной сече,

Обрёл на челе своём клеймо – звание «калеки».

Чем скоро заняться, дабы забыть про невзгоды? —

Распяли на кресте они своего же Пятого.

Четвёртому грудь сдавили, лишив дуновенья,

Пресекли его век, не зная сомненья.

Трое, что выжили, мечтали о мире, покое,

Но дом их сгорел, как сухой лист на осеннем огне.

Стоят они, в дремлющий туман вперивши глаза,

И видят: весь мир – лишь обман, пустота и гроза.

Вот Двое из них ото сна пробудились едва,

Их песню поёт вороньё, пророча права.

Их Двое от тяжких, отчаянных дум и потерь

Теряют последний оплот – свой разум, теперь.

Один, чья душа от страданий окаменела, поник, Последняя жизнь на Другого навек свой вознёсла крик. И вот он, последний, на крае обрыва стоит,

Глядит в пустоту… шагнул… и душа его спит." ДМ

Содержание письма меня перестало волновать после того, как я увидел аббревиатуру. Черт бы его побрал, эта тварина снова меня нашла. Сколько мне нужно скитаться по миру, чтобы наконец найти спокойное место?

Зажмурив глаза, я сполз к земле, мысленно уже проклинал все на свете. Последнее, что я хотел бы, это видеться со своим родным братом, и еще, что он хотел сказать этой глупой считалочкой?

– Кто тебя просил мне это передавать?

– Девушка, которая бомбические куколки продает. – Иронично бросил Эннес, почесав затылок. – Что там?

Я тактично промолчал. Как правило, Гарс понимал, что расспрашивать меня будет как мертвому припарка, поэтому просто задумчиво вздохнул. Он старался говорить со мной как можно спокойнее, но гнев поднимался, и, казалось, начинал меня душить. Гарс сидел неподвижно, положив руки на колени, на лице едва игралась участливость. Когда Эннес встал, даже я невольно вздрогнул. Рыжий простоял надо мной около минуты, а затем, иногда даже растягивая слова, заговорил.

– Чувство вины – это производное веры в личного Бога, которая, к счастью, уже умерла. Постарайся быть вне этого. Прежде всего, избавься от чувства вины и беспокойства по поводу того, правильно ли ты поступаешь. Как бы рыба ни хотела – ноги ей никогда не отрастить. В погоне за прошлым ты потеряешь настоящее, а затем и будущее. – Говорил он мне это буквально на одном дыхании. Все его слова я вдыхал, как свежий воздух. Я с ним давно дружил, но никогда не разговаривал по душам, все его слова, как и он сам, казались чересчур мудрыми, как будто мне пересадили его мозг вместо моего. Мне открылись простые истины, доступ к которым мне был ограничен. – Ты не позволяешь сам себе сосредоточиться на решающем моменте. Ты отдаешься мутному потоку своего существования, слепо ища удовольствие в постели девушек, уклоняешься от обид, а ведь когда придёт время, ты поймёшь, что исправить ничего невозможно.

Оглянувшись, я вдруг понял, как выглядел все это время со стороны.

Живым не место рядом с мертвыми. – подумалось мне. Осознание простого, уже начинало пульсировать в висках, закрывало яркой плёнкой видимость. Мои глаза встретились с глазами Гарса, он все еще возвышался надо мной, безучастливо посматривая на мои внутренние сокрушения. Тот, кто казался мне до безумия дотошным, вдруг оказался самым трезво мыслящим существом.

Он мне всегда помогал, был направляющей рукой, но вместо благодарности, я его подсознательно недолюбливал.

И тут я ощутил себя пленником собственного раздражения и глупости. Моим мучителем, стала несомненно надежда на лучшее. Я всегда предавался тому, что надеюсь как все исправится как-нибудь само, и мои усилия тут не понадобятся. Я был так глуп.

Я понял, каким безумием занимался все это время. Безумием, я называю то, что все мои помыслы были сосредоточены исключительно на Изабелле, и весь остальной мир переставал для меня существовать, и то, как выглядит моя любимая, меня вовсе не волновало. Мертва она или жива, даже через тысячу лет, она будет незаменима.

Да, позволив ей тогда умереть, как на шахматной доске, я, пожалуй, сделал неверный и роковой ход. Но… Какое дело это сейчас играет? Никакого.

Когда я уже все обдумал и поднял растерянный взгляд на Гарса, он, как я и полагал, смотрел на все это с холодной отстранённостью.

Несмотря на нашу давнюю дружбу, чуть ли не по часам, он отдалялся, и растворялся во мгле своего существования. Я всегда знал, что однажды, самый старший брат семьи Эннесов меня оставит. Когда – это лишь вопрос времени.

– Что пишут? – Поинтересовался Гарс. Мой взгляд скользнул по обуви рыжего. Склонив белую голову и сощурив глаза, ответил.

– Лучше сам погляди, я черт знает, как это объяснить. – Я всунул в протянутую ладонь записку, и принялся стряхивать с одежды грязь и пыль.

Оглянувшись, понял, что надо вернуть могилу в исходное положение. Мне захотелось прыгнуть туда обратно, что я и сделал, но лишь затем, чтобы рассмотреть остатки лица Изабеллы, и, поцеловав ту в щеку, вылез, и закрыл крышку, обещая, что больше ее раскапывать не стану.

– Мд-а, кисло, – Констатировал Эннес, пытаясь рассмотреть бумажку на свету.

– Что думаешь? – Поинтересовался я.

—Либо мы имеем дело не только с твоим братом, Энтони. Но и скорее всего, вампиром который способен в будущее заглянуть. Ну и допускаю мысль, что Джон просто над тобой шутит. Это в его стиле.

– Не думаю, что это шутка. – Мой взгляд метнулся к сороке, неприятно гаркнув, севшей на ветку дерева. Было ощущение, что она решила собрать сплетен для остальных сорок из человеческого мира. – Джон никогда просто так не показывался через записки, чисто для шутки ради.

– В таком случае, первое предположение, все ещё актуально. И оно непредвещает ничегошеньки хорошего, Энтони. – Эннес хотел договорить, но заметив рядом с нами постороннего, моментально того настиг. И мне довелось только под стрекотание сорок слушать еще будоражищие кровь, крики.

Обернувшись, я заметил рядом практически не запачканного Гарса.

– Лишние вампирские уши нам не нужны, думаю?

– Ага, – моя персона лишь скучающе согласилась.

– Что ты собираешься делать дальше? Пропустить мимо или забыть – мы не имеем права, просто логически посудив. Считалочка явно имеет смысл, и какой именно можно думать долго. Но первый и самый вероятный вариант – это относится к нам всем, и скорее всего, нашим будущим знакомым.

– И к Анне?

– И к Анне в том числе.

– Бежать?

– А ты сможешь? А Анна? А Лиза?

– Нет… Черт…

– Как бы это ни странно не звучало именно от меня, скорее всего, придется смириться, попытаться изменить сюжет считалочки и потянуть на себя одеяло. Наша сторона должна быть в выигрыше, я думаю, ты и сам это прекрасно понимаешь. Наше первое испытание – это близнецы Харрисы.

—Харрисы?

– Ну те, кто на площади спектакль устроили. Странное у них однако понятие о пьесах, если честно. – Саркастично заметил Гарс, пытающийся уже с минуту стереть пятно крови с края строгой рубашки. – И, знаешь, у меня лично странное предчувствие, насчет произошедшего.

– Ты о чем?

– Ну не сходятся у меня некоторые моменты. Есть такое ма-а-аленькое предположение, что это не близнецы были вовсе. Они отбитые, но не стали бы себя лишать зрения ради зрелища.

– А кто тогда, – Мне показалось, что мой тон был слишком скептичным.

– Куклы, – под мой еще более скептичный взгляд, Эннес пояснил, – Ну… Кукольница та, явно не просто взрывающимися куклами торгует, вероятно способна создавать что-то по типу марионеток. Только как те работают, я объяснить, увы, не могу. Опять-таки, это чисто моя интуиция.

– Тебе бы в гадалки податься, Гарс, – Тут же пошутил я, – Они тоже всякую ересь несут часто.

– Ужас, иди-ка ты в задницу. Я тут распинаюсь, а меня в бреде обвиняют.

– Нет, ты конечно прости меня, грешного, но серьёзно. Какие к черту марионетки? Я бы почувствовал, если бы кровь была поддельная.

– Ха-ха-ха, придурок, ты не понял? То упоминание, что те тебя глазами выискивали, ни о чем не говорит?

– Говорит только о том, что куклы на такое не способны.

– Откуда тебе знать? – Гарс даже как-то пододвинулся ко мне, пронизывающе заглядывая мне в глаза. – Мне кажется, что Харрисы только и рассчитывали, что там будут вампиры, подобные тебе. Чего они успешно добились, – Эннес прихлопнул в ладоши, и расплылся в полной злым сарказмом улыбке.

– И что дальше?

– Хах, пошли-ка, я тебе поведаю все по пути к дому Лизы. Темнеет.

Молча, мы выдвинулись. Шагая, я отсчитывал каждую секунду, когда он изволит мне рассказать то, что нужно.

– Они выбирали на кого охотиться. – произнес вдруг Гарс. – И успешно нашли, прошу заметить, но по сюжету считалочки, они проиграют эту охоту!

– С чего ты взял?

– Боя не было. Он настанет скоро, вот-вот будет, но не настал. «Впятером в бой ринулись, шестеркой очутились», ни слова о потерях, между прочим.

– Я не стал бы полагаться полностью на считалочку.

– Я тоже, но это вынужденная мера.

– Ну наконец-то вернулись, – послышался голос Елизаветы.

Моя подруга стояла со спокойным лицом, и молча после этого пригласила меня и Эннеса в дом. Внутри нас кинули задумчивыми взглядами Анна и Амелия. Вторая все еще на меня поглядывала со спесью злости, которая только могла в ней очутиться. Клейторн мазнула взглядом только по Гарсу, на меня, кажется, даже не обратили внимания, что не могло не радовать.

Вечер начинал потихоньку накрывать округу темными когтистыми лапами, я бросил мимолетный взгляд в окно, и после поспешил ретироваться, уж не думаю, что мне хватит сил для бесед со всеми. Поднимаясь по лестнице, я наткнулся на Дорину, нёсшую в одной руке книгу, как я успел разглядеть, там было название, присущее типичным легким романам. Когда Эннес прошла мимо, остановилась, глянула на меня мутным, ничего не говорящим взглядом, и пошла далее своей дорогой.

Я открыл дверь в свою комнату. В отличие от комнаты Анны, у меня было все в светлых тонах.

Не переодеваясь, совсем грязным, провонявшем всем, чем только возможно, я сел за стол, достал из ящика книжицу, взял перо. Раскрыв на новенькой страницу блокнот, на ней я начал выводить слова.

« Опять меня преследуют одни проблемы, быть может я самый обычный параноик? Неспроста вся эта неделя выдалась мне крайне болезненно, я не хотел бы повторять ее еще раз.

Во всяком случае, я понимаю, что разрушаюсь изнутри, рассыпаюсь как песок на берегу моря в ладошке симпатичной девы. Но никому нет до этого и малейшего дела, как и мне самому.

Мне нравится эта эйфория испытываемая мною во время потерь, и она же меня ломает словно спичку. »

Я захлопнул дневник, откинулся на спинку стула, вздохнул, кажется, с облегчением, и уже находясь в полудрёме, вдруг решил поразмышлять надо всем, но и это мое, совершенно скромное удовольствие отрезали, как торчащую ниточку на одежде.

– Как ты? – Как бы невзначай спросила Лиза, – Выяснила от Гарса, что ты на могилу к Белле ходил. Опять галлюцинации?

Я хохотнул. Хохот вышел грудной, низкий. Обернувшись, я посмотрел на Штицхен: все та же строгая одежда, как и обычно. После того как я отвернулся, все-таки ответил.

– Есть такое. Ты ведь знаешь, меня это не отпустит до самой смерти.

– Понятно, – Лиза тут же скрылась, ненадолго только, всучила мне пузырёк с какой-то дрянью, и строго посмотрев, сказала в приказном тоне, – Пей. Тебе это даст передышку, и уснёшь нормально.

Мой вымученный, усталый взгляд упал на переливающуюся зеленую жидкость, вязкую, густую. Откупорив деревянную крышечку – вздохнул, и опрокинул в себя все содержимое под одобрительный взор Лизы.

Она мне часто помогала избавиться от галлюцинаций хотя бы на время, и это помогало. Вкус жижи отвратный, похожий на что-то протухшее, но действенный, сон после этой штуки спокойный и крепкий, и самочувствие улучшается хоть по ощущениям.

Я дружелюбно поблагодарил Штицхен за оказанную помощь, и отправил ее к себе, и сам тоже свалился на кровать. Стоило мне это сделать, как сон накрыл меня моментально.

Я брел по лесу, незнакомому, окутанному странным прерывистым туманом, несмотря на ночь, жара стояла невыносимая, казалось, что дышать даже нечем было. Оглянувшись, я понял, что идти кроме как наобум ничего не оставалось, и шагать мне довелось недолго. Я вышел на поляну, устланную сплошь ликорисами ярко-красного, скорее даже кровавого цвета. Посреди этой поляны сидели две девушки.

Одну со спины я узнать не сумел, а вторая, будто бы уже глядела мне прямо в душу, ожидая реакцию. Изабелла.

Я, по понятным причинам ринулся тут же к ней, свалившись рядом на колени, оглядел ее. Целая. Живая. Прямо передо мной.

Маккефи мне улыбалась той улыбкой, которую я запомнил. Хотелось разрыдаться. Я потянулся рукой к лицу Изабеллы, желая коснуться. Ее золотистые глаза с зеленым отливом, тепло наблюдали за моими действиями, черные кудри развивались на ветру, создавая на голове пушистость.

Когда я коснулся, понял, что ее кожа мертвенно бледная с синим оттенком, а она сама будто бы ледяная.

Стоило мне чуть смелей сделать движение, как ее кожа, словно тухлая кожура сползла, обнажая плоть, в которой извиваясь ползали жирные опарыши. Я отпрянул как ошпаренный, а Маккефи разозлившись схватила меня за запястье, и притянула руку обратно к своему лицу.

Вдруг послышался голос той девушки, которую я не узнал, но после того как она заговорила, мне стало по-настоящему страшно.

– Ну что ты, Энтони, – протянула сладко Анна, – Ты ведь должен знать, чего достоин. Зачем такое ничтожество как ты посмело прийти к ней? Выкопать?

Принцесса подошла ближе и заправила в мои волосы цветок нарцисса. Наклонилась ко мне, хотела наверное что-то сказать, но вместо этого, изо рта трупные черви вывалились ко мне на плечо, противно подергиваясь. Я, неясно зачем, оглянулся на Клейторн, но на меня смотрел не иначе как труп. Глаза выпученные, словно они вот-вот выпадут. От густой шевелюры осталось несколько небрежных пучков в разных местах на голове.

Вокруг был только приторный запах разложения. Сложно признавать, но я оцепенел. Мне было очень страшно.

Вернув взор на Изабеллу, я застал ее за занятием, весьма странным, если в нынешней ситуации слово «странным» еще уместно. Она взялась за голову руками, и после того как я на нее посмотрел, взяла ее, и оторвала.