Белое пламя бездны

1. Уровень контроля

– У вас случаются приступы беспричинного гнева? Раздражения?

Тук!

Его нога дернулась, подлетела вверх от удара по колену. Невропатолог была целительницей, пусть и слабой, а вот психиатр магом точно не был.

Алан солнечно улыбнулся:

– Да.

Девушка-невропатолог застыла с молоточком в руке над его вторым коленом. Неврологический статус – значилось на экране за ее спиной.

Поведение: адекватное.

Продуктивному контакту: доступен.

– И в чем причина? – Психиатр за столом поднял сонные глаза на Алана.

Тук!

Нога снова подлетела вверх, в начищенных ботинках сверкнуло солнце.

Алан вздохнул. Например, в том, что раз в год приходится проходить медкомиссию. Или в том, что психиатр сидит спиной к окну и все равно щурится, потому что солнечный свет кажется ему невыносимым, а запах разгульного вечера скрывается под шлейфом какого-нибудь Boss Bottled, который он нашел в дальнем углу собственного шкафа. Подарок последней подружки, надеявшейся, что талантливый психиатр возьмет себя в руки и устроит их жизнь где-нибудь в пригороде, в доме с окном в пол в гостинной и огромным золотистым ретривером, которого надо выгуливать утром по побережью…

Да ну как же.

Возможно, именно этот психиатр и пропустил в ходе медосмотра Джерри Прессовщика – когда тот только задумал бороться с преступниками, превращая их в кровавое месиво.

– Встаньте, пожалуйста, и закройте глаза. – Это снова невропатолог. – Вытяните руки вперед и дотроньтесь пальцем до кончика носа. Еще раз.

– Так в чем причина? – Это психиатр.

Алан коснулся носа второй раз и пожал плечами:

– Это же беспричинный гнев…

Девушка-невропатолог коснулась его пальцев, предлагая опустить руки. Он открыл глаза и увидел тоскливый взгляд врача, который был вынужден думать, что написать.

– Все из-за работы. Усталость накапливается, конечно, – услужливо подсказал Алан.

– Конечно. Стресс. – Психиатр заторможенно кивнул и начал настукивать по клавиатуре указательным пальцем.

Девушка тоже вернулась к компьютеру.

Ориентировка места, времени, критика к своему состоянию: сохранены.

Когнитивная сфера: без особенностей.

Эмоционально-волевая сфера: без особенностей.

– Все в норме, господин ван дер Линден, – сообщила невропатолог Алану. Посмотрела на психиатра, тот кивнул, и она продолжила. – Вы свободны.

– Благодарю. – Алан подхватил пиджак и покинул врачей под саундтрек из перестука клавиш.

После солнечного кабинета в коридоре казалось темно. Алан прошел мимо других оперативников, дожидавшихся своей очереди. Кому-то кивнул, с кем-то поздоровался. Здесь были маги первой и второй категории, а молодежь, еще не знавшая всех тонкостей бюрократической процедуры, застряла где-то между регистратурой и сдачей анализов.

Оставался последний кабинет – тот, в который не заходят, обычные оперативники. «Расшифровка МРТ». И ниже сменная табличка – «Д-р Энжела Хонер». Новое имя в этом болоте ритуальных медицинских обследований.

Вот тоска.

Алан небрежно постучал костяшками пальцев и, услышав приглушенное «Войдите!», открыл дверь.

Доктор Хонер стояла, опираясь руками на стол, и тоже что-то набирала на клавиатуре. Двумя пальцами.

Интересно, в мединституте им эту привычку прививают на случай, если пациент сломает доктору руку?

– День добрый!

– Угу, – поприветствовала его женщина и махнула в сторону стула. – Добрый. Садитесь.

Алан занял место на старом деревянном стуле.

Доктор вышла из-за стола – юбка под белым халатом была экстремально короткой. Лицо женщины в контровом свете он не разглядел.

Интересно, какой шаблон она заполняет?

Реакция на короткую юбку: сохранена.

Магическая мускулатура: без особенностей.

Контроль магической энергии: стабильный.

Доктор Хонер встала у него за спиной и положила холодные пальцы на виски.

– Хм, – сказала она. – Зажгите огонь.

Над пальцами Алана вспыхнуло пламя и поднялось на уровень его глаз: будучи оперативником первой категории, он мог бы показать кое-что поинтереснее рождественской свечки, но для доктора Хонер это не важно. Власть над огнем – пугающая способность, не слишком-то полезная в борьбе с демонами, привычными к жару ада. Зато вполне эффективная при уничтожении магов.

И людей.

– Теперь защитную печать.

Огонек исчез, и с ладони Алана поднялся оранжевый светящийся круг с руническими символами. На медосмотре проверяли уровень контроля над силой. Оценивали риски, что маг не справится с собственными способностями и пойдет в разнос.

А если кого-то умудрялись прошляпить, такие дела сплавляли Алану. Он находил разбушевавшихся магов, а дальше – по обстоятельствам.

– Хм. А можете что-нибудь посложнее?

Алан поднял брови. Обычно все заканчивалось защитной печатью. Он сложил пальцы в кулак, расправил их – и над ладонью поплыла печать с надписью на шумерском по краю. На углах вписанной в круг семиконечной звезды пылали крошечные огоньки. Существо, попавшее под действие такой печати, было вынуждено повиноваться магу – или испытывало дикую боль.

– Хм. Строгий ошейник… – прокомментировала доктор.

Это «хм» начинало настораживать.

Она убрала пальцы от его головы, подтащила стул и села напротив, положив руки на спинку. Глаза у нее оказались серыми.

– А вы уверены, что вы элементалист? Прямо огонь-огонь?

Ему захотелось сложить руки на груди и закинуть ногу на ногу. Принять закрытую позу. А лучше – просто свалить из этого кабинета.

Вместо этого Алан подался вперед, положил локти на колени и спросил:

– А вы уверены, что вы целитель?

Она коротко улыбнулась, потерла пальцем нос и ответила:

– Нет, я, конечно, понимаю, вы первой категории и все дела. Но вы ни хрена не вспыльчивый и не прямолинейный. Эгоист – да, но мысли у вас многослойные. Огонь обычно создают с резкого магического всплеска, как чиркнуть зажигалкой. – Она начертила линию в воздухе: на уровне груди, вверх до головы, снова вниз.

– А у вас ровное нарастающее магическое усилие, без резкого всплеска при инициации. Как вода. Вот так. – Теперь плавная линия, от груди до головы, а потом вниз, дальше плеча. Ей пришлось наклониться на стуле, придерживаясь за спинку.

Координация: сохранена.

Движения: уверенные.

Аккомодация: сохранена.

– И что? – спросил Алан.

Доктор пожала плечами, потом покачалась на стуле: ножки стучали по полу несинхронно.

Тук-тук.

– А то, что вы можете сотворить большой пожар. Больше, чем на первую категорию. И вы тщательно себя контролируете.

– Спасибо за высокую оценку.

Тук-тук.

– А к вам из Внутренних Расследований не приходили? – Она больше не смотрела на него, а пялилась в потолок. Пальцы на ее правой руке были с облупленным зеленым лаком цвета крылышек жука-навозника.

– Я им интересен, конечно, но вряд ли смогу там работать, – Алан откинулся на спинку кресла. Ничего необычного докторша не напишет, просто ей надоели медосмотры.

– Хм, – ответила доктор Хонер.

Алан посмотрел на часы: неплохо бы успеть пообедать в «Маленькой уточке», а только потом возвращаться на рабочее место. К себе подобным.

– Все в норме? – подсказал он. – Я могу идти?

– Конечно, – ответила она и махнула рукой в сторону двери.

Алан вышел из кабинета в полумрак коридора и пару секунд постоял, давая глазам приспособиться к изменению освещения. Осталось поставить штамп в регистратуре, и он свободен. Вернее, свободен отправиться на работу.

После стерильного запаха медицинского центра на улице явно различался запах весны, хотя вокруг все еще лежал снег. Алан вдохнул полной грудью и слегка улыбнулся – автоматическая реакция на солнечный свет – а потом впрыгнул в автобус. Угрюмые пассажиры немного подвинулись, но на следующей остановке выдохнуть пришлось всем. Толпа прижала к Алану девушку в гигантских розовых наушниках, из которых доносились звуки хип-хопа. Нависая над ней, он чувствовал синтетический запах чупа-чупс.

У новенькой из соседнего кабинета был день рождения, и коллеги поручили Алану ответственную задачу купить цветы. Алан развлекал флористку разговором во время сбора букета, за что получил чашку эспрессо, выяснил, что в кофейне напротив особенно удались булочки с корицей, а утром два бугая, по описанию очень похожих на оперативников, взяли охапку красных роз.

Красные розы, а еще пальмовые листья Алан не любил – сказывался год подработки в похоронном бюро. Зато вот его мать других цветов не признавала, и, заказывая ей на день рождения доставку букета, Алан испытывал извращенное удовольствие. Он знал, что мать ставила красные розы в плетеной корзине на низкий столик в гостинной, так, чтобы иметь возможность с каждым, дары приносящим, заговорить об Алане.

Редчайший огненный элементалист – их ведь почти истребили в Средние века, знаете? В восемнадцать – самый молодой оперативник за всю историю Агентства специальных расследований. В двадцать три – самый молодой оперативник первой категории. Госпожа ван дер Линден им гордилась.

Примерно так же, как своей коллекцией фарфора династии Цин.

У турникета Агентства Алан оказался за десять минут до обеда, иначе застрял бы надолго, пропуская желающий выйти. Приложил пропуск и услышал одобрительный писк, потом поднял зефирно-розовый букет повыше и прошел внутрь.

– Утречко, – проскрипел дежурный, сканируя оперативника взглядом.

– Доброго утра! – ответил Алан. С охраной полезно здороваться.

Один лифт застрял на верхнем этаже, на другом висела табличка с красными буквами извинений за доставленные неудобства: опять сломался.

Алан снял плащ, перекинул его через руку и пошел по лестнице. На подъем по высоким ступенькам старинного здания мышцы отреагировали болью – вчера немного перегрузил их в зале. Тренировки были постоянной частью его жизни лет с четырех лет, и то, что он не заметил избыточной нагрузки, только в очередной раз подтверждало: дело Джерри его зацепило. Не выходило из головы.

На свой этаж Алан вышел, как раз когда двери лифта открылись и выплюнули в холл Стефана Лоу. Тот слегка споткнулся, выходя из кабины, и взмахнул длинными руками в серых перчатках.

– Доброго утра! – Алан кивнул Лоу и постарался сделать вид, что не замечает, как быстро застучало сердце.

Алан поравнялся с агентом офиса внутренних расследований, в быту – ОВР, и уже почти прошел мимо, когда Лоу ответил:

– Добрый день, Линден.

Голландские фамильные приставки «ван» и «дер» он игнорировал. По крайней мере, в случае с Аланом.

Алан с натянутой улыбкой повернулся:

– Цветы не вам, господин Лоу.

– Догадываюсь. Надо поговорить.

Агент ОВР сделал приглашающий жест обратно в сторону лестницы. За его спиной Алан увидел Лео и махнул, подзывая его. Рядом с высоким агентом ОВР низкорослый Лео казался совсем уж маленьким. Он поздоровался с Лоу и пригладил волосы: присутствие ОВР его напрягало. Как, впрочем, и всех остальных сотрудников Агентства. Алан вручил Лео зефирно-розовый букет и попросил поздравить новенькую без него. По опыту своих визитов в ОВР он знал, что вряд ли отделается от Лоу короткой беседой.

К счастью, прошли не в допросную – в кабинет. Лоу опустился в свое кресло и показал на стул у стола. Алан сел, пытаясь выглядеть расслабленно.

Стефан Лоу был похож на Мефистофеля. Не только из-за черных, скептически изогнутых бровей, но еще из-за длинного аристократического носа с высокими арками ноздрей, которые сейчас раздраженно трепетали.

– У тебя нет напарника.

Алан пожал плечами. Лоу знал его с первого года работы в Агентстве – когда Алан врезал парню, который подставил его на зачете. Поскольку сделал он это прямо на глазах у высокой комиссии, разбираться поручили ОВР. Потом, когда Алан чуть не сжег тренировочный зал в ходе личного эксперимента с магическими печатями, – за ним снова пришли из ОВР. А еще после штурма клуба, где проходили нелегальные магические бои – пара преступников пострадала от пламени. И еще… были случаи помельче.

Но все это было совершенно неважно, пока Алану удавалось оставаться эффективным. А ему удавалось.

Наверное, когда он перестанет побеждать, разговоры с ОВР будут выглядеть совершенно по-другому. Так бы сказал отец.

Лоу постучал длинными пальцами по столу. Это хорошо. Если сотрудник ОВР со скучающим видом листает досье, зевает, протирает очки, выводит в блокноте слова «девиантное поведение», грохает кулаком по столу и сквозь зубы говорит, что его терпение на исходе – это хорошо.

Плохо, если он снимет перчатки.

Лет пять назад, когда общественность засомневалась в честности ОВР, сотрудников принудили носить на работе перчатки, чтобы исключить возможность несанкционированного внедрения воспоминаний.

– У меня целых два: Эмма и Лео, – ответил Алан.

– Но иногда ты гуляешь в одиночестве, и потом никто не может подтвердить, чем ты занимался. – Лоу не улыбался. Он вообще всегда выглядел изможденным и расстроенным. – Вернее, делают вид, что могут, но ты же меня знаешь.

Алан умудрился сдержать смешок, и Лоу продолжил:

– Я ухожу из Агентства. И больше не буду заниматься твоими делами.

– М-м-м… – протянул Алан. – Это должно меня обрадовать?

– Мне все равно, будешь ты радоваться или нет, – Лоу откинулся на стуле и сложил руки на груди. Рукава его рубашки были закатаны, открывая дорогие часы. В ОВР он был одним из лучших. – Но, учитывая, сколько мы знаем друг друга…

Алан хмыкнул. Они и правда немало времени провели вместе: Лоу интересовали не только действия Алана, но и причины этих действий. Он даже иногда задавал вопросы – в отличие от отца.

Возможно, Алан даже будет скучать по этому.

– … я хочу тебе напомнить о том, что из твоей дырявой башки периодически вываливается, – продолжил Лоу. – Твои действия могут повлиять на тех, кто вокруг тебя. На Эмму и Лео, и даже шефа Райдера. И любого, кто покрывает твои выходки.

– Ммм… – протянул Алан.

– А сейчас ты выглядишь, как человек, который может сорваться.

Как и большинство в ОВР, Лоу был мог читать мысли и копаться в воспоминаниях. Интересно, как это: бродить по чужой памяти, как риелтор по домам, выставленным на продажу. Любой момент времени, любая комната – в доме, который никогда не станет твоим, где ты всегда только наблюдатель.

Говорят, что некоторые сходили с ума, потому что не могли отличить реальность от чужих воспоминаний.

Алан молчал.

– Ты огненный маг, Алан. Огненный маг с репутацией асфальтоукладчика: не можешь вовремя остановиться. Помнишь соревнование, когда тебя случайно выбил новичок? Сколько, года три назад?

– Еще бы… – сквозь зубы протянул Алан. Ситуация была максимально идиотской: он почти победил и уж точно должен был раскатать этого парня, который вдруг стал сопротивляться. Так отчаянно, как будто мог победить.

– Тебе было, что терять. Так что именно тебе стоило быть осторожнее.

Лоу покачался на стуле. Скрип-скрип. На карниз за его спиной приземлился толстый сизый голубь и посмотрел на Алана одним глазом.

Лоу снова поправил очки и же продолжил:

– Знаешь, мне было бы любопытно посмотреть на тебя, когда ты перестанешь думать только о том, как стать самым-самым. А пока я очень рекомендую тебе задуматься о напарнике. Кто-то должен быть рядом, чтобы подтвердить, что ты в очередной раз не перешел границу.

– Я понял, – Алан поморщился.

Телефон Лоу на столе завибрировал: он лежал экраном вниз. Агент ОВР подтянул его к себе и, листая что-то, сказал:

– Тогда иди.

– В смысле?..

– В смысле, свободен, – Лоу так и не поднял глаза.

Алан встал – скрип металлических ножек стула по кафелю царапнул тишину. Голубь за окном сорвался и улетел.

– Может, мне стоит найти еще одного огненного мага?

Пожалуй, в этот раз он сначала сказал, а потом подумал.

– Возможно, – ответил Лоу и посмотрел на Алана сверху вниз. Типичная техника ОВР: даже если ты выше, все равно ощущаешь себя блохой под микроскопом.

– Я никогда не видел таких, как я.

Прозвучало странно. Как будто сотруднику ОВР было дело до того, как часто Алан кого-то там видел.

Лоу молчал. Алан сглотнул и взял себя в руки. Улыбнулся:

– Хорошего дня, господин Лоу.

– Хорошего дня.

Когда Алан открыл дверь в свой рабочий кабинет, то почти натолкнулся на Эмму. Она скептически осмотрела его:

– Жив, цел. Как ты?

– Нормально. – Алан подошел к своему столу и плюхнулся в кресло, вытянув ноги.

– И что ОВР опять к тебе прицепились?! – сочувственно протянул Лео.

Алан отмахнулся:

– Как поздравили новенькую?

– Отлично. Выяснили, что она училась с Диларой, – ответила Эмма, присаживаясь на краешек своего стола. Серая юбка приоткрыла колени. – Ты так и не встречался с ней больше?

Алан закинул руки за голову:

– Посуди сама: что интересного я узнаю на свидании с Диларой, если она всего лишь стажерка у реставраторов? Уж лучше поужинать со Стефаном Лоу: он может много рассказать о том, как сделать карьеру в Агентстве. Или лучше сразу шефа Райдера…

– Придурок! – фыркнула Эмма, демонстративно замахнувшись на Алана блокнотом.

– Сгорит, – прокомментировал он, разворачивая в воздухе защитную магическую печать. Сначала – круг, потом восемь лучей из центра, потом черточки на конце каждого луча. Когда пламенеющий гальдрастав был завершен, в комнате стало жарко.

– Красиво…

Комбинация магии стихии и магии печати была редкой, а Алан, к тому же, после долгих месяцев борьбы с собой освоил рунические символы и теперь мог складывать гальдраставы самостоятельно. Получалась очень неплохая комбинация убойной силы и адаптивности, требующая точности и контроля. Пожалуй, этим навыком он гордился.

Эмма смотрела на Алана сквозь огненную печать, и отблески пламени лежали на ее лице, превращали русые волосы в рыжие. Лео хмыкнул и карандашом показал куда-то вниз. Запахло пластиком. Алан резко погасил печать, а потом увидел оплавленный колпачок ручки.

– Балбес ты, Огненный, – фыркнула Эмма и пошла открывать окно.

У Дилары не было и половины ее чувства юмора. Может быть, поэтому она запустила в Алана парой тарелок перед тем, как выбежать из квартиры. Он сказал, что она занимает второе место в его жизни.

После магии.

Внутренний телефон на столе ожил. Увидев номер шефа Райдера, Алан почувствовал, как губы растягиваются в улыбке. Кажется, для него нашлась срочная работа.

***

– Детсад… – прошипел Алан, готовя защитный гальдрастав.

Выезды он любил, да и с другими напарниками кроме Эммы и Лео работать не отказывался – но вот нянчиться с «трешками» просто ненавидел. Как можно так подставиться под демоническую печать?! Контролирующее заклинание прилетело новичку прямо в лоб: если бы магия была смертельной, не осталось бы даже пепла. Пришлось усыпить идиота и оставить с ним девушку-оперативницу, тоже третьей категории, но хотя бы с полугодовым опытом работы. Раза с третьего слепит заклинание отмены.

У левой ладони Алана тускло засветился незаконченный защитный гальдрастав.

– Детсад… – снова прошипел он и нырнул в приоткрытую дверь.

После серого сияния дня темнота внутри казалась непроглядной, и Алан привычно переключился на слух. Привычно – потому что в детстве здорово приложился головой об стену на тренировке и начал стремительно терять зрение, но так боялся признаться в этом отцу, что научился неплохо ориентироваться по звуку. Потом история, конечно, всплыла наружу, и зрение удалось восстановить, но привычка осталась.

И в очередной раз спасла ему жизнь.

Он услышал, как когти царапнули пол, и тут же прыгнул влево, одновременно посылая вперед в темноту широкую ленту огня. Пламя подсветило распахнутую пасть и корявые недоразвитые крылья. Алан упал на одно колено, выпуская спрятанный в левой ладони гальдрастав. Когтистые лапы коснулись пламенной печати, зависшей в воздухе, запахло паленым. Правой рукой Алан дотронулся до пола у себя спиной, и огненная лента понеслась по поверхности, как будто на ней был разлит бензин. Темнота расползлась по углам, и Алан заметил второго демона, сидевшего на пирамиде из ящиков.

Оба четвертого класса. Мелочь.

Увернувшись от новой атаки крылатого, Алан послал в сторону сидевшего демона очередную ленту огня – не слишком успешно, только подпалил хвост.

Ну, ладно.

Теперь демоны кинулись на него вместе. Прикрывшись от демонической магии одного пламенным гальдраставом, Алан снова выпустил огненную змею в другого. Один из демонов ухватил мага за плечо и попытался укусить, но Алан остановил его рукой и вдохнул сладкий запах разложения из его пасти. Рвотный позыв едва не доставил проблем. Над ладонью Алана полыхнул огонь и перекинулся на глотку демона. Тот заскулил: обычный огонь причиняет демону боль, но не является смертельным. Его собрата отбросило защитным гальдраставом – загрохотали коробки.

Алан ударил тварь потоком огня и припечатал к стене. Он едва успел создать новую печать, когда выбравшийся из-под коробок демон спикировал на него снова. Очень вовремя.

Печать контроля хороша тем, что, чем сильнее объект сопротивляется, тем лучше она работает. Оставив одного противника за спиной, Алан увернулся от двух магических ударов и, наконец, сумел создать на стене печать изгнания. Огненная лента подхватила тварь и впечатала прямо в центр сложного символа. Вот теперь демон завопил по-настоящему: магия заставила его рассыпаться в прах, начиная с узловатых лап, крыльев, потом – человекоподобного торса, до самого последнего момента оставляя кричащую голову.

Пол склада полыхал, не причиняя Алану вреда. Его собственная тень напоминала демоническую.

Он повернулся ко второй твари, которая пыталась вырываться из заклинания контроля. Удивительно, но сияние магических пут на его правой лапе было тусклым, а странный отросток, торчащий из серого бока, – возможно, недоразвитая конечность, – и вообще двигался свободно. Алан поморщился: надо быть внимательнее.

Он погасил пламя в секторе прямо перед собой и создал еще одну печать изгнания, а потом неспешно опустил в нее демона. Тварь превратилась в прах за пару вздохов.

Алан посмотрел на рукав плаща, за который схватился демон – к удивлению, обошлось без последствий. Огонь вился у ног, и теперь, когда адреналин схватки спадал, Алан чувствовал нечто совсем иное… Интересно, так у всех огненных элементалистов? Или это его маниакальная привязанность к собственной магии?

Пламя трепетало – Алан вытянул руку, и вырвавшийся протуберанец лизнул его ладонь.

Дверь склада распахнулась, впуская серый дневной свет, и пламя вокруг него стало тусклым, прозрачным, как будто выцвело. В проеме показались головы девушки-«трешки» и ее незадачливого коллеги.

– Ой… – сказала она.

Алан хмыкнул. Сейчас спросит, где демоны, с которыми им предстоит сражаться. А омерзительный дядя Алан ответит, что не доросли еще. Надо на тренировках чаще появляться. Внимательность ни к черту, реакция – и того хуже. А ведь такое простое упражнение: встали друг напротив друга, один держит шарики в кулаках, другой кладет ладони поверх его рук. И первый разжимает кулаки в любом порядке, хоть вместе, хоть по отдельности, главное – не создавать ожидаемый ритм, а задача второго – ловить эти шарики, каждый раз возвращая ладони на место, поверх кулаков первого…

– Господин ван дер Линден…

– Значит, так…– начал Алан, но «трешка» не остановилась.

– Господин ван дер Линден, там…

За спиной Алана раздался грохот: пламя, наконец, уничтожило пирамиду деревянных ящиков.

Он успел поднять руку и создать щит, прикрывая себя и своих поднадзорных, но одна из щепок все-таки царапнула его руку.