Кикимора

Из приключений кота Мити

Переезд в деревню

В деревне – хорошо, в деревне – счастье…

Особенно летом.

Молодой кот Митька, в прошлом котёнок Чёрный, понял это не сразу. Чтобы оценить всю прелесть жизни в природе, ему понадобились один день и одна ночь.

До весны, а точнее до конца апреля он безвылазно проживал в квартире многоэтажного дома. Был полностью доволен и не мыслил себе иного существования.

Постепенно он стал забывать свою прошлую жизнь, свои новогодние приключения. И почти уже забыл их. Всё, что случилось с ним до того, как он попал в семью, казалось ему смутным сном. Целыми днями он просиживал на подоконнике, смотрел в окошко. За окном сердито свистела метель или светило солнышко, по дороге ехали автомобили, спешили прохожие. Люди заходили в стеклянные двери большого магазина или выходили из них. Дворник у подъезда сгребал снег. Из печных труб дальних деревянных домишек пушистыми облачками поднимался дым.

Привыкнув к однообразию за окном, Митька не замечал происходящих там медленных перемен. Он даже не понял, что перестала проказничать метель, сошёл снег, а дворник перестал скрести лопатой асфальт. Девочка и её родители сменили тёплые куртки на лёгкие. А Митька всё также продолжал таращиться в окно. Ему и в голову не приходило, что можно попасть туда на улицу, в другой мир. Там всё ненастоящее, был уверен он.

Как всё ненастоящее было в смартфоне, который на день рождения подарили Девочке.

Девочка играла в него всё свободное время. Митька часто лежал рядышком, глядел, прищурившись, на маленького человечка на экране. Человечек бежал, прыгая по плиткам через пропасть. Иногда, отвлекаясь от игры, Девочка гладила Митьку. Митька очень любил, когда его гладят. Жмурясь от удовольствия, он прогибал спинку, оттопыривал попу, задирал хвост.

– Глади́льный кот! – восхищалась Девочка.

Но гладила она его обычно недолго, снова погружалась в смартфон. Митьке надоедало смотреть на бегущего человечка, и он засыпал.

Только однажды случилось необыкновенное.

Ранним апрельским утром Девочкин папа, подняв его под передние лапы с дивана, отнёс в коридор и засунул в пластмассовый ящик, называемый переноска. Закрыл вход решёткой. Митька ничего не понял, заволновался, струхнул. Папа вынес переноску на улицу, поставил на заднее сиденье автомобиля. Оробевший Митька изредка жалобно мяукал, скрёб когтями пластмассовое дно. Девочка села рядом.

– Тише, тише, мой маленький, – успокаивала она его. – Не надо бояться, всё хорошо.

Машина завелась, покатилась. Ехали, как показалось перепуганному коту, целую вечность, но на самом деле не больше часа. Митька из переноски почти ничего не видел. Время от времени он просовывал сквозь решётку лапку.

– Щёлкни его по лапе, – быстро оглянувшись, строго говорил Девочке папа, – а то сиденье когтями порвёт, дурень усатый.

Но вот машина, остановилась.

– Я сама его выпущу, – сказала Девочка.

Обеими руками она потащила переноску. Закачались деревянные ворота, угол дома, крыльцо, трава, квадратная песочница, железные качели, снова какой-то угол.

– Выпускай в огород! – крикнул папа.

– Я и хочу! – отвечала Девочка.

Предчувствуя недоброе, Митька вдруг разучился мяукать, принялся издавать странные невнятные всхлипывания.

Поставив переноску на землю, Девочка убрала решётку.

– Ну, выходи!

Митька и сам не понимал, чего так перепугался. Наверное, за прошедшие месяцы он просто привык жить в безопасности и спокойствии, забыв, что на свете иногда случаются разные неприятности.

– Ну же, давай, выходи!.. Чего ты, трусишка? – уговаривала Девочка.

Ни в какую Митька не желал выходить.

Тогда, отщёлкнув защёлки, Девочка сняла с переноски крышку, достала трепещущего кота и посадила его на молодую травку.

Сжавшись, Митька заоглядывался, потом опрометью сиганул в спасительный куст ирги у забора.

– Сдрейфил кот, – с сожалением произнёс подошедший папа. – А я думал, он будет ходить по огороду, как барин, хвост трубой, охранять периметр!

– Подожди немножко, дай ему освоиться. Он ведь у нас, ты знаешь, умничка, – заступилась Девочка.

Митька упорно сидел в кусте до вечера. Уговоры и выманивания миской с молоком и любимым жидким кормом не помогали. Наконец, Девочкин дедушка попытался вытащить его силой – сунул руку сквозь ветки ирги. Митька в панике заметался, запищал, улез дальше в куст.

– Не надо, – вздохнув, остановила дедушку Девочка, – пусть сам думает…

И тогда все ушли, оставив его одного.

Поневоле пришлось осваиваться. К великому его облегчению ничего угрожающего поблизости не наблюдалось. И постепенно-постепенно Митька перестал робеть. Он даже устыдился своего глупого страха. Подумал, ведь Девочка любит его и ни в коем случае не хочет ему зла. А вокруг было столько всего интересного: таинственные шорохи, новые звуки, потрясающие запахи!

Исследовав куст ирги вдоль и поперёк, пожевав разной травки, Митька увидел белую бабочку. Собравшись с духом, он шагнул за ней из куста в огромный-преогромный огород.

И тут в нём проснулся дремавший доселе охотник. Неуверенно, для пробы он поскакал за бабочкой и конечно не догнал. А ещё под кучей старых досок учуял упоительный, ни с чем не сравнимый запах мышей. Митьку даже затрясло в предвкушении сладостных минут охоты.

Но тут за воротами хлопнули двери автомобиля, бодро затарахтел мотор. Машина, плюхаясь в ямки на грунтовой дороге, осторожно прокатилась вдоль забора.

Дедушка с бабушкой возвратились в огород.

– Ну, вот и уехали, – грустно сказала бабушка.

– Ничего, скоро вернутся, – утешил дедушка, – лето не за горами. О, вышел, бояка! – удивился он, увидев Митьку. – Что смотришь, глазастый? Уехала твоя хозяйка. Теперь ты на вольных хлебах жить будешь, сам себе пропитанье добывать. Да шучу-шучу, оставили тебе твоих орехов, не замрёшь.

Позже Митька догадался, что «орехами» дедушка называет сухой кошачий корм, покупаемый через Интернет. А сейчас он сообразил, что Девочка с папой уехали в город, оставив его, и главными теперь стали дедушка с бабушкой.

– Ну, иди разведывай, осматривайся, разнюхивай, – предложил дедушка, широко поведя рукой. – Тут у тебя владенья – ого-го! За забор сразу не вылезай, а то потеряешься или машина раздавит. Внучка расплачется, скажет: не доглядели, не уберегли…

Митька ничего не знал про лето и про горы, но решил надеяться: когда объявится это лето, то приедет и Девочка.

Подземный зверь

Тихий прозрачный вечер незаметно угас. Тёплая ночь окутала деревню. В небе зажёгся белый фонарик луны. Дедушка с бабушкой ушли спать.

Митька, привыкая, прогулялся возле дома. Дверь на веранду оказалась открытой. На веранде – кушетка, на кушетке старая шубейка мехом наружу, возле кушетки две миски: одна – с водой, другая – с «орехами». Повертевшись, улёгся на шубейке – хорошо, удобно! Догадался, что это теперь его спальное место.

Следуя совету дедушки, бесшумной невидимкой, навострив уши, обошёл огород. За забор благоразумно не вылезал. Только в двух местах подсовывал под него любопытную голову, но ничего примечательного не углядел.

В разных концах деревни изредка подавали сторожевой голос засыпающие собаки. На дальнем болоте ансамблем надрывались лягушки. Мир и покой царили в природе.

С каждым шагом он всё больше убеждался, какое это потрясающее место огород! Скучное существование на подоконнике не могло идти ни в кое сравнение с жизнью в деревне. Огород – это сказка, кошачий рай! А боятся тут совсем нечего. Сердце настоящего охотника не должно трусливо вздрагивать, оно должно биться смело, а временами даже героически.

Легко сказать – смело и героически…

Впереди за кучкой свежевырытой земли послышалось сердитое пыхтенье. Там кто-то возился. Митька точно окаменел, вот оно: охота, добыча! Прокравшись так, что, кажется, не шевельнулась ни одна травинка, он вспрыгнул на земляную кучку. Задние лапы неудачно провалились в глубокую ямку. Выбравшись из предательской ямки, увидел почти рядом с собой толстого копошащегося зверька, похожего на крысу. Зверёк настороженно замер, потом начал подёргивать туповатеньким носом в разные стороны, принюхиваясь. Митька ни разу в жизни не видел живую крысу. Только тряпичную, с которой играл в квартире и которую загнал далеко под шкаф, где она и осталась пылиться. У игрушечной крысы был длинный худой хвост, а у зверька короткий и толстенький, больше обрубок, чем нормальный хвост.

– Не подходи!.. – нехорошим голосом предупредил зверь.

Митьке сделалось чуточку не по себе, но отступать причин не усматривалось. Зверь не выглядел грозным.

– Ты – крысяка! – объявил Митька как можно уверенней. – И я буду на тебя охотиться. – Пусть добыча не задаётся!

То, что произошло потом, он вспоминал со стыдливым замиранием в сердце.

Зверь подскочил как ужаленный.

– Крысяка?! Ты назвал меня крысякой?! – завопил он на весь огород. – Я сейчас тебе покажу такую крысяку! Я тебе ухо откушу! Да я тебе вообще всё откушу!

Зверь в бешенстве прыгнул на оторопевшего Митьку. Митька отшатнулся в сторону. Зверь завертелся на земляной куче.

– Сбежал?! Блохастый комок шерсти! Думаешь, если я тебя не вижу, то спрячешься от меня? Я тебе твои жалкие усишки все до одного повыдергаю! Назвать меня крысякой! – кипятился зверь.

Митька с расстояния примирительно спросил:

– А кто ты и почему не видишь?

– Я?! Ты спрашиваешь, кто я? Я – дикий, свирепый и безжалостный крот! А видеть мне незачем, под землёй ничего не видно.

– Ты живёшь под землёй? – удивился Митька.

Крот только презрительно фыркнул.

– А как тебя зовут?

Посомневавшись, крот приподнялся на коротких когтистых лапках, выпятил грудку, даже слегка раздулся от важности. Видимо, не часто ему выпадало удовольствие представляться.

– Меня зовут Пафнутий. Уважаемый, почтенный Пафнутий! – самодовольно сказал он.

– А меня – Митька, – дружелюбно брякнул Митька.

Крота снова подбросило.

– Знать не хочу, как тебя зовут! Откуда ты взялся? Убирайся из моего огорода! – точно ошпаренный заверещал он.

– Это дедушкин огород, – обиделся Митька, – а теперь и мой.

– Твой?! Я сейчас покажу тебе – твой!

Ненормальный зверь бросился в Митькину сторону. Он ориентировался на голос и запах. Митька счёл за лучшее убраться подальше.

Скандальный крот ещё некоторое время громко ругался, выкрикивая неприятные угрозы. Потом разрыв полуобвалившуюся норку в центре земляной кучки, скрылся в ней.

Митька перевёл дух. Ни охоты, ни знакомства не получилось. Вышла одна только сплошная неприятность. Надо будет постараться больше не встречаться с этим диким кротом, подумал он. И ещё подумал: какие, отказывается, чудные звери существуют на свете – слепые да ещё живут под землёй!

Вольное житьё и соседи

Завершив обход огорода, он весь превратился в слух и зрение. Приблизился к куче старых досок, из которой чуялся такой упоительный запах.

Любопытный маленький мышонок, неосторожно высунувшийся из своего укрытия, наверное, так и не успел понять как очутился в розовой пасти стремительного охотника. Торопливо сжевав мышонка, Митька снова затаился. Со второй пойманной мышью, придушив её немножко, он сначала наигрался вдоволь. Это вам не тряпичные мыши, которые были у него в квартире и быстро наскучили. Настоящая мышь пищала по-настоящему, пыталась удрать, глупая! Митька жадничать не стал, задавив её, отнёс дедушке на крылечко.

Когда утром дедушка вышел из дома, Митька, распираемый от гордости, вертелся рядом. Дедушка сразу позвал бабушку.

– Смотри-ка, какой подарочек нам принесли! – довольный показал он. – Таким макаром он у нас всех мышей переловит. Молодец, Митя! Охотник, пантера!

Бабушка налила в мисочку молока.

– Пей, Митюшенька, заслужил.

– Как бы скворцов не сожрал, – посетовал дедушка.

– Я ему сожру! Пусть только попробует. Узнает тогда: где раки зимуют! – пригрозила бабушка полотенцем. – Лучше бы крота изловил, а то опять пакостить начал, злыдень…

Митька с удовольствием полакал молочка.

Дедушка мышку кушать почему-то не захотел. Может, она показалась ему недостаточно толстой, или он был сыт? Поддел её лопатой и забросил далеко в крапиву.

Митька слегка огорчился, но решил, что следующую мышку принесёт в дом и положит дедушке на подушку.

Только в дом его не пускали.

– Грязный, как чёртик, – объяснила бабушка, – в земле валяется…

Он и в самом деле полюбил валяться в сухой земле. Потрёшься спинкой, потрёшься боками – и, кажется, шкуре легче, свободней. Вылизываться не надо.

А скворцов он не обидел. Бабушка хорошая, только зря ворчит по пустякам. Митька бабушку уважал.

Скворцы жили в скворечнике на берёзе. А он тренировался забираться на берёзу. Оказалось, у него замечательные способности лазить по деревьям. Бабушка пару раз заставала его за этим занятием и конечно шугала. Скворцы в сильной тревоге взирали на подобное безобразие. Один из них, особенно крикливый, даже пытался пикировать на честного спортсмена с зубастой пастью.

Митьке что? Митька невредный – оставил скворчиков в покое. Стал лазить на яблони.

А когда в теплице появились маленькие огурчики, бабушка заявила, что он их кусает. Вон сколько покусал! Принесла его в тепличку и давай тыкать носом в половинку огурца. Смотри, что наделал, негодник! Ухо ещё надрала.

Митька даже слегка обиделся на такую несправедливость. Что он совсем дурак, огурцы кусать? Тем более, они невкусные. Он всего-то укусил их пару раз, для пробы. А тот огурец, в который тыкала его бабушка, погрыз вообще не он. Может, дикий крот им завтракал? Митька решил подкараулить этого любителя-овощееда. Но виновника выследить не удалось: порча огурцов прекратилась.

А дальше дни полетели один за другим.

Митька носился по огороду как угорелый, охотился, исследовал. Жил в любимом кусте ирги. На веранду заглядывал только перекусить «орехов», полакать водички да переждать тёплые грибные дождики, которые почему-то очень нравились бабушке. Осторожно гулял за забором – познакомился с соседями.

Напротив, в покосившемся крохотном домишке жил глухой старичок. С ним – пожилой пёс серо-рыжей масти поджарой среднешерстной породы. Старичок частенько посиживал на завалинке перед домом, курил папироску, кашлял. Пёс, закрыв глаза, лежал рядом. Пса звали кошачьим именем Барсик. Барсик никогда не лаял и всё время вздыхал. Митька решил, что у него большая тяжёлая печаль, но спрашивать не отважился. Барсик был неразговорчивым, но добрым. Угостил Митьку медовыми коврижками, которые очень любил. Коврижки ему покупал в сельском магазинчике старичок-хозяин. Коврижки Митьке не понравились: сладкие. В общем, большого интереса молодой дружелюбный кот у пожилого грустного пса не вызвал. Митька по-хорошему пожалел Барсика.

В большом каменном доме через широкую дорогу справа проживала неопределённой породы собака по имени Белка, похожая на болонку, грязно-белого цвета. Белка недавно ощенилась. Двое щеночков, уже открывшие глазки, жалобно попискивали, тыкаясь Белке в живот. Каждый день Белка на недолго оставляла щенков в будке и отправлялась погулять. Гуляла она не просто так – она ела во всех соседних дворах. Такая у неё была странная привычка, хотя дома её прекрасно кормили.

Дедушка с бабушкой тоже выставляли для неё перед воротами мисочку с супом, косточками или котлеткой. Так Митька с ней и познакомился. Белка отличалась двумя качествами: она была отчаянной трусихой и имела абсолютно доверчивое любящее сердце. Сразу же позвала Митьку в гости полюбоваться на щенков. Митька заглянул в будку – щенки как щенки, маленькие – не впечатлился. Белка же умилялась, всячески тряслась над ними, старательно их вылизывала.

Хозяин её, восьмилетний мальчик Вовка, рос страшным непоседой. Он вечно бегал, шумел, кричал, гонял мяч, гонял на велосипеде, запускал воздушного змея, дразнил Барсика, дразнил всех, кого мог, частенько ссорился, дрался. Барсик старался не обращать внимания на глупого сорванца. Только когда тот уже сильно надоедал, Барсик глухо рычал, показывая жёлтые клыки, уходил в ограду.

Вовка смастерил рогатку. Митька сидел на самом верху крыши, обозревал горизонт в дрожащей дымке. Камешек щёлкнул по шиферу рядом. Митька не понял, насторожился. Второй камешек попал в ляжку. Не сказать, чтоб больно – больше неприятно. А кому приятно, когда в тебя стреляют? Убрался с крыши. Вовку следовало остерегаться. Пожаловался Белке. Та забеспокоилась: её хозяина не любят! Принялась уверять, что Вовка хороший, совсем не хулиган, только шалит. Её пальцем не тронул – кормит, гладит. Приходи, и тебя гладить будет, пригласила она. Нет уж, спасибо, отказался Митька.

Ночная гостья

Лето он проглядел.

Наверное, это хитрое лето прошмыгнуло мимо за забором.

А Девочка приехала.

После удачной ночной охоты Митька дремал в любимом кусте ирги. Жужжал шмель, стрекотали кузнечики, пряный запах травы туманил сознание, погружал в сон. Сбрякали металлические ворота. Раздался знакомый голос. Митька пулей вылетел из куста.

– Куда по грядкам! – всполошилась бабушка. – Я тебя, негодник!.. Весь лук истоптал!

– Митенька, беги ко мне мой маленький! Где ты? – звала Девочка.

Счастливый Митька бросился ей в ноги. Девочка взяла его на руки.

– Дай я тебя пожмякаю, жмякальный ты мой! Какой ты пыльный! – радовалась она.

Только вскоре, наигравшись и набегавшись с ним, она ушла качаться на качелях. Качаясь, тыкала пальчиками в экран смартфона. Митька лежал на сиденье рядышком. Потом ему надоело качаться. Он легонько спрыгнул и рысцой удалился к себе в куст. Девочка не заметила его ухода и не вспоминала о нём до вечера. Вечером покормила его, погладила. Снова сидела на качелях, играла в смартфоне.

Когда страшные сосны-великаны на краю деревни своими мохнатыми лапами сграбастали солнце, а на охоту вылетели полчища писклявых комаров, все ушли спать. Митька комаров не боялся: густая шерсть надёжно защищала от них. Пусть попробуют сквозь неё добраться до шкуры своими крохотными жалами!

Он любил ночь.

Ночь – это было его время.

Только навостри уши, как со всех сторон услышишь мышиное попискивание и шуршанье. А – звёзды! Несметное количество звёзд сверкало в бездонном небе. Дух захватывало! Он мог долго-долго, задрав голову и замерев от восторга, любоваться ими. По небосводу протекала молочная река. Сквозь неё тоже мерцали звёзды – крупные и мелкие. Вот бы полакать из этой речки! – мечтал маленький кот, забравшись на крышу баньки. Особенно нравилось ему одно созвездие из пяти звёзд. Оно очень напоминало первую букву, как подозревал Митька, слова Whiskas на пачке любимого корма. Он так и назвал созвездие – Вискас. Конечно, он не знал, что люди дали ему имя Кассиопея.

Очарованный небесной красотой, Митька не сразу заметил, что на земле, в его огороде, тоже происходит кое-что необычное.

На лужайке возле колодца суетливо прыгала маленькая звёздочка. Наверное, она сорвалась с неба за его спиной, поэтому он не увидел её падения.

Осторожно спустившись с крыши, он быстро прокрался поближе к колодцу. Спрятался за кустом чёрной смородины у качелей.

Вокруг колодца метался тусклый огонёк величиной с маленький мячик. У огонька было несколько то ли ручек, то ли ножек и даже нечто похожее на рожицу.

– Хозяюшка, позволь-позволь мне поджечь… – тараторил Огонёк. – Вот этот дом или сарайчик. Какая хорошая деревня: здесь столько разных домиков! Они так славно будут гореть! Ты знаешь, я не могу без этого. Я чахну!..

Из-за высокого колодца выступило странное существо, покрытое шерстью – сутулое, с длинными когтистыми руками. Маленький человек или ребёнок с лицом старушки – злым и настороженным. Через плечо у него висела холщовая сумка.

– Сейчас не время, я скажу, когда, – недовольно ответило существо.

– Хозяюшка, пожалей меня! Я гасну! Пожар, мне нужен пожар! – не унимался Огонёк.

– Перестань скулить!.. – раздражённо процедила сквозь зубы ночная гостья.

– Ну разреши, хоть вот этот крохотный заборчик, он так красиво загорится…

Таинственное существо передёрнуло от злости.

– Надоел ты мне! Вечно ноешь. Иди сюда… – Оно подняло с земли большой стеклянный фонарь, откинуло дверцу. – Полезай… Живо! Ну!

– Не хочу! – заупрямился Огонёк.

– В колодец кину! – предупредило существо. Поднатужившись, открыло тяжёлую колодезную крышку. – Там и погаснешь, сразу… Забыл, как я тебя в дождь спасла? Ты под лопухом сидел – шипел, уже погибал. Пройди я мимо, ты бы тут не выплясывал. А не нравится, скачи на все четыре стороны и блуждай, где хочешь. Ты ведь Блуждающий… Поджигай, что хочешь. Только обратно потом не возвращайся. Не пущу!

Перестав мельтешить, Огонёк понуро забрёл в фонарь.

Из холщовой сумки существо достало маленькую бутылочку, отвинтило крышку и вылило содержимое в колодец. Заснуло бутылочку обратно. Усмехнулось. Оглянувшись по сторонам, вынуло ещё что-то.

Стукаясь в фонаре о стенки, Огонёк укоризненно заныл:

– Везде-везде тебе надо всё попортить! Зачем-зачем ты это делаешь?

– Не хнычь… Тебя ведь не трогаю. – Ночная гостья снова усмехнулась. Длинным когтистым пальцем ткнула в предмет. Засветился экран.

Телефон, догадался Митька. Такой же, как у Девочки, только меньше.

Жуткая Хозяюшка вытянула телефон в руке. Повела им в стороны. Бледный, синеватый свет от экрана коснулся колодца. Митька увидел, как колодец вдруг начал крениться набок. Железные стойки, на которых крепился ворот с намотанной цепью, чтобы поднимать ведро, стали нехотя, со скрипом изгибаться. Телефон осветил вишнёвый куст – куст затрепетал, словно испуганный, ветви наклонились к земле, покрываясь инеем. Один за другим стали опадать листья. На Митьку повеяло холодом. Гостья шагнула к качелям. Ледяное сияние упало на них. Прочные металлические качели с тихим скрежетом начали медленно искривляться. Митька не верил своим глазам.

«Бульк!» – внезапно услышал он знакомый звук, и на сиденье качелей засветился экран ещё одного телефона. Митька хорошо знал, что такой звук бывает всегда, когда Девочке на телефон приходит сообщение. А телефон на качелях – это был, без сомнения, её телефон. Она сидела допоздна, потом ушла спать, а его забыла. Что случилось с ней едва ли не в первый раз в жизни.

Ночная гостья замерла. Недоверчиво подошла к качелям. С любопытством уставилась на Девочкин смартфон. Свой телефон опустила. Он светил в землю – на траве тут же стал появляться белый круг. Одуванчики и подорожник в этом месте быстро покрывались кружевным инеем. Спохватившись, Хозяюшка отключила его, сунула в сумку. Осторожно, словно цыплёнка, взяла в обе ладошки Девочкин смартфон. Поднесла близко к лицу, удивлённо разглядывая. Повертев, включила, потыкала в него длинным ногтем, но сделать больше ничего не смогла: смартфон был заблокирован паролем. Тогда, улыбнувшись, она ласково прижала его к щеке и чуть потёрлась об него.

Смартфон явно понравился ночной гостье. В голове у Митьки отчаянно заметалась мысль: сейчас она стащит его, и тогда Девочка огорчится, заплачет. Нужно было срочно что-то предпринять. Только подлый страх снова забрался в несчастного кота. Хотелось сжаться, не дышать и вообще просочиться, как вода, поглубже в землю. Хорошо дикому кроту, сидит себе в норе и в ус не дует. Но это было постыдное желание, не достойное храброго охотника, защитника. Только сегодня Девочка, лаская его, сказала ему: «Ты мой защитник!» и поцеловала в нос.

Тогда, судорожно глотнув воздуха, Митька мяукнул и слегка пошевелился. Но вместо свирепого «мяу!» из горла выдавился лишь слабенький придушенный писк.

Хозяюшка испуганно вздрогнула, чуть не выронила смартфон. Положила его обратно на качели. Поспешно достала свой ужасный телефон, настороженно шагнула к смородиновому кусту.

Митька лежал ни жив ни мёртв. Страшное сиянье приближалось, просвечивая сквозь листья. Надо бы убежать, да было уже поздно: лапы закоченели, перестали слушаться. Мохнатая Хозяюшка выглянула из-за куста, уставилась на бедного кота большими любопытными глазищами. Последнее что увидел отважный защитник – это как на экране маленького телефона то ли плясал, то ли кривлялся грибок с красной шляпкой в белых пятнышках. Митька раньше видел похожие грибы по телевизору и сейчас неожиданно вспомнил, что они называются – мухоморы. Он зажмурил глаза, точнее, словно под тяжестью, они закрылись сами.

Когтистая рука очень осторожно и неуверенно несколько раз погладила его по спине.

Мухоморова напасть

Проснулся он от тепла. Хвосту было тепло, а спине даже чуточку жарковато. О, как это чудесно чувствовать живительное тепло! Пошевелил лапками – лапы слушались, хотя сильно затекли от неудобного лежания без движения.

Тогда он открыл глаза. Сзади пригревало давно взошедшее солнце, а прямо перед носом рос великолепный красавец мухомор.

Девочкин смартфон!

Митька метнулся к покривившимся качелям.

Уф, хорошо! Страшная ночная гостья не похитила его. Он лежал на самом краешке растрескавшегося деревянного сиденья.

Митька пожалел бедные качели. Они как-то странно вытянулись и загнулись в одну сторону. Качаться на них было уже невозможно. Ну, ничего, дедушка – мастер, может быть, он их починит, понадеялся Митька.

Огляделся вокруг.

На лужайке возле развалившегося колодца везде торчали ядовито красные мухоморы. Десятки мухоморов, разных размеров. А один даже прямо на крышке колодца. Мухоморы росли совершенно нахально, как у себя в лесу. Во многих местах на земле трава повяла. Вишнёвый и смородиновый кусты стояли абсолютно голые, без единого листочка.

«Скрип-скрып» – отворилась тяжёлая дверь на могучих старинных петлях. «Дзынь-звяк» – стукнулось о косяк ведёрко. Спустившись с крылечка, дедушка вставил босые ступни в садовые галошки, не спеша двинулся к колодцу за водой.

Жестяное ведёрко вдруг мелко-мелко задребезжало в его руке.

Дедушка остановился на половине пути, недоуменно озирая изменившуюся местность.

– Вот это катаклизм!.. – произнёс он потрясённо. Несказанное удивление было написано на его лице. Митька сидел на краю дорожки. – Что здесь случилось, а?.. – озадаченно спросил у него дедушка.

Митька и рад бы рассказать, да люди не понимают язык зверей, а животные не могут говорить по-человечески.

Качая головой, дедушка осмотрел погибшие кусты. Обошёл вокруг испорченных качелей, пробормотал изумлённо: «Невозможно так погнуть… Человеку такое не сделать!». Пнул легонько один мухомор – тот завалился набок.

Митька, как на верёвочке, следовал за ним.

Так с ведёрком в руке дедушка сходил за бабушкой.

– Свят-свят… – испуганно крестилась бабушка. – Господи, спаси и сохрани! Нечистый баловал…

– Удар из космоса. Начало вторжения! – полушутя-полусерьёзно сказал дедушка. Он не верил в чертей и привидений.

– Перестань молоть чепуху! – рассердилась бабушка. – Совсем помешался на своей фантастике да на боевиках. Прямо как маленький… Внучка целыми днями в телефоне пропадает, глаза портит, родители ничего сделать не могут. А ты каждый вечер в телевизор пялишься, точно жить без него не можешь.

Дедушка на эти обидные слова только вздохнул, благоразумно промолчал.

Бабушка вынесла трёхлитровую банку со святой водой.

– Кусточки мои… до чего же жалко, – сокрушалась она. – Сколько лет растила, какие ягоды были – крупные, сладкие. – Плеснула немного воды под зачахшие смородину с вишней. Побрызгала на места таинственного поражения. – Сгинь, Нечистый! Не ходи больше!

Дедушка в который раз обошёл разъехавшийся по брёвнышку колодец. Задумчиво проговорил:

– А чаю однако напиться надо, да… Чай не пил – какая сила?

Растолкал в стороны брёвна, достал воды.

После чая дедушка скосил косой все мухоморы, сгрёб их в кучу, подбросил старых сухих досок и поджёг. Сгорая, мухоморы распространяли отвратительный запах. От этого едучего дыма Митьку затошнило, закружилась голова, а внутри появилось лёгкое чувство раздражения всем окружающим и презрения ко всему вокруг.

– Фу ты, какая гадость! – проворчал дедушка, отходя от дыма. – Брысь отсюда, паршивец! – вдруг топнул он в сердцах на Митьку и даже замахнулся хворостиной. – Вечно под ногами путаешься, бездельник. Пошёл мышей ловить!

Никогда раньше дедушка так сердито на него не цыкал. Тем более, без причины. Наоборот, всегда ласково разговаривал, подолгу гладил. Митька отбежал подальше от костра.

Сердясь и раздражаясь, дедушка принялся ремонтировать колодец.

Девочка любила поспать допоздна, поваляться в постели. Часов в одиннадцать она вышла из дома с чашкой кофе в руке.

– Вот ты где нашёлся! А я уже запереживала… – обрадовалась она, увидев на перекошенных качелях смартфон. Потом, заморгав глазами и открыв рот, уставилась на сами качели. – Деда, что с ними? – спросила испуганно.