Велесова ночь

И Птицы не волнуются,

и не шумит камыш.

На стороне реки на той

Всегда святая тишь.

Там пусто? Я не думаю,

Там тоже брезжит свет.

Там тоже солнце и луна,

А нас пока там нет.

Быть может легче след и снег,

И море ярких крыш

На стороне реки на той,

Где не шумит камыш.

Ну а на нашей стороне

Ключ жизни яркий бьёт.

Тревоги, дружба и любовь,

И деготь есть, и мед.

Когда-нибудь проляжет мост,

А как – не уследишь.

И мы отправимся туда,

Где не шумит камыш.

Ясна глубоко вздохнула да и шагнула за порог дома – будто в омут нырнула.

Повсюду в деревне, несмотря на поздний час, царило оживление, слышался

веселый гомон, звучали песни. На окошках тут и там вспыхивали огоньки

лучин, по улицам ходили девушки в цветастых платках, а неподалеку от домов, рядом с лесом, ввысь рвался высокий костёр. Пламя жадно лизало

устремленные к нему руки людей, да то и дело норовило зацепить краешек

рубахи или сарафана – рядом с костром многие скинули кожухи.

Вся деревня, казалось, пела, смеялась и звучала, словно людские голоса

пытались достать до самого небесного свода и ярких, остроугольных звезд.

Велесова ночь началась, и простой люд, охваченный радостью пополам со

страхом, от души праздновал эту веху. Закончились работы, собран да убран

богатый в этом году урожай. Можно и повеселиться.

Впрочем, Ясна знала – многие не покидали изб. Не потому, что страшились

навьих созданий, свободно разгуливающих этой ночью за околицей. А потому, что были заняты иными обрядами: вспоминали ушедших, почитали отцов и

дедов, пели песни да жгли лучины, оставляя на столе угощение, зазывая в гости

тех, кто ушел когда-то за невидимую глазу черту и тех, по кому тосковали…

Осень в этом году выдалась на удивление доброй: народ радовался солнцу и

праздновал задержавшееся тепло, желая нагуляться перед тяжелой, затяжной и

хмурой зимой. Но несмотря на дневной солнцепек, на дворе все же был самый

конец Листопада, и с наступлением вечера крепко похолодало, а на траве

заблестела вечерняя роса. То был последний теплый день – ночи-то давно

холодны.

Ясна поежилась, плотнее запахивая кожух, да кутаясь в теплый платок. Отчего

ее вдруг пробрал озноб – от страха ли, от вечерней прохлады – она не знала.

Девушка оглянулась на дом. В окошке мелькнуло лицо тетки с тревожно

сжатыми губами. Ясна вздохнула и покрепче ухватилась за льняную суму, которая была переброшена через плечо. Выбор у нее невелик: или попробовать

нынче до рассвета дойти до капища, про которое говорил ей покойный дед

Лучезар, или обречь всю семью ещё на целый год мучений – до следующей

Велесовой ночи.

Решительно сжав край сумки, в которую она целую седмицу тщательно

складывала всё необходимое, девушка зашагала в сторону леса. Что ж теперь

раздумывать – решение принято уже давно. Но все равно ноги не слушались

девушку, отказываясь нести хозяйку навстречу верной погибели.

Капище находилось не так уж далеко от деревни, и до него можно было

добраться двумя путями. Один – короткий, да опасный – лежал прямиком

через лес. Второй – длинный, но не в пример первому, спокойный – в обход

леса. Но Велесова ночь – это не то время, когда нужно добавлять опасности в

свою жизнь, ее хватает и так. Грань меж двумя мирами – Явью и Навью —

истончается до такой степени, что в явный мир устремляются потоки существ с

того света. И заходить в лес в эту ночь – верный способ распрощаться с

жизнью…

Впрочем, Ясне все равно придется это сделать в конце пути: капище

располагалось на поляне, рядом с ельником. Вчера туда наведывались волхвы, а

нынче, конечно, никого нет поблизости. Деревня всегда полнилась сказами да

историями о людях, вышедших за околицу в Велесову ночь. Никто не жаждал

повторять их судьбу. Отгоняя от себя тревожные мысли, девушка ускорила шаг, словно страшась передумать.

Она миновала огромный костер и ребят, веселящихся рядом. Молодые девушки

и парни пели, водили хороводы. Мелькали разгоряченные счастливые лица, звенел хохот. Беззаботность и легкость! Ах, как славно было бы сейчас

сбросить тяжкое бремя с плеч да пуститься в пляс, ответив на призыв друзей.

Подставить лицо жаркому костру, вклиниться в стремительный хоровод и

славить Велеса. Словно услышав ее мысли, ребята попытались затащить Ясну в

свой весёлый круг. Девушка, мягко улыбаясь, потихоньку обошла друзей

стороной – ни к чему им знать, что она собралась отойти от деревни в эту

ночь. Тем более она не уверена в том, что сможет вернуться. Ясна вздрогнула от

этой мысли, но продолжила путь, также крепко сжимая свою суму, словно это

было единственное, за что она могла держаться.

***

Велеслав стоял у оконца, задумчиво поглаживая пальцем лужицу из воска, что

натекла от свечи. Сама свеча чадила, озаряя избу неровным рваным светом.

Молодой мужчина был хмур и собран. Но не Велесова ночь волновала его, а

кое-что иное… Нервно поглядывая на улицу, он временами раздражённо цокал

языком, чуть поводя могучими плечами. Правая нога то и дело нетерпеливо

притоптывала – он и сам того не замечал. Сколько еще ждать? Если этот

глупец Завид не догадается найти его, то придется ждать ещё год – до

следующей Велесовой ночи… Год без своих законных золотых, добытых с

таким трудом!

Конечно, вору ждать не впервой, да и это важная, неотделимая часть его

ремесла. Но одно дело ждать то, чем ты точно сможешь обладать, а другое —

когда твой достаток зависит от вороватого и вредного духа.

Велеслав скрипнул зубами от досады. Завид и при жизни часто его подводил, давно пора было распрощаться с ним, но тут напарник сгинул сам. Это ж надо

было умудриться: погибнуть в пьяной драке, не успев сообщить своему

верному напарнику о схроне! Впрочем, Завид всегда был глупцом, охочим до

медовухи. Да и драться толком не умел, зато нарываться на драки мог

мастерски. И воровское дело знал, чего уж греха таить – чай сызмальства этим

промышлял. Потому они с Велеславом и работали вместе много лет… Только за

мастерство он и терпел Завида, потому что за характер его терпеть было

невозможно.

Что же это? Полночь уже миновала. Мужчина раздраженно покосился на яркие

беспорядочные всполохи от костров. Когда же духи явятся? И не напугает ли их

пьяный развеселый люд? И будет ли среди духов Завид? Велеслав ещё ни разу

не встречал в доме гостей из Нави в Велесову ночь. Он вообще никак этот

праздник не отмечал, предпочитая делать подношения Мороку – богу-покровителю всех воров и мошенников. А потому с непривычки и от страха, что вредный дух напарника не захочет явиться, он, как суеверная бабка, провернул все необходимые ритуалы: и помылся, и убрался в доме, который

срубил не так давно, и даже свечу вон поставил – словно путеводный огонек

для души Завида. А свечи, между прочим, товар редкий, да стоят недешево…

Будет обидно, если все эти обряды окажутся бесполезными. Мужчина нервно

вздохнул и сел на скамью. Что еще ему оставалось, кроме как ждать?

***

Ясна шла вдоль леса, отчаянно прислушиваясь к звукам веселья позади нее. По

мере того, как вдалеке затихали песни и крики разгоряченных бражкой селян, девушке становилось все страшнее. Ноги были деревянными, но Ясна упорно

двигалась вперед, не разрешая себе думать ни о чем, кроме дедушки и его

наказа.

Пока ночь была благосклонна к девушке. Она встретила лишь пару ичетиков, да

несколько говорящих животных. Приятного было мало, но оберег в виде совы, когда-то подаренный ей дедом, отлично работал, отпугивая мелких духов.

Девушка вздохнула и сжала подвеску-сову в руке. Пальцы привычно нащупали

все изгибы и ямки, каждое грубоватое перышко, вытесанное Лучезаром. Сова

не только оберегала ее, но и успокаивала. Однако девушка знала: спокойствие в

Велесов праздник долго не длится, и скоро ночь проявит себя во всей красе.

Она так и не поняла, почему ей нужно добраться до капища ночью, почему

нельзя было спрятаться в лесу вечером и дождаться темноты, чтобы поговорить

с Лучезаром? Привычка слушать деда засела в ней накрепко, и Ясна знала – он

никогда бы не подверг внучку напрасной опасности. Однако эта мысль не

давала ей покоя – какая разница, как добираться до капища?

– Вот доберусь до поляны и спрошу его, – тихо пробормотала она, продолжая

путь.

Сова согревала руку, внушала спокойствие – магия Лучезара продолжала жить

даже после его гибели.

Тетка когда-то была против такого оберега:

– Ты понимаешь, что ты с ней делаешь? Портишь девку! Турица, корова – вот

кто должен оберегать ее! Кто ее замуж возьмёт с таким характером и таким

оберегом?

Но дед только плечами пожимал. Он привык верить чутью, и слушал его, а не

вздорную дочь. А чутье подсказывало ему, что лучший оберег для внучки —

мудрая и независимая сова.

Хотя тетка и была отчасти права, как бы Ясне не больно было это сознавать.

Замуж ее не звали, хоть вряд ли виной тому была деревянная сова на шее

девушки. Возможно женихи боялись деда-волхва или саму девушку, которая

проявляла недюжинные способности к знахарству. А может, Ясна была

слишком серьезна, неулыбчива, а потому не выглядела хорошей женой… При

всей своей скромности она не была покладиста – это было видно по глазам, по

упрямо сжатым губам и настойчивости во взгляде.

Девушка тряхнула головой: подумать только, она вышла в ночь, полную

смертельных опасностей, а в голову лезет ерунда про замужество. Она пыталась

собрать мысли в кучу, но в голове словно шумело осиное гнездо. Тишина леса

оглушала, внушая страх, каждый мускул Ясны был напряжен – она не знала, когда и откуда последует опасность…

Вдруг впереди замаячил овраг. По краям его стелился плотный молочный

туман, будто какой-то громадный паук наплел паутины впрок. "Кисельные реки

да молочные берега", – пронеслось в голове у девушки, некстати вспомнившей

старинную детскую страшилку, которую они еще детьми рассказывали друг

другу в темной избе. Жутко. Но другого-то пути нет.

Сзади хрустнула ветка. Ясна резко развернулась, дыхание сбилось, а сердце

пропустило удар. Тишина. Никого… Только в чаще неподалёку мелькнули и

скрылись два маленьких огонька. Кто-то следил за девушкой. Человек ли, зверь

ли? Ясна зябко повела плечами и подошла к оврагу. Природная осторожность

останавливала ее, но девушка лишь крепче сжала губы и упрямо тряхнула

головой. Затем, словно готовясь нырнуть в ледяную прорубь, затаила дыхание и

сделала шаг прямо в молочно-белый туман.

***

Велеслав дремал, сидя за столом. Голова покоилась на столе,темно-русые

волосы свесились, закрывая лицо, которое в неверном свете свечи выглядело

суровым, словно высеченным из дерева. Одна рука соскользнула с колена и

почти доставала до пола. В избе было натоплено, чадила свеча, отбрасывая

причудливые тени. Все тише становились крики и пение со двора.

Мужчина сначала легонько клевал носом, но потом дрема сморила его в момент.

Но вдруг какое-то неясное предчувствие разбудило его, словно что-то в воздухе

неуловимо изменилось. Велеслав был вором и опасность чуял заранее. Сердце в

груди бухнулось, подавая сигнал хозяину. Он резко открыл глаза и осмотрел

комнату сонным взглядом. Однако дурман выветрился сразу же, как только он

заметил гостя.

– Здравствуй, Завид, – спокойно произнес Велеслав, потирая глаза, – уж

думал, ты не найдешь дорогу в мой дом.

Спокойствия вор не испытывал, но сызмальства слушавший сказки да истории

знал – ни духам, ни нечисти свой страх показывать негоже. Они что собаки

дикие, набросятся и ни клочка от тебя не оставят.

– Здравствуй-здравствуй, – нараспев протянул дух.

Он стоял у окна, завороженно глядя на свечку. Огоньки дрожали в его глазах.

Выглядел Завид почти как при жизни – полным и немного обиженным —

только стал более невесомым и каким-то нечетким – не человек, а отражение

на воде.

– Как же такую свечу проглядеть, разорился за-ради меня, как погляжу… Да и

не ждёт меня никто, кроме тебя, милый мой Ирбис.

– Но я ведь жду, – чуть улыбнулся мужчина.

Он выпрямился, усаживаясь на лавке поудобнее. Глаза неотрывно смотрели на

бывшего напарника – Велеслав был готов, кажется, к любой подлости со

стороны Завида. Только вот ведь беда – он и понятия не имел, на что способны

духи…

– Но не потому, что хочешь меня увидеть, просто тебе охота знать, где схрон,

– резко произнес бывший друг, переводя взгляд на Велеслава.

От этого взгляда – злого, колючего – холодок зазмеился по спине.

– Ну почему же, – фальшиво-бодрым голосом произнес мужчина, храбрясь

изо всех сил, – можно же двух зайцев одним выстрелом: и друга старого

повидать, и узнать что нужно.

– Верно, – усмехнулся дух, продолжая сверлить взглядом бывшего напарника,

– только кто тебе сказал, что я открою место схрона?

Велеслав сглотнул. Так и думал! Вредный Завид. Быть может, хоть как-то

получится уболтать.

– Слушай, но ведь тебе золото ни к чему, а мы с тобой все же так давно были

напарниками… К тому же, там и моя доля. Неужели тебе не хочется, чтоб твой

друг не нуждался ни в чем? Брось, Завид, ты же никогда не был вредным,—

легко произнес мужчина, подумав при этом, что такого несговорчивого человека

вряд ли кто встречал на белом свете.

– Что мне на том свете проку от твоего богатства на этом?– лениво протянул

дух.

Он вновь перевел взгляд на свечу, и чуть отвернулся от друга.

– Я каждую Велесову ночь буду зажигать для тебя свечу,– дружеским тоном

пообещал Велеслав.– Тебя будут ждать.

– И какой в этом толк?– зло зашипел Завид, не отрывая однако взгляда от

пламени.– Один вор привечает другого. Неинтересно. Что ещё ты можешь

предложить?

Велеслав подавил раздражение. Никто и не обещал, что будет легко.

– А что ты хочешь, дружище?

– Хочу, чтоб ты поборолся за клад. А то что-то уж слишком легко он тебе

дался, не находишь?

Дух вдруг глянул на Велеслава и оскалился в неприятной, такой знакомой

мужчине, улыбке.

– Легко? – скрипнул зубами Велеслав, внутренне содрогаясь от злости, сквозившей во взгляде напарника.– Я чуть руки не лишился!

Он и впрямь угодил в ловушку в последней вылазке, так ещё и пришлось ждать, пока Завид перетаскает золотые и поможет освободиться. На правой руке

бороздками расходились свежие шрамы.

– А я лишился жизни, – парировал Завид.– И тебя при этом рядом не было!

– А пить надо меньше,– буркнул Велеслав, уже не скрывая раздражения. Так

было проще справляться со страхом.– Чем бы я тебе помог? Укокошили бы

обоих…

Дух нахмурился, на его губах остался отпечаток прежнего жуткого оскала.

– Знаешь что, милый мой Ирбис, давай теперь проверим, что тебе дороже: жизнь или деньги. Хотя нетрудно догадаться, что ты выберешь.

Велеслав напрягся. Что-то там придумал заклятый друг.

– Я согласен открыть тебе место схрона,– начал Завид и усмехнулся

облегчению, невольно отразившемуся на лице вора, – но не здесь.

– Как не здесь? А где? – опешил Велеслав.

– Ну, скажем, на старом капище…Возле ельника.

– Ты сошел с ума?– не выдержал Велеслав. – В эту ночь я не дойду даже до

конца деревни! Это самоубийство!

– Как хочешь, – вновь гадко улыбнулся Завид. Он явно наслаждался каждым

мгновением и тем, что Велеслав ничего не мог ему сделать. – Мое слово

твердое. Ты подвёл меня, и теперь я хочу, чтоб ты заслужил право знать. Или

продолжай воровать, откажись от клада. Может, он достанется какому-нибудь

удачливому молодцу, который просто будет проходить мимо.

– Да не подводил я тебя! – окончательно разозлился Велеслав. – Ты

налакался как свинья и ввязался в драку, при чем тут я!

– А кто меня в кабаке оставил?

– Ты что, дитя малое? Взрослый мужик… был.

Дух вдруг словно увеличился в размерах и почернел – Велеслав не успел и

глазом моргнуть. Завид подлетел близко к бывшему подельнику и свистящим

шепотом проговорил:

– Или приходи на капище до третьих петухов, или оставайся жалким вором.

Трус!

Выплюнув последнее слово, Завид вдруг растворился: был и нету. Ни дымки не

осталось, ни следа – лишь сильно дрогнуло пламя свечи. Дрогнуло, но

устояло. Велеслав, слушая гулко колотящееся сердце, тяжело дышал от гнева и, чего греха таить, испуга. Проклятый Завид! Через некотрое время – когда

сердце вновь принялось стучать размеренно и спокойно – голова обрела

способность думать.

Так, что же делать… Идти в ночь, чтоб столкнуться с такой же жутью? А, быть

может, и с чем-то похлеще разгневанного духа? Нет уж, держи карман шире.

Мужчина еще несколько раз глубоко вздохнул, окончательно успокаиваясь.

Мысли все еще блуждали немного бестолково, наскакивая одна на другую.

Чтоб чем-то занять руки, Велеслав поднялся, чувствуя, как подрагивают ноги.

Обошел стол, присел и вынул половицу. Вытащил свёрток внушительных

размеров, положил на стол, раскрыл. В свете свечи блеснули склянки. Еще

толком не осознав свое решение, он уже принялся собираться в путь. Это было

чистым безумием, а Велеслав всегда славился своей рассудительностью и

осторожностью. Это было на него не похоже. Но что-то влекло молодого вора за

околицу да в лес. Какое-то неведомое предчувствие. А ему мужчина за годы

ремесла научился верить.

К тому же, размер клада был слишком велик. Это возможность забыть про

воровство навсегда… А значит, оно того стоит. Если идти вдоль леса, через

овраг, то шансы есть. Главное – не заходить в лес, держать оберег при себе, и

идти прямо сейчас. Говорят, чем ближе к рассвету, тем страшнее Велесова ночь.

Мужчина на секунду прикрыл глаза, прислушиваясь к себе и принимая

окончательное решение. Затем встал, сложил скарб в сумку, захватил кожух, задул свечу и вышел в ночь.

***

Всё-таки паника нагнала ее. Железной рукой сдавила горло, не позволяя сделать

вдох, заволокла глаза пеленой, и совершенно сбила с толку. Туман не

заканчивался, раз за разом выкидывая Ясну на уже пройденную тропинку.

Дорога была закольцована чарами тумана. Иногда из его глубины доносилось

тихое хихиканье, заставляющее волосы на голове девушки шевелиться. Ужас не

позволял мыслить, руки мелко дрожали, и только оберег приятным теплом

согревал даже сквозь одежду. Он-то в итоге и вывел девушку из оцепенения.

Что бы сказал дед? Что это блуд шалит, заманивает, изматывает, чтоб доставить

потом водяному на обед. А это значит что? Значит нужна полынь. Ясна

выдохнула и залезла в сумку. Пришлось сделать над собой усилие – пальцы

одеревенели и слушаться не желали. А вот и полынь. Девушка щедро сыпанула

на дно яра сушёную пахучую травку и попятилась. В ту же секунду она

обнаружила себя стоящей на краю оврага. Туман исчез, путь был свободен.

Девушка сделала несколько вдохов и выдохов, успокаиваясь. Надо идти дальше.

Где-то сбоку вновь хрустнула ветка. Ясна мельком взглянула туда, откуда шел

звук, ожидая увидеть огоньки глаз… и вскрикнула от неожиданности: перед ней

стоял молодой мужчина с темно-русыми волосами. Он хмурился, тяжело дышал

и смотрел на Ясну так, словно она была привидением.

***

Весеслав еле ноги унес со двора. Не то, чтоб он не слышал о дворовиках, но

увидеть своего же двойника с бессмысленным блуждающим и голодным

взглядом было, мягко говоря, жутковато. Затем, уже ближе к лесу, он встретил

старуху. Та протянула к нему костлявую руку и клацнула зубами: