Мираж

Большая часть листьев, еще недавно золотом испещрявшая кроны, восходящие к небу, стелилась теперь по пыльным тротуарам улиц. Осень. Торжественная и величественная для одних, печальная и угасающая для других.

Для меня эта осень была скорее многообещающей. Я, будучи молодым и неопытным архитектором, получил шанс на успех. Меня утвердили на участие в крупном тендере, выиграв который, многие здания в городе, в этом осеннем уютном городе, будут возведены по моим проектам. Мечты, мечты… Разумеется, я знал, что нередко людей спускают с этих облаков грез на землю обстоятельства, но не верил в это ни капли, юношеские амбиции просто не позволяли мне мыслить в подобном тоне. Но все же, по правде говоря, иногда я нервно вздыхаю, думая о возможных неудачах.

Сейчас не время предаваться ненужным волнениям, я должен быть собран и спокоен. Все потому, что именно в этот осенний и по уютному пасмурный понедельник, я наконец представлю миру свой проект. «Соберись» – твердил я себе, прилежно гладя свою парадную рубашку. «Возьми себя в руки» – с закрытыми глазами проговаривал, мерно дыша, я, расчесывая попутно свои волосы. «И успокойся…» – приводя себя в лучший вид у зеркала, твердил я. «Да какое, к черту, спокойствие?» – кричали у меня в голове немногочисленные тараканы, и я, укладывая в тубус свой грандиозный проект на ватмане, начинал понемногу с ними соглашаться и заметно нервничать.

Я закрыл дверь на ключ, суетясь и посматривая на часы, и от волнения несколько раз вновь открывал ее, чтобы убедиться в том, что утюг все-таки выключен.

Наконец, я спустился, чуть ли не галопом, по темным бетонным ступенькам и вырвался из темной духоты подъезда наружу. Времени у меня было немного, но я позволил себе остановиться и насладиться этой минутной свежестью и порывами ветра. Я переводил взгляд с одного дерева на другое, незаметно для себя любуясь их поредевшим узором, смотрел, как падает редкий лист и сопровождал его взглядом до самой земли. В столь несвойственный для меня лирический момент меня отвлек тот, кто эти листья неторопливо сгребал в одну кучу. То был молодой мужчина, дворник, которого я каждое утро заставал за одним и тем же занятием. Казалось бы, обычная маленькая и незначимая для общества душа, но, знаете ли, в ней теплилось что-то такое, что порождало во мне неоднозначные мнения о ее хозяине. В первые дни нашего комичного «знакомства», то есть тогда, когда я впервые заметил его, трудящимся над листьями, этот ничем не примечательный мужчина с улыбкой здоровался со мной и, как казалось мне, чересчур вежливо желал хорошего дня. Я не был невежественен, но, в современном обществе этот жест был весьма странен, и я чаще всего отстранялся от мужчины, молча и не смотря на него, обходил стороной. Не дай бог, начнет просить денег или еще что-нибудь… От таких личностей добра, вот такого, бескорыстного, ждать не стоит. «Да, – думал я, проходя как-то раз мимо него, – их «доброе утро» – лишь предлог для продолжения сомнительного диалога». С каждым днем приветствие и улыбчивость мужчины становились все менее теплыми, вскоре сошли на нет и к нынешнему, прохладному утру понедельника, мужчина вовсе сопровождал меня угрюмым взглядом, чем пугал меня еще больше. «Сумасшедший, – думал я, – или нездоровый… Не может же, в самом деле, нынешний человек разбрасываться этикой направо и налево, не ища при этом никакой выгоды. Стоит держаться от него подальше…»

С этими мыслями я хотел было пройти парк, возле которого трудился дворник, насквозь, по тропинке, чтобы добраться до своей машины и помчаться новой жизни навстречу. Но в тот момент, когда я попытался обойти мужчину, он сделал неловкое движение метлой и чуть не уронил меня, локтем заехав мне в бок, а драгоценный тубус упал на землю, распластав по ней вывалившийся из-за слабой крышки, ватман.

Дворник оглянулся, выйдя из состояния полусна, и посмотрел на меня своим угрюмым взглядом. Затем он понял, что виноват в произошедшем и более человечно осмотрел меня. Затем невольно отвел взгляд и бросился поднимать упавший ватман, все так же молча. Он бережно поднял проект с земли и не успел передать мне, как я, с ноткой отвращения, но бережно, выдернул ватман у него из рук. Сейчас эта бумага была для меня очень ценной, и я не хотел, чтобы руки подобных людей трогали мой труд.

Дворник смотрел мне в глаза, и по его взгляду я осознал, что мужчина понял мои чувства. Вместо должных извинений я постоял около него еще несколько мгновений, а затем неловко, постепенно ускоряясь, начал от него отдаляться.

– Недурно, – вдруг спокойным, поставленным голосом тихо произнес дворник, – но непрактично.