Аркан

Шут

«Путь начинается с пустоты.

Шаг в бездну – это не падение, а возвращение домой.»

Ее никогда ничего не пугало, кроме стыда.

Удивительно, что и плакать она могла только из-за него.

Пытавшись разобраться в природе других, она невольно забыла, кем является сама – никем.

Действительно.

Она могла сыграть любую роль, сказать любое слово – и всё звучало.

Но это ничего не меняло: она не знала, что ей нравится. Не знала, что заставляет её просыпаться по утрам.

Если вообще что-то заставляет.

Когда-то, возможно, частички её души ещё можно было вернуть. Но не сейчас.

Слой масок, как неудавшийся грим в дешёвом цирке, не давал ей даже заплакать – что уж говорить о том, чтобы быть, существовать, знать.

Это всё примитивно.

Это всё – для тех счастливых глупцов, которые знают, что любят на завтрак и какую картинку в голове действительно нарисовали они.

А не больное воображение.

Но она не такая.

Стоило ей нащупать кусочек себя – жизнь тут же ломала это.

Молча, методично, спокойно.

Мир просил: играй кого-то другого.

Мир всегда знал лучше.

Могла ли она это изменить? Возможно.

Но прошло слишком много времени, чтобы остановиться.

Слишком много.

Ведь когда ты смешная и остроумная – тебя любят.

А когда ты запуталась в себе – ты не нужна даже семье.

Что уж говорить о самой себе.

Все эти сказки о безусловном принятии – больше не трогают.

НИКТО НИКОГДА ТЕБЯ НЕ ПОЛЮБИТ, – говорит кто-то в голове.

А может, это ты сама. Из будущего. Из зеркала.

Из черновиков, которые ты так и не решилась сжечь.

Ты борешься. Или делаешь вид.

Но противиться этой мысли – не выходит.

Ты не испытываешь ничего, кроме стыда.

Боль – больше не трогает.

Хотелось бы умереть и переродиться.

Но ты знаешь: тебя ждёт забытьё.

Ты снова пытаешься придумать что-то великое, но понимаешь – всё обыкновенно.

Просто люди любят искать смысл.

Даже готовы за него убить. Или заплатить.

Ты не знаешь, сколько безумия в тебе ещё не открыто.

Психопатия? Нарциссизм? Макиавеллизм?

Ты достаточно долго изучала тёмную триаду, чтобы понять: единственное настоящее в тебе – это безумие.

Ты вырезаешь на теле замысловатые узоры – но кроме крови ничего не видишь.

Глотаешь сто таблеток – и ничего не помнишь.

Стоишь на краю крыши – и ничего не слышишь.

Безумие скрыто от тебя.

Но ты знаешь, как хорошо тебе, когда оно просыпается.

О, тот страх в глазах людей – вот твой настоящий наркотик.

Но убивая открыто – ты ничего не добьёшься.

Нужно хитрее. Нужно искуснее.

Тебе не нужно просто убивать.

Ты хочешь управлять.

Ты хочешь пить кровь врагов и слышать, как дрожит мир под твоими пальцами.

Но ты боишься.

Не того, чтобы быть чудовищем.

А того, что умрёшь, не став им.

И вдруг кто-то смеется.

Тихо.

Как будто из соседней комнаты.

Но здесь нет комнат.

Я стою на крыше – одна.

Я не оборачиваюсь.

Поначалу.

– Ну вот и ты, – говорит он.

И я сразу понимаю: это не человек.

Да и я – не совсем человек.

Уже нет.

– Кто ты? – спрашиваю, хотя знаю, что ответ ничего не изменит.

– Ты же сама меня звала, – отвечает.

Без возраста. Без пола.

Он пахнет карнавалом и чем-то сгоревшим.

Словно памятью, которая больше не болит.

– Я тот, кто не судит.

Не спасает.

Не мешает тебе быть собой.

Он протягивает руку.

Пустую.

Совсем.

– Пойдёшь?

Я смотрю вниз.

А там – не город. Не люди.

Там просто белый шум.

Как будто кто-то выдернул реальность из розетки.

– Если шагнёшь – не вернёшься, – говорит он.

– А если останешься – снова станешь кем-то чужим.

Я молчу.

Мне надоело выбирать между страхом и ложью.

И я делаю шаг.

Не вперёд.

Не вниз.

Просто – туда, где кончается притворство.

Воздух рвётся.

Тело тяжелеет.

Но впервые за долгое время – спокойно.

Шут молчит.

А я – улыбаюсь.

Потому что это не падение.

Это возвращение.

Не домой – к себе.

Маг

Чтобы познать свет – нужно ослепнуть.

Чтобы владеть – нужно потерять себя.

Очнулась – не от боли. От тишины.

Она была такой плотной, что казалась живой.

Мир вокруг не имел формы. Только дыхание. Моё – и ещё чьё-то.

– Очнись, – голос резал пространство.

Я открыла глаза – и увидела пустоту.

Не небо, не землю. Просто – белый шум.

– Где я?

– Там, где начинается сила.

– А кто ты?

– Тот, кто был тобой, когда ты ещё не притворялась.

Я стою – и не чувствую тела.

Только волю. Она движется внутри, как пламя под кожей.

Мир больше не внешний – он во мне.

Стоит подумать – и воздух дрожит.

Передо мной возникает зеркало.

Но отражение не моё.

Его глаза – как расплавленное золото.

Его улыбка – как предупреждение.

– Ты хотела контроля, – говорит он.

– Да.

– Тогда запомни: власть – не инструмент. Это голод.

Если ты не насытишь его, он съест тебя.

Я тяну руку к зеркалу – и оно откликается.

Мир вспыхивает.

Всё, чего я боялась, становится живым.

Сцены, лица, воспоминания – как стая ворон вылетают из меня.

Я вижу себя, плачущую в ванной.

Вижу, как я улыбаюсь на людях.

Как говорю «всё хорошо», когда внутри – смерть.

– Всё это – твоя магия, – шепчет он.

– Что?

– Ложь.

Он приближается.

– Сила начинается там, где ты перестаёшь стыдиться.

– Но если я перестану стыдиться, я стану чудовищем.

– Возможно. Но чудовища – единственные, кто выживает.

Я сжимаю кулаки.

Воздух вокруг дрожит.

На секунду мне кажется, что я могу уничтожить всё,

если просто захочу.

И я хочу.

Мир взрывается светом.

Тишина превращается в рев.

Я чувствую, как пламя проходит через меня —

и оставляет пустоту.

Когда всё стихает, я вижу:

зеркало разбито.

А в осколках – я.

Без маски. Без жалости. Без страха.

Я улыбаюсь.

Теперь я знаю, что такое сила.

Это не контроль.

Это принятие хаоса в себе —

и умение заставить его подчиниться.

Я делаю первый шаг в новую реальность.

И тень за спиной смеётся:

– Добро пожаловать, Маг.

Верховная жрица

Молчание – это не отсутствие слов.

Это знание, которое нельзя произнести.

После Магии приходит Пустота.

Не потому, что всё исчезло,

а потому, что всё стало видно.

Я не сплю.

Я просто лежу и слушаю, как мир дышит сквозь меня.

Как будто я – сосуд, а не человек.

После силы всегда приходит сомнение.

Ты держала молнию в руках – и теперь боишься света.

Ты творила – и теперь боишься взглянуть на своё творение.

Я пытаюсь вспомнить, где заканчивается действие

и начинается смысл.

– Ты снова ищешь ответы, – говорит голос.

Он тихий, женский.

Такой, каким я могла бы говорить сама с собой,

если бы когда-то научилась себя слушать.

Я поднимаю глаза – и вижу её.

Женщину в белом.

Не святую, не призрак – просто живую тишину.

– Кто ты?

– Та, кто знает.

– Что именно?

– Что ты ошибаешься, думая, что всё ещё можешь выбирать.

Она улыбается.

И от этой улыбки становится холодно.

– Маг верит, что всё подвластно воле.

Жрица знает – всё уже случилось.

Ты просто догоняешь.

Я чувствую, как что-то внутри меня ломается —

и превращается в понимание.

Сила – это не когда управляешь.

Это когда слышишь.

Она подходит ближе и кладёт ладонь мне на лоб.

В глазах вспыхивают картины:

все мои слова, сказанные когда-то вслух,

возвращаются эхом – но не ко мне.

К тем, кого я ранила.

Я вижу, как они плачут,

как отворачиваются,

как забывают.

– Видишь?

Каждое слово – заклинание.

Каждое молчание – тоже.

Я хочу закричать,

но не могу.

Потому что в этом молчании – истина.

– Что теперь? – шепчу я.

– Учись хранить тьму, – отвечает она.

– Внутри?

– Нет. Между строк.

Она растворяется.

А я остаюсь —

одна, но впервые не пустая.

Я чувствую, как внутри меня

просыпается нечто новое:

не сила и не боль,

а спокойствие, похожее на вечность.

Я больше не ищу ответы.

Я – вопрос.

Императрица

Красота – не украшение.

Это клеймо, оставленное на тех, кто выжил.

После тишины приходит плоть.

Я просыпаюсь – и впервые чувствую тело.

Каждая клетка, будто заново созданная из пепла.

В нём – огонь, не похожий на боль.

Я долго избегала его.

Желание всегда пугало меня больше смерти.

Потому что смерть честнее.

А желание – просит быть живой.

Мир вокруг стал мягче.

Воздух пахнет сладостью и потом.

Кожа – как новая граница между мной и всем,

что я раньше называла грехом.

Я смотрю на себя в зеркале.

Не с ненавистью.

С любопытством.

Моё тело – не враг.

Оно – храм, который я разрушала,

путая боль с очищением.

– Тебе нравится смотреть? – звучит голос за спиной.

Я вздрагиваю.

Он другой – низкий, человеческий.

Тёплый.

Я оборачиваюсь – и вижу мужчину.

Его взгляд не хищный,

но слишком внимательный.

– Кто ты?

– Тот, кто напоминает, что ты живая.

Он подходит ближе,

и я чувствую, как время сжимается между вдохом и выдохом.

Не страх.

Просто осознание, что можно – не контролировать.

– Маг пытался владеть.

– Жрица – понимать.

– А ты?

– Я хочу чувствовать.

Он улыбается.

– Тогда ты – Императрица.

Его пальцы касаются моей руки,

и всё вокруг вспыхивает теплом.

Без пошлости, без притворства – просто присутствие.

Как будто мир перестал быть фоном,

а стал частью меня.

Я вспоминаю:

сила – не в том, чтобы подавить.

А в том, чтобы позволить себе цвести.

И я расцветаю.

Не для кого-то.

Для себя.

Мои шрамы становятся узорами.

Мои слёзы – росой.

Моя боль – корнями.

Я наконец понимаю:

женственность – это не слабость.

Это сила, которая не нуждается в доказательствах.

Императрица рождает не детей,

а миры.

И если нужно – сожжёт их.

Без сожалений.

Я поднимаю взгляд —

и впервые не ищу одобрения.

Потому что всё, что я хотела услышать,

уже звучит во мне.

«Ты – не рана.

Ты – плод, что вырос из неё.»

Император

Порядок – это страх, надевший корону.

И власть – не над другими, а над тем, кто дрожит внутри тебя.

После тела приходит структура.

После дыхания – ритм.

После «чувствую» – «надо».

Я стою среди колонн,

вокруг – симметрия и мрамор.

Каждая трещина на полу – будто ошибка, которую нужно исправить.

Я иду – осторожно, будто шагом могу разрушить вселенную.

В центре зала – трон.

Простой. Холодный.

На нём – Он.

Не демон. Не Бог. Не человек.

Император.

– Ты снова пришла без поклона, – говорит он.

Голос – как сталь по стеклу.

– Я не привыкла кланяться.

– А придётся.

– Почему?

– Потому что без порядка даже хаос не выживает.

Он поднимается.

Каждое движение – уверенность.

Ни одного лишнего слова.