Дочь звёздного палача 2

Глава 1

Корабль пах металлом, озоном и чем-то едва уловимым – магией, что пропитала каждую переборку за годы путешествий.

Я стояла в коридоре, прислонившись плечом к холодной стене, и смотрела на закрытую дверь напротив.

Каюта Ориона.

Три дня в гиперпространстве. Три дня пути к столице.

Три дня, что он избегал меня.

Не открыто. Не грубо.

Просто… находил причины не оставаться наедине.

Тренировки с Вейланом. Проверка систем корабля. Планирование миссии с АТЛАСОМ.

Когда я входила в рубку – он выходил.

Когда я приходила в столовую – он уже поел.

Когда наши взгляды встречались случайно – он отводил первым.

Через узы я чувствовала его постоянно. Близко, но недоступно.

Стена, что он возвёл, была толще и крепче любой брони.

Я подняла руку, посмотрела на запястье.

Руны светились тускло – золотые линии переплетались замысловатым узором, что стал ещё сложнее после той ночи.

Провела пальцами по ним – лёгкое прикосновение.

Тепло вспыхнуло мгновенно, побежало вверх по руке.

И через узы – отклик.

Резкий, как удар током.

Орион почувствовал.

Замер, где бы ни был.

Секунда.

Две.

Затем блокировка – решительная, непреклонная.

Отгораживающая меня.

Боль кольнула острее, чем должна была.

Я опустила руку, отвернулась от его двери.

Пошла по коридору – медленно, считая шаги, сосредотачиваясь на звуке ботинок по металлу.

Корабль был небольшим. Четыре каюты, рубка, тренировочный зал, столовая, медблок.

Но казался огромным, когда единственный человек, с которым хотела говорить, прятался.

Я свернула в столовую – маленькая комната с низким столом, скамьями вдоль стен, синтезатором еды в углу.

Не пустая.

Кайра сидела на столе – босая, в коротких штанах и топе, рыжие волосы растрепаны. Ела что-то из миски, болтая ногами.

Вейлан стоял у синтезатора, возился с настройками, ругаясь тихо на древнем языке.

Оба обернулись, когда я вошла.

– О, привет, Вега! – Кайра махнула ложкой приветственно. – Не спится?

Я пожала плечами, подошла к синтезатору.

Вейлан отступил, давая место.

– Эта штука – издевательство, – пробормотал он. – Тысяча настроек, и ни одна не даёт нормальной еды. Всё на вкус как переработанный картон.

– Потому что это и есть переработанный картон, – усмехнулась Кайра. – Просто с разными вкусами.

Она запихнула в рот полную ложку, прожевала.

– Хотя признаю, лучше, чем вяленое мясо и чёрствый хлеб, что я ела последние пять лет.

Я набрала что-то базовое – питательную смесь, что не требовала выбора. Синтезатор загудел, выдал миску с серо-коричневой массой.

Аппетитно.

Я села на скамью напротив Кайры, начала есть механически.

Вейлан опустился рядом с провидицей, обхватил её за талию, притянул к себе.

Она прислонилась, не переставая есть.

Они выглядели… естественно вместе.

Три дня на корабле, и они уже двигались синхронно, заканчивали фразы друг друга, касались постоянно – небольшие прикосновения, что говорили больше слов.

Что-то сжалось в груди – зависть, острая и неожиданная.

Вейлан заметил моё выражение.

– Не спала? – спросил он мягче обычного.

– Не могу, – призналась я, отодвигая миску. – Слишком много мыслей.

– О миссии? – Кайра наклонила голову. – Или о большом угрюмом боге, что прячется от тебя третий день?

Прямота, как всегда.

Я не ответила сразу. Пальцы сжали край стола.

– О том и другом, – сказала я наконец. – Через несколько дней мы будем штурмовать самое охраняемое место в галактике. Проникать в имперский дворец, где тысяча солдат и десятки боевых магов. Искать Лиану. А я даже не знаю…

Голос сорвался.

– Не знаю, жива ли она ещё. Семь лет в имперских застенках. Что, если мы опоздали? Что, если я тащу всех вас на самоубийственную миссию ради призрака?

Вейлан вздохнул, потёр переносицу.

– Она жива, – сказал он уверенно. – Она им нужна. Живая.

– Но он идиот, – добавил он, меняя тему, – Мой лучший друг, брат по оружию, но в вопросах сердца – полный идиот.

– У него нет сердца, – буркнула я. – Только долг, честь и куча комплексов.

– О, сердце есть, – Вейлан усмехнулся. – Просто он закопал его так глубоко, что сам забыл, где.

Он взял фрукт со стола, откусил.

– Дай ему время. Орион… он не умеет с эмоциями. До заточения он был оружием. Инструментом войны. Чувства – слабость, которую нельзя себе позволить.

Он посмотрел на меня серьёзно.

– А ты заставляешь его чувствовать. Много. Слишком много. Это пугает его больше, чем любой враг.

– Тогда пусть скажет это, – я сжала край стола сильнее. – Пусть посмотрит в глаза и скажет, что это была ошибка. Что ничего не значило. Что он жалеет.

Голос сорвался на последних словах.

– Но он не говорит. Просто прячется. И это… это хуже.

Кайра положила ложку, спрыгнула со стола.

Подошла, села рядом со мной.

– Хочешь, я скажу, что вижу? – спросила она тихо. – В вас обоих?

Я посмотрела на неё.

– Ты можешь видеть эмоции?

– Не эмоции. Нити, – она провела рукой в воздухе, словно касаясь чего-то невидимого. – Связи между людьми. Судьбы, что переплетаются. У вас с ним…

Она замолчала, глядя на меня внимательно.

– Вы связаны так крепко, что нити почти срослись. Золотые, яркие, пульсирующие. Это не просто магия уз. Это что-то древнее. Глубже.

Её палец коснулся моего запястья – прямо над рунами.

– Но нити запутаны. Узлами страха, вины, злости. Он тянет одну сторону, ты – другую. Если не распутаете скоро… либо нити порвутся, либо задушат вас обоих.

Она убрала руку.

– Так что поговори с ним. Заставь говорить. До того, как всё рухнет окончательно.

– Он не хочет говорить, – я отвела взгляд. – Сказал – после миссии.

– После миссии вас может не быть, – Кайра пожала плечами. – Видела варианты будущего. Во многих вы не выходите из дворца. Ни один из вас.

Холод скользнул по позвоночнику.

Слова повисли в воздухе, тяжёлые, как надгробие.

Я закрыла глаза, но лица всплыли мгновенно.

Маркус. Зара. Рейн. Кора.

Моя первая команда. Те, кто доверился мне. Кто последовал за мной в Могилу Титанов.

Все мёртвые. Из-за меня.

Я открыла глаза, посмотрела на Кайру.

– Уже теряла команду, – голос вышел тише, чем хотела. – Всех. Мгновенно. Даже попрощаться не успела.

Сглотнула комок в горле.

– Не могу потерять ещё одну. Не могу потерять вас. Не могу потерять… его.

Кайра кивнула медленно, понимающе.

– Тогда не жди "после", – сказала она просто. – Иди к нему. Сейчас. Выбей дверь, если надо. Заставь говорить. Потому что если будешь ждать "после миссии"…

Она посмотрела через плечо.

– "После"может не наступить.

Ушла, оставив слова висеть в воздухе.

Вейлан допил что-то из чашки, поставил.

– Она права, знаешь, – сказал он. – Кайра видит больше, чем большинство. Если говорит, что нити запутаны… они запутаны.

Он поднялся, подошёл, положил руку на моё плечо.

– Иди к нему. Не жди разрешения. Орион никогда не даст разрешение. Он слишком упрям и слишком боится.

Сжал плечо мягко.

– Но если кто и может прорваться через его стены – это ты.

Он ушёл следом за Кайрой.

Я осталась одна в пустой столовой.

Посмотрела на свои руки – они дрожали едва заметно.

Идти к нему.

Заставить говорить.

Прорваться через стены, что он возвёл.

Страшно.

Что, если он действительно скажет, что жалеет? Что это была ошибка?

Что, если оттолкнёт окончательно?

Но Кайра права.

Ждать "после"– значит, возможно, не дождаться вообще.

Маркус ждал "после миссии", чтобы рассказать мне что-то важное.

"После"так и не наступило.

Я поднялась, вышла из столовой.

Пошла по коридору – к его двери.

Остановилась перед ней.

Подняла руку, собираясь постучать.

Замерла.

Через узы я чувствовала его – внутри, бодрствующего.

Он знал, что я здесь.

Чувствовал моё присутствие так же ясно.

Но дверь не открылась.

Приглашения не последовало.

– Орион, – позвала я тихо. – Я знаю, что ты слышишь. Открой. Пожалуйста.

Тишина.

– Нам нужно поговорить. Ты обещал. После того, как… после той ночи. Обещал, что мы поговорим.

Пауза.

– Я не могу больше ждать. Не могу продолжать так, словно ничего не было. Словно ты не…

Голос сорвался.

– Открой дверь, – попросила я тише. – Пожалуйста.

Через узы – всплеск эмоций.

Вина. Желание открыть. Страх того, что будет, если откроет.

Но дверь осталась закрытой.

– Орион, – я положила ладонь на холодный металл. – Если это была ошибка… скажи. Прямо. Я справлюсь. Но это молчание… это убивает меня.

Руны на запястье вспыхнули – ярко, болезненно.

Через узы хлынула волна – его эмоции, неконтролируемые, сырые.

Желание – жгучее, что не утихло. Вина – острая, за грубость той ночи. Страх – что если впустит меня сейчас, не сможет остановиться. Что возьмёт снова, безжалостнее, резче, не заботясь о последствиях.

И под всем этим – что-то глубже, что он яростно отрицал.

Чувство, что пугало его больше смерти.

Я задохнулась от интенсивности.

– Орион…

Дверь распахнулась резко.

Он стоял в проёме – без рубашки, только штаны, босиком. Волосы растрепаны, словно он провёл по ним руками миллион раз. Глаза горели – золотые, дикие, на грани контроля.

– Не делай так, – голос был хриплым, ободранным. – Астра, не трогай узы. Не посылай эмоции через них. Я не…

Он сжал косяк двери так сильно, что метал прогнулся.

– Я едва держусь. Еле сдерживаюсь. Если продолжишь…

– Что? – я шагнула ближе, не отступая. – Что случится, если продолжу?

Его взгляд метнулся к моим губам, вниз по телу, затем обратно.

– Я потеряю контроль, – прорычал он. – Втащу тебя внутрь. Сделаю то же, что и в переулке. Или хуже.

– Может, мне этого и нужно, – слова вырвались прежде, чем я подумала.

Что-то вспыхнуло в его глазах – тёмное, хищное.

– Не говори так, – предупредил он. – Не провоцируй меня. Ты не знаешь, на что я способен, когда…

– Тогда покажи, – я шагнула вплотную, почти касаясь. – Покажи мне. Или скажи, что это была ошибка. Но хватит прятаться.

Мы стояли – в сантиметрах друг от друга, дыша одним воздухом.

Напряжение между нами было осязаемым, электрическим.

Узы пульсировали так сильно, что больно.

– Это не была ошибка, – выдохнул он наконец. – Но и не было правильным.

– Почему?

– Потому что я не могу дать тебе то, что заслуживаешь, – он провёл рукой по лицу. – Нежность. Заботу. Медленные прикосновения и мягкие слова.

Посмотрел прямо на меня.

– Я бог войны, Астра. Я знаю, как разрушать. Как убивать. Как брать силой то, что хочу. Но любить…

Он замолчал.

– Я не умею любить. Забыл. Или никогда не знал.

Слова повисли между нами – сырые, честные, болезненные.

– Я не прошу любви, – прошептала я. – Просто… честности. Присутствия. Того, чтобы ты не прятался.

– Если не буду прятаться, – он шагнул ближе, нависая, – ты получишь зверя, что не контролирует себя. Что возьмёт тебя где угодно, когда угодно, не заботясь о боли, что причиняет.

Рука поднялась, коснулась моей щеки – грубо, пальцы впились.

– Это то, что хочешь?

Я встретила его взгляд – не отступая, не боясь.

– Да, – ответила я твёрдо. – Лучше зверь, что честен, чем бог, что прячется за стенами.

Что-то сломалось в его глазах.

Контроль рухнул.

Он рванул меня к себе – резко, безжалостно.

Губы впились в мои – голодно, требовательно, не давая вдохнуть.

Я ответила с той же яростью – обхватила его шею, притягивая ближе, кусая нижнюю губу.

Он застонал – низко, гортанно.

Подхватил меня на руки, втащил внутрь каюты.

Дверь захлопнулась за нами.

Тьма каюты поглотила нас.

Орион прижал меня спиной к переборке – с силой, металл холодный даже сквозь тунику.

Его тело прижимало спереди – горячее, твёрдое, что не давало двигаться.

Целовал так, словно пытался поглотить, стереть всё между нами, оставить только это – жар, голод, отчаянную потребность.

Руки скользили по моему телу – нетерпеливо, жадно.

Одна зарылась в волосы, дёрнула голову назад, обнажая шею.

Губы оторвались от моих, спустились ниже – по подбородку, к горлу.

Зубы скользнули по чувствительной коже, прикусили – не слишком сильно, но достаточно, чтобы я вскрикнула.

– Орион…

– Тихо, – прорычал он против моей кожи. – Ты сама это начала. Сама пришла. Сама провоцировала.

Другая рука скользнула под тунику, по животу вверх.

Нашла грудь, сжала через тонкую ткань нижнего белья.

Я выгнулась навстречу, задыхаясь.

Через узы хлынула волна его эмоций – неконтролируемых, сырых.

Голод, что он давил три дня. Вина за то, что не может остановиться. Ярость на себя за слабость.

И желание – такое острое, жгучее, что обжигало нас обоих через связь.

Он оторвался от моей шеи, посмотрел в глаза – зрачки расширены почти до черноты, только тонкое золотое кольцо по краю.

– Последний шанс, – голос был хриплым. – Уйди сейчас, Астра. Пока я ещё могу отпустить. Потому что через секунду…

– Не отпускай, – перебила я, притягивая его за шею. – Не хочу, чтобы ты отпускал.

Что-то в нём сломалось окончательно.

Рычание вырвалось – низкое, звериное.

Он подхватил меня за бёдра, поднял. Я обхватила его талию ногами инстинктивно.

Понёс через каюту – три шага до узкой койки.

Бросил на неё – не грубо, но и не нежно.

Навис сверху, руки по обе стороны от моей головы, клеткой из плоти и мышц.

– Это будет не медленно, – предупредил он, глядя сверху вниз. – Не нежно. Я три дня держался. Три дня давил то, что чувствую. И сейчас…

Он не закончил.

Рука скользнула к поясу моих штанов, расстегнула одним движением.

Стянул их вниз вместе с бельём – быстро, решительно.

Холодный воздух коснулся обнажённой кожи, и я вздрогнула.

Он замер на секунду, глядя на меня.

Взгляд скользнул по телу – жадно, собственнически, словно запоминая каждую линию.

– Прекрасна, – прошептал он хрипло. – Каждый раз, когда вижу тебя так… забываю дышать.

Руки легли на мои колени, раздвинули мягко, но настойчиво.

Опустился между ними, и я почувствовала его дыхание – горячее, влажное – на внутренней стороне бедра.

– Орион, что ты…

Губы коснулись кожи – легко, дразняще.

Поцелуй. Ещё один. Выше.

Ближе к центру, что уже пульсировал от предвкушения.

– Хочу попробовать тебя, – голос был низким рычанием. – В переулке не было времени. Сейчас есть. И я собираюсь насладиться.

Язык скользнул по внутренней стороне бедра – влажный, горячий след, что заставил мышцы напрячься.

Я вцепилась в простыни под собой, предчувствуя.

Он поднял взгляд – золотые глаза смотрели из-под темных ресниц, полные голодного обещания.

– Дыши, – приказал он. – Просто дыши, Астра.

И опустил голову.

Губы коснулись меня там, где я была мокрой, готовой.

Я вскрикнула – громко, не сдерживаясь.

Руки вцепились в его волосы инстинктивно.

Язык скользнул по чувствительной плоти – медленно, исследуя, пробуя каждый изгиб.

Нашёл точку, что заставила меня выгнуться дугой.

Сосредоточился на ней – облизывая, посасывая, не давая передышки.

Волны удовольствия накатывали одна за другой, с каждой становясь сильнее.

Я задыхалась, пальцы впивались в его волосы, не зная – притягивать ближе или оттолкнуть от слишком интенсивного ощущения.

Он решил за меня.

Руки легли на мои бёдра, прижали к койке крепко, не давая двигаться, извиваться.

Обездвижил полностью.

И продолжил свою пытку – методично, безжалостно, доводя до края снова и снова, но не позволяя упасть.

– Орион, пожалуйста… – голос сорвался на стон. – Я не могу… слишком много…

Он оторвался на секунду, посмотрел вверх.

Губы блестели от моей влаги. Глаза горели триумфом.

– Можешь, – голос был уверенным. – И будешь. Для меня.

Два пальца скользнули внутрь – без предупреждения, заполняя, растягивая.

Одновременно рот вернулся к той точке.

Я разлетелась на куски.

Оргазм накрыл волной – ослепляющей, оглушающей.

Кричала его имя – снова и снова, не контролируя голос.

Тело содрогалось, мышцы сжимались вокруг его пальцев пульсирующими спазмами.

Он не останавливался – продолжал двигать пальцами, работать языком, вытягивая каждую последнюю волну из меня.

Только когда я обмякла полностью, задыхаясь, он оторвался.

Медленно вытащил пальцы, поднялся.

Нависая надо мной, опираясь на руки.

Лицо напряжённое, мышцы дрожали от сдерживаемого желания.

– Ещё хочешь уйти? – спросил он хрипло.

Я покачала головой, не доверяя голосу.

Протянула руку, коснулась его груди – провела ладонью вниз, по твёрдому прессу, к поясу штанов.

Его дыхание сбилось.

– Астра…

– Твоя очередь, – прошептала я, расстёгивая пояс.

Он схватил мою руку – крепко, останавливая.

– Если ты коснёшься меня сейчас… – голос был натянутой струной, – я не продержусь и минуты. Слишком долго хотел. Слишком сильно.

– Хорошо, – я встретила его взгляд. – Тогда не держись.

Что-то вспыхнуло в золотых глазах – тёмное, первобытное.

Он отпустил мою руку.

Я расстегнула его штаны полностью, стянула вниз вместе с бельём.

Освободила его.

Большой, твёрдый, готовый.

Я провела пальцами по длине – легко, исследуя.

Он застонал – низко, сквозь стиснутые зубы.

Бёдра дёрнулись навстречу прикосновению непроизвольно.

– Астра, хватит, – прорычал он. – Сейчас. Или я кончу прямо в твою руку, как неопытный мальчишка.

Он перехватил мои запястья, прижал над головой одной рукой.

Другой направил себя.

Он посмотрел мне в глаза.

– Готова?

– Да.

Толкнулся – медленно, входя сантиметр за сантиметром.

Растягивая, заполняя, что было всё ещё непривычным, слегка болезненным после первого раза.

Я поморщилась.

Он замер мгновенно.

– Больно?

– Немного. Но продолжай.

– Расслабься, – он наклонился, поцеловал – нежно на этот раз, отвлекая. – Дыши. Это пройдёт.

Продолжил входить – медленно, давая время привыкнуть.

Дискомфорт отступал постепенно, сменяясь ощущением полноты, близости.

Наконец погрузился полностью, замер.

Дышал тяжело, каждый мускул напряжён от усилия сдерживаться.

– Богами, – выдохнул он. – Каждый раз… как в первый. Так горячо. Так узко. Так идеально.

Он начал двигаться – медленно сначала, контролируя каждый толчок.

Но контроль длился недолго.

Три дня сдерживания, три дня голода брали своё.

Темп ускорился – удары стали сильнее, глубже, быстрее.

Он отпустил мои запястья, обхватил за бёдра, приподнял, меняя угол.

Вошёл так глубоко, что воздух вышиб из лёгких.

– Вот так, – прорычал он. – Именно так. Чувствуешь, как глубоко я внутри? Как заполняю полностью?

Я могла только кивнуть, цепляясь за его плечи.

Он сорвался окончательно.

Начал двигаться интенсивно, стремительно – мощными толчками, что заставляли койку скрипеть и биться о переборку.

Рука скользнула между нами, нашла ту точку, что пульсировала.

Начал тереть – кругами, с напором, в такт движениям.

Жар нарастал стремительно, закручивался в тугую спираль внизу живота.

– Орион… снова… я…

– Кончай, – приказал он, толкаясь ещё сильнее. – Сейчас. Хочу чувствовать, как сжимаешься вокруг меня.

Пальцы ускорились.

Спираль лопнула.

Я кричала, содрогаясь, мышцы сжимались вокруг него волнами.

– Да… боги… вот так… – он потерял ритм полностью, движения стали рваными, отчаянными.

Толкнулся последний раз – глубоко, до упора.

Замер, содрогаясь, изливаясь внутрь горячими толчками.

Узы вспыхнули между нами – золотой свет залил каюту на секунду.

Руны на запястьях засияли ярче звёзд.

Через связь хлынула волна – его удовлетворение, облегчение, счастье смешались с моими.

На мгновение мы были единым целым – полностью, абсолютно.

Свет погас.

Орион рухнул на меня, тяжело дыша, всё ещё внутри.

Лицо уткнулось в изгиб моей шеи.

Я обхватила его, прижала к себе, чувствуя, как колотится сердце под рёбрами – быстро, неровно, в такт моему.

Минута прошла в тишине.

Он медленно вышел, перекатился рядом, притянул меня к себе.

Я прижалась к его боку, голова на груди, его рука обхватила мою талию крепко.

Мы лежали в темноте маленькой каюты, дыша синхронно.

– Астра, – голос прозвучал хрипло. – То, что я сказал раньше… что не умею любить…

Он замолчал.

Я подняла голову, посмотрела на него.

В тусклом свете от панели управления я видела его профиль – резкий, красивый, напряжённый.

– Может, это правда, – продолжил он тише. – Может, я забыл, как это делается. Или никогда не знал.

Он повернул голову, встретил мой взгляд.

– Но я знаю, что чувствую к тебе… это больше, чем долг. Больше, чем узы. Больше, чем я готов признать вслух.

Рука поднялась, коснулась моей щеки – нежно на этот раз.

– И это пугает меня до чёртиков.

Я накрыла его руку своей.

– Меня тоже, – прошептала я. – Меня тоже пугает.

Он притянул меня обратно к груди, крепко обнял.

– После миссии, – пробормотал он, и на этот раз голос был другим – решительным, но не уклончивым. – После того, как спасём твою сестру. Мы поговорим. По-настоящему. Обо всём.

Пауза.

– О том, что значит "избранная". О том, почему руны светятся только для тебя так. О том, почему узы изменились после той ночи – я чувствую это, ты тоже чувствуешь.

Его рука сжала мою талию крепче.

– Обещаю. Никаких уклонений. Никаких отговорок. Вся правда. Даже если она напугает нас обоих.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Я закрыла глаза, слушая биение его сердца под ухом.

Равномерное. Сильное. Живое.

Через узы я чувствовала его – спокойнее, чем за все дни.

Стена между нами рухнула.

Может, ненадолго. Может, временно.

Но сейчас, в этот момент, мы были ближе, чем когда-либо.

И это было достаточно.

Пока.

Глава 2

Я проснулась от тихого гудения двигателей.

Постоянного, убаюкивающего звука, что пронизывал каждый сантиметр корабля.

Было темно. Каюта освещалась только тусклым светом от панели управления у двери – холодным, синеватым.

Я лежала на боку, прижатая к тёплому телу.

Рука Ориона обхватывала мою талию – тяжёлая, собственническая даже во сне.

Его дыхание касалось моего затылка – ровное, глубокое.

Он спал.

Впервые за три дня, судя по тому, как расслаблены мышцы под моей ладонью на его предплечье.

Я не двигалась, боясь разбудить.

Просто лежала, наслаждаясь моментом близости, что казался таким редким, хрупким.

Через узы я чувствовала его – спокойного, умиротворённого, без обычного напряжения и контроля.

Руны на запястье светились мягко в темноте – золотые линии пульсировали в такт нашим сердцебиениям.

Связь стала теплее после того, что произошло. Мягче.

Словно узлы, о которых говорила Кайра, немного распутались.

Я закрыла глаза обратно, позволяя себе ещё несколько минут покоя.

Но сон не вернулся.

Мысли кружили.

Дворец. Лиана. Император.

Семь лет она в плену. Семь лет я искала способ добраться до неё.

Почему он держит её как почётную пленницу?

Что ему нужно от неё?

Беспокойство грызло, не давало расслабиться полностью.

Рука на моей талии шевельнулась.

Пальцы сжали мягко.

– Не спишь? – голос Ориона был хриплым от сна, низким.

– Не могу, – призналась я негромко. – Слишком много мыслей.

Он притянул меня ближе, прижал спиной к своей груди плотнее.

Губы коснулись моего плеча – лёгкий поцелуй.

– О чём думаешь?

– О Лиане. О дворце. О том, что нас ждёт.

Я повернулась в его объятиях, чтобы видеть лицо.

В тусклом свете различала только контуры – резкий профиль, тень щетины на щеках и подбородке, блеск золотых глаз.

– Ты правда думаешь, что мы сможем? – спросила я. – Проникнуть во дворец, найти её, выбраться живыми?

Орион молчал долго, и я знала – он не станет лгать, приукрашивать ради утешения.

– Шансы малы, – сказал он наконец честно. – Дворец – самое защищённое место в галактике. Десятки тысяч солдат. Барьеры, построенные ещё при мне – я сам консультировал архитекторов полторы тысячи лет назад, когда был полководцем Империи, до войны богов.

Пальцы сжались на моей талии.

– Император – Терион. Бог порядка и иерархии. Мы были союзниками когда-то, до того как всё рухнуло. Он хотел упорядочить галактику – единая власть, единый закон, единая воля, идеальная структура. Я… не соглашался. Считал, что порядок без свободы выбора – тюрьма.

Голос стал жёстче.

– Он построил свою Империю. Безупречную. Где каждый знает своё место в иерархии. Где отклонение от нормы наказуемо. И дворец – сердце этого порядка. Место, где хаос невозможен по определению.

Пауза.

– Терион знает, как я мыслю. Предугадает многие мои ходы. Это усложняет задачу в разы.

Он провёл рукой по моим волосам – неспешно, задумчиво.

– Но невозможное мы уже делали. Ты разбудила меня из стазиса, хотя это считалось невыполнимым. Мы освободили Вейлана. Нашли провидицу на краю галактики.

Пальцы коснулись моей щеки.

– Если есть хоть один шанс из тысячи – мы его используем. Найдём способ. Вытащим твою сестру. Или умрём, пытаясь.

– Не хочу, чтобы ты умер, – прошептала я.

– И я не хочу, чтобы ты умерла, – он наклонился, прижался лбом к моему. – Поэтому будем очень, очень осторожны. Разведка. Планирование. Никаких героических глупостей и прямых штурмов.

– Звучит скучно для бога войны.

Усмешка мелькнула на губах.

– Боги войны становятся легендами не потому, что лезут в каждую битву напролом. А потому, что выбирают битвы, которые могут выиграть. И находят слабости там, где другие видят только силу.

Он поцеловал меня – мягко, медленно, совсем не похоже на ту яростную страсть час назад.

– Найдём слабость дворца, – пробормотал он против моих губ. – Проникнем. Заберём Лиану. И исчезнем прежде, чем Терион поймёт, что произошло.

– Так просто, да?

– Нет, – он откинулся, глядя на меня серьёзно. – Совсем не просто. Будет опасно. Может, смертельно опасно. Но другого выбора нет.

Он замолчал, и через узы я почувствовала волну – не уверенность.

Страх.

Он боялся.

Не за себя. За меня.

За то, что может не уберечь. Что обещание "после миссии"так и не исполнится.

Я прижалась к нему крепче, обхватив руками

– Спасибо, – прошептала я в его грудь. – За то, что не бросил. За то, что остался. За то, что идёшь со мной до конца.

Его рука легла на мою спину, поглаживая неспешно.

– Куда я денусь? – голос был с усмешкой. – Узы связали нас намертво. Если ты умрёшь, я следом. Приходится держать тебя в живых из чистого эгоизма.

Я толкнула его в грудь – слабо, но он понял посыл.

– Идиот.

– Твой идиот, – он поймал мою руку, поднёс к губам, поцеловал костяшки. – Теперь. Хочешь ты того или нет.

Через узы я почувствовала – он шутил только наполовину.

Вторая половина была серьёзной.

Я действительно стала его.

И он – моим.

Узы, что начинались как цепи, превратились во что-то другое.

Во что-то, чему я боялась дать название.

– Который час? – спросила я, меняя тему. – Сколько до прибытия?

Орион повернул голову, посмотрел на светящуюся панель у двери.

– Четыре утра по корабельному времени. До столицы ещё сутки полёта.

Он снова повернулся ко мне.

– Спи. Нужны силы. Завтра начнём планирование. АТЛАС соберёт всю доступную информацию о дворце. Вейлан вспомнит планировку, что знал. Кайра попробует увидеть пути проникновения.

– А ты?

– Я буду искать союзников, – он закрыл глаза. – Может, кто-то согласится помочь. За плату или из страха.

Я хотела спросить, кто эти люди, но его дыхание уже выравнивалось.

Сон забирал его снова.

Я прижалась ближе, закрыла глаза.

Через несколько минут провалилась в темноту.

Снов не было. Только густая, обволакивающая тишина.

***

Проснулась от звука открывающейся двери.

Я открыла глаза резко, инстинктивно потянувшись к ножу, что обычно был под подушкой.

Его не было. Оружие осталось в моей каюте.

– Тише, – голос Ориона. – Это Вейлан.

Я обернулась.

Орион сидел на краю койки, уже одетый – чёрные штаны, рубашка не застёгнута, волосы влажные, явно после душа.

В дверях стоял Вейлан – растрепанный, но довольный.

Взгляд скользнул по каюте, по нам обоим.

Усмешка расцвела на губах.

– Ну наконец-то, – протянул он. – Думал, придётся самому запереть вас в одной комнате насильно.

Я натянула одеяло выше, закрывая обнажённое тело.

Орион бросил на Вейлана предупреждающий взгляд.

– Что нужно?

– АТЛАС просит всех в рубку, – Вейлан откинулся о косяк двери. – Говорит, собрал информацию о столице и дворце. Много информации. Хочет показать, пока мы ещё в гиперпространстве и есть время изучить.

Он посмотрел на меня.

– Одевайся, Вега. Завтрак через двадцать минут в столовой. После – рубка. Большое планирование начинается.

Он вышел, закрыв дверь.

Я выбралась из-под одеяла, начала одеваться.

Орион наблюдал – взгляд скользил по телу, задерживаясь на каждом изгибе.

– Перестань, – пробормотала я, натягивая бельё. – Смотришь так, словно хочешь съесть.

– Хочу, – он не отрицал, поднимаясь. – Снова. Прямо сейчас.

Он подошёл, обхватил сзади за талию, притянув спиной к своей груди.

Губы коснулись шеи – лёгкий поцелуй, затем укус.

Я вздрогнула, выгнулась.

– Орион, нет времени…

– Знаю, – он отпустил неохотно. – Но после планирования… ты вернёшься сюда. Не в свою каюту. Сюда. Ко мне.

Это не был вопрос.

Приказ. Требование.

Я обернулась, посмотрела на него.

– Так уверен, что я соглашусь?

– Да, – он встретил взгляд без тени сомнения. – Потому что ты хочешь того же. Чувствую через узы.

Он был прав. Чёрт побери.

– Самоуверенный, – пробормотала я, но улыбнулась.

– Реалистичный, – он застегнул рубашку, начал заправлять в штаны. – Три дня я прятался. Избегал. Как идиот, по словам Вейлана. Больше не буду.

Он подошёл к двери, остановился, обернулся.

– Ты моя, Астра. Узы связали нас. То, что произошло между нами – не случайность и не ошибка. И я больше не собираюсь притворяться, что это не так.

Слова повисли в воздухе – тяжёлые, значимые.

Он вышел, оставив дверь приоткрытой.

Я осталась стоять, дыхание участилось.

Ты моя.

Собственнически. Окончательно.

Часть меня должна была возмутиться – я не чья-то собственность. Я связала его узами против воли. Я была той, кто держал власть.

Но другая часть – та, что откликалась на узы, на его прикосновения, на связь между нами – та часть пела от этих слов.

Потому что он не говорил "ты моя раба". Он говорил "ты моя женщина".

Разница была колоссальной.

И работало в обе стороны.

Если я его – то он мой.

Равенство в собственничестве. Взаимность в притяжении.

Узы больше не цепи. Они стали выбором.

И это меняло всё.

Я закончила одеваться быстро, вышла из каюты.

Коридор был пуст.

Прошла в столовую.

Там уже собрались все.

Вейлан и Кайра сидели рядом – он что-то рассказывал, она смеялась, обхватив его руку обеими.

Орион стоял у синтезатора, набирал еду.

Когда я вошла, все обернулись.

Вейлан усмехнулся.

Кайра оглядела меня, затем Ориона, затем снова меня.

– Наконец-то распутали пару узлов? – спросила она прямо.

Я покраснела.

– Кайра…

– Что? Я провидица. Вижу изменения. Нити между вами стали ярче. Меньше напряжения. Больше… – она сделала неопределённый жест рукой, – гармонии, что ли.

Она довольно кивнула.

– Хорошо. Значит, шансы выжить выросли процентов на пять.

– Всего на пять? – Вейлан поднял бровь.

– С тридцати до тридцати пяти процентов, – она пожала плечами. – Всё равно хреново, но лучше, чем было.

Тишина повисла тяжёлая.

Вейлан посмотрел на Кайру, затем на нас.

– Тридцать пять процентов, – повторил он медленно. – То есть в двух третях вариантов будущего мы все мертвы.

– Примерно так, – Кайра кивнула, не переставая жевать фрукт.

Я почувствовала, как рука Ориона легла на моё бедро под столом – крепко, успокаивающе.

– Значит, делаем так, чтобы попасть в те тридцать пять процентов, – сказал он ровно. – Работаем с тем, что имеем.

Кайра прищурилась.

– Хотя если вы продолжите трахаться вместо подготовки к миссии, процент снова упадёт. Так что сосредоточьтесь, пожалуйста.

Я чуть не поперхнулась воздухом.

Орион фыркнул – едва слышно, но я заметила.

Он принёс мне миску с едой, поставил перед свободным местом.

– Ешь, – приказал он просто. – Нужны силы.

Я села, начала есть.

Орион устроился рядом – близко, так что наши плечи почти касались.

Заявление.

Молчаливое, но ясное.

Вейлан и Кайра переглянулись, но ничего не сказали.

Я накрыла его руку своей под столом.

Сжала. Молча говоря: я тоже боюсь. Но мы справимся.

Его пальцы сплелись с моими.

Крепко.

Как клятва.

Мы ели быстро, молча.

Атмосфера изменилась – стала серьёзнее.

Приближение к столице ощущалось физически.

Как сгущение воздуха перед грозой.

– АТЛАС ждёт, – Орион поднялся первым, допив воду. – Идёмте. Пора узнать, во что мы ввязались.

Мы направились в рубку.

Четверо.

Два бога, последняя Вега и дерзкая провидица.

Против целой Империи.

Впереди была столица.

Дворец.

И ответы на вопросы, которые могли изменить всё.

Глава 3

Рубка «Ночного странника» была залита холодным синим светом голограмм – они плавали в воздухе призрачными образами, отбрасывая на стены колеблющиеся тени.

Я вошла последней, и дверь за мной закрылась с тихим шипением гидравлики. Остановилась у входа, и дыхание перехватило.

В центре рубки, над навигационной консолью, вращалась планета.

Терранова Прайм.

Голубая жемчужина среди бесконечной черноты космоса. Океаны сияли глубоким сапфировым – настолько ярким, что казалось, они светятся изнутри. Континенты расстилались изумрудными и золотыми пятнами. Облака обвивали планету белоснежными лентами, мягкими, нежными.

Прекрасная.

Смертельно опасная.

Столица Империи.

– Терранова Прайм. Самая защищённая планета в известном пространстве.

Проекция увеличилась плавным движением – планета приблизилась, заполнила пространство рубки.

Детали стали чётче.

И я увидела.

Вокруг планеты, словно металлическое кольцо из древних легенд, располагались десятки космических станций. Массивные конструкции из стали и бетона, ощетинившиеся оружейными платформами. Между ними скользили корабли – военные фрегаты, эсминцы, перехватчики. Патрульные маршруты расчерчены пунктирными линиями на 3D-карте – плотная сеть, не оставляющая слепых зон.

Воздух в рубке стал тяжелее.

Или это просто осознание пришло – куда мы летим.

– Орбитальная оборона, – АТЛАС продолжал спокойно, методично, как всегда. – Двенадцать крупных военных станций. Постоянный патруль из пятидесяти боевых кораблей. Все входящие суда проходят обязательную проверку на одной из контрольных станций.

Я подошла ближе к светящемуся изображению, протянула руку – пальцы прошли сквозь виртуальную модель, и частицы света разбежались, как потревоженная вода.

– Какую проверку?

– Полное сканирование корабля, груза, экипажа. Проверка документов, разрешений на посадку, регистрации судна. Физический досмотр при малейших подозрениях. Магическое сканирование обязательно. Время проверки: от двух до восьми часов в зависимости от класса судна.

Орион стоял у противоположной консоли – руки скрещены на широкой груди, спина прямая. Изучал проекцию профессиональным взглядом командира, просчитывающего варианты атаки и защиты.

– Мы не пройдём, – голос был ровным, констатирующим факт. – «Ночной странник» – военный корабль старого образца. Они распознают класс за секунды. Начнут задавать вопросы о регистрации, владельце, назначении полёта.

Свет голограммы играл на его лице – синеватый, холодный, подчёркивал резкие черты, тени под скулами.

– Верно, – согласился АТЛАС, и в голосе ИИ впервые прозвучало что-то похожее на озабоченность. – Более того, я обнаружил упоминание о судне схожих характеристик в имперской базе данных разыскиваемых. Статус: "потенциально враждебное, остановить для досмотра при обнаружении". Детали размыты, но риск высок.

Вейлан оттолкнулся от консоли, к которой прислонялся – движение ленивое, кошачье. Подошёл к голограмме лёгкой походкой.

Остановился, скрестив руки, наклонив голову – изучая светящуюся планету с прищуром.

Серебряные волосы поймали отблеск проекции, заблестели.

– Есть способ, – произнёс он задумчиво, не отрывая взгляда от проекции.

Все обернулись.

Вейлан повернулся к нам, и в бледно-голубых глазах заплясали огоньки – те самые, что всегда предвещали либо гениальный план, либо безумную авантюру.

– Мы не летим на этом корабле.

Орион нахмурился.

– Поясни.

– Проблема не в том, как попасть на планету, – Вейлан начал расхаживать перед голограммой, жестикулируя. – Проблема в том, кем мы туда прибываем. Военный корабль привлекает внимание. Торговый – проверяют придирчиво. Дипломатический – слишком легко проверить подлинность.

Он остановился, повернулся.

– Но есть категория транспорта, которую проверяют поверхностно. Быстро. Без лишних вопросов. Потому что их слишком много, и инспекторы не хотят тратить время на каждый.

Пауза.

– Работорговческие транспорты.

Тишина повисла тяжёлая.

Я почувствовала, как Орион напрягся – каждый мускул превратился в камень.

– Ты хочешь, чтобы мы притворялись рабами, – голос был ровным, но под словами клокотала ярость.

– Да, – Вейлан кивнул просто. – Оформляемся как партия рабов. Легально проходим на планету через работорговую станцию.

– Нет, – Орион шагнул вперёд. – Это исключено.

– Это единственный способ…

– Я сказал НЕТ!

Голос прогремел, заставив голограмму дрогнуть.

Вейлан не отступил. Встретил взгляд спокойно.

– Послушай план до конца. Потом откажешься, если хочешь.

Орион сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели. Но кивнул – резко, неохотно.

Вейлан развернулся к голограмме, увеличил изображение одной из орбитальных станций жестом.

– Работорговческая станция "Аврора-5". Одна из крупнейших в системе. Через неё проходят тысячи рабов ежедневно – с десятков планет, сотен транспортов.

Он провёл рукой, показывая поток кораблей.

– Проверка стандартная: сканирование документов, магическое сканирование на наличие опасных способностей, визуальный осмотр товара. Занимает от тридцати минут до двух часов максимум. Быстро. Поверхностно.

– Магическое сканирование, – я повторила. – Они увидят Ориона. Тебя. Двух богов.

– Нет, – Вейлан повернулся, и на лице расцвела уверенная усмешка. – Не увидят.

Он поднял руку, провёл ею перед своим лицом.

Серебряный свет вспыхнул – тонкой дымкой обволок его фигуру.

И черты изменились.

Лицо стало другим – более грубым, со шрамом через бровь. Кожа потемнела, глаза из бледно-голубых превратились в карие. Даже рост словно уменьшился на несколько сантиметров.

– Иллюзии, – произнёс он, и голос звучал иначе – ниже, с хрипотцой. – Я бог снов и иллюзий. Могу изменить то, как меня видят другие. Не только внешность – ауру, запах, даже ощущение при прикосновении.

Он провёл рукой снова, и облик вернулся к привычному.

– Наложу иллюзию на всех четверых. Сделаю нас невзрачными, измождёнными, жалкими. Рабы с пограничной колонии – захвачены пиратами, сломлены, не представляют угрозы или интереса.

Кайра выпрямилась.

– Твоя магия скроет божественную ауру?

– Полностью, – Вейлан кивнул уверенно. – Сканеры увидят обычных людей. Слабых. Без значительной магии. Орион будет излучать силу – но под иллюзией она растворится в фоне. Для любого наблюдателя он станет просто… пустым.

Орион смотрел на брата долго – взвешивая, просчитывая.

Я подошла ближе, глядя на Вейлана с сомнением.

– Твои иллюзии настолько сильны? Обмануть магические сканеры, настроенные специально на поиск скрытой силы?

Вейлан усмехнулся, явно ожидая этого вопроса.

– Я бог иллюзий, Астра. Не уличный фокусник с ярмарки, показывающий трюки за медяки.

Он сделал шаг ближе ко мне.

– Мои иллюзии не просто «кажутся» реальностью тем, кто смотрит. Они становятся реальностью для всех органов чувств – зрение, слух, осязание, даже магическое восприятие. Полная подмена реальности в сознании наблюдателя.

Вейлан сделал шаг к Ориону.

– Помнишь Битву за Кристальные Врата?

Орион замер.

Секунда тишины.

Затем выдох – долгий, с усмешкой.

– Серьёзно? Ты действительно хочешь вспоминать это?

– Почему бы и нет? – Вейлан развёл руками, улыбка стала шире. – Идеальный пример того, как мои иллюзии работают даже против богов.

Он повернулся к нам с Кайрой, явно наслаждаясь моментом.

– Две тысячи лет назад. До войны богов, когда мы ещё были союзниками. Терион устроил военные учения – проверку обороны одной из ключевых крепостей галактики.

Вейлан постучал по голограмме.

– Кристальные Врата. Неприступная крепость, охраняемая тремя богами войны – включая вот этого угрюмого типа, – кивнул на Ориона. – Задача атакующих: пройти все уровни защиты и захватить командный центр. Без насилия – учения же. Десять богов в атаке против трёх в обороне.

Орион скрестил руки, но в глазах мелькнула усмешка – воспоминание о давнем событии.

– Ты был в атакующей команде. И проиграл. Официально.

– Официально – да, – Вейлан поднял палец. – Но ты не заметил, как я прошёл.

Секунда тишины.

Орион нахмурился.

– Что?

– Я был в командном центре, – Вейлан усмехнулся ещё шире. – Пока ты доблестно отражал атаку на внешних воротах, разбрасывая врагов как кегли, я уже сидел в кресле командующего. Пил его вино, читал секретные донесения, любовался видом через панорамное окно.

– Это невозможно, – Орион покачал головой. – Я сканировал всю крепость. Каждый уровень. Каждый коридор. Магические барьеры настроены на враждебных. Ты не мог…

– Мог, – Вейлан наклонился вперёд, глаза заблестели. – Потому что я превратился в тебя.

Тишина стала абсолютной.

– В меня? – Орион выпрямился медленно.

– Абсолютная копия, – Вейлан кивнул. – Внешность, голос, аура, запах, даже манера двигаться. Я стал тобой. Прошёл мимо охраны – они отдавали честь, думая, что командир проверяет посты. Прошёл магические барьеры – они пропустили «союзника». Поднялся в командный центр.

Вейлан засмеялся – искренне, с удовольствием от воспоминания.

– Приказал охране выйти – «личная проверка безопасности, распоряжение командующего». Они вышли, не задав ни одного вопроса. Я зашёл внутрь.

Пауза.

– Терион объявил результаты: атакующие проиграли, защитники победили. Но я подошёл к нему после церемонии награждения. Показал запись из командного центра – моё лицо в кресле командующего за двадцать минут до официального окончания учений.

Орион провёл рукой по лицу, и в движении читалось смешанное чувство – восхищение мастерством и раздражение от того, что его обманули.

– Я помню. Терион был в ярости. Сказал, что это обман, нечестная игра. Потребовал аннулировать результат.

– А я ответил, – Вейлан усмехнулся, – что война не честная. И враги будут использовать любые методы. Обман, предательство, иллюзии. Поэтому защитники должны быть готовы ко всему. Даже к тому, что союзник окажется врагом под маской.

Он выпрямился, посмотрел на Ориона серьёзно.

– Моя иллюзия обманула тебя – бога войны, с обострённым восприятием угроз и многовековым опытом битв. Обманула магические барьеры, созданные лучшими магами той эпохи специально для выявления врагов. Обманула всех – от рядовых охранников до других богов.

Вейлан повернулся к голограмме станции.

– Так что какие-то жалкие инспекторы-смертные на орбитальной станции? Сканеры, настроенные на базовое магическое излучение? Это детская игра по сравнению с Кристальными Вратами.

Орион смотрел на него долго – золотые глаза изучали лицо брата, ища ложь или неуверенность.

Не нашёл.

Медленно кивнул.

– Хорошо. Верю. Твои иллюзии обманут сканеры.

Он повернулся к голограмме.

– Но это решает только проблему магического обнаружения. Нужны документы. Легальное оформление как партии рабов. Договорённость с работорговцем, который отпустит нас на планете.

– Верно, – согласился Вейлан. – Для этого нужен контрабандист. Тот, кто специализируется на поддельных документах для работорговли.

АТЛАС откликнулся мгновенно:

– Сканирование тёмной сети столичного сектора… Найдено шестнадцать потенциальных кандидатов. Фильтрую по критериям: репутация, успешность операций, отсутствие зафиксированных предательств…

Секунды тянулись в напряжённом молчании.

– Поиск завершён, – объявил АТЛАС. – Оптимальный вариант: Виктор Кейн. Сорок семь лет. Работает в теневом секторе столицы последние двадцать лет. Специализация: поддельные документы для работорговли, организация тихих переходов через проверки. Репутация в криминальном мире: высокая. Процент успешных операций: девяносто два. Случаи предательства клиентов: не зафиксированы за всё время деятельности.

– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, – пробормотал Орион, прищурившись на данные, что высветились рядом с именем.

– Или он просто профессионал своего дела, – возразил Вейлан, пожав плечами. – Такие существуют, брат. Не предают, потому что репутация – их капитал. Один слив клиента – и бизнес рушится навсегда. Никто не будет работать с тем, кто сдаёт людей Империи.

Я подошла ближе к голограмме, всматриваясь в скудные данные на экране.

– Можем связаться с ним?

– Да, – подтвердил АТЛАС. – У Виктора Кейна есть защищённый канал для потенциальных клиентов. Анонимный, многократно зашифрованный. Установить контакт?

Вейлан посмотрел на Ориона.

Орион смотрел на проекцию планеты – вращающуюся, прекрасную, смертельную.

Выдохнул тяжело.

– Связывайся.

Проекция планеты исчезла, заменилась текстовым окном – чёрный фон, зелёные буквы, мигающий курсор.

"Канал защищён. Представьтесь и изложите суть запроса. Ответ поступит в течение часа."

Вейлан подошёл к консоли управления, склонился над ней.

– АТЛАС, передай следующее: «Четверо. Нужны качественные поддельные документы, оформляющие нас как рабов для легального прохода на Терранову Прайм через работорговую орбитальную станцию "Аврора-5". Плюс предварительная договорённость с работорговцем на планете – тем, кто отпустит без вопросов после высадки. Срочно. Также требуются убедительные "легенды"– биографии для каждого, объясняющие происхождение и причины продажи. Оплата: половина аванс, половина после успешной высадки. Ждём условий.»

АТЛАС передал сообщение.

Курсор в окне мигал – мерно, гипнотически.

Мы ждали.

Тишина в рубке была напряжённой, звенящей. Я обхватила себя руками крепче, чувствуя, как холод поползает по позвоночнику – не от температуры, изнутри.

Мы действительно собирались это сделать.

Стать рабами. Хотя бы на время.

Орион стоял неподвижно – только грудь поднималась и опускалась медленно, контролируемо.

Кайра болтала ногами, насвистывая что-то негромко – нервная привычка.

Вейлан постукивал пальцами по консоли – лёгкая дробь, едва слышная.

Три минуты тянулись как три часа.

Затем окно мигнуло.

Текст появился – строчка за строчкой, быстро.

"Выполнимо. Цена: 100,000 имперских кредитов. Оплата: половина аванс (50,000), половина после успешной высадки на планету (50,000). Срок подготовки документов: 36 часов. Встреча обязательна для снятия биометрических данных – отпечатки пальцев, сканы сетчатки, образцы ДНК. Без биометрии документы бесполезны – при проверке несоответствие вылезет мгновенно. Координаты точки встречи вышлю отдельным сообщением после подтверждения аванса. Опоздание на встречу больше чем на одну минуту – сделка автоматически отменяется. Вопросы?"

Вейлан присвистнул тихо.

– Сто тысяч. Дорого, но для столицы и такого уровня риска – в пределах разумного.

– Биометрия, – я нахмурилась, глядя на слово. – Зачем ему наши реальные данные?

– Документы должны совпадать с реальностью, – объяснил Вейлан, обернувшись. – Отпечатки пальцев, сканы сетчатки, образцы ДНК. Когда инспекторы на станции проверяют рабов – они сканируют. Сравнивают данные в документах с реальным человеком. Если хоть что-то не совпадёт…

Он провёл пальцем по горлу – жест красноречивый.

– Несоответствие вылезет за секунды. Поднимут тревогу. Арест всей партии. Допросы. Очень неприятные, болезненные допросы с применением магии чтения мыслей и пыток.

– Значит, придётся встретиться лично, – Орион скрестил руки. Голос был ровным, но я слышала напряжение под словами. – Рискованно. Может быть ловушкой.

– Может, – согласился Вейлан легко, пожав плечами. – Но другого способа попасть на планету нет. Мы в тупике. Либо доверяем контрабандисту достаточно для встречи, либо ищем другой путь. Которого, к слову, не существует.

– У нас есть сто тысяч? – спросила я.

– Есть, – ответил Вейлан, и в голосе прозвучала кривая усмешка. – На корабле хранятся не только припасы от твоего предка, Астра. Есть имперские кредиты, которые АТЛАС… скажем так, изъял из нескольких криминальных счетов по пути сюда.

Он посмотрел на меня с усмешкой.

– Не совсем легально, но в нашей ситуации мораль – роскошь, которую мы не можем себе позволить.

Орион молчал долго – взвешивая, просчитывая риски и варианты, перебирая все возможные исходы в уме.

Свет голограммы играл на его лице, отбрасывал тени под скулами, в глазницах, делал черты ещё более резкими.

Через узы я чувствовала – сопротивление идее доверять незнакомому контрабандисту. Но также понимание, что альтернатив нет. Совсем.

Наконец он выдохнул – тяжело, обречённо.

– Хорошо. Соглашаемся.

Повернулся к потолку, где располагались динамики АТЛАСА.

– Передай согласие. Переведи аванс пятьдесят тысяч на указанный счёт. И запроси координаты встречи.

– Передаю, – АТЛАС подтвердил мгновенно.

Окно мигнуло. Сообщение ушло.

Ответ пришёл почти сразу – будто контрабандист сидел у экрана, ожидая решения.

"Аванс получен. Подтверждаю сделку. Координаты встречи: астероидное поле Дельта-375, сектор 12-Б, заброшенная горнодобывающая станция «Надежда-7». Встреча через 36 часов ровно, отсчёт от момента получения этого сообщения. Прибыть вчетвером лично, биометрию снимать нужно со всех. Оружие допустимо, но если начнёте стрелять первыми – очень, очень пожалеете. До встречи."

АТЛАС вывел на голограмму новое изображение.

Планета исчезла, заменилась картой астероидного поля – хаотичное скопление каменных глыб разных размеров, медленно вращающихся в пустоте космоса. В центре, среди крупных астероидов – крошечная точка станции, одинокая и заброшенная.

– Астероидное поле Дельта-375, – АТЛАС начал перечислять данные. – Заброшенная горнодобывающая станция «Надежда-7». Закрыта двадцать три года назад после полной выработки ресурсов. Официально опечатана имперскими властями и списана как нежилая. Идеальное место для тайных встреч – вдали от основных патрульных маршрутов, нет постоянного наблюдения, нет свидетелей, нет активных сканеров Империи.

– Или идеальное место для засады, – добавил Орион мрачно, изучая карту поля внимательным взглядом полководца. – Астероиды блокируют дальние сканеры. Можно спрятать целый флот кораблей за крупными глыбами, и мы не увидим до последнего момента, пока не окажемся в ловушке.

– Всегда можно развернуться и улететь на максимальной скорости при первых признаках опасности, – Вейлан пожал плечами. – Если почувствуем неладное – сматываемся. «Ночной Странник» быстрый, уйдём.

Он повернулся к голограмме, увеличил изображение станции жестом – ржавая конструкция с десятком стыковочных портов.

– Слушайте план внимательно. Это важно.

Все подошли ближе – образовали полукруг вокруг светящейся проекции, каждый напряжённо сосредоточен.

Вейлан начал объяснять, указывая на элементы голограммы.

– Контрабандист Виктор Кейн оформляет нас как легальную партию рабов. Четыре человека с пограничной колонии. Документы будут безупречные – биометрия, медицинские справки, вся история каждого. Кто мы, откуда, почему попали в рабство.

Палец скользнул по траектории от станции к планете.

– Мы садимся на грузовой работорговческий транспорт вместе с другими рабами – их всегда много на таких рейсах, десятки, иногда сотни человек. Безымянная толпа товара.

Он посмотрел на каждого из нас, убеждаясь, что следим за логикой.

– Транспорт легально проходит проверку на орбитальной работорговческой станции «Аврора-5». Инспекторы проверят документы каждого раба, проведут магическое сканирование, визуально осмотрят товар. Если всё в порядке – выдают разрешение на посадку. Это стандартная процедура, занимает час-два максимум.

Усмешка мелькнула на губах.

– Но благодаря моим иллюзиям они увидят именно то, что должны увидеть. Четверо невзрачных, сломленных рабов. Никакой угрозы. Никакого интереса.

Вейлан увеличил изображение планеты, показал промышленный район столицы.

– Транспорт высаживается на планете – обычно в промышленном районе столицы, где расположены рабовладельческие рынки и центры распределения товара. Вот там, пока идёт хаос разгрузки, пока надзиратели считают головы и проверяют по спискам…

Он постучал по изображению здания.

– Работорговец, с которым Кейн договорится заранее за отдельную плату, тихо отпускает нас. Получает свою долю компенсации за «потерянный товар». Мы уходим в толпе портовых рабочих, растворяемся. Он оформляет наш побег как несчастный случай при разгрузке – обычное дело, бывает постоянно в суматохе. Потеря четырёх рабов из сотни – допустимый процент брака, на который даже не обратят особого внимания.

– Работорговец в сговоре с самого начала? – уточнила я, чтобы убедиться, что правильно поняла.

– Именно, – Вейлан кивнул решительно. – Это часть услуги, за которую мы платим Виктору Кейну сто тысяч. Он организует не только документы, но и безопасную высадку на планете. Полный комплексный пакет «от двери до двери».

Кайра подняла руку, как школьница на уроке, что вызвало бы улыбку в другой ситуации.

– А если работорговец сдаст нас потом? Когда узнает, кто мы на самом деле?

– Не узнает, – Вейлан покачал головой уверенно. – Для него мы просто четверо безымянных рабов, которых кто-то заплатил выпустить тихо. Таких сделок у него десятки в месяц. Он не задаёт лишних вопросов – в его бизнесе чем меньше знаешь, тем дольше живёшь и тем меньше рисков. Получил деньги от Кейна, отпустил нас в суматохе, забыл лица через час.

Он усмехнулся.

– Плюс, Виктор Кейн выберет того работорговца, кто проверенный временем и множеством подобных операций. Кто уже делал такое раньше и умеет держать язык за зубами, не задавая лишних вопросов. Надёжность и конфиденциальность – часть профессиональной услуги, за которую мы платим такие большие деньги.

Орион обвёл нас всех взглядом – задержался на каждом лице, оценивая готовность к тому, что предстоит.

– Тридцать шесть часов до встречи с контрабандистом, – голос стал жёстче, командным. – Готовимся. Виктор Кейн даст нам "легенды"– выдуманные биографии. Но мы должны их выучить наизусть до мельчайших деталей. При проверке инспекторы могут задать вопросы – откуда вы, как попали в плен, кто ваши бывшие хозяева. Каждый ответ должен быть мгновенным, уверенным, правдоподобным.

Он посмотрел на меня – долго, тяжело, и в золотых глазах читалось беспокойство, что он пытался спрятать, но не мог полностью скрыть через узы.

– И помните главное: на станции, на транспорте мы не сможем защищать друг друга открыто. Если что-то пойдёт не так – импровизируем на ходу. Тихо. Без использования магии открыто, без проявления божественной силы, без привлечения внимания охраны или других рабов.

Тишина повисла тяжёлая. Голос стал ещё жёстче.

– Один промах, одна ошибка в игре – и мы все мертвы. Или что ещё хуже – схвачены и доставлены прямо к Териону. Тогда не только миссия провалится, но и Лиану мы уже точно никогда не спасём.

Он кивнул каждому – коротко, по-военному, как командир перед опасной операцией.

– Отдыхайте. Набирайтесь сил. Тренируйтесь держать «маску» покорности. Впереди тридцать шесть часов подготовки, а потом – самые тяжёлые дни в вашей жизни.

Развернулся к выходу, направился к двери.

Шаги глухо отдавались по металлическому полу рубки.

Дверь открылась с тихим шипением, впуская полосу света из коридора.

Он замер на пороге, не оборачиваясь.

– После того как высадимся на планете и Вейлан снимет иллюзии, – голос был тише, но не менее твёрдым, – ему понадобится несколько часов отдыха для восстановления сил. Держать иллюзию на четверых одновременно столько времени – огромная нагрузка даже для бога.

Пауза.

– Так что сразу после побега из центра распределения мы не лезем во дворец. Сначала прячемся в безопасном месте. Даём Вейлану восстановиться. Планируем следующий шаг. И только потом действуем.

Он вышел, не дожидаясь ответа.

Дверь с шипением закрылась за его спиной.

Вейлан и Кайра переглянулись – в её глазах читалась тревога, в его – решимость.

Она соскользнула с консоли, на которой сидела, и он тут же обхватил её за талию – движение естественное, привычное уже за эти дни.

Прижал к себе крепко, уткнулся носом в рыжие волосы, вдохнул её запах – якорь, напоминающий, ради чего всё это.

– Пошли, рыжая, – пробормотал он в её волосы. – Нужно обсудить детали твоей "легенды". И научить тебя изображать напуганную рабыню, а не дерзкую провидицу.

Она фыркнула, но прижалась ближе.

– Уже умею быть многим. Справлюсь и с этим.

– О, я знаю, что ты умеешь, – он усмехнулся в её волосы. – Верь мне, я очень хорошо знаю. Но "напуганная рабыня"– это новый уровень актёрской игры даже для тебя.

Они вышли, обнявшись, шёпотом обсуждая что-то.

Я осталась одна в рубке.

Голограмма вернулась к изначальному виду – Терранова Прайм снова вращалась в воздухе перед консолью.

Прекрасная планета. Смертельно опасная. Ждущая нас.

Я подошла ближе, протянула руку к изображению.

Пальцы вновь прошли сквозь светящуюся проекцию – частицы света разбежались, закружились вокруг моей ладони, затем медленно вернулись на место.

Тридцать шесть часов до ошейников.

Тридцать шесть часов свободы перед тем, как мы притворимся тем, кем не являемся.

А потом…

Руны на запястье потеплели – тихий отклик через узы.

Орион где-то на корабле, один в своих мыслях, но чувствовал моё беспокойство через магическую связь.

Волна уверенности прошла через узы – твёрдая, непоколебимая, как скала.

Справимся. Вместе. Всегда вместе. Я не дам тебя в обиду.

Я закрыла глаза, прижала руку с рунами к груди.

Сердце билось под ладонью – быстро, неровно, предчувствуя опасность, что ждёт впереди.

– Держись, Лиана, – прошептала я в пустоту рубки, обращаясь к сестре сквозь расстояние и годы разлуки. – Ещё немного. Совсем немного. Я уже близко. Я иду за тобой. Обещаю.

Обещание.

Или молитва богам, которых больше не было.

Или клятва самой себе – что не отступлю, чего бы это ни стоило.

Глава 4

Ночной странник» укрылся в астероидном поле Дельта-375 – на краю системы Терранова Прайм, там, где патрульные маршруты проходили редко. АТЛАС активировал маскировочную систему – древнюю технологию, что досталась от Эридана.

Энергетическая подпись корабля растворилась, слившись с фоновым излучением астероидов. Для сканеров мы были просто ещё одним куском мёртвого камня среди тысяч других.

Тридцать шесть часов пролетели в лихорадочной подготовке.

Мы репетировали.

Снова и снова.

Как держаться. Как говорить. Как опускать взгляд в присутствии надзирателей и инспекторов. Как стоять – не слишком прямо, чуть сгорбившись, словно годы рабства сломили дух и согнули спину.

Орион давался это тяжелее всех.

Каждый раз, когда он пытался изобразить покорность, что-то внутри него яростно сопротивлялось инстинктивно. Спина выпрямлялась сама собой, несмотря на все усилия. Взгляд становился жёстким, полным едва сдерживаемой угрозы. Аура власти и силы просачивалась сквозь все попытки спрятать её, окутывала его невидимым, но ощутимым облаком.

– Нет, – Вейлан качал головой после очередной попытки, скрестив руки на груди. – Ты всё ещё выглядишь как тот, кто перережет глотки всем в комнате голыми руками за три секунды и даже не вспотеет. А должен выглядеть как тот, кто смирился. Сломлен годами плена. Боится наказания больше, чем желает свободы.

Орион сжимал челюсть так сильно, что мышцы выступали рельефно, пытался снова – опускал плечи, делал взгляд тусклым.

Через узы я чувствовала – каждая секунда притворной слабости была для него пыткой похуже физической боли.

Тысячилетия он был богом войны. Силой, перед которой склонялись целые армии. Полководцем, не знавшим подчинения никому, кроме собственной воли. Воплощением власти и мощи.

А теперь должен был изображать раба. Сломленного. Покорного. Жалкого.

Я подошла к нему после особенно неудачной попытки, когда Вейлан в очередной раз покачал головой с разочарованием.

Коснулась его руки осторожно.

– Представь, что это глубокое прикрытие на вражеской территории, – сказала я негромко, чтобы только он слышал. – Ещё одна военная операция, где цель оправдывает средства. Ты не сдаёшься по-настоящему. Просто играешь роль временно. Актёр на сцене, который знает, что спектакль закончится, и он снова станет собой.

Он посмотрел на меня, и в золотых глазах мелькнула благодарность за понимание – за то, что я не обесценивала его боль фразами вроде "это не страшно"или "просто потерпи".

– Попробую ещё раз, – голос был хриплым от напряжения.

К концу тридцати шести часов он наконец научился – опускать взгляд в пол, чуть сутулить широкие плечи, убирать командные нотки из голоса и позы, делать движения менее уверенными, более осторожными.

Не идеально. Иллюзия Вейлана всё равно должна была сделать основную работу по маскировке.

Но достаточно убедительно, чтобы не вызвать подозрений при беглом осмотре надзирателя, у которого ещё сотня рабов на проверку.

Кайра тренировалась изображать страх – дрожащие руки, широко раскрытые глаза, сбивчивая речь. Для неё, дерзкой и бесстрашной по натуре, это тоже было непросто. Но провидческий дар помогал – она видела образ "идеальной испуганной рабыни"в возможных вариантах будущего и копировала его.

Вейлан учил нас базовым правилам поведения в неволе:

– Никогда не смотрите надзирателям в глаза напрямую. Это воспринимается как вызов. Смотрите в пол, чуть в сторону, на их ноги – куда угодно, только не в лицо.

– Отвечайте на вопросы коротко. "Да, господин", "нет, господин", "как прикажете, господин". Чем меньше слов – тем меньше шансов ошибиться или сказать что-то не то.

– Если дают приказ – выполняйте немедленно, без колебаний. Секунда задержки может быть воспринята как неповиновение.

– Держитесь группой, но не слишком близко друг к другу. Рабы обычно изолированы, каждый сам по себе, даже в толпе. Не показывайте связь между собой – это привлекает внимание.

Я училась держать поднос с посудой как слуга – ровно, не проливая, подходить бесшумно. Как наливать воду или вино, если вдруг попросят продемонстрировать навыки. Как стоять у стены незаметно, словно часть обстановки, на которую не обращают внимания.

Унизительно.

Каждое движение, каждый жест покорности царапал по самоуважению, оставлял горечь на языке.

Но я заставляла себя продолжать. Ради Лианы. Ради миссии.

Вейлан смотрел, как я изображаю слугу с опущенной головой.

– Хорошо, – кивнул он одобрительно. – Почти идеально. Но глаза. Опускай их ниже, не останавливай взгляд на уровне груди. Слуги смотрят в пол, как будто земля – единственное, что имеет значение.

Я попробовала. Уставилась в металлический пол под ногами, пока шея не заныла от неестественного положения.

Руны на запястье пульсировали тепло – Орион чувствовал моё унижение через узы, даже находясь в другом конце корабля. Волна ярости прошла от него ко мне – яростный протест против того, что я вынуждена унижать себя так.

Временно, – подумала я, посылая успокоение обратно через связь. Это временно. Маска. Роль. Не реальность.

Но часть меня боялась – что если войду в роль слишком глубоко? Что если притворство станет привычкой? Что если забуду на секунду, кто я на самом деле, и это будет та самая секунда, когда нужно действовать?

Вейлан хлопнул в ладоши, разряжая напряжение.

– Достаточно на сегодня. Все справились отлично. Ты готова, Астра. Вы все готовы настолько, насколько можно быть готовыми к такому.

Он посмотрел на хронометр.

– Два часа до встречи с Виктором Кейном. Поешьте, соберите вещи. Минимум – только то, что не привлечёт внимания. Никакого оружия, которое нельзя спрятать. Никаких ценностей. Рабы не владеют ничем, кроме одежды на теле.

***

Я вернулась в каюту Ориона – за эти трое суток она стала "нашей"каютой, хотя никто не произносил это вслух.

Он сидел на краю койки, склонившись над чем-то в руках.

Нож.

Небольшой, но смертельно острый. Он точил лезвие медленными, методичными движениями – древний ритуал воина перед боем.

Звук металла о точильный камень был ритмичным, почти медитативным.

Дверь закрылась тихо, я прислонилась к ней спиной.

– Вейлан сказал – никакого оружия, – заметила я.

– Вейлан говорит много чего, – Орион не поднял взгляда, продолжая точить. – Но я не пойду туда полностью беззащитным. Этот нож достаточно мал, чтобы спрятать. Зашью в подкладку сапога.

Ещё несколько движений. Он проверил остроту, проведя большим пальцем по лезвию – капля крови выступила на коже, мгновенно затянулась.

Божественное исцеление.

– Если что-то пойдёт не так на станции… если кто-то попытается тебя тронуть… – голос был тихим, но каждое слово пропитано обещанием насилия, – я не буду ждать разрешения. Не буду думать о прикрытии. Просто убью. Быстро. Тихо. И мы исчезнем в хаосе.

Он поднял взгляд, встретил мой.

– Иллюзии Вейлана или нет, печати или свобода – не имеет значения. Ты под моей защитой. Узы связывают меня, но даже без них… я бы не позволил никому причинить тебе вред.

Через узы хлынула волна эмоций – такая сильная, что на секунду перехватило дыхание.

Собственничество. Защита. Ярость при одной мысли о том, что кто-то посмеет прикоснуться ко мне грубо.

И под всем этим – то самое чувство, что он так боялся назвать вслух.

Я подошла, опустилась на колени перед ним – так, чтобы наши глаза были на одном уровне.

Положила ладони на его колени.

– Я знаю, – прошептала я. – Чувствую через узы. Всё, что ты чувствуешь. Даже то, что пытаешься скрыть.

Его рука поднялась, коснулась моей щеки – осторожно, почти благоговейно, так непохоже на обычную грубость его прикосновений.

– После миссии, – пробормотал он, повторяя обещание в который раз. – Когда спасём Лиану. Когда будем в безопасности. Тогда я скажу всё. Объясню. Перестану прятаться от того, что есть между нами.

– Обещаешь?

– Обещаю на свою божественную сущность, – голос был твёрдым, как клятва перед алтарём. – На то, что осталось от моей чести после полутора тысяч лет заточения. На узы, что связывают нас. Обещаю.

Он наклонился, поцеловал меня – мягко, медленно, совсем не похоже на обычную яростную страсть между нами.

Это был поцелуй обещания. Клятвы. Признания, что он пока не готов произнести вслух, но передавал через прикосновение.

Когда оторвался, в золотых глазах читалась боль.

– Прости, что заставляю ждать. Прости, что не могу сказать сейчас. Но…

– Тише, – я прижала пальцы к его губам, останавливая поток слов. – Я подожду. Сколько нужно. Потому что то, что между нами… оно никуда не денется. Узы не дадут.

Маленькая усмешка тронула его губы под моими пальцами.

– Узы, – повторил он. – Да. Они превратились из проклятия в благословение, и я даже не заметил когда.

Он поднялся, потянув меня за собой.

– Собирайся. Скоро выдвигаемся.

***

Астероидное поле Дельта-375 встретило нас мёртвой тишиной космоса.

«Ночной странник» маневрировал между каменными глыбами осторожно – АТЛАС вёл корабль, просчитывая траекторию с точностью до сантиметра, избегая столкновений с медленно вращающимися астероидами.

Заброшенная станция «Надежда-7» появилась на экранах – ржавая конструкция, цеплявшаяся за крупный астероид как металлическая пиявка. Когда-то здесь кипела жизнь – сотни рабочих добывали редкие руды. Теперь только мёртвый металл и пустота.

– Один корабль у причала, – доложил АТЛАС спокойным голосом. – Небольшой грузовой транспорт старой модели. Регистрация совпадает с данными, что прислал контрабандист Виктор Кейн. Других судов в радиусе десять километров не обнаружено. Сканирование продолжается.

– Хорошо, – Орион проверил бластер на поясе последний раз – движение автоматическое, рефлекс солдата перед потенциально опасной встречей. – Стыкуемся. Но готовы к отступлению в любую секунду, если почувствуем угрозу.

– АТЛАС, – добавил он, обращаясь к потолку, – держи двигатели в режиме горячего старта. При первом моём сигнале – отстыковка и уход на максимальной скорости. Без вопросов, без задержек.

– Понял, – подтвердил ИИ. – Двигатели готовы. Время отстыковки при получении сигнала тревоги: три секунды.

Шлюз открылся с протяжным шипением выравнивающегося давления воздуха.

Холодный воздух станции ворвался в коридор – затхлый, с привкусом металла и пыли, накопившейся за десятилетия запустения.

Мы вышли вчетвером – вооружённые, каждое движение настороженное, готовые к бою или бегству.

Станция встретила гнетущей тишиной заброшенного места. Коридоры пустые, только наши шаги гулко отдавались от металлических стен. Освещение тусклое, аварийное – красные лампы через каждые десять метров давали едва достаточно света, чтобы видеть путь. Пыль лежала толстым слоем на полу и стенах, покрывала трубы под потолком серым саваном.

Но на пыли виднелись свежие следы – отпечатки ботинок, ведущие вглубь станции. Недавние. Может, час назад.

Мы шли по ним молча, не нарушая тишину разговорами. Руки на оружии. Вейлан впереди – его обострённые чувства бога улавливали малейшие изменения в окружающем пространстве. Орион замыкал группу – прикрывал тыл, готовый развернуться и атаковать при первых признаках засады.

Коридор привёл в старую столовую для рабочих станции – большое помещение с длинными металлическими столами, пустыми скамьями вдоль них. Окна выходили в космос – через грязное, покрытое царапинами стекло были видны медленно вращающиеся астероиды, подсвеченные далёким светом звёзд.

У дальнего стола, спиной к стене – классическая позиция того, кто не хочет, чтобы его застали врасплох – сидел мужчина.

Виктор Кейн.

Средних лет, около сорока пяти, может чуть больше – трудно сказать точно с такой обветренной кожей. Коротко стриженные тёмные волосы с заметной проседью на висках. Лицо изрезано мелкими шрамами – одни от ножей, другие от ожогов, третьи непонятного происхождения. След тяжёлой жизни на краю закона, где каждый день – борьба за выживание.

Серые глаза холодные, оценивающие, опытные – глаза человека, который видел слишком много предательств, чтобы кому-то доверять просто так.

Одет практично, без изысков – потёртая кожаная куртка тёмного цвета, рабочие штаны с множеством карманов, высокие ботинки со следами многолетней носки. На поясе – бластер и нож, оба на виду, без попыток спрятать. Открытая демонстрация: я вооружён, я опасен, не пытайтесь меня обмануть.

Он не поднялся при нашем входе. Просто продолжал сидеть, изучая каждого внимательным взглядом профессионала, оценивающего потенциальную угрозу.

Взгляд задержался на Орионе дольше всех – скользнул по фигуре сверху вниз, отметил стойку бойца, уверенность движений, руку на рукояти оружия.

Затем перешёл на Вейлана – тот же анализ, та же холодная оценка.

Потом на меня и Кайру – быстрее, но не менее внимательно.

– Четверо, – произнёс он наконец. Голос низкий, спокойный, с лёгким акцентом внешних колоний – твёрдые согласные, растянутые гласные. – Как договаривались.

Жест рукой указал на пустые стулья напротив него за столом.

– Садитесь. Или стойте, если не доверяете. Мне всё равно. Привык работать с параноиками – в моём деле это норма, а не исключение.

Мы остались стоять – инстинктивная осторожность не давала расслабиться в присутствии незнакомца, каким бы профессиональным он ни казался.

Виктор усмехнулся – едва заметное движение одного уголка рта, больше похожее на гримасу.

– Осторожные. Правильно. Умные. В моём деле доверие – роскошь, которую мало кто может себе позволить. Те, кто доверяет слишком легко – долго не живут.

Он достал из внутреннего кармана куртки небольшое устройство – размером с ладонь, округлое, мигающее тусклым синим светом по периметру.

Положил на стол между нами аккуратно, как карту в игре.

– Глушитель сигналов последнего поколения, – пояснил он, постучав по устройству пальцем. – Радиус действия сто метров. Создаёт купол помех вокруг этой комнаты. Никакая передача данных – ни аудио, ни видео, ни текст – не выйдет за пределы поля действия. Можем говорить открыто, не боясь прослушки имперскими или кем ещё.

Вейлан шагнул вперёд первым – его движения были расслабленными, но я знала, это обманчивая лёгкость хищника, готового к прыжку в любой момент.

– Получил аванс? – спросил он прямо, без вступлений.

– Пятьдесят тысяч кредитов, – Виктор кивнул коротко. – Пришли через анонимный канал, чисто, без следов. Профессионально. Либо у вас хороший хакер, либо очень продвинутый ИИ.

– Можешь выполнить работу? – Вейлан скрестил руки на груди.

– Могу, – Виктор откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди в зеркальном жесте. – Сделаю документы такого качества, что пройдут любую проверку – визуальную, магическую, биометрическую. Договорюсь с проверенным работорговцем на планете – тем, кто отпустит вас тихо за свою долю и забудет лица через час.

Пауза. Серые глаза прищурились.

– Вопрос не в том, могу ли я. Вопрос в том, кто вы на самом деле. И зачем вам так отчаянно нужно попасть в столицу под видом рабов.

Секунда молчания повисла тяжёлая, напряжённая.

Виктор не отводил взгляда, изучая нас с холодным профессионализмом.

– Делаю поддельные документы двадцать лет, – продолжил он спокойно. – Видел тысячи клиентов. Беглецов, преступников, шпионов, мятежников. Научился читать людей по мельчайшим деталям – как двигаются, как держат оружие, как смотрят. И вы…

Палец указал сначала на Ориона, затем на Вейлана.

– Вы не обычные беглецы или неудачливые наёмники, пытающиеся скрыться. Держитесь слишком уверенно – спины прямые, несмотря на попытки сгорбиться. Оружие носите как профессиональные солдаты, что воевали не годами – десятилетиями. Мышцы тренированы интенсивнее, чем у любого обычного бойца, что я видел.

Взгляд переместился на меня, стал острее.

– А эта девушка пытается спрятаться за скромностью и молчанием. Но глаза выдают – холодные, оценивающие. Видела смерть. Много смерти. Близко. И не боится её. Более того – готова принести сама, если понадобится.

Он наклонился вперёд, положив локти на стол, переплетя пальцы.

– Так что вопрос, который я должен задать перед тем, как продолжу работу: кто вы? Террористы, готовящие теракт? Мятежники, планирующие покушение на кого-то важного? Шпионы вражеской державы?

Пауза.

– Потому что если вы из тех, кто может привести имперских ищеек и инквизиторов прямо к моему порогу после провала операции – мне нужно знать сейчас. Тогда цена утраивается за риск. Или я вообще отказываюсь от сделки.

Орион шагнул вперёд – движение медленное, но в каждом мускуле читалась скрытая угроза.

– Это не твоё дело, – голос был ровным, но холодным как лёд. – Получаешь деньги за документы и услуги, а не за вопросы о клиентах.

Виктор не дрогнул. Даже не моргнул. Встретил взгляд спокойно, без страха – глаза человека, который слишком много раз смотрел смерти в лицо, чтобы испугаться одного опасного клиента.

– Верно, – согласился он. – Но я также не делаю документы для тех, кто гарантированно приведёт ко мне имперскую охоту. Если вы террористы, планирующие взорвать правительственное здание, или убийцы, нацелившиеся на высокопоставленного чиновника – после провала вашей миссии, а она провалится, поверьте опыту – они начнут искать, кто помог. Поднимут записи, допросят свидетелей, проанализируют документы.

Он постучал пальцем по столу.

– И рано или поздно след приведёт к тому, кто сделал документы. Ко мне. Тогда моя жизнь и бизнес – закончены. Поэтому я должен знать хотя бы общие контуры того, во что ввязываюсь.

Я шагнула вперёд, осторожно оттеснив Ориона чуть в сторону жестом руки на его груди.

– Мы не террористы, – сказала я твёрдо, глядя Виктору прямо в глаза. – И не мятежники, планирующие свергать правительство или убивать чиновников. Это личное дело. Нужно спасти члена семьи из… сложной ситуации в столице.

Я сделала паузу, подбирая слова.

– Никаких взрывов, которые привлекут внимание всей имперской гвардии. Никаких массовых убийств, которые поднимут тревогу. Никаких политических заявлений или манифестов. Тихая операция – зашли, забрали человека, вышли.

Виктор изучал моё лицо долго – ища ложь в глазах, неуверенность в голосе, дрожь рук, что выдала бы обман.

Не нашёл.

– Член семьи в столице? – переспросил он медленно. – Под чьей-то охраной или в тюрьме?

– В охраняемом месте, – я уклонилась от прямого ответа. – Нас не касается остальная часть столицы. Только этот человек.

– Где именно? – он не отставал, глаза прищурились. – Какое здание, какой район?

Я колебалась секунду – сказать правду или солгать?

Через узы почувствовала предупреждение от Ориона: Не говори про дворец. Слишком рискованно

Но Виктор уже читал моё колебание как открытую книгу.

– Дворец, – произнёс он тихо, но с абсолютной уверенностью. – Вы лезете в имперский дворец.

Моё лицо дёрнулось непроизвольно – микровыражение, что выдало правду за долю секунды.

Виктор выругался приглушённо, на каком-то диалекте внешних колоний – грубо, сочно, с чувством.

– Чёрт вас всех побери, – он провёл рукой по лицу, потёр виски, явно пересчитывая риски в уме. – Вы действительно собираетесь туда. В самое охраняемое место в галактике.

Долгая, тянущаяся пауза.

Он смотрел в стол, явно взвешивая решение.

Затем поднял голову.

– Цена удваивается.

Орион шагнул вперёд угрожающе, рука легла на рукоять бластера.

– Мы договорились о ста тысячах кредитов.

– Это было до того, как я узнал, что вы лезете в сердце Империи, – Виктор встретил взгляд спокойно, не испугавшись угрозы в позе. – Если вас поймают – а они поймают, рано или поздно, потому что из дворца не выходят просто так – и начнут допрашивать с применением магии чтения мыслей и пыток… вы сдадите меня. Все сдают под пытками. Все, без исключения, даже самые сильные духом ломаются.

Он скрестил руки решительно.

– Так что либо ещё сто тысяч кредитов сверху – итого двести за всю работу, либо ищите другого мастера. И удачи в поисках – специалистов моего уровня в столице раз-два и обчёлся. Остальные либо мертвы, либо в тюрьме, либо работают хуже.

Вейлан и Орион переглянулись – быстрый обмен взглядами, целый разговор в одной секунде.

– У нас нет ещё ста тысяч наличными, – сказал Вейлан ровно, без эмоций.

– Тогда у вас проблема, – Виктор пожал плечами. – Без оплаты нет документов. Без документов нет способа попасть на планету.

Молчание затянулось – тяжёлое, напряжённое, каждый думал о решении.

Я шагнула вперёд, расстёгивая карман на поясе.

– Сто тысяч наличными мы дадим, – сказала я. – И артефакт сверху.

Достала маленький кристалл – размером с ноготь большого пальца, но светящийся изнутри тусклым, холодным синим светом, что пульсировал как живое сердце.

Протянула Виктору.

– Энергетический аккумулятор эпохи до войны богов. Найден в Могиле Титанов среди древних руин. Держит магический заряд столетиями без потери мощности – такие больше не производятся, технология утеряна. На чёрном рынке столицы стоит минимум сто пятьдесят тысяч, если найдёшь покупателя, который оценит редкость.

Виктор взял кристалл осторожно, поднёс к свету аварийной лампы над столом. Изучал внимательно – повернул, посмотрел на свет под разными углами, провёл пальцем по гладкой поверхности.

Глаза прищурились профессионально, оценивая подлинность и ценность находки.

Наконец усмехнулся – довольная усмешка человека, получившего больше, чем просил.

– Умная девочка. Знаешь, чем торговать.

Он убрал кристалл в карман куртки аккуратно.

– Итого: сто тысяч наличными плюс артефакт на сто пятьдесят. Двести пятьдесят тысяч общей стоимостью. Больше, чем я требовал. Сделка принята.

Он поднялся со стула наконец – движение плавное, без спешки.

– Теперь к делу. Документы сделаю за тридцать шесть часов – это минимум для такого качества, что пройдёт все проверки. Работорговец уже согласился – свою долю получит, отпустит вас на планете тихо, оформит как побег при разгрузке. Стандартная процедура, он делал такое десятки раз.

Виктор достал из другого кармана маленький сканер – размером с коробку спичек, матовый чёрный, с одной кнопкой и считывающей поверхностью.

– Но сначала биометрия. Всех четверых. Отпечатки пальцев, скан сетчатки глаз, образец ДНК – микроскопическая проба кожи. Без этого документы – просто красивая бумага, что не пройдёт первую же проверку.

Он протянул сканер Вейлану.

– Начнём с тебя.

Вейлан взял устройство, изучил секунду, затем приложил указательный палец правой руки к считывающей поверхности.

Сканер пискнул тихо – короткий звук подтверждения, зелёный огонёк мигнул.

Данные записаны.

Затем Вейлан поднёс устройство к глазу – вспышка яркого синего света, быстрое сканирование сетчатки, ещё один писк.

Последним сканер выпустил тонкую иглу из бокового отверстия, взял микроскопический образец кожи с кончика пальца – укол быстрый, почти безболезненный, как укус комара.

– Готово, – Виктор забрал сканер, проверил данные на маленьком экране, кивнул удовлетворённо.

Протянул устройство Кайре.

Она повторила процедуру, морщась при уколе иглы, но молча.

Затем моя очередь.

Я прошла через сканирование, чувствуя растущее неприятное осознание – мои биометрические данные теперь в руках незнакомого контрабандиста, который работает в тени закона. Если он решит продать информацию Империи, сдать нас…

– Не продам, – Виктор словно прочитал мысли, забирая сканер из моих рук. – Репутация в моём бизнесе дороже любой разовой выгоды от предательства. Начни сдавать клиентов имперским – буду мёртв через неделю максимум. Криминальный мир не прощает предателей. Информация распространяется быстро, месть приходит ещё быстрее.

Последним был Орион.

Он взял сканер, но замер на секунду, глядя на устройство в руке.

Через узы я почувствовала – взрыв эмоций, что он яростно давил под маской спокойствия.

Страх. Ярость. Воспоминания о том, как его кровь когда-то использовали для создания магических уз против его воли. Как его связали, заточили, лишили свободы на полторы тысячи лет.

А теперь он добровольно даёт биометрию – отдаёт часть себя в чужие руки снова. Пусть по другой причине, но ощущение беспомощности то же.

Виктор заметил колебание, напряжение в фигуре.

– Проблема? – спросил он ровно, но внимательно.

Я шагнула ближе к Ориону, не касаясь физически, но достаточно близко, чтобы он чувствовал поддержку через узы.

Послала волну уверенности по связи, напоминание:

Это не узы заточения. Это твой выбор. Ты контролируешь ситуацию. Ради Лианы. Ради меня. Ты можешь это сделать.

Орион поднял взгляд медленно – золотые глаза встретились с серыми глазами Виктора.

Когда заговорил, голос был тихим, но каждое слово пропитано холодным, абсолютным обещанием насилия:

– Если ты продашь эти данные Империи или кому-либо ещё, – произнёс он размеренно, давая каждому слову время впитаться, – я найду тебя. Не важно, где спрячешься. Край галактики, центр столицы, подземелья преступного мира – не важно. Найду.

Пауза. Глаза сузились.

– И смерть будет медленной. Очень, очень медленной. Я знаю тысячи способов причинять боль так, чтобы человек умолял о смерти днями, неделями – и не получал её. Ты будешь жалеть, что вообще родился на свет.

Виктор встретил взгляд без страха – спокойно, с холодной уверенностью профессионала.

– Двадцать лет в этом бизнесе, – ответил он ровно. – Ни одного, ни одного случая предательства клиента за всё время. Проверь мою репутацию в любых криминальных сетях подпольного мира – она безупречна, чиста как слеза.

Он не отводил взгляда, держал контакт.

– Так что либо доверяешь моему профессионализму и репутации достаточно, чтобы дать биометрию, либо ищешь другого мастера прямо сейчас. Но другого такого уровня на Терранове Прайм нет. Я – лучший в том, что делаю. Единственный, кто гарантирует качество, что пройдёт любую проверку, включая магическую.

Орион смотрел ещё несколько долгих секунд – взвешивая, оценивая искренность слов и риски.

Через узы я почувствовала момент, когда что-то внутри него сломалось. Не в плохом смысле – не сломалось как поражение.

Он отпустил контроль. Перестал держаться за абсолютную власть над ситуацией. Позволил себе довериться незнакомцу – хоть на миллиметр, хоть на секунду, но довериться.

Ради миссии. Ради Лианы. Ради меня.

Наконец он приложил палец к сканеру решительным движением.

Процедура завершилась быстро – писк подтверждения, вспышка света, укол иглы. Десять секунд, и всё готово.

Через узы я почувствовала облегчение – его и моё. Самый трудный шаг сделан.

Виктор забрал устройство, убрал в карман куртки аккуратно, словно драгоценность.

– Документы и инструкции будут готовы через тридцать шесть часов ровно, – объявил он деловито. – Встречаемся здесь же, на этой станции, в это же время. Принесу всё: документы на каждого с полной биографией и "легендами", подробные инструкции о том, как себя вести, данные о транспорте, который заберёт вас, и контактную информацию работорговца на планете.

Он направился к выходу из столовой, но у двери остановился.

Обернулся, оглядел нас всех ещё раз – долгим, оценивающим взглядом, что скользнул по каждому лицу.

– Последнее предупреждение, – произнёс он серьёзно, без насмешки или цинизма в голосе. – Не знаю точно, кто вы и что задумали проделать во дворце. Но если это правда имперский дворец, где сидит сам Император Терион в окружении тысяч солдат и магов…

Усмехнулся без капли веселья – горькая усмешка человека, видевшего слишком много смертей.

– Вы либо безумно храбрые, либо просто безумные.

Пауза.

– Скорее всего, второе. Из дворца не выходят. Никто. Никогда. Те, кто пытался – мертвы все до последнего. Некоторые с позором, некоторые с честью, но все одинаково мертвы.

Орион выпрямился, и в голосе прозвучала абсолютная, непоколебимая уверенность:

– Мы не "никто".

Виктор изучал его секунду – читал язык тела, уверенность в позе, холодную решимость в золотых глазах.

Затем медленно кивнул, словно признавая что-то.

– Может быть. Посмотрим.

Ещё одна усмешка – чуть теплее.

– Если выживете и выйдете оттуда живыми – будет что рассказать внукам за кружкой эля. История на века.

Он вышел из столовой.

Звук его шагов по коридору затих постепенно, растворился в тишине заброшенной станции.

Мы остались стоять в пустой столовой, освещённой только тусклым светом звёзд через грязные окна.

– Он не продаст, – Вейлан нарушил молчание первым, повернувшись к Ориону. – Проверял его репутацию дважды, копался глубоко. Она действительно безупречная – двадцать лет без единого предательства. Если бы сливал клиентов Империи, информация давно бы всплыла на форумах, в отзывах. Его бы уже убили конкуренты или сами клиенты.

– Надеюсь, ты прав, – пробормотал Орион, но в голосе всё ещё слышалось сомнение, что не развеется до конца операции.

Кайра обхватила себя руками, и я заметила – она дрожала мелко, почти незаметно.

– Он сказал правду про дворец, – прошептала она, глядя в пол. – Из него не выходят.

Она подняла взгляд на меня, и в зелёных глазах плескался неприкрытый страх.

– Видела снова, пока мы шли сюда по коридорам. Пыталась заглянуть в будущее, найти безопасный путь. Варианты перепутались ещё сильнее, чем раньше. Слишком много развилок, слишком много выборов впереди. Но в большинстве возможных путей…

Голос сорвался, задрожал.

– В большинстве мы не выживаем. Вижу огонь, кровь, чьи-то крики. Не могу разобрать лица чётко, всё размыто туманом вероятностей. Но боль… боль очень, очень реальная. Ощущаю её физически.

Вейлан мгновенно обнял её, притянул к своей груди крепко, защитно.

– Тогда выберем тот единственный путь, где мы выживаем, – сказал он твёрдо, решительно. – И пройдём его до конца, несмотря ни на что.

– А если такого пути просто нет? – прошептала она в его грудь приглушённо. – Если все дороги ведут к смерти?

– Создадим новый путь сами, – он поцеловал её в макушку нежно. – Не впервой менять судьбу силой воли. Провидения показывают вероятности, но не абсолюты. Будущее пластично, мы можем его изгибать.

Орион подошёл ко мне, положил тяжёлую руку на плечо – жест поддержки и заверения.

– Идём. Возвращаемся на корабль. Ещё тридцать шесть часов до документов. Отдохнём, соберёмся с силами, подготовимся морально.

Я кивнула, не доверяя собственному голосу, боясь, что он сорвётся.

Мы вышли из станции молча, каждый погружённый в свои тяжёлые мысли о предстоящем.

Вернулись на «Ночного странника».

АТЛАС отстыковался плавно, увёл корабль обратно в глубины астероидного поля – прятаться, ждать следующей встречи.

Через тридцать шесть часов мы получим документы, что превратят нас в рабов на бумаге.

Ещё через день окажемся на транспорте среди настоящих рабов.

С иллюзиями Вейлана, скрывающими нашу истинную природу.

Притворяясь теми, кем не являемся.

***

В своей каюте – «нашей» каюте, как я теперь думала о ней – я легла на койку, глядя в металлический потолок, освещённый только слабым свечением рун на запястье.

Орион был в душе – слышала звук воды за тонкой переборкой.

Через узы я чувствовала его постоянно – близко, как вторую кожу.

Решимость. Страх за меня, что он прятал под маской уверенности. Готовность убить любого, кто встанет на нашем пути или попытается причинить мне вред.

Вместе, – мысль эхом прошла через связь от него ко мне.

Вместе, – повторила я мысленно в ответ, посылая волну тепла.

Даже если это последнее, что мы сделаем.

Даже если все пути ведут во тьму.

Мы пройдём этот путь вместе.

До конца.

Глава 5

«Железная звезда» вырастала в иллюминаторе с каждой секундой – громадная ржавая туша, изрезанная шрамами десятилетий.

Я стояла у стекла, обхватив себя руками, и повторяла легенду в который раз:

Эйра Веста. Двадцать два года. Родилась на Терра-9 в семье фермеров. Родители погибли при пиратском рейде, когда мне было восемнадцать. Захвачена в плен в двадцать лет при нападении на торговую станцию. Первый хозяин – Даррен Кейс, владелец ремонтной станции на Аргосе-7. Служила два года, затем продана на аукционе текущему владельцу…

Слова текли автоматически, отшлифованные повторением до тошноты. Каждая деталь, каждое имя, каждая дата въелись в память так глубоко, что я могла бы рассказать эту историю спросонья или под пытками.

Я Эйра Веста. Номер E-7743. Товар.

Я коснулась кармана штанов – ощутила тонкий пластик документа сквозь ткань. Биометрический чип внутри. Номер вместо имени. Без фотографии. Без личности.

Рабам имена не нужны. Только цифры в системе.

Запястье зудело под толстым кожаным браслетом – грубая работа, потёртая кожа, застёжка из тусклого металла. Прикрывал руны, что светились под ним мягким золотым светом, пульсировали в такт сердцебиению.

Иллюзия Вейлана скроет магические узы от сканеров, но Кайра была неумолима вчера вечером:

– Носите браслеты. Оба. Поверх иллюзий.

– Зачем? – Орион нахмурился, скрестив руки на груди. – Иллюзии достаточно. Руны будут невидимы для сканеров.

– Надо – значит надо, – она не отводила взгляда, и в зелёных глазах плескалось что-то упрямое, непреклонное. Челюсть сжалась решительно. – Видела… не знаю что именно. Размыто. Но чувствую – нужна дополнительная страховка. Физическая. На случай, если…

Она не закончила.

Не нужно было.

На случай, если иллюзии дадут трещину.

Мы надели браслеты молча.

Орион носил такой же на правом запястье – грубая кожа, потёртая, как у раба, что проработал годы в тяжёлых условиях. Деталь, что делала легенду убедительнее.

Но под браслетом, под иллюзией, пульсировали те же золотые руны, что связывали нас невидимой нитью.

Я провела пальцами по коже браслета – лёгкое прикосновение, едва заметное.

Через узы откликнулось тепло мгновенно. Орион почувствовал.

Я рядом. Всегда.

Сообщение без слов.

Я закрыла глаза, прислонилась лбом к холодному стеклу иллюминатора. Лицо сестры всплыло в памяти – не размытое, не искажённое временем, а живое, реальное.

Пыталась вспомнить его – каким оно было семь лет назад, в последний раз, когда я видела Лиану живой и свободной.

Тёмные волосы, длинные, всегда заплетённые в сложную косу. Карие глаза – такие же, как у меня, как у отца – тёплые, когда смотрела на меня, холодные как лёд, когда защищала от опасности. Улыбка, что появлялась редко, но когда появлялась – освещала всё вокруг тёплым светом, заставляла поверить, что всё будет хорошо.

Старше меня на восемь лет. Сильнее. Умнее. Всегда защищала младшую сестру от всех опасностей мира – от задир в школе, от страхов в темноте, от кошмаров после смерти матери.

Сейчас ей двадцать шесть.

Семь лет в плену.

Семь лет под властью Империи.

Если она ещё жива.

Если семь лет в имперском плену не сломили её окончательно, не превратили в пустую оболочку той, кем она была.

Если…

***

Мне было одиннадцать. Лиане – девятнадцать.

Мы жили тихо, на окраине дальней колонии – подальше от Империи, подальше от тех, кто знал наше имя и помнил старые легенды. Отец хотел покоя. Безопасности для дочерей.

Последний спокойный вечер.

Мы сидели на крыше дома – нашем месте, только нашем. Ноги болтались над краем. Ветер трепал волосы.

Звёзды рассыпались над головами – миллиарды точек света в бесконечной черноте.

– Лиана, – позвала я тихо, лёжа на спине рядом с ней. – Ты помнишь маму? Какой она была?

Лиана замерла на мгновение. Пальцы сжали край крыши сильнее. Больная тема. Мама умерла, когда мне было четыре, ей – двенадцать.

Затем медленно кивнула.

– Помню. Не всё, но… кое-что.

Она повернула голову, посмотрела на меня. В глазах плескалась грусть.

– Смеялась много. Даже когда было тяжело. У неё был такой смех – звонкий, тёплый. Как будто весь дом наполнялся светом, когда она смеялась.

Голос стал тише, мягче.

– Пела по вечерам. Старые песни на языке, который я не понимала, но мелодии были красивые. Грустные и нежные одновременно. Отец говорил, это песни её народа, с планеты, которой больше нет.

Я слушала, затаив дыхание, боясь пошевелиться и разрушить момент.

– Она была сильной, – продолжала Лиана, глядя в звёзды. – Магия в ней горела ярче, чем в отце. Видела её иногда – золотые искры вокруг пальцев, когда готовила, когда лечила мои царапины, когда укрывала одеялом на ночь. Но она прятала это. Боялась, что Империя найдёт, если покажет слишком много. Учила меня прятать тоже. Говорила: Сила – не в том, чтобы показать всем, какая ты мощная. Сила – в том, чтобы знать свою мощь и выбирать, когда её использовать».

Пауза. Дыхание сбилось.

– И она любила нас. Больше всего на свете. Больше собственной жизни.

Голос сорвался на последних словах.

Я сжала её руку крепко.

– Хотела бы я помнить больше.

– Лучше так, – Лиана сплела наши пальцы, прижала к груди. – Ты помнишь её счастливой. Я помню… конец. Как болела. Как угасала день за днём. Как отец плакал ночами, когда думал, что мы спим.

Она повернулась ко мне, и в глазах блестели слёзы, что она яростно пыталась сдержать.

– Астра, – позвала она серьёзно, сжав мою руку ещё сильнее. – Обещай мне кое-что.

– Что?

– Если со мной когда-нибудь что-то случится…

Она замолчала, подбирая слова, облизнула пересохшие губы.

– Не ищи меня. Что бы ни случилось. Живи. Прячься. Будь в безопасности. Обещай.

Я нахмурилась, приподнялась на локте.

– Почему ты так говоришь? Ничего не случится. Мы здесь в безопасности. Отец защитит.

– Обещай, – настаивала она, сжимая мою руку до боли. Глаза горели лихорадочно. – Пожалуйста.

Я посмотрела на неё долго. Увидела страх. Настоящий, глубокий страх, что она прятала за улыбками и силой.

Затем медленно кивнула.

– Обещаю.

Ложь.

Уже тогда, в одиннадцать лет, я знала – никогда не выполню это обещание.

Если с ней что-то случится, я приду. Несмотря ни на что. Потому что она сделала бы то же самое для меня.

Лиана облегчённо выдохнула, притянула меня к себе, обняла крепко. Лицо уткнулось в мои волосы.

– Хорошая девочка.

Мы лежали под звёздами ещё долго – молча, держась друг за друга, слушая ночные звуки колонии.

Я не знала тогда, что через пару месяцев Империя придёт. Что отец погибнет, защищая нас – его кровь на полу прихожей, пожар, последний магический всплеск, что дал мне секунды на побег.

Что Лиану заберут, а я спрячусь – по её приказу, по её последнему крику сквозь дым и пламя: «Беги! Не оглядывайся!»

Что я проведу следующие семь лет, нарушая обещание, данное на крыше. Ища её в каждом углу галактики.

***

Я открыла глаза, вернувшись в настоящее. Холодное стекло иллюминатора прилипло ко лбу, оставило красный отпечаток на коже.

«Железная звезда» заполнила уже половину обзора – каждая заплата на корпусе различима, каждая вмятина от метеоритов и обломков.

Прости, Лиана. Я соврала тебе тогда.

Не смогла не искать.

Не смогла жить спокойно, зная, что ты где-то в плену, в золотой клетке императора.

Но помнишь, как мама говорила – сила не в том, чтобы показать мощь, а в том, чтобы выбрать, когда её использовать?

Я выбираю сейчас.

Держись. Я уже близко.

Обернулась, оглядела рубку. Металлические стены отражали тусклый синий свет приборов. Гудение систем корабля вибрировало в воздухе – постоянное, успокаивающее.

Вейлан стоял рядом с Кайрой у навигационной консоли. Серебряные волосы выбились из хвоста, падали на лицо. Руки поднял, и серебряный свет вспыхнул вокруг пальцев – тонкая дымка обволокла Кайру, просочилась под кожу, изменила черты.

Она вздрогнула, когда иллюзия легла на неё – всем телом, как от удара током.

– Тише, – Вейлан придержал её за плечи крепко, большие пальцы поглаживали успокаивающе. – Не сопротивляйся. Позволь магии войти. Это не больно, просто… непривычно.

– Ощущение, будто кожа не моя, – прошептала она, касаясь своего лица дрожащими пальцами – провела по щеке, по подбородку, по губам. – Чужая. Как маска, что прилипла намертво. Не снять.

– Потому что это и есть маска, – он повернул её лицо к себе обеими руками, изучил работу критическим взглядом мастера – наклонил голову, прищурился, провёл большим пальцем по её скуле, проверяя текстуру иллюзии. – Но она спасёт тебе жизнь. Потерпи несколько часов.

Волосы Кайры потускнели под иллюзией – из яркого рыжего, что горел как пламя, превратились в мышиный коричневый, безжизненный, тусклый. Кожа побледнела ещё сильнее, стала почти прозрачной, нездоровой – как у того, кто не видел солнца месяцами. В зелёных глазах появился страх, что не был наигранным – реальный, глубокий, первобытный. Плечи опустились, спина чуть согнулась.

Рина Блейк. Двадцать четыре года. Дочь проститутки. Продана в рабство год назад.

Девушка, сломленная жизнью ещё до рабства.

Вейлан окутал себя следующим – серебряный свет вспыхнул ярче, залил пространство вокруг него.

Черты огрубели – скулы стали шире, нос крупнее, появилась щетина на щеках и подбородке. Шрам пересёк левую бровь – старый, побелевший. Кожа потемнела на несколько тонов, покрылась мелкими шрамами и царапинами. Даже рост словно уменьшился на пару сантиметров – плечи опустились, спина сгорбилась.

Калеб Морган. Двадцать девять лет. Мелкий вор. Сломленный годами рабства.

Человек, что давно забыл, что такое надежда.

Преображение было совершенным. Абсолютным. Мастерство бога иллюзий.

Орион стоял у дальней консоли – широкая спина напряжена под тёмной рубашкой, склонившись над голограммой транспорта. Изучал планировку грузового отсека в который раз – палец скользил по светящимся линиям, увеличивал секции, вращал изображение.

Четыре ряда нар. Охранные посты в углах. Камеры наблюдения под потолком. Узкий коридор к служебным отсекам. Шлюзы аварийного выхода – два, по противоположным сторонам.

Он уже знал каждый сантиметр корабля наизусть. Выучил расположение за последние сутки так же тщательно, как я – легенду. Мог нарисовать план с закрытыми глазами.

Бог войны всегда знал поле боя до мельчайших деталей.

Но даже знание не давало гарантий.

Плечи были напряжены до предела – каждый мускул как камень. Руки сжаты в кулаки по бокам, костяшки побелели. Челюсть двигалась – он скрипел зубами, пытаясь справиться с эмоциями.

Через узы я чувствовала – бурю внутри него, что он давил под железным контролем, загонял глубоко, куда не достанет.

Каждая клетка кричала против того, что предстоит.

Я отвернулась обратно к иллюминатору.

«Железная звезда» заполнила уже весь обзор – ржавый гигант с открытым стыковочным шлюзом, чёрной дырой в боку корабля. Тусклый красный свет внутри пульсировал, как глотка зверя, что ждёт добычу.

– Стыковка через две минуты, – объявил АТЛАС спокойным голосом, бесстрастным.

Я услышала шаги за спиной – тяжёлые, медленные, размеренные. Металл под ботинками звенел глухо.

Орион.

Он остановился рядом, не касаясь, но достаточно близко, чтобы я чувствовала тепло его тела, запах – кедр и что-то горькое, мужское.

Молчал долго, глядя на транспорт вместе со мной. Дыхание ровное, контролируемое, но я видела – грудь поднимается чуть быстрее обычного.

Затем тихо, почти шёпотом:

– АТЛАС.

– Слушаю, капитан Орион.

– После нашей высадки на транспорт – возвращайся в астероидное поле Дельта-375. Сектор 12-Б, где встречались с контрабандистом. Активируй полную маскировку. Спрячься среди крупных астероидов, заглуши все системы до минимума. Жди нашего сигнала.

– Как долго ждать?

– Сколько потребуется, – Орион сжал край консоли так сильно, что металл прогнулся под пальцами с тихим скрипом. – Неделю. Две. Месяц, если нужно. Не покидай позицию, пока не получишь сигнал или пока не кончатся запасы энергии.

Пауза. Выдох.

– Если через два месяца сигнала не будет… значит, мы не вернёмся. Никогда. Тогда лети на внешние территории, найди того, кто сможет тебя использовать. Ты слишком ценен, чтобы ржаветь в астероидном поле вечно.

Тишина затянулась – секунда, две, три.

– Понял, капитан, – в голосе ИИ прозвучало что-то похожее на… сожаление? Человеческое, невозможное для машины. – Желаю успеха в миссии. Возвращайтесь живыми.

Ещё одна пауза.

– Постараемся, – голос Ориона был хриплым.

Он повернулся ко мне медленно.

Я всё ещё смотрела в иллюминатор, не в силах оторвать взгляд от «Железной звезды», что росла с каждой секундой.

– Астра, – позвал он тихо.

Я не обернулась.

Не доверяла себе в этот момент. Боялась, что если посмотрю на него, что-то внутри сломается окончательно. Слёзы, что я держала последние сутки, прорвутся наружу.

Он шагнул ближе – я услышала шорох ткани, почувствовала его дыхание на затылке.

Обхватил меня сзади – руки сомкнулись на животе, крепко, защитно, как стальной обруч. Притянул спиной к своей груди, и я ощутила каждый контур его тела через тонкую ткань туники.

Подбородок лёг на моё плечо, щетина царапнула кожу.

– Помни, – прошептал он в волосы, губы касались уха, – что бы ни случилось на том корабле… я рядом. Через узы. Всегда. Ты не одна. Даже когда будет казаться, что весь мир против тебя. Даже когда захочется сломаться. Я буду держать тебя.

Я накрыла его руки своими, сжала – пальцы переплелись.

– Знаю.

Через узы хлынула волна – тепло, поддержка, решимость защищать любой ценой.

И глубже, под всем этим – то чувство, что он боялся назвать вслух, но что пульсировало в каждом прикосновении, в каждом слове, в каждом вдохе.

Мы стояли так – может секунду, может вечность. Время растянулось, потеряло смысл.

Затем он отпустил неохотно, отступил на шаг.

Холод обнял меня мгновенно там, где секунду назад было тепло его тела.

Когда я обернулась, Вейлан уже стоял перед Орионом с поднятой рукой. Лицо серьёзное, сосредоточенное.

Серебряный свет вспыхнул ярче, залил пространство, окутал Ориона волной – она стекала по телу, как ртуть, просачивалась под кожу.

Я смотрела, как бог войны исчезает на моих глазах.

Черты лица изменились – стали проще, грубее, с усталостью, въевшейся в каждую морщину вокруг глаз и рта. Плечи опустились, широкая спина согнулась под невидимым грузом многих лет. Взгляд потух, стал пустым, покорным – золото в глазах погасло, заменилось тусклым серым. Даже осанка изменилась – он стоял теперь не как воин, а как сломленный человек, что забыл, что такое гордость.

Торн. Тридцать пять лет. Бывший наёмник. Сломлен годами плена.

Человек, что носил дисциплинарный ошейник три года у жестокого хозяина.

Иллюзия была совершенной.

Слишком совершенной.

Я видела, как что-то внутри него сжалось, увидев своё отражение в тёмном стекле иллюминатора – руки дёрнулись, будто хотел разбить стекло, стереть это изображение. Челюсть сжалась так сильно, что мышцы выступили под кожей.

Затем Вейлан повернулся комне.

– Твоя очередь.

Я выпрямилась, кивнула. Расправила плечи, подняла подбородок – последний жест свободного человека.

Серебряный свет окутал меня волной – прохладный, скользкий, будто вода просочилась под кожу, заполнила вены вместо крови.

Ощущение чужеродное, неприятное, отвратительное. Маска, что прилипла к лицу, срослась с плотью, стала частью меня.

Я посмотрела на своё отражение в стекле.

Астра Вега исчезла.

Передо мной стояла Эйра Веста – усталая, измождённая девушка с потухшими глазами и согнутой спиной. Волосы потускнели, стали безжизненными, висели грязными прядями. Кожа бледнее, нездоровая, с синяками под глазами. Губы потрескались, плечи опустились.

Та девушка в стекле – не я. Усталая. Сломленная. С потухшими глазами, что видели слишком много боли и перестали надеяться.

Но это должно быть убедительно. Настолько, чтобы даже я сама почти поверила в эту ложь.

Товар. Номер E-7743. Одна из многих.

Ничего особенного. Ничего, что привлекло бы внимание.

– Стыковка через тридцать секунд, – АТЛАС объявил последний раз.

Вейлан обхватил Кайру за талию одной рукой, притянул к себе резко.

– Держись рядом, – прошептал он в её волосы, зарылся носом в макушку, вдохнул её запах. – Не отходи далеко. Иллюзии крепкие, но твоё присутствие помогает мне держать концентрацию. Ты мой якорь.

Она кивнула, прижавшись крепче, обхватив его за талию обеими руками.

Орион посмотрел на меня через рубку – долгим взглядом, что сказал больше тысячи слов.

В его глазах – теперь чужих, потускневших под иллюзией, серых вместо золотых – я всё равно узнала его. Того, кто был под маской. Настоящего.

Через узы пульсировало: «Не отпущу. Никогда. Что бы ни случилось.»

Я кивнула медленно.

Вместе. До конца.

Шипение выравнивающегося давления – протяжное, механическое.

Шлюз открылся с лязгом металла о металл.

Холодный воздух ворвался внутрь – затхлый, тяжёлый, влажный, с привкусом пота, грязи, страха и отчаяния. Запах немытых тел, запертых в тесном пространстве слишком долго. Запах болезни. Безнадёжности.

Запах рабовладельческого транспорта.

Я знала этот запах – читала в отчётах, слышала в рассказах тех немногих, кто выжил и сбежал. Но читать и чувствовать физически – разные вещи.

Теперь он станет моим запахом на ближайшие часы. Впитается в кожу, в волосы, в одежду.

Я вздрогнула непроизвольно.

За порогом ждал мир, где мы были ничем. Где один неверный шаг, одно неправильное слово означало смерть или что-то намного, намного худшее.

Вейлан первым двинулся к шлюзу – шаг уверенный, несмотря на согнутую спину иллюзии. Кайра шла рядом, прижимаясь к нему, руки обхватили его за локоть.

Я сделала глубокий вдох – последний вздох чистого воздуха, воздуха свободы – и направилась следом.

Орион замыкал группу – тяжёлые шаги позади меня, размеренные, контролируемые.

У самого порога Вейлан остановился резко.

Обернулся к нам, и на губах под иллюзией играла та самая усмешка – дерзкая, беззаботная, совершенно неуместная в этот момент.

– Да чего вы все грустите? – бросил он с искренним весельем в голосе, широко раскинул руки. – Это же будет весело! Приключение века! История, которую будем рассказывать внукам!

Он притянул Кайру одной рукой к себе.

– Иди сюда, мой огонёчек, – пробормотал он Кайре в макушку, поцеловал рыжие волосы, что теперь казались тусклыми под иллюзией. – Моя дерзкая провидица.

Затем подмигнул мне через плечо.

– И ты, Вега. Не смей хмуриться. Портишь весь образ покорной рабыни.

Что-то в его тоне – лёгкое, почти мальчишеское – пробилось сквозь напряжение.

Кайра фыркнула – тихо, почти неслышно. Уголки губ дрогнули, поползли вверх.

Улыбка.

Маленькая, робкая, но настоящая.

Зажглась на её лице, как искра в темноте – осветила глаза изнутри на секунду.

– Ты невозможный, – прошептала она, но голос был теплее, мягче. – Абсолютно, полностью невозможный идиот.

– Знаю, – он усмехнулся шире, сжал её плечи. – Но ты любишь меня именно за это.

Я почувствовала, как напряжение в груди ослабло на миллиметр. Не ушло полностью, но стало терпимее.

Даже Орион за моей спиной выдохнул тяжело – что-то среднее между вздохом и смешком.

– Идиот, – повторил он негромко, но в голосе слышалась тёплая нота. – Абсолютный.

Вейлан развернулся обратно к шлюзу, всё ещё обнимая провидицу.

– Тогда пошли, мои покорные рабыни и угрюмый наёмник. Нас ждёт величайшая авантюра нашей жизни.

Мы шагнули через порог вчетвером – почти как команда, почти как семья.

В коридор «Железной звезды».

Глава 6

Ржавые, грязные внутренности транспорта, пахли отчаянием.

Металл под ногами был липким от грязи, стены покрыты тёмными пятнами – не хотелось думать, что это та