Чужая Метрика

© Илья Евтеев, 2025

ISBN 978-5-0068-3168-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1. Порог Вселенной

В отсеке управления Нависа царила полутемная тишина, нарушаемая только ровным гудением систем жизнеобеспечения и звуком накачки квантового транспортатора. Капитан Ник, инженер Алекс и биолог Майя сидели, окружённые мягким светом приборов. Панорамный экран впереди показывал неподвижные звезды – безмолвный океан света, в котором завис их корабль. Всё внутри было предельно упорядочено, даже напряжение ощущалось как часть тщательно спланированной процедуры. Корабль после выхода в открытый космос готовился к квантовому скачку.

Человечество давно отказалось от космических путешествий с околосветовыми скоростями. Несмотря на то, что замедление времени позволяло экипажам долететь даже до самых отдалённых звёзд и вернуться в пределах одной жизни, рассказать об этих путешествиях было уже некому – на Земле проходили миллионы лет. Законы теории относительности делали такие миссии бессмысленными: исследователь возвращался в мёртвое будущее.

Выход нашли не сразу. После десятилетий попыток, неудач и прорывов земная наука научилась обращаться с самим понятием локальности. Для далеких путешествий корабли больше не разгонялись до космических и околосветовых скоростей. Они совершали прыжок – исчезали в одной точке и почти мгновенно возникали в другой, как микрочастицы, переходящие с уровня на уровень в атоме. Так был создан квантовый транспортатор – механизм, способный переносить макроскопические объекты сквозь саму ткань пространства-времени.

Для квантового скачка массивному космическому кораблю требовалось колоссальное количество энергии – больше, чем могла выработать вся планета за сутки. Когда термоядерные реакторы достигли предела своей эффективности, человечество столкнулось с новой преградой на пути к квантовому перемещению макроскопических объектов: энергии попросту не хватало.

Проблема усугублялась тем, что необходимая энергия росла пропорционально четвёртой степени массы перемещаемого тела, то есть резко возрастала при ее увеличении. На ранних этапах удачные эксперименты удавалось провести лишь со сверхлёгкими объектами. Первым таким «путешественником» стал крошечный металлический шарик из шариковой ручки. Его удалось перенести в заданную точку, потратив на это огромное количество энергии, выработанной термоядерным реактором.

Но для того, чтобы перемещать огромные корабли с экипажем и оборудованием, требовались источники энергии, на порядки превосходящие даже самые мощные токамаки. Прорыв наступил с появлением кварковых реакторов – установок, использующих экзотические процессы преобразования обычной материи в кварковую плазму и синтеза устойчивых форм странной материи. Эти реакции высвобождали энергию, в десятки раз превышающую термоядерную, на каждый грамм исходного вещества.

Управление этим процессом было невероятно сложным. Кварковые поля требовали точной стабилизации, а сам реактор напоминал скорее живой организм, балансирующий между распадом и катастрофическим коллапсом. Но именно такая система позволяла заряжать квантовый транспортатор до необходимых уровней. Он медленно накачивался энергией кваркового реактора, как туго заведённая пружина. И в кульминационный момент накопленная энергия переводила корабль в особое, неопределённое состояние – линейную комбинацию двух волновых функций, когда он находился как бы одновременно в двух местах: в точке отправления и в точке назначения – : «здесь» и «там».

Мгновение, в котором всё существование замирало на границе вероятностей, и сама реальность начинала колебаться! Корабль выходил за пределы привычного мира и зависал в квантовой неопределенности. Затем происходил коллапс волновой функции, реальность «делала выбор» и корабль, материализуясь в новом месте, пронизывал как игла ткань пространства-времени. Почти мгновенно, без полёта – как если бы пространство между точками просто переставало существовать. Первые удачные попытки квантового перемещения проходили с пятидесятипроцентной вероятностью, квантовая неопределённость, словно бросок монеты, решала – отправится ли корабль в другую точку пространства или останется в исходном положении. Поэтому огромная энергия в половине случаев тратилась впустую.

Но человек не смирился с прихотями вероятности. Спустя годы учёные научились управлять коллапсом волновой функции. И тогда реальность стала слушаться – каждый скачок происходил точно в расчётную точку. Эта технология, эта способность заставить мир выбрать нужную версию событий, стала самым дорогим ноу-хау на планете. Её знали поимённо – лишь несколько физиков в нескольких странах.

С тех пор путь больше не измерялся километрами. Он стал вопросом неопределенности квантового состояния.

– Система, подтверди готовность к переходу. – произнёс Ник.

Голос искусственного интеллекта был спокойным и ровным, как у опытного диспетчера:

– Все системы корабля в норме. Контур квантового транспортатора активен. Накачка на уровне 98%.

Алекс пробежал взглядом по интерфейсу управления и кивнул.

– Все системы в норме.

Майя молча проверяла ремни на кресле, хотя была уже пристёгнута. Она нервно покосилась на иллюминатор – свет звёзд был неподвижен и холоден, а где-то среди этих точек пока еще можно было разглядеть далекую, родную звезду – Солнце.

ИИ продолжил:

– Переход через минуту и сорок две секунды.

Ник повернулся к своим спутникам. Его голос прозвучал немного тише, но отчётливо.

– Внимание, мы совершаем квантовый скачок. Причем не на другую планету и даже не в другую галактику. Мы прыгнем в другую вселенную. Из которой в этом году не вернулась предыдущая экспедиция.

– Точнее, вместо нее вернулся пустой корабль и доложил, что они отправили его на Землю, а сами остались там, на планете – поправил капитана Алекс.

– Да, именно так. Наша цель минимум – высадиться на планету, с которой не вернулась предыдущая экспедиция, изучить ее и выяснить почему наши коллеги решили не возвращаться. Максимум – найти их и доставить назад, на Землю. Лучше живыми.

Он сделал паузу, как будто хотел, чтобы каждый из них прочувствовал смысл этих слов и продолжил:

– Точность квантового скачка позволяет попасть приблизительно в ту область в которую переместился предыдущий экипаж. Тем более вернувшийся корабль сообщил эти координаты. Как минимум мы прыгнем близко к той же звезде. Думаю, мы сможем определить планету их высадки, по крайней мере мы точно знаем, что она в зоне обитаемости. И еще одно: вполне возможно, что законы природы там будут отличаться от привычных нам. Даже сама метрика пространства может быть иной. По крайней мере об отклонениях в метрике доложил вернувшийся корабль.

Майя нахмурилась, глядя на него:

– Прости, Ник, я в целом неплохо знаю математику, но все-таки я биолог. Метрика – это… что именно?

– Хороший вопрос. Метрика пространства – это матрица задающая квадрат расстояния между двумя точками в нем. Наша, родная, Евклидова метрика – это матрица три на три, на диагонали единицы, остальное – нули. Никаких перекосов. Никаких искажений. Если заменить хотя бы одно число в этой матрице, то расстояния начнут считаться по-другому. Пространство станет… не таким, каким мы его привыкли видеть. Оно может растягиваться или сжиматься в зависимости от направления. Или даже искривляться само по себе.

ИИ вмешался:

– 10 секунд до перехода. Приготовиться.

Все трое вжались в кресла и зафиксировали позы, взгляд устремился к экрану. Звезды всё ещё мерцали на панорамном иллюминаторе. Ник ощутил, как в груди нарастают вибрации, как от звука, которого не слышишь, но чувствуешь всем телом.

Вдруг свет звезд померк, как будто его выключили кнопкой. На одну бесконечно короткую секунду корабль словно оказался в пустоте – ни одного источника света, ни одного фотона. Они зависли в квантовой неопределенности, время перестало течь. Странное напряжение сковало тела астронавтов.

А потом…

– Визуальный контакт с внешней средой восстановлен, – сообщил ИИ.

Звезды вспыхнули вновь. Но не те, что были. Их расположение и цвет, были другими. Они сияли по-другому, непривычно и даже странно. Глубокий гул пронизывал корпус корабля, будто сама ткань пространства сопротивлялась вторжению. Воздух в отсеке оставался прежним, но в каждой клетке тела ощущалась перемена. Что-то в этом пространстве было не так. Как будто сам фон мира изменился – как если бы смотрел на реальность сквозь линзу, немного искажающую форму и суть.

Ник медленно выдохнул.

– Система, отчёт о завершении перехода.

– Переход завершён. Все системы стабильны. Зафиксированы отклонения в пространственно-временной метрике, – отозвался корабль.

– Это было… странно, – пробормотала Майя, биолог, поглаживая запястья.

– Ты про квантовый скачок или про то, что нас теперь окружают законы физики, написанные кем-то явно в дурном настроении? – усмехнулся Алекс. Он пытался удержать шутку, но пальцы дрожали – квантовый переход сказывался на человеческом организме.

– Я серьёзно, – Майя повернулась к нему. – Моё тело ощущается по-другому. Словно расстояние между руками меньше, чем должно быть. И… запахи. Ты чувствуешь? Воздух как будто… кривой.

Ник просмотрел выведенные на экран параметры и прервал их беседу.

– Внимание. Мы оказались в пространстве, с неевклидовой метрикой, здесь π равно единице или около того. Всё, что мы знаем о нем – лишь теория из университетского курса.

– Ну, по крайней мере, площадь круга будет проще считать, – пробормотал Алекс.

ИИ вмешался снова:

– Рекомендую произвести посадку. Обнаружена планета с признаками органической жизни в пределах двадцати тысяч километров. Атмосфера условно пригодна для дыхания. Гравитация эквивалентна 0.92 от стандартной земной. Ультрафиолетовое, рентгеновское и гамма-излучение звезды опасности не представляет.

– «Условно пригодна» это значит «на свой страх и риск», – хмыкнул Алекс.

– Привыкай, – ответил Ник. – Мы больше не дома. И, возможно, всё, что мы знаем о жизни, о материи – будет здесь выглядеть иначе. Возможно, даже… невозможным.

Корабль мягко взял курс к серо-зеленой планете, плывущей вокруг своего солнца в пузыре атмосферы. Через час Навис уже летел над поверхностью планеты. В иллюминаторе медленно вырос пейзаж: равнины, лежащие странными кляксами; холмы, отбрасывающие тени неестественным образом; река, что текла причудливым кольцом, не размывая берега.

– Добро пожаловать в чужой мир, – прошептала Майя – глядя в иллюминатор.

– С новыми правилами, – добавил Ник. – Начинаем протокол высадки.

– Скорость снижена. Подтвердите начало маневра посадки, – прозвучал голос ИИ.

– Подтверждаю. Алекс, следи за внешними показателями. Если что-то начнёт меняться не туда – сразу сообщай, – с иронией, но с лёгким напряжением в голосе сказал Ник.

Корабль начал плавное снижение. Визуальные датчики передавали на главный экран изображение поверхности. И чем ближе они были, тем более неестественным казался ландшафт.

– Это… – Алекс нахмурился. – Это деревья? А что случилось с этой рекой?

– Высадимся разберемся – ответил Ник, вглядываясь в странные изгибы реки вдалеке.

– Высота – 800 метров. Выпускаю опоры для посадки – сообщил ИИ.

Корабль начал плавное снижение на поверхность планеты.

– Касание – доложил ИИ

ГЛАВА 2. ПЕРВЫЙ ШАГ

Посадочные опоры коснулись поверхности – не с глухим стуком, как обычно, а с тихим, почти водянистым звуком. Будто корабль опустился на плотную мембрану. Опоры мягко опустили корабль вниз, так что кабина со шлюзом легла на грунт.

– Контакт установлен. Внешние шлюзы готовы. Температура снаружи: +27 по Цельсию. Давление приблизительно равно земному. Но ощущаемая температура может не совпадать с измеренной.

Ник кивнул:

– Работаем. Система, запусти программу разведки, поисковые зонды в воздух! Экипаж, надеть супероболочки, рюкзаки и поясные органайзеры, выходим.

– Принято. – последовал голос ИИ.

Через мгновение корабль будто вздохнул глубже. Из верхних шлюзовых камер один за другим вырвались десятки миниатюрных аппаратов – серебристые, стремительные, похожие на стайку механических птиц. Они молниеносно поднялись в воздух и, разделившись на рои поменьше, разлетелись по всем направлениям.

На обзорных экранах было видно, как они стремительно уходят вдаль: одни – к перелеску на горизонте, другие – в туманную низину, третьи – вглубь бескрайней степи. Их корпуса сверкали в лучах чужого солнца, пока зонды не растворились в мареве атмосферы.

– Меньше чем за сутки у нас будет полная картина – произнёс Ник, – Если где-то на этой планете остались следы предыдущей экспедиции, они их найдут.

Внутри рубки повисла напряжённая пауза. Майя, сидевшая рядом, чуть слышно сказала:

– Надеюсь, они найдут их живыми.

Астронавты натянули на себя прочные супероболчки, защищающие от укусов любых насекомых и даже удара колющими предметами, надели рюкзаки с самыми необходимым приборами, прикрепили поясные органайзеры и спустились на лифте вниз в шлюзовую камеру.

В ней повисла тишина. Только ровное дыхание астронавтов и мерное мигание индикаторов.

– Внешний шлюз открыт. Давление снаружи стабильное. Гравитация в пределах нормы, – доложил ИИ.

Через наружный шлюз мягкое, рассеянное сияние затопило внутреннюю камеру.

– Выходим по одному. Протокол высадки запрещает выходить всем сразу, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств не погибла вся команда. Алекс, ты первый, – сказал Ник, кивнув в направлении выхода.

Алекс шагнул к выходу. Один шаг. Второй. Потом – третий. Он замедлился. Потом сделал ещё шаг. И ещё один.

– Эм… Ник? – голос Алекса зазвучал с ноткой смущения. – Слушай, я… Я вроде бы уже у самого края. Но не подхожу. Он как будто отдаляется.

– Что значит – «отдаляется»? – спросила Майя.

– Ну вот смотри, – Алекс обернулся. – Я обычно делаю восемь шагов до края шлюза. Я уже на десятом. И всё ещё… не дошёл.

Ник хмуро взглянул на экран на запястье, отображающий позиции каждого из них. Точка отслеживания позиции Алекса дрожала, как будто система не могла точно понять, где он находится.

– Очень интересно. Продолжай движение, когда дойдешь до шлюза – дай знать.

Алекс двинулся дальше.

– Дошел!

– Получается пространство растянуто. – вмешалась Майя. – Локально. И это не глюк. Оно не «как обычно!».

Она посмотрела на Ника:

Ник шагнул вперёд.

– Алекс, стой. Я сейчас подойду сзади.

Он начал двигаться. Сделав несколько шагов, он почувствовал что-то похожее на сопротивление движению, но очень странное, как будто его мышцы работали против сопротивления, которого не было.

– Что это… – прошипел он.

– Да! Именно это! – воскликнул Алекс. – Как будто не просто идёшь, а растягиваешь путь собой.

Ник наконец оказался рядом и дотронулся до металлической обшивки проёма.

– Ты дошел, но по шагам, должен был быть здесь шага четыре назад.

– Значит, наше восприятие расстояний не совпадает с устройством пространства этой планеты, – пробормотала Майя. – Мы фиксируем шаги, но пространство ведёт себя как резина.

ИИ молчал, но по колебанию маркеров на кистевых мониторах астронавтов было понятно, что он тоже не может «уловить» точное положение.

Ник горько усмехнулся.

– Значит, даже простая прогулка – уже эксперимент.

Алекс усмехнулся, чуть натянуто:

– Отлично. Вас приветствует пространство, где шаг не гарантирует приближения.

Алекс шагнул за край шлюза. Сначала осторожно, потом увереннее. Постепенно он продвинулся вперед и удалился на несколько метров.

Ник последовал за ним. Он шел, держа руку на чехле с обычным пороховым пистолетом, хотя понимал, что вряд ли он поможет если против них будут работать незнакомые законы незнакомой природы.

– Идеальное место для начала новой главы в истории науки, – тихо произнес он.

– Или конца старой, – добавил Алекс, глядя, как их тени отделились от них описали полукруг и снова присоединились к своим «хозяевам»

– Занятно – глядя на этот трюк, пробормотал Ник – Интересно, это та же планета, на которую высаживались предыдущие экспедиции, или мы немного промахнулись?

– Вряд ли мы это поймем. Даже если та же самая, они могли высадиться за сотни и тысячи километров отсюда – ответил Алекс.

Вслед за ними из шлюза вышла Майя. Шлюз закрылся за ее спиной с мягким шипением. Внезапно всё стихло. Только глухой ритм собственного сердца и редкие шумы супероболочки, заменяющей одежду со сканерами, инсектицидами и датчиками на ней.

Майя сделала шаг вперёд… потом ещё один. Чувство было странным, словно ноги слегка утопали в невидимом геле, а каждый шаг «стоил» чуть больше усилия, чем должен был. Как будто само расстояние менялось по ходу движения

Она догнала Ника и повернулась к нему.

– Слушай, Ник… получается другая метрика, о которой ты говорил, это то что мы только что почувствовали?

Капитан остановился и обернулся к ней. Он посмотрел на небо, купол которого выгибался вверх, словно они стояли в центре огромной чаши.

– Да. Путь здесь другой. И это не оптическая иллюзия, не ошибка приборов. Это сама ткань пространства работает по другим правилам. Пока мы не знаем, какие именно числа в метрике этого мира. Мы только знаем, что она другая. Мы ещё даже не уверены, постоянна ли она – может, она вообще меняется во времени или зависит от направления взгляда. Нам известна лишь предварительная оценка числа пи этой Вселенной. В привычной геометрии длина окружности делится на диаметр и даёт π – примерно 3.14. Но здесь… по предварительной оценке нашего ИИ – оно равно 1 или около того. Вот смотри.

Он нарисовал на песке пальцем окружность, сорвал длинную травинку, охватил ею нарисованную фигуру и приложил к диаметру. Травинка полностью уложилась в диаметр.

– То есть, круги тут не совсем круги? – произнесла Майя, глядя на этот фокус.

– Что-то вроде того. Или, если угодно, круг здесь проще. – Ник усмехнулся. – Если бы мы не знали, что π должно быть 3.14, и выросли бы в этой Вселенной, мы бы учили в школе: «длина окружности равна диаметру».

– Мрак, – прошептала Майя.

– Мы в нелинейной реальности, – усмехнулся Алекс, указывая на датчик дистанции на руке. – Сдаётся мне, наша рулетка скоро сломается от шока.

Они осторожно двинулись вперед. Перед ними лежала лесостепь, с редкими низинами и холмами, покрытая кустарниками и травой. Майя прошла чуть вперед и услышала легкое жужжание над головой. Тут же сработал лазерный инсектицид и поверженное насекомое, вспыхнув, повалилось на землю. Майя присела на корточки и стала разглядывать обугленное тельце животного. Оно было размером с ладонь, крылья обгорели, продолговатая головка заканчивалась длинным хоботком

– Странно – произнесла она – похоже на комара, но у него восемь ног! Они почти полностью сгорели, но пересчитать можно. И огромный размер. Это летающее паукообразное?

– Посмотри какой длинный хоботок – сказал, глядя из-за спины Майи, Ник – видимо у здешней фауны очень толстая кожа.

– Неочевидно – качнула головой Майя, – он может питаться нектаром, но наши инсектициды на всякий случай сбивают всё летающее вокруг нас в радиусе двух метров.

– К черту гуманность, мы не можем рисковать и проверять на себе входим ли мы в их меню или нет – вмешался в разговор Алекс.

– Да, всё так – с грустью согласилась Майя – кровососущие на незнакомой планете могут нести смертельную опасность, но букашку все равно жалко. Про нее мы пока ничего не знаем.

Над ними опять раздался писк. Снова сверкнул лазер и пара таких же насекомых упала на землю.

– Судя по их интересу к нам нектар, которым они питаются – кровь млекопитающих – вынес вердикт Ник.

– Да, скорее всего – согласилась Майя и, немного подумав, добавила – а почему у нас на супероболчках установлены лазерные инсектициды, но пистолеты в кобурах обычные, пороховые, с патронами? Почему не бластеры?

– Бластеры – это выдумка фантастов, причем не самая удачная. – усмехнулся Ник. – Наибольшую плотность энергии получается сохранить в пороховом заряде, никакая батарея столько не запасет в таком же объеме. Поэтому эффективнее передать куску металла энергию взрыва, чем накачивать энергией луч лазера. Максимум на что будет хватать лазера на батарее – уничтожение насекомых. И самое главное, любой луч, даже лазерный это расходящийся конус. И это никак не устранить, это закон природы, дифракционная расходимость света. На большом расстоянии тонкий луч превратится в широкое пятно и в лучшем случае оставит небольшой ожог на человеке или животном.

– Но на корабле у нас довольно мощный лазер разве нет? – возразила Майя.

– Да, лазер на нашем корабле очень мощный, потому что подпитывается от кваркового генератора. А его за собой как батарею для бластера не потащишь – попытался пошутить Ник и добавил – но и для него дифракционную расходимость никто не отменял. Его энергия на больших расстояниях точно также распределится на широкое пятно, а не на маленькую точку.

– Значит, бластер мне не светит? – Майя чуть прищурилась, изобразив сожаление на лице.

– Разве что как лазерная указка, – улыбнулся Ник.

– Ну хоть так… Поставлю на полку рядом с мечом джедая.

Они двинулись дальше по этой странной планете, делая шаг за шагом, как будто в удивительном сне. Пространство будто жило своей жизнью – непредсказуемой, изогнутой, не подчиняющейся привычным законам. Каждый шаг становился открытием, каждое движение – вопросом. Планета не спешила раскрываться, но щедро награждала внимательных.

ГЛАВА 3. КРАТЧАЙШЕЕ РАССТОЯНИЕ

– Что-то тут не так, – пробормотал Алекс, сверяясь с компьютером на запястье. – Я поставил метку, прошёл по прямой от нее до того валуна и назад – датчик дистанции дает разные расстояния.

– Похоже, пространство асимметрично, – задумчиво произнёс Ник. – И думаю геодезические линии – кратчайшие пути – здесь не совпадают с тем, что мы называем прямой линией.

Майя огляделась. Вдали, в сотнях метрах, возвышалось дерево. Ствол гладкий, почти металлический, крона – геометрически точная полусфера, будто вычерченная циркулем.

– Проверим это экспериментально. Возьмём скутеры, выставим одинаковую скорость и пролетим от этой точки до дерева. Я полечу чуть в сторону от прямого курса. Алекс – строго по линии. Посмотрим, кто прибудет первым.

– Отлично. Вызываю скутеры, – сказал Алекс, открывая интерфейс на запястье.

Через секунду от бокового ангара корабля плавно отделились три антигравитационных скутера зависли в воздухе и бесшумно устремились к астронавтам, скользя как капли по невидимому стеклу.

Скутеры зависли в метре от поверхности. Алекс и Майя сели, настроили маршрут и запустили таймеры.

– На счёт три, – сказала Майя. – Один. Два. Три!

Скутеры сорвались с места и полетели по заданному маршруту.

Алекс летел строго по прямой к дереву. Майя ушла немного вправо, описывая лёгкую дугу, словно интуитивно стараясь обогнуть невидимую впадину в пространстве.

Спустя двадцать семь секунд её скутер коснулся земли у дерева. Алекс подлетел спустя ещё четыре секунды.

– У меня 31.5 секунды, – сказал он, недоумённо оглядываясь. – И я шёл прямо!

– А у меня – 27.3. – Майя улыбнулась, поправляя растрепавшиеся волосы. – Значит, кратчайшее время – не по прямой. Здесь «прямая» не значит «быстро».

– Потрясающе, – прошептал Алекс. – Это как в оптике: когда свет проходит через среду с переменным показателем преломления, он изгибается, чтобы потратить меньше времени.

Алекс сбросил таймер и пробормотал:

– А давайте-ка я полечу обратно. Посмотрим, сколько займёт дорога в другую сторону.

Он развернулся на своем скутере и взял точно тот же курс, что и до дерева. Время: 35.9 секунд.

– Туда – 31.5. Обратно – почти 36, – отрапортовал он. – Ну всё. Это точно: расстояние от A до B здесь не равно расстоянию от B до A. Не в этом пространстве.

– Пространство с несимметричной метрикой… – сказал Ник задумчиво. – значит ее матрица содержит недиагональные элементы. Нам придётся переучиться заново – что значит «путь», «направление» и «движение». Иначе мы просто не вернёмся обратно.

Он посмотрел в небо, где воздух, казалось, чуть пульсировал, как если бы всё окружение было дыханием невидимого живого мира.

– Вопрос в том, – тихо добавил он, – а есть ли тут вообще «обратно».

– Мы здесь в том числе и для того, чтобы проверить это – отозвался Алекс. – Кстати, несимметричность означает неизотропность этого пространства. А если это так, то из теоремы Нётер вытекает, что закон сохранения момента импульса здесь не выполняется.

– И к чему это может привести? – испуганно спросила Майя – я уже устала от этих открытий.

– В целом ничего страшного, просто, например, на вертолете здесь можно летать без заднего винта, корпус не будет вращаться в обратную сторону. Хотя может быть он будет вращаться в ту же – хохотнув, ответил Алекс.

– О, боже, надеюсь ты не скажешь, что для того, чтобы открыть здесь бутылку ее нужно закрыть. – попыталась сострить Майя.

– Кто знает, может быть и так – усмехнулся в ответ Алекс – Есть одна простая идея, – добавил он, поворачиваясь к остальным. – Бросим объект по воздуху и посмотрим, как он полетит.

– Ты хочешь проверить кинематику? – спросил Ник.

– Да. Здесь путь, по которому движется брошенный предмет, может быть… странным.

Ник кивнул:

– Действуй. Только выбери открытое место. И главное – не в сторону корабля.

Они отошли на ровную площадку, похожую на высохшее озеро – гладкую, с лёгким радужным налётом.

Алекс метнул камень вперёд с ровным усилием, приблизительно под сорок пять градусов к горизонту. Камень полетел, но не по ожидаемой дуге. Сначала он двигался почти как обычно, но уже через пару метров его траектория начала отклоняться в сторону – словно его притягивало невидимое течение в воздухе. Описав дугу, камень срезал вбок и упал отклонившись от первоначального направления приблизительно на метр.

Алекс взял другой камень и из того же положения бросил его немного в другом направлении. Новый камень ушёл совсем иначе – он как будто «завис» на высоте, пролетел дальше и приземлился с заметно большим отклонением.

– Разные направления – разные правила, – сказал Ник. – Это пространство не изотропно.

– А что если бросить вертикально вверх? – произнесла Майя – что будет?

Алекс поднял брови и посмотрел вверх, в ровное бледно-голубое небо, без солнца и облаков – лишь мягкий, рассеянный свет, как в световом боксе.

– Хороший вопрос, – сказал он. – В обычной ситуации объект взлетит, замедлится, остановится в верхней точке и вернётся. Здесь… – он пожал плечами, – я не уверен, что «вверх» симметричен «вниз».

Он снова поднял один из оставшихся камней и бросил его почти строго вертикально. Камень взлетел. Сначала всё выглядело нормально – он устремился вверх по прямой линии. Но потом… что-то изменилось. Камень замедлился. Он продолжал движение вверх, хотя уже должен был остановиться и начать падение. Он двигался всё медленнее и медленнее, но не останавливался.

– Он не возвращается, – сказала Майя удивленно. – Но постоянно замедляется. Без точки возврата.

– Или бесконечно приближается к точке поворота, проходя каждый раз половину оставшегося пути, как в апориях Зенона. – задумчиво добавил Алекс.

Камень стал крошечной точкой и замер.

– Он вернется? – глядя вверх и щурясь спросила Майя.

– Думаю, что все-таки да – ответил Ник – но когда неизвестно, похоже он никак не может достигнуть точки поворота.

– А если он вообще не в этом пространстве теперь? – задумчиво произнесла Майя. – Может, движение по этой «вертикали» – дверь в другую область, и другое пространство?

– Вряд ли – ответил Ник, – все-таки пространство здесь одно. Одно на всех.

На несколько секунд воцарилась тишина. Слабый ветер прошёлся по площадке, приподнимая пыль, похожую на мелкий кварц.

– Надеюсь нам здесь летать безопасно? – спросил Алекс.

– Нет, мы так же не зависнем, если ты это имеешь ввиду, – ответил Ник, – мы не в свободном полете, у нас есть двигатели.

– Может быть дальше полетим на скутерах? – предложил Алекс.

– Нет, – ответил капитан, – пройдем еще немного пешком, а скутеры пусть двигаются за нами. Эту планету надо прочувствовать и руками, и ногами. А потом подлетим на скутерах к лесу, по карте до него около тридцати километров. Думаю, он представляет научный интерес.

– Ещё какой! – подхватила Майя. – Для экзобиологии это настоящая сокровищница. Мы увидим целостную экосистему, возникшую независимо от земной. Здесь каждый лист, каждая клетка несёт в себе отпечаток другой эволюции. Возможно, у местных растений совсем иные механизмы фотосинтеза, иные способы защиты и взаимодействия.

Они двинулись вперёд, и скутеры послушно поплыли вслед за ними. Майя, однако, не умолкала, идя рядом, она продолжала с жаром рассказывать, как важно для науки изучить не просто инопланетный, но ещё и «иновселенный» лес:

– Даже простая структура коры или форма цветка может перевернуть наши представления о том, какие пути выбирает жизнь во Вселенной. А если нам повезёт, мы можем найти вещества с уникальными свойствами – новые лекарства, устойчивые биоматериалы или даже ключи к тому, как человеку легче адаптироваться к чужим мирам!

Ник дослушал ее тираду и усмехнулся:

– Ладно, понял. Для тебя этот лес – как отдел игрушек для ребёнка. Потерпи немного, скоро мы будем там.

Они продолжили неторопливо идти, изучая внимательным взглядом все что видели на своем пути, а за ними бесшумно двигались скутеры как мулы древних путешественников на их далекой родной планете во Вселенной с евклидовой метрикой и привычными законами. А над их головами, где-то далеко в небе висел исчезнувший камень, асимптотически приближаясь к своей точке поворота.

ГЛАВА 4. ТЕНИ МЕТРИКИ

Их путь лежал через неглубокую ложбину, покрытую полупрозрачными стеблями странной травы – она чуть покачивалась, словно от легкого дыхания, хотя ветер давно утих. С каждым шагом пейзаж становился всё более сюрреалистичным. Впереди по карте лес, слева – хрупкие кристаллические образования, отливающие матовым светом, а справа тянулась цепочка неестественно ровных валунов, будто расставленных кем-то по линейке.

– Подождите, – вдруг остановилась Майя и вгляделась в землю у своих ног. – Видите?

Они обернулись. Ее тень ложилась под неестественным углом – не назад, как ожидалось, не строго по линии между телом и источником света, а в сторону. Почти под прямым углом к предполагаемому направлению падающего света.

– Интересно – выдохнул Алекс. Он шагнул вбок, и его собственная тень последовала за ним с задержкой, будто прилипшая к земле на какой-то упругой связи. – что-то подобное мы уже наблюдали еще у корабля.

– Свет, – пробормотал Ник, щурясь на небо. – Он не идет по прямой. Он следует по геодезическим линиям искривленного пространства. Наши глаза подсказывают нам одно, но здесь прямолинейность – это иллюзия.

Майя наклонилась и провела рукой вдоль своей тени. В этот момент тьма под ней дрогнула, как поверхность воды от лёгкого прикосновения, а затем начала меняться. Края тени приподнялись и, отлипая от земли, начали собираться вверх – слой за слоем, пока не возникла фигура.

Они замерли.

Перед Майей стояла её собственная копия – полупрозрачная, мерцающая, как голограмма, отбрасываемая несуществующим проектором. Образ колебался, искажался лёгкими волнами, но несомненно повторял её до мельчайших деталей: фигура, складки супероболочки, даже положение пальцев рук.

– Это… я? – прошептала Майя, отступая на шаг.

Голографическая фигура отступила на шаг в другую сторону, будто ловя её позицию. Майя подняла руку, и тень-голограмма повторила жест, но с задержкой в долю секунды – как будто делала это сквозь плотную, вязкую среду.

– Свет, пройдя через искривлённое пространство, реконструировал твой образ, – произнес Алекс. – Как гравитационная линза, только в пространстве, где само понятие «тень» – топологически нестабильное.

– То есть, ты хочешь сказать, что свет здесь не просто освещает, а моделирует? – Майя смотрела на свою копию с осторожным интересом.

– Что-то вроде того. – вмешался Ник. – Думаю это голограмма. Видимо при определенном положении тела, искаженные искривлённой метрикой лучи интерферируют и дают голографическое изображение огибаемого объекта. Перед тобой не просто тень, а твой оптический двойник, помаши ему рукой – добавил Ник, усмехнувшись.

Майя послушалась и завороженно помахала рукой. Фигура помахала в ответ и начала медленно распадаться – Майя уже опустила руку, но голограмма продолжала держать руку поднятой и исчезать, расслаиваясь, слой за слоем от спины к груди, уносимая в сторону невидимым течением.

– Это произошло только потому, что я наклонилась? – спросила Майя. – почему у вас только смещенные тени и нет оптических двойников?

– Мы пока не знаем – задумчиво ответил Ник – может быть потому что наклонилась, а может быть это просто временный эффект в конкретной точке. Локальная флуктуация метрики. Возможно метрика здесь не только искривлена, но и локально нестационарна. То есть зависит от времени причем по-разному в разных точках. – он немного подумал и иронично добавил – А может быть это пространство просто смотрит на нас и само выбирает кого из нас изобразить…

– Я биолог, но мне кажется, я впервые вижу, как попытку размножения делает пространство. – тихо сказала Майя, глядя на гладкую поверхность, где только что стояла её собственная голограмма – Чувствую, что эта чертова метрика еще не раз выкинет что-то подобное. Или сыграет с нами какую-то злую шутку.

– Как минимум, она ещё не раз нас удивит. – ответил Алекс.

Астронавты замолчали. Искаженные тени дрожали около их ног.

– Двигаемся дальше – скомандовал капитан.

Они снова двинулись вперед, осторожно ступая по незнакомой планете в искаженном пространстве, которое казалось наблюдает за ними и прислушивается к их шагам.

ГЛАВА 5. ДНК МЕТРИКИ

Пройдя около километра пешком, астронавты все-таки сели на скутеры и, пролетев около тридцати километров, приблизились к черте леса. Команда спешилась, скутеры взмыли вверх, чтобы не петлять за людьми в лесу, но держаться над их головами и быть готовыми в любой момент прийти на помощь. Команда осторожно ступила под сень инопланетных деревьев. Внутри леса было прохладно и тихо. Деревья хоть и напоминали земные, но все-таки в порядке их ветвления было что-то неуловимо чужое, ветви складывались в странные структуры, которые никто из астронавтов никогда не видел на Земле. Майя шла немного в стороне от остальных, зачарованно рассматривая необычную структуру деревьев. Лес жил и дышал, но не так, как ей было знакомо. Всё здесь казалось искажённым, неродным и чужим. И вдруг – стоп. Она уловила движение.

Ее внимание привлек куст. Он был невысокий, с лоснящимися тёмно-зелёными листьями, немного вытянутыми с фрактальным очертанием. Но взгляд Майи притянуло другое.

На одном из стеблей… был глаз. Настоящий. Живой. Покрытый влажной, тонкой плёнкой, он моргнул – и посмотрел прямо на неё.