Смерть сплетницы

M. C. Beaton

Death of a Gossip

Hamish Macbeth Series #1

© 1985 by M. C. Beaton

© Виноградова М., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Эвербук», Издательство «Дом историй», 2025

© Макет, верстка. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2025

В память о днях Флит-стрит – моей дорогой подруге Рите Маршалл, с любовью.

Персонажи (в порядке появления)

Пришла и близ меня заквакала ты внятно…

Сказала ты: здесь тихо и приятно.

Сказала ты: отсюда вид неплох.

А дни уже короче, ты сказала.

Сказала ты: закат – прелестен.

Видит Бог,

хотел бы я, хотел, чтоб ты в гробу лежала.

Руперт Брук[1]

Джон Картрайт – владелец рыболовной школы Лохдуба

Хезер Картрайт – его жена, совладелица школы

Марвин Рот – американский бизнесмен, рвущийся в конгрессмены

Эми Рот – его жена

Леди Джейн Винтерс – вдова из высшего общества

Джереми Блайт – барристер из Лондона

Элис Вилсон – секретарша из Лондона

Чарли Бакстер – двенадцатилетний мальчик из Манчестера

Майор Питер Фрейм – бывший военный, опытный рыбак

Дафна Гор – дебютантка из Оксфорда

Хэмиш Макбет – деревенский констебль

Присцилла Халбертон-Смайт – дочь местного землевладельца

Старший детектив-инспектор Блэр – глава отдела уголовного розыска Стратбейна

Детективы Джимми Андерсон и Гарри Макнаб – помощники Блэра

Джон Харрингтон – ухаживает за Присциллой Халбертон-Смайт

Полковник и миссис Халбертон-Смайт – родители Присциллы

Мистер Джонсон – управляющий гостиницы

Энгус Макгрегор – браконьер

День первый

Рыбалка: непрестанные надежды и вечное разочарование.

Артур Янг

Ненавижу начало недели, – пожаловался Джон Картрайт. – Знакомство с новой группой. Все равно что на сцену выходить. Да еще вечно тянет извиниться за то, что я англичанин. Люди, приехавшие в эту шотландскую глушь, ожидают, что их наставником будет какой-нибудь здоровяк Роб Рой, весь волосатый, с певучим говором, мрачными шуточками и волынкой в обнимку, а тут я.

– Не мели чушь, – безмятежно отозвалась его жена Хезер. – Всегда отлично выходит. Мы эту школу рыбной ловли уже три года ведем – и ни одного недовольного клиента.

Она нежно посмотрела на мужа. Джон Картрайт был человеком невысоким, худым, жилистым и нервным, с жидковатой светло-рыжей шевелюрой и выпученными голубыми глазами. Хезер была одной из его первых учениц в «Лохдубской школе рыбной ловли: форель и лосось нахлыстом».

Джон был сражен наповал ее ловким броском назад – а прочие прелести ее анатомии открыл для себя уже только после свадьбы.

Из них двоих лучшим рыбаком слыла Хезер, хотя она тактично скрывала превосходство за материнской мягкостью манер. Несмотря на поразительную разницу темпераментов, и Хезер, и Джон любили рыбалку одной и той же ревностной и самозабвенной любовью.

Рыбалка была для них всем – хобби, работой, страстью. Летом в гостиницу Лохдуба каждую неделю заезжал новый класс. Редко когда в его состав входили одни лишь любители и начинающие – к занятиям зачастую присоединялись опытные рыбаки, поскольку таким образом получали возможность за вполне умеренную плату порыбачить в превосходных местах. Джон брал их на свое попечение, а Хезер нянчилась с новичками.

В класс никогда не набирали более десяти человек. На этой неделе двое участников отпали в последнюю минуту, так что ожидалось всего восемь.

– Итак, – пробормотал Джон, беря в руки листок бумаги, – насколько я понимаю, все вчера вечером благополучно добрались до гостиницы. Американская чета из Нью-Йорка, мистер и миссис Рот; леди Винтерс, вдова какого-то пэра из лейбористов; Джереми Блайт из Лондона; Элис Вилсон, тоже из Лондона; Чарли Бакстер, из Манчестера, двенадцати лет от роду, – он остановился не здесь, а у своей тетушки в деревне; майор Питер Фрейм. Ох ты, а бравый майор у нас не в первый раз. Эти военные, цепляющиеся за свои звания, похоже, никак не могут приспособиться к гражданской жизни. И еще Дафна Гор из Оксфорда. Постараюсь как можно скорее отправить майора в свободное плавание. А ты присматривай за мальчиком.

Джон Картрайт выглянул в окно и нахмурился.

– А вон и наш побирушка констебль. Я предупредил внизу, что нам нужен кофе на восьмерых. Но Хэмиш усядется тут и будет сидеть, как пес, пока не получит подачку. Позвони, что ли, им, попроси добавить еще одну чашку.

– Что этому полицейскому нужно, так это хорошее сочное убийство. Чтобы отлип уже от нас. А то ему делать больше нечего, как день-деньской слоняться по деревне, путаясь у всех под ногами. Джимми, рыбинспектор, на днях мне сказал, что подозревает Хэмиша Макбета в браконьерстве.

– Сомневаюсь, – отозвалась Хезер. – Слишком уж ленив. Ему бы жениться. Ему же тридцать пять, не меньше. По нему почти все деревенские девушки сохли, кто раньше, кто позже. Ума не приложу, что они в нем нашли.

Она подошла к стоящему у окна мужу, и он обвил рукой ее мягкие плечи. Хэмиш, деревенский констебль Лохдуба, долговязый, тощий и нескладный, вышагивал по набережной перед гостиницей, сдвинув фуражку на затылок и сунув руки в карманы. Форма болталась на его костлявой фигуре, как на вешалке, из слишком коротких рукавов торчали костлявые запястья, а из просветов между краями брюк и форменными ботинками выглядывали шерстяные носки. Сняв фуражку, он почесал ярко-рыжий затылок, потом запустил руку под мундир и задумчиво поскреб подмышку.

Из гостиной, расположенной непосредственно под окнами спальни Картрайтов, расплывался запах свежего кофе. Он явно достиг и ноздрей полицейского – Хэмиш внезапно принюхался, втягивая в себя воздух, точно собака, и размашистым шагом двинулся ко входу в гостиницу.

Гостиница Лохдуба – с зубчатыми стенами и башенками, точно у настоящего замка, – была возведена в девятнадцатом веке герцогом Энсти в качестве одной из его многочисленных загородных резиденций. Фасад ее смотрел на ясные, прозрачные воды Лохдуба, а сзади начинался небольшой парк. К прочим достоинствам сего заведения относились оленьи головы на стенах гостиной, рыцарские доспехи в вестибюле, топящиеся торфом камины и один из лучших поваров Шотландии. Цены там были астрономические, но туристы стекались толпами, не в последнюю очередь потому, что шоссе резко заканчивалось как раз перед гостиницей, что делало ее единственным прибежищем среди глухих вересковых пустошей и высящихся со всех сторон гор.

Деревня Лохдуб, горстка домишек, выстроенных в восемнадцатом веке для развития рыболовной промышленности в горной части Шотландии, примостилась под сенью двух высоких вершин, прозванных «Двумя сестрами». С самого дня основания население деревни неуклонно уменьшалось.

В ней имелись: магазин-он-же-почта, пекарня, сувенирная лавка и четыре церкви, примерно по пять прихожан в каждой.

Одним из немногих современных строений Лохдуба был полицейский участок. Прежний участок являл собой просто-напросто сырую лачугу. Констебль Хэмиш Макбет объявился в деревне и приступил к обязанностям за год до основания рыболовной школы. Никто не знал, как ему это удалось, но он в два счета добился, чтобы для него построили аккуратный маленький домик, во второй половине которого разместился современный полицейский офис с камерой на одного человека. Предшественник Макбета совершал объезды на велосипеде. Макбет вытребовал у начальства новенький «моррис». Он завел кур, гусей и огромного слюнявого сторожевого пса неопределенной породы по кличке Таузер.

Лохдуб находился на самом северо-западе Шотландии. Зимой он впадал в долгую спячку, летом туристы вдыхали в него новую жизнь. Туристы по большей части были англичанами, и местные привечали их с внешней шотландской учтивостью и внутренней шотландской лютой ненавистью.

До встречи с Хезер Джон Картрайт целый месяц выбивался из сил, пытаясь добиться, чтобы его курсы рыбной ловли начали окупаться. Это Хезер взяла на себя всю бухгалтерию и разместила рекламу в глянцевых журналах. Это Хезер утроила назначенные Джоном расценки, мудро указав, что клиенты охотно заплатят больше, если будут уверены, что получают нечто совершенно эксклюзивное, а цены даже после повышения остаются в пределах разумного, учитывая, в каких прекрасных и изобилующих лососем реках будет позволено удить участникам. Это в руках Хезер все наконец заработало как следует. Она была пухленькой, седой и по-матерински добродушной. Джон был ее вторым мужем. Он нередко думал, что никогда не узнает, что происходит за безмятежным челом его женушки, но любил ее с той же страстью, что и рыбалку. Подчас, хоть и неохотно, он признавал, что без нее рыболовная школа навряд ли выжила бы, по большей же части гордился своей деловой хваткой, а жена его ненавязчиво старалась поддерживать мужа в этом убеждении.

Джон одернул старую рыболовную куртку со множеством карманов, взял свои записи и нервно покосился на жену.

– Ты не думаешь, что лучше… ну, встретить их вместе?

– Беги вперед, дорогой, – сказала Хезер. – Крикни меня, как дойдешь до демонстрации узлов. Вот увидишь: начнешь говорить, сразу позабудешь про нервы.

Джон наскоро поцеловал ее в щеку и двинулся к парадной лестнице, молясь про себя, чтобы клиенты подобрались подобродушнее. По крайней мере, майора он знал, хотя майор относился скорее к разряду зол знакомых, а потому менее страшных.

Он толкнул дверь гостиной и, нервно помаргивая, уставился на стоящую внутри группу из восьми человек. Те настороженно разглядывали друг друга. Дурной знак. Обычно к его приходу все уже успевали перезнакомиться.

Констебль Хэмиш Макбет сидел в кресле-качалке перед окном, изучая кроссворд в «Дейли Телеграф» и насвистывая сквозь зубы в обычной своей раздражающей манере.

Джон набрал в грудь побольше воздуха. Свет, мотор, начали. Его выход.

– Пожалуй, для начала нам лучше всего познакомиться, – сказал он, нервно улыбаясь молчащей группе. – Меня зовут Джон Картрайт, я ваш инструктор. По нашему опыту, проще всего бывает обращаться друг к другу по имени. Ну что, кто начнет?

– Что начнет? – высокомерно осведомилась корпулентная дама из числа восьмерых.

– Ха-ха. Ну, кто первым представится.

– Я буду первым, – вызвался голос с американским акцентом. – Меня зовут Марвин Рот, а это вот моя жена Эми.

– Я Дафна Гор, – протянула высокая блондинка, рассматривая свои ногти.

– Джереми Блайт. – Привлекательный молодой человек – коренастый, улыбчивый, со светлыми кудрями и ярко-голубыми глазами.

– Чарли Бакстер. – Двенадцатилетний мальчик. Пухлые щеки, прекрасная кожа, копна черных кудряшек – и поразительно холодные и расчетливые для такой детской физиономии глаза.

– Ну, меня вы уже знаете. Майор Питер Фрейм. Зовите меня просто майором. Меня так все называют. – Маленькие седые усики на худом морщинистом лице, вялый капризный рот, новенький костюм для рыбалки.

– Элис Вилсон. – Хорошенькая, пышущая здоровьем девушка, легкий ливерпульский акцент, неподходящий для рыбалки наряд.

– Я леди Джейн Винтерс. Можете называть меня леди Джейн. Все так называют. – Корпулентная дама. Могучий бюст обтянут шелковой блузкой, могучие бедра выпирают под короткими, до колен, бриджами, на толстых икрах – дымчато-зеленые шерстяные чулки. На широком лице – голубые глаза под тяжелыми веками. Маленький острый нос. Недовольно искривленный рот.

– Теперь, когда мы все представились, давайте выпьем кофе, – бодро предложил Джон.

Хэмиш восстал из кресла и, чуть ссутулившись, подобрался поближе.

Леди Джейн наблюдала за ним с неодобрением.

– А что, деревенский констебль тоже берет уроки рыбной ловли? – осведомилась она. Голос у нее был пронзительный, громкий и какой-то скрежещущий.

– Нет, мистер Макбет часто присоединяется к нам в первый день за кофе.

– С какой это стати?

Леди Джейн, уперев руки в бедра, воздвиглась между Хэмишем и кофейным столиком. Полицейский вытянул шею и заглянул поверх ее пухлого плеча, высматривая кофейник.

– Ну, – не без раздражения начал Джон, которому хотелось бы, чтобы Хэмиш сам за себя отвечал, – все мы любим выпить чашечку кофе и…

– Не для того я плачу налоги, чтобы развлекать государственных служащих, – заявила леди Джейн. – Констебль, ступайте займитесь делом.

Карие глаза констебля взирали на нее с глуповатым дружелюбием. Он попытался было обойти леди Джейн, но она снова перегородила ему дорогу.

– Вам как кофе налить, констебль, по-обычному? – спросил Марвин Рот, высокий рыхловатый мужчина, оплывшей фигурой слегка напоминающий грушу, с благообразной лысиной и в массивных очках с роговой оправой. Вылитый богатенький американец из Верхнего Ист-Сайда, каких рисуют в карикатурах «Нью-Йоркера».

Хэмиш впервые за это время подал голос.

– Обычно-то я все больше чай пью, – сообщил он с мягким шотландским выговором, – но когда возможность представится, всегда рад чашечке кофе.

– Он имеет в виду, надо ли добавлять молока и сахара, – вмешался Джон Картрайт, уже привыкший переводить американизмы.

– Да, сэр, спасибо, – сказал Хэмиш.

Леди Джейн начала раздуваться от негодования, а Марвин тем временем налил кофе в чашку и протянул над ее плечом констеблю. Элис Вилсон нервно хихикнула и тут же зажала ладонью рот, стараясь сдержаться. Леди Джейн встряхнула могучими плечами – и чашка полетела на пол.

Воцарилась неловкая тишина. Хэмиш подобрал чашку с пола и задумчиво осмотрел ее, а потом медленно повернулся к леди Джейн, которая ответила ему торжествующим взором.

– Ох, пожалуйста, дайте полицейскому выпить кофе, – протянула Эми Рот – хорошо сохранившаяся блондинка с большими коровьими очами, мягкой тяжелой грудью и неожиданно сильными и жилистыми запястьями, какие бывают у теннисисток.

– И не подумаю, – упрямо отрезала леди Джейн.

Джон Картрайт нервно пролистывал свои заметки, моля небеса ниспослать ему избавление. Ну почему Хэмиш просто-напросто не уйдет восвояси?

Леди Джейн повернулась спиной к констеблю и вызывающе уставилась на Марвина, словно запрещая ему налить новую порцию кофе. Элис Вилсон убито наблюдала за ними. Зачем только она поехала в этот кошмарный отпуск? И стоит ужасно дорого, куда дороже, чем она могла себе позволить.

Однако тут она, к своему изумлению, увидела, как полицейский ухватил большим и указательным пальцами изрядный кусок туго обтянутого бриджами седалища леди Джейн и со всей душой сжал.

– Вы ущипнули меня за ягодицу! – завизжала леди Джейн.

– Ни в коем разе, – хладнокровно ответствовал полицейский, пройдя мимо остолбеневшей от возмущения дамы и наливая себе новую чашку кофе. – Это, небось, горная мошка. Зубищи у нее – что у твоего птеродактиля.

Он вернулся к своему креслу у окна и уселся, обнимая чашку обеими руками.

– Я буду писать его начальству! – пробормотала леди Джейн. – Кто-нибудь тут собирается разливать для всех?

– Кажется, дорогуша, у нас самообслуживание, – безмятежно отозвалась Эми Рот.

Видя, что приятной беседы за кофе не намечается, Джон Картрайт решил сразу приступить к лекции.

Как с ним всегда бывало, по ходу он воодушевился и поведал слушателям о водах, в которых им предстоит удить, о повадках увертливого лосося, о том, что надо делать обязательно, и о том, чего делать категорически не следует, а потом раздал всем маленькие пластиковые пакетики с тонким прозрачным нейлоновым шнуром.

Пора было звать Хезер, чтобы вместе учить класс правильно подвязывать подлесок, но Джон вдруг понял, что ему невыносимо будет смотреть, как жуткая леди Джейн оскорбляет его жену. Во время лекции скандальная клиентка вела себя удивительно смирно, но он чувствовал, что это лишь передышка перед вторым выступлением. Он решил продолжать своими силами.

– Теперь я расскажу, как привязывать подлесок, – начал он.

– Что это вообще такое? – буркнула леди Джейн.

– Подлесок, – принялся объяснять Джон, – это такой тонкий сужающийся кусок нейлоновой нити, который крепится к шнуру. Правильно суженный подлесок, если его правильно забросить, помещает мушку ровно на поверхность воды. Первая часть подлеска, соединяющаяся с основным шнуром, по диаметру лишь незначительно уже его. Следующий отрезок делается еще немного полегче, и так далее, до самого поводка. Теперь вам надо научиться связывать эти отрезки друг с другом. Для этого мы используем узел под названием «змеиный». Если вам до сих пор не приходилось связывать такую тонкую леску, сперва будет трудно. Так что я пока раздам куски лески для тренировки.

– Я в магазине видела эти ваши подлески – уже готовые и сужающиеся, – сварливо заявила леди Джейн. – Зачем нам тратить прекрасное утро, просиживая в помещении с узлами, точно бойскауты какие-нибудь?

От двери донесся спокойный и уверенный голос Хезер. Джон испустил вздох облегчения.

– Я Хезер Картрайт. Всем доброго утра. Вы спрашиваете насчет подлесков…

Она вошла в комнату.

– Да, можно купить уже готовые, промышленно изготовленные безузелковые подлески. Они бывают от семи с половиной до двенадцати футов в длину. Но вы на собственном опыте обнаружите, что подлески часто рвутся в области крепления к поводку, так что вам все равно придется научиться их завязывать. А теперь смотрите внимательно, я покажу вам, как это делается. Вы, майор, если хотите, можете пойти пока половить в Мараге. Вам второй раз сидеть на этом занятии не обязательно.

– В ловле на мушку экспертов не бывает! – добродушно заявил майор. – Всегда есть чему поучиться. Останусь еще немножко.

Элис Вилсон мучительно сражалась с узлом. Справилась с одной стороной – и тут же обнаружила, что вторая таинственным образом развязалась.

Мальчик Чарли завязывал узлы так ловко и аккуратно, точно вышел из колыбели, уже владея этим умением.

– Можешь мне помочь? – прошептала она. – У тебя так здорово получается.

– Ну нет, по-моему, это жульничанье, – сурово отрезал отрок. – Если не будете сами тренироваться, так никогда и не научитесь.

Элис пристыжено покраснела.

– Я вам покажу, – произнес приятный голос с другого боку, и Элис обнаружила, что на нее сочувственно смотрит Джереми Блайт. Он взял леску у нее из рук и стал демонстрировать.

Дав классу помучиться несколько минут, Хезер сказала:

– К завтрашнему утру ваши подлески должны быть готовы. А теперь все сходите к себе и переоденьтесь, и мы снова встретимся тут через полчаса. Джон отведет вас к Марагу и покажет, как забрасывать удочку.

– Что ж, увидимся через полчаса, – сказал Джереми. – Вас зовут Элис, верно?

Элис застенчиво кивнула.

– А меня Дафной, – раздался насмешливый голос из-за локтя Джереми, – если ты не забыл.

– Как я мог? – сказал Джереми. – Мы ж приехали на одном и том же кошмарном поезде.

Они вышли рука об руку, и на душе у Элис стало еще несчастнее. Она уже было на миг понадеялась, что они с Джереми подружатся. Но эта до ужаса утонченная Дафна явно застолбила его для себя.

Леди Джейн неодобрительно обозрела пастельно-голубые орлоновые[2] брючки Элис блеклыми глазами.

– Надеюсь, вы привезли что-нибудь более подходящее, – язвительно сказала она, – а то этаким нарядом всю рыбу распугаете.

Элис торопливо двинулась прочь, не в силах придумать достойной ответной колкости. Разумеется, к тому моменту, как она добралась до своей комнаты, она придумала даже не одну, но ведь так оно всегда и бывает.

Она посмотрела на свое отражение в высоком зеркале гостиничного номера. В Лондоне этот брючный костюм казался таким нарядным и модным. Здесь и сейчас – дешевым и безвкусным.

«Какие же глупости делаешь ради любви», – печально подумала Элис, вытаскивая старые вельветовые штаны, армейский свитер цвета хаки и резиновые сапоги, чтобы переодеться.

Дело в том, что она служила секретаршей у мистера Томаса Паттерсона-Джеймса. Мистер Паттерсон-Джеймс был главным бухгалтером фирмы по импорту и экспорту «Бакстер энд Берри». Сорокачетырехлетний, темноволосый, импозантный – и женатый. Элис была влюблена в него по уши.

Он ласково поддразнивал ее, ерошил ей волосы и называл малышкой с окраин, а Элис обожающе улыбалась в ответ и мечтала стать модной и элегантной.

Мистер Паттерсон-Джеймс частенько позволял себе обронить намек-другой, что брак у него не из счастливых. Отправляясь в ежегодный отпуск в Шотландию, он вздыхал, но объяснял, что это уже дело решенное.

Как успела заметить Элис, решительно все, кто хоть что-нибудь из себя представлял, в августе отправлялись в Шотландию, чтобы кого-нибудь убить. Если не стрелять куропаток, то хотя бы бить острогой лососей.

Так что, прочитав в журнале «Филд» заметку о школе рыбной ловли, Элис немедля решила туда отправиться. Она воображала себе потрясенное восхищение на лице босса, когда она небрежно расскажет, что после жестокой схватки вытащила на берег двадцатифунтовую рыбину.

Элис исполнилось девятнадцать, у нее были пушистые каштановые волосы и широко расставленные карие глаза, а тонкая мальчишеская фигурка служила для нее поводом тайного отчаяния.

Однажды она видела мистера Паттерсона-Джеймса под ручку с пышногрудой блондинкой и с тех пор гадала, была ли то миссис Паттерсон-Джеймс.

Как будто и не на Британских островах вовсе, подумала Элис, глядя, как искрится под солнцем озеро. Деревушка такая крохотная, и эти полосы вересковых пустошей, и эти причудливые силуэты гор – таких диких, первобытных, огромных.

Наверное, она переждет еще день, а потом вернется домой. Возместят ли ей стоимость обучения? Робкая душа Элис трепетала от одной только мысли попросить деньги назад. Ведь так поступают только самые простолюдины.

Мистер Паттерсон-Джеймс постоянно употреблял в адрес окружающих этот термин.

Внезапно снизу донеслись отзвуки разговора на повышенных тонах. Элис ясно и отчетливо расслышала яростный голос мистера Марвина Рота: «Если она не заткнет свою поганую пасть, я сам ее заткну».

Хлопнула дверь, и снова воцарилась тишина.

Элис опустилась на кровать, продев одну ногу в штанину и забыв про вторую. Ее представления об американцах в основном базировались на книгах П. Дж. Вудхауса. Мужчинам с внешностью Марвина полагалось быть кроткими и почтительными к женам, пусть даже сами они вышли из стен Синг-Синга[3]. Ну неужели всем окружающим в эту неделю обязательно быть такими противными? И кому надо заткнуть пасть? Леди Джейн?

Джереми Блайт казался очень даже милым. Но Дафны этого мира всегда поджидают за углом, чтобы перехватить всех милых мужчин. Интересно, миссис Паттерсон-Джеймс похожа на Дафну?

Переодевшись, Элис мрачно осмотрела свое отражение в зеркале. Вельветовые штаны плотно сидели на бедрах, тяжелый армейский свитер маскировал отсутствие груди. Резиновые сапоги… ну, они резиновые сапоги и есть.

Бережно водрузив на пушистые волосы новенькую панаму из коричневой шерсти, Элис показала отражению язык, вышла из комнаты и двинулась вниз, бормоча:

– Если станет совсем невыносимо, возьму и уеду.

К ее удивлению, все остальные оказались одеты примерно как она, за исключением леди Джейн, которая просто-напросто сменила броги на резиновые сапоги, оставшись в тех же бриджах и блузке, в каких была на утренней лекции.

– Мы все дойдем до Марага пешком, – сказал Джон Картрайт. – А Хезер поедет вперед на машине с удочками и ланчем.

Лох-Мараг, или, как называли его местные, просто Мараг, на взгляд Джона, лучше всего подходил для обучения новичков – округлое озеро посреди красивого леса. С одного конца из озера вытекала небольшая речушка, сбегавшая к заливу Лохдуб чередой мелких водопадиков и порогов. Там в изобилии водилась форель, да и лосося хватало.

Майор бодро отправился половить в заводи над одним таким водопадиком, а остальные ученики, разобрав новенькие удочки, собрались на мелководье ждать инструкций. Вместо крючков к подлескам у них покамест были привязаны маленькие кусочки шерстяной нитки.

Тогда-то всем и стало ясно, что леди Джейн не только груба и агрессивна, а еще и чудовищно неуклюжа.

Хотя до Марага было рукой подать, она настояла на том, чтобы ехать туда на машине, – и, паркуясь на берегу, сдала задом на траву и переехала горку упакованных ланчей.

Отказавшись слушать подробные указания Джона, она так размахивала шнуром, что в конце концов тот обмотался вокруг шеи Марвина Рота и чуть не удушил его. А потом она шагнула в воду, не заметив маленького Чарли Бакстера, и сшибла его лицом в грязь.

Чарли разразился слезами и пнул леди Джейн в щиколотку прежде, чем Хезер успела оттащить его в сторону.

– Я ее убью, – пробормотал Джон. – Всей группе отдых портит.

– Ну полно, полно, – сказала Хезер. – Я займусь ею, а ты присматривай за остальными.

Элис внимательно слушала, как Джон – чуть дрожащим голосом – повторяет объяснения.

– Свесив леску перед собой, левой рукой ухватите ее на расстоянии примерно одного фута от катушки. Слегка изогнув запястье вниз, поднимите удилище. Выдерните шнур из воды вверх и назад – плавно, но с достаточной силой, чтобы забросить за спину. Остановите удилище вертикально прямо. Левой рукой при этом потяните шнур немного вниз. Когда шнур позади вас распрямится и натянется, энергичным толчком запястья выбросите шнур вперед. Следуйте удочкой за шнуром, наклонив примерно на тридцать градусов от вертикали, чтобы шнур мягко лег на воду. Очень хорошо, Элис.

Элис покраснела от удовольствия. Хезер что-то сказала леди Джейн, и та затопала куда-то прочь. Без ее угнетающего присутствия день словно бы разом обрел свет и краски. Хезер крикнула, что ненадолго съездит в гостиницу за новыми ланчами.

Над головой, в светло-голубом небе, парил сарыч. Розовато-фиолетовый вереск любовался своим отражением на зеркальной глади озера. Темная торфяная вода плясала под ногами, пока Элис мечтательно бродила по красно-золотой отмели, искрящейся и переливающейся, точно колчедан. Элис забрасывала и забрасывала удочку, пока у нее не заболела рука. Хезер вернулась с новой порцией ланчей, и все, за исключением леди Джейн и майора, собрались возле «универсала».

Все вдруг вспомнили, что приехали сюда хорошо провести время. Хезер привела обратно мокрого и оттертого от грязи Чарли. Он сел, прислонившись спиной к колесу «универсала», и блаженно впился зубами в сэндвич.

– Ну и мерзкая тетка, – произнес он чистым звонким голосом.

И ни один человек не спросил, о ком это он.

Хотя никто не поддержал Чарли вслух, всех объединяла общая неприязнь к леди Джейн и столь же общая решимость не дать ей испортить им все удовольствие.

– О, а вот и констебль Макбет, – сказала Элис.

Позади группы материализовалась долговязая фигура полицейского.

– Очень недурственные на вид сэндвичи, – заметил он, разглядывая небеса.

– Угощайтесь, – предложила Хезер не без язвительности. – Эти ланчи, мистер Макбет, совершенно не разорительны.

– Вот оно как, – благожелательно ответил констебль. – Приятно слышать. Не хотелось бы брать у вас дорогую еду.

К тайному веселью Элис, он извлек из-за пазухи складной пластиковый стаканчик и протянул Хезер, которая, пробормотав что-то под нос, налила туда чай.

– На вашем участке, констебль, преступлений, судя по всему, не так уж и много, – едко заметила Дафна.

– Я бы не сказал, – возразил Хэмиш в промежутках между двумя кусками сэндвича с ветчиной. – Народ тут тот еще. По субботам к вечеру пьянствуют, прямо позорище.

– А какие-нибудь нерядовые аресты совершать вам приходилось? – не унималась Дафна, перехватив взгляд Джереми Блайта и приглашая его присоединиться к забаве.

– Насчет нерядовых врать не стану, чего не было, того не было, ни генералов, ни майоров. А вот рядовых солдат – случается иногда.

Эми Рот расхохоталась, а Дафна с раздражением спросила Хэмиша:

– Вы что, нарочно придуриваетесь?

Хэмиш потрясенно воззрился на нее.

– Мисс, мне бы в голову не пришло нарочно придуриваться, как вот вам, например, – нарочно стервозничать.

– Конец веселью, – шепнул Джереми Элис. – Леди Джейн возвращается.

Она и вправду с треском проламывалась через подлесок. Широкое лицо ее побагровело, на щеке виднелась царапина, но глаза горели торжествующим и довольным огнем.

Джон Картрайт торопливо засобирался разводить учеников к участкам для ловли. Раздали коробки с крючками. Продемонстрировали еще пару узлов – простую петлю и восьмерку.

На этот раз леди Джейн корпела над скользким нейлоном молча. Группу охватила рыбацкая лихорадка.

– Сейчас я раздам вам всем уже подвязанные подлески, но к завтрашнему утру пусть каждый подготовит их сам для себя. Сегодня рыбачим на речке Энсти. Держите разрешения на рыбалку – я вам каждому выдам – в кармане, на случай, если вас остановит рыбинспектор. Марвин и Эми, я так понимаю, у вас есть некоторый опыт рыбалки в Штатах. Вас тогда для начала поставим повыше по течению. А там потихоньку передвигайтесь дальше. Никогда не удите слишком долго на одном и том же месте. Если вы все ненадолго вернетесь в гостиницу, мы выдадим вам высокие сапоги. Когда доберемся до реки, мы с Джоном покажем каждому по отдельности, что делать. Туда придется ехать на машинах. Мы с Джоном возьмем Элис и Чарли. Дафна пусть едет с Джереми, а у остальных, кажется, есть свои автомобили. Кто-нибудь видел майора?

– Он ловил на той стороне Марага, – подала голос леди Джейн. – Притворялся заправским рыбаком. По крайней мере, для разнообразия не офицером и джентльменом.

– Возвращайтесь пока все в гостиницу, – торопливо перебил Джон, – а я поищу майора.

– Жаль, вы не со мной едете, – сказал Джереми Элис.

Она удивленно вскинула на него взгляд. Всеми ее помыслами безраздельно владел мистер Паттерсон-Джеймс – и ей даже в голову никогда не приходило, что она может показаться привлекательной другим мужчинам.

Джереми двинулся прочь вместе с Дафной, а Элис украдкой смотрела ему вслед. И правда же, очень привлекательный молодой человек. Голос такой приятный, чуть хрипловатый. И слова не зажевывает и не глотает, как мистер Паттерсон-Джеймс. Сердце у нее вдруг легонько сжалось от радости, и она невольно улыбнулась в спину удаляющегося Джереми.

– Ничего не выйдет, – заявила леди Джейн, внезапно выглядывая у нее из-за локтя. – Он из сомерсетских Блайтов. Немножечко не вашего полета птица, а? Дафна – вот она как раз из его лиги.

На Элис накатила такая волна горькой ненависти, что она чуть не задохнулась.

– Отвали, – сказала она с густым ливерпульским акцентом.

– Молодчина! – радостно прокомментировал Марвин.

Леди Джейн что-то пробормотала. Элис почудилось что-то вроде: «Вы еще пожалеете». Возможно, конечно, и правда почудилось.

Элис настраивалась на то, что до конца дня рядом с Джереми больше не окажется, но, когда все добрались до реки Энсти, в одном месте разливавшейся широким озером, Хезер отправила Джереми с Элис удить с лодки, а остальных распределила по берегам на расстоянии нескольких миль друг от друга.

Перед тем как отпускать Элис на лодке, Хезер битых полчаса натаскивала ее правильно закидывать удочку. Элис поймала свою шляпу, потом кусты за спиной, потом зацепила шнур за ветку дерева над головой – а потом внезапно поняла, что научилась и овладела этой премудростью.

– Не думайте, сколько там шнура сзади болтается, – сказала Хезер, – сосредоточьтесь на том, что вам показывали. Теперь можете отправляться. Джереми, вы явно уже когда-то это делали.

– Да, но очень неуклюже, – сказал Джереми.

– Выгребите сперва вверх по течению, а потом медленно спускайтесь обратно, – посоветовала Хезер. – Лосося, может, и не поймаете, но какая-нибудь форель должна попасться.

Джереми бодро погреб вверх по течению, а Элис нервно держала удочку строго вертикально и гадала, что будет делать, если вдруг и правда кого-нибудь поймает. День был теплый и солнечный, а она была вся обвешана всяким рыбацким снаряжением. Тяжелые и неуклюжие зеленые сапоги-бахилы. В одном кармане рыбацкий ножик, в другом – репеллент от насекомых, поскольку ближе к сумеркам обычно налетали стаи безжалостной шотландской мошки. На шее у нее на бечевке болтался сачок, а еще на одной бечевке – маленькие острые ножницы. На узких полях рыбацкой панамы лежало что-то вроде противомоскитной сетки, как у пасечников, чтобы спустить на лицо, если мошка совсем распоясается.

Джереми опустил весла.

– Уф, ну и жара. Давайте, может, слегка разденемся.

Элис мучительно покраснела. Конечно, он имел в виду, что можно снять что-нибудь из теплой верхней одежды, но она была как раз в том возрасте, когда решительно все звучит с сексуальным подтекстом. Она лихорадочно подумала, а вдруг у нее грязный склад ума.

Слава богу, у нее хватило предусмотрительности поддеть под свитер тонкую хлопчатобумажную блузку. Элис сняла панаму, выпуталась из бечевки с сачком и отложила его на дно лодки, а потом стянула свитер. Ножницы она так и оставила висеть на шее. Хезер очень настаивала, что ножницы всегда должны быть под рукой.

– Что ж, – сказал Джереми, – поехали!

Вода, спокойная и ровная, золотилась под солнцем. Жаркий сосновый аромат плыл по воздуху, смешиваясь с запахом дикого тимьяна. Элис вдруг охватило жгучее желание поймать что-нибудь – что угодно.

Она забрасывала и забрасывала удочку, пока у нее не заболели руки. И тут…

– Я кого-то поймала, – прошептала она. – Лосося! Кажется, прегромадного.

Джереми быстро смотал свою леску и взял сачок.

– Не сматывайте слишком быстро, – предупредил он. Снова взявшись за весла, он медленно повел лодку обратно.

Удочка Элис изогнулась.

– Подмотайте еще немного, – велел Джереми.

– О, Джереми, – Элис вся порозовела от волнения, – что мне делать?

– Тащите полегче… полегче.

Элис уже не хватало терпения. Она лихорадочно крутила катушку. Внезапно сопротивление ослабло, и Элис с силой дернула.

На крючке болтался длинный пучок зеленых водорослей.

– А я-то думала, это двадцатифунтовый лосось, – простонала она. – Представляете, Джереми, меня до сих пор трясет от азарта. Как вы считаете, очень я примитивное существо? Ну, то есть обычно я ведь и мухи не обижу, а сейчас была готова убить кого угодно, кто там на крючке.

– Мне вы вовсе не показались такой уж робкой и тихой, – ответил Джереми, снова забрасывая удочку. – Только посмотрите, как срезали леди Джейн. Я уже наслышан.

– Самой не верится, – задумчиво проговорила Элис. – Я в жизни ни с кем так грубо не разговаривала. Но во время ланча все было так здорово, мне прямо не хотелось, чтобы он заканчивался. А потом вдруг притащилась она, наговорила гадостей и все всем испортила. Она, знаете, все время какие-то намеки отпускает. Как будто заранее про всех нас разузнавала. Она… она мне сказала, вы из сомерсетских Блайтов.

Элис прикусила губу. Она была почти готова рассказать ему и все остальное.

– Вот как? Видимо, она из тех женщин, которым время девать некуда. Надеюсь, она не станет слишком осложнять жизнь деревенскому констеблю. Небось, нажалуется его начальству.

– Бедный Хэмиш.

– По-моему, Хэмиш вполне способен сам о себе позаботиться. Да и какой полицейский поспешит занять его должность? Едва ли это место для человека с амбициями.

– А вы кем работаете? – спросила Элис.

– Я барристер.

Элис кольнуло разочарование. Она-то втайне надеялась, что он занимается чем-нибудь столь же малозначительным, как и она.

– А вы кто? – услышала она вопрос Джереми.

Сейчас на нем были клетчатая рубашка с коротким рукавом и мешковатые фланелевые штаны – но все равно вокруг так и витала атмосфера утонченности, светского лоска и денег. Элис мгновенно захотелось прикинуться кем-то другим, важнее и солиднее.

– Я главный бухгалтер «Бакстер энд Берри» в Сити. – Она засмеялась с напускным смущением. – Необычная работа для женщины.

– И уж тем более столь юной, – заметил Джереми. – Вот уж не думал, что такая старомодная фирма окажется настолько прогрессивной.

– Вы знаете «Бакстер энд Берри»? – нервно поинтересовалась Элис.

– Знаю старика Бакстера, – легко ответил Джереми. – Друг моего отца. Впредь буду его подкалывать по поводу их прелестного главного бухгалтера.

Элис отвернулась. Вот к чему приводит вранье. Теперь она не посмеет даже смотреть на Джереми после окончания отпуска.

– В вашем возрасте, то есть лет этак десять назад, – мягко заметил Джереми, – я как-то сказал одной сногсшибательной девушке, что я летчик-истребитель…

– Ох, Джереми, – убито проговорила Элис, – я просто-напросто секретарша главного бухгалтера.

– Спасибо за комплимент, – ухмыльнулся он. – Давно уже никто не пытался произвести на меня впечатление.

– Вы не сердитесь, что я вам солгала?

– Нет. Эй, смотрите, кажется, вы что-то поймали.

– Наверняка водоросли.

Элис чувствовала себя юной и свободной, на сердце у нее было легко-легко. Сумрачное лицо мистера Паттерсона-Джеймса проплыло перед мысленным взором, поблекло и растаяло, точно шотландский туман.

Элис сматывала шнур и улыбалась, думая, до чего же зацепившаяся за крючок водоросль по ощущениям похожа на рыбу.

В коричневато-золотой торфяной воде что-то блеснуло и заискрилось.

– Форель! – Джереми спустил за борт сачок, подвел под рыбу и вытащил.

– Слишком маленькая, – заметил он, покачав головой. – Придется выпустить.

– Не делайте ей больно! – воскликнула Элис, пока он высвобождал крючок изо рта рыбы.

– Нет, эта идет обратно к мамочке, – сказал он, отпуская рыбу обратно в воду. – Какую мушку вы брали?

– «Кенни-киллер».

Джереми вытащил свою коробку с мушками.

– Может, и мне такую попробовать.

В лодке воцарилось дружеское молчание. Свет за зазубренными, неровными хребтами Двух сестер потихоньку начал слабеть. Легкий ветерок лениво веял над гладью воды, кое-где поднимая полоски ряби.

А потом из вереска налетела мошка, эти крохотные шотландские комары. Они мгновенно облепили лицо Элис. Она взвизгнула, нашаривая противокомариную сетку, а Джереми поспешно погреб к берегу.

– Скорее… давайте просто закинем все в машину и уберемся подобру-поздорову от этих монстров, – сказал он.

Элис вскарабкалась на пассажирское сиденье длинного низкого автомобиля. Они помчались прочь по дороге и не останавливались, пока озеро не осталось далеко позади. Джереми протянул Элис полотенце вытереть лицо.

Элис благодарно улыбнулась.

– А как же Дафна? Совершенно забыла про нее.

– Я тоже.

Лицо Джереми тонуло в тени стоявших сбоку от машины деревьев. Он, кажется, смотрел на губы Элис. Сердце гулко забилось у нее в груди.

– Вы… вы купили эту машину в Шотландии? – спросила она. – Ну то есть, я думала, вы с Дафной приехали на поезде.

– Так и есть. Машиной пользовался мой отец. Он знал, что я еду в эти края, так что оставил мне автомобиль в Инвернессе.

– Вы давно знакомы с Дафной?

– Нет. Хезер мне написала, спросила, не смогу ли я поехать с Дафной. Дафна написала ей, что терпеть не может путешествовать в одиночестве.

Он вдруг снова включил мотор. Элис сидела тихо-тихо. Может, если бы она не трещала всю дорогу о глупой Дафне, он бы поцеловал ее. Дафна, скорее всего, уже вернулась в гостиницу и переодевалась сейчас в какой-нибудь изысканный наряд к ужину. Чертова Дафна!

– Никогда не думал, что в число моих недостатков входит еще и нерешительность, – наконец нарушил тишину Джереми. – Не хочу все испортить, торопя события.

Элис была не вполне уверена, имеет ли он в виду, что собирался ее поцеловать, а потом передумал. Спрашивать она не хотела – а вдруг он смутится и ответит, что говорил о рыбалке.

Но он вдруг снял руку с руля и на миг легонько пожал руку Элис.

Сердце у Элис воспарило. Петляющую впереди дорогу перелетела громадная сова. Впереди внизу угнездилась деревня Лохдуб.

Деловитые рыбачьи лодки спешили в море. На ровной воде отражались освещенные окна ресторана при гостинице. Элис и Джереми мчались вниз, в вечернюю тьму: переехали старый изогнутый мост над пенящимися порогами реки Энсти, пронеслись по берегу, мимо приземистых белых деревенских домов. Над водой то взмывали вверх, то, кувыркаясь, пикировали вниз две чайки, похожие на престарелых эдвардианских джентльменов.

На глаза Элис навернулись слезы, и она украдкой вытерла их. Чувства переполняли ее. О красота этого дивного вечера. Красота богатства, исходящая от длинного и низкого роскошного автомобиля. Элис манил запах кожаных сидений, манил слабый пряный аромат одеколона Джереми. Ей так хотелось этого всего. Хотелось сохранить этот вечер навсегда. Красота пейзажа, красота мужчины, красота богатства.

Возникшее вдруг перед мысленным взором лицо леди Джейн разом перечеркнуло весь вечер.

«Если она только попробует мне все испортить, – страстно подумала Элис, – я ее убью».

И, будучи барышней совсем юной и подверженной резким переменам настроения, немедленно переключилась на мысли, что надеть к ужину.

Когда через час она вошла в ресторан, все остальные участники рыболовных курсов, за исключением леди Джейн, майора и Чарли, уже сидели за столом.

К огромному ее разочарованию, единственное свободное место оказалось на другом конце от Джереми.

Тот сидел рядом с Дафной и смеялся над чем-то, что она сказала.

Дафна была в черном шифоновом коктейльном платье с глубоким вырезом, в котором завлекательно проглядывали очертания идеальной груди.

Под шелковым колоколом природно-золотистых волос покачивались длинные старинные серьги. Резкое, высокоскулое лицо Дафны казалось сейчас мягче благодаря теням для глаз и розовой губной помаде.

Джереми пришел к ужину в элегантном сером костюме, полосатой рубашке и галстуке, завязанном замысловатым узлом. На запястье бледно поблескивали золотые часы.

Элис немедленно пожалела о своем выборе наряда. Вся ее одежда казалась такой дешевой и убогой. После мучительных раздумий она остановилась на бледно-розовом кашемировом свитере, приталенной рубашке и нитке дешевого жемчуга. В уединении своего номера она убедила себя, что примерно так сельская аристократия на отдыхе и одевается. Но теперь ощущала себя лондонской стенографисткой, безуспешно пытающейся сойти за сельскую аристократию. В ресторане было тепло, почти жарко.

Эми Рот была в чем-то шифоновом, переливающемся, прохладных сине-зеленых тонов, с голой спиной. В какой-то момент Марвин скользнул рукой по спине жены, а Эми передернула плечиками и захихикала.

Хезер пришла в длинном платье, словно бы сшитом из ситцевой обивки для мебели, но даже в нем, как мрачно подумала Элис, умудрялась выглядеть настоящей леди. Джон Картрайт заметно повеселел и расслабился, радуясь, что напряжение первого дня осталось позади.

Отель выставил участникам школы несколько бутылок дешевого чехословацкого шампанского, непритязательные этикетки были скромно обернуты белоснежными салфетками.

Кормили очень вкусно – великолепным вареным лососем под голландским соусом. Все потихоньку расслабились и чуточку захмелели.

Расхрабрившись от выпитого, Элис решила забыть Джереми и поболтать с Ротами. Марвин, как выяснилось, родился и вырос в Нью-Йорке, а вот Эми оказалась родом из Джорджии, из города Огаста. Марвин был ее третьим мужем – она сообщила об этом примерно тем же тоном, каким могла бы упомянуть выгодно купленное дорогое платье.

Сам Марвин держался тихо, вежливо и очень почтительно по отношению к жене – ровно так, как, по представлениям Элис, и полагается вести себя американским мужьям. Она даже задумалась, и правда ли слышала, как он орал на жену с утра, но, кажется, в гостинице других американцев сейчас не было.

В зале становилось все шумнее и веселее.

И тут в дверях, спотыкаясь, возник майор Питер Фрейм – глаза выпучены, руки трясутся. Ухватившись за спинку стула, он обвел присутствующих диким взглядом.

– Где эта сука? – прорычал он.

– Если вы про леди Джейн, я, право, не знаю, – сказала Хезер. – В чем дело?

– А я вам скажу, – отозвался майор с пугающей страстностью в голосе. – Я под вечер вернулся к Марагу, встал прямо над порогами. И у меня клюнуло. Здоровенная рыбина, фунтов на пятнадцать, по меньшей мере. Попалась на крючок. Ух как билась, еле тянул. И вот остановился я перекурить, а тут она, – несется по берегу, точно буйвол. «Дайте пройти, – говорит, – шнур дорогу загораживает». – «У меня там на крючке рыбища», – говорю. «Не мелите вздор, – говорит она, – я тут ждать весь вечер не намерена. У вас там, говорит, небось, просто камень». И не успел я понять, что она задумывает, выхватила ножницы и перерезала шнур! Перерезала мне шнур, стерва чертова. Жирная вонючая корова! Я ее убью, гадину. Убью! Убью! Убью!

Майор сорвался на крик. В ресторане воцарилась ошеломленная тишина.

И прямо в эту тишину невозмутимо вплыла леди Джейн – в розовом шифоновом вечернем платье, с изобилием складочек, бантиков и воланов – такие платья любили носить королева-мать, Барбара Картленд[4] и Дэнни Ла Ру[5].

– Что это мы все такие мрачные? – вопросила она, с веселым удивлением разглядывая потрясенное собрание. – Ну-ка, ну-ка, чем бы мне всех приободрить?

День второй

Как опресняется вода морей,

Сквозь лабиринты проходя земные…

Джон Донн[6]

Элис сонно нашарила рукой надрывающийся дорожный будильник, потянулась и зевнула. Спальню омывал тусклый чуть сероватый свет. Перед тем как ложиться, она забыла задернуть шторы. По оконным стеклам катились крупные грязные капли дождя.

Каким-то непостижимым, но чудесным образом кошмарный первый ужин взял и выправился. А все благодаря леди Джейн. Не успел майор наброситься на нее с обвинениями, а она уже извинялась с такой подкупающей и горячей искренностью и очарованием, с таким тонким призывом к его великодушию офицера и джентльмена, что гневный пыл майора угас, а тогда и все кругом тоже повеселели. Это леди Джейн предложила всем после ужина задержаться в гостиной и помочь друг другу завязать подлески. Это леди Джейн развлекала общество потоком уморительных, хотя и чуточку злых рассказов и анекдотов.

Элис вспомнила, как ухоженные руки Джереми мельком коснулись ее рук, как ее обдало запахом его одеколона, когда он склонился к ней, помогая завязать узел. Он, кажется, потерял интерес к Дафне.

С утра была назначена еще одна лекция, после которой всем предстояло отправиться на рыбалку. Элис вылезла из постели, подошла к окну и выглянула наружу. Даже берега толком видно не было. Все тонуло в густом тумане, в стекла барабанил дождь. Может, ей повезет – и их с Джереми снова поставят в пару. Элис закрыла глаза, представляя, как они вместе разворачивают свертки с ланчем в пахнущем кожей уюте автомобиля Джереми, а запотевшие окна надежно отгораживают их от всего мира.

Торопливо приняв душ, она сняла розовые пластиковые бигуди и попыталась уложить волосы более изысканным стилем, но те распушились, как всегда.

К ее ужасу, на завтрак их не стали сажать всех вместе за тот же стол, что вчера вечером, и ее провели к столику, за которым уже налегал на сосиски майор. Джереми сидел с Дафной и леди Джейн в другом конце ресторана.

Майор глянул на Элис, с шелестом развернул «Таймс» – за прошлую пятницу! – и погрузился в колонку светской хроники.

– Дождливо сегодня, да? – бодро попыталась завязать разговор Элис, но майор лишь хмыкнул в ответ.

«Верно, считает, что со мной и разговаривать не о чем», – мрачно подумала Элис.

Поднявшись, она взяла себе со стола в центре комнаты хлопьев, рогаликов и сока, а потом робко заказала у богатырской официантки, сложением напоминавшей шотландскую корову, «завтрак рыбака».

Когда ей принесли заказ, она робко потыкала в него вилкой. Бекон, яичницу и сосиску она узнала, но остальное выглядело незнакомо и странно.

– Что это? – спросила она майора. Тот не ответил, так что она повторила вопрос – почти визгливо.

– Хаггис, черный пудинг и картофельные оладьи, – ответил майор. – Отличная еда. Шотландская народная, знаете ли. Я с ней впервые познакомился в армии, когда проходил обучение в горном краю.

– Вы были в САС[7]? – спросила Элис.

– Нет. – Майор снисходительно улыбнулся. – В мое время их еще не было. Мы называли себя слегка по-другому.

– О, а как?

– Лучше не говорить. Секретность и все такое.

– О! – Элис была глубоко впечатлена.

– Но, разумеется, основное время большой заварушки я отбыл в регулярных войсках.

– Большая заварушка – это?..

– Вторая мировая. До сих пор помню, как вел своих парней на берег в Нормандии. Янки взяли себе участки полегче, а нам оставили скалы. «Не бойтесь, парни, – говорю я. – На этот раз мы джерри[8] одолеем». Они мне верили, благослови их господь. Готовы были за меня хоть на смерть. Поразительная верность. Честно говоря, очень трогательно.

Элис жалела, что мама ее сейчас не видит. «Старая школа», – сказала бы мама.

– Расскажите еще что-нибудь, – попросила Элис. Глаза у нее горели.

– Что ж, – с охотой начал майор, – как-то раз…

Голос его вдруг стих, на столик упала чья-то массивная тень. Элис подняла голову. Бледные глаза леди Джейн обозревали майора с насмешливым весельем.

– Потчуете мисс Вилсон рассказами о дерзких вылазках? Генеральное сражение за чайную палатку на равнине Солсбери?

Что в этих репликах было такого, чтобы майора внезапно бросило в пот? Элис переводила взгляд с одного на другую. Леди Джейн кивнула, легонько улыбнулась и двинулась прочь.

Майор поглядел ей вслед, что-то пробормотал и принялся вытирать лоб платком.

Чарли Бакстер, семейная чета Ротов и все остальные уже собрались в гостиной. В камине весело пылало пламя. Дородная официантка, тяжело ступая, вошла в комнату и вывалила в огонь гору листьев от чайной заварки, капустных очистков и огрызков рогаликов, мгновенно превратив радостное пламя в унылую дымящуюся кучу.

Хезер поочередно осмотрела подлески и подергала за узлы. Некоторые тут же расползлись.

– И вот зачем вы хвастались, что умеете завязывать, когда явно не умеете? – укорила леди Джейн майора.

– Вообще-то полагалось завязывать самостоятельно, – указала ей Хезер.

– Прямо как в чертовой школе, – пробормотала леди Джейн. – О нет, опять этот несносный тип.

В комнату бочком пробрался констебль Макбет, с козырька черной фуражки у него струилась вода. Сняв фуражку, он присел перед камином, сгреб в сторону комья запекшегося месива и подбросил свежего угля и растопки. А потом, к вящей радости Элис, улегся на живот и принялся яростно дуть, пока по растопке не запрыгали языки пламени.

– В гостинице же есть центральное отопление? – спросила Эми Рот, зябко передернувшись. – Почему никто не включит?

– А теперь, пожалуйста, подвяжите подлески еще раз как следует, – раздался голос Хезер.

Все застонали и снова принялись сражаться с тонкой скользкой леской.

Констебль Макбет отдрейфовал к креслу у окна. А потом Элис заметила, как он вдруг замер. Застыл и весь подобрался – совсем как взявший след охотничий пес. Он снова поднялся, и его высокий тонкий силуэт четко обрисовался на фоне серого света за окном.

Любопытство взяло над Элис верх, она тихонько поднялась и подошла к окну. Что бы или кого бы ни разглядывал сейчас констебль Макбет, зрелище это поглощало все его внимание.

Элис выглянула наружу.

Из «лендровера» вылезала тоненькая светловолосая девушка в желтом дождевике, охотничьих бриджах и зеленых резиновых сапогах. Лицо у нее было очень красивое – овальной формы, аристократическое и безмятежное. Она пыталась вытащить из машины тяжелую плетеную корзинку.

Полицейский так резко обернулся, что чуть не сшиб Элис с ног. Схватив фуражку, он выскочил из комнаты, а через несколько мгновений появился уже под окном. Сказал что-то девушке, и она засмеялась в ответ. Нагнувшись, он легко вытащил корзинку из «лендровера». Девушка заперла машину, и они зашагали прочь – полицейский так и тащил корзинку.

Интересно, кто это, гадала Элис. Судя по всему, из богатой семьи, да еще этот надменный взгляд. Совершенно безнадежно, сказала бы леди Джейн.

– Чертова штука живет своей собственной жизнью, – посетовал Марвин Рот.

– Чего нам не хватает, – заметила леди Джейн, – так это полезного рабского труда. Чтобы в поте лица трудились, да, мистер Рот?

– Леди, не распускайте язык, – проскрежетал тот.

Наступила потрясенная тишина. «Силы небесные, – думала Хезер, – зря я думала, что могу справиться с ними в одиночку. Какая жуткая женщина. Постоянно говорит что-нибудь этакое, что на мой слух звучит совершенно невинно, но тех, к кому обращено, очевидно жалит. И шея у нее вся красными пятнами пошла – обычно это признак повышенного давления. Вот бы она рухнула замертво!»

– А теперь, – произнесла Хезер вслух, сама поражаясь, как дрожит у нее голос, – я раздам всем леску и поучу вас завязывать узел-восьмерку.

К несказанному облегчению Хезер, в комнату вошел ее муж.

– Что-то мы припозднились, – сказал он. – Пускай уже, наверное, начинают. Раздадим всем удочки – ну, то есть всем желающим, кажется, только один майор привез свои – и отправим к Верхнему Алшу и Лох-Алшу.

У себя в номере Элис натянула резиновые сапоги и проверила, что распихала по карманам охотничьей курточки все необходимое: ножницы, иголку для выковыривания глаз у мух (к счастью, выяснилось, что только у искусственных) и распутывания узлов, а еще перочинный ножик. Водрузила на голову рыбацкую панаму и спустилась обратно вниз, надеясь, что остальные постояльцы сочтут ее опытной рыбачкой.

На парковке перед гостиницей Джон раздавал карты местности. «Лох-Алш, – объяснил он, – находится довольно далеко». С полей шляпы на нос ему стекали потоки воды. Дождь мерно барабанил по машинам.

– По крайней мере, мошку разгонит, – сказал Джон. – А теперь… так-так… Джереми, вы берете Дафну.

Элис с упавшим сердцем слушала, как Джон говорит, что она отправится с ним, Хезер и юным Чарли Бакстером. Почувствовав на себе взгляд леди Джейн, она сердито натянула уже промокшую панаму ниже на лоб.

Дорога казалась бесконечной. Горы тонули в тумане. На лобовом стекле мерно ходили взад и вперед дворники. Элис покосилась на Чарли. Он понуро горбился в дальнем углу. Она понятия не имела, как разговаривают с детьми.

– Нравится тебе тут? – спросила она наконец.

Мальчик уставился на нее пристальным оценивающим взглядом.

– Нет, – после некоторой паузы ответил он. – Ненавижу эту гнусную тетку. Злющая, жестокая и безжалостная. Чего б ей не помереть? В горах очень многие умирают. Пойдут куда-нибудь, заблудятся – и умирают от голода и холода. Или с обрыва свалятся. Почему с ней ничего такого не происходит?

– Ну-ну, – укоризненно сказала Элис. – Так говорить нельзя.

Повисла долгая пауза. Первым ее нарушил Чарли.

– А знаете, вы ужасно глупая, – задушевно сообщил он.

Элис покраснела.

– Не дерзи!

– Сами вы дерзите, – ответствовал несносный ребенок. – И вообще ненавидите ее ничуть не меньше, чем я.

– Если вы про леди Джейн, то с ней и правда нелегко, – промолвила Хезер, оборачиваясь через пухлое плечо. – Но ее недостатки кажутся хуже, чем есть, потому что нас так мало. В толпе вы на нее и внимания не обратили бы.

– Я бы еще как обратил, – заверил Чарли, положив тем самым конец этой теме.

Элис начало укачивать. «Универсал» трясся по щебеночной дороге, то и дело подпрыгивая на рытвинах и ухабах.

Наконец они резко свернули влево и затряслись еще сильнее по грунтовке. Бока машины царапали заросли вереска.

Когда Элис уже была готова закричать, что ее сейчас вырвет, они наконец остановились.

Она вылезла из машины, вся замерзшая и задеревенелая.

Перед ней, уходя в туман, тянулась рябая от дождя поверхность озера. Было очень тихо, лишь неумолчно барабанил дождь. Хезер с Джоном принялись разгружать удочки, тем временем подтянулись и все остальные.

– Ну что, кто хочет погрести?

– Я! – закричал Чарли с необычным для него оживлением.

– Тогда будешь моим гилли, – тут же заявила леди Джейн, пользуясь шотландским словом для обозначения слуги. – А то тут кругом кусты. Я уж лучше на середину озера.

– С камнем на жирной шее, – пробормотала Эми Рот – и, поймав на себе взгляд Элис, покраснела, как школьница.

Элис стало смешно. Какая же она вся из себя настоящая леди – небось, если случайно чертыхнется, в обморок грохнется.

Хезер заколебалась. Судя по лицу Чарли, перспектива катать на лодке леди Джейн приводила его в ужас. С другой – из всех участников группы только его, Чарли, леди Джейн до сих пор не изводила. А через часок можно его спасти.

– Хорошо, – сказала Хезер. – Мистер и миссис Рот и майор пускай пока отправляются с Джоном вверх по течению и ловят в реке. Там должно быть много форели и небольшие лососи, так что вам понадобятся только легкие удочки.

– А я? – спросила Элис.

– Пойдете со мной, отведу вас на начальную позицию, – сказала Хезер. – Джереми, вы ступайте направо, а Дафна налево. Давайте, отправляйтесь. Сейчас порыбачим немножко, а через два часа встречаемся на этом же месте.

Пока собирали удочки, Элис продолжала с надеждой поглядывать в сторону Джереми. У Дафны крючок зацепился за куртку, и Джереми со смехом его отсоединил.

Элис зябко поежилась. Дождь уже просочился ей за воротник.

– Идемте, – позвала Хезер. – Нет-нет, Элис, не держите так удочку. Либо кого-нибудь ткнете, либо зацепитесь за куст.

Джереми зашлепал по мелководью прочь, Элис смотрела ему вслед, пока туман не поглотил его. Над водой разносился капризный голос леди Джейн: «Не можешь, что ли, грести поэнергичнее?!» Бедный Чарли.

Мокрая и несчастная Элис резко дернула удочку назад и тут же запуталась леской в кустах.

– Нет-нет, вот так, – терпеливо повторила Хезер, выпутав крючок Элис из зарослей. Крепко держа Элис за руку, она забросила мушку так точно и аккуратно, что по воде даже мельчайшей ряби не пошло.

– Хорошо, – пробормотала Хезер. – И еще разок. И еще.

У Элис уже разболелась рука. Она спотыкалась и поскальзывалась на камнях в воде под ногами, тихонько чертыхаясь себе под нос.

– Пойду половлю чуть дальше по берегу, – безмятежно промолвила Хезер. – У вас отлично получается. Не забывайте останавливать удочку ровно вертикально. Тут довольно долго очень мелко, так что, если зайти подальше в воду, больше шансов, что клюнет, да и меньше риска зацепиться крючком за кусты.

«Ну почему я просто не скажу, что все равно никогда не научусь рыбачить и мне это совершенно не интересно, – убито думала Элис. – Джереми не обращает на меня внимания. Мне тут не место». Но почему-то она продолжала медленно брести от берега, снова и снова забрасывая удочку.

Вдруг шнур натянулся.

Сердце у Элис подскочило куда-то к самому горлу.

Наверное, камень или водоросли. Она принялась сматывать шнур, со все нарастающим возбуждением ощущая, как тот подрагивает и дергается. Внезапно из воды выпрыгнула пойманная на крючок форель – и снова скрылась под водой.

– Помогите! – завопила Элис, вся раскрасневшаяся от азарта. Ну когда же придет Хезер? А вдруг она заблудилась? Невыносимо даже думать о том, что форель сорвется! Охваченная лихорадкой, древней, как сами холмы вокруг, Элис лихорадочно сматывала шнур.