По ту сторону провода

Эпиграф

Живу, своих стремлений не тая,

Считая благом все свои утраты,

Не им судить меня, я – это я,

И я прямее их, они – горбаты

И, судя по себе, осудят всех:

Мол, нет безгрешных – миром правит грех!

У. Шекспир

Глава 1

Вор не бывает богат, а бывает горбат

Массивный камин с резной мраморной окантовкой, потрескивал углями, изредка выпуская искры на чугунную решётку. Тёплый свет пламени дребезжал на дубовых панелях стен, отбрасывая подвижные тени. Дым смешивался с запахом старого дерева и кожи дорогих кресел, стоящих слишком близко к огню, будто их тянуло к теплу против их воли.

Рядом, в нише между книжными шкафами, притаился гармоничный бар, небольшой, но удивительно богатый. Стеклянные полки подсвечивались мягким золотистым светом, играющим в гранях хрустальных бокалов. Словно солдаты на параде, выстроились в безупречном порядке дорогостоящие бутылки: янтарный и черный виски, рубиновый коньяк, бутыль абсента с ядовито-зелёным отливом. На серебряном подносе лежали инструменты для возни с напитками – штопор, щипцы для льда, мерный стаканчик с потёртыми делениями.

Густо-бордовый ковёр, будто созданный специально для беззвучных шагов, дополнял уютно-тихую гармонию комнаты в стиле Англии XIX века. На низком столике перед камином стояли три бокала с недопитым виски – тёмным, почти чёрным в отблесках огня.

Человек, будто бы вытесанный из гранита, с коротко стриженными тёмными волосами, с проседью, крутил бутылку в руках:

– Чёрный виски! Говорят, его настаивают на обугленных дубовых чипсах, не напиток, а алхимия какая-то – произнёс он с лёгкой усмешкой, вместе с тем в голосе сквозило любопытство – он уважал всё, что требовало терпения и огня.

Движения его были точными, без лишней суеты, словно заранее просчитаны. Даже просто наливая виски, он делал это с холодной аккуратностью, будто отмеряя не алкоголь, а дозу власти.

Лицо – жёсткое, с глубокой складкой между бровей. Глаза – светлые, почти прозрачные, как лёд на ветру, но с тёмным ободком по краю радужки. Взгляд прямой, без колебаний, привыкший брать, а не просить. Звали его – Виктор Кригер, часто сравнивая с Фредди Крюгером из "Кошмара на улице Вязов"(видимо из-за созвучия).

– Или маркетинг! Полвека назад это назвали бы "пережжённой бурдой", а теперь подают в хрустале и берут за него ползарплаты – сказал второй, сидящий в кожаном кресле с той небрежной грацией, которая выдавала в нём человека, привыкшего быть центром внимания. Высокий, с гибким, но жилистым телом, с собранностью фехтовальщика или дуэлянта. Черты лица – резкие, почти театральные: высокие скулы, чуть горделивый изгиб тонкого носа, тёмные брови, придающие взгляду насмешливую выразительность.

Взгляд, оценивающий, чуть свысока, но не холодный, а скорее… забавляющийся. Как будто он уже разгадал вас и теперь просто ждёт, когда вы сами это поймёте.

Звали его Арсений Валерьянович Лоскутов (или просто "Сеня"для тех, кому он позволил сокращать).

– Нет. Это не про вкус. Это про то, как долго можно жечь дерево, чтобы оно стало чем-то большим, чем пепел – сказал третий, развалившись в кресле с таким видом, будто вот-вот соскользнёт на пол, но почему-то никогда не падающий. Среднего роста, без намёка на брутальную мощь первого, или аристократическую утончённость второго – скорее, ловкий и стремительный, как уличный акробат. Лицо – открытое, с веснушками, тёплым загаром и парой мелких шрамов (один над бровью, второй – на подбородке). Глаза – светло-серые, почти голубые, с постоянной искоркой авантюризма.

Волосы – тёмно-русые, чуть вьющиеся, немного длиннее, чем нужно, будто он вечно откладывает поход к парикмахеру. Улыбка – быстрая, чуть кривоватая, но на удивление заразительная. Это был Илья Соколов (или "Сокол", если он в ударе, "Соканыч", если пьян, и "Лис", если он кого-то надул).

Тишина. Где-то с треском прогорело полено.

Глядя в огонь, Илья отхлебнул виски, скорчил рожицу и добавил:

– Хотя, если это маркетинг, то кто-то явно перестарался с поджаркой.

– Ты хочешь сказать, мы сейчас пьём метафору? – сдавленно смеясь, сказал Кригер.

– Нет. Мы пьём то, что осталось от неё после огня, – делая глоток, ответил "Лис".

В воздухе повисает что-то невысказанное. Бутылка теперь уже наполовину пустая, и кажется еще темнее.

– Мне на ум пришла интересная мысль, – сказал Илья, поднявшись в кресле, сгорая от нетерпения реализации своей идеи, – давайте озвучим свои внутренние ощущения, которые привели к выбору именного этого черного виски?

– Выдержка в обугленных бочках. Чем дольше жгут – тем глубже вкус, – пригубив бокал, сказал Кригер, – все как в жизни, точно с людьми.

– О, изысканная жестокость! Сначала дерево с помощью спирта поджигают и превращают в уголь, потом заставляют придавать вкус тому, что его убило. По-моему, похоже на месть, – посмотрев на огонь сквозь налитый в бокале виски, отозвался Арсений.

– По мне, так это просто шутка, потому что этот напиток, выглядит слишком серьёзным, а по факту – "пережжённая бурда", словно это я сам, – улыбнувшись, ответил "Сокол"и закатил глаза, делая глоток черного виски.

Арсений и Виктор переглянулись, сдерживая внутренний смех, но справившись с наваждением, принялись крутить на свет бокалы, уводя свои инсинуации в сторону.

– Давайте перейдем к делу, – наконец произнес Лоскутов, потянувшись за свежим выпуском газеты, лежавшим слева на столике.

Остальные молча поддержали и поменяли свои позы, с надеждой на скорое удовлетворение своих интеллектуальных потребностей.

– Итак, – произнес Арсений – "Светская хроника", первая полоса: "Крупная кража в музее: пропала картина эпохи Возрождения", преступники задержаны, но картины при них не оказалось.

– Ну что, господа, поздравляю – мы официально живем в дешевом детективе, – саркастически ответил Соколов, – какая банальщина.

– О, смотри-ка! Наш эстет расстроился! Преступники не оценили современное искусство? Может, им абстракционизм не зашел? Или не в чего было завернуть селедку? – сыронизировал Кригер и невольно посмотрел на абонентский громкоговоритель марки 1,5ГД-2М производства Муромского радиозавода, висящий над дверью.

– Взломали систему за семь минут. Думаю работали профессионалы, – передав Виктору газету, ответил Лоскутов.

– Ошиблись в деталях – оставили следы, – хмуро, просматривая статью, сообщил Кригер, – как говориться "Вор не бывает богат, а бывает горбат".

– Ах, вот оно что! Наш стратег уже проанализировал операцию. Скажи, не ты ли случайно их консультировал? – поднимая бровь, спросил Соколов.

– Если бы консультировал – не поймали.

– О-о-о, а я и не знал, что у нас в клубе есть специалист по музейным ограблениям, – наклонившись к газете, сообщил Соколов.

– А вот и самое интересное, оказывается охрана спала! – кивая головой, проговорил Кригер.

Соколов присвистнул:

– Не может быть! Значит ли это, что наши налоги идут на оплату их сладких снов? Я в шоке. Хотя, если честно, я бы тоже заснул, глядя на эти бесконечные мадонны.

– Дело не в картине. Дело в том, кто заказал кражу, – сообщил Лоскутов.

– Опа! – оживился Соколов, – значит, тут замешана "Большая Игра"? Может, это олигархи? – и бросил взгляд на висящую над дверью аудиоколонку, – Или тайное общество почитателей макаронного монстра? Или…

– Или просто очередной богатей, который решил, что "девочка с персиками"отлично впишется в интерьер его пятой яхты, – перебивая, воскликнул Кригер.

Громкоговоритель коричневого цвета в тон дубовых панелей комнаты соблюдал тишину.

– Слишком просто. Музей – почти режимный объект. Возможно, кто-то хотел проверить систему безопасности, – предположил Лоскутов, – что-то вроде разведки.

– Или, может, это просто была пьяная диверсия! Представь: ночь, музей, охранник Вася с бутылкой коньяка… – засмеялся Соколов, поглядывая на звезду того же громкоговорителя.

– …и внезапное озарение, что "Девушка с жемчужной сережкой"будет отлично смотреться в его общаге рядом с коллекцией пустых пачек сигарет. Да, очень вероятный сценарий, – саркастически ответил Кригер.

– Они вернут картину, – встав у окна, сказал Лоскутов.

Громкоговоритель над дверью сделал несколько коротких звуков, похожих на треск, но затем смолк.

– Откуда такая уверенность? – удивленно спросил Соколов.

– Потому что это не кража. Это послание, – с холодной уверенностью в глазах сообщил Лоскутов.

Аудиоколонка повторила тот самый треск.

– О-о-о… Наш мистер Холмс напал на след. И кому же адресовано это "послание", по-твоему? – прищурившись, поинтересовался Илья.

– Нам, – ответил Лоскутов, невзначай прислушиваясь к громкоговорителю. Кригер резко посмотрел на него. Соколов вдруг перестал улыбаться и медленно опустил бокал с виски на стол.

В комнате внезапно стало очень тихо, казалось, даже огонь в камине перестал издавать звуки.

– …Блин, а я думал, мы просто читаем газету за бокалом виски, – шепотом произнес Соколов.

– Ну что ж, тогда предлагаю тост! За то, чтобы послания в будущем приходили в виде открыток. А еще лучше – СМСок, – с искусственной легкостью произнес Кригер.

Лоскутов, игнорируя призыв, остался стоять у окна. Соколов неуверенно поднял бокал с виски. Кригер небрежно положил на стол газету, словно пытаясь очиститься от измазавшей его субстанции.

Обстановка вокруг стала куда более зловещая, чем минуту назад.

Глава 2

Не сиди сложа руки, так и не будет скуки

Илья Соколов уверенно шагал по тротуару, его шаги были размеренными, словно он никуда не спешил. Усталые кожаные ботинки слегка скрипели на асфальте, а в ушах звучали звуки города – гудки машин, разговоры прохожих, смех детей, играющих неподалеку. Он остановился на мгновение, обернувшись к знакомым местам своего детства.

Спортивная площадка, которую он видел с юности, манила его как магнит. Здесь, на этом самом месте, когда-то проходили бесконечные игры в футбол, шумные потасовки и дружеские споры. Илья вздохнул и направился к старым тренажерам, которые уже давно потеряли свою яркость. Он сел на одну из скамеек, стараясь найти удобное положение, но, казалось, ни одна поза не могла избавить его от тяжести воспоминаний.

Он видел себя – маленьким рыжеватым, несуразным мальчишкой с мечтами о великих победах. В его сознании всплывали образы, полные радости и боли: как он, сжав кулаки, конкурировал с ребятами из соседнего двора, как с трудом находил общий язык с ними, как чувствовал себя изолированным, когда кто-то смеялся над его неуклюжестью. Взгляд Ильи был устремлен на землю, где трава пробивалась сквозь трещины асфальта, как он сам – сквозь трудности своего детства.

Вспомнил, как иногда приходилось возвращаться домой с синяками и слезами на глазах, чувствуя себя непонятым, одиноким и незащищенным. Именно здесь, на этой площадке, он научился бороться – не только с другими, но и с собой. В его сердце росло понимание, что трудные времена закаляют, делают сильнее, и именно благодаря этим испытаниям он стал тем, кто есть сейчас.

Илья посмотрел на горизонт, солнце начинало опускаться, окрашивая небо в теплые оттенки. Его мысли унеслись далеко, но в этот момент он почувствовал, что все маршруты уже пройдены, самые сложные задачи решены, враги повержены, а темные углы уже давно не пугают и не будоражат воображение. Скука. Как жаль, что он далеко от старта своего главного марафона под названием "жизнь".

Почему-то вспомнилась худая и замученная подработками мать – медсестра всех ночных смен, отец, который "уехал за хлебом"(за водкой и новой жизнью).

В 10 лет Илья уже знал, как открыть замок проволокой, но чужого никогда не брал. Знал, что если бьют слабого – надо вмешаться.

Однажды он притащил домой бездомного пса. Мать сказала: "Или он, или ты". Через час они ели суп втроём.

Попал в колонию для несовершеннолетних за то, что не украл. Точнее, украл, но вернул – соседке пенсию, которую у неё вытащил местный гопник. Судья назвал его "хулиганом с перевёрнутой моралью".

В колонии его назвали "Робин Гуд"и относились с уважением. Организовал там "библиотеку"(две потрёпанные книжки с сигаретами и спичками внутри). Писал стихи, как мог, многим нравилось, администрация была довольна его стенгазетами.

Подрался с блатными, защищая "ботаника"(теперь тот – его единственный друг, который шлёт ему научные статьи про квантовую физику "для развития").

Сбежал. Дважды. Первый раз – чтобы проведать мать. Второй – потому что поспорил, что сможет. Добавили. Снова сидел.

После колонии зацепился за работу вышибалы, в подпольном баре. Ночью туда ввалились пьяные мажоры калечить девчонку "за несмешную шутку".

Илья разобрался. По-своему, как мог. Его били, а девчонка сбежала. А наутро он проснулся местной легендой. Все стали его звать "Лис"– за хитроватую улыбку и привычку "по-своему"решать вопросы.

Никогда не копил деньги. Жил по принципу: "Если они у меня есть – значит, кому-то не хватило".

Единственное, что берег – потрёпанную фотку матери (умерла за полгода до освобождения, не дождалась), да цепочку с кулоном (подарок той самой девчонки из бара).

Илья достал сигарету, но так и не закурил, просто вертел её в пальцах, глядя на потрескавшиеся ладони. Те самые руки, что когда-то не удержали отца, уходившего "за хлебом".

Вдалеке заливались детские голоса, где-то играли в догонялки. Илья резко сжал кулак:

– Эй, дядя, ты чё такой злой? – крикнул мальчишка с разбитым коленом, случайно заметивший его.

Илья моргнул, затем неожиданно рассмеялся:

– Да так, вспомнил, как у меня здесь велосипед украли.

– Ну и? Нашёл?

– Нашёл. Веслом по спине.

Он дал мальчишке нераспечатанную шоколадку из кармана (всегда носил про запас) и откинулся на спинку. Над головой гудели провода – точно так же гудели в том дворе, где он впервые понял: слабых бьют не потому, что они виноваты, а просто потому, что могут.

В кармане зажужжал телефон – номер не определился, но он знал, что это Кригер. Илья намеренно медлил с ответом, глядя на закатный диск солнца, который по случайности, словно мяч валился в баскетбольное кольцо без сетки.

Вспомнив о своих друзьях, о том, как они всегда поддерживали друг друга, он улыбнулся. Теперь, оглядываясь назад, он понимал: все испытания сделали его сильнее, и он готов к новым вызовам, зная, что рядом всегда будут те, кто поможет и не подведет.

Не сиди сложа руки, так и не будет скуки, – пришло на ум Илье.

– Ало, привет! Я согласен, черт тебя дери, словно чувствуешь когда нужно позвонить, – выругался Соколов.

– Привет! Тогда погнали.

– Стоп, стоп, стоп, притормози – сломаешь, – потребовал Илья.

– Запоминай, – отозвался Кригер, – набираешь городской номер 234-35-77 и слушаешь, понял? Дальше все зависит от тебя, пару заданий и ты у нас, справишься.

– Что за задания? – поинтересовался Соколов.

– Не думай об этом, просто выполняй, у нас они были разные. Ты ушлый малый, раз-два и ты тут, понял?

– Понял, – ответил Илья и положил телефон.

Глава 3

Поспешишь – людей насмешишь

Илья разблокировал телефон и набрал номер. Металлический голос ТТS сообщил: "Если вы по объявлению, нажмите – 1; если вы по рекомендации, нажмите – 2; если вы ошиблись, завершите звонок".

Соколов не раздумывая, нажал двойку. Тот же голос радостно завопил: "Поздравляем! Вы сделали первый шаг к открытию своих внутренних возможностей. Предупреждаем! Теперь ваш мозг будет перегружен, существует высокая вероятность потерять покой. Если вы согласны нажмите – 1; если нет – завершите звонок".

Немного поразмыслив, он нажал на единицу. Искусственный голос в трубке сказал: "Ваше первое задание ждет вас на углу железнодорожного вокзала, у вас 59 минут и 59 секунд". Связь мгновенно прекратилась.

Илья открыл приложение на телефоне и включил таймер обратного отсчета на 57 минут. "Оставлю три минуты на резерв"подумал он и зашагал в сторону вокзала.

Высокие арочные окна вокзального здания горели тусклым янтарным светом, отражаясь в мокром асфальте. Привокзальная площадь, несмотря на вечернее время, была оживленной и шумной. Из уличного динамика доносилось очередное нескончаемое объявление об отбытии поезда.

"Все-таки в этом голосе есть душа, пусть и не очень добрая", – улыбнувшись, подумал Соколов.

Подходя к вокзалу, Илья размышлял, на каком углу, и какое задание его ждет. Взгляд его преобразился, глаза как у хищной птицы высматривали каждого проходящего рядом человека, оценивая возможного участника игры. Однако люди жили своей жизнью и не обращали на него совершенно никакого внимания.

Тогда он стал присматриваться к углам здания, в надежде зацепится хоть за какую-нибудь подсказку в виде нацарапанного слова или объявления, но никаких привлекающих внимания зацепок не было.

Илья зашел внутрь вокзала, вышел на первый перрон и осмотрел углы здания со стороны железнодорожных путей. Оба угла находились за решеткой ограждения, уходящего вслед за рельсами.

Он снова вышел из вокзала и двинулся к внешнему углу здания.

"Зацепок – ноль, время идет, что-то здесь не так", – подумал Соколов.

Пожилой мужчина в старом шерстяном пальто нараспашку двигался от одного человека к другому, явно что-то прося. Люди обходили его, не замечая, некоторые, слушая, качали головой и двигались дальше по своим делам.

Илья в размышлениях о загадке и утекающем времени почти наткнулся на несчастного старика.

– Позвольте обратиться к вам за помощью, молодой человек, – вежливо обратился бродяга.

– Что случилось? – поинтересовался Илья, немного жалея, что у него отрывают драгоценное время.

– Понимаете в чем дело, мне нужно уехать домой в Киров, а денег на билет не хватает, не могли бы вы мне помочь?

Соколов мгновенно оценил внешний вид старика, отделил его от вокзальных "попрошаек"и лиц без определенного места жительства и произнес:

– Наличных денег нет, но билет купить помогу, только побыстрее, пожалуйста, – и потянул старика за собой к свободной кассе вокзала.

Купив билет на ближайший поезд, Илья повернулся и сказал:

– Счастливого пути, дедуля!

Старик взял руку Соколова в обе свои и произнес:

– Спасибо, сынок! Вот тебе ключ, действуй по зову сердца, но помни – время идет! – затем вложил в руку серебристый ключик с биркой и пошел прочь, шаркая подошвами.

Илья посмотрел на ключ, на металлической бирке был выгравирован номер 58.

"Похоже, что он от камеры хранения", – подумал Соколов и быстро зашагал в ту сторону. Подойдя к металлическим ящикам, с разными номерами он тут же отыскал пятьдесят восьмой, быстро вставил ключ и повернул. За открывшейся дверью лежала записка со словами: «Вы торопитесь, сядьте на лавочку возле автоматических камер хранения и ждите 23:03».

"Поспешишь – людей насмешишь, где же я ошибся?"– подумал он, перебирая в голове возможные варианты. Взглянув на таймер, он понял, что отведенного времени осталось 17 минут вместе с резервным. Он покорно сел на лавочку и стал размышлять.

Лавочка скрипела под ним, как старый паровоз, будто предупреждая – не засиживайся, не заглядывайся в прошлое слишком долго. Илья сжал в руке ключ от камеры хранения – холодный, с зазубринами, оставшимися от чьих-то поспешных попыток его вырвать.

"Почему именно 23:03?"– вертелось в голове. Может, это время, когда отец в последний раз обернулся на пороге? Или час, когда мать вспомнила о нем? Он прикрыл глаза, представляя, как цифры складываются в даты, в адреса, в лица, которые он больше не увидит.

Из динамиков донеслось шипение: "Поезд до… кхх… задерживается…"Голос диктора рассыпался на отдельные буквы. "Как и всё в этой жизни", – усмехнулся про себя Илья.

Часы на башне пробили 23:00. Ему почему-то немедленно захотелось встать, но слова Кригера: "Не думай об этом, просто выполняй…"заставили его остаться на скамейке. Ровно в 23:03 перед ним с металлическим щелчком раскрылась ячейка, с места на лавочке она показалась Илье пустой, словно раскрытая пасть акулы. Мурашки пробежали по спине, но он мгновенно собрался и подошел к ячейке. Там лежал белый бумажный конверт. Открыв его, он достал смартфон, нажав на кнопку, на экране отобразился заряд 3%.

Тут же пришло СМС от контакта "Вовка работа": "Я нашёл твою переписку. Прошу 1,5 миллиона рублей. Не заплатишь – расскажу мужу. Жду ответа сегодня до 23:15".

Илья взглянул на часы, на принятие решения осталось менее 10 минут.

"Итак, – подумал он, – входные данные: наличие неизвестной переписки неизвестной женщины, чей телефон у меня в руках, с мужчиной по имени "Вовка работа", муж – который не знает о переписке, но может узнать, заряд телефона менее 3%, деньги – 1,5 миллиона. Что же делать?".

Вариант первый: установить, чей телефон через ближайшие контакты (мама, папа, муж…) и вернуть, ничего не удаляя и не рассказывая про СМС.

Плюсы:

– не вмешиваюсь в личную жизнь;

– возвращаю телефон;

Недостатки такого решения:

– возвращение телефона требует времени (зарядка телефона, поиск контактов, возвращение телефона), следовательно – я не успеваю, женщина тоже не успевает, муж узнает о переписке;

Вариант второй: Созвониться с "Вовкой"и предложить ему 1 500 000 за молчание.

Плюсы:

– спасаю женщину от "Вовки"(но думаю это ненадолго);

Минусы:

– нет 1,5 миллиона;

– муж остается в неведении.

Вариант третий: Звоню мужу, рассказываю о "Вовкином"шантаже и наличии у жены переписки, которую она скрывает.

Плюсы:

– минимальное время на исполнение;

– шантажист остается ни с чем, возможно даже наказан;

– муж получает информацию о переписке;

Минусы:

– возможны последствия для жены и "Вовки".

Еще остается вариант бездействия, но от меня его точно не ждут,– подумал Соколов.

Он взглянул на таймер – результат был 00:00:06. Оставалось еще три запасных минуты.

Илья открыл в смартфоне телефонную книгу, без колебаний нашел контакт "Любимый"и нажал на зеленую кнопку.

"А если это не муж?"– лезла в голову мысль. "А если не возьмут трубку?"– пришла вторая.

– Алло! Зая, ты где?

– Это Волк, – ответил Соколов.

– Слушай сюда, Волк! Если я через 5 секунд не услышу жену, я тебя из-под земли достану!

– Тише, тише, Медведь, – проговорил Илья, – я не знаю, где твоя жена, этот телефон я нашел на вокзале и набрал последний контакт.

– О, простите, как я могу его забрать?

– У меня нет времени, поэтому я положу его в автоматическую камеру хранения № 7, код 7777, заберешь, как сможешь.

– Спасибо, извините, а вы не знаете, где моя Лена?

– Нет, не знаю, знаю только, что она от вас что-то скрывает, ответ найдете в ее телефоне.

– Выезжаю!

Соколов положил телефон в ячейку и поставил пароль 7777.

"И что же дальше?"– подумал он. Но никаких особых действий вокруг не происходило.

Илья постоял с минуту и побрел в сторону дома, размышляя о том, где он принял неверное решение.

Глава 4

Купила баба порося

Утром, открыв дверь квартиры, Соколов увидел на коврике свежий номер газеты «Светская хроника». Подняв хрустящую и пахнущую краской газету, он прочитал: «Кровавая драма в центре города».

«Вчера ночью на проспекте Дружбы произошло шокирующее преступление. Известный актёр театра и кино Артём Громов задержан по подозрению в убийстве бизнесмена Владимира Котова. По данным следствия: между мужчинами возник конфликт из-за Елены Громовой – жены популярного актера, сыгравшего главные роли в таких фильмах, как «Магнат», «Синий холод», «Варяг». Как оказалось – Елена Громова работала в компании убитого бизнесмена. Правоохранительные органы рассматривают версию умышленного убийства на почве ревности. Так как, за час до преступления на телефон Громовой было направлено СМС от Котова с требованием денежных средств за молчание. Сама Елена исчезла, ее место нахождения до настоящего времени не установлено. Ее телефон был найден в камере хранения No 7 железнодорожного вокзала города. Всем, кто располагает сведениями о Елене Громовой обращаться по телефону – 112 или в редакцию газеты. Вознаграждение и конфиденциальность гарантируем».

Холодная испарина покрыла лоб и макушку Соколова. Он зашел обратно в квартиру, захлопнул дверь и сел в тряпичное, потертое кресло. Прикуривая сигарету, он ощутил, что руки его слушаются совсем не так, как минуту назад. Волнение никак не отпускало. Мысли быстрее ветра пугали его дальнейшими событиями.

«На телефоне мои отпечатки, – думал Илья, – установить меня не представляет никакого труда, Громов опознает мой голос. И что дальше? Я рассказываю бредовую версию с заданиями? М-да, не было печали, купила баба порося».

Соколов взял газету и начал просматривать остальные страницы, в середине оказался билет на пригородный поезд до остановки «Звягино», отправление через сорок минут. «Значит, игра продолжается, – подумал он, – значит, вчера я все сделал верно? Самое время, чтобы ненадолго исчезнуть».

Через тридцать минут он сидел в вагоне и ждал отправления. Волнение не оставило его, мысли ни как не могли прийти в порядок. Вопросы атаковали мозг один за другим: «Зачем Громов убил Котова? Он – «Вовка – шантажист» или нет? Где Елена Громова? Жива ли она? Почему ее телефон оказался в ячейке камеры хранения? Это игра или все по-настоящему?» Ответов Соколов не находил.

Состав неторопливо тронулся и застучал колесными парами по изношенным рельсам. В окнах побежали картинки городских пейзажей, словно кадры диафильма в проекторе.

В раздвижную дверь зашел молодой парень с газетами и журналами наперевес:

– Свежая пресса, журналы. Свежая пресса, журналы, – с надрывом закричал он.

– Есть свежий номер «Светской хроники»? – спросил Соколов.

– Пожалуйста, пятьдесят рублей! – прокричал продавец.

Илья сунул ему сто рублей, буркнув: «сдачи не надо».

Он быстро развернул газету с надеждой, что колонки с убийством Котова не существует. Чуда не произошло, Артем Громов в наручниках смотрел на него с первой страницы. Испарина опять пробила лоб Соколова. Перечитав несколько раз злополучную колонку, он немного успокоился.

«Убийца найден, преступление раскрыто, скорее всего, дальше не пойдут. Я свидетель, максимум придут в квартиру, постучат пару раз, на этом все и закончится», – рассудил Илья.

Он достал телефон, вышел из своего аккаунта, выключил его и положил между стенкой вагона и сиденьем, делая вид, будто тот просто выпал из кармана.

Поезд, раскачиваясь, приближался к станции «Звягино». Станция оказалась простым старым перроном без навеса и высокими деревьями, скрывающими за собой небольшой населенный пункт. Пассажиров вышедших из электрички на этой станции оказалось всего два. Соколов и пожилой старичок, спустившийся с самого последнего вагона. Дедушка, шаркая башмаками, зашагал на лесенку, от которой вилась натоптанная жителями грунтовая тропка. Илья, догоняя своего попутчика, понял, что это тот самый человек с вокзала, которому он покупал билет до Кирова.

– Я что зря потратил деньги? – обратился он к старику.

– Все в этом мире не просто так. Так уж бывает, так уж выходит, кто-то теряет, кто-то находит, – пробормотал дедуля.

– Во что я влип, черт побери?

– В то, что само тебя выбрало. Разве не чувствуешь?

– Мне нужны ответы.

– Ответы – как эти поезда. Одни уходят пустыми, другие приходят с чужими гробами. В каком вагоне хочешь ехать ты?

Доносился гудок уходящего поезда. Старик вдруг резко схватил героя за рукав и прошептал: «Клуб не любит вопросов. Он любит тех, кто уже знает».

– Иди по тропке до деревни, после магазина поверни направо, в конце улицы спустишься по косогору к речке, там особняк из красного кирпича, не ошибешься, домов там больше нет. Дальше сам разумей.

Илья не стал отвечать, говорить "спасибо"или "до свидания", он просто пошел в сторону деревни, выражая свое отношение к старику, столь беспечно растратившему его доброту.

Деревня «Звягино» смотрелась вполне современным дачным поселком, дома и коттеджи были построены явно не на свои кровные. Скорее как раз на чужие «кровные». Магазин на перекрестке оказался приличным сетевым супермаркетом. Илья повернул направо и пошел по улице, с интересом рассматривая окрестности. Он шел по идеально ровному асфальту, вдоль которого тянулись аккуратные газоны с автоматическим поливом. Их брызги сверкали на солнце, создавая радужные блики. Современные коттеджи в скандинавском стиле стояли как на картинке из журнала – одинаковые фасады, панорамные окна, дорогие машины у подъездов.

Но что-то здесь было не так.

Вдруг до него дошло! Вокруг не было ни одной живой души. Ни детей на площадках, ни хозяев в шезлонгах у бассейнов. Только мертвая тишина, если не считать квадрокоптера пролетающего неподалеку.

Возле одного особняка Соколов заметил, что камеры видеонаблюдения были развернуты не на улицу, а внутрь участка. Это открытие заставило тело покрыться мурашками и прибавить шаг. В конце улице он увидел спуск к реке, на горизонте открывался великолепный вид на корабельный сосновый лес и элегантный изгиб реки. В голове возникли ассоциации с картинами Шишкина, Левитана. Столь прекрасные пейзажи перехватили негативные эмоции Ильи, и он задышал полной грудью, наполняя легкие свежим кислородом, выгоняя городской и сигаретный смог. Спускаясь по косогору, он увидел одинокий трехэтажный коттедж из красного кирпича, обнесенный стеной из такого же кирпича с черными коваными воротами. Ни адреса, ни вывесок, ни опознавательных знаков на нем не было. Только одинокий сизый дымок из трубы давал понимание, что он обитаем. Других признаков жизни дом не показывал. Стекла окон были покрыты зеркальной пленкой, видеокамеры тоже смотрели внутрь периметра. Гудящий звук коптера заставил Соколова посмотреть наверх, «птичка» находилась метрах в 20 от него и своим глазом видеокамеры намекала на отсутствие приватности. Как только Илья подошел к черным металлическим воротам они начали открываться автоматически, издавая характерный треск реечной передачи. Он вошел во двор, бетонная площадка для стоянки автомобилей была пустой и чистой, остальная придомовая территория была покрыта подстриженным газоном, вдоль кирпичного забора росли плотной стеной туи, почти достающие макушками до края. Перед крыльцом дома находился работающий фонтан с крутящимся в струях воды стеклянным шаром. Дно было выложено мозаикой с изображением японских карпов ярких цветов. Вода была прозрачная с голубым отливом, Соколову захотелось прильнуть к ручейкам и утолить свою жажду. Однако, жужжащий коптер напоминал о постоянном контроле за ним. Поднявшись на крыльцо, он повернул ручку массивной дубовой двери и вошел внутрь.

Глава 5

Интересно девки пляшут

Соколов о