Последний из рода Демидовых. Том IV

Глава 1

Все имена, персонажи, названия, местности и сюжет – плод моего воображения и являются художественным вымыслом. Любые сходства с реальными событиями и людьми, умершими или ныне живущими – случайность.

Три месяца спустя

Столица Великой Монголии – Ханбалык

Пустая бутылка из-под шотландского скотча, нарушая тишину, покатилась по полу, а затем звонко ударилась о несколько таких же пустых бутылок, сгрудившихся в углу зала. Впрочем, скотч оказался дрянной, но Голицыну было плевать, он пил, не просыхая, и уже не имело значения качество пойла. Князь достал из кармана папиросу, небрежно закинул её в рот и прикурил от пальца.

Вначале сигаретный дым напоминал ему о Гале, и князь дымил в память о своей возлюбленной, а затем он уже не мог остановиться. Голицын не стриг бороду и волосы, он действительно чем-то стал напоминать бомжа. Ну или сильно приблизился к этому образу, использованному князем в Москве. Всё напоминало о ней, даже дождь…

За окном сплошной стеной лил дождь. В Ханбалыке дождь шёл, не переставая уже вторую неделю. Город сей – являлся столицей Великой Монголии с тринадцатого века, когда ещё Монголия только начинала своё восхождение к статусу Великой. Ханбалык был основан Великим ханом Хунбилаем в одна тысяча двести шестьдесят четвёртом году, и читателю этот город более известен как Пекин. Внук Чингисхана стал первым полновластным правителем Китая, Монголии, Кореи и других прилегающих территорий, в том числе Японии. Именно при Хунбилае сформировались очертания современной Великой Монголии.

Но Голицыну было одинаково плевать как на величие монголов, так и на историю этой страны. Когда от сигареты остался лишь пожелтевший бычок, князь наклонился вбок и схватил очередную бутылку. Ловким, привычным движением он свернул крышку и опрокинул содержимое себе в рот. В дверь постучали ровно три раза. Голицын знал, кто к нему пожаловал.

– Убирайтесь прочь! – хрипло с ненавистью бросил князь в сторону двери.

Но открывать не потребовалось, Истинные народа Кхэлл беспрепятственно вошли, не открывая двери. Теперь они стали похожи на людей… на слишком высоких и долговязых, но людей. Голицын видел, как эта парочка с лёгкостью натянула на себя новые личины…

– Мы знаем, что тебе больно, и ты выполнил перед нами свои обязательства. – начала Мелофена.

– Но… нам по-прежнему нужен помощник! – продолжил Рувендил.

Голицына стала раздражать манера Истинных говорить по очереди.

– Я в гробу видел вас и таких, как вы! – с вызовом бросил князь.

Истинные не отреагировали, они действительно вернули контракт на душу Голицыну и более не приказывали ему, а лишь вели вот такие вот беседы уже не первый раз…

– Мы сожалеем о том, что случилось с твоей любимой! – с чувством и сожалением произнесла Мелофена, – Но ты не связан с ней ничем, кроме чувств.

– Мы можем заглушить боль. – добавил Рувендил, – Сделать её почти не ощутимой, а через десяток лет, вернуть тебе чувства, когда ты всё забудешь…

Голицын не сдержался и бросил только что открытую бутылку скотча в Рувендила, чуть не угодив тому в голову. Осколки стекла со звоном разлетелись в стороны. По стене расползлось мокрое пятно от алкоголя.

– Я не хочу забывать! – хмуро буркнул князь и уже громче добавил, – Я хочу её вернуть!

Черты Рувендила смазались, стали нечёткими. В комнате стало темнее, тени пробежали по стенам и затаились в углах. Истинный превратился в вихрь из тьмы и моментально оказался рядом с князем. Он схватил Голицына за шею и рывком выдернул из постели, а затем припечатал спиной к потолку.

– Ты забываешься, человек! – еле сдерживая закипающий гнев, прошипел Истинный.

Лицо князя покраснело, Голицын невнятно что-то просипел, попытался оторвать руку Истинного от горла.

– Проявим благодарность! – примирительно промурлыкала Мелофена, – Мы обязаны освобождением князю Голицыну, и он нам более не служит. Пусть поступает, как ему угодно!

Истинные переглянулись, они не могли вернуть князю Плещееву. Рувендил медленно опустил князя на постель и вернулся к своей спутнице. Лицо Голицына стало пунцовым от удушья, а в глазах обильно полопались капилляры.

– Я заберу руны, более они тебе не принадлежат! – Рувендил вовсе не испытывал благодарности, в его правой руке появились три руны с запечатанными легатами демонической армии.

– Мы нашли то, что искали, – печальным голосом сообщила Мелофена, – И если ты надумаешь, то можешь отправиться с нами. Завтра мы улетаем в Осаку, этот город расположен на восточных островах…

– Я знаю, где это, – оборвал Мелофену Голицын, – и ехать с вами не собираюсь!

– Если надумаешь, то ты знаешь, где нас искать… – закончил разговор Рувендил.

Истинные ещё раз переглянулись и растворились в воздухе. Голицын же вновь наклонился к последней бутылке с алкоголем. Он вновь свернул крышку, будто совершая знакомый ритуал, но пить не стал. Князь, словно боясь, что его услышал, пробурчал себе под нос.

– Прокля́тые пришельцы… Хуже демонов, ей-богу! От последних хоть знаешь, чего ждать…

Голицын встал, налил скотч в стакан, опрокинул его залпом, крепко зажмурившись, выдохнул, вытер рукавом губы.

«Надо бы прогуляться до магазина!» – князь ещё раз взглянул в окно, за которым непроглядной стеной всё ещё шёл дождь, – «А погодка-то по-прежнему – дрянь».

Голицын накинул кожаный лакированный плащ, снял с вешалки зонтик, запрыгнул в растоптанные туфли и направился к двери. На улице вода заполнила всю проезжую часть, не успевая стекать в отводящие каналы. Нечастые машины оставляли за собой волны из грязной воды, а в местах стока образовались маленькие водовороты. Князь закинул в рот сигарету, та, конечно же, сразу намокла, и Голицын, скривившись, бросил её на проезжую часть. Он, не глядя по сторонам, пошёл через дорогу, Голицыну посигналили пару раз, но он даже не обернулся.

– Князь Голицын. – человек говорил на сносном русском, но с заметным акцентом, он не спрашивал, незнакомец твёрдо знал, кто перед ним.

Голицын хотел было пройти мимо, но что-то заставило его остановиться и посмотреть на незнакомца. Невысокий мужчина в оранжевом плаще из грубой домотканой ткани и с капюшоном на голове, он стоял под дождём и не двигался. Князь мог поклясться, что ещё секунду назад человека не было на тротуаре.

«Монах? И чего ему от меня надо?!» – мысли в голове Голицына ворочались неспешно, с трудом.

Князь не сразу осознал, что дождь даже не задевает человека. Его плащ выглядел абсолютно сухим, даже мелкие брызги от упавших капель не попадали на одежду незнакомца. А под ногами монаха так и вовсе раскинулся сухой асфальт, вода по какой-то неведомой причине обтекала клочок тротуара, что лежал под ногами у человека. Ещё одна странная деталь не укрылась от Голицына: монах носил деревянные сандалии с такими же деревянными каблуками. Каблуки придавали сандалиям форму скамейки и делали человека выше сантиметров на десять, но даже так, он был ниже князя на голову. Голицын видел такую обувь, кажется, в исторических фильмах…

Лица незнакомца видно не было, лишь губы отталкивающего красно-оранжевого цвета. Голицын мог поклясться, что это была не помада. А ещё его кожа была слишком смуглой для монголов, по крайней мере, тех, что жили в Ханбалыке, но слишком светлой для жителей Африки.

– Кто вы?! – немного растерянно спросил князь. – Что вам нужно?

– Мы друзья, – губы человека расплылись в улыбке, и Голицын увидел зубы, выкрашенные в чёрный цвет.

Зубы имели странную форму. Каждый зуб был заточен и обладал острой прямоугольной гранью, но совсем не так, как у хищников, нет. Выглядели зубы неестественно и отталкивающе, словно кто-то намеренно подпилил зубы, придав им вид зубчатого забора.

– Мои друзья остались в Москве или уже на том свете! – не согласился князь, – А новых я не ищу.

– А если мы вам скажем, что вы можете встретиться с вашей Галей? – губы вновь сомкнулись, и князь неожиданно обрадовался, что более не видит зубов этого странного монаха.

– Что, отправите мне в ад?! – с горькой усмешкой спросил Голицын, – Я там уже бывал, и мне не этот «курорт» показался слишком жарким…

– Простите! – незнакомец даже и не подумал обидится. Он говорил мягко и вкрадчиво, – Мы не так выразились, ваша возлюбленная будет освобождена, если придёт Спаситель.

– Вы сектант, что ли? – князь презрительно скривился, – Нет уж, избавьте! Я не ищу «спасения».

Голицын зашагал прочь не оглядываясь. А человек ещё долго стоял всё на том же месте и смотрел вслед князю. Когда стена из дождя окончательно скрыла Голицына из виду, человек отрешённо произнёс:

– Ты станешь нашим, князь Голицын, и случиться это много раньше, чем ты можешь себе представить!

Когда Голицын подошёл к магазинчику старика Ву, то весь промок. От дождя не спас ни чёрный зонт, ни кожаный лакированный плащ. Но князя это не сильно расстроило, Голицын резво спустился по лестнице и оказался в уютном подвальчике, где и продавалось недорогое импортное спиртное.

– Господин Ву! – князь обозначил поклон, здесь так было принято и считалось чем-то вроде проявления вежливости.

– Хан Голицын! – старик Ву, узнав о благородном происхождении Голицына, стал называть князя ханом, также из уважения. – Вам как всегда?

– Да… – подтвердил Голицын и, немного подумав, добавил, – И ту замечательную утку по Ханбалыке, которую готовит ваша внучка.

Старик Ву расплылся в улыбке, отчего лицо торговца прорезали морщины, а глаза превратились в две неприметные щёлочки.

– Внучка сегодня на выходном, но утка осталась, правда вчерашняя, и её нужно подогреть. – старик Ву сказал это с некоторым сожалением, но почти сразу жизнерадостно добавил, – Это не займёт много времени, пять минут, не больше! Будете ждать?

Монгол выглядел очень старым, но при этом по-детски жизнерадостным и искренним. Голицын обернулся и покосился на маленькое окошечко, которое расположилось под самым потолком, дождь лил по-прежнему. Князь утвердительно кивнул, скинул плащ и присел на стул для посетителей, который стоял в углу. Голицын про себя отметил, что более посетителей у старика Ву не было и это не выглядело удивительным, учитывая погоду.

– Я сейчас! – старик Ву скрылся за занавеской и зазвенел посудой, готовя заказ.

Когда хозяин магазинчика вновь появился за прилавком, у него в руках была коробочка с уткой. Старик Ву поставил коробочку на прилавок, достал из-под полы четыре бутылки с уже привычным скотчем. Голицын встал и подошёл к кассе, протянул золотую монету. Хозяин магазина принял оплату и почти сразу выронил монету из рук.

Золотая монета Российской империи звонко ударилась о прилавок и покатилась к его краю, а затем вспыхнула синим пламенем. За ней загорелась и рука старика Ву. Хозяин магазина закричал, замахал конечностями, но огонь лишь перекинулся на лицо и плечи старика. Несчастный превратился в объятую огнём свечу и начал метаться по магазину. А вскоре вспыхнуло всё, что находилось внутри подвальчика.

Голицын лишь недоумённо смотрел на золотую монету, которая медленно плавилась от высокой температуры и уже начала растекаться по прилавку. Князь впал в ступор и не пытался ничего предпринимать. Горело всё: стены, кафель на полу, металлические стеллажи с товарами. Стеклянные банки с настойками из трав лопались и разлетались осколками во все стороны. Пожар перекинулся на этаж выше, послышались истеричные крики жильцов. Почему-то огонь не трогал князя, не причинял ему вреда, даже если Голицын сам касался объятых огнём предметов. И дело было вовсе не в стихии Огня, которой обладал князь… А затем всё вокруг изменилось, Голицын с ужасом осознал, что он снова оказался в аду.

Огромные котлы высотой с трёхэтажные здания, стояли над ямами, наполненными жидким огнём. От котлов доносились стоны людей и шелест кипящего масла. Перевёрнутые кресты чадили дымом, и было их столько, что не сосчитать. И вдруг Голицын увидел её. Галина… его Галя шла почти обнажённая между крестов. Она выглядела молодой, такой, как и была в последние дни жизни. Её кожа покраснела от температуры, но следов от пыток или же ожогов князь не заметил.

А затем графиня увидела своего возлюбленного. Плещеева застыла на месте, слегка приоткрыв рот от удивления.

– Петя?! – испуганно и одновременно с надеждой воскликнула графиня, не веря своим глазам, – Это действительно ты?

– Я! – выкрикнул Голицын, он побежал навстречу любимой, – Это действительно я!

Князь схватил графиню за талию, закружил, поднял на руках над собой. А она обняла его за шею, притянула к себе и жадно поцеловала…

Когда они оторвались друг от друга, Плещеева спросила, изумлённо, по-прежнему не веря в произошедшее.

– Но как?! Как ты оказался здесь? Ты умер, Петя?

Голицын покрутил головой, осматривая окружающее пространство.

– Я и сам не знаю, как оказался здесь.

– Вам следовало сразу согласиться.

Голицын узнал говорившего, это был тот странный человек, который говорил о каком-то Спасителе. Князь обернулся. Их было трое, все облачены в оранжевые балахоны с опущенными на головы капюшонами. Более всего эти люди напоминали монахов-сектантов. Они синхронно закинули капюшоны назад.

– Тогда бы нам удалось избежать жертв, и старик Ву не пострадал бы… – голос говорившего принадлежал другому монаху, он оказался грубее и твёрже, но интонация и манера речи не поменялись, словно говорил один человек, но на разные голоса.

– Это вы убили его?! – догадка поразила князя, словно молния одинокое дерево в чистом поле.

– Да, но это была вынужденная мера. – заговорил вновь первый.

А затем князь заметил, что на лысых головах монахов что-то движется. Глаза привыкали к едкому адскому воздуху, и Голицын смог рассмотреть рисунки… По коже у странных монахов перемещались разные насекомые, но не настоящие, а рисованные. У первого на коже головы ползал червяк синего цвета и оставлял за собой серые разводы. У второго это была бабочка, но не совсем обычная, на нижних кончиках крыльев виднелись продолговатые шипы. У третьего поселилась многоножка, она, не переставая, перебирала конечностями, оставляя за собой две полосы из множества точек… Рисунки имели много общего, насекомые были выкрашены в синий цвет и оставляли за собой серые разводы. Впрочем, разводы на коже «жили» недолго и исчезали сами собой почти сразу. Глаза монахов застилала синяя пелена, ни радужки, ни зрачка сквозь неё видно не было.

– Да кто вы такие?! – с нескрываемым отвращением выплюнул Голицын, – И чего вам надо?

– Мы друзья! – расплываясь в улыбке, ответил первый с червяком на башке.

В этот раз князь промолчал, лишь шумно выдохнул.

– Мы понимаем, вы нам не верите, – продолжил второй, и бабочка на его голове сильнее замахала крыльями, смещаясь в область третьего глаза. – Но мы действительно можем помочь вам, а вы в состояние оказать нам незаменимую помощь.

– И какую же помощь? – насупился Голицын.

– Пока ничего особенного, нужно лишь вернуться к, – третий скривился, его сороконожка ускорила темп и спряталась за ухом, – к тем, кто называет себя Истинными народа Кхэлл…

Предложение Голицыну сразу не понравилось.

– И что дальше?

– Пока нам нужна информация. – вновь вступил в разговор первый.

– Нет! – князь покачал головой, – Вы возвращаете графиню в наш мир, и тогда я буду на вас работать.

– Боюсь, это невозможно! – второй изобразил сожаление, – По многим причинам. Во-первых, мы нарушим Равновесие. Во-вторых, вы наверняка вернётесь к Истинным вместе со своей спутницей, и не сможете внятно объяснить им, как вам удалось вернуть свою возлюбленную из преисподней. Ну и в-третьих, вы будите не так сильно мотивированы для выполнения наших заданий!

– Что ещё за Равновесие? – вновь насупился Голицын, разговор ему всё больше не нравился.

– Это сейчас неважно. Скажу лишь, что мы получим противодействие, в сравнении с которым ваши услуги окажутся ничтожными! – заговорил третий, а его сороконожка свернулась в спираль на виске.

– Меня это не устраивает. – твёрдо отрезал князь и взглянул на Плещееву, – Верните Галю, и тогда я весь ваш!

– Вам что каждый день дают возможность вытащить вашу возлюбленную из ада? Может быть, где-то можно оплатить золотом билет из этого места?! – с напором спросил первый.

– У меня большие сомнения в ваших возможностях… – с нескрываемым недоверием отрезал князь.

– Мы и так обеспечили вашей спутнице наилучшие условия в аду, какие только возможно обеспечить. Разумеется, ей не удалось избежать пыток сразу после прибытия… пока мы её не отыскали. Но и у ада есть свой «ад» – Снежная Пустошь, место, куда больше всего страшатся попасть демоны, да и остальные обитатели ада, кто наслышан о нём. Мы вам показали пряник, но есть и кнут!

Намёк был понятен, если не хочешь идти на сотрудничество, то мы можем и сильно ухудшить условия для твоей возлюбленной. Князь хотел было возмутиться, но его опередила Плещеева. Она прижалась к Голицыну всем телом и проникновенно заговорила.

– Это правда! Меня нашли слуги этих… людей. И привели в этот сектор ада, здесь меня никто не трогает… И про Снежную Пустошь я тоже слышала, туда бросают потерявших рассудок или превратившихся в полузверей, там нет ничего кроме снега и холода… И только обезумившие души, которые жаждут только крови…

– Снежная Пустошь – это самое дно ада! Оттуда лишь один выход – вниз, на второй план Изнанки… Но большинство душ не выдерживают этого испытания и окончательно умирают, рассеивая свою энергию там. – подтвердил слова графини тот, что имел червяка на голове.

– Когда вы освободите Галю? Что должно для этого случиться?

– Всё просто – должен прийти Спаситель! – на лице первого возникла блаженная улыбка. А червяк на лбу заёрзал, активизировался, словно его бросили на раскалённую сковородку.

– Что ещё за Спаситель? – князь нахмурился.

– У него много имён: Странник, Пилигрим, Повелитель Орды. Но для нас Он Спаситель! И для тебя и твоей спутницы его появление тоже станет спасением и великим благом. И мы делаем всё для того, чтобы он поскорее пришёл в ваш мир. Чем быстрее Спаситель явит себя этому миру, тем скорее ты вернёшь себе любимую!

Глава 2

Я натурально обалдел. Из моей спальни выперся голый парень. При этом я точно помнил, что Герда всё ещё находилась в комнате и спала. На веснушчатом лице паренька сияла неловкая ухмылка, его песочного цвета кудрявые волосы торчали в разные стороны, а дверь он закрыл очень аккуратно, будто стараясь не разбудить супругу. Мою супругу! Нет, сомнений в Герде у меня не возникло, а вот парень явно был извращенцем или кем-то похуже.

– Эй! Озабоченный, ты какого дьявола забыл у меня в спальне?! А главное, как ты сюда проник? – эта мысль пришла второй, и я уже мысленно в пух и перья разносил слуг, отвечающих за безопасность периметра поместья.

– Хозяин?! – только и смог выдавить из себя напуганный паренёк.

– Какой я тебе к дьявольской бабушке «хозяин»?! – я прибавил стали в голос, но обращение паренька меня несколько смутило.

– Это я – Персик! – веснушчатое лицо расплылось в дебильно-добродушной улыбке, с таким лицом обычно не врут… Но меня уже было не остановить…

– Я тебе сейчас твой «хвост», – я взглядом указал ниже пояса, и извращенец опустил взор туда, куда я показал. На миг мне показалось, что паренёк видит себя первый раз в жизни, – выдерну и на шее бантиком завяжу!

– Хозяин… – повторил паренёк с видом, обречённым и, показался таким жалким и напуганным, что мне стало как-то неловко, вот только я не понимал, с какой это стати я испытываю такие чувства.

Паренёк дёрнулся в сторону, его окутал пламенный сполох и дальше по коридору уже побежал Персик в обличие самого обычного рыжего кота… Ну, то есть, не совсем обычного, теперь у моего питомца отчётливо виднелись три хвоста. А в голове разразился басовитый хохот.

– Не узнал ты своё духовное животное? Хотя, как и говорил я ранее, он растёт… – отсмеявшись, пояснил вселенец.

– Мог бы и подсказать! – не удержался я от упрёка. – А то я чуть ему «хвост» не оторвал.

Но вселенец оставил меня без ответа. Он вообще редко давал о себе знать, бывали моменты, что я и вовсе забывал, что делю тело с ангелом. Но вот у меня к ангелу или же правильнее архангелу была масса вопросов, на которые он не торопился отвечать.

– Послушай, я всё понимаю, ты мне очень помог, вытащил из седьмого плана Изнанки, победил демонов. И я благодарен, но хотелось бы знать, когда ты освободишь «квартиру»?

Вселенец какое-то время молчал, и когда я уже решил, что вновь останусь без ответа, снизошёл до объяснений.

– Как только обрету благодать, покину я тебя.

Хотя я уже что-то подобное слышал, радовало, что вселенец вообще снизошёл до ответа.

– Ну хоть что-то. А почему ты не попытаешься выйти на связь со своими? – я на миг замялся, подбирая слова, и повторил вопрос, – С ангелами, которые кружили над разгромленным торговым центром? Они явно искали тебя!

Я ощутил, как Саргареил выпустил волну гнева и недовольства, а затем вновь начал погружаться в недра моего сознания или подсознания…

***

Нашёл я своего питомца в комнатке Анны Ильиничны, вот только домовой не оказалось у себя в комнате, зато наличествовал Платон Тимофеевич. Домовой заваривал чай, отчего в воздухе витал запах душистых трав. А Персик сидел на кровати в обличие уже знакомого паренька, правда, теперь на нём была надета поношенная, но добротно заштопанная одежда.

– Клемент Аристархович, чайку с нами дерябните, а?! – будто ни в чём не бывало, спросил домовой.

И тут до меня дошло, Платон Тимофеевич знал о метаморфозе моего… подопечного? Теперь называть Персика питомцем язык не поворачивался.

– Вы знали! – воскликнул я, – И не сказали мне?!

Домовой пожал плечами.

– Персик обернулся человеком всего разок… ну, может, парочку. – буднично сообщил домовой, – И толком не мог енто своё превращение обуздать. Ну мы и решили, что пока вам говорить рано.

– Да я его чуть не от… – я еле сдержался, чтобы не перейти на нецензурную лексику, – чуть не отметелил!

– Так, может, всё-таки чайку? С мятой и душицей, енти травы нервишки-то успокаивают. – лукаво улыбаясь, вновь предложил домовой.

Нет, он что издевается?!

– И кто это мы?!

Платон Тимофеевич разом сник и даже сгорбился.

– Ну… – испуганно протянул он, – Я и Анна Ильинична.

– Я жду… – разгневанно зыркнув на Персика, я перевёл взгляд на домового, – Вас обоих в гостиной, через двадцать минут! Будем решать, что делать с этой вашей «метаморфозой».

***

Когда в зале собрались все домочадцы, а позвал я на совет в первую очередь Герду, Сильвию с Ричардом, ну и решил, что Константину тоже не помешает поприсутствовать. Он вожак стаи, а Персик сейчас ближе всего к оборотням, насколько я понимаю. Или нет? В комнату крадучись вошли Платон Тимофеевич и Персик в человеческом обличии.

– Вот! – я протянул руку в направлении виновника нашего собрания, – Что нам с этим делать?

– Только не кастрируйте! – жалобно пискнул Персик и посмотрел на Герду в поисках поддержки, а затем добавил, – Я знаю, у вас… людей это принято.

– За это можешь быть спокоен. – заверил я подопечного, – Что же мы совсем нелюди какие? Делать… в смысле – очеловечивать, как будем? Имя надо тебе нормальное придумать – человеческое! Документы и легенду… – я на миг замялся, – В смысле биографию.

– Пусть будет твой троюродный брат из глубинки или вообще незаконный бастард твоего дедушки по материнской линии! А назовём Петей, это вполне созвучно с Персиком. – сразу же предложила Герда, за что получила мой осуждающий взгляд.

Нет, всё было логично, и назвать Петей, и сделать Персика родственником, но вся эта легенда рассыпа́лась как карточный домик при первом же дуновении ветра.

– Во-первых, это легко проверить, достаточно съездить в указанное по документам село или город и порасспрашивать людей. Сразу обнаружиться, что никто ничего не знает ни о каком Пете… А интересоваться нами будут. Ты же сама говорила, что после спасения цесаревича и последних событий с моим… кхм… воскрешением, народ интересуется! А во-вторых, нам нужно, чтобы внимания к… – я вновь покосился на Персика, – нашему подопечному было минимальное. Не стоит его вообще записывать в мои родственники. А что, если сделать Персика твоим братом или кузеном? Путь будет Питер из графства Ольденбург!

Герда скривила губки.

– Это проверить сложнее, но тоже вполне реально.

Повисла неловкая тишина. Персик испуганно смотрел то на меня, то на Герду, то на Сильвию, к которой по-прежнему испытывал особенную любовь.

– А ты что скажешь, Константин? Можно ли как-то пристроить нашего Персика к вашей братии, и чтобы не привлекать внимание?

– А что такого, господин? Ну оборотень и оборотень, нас много, если стоишь на регистрации и никого не грызёшь просто так, то никаких претензий!

– В том то и дело, что Персик не обычный оборотень… Ты много видел духовных животных, превратившихся в человека?

Вожак стаи покачал головой.

– Нет, господин.

– Вот! Им могут заинтересоваться, заберут на опыты, будут иголки втыкать во всякие мягкие части тела…

Персик съёжился и нахохлился, словно угодивший под дождь воробьишка.

– Поэтому, – продолжил я, – нашему коту нужна легенда, биография, прошлое, понимаешь?

– Кажется, понимаю. – на лбу Константина прорезались морщины, – Думаю, есть один вариант. Что, если Персика записать в то село, откуда родом Михайло?

– И что же в этом селе уникального? – я отнёсся к предложению с больши́м скепсисом.

– Оно находится в Сибири, от ближайшей дороги до села триста с лишним километров. Захочешь, не доберёшься. А живут там такие же, как и сам Михайло оборотни-медведи. Если будут слишком настойчиво спрашивать, то могут и чего отгрызть или ещё чего похуже. Места там дикие, таёжные, потом ищи-свищи…

А вот это уже было дельное предложение. Да, если возжелает сам император, то до истины всё равно докопаются, но, а так…

– Вот это уже лучше! – похвалил я слугу, – Хорошая идея, правильная. Но не будет ли подозрительным, что все там оборотни-медведи, а наш Персик перекидывается в огненного кота? И как там говоришь, деревня называется?

– Не знаю. Но скорее всего – Михайловка, – вожак стаи осклабился, но видя моё недоумение, пояснил, – У них там все Михаилы, Михайло да Михаси. И даже есть один Мигель. Он оборачивается пандой… Ещё бабка его знатно загуляла на сопредельной территории. Село там медвежье, и все почему-то стремятся называть детей именно так. Господин, не спрашивай почему, я не знаю, а если интересно, то спроси у Михайло. А на счёт подозрительно, так пусть в документах укажут, что приёмный!

– Я не хочу быть Петром! – неожиданно для всех заявил Персик, – Тупое имя, и его носит наш враг – Голицын.

Я хмыкнул, но в том, что имя Пётр носит наш враг, Персик был прав.

– Я бы хотел оставить своё старое имя – Персик! – продолжил подопечный, – Ну а в документах и на людях можете меня называть Потапом. И это имя вроде как подходит.

Я даже немного подвис.

– Как по мне, хорошая идея и, как это у вас говорят, «гладкая»? – вмешался в разговор Ричард.

– Наверное, «ровная», – на автомате поправил я спутника Сильвии.

– И мне нравится! Хорошо Персик придумал, молодец! – похвалила подопечного супруга.

Вот и решился вопрос с легендой для Персика.

– Значит, решено! Пусть Персик будет Потапом. Тогда займитесь вопросом моего подопечного вы, Константин!

– Слушаюсь, господин! – вожак стаи слегка поклонился и направился к выходу, но возле самой двери замер и уставился на Персика.

– А ты чего сидишь? Иди оформляйся! – пришлось прикрикнуть на бывшего питомца.

– Хозяин? – выглядел мой подопечный растерянным и испуганным.

– Не съедят тебя волки с медведями, иди уже.

Когда Константин с Персиком удалились, вновь заговорила Герда.

– Дорогой, звонила баба Нюра, очень извинялась за последний свой приём…

– Да, я всё понимаю, ничего страшного.

Но по выражению лица Герды я понял, что это ещё не всё, и что моя супруга не знает, как сказать.

– Она просила передать, что тебе следует, – Герда поджала губки, – нет, не так! Она просила тебя заехать к ней, чтобы она тебе ещё раз погадала!

– Ни за что! – по слогам, выговаривая каждую букву, ответил я.

– Она мне сказала, что ты именно так и среагируешь.

– А как ещё я должен реагировать? – возмутился я, – После прошлого посещения бабы Нюры я получил массу очень занимательных приключений: посетил Египетские пирамиды, побывал в гостях у принца ада, сдох, воскрес… Ты знаешь, что в морге очень холодно? И одежду у них не хранят! А добираться домой в грязном медицинском халате сомнительный квест и удовольствие ниже среднего…

– Баба Нюра сказала, что ты в любом случае к ней приедешь, но в пятницу уже будет поздно и времени у тебя окажется слишком мало! – добавила любимая.

А я задумался, до ближайшей пятницы оставалось четыре дня. Изменения Персика, звонок бабы Нюры, я уже чувствовал, что это далеко не всё! Если так и дальше пойдёт, то действительно может оказаться слишком поздно. В конце концов, лучше хотя бы примерно знать, к чему готовиться… Да и вряд ли баба Нюра позвонила бы сама, по своей воле. А из последнего предположения напрашивался ещё один не самый приятный вывод: со мной на связь хотел выйти мэтр Крогер.

– Ладно, завтра возьму Дуба и съезжу к гадалке.

– Завтра тоже будет поздно, она сказала, что лучше всего это сделать сегодня.

– Тогда – на фиг, не поеду! – я скрестил руки на груди, скорее из вредности, головой всё понимал, – Я ещё не отдохнул, не реабилитировался от прошлых приключений…

– А я поеду с тобой! – как ни в чём не бывало добила меня супруга, – Для моральной поддержки.

– Ты мне тот раз чуть руку не оторвала! – резонно заметил я.

– Теперь я готова ко всему! – невозмутимо возразила Герда и немного подумав, добавила, – Ну… почти ко всему.

Я тяжело вздохнул, понимая, что одним посещением сельской гадалки дело не кончится.

– Тогда иди ищи Степана, и пусть готовит машину, – не то чтобы я сдался, но уж очень не люблю неопределённость. – А я пойду приготовлюсь к поездке.

– Ладненько! – супруга соскочила с дивана и поспешила к ближайшей двери.

Я же направился в спальню одеваться.

***

Добрались без приключений, если не считать проливной дождь, стоявший серой стеной всю дорогу. Несмотря на день, солнца видно не было, всё небо заволокли свинцовые тучи. Возле калитки нас встречал уже знакомый муж бабы Нюры, держа в руках зонтик.

– Клемент Аристархович, ждём вас с нетерпением! – выдал мужичок и бросил в ведёрце из-под краски окурок, – Измучилась моя, всю неделю ей кошмары снились.

Я кивнул. Вот оно как, значит, баба Нюра позвонила, когда самой стало уже невыносимо? И это подтверждало мои предположения насчёт вмешательства лепрекона. Сущность принуждала несчастную гадалку к нужным действиям. Судя по всему, «достучаться» до неё было значительно проще, чем до меня.

Мы с Гердой поспешили войти в дом. Внутри пахло свежей выпечкой и ягодами. Пройдя в зал, мы увидели накрытый стол, заставленный пирогами и банками мелкого и среднего калибра, наполненных вареньем из разномастных ягод.

– Клемент Аристархович, как же я рада вас видеть! – появилась из соседней комнаты баба Нюра.

Женщина выглядела нарядной, на лицо была обильно нанесена косметика, но даже через слой тоналки просматривались чёрные мешки под глазами.

– Пирогов будете с дорожки?! – гадалка расплылась в радушной улыбке и указала на стол, – С самого утра пеку, умаялась.

– Кто вас заставил мне позвонить?! – я не стал играть в вежливость и задал интересовавший меня вопрос.

– Клемент! – попыталась одёрнуть меня супруга, даже схватила за локоть, но встретившись со мной взглядом, тут же отпустила.

Баба Нюра умоляюще смотрела на Герду, ища у неё помощи и защиты. У меня же не было ни времени, ни желания на бессмысленные споры и пререкания с благоверной. Пришлось применить «Ауру Власти» и повысить голос.

– Я спрашиваю: кто вас заставил мне позвонить?! – в моём голосе прозвучала сталь.

На предсказательницу стало жалко смотреть, баба Нюра сгорбилась, на глазах заблестели слёзы, губы задрожали.

– Лепрекон окаянный! Кажную ночь меня на своём драконе катал, заставлял смотреть, как это чудище пожирает тварей Изнанки. А сам… всё истории разные болтал без умолку, байки травил. А мне… мне жуть как страшно было, Клемент Аристархович! И требовал, чтобы я вас позвала…

Я убрал «Ауру Власти», и гадалке сразу стало легче.

– Ясно! Значит, сущность, хочет со мной встретится. – в ответ мне гадалка часто закивала.

– Ну что, пойдёмте сразу в мою комнату? – баба Нюра как-то сразу позабыла про пироги, а вот я вовсе нет. Так-то я не люблю сладкое, но…

Пироги оказались открытыми сверху и можно было увидеть начинку. Среди малиновых, клубничных и прочих ягодных пирогов я рассмотрел один с тёмно-зелёной не самой привлекательной на вид начинкой. Сразу узнал щавелевый пирог, такие мне пекла только бабушка в детстве.

– Пирогов с щавелем нам заверните, пожалуйста. – попросил я.

Гадалка зыркнула на мужа, и мужчина всё понял сразу, без слов.

– В полотенца заверну, чтобы не остыли. – нашёлся муж бабы Нюры.

– Отлично! – одобрил я, – А теперь можно и погадать.

В уже знакомой комнате всё было по-прежнему. Горели свечи, пахло травами, вокруг лениво кружилась магия. Герда непроизвольно схватила меня за локоть, я обернулся и посмотрел супруге в глаза.

– Может, подождёшь снаружи? – поинтересовался я, впрочем, без особой надежды на отказ.

– Нет! – тут же отпустила руку Герда, – Я хочу всё знать, может, у меня тоже будут виде́ния, и я смогу правильнее их трактовать.

Ну что же, с этим аргументом было глупо спорить, действительно, предсказания супруги спасали мне жизнь и не один раз.

– Ладно, – согласился я.

– А сахарок привезли? – вдруг вспомнила предсказательница.

– Дьявол! – выругался я, – Забыли…

Но Герда самодовольно заулыбалась и, открыв клатч, достала из него аккуратно завёрнутый белый свёрток из кружевного платка.

– Три дня этот кусочек сахара лежал у Клемента под подушкой!

– Ой, как славно! – обрадовалась гадалка и забрала сахар.

– Какая ты предусмотрительная! – похвалил супругу я.

– Да, я такая! – улыбаясь, согласилась Герда.

Мы сели за стол, баба Нюра расположилась напротив и придвинула к себе шкатулку с гадальными картами. Гадалка набрала полные лёгкие воздуха и шумно выдохнула, только после этого открыла шкатулку и достала из неё карты. Руки бабы Нюры слегка подрагивали.

– Гадаем на ближайшее будущее Клемента Аристарховича Демидова! – нарочито торжественно произнесла гадалка и положила на стол первую карту.

По спине пробежал мерзкий холод, словно кто-то раскрыл настежь дверь, и впустил в комнату зимний холод. Я ощутил, как вокруг пришла в движение энергия, а ещё через секунду карта ожила. Появился самый настоящий король на троне, через секунду фигурка разделилась на две части и теперь напротив меня сидели два правителя… Первый сильно смахивал на нашего императора, второй выглядел скорее, как богатый кочевник в кожаной одежде с мехами и весь в золоте. Мне отчего-то показалось, что оба правителя смотрят на меня. Не знаю, действительно ли они смотрели, но троны указывали в мою сторону.

– Ждёт тебя серьёзный разговор с двумя властителями мира! – утробным голосом сообщила баба Нюра, – Один царствующий, второму только суждено взойти на престол… И последнее случиться не без твоей помощи!

Ну с одним было понятно, кроме Александра IV, других правителей у меня в знакомых не водилось. А вот кто второй? Да ещё я должен буду поспособствовать его затащить на трон! Но баба Нюра продолжала гадание, и на стол легла очередная карта.

В сторону от карты белым пятном шмыгнула лисица. Чёрной стрелой вверх взлетел ворон. Лисица закружилась волчком, и вместо пушистого зверька перед нами показалась девушка азиатской наружности. Вот только волосы у девицы оказались белее снега. Опять что-то восточное? Она лукаво ухмыльнулась и скинула с себя расписной халат. Девушка предстала полностью обнажённой, но толком ничего рассмотреть не вышло. Белым цветком раскинулись в стороны семь пушистых и длинных хвостов, закрывая прелести восточной красавицы.

– Кицунэ! – донёсся тихи возглас со стороны Герды.

А затем ворон превратился в чёрный торнадо и на его месте оказался воин с чёрными вороньими крыльями. Нос мужчины был длинным и сгорбленным, а его кончик горел алым, будто у заправского алкаша.

– А это ещё кто к дьяволу такой? – не удержался от комментария я.

– Тэнгу… – прошептала супруга.

– Старые враги людские воспрянут и возжелают царства своего! – пафосно прокомментировала баба Нюра.

Гадалка положила на стол третью карту, и я увидел чёрный смерч, который уходил глубоко вниз. От карты пахнуло Изнанкой. Баба Нюра задрала голову кверху, её глаза полностью заволокла белая пелена. Предсказательница с силой вцепилась в деревянный стол, отчего последний жалобно затрещал. Свечи вспыхнули зелёным пламенем, огонь взметнулся вверх, облизывая потолок. От бабы Нюры ко мне протянулись белые нити энергии.

Вдруг стало нечем дышать. Меня бросило в холодный пот, по телу забегали мурашки, в животе что-то сжалось в тугой комок. Захотелось встать и убежать подальше от этого места, спрятаться, забыть всё словно дурной сон. Но… но я не мог, всё тело вмиг занемело и перестало слушаться. Под одежду забрался холод, тело стремительно остывало. Перед глазами забегали чёрные и белые мошки, но я по-прежнему находился в сознании. Герда пискнула, её голос отозвался эхом, будто она находилась на расстоянии нескольких десятков метров от меня. Я обернулся, моя супруга превращалась в призрака, бестелесную тень, за которой просматривался хвойный лес. Дьявольщина!

Глава