Иллюзия гениальности

История семьи Горбуновых

(1937 – 1988)

Судьбу каждого человека определяют многие обстоятельства. Астрологи считают, что нашими судьбами управляют звезды. Историки утверждают, что всем руководит генеалогия – наука о родственных связях, династиях и преемственности поколений. Генетики убеждены, что главным фактором в судьбе является наследственность, и жизнь каждого человека запрограммирована в его геноме еще до рождения. Люди религиозные верят, что судьба дарована им свыше, поэтому нужно смириться, а оптимисты и атеисты настаивают на том, что жизнь и благополучие каждого индивидуума зависит исключительно от него самого.

В каждом из этих подходов есть рациональное зерно, но истина находится, скорее всего, где-то посередине, иначе чем объяснить тот удивительный факт, что история центральных персонажей этого романа началась задолго до их рождения, а их судьба сложилась таким непредсказуемым образом. В истории семьи Горбуновых произошла длинная цепь разных событий, которые во многом объясняют характер и поступки героев этого романа – объясняют, но не оправдывают. К тому же без описания истории этой семьи рассказ о судьбе героев будет неполным.

Глава 1. Зойка

Зойка Горбунова родилась и выросла в Ладогорске. Вся жизнь этого небольшого сибирского городка была сосредоточена вокруг местного машиностроительного завода – градообразующего предприятия, на котором работало практически все трудоспособное население города. Зойкины родители тоже были заводскими рабочими – отец слесарем, а мать шлифовщицей. Но своего отца, Василия Ивановича, Зойка почти не помнила: когда в 1941 году он ушел добровольцем на фронт, ей было всего четыре года. Рядовой Горбунов с войны не вернулся. От него остались только две пожелтевшие довоенные фотографии, несколько фронтовых писем и похоронка, над которой Зойкина мать Нина Федоровна долго и безутешно рыдала.

Шли годы. Зойка росла, а ее мать продолжала работать в механическом цехе. Горбуновы жили на окраине Ладогорска в маленьком деревянном доме, который они получили от завода перед самым началом войны. Рядом с домом был небольшой участок земли, где Нина Федоровна каждую весну сажала картошку, огурцы и лук. Это было хорошим подспорьем для их маленькой семьи. Зойка с малых лет помогала матери по хозяйству, а после окончания восьмого класса она тоже пошла работать на машиностроительный завод, который был для всего Ладогорска практически родным домом. В тяжелые послевоенные годы мужчин на заводе не хватало, и Зойку поставили ученицей на токарный станок. Толковая девушка быстро освоила тонкости профессии токаря, получила разряд и начала работать самостоятельно наравне с другими рабочими.

Все шло хорошо. Послевоенный энтузиазм, которым была охвачена вся страна, безграничная любовь и забота матери и собственные трудовые успехи давали Зойке надежду на счастливое будущее. Девушка начала расцветать. Она с оптимизмом встречала каждый новый день, радовалась мирному небу над головой и совершенно не замечала собственной красоты, которой наливалось ее упругое молодое тело. Но этой красоте было суждено еще долго оставаться невостребованной: война уничтожила большую часть мужского населения города, и даже на машиностроительном заводе работали в основном женщины. Молодежь называла Ладогорск городом невест, и в этой грустной шутке звучала безнадежная правда. В поисках счастья некоторые девушки и молодые женщины устремились на ударные комсомольские стройки, которые в те годы стали очень популярны. Но Зойку идея уехать из родного города в чужие края никогда не привлекала, да и о создании собственной семьи она пока еще не задумывалась. Она была молода и здорова, у нее была любимая мама, родной дом и надежная профессия – словом, практически все, что нужно юной девушке для полного счастья.

Но такая безмятежная жизнь продолжалась недолго. В разгар суровой зимы 1957 года Нина Федоровна сильно простудилась и слегла с воспалением легких, которое привело к серьезным осложнениям. Ее организм, измученный тяжелым трудом и лишениями военных и послевоенных лет, не выдержал такого испытания, и в марте несчастная женщина тихо умерла в своей собственной постели. Похоронив мать на местном кладбище, Зойка вернулась в свой пустой дом, который теперь казался ей неприветливым и чужим.

Так закончилась Зойкина юность и началась взрослая жизнь, полная неожиданностей и проблем. Сначала все продолжалось, как и раньше. Девушка все так же работала токарем в механическом цехе и занималась домашним хозяйством, а в начале лета посадила на своем огороде картошку и огурцы, но только радости от своего труда Зойка больше не чувствовала. После смерти матери у нее внутри будто что-то надломилось: она перестала смеяться, почти никогда не улыбалась и ни минуты не сидела без дела, словно старалась что-то доказать себе и окружающим. Свою профессиональную работу на заводе девушка тоже выполняла с особым рвением и быстро стала передовиком производства. Ей начали давать премии за перевыполнение плана и поручать изготовление сложных и ответственных деталей. Начальник цеха уже собирался назначить ее бригадиром участка, когда в Зойкиной жизни произошло очень важное событие.

Глава 2. Под чарами Мельпомены

В 1960 году в Ладогорске открылся первый в городе драматический театр. Изначально его репертуар был небольшим, но известный столичный режиссер, которого назначили художественным руководителем нового театра, пригласил в Ладогорск несколько хороших актеров, прозябавших в Москве без работы в ожидании подходящих ролей. Молодая театральная труппа работала с большим энтузиазмом, и все постановки получались энергичными и зажигательными. Но ладогорцы не спешили приобщаться к театральному искусству, поэтому билеты на спектакли распространялись главным образом через профсоюзные комитеты местных предприятий.

На машиностроительном заводе билеты в театр выдавали бесплатно передовикам производства. Когда Зою Горбунову вызвали в местком и торжественно вручили ей два билета на «Иркутскую историю», девушка хотела отказаться от них, но председатель месткома и слушать ее не стал:

‒ Обязательно сходи! Места очень хорошие, третий ряд партера. Это новый спектакль, современный, поставлен специально для молодежи. Все его очень хвалят. И тебе как передовику производства будет полезно повысить свой культурный уровень.

‒ Но зачем мне два билета?

‒ Пригласи кого-нибудь. Например, своего жениха. У тебя есть жених-то?

Зойка покраснела и промямлила:

‒ Нет у меня никакого жениха…

‒ Да ладно, не стесняйся, дело-то молодое! Как у такой красавицы может не быть жениха?

Девушка немного овладела собой:

‒ Я не красавица. И никакого жениха у меня нет.

‒ Вот сходишь в театр и там обязательно найдешь себе жениха, образованного и культурного. Потом еще благодарить будешь, что местком тебе билеты выделил.

Зойка неуверенно взяла билеты, а председатель месткома отечески похлопал ее по плечу:

‒ Вот и молодец! Передовики производства должны быть культурными людьми, а посещение театра – это важное культурное мероприятие. Может быть, в театре ты действительно познакомишься с хорошим молодым человеком, и такая встреча изменит твою жизнь.

Председатель месткома оказался прав: посещение театра действительно изменило Зойкину жизнь, причем совершенно неожиданным образом…

* * *

Идти в театр одной не хотелось, и она позвала с собой соседку тетю Аню, бывшую подругу матери. Спектакль и правда оказался очень интересным. Зойка следила за происходящим не сцене, затаив дыхание. Она горячо сопереживала героине, а в самый трагический момент даже прослезилась. Но у пьесы был счастливый конец, и когда закрылся занавес, девушка громко аплодировала вместе со всеми, сожалея о том, что представление закончилось так быстро.

В ту ночь Зойка долго не могла заснуть. Она снова и снова вспоминала прошедший вечер: настойчивое дребезжание звонка, призывающего зрителей занимать свои места, мягкое шуршание бархатного занавеса, напряженную тишину зрительного зала, замершего при известии о смерти героя, бурные овации, которыми зрители вызывали актеров на поклон, и даже приторный вкус лимонада, который они с тетей Аней пили в театральном буфете. Она вспоминала красивые и загадочные театральные слова, которые никто никогда не произносит в обычной жизни: партер, бельэтаж, бенуар, авансцена, антракт, репертуар… Это была другая, незнакомая реальность, наполненная чудесами и тайнами, и девушке очень хотелось снова вернуться в тот волшебный мир.

Весь следующий день Зойка чувствовала себя, как во сне: ее мысли были полностью поглощены вчерашним спектаклем. Тогда она еще не знала, что магия театрального искусства околдовала ее на всю жизнь – ей просто хотелось снова стать свидетелем захватывающих событий, происходивших на сцене, и еще раз полюбоваться замечательной игрой актеров. Девушку тянуло в зрительный зал, как магнитом, и, едва дождавшись окончания рабочей смены, она снова помчалась в театр.

Театральная касса была открыта, но рядом с ней никого не было. Зойка смущенно огляделась, заглянула в окошко и вполголоса спросила:

‒ Можно купить билет?

Кассирша приветливо улыбнулась:

‒ Да, конечно! На какое число вам нужно? Или вас интересует какой-то определенный спектакль?

Незадачливая зрительница смутилась:

‒ Я не знаю…

Кассирша ничуть не удивилась такой нерешительности и объяснила:

‒ Справа на стенде висит репертуар. Там указано, какие спектакли в какие дни идут. Выбирайте, что вам интересно, а я скажу, какие билеты есть на это число.

Через пять минут счастливая Зойка вышла на улицу, взволнованно сжимая в руке три билета на три ближайших спектакля. Тот факт, что она пойдет в театр одна, ее уже ничуть не смущал.

* * *

В течение следующего месяца Зойка пересмотрела весь театральный репертуар, включая детскую сказку «Двенадцать месяцев», а на «Иркутскую историю» сходила еще трижды – это был ее самый любимый спектакль. Возвращаясь после него домой, она каждый раз задумывалась о жизни Вали, главной героини пьесы. Зойка даже представляла себя на ее месте: ей тоже хотелось полюбить хорошего человека, выйти за него замуж и родить двойняшек – мальчика и девочку.

В ходе этого спектакля в жизни героини происходит трагедия: ее муж Сергей погибает, спасая тонущих детей. Зойка считала, что это несправедливо: такой замечательный человек не должен так рано умереть, он должен жить долго и счастливо. Но больше всего девушку волновала дальнейшая судьба Вали, которая после гибели мужа осталась одна с двумя детьми на руках. «Как же она управится с двойняшками одна, без мужа? – переживала Зойка. – Ведь им всего нужно вдвое больше! Нужно покупать сразу две пары ботинок, две шубки, две кроватки, двое санок! Тяжело! И согласится ли Валя выйти замуж второй раз – за Виктора, который ее любит? А если она его не любит? Можно ли выйти замуж без любви?» Это вопросы волновали девушку больше, чем собственные проблемы. Она страстно желала узнать продолжение «Иркутской истории», но билетеры в театре сказали, что у этого спектакля продолжения нет и не будет.

А еще Зойку очень интересовал вопрос близнецов. Она, конечно, знала, что у женщины может родиться двойня, но среди ее знакомых близнецов ни у кого не было. «Это же такое счастье, когда рождается сразу двое детей, – думала девушка. – Интересно, можно ли специально сделать так, чтобы родились двойняшки? А если можно, то как?» И у нее появилась страстная мечта – родить двойню. Лучше, конечно, если это будет мальчик и девочка, но она была согласна и на однополых близнецов. Зойке казалось, что ее мечта обязательно осуществится. Она даже начала придумывать разные способы, как можно различать малышей, если родятся два совершенно одинаковых мальчика или две девочки. Мальчиков ей хотелось больше, чем девочек: они смогут играть с отцом в футбол и ходить на рыбалку. «В школе они будут отличниками, а когда вырастут, выучатся на инженеров, пойдут работать на наш машиностроительный завод и станут начальниками», – мечтала девушка.

По ночам Зойке часто снилась ее будущая счастливая семья: она на кухне варит борщ в большой кастрюле (в семье три мужчины, их надо хорошо кормить!), а в сарае ее сыновья-близнецы вместе с отцом чинят два одинаковых детских велосипеда (у них обязательно будут велосипеды!). Мальчишки в Зойкином сне были как две капли воды похожи на пятилетнего Петьку с соседней улицы, а их отец выглядел точь-в-точь как актер, который исполнял роль Сергея в ее любимом спектакле.

* * *

Театр стал для Зойки настоящей страстью. Она снова и снова ходила на знакомые спектакли и каждый раз с волнением наблюдала за происходящими на сцене событиями. Оказалось, что жизнь Ладогорского драматического театра не ограничивалась спектаклями текущего репертуара. В середине октября девушке удалось попасть на юбилейный вечер одного из актеров, для которого театральная молодежь подготовила веселый капустник, к очередной годовщине Великой Октябрьской социалистической революции театр подготовил для зрителей замечательный концерт, а в начале декабря на сцене театра прошли двухдневные гастроли краевого музыкального театра, который привез в Ладогорск веселую музыкальную комедию.

Зойка не пропускала ни одного театрального события и с нетерпением ждала премьеру нового спектакля, о репетициях которого она прочитала в местной газете. По предварительной информации премьера спектакля должна была состояться в предновогодние дни, но точная дата первого представления долго держалась в секрете. Зойке очень хотелось попасть на премьеру. Кассирша в театральной кассе сказала, что приглашения на премьерные показы всегда распространяются в горкомах, райкомах, исполкомах и прочих органах государственной власти, а в кассу поступают только билеты на последний ряд и неудобные места. Чтобы успеть купить такой билет, девушка каждый день приходила в театральную кассу на разведку, и однажды на дверях театра она увидела объявление, которое круто изменило ее жизнь:

Театру на постоянную работу требуются гардеробщицы. График работы сменный: по будням вечерняя смена, в выходные и праздничные дни полный рабочий день.

На первый взгляд в этом объявлении не было ничего особенного, но Зойка, прочитав его, остановилась, как вкопанная: может быть, это ее шанс? Может быть, ее возьмут на эту должность? Она видела, как работают гардеробщицы: ничего сложного, она прекрасно справится с такими нехитрыми обязанностями!

На следующий день девушка впервые в жизни отпросилась с работы пораньше, соврав начальнику, что у нее болит зуб, и помчалась в отдел кадров театра. В глубине души она не надеялась, что ее возьмут на эту должность, но после недолгой беседы приятный пожилой человек в коричневом костюме подробно рассказал ей об условиях труда и объяснил, какие документы потребуются для оформления на работу. Зарплата гардеробщицы была очень маленькой, намного меньше, чем Зойка получала на заводе, но девушку это совершенно не беспокоило. Она взволнованно сообщила, что готова немедленно уволиться с завода и приступить к работе в театре. Кадровик удовлетворенно кивнул:

‒ Ну, вот и хорошо, так и договоримся. Для начала вы будете работать только в гардеробе, а в будущем, если откроется вакансия, можно будет по совместительству оформиться уборщицей, они работают утром. В театрах все так делают.

Так в Зойкиной жизни начался новый этап, в котором ей предстояло пережить много радости, огорчений, счастья и бед.

Глава 3. С чего начинается театр

С первого же дня работа в театральном гардеробе показалась девушке сплошным праздником. Театр – это не завод. Здесь нет ни станков, которые выходят из строя в самый неподходящий момент, ни производственного плана, который нужно выполнять и перевыполнять во что бы то ни стало. Здесь нет металлической стружки и машинного масла, которое въедается в кожу рук так, что ничем не отмоешь, и нет строгого мастера производства, который придирчиво проверяет каждую деталь и нещадно ругает рабочих за малейший брак. Театр – это другой, особенный мир, где у актеров иные заботы: их работа несет людям радость, будоражит кровь и волнует воображение. Зрители приходят в театр в нарядной одежде и в приподнятом настроении, а перед началом спектакля в театральном фойе и гардеробе пахнет не горячим металлом, а мокрым снегом и духами. Люди посещают театр, чтобы приобщиться к настоящему искусству, и по какой-то необъяснимой причине Зойка ощущала себя важным участником этого процесса.

Она быстро освоилась на новом месте. Работа гардеробщицы была очень легкой, а из-за вечерних смен днем оставалось много свободного времени. Оказалось, что сотрудникам театра разрешали присутствовать на репетициях, и девушка целыми днями пропадала в зрительном зале, тихонько заняв место в последнем ряду. Она с волнением наблюдала за творческим процессом. Ей было интересно буквально все: как режиссер ставит мизансцены, как актеры репетируют роли, как рабочие устанавливают декорации и настраивают софиты. А когда она впервые услышала, как режиссер орал на актера, который не выучил текст, а потом и вовсе прогнал его со сцены, то смеялась до слез: «Ну прямо как наш мастер Николай Петрович, когда Володька-фрезеровщик заявился на работу с похмелья!»

* * *

Шли годы, а Зойка по-прежнему оставалась околдована чарами Мельпомены и целыми днями пропадала в театре. Этот храм искусства стал в ее жизни единственной страстью и единственной любовью. Режиссер и актеры быстро привыкли к молчаливой девичьей фигуре, которая неизменно находилась в дальнем углу зрительного зала на всех репетициях и прогонах новых спектаклей. Но знакомиться или сближаться с актерами девушка никогда не стремилась и всегда четко держала дистанцию, обозначенную рампой: на сцене – творцы и таланты, в зрительном зале – публика и поклонники. Она считала себя всего лишь благодарным зрителем и была счастлива присутствовать при рождении новых спектаклей и наблюдать появление новых творческих идей.

Но однажды граница между сценой и Зойкой оказалась нарушена, причем самым неожиданным образом.

Глава 4. Гастроли и гастролеры

Это случилось летом 1967 года, когда в Ладогорск приехал на гастроли известный московский театр. Этого события девушка ждала с нетерпением: в репертуаре гастролей были новейшие пьесы современных драматургов, а главные роли исполняли популярные актеры кино и телевидения.

Во время первой репетиции столичной труппы Зойка, как всегда, заняла свое обычное место в дальнем углу зрительного зала. Но посмотреть репетицию ей так и не удалось: как только она присела на краешек кресла, московский режиссер оглушительно рявкнул в микрофон:

‒ Почему посторонние в зале? Кто разрешил? Выйти вон!!!

От неожиданности молодая гардеробщица испугалась буквально до полусмерти: ладогорский режиссер на репетициях никогда не пользовался микрофоном. Девушка пулей вылетела из зрительного зала и долго стояла в фойе, прижавшись к стене, чтобы успокоиться. Немного отдышавшись, она заметила, что на нее внимательно смотрит незнакомый молодой человек с длинными русыми волосами и огромными голубыми глазами. Парень был в яркой клетчатой рубашке и светлых льняных брюках и выглядел так, будто сошел с обложки модного журнала. Поймав Зойкин взгляд, незнакомец приветливо улыбнулся и сказал:

‒ Не обращайте внимания. Наш Альберт Адольфович постоянно кричит на репетициях. Мы к этому уже давно привыкли. Вообще-то он мировой мужик, просто у него такой характер. И он терпеть не может, если во время репетиции в зрительном зале присутствуют посторонние. Он даже актеров не допускает на репетиции, если они не заняты в спектакле. Так что если вы хотите посмотреть, как работает наш гений, то лучше сделать это тайно, чтобы он не видел. Как говорится, не буди лиха, и все будет окей. А еще говорят, не трожь – не завоняет. В данном случае это будет более точное описание ситуации.

Зойка слушала собеседника, широко открыв глаза: она никогда еще не слышала, чтобы кто-то так говорил о работниках искусства, а тем более о режиссерах, которых она считала почти небожителями. А парень продолжал:

‒ Вы, наверное, актриса этого театра?

Зойка смутилась и покраснела. Она хотела объяснить, кем работает и почему оказалась сегодня в зрительном зале, но молодой человек ее перебил:

‒ Я сразу догадался, что вы актриса. Это видно невооруженным глазом: как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Я тоже актер. Будем знакомы: Иван Васильевич Никаноров, будущий народный артист СССР, а сейчас пока еще рядовой служитель Мельпомены и просто Ваня.

Парень церемонно раскланялся и протянул Зойке правую руку:

‒ А как зовут вас, ладогорская красавица?

Девушка покраснела еще больше: столько комплиментов она не слышала за всю свою жизнь. Она робко протянула новому знакомому руку и пробормотала:

‒ Я Зойка.

И, немного осмелев, пояснила с улыбкой:

‒ Зоя Васильевна Горбунова. Но все зовут меня просто Зоя.

Иван легко пожал Зойкину руку и радостно произнес:

‒ Будем знакомы! О-о-очень приятно! Вот видите, Зоя Васильевна, сколько у нас общего! У нас с вами даже отчество одинаковое! А ваше имя просто создано для сцены! Вы только послушайте, как оно звучит: Зоя Васильевна Горбунова! Просто блеск! Неужели вам еще не присвоили звание народной артистки? Нет? Это большая оплошность нашего Министерства культуры!

Общаться с парнем было очень легко. Он продолжал что-то весело тараторить, и Зойка быстро преодолела смущение. Польщенная комплиментами столичного гостя, она неожиданно для себя начала с ним кокетничать, но при этом решила сразу же прояснить ситуацию:

‒ У нас с вами, Иван Васильевич, одинаковое только отчество, а больше ничего общего нет. Я не актриса, я всего лишь театральная гардеробщица. А репетиции я смотрю всегда, потому что сотрудникам нашего театра это разрешается. Нужно только сидеть тихо, чтобы никому не мешать. Я не знала, что ваш режиссер запрещает посторонним присутствовать в зрительном зале, нас не предупредили. Если бы я знала, то никаких неприятностей не было бы.

Зойкино признание Ивана нисколько не смутило, и оставлять девушку в покое он, похоже, не собирался:

‒ Мне нравится Ладогорск! Замечательный город! Здесь даже гардеробщицы в театре красивее московской актрис! А почему вы, Зоя Васильевна, ходите на репетиции? Вы что, хотите стать актрисой?

Зойка смутилась:

‒ Нет, конечно! Чтобы стать актрисой, нужен большой талант. И учиться нужно очень много. Нужно уметь петь и танцевать. И память хорошую надо иметь, ведь актерам приходится столько текста заучивать наизусть!

‒ Ну, насчет таланта это еще большой вопрос, а вот учиться действительно приходится много. Но этого недостаточно. Нужны еще полезные знакомства, смазливая внешность, готовность к самопожертвованию, удача… Но неужели вы действительно никогда не мечтали стать актрисой?

‒ Никогда! Мне очень нравится работа гардеробщицы. Раньше я работала токарем на заводе. Там тоже было нормально, но в театре намного интереснее. А на репетиции я хожу, потому что очень люблю смотреть, как рождается спектакль. Сначала все актеры путают слова, забывают реплики и не знают, кто и что должен делать. А потом вдруг ‒ раз, и все идет, как по маслу! А когда на сцене появляются декорации и костюмы, в динамиках начинает звучать музыка, а в софитах загорается свет, то происходит настоящее чудо. И тогда в героях пьесы уже невозможно узнать тех актеров, которые недавно пили чай в буфете и обсуждали, как простые смертные, сколько стоит творог на рынке и где достать лекарства для ребенка.

Иван засмеялся:

‒ Актеры и есть простые смертные. Я вам сейчас открою один секрет: актеры еще даже более смертные, чем простые люди. Но есть одно отличие: все актеры хотят стать бессмертными, а это, к сожалению, удается только избранным.

Зоя смотрела на нового знакомого с огромным интересом: таких рассуждений об актерской профессии она никогда не слышала. Иван держался с девушкой на равных, а она ни на секунду не забывала о том, что он актер известного московского театра. Но по какой-то неведомой причине пропасть, разделяющая столичного ловеласа и наивную гардеробщицу из сибирской глубинки, с каждой секундой становилась все меньше и меньше. Они незаметно перешли на «ты», а Иван продолжал балагурить:

‒ А чем тут у вас занимаются местные жители, когда не ходят в театр? Здесь есть какие-нибудь парки или клубы?

‒ Конечно, есть! У нас недавно открылся парк культуры и отдыха, там в выходные дни работают разные аттракционы: карусели, качели и даже колесо обозрения! А в центре города есть дворец культуры машиностроителей, там по вечерам показывают кино, а в пятницу и субботу бывают танцы.

‒ Это хорошо. А то нас поселили в гостинице, а там никаких развлечений нет, даже бильярда. А ты часто ходишь на танцы?

Зойка снова покраснела:

‒ Нет, я никогда не хожу. Я же работаю каждый вечер, а в пятницу и субботу у нас всегда бывают спектакли. В нашем театре выходной в понедельник, когда все нормальные люди работают.

Сознаться московскому гостю в том, что ее никто никогда не приглашал в кино или на танцы, девушка не смогла. Ивана, похоже, это совсем не смутило:

‒ Ну, мне такая ситуация хорошо знакома. Мы, актеры, тоже ночные птички: сначала до полночи работаем, потом до полудня спим, а вся культурная жизнь проходит мимо нас. Поэтому у меня есть такое предложение: раз тебя на наши репетиции все равно не пустят, то завтра днем мы с тобой пойдем гулять по городу. Ты покажешь мне все самые интересные места Ладогорска, а потом мы пообедаем в самом лучшем ресторане вашего города. Ты знаешь, какой ресторан здесь самый лучший?

‒ Знаю, ‒ неуверенно пробормотала девушка.

‒ Ну, вот и хорошо! Тогда встречаемся завтра в одиннадцать утра у входа в театр, если ты не против.

‒ Я не против.

Зойка не верила своим ушам и с трудом подавила желание ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Но Иван смотрел на нее своими ясными голубыми глазами совершенно серьезно, и было непохоже, что он ее разыгрывает. Девушка решила все-таки прояснить ситуацию:

‒ Это что, приглашение на свидание?

Иван расплылся в улыбке:

‒ Можно сказать и так. Будем считать, что завтра днем у нас будет настоящее свидание. Я надеюсь, в вашем Ладогорске можно купить цветы?

Зойка рассмеялась на такую остроумную шутку:

‒ Думаю, что можно, но точно не знаю. Я их никогда не покупала.

‒ Ладно, я сам разберусь! Значит, до завтра?

‒ До завтра!

Иван подмигнул своей новой знакомой, помахал ей рукой и, весело насвистывая, направился в сторону актерского буфета.

* * *

На следующий день Иван действительно явился к театру с большим букетом ярко-оранжевых цветов. Извиняющимся тоном он пояснил:

‒ С цветами у вас тут особо не разбежишься. Я хотел купить розы, но про них здесь, кажется, вообще не слышали. Я и эти-то еле-еле нашел. Мне сказали, что они называются огоньки. По-моему, очень красивое название!

Зойка рассмеялась:

‒ Да, красивое. Но мы чаще называем их жарки, а иногда их называют сибирскими розами. Так что если ты хотел купить розы, то не ошибся, других роз у нас здесь все равно нет. Спасибо, букет очень красивый. Это мои самые любимые таежные цветы.

‒ Они что, таежные?! А я думал, что они растут в оранжереях! Как такие красивые цветы могут расти в тайге?

‒ В тайге еще и не то бывает.

У тридцатилетней Зойки это было первое в жизни настоящее свидание, и оно проходило по всем законам сентиментальных женских романов: сначала прогулка по городу, потом обед в ресторане, а на десерт – лирическая беседа на скамейке в парке. Общаться с Иваном было легко и интересно. Девушка сама не заметила, как поведала новому другу все подробности своей короткой жизни, а потом с удовольствием слушала его истории про учебу в театральном училище, спектакли, в которых он участвовал, и гастроли, на которые его театр выезжал каждое лето. Иван с воодушевлением рассказывал о поэтических вечерах в Политехническом музее, на которых выступали молодые московские поэты, и даже продекламировал ей несколько стихов Роберта Рождественского, Андрея Вознесенского и Евгения Евтушенко. Зойка внимала каждому слову московского гостя: перед ней открывался совершенно новый, незнакомый мир театральной богемы, и слушать рассказы о творческих людях было очень интересно.

День пролетел незаметно. В театр они вернулись вместе: девушку ждала работа в гардеробе, а Иван участвовал в вечернем спектакле. В летнее время лишь немногие зрители приходят в театр в верхней одежде, поэтому работы в гардеробе бывает мало, и после спектакля Зойка быстро собралась домой. На улице ее ждал Иван. Несмотря на возражения девушки, он проводил ее до дома, после чего распрощался, запечатлев на ее губах долгий возбуждающий поцелуй, громко вздохнул и ушел в свою гостиницу.

На следующий вечер он снова ждал ее после спектакля и снова провожал до дома. На этот раз его прощальные поцелуи стали более требовательными, и расставаться с девушкой он не спешил. Зойке было приятно такое внимание московского красавца, и она сдалась.

Иван ушел от нее только утром. Весь следующий день девушка вспоминала события прошедшей ночи и мечтала, чтобы они повторялись снова и снова. Вечером после работы она с волнением выбежала на улицу, надеясь увидеть своего возлюбленного, но у театра ее никто не ждал. Зойка потопталась у служебного входа еще минут двадцать и поплелась домой, испытывая одновременно и разочарование, и облегчение.

На протяжении нескольких следующих дней она видела Ивана только издали. Парень сдержанно кивал ей, но от разговоров уклонялся. Девушка не настаивала: он московский актер и к тому же такой красавец, какое ему дело до простой провинциальной гардеробщицы? Она была благодарна ему уже за то, что он вообще обратил на нее внимание и подарил ей хотя бы несколько счастливых мгновений, о которых теперь можно вспоминать всю свою оставшуюся жизнь.

Вскоре Зойка успокоилась и смирилась с произошедшим, но через неделю Иван снова ждал ее у театра после работы. Его обезоруживающая улыбка моментально растопила девичье сердце. Она не спросила у парня никаких объяснений: в глубине души девушка очень боялась услышать то, чего ей знать совершенно не хотелось. Они вместе дошли до ее дома, и столичный ловелас снова остался у нее до утра. После этого он опять стал ее избегать, а при случайных встречах в театре отводил взгляд. Но спустя несколько дней он подарил ладогорской красавице третью ночь любви, которая стала их последней встречей.

Все хорошее когда-нибудь кончается. Через две недели московский театр завершил свои гастроли и уехал из Ладогорска. А еще через месяц Зойка поняла, что в ней зародилась новая жизнь.

Глава 5. Новое поколение

Визит в поликлинику подтвердил ее догадки. Акушерка в женской консультации задала Зойке несколько неприятных вопросов и напомнила обо всех проблемах, с которыми неизбежно сталкивается мать-одиночка. Она также объяснила, что по закону отец будущего ребенка тоже несет ответственность за случившееся, и если он не захочет признать малыша добровольно, то на него можно воздействовать административными методами. Но девушка была непреклонна: она твердо решила оставить ребенка и никому не говорить, кто его отец.

Вскоре интересное положение будущей молодой матери стало очевидным. Все Зойкины знакомые, включая соседку тетю Аню, настойчиво пытались вызвать ее на откровенный разговор и выяснить, кто же является ее обидчиком. Некоторые даже предлагали свою помощь, надеясь уговорами или угрозами заставить виновника жениться. Но девушка с несвойственной ей резкостью обрывала подобные вмешательства в свою личную жизнь, и вскоре все доброжелатели оставили ее в покое.

Несмотря на косые взгляды соседей и сослуживцев, Зойка в глубине души была очень рада случившемуся и с нетерпением ждала, когда появится на свет ее малыш. Акушерка уверила ее, что ребенок будет только один, потому что прослушивается сердцебиение только одного сердечка. Но от молодых мамочек в женской консультации девушка слышала, что иногда доктор не может определить наличие второго малыша, и двойня рождается совершенно неожиданно для родителей. Зойке очень хотелось, чтобы с ней произошло такое чудо, и на протяжении всего срока беременности она продолжала мечтать о двойняшках.

Пока близнецы оставались для девушки заветной мечтой, перспектива рождения одного ребенка стала уже неизбежной реальностью: о приближающемся появлении на свет малыша будущей матери напоминали отекшие ноги, огромный округлившийся живот и учащающиеся боли в пояснице. В те годы врачи не могли определить заранее пол ребенка, но Зойка знала, что у нее будет мальчик: об этом говорила особая форма ее живота, на это указывали и многие другие народные приметы. Да и кто еще мог родиться от такого красивого мужчины, как Иван? Девушке не терпелось поскорее увидеть своего первенца. Она даже имя ему придумала заранее – Сергей. Так звали главного героя ее любимой пьесы «Иркутская история», и Зойка была уверена, что это имя принесет ее сыну счастье.

* * *

Зойкина дочь появилась на свет в марте 1968 года. Когда молодая мать впервые увидела крошечное розовое личико своей новорожденной малышки, она полюбила ее всей душой и с той минуты навсегда забыла о том, что раньше ей очень хотелось родить мальчика или двойню.

Она назвала дочь Таней – так звали тряпичную куклу, которая в тяжелые годы военного детства была у маленькой Зойки единственной игрушкой и практически единственной радостью. В свидетельстве о рождении девочки не было указано никаких данных об отцовстве, а отчество дочери Зойка дала свое – в память об отце, погибшем на фронте. В то время Татьяна Васильевна Горбунова ‒ крошечное жизнерадостное существо ростом пятьдесят сантиметров и весом чуть более трех килограммов ‒ еще не подозревала о том, какие проблемы и трагедии ждут ее в будущем. Она мирно посапывала в своей колыбели, а проснувшись, с любопытством смотрела на мир своими огромными ясными глазами и радостно улыбалась окружающим.

Маленькая Танюшка стала для Зойки главным смыслом жизни, и ради здоровья и благополучия этой крошки молодая мать была готова на все. Но ребенок – это не только счастье: с рождением дочери появились новые заботы и новые проблемы. Зарплаты гардеробщицы на жизнь не хватало, а возвращаться на завод категорически не хотелось: за годы работы в театре Зойка настолько привыкла находиться в творческой театральной атмосфере, что мысль об уходе из любимого храма искусства повергала ее в ужас. Чтобы хоть как-то свести концы с концами, она устроилась по совместительству уборщицей сцены и стала подрабатывать мытьем полов в соседнем магазине. Было тяжело, но Зойка не жаловалась. Она радовалась тому, что дочка растет здоровенькой и красивой, и мечтала только об одном: чтобы у нее хватило сил поставить ее на ноги.

Глава 6. Мечты сбываются!

Годы летели незаметно. Танюшка повзрослела, а Зойка постепенно превратилась в степенную женщину Зою Васильевну. Девочка неплохо училась в школе, но ни к одному учебному предмету не проявляла особенного интереса. Благодаря отличной памяти она быстро запоминала любой материал, поэтому в дневнике у нее были только четверки и пятерки. Но единственной страстью, которую Таня унаследовала от матери, была безграничная любовь к театру. И это неудивительно: когда Танюшка была маленькой, мать каждый вечер брала ее с собой в театр, так как оставить ребенка было не с кем. Администрация не возражала: послушная девочка не создавала никаких проблем. Она тихо сидела в дальнем углу театрального гардероба и терпеливо ждала, когда все зрители обменяют свои пальто на жестяные номерки, и мама сможет повести ее в волшебный и загадочный мир театрального закулисья. Когда Танюшка подросла и пошла в школу, пристальное внимание матери ей уже не требовалось, но девочка все равно приходила в театр почти каждый день, чтобы посмотреть спектакль или понаблюдать, как проходит репетиция. Она знала наизусть весь репертуар родного Ладогорского драматического театра и с большим интересом посещала выступления других театральных коллективов, которые приезжали на гастроли.

Практически с рождения вдохнув пьянящий и магический театральный воздух, Таня с детства мечтала стать актрисой и играть на сцене. Все сотрудники театра хорошо знали дочку гардеробщицы: она с малых лет была всеобщей любимицей. Актеры угощали ее конфетами, а буфетчица всегда наливала ей стакан сока или чая. Все восхищались красотой девочки и говорили, что ей непременно нужно идти в артистки. Танюшка с удовольствием выслушивала комплименты взрослых и уверяла всех, что она обязательно станет актрисой, когда вырастет. А пока до «взрослой» жизни было еще далеко, Таня училась в школе, занималась в хореографическом кружке при Дворце культуры машиностроителей и все свое свободное время проводила в театре.

К моменту окончания школы Татьяна стала настоящей красавицей. Высокая и стройная девушка с длинными ногами, тонкой талией и упругой грудью неизменно притягивала мужские взгляды. Огромные голубые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, придавали ее точеному лицу загадочный вид, густые темно-русые волосы, заплетенные в тяжелую косу, подчеркивали ее классическую красоту, а ее улыбка была такой очаровательной и заразительной, что каждый, кому она была адресована, непременно улыбался в ответ.

Получив аттестат, Татьяна с благословения матери отправилась в Москву с твердым намерением поступить в театральное училище. И ей это удалось. Сибирская красавица сумела покорить приемную комиссию не только привлекательной внешностью, но и талантом. На всех отборочных турах она читала отрывки из спектаклей своего родного театра. Профессора, проводившие прослушивание абитуриентов, не смогли понять, что при чтении стихов или прозы провинциальная девушка в точности копирует манеру исполнения ладогорских актеров, и поставили ей высшие баллы.

Поступление в театральное училище стало для Татьяны Горбуновой важным шагом к осуществлению ее мечты. Девушка просто не верила своему счастью: неужели теперь она действительно станет актрисой? Временами ей казалось, что она всего лишь спит и видит чудесный сон, а когда проснется, то окажется в родном Ладогорске и снова будет с завистью наблюдать из-за кулис за происходящим на сцене лицедейством. Но синий студенческий билет и новенькая зачетная книжка, едко пахнущая типографской краской, были неоспоримым доказательством того, что в ближайшие годы она будет обучаться в легендарном московском вузе лучшей в мире профессии.

Больше всего радовалась ее успеху Зоя Васильевна: подумать только, ее любимая дочурка стала студенткой знаменитого московского театрального училища! От счастья из глаз матери ручьем лились слезы, и она мысленно благодарила судьбу за то, что ее Танюшка унаследовала от столичного сердцееда Ивана не только красоту, но и актерский талант. Сотрудники ладогорского театра наперебой поздравляли свою гардеробщицу с успехами дочери и говорили, что Татьяна во всем похожа на свою мать. Зоя Васильевна этого не отрицала и только счастливо улыбалась: за все эти годы она никому, ни одной живой душе не призналась, кто был отцом девочки. Эту тайну она решила сохранить навсегда.

Глава 7. Первые успехи

Учеба в театральном училище оказалась очень увлекательной: лекции и семинары не имели ничего общего со скучными и однообразными школьными уроками, а экзамены были больше похожи на игру, чем на проверку знаний. Девушка с огромным интересом осваивала премудрости актерского мастерства и к концу первого года учебы стала лучшей студенткой курса.

На втором курсе ее пригласили сниматься в телефильме. Роль была небольшой, эпизодической, но для будущей актрисы она стала блестящим началом актерской карьеры. К тому времени в сибирскую красавицу Татьяну Горбунову были влюблены все однокурсники, но гордая девушка не обращала на парней никакого внимания: она хотела стать лучшей в своей профессии, поэтому все свободное время проводила в учебном театре или в танцевальном классе. Злые языки даже начали поговаривать о ее фригидности, но очень скоро жизнь доказала полную несостоятельность и даже нелепость подобных домыслов.

Весной 1987 года Татьяне удалось попасть на кинопробы в одну из московских киностудий, и в разгар летней экзаменационной сессии она получила радостное известие: ее утвердили на роль в новом художественном фильме. От радости молодая актриса чувствовала себя на седьмом небе: она будет сниматься в кино! В тот момент девушка еще не знала, что съемки в этом фильме решительно изменят ее жизнь, причем самым непредсказуемым образом.

Глава 8. Судьба Горбуновых, дубль два

Съемочный период совпал с летними студенческими каникулами. Работа над фильмом началась в павильоне, после чего вся киносъемочная группа выехала на натурную площадку. Татьяна с упоением окунулась в новый для нее мир кинопроизводства, в котором, как выяснилось, встречается немало подводных камней. Девушка была полностью готова к профессиональной деятельности, но эмоциональный накал, который царил на съемочной площадке, оказался для нее полной неожиданностью. Результат не заставил себя долго ждать: она влюбилась.

Про мимолетные романы на съемочных площадках известно всем, и до начала работы над фильмом студентка-отличница Таня Горбунова не могла даже предположить, что наэлектризованная атмосфера, царящая под прицелами софитов и кинокамер, может сыграть с ней такую злую шутку. Но если красавцы-сокурсники не сумели растопить холодное сердце девушки, то режиссеру фильма, зрелому и опытному мужчине, удалось это сделать практически без всяких усилий. С первых минут на съемочной площадке Татьяна с восхищением наблюдала, как под руководством Мастера приходят в движение кинокамеры, меняются декорации, действия актеров становятся четкими и осмысленными, а бесчувственные страницы сценария оживают и превращаются в реальные эпизоды фильма.

Вскоре девушка буквально потеряла голову. Режиссер не остался равнодушным к красоте и молодости начинающей актрисы: он охотно ответил ей взаимностью, и Татьяна с наивной радостью бросилась в его объятья. Съемочная группа ничуть не удивилась такому повороту событий: для актеров и других киношников подобная ситуация была обычной и вполне ожидаемой.

Служебный роман опытного плейбоя и молодой красавицы закончился весьма банально: по окончании съемок режиссер вернулся к своей жене и детям, а Татьяна – к своей студенческой жизни, которая больше не казалась ей легкой и беззаботной. Она очень тяжело переживала разрыв отношений с режиссером. И хотя девушка заранее знала, что их связь не имеет для нее никаких перспектив, в глубине души она все-таки надеялась на чудо и страстно мечтала о том, чтобы этот потрясающий мужчина остался с ней навсегда.

Но в жизни чудес не бывает, а Госпожа Удача может отвернуться от человека в самый неожиданный момент. Татьяна убедилась в этом, когда ее любимые джинсы вдруг перестали застегиваться на располневшей талии. Вскоре ее опасения подтвердили и приступы сильнейшего токсикоза, которые начали мучить ее по утрам.

Врач в студенческой поликлинике не проявил к ее положению никакого сочувствия, а рассказать режиссеру о незапланированных последствиях их скоротечного романа у девушки язык не повернулся. Оставалось только одно: смириться с произошедшим и ждать рождения малыша, а тем временем продолжать учебу. Ребенок должен был появиться на свет только в апреле, а до того времени она успеет сдать зимнюю сессию и оформить академический отпуск. Если все будет нормально, то через год она снова вернется в училище, чтобы закончить образование и получить диплом. Малыша можно будет на некоторое время оставить с бабушкой ‒ Татьяна знала, что ее мама Зоя Васильевна не откажется понянчиться с внуком или внучкой.

Сначала такой план показался девушке вполне реальным и даже разумным. Но, как говорится, беда не приходит одна. Накануне Нового года во время очередного осмотра в женской консультации врач озабоченно сообщил будущей матери, что слышит в ее утробе два сердцебиения:

‒ Не знаю, обрадует вас это или огорчит, но я думаю, что у вас будет двойня.

При этих словах Татьяна чуть не потеряла сознание:

‒ Какая двойня?

‒ Близнецы. Вы же знаете, что иногда у женщины рождается сразу два ребенка. Дети могут быть разнополые или однополые, то есть два мальчика или две девочки. У вас в роду были близнецы?

Девушка слушала доктора в полуобморочном состоянии и плохо понимала, о чем он ее спрашивает:

‒ В каком роду?

‒ В вашем роду. У вашей матери, бабушки, сестры или тетки были близнецы? Или у кого-нибудь по отцовской линии?

‒ Нет, не было. У меня нет ни тетки, ни сестры. А свою бабушку я никогда не видела, она умерла еще до моего рождения.

Объяснять чужаку, почему она ничего не знает про своего отца и его семью, Татьяна не стала, а врач продолжал пытать ее вопросами:

‒ Может быть, в роду отца ребенка были близнецы?

‒ Я не знаю…

‒ Так вы его спросите! Или вы не знаете, кто отец вашего ребенка?

Татьяна залилась краской, но такой бесцеремонный допрос помог ей преодолеть шок. Перейдя из обороны в наступление, она резко ответила:

‒ Конечно, я знаю, кто отец моего ребенка, но это абсолютно не ваше дело! И совершенно не важно, были у него в роду близнецы или нет. Какая разница, если изменить ситуацию все равно нельзя!

Пожилой врач быстро смягчил тон разговора:

‒ Ну ладно, ладно. Я просто хотел сказать, что тяжело вам будет одной с двойней. Хорошо бы и отца ребенка привлечь к ответственности. Если он не хочет жениться, то пусть хотя бы материально помогает. Двое детей – это не шутка! Вот, выпейте воды, это поможет успокоиться.

Татьяна с благодарностью взяла стакан с водой и жадно осушила его до дна. Вдруг ее осенила какая-то мысль, и она спросила с робкой надеждой:

‒ Доктор, а ошибки быть не может? Вы уверены, что у меня будет двойня? Может быть, вам просто показалось, что там бьются два сердца?

Врач вздохнул и посмотрел ей прямо в глаза:

‒ Боюсь, что ошибки быть не может. Я уже давно это подозревал, но не хотел вам говорить, пока не будет убедительных доказательств. А сейчас я абсолютно уверен, что слышу двойню. Этим объясняется ваш сильный токсикоз и стремительное увеличение живота, не соответствующее сроку беременности.

Девушка слушала эти объяснения, прикусив губу, и не замечала, как по ее лицу ручьем катятся слезы. Доктор отвел взгляд в сторону и тихо добавил:

‒ Мне очень жаль…

* * *

Вернувшись в студенческое общежитие, Татьяна закрылась в комнате и долго лежала на кровати, размышляя, как ей жить дальше. В ее ситуации рождение даже одного ребенка было серьезной проблемой, а что делать с близнецами, она вообще не представляла. Что теперь будет с ее учебой? с ее мечтой стать актрисой? с ее любимой мамой, которая так верила в свою дочь и так ею гордилась? Как сказать матери, что Танюшка не оправдала ее надежд, и теперь она будет не актрисой, а матерью-одиночкой с двумя детьми? Девушка искала ответы на эти вопросы и никак не могла их найти. Как ей теперь быть? Что делать? Как сообщить матери о своей беременности и о том, что она ждет двойню? И как объяснить, почему отец ее будущих детей ничего не знает об их существовании?

Говорят, что в семейной жизни дочь почти всегда повторяет судьбу матери. Раньше Танюшка никогда не верила в подобные рассуждения, а теперь ей пришлось не только повторить мамину ошибку, но и удвоить ее. Она лежала на узкой общежитской кровати, тупо уставившись в потолок, и размышляла о возможном исходе событий, который помог бы ей удачно выйти из сложившейся ситуации: а что если у нее случится выкидыш или близнецы родятся мертвыми? Ведь бывает же всякое! Но при таких осложнениях она тоже может умереть, и от этой мысли девушку бросило в холодный пот. К тому же она понимала, что это всего лишь мечты, и ничего подобного с ней, скорее всего, не произойдет. Тогда ей в голову пришла и другая мысль: а может быть ей просто отказаться от детей и оставить их в роддоме, на попечении государства? В женской консультации ее предупредили, что такое возможно. Тогда можно будет забыть всю эту историю, как страшный сон, и начать жизнь с чистого листа.

В первый момент такая идея показалась Татьяне наилучшим выходом из положения, но, подумав еще немного, она поняла, что ни за что не сможет бросить своих крошек на произвол судьбы, на безрадостное сиротское существование. Она вдруг почувствовала, что уже полюбила своих будущих малышей, и ей было абсолютно все равно, кто родятся ‒ мальчики или девочки. Эти две маленькие жизни были плодом ее любви, их крошечные сердечки бились в унисон с ее собственным сердцем, и сейчас ей хотелось только одного – обеспечить своим двойняшкам благополучное появление на свет, защитить их от всех невзгод и вырастить их здоровыми и счастливыми. Внезапно в молодой женщине проснулся сильный материнский инстинкт, и в тот момент ее еще не родившиеся дети уже начали играть в ее жизни главную роль…

Сестры

(2003 – 2008)

Глава 9

‒ Как ты думаешь, мы пойдем сегодня в театр?

Ксения вопросительно взглянула на сестру, и Галина раздраженно ответила:

– Не знаю. Наверное, нет. Бабушка сказала, что мы наказаны.

– Сегодня в театре «Лисистрата».

– Ну да. А мы вместо театра будем сидеть дома. Она сказала, что сегодня даже гулять нас не пустит, и все из-за тебя.

– А, может, она передумает? Может, она нас простит?

– Ну да, размечталась! Ничего она не простит. Не надо тебе было связываться с этой Смирновой, ты же знаешь, что она ябеда.

– Кто же знал, что она сразу побежит жаловаться завучу!

– А если бы тебе так связали шнурки на ботинках? Скажи спасибо, что она упала удачно, а не разбила себе голову, когда вставала из-за парты! К тому же над ней смеялся весь класс!

– И что, надо было сразу к завучу бежать?

– Ты же знаешь, что Смирнова всегда ябедничает. А из-за тебя всегда влетает нам обеим.

– Я не виновата, что учителя не могут нас различать!

– Конечно, виновата! Мы обе в этом виноваты, и ты это знаешь.

– Нет, мы не виноваты. Это наши учителя такие бестолковые. Если бы они захотели, то научились бы нас различать. Бабушка же нас различает. И мама тоже.

– Ты же сама придумала эти фокусы, чтобы учителя нас не различали.

– Подумаешь, фокусы – меняться одеждой!

– Не только одеждой. Еще и местами за партой, тетрадками, заколками в волосах и другими вещами.

– Ну и что? Раз нас двое, то мы имеем право все дела делить на двоих. Например, одна из нас может учить литературу, вторая историю. Это справедливо.

– Ну да, размечталась! Тогда бы мне пришлось учить математику, физику и химию, а тебе достались бы физкультура, рисование и ОБЖ.

– А что я могу сделать, если у меня нет способностей к математике? И к физике тоже нет! И кому нужна эта дурацкая физика, если мы будем актрисами?

– Ты об этом математичке расскажи. Про то, что ее алгебра никому не нужна. Тогда нас с тобой вообще из школы выгонят.

Безобидную перепалку сестер-близнецов прервала их бабушка Зоя Васильевна, которая позвала их из кухни:

– Девочки, обед готов! Мойте руки, и за стол!

‒ Мы идем! – хором ответили близнецы.

В коридоре зашуршали легкие торопливые шаги, затем послышался металлический скрежет рукомойника, заглушаемый возней и хихиканьем, и вскоре в дверях кухни возникли две абсолютно одинаковые девичьи фигуры. Девочки, одетые в розовые футболки и черные лосины, казались точной копией друг друга. Их сходство было настолько поразительным, что близнецов часто путали даже близкие люди, а посторонние всегда смотрели на них с изумлением и восхищением. Сегодня единственным отличием в их внешности были заколки, которыми они пытались усмирить непослушные локоны темных волос: у одной девочки в прядях волос расцвели яркие пластмассовые ромашки, другая сколола хвост простым металлическим зажимом.

Синхронно улыбнувшись бабушке, сестры молча уселись за стол и смиренно взяли себе по куску хлеба. Зоя Васильевна с трудом сдержала улыбку: она давно привыкла к тому, что все семейные обеды в ее доме начинались одинаково, примерно так:

– Мы не будем есть хлеб, от него полнеют!

– Нам суп без мяса!

– Мы не любим гречку!

– Можно нам вместо котлеты шоколадку?

Но сегодня никаких возражений не последовало. Девочки без всяких уговоров съели весь борщ, быстро проглотили сосиски с макаронами, которые бабушка приготовила на второе, безропотно выпили сладкий чай и даже не вспомнили про конфеты, без которых обычно не обходился ни один обед.

Зоя Васильевна хорошо знала причину такого безоговорочного послушания: сегодня ее в очередной раз вызывали в школу, и поводом для этого снова стали проделки неугомонных близнецов. Завуч возмущенно сообщила, что ее терпению наступил предел, и если сестры не изменят свое поведение, то директор школы будет вынужден сообщить про их выходки в милицию, в отдел по работе с несовершеннолетними. Тогда, добавила завуч, девочки могут забыть про институт, и им останется только одна дорога – катиться по наклонной плоскости в самые низы человеческого общества.

В такие мрачные перспективы Зоя Васильевна, конечно, не поверила, но некоторые профилактические меры все-таки предприняла. Вернувшись домой, она устроила внучкам хороший нагоняй, оставила их без сладкого, до конца недели запретила им гулять на улице и пообещала до конца месяца не брать их с собой в театр. Последнее наказание было самым суровым: театр девочки любили безумно! Бабушка понимала, что надолго лишать их возможности наслаждаться происходящим на сцене было довольно жестоко, но как еще заставить близнецов вести себя прилично, она не знала. Честно говоря, их проступки казались ей вполне безобидными и даже милыми, но учителя, похоже, думали иначе.

Зоя Васильевна с умилением смотрела на внучек, которые изо всех сил старались разжалобить ее своей покорностью и грустными взглядами огромных серо-зеленых глаз, и понимала, что долго сердиться на них она не сможет. Эти девочки были смыслом всей ее жизни, ради них Зоя Васильевна была готова на все, но наказывать их даже в воспитательных целях у нее никогда не получалось. Вот и сегодня она не смогла устоять перед клятвенными обещаниями, которые сестры твердили дружным дуэтом:

– Бабулечка, мы больше никогда так не будем! Мы к этой Смирновой теперь даже близко никогда не подойдем! Мы случайно это сделали! Мы не знали, что она может упасть! Она сама виновата, не надо ей было над нами смеяться! Ну не смогли мы решить эту задачу по физике, ну и что? Нам эта физика вообще не нужна, мы же будем актрисами!

Зоя Васильевна, изо всех сил стараясь сохранить строгий вид, попыталась призвать внучек к порядку:

– Физика нужна всем, даже актрисам. С плохим аттестатом вы никогда не поступите в театральный институт. К тому же дело вовсе не в физике: в школе нужно вести себя хорошо, даже если вам что-то и не нравится. А если вас выгонят из школы за плохое поведение, то тогда вас не только в институт, но и на завод никто не возьмет.

– Неправда, на завод нас всегда возьмут! На наш завод всех берут! Только мы туда ни за что не пойдем, мы поедем в Москву и станем актрисами, будем играть на сцене и сниматься в кино. А на заводе пусть Смирнова работает, раз она так хорошо физику знает. Как говорится, Кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево!

– Ксения, кто научил тебя таким глупостям? На нашем заводе работают очень хорошие и образованные люди. Вы знаете, что я тоже там в молодости работала…

– Знаем, знаем! И как ты там работала, и как это было тяжело, и как ты оттуда ушла! Но сейчас ты работаешь в театре! И мы тоже хотим работать в театре, только не в гардеробе, как ты, а на сцене. А ты будешь смотреть на нас и радоваться!

После этих слов шею Зои Васильевны крепко обвили две пары тонких девичьих рук, и на обеих ее щеках задрожало теплое дыхание сестер, прерываемое легкими детскими поцелуями:

– Бабулечка, ну пожалуйста, возьми нас сегодня в театр! Сегодня идет «Лисистрата», а ты же знаешь, что мы никогда не пропускаем этот спектакль! Мы больше так не будем, честное слово! А физику мы выучим! И по математике тройки исправим!

– Нет, сегодня не будет никакого театра! Я сказала, что вы наказаны!

Почуяв в голосе бабушки неуверенные нотки, близнецы перешли в наступление и затараторили, перебивая друг друга:

– Бабулечка, нам очень нужно пойти в театр! Давай лучше мы целый месяц не будем гулять и есть конфеты, а в театр ходить будем! Ты же знаешь, что для нас театр – это не развлечение, а что-то типа факультатива. При поступлении в театральный институт нам придется сначала проходить творческий конкурс, поэтому сейчас мы должны ходить в театр, смотреть на игру актеров и набираться опыта.

Эти спорные и по-детски наивные доводы сопровождались дрожащими губами и такими жалостливыми девичьими взглядами, что бабушка сдалась:

– Ну ладно, театр остается. Но конфеты и гулянки отменяются на целый месяц! Помните, что вы все еще наказаны.

– И мы сегодня пойдем на «Лисистрату»?

– Пойдете. Только сначала вы должны выучить все уроки. Если успеете сделать их до вечера, то я возьму вас на спектакль. Но в будущем помните о своем поведении!

– Бабулечка, ты у нас самая-самая лучшая! Ты лучшая бабулечка на свете! Мы тебя так любим!!!

Расцеловав бабушку, радостные девчонки убежали делать уроки, а Зоя Васильевна слабовольно вздохнула. Она понимала, что детей нужно воспитывать в строгости и баловать нельзя, но ничего не могла с собой поделать: очаровательные внучки-близнецы с первых дней своей жизни навсегда завоевали ее сердце. Девочки с раннего детства оказались на попечении бабушки, и, чтобы компенсировать им недостаток материнской заботы, она изо всех сил старалась окружить их вниманием и любовью, никогда и ни за что не ругала и не наказывала. Со временем сестры-близнецы стали главной заботой и единственной отрадой в ее непростой жизни, и она всегда и во всем потакала любимым внучкам.

Пока девочки были маленькие, особых проблем с ними не было, но в переходном возрасте они стали хуже учиться и часто озорничали в школе. Теперь, когда сестрам исполнилось по пятнадцать лет, им требовалась сильная рука, которой бабушке явно не доставало. Зоя Васильевна отчаянно пыталась применять к ним «педагогические меры», которые советовали ей учителя, но у нее это никогда не получалось: под жалостливыми взглядами двух пар очаровательных серо-зеленых глаз желание наказывать их обладательниц быстро пропадало. Вот и сегодня она опять не смогла проявить твердость характера. Да и как можно наказывать любимых внучек, если уже через пару лет они станут взрослыми, окончат школу и упорхнут из родного гнезда навсегда?

Из комнаты девочек не доносилось ни звука. «Кажется, они и правда за ум взялись, уроки делают, ‒ удовлетворенно подумала бабушка. ‒ Ну, слава Богу!»

Она смахнула со щеки непрошенную слезу, убрала со стола остатки еды, вымыла посуду, присела на табуретку и погрузилась в воспоминания…

В свои шестьдесят шесть лет Зоя Васильевна была еще довольно бодрой женщиной. Она не отличалась исключительным здоровьем, но забота о семье и воспитание внучек вынуждали ее всегда быть в тонусе и не обращать внимания на свои болезни. Правда, в последнее время она начала быстро уставать и стала очень сентиментальной: в ее памяти часто всплывали разные эпизоды из прошлой жизни, в которой случалось все – и хорошее, и плохое. Хорошего было даже больше, а плохого вспоминалось немного – ну, может быть, совсем чуть-чуть. Конечно, ей пришлось пережить трудные времена, которые выпали на долю всех детей военных лет. Послевоенные годы тоже не были безоблачными и веселыми, но сейчас пожилой женщине казалось, что она прожила счастливую и радостную жизнь, в которой появление на свет ее внучек-близнецов стало одним из главных событий. Тот день резко изменил судьбу Зои Васильевны и оказался не только самым счастливым, но и, как позже выяснилось, самым драматичным днем семьи Горбуновых…

* * *

С тех пор прошло уже пятнадцать лет, но события того далекого весеннего дня Зоя Васильевна до сих пор помнила с точностью до минуты. Эти воспоминания всегда вызывали у нее смешанные чувства, потому что первоначальная радость, которую доставило бабушке появление внучек-близнецов, вскоре была омрачена большими проблемами, к которым привело такое неожиданное прибавление семейства. Но проблемы возникли намного позже, а первый день ее знакомства с новорожденными внучками не был омрачен ничем – он был наполнен безграничным и всепоглощающим счастьем.

Тот памятный день начался, как обычно. С самого утра Зоя Васильевна хлопотала по дому, стараясь не беспокоиться о своей любимой Танюшке, от которой давно не было никаких известий. Несчетный раз протирая на подоконниках несуществующую пыль, женщина пыталась найти логические объяснения долгому молчанию дочери и убеждала себя в том, что той просто некогда написать матери письмо: она же учится ‒ третий курс все-таки! А может быть она встретила хорошего человека, влюбилась и забыла обо всем? От такой мысли Зоя Васильевна встревожилась: она очень хотела, чтобы у ее Танюшки сложилась счастливая семейная жизнь, но считала, что до окончания учебы об этом ей думать рано. Тем не менее, вестей от дочери не было уже давно, и никакие доводы не могли унять тревогу в материнском сердце: Зоя Васильевна чувствовала, что для такого долгого молчания у московской студентки есть более серьезные причины, чем внезапная влюбленность.

И вдруг, словно в ответ на ее беспокойные мысли, Зоя Васильевна услышала на крыльце шаги. Открылась входная дверь, и на пороге появилась Танюшка. У нее в руках были два крошечных малыша, завернутых в застиранные больничные одеяла, а сама девушка выглядела осунувшейся, бледной, с темными кругами под глазами. Она бережно передала матери детей и сказала:

‒ Я приехала от станции на такси, пойдем принесем из машины все остальное. И нужно заплатить таксисту, у меня совсем нет денег.

Дрожащими от волнения руками Зоя Васильевна уложила младенцев на стол, нашла свой кошелек, накинула на плечи пальто и вместе с Танюшкой вышла на улицу. Девушка забрала из такси остатки своей московской жизни, а Зоя Васильевна расплатилась с шофером и вернулась домой, чтобы выслушать сбивчивые объяснения дочери, поплакать вместе с ней, а затем вытереть слезы и начать новую жизнь, полную неожиданностей, проблем и лишений. Но если молодая мать рыдала о своей загубленной юности, разрушенных жизненных планах и туманном будущем, то новоиспеченная бабушка плакала от счастья: она с первой секунды всем сердцем полюбила своих внучек-близнецов и поклялась сделать все, чтобы ее малышки и их мама были здоровы и счастливы, и чтобы все у них было хорошо.

Тот день оказался самым длинным в жизни Зои Васильевны: она до сих пор удивляется, как много ей удалось тогда сделать всего за какие-то несколько часов! Она успела сбегать в аптеку за детской присыпкой, купить в «Детском мире» пеленки, распашонки, соски и прочие нужности (как хорошо, что к тому времени ей удалось накопить немного денег на черный день!), взять у соседки во временное пользование детскую ванночку, найти на чердаке старые Танюшкины погремушки, соорудить из ящиков от комода кроватки для малышей, а две большие простыни разрезать на детское постельное белье. Вот только в суете и хлопотах того бесконечного дня она не успела уделить внимание своей дочери. Тем временем молодая мать, измотанная долгой дорогой домой, задремала, свернувшись калачиком на диване, и разбудить ее смог только голодный плач ее малышей.

Прибавление в семействе наполнило жизнь Зои Васильевны новым смыслом. На своем шестом десятке лет женщина почувствовала небывалый прилив сил, и эти силы были ей очень кстати! С появлением внучек забот у нее стало особенно много: счастливая бабушка продолжала ходить на работу, готовила еду, помогала Танюшке со стиркой пеленок, а по ночам сама вставала к плачущим малышам, чтобы измученная молодая мать могла хоть немного отдохнуть.

Но безмятежная радость бабушки продолжалась недолго. Вскоре выяснилось, что Танюшка страдает тяжелой послеродовой депрессией. После рождения детей молодая мать практически перестала улыбаться и часто рыдала без всякого повода. Она прилежно кормила и купала малышей, выносила их на улицу на прогулку, стирала и гладила детское белье, но делала все это не осознанно, а скорее машинально. Особой радости от общения с малышками она тоже не испытывала, а каждый детский плач повергал ее в паническое состояние: ей казалось, что девочки заболели, что она все делает не так, что она плохая мать и не успевает уделять каждой дочурке достаточно внимания…

Шел 1988 год. Никакой психологической помощи молодым родителям в те годы не оказывалось, да и самого термина «послеродовая депрессия» в Ладогорске не понимали: какая может быть депрессия, если рождение ребенка – это всегда радость и счастье?

Шли недели, а за ними и месяцы. Малыши росли и развивались, а состояние их матери только ухудшалось. Зоя Васильевна понимала, что с дочерью что-то не так, но как ей помочь, она не знала. Со временем возникла и еще одна проблема: Таня начала ходить в церковь. Конечно, само по себе посещение храма никакой проблемой не является, но в конце 1980-х годов религиозные потребности молодой женщины, комсомолки и атеистки, выглядели странно и необъяснимо, даже если эта женщина была матерью-одиночкой с близнецами на руках.

Многим людям обращение к Богу помогает обрести душевный покой и гармонию с окружающим миром, но при растревоженной психике оно может привести и к обратному результату. В семье Горбуновых именно это и произошло: молодая мать проводила все больше и больше времени в церкви и в молитвах и все больше отдалялась от своих дочерей. Вскоре Зоя Васильевна смирилась с создавшимся положением и все основные материнские заботы взяла на себя.

Но беда не приходит одна. О чем молилась Татьяна в храме, что именно она просила у небес и какие свои грехи она старалась искупить бесконечным послушанием, история умалчивает, вот только ответ на свои молитвы она получила очень неожиданный. Однажды священник городского храма, завсегдатаем которого стала Татьяна, сообщил ей, что в маленькую сельскую церковь вдали от города требуется помощница, верующая христианка:

‒ Условия хорошие. Будет зарплата, и дадут избу, где жить. Село небольшое, можно сказать, вымирающее: молодежь разъехалась по городам, и там остались в основном одни старики. Но церковь действует, в нее приходят жители соседних деревень. В селе есть много пустых домов, многие из них вполне добротные. Сельсовет обещал выделить один дом для церкви, если в нем кто-нибудь будет жить постоянно. Зарплата, правда, небольшая, но отец Петр человек хороший, не обидит: храм получает пожертвования, а старушки часто приносят в дар священнику плоды своих трудов: яйца, творог, сметану, овощи, фрукты или мед, а иногда и курочку. Там раньше была помощница, пожилая женщина, но она заболела и перебралась к дочери в город, и отец Петр сейчас подыскивает кого-нибудь на ее место. Если хотите, я дам вам рекомендацию.

Татьяна согласилась, не раздумывая: это предложение показалось ей наилучшим выходом из сложившейся ситуации. Вернувшись домой, она собрала свои нехитрые пожитки и отправилась в незнакомое село. Молодая мать увезла с собой все свои проблемы, но Галину и Ксению (так звали полуторагодовалых близнецов) оставила на попечение бабушки…

* * *

Воспоминания Зои Васильевны прервали радостные девичьи возгласы, раздавшиеся из комнаты:

‒ Бабулечка, мы сделали все уроки! Можешь проверить! Теперь мы можем идти на «Лисистрату»!

Зоя Васильевна неохотно очнулась от дремоты: «Вот подлизы, ‒ добродушно подумала она. –Знают же ведь, что я никогда не проверяю их уроки!»

Вскоре в дверях кухни снова появились ее внучки, полностью готовые к выходу из дома. На этот раз девочки решили проявить индивидуальность: для похода в театр Галина выбрала короткую темно-синюю юбку и простую черную водолазку, а Ксения нарядилась в ярко-изумрудный джемпер с люрексом и цветастую шелковую юбку до щиколоток. Но добиться желаемого эффекта они все равно не смогли: по неведомой причине такие разительные отличия в одежде еще больше подчеркивали их внешнее сходство.

В туфлях на каблуках рослые и стройные девчонки казались взрослее своих лет, а легкая косметика на их лицах выглядела нелепо, но очень мило. Бабушка смотрела на близнецов с любовью и восхищением: как быстро они выросли! Зоя Васильевна прекрасно помнила то время, когда ее внучки только начинали лепетать свои первые слова и делать первые шаги. Еще совсем недавно она водила их в первый класс, и вся школа с удивлением и восхищением смотрела на двух очаровательных клонов, которых было совершенно невозможно отличить друг от друга. А теперь перед ней стояли две пятнадцатилетние девушки, красавицы и озорницы.

Любуясь внучками, пожилая женщина снова смахнула слезу: как быстро летит время! Уже через пару лет ее девчонки закончат школу и упорхнут из родного гнезда в большую взрослую жизнь. Неизвестно, какую дорогу они выберут и как сложится их судьба, но у бабушки не было никаких сомнений в том, что в будущем ее красавицы разобьют немало мужских сердец. Сестры с раннего детства мечтают поступить в театральный институт и стать актрисами, и Зоя Васильевна за них очень волновалась: сумеют ли они осуществить такую смелую мечту? Хватит ли у них таланта, упорства и везения, чтобы сделать хотя бы первые шаги в этом направлении? Профессия актера – одна из самых зыбких и ненадежных, и далеко не всем служителям Мельпомены удается реализовать все свои планы, надежды и амбиции. За свою долгую жизнь и почти полувековой опыт работы в театре Зоя Васильевна повидала многое и хорошо знала, что в актерской среде интересные роли, признание и слава достаются лишь избранным: подавляющему большинству талантливых людей, вступивших на тернистый путь театрального искусства, предстоит пережить горькое разочарование, крушение надежд, профессиональную невостребованность или даже полное забвение. Сама она безумно любила театр и хорошо понимала желание девчонок блистать на сцене, но уверенности в том, что ее внучки сумеют добиться всего, о чем они сейчас так страстно мечтают, у бабушки не было.

Глава 10

Несмотря на внешнее сходство, близнецы не были клонами друг друга, как думали многие. Зоя Васильевна вообще не понимала, почему люди их не различают, ведь у них нет ничего общего, кроме внешности. Девочки были настолько разными, что, если бы не потрясающее внешнее сходство, никто бы не поверил, что они единоутробные сестры. Они радикально отличались друг от друга не только характером и темпераментом, но и способностями.

Галина была старше Ксении всего на несколько минут, но относилась к своей младшей сестре покровительственно, всегда защищала ее и выгораживала при проступках, чтобы уберечь от наказания. Галина обладала острым умом и прекрасной памятью и превосходила Ксению во всем: она раньше начала ходить и говорить, быстрее научилась читать и считать, лучше усваивала школьный материал и обладала различными талантами, которых Ксюше явно не доставало. С ранних лет у Галины проявилась способность имитировать поведение других людей, и бабушка умилялась, когда ее крошечная внучка забавно копировала хромоту соседа-фронтовика, мимику участкового педиатра или нетвердую походку пьяного мужика, встреченного на улице.

В раннем детстве все взрослые ласково называли сестер Галчонок и Ксюша. Маленькая Галина действительно была похожа на взъерошенного галчонка: пытливый и серьезный взгляд, быстрая реакция, постоянная готовность броситься на защиту любимой сестры, настороженное отношение к незнакомым людям. Но в целом поведение этой девочки было ровным, спокойным и расчетливым, что всегда помогало ей без особого труда добиваться желаемого. Ксюшка отличалась от сестры озорным, почти безбашенным характером и была заводилой во всех детских шалостях и проказах, за которые всегда влетало обеим сестрам одновременно.

Когда девочки немного подросли, разница в их характерах и темпераментах стала еще заметнее. Старшую сестру быстро перестали называть Галчонком – даже для самых близких людей она очень скоро стала Галиной. А Ксения так и осталась Ксюшкой – вечным источником проблем и неприятностей.

Зоя Васильевна всегда удивлялась тому, насколько хорошо подходили девочкам их имена. В переводе с древнегреческого Галина означает спокойствие и безмятежность, и на первый взгляд такая характеристика полностью соответствовала особенностям характера ее внучки. Но при всем спокойствии это имя несет в себе мощный заряд энергии, который может вырваться наружу в самый неожиданный момент. И хотя такая черта характера у Галины проявлялась крайне редко, бабушка чувствовала, что в критический момент эта девочка способна сокрушить горы.

Характер Ксении тоже полностью соответствовал ее имени, которое в переводе с древнегреческого означает чужестранка, гостья. Капризная, эгоистичная, самолюбивая, расчетливая и обидчивая Ксюша была полной противоположностью своей сестре. Ксения была очень впечатлительной девочкой, все делала исключительно по настроению, и заставить ее заниматься чем-то вопреки ее желанию было практически невозможно. Она обижалась на малейшие замечания, пускалась в слезы, если окружающие не подчинялись ее прихотям, а в ссорах с сестрой или со сверстниками никогда не выступала инициатором перемирия.

Кроме сестры Галины подружек у Ксении было мало: она всегда старалась общаться только с теми, кто ради нее был готов на все, кого можно выгодно использовать или кем легко помыкать. Эмоциональная и вспыльчивая Ксюша могла легко обидеть кого угодно, при этом она никогда не извинялась за свои слова или проступки и ни при каких обстоятельствах не считала себя виноватой. Особой усидчивостью и терпением эта девочка тоже не отличалась, но всегда стремилась добиться желаемого любой ценой, путь даже обманом или хитростью. При этом Ксюша была открытым и доверчивым ребенком, порой даже слишком доверчивым и наивным. Благодаря избыточному вниманию со стороны близких девочка считала, что окружающие просто обязаны выполнять все ее капризы, и такое отношение к людям доставляло ей немало проблем.

Но больше всего удивляли бабушку взаимоотношения близнецов, которые ярко демонстрировали различия их характеров. Галина относилась к младшей сестре заботливо и покровительственно, безумно ее любила и была готова ради нее на любые жертвы. В раннем детстве она отдавала сестренке свои конфеты и уступала ей любые игрушки. В школьные годы она делала за нее уроки и даже выходила вместо нее к доске, если удавалось обмануть учителей.

Ксюша принимала заботу сестры как должное и расчетливо использовала ее помощь и поддержку для достижения собственных целей. Она всегда поступала по-своему, никогда не считалась с интересами Галины, эгоистично забирала себе все самое лучшее и без зазрения совести сваливала вину за свои проступки и проказы на спокойную и сдержанную сестру. При этом она страшно ревновала Галину к другим детям, не позволяла ей заводить подружек «на стороне» и считала общение со сверстниками исключительно своей собственной привилегией.

Галина с ранних лет безропотно терпела все капризы и прихоти сестры и больше всего на свете боялась потерять ее благосклонность. Зое Васильевне иногда казалось, что Ксюша была для Галины самой любимой и самой дорогой игрушкой, настолько трогательной была ее забота о сестренке, которая была младше нее всего на несколько минут. Бабушка не заметила, как в стремлении удержать внимание любимой сестры Галина начала подражать ей во всем. Она безупречно копировала ее голос и интонации (это было нетрудно, так как голоса близнецов были очень похожи), в точности повторяла ее привычки и жесты и моментально подхватывала те словечки-паразиты, которые Ксюша считала «взрослыми» и «крутыми» и употребляла при любом подходящем и неподходящем случае.

Подражать сестре у Галины получалось блестяще. Это было первым проявлением уникального актерского таланта, который в будущем станет для девушки пропуском в большое искусство, ее главным достоянием и самым страшным ее проклятием. Если бы Зоя Васильевна увидела своих внучек на уроке или в окружении одноклассников, то была бы сильно удивлена и озадачена их сходством. Дома сестры вели себя естественно, Зоя Васильевна легко отличала их друг от друга и даже подумать не могла, что в школе Галина сознательно становилась точной копией Ксении: в том, что учителям не всегда удавались различать близнецов, была заслуга исключительно старшей сестры.

В целом феномен близнецов для Зои Васильевны так и остался загадкой: почему природа наделяет их одинаковой внешностью, а таланты и умственные способности делит между ними не поровну? Почему один из близнецов бывает умнее, сообразительнее и способнее другого? Эти вопросы волновали бабушку с того самого дня, когда внучки впервые появились в ее жизни, но найти ответы на них ей было не суждено.

Детство девочек промелькнуло для бабушки незаметно. Сестры повзрослели, закончили школу и уехали в Москву, но феномен близнецов так и остался для Зои Васильевны удивительной и необъяснимой тайной природы…

* * *

Глава 11

В студенческом общежитии театрального института сестрам досталась крошечная угловая комната в начале коридора. Она предназначалась для проживания всего двух человек и поэтому считалась престижной: студенты жили в основном по трое-четверо в комнате, а маленькие «двушки» были привилегией, которую нужно было еще заслужить. Но сестрам эта комната была выделена не за какие-то особые таланты или творческие достижения: какие могут быть достижения, если учеба на первом курсе актерского факультета у них еще только начиналась? Такая комната досталась им всего лишь потому, что мудрое руководство справедливо решило, что другим девушкам ужиться с близнецами будет непросто.

Для сестер, только что выпорхнувших из родного гнезда, как говорила их бабушка, поступление в театральный институт стало началом их взрослой жизни: они получили не только шанс осуществить свою мечту стать актрисами, но и полную свободу, к которой они так давно стремились. И этой свободой Галина и Ксения хотели распоряжаться по-разному.

* * *

‒ Галина, пойдем сегодня в клуб? Сегодня пятница, там должно быть много народа.

‒ В какой клуб?

‒ Ты знаешь, в какой. В клуб «Синий носорог». Туда ходят известные актеры и студенты театральных вузов.

‒ И зачем они туда ходят? Чтобы посинеть от выпивки?

‒ Почему обязательно нужно синеть от выпивки?

‒ А тогда что они делают в этом «Синем носороге»?

‒ Как что?! Тусуются! Там можно завести нужные знакомства. Ребята из группы сказали, что туда иногда приходят известные режиссеры, и с ними можно пообщаться в неформальной обстановке. И ребята говорят, что такое знакомство бывает эффективнее, чем обычный кастинг. Если правильно познакомиться, можно получить роль в кино даже без всякого кастинга!

‒ Ну да, размечталась! Режиссерам больше делать нечего, как ходить по клубам и знакомиться. К тому же у них есть помощники, чтобы приглашать артистов на кастинг, и им не нужно шляться по клубам и портить свое здоровье спиртными напитками и сомнительными знакомствами.

‒ Почему сомнительными? Если ходить в правильный клуб, то и знакомства будут правильные.

‒ И этот правильный клуб – «Синий носорог»?

‒ Ну да!

‒ Ты думаешь, что если мы пойдем сегодня в клуб, то познакомимся с режиссером, который может предложить нам роль в спектакле или даже в кино?

‒ А почему нет? Все может быть! – ответила Ксения неуверенно. – А если и не познакомимся, то хотя бы выпьем по коктейлю и потанцуем.

‒ С чего ты взяла, что там есть коктейли?

Ксения уже не скрывала своего раздражения:

‒ Галинка, хватит притворяться! Что делают в клубах, известно всем: там пьют коктейли и танцуют. Сколько можно сидеть в этой общаге? Мы уже целый месяц в Москве, а еще нигде не были, все учеба и учеба. Так жить невозможно! Можно и повеселиться хотя бы разок.

‒ Нам нужно учить зарубежную литературу. Неужели ты думаешь, что эти фокусы с подменой, которые сходили нам с рук в школе, пройдут и тут? Что я буду писать за тебя контрольные и отвечать на уроках?

‒ У нас теперь нет никаких уроков и никаких контрольных!

‒ Контрольных нет, но есть экзамены, которые придется сдавать в каждую сессию. К ним нужно готовиться: видишь, сколько нам задали по зарубежной литературе? Когда ты собираешься все это прочитать, если будешь ходить по клубам?

Ксения вспылила:

‒ Знаешь, что? Ты можешь сколько угодно сидеть за своими книжками и учить свою литературу, а я пойду в клуб! Ты потом сама убедишься, что одними учебниками ролей не получить.

‒ И что ты собираешься делать в этом клубе? Пить коктейли? А ты знаешь, что они там не молочные, как в нашем ладогорском театре, а алкогольные?

‒ Знаю, не маленькая!

Ксения открыла платяной шкаф и уставилась в него пристальным взглядом, раздумывая, что ей надеть. Галина поняла, что сестра настроена решительно, и придется ей уступить, чтобы та без присмотра не влипла в какую-нибудь историю: Ксения обладала удивительными способностями притягивать к себе всякие неприятности.

Галина отложила книгу в сторону и встала с кровати:

‒ Ладно, так и быть, пойдем в твой клуб. Только никаких коктейлей!

Ксения бросилась сестре на шею:

‒ Галинка, ты у меня самая лучшая! А то что я там буду делать одна, вдруг там не окажется никаких знакомых? А зарубежную литературу мы потом вместе выучим, никуда она от нас не денется!

‒ И только ненадолго: немного потанцуем и уйдем.

Галина попыталась освободиться от объятий сестры, но та ее не отпускала:

‒ И коктейль давай попробуем, интересно же!

‒ Ладно, но только по одному, не больше! К тому же они наверняка дорогие, эти коктейли, а у нас не так много денег, чтобы тратить их по пустякам.

‒ Галинка, не будь такой занудой! По одному так по одному. А может быть нас ими кто-нибудь угостит?

‒ Ксюшка, еще одно слово, и мы никуда не пойдем! Какие еще угощения? С какой такой стати?

‒ Да ладно, я шучу! Мы будем пай-девочками: ни с кем не знакомимся, никаких угощений не принимаем, пьем по одному коктейлю, танцуем по одному танцу и чинно уходим домой с трезвой головой.

Ксюшка отпустила сестру, после чего озорно подмигнула ей и крикнула:

‒ А если нам там понравится, то останемся на всю ночь, напьемся до чертей и будем танцевать до упаду!

Галина погрозила сестре кулаком, а та в ответ показала язык и снова заглянула в шкаф:

‒ Давай решать, что мы наденем!

* * *

Клуб «Синий носорог» оказался небольшим и очень уютным. Приглушенный свет создавал в помещении таинственный полумрак. Небольшая низкая сцена была темной и пустой, поэтому казалась заброшенной, но за барной стойкой весело звякала посуда, а проходящие мимо официанты приветливо поздоровались с девушками и предложили занять свободный столик.

Сестры огляделись, но никого из знакомых не увидели, и этот факт вызвал у них одновременно и разочарование, и облегчение. Из динамиков доносилась энергичная музыка, но никто не танцевал. За несколькими столиками сидела молодежь, и оттуда время от времени раздавались громкие возгласы и взрывы смеха.

Ксения разочарованно прошептала:

‒ Мы, наверное, рано пришли. Что-то никого не видно.

‒ А кого ты надеялась здесь увидеть? Вуди Аллена?

‒ Ну почему сразу Вуди Аллена? Просто каких-нибудь интересных людей.

‒ Вон за тем столиком сидят люди, и вполне возможно, что все они довольно интересные. Только мы об этом никогда не узнаем, потому что мы с ними не знакомы.

‒ Галина, какая же ты все-таки зануда, просто ужас! Давай хотя бы закажем себе по коктейлю, не зря же мы сюда пришли.

Девушки долго изучали барную карту клуба, хихикая над незнакомыми и загадочными словами: Драмбуи, Просекко, кальвадос, маракуйя, личи… Они казались им такими же символами красивой взрослой жизни, какими для многих других людей были слова «Бентли», «Ритц Карлтон», Лазурный Берег и Куршевель. В конце концов сестры заказали два одинаковых коктейля «Космополитен», которые они выбрали только потому, что именно такие коктейли пила Сара Джессика Паркер в их любимом сериале «Секс в большом городе».

Когда официант поставил перед ними на столик по виду неприлично дамские коктейли в элегантных бокалах для мартини, девушки осторожно попробовали розовую жидкость на вкус и удовлетворенно переглянулись: вот это да! От возбуждения, вызванного новизной еще незнакомой им клубной жизни, сестры не заметили, что другие посетители посматривают на них не только с большим любопытством, но и с нескрываемым восхищением.

Интерес окружающих к юным нимфам был вполне объяснимым. Для посещения клуба девушки выбрали самый «взрослый», по их мнению, прикид: на Галине был черный брючный костюм и черный шелковый топ, но строгость этого комплекта девушка смягчила крупными красными бусами. А Ксения нарядилась в яркие клетчатые брюки с белым жакетом, топом жемчужного цвета и бусами из мелкого искусственного жемчуга. Косметики на девушках почти не было, а волосы они обе гладко зачесали назад и собрали на затылке в классический хвост. Но контраст их нарядов еще больше подчеркивал абсолютную идентичность их внешности: они выглядели настолько одинаково, что, глядя на них, у незнакомых людей с непривычки начинала кружиться голова.

Коктейли закончились так быстро, что сестрам показалось, что их волшебный вкус им просто померещился. Они с сожалением посмотрели на опустевшие бокалы, которые они все еще держали в руках, и пока Ксения раздумывала, как уговорить Галину повторить этот восхитительный опыт, к их столику подсел незнакомый молодой человек:

‒ Девушки, можно к вам присоединиться? Или вы кого-нибудь ждете?

Парню на вид было лет двадцать или чуть больше. Он был высок и худощав. Его волнистые темные волосы достигали плеч, но выглядели не просто длинными, а элегантно подстриженными. Одет он был в стандартную молодежную униформу ‒ пропиленные синие джинсы и полосатую рубашку, но яркий шелковый платок, небрежно завязанный на шее под воротничком, выдавал в нем если не актера, то как минимум человека искусства.

Галина хотела резко отшить незнакомца, но Ксения под столом ударила ее ногой. Неловкую паузу разрядил подошедший официант, который поставил на их столик три бокала и две бутылки минеральной воды. Официант открыл бутылки, разлил воду по бокалам и удалился, а парень спросил:

‒ Вы сестры?

Первой отреагировала Галина:

‒ Как ты догадался?

Парень улыбнулся:

‒ Ну, это было нетрудно: вы пьете одинаковые коктейли. Именно это натолкнуло меня на мысль, что вы, наверное, родственники. Кстати, может быть, уже пора повторить? Я угощаю! Какие это были коктейли? Хотя нет, не говорите, я сам попробую догадаться: это «Космо», то есть «Космополитен»?

Раскрасневшиеся девушки переглянулись и смущенно хихикнули: похоже, коктейль на них все-таки подействовал. Незнакомец улыбнулся еще шире:

‒ Ага, я угадал? Ну-ка, сейчас проверю.

Он взял из рук Галины пустой бокал, понюхал его и радостно объявил:

‒ Ну, конечно, это «Космополитен»! Как в том сериале, «Секс в большом городе»! Отличный выбор, я тоже люблю этот коктейль. Надо повторить, но теперь закажу я сам.

Когда незнакомец ушел в сторону барной стойки, Галина пробормотала:

‒ Ксюшка, кажется, мы с тобой влипли! Я чувствую, что все это добром не кончится!

‒ Галинка, не ной! Ну что он может нам сделать? Мы же не в темной подворотне, а в клубе. Не будет же он здесь на нас нападать! Ну, угостит он нас коктейлем, что тут такого? Поболтаем с ним немного и разойдемся. К тому же он выглядит вполне безобидно.

‒ Ну да, безобидно… Все маньяки выглядят безобидно, а ты сама знаешь, что они делают!

Но закончить свой спор сестры не успели – незнакомец вернулся с двумя коктейлями в руках, а следом за ним подошел официант с третьим коктейлем и чашкой с орешками. На этот раз порции коктейлей были просто огромными. Все напитки были зеленоватого цвета, в них плавали кубики льда, листочки мяты и какие-то фиолетовые лепестки. На краю бокалов висели дольки зеленого мандарина, а содержимое бокалов активно бурлило.

Ксения спросила:

‒ Это что, тоже «Космополитен»?

‒ Нет, это коктейль «Страсть шейха».

‒ Что-то мы не видели его в меню.

‒ А его там и нет, это спецзаказ. Попробуйте, очень вкусно.

Парень взял свой бокал, размешал содержимое соломинкой и кивнул сестрам:

‒ Ну, девушки, пейте, не стесняйтесь!

Ксения с интересом взяла бокал и попробовала содержимое через соломинку, а Галина посмотрела на свой коктейль с сомнением:

‒ Вы что, хотите нас напоить? Не слишком ли велика эта порция коктейля?

Парень засмеялся:

‒ Не слишком. А если понравится, можно будет взять еще.

Тем временем Ксения осмелела:

‒ Попробуй, это очень вкусно и совсем не крепко. Даже освежает.

Галина укоризненно посмотрела на сестру, но коктейль попробовала. Он действительно оказался приятно освежающим и очень необычным на вкус, и алкоголь в нем практически не чувствовался. Но она решила выяснить все наверняка и спросила нового знакомого:

‒ Он что, с водкой?

Тот удивился:

‒ Почему с водкой?

‒ Потому что к нем нет вкуса алкоголя.

Парень рассмеялся:

‒ Его там и не должно быть. Это безалкогольный коктейль, его готовят из свежих соков, сиропа и пряностей, а еще добавляют специальный лед, который делает напиток газированным и вызывает такое эффектное бурление.

Галина облегченно рассмеялась: незнакомец начал ей нравиться, и к ней вернулся ее обычный сарказм:

‒ Так вы что, решили сэкономить на алкоголе и напоить девушек дешевыми безалкогольными коктейлями? И с помощью такого аттракциона невиданной скупости вы рассчитываете покорить наши сердца?

Парень парировал:

‒ Я не думаю, что ваши сердца можно завоевать дешевыми подачками, поэтому заказал самые дорогие коктейли из барной карты, чтобы если уж бить, так наверняка.

Галина прищурилась:

‒ Вы хотите сказать, что эти безалкогольные коктейли здесь самые дорогие?

‒ Хотите проверить?

‒ Хочу!

Парень подозвал официанта, взял у него барную карту и передал ее Галине:

‒ Вот, пожалуйста, можете все проверить. Только коктейля «Страсть шейха» вы там не найдете: в этом унылом заведении этот нектар богов почему-то называется просто «Вегас».

Галина недоверчиво заглянула в прейскурант и удивилась:

‒ Ого, этот «Вегас» действительно самый дорогой в меню! И он действительно безалкогольный! Но почему вы назвали его «Страсть шейха»?

‒ Арабские шейхи очень богатые, но им нельзя употреблять алкоголь, религия не позволяет. Вот они и придумывают себе всякие напитки безалкогольные, но дорогие, с каким-нибудь уникальным ингредиентом. Причем этот дорогой ингредиент может быть не только невкусным, но даже совершенно несъедобным вроде золотой пыли или черной жемчужины. Но в данном случае секретный ингредиент этого коктейля не только дорогой, но и восхитительно вкусный.

‒ И что это за секретный ингредиент? – спросила Галина. Парень нравился ей все больше и больше.

‒ Это довольно редкое экзотическое растение юдзу, особый вид цитрусовых. Его иногда называют японским лимоном, хотя он родом из Китая, по виду похож на мандарин, а по вкусу ближе к лайму или грейпфруту с мандариновым послевкусием. Именно из-за юдзу этот коктейль и получается таким дорогим и таким вкусным.

Но Галина не успокаивалась:

‒ Почему же вы решили угостить нас безалкогольным коктейлем?

‒ Для этого есть две основных причины. Во-первых, алкогольные коктейли – вещь коварная: если выпить их слишком много, то будет сильное опьянение, причем не сразу, а через некоторое время. В этом, конечно, ничего страшного нет, но если девушки развлекаются без сопровождения мужчин, то, опьянев, они могут попасть в нежелательную или даже очень неприятную ситуацию. Вы здесь, как я вижу, без прикрытия, поэтому алкогольные коктейли вам сегодня будут совершенно лишние. А во-вторых, алкоголь негативно отражается на внешности, а девушки должны заботиться о своей красоте и сохранять ее, особенно такие красавицы, как вы. Так что я как старший по званию даю вам очень полезный совет: если вы хотите получать удовольствие от клубной жизни, пейте только безалкогольные коктейли, а если хотите выпить что-нибудь покрепче, берите с собой спутника, которому можете доверять.

Девушки слушали парня с большим интересом: так с ними еще никто никогда не разговаривал. А собеседник продолжал удивлять их и дальше:

‒ Ну, раз мы с вами теперь уже практически собутыльники, я думаю, что пришло время нам познакомиться. Может быть, вы мне, наконец, представитесь? Или вы хотите, чтобы я сам угадал, как вас зовут?

Галина фыркнула:

‒ Ну уж это вам точно слабо!

‒ Может и слабо, но почему бы не попытаться? Я все-таки попробую. Дайте-ка подумать… Что-то мне подсказывает, что вы и есть те самые знаменитые сестры Горбуновы, молва о которых вышла уже далеко за пределы вашего театрального института. Осталось только выяснить, кто из вас Галина, а кто Ксения.

Девушки громко рассмеялись, а Галина заявила:

‒ Я так и знала, что это какая-то подстава. Мне даже начало казаться, что кто-нибудь сейчас скажет: улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!

Отсмеявшись, она пояснила:

‒ Вообще-то Галина я, а она Ксения. Но кто такой вы, таинственный незнакомец? Откуда вы нас знаете и про какую такую молву вы говорите?

‒ Ого, сколько вопросов сразу! И куда только делась ваша девичья осторожность? Ладно, отвечаю по порядку. Только давайте будем на «ты», а то я чувствую себя как на экзамене. Меня зовут Денис Барков.

‒ А чем вы занимаетесь?

‒ Не вы, а ты. Я режиссер.

Ксения встрепенулась:

‒ Неужели ты и правда режиссер? Такой молодой, и уже режиссер? А где ты работаешь?

‒ Режиссером я еще не работаю, я учусь на третьем курсе режиссерского факультета театральной академии.

Ксения не унималась:

‒ То есть ты будущий режиссер?

Денис улыбнулся:

‒ С официальной точки зрения да, я будущий режиссер. Но режиссеры не бывают прошлые или будущие. Режиссер – это мировоззрение, мироощущение и состояние души. Режиссерами не становятся, ими рождаются: ты либо режиссер, либо нет.

Ксения с сомнением покачала головой:

‒ Зачем же тогда учиться в институте, если ты родился режиссером?

‒ В общем-то, научиться режиссуре невозможно, для этого нужен талант. Но технологиям постановки спектакля нужно учиться, а эти знания можно получить только в институте. Хотя и это необязательно: есть отличные режиссеры, не имеющие специального образования, и есть режиссеры с дипломом, которые не могут найти даже простейшую работу по специальности. Но в целом для настоящего режиссера институт и диплом – это всего лишь юридическое оформление статуса.

‒ Какого статуса?

‒ Статуса режиссера. То есть диплом – это документальное подтверждение того, что получивший диплом человек действительно является режиссером. Вот взять, например, гражданский брак. Люди живут в гражданском браке, любят друг друга, воспитывают детей, и оттого, что у них нет штампа в паспорте, их брак не может считаться ненастоящим. Но если они хотят юридического оформления своего союза, они идут в загс.

‒ А ты что, сторонник гражданского брака?

‒ Я сторонник свободы выбора: хочешь – иди в загс, надевай фату или смокинг и окольцовывай партнера, а хочешь – живи без всякого загса.

Ксения не унималась:

‒ Но ведь без загса ты сегодня здесь, а завтра – ищи ветра в поле?

‒ Ни загс, ни кольцо на пальце пока еще никого не смогли удержать от измен или от расставаний.

‒ То есть ты в загс не пойдешь?

‒ А ты что, хочешь меня туда пригласить?

‒ Нет, конечно! Я вообще никого не собираюсь приглашать в загс! Это меня должны туда приглашать, а я еще посмотрю, что ответить на такое приглашение. Галина, а ты что думаешь?

‒ Я думаю, что это совершенно глупый и бессмысленный разговор. И в данный момент мне совершенно наплевать на проблемы любого брака, хоть гражданского, хоть со штампом, хоть с венчанием. Но вот что мне действительно интересно, так это разговоры о сестрах Горбуновых. Что это за молва о нас, про которую ты говорил?

‒ Ну, здесь все просто. У меня есть друзья в вашем институте. Они мне и рассказали, что на первый курс взяли двух сестер-близнецов невозможной красоты и невероятного таланта. И я даже видел вас один раз мельком, когда приходил к друзьям в ваше общежитие. К тому же театральный мир очень тесен: все друг друга знают, любые отношения быстро становятся всеобщим достоянием, а любые сплетни распространяются со скоростью электромагнитных волн, то есть телефонных звонков. К тому же все новички всегда и у всех вызывают большой интерес, потому что для актеров они конкуренты, а для режиссеров – свежий материал. Вы тоже очень скоро со всеми познакомитесь. А еще бывает много разных творческих мероприятий, на которых мы встречаемся: прогоны спектаклей, премьеры, закрытые кинопоказы, лекции и семинары мастеров театра и кино… Не познакомиться во всеми просто невозможно, так что привыкайте к известности уже сейчас, потому что вас ждут великие дела.

Девушки слушали Дениса с большим интересом, и почему-то его комплименты не казались им избыточными или слишком лестными: общаться с парнем было легко и весело, и они снисходительно позволили ему быть их гидом по столичной театральной тусовке.

Глава 12

Денис позвонил им через неделю. Как всегда, по телефону ответила Ксения. Не выясняя, с какой из сестер он говорит, парень весело затараторил:

‒ Девчонки, привет! Надеюсь, сегодня вечером вы свободны? Если вы уже куда-то собрались, то отменяйте все свои планы, и бегом в «Синий носорог»! Сегодня там выступает крутая голландская рок-группа. Полный аншлаг, но мне удалось раздобыть три билета. Начало в восемь, но прийти нужно пораньше, чтобы занять хорошие места. Отказа я не принимаю, так что жду вас у входа в семь тридцать. Не опаздывайте! Пока-пока!

Переварив скоропалительный монолог Дениса, в который даже болтливой Ксюше не удалось вставить ни единого слова, девушка с недоумением посмотрела на мобильник, из которого уже доносились короткие гудки, и бросилась сестре на шею:

‒ Ура!!! Мы идем на рок-концерт!!!

* * *

На этот раз клуб «Синий носорог» был забит до отказа. Публики было так много, что комфортно разместить всех пришедших на концерт не помогли даже дополнительные стулья: зрители сидели на всем, на чем только можно, и даже стояли в проходах.

Девушки с интересом озирались по сторонам. Ксения внимательно всматривалась в лица зрителей, надеясь увидеть каких-нибудь известных актеров или солидных режиссеров, но никого не узнала: вокруг была одна молодежь. Оказалось, что все пришедшие на концерт хорошо знали друг друга, и атмосфера в клубе была дружелюбной и словно наэлектризованной: малейшая шутка вызывала взрывы смеха, а всех вновь прибывших толпа встречала громким одобрительным гиканьем.

Но Галина и Ксения тоже не чувствовали себя посторонними. Денис знакомил их со своими друзьями, которых среди публики оказалось немало, и всем радостно сообщал, что это «сестры Горбуновы, гениальные актрисы». К большому удивлению девушек, никто из его друзей почему-то не воспринял такую характеристику как шутку.

Ксению все происходящее очень взволновало, и она забросала Дениса вопросами:

‒ Что же это за клуб? Когда мы были здесь прошлый раз, тут почти никого не было, а сейчас билетов не достать. И концерт, похоже, будет крутой: вон сколько народа набилось, даже на полу у сцены уже кто-то сидит. Это из-за концерта столько народа, или в прошлый раз нам просто не повезло?

‒ Обычно здесь бывает очень многолюдно, но в тот день, когда мы с вами здесь познакомились, весь народ ломанулся на концерт заезжей западной звезды в спорткомплекс «Олимпийский». Я не пошел, потому что не люблю попсу. Ребята потом сказали, что зря я не пошел, концерт был супер. Но я не жалею: если бы я туда пошел, то мы бы не встретились. Так что это судьба!

Парень многозначительно взглянул на Галину, а она спросила:

‒ А почему клуб называется «Синий носорог»? Разве носороги бывают синими?

‒ Конечно, не бывают, в этом-то и прикол. Но у клуба есть и другое название, неофициальное. Студенты называют его «Голубой рогоносец».

Девушки фыркнули, а Денис продолжал:

‒ У такого названия есть своя история. Дело в том, что клубом владеют два брата, и жена младшего брата ушла от него к старшему. Это случилось несколько лет назад, но с тех пор младший брат больше не женился. Злые языки говорят, что младший брат разлюбил женщин, но точно про это ничего неизвестно: сам он эти слухи не подтверждает и не отрицает. Известно только, что к посетителям с сомнительной сексуальной ориентацией, которые тусуются в клубе, он никогда не пристает – во всяком случае, этого замечено не было. Но местные завсегдатаи все равно называют клуб «Голубой рогоносец». По-моему, довольно остроумно.

Ксения решила выяснить все до конца:

‒ А правда, что здесь бывают известные актеры и режиссеры?

‒ Бывают, но основная публика здесь студенческая, ребята из театральных институтов. Студенты этот клуб любят: здесь приятная расслабляющая обстановка, практически никогда не бывает серьезных конфликтов, к тому же студентам здесь дают выпивку в кредит, если у них нет денег. А иногда владельцы даже угощают нас за свой счет.

Галина удивилась:

‒ Какой же это бизнес? В чем выгода – поить посетителей за свой счет?

‒ Выгода есть. В Москве все знают, что в этом клубе тусуются актеры и студенты театральных училищ, поэтому сюда приходят и режиссеры, и бизнесмены – все, кто хочет посмотреть на «живых» актеров…

‒ …или «снять» какую-нибудь актрисульку, ‒ добавила Галина.

Денис не смутился:

‒ Такое тоже бывает, и как себя вести – это личное дело каждого. Но все это неважно – важно то, что в клубе всегда царит дружелюбная, практически домашняя атмосфера. А если кто-то вдруг переберет лишнего, ему позволят отлежаться на диване в подсобке. Для необстрелянной студенческой молодежи это еще один бонус. И для бизнеса это все тоже очень хорошо: клубов в столице много, конкуренция большая, а «Голубой рогоносец» никогда не пустует.

Дальнейшее обсуждение клубных проблем не состоялось: на сцене загорелся свет, публика затихла, и начался концерт.

Глава 13

Несколько дней спустя Галина осталась в общежитии одна. Ксения отправилась с однокурсниками на какой-то вернисаж, а Галина не пошла – она сказала, что ей нужно учиться, и засела за книги. В отличие от легкомысленной сестры Галина относилась к учебе очень серьезно: она хотела стать хорошей актрисой, поэтому пунктуально изучала и выполняла все, что входило в учебную программу.

Раздался стук в дверь. На пороге стоял Денис. Галина удивилась:

‒ Привет! Как ты нас нашел?

‒ Я же сказал, что у меня много друзей. Подсказали, объяснили.

‒ А почему ты не позвонил?

‒ Я звонил, но Ксения сказала, что ты занята и ответить не можешь.

‒ Она мне ничего не передавала. Но я, наверное, действительно была занята, иначе она мне сказала бы.

‒ А кстати, где она?

‒ Ксюшка? Пошла на выставку.

‒ О, отлично! А ты почему не пошла?

‒ Мне нужно учиться. Нам по зарубежной литературе знаешь сколько всего задали! И по истории театра тоже.

‒ Ну тогда я как раз вовремя. У меня есть билеты на премьеру, но я смог достать только два, поэтому могу пригласить только тебя. Это очень скандальный спектакль, о нем уже давно ходят разные слухи. Известная зарубежная пьеса, модный режиссер, звездный актерский состав – должно быть очень интересно! Сегодня там будет весь бомонд. Так что я предлагаю тебе сегодня изучать зарубежную драматургию и историю театра на практике, а учебники потом почитаешь. Пойдем, начало спектакля в семь. Собирайся, я тебя подожду в коридоре.

Когда Денис вышел из комнаты, Галина судорожно метнулась к платяному шкафу, но через минуту выглянула в коридор и сказала:

‒ Денис, извини, я не могу пойти с тобой на премьеру. Пригласи еще кого-нибудь, пока не поздно.

Парень нахмурился:

‒ Почему ты не можешь пойти? Из-за учебы? Но до экзаменов еще далеко, ты еще сто раз успеешь все прочитать.

Галина опустила глаза и тихо сказала:

‒ У меня нет вечернего платья.

‒ Ну ты даешь! Тебе оно зачем?

‒ Но это же премьера! У нас в Ладогорске на премьеру в театр все женщины всегда приходят в вечерних платьях, а мужчины в костюмах и сорочках с галстуками.

‒ Но это же Москва! Здесь даже на премьеры все ходят, в чем хотят: кто-то в вечерних туалетах и бриллиантах, а кто-то в джинсах и джемпере. И это нормально. К тому же если бы ты сейчас нарядилась в вечернее платье, то мне пришлось бы срочно бежать за смокингом, и мы бы тогда опоздали к началу спектакля.

‒ А у тебя что, есть смокинг?

‒ У меня его нет, но это не проблема. Это же шоу-бизнес, детка! Театр! В театральных костюмерных нельзя найти хороших дизайнерских джинсов, но отличный современный смокинг или приличный фрак XIX века – пожалуйста. Так что одевайся, во что хочешь, и пойдем, а то опоздаем.

Глава 14

На следующий вечер Денис зашел в общежитие снова. Галина, как всегда, сидела за книгами, а Ксения опять где-то пропадала. Парень окинул комнату удовлетворенным взглядом, но на всякий случай спросил:

‒ А что, Ксении нет?

‒ Она ушла гулять.

– А ты почему не пошла?

‒ Мне учиться надо.

‒ А ей не надо?

Галина, как всегда, начала защищать сестру:

‒ Она тоже учится, просто пошла немного прогуляться.

‒ Жалко, что ее нет, ‒ добавил Денис, но никакой жалости на его лице Галина не заметила.

‒ А что, она тебе очень нужна?

‒ Да нет, особо не нужна. Просто я хотел пригласить вас обеих в кафе.

‒ Зачем? – спросила Галина, пристально глядя на собеседника.

Денис рассмеялся: ему нравился сарказм девушки.

‒ А ты не знаешь, зачем ходят в кафе? Какие же вы, первокурсники, еще неопытные! В кафе можно просто перекусить, можно отпраздновать какое-нибудь событие, а можно посидеть с друзьями и поболтать. Некоторые люди даже любят работать в кафе на своем ноутбуке – журналисты, например.

Галина не унималась:

‒ А нас ты зачем хотел пригласить в кафе? Праздновать или работать?

‒ А что бы ты хотела там делать?

‒ Я еще не решила.

‒ Тогда пойдем, решишь на месте.

‒ Но Ксюшки же нет! Я не знаю, когда она придет.

‒ Значит, она в пролете. Но это ее проблемы.

‒ Может, ей позвонить?

‒ А что толку, если она не берет трубку, когда я звоню? Одевайся, пойдем прогуляемся!

* * *

В кофейне витал стойкий аромат кофе и пирожных. Играла негромкая музыка, за столиками сидели люди разного возраста, и некоторые действительно были с ноутбуками.

Денис спросил:

‒ Так что мы здесь будем делать?

‒ А есть варианты?

‒ Ну, выбор небольшой: можно либо что-то отпраздновать, либо просто поболтать.

‒ И что мы можем праздновать? У тебя что, день рождения?

‒ День рождения у меня еще не скоро, так что праздновать его пока рано. Но, если хочешь, можно отпраздновать день рождения какого-нибудь знаменитого драматурга, например, Оскара Уайльда или Евгения Шварца, у них день рождения как раз в октябре. Они оба уже умерли, поэтому не обидятся, что мы празднуем без них.

‒ Откуда ты знаешь?

Денис рассмеялся:

‒ Что они умерли? Это известно всем. А о том, что у них день рождения в октябре, я сегодня посмотрел в театральной энциклопедии. Как видишь, я хорошо подготовился.

‒ Что-то мне не хочется праздновать день рождения мертвых драматургов.

‒ Тогда давай просто поболтаем. – Денис подал девушке лежавшее на столе меню. ‒ Выбирай, что ты будешь заказывать.

Общаться за кофе с мороженым было очень приятно, но вдруг Денис замолчал на полуслове, будто что-то вспомнил. Порывшись в своей огромной сумке, с которой он никогда не расставался, парень достал какую-то коробку и подал ее своей спутнице:

‒ У меня для тебя есть небольшой презент.

‒ Что это?

‒ Мобильник.

‒ Зачем он мне? У нас есть мобильник.

‒ Вот именно: у вас. У вас один телефон на двоих, а этот будет лично твой.

‒ Зачем мне личный телефон? Нам хватает одного, все равно мы почти всегда вместе.

‒ Я знаю, что вы всегда вместе. Поэтому каждый раз, когда я тебе звоню, трубку берет Ксения и начинает допрос, кто звонит и что нужно.

‒ Ну и что? У меня нет от нее секретов. Можешь сказать, что это ты звонишь.

‒ Как будто она не знает! Мой номер есть в вашем телефоне, и на экране всегда высвечивается, что звоню я.

‒ Ксюшка никогда не смотрит, кто звонит, а сразу отвечает на звонки. И она не только у тебя спрашивает, кто говорит ‒ она у всех это спрашивает, если не может узнать по голосу.

‒ Меня она узнает, но всегда притворяется, что не узнала. Просто ей не нравится, что я с тобой общаюсь, вот она и бесится.

‒ Ничего она не бесится!

‒ Ну да, не бесится! А почему же она всегда говорит, что ты занята и ответить не можешь?

‒ А если я и правда занята?

‒ Ну, занята так занята, я не против. Но личный телефон тебе все равно не помешает.

‒ Ладно, проехали. Я его все равно не возьму, зря ты его принес. Я не принимаю от мужчин дорогие подарки.

‒ Он не дорогой, это обычный мобильный телефон. Я подрабатываю продавцом в автосалоне, поэтому могу позволить себе тратить чуть больше, чем студенты, живущие только на стипендию. А если ты не хочешь ничего принимать от мужчин, то давай считать его не подарком, а небольшим авансом за будущую услугу.

Галина пристально посмотрела на собеседника:

‒ За какую услугу? Ты что, хочешь со мной переспать?

‒ Да нет, не хочу. А что, ты предлагаешь?

В глазах Галины загорелся озорной огонек:

‒ Так ты не хочешь со мной переспать???!!!

‒ Ну, скажем так. Если ты сделаешь мне такое предложение, то я готов его рассмотреть. Но к телефону это не имеет никакого отношения.

‒ Тогда о какой будущей услуге идет речь?

‒ Просто пообещай мне сыграть главную роль в моем первом спектакле на профессиональной сцене – не в учебном театре, а в том, где я буду работать после получения диплома. И если ты такая гордая, что не можешь принять от меня небольшой презент, можешь считать его авансом в счет нашей будущей совместной творческой деятельности.

‒ Зачем тебе такое обещание? Может быть, к тому времени ты уже передумаешь меня приглашать? Или в твоем первом спектакле не будет для меня подходящей роли? Тогда тебе придется нарушить свое слово и поставить спектакль без меня. Или испытать чувство вины за то, что ты дал мне неподходящую роль. Или я провалю твою премьеру, а тебе это зачем?

‒ Отвечаю по порядку. Во-первых, я не передумаю. Во-вторых, я испытаю чувство вины только в том случае, если тебя не приглашу. И тогда чувство вины у меня будет уже не по отношению к тебе, а по отношению к зрителям, которых я лишу возможности увидеть в моем спектакле удивительно красивую женщину и потрясающую актрису.

‒ А с чего ты взял, что я буду потрясающей актрисой? Может быть, я буду плохой актрисой, или меня вообще отчислят из института за профнепригодность еще до получения диплома?

‒ Не отчислят. Ты уже и сейчас потрясающая актриса. Актерами, как и режиссерами, не становятся – ими рождаются.

‒ Ого, сколько комплиментов! А ты не боишься, что я зазнаюсь?

‒ Конечно, боюсь! Но я надеюсь, что это произойдет не прямо сейчас, и я еще успею немного пообщаться с тобой до «звездочки».

‒ До какой звездочки?

‒ Как до какой? Ты разве не знаешь, что есть три болезни, которыми чаще всего болеют актеры?

‒ Конечно, не знаю! Ну и чем же болеют бедные актеры?

‒ Почему только бедные? Богатые актеры тоже ими болеют, и болезни эти весьма заразные. Они называются «звездочка», «жабочка» и «белочка».

‒ Я что-то не догоняю: это какая-то шутка?

‒ Нет, детка, это не шутка, а самый настоящий серьез. Это твои враги, которых ты должна очень и очень опасаться. «Звездочка» ‒ это звездная болезнь, о ней ты наверняка слышала. «Жабочка» ‒ это жадность. Если актеров «душит жаба», то они ради денег соглашаются на любые роли, которые им предлагают, даже на самые поганые. А это очень опасно: такая неразборчивость зачастую может разрушить всю их дальнейшую творческую карьеру. Но самая страшная из этих болезней ‒ «белочка». Так в народе называют белую горячку, спутник алкоголизма. Ты должна помнить, что эта троица губит большинство самых талантливых людей, и тебе как человеку исключительного таланта она угрожает в первую очередь. Так что бери мобильник и пользуйся, с ним тебе будет удобнее.

‒ Ну, ладно, убедил. После такой неприкрытой лести я просто обязана взять твой телефон. Но если ты думаешь, что я вся прямо-таки растаяла от твоих комплиментов, то ты глубоко ошибаешься: я комплиментонепробиваемая!

‒ Ничего я не думаю! И это не комплимент, а чистая правда. Когда ты станешь звездой мировой величины, то не забудь, что я первый тебе это предсказал… Или уже не первый?

‒ Первый, первый.

Галина вдруг посерьезнела:

‒ А за телефон спасибо. Честно говоря, я уже думала о том, что нам с Ксюшкой нужен второй мобильник, но она и слышать об этом не хочет. Говорит, что мы все равно везде бываем вместе, а один телефон на двоих удобнее: голоса у нас одинаковые, никаких секретов друг от друга у нас нет, поэтому при необходимости мы можем так поговорить по телефону, что собеседник не догадается, что он говорил не с той сестрой. Да мы с ней и правда всегда вместе.

‒ Вы что, и на свидания будете вместе ходить?

‒ А что, тебя это беспокоит? – Галина кокетливо стрельнула глазами.

‒ Да нет, не очень. А вас не беспокоит, что у парней может крыша поехать от двойной порции такой красоты?

‒ Нет, нас это не беспокоит. Это парней должно беспокоить, потому что от переизбытка сладкого может и стошнить. А такое не каждый выдержит.

‒ Да, я понял, что вы с Ксюшкой давно все продумали, и тем парням, которые будут приглашать вас двоих на свидание, я не завидую. Разве только чуть-чуть.

Денис улыбнулся, весело подмигнул Галине и протянул ей коробку с телефоном:

‒ Держи свой мобильник. Я уже забил в него свой номер, так что можешь звонить мне в любое время. Я буду рад с тобой поболтать.

‒ Ладно, я тебе позвоню, не сомневайся.

‒ Вот это другой разговор. И я обещаю, что больше не буду смущать тебя своими подарками.

Галина немного помолчала и добавила уже серьезно:

‒ На самом деле ты меня действительно смутил. Нам редко дарили подарки, только на Новый год и в день рождения, да и то в основном бабуля. Мать всегда считала, что подарки – это баловство, поэтому дарила только какие-нибудь необходимые вещи, которые и так нужно покупать: одежду, обувь… А бабуля всегда дарила нам приятные безделушки, от которых нет никакой практической пользы, но ведь именно они доставляют столько радости и удовольствия!

‒ А отец что вам дарил?

Галина отвела глаза в сторону и, немного помолчав, пояснила:

‒ Отца у нас никогда не было. То есть где-то он, конечно, был, но он ничего не знает о нашем существовании, а мама никогда ничего о нем не рассказывала. Так что мы с Ксюшкой, можно сказать, безотцовщина…

Галина остановилась и замолчала: она вдруг поймала себя на том, что впервые в жизни так откровенно разговаривала с малознакомым и абсолютно чужим человеком. Денис внимательно слушал ее рассказ, но услышанное никак не комментировал. За это девушка была ему особенно благодарна: сочувствия, жалости или покровительства со стороны своего спутника она бы уже не выдержала. Денису было очень интересно узнать все, чем жила и чем дышала его новая подруга, но расспрашивать девушку он не спешил: он чувствовал, что для таких бесед у них будет еще много времени.

Выйдя из кафе, они гуляли по вечерней Москве, вдыхая влажный осенний воздух. Галина расспрашивала Дениса о столичной культурной жизни, и он развлекал ее театральными историями и светскими сплетнями. Общаться с новым приятелем было легко и интересно, и в тот момент девушка еще не знала, что это общение станет началом крепкой дружбы и сложных отношений, которые продлятся долгие-долгие годы.

Глава 15

В общежитие Галина вернулась в отличном настроении, но Ксения набросилась на нее с упреками:

‒ Где ты была?

‒ Гуляла.

‒ Ты гуляла, а я за тебя волновалась.

‒ Но я же тебе записку на столе оставила.

‒ Ну да, оставила! Ты написала, что ушла гулять, а куда именно пошла, не написала. Как я могу не волноваться, ведь ты же моя сестра! Вдруг с тобой что-нибудь случится?

‒ Ничего со мной не случится. И мы же не в тайге, а в Москве. Если бы со мной что-нибудь случилось, ты узнала бы об этом первой. Кто-нибудь обязательно позвонил бы тебе и сообщил, ведь именно для этого и существуют мобильники.

‒ Ну и с кем ты гуляла? Опять с этим Денисом?

‒ А ты что, против?

‒ Да нет, я не против. Только он тебя от учебы отвлекает.

‒ А сама-то ты когда учебники в руки брала?

‒ Когда надо. А куда вы ходили?

‒ В кафе. Съели по порции мороженого, а потом просто гуляли по центру. Кстати, почему ты мне не сказала, что Денис звонил?

Ксения вспылила:

‒ Зачем он нам нужен, этот Денис? Тоже мне, гений нашелся! «Режиссеры не бывают будущие…» Еще как бывают! Бывают даже несостоявшиеся режиссеры, и таких полно. Вот закончит человек режиссерский факультет, получит диплом режиссера, и что дальше? Где на всех этих дипломированных гениев театров набрать? Побегает такой горемыка с дипломом по разным театрам и собеседованиям, потом поплачет втихаря в свою режиссерскую подушку, успокоится немного и пойдет работать продавцом в какой-нибудь автосалон. И на этом вся его режиссерская карьера так и закончится, даже не начавшись.

‒ Почему обязательно в автосалон?

‒ Потому что именно там наш урожденный режиссер Денис Барков подрабатывает в свободное от учебы время.

‒ А ты откуда знаешь?

‒ Ребята из группы рассказали, они тоже его знают.

‒ А ты что, расспрашивала их про Дениса?

‒ А как же? К тебе тут клеится какой-то проходимец, а я должна спокойно смотреть, как он тебя охмуряет? «У меня билеты на премьеру, у меня приглашение на прогон, у меня пропуск за кулисы…» Тоже мне, гений нашелся! Настоящие гении не пропуски достают, а роли актрисам предлагают. Главные роли!

‒ Во-первых, он не проходимец. А во-вторых, мы с тобой пока еще не актрисы.

‒ Как это не актрисы?! Мы уже практически актрисы! Многие девочки еще студентками начинают в кино сниматься, а мы чем хуже? Мы тоже можем!

‒ Ладно, оставим это. Но все-таки почему ты не сказала мне, что Денис звонил?

‒ Потому что нам с тобой не нужны будущие режиссеры! Нам нужны режиссеры настоящие, известные и влиятельные. Нам нужны такие режиссеры, которые дадут нам хорошие роли, познакомят с нужными людьми и замолвят за нас словечко там, где надо. И они нужны нам прямо сейчас, пока мы с тобой еще молодые, красивые и свободные.

‒ А ты не задумывалась о том, что с такими «настоящими» режиссерами одним флиртом и походом в кино дело не ограничится, и они потребуют большего?

‒ Ну и что? Это нормально! Я хочу роли, они хотят удовольствий – в чем проблема? Каждый получает то, что он хочет! К тому же взрослые мужчины опытные, не то что молодые сопляки – бам, бам, адью, мадам!

‒ А ты-то откуда это знаешь? Где ты всего этого набралась?

‒ Если бы ты не витала в облаках, а слушала, о чем говорят девчонки, то ты бы тоже все это знала.

‒ Ксюха, нам с тобой учиться надо, а не девчонок слушать. У нас с тобой нет ни папы-режиссера, ни мамы-актрисы, ни дедушки-продюсера, ни бабушки-сценаристки. Нам самим пробиваться придется, а для этого нужно хорошо учиться.

‒ Ну вот, опять завела шарманку. Учусь я, учусь…

Галина обняла сестру:

‒ Ладно, не обижайся. Все у нас будет хорошо, я это чувствую. И я уверена, что нам с тобой не придется ради ролей спать с какими-нибудь старыми козлами. Мы и без этого сумеем всего добиться. Просто нужно очень много работать, и тогда все у нас получится. Мы красивые, молодые, здоровые – вон как на нас все смотрят, только что слюни не пускают! Но нам нужно стать профессионалами, тогда мы им всем покажем, кто такие сестры Горбуновы!

Девушки немного помолчали, словно мечтая о своем прекрасном будущем, а потом Галина сообщила:

‒ А мне Денис мобильник подарил. Сейчас покажу.

Ксения подозрительно посмотрела на сестру:

‒ Зачем он тебе? У нас уже есть мобильник.

‒ И ты его из рук не выпускаешь! А когда ты куда-нибудь уходишь без меня, то я остаюсь без телефона.

‒ Ну и что? У нас же нет никаких секретов! И я всегда могу ответить за тебя, а потом сказать, кто тебе звонил.

Галина с сарказмом напомнила:

‒ Да, я знаю, как ты мне рассказываешь, кто звонил. Я уже в этом убедилась.

‒ Ты что, обиделась из-за Дениса? Что я тебе не сказала, что он звонил?

‒ А почему ты не сказала?

‒ Я просто забыла.

‒ Не ври.

Ксения взорвалась:

‒ Зачем ты вообще тратишь время на этого бесперспективного неудачника?

‒ С чего ты решила, что он бесперспективный? Может быть он будет гениальным режиссером?

‒ Может быть и будет. Только вот покамест травка подрастет, лошадка с голоду умрет.

Галина рассмеялась:

‒ Ксюха, вот это ты сказала! Круто!

‒ Это не я, это Шекспир.

‒ Ты что, читала Шекспира?

‒ Еще нет. Мне это выражение Славка Кузин сказал, а я запомнила. Это вроде бы из «Гамлета» или еще откуда. Но суть в том, что нечего ждать, пока кто-то станет великим режиссером – нужно искать готовых великих режиссеров и брать быка за рога.

‒ Чтобы брать кого-то за рога, их сначала нужно наставить.

‒ Ого, что я слышу! Да ты, девочка, взрослеешь прямо на глазах! Неужели у моей вечно застегнутой на все пуговицы сестры-недотроги проявился здравый смысл?

‒ Но это совсем не означает, что я собираюсь кому-то что-то наставлять. Это не мой стиль.

‒ Вот именно. Твой стиль – сидеть на пятой точке и ждать, когда тебе кто-нибудь принесет все на блюдечке с голубой каемочкой. Но этого не будет, вот увидишь! Тебе тоже придется добиваться всего самой. Поэтому я и говорю, что нам не нужен будущий режиссер, который продает богачам чужие автомобили – нам нужны настоящие режиссеры, которые сами покупают себе автомобили. А если он нам не нужен, то тратить на него время – это преступление.

‒ Ладно, Ксюшка, я устала, давай ложиться спать. Завтра нам рано вставать.

* * *

Галина

(моноспектакль)

Пролог

Своего раннего детства я не помню: от самых первых лет жизни у меня осталось только смутное ощущение тревоги, которое с годами только усилилось. Но я чувствую, и не просто чувствую, а точно знаю, что с той самой секунды, когда в утробе матери впервые начало биться мое сердце, самым близким, самым любимым и самым важным для меня человеком стала моя сестра Ксения. И причиной той неизбывной тревоги, которая преследует меня всю жизнь, является страх – простой человеческий страх потерять самое дорогое для меня существо, мою Ксюшку. Сестра-близнец не просто неотъемлемая часть моей жизни – она является частью меня самой и, возможно, даже лучшей моей частью. Раньше мне казалось, что так будет всегда, что мы всегда будем вместе, что у нас всегда будут одинаковые мысли, чувства, желания и планы, но со временем у меня возникли на этот счет серьезные сомнения.

В раннем детстве мы были неразлучны: вместе играли, вместе радовались, вместо болели разными болезнями, вместе плакали, если одной из нас было больно или обидно. Мама и бабушка никогда нас не путали, но остальные взрослые нас различить не могли. Нам это нравилось: мы чувствовали себя особенными, не такими, как все. Мы самодовольно ловили на себе восхищенные взгляды и слушали, как посторонние люди говорили бабушке о том, какие мы чудесные, красивые и одинаковые девочки.

Но одинаковыми мы были только внешне: по характеру, темпераменту и способностям мы оказались настолько разными, что этой загадке природы я не перестаю удивляться до сих пор. И я не знаю, почему природа наградила нас абсолютно одинаковой внешностью, а все остальные качества разделила далеко не поровну, а кого-то и вовсе чем-то обделила. Бабушка говорит, что я старшая, потому что я старше Ксюшки на несколько минут. Но я считаю, что это случайность: просто в свое время я совершенно случайно оказалась ближе к «выходу», поэтому родилась первой. А если бы было наоборот? Если бы Ксюшка родилась первой, стала бы она обо мне заботиться и оберегать меня от неприятностей как старшая сестра?..

Но стать старшей было суждено именно мне, а Ксюшка стала для меня всем: сестрой, подругой, смыслом жизни. Я люблю ее до безумия и все ей прощаю, хотя особой взаимности с ее стороны я никогда не чувствовала. В детстве я отдавала ей свои конфеты и игрушки, которые она принимала как должное, но она своими сладостями никогда со мной не делилась. Я участвовала во всех играх и шалостях, в которых она была заводилой. Мы всегда были вместе, и мне это очень нравилось, хотя для эгоистичной и самовлюбленной Ксении я всегда оставалась всего-навсего удобным партнером по играм, которого можно безболезненно заменить на любого другого, а при необходимости выставить виновником ее собственных проказ.

Ссорились мы редко. Инициатором наших ссор всегда была она, а я первая делала шаг к примирению. Но если моя неугомонная сестренка умудрялась разбить тарелку или вытоптать бабушкину грядку, я всегда брала вину на себя, а Ксюшка великодушно позволяла мне это делать и никогда не признавалась в своих проступках.

В дошкольные годы все было хорошо, а когда мы пошли в школу, все начало меняться: каждой из нас пришлось учить уроки и получать свои собственные отметки. Тогда у нас впервые стали проявляться явные различия. Мне учеба давалась легко, а для Ксюшки освоение нового было тяжелой, а порой и непосильной работой, и учиться она не любила. Но если домашние задания я еще могла за нее сделать, то отвечать в классе ей приходилось самой. Тогда-то я и придумала трюк с переодеванием.

Бабушка никогда не одевала нас одинаково, поэтому в начальных классах наша первая учительница без труда различала нас по одежде. Но если во время перемены мы тайком менялись верхней одеждой, а потом и местами за партой, то она не замечала подмены. Позже, когда мы стали старше, к обмену одеждой добавились быстрая смена прически, обмен заколками в волосах и замена других внешних различий. Это сбивало учителей с толку: они постоянно нас путали, хотя признавались в этом далеко не всегда. Чтобы вызвать у сестры чувство вины, я ее убедила в том, что трюк с переодеванием изначально был не моей, а ее идеей. К моему удивлению, это вызвало совершенно другую реакцию: Ксюшка была очень горда тем, что сама придумала такую умную штуку!

Но моя сестра-близнец не знала главного: все эти манипуляции я делала только для того, чтобы удержать ее рядом с собой. Эгоистичная и общительная Ксюшка всегда старалась завести подружек и ускользнуть от меня, а я не могла, ну просто физически не могла отпустить ее от себя! Я всячески старалась изолировать нас двоих от одноклассников, и мне это удавалось: наши сверстники не могли нас различать, и мы всегда держались особняком. Это нас совсем не беспокоило: мы с детства привыкли быть вдвоем, и я считала, что нам вполне достаточно общения друг с другом. Но мы действительно чувствовали себя особенными: мы были красивее всех в школе, наша бабушка работала в театре, мы с Ксюшкой ходили на спектакли и репетиции и собирались стать актрисами. У всех остальных школьников родители работали на заводе или в каких-нибудь других скучных местах, и мечтать об актерской профессии никому из наших однокашников даже в голову не приходило.

Учителя привыкли к тому, что нас различить невозможно (хотя теперь я думаю, что они притворялись: просто им было удобнее делать вид, что они нас не различают), поэтому за все наши проделки влетало сразу нам обеим. Благодаря неугомонному характеру Ксюшки бабушку часто вызывали в школу и сообщали ей о нашем плохом поведении. Бабуля, конечно, клятвенно обещала учителям или директору школы всыпать нам «по первое число», но своего обещания никогда не выполняла. Бабушка нас очень любила, и каждый раз, вернувшись из школы после очередного разговора с учителем, она только тихо плакала, обнимая нас, и приговаривала: «Сиротинушки вы мои!» В такие моменты нам было ужасно стыдно: никакими сиротинушками мы себя не чувствовали, но клятвенно заверяли, что будем вести себя хорошо, и ей больше никогда не придется за нас краснеть…

Наших клятв хватало ненадолго: вскоре Ксюшкины проделки повторялись, и бабушке приходилось в очередной раз выслушивать от учителей мрачные прогнозы на наше бесславное будущее. И в этом круговороте школьных проблем была одна загадка, которую бабушка так и не смогла разгадать: наша замечательная, добрая и самая лучшая на свете бабулечка никак не могла понять, почему учителя, такие умные и образованные, за все эти годы так и не научились нас различать? Она считала, что мы с Ксюшкой настолько разные, что нас просто невозможно не отличать друг от друга! И, конечно, она была права: мы с сестрой действительно очень разные. Но причину того, почему учителя нас путали, знала только одна я – это был мой большой секрет, о котором я не говорила даже Ксюшке…

* * *

Глава 16

Учеба в театральном институте оказалась несложной и очень интересной, даже легкомысленная Ксения с удовольствием работала над этюдами, выполняла упражнения по сценической речи и читала учебники по истории театра. Несмотря на запреты преподавателей, многие студенты уже с первого курса ходили на различные кастинги в надежде получить хоть какую-нибудь работу в художественном фильме или телесериале, тайно мечтая сорвать джекпот ‒сыграть главную роль. Но учебой и кастингами студенческая жизнь не ограничивалась. Посещение концертов и театральных спектаклей, долгие вечера в модных клубах и разгульные посиделки в общежитии были такой же неотъемлемой частью молодежной тусовки как мимолетные увлечения, страстные романы и горькие разочарования, лекарством от которых становились новые знакомства и новые отношения.

Свободу студенческой жизни сестры восприняли по-разному. Галина безразлично и даже высокомерно отвергала все знаки внимания, которые оказывали ей представители сильной половины человечества, а Ксения с головой окунулась в бесшабашное студенческое веселье, и никакие уговоры сестры не могли удержать ее от бесконечной карусели приятелей, поклонников и бойфрендов.

Галина тусовки не любила: она мечтала стать хорошей актрисой и считала, что бессмысленное общение с однокурсниками отвлекает ее от главной жизненной цели. Но с Денисом девушка общалась охотно: он часто водил ее на концерты и премьеры, сопровождал на клубные вечеринки, приглашал в кафе или просто на прогулки по городу. Они проводили вместе много времени, но их отношения так и оставались чисто дружескими: общаться с этим парнем Галине было интересно и легко, но сердце девушки оставалось абсолютно холодным и равнодушным к его вниманию.

Ксения постоянно упрекала сестру за дружбу с «бесперспективным будущим режиссером», но Галина прекрасно понимала, что кроется за этими упреками: Ксюшка просто завидовала тому, что у сестры есть постоянный и верный поклонник, пусть даже и не слишком перспективный. Обе девушки были молоды и полны надежд, им обеим хотелось стать успешными и счастливыми, и, несмотря на то, что у каждой из них было свое собственное представление о счастье и успехе, в глубине души они обе понимали, что становятся соперницами. Ксения интуитивно чувствовала, что в системе «близнецы Горбуновы» ей отведены только вторые роли, и она не могла простить сестре ее талант, ее верного друга и даже ее будущие профессиональные достижения.

* * *

Галина

(моноспектакль)

Акт первый, картина первая

У меня есть большой секрет, о котором я не говорила никому, даже своей горячо любимой сестре. Разгадать этот секрет было несложно, но понять истинную природу наших взаимоотношений Ксюшке всегда мешал ее беспредельный эгоизм. Моя сестра никогда не думала ни о ком, кроме себя, любимой – она считала, что все окружающие, и я в том числе, обязаны угождать ей во всем, выполнять любые ее желания и делать все для ее благополучия. Я действительно всегда была готова ради нее на все, но я до сих пор так и не смогла рассказать ей о своем секрете. А если бы я ей о нем рассказала, то она бы все равно мне не поверила.

Секрет мой очень прост: я всегда и во всем копировала Ксюшку, копировала интонации ее речи, ее походку и манеры. Я очень рано осознала свой актерский талант и поняла, что именно я смогу сделать нас двоих неразличимыми для других. Внешне мы всегда были практически идентичными, а когда я начинала копировать поведение и мимику сестры, Ксюшка этого не замечала, а у окружающих буквально «сносило крышу»: они не могли оторвать от нас удивленного взгляда и словно впадали в гипнотическое состояние. В такие моменты я реально ощущала свою власть над людьми: они становились марионетками, а я была их кукловодом. Я знала, что могла заставить их смеяться или плакать, совершить подвиг или пойти на преступление, и при этом они даже не поймут, что выполняют мою волю. Я наслаждалась своим могуществом и силой своей власти, и меня огорчало только то, что никто, кроме меня самой, этого не замечал. Наверное, именно тогда я и захотела стать актрисой, чтобы подчинять себе уже не горстку восторженных взрослых, умиляющихся одинаковостью близнецов, а сотни зрителей в театральном зале или миллионы людей в кинозалах и у телеэкранов.

Я думаю, что бабуля замечала мои кривляния, но, ослепленная любовью к своим ненаглядным внучкам, она считала их всего лишь милыми детскими шалостями.

Ксюшка, в отличие от меня, особым актерским дарованием никогда не обладала. Это тоже я поняла еще в детстве. Мы обе несколько лет занимались в детской танцевальной студии при городском доме культуры и вместе с другими детьми участвовали в концертах, смотрах и конкурсах, поэтому понятие сцены нам было знакомо очень хорошо. Но мотивация к занятиям танцами у нас была разной: Ксюшка обожала наряжаться в сценические костюмы, ей нравились аплодисменты зрителей и комплименты, которые мы с ней неизбежно получали от взрослых благодаря нашей одинаковости, а для меня танцы были всего лишь подготовкой к актерской профессии, о которой я страстно мечтала. И именно я первая внушила сестре мысль о том, что мы с ней обе очень талантливые и обязательно станем актрисами. Ксюшка, конечно, охотно этому поверила: почему бы и нет? Мы с раннего детства много времени проводили в театре, где работает бабушка, наша мама раньше была актрисой, к тому же все говорят, что мы обе очень красивые… Кем же нам тогда быть, если не актрисами? И моя любимая сестра так и не поняла, что она тоже стала жертвой моих манипуляций: если бы не я, то Ксюшка, скорее всего, выбрала бы себе другую профессию, а при поступлении в театральный институт без меня она провалилась бы уже на первом туре прослушиваний.