Под светом арены

1 глава. Марко.

Я чувствую, как тело постепенно остывает от холода льда, на котором я лежу спиной. Боль в ноге – такая острая, что кажется, будто под кожей лопаются жилы. Я не могу встать. Всё рушится. Внутренний стержень, на котором держалась моя жизнь, треснул.

Сквозь мутнеющее сознание вижу, как вокруг меня столпились игроки обеих команд. Они что-то говорят, кричат, зовут врачей – но я не слышу ничего. Ни звука. Только белый шум. Ещё секунду назад арена ревела от восторга, но теперь – глухая тишина. Я вижу яркий свет арены. Так хочется закрыть глаза, а когда я их открою обратно это будет просто сон.

Боль пронзает так сильно, что я не могу вдохнуть. А потом – резкий провал. Сон.

Я просыпаюсь в холодном поту. Несколько минут просто лежу, глядя в потолок, пытаясь сосредоточиться на ровном шуме волн за окном. Но сон больше не приходит.

– Боже… когда моя жизнь пошла под откос и превратилась в это существование?

Хм, постой, я знаю когда это случилось – Четыре месяца назад всё изменилось. Финал Восточной конференции. Я помню каждый миг – попытку уйти от столкновения, резкий поворот, боль, ледяной хруст в колене. Я рухнул на лёд и больше не смог подняться. Потом – больница, свет ламп, шёпот врачей. Диагноз – разрыв крестообразной связки.

Операция. Реабилитация. И ни одного обещания, что я вернусь в строй. Мой агент Энди собрал лучших врачей, но даже они не смогли ничего сказать точно. Команда проиграла тот матч, кубок Стэнли уплыл из рук – и вместе с ним моя уверенность в собственном будущем. Боже, что я? Кто я без хоккея?

А потом ещё Тина. Она выбрала не лучшее время, чтобы вспомнить о «серьёзных отношениях», реветь бесконечным потоком фальшивых слез и последним аргументом «Ты просто обязан на мне жениться, потомучто я так хочу». Отсутствие у меня желания продолжать весь этот фарс. Итог – расставание и интервью на каждом углу. Теперь я – не просто травмированный игрок, а «тот самый, кто воспользовался наивной и влюблённой супермоделью, а потом бросил её». Заголовки пестрят один громче другого, и чем дальше, тем больше грязи выливают.

Пиарщики клуба советуют молчать – никаких комментариев, никаких реакций. Они уверяют, что так интерес к моей персоне утихнет сам собой.

Меня преследовали везде – возле клуба, в больнице, у дома, даже в спортзале.

А я смотрел на всё это и понимал – шум не стихает. Вся эта грязь не становится тише. И от этого только противнее. Поэтому, когда мой друг Энтон, русский хоккеист, предложил мне уехать на реабилитацию в его родной город, я согласился не раздумывая.

Мне двадцать шесть. До Олимпиады – три года. Контракт с «Майами» заканчивается через два. Если повезёт, я успею вернуться, отыграть ещё один сезон в НХЛ и попасть в сборную. А если комитет разрешит нам участвовать, я смогу продлить контакт с клубом на год раньше.

В этот раз Олимпиада пройдёт в России. Возможно, удастся подглядеть какие-нибудь приёмы у местных тренеров или игроков, впитать их стиль, понять, как они мыслят игру. Любая мелочь может потом сыграть решающую роль на льду.

Сейчас же я уже два месяца в России. Небольшой уютный город у моря – но со всем необходимым для моей жизни. Лучшие врачи для реабилитации, современная ледовая арена, отлично оборудованный тренажерный зал, бассейн, стадион с отличным покрытием. Даже есть небольшая пицерия, принадлежавшая итальянцу, который когда-то женился на русской и открыл здесь свой ресторан. Благодаря этому месту у меня появился первый настоящий друг в новом городе. Так что мне было с кем поговорить не только о хоккее – ведь русского я почти не знаю, а местные жители английский не особо понимают. Я тренируюсь, каждый день, учу местных молодых ребят держать клюшку правильно. Сегодня у них матч – хороший повод отвлечься от бессонницы. Хотя, если честно, я уже не помню, когда спал спокойно. Даже шум моря не помогает.

В голове снова появляется образ русской незнакомки, которую я вижу каждое субботнее утро в хвойном парке в центре города. От неё всегда исходит тонкий аромат вишни – он словно касается моих губ, щекочет, дразнит, оставляя во мне ощущение чего-то запретно-сладкого, почти греховного. Тело непроизвольно реагирует на воспоминания о ней – лёгкое возбуждение, тепло, которое растекается по груди. Я закрываю глаза, позволяю мыслям свободно бродить, погружаюсь в эротические фантазии, и постепенно умиротворение накрывает меня, словно мягкое одеяло. Сон приходит сам собой, и я позволяю себе наконец забыться.

Глава 2. Анна.

После тяжёлой силовой тренировки я ещё немного поплавала в бассейне. Вода приятно расслабила мышцы, а тихий плеск вокруг будто смыл с меня остатки усталости. Хотелось просто поехать домой, включить любимый сериал о врачах и ужинать чем-то вредным. Но именно это и пугало – провести очередной вечер в одиночестве, глядя в экран и заедая скуку. Если сделаю так, снова проснусь с чувством вины и тяжестью на душе.

Поэтому, когда Юля – коллега с работы – предложила сходить на матч её сына, я с удовольствием согласилась. Она говорила, что это первая игра сезона, и мальчишки волновались всю неделю. Честно говоря, хоккей меня почти не интересовал, но всё же это лучше, чем провести вечер в одиночестве с пиццей и мыслями о том, что я упустила, а на утро – с чувством сожаления.

Я всю жизнь боролась с весом. То строгие диеты, то срывы, то обещания себе «с понедельника». Каждая попытка заканчивалась тем же – новым разочарованием в себе. Я смотрела вдохновляющие передачи, где знаменитые тренеры помогали людям становиться лучшими версиями себя, и думала: почему они никогда не приезжают ко мне?

Я даже оставляла заявки в несколько шоу – без ответа, конечно. Подписалась на журнал «Похудей!» и читала его от корки до корки, как священную книгу, будто там спрятан какой-то волшебный секрет, который однажды изменит мою жизнь. После просмотра вдохновляющих фильмов о преображении каждый день я повторяла себе: «Я стройная. Я худею. Я вижу себя худой». Но все эти слова, будто посланные в космос, так и оставались без ответа.

В школе наша учительница по физкультуре всегда говорила: «Когда вам будет двадцать, вы все станете стройнее». И что же произошло со мной в двадцать? Я влюбилась – впервые, по-настоящему… Точнее, мне тогда так казалось.

Иногда мне кажется, что я просто отключила голову и решила попробовать «как у всех» – ведь общество настойчиво подталкивало: кто ж тебя, такую булочку, замуж возьмёт?