Гнилая душа

Глава 1. Судебный зал и Зелёные глаза.

Лондон в октябре очень дождливый. Влажность, серое небо над головой и проливной дождь – картина, которая повторяется из года в год. На улицах в такое время почти безлюдно, лишь автомобили рассекают потоки воды. В одном из них находился я, разглядывая прохожих, бегущих в здания с зонтами в руках.

Единственный плюс такой погоды – отсутствие пробок, что позволило мне добраться до нужного места быстрее, чем я мог подумать. Однако я не хотел вылезать из тёплого и такого уютного салона. Я бросил взгляд в зеркало заднего вида, где стояло детское кресло. Словно по щелчку пальцев меня нахлынули воспоминания. Ещё неделю назад всё было прекрасно: рядом со мной сидела моя жена Скарлетт, а в детском кресле – дочь Лили, но два дня назад мой мир перевернулся.

Пока наша дочь гостила у моей бабушки, я решил устроить романтический ужин для моей любимой: свечи, вино и еду, которую приготовил сам. Уставшая Скарлетт пришла домой, увидела мой сюрприз, но, к моему удивлению, в её голубых глазах я не обнаружил счастья и радости. Весь вечер возлюбленная как будто готовилась что-то мне сказать и наконец решилась:

– Джефф, у меня появился другой мужчина.

Признаюсь, я не испытал шока, скорее, был морально готов к подобному откровению. Примерно шесть месяцев назад в моей душе закралось подозрение относительно верности моей любимой жены. Это сложно было не заметить. Необязательно быть экспертом в психологии, чтобы распознать перемены, особенно когда долгие годы проживаешь бок о бок с человеком, изучив его привычки до мелочей. А тут внезапно радикальные изменения в поведении. Безусловно, Скарлетт всегда заботилась о своей внешности, но теперь это превратилось в некую навязчивую идею. Да, встречи с подругами и походы по магазинам случались и прежде, но сейчас эти «девичьи посиделки» стали предлогом. Однако меня терзал один вопрос: какой смысл ей оставаться рядом со мной, разделять общие радости и горести, если её сердце уже принадлежало другому?

– Я подала на развод, – продолжила Скарлетт.

Я молчал, но её это явно не устраивало.

– Ты ничего не скажешь в ответ?

– Ты приняла решение уйти, зачем я буду тебя останавливать? – спросил я безразличным тоном.

– Ожидаемо. Ты всегда был таким. Наверное, тебе интересна причина моего ухода. Он увидел во мне женщину, в его глазах я нашла любовь. Тем временем ты пропадаешь на работе. Твои поступки говорят сами за себя. Когда мы в последний раз выбирались куда-нибудь всей семьёй? А вдвоём? Где та страсть, где та любовь, которая была в начале отношений?

Я был, мягко говоря, шокирован таким заявлением, ведь мы каждые выходные проводили вместе: то посещали аквапарк, то детское кафе, то гуляли по парку, если погода позволяла.

– Было. Это всё было. Ты перестала это замечать в последнее время, так как твоё сердце занято другим человеком. Нехватка любви и внимания с моей стороны – манипуляция, в результате которой я должен остаться виноватым? Забавно, но ты до сих пор думаешь, что я смогу повестись на подобную игру.

Скарлетт встала из-за стола и направилась в сторону двери.

Воспоминание испарилось, и я вновь находился в салоне автомобиля. Мой телефон разрывался от звонка. Звонила Скарлетт, чтобы узнать, приехал я или нет.

– Буду через пару минут, – ответил я, сбросив вызов.

Я выбрался из машины, раскрыл зонт и направился ко входу в здание.

Зал суда давил своими высокими потолками и чопорной тишиной. Я сидел, вцепившись пальцами в подлокотники кресла, и наблюдал за Скарлетт. Она… словно картинка. Светлые волосы, чётко очерченные скулы, прямой, изящный нос и безупречная кожа. Полные губы с чётким контуром накрашены помадой приглушенного красного цвета. Вся какая-то безупречная, словно сошла с обложки журнала. Однако её взгляд холоден и отчуждён.

Адвокаты обменивались формальными репликами, используя профессиональный жаргон, звучавший резко и неприятно. Развод – понятие, которое я никогда не думал, что станет частью моей реальности.

Самым мучительным было определение места жительства дочери. Лили решили оставить со Скарлетт. Судья аргументировал это тем, что мать является основным опекуном в силу возраста ребенка. Я понимал, но сердце разрывалось. Знал, что Скарлетт увезет её в Испанию, к этому… мужчине. Испания. Другой мужчина. Слова словно ножи вонзались в грудь.

Я пытался убедить, умолял, доказывал, что смогу обеспечить Лили лучшую жизнь здесь, в Лондоне, где она родилась и выросла. Но всё было тщетно. Решение было принято. Приговор вынесен.

Мы вышли из здания суда, и погода, как оказалось, ухудшилась ещё сильнее.

– Папочка! – окликнул меня детский голос.

Маленькая девочка бежала ко мне. Её русые волосы заплетены в две косички, часть их находилась под тёплой шапкой. Осеннее пальтишко сидело на ней особенно мило, не так, как у взрослых. Щёчки покрылись румянцем от холода.

Секунда, и она уже в моих руках. В карих глазах плескалась неподдельная радость. Лили была похожа и на меня, и на Скарлетт. Смесь, скажем так.

Следом подошёл мужчина. Тот самый испанец, из-за которого рухнула моя семья. Хотя… Вина здесь его лишь частичная.

У него смуглая кожа, волнистые светло-каштановые с золотистым отливом волосы. Стиль схож с моим: классический костюм, но расстёгнутая верхняя пуговица добавляет небрежности. Симпатичный мужчина, но я уже испытываю к нему стойкую неприязнь. Скарлетт не стала нас представлять друг другу, и это даже к лучшему.

Глядя на Лили, моё сердце сжалось. Я понимал, что провожу последние минуты со своей дочуркой.

– Позволь провести с ней весь день, – сказал я, посмотрев на Скарлетт.

– На целый день не получится. У нас вылет через два часа, – ответила моя бывшая жена.

– Этого времени будет достаточно.

Нет, недостаточно! Моя дочь улетает в другую страну, к другому мужчине. И вполне возможно, что Лили будет называть испанца «папой». Ладно. Что сделано – то сделано.

– Привезёшь её сразу в аэропорт, – произнесла Скарлетт на прощание.

Я согласился, и мы с Лили направились к машине. Она забралась в автокресло и без чьей-либо помощи пристегнула ремень. Я невольно улыбнулся, поражаясь, как стремительно взрослеет моя девочка. Я, пристегнувшись, повёл машину в обожаемое место Лили – в игровую комнату с детским кафе.

Прибыв туда, дочка с радостным визгом побежала к горке, а я, немного неуклюже, последовал за ней. Я пытался не отставать, лазая по лабиринтам и ныряя в бассейн с шариками, хотя больше напоминал большого медведя, попавшего в детскую сказку. Смех Лили был лучшей наградой за мои старания.

После активных игр мы переместились в детское кафе. Там, среди ярких столиков и манящих запахов, Лили с серьёзным видом выбирала пирожное, а я с нежностью наблюдал за ней.

Мы непринужденно беседовали обо всём на свете: о планах на предстоящие выходные, о любимых мультфильмах. За разговорами и детскими играми время прошло очень быстро. Два часа пролетели, будто их не было вовсе. В глазах Лили появилась искорка грусти, она прекрасно понимала, что видеться мы теперь будем редко. Но перед тем как зайти в аэропорт, я дал ей обещание, что буду к ней приезжать, или она ко мне. Эти слова немного успокоили ребёнка, но перед посадкой в самолёт Лили вцепилась в меня мёртвой хваткой и громко плакала. Скарлетт, не обращая внимания на истерику, взяла дочь на руки и направилась из зала ожидания прочь. Лили смотрела на меня, она не могла успокоиться. А мне оставалось лишь помахать рукой на прощание и покинуть аэропорт. Я отправился домой.

Привычный звук открывающегося замка возвестил о моём возвращении. В квартире царила звенящая тишина, ставшая моим постоянным спутником. Плащ отправился на вешалку, а плечи невольно опустились. Всё здесь осталось нетронутым, словно застыло во времени, когда они ещё были рядом. На комоде, как и прежде, стояла фотография: мы втроём, лучезарные и беззаботные.

Пройдя в гостиную, я без сил опустился на диван. Пыль, покрывшая журнальный столик, служила очередным напоминанием о запустении. На краю стола одиноко стоял недопитый бокал, оставшийся со вчерашнего вечера. Не убрал. Как и многое другое. В окне мерцали огни города, отражаясь в моих потухших глазах. Смотрю на них, но вижу лишь образ Скарлетт и крохотную ладошку дочери, тянущуюся ко мне. Скоро от них не останется ничего, кроме воспоминаний. И тишины. Тяжёлой, всепоглощающей.

Не раздеваясь, я рухнул на диван и провалился в сон. В памяти всплыла первая встреча.

Кафе. На ней было платье цвета кофе с молоком. Я, как истинный кавалер, предложил ей чашечку кофе, и завязался разговор. Уже тогда я понял, что она – любовь всей моей жизни.

Я очнулся. Снова на диване. Но уже рассвело. Это был всего лишь сон, однако он был полон самым дорогим воспоминанием. Именно тогда я впервые увидел Скарлетт и потерял голову, хотя всегда скептически относился к любви и мысли, что она может вспыхнуть мгновенно, при первом взгляде. Эх… Почему именно эта встреча явилась мне во сне? Неужели это знак, что она вернется? Хотя, о чем я? Я никогда не смогу простить Скарлетт. Раз ушла – пути назад нет. Мне нужно двигаться дальше. Возможно, скоро я встречу свою настоящую любовь, ту самую, о которой пишут в книгах?

А сейчас – работа. Взяв телефон, я обнаружил несколько пропущенных от начальницы. Звонить не стал, зная, что она ждет меня у себя. Но сначала – душ и свежая одежда.

После водных процедур, приведя себя в порядок, я посмотрел в зеркало. В глаза сразу бросаются темные, густые, слегка волнистые волосы, которые я обычно коротко стригу для удобства. Затем – карие глаза. Многие говорили, что в них видят душу. Возможно, это и так. Не зря я работаю детективом. Легкая щетина – часть моего образа, думаю, она мне идёт. Не люблю идеально гладкое бритье. В целом, я бы описал себя как человека с обычной, но запоминающейся внешностью.

Тело достаточно спортивное, хотя в зал хожу нерегулярно, только когда выдается свободное время. На мне – темно-серый свитер, серый пиджак и брюки. На улице все еще льет дождь, поэтому я накинул черный плащ с серебристыми пуговицами.

Выйдя из подъезда, я почувствовал, как холод прошёлся по моей коже. Раскрыв зонт, я направился на парковку, где стоял мой чёрный BMW. Сев в салон, я включил музыку и поехал на свою любимую работу. Вскоре я подъехал к многоэтажному зданию. Именно здесь находится детективное агентство.

Кабинет Мэри Спаркс, а точнее моей начальницы, находится на предпоследнем этаже. Благо, есть лифт, и подниматься по лестнице не нужно. Поздоровавшись с коллегами, я пошёл к Мэри. Её кабинет скорее напоминал уютную гостиную, нежели рабочее пространство. Огромный стол из тёмного дерева, казалось, повидал немало тайн, но на нём царил образцовый порядок. На кожаном кресле сидела Мэри.

Вдоль стен выстроились стеллажи, забитые книгами в потрепанных переплётах – здесь были и детективы, и справочники по криминалистике, и даже томик стихов. На полках между книгами примостились сувениры из разных уголков мира – свидетельства прошлых расследований и захватывающих приключений. На стене висела большая карта города, испещрённая пометками и стрелками, словно паутина, в которую попадали самые запутанные дела. Мы с коллегами не раз предлагали Мэри сделать ремонт, скажем, более современный, но та отказывалась, ссылаясь на стиль.

Возле стола стояли два кресла, и в одном из них расположилась совершенно незнакомая мне женщина. Длинные тёмно-русые волосы заплетены в косу на бок. Мягкие черты лица и выразительные зелёные глаза. Она одета в ярко-красную рубашку и чёрный брючный костюм.

– О, Джефф! Ты как раз вовремя. Познакомься, – Мэри указала на женщину, которая сидела напротив неё, – Рита Уотерс. Твоя напарница.

– Стоп… Что?! Напарница? Мэри, а ты помнишь, что я работаю один?

– Помню, но мне на это всё равно. Кстати, Рита – очень хороший детектив из Лос-Анджелеса. Там раскрыла немало преступлений. Думаю, с тобой ничего не случится, если будешь работать в паре, – на лице Мэри сияла улыбка. Может, Рита и не в курсе, но всё агентство знает, что означает такое счастье начальницы. Оно звучало так: «Ещё хоть слово, и ты пожалеешь, что на свет родился». И я не преувеличиваю. И, кстати, о Рите. Я ни разу не слышал о ней. Хотя… Возможно, я просто не интересуюсь другими личностями, кроме себя.

– Как же хорошо, что ты согласился со мной, Джефф. И да, у вас уже есть адрес, по которому вы сейчас поедете. Я скинула его в SMS.

Я открыл переписку с Мэри и увидел адрес. Кивнув, я покинул её кабинет.

Глава 2. Загадка Шелли Мейсон.

Я вышел из здания и, подходя к автомобилю, услышал сзади цоканье каблуков. Обернулся и увидел Риту.

– Ты не мог меня подождать? – спросила женщина.

– Мы знакомы всего несколько минут, а уже разговариваешь со мной на «ты». Где же ваши манеры, мисс Уотерс?

Проигнорировав меня, Рита прошла к моей машине и открыла переднюю дверь.

– Стоп-стоп, дамочка… У вас разве нет своего транспорта?

– Нет. Мой автомобиль временно на ремонте, – ответила Рита.

– Тогда вы поедете на такси, а не со мной. Всего доброго!

Я сел в машину и нажал на газ. Недовольная дама смотрела мне вслед. Вскоре я приехал по адресу, который отправила мне Мэри.

Прохладный октябрьский ветер пронизывал насквозь, когда я вышел из машины. Обычный панельный дом, каких сотни в этом районе. Но сегодня здесь было неспокойно. Мерцающие огни полицейских машин отражались в мокрых от дождя стёклах.

Поднявшись на нужный этаж, я почувствовал знакомый запах хлорки, который ударил мне в нос. Спертый воздух, пропитанный отчаянием и безысходностью, давил на плечи. Вместо жизни, радости и надежд юная девушка лет 16–18 предпочла лезвие и ванну с водой. За ней бы бегали толпы парней. Каштановые волосы, мягкие и гармоничные черты лица. На данный момент кожа бледная, даже серая.

Что бы я почувствовал, потеряв дочь? Не могу представить. Вероятно, испытывал бы ту же боль, что и сейчас, только в разы сильнее.

Я вошел в ванную комнату. Красная жидкость, почти утратившая тепло, зеркально отражала слабое свечение лампы.

– Здесь записка, – прозвучал женский голос.

Я обернулся и увидел Риту.

– И ты здесь. Как доехала? Таксист не приставал?

Рита недовольно прищёлкнула языком и протянула мне клочок бумаги. Прочитав, я увидел неровный почерк, слова, пропитанные отчаянием и мукой:

«Я больше не могу» – вот и все объяснение.

Я внимательно осмотрел ванну, избегая прикосновений к вещам. Нет признаков борьбы, никаких чужих предметов. Всё свидетельствует о суициде. Но мой опыт говорил: торопиться с выводами нельзя. Слишком безупречно, слишком аккуратно. Как будто кто-то очень хотел, чтобы всё выглядело именно так. Записка может быть частью хитроумной инсценировки. Я вызвал экспертов. Их ждет кропотливая работа. Эта квартира хранит тайны, но я заставлю её разговориться.

Я знаю, что соседи звонили в полицию, жалуясь на подозрительный запах, исходящий из квартиры.

Следственная группа прибыла на место происшествия и вошла в квартиру. Ими были обнаружены документы, удостоверяющие личность погибшей. Ее имя – Шелли Мейсон, возраст – шестнадцать лет. Мобильный телефон и другие личные вещи отсутствовали. Учитывая несовершеннолетний возраст, у девочки должны быть родители или опекуны. Полиция обязана связаться с ними и сообщить о трагической кончине Шелли.

Тьма.

Только детский голос взывал:

Мама! Мамочка, пожалуйста!

Я проснулся ночью в холодном поту. Сердце колотилось, дыхание сбилось. Что это был за кошмар? Чей это голос? Неужели на меня так повлияла смерть этой девочки? Тщетно пытался уснуть. Взял ноутбук, решил поискать информацию о Шелли. Полиция, по всей видимости, не нашла данных о ее родственниках, хотя я в этом сомневаюсь. Все в отделе уверены в суициде, ведь на месте нашли только лезвие и предсмертную записку. Вероятно, полиция тоже склоняется к этой версии, раз не стала углубляться в поиски родных Шелли.

«Если нет информации о родителях, значит, их давно нет в живых» – часто слышу я в агентстве и в полиции. Абсурд. Гораздо проще списать все на самоубийство, чем искать улики убийства, которых, якобы, нет.

Вбил фамилию Шелли в поисковую систему, и появился список однофамильцев. Я отфильтровал результаты, оставив только жителей Лондона и ближайшего района. Нашлось имя человека, похожего на Шелли – Алан Мейсон. Скорее всего, это ее отец. Я разыскал адрес Алана и утром поеду к нему. Он живет недалеко от места гибели Шелли.

Удивительно, но я смог заснуть и проснулся от ярких лучей солнца. Ого, даже погода радует. После душа я сделал себе омлет с тушеными томатами и бутерброд с запеченным мясом. Завтракал в одиночестве, в очередной раз вспоминая их. Я помню, как Лили приготовила для нас со Скарлетт сюрприз. Она встала ранним утром, взяла книгу рецептов и начала готовить. Когда мы встали, то на столе в кухне ждал нас ароматный пирог с абрикосами и чай. Повернув голову к раковине, Скарлетт рассмеялась. Весь кухонный гарнитур был в грязной посуде и в муке. Ругали ли мы ребёнка за устроенный беспорядок? Нет. Похвалили, а после вкуснейшего завтрака убрали кухню до блеска вместе.

Прекрасное воспоминание, которое опять исчезло, и вместо смеха была лишь тишина и пустота. Я встал из-за стола, переоделся и поехал по адресу, который нашёл ночью.

Через полчаса пробок я оказался у двери, которая вела в квартиру Алана. Нажав на кнопку, я понял, что звонок не работает, поэтому начал стучать. Открыл мне дверь русоволосый мужчина с глазами небесно-синего цвета.

– Доброе утро! Я детектив Фостерс, – я предъявил документ. – Вы Алан Мейсон, верно?

Алан пугливо кивнул.

– Что-то случилось? – спросил он меня.

Разговор не должен идти в дверном проёме.

Мужчина вновь кивнул, но на этот раз увереннее. Алан сделал шаг назад, пропуская внутрь.

Квартира встретила запахом застарелой пиццы и лёгким налётом отчаяния. В полумраке, проникающем сквозь задёрнутые жалюзи, проступали очертания минималистичной мебели. Кожаный диван, казалось, впитал в себя все просмотренные футбольные матчи и пережитые расставания. На журнальном столике – хаотичное нагромождение пультов, смятых пачек чипсов и пепельница, полная окурков.

Книжные полки, заставленные в основном комиксами и дешёвыми детективами, говорили о хозяине больше, чем он сам хотел бы. На стене висела одинокая гитара, покрытая слоем пыли, словно заброшенная мечта о рок-н-рольной славе.

Кухня, отделенная от гостиной барной стойкой, представляла собой поле битвы с немытой посудой и остатками вчерашнего ужина. В целом, место выглядело так, будто здесь обитал человек, который давно перестал заботиться о порядке, погрязнув в рутине и одиночестве. Стану ли я таким же со временем, как этот мужчина? Грязным холостяком, которого кроме собственного брюха ничего не волнует?

Ну уж нет. Пускай у меня не будет женщины рядом, но себя опускать до такого уровня не буду и не хочу.

– Что вам нужно, мистер Фостер? – поинтересовался Алан. – Присаживайтесь.

– Благодарю, постою. Не думаю, что беседа затянется.

По крайней мере, надеюсь на это. Долго находиться в этой квартире мне некомфортно. Алан, напротив, не спеша подошел к дивану и опустился на него.

– Вопрос может показаться странным, но я обязан его задать. У вас есть дочь?

– Да, есть. После моего развода с её матерью она не желает со мной общаться, – откровенно ответил Алан.

А что, если Лили тоже отдалится от меня? Или Скарлетт настроит её против меня? Или подростковый возраст сыграет свою роль? Ведь он не за горами. Или она решит, что я как-то обидел её или Скарлетт? Боже… Эти мысли не дают мне покоя.

– Не могли бы вы назвать имя вашей дочери?

– Мишель Мейсон.

Чёрт возьми! Я ошибся. Но как такое возможно? Моя программа никогда не давала сбоев, всегда выводила меня на нужных людей.

– Что-то случилось? – спросил Алан, заметив мою растерянность.

– Вчера неподалеку от вашего района обнаружили тело молодой женщины. Судя по всему, самоубийство, но интуиция подсказывает мне, что это убийство. Вы очень похожи: внешне и фамилия совпадает. Я предположил, что вы её отец, поэтому и приехал. Прошу прощения.

Я направился к двери.

Оказавшись в машине, я понял, куда мне нужно ехать – в агентство, чтобы обсудить всё с Мэри, попытаться выстроить логическую цепочку и понять, что делать дальше. Я зашёл в тупик. Солнечная погода сменилась тучами, пока я был у Алана. Сейчас польёт дождь. Плохая погода позволила мне добраться до офиса быстрее.

– Можно? – спросил я, открывая дверь кабинета Мэри.

– Да, входи.

Я опустился в кресло и, глядя на Мэри, рассказал о своём визите к Алану.

– Ты никак не угомонишься? Прими как факт: девушка покончила с собой. Не ищи здесь загадки.

– Тебя не удивляет, что у неё нет родных? Что криминалисты ничего не нашли? Самоубийство? Серьёзно?! Лезвие и предсмертная записка ещё ничего не доказывают, – в голосе прозвучал гнев.

Мэри тоже переполнял гнев. Резко повернувшись, она схватила яркую папку с книжной полки и с силой бросила её на стол.

– Просмотри и успокойся! – почти прокричала она. Казалось, от напряжения на её лице проступило ещё больше морщин.

Я открыл папку и начал изучать содержимое. Там была информация о родителях Шелли. Мужчина – светловолосый, с небесно-голубыми глазами. Его волосы цвета выгоревшего льна слегка вились у висков, обрамляя лицо с тонкими чертами и сильным подбородком. Его имя – Чарли Мейсон. Женщина, с волосами цвета спелой пшеницы, с глазами цвета морской волны, будто излучала молодость и свежесть. Её волосы мягко ниспадали на плечи, подчеркивая изящество шеи. Её звали Райли Мейсон. Рядом с фотографиями была прикреплена газетная вырезка.

«Супруги решили отдохнуть и купили билеты на Канарские острова. Но произошла трагедия: самолёт потерпел крушение, выживших нет».

– Её родители погибли в авиакатастрофе неделю назад. Она не смогла пережить их гибель, – объяснила Мэри.

Действительно, сходство Шелли с родителями было очевидным. Но я всё ещё не мог поверить, что это не убийство.

– Где ты нашла это? Я перерыл весь Интернет и использовал все свои связи.

Мэри лишь пожала плечами с хитрой усмешкой, давая понять, что не собирается раскрывать свои источники.

– Не верю. Это не её родители. Нас водят за нос, это очевидно.

– Глупо. Ты пытаешься что-то доказать, что-то выдумать, хотя всё уже решено. Зачем? Чтобы заслужить уважение? Признание? Но ты же лучший детектив в Лондоне. И знаешь, что? Даже самые лучшие сыщики ошибаются. Не вмешивайся больше. Дело закрыто. А если полезешь, последствия ты знаешь, Джефф.

Я чувствовал себя чайником, который стоял на плите и пытался всем сказать: «Я сейчас взорвусь, если вы меня не выключите». Я зол, меня трясёт от ярости. Только что Мэри сказала, что я лучший детектив в Лондоне, ведь так? Тогда почему мне никто не верит?

Я вскочил с кресла, чуть не перевернув его от ярости. Я не заметил, как вновь оказался в салоне автомобиля. В такие моменты меня поддерживала Скарлетт, а теперь она где? Правильно, в Испании вместе с моей дочерью! Значит, и Скарлетт в меня не верила и поддерживала ради галочки. А когда на горизонте появился ухажёр получше меня, она тут же прыгнула в постель к нему!

Гнев, ярость и злость наполняли меня до предела. Я ударил кулаком по рулю, чтобы хоть как-то успокоиться. Громкий сигнал разнёсся по всему салону автомобиля и за его пределами. Настолько громкий, что мимо проходящая дама с собачкой испугалась. Её пёс загавкал в сторону моей машины.

– Свою собаку уберите, иначе я за себя не отвечаю! – я немного приоткрыл окно и произнёс эту фразу даме.

Шокированная женщина смотрела на меня. Она кричала, ругалась в мой адрес, а я просто закрыл окна и откинулся на спинку водительского сиденья. И вдруг дверь открывается, и на пассажирское, рядом со мной, место садится кто-то, чей аромат наполнил мой автомобиль. Теперь пахнет конфетной вишней с нотами горького миндаля, корицы и жасмина. Достаточно приятный аромат. Я повернул голову, и, как оказалось, рядом со мной находилась Рита.

– Что ты тут забыла? В курсе, что это не твоя машина? Или ты перепутала меня с таксистом?

– Что случилось? Ты будто с цепи сорвался. Может, я смогу помочь?

– Вали из моей машины, пока не пожалела, что вообще здесь находишься.

Рита, тяжело вздохнув, вылезла на улицу. А я словно начал уходить в транс.

Глава 3. Сны и Реальность: Детектив Фостерс на грани.

Солнце лениво пробиралось сквозь занавески, рисуя золотые полосы на лицах моих девочек. Жена, с растрёпанными после сна волосами, нежно обнимала нашу дочь, которая, уткнувшись носом в её плечо, что-то тихонько бормотала. В этот момент мир за пределами нашей спальни перестал существовать. Была только эта хрупкая, но такая сильная связь между ними, которую я чувствовал кожей.

Я присел на край кровати, осторожно коснувшись их плеч. Они обернулись ко мне, и в их глазах я увидел отражение всего, что для меня важно. Улыбка жены была наполнена теплом и любовью, а дочь, как маленькое солнышко, осветила комнату своим сиянием.

Сон… Очередной. Сколько можно? Может, нужно сходить к психологу? Хотя… Может, это нормально? С нашего расставания прошла почти неделя.

Кстати, проснулся я в машине. Поэтому нужно уехать домой и продолжить расследовать убийство. Да, Мэри сказала мне, чтобы я не лез. Плевать! Пусть делает, что хочет. Но… Вопрос: почему я хочу доказать всем, что это убийство? Почему думаю о погибшей девчонке? Есть три причины. Первая – моя дочь. Я представил, что было бы со мной, если бы мне сообщили печальную новость. Шелли – чья-то дочь, возможно, эту девочку ищут родители, но не могут найти. Вторая – моя работа. Я сидел и учился не ради того, чтобы сказать банальный ответ без расследования. Третья – чутьё. Оно никогда меня не подводило. Я чувствую, что Шелли убили.

Когда я пришёл домой, то нашёл картон, прикреплённый к стене. Я создал муляж фотографии в кабинете Мэри, только видоизменил. Я написал предположительные мотивы и людей, которые замешаны в убийстве. Кусочки не соединяются, но это пока что.

Нужно опросить соседей. Точно! Гениальная идея! Люди постоянно видят друг друга: в лифте могут столкнуться, мусор вместе выкидывать или просто здороваться. Наверняка, могли заметить что-то странное. Я посмотрел в сторону окна, солнце постепенно поднималось ввысь, в небо. Ложиться уже и не надо. Значит, на завтрак будет кофе и душ для бодрости.

Тяжёлый запах дешёвых духов и затхлости въелся в мои ноздри, как только я переступил порог первого этажа, где заметил пожилую женщину, которая поливала цветы.

– Здравствуйте, я детектив Фостерс, – представился я ей, – мне бы хотелось задать вам пару вопросов касательно трагического происшествия в квартире 58 на 4-м этаже.

Она окинула меня подозрительным взглядом, прищурившись.

– Бедное дитя. Сама, говорят?

Я кивнул, стараясь не выдать своё волнение.

– Именно это мы и пытаемся выяснить. Заметили ли вы что-нибудь необычное в последние дни? Может, какие-то странные звуки, визиты?

Она покачала головой, продолжая возиться с цветами. Смысла допрашивать её не было, поэтому я пошёл дальше.

Теперь я стучал в дверь второго этажа. Благо, открыли. Я задал всё тот же вопрос, но опять же ничего такого не слышали. Я шёл к другим людям, но каждый раз одно и то же: сочувствующие взгляды, покачивания головой, уверения в том, что ничего странного не видели. Идеальная жертва, идеальное алиби для убийцы. Нужно копать глубже, искать то, что скрыто за этой завесой добропорядочности.

Когда я подошёл к машине, то увидел столь неприятную картину. Мой автомобиль выглядел ужасно. Стёкла разбиты, шины спущены, и на всём кузове написано:

"Не копай на меня! Иначе будет хуже!".

Кто написал мне сообщение, по почерку не понятно. Но я позвонил одному хорошему знакомому, который может увезти машину на ремонт и вернуть её в прежний вид. Денег он берёт не так много, но я оставляю ему чаевые, потому что ситуации бывали разными. То, что сегодня сделали, можно сравнить с детской шалостью. Эта машина "страдала" намного хуже. К примеру, выбивали фары, оставляли автомобиль без крыши. Ощущал себя в тот момент богатым человеком, который купил кабриолет.

Через полчаса приехал молодой мужчина в грязном комбинезоне, который поведал многое. Он посмотрел на мой автомобиль и рассмеялся.

– Но ты продолжишь искать информацию о человеке?

Я с ухмылкой кивнул. Конечно, я буду искать его. Сообщение говорит само за себя, что Шелли убили. Знакомый увёз авто, а я вызвал такси и отправился в квартиру убитой. Может быть, криминалистов подкупили? Может быть, они специально ничего не нашли, специально закрыли глаза на важную деталь?

Когда оказался в квартире Шелли во второй раз, я понимал, что упустил этот уют. Она была наполнена мягким светом ламп, и я заметил аккуратность: каждая вещь лежала на своём месте, ничего не выдавало беспорядка. Я зашёл в одну из комнат и сразу понял, что это спальня Шелли. Стены окрашены в пастельные тона – нежно-розовый и светло-голубой, создавая ощущение лёгкости и простора. На одной из стен висел большой постер с изображением звёздного неба, подсвеченный светодиодной лампой. Мебель была стильная и функциональная: небольшой письменный стол, мягкий диванчик с подушками, шкафчик с книгами. В углу стоит музыкальный центр. Что меня удивило, так это то, что нет фотографий друзей, семьи или банально с ней самой. Обычно девушки в её возрасте любят делать фотографии, позировать на них. Но ладно, такое бывает. Подозрительного в этом, в принципе, нет. Возможно, девушка недавно переехала и не успела обжиться.

Я внимательно осмотрел каждый уголок, проверил шкафы, полки, даже заглянул под кровать. Но ничего не нашёл. Всё было слишком чистым, слишком правильным. Это начинало меня беспокоить.

В кухне, гостиной, коридоре ничего не было. Скорее всего, я ошибся, когда думал, что криминалистам дали взятку. В этой квартире действительно нет подозрительных предметов или подсказок, что девушка убита. Осмотрев ещё раз помещение до мелочей, я понял, что смысла находиться здесь нет. Поэтому я покинул квартиру, вызвал такси и отправился в кабинет частного психолога. Да, на меня столько навалилось, что я не в силах с этим справиться. Погода была прекрасная, и я воспринял это как добрый знак перед визитом к специалисту. Благодаря расторопности таксиста, выбравшего оптимальный маршрут, я прибыл на сеанс без опозданий.

В комнате царил приглушенный свет, исходивший от настольной лампы, отбрасывающий мягкие желтоватые блики. Интерьер дополняли кожаные кресла, обтянутые темно-зеленым бархатом в тон кабинету. Передо мной расположилась женщина средних лет с проницательным и слегка грустным взглядом. В воздухе чувствовался аромат кофе и свежезаваренного чая, перемешанный с легким запахом дорогого парфюма.

Я опустился в кресло, и мои руки бессильно лежали на коленях.

– Я в тупике, – произнес я, – словно застрял в бесконечном кошмаре.

Психолог молча кивнула, предлагая продолжить.

Недавно я пережил развод. Моя бывшая жена увезла нашу дочь в Испанию. Я вижу их во сне. И работа…

– Что происходит на работе?

– Дело, которое я веду. Несколько дней назад произошла трагедия – девушка покончила с собой, но я… Не могу поверить в это. Меня не покидает ощущение, что здесь что-то нечисто. Все коллеги убеждены, что это самоубийство, ведь нашли предсмертную записку и лезвие. Но я чувствую, что это не так. Я замечаю детали, которые не складываются в картину самоубийства.

Психолог задавала вопросы, на которые я отвечал. Под конец сеанса она посоветовала мне довериться кому-то, разделить это бремя, а не нести его в одиночку. Скептически восприняв её слова, я покинул кабинет. Закрывая дверь, я случайно задел девушку. Подняв взгляд, я узнал Риту. Протянув руку, я помог ей подняться.

– Что ты здесь делаешь?

– Иду на приём к психологу, – ответила она.

– Зачем?

– Я работаю над детской травмой. Впрочем, это неважно, – она замолчала, что-то обдумывая, – не подождешь меня? Я хочу пригласить тебя на кофе и обсудить дело Шелли.

Я хотел отказаться, но Рита уже скрылась в кабинете. Может, стоит прислушаться к совету психолога? Открыть свое сердце Рите, довериться ей? Почему бы и нет. Я присел на скамейку неподалеку от клиники.

Тьма.

И я посреди нее.

Вновь слышу женский голос, но теперь он обращён ко мне.

– Джефф, ты на верном пути. Я буду давать тебе подсказки во снах.

– Кто ты? – крикнул я.

– Я верю в тебя. Ты сможешь понять их, будь внимателен.

Но я не смог разобрать остальные слова.

Тьма рассеялась, и передо мной возникла Скарлетт с обеспокоенным взглядом. Я протёр глаза и осмотрелся. Скамья, клиника… Опять сон. Опять женский голос.

– Джефф! – её голос вернул меня в реальность, и я с восхищением посмотрел на женщину. Вдохнув аромат её духов, я словно в полусне потянулся к её губам и прикоснулся к ним.

Поцелуй был мимолётным. Я удивился, ведь обычно Скарлетт наслаждалась такими моментами.

– Что ты делаешь?

Стоп… Почему я слышу голос Риты, а не своей жены? Неужели я…?

Окончательно проснувшись, я увидел Риту, стоящую в нескольких шагах от меня. Меня осенило, что я натворил. Я поцеловал Риту, перепутав её со Скарлетт! Теперь понятно, почему поцелуй был таким мимолётным. Рита отстранилась. Боже… Что она сейчас чувствует? Я, кажется, схожу с ума.

– Джефф, с тобой всё в порядке? – спросила Рита, приближаясь ко мне.

– Да… Всё хорошо. Просто мне показалось, что передо мной стоит другая женщина.

– Тогда нам точно нужно выпить кофе. В качестве извинений, – сказала Рита со смехом.

Я согласился. И дело было уже не в совете психолога, а в моей нелепой оплошности.

– Удивительно, что ты без машины. Может, подвезти тебя? – спросила Рита, но я не очень вслушивался в её слова. – Ладно, тебе повезло. Я как раз сегодня утром забрала свою машину из ремонта.

Рита направилась к красной "Мазде", и я пошел за ней. Усевшись в машину, я смотрел в окно, погрузившись в свои мысли. К счастью, Рита была занята дорогой и не задавала лишних вопросов. Что со мной происходит? Неужели на меня так влияют бессонные ночи, развод, ситуация с Шелли и сны, в которых появляются Скарлетт и Лили? Скорее всего, да. И, кажется, одного визита к психологу недостаточно. Но сейчас у меня нет времени. Нужно найти убийцу Шелли и того, кто испортил мою машину.

Джефф, ты ведёшь себя как тряпка. Соберись!

Мои мысли переключились на сон с женским голосом. Единственное, что я разобрал, это слово "подсказки". Что это значит? Может быть, женщина из сна даст мне ключ к разгадке убийства?

Летая в своих мыслях, я не заметил, как автомобиль Риты остановился, а перед глазами оказалась совершенно другая локация. Как я понимаю, мы прибыли в кофейню. Двухэтажное здание, выдержанное в тёплых тонах охры и терракоты, уютно расположилось на углу улицы. Большие окна первого этажа манят тёплым светом; сквозь них виднеются мягкие диваны и столики, за которыми неспешно беседуют люди. Второй этаж с коваными балконами утопает в зелени вьющихся растений.

Над входом висит вывеска с логотипом – чашка кофе, из которой поднимается тонкий завиток дыма, напоминающий песочные часы. От тротуара ко входу ведёт выложенная брусчаткой дорожка, обрамленная кустами лаванды. Название «Аромат Времени» к кофейне подходит.

Рита и я вышли из машины и направились внутрь. Запах кофе ударил в нос, как только мы переступили порог. Внутри намного уютнее, чем снаружи. Мы с Ритой выбрали столик подальше от входа и заказали по двойному экспрессо. Пока мы ждали, я огляделся. На стенах висели картины с видами старой Европы, а из динамиков тихо звучал джаз.

– Что ты делал у психолога? – спросила Рита, как только на столике оказались две чашки кофе.

– Я думаю, что это личный вопрос. Мы не так близки, чтобы я отвечал на него.

Рита согласилась. По её глазам вижу, что ей интересно узнать о том, что произошло возле клиники. Но это тоже оставлю без ответа. О чём ты хотела поговорить со мной?

– Я не первый год работаю детективом и немало раскрыла убийств. По некоторым причинам я переехала из Лос-Анджелеса в Лондон, и у меня появляется напарник. То есть ты, – женщина сделала глоток горячего напитка, а после поставила обратно на тарелочку, – но я не могу назвать нас напарниками. Ты едешь допрашивать соседей, пытаешься узнать информацию о родителях Шелли и едешь обыскивать дом девушки, не сообщая мне какие-то новости, зацепки или улики. Я ни капли не удивлён, откуда Рита знает о моём расследовании. Думаю, что её посвятила Мэри. Я понимаю, что ты работаешь один, но ты доверься не только своему разуму, а кому-то ещё. Поверь, тебе станет легче.

– Хорошо, – глаза Риты округлились. Видимо, она не ожидала, что я так быстро соглашусь. Что ты предлагаешь?

– Что сказал патологоанатом?

– Точно! Коллеги были у него, но тот говорил то же самое, что и все. Самоубийство. Но хотелось бы мне лично с ним пообщаться, да только времени особо не было.

– Ясно. Тогда сейчас и отправимся, – произнесла Рита, и мы синхронно поставили пустые чашки на стол.

Глава 4. Отчаяние и Пушистая надежда.

В кабинете Гарварда пахло формалином и безысходностью. Он встретил нас вялой улыбкой и сразу перешёл к делу.

– Стандартное самоубийство, Джефф. Никаких признаков насилия, никаких следов борьбы. Всё указывает на добровольный уход из жизни.

Я сжал кулаки. Что-то здесь было не так. Слишком гладко. Слишком просто. Рита, казалось, разделяла мои сомнения.

– Вы уверены? – её голос звучал спокойно, но я знал, что она, как и я, чувствовала фальшь.

Гарвард нервно поправил очки и повторил свой вердикт. А мы, опечаленные, вышли на улицу.

– Ему заплатили! Дали взятку! – психовал я, сидя в машине, – тут психологом не нужно быть, чтобы это понять. Его голос, движения… Всё было неестественным, наигранным и нервным. Он что-то скрывает. Он покрывает убийцу! Если бы я начал пытать его… Гарвард тут же бы раскололся, как грецкий орех.

– Прекрати! Насилие не помогло бы. Видимо, заплатили ему очень хорошую сумму. Что будем делать дальше? – спросила Рита.

– Не знаю. Мы попали в тупик.

Рита, тяжело вздохнув, предложила подвезти меня до дома. Я согласился.

Я приехал домой, взял из шкафчика бутылку виски и бокал. Я пил алкоголь в тишине, в пустоте и одиночестве. Это всё давило на меня. Алкоголь не помогал забыться, в глазах рисовались их картинки.

В гостиной царил мягкий полумрак, освещенный лишь теплым светом торшера у дивана. Лили устроилась на ковре у камина, увлечённо рисуя что-то яркими мелками. Её звонкий смех то и дело разносился по гостиной, словно маленькие колокольчики. Скарлетт удобно расположилась на диване рядом со мной, читая книгу. Иногда она отрывалась от чтения, чтобы посмотреть на меня тёплым взглядом или подправить выбившуюся прядь волос у Лили.

Так продолжаться больше не может. Это лишь воспоминания! Картинки, которые уже никогда не вернутся в мою жизнь. Я понимаю, что рано или поздно смирюсь с расставанием, но не сейчас. Нужно время даже сильному мужчине, как мне. Я уснул. Проснулся от громкого будильника, который напоминал мне о том, что стоит идти на работу. Там веселее. По крайней мере, не одиноко и не пусто, как здесь. Я привёл себя в порядок и отправился в детективное агентство.

Там время пролетело незаметно. Мы с Ритой строили догадки, ездили на ещё одни преступления, которые раскрыть было легче. Я и не заметил, как рабочий день подошёл к концу. Мне позвонил тот мужчина и сообщил, что он отремонтировал машину. Я попросил Риту довезти меня до автосервиса. Та согласилась, и через полчаса мы находились возле моего авто. И действительно. Машина цела. Ни царапинки, ни разбитых фар, ни надписи, оставленной убийцей Шелли. Я попрощался со всеми, а затем сел в салон автомобиля и поехал в сторону приюта для животных. На протяжении сегодняшнего дня я решил завести кого-нибудь: собачку или кошку, чтобы в доме не было так пусто. Может, если появится животное в квартире, то я быстрее свыкнусь? Ведь будет кто-то встречать довольным «мяу» или вилянием хвостиком.

Запах дезинфекции и лёгкой грусти витал в воздухе. Клетки, большие и маленькие, населяли лающие собаки, настороженные кошки и робкие кролики. Я медленно проходил вдоль рядов, всматриваясь в каждую мордочку, пытаясь почувствовать ту самую искру, связь.

Одна собака особенно отчаянно лаяла, прыгая на решётку, словно молила забрать её. Кошка с пронзительными зелёными глазами смотрела на меня с невозмутимым достоинством. Я колебался, чувствуя, как ответственность наваливается на плечи.

И вдруг, в самой дальней клетке, я увидел его. Маленький, пушистый серый комочек с огромными, наивными глазами. Он свернулся калачиком в углу, дрожа от страха. Что-то в его беззащитности тронуло меня до глубины души. Я понял – это мой шанс. Не я выбираю его, а он меня. Я взял его в руки, и он задрожал сильнее. Его шёрстка была мягкой и тёплой. Он словно облачко. Да, такое имя котёнку подходит. Я забрал его. Но перед тем, как заехать домой, я зашёл в зоомагазин, где купил корм, миски и игрушки.

Когда котёнок оказался в квартире, он выглядел забавно. Обнюхивал и заглядывал в каждый уголок, залез под диван и сидел там, пока я не наложил ему еду. После еды Облачко сел рядом со мной и замурлыкал. Он чувствует себя в безопасности, понял, что я его не обижу. На журнальном столике зазвонил мой мобильник, от чего котёнок испугался. Боже… Что с тобой делали люди, что ты боишься каждого шороха?

– Алло, – сказал я, нажав на кнопку «ответить».

– Джефф, можно я к тебе приеду? У меня затопило дом, – произнесла Рита.

Я дал согласие, и вскоре раздался звонок в дверь. На пороге стояла Рита с тарелкой домашних маффинов в одной руке и дорожной сумкой, перекинутой через плечо. Поприветствовав её улыбкой, я пригласил войти. Она сразу заметила котёнка, осторожно приблизилась и позволила ему обнюхать себя. Облачко, почувствовав её доброту, доверчиво подставил мордочку для поглаживаний. После этой небольшой сцены Рита прошла на кухню, и я последовал за ней. Я поставил чайник, желая проявить гостеприимство.

– Извини, что побеспокоила тебя своим приездом. Просто больше не к кому обратиться. Моя семья и друзья остались в Лос-Анджелесе.

Я отмахнулся, показывая, что все в порядке.

– Что же случилось?

– Прорвало трубу, затопило несколько комнат, и теперь требуется серьезный ремонт. Жить в таких условиях невозможно, пока все не починят.

Чайник закипел. Я достал чашки и заварку из шкафчика. Кухню наполнил фруктовый аромат – кажется, ягодный чай. Скарлетт его обожала, а я предпочитаю кофе.

Я протянул Рите чашку, и она благодарно улыбнулась. Заинтересовавшись её историей, я спросил:

– Почему ты переехала в Лондон?

– Я была замужем. После развода захотела начать все заново. Решила сменить обстановку, потому что каждый уголок напоминал о прошлом.

Вполне понятное решение. Может, и мне стоит так поступить? Хотя бы на время.

– Похоже, ты женат, – заметила Рита, увидев кольцо на моей руке.

– Недавно развелся, но пока не могу его снять.

Она понимающе кивнула. Я попробовал маффин. Очень вкусно. Внутри изюм.

После короткой беседы на кухне мы переместились в гостиную и вернулись к расследованию. Выдвигали предположения, строили логические цепочки, но ничего не указывало на убийцу Шелли. Желание отказаться от этого дела росло. К тому же, на улице стемнело, и часы показывали далеко за полночь. Я предложил Рите гостевую спальню со всеми удобствами, включая душ. Да, я не объяснил. У меня просторная двухэтажная квартира. Наверху детская, наша спальня со Скарлетт, гостевая и ванная комната. Внизу гостиная, коридор, ведущий к входной двери, кухня и еще одна ванная.

Мы со Скарлетт мечтали о такой квартире с юности и долго копили на нее.

В памяти снова всплывает наша первая встреча. В той самой кофейне, за чашкой ароматного кофе и пирожным, мы разговорились. Я многое узнал о ней в тот вечер. Скарлетт была младше меня на три года. Она только поступила на первый курс лингвистики, а я заканчивал обучение в полицейской академии. Обменявшись номерами, мы начали переписываться и встречаться. Наша дружба крепла, и однажды, на её двадцатилетии, произошел наш первый поцелуй.

Она только переехала в собственную квартиру накануне дня рождения и пригласила всех: подруг, однокурсников и меня. Но в итоге пришли только мы вдвоем. Мы прекрасно провели время, смеясь и танцуя под любимые песни. Когда заиграла медленная мелодия, я пригласил Скарлетт на танец. В конце танца я, повинуясь внезапному порыву, поцеловал ее. Ее губы пахли ванилью и клубникой. Я ожидал замешательства, но вместо этого увидел смущение и румянец на ее щеках. Эта реакция подсказала мне, что между нами не просто дружба. Я начал ухаживать за ней, встречал после занятий и предложил стать моей девушкой.

Вскоре Скарлетт забеременела. Я был счастлив и сделал ей предложение в той самой кофейне, и мы начали готовиться к свадьбе. Торжество, платье, гости… Мы поженились.

На УЗИ нам сообщили, что будет двойня. Две девочки. Но при родах выжила только одна. Второй ребёнок погиб из-за аноксии. 1Это был страшный удар для нас обоих. Скарлетт была безутешна, я тоже не мог найти себе места. Мы обращались к психологам, принимали лекарства, но постепенно нашли в себе силы ради Лили. Мы стали жить дальше и радоваться нашей дочери. Рассказали ли мы Лили о её сестре? Пока нет, она еще слишком мала.

Позже, когда боль утихла, мы задумались о втором ребенке, но врачи сообщили о бесплодии Скарлетт. Мы смирились с этим и решили посвятить себя воспитанию Лили.

И вот, прожив много лет вместе, пережив радости и горести, Скарлетт призналась, что у нее другой мужчина. Последовал развод, она забрала Лили, а я остался один. Я думал, что это навсегда, что мы состаримся вместе, но судьба распорядилась иначе.

Глава 5. Расследование во сне.

Сон. Я стою перед ванной, где лежит тело Шелли.

– Всё было не так, – девичий голос прозвучал рядом со мной, отчего я дёрнулся. Повернул голову и увидел Шелли. Такую живую и одновременно грустную: – Не сдавайся, прошу. Я хочу, чтобы этого человека упрятали за решётку.

– Скажешь, кто тебя убил?

Шелли отрицательно помотала головой, а затем испарилась.

Пробуждение пришло неожиданно – что-то нежно касалось моего лица. Открыв глаза, я обнаружил крошечного котёнка, игриво помахивающего своим хвостиком прямо у меня перед носом. Не удержавшись от улыбки, я погладил Облачко, в ответ услышав его довольное мурлыканье. Аромат свежеприготовленной яичницы и бодрящего кофе наполнил комнату. Бережно уложив котенка обратно на постель, я поднялся. После утренних процедур в ванной я направился на кухню, где у кухонного острова хлопотала Рита. На ней был надет просторный серый свитер с надписью «NEW YORK», слегка обнажающий плечо, короткие белые шорты, а высокие носки в сочетании с мягкими домашними тапочками придавали её облику особую теплоту и уют. Собранные в пучок волосы и лёгкая улыбка говорили о её увлеченности процессом приготовления завтрака.

– Наконец-то ты проснулся! Доброе утро, – сказала она.

– И тебе доброе.

Моё внимание переключилось на аппетитные блюда, разместившиеся на кухонном острове: яичница, тосты с апельсиновым джемом и, судя по насыщенному цвету, американо.

– Ох, я совсем забыла о твоей холостяцкой жизни, – с улыбкой произнесла Рита, видя моё замешательство, – но, открыв холодильник, сразу вспомнила. Там только яйца и джем, а в шкафчиках – лишь кофе, алкоголь и хлеб. Нужно срочно ехать в магазин за продуктами.

– Эй, полегче. Я не планирую тратить свой единственный выходной на эту рутину. Тем более у меня сегодня бокс, – проговорил я, усаживаясь на барный стул рядом с островом, – и, к слову, мой завтрак – это только кофе.

Признаюсь, аромат жареных яиц пробудил во мне неистовый аппетит.

– Ты увлекаешься боксом? Я тоже. Можно было бы потренироваться вместе, а после заглянуть в магазин за продуктами, – Рита нарочито выдержала паузу. – Да, я вижу, как ты с вожделением смотришь на яичницу и гренки.

– Рита, у меня складывается впечатление, что мы женаты много лет.

– Вообще-то я планирую здесь пожить какое-то время, и голодать у меня нет никакого желания. Ешь и не выпендривайся!

Рита пододвинула тарелку с яичницей ко мне, протянув нож и вилку. Она села чуть поодаль, а я, откусив кусок, невольно замычал от удовольствия. Давно я не ел домашней еды, обычно перебиваюсь доставкой или заменяю ужин алкоголем. Рита, немного понаблюдав за моей реакцией, улыбнулась. Затем и сама приступила к завтраку.

– Обычно я предпочитаю овсянку с фруктами или какой-нибудь лёгкий салат по утрам, но сегодня придётся обойтись яичницей, – произнесла она, сделав глоток кофе из чашки.

Я проигнорировал её слова, не посчитав нужным отвечать.

После завтрака Рита всё-таки убедила меня взять её с собой на тренировку по боксу, а затем отправиться в магазин за продуктами. Сейчас я, переодетый в спортивный костюм, ждал её в гостиной. Казалось, она выбирает наряд для важного мероприятия, а не для занятий спортом. Спустя несколько минут ожидания Рита спустилась со второго этажа. На ней была простая чёрная футболка, поверх которой надета кожаная куртка, спортивные штаны и белые кроссовки.

– Что ты так долго делала наверху, если в итоге надела обычную спортивную одежду? – проворчал я с раздражением.

– Начну с того, что я девушка и не могла быстро определиться с нарядом для тренировки. И закончу тем, что ворчать мужчине не к лицу.

Рита прошла мимо меня, направляясь к выходу. Цокнув языком, я последовал за ней.

Зал оказался просторным, с приглушённым светом и характерным запахом пота. Боксёрские груши висели рядами, словно зрелые плоды на деревьях. В углу располагался ринг, обтянутый потёртой кожей. Спортсмены разминались, прыгая со скакалкой и отрабатывая удары перед зеркалом.

Разминка давалась легко, а вот когда дело дошло до отработки ударов, я почувствовал себя бревном. Рита же, напротив, двигалась грациозно, словно кошка, и каждый её удар был точным и сильным. Я удивлён, откуда в ней столько силы и координации.

– Что это было? – спросил я после окончания занятия.

– Папа научил в детстве для самообороны, а потом мне начало нравиться, и он отдал меня на кружок по боксу. Хотя мама была против, говоря, что девочка должна заниматься танцами или книги писать, а не драться, – ответила она, садясь в машину, – ну что, за покупками?

Я кивнул, завёл двигатель, и мы тронулись в сторону продуктового магазина.

Супермаркет был огромен, как ангар. Ряды полок, казалось, уходили в бесконечность, заполненные разноцветными упаковками. Рита неслась по проходам, как гонщик «Формулы-1»2. Она брала всё подряд: авокадо, спаржу, какое-то экзотическое печенье. Я тащил корзину, постепенно ощущая, как немеет рука. Замороженная рыба, яйца, итальянская паста… Такое ощущение, что нас не двое, а целый отряд. Для меня поход в магазин всегда считался адом, особенно когда иду не один. Если мне что-то потребуется, то я беру только то, что мне необходимо, а не то, что видят мои глаза. Но через час ад закончился. С огромными пакетами мы вышли из супермаркета.

Когда мы приехали домой, Рита разложила продукты и предложила вместе приготовить ужин. Я рассмеялся.

– Могу сказать одно: готовить я не умею. Максимум, что в моих силах – пожарить горелую яичницу.

Но мои слова ни капли не напугали Риту, наоборот, её лицо изменилось, словно на этом корабле капитан она.

– Лук порезать сможешь?

Я кивнул.

– Значит, твоя задача на сегодняшний ужин сводится к нарезке овощей и моральной поддержке.

Я тяжко вздохнул, пытаясь придумать хоть какую-то отмазку, чтобы не готовить. Рита, не обращая внимания на меня, достала доску, нож и овощи. Деваться некуда, и я подошёл к кухонному островку. Сначала нарезал лук, затем, по инструкции Риты, морковь. Я чувствовал себя не в своей тарелке, зато она – нет. Рита колдовала над плитой, ловко жонглируя половником и специями. Кухня наполнилась аппетитным ароматом трав и жареного чеснока.

Я пытался шутить, рассказывал какие-то нелепые истории, чтобы немного разрядить обстановку. Рита смеялась, отмахиваясь от меня лопаткой. В какой-то момент она попросила достать розмарин с верхней полки. Я потянулся и случайно задел банку с мукой, которая с грохотом обрушилась на меня, оставив белое облако в воздухе. Котёнок, зашипев, спрыгнул с барного стула, а Рита начала смеяться. Я стоял весь в муке и чувствовал себя полным идиотом. Но её смех был таким заразительным, что я не смог удержаться и тоже рассмеялся.

И спустя долгое время моих страданий мы накрыли на стол. Паста получилась просто восхитительной. Благо, на одежде и теле не было муки, поэтому я мог спокойно насладиться едой.

– Ты гений, – сказал я Рите.

Она лишь скромно улыбнулась. Наши взгляды встретились, и на секунду повисла неловкая тишина.

– Почему ты была у психолога? Ты говорила, что прорабатываешь детскую травму. Какую?

Тишина продолжалась. Я понимал, что выбрал слишком личный вопрос для Риты. Она молчала.

– Если ты не хочешь рассказывать, то перейдём на другую тему.

– Я расскажу. Думаю, что стоит послушаться психолога, а именно открыть свою душу кому-нибудь.

Я кивнул и стал внимательно слушать её.

16 лет назад…

Рита окончила школу, получила аттестат. Все школьные годы ей нравился один мальчик, который учился с ней в одном классе. Рита пыталась заговорить с ним, писала записки, где признавалась в чувствах. Мальчику было всё равно. Попытки заговорить он игнорировал, листки выбрасывал, так как нравилась другая. Он любовался королевой школы, популярной девочкой. Получился некий любовный треугольник.

Рита не раз наблюдала, как мальчик оказывал знаки внимания другой. Она потеряла смысл бегать за ним. Но выпускной вечер преподнёс сюрприз. Мальчик, от которого сердце у Риты бешено стучало, подошёл к ней, причём не один раз. То предлагал напитки, то приглашал на медленный танец. В его глазах читалось восхищение, и Рита, смущаясь, отвечала на его знаки внимания. Он говорил комплименты о её платье и об улыбке, а когда выпускной вечер закончился, то предложил проводить до дома. Они шли по тёмным улицам, разговаривая о будущем, о мечтах. Внезапно мальчик свернул в безлюдный переулок. Рита почувствовала тревогу, но не успела ничего сказать. В одно мгновение его взгляд изменился, стал чужим и пугающим. Дальше был только ужас, боль и отчаяние. Мир Риты рухнул, оставив после себя лишь зияющую пустоту.

Настоящее время.

Рита, сжав пальцы в кулак, рыдала без остановки. По щекам текли слёзы, оставляя мокрые дорожки. Подойдя ближе, я вновь ощутил сладковатый запах вишнёвых конфет, исходящий от неё. Обнял её, зная, что в такой момент ей необходима поддержка и участие.

– После пережитого насилия я боялась всего вокруг: мужчин, проезжающих машин, тёмных закоулков. Мир словно потерял краски, всё казалось серым и безжизненным. Именно так я воспринимала реальность и долго боролась с этим ощущением.

– Что сказали твои родители? Обратились ли они в полицию? – спросил я, внимательно глядя на неё.

– Нет, – Рита утёрла слёзы и продолжила, – Когда они увидели меня в разорванной одежде, с синяками, то решили, что я просто упала.

Её слова причинили мне боль. На месте родителей, увидев дочь в таком состоянии, я бы немедленно выяснил все обстоятельства, а потом бы покарал виновника. Но, видимо, родители Риты – люди черствые. Им, судя по всему, было все равно на её чувства и переживания. Что случилось? Почему она пришла домой в таком виде? Упала, конечно? Абсурд! Разве можно так упасть? И где?

Рита встала из-за стола и поднялась наверх. Я решил прибраться на кухне: вымыл посуду, подмел и вытер пол. Чувствуя легкую усталость, я поднялся на второй этаж и решил проверить, как она.

Тихо приоткрыв дверь в её комнату, я увидел, что она спит, склонив голову на раскрытую книгу. Свет от настольной лампы безжалостно освещал её лицо. Я невольно засмотрелся на неё. Не с той страстью, которую описывают в романах, а с тихой, дружеской нежностью. Подойдя ближе, я выключил лампу, погружая комнату в мягкий полумрак. По обложке книги было понятно, что Рита читала детектив. Неужели ей не хватает преступлений в реальной жизни? Я улыбнулся, поправил одеяло, которое сползло на пол, и аккуратно накрыл её плечи. Тихо, как тень, я покинул комнату, оставив её наедине со сном.

Утром вместо будильника я услышал звонок телефона из гостевой комнаты. Проснувшись, я погладил Облачко. Он спрыгнул с кровати и направился к двери, а затем, весело сбегая по лестнице, побежал на кухню. Я понял, чего хочет котенок. И действительно, его миска была пуста. Я насыпал корм.

– Доброе утро, – услышал я голос Риты, – Звонила Мэри, говорит, дело срочное. Труп в отеле «Золотой Лев». Какой-то богач.

– Почему она не позвонила мне? – проворчал я.

– Может быть, потому что до тебя невозможно дозвониться с утра?

– Ну и что, что у меня отключен звук? Мэри не могла голубя отправить?

Рита вздохнула и ушла в спальню, чтобы переодеться. Я посмотрел на холодильник, понимая, что позавтракать не успею.

«Золотой Лев» встретил нас помпезностью и запахом лака. Тело лежало в номере люкс, раскинувшись на шёлковых простынях. Мистер Брок, как смог выяснить я, владелец сети ресторанов. Он явно убит ножом: кто-то нанёс только один удар. Рита, как всегда, начала фотографировать, а я осматривал номер. Никаких следов борьбы, всё на своих местах.

Зацепился взглядом за пепельницу. Позже я узнал, что мистер Брок курит более дорогие, под стать его статусу, сигары. Но в пепельнице лежали другие, слишком дешёвые. Ближе к обеду мы допросили портье, и тот вспомнил человека, доставившего сигары в номер ночью. Искать его долго не пришлось. Как оказалось, это был официант из бара, который находился недалеко от отеля. Немного надавив на него, он рассказал всё. Мистер Брок играл с ним в казино и залез в огромный долг. Постоянно отмазывался, говорил, что денег у него нет, что откладывает на болезнь матери, хотя, по нашим данным, она умерла год назад. Официант разозлился и убил его.

Мы освободились вечером. Животы урчали, просили еды. Рита понимала, что приготовить ничего не успеем, поэтому мы пошли в ресторан, где совместили завтрак, обед и ужин. Наверное, официанты были в шоке от заказа, ведь заказали немало. Я из меню выбрал стейк, виски и пирог из бананов. У Риты почти то же самое, но ещё и салат, а вместо пирога тортик. Как и любая женщина, она предпочла красное вино. За едой мы много о чём разговаривали. И вновь затронули тему убийства Шелли. Я решил поделиться своими снами.

– Может, это твоё самовнушение? Или ты чувствуешь себя виноватым, что никак не можешь раскрыть дело? – Рита говорила так, словно она несколько лет работает психологом или психотерапевтом.

– Думаешь, поэтому Шелли приходит в мои сны?

– Возможно. Если она настолько хочет, чтобы убийцу упрятали за решётку, значит, этот человек мучил её.

Мы обсуждали такой вариант не один раз. Но доказательств нет. У нас вообще ничего нет. Никакой улики или зацепки на убийцу. Только то, что он «разукрасил» мою машину. Как мне кажется, вскоре Шелли даст мне подсказку, которая соединит картинку. Но даже так я не могу сидеть на месте. Снова попытаться найти родителей? Сомневаюсь, что моё волшебное и хакерское приложение вновь поможет. К сожалению, камер в подъезде нет. Поэтому можно найти друзей, с которыми общалась убитая.

Немного посидев в ресторане и оплатив счёт, мы поехали домой. Я не стал принимать душ и, уставший, лёг спать.

Глава 6. Детство, юность, предательство: история Джеффа.

Так проходили будни: Рита и я занимались расследованиями убийств, пытаясь установить круг общения Шелли, но выяснилось, что она была крайне нелюдима. Это казалось странным, но возможным. Если девушка была скромной и незаметной, то отсутствие друзей вполне объяснимо. Однако меня беспокоило другое: в моих снах Шелли представала общительной и жизнерадостной. К сожалению, она не давала никаких зацепок, или я их не замечал. Или же я просто идеализировал её образ?

Наступили выходные, и я решил выбраться на дачу, чтобы побыть наедине с природой. В этот раз я предложил Рите составить мне компанию. Я привык к её присутствию: она всегда рядом, как дома, так и на работе. Воспоминания о Скарлетт постепенно угасали. Я чувствовал, что Рита для меня больше, чем просто друг или коллега. Между нами проскакивала некая искра, заметная лишь нам двоим. Но что-то удерживало меня от сближения, словно я должен хранить верность Скарлетт. Но это не так. Она в прошлом и, судя по социальным сетям, счастлива в браке с испанцем. Вероятно, именно поэтому я не позволяю себе двигаться дальше. Я не могу сразу же после развода влюбиться в другую женщину. Я ещё не готов к новым отношениям, поэтому решил позволить событиям развиваться своим чередом.

Рита с радостью согласилась поехать со мной на дачу. Она понимала, куда мы направляемся, и выбрала простую одежду: клетчатую рубашку, джинсы и кроссовки.

Через полчаса езды я остановился возле нашего домика, построенного из натурального дерева с просторной верандой. Этот дом достался мне от родителей. Раньше он был довольно старым, но с появлением дохода я сделал ремонт. Мы со Скарлетт проводили здесь лето: ухаживали за садом, играли в настольные игры и наслаждались семейными вечерами.

Я повернул ключ, и дверь открылась. Нас встретила просторная прихожая с высокими потолками. Стены, отделанные светлым деревом, создавали ощущение тепла и уюта. Здесь стоял небольшой шкаф для верхней одежды и обуви. На стене висели фотографии, где были запечатлены я, Скарлетт и Лили.

– У тебя красивая жена, – заметила Рита, рассматривая снимки. – Дочка похожа и на тебя, и на твою супругу. Но глаза точно твои.

Я улыбнулся и снял обувь. Прохладный пол под ногами сразу же настроил меня на расслабляющий лад. Я решил показать Рите весь дом, чтобы она чувствовала себя как дома.

Я прошёл в гостиную, которая была сердцем домика. Она, как и прихожая, просторная и светлая благодаря большим окнам, которые выходят в сад. В центре стоит деревянный стол, на нём всегда ваза с цветами. В углу – уютный диван. На стенах висят картины, которые рисовала Лили. Детские и забавные. Для нас со Скарлетт было важно куда-то повесить рисунок дочери, чтобы смотреть и гордиться им. Да, возможно, они не такие идеальные, как у профессиональных художников, но Лили вкладывала душу и фантазию в них. Мы никогда не говорили ей о том, что нужно прекратить рисовать, ведь у девочки плохо получается. Захочет сделать художником своей профессией, то я и Скарлетт обязательно поддержим дочь.

Чуть дальше гостиной расположилась кухня. Она оснащена современной техникой, но при этом хранит дух деревенского стиля: деревянные шкафчики, плитка на стенах в тёплых тонах, и просторная рабочая поверхность создают идеальные условия для кулинарных экспериментов.

Далее есть спальня с большой кроватью и ванная комната. На втором этаже – уютная мансарда, которую я переделал в рабочий кабинет. Стол с компьютером стоит у окна, откуда открывается прекрасный вид на лес.

Мы разложили вещи, и я предложил сходить на рыбалку.

– Я не умею.

– Что-то мне это напоминает, – произнёс я, вспомнив, как мы готовили вместе пасту. Рита начала смеяться.

– Но я даже одежду не взяла с собой. Я думала, мы просто погуляем, посмотрим окрестности, немного посидим у костра и утром поедем домой.

– Так неинтересно. Я могу дать тебе одежду, но от рыбалки ты никуда не денешься.

Рита согласилась, а я залез в шкаф. Я быстро нашёл, что может подойти для такого занятия, как рыбалка. Правда, Рита выглядела очень забавно: джинсы, великоватая фланелевая рубашка и растрёпанные волосы, собранные в небрежный пучок.

– Рыбачка, – со смехом произнёс я.

Она лишь обиженно вышла из домика.

У озера дышалось легко. Рита, с любопытством разглядывая мои рыболовные снасти, казалась ребёнком, попавшим в страну чудес. Я принялся объяснять ей азы, показывая, как насаживать червя, как забрасывать удочку. Она слушала внимательно, изредка перебивая забавными вопросами.

Первый заброс у Риты получился, мягко говоря, не очень. Леска запуталась в ветвях ивы. Пока я распутывал, её рука случайно коснулась меня. Я почувствовал лёгкое покалывание.

Когда, наконец, у неё получилось забросить удочку, Рита засияла. Она смотрела на поплавок с таким азартом, словно от этого зависела судьба мира. А я ловил себя на мысли, что смотреть на неё мне гораздо интереснее, чем на поплавок.

Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая озеро в багряные тона, когда мы с Ритой вернулись с рыбалки. Улов был скромным – пара небольших окуней, но настроение отличное. Идея Риты развести костёр мне понравилась, и мы решили недалеко от дома сделать его.

Я возился с дровами, а Рита собирала хворост. Вскоре весело заплясали языки пламени, и в воздухе запахло дымом. Я начал разделывать рыбу, насадил её на прутики и стал обжаривать над углями.

Когда она была готова, я попросил Риту вынести из дома тарелки. Она так и сделала. Я разложил рыбу, и мы уселись возле костра, поедая вкусный ужин.

– Говорил, что готовить не умеешь, – сказала Рита, наслаждаясь вкусом рыбы.

– Не умею. Над рыбой, как над пастой, колдовать не надо. Прутики, костёр, соль – и готово.

– Но всё равно ты молодец. Очень вкусно, – похвалила Рита, отчего на моём лице появилась улыбка.

Завершив с рыбой, Рита предложила поджарить зефир. Я поддержал эту идею, и она достала упаковку из своего рюкзака. Мы надели маршмеллоу на заострённые палочки и стали наблюдать, как они увеличиваются в размере и приобретают золотистый оттенок. Готовились они значительно быстрее рыбы.

Один прутик я протянул Рите, а другой взял себе. Зефир был тягучим, нежным и невероятно вкусным. Я заметил, что щёки Риты немного запачканы, и аккуратно вытер их. Она посмотрела мне в глаза, и между нами снова пробежала искра. Снова повисла неловкая тишина.

– Расскажи о себе, Джефф, – проговорила Рита, словно очнувшись. Я убрал руку от её лица.

– Что именно тебя интересует?

– Хм… О твоей супруге и дочери мне известно. Расскажи о своём детстве и родителях.

Моё детство нельзя назвать лёгким. Родители почти всегда были на работе, а когда возвращались, то постоянно ссорились, не обращая на меня внимания. Тогда я понял, что улица – мой дом. Я стал своего рода бродягой: связался с неблагополучной компанией, занимался граффити, воровал, употреблял алкоголь и курил. Домой начал приходить поздно, родители, конечно, замечали это и пытались вразумить, что такая компания ни к чему хорошему не приведёт, но я не слушал их. Я продолжал вести разгульный образ жизни и неоднократно оказывался в полицейском участке.

В нашей подростковой компании появилась новенькая – высокая рыжеволосая девушка с пронзительными серыми глазами. Её руки были покрыты татуировками, а в носу красовалось кольцо, что казалось мне тогда верхом экстравагантности. Имя у неё было редкое – Кристи. С первого взгляда я понял, что пропал. Но, будучи подростком, я выражал свои чувства странно: грубил ей, дразнил, толкал и дёргал за волосы. Мои неуклюжие ухаживания не вызывали у Кристи ответной симпатии, и я впервые решил обратиться за советом к своей маме, надеясь на её женскую мудрость.

Мама объяснила, что мои методы не годятся, и предложила ухаживать за девушкой иначе: дарить цветы, угощать сладостями, приглашать на прогулки. Я последовал её совету и на следующий день украл конфеты в магазине и сорвал букет с ближайшей клумбы. Кристи не оценила мой порыв. Оказалось, у неё аллергия на цветы, и она избила меня этим букетом. К тому же сладкое она не любила, и коробка конфет отправилась в мусорное ведро. Но я не сдавался. Я дарил ей мягкие игрушки, говорил комплименты, и вскоре она согласилась пойти со мной на свидание. Я выпросил у родителей денег, чтобы порадовать возлюбленную, покупал ей мороженое, водил в кино и провожал до дома. Однажды, перед дверью, она поцеловала меня в щёку, и я был на седьмом небе от счастья. Возвращаясь домой в состоянии эйфории, я не заметил, как передо мной возник мой лучший друг, Мартин.

– Ты что, с моей девушкой гуляешь? – спросил он.

– С Кристи? – друг кивнул. – Но я не знал, что она с кем-то встречается.

Мартин выхватил из кармана нож и приставил его к моему горлу.

– Послушай, щенок, – прошипел он, – ещё раз увижу тебя рядом с ней, пожалеешь.

– Эй, что здесь происходит? – раздался голос проходящей мимо женщины.

Мартин тут же спрятал нож и, чтобы не вызывать подозрений, пожал мне руку. Женщина, казалось, успокоилась и ушла. Мартин развернулся и направился к себе домой. Испугался ли я? Нисколько. Угроза Мартина лишь подстегнула моё желание завоевать сердце Кристи. Ничего он мне сделать не сможет. После случая с Мартином я начал встречаться с Кристи.