Войны страждущих

Пролог

Луксор, Египет, ─ Долина Царей. 10 октября 2025 года.

– Никогда не видел ничего подобного. А ты?

– Едва ли. Если, только во сне.

Взгляды изумленных египтологов были обращены на огромный голубой алмаз, являющийся частью медной шестигранной шкатулки, к основанию которой и был закреплен. Он был таким массивным, что отблески его ослепляли. А так же приводили в восторг. Смотреть на него и не щуриться было сложно. А еще сложнее скрывать восхищение, каковым были охвачены оба мужчины, разглядывающие алмаз. И все же он был частью шкатулки. Как некоего затерянного артефакта, что был внезапно обнаружен. И что-то в себе содержал. О, он точно был не пуст.

– Интересно, что в ней? – спросил мистер Эвенктон, державший в руках находку. – При такой респектабельной наружности, – предпринял попытку ее открыть.

– Видимо, так просто не узнать, – ответил другой, когда ничего не получилось.

– Нужен ключ. Вот, здесь отверстие, – наткнулся ищущим взглядом на маленькую прощелину для ключа у самого основания крышки.

– Но где его взять? Думаешь, он где-то тут? – спрашивая, уже осматривался.

– Возможно. Стоит поискать.

И оба приступили к поискам. Медленно и не спеша. А в это самое время Донат, – освещающий экспедицию репортер, шел недалеко от гробницы, где были египтологи и шаг за шагом приближался к виднеющейся меж камней вещице, что вдруг внезапно привлекла его внимание. Он шел к ней будто под гипнозом, не отводя ни разу глаз. А как настиг, то приклонился к ней. Взглянул вначале, прежде взять. То был как будто бы кулон. И все же что-то непонятное. Но выполненное все из меди. Он взял его, и что-то екнуло. Внезапно что-то ощутилось. И после этого он знал одно. Вещица предназначена ему. И оставаться ей уж у него. Но было то, о чем он не догадывался. И что должно было его настигнуть. Чего никак не смог бы избежать. Что попросту бы с ним случилось. И что являлось бы его судьбой. Что выбрала его когда-то. И что он принял без сомнений с совестью. На радость миру, без сомнений.

Три недели спустя. Здание Руководства Танглвудской долины.

– Астрид, – крикнула одна из провидиц женщине, идущей прямо, крайне уж нацелено. Будто бы спеша. Когда как все другие просто шли. И от чего она и выделялась. Хотя не сильно, в общем-то. Что было и неважно. Суть в том, что вовсе не откликнулась сперва. Была сосредоточена. Как говорится, вся в себе. И потому провидице пришлось добавить: – Астрид, постой, – еще и догоняя.

И здесь та женщина уже остановилась. И стала молча слушать:

– Надеюсь, ты сказала им.

Прищурилась слегка.

– Ты знаешь ведь, о чем я.

На это Астрид поводила взором, поняв прекрасно, в чем тут дело. Что сделала с такой неловкостью и отстранением, что все по ней вдруг стало видно. Без объяснений и без слов. Провидица в лице же изменилась. И начала ей пояснять:

– Они должны об этом знать. Должны, и точка!

– Пока что, не должны. Им не зачем паниковать.

– Отнюдь, не правда.

Немного нервно отвела глаза, и вновь вернула их. Смотря в которые, провидица сказала:

– Послушай, это, все-таки, случится. Он высвободится все равно. И это будет очень скоро. Им лучше быть готовыми.

– Когда случится и обсудим. Ну, а пока, прости, но мне пора. Отлично поболтали.

Конечно же то был сарказм. Прямой и неприкрытый. Который Астрид часто применяла. То здесь, то там. Не важно. Озвучив это, попросту ушла. Все тем же быстрым шагом. Нацелено вперед. Ну, а Фелиция, та самая провидица осталась недовольной. А если точно, то расстроенной. Тревожащейся беспокойством. И беспокоилась она не зря. На то имелись у нее причины. Весьма весомые. Довольно уж весьма.

Глава 1. Незнакомец со знакомыми глазами

Лэнкроусс. Здание Роукфлэнда.

Высматривая на верхней полке один из интересовавших манускриптов, Мэделин на него наткнулась и взяла. «Хронология Древнего Египта» – было на обложке. Что сделана была из кожи и выглядела очень старой. Но крайне целой, между прочим. Лет тридцать было данной книге. Пожалуй, что не больше. Затем проследовала дальше по тому же ряду и выявила взглядом следующий. И сразу же его взяла. То было содержанием по всем династиям, касающимся одного периода. Что звался третьим переходным. И длился долгие столетия. В последний раз имела дело с данной книгой уж давно. Но вынудили обстоятельства. И подтолкнули к ней вернуться. Что вовсе не считалось принуждением. Поскольку Мэделин была не против. Только за. Работу ведь свою она любила. Ей нравилось быть близко к египтологам. Учавствовать в их деятельности. Довольно нравилось. Поэтому ей было в радость почитать еще раз знакомое, но капельку забытое. Растормошить немного память. Что вот как раз и собиралась сделать, неспешно покидая ряд.

– По-хэллоуински, так-то, – отметила Дайана при виде книг, двусмысленно.

– Как есть, так есть, – в ответ сказала Мэделин, устраиваясь за столом. – Работа – есть работа.

– Кого-то откопали?

На это же кивнула.

– Ух, ты! Вот это, здорово. Такое вроде редкость. Или ошибаюсь?

– Отнюдь.

– Наверно интересно изучать все это. Искать и находить.

– Пожалуй.

– Ну, что ж, еще увидимся, – озвучила не сразу, но практически. Собравшись уходить. С какими-то бумажками в руках, что только что и забрала. А прежде собрала у длинной стойки, где был безмолвный библиотекарь. Сидел и наблюдал. Но ненавязчиво. Нисколько незаметно. И, впрочем, между тем. Пока копался в письменной работе, не требующей спешки. И мониторил свой имейл, куда частенько приходили сообщения. Беззвучно, разумеется. Но ни во что особо не вникал, что делалось вокруг. Лишь выполнял свою работу. По совести и максимально. В отделе древности не часто были люди. Что полностью устраивало. И посему он был доволен всем и вся. И точно знал, что на своем он месте. В огромнейшей из всех библиотек. Из всех в пределах Лэнкроусса. А их в нем было уж не мало. Как минимум пятнадцать. И все они довольно уступали. Как и в размерах, так и в остальном. Они вообще в сравнение не шли, на то пошло уж. И было это не беспочвенно. У этого была основа. Сокрытая от всех. Практически. За исключением особой группы лиц, кто напрямую был причастен. И связан с ней. Таких всего было немного. Примерно тридцать. Может, больше. Но однозначно меньше сорока. И в их числе была и Мэделин. Она, и вся ее семья. Им позволяла их особенность. Касающаяся их возможней. Обычными, что вовсе не назвать. А что являются всецело сверхъестественными. И от того зовутся они магами. А женский пол конкретно ведьмами. Кем Мэделин по факту и была. Но относилась к этому спокойно. Едва утрировала. В отличии, пожалуй, от сестры, что очень страстно относилась к магии. И с радостью ее использовала. Но не настолько, чтобы быть прям одержимой. Вполне умеренно. Но несколько с большим энтузиазмом. За что она ее совсем не осуждала. А просто принимала в ней как данность. Не вмешиваясь в личное, так скажем. И, все-таки, немного беспокоилась порой. Совсем немного. Всецело доверяя и не парясь. И попросту при этом всем живя. Спокойно и без стрессов. Примерно так и обстояло все касаемо этого. Примерно так здесь все и было. – Родителям привет, – добавила на выходе. – Аполе тоже, – вдруг вспомнила еще.

А Мэделин уже листала манускрипт, взяла что первый. В ответ лишь улыбаясь и кивая. Пока Апола, – младшая сестра ее развешивала спешно украшения. Крепила к потолку конец гирлянды, что закрепила прежде у перил. Почти у антресоли. А близкая подруга помогала ей. В чьем доме это все и было. Располагался, что в лесу. Ясмина в нем устраивала вечеринку, и Аполония ей вызвалась помочь. Само собой, что, разумеется. Иначе она просто не могла. Она должна была принять участие. И вот, удерживаясь на стремянке, во всю участвовала.

– Подашь еще одну, – сказала та Ясмине, была что рядом, пока другой их друг, входя и выходя носил напитки, и делал это через главный вход, что был в гостиной. Где все и было, между прочим. Где должен был быть сам прием. Так называемый, грубо скажем. И где вокруг висели шарики оранжевого цвета с смеющимися рожицами. Так скажем, насмехающимися. И где еще не до конца украшено все было. А только начиналось. Почти что, в основном. И где присутствовали так же и близняшки. Старались, что распутать паутину, развесить ее чтобы на перилах. Сие занятие их очень занимало. И будто даже веселило. Но, впрочем, это было в их натуре. Всегда лишь веселиться. Резвиться каждый миг. Едва ли хоть кого-нибудь смущало это. К такому все привыкли.

– Держи, – дала одну из клипс, достав из маленькой коробочки, в руках была что. И Аполония взяла.

– Спасибо.

Затем, задействовав ее, сказала:

– Вот и все.

И начала спускаться. Добавив, между тем:

– Надеюсь, выдержит.

На что Ясмина ей ответила «Должно». И стала отходить, любуясь сделанным. Как неожиданно же вдруг услышала:

– Что дальше?

– Ты можешь-то уже и ехать, если что. Мы сами все закончим.

– Ни за что. Я здесь ведь же для помощи. И буду помогать. Не мало так-то делать, – оглянулась. Точнее, осмотрелась мимолетно. И снова обратила взор свой на Ясмину. Едва ли что была с ней не согласна. И попросту молчала. Лишь говоря одной лишь мимикой «Ну, да. Вообще-то ты права здесь».

– Вот и славно. И многих буду видеть я впервые? Гостей на вечеринке? – уточнила.

– В общем, да, по правде. Но будет среди них и Донат. Увидишь, наконец-таки.

– Тот самый старый друг? Все время только слышу.

– Он самый. А Мэделин, она придет? – спросила после паузы. – Давно ее не видела.

– Должна бы. Насколько знаю, да. Но может, передумает.

– И я не удивлюсь.

Апола улыбнулась.

– Они еще не вырезаны? – внезапно обнаружив тыквы целыми, промолвила она. И с крайним удивлением, таращась на Ясмину.

– Когда бы я успела? – ответила ей та.

– Тогда, давай начнем, – взялась за тыкву, что была по-больше.

Ясмина же пошла за ножиком. А после, они стали вырезать. Что было, кстати, крайне весело. И как-то даже увлекло. Немножечко по-детски. Но так быть и должно было в тот день для всех, кто верил в Хэллоуин. И жаждал этот праздник. А в Лэнкроуссе таких было не мало. Весьма-весьма. Довольно-таки. И дух веселья будто заражал. Витал он в воздухе. Но с примесью щепотки волшебства. Никак уж не без этого. А так же с примесью таинственности. Чего-то словно завораживающего. Но было так не только в Хэллоуин. Так было в Лэнкроуссе всегда. Таков уж был сам этот город. Располагался что в Ирландии. И где почти всегда шел дождь. Помимо редких исключений. Но где повсюду было живописно. Будь то жилой район или окраина. Везде все было загляденье. И в основном из-за природы. Которая была прекрасна. И обрамляла каждый уголок. Почти что, каждый. Но ни одно лишь только это воссоздавало красоту. Еще была архитектура. Поместья, замки и дома. Различные строения, чей возраст был под век. Все то, что создавало атмосферу. Загадочности и уюта. И от чего как-будто веяло средневековьем. Давненько чем-то устоявшимся. Не исключало что тот факт, что город был и современным. С кафешками и барами. И остальным. Он был весьма особенным. И необычным. Хоть по размерам был и небольшим. А прилегал к границам Уэксфорда. Другого города, что был по-больше. Но, в общем-то, не менее прекрасным. Где просто было как-то по-живей. И где промышленность не хило развивалась. И где, однако, жил еще и Донат. Тот самый репортер. В уютной маленькой квартирке, что перешла к нему от дедушки. Когда-то по наследству. Что было и не столь давно, если подумать. Но было, и теперь все так.

За три часа до выезда на вечеринку, пока Ясмина только подготавливалась к ней, при помощи друзей, и вырезала славно тыквы, сам Донат же был просто дома, где у него гостил ближайший друг. С которым он был полностью открыт. И все ему рассказывал. Он просто это мог. Ведь попросту всецело доверял. В чем не было ошибки. И что было оправданным. Без всяких но. И даже унции сомнений. Он заслуживал. Он предан был всецело до конца.

– И что же это? – спросил он, глядя на изделие, что было сделано из меди.

А Донат же ему сказал:

– Мне кажется, что это ключ. Что я намерен и проверить.

– Как именно?

– На экспедиции нашли шкатулку. Она закрыта. Хочу попробовать ее открыть. Проверить просто.

– Ты думаешь, он от нее?

– Возможно. Откуда-то же должен быть. Возьму, да, и проверю.

– Но как? Признаешься, что выкрал артефакт?

– Нашел его. Не выкрал, а нашел.

– Но должен был его отдать. Не так ли?

Ответ был дан одной лишь мимикой. Что говорила как бы «Да. Пожалуй». С частицей может «Ну». А в целом говорила о согласии. О том, что «Да, все как бы так. Но все равно я это сделал, хоть было и неправильно. И этого уже не изменить. И я совсем об этом не жалею. Такая вот у нас здесь данность». Все это Нейл в мгновенье распознал, что было и не сложно. И любопытствуя, спросил:

– Так, почему ты это сделал? Сокрыл от египтологов?

– Так вышло, знаешь ли само. Я чувствовал, так надо. И просто это сделал. Не мог иначе.

– Но почему? – никак не мог понять.

– Не знаю, это сложно, – ответил на эмоциях. – Такое у меня впервые. Почувствовал, и все. То было изнутри. Когда я взял его, то что-то ощутил. Довольно непонятное. Но четкое и ясное. Я знаю, как звучит. Поверь, я понимаю. Но так оно и было. Вот так, и тут уж все. Я мог лишь подчиниться. Какому-то инстинкту, что возник. И был что очень зноен. И правилен как будто. Он точно был хороший. Ну, в общем, как-то так.

– А он не связан с миром магии? Твоим же миром? Раз все с ним так непросто.

– Это вряд ли. Но может быть, и связан. Едва исключено. Но не имеет для меня значения. Без разницы, по правде.

– Ну, и ну.

– Считаешь это странным?

– А ты, что, нет?

На это рассмеялся.

– Пошли, я с радостью поел бы, – вручил находку на ходу. – Я голоден, как волк.

И Донат, стоя с ней в руке, на миг застыл как будто. И после лишь пошел. На кухню вслед за другом, что вышел только что. Из комнаты, где оба и стояли во время разговора. И где обычно, в основном, работал. А иногда и спал. На стареньком диване. И где не слишком-то и было уж просторно. На первый взгляд. Но в принципе весьма уютно. Что было не без роли освещения, имеющегося, благодаря окну, к которому придвинут стол был. И плотно примыкал. И выходило что прям к выходу. Ведущему в прихожую размером два на два. Но плавненько переходящую в гостиную, совмещена была что с кухней. Хоть и маленькой, но очень симпатичной. С хорошим современным оснащением. И всем, что может быть необходимо. Как, впрочем, и у всех. И растянувшимися вдоль стены большими окнами, что выходили на дорогу, где то и дело ездили машины. И был, почти что, центр. С бутиками и остальным. И где довольно было оживлено в дневное время. Но адекватно и спокойно. Без разбирательств и проблем. В таком местечке жить приятно. Для тех, кто любит тишину, да, и покой. Кто избегает дисгармонию. И ценит личное пространство. Как и свое, так и других. Таким и был по сути Донат среди прочего. Спокойным, любящим уединение. Но исключительно лишь в меру. Общение, и все такое тоже он любил. Как и порой чуток веселья. Само собой, что не без этого. И был он полностью нормальным. Обычным парнем с необычной красотой, довольно мужественной. И с выразительными светлыми глазами, смотря в которые лишь видишь правду. Всегда, в любой момент. Когда угодно. Все, потому что, он такой и есть. Открытый, честный, говорящий правду. И просто даже источающий ее. Улыбкой, мимикой, глазами. Каким-то жестом. Вздохом даже. В присутствии его все было ясно. Будь то чужой иль кто-то близкий. Он все показывал как есть. С любым он был самим собой. Иного не рассматривал. И от того располагал к себе. К приятной внешности что было бонусом.

– Спасибо, очень даже, кстати, – приняв из рук сестры напиток, что был чистейшей свежей кровью, при этом сидя за столом, сказала Милдред. Рыжеволосая красотка с бледной кожей и изумрудными большущими глазами. Искрящимися будто. И попадающими прямо в цель при каждом новом взгляде. Эффект, по крайней мере, был такой, когда она смотрела. Туда или сюда, не важно. Смотря, она как будто бы пронзала. Но не была характером жестокой. На самом деле, даже мягкой. Но очень сильной и могучей. Могла держать себя в руках. Что-что, а воля в ней была. И сила духа, что буквально источалась. А так же бесконечная любовь к семье и близким. Такая, что ее поддерживала. И помогала быть собой. Хорошим человеком. Каким она была. И без чего себя не представляла. Пусть даже будучи вампиром. Кем, вот, уже, как десять лет она являлась. И с чем мирилась, как могла. И в целом, в принципе, справлялась. Процентов, так, на девяносто. Порой и меньше. Но точно не на сто. Но и не меньше, чем на семьдесят. Не меньше, однозначно. Ей просто не позволило нутро бы. Что было целостным и крайне бойким. Как и у всех, пожалуй, из ее семьи. Могущественной и благородной. С французскими корнями. Однако же с фамилией ирландской. Что сохранялась долгие века. И оставалась до сих пор. Ну, а звучала, как О'Салливан. Едва уж быв такой уж редкой. Но и встречавшейся не так уж и повсюду. Приятной будучи на слух. И в принципе запоминающейся. Созвучной с именами тех или иных носителей ее. И в целом их устраивающей. Не вызывающей желание сменить ее. А так порой бывает. Случается нередко. Но в этом случае без этого. Совсем уж ни насколько.

– Да, на здоровье, – озвучила Адела, отойдя.

– А Лиам где же? – Уилфорд вдруг спросил.

– Везет Ревекку на вокзал, – проговорила Милдред. – Она у нас гостила.

– И уезжает прямо в Хэллоуин? С чего бы так?

– Не любит этот праздник. Обычно игнорирует.

– Не только это, – тут же от Аделы. – Такая отстраненная порой. Она была такой всегда? Иль это вампиризм?

– Пожалуй. С рассказов Лиама была повеселей. Лет двести семьдесят тому назад. Но я не осуждаю. Совсем не трудно мне ее понять. С моим-то положением.

– И, правда.

– А девочки? Мне стоит ли их ждать?

– На вряд ли. Уверена, что не приедут.

– Соскучилась по ним. Неделю не встречались.

– А мы чуть больше. Кто считает?

– Заеду как-нибудь на днях. Надеюсь, будут дома.

– Апола, может. А, вот, Мэделин, не знаю. Уж очень прям она увлечена своей профессией. Бывает иногда. По крайней мере, мне так кажется.

– Оно и ясно. Работа у нее по-интересней, чем у нас. И у Аполы вместе взятых. Я даже ей завидую.

– Откуда эта тяга в ней к Египту? Никак я не пойму.

– Она была в ней с детства, – тут вдруг Уилфорд. – И то и дело проявлялась. Хотя не думал, что зайдет так далеко. Признаюсь, я не думал.

– Ей просто это нравится, – от Милдред прозвучало. – И я, должна сказать, весьма горжусь ею. Действительно, горжусь.

– Мы тоже, – супруги, взявшись за руки, переглянулись, и было это мило и тепло. С любовью, нежностью и трепетом. Что оба в тот момент испытывали. Да, и вообще, что было в них всегда по отношению друг к другу. С тех пор, как много лет назад вдруг встретились. И поняли, что вместе быть всегда хотят. И вскоре поженились. Ну, а потом и стали же родителями. Двух славных дочек разницей в два года. Мэделин и Аполонии. Прекрасных ведьм с могущественной родословной. Причем со стороны отца как, так и матери. Что оба были магами. И очень сильными. А главное, сердцами добрыми. До мозга их костей. Передалось что, без сомнений, и их детям. Обоим в равной степени. Хотя, возможно, одному из них по-больше. Лишь чуть-чуть. Что, в общем-то, не так уж и заметно было. Едва ли ощущалось. Но, все-таки, имелось. И в некоторых случаях играло ключевую роль. И даже судьбоносную. В чем был особый смысл. Но тщательно скрывался. Не проявлялся до поры, до времени. Но, все же, был. О чем едва ли кто-нибудь догадывался. И что едва ли кто-нибудь заметил бы. Сама же даже Мэделин, о ком идет здесь, собственно, и речь. О чьих масштабах сердца доброты. И чистоты натуры. Неидеальной, но вполне хорошей. Что чаще источала благодать, чем все другое. Хотя и не без сложностей порой. А с долей непростых преодолений. Что однозначно было не напрасным. И стоило всегда того. Всех тех усилий, что с трудом прикладывались. Всех тех стараний, было что не мало. Почти всегда подверженна борьбе была, как, впрочем, и у всех. Но чаще, все-таки, справлялась. Боролась, как могла. Такой натурой обладала Мэделин. И ни на миг не расслаблялась. Не позволяла слабостям греховным брать контроль над ней. Осознавала, как они коварны. Но получалось, что понятно, не всегда. Иначе она в сущности была бы ангелом. А это человеку не под силу, в основном. Хотя, пожалуй, что возможно.

Читая о правителях династий, одной из многих, и освежая в памяти события, произошедшие давным-давно, она предвосхищала день грядущий. Что должен был быть крайне важным. По крайней мере, для нее. Она так чувствовала. И не с проста. На то имелись у нее причины. И серьезные. Точнее, только лишь одна. И заключалась она в следующем: Ей предстояло поучаствовать в исследовании характера довольно исключительного. В каком ни разу в жизни не участвовала. Но очень сильно бы хотела. И, вот, возможность подвернулась. И это было так ей важно, что Хэллоуин пред этим просто мерк. Едва ли ощущался. Но не настолько, чтоб забыть о нем. Или о чем-нибудь другом. В хорошем смысле. В пределах нормы, в общем-то. И, все-таки, не мало. Довольно уж весьма.

Внезапно зазвонил вдруг телефон, и Мэделин мгновенно отвлеклась, лишь сделав тише. Убрав звук полностью. И попросту продолжив свое чтение. Что было, так уж скажем, вдохновенным. Но очень быстро, все же, поняла, что ей ответить нужно. Что так вести себя нельзя. Что так неправильно. По сути игнорировать в угоду личного. Единоличного чего-то. И выйдя с зала с телефоном вдруг ответила:

– Ало.

– Привет, я думал, не ответишь, – сказал Ролан, едва не сбросивши.

– И я так думала. Привет.

– Ты сильно занята? Могу потом.

– Не надо. Я просто кое-что читаю. Готовлюсь к завтрашнему дню.

– Ах, да. Совсем забыл. И как? Какие ощущения?

– Волнуюсь. Но больше предвкушаю. Стараюсь быть спокойной.

– Это правильно.

– А ты? Какие планы в Хэллоуин?

– Да, никаких. Обычный славный вечер. Надеюсь, будет славный.

– И я, надеюсь.

– Ну, ладно. Продолжай читать. И с Хэллоуином, кстати.

– И тебя.

– Был рад, услышать.

И после этого звонок был прекращен. Точнее, разговор сам. Ролан его закончил. А Мэделин, поняв, что это так, пошла обратно в зал, где ждали ее книги. И стала продолжать читать. Что делала недолго. Примерно пол часа. А после, не спеша направилась домой. Идя пешком по улочке с названием «Эли Плейс». Где было по-особому уютно. Просторно и безмерно атмосферно. И где повсюду было чисто. Ухожено, куда не глянь. Будь то фасад жилого дома, иль просто лавочка к нему. Смотрелось все с иголочки. И было восхитительным. Чем Мэделин буквально наслаждалась, идя по тротуару вдоль домов и множества различных магазинов, влекущих застекленными витринами и в ширь, и в высоту. Украшены что были к Хэллоуину еще, к тому же. И навевали этим настроение. Что было, в общем-то, и так. Но, все-таки, подпитывалось. И делалось сильней. И даже у самой же Мэделин, что шла и думала, пожалуй, о своем. Не связанным никак уж с праздником. А он ведь был. И дух его витал повсюду.

– Ну, все, – закончив с тыквой, выдала Апола, тут же встав. Пока Ясмина продолжала вырезать, хотя уже заканчивала. Оставшуюся тыкву. Из тех, что, выложив на столик посреди гостиной, что окружен был мягкой мебелью в цветочек, должны были преобразить. Которых было всего пять. Большая, средняя и маленькие. И что до этого стояли на камине, быв нетронутыми. Пока Апола к ним не подошла и не отметила сей факт весьма панически. При обращении к Ясмине вместе с тем. А так же не взялась их перекладывать. Спокойно, не спеша переносить. Начав, конечно же с большой. Той самой, что была по-больше. Собственноручно что и вырезала позже. Что вышло у нее прекрасно. – Осмелюсь заявить, готово.

– И я заканчиваю. Практически, могу сказать, что все.

– И что у нас там дальше? Что следующее нужно сделать?

– Поехать лишь домой. С тебя, пожалуй, хватит.

– Но я могу остаться. Продолжить помогать.

– Я знаю, но уже достаточно. Закончим без тебя.

Ну, что ж, Аполе ничего не оставалось, как попросту поехать ей домой. Готовиться по большей части к вечеринке. Принаряжаться, так сказать. И так она в итоге-то и сделала. Взяла, да, и поехала домой. Пока Ясмина продолжала суетиться и подготавливать свой дом к веселью. К приему многочисленных гостей. И делала все это не одна. А, все-таки, при помощи друзей. Близняшек, что не сильно утруждались и Отто, был свободен что от дел. И не противился такой эксплуатации. Хотя едва ли этим называлось то, что делал он. Он рад был этому участию. Но очень скрытно. Едва заметно. Однако же не для Ясмины, что видела его насквозь, и знала все. Прекрасно знала, как хотел он помогать ей. Вообще и, в общем, проявлять участие. Полезным быть. И чувствовать, что нужен. Что в помощи его нуждаются. Все это было очевидным ей. Все это она просто знала.

– И кем ты будешь в Хэллоуин? – озвучил Нейл за кухонным столом, откусывая сэндвич. Откусив. Пока же Донат нарезал салями на кухонной столешнице почти у холодильника. И думал все о найденной вещице. Что именно такого в ней особенного? И почему ее он вдруг нашел? Простое совпадение ли это? Иль что-то есть во всем мистическое? Все думал и никак не понимал. Но продолжал таки пытаться. Надеялся в итоге вникнуть. – На этой вечеринке?

– Собой, – ответил между делом. – Иного не рассматривал.

– Ты скучный. Подай чесночный соус, – внезапно попросил. И друг конечно же откликнулся. Достал из холодильника тот соус, и просто дал его. Поставил рядом с ним на стол. – Спасибо, – Нейл ему сказал. И начал заправлять свой бутерброд. Из сыра, ветчины и хлеба. И вместе с этим так же и спросил: – И, что? Подруга-то красивая?

– Да, в общем-то.

– Какая, расскажи?

– Блондинка, темные глаза, – с тарелкой подошел к столу и стал усаживаться. Практически, напротив друга. – Высокая. С хорошим чувством стиля. И с непростым характером. Довольно интересная. Нескучная нисколько, – «Нескучная» особо подчеркнул. В ответ же поступило это:

– И вы с ней просто дружите?

– Давно. Мы старые друзья. Друзья, и только это.

– Она тебе не нравится?

– Как друг лишь. Человек. Но уж никак, как девушка. Такого однозначно нет.

– И так порой бывает. Со всеми, с кем встречался, с тем дружил. Всегда. Без исключений даже. Поэтому и любопытствую. Ужасно интересно.

В ответ лишь Донат улыбнулся и начал есть. Особо не о чем не думая. Уйдя, так скажем, в трапезу. А в это время в параллельном мире, едва ли сдерживая обеспокоенность, по коридору устремлялась Астрид. Минуя двери, чередующиеся вдоль и приближаясь к той, нужна была что. К которой подойдя, открыла и вошла. И оказалась в удлиненном кабинете, ведущем в свою очередь в еще один, куда как раз и было ей так нужно. Куда она стремилась. Куда в итоге, все-таки, пришла. И первым делом сразу же спросила:

– Ну, как? Спокойно все?

– Да, вроде. Все путем, – в ответ сказала девушка с прямыми волосами каштанового цвета немного с рыжиной и в узеньких очках с коричневой оправой, довольно что ей шли. Она сидела за столом перед компьютером, и что-то в нем печатала, не слишком увлечено. Поэтому легко и отвлеклась. Свободно, без напрягов. В том кабинете было уж не тесно. И там стоял большой квадратный стол, помимо среднего, сидела где та девушка. С прямыми ниже плеч чуть волосами. На нем по средствам магии и волшебства воссоздана была большая карта. На весь, почти что, целый стол. Еще и в содержании трехмерном, относительно. Она включала территории Земли буквально все, что относились к ней. Всю полностью планету. Но в виде атласа. При плоском восприятии. Ну, а служила отражением наличия любой активной нечисти, опасна что была. Да, в общем-то, любой. И в случае чего-то аномального, производящегося злом, указывала в миг на это. Показывала точно место, где именно такое есть, и все понятно было. Хотя конечно не с такой уж точностью. Плюс минус пара километров, максимум. Но, все-таки, показывала. И это очень-очень помогало. Играло уж большую роль. Довольно значимую. В отсутствии которой было б хуже все. Гораздо и намного. И Астрид это крайне понимала. И все равно боялась. Но только глубоко внутри. Нисколько не показывала. Другим, по крайней мере. И, вот, шагнув вперед к столу с волшебной картой, особо не скрывала. Лица ее никто не видел ведь совсем. А по нему читалось опасение. Глубокое и явное.

– Надеюсь, так и будет, – сказала, всматриваясь.

А карта разливалась будто светом. Теплом и солнечностью. И все было действительно спокойно. Как было уже длительно. И ничего не предвещало бы беды, не будь бы обстоятельства особого. Из-за которого боялась Астрид. И, впрочем, не она одна. Не без весомой, так сказать, причины. А очень даже обоснованно. Вполне себе по делу. И это было предсказание провидиц. Поистине, что ужасало. И в скором времени должно было исполниться. В чем не было гарантий. Но вероятность, все-таки, присутствовала. Она-таки была. И зная это, спокойным быть не просто было. Едва ли удавалось.

Когда уж Мэделин почти уже дошла и поднималась даже по ступеням, ведущим в трехэтажный дивный дом с большими окнами и восемью квартирами, из сумки зазвонил вдруг телефон, и на ходу, достав его, она ответила.

– Ало.

– Ты дома? – тут же прозвучало. – Я уже в пути, – смотря по сторонам, входила в поворот.

– Да, поднялась, вот, только. Вхожу в большие двери.

И Мэделин действительно входила. В двухстворчатую арочную дверь размера уж не маленького. Настигнутую после пройденных ступенек, что составляли лестницу большую. Из камня и красивейших перил. Имелись за предали которых пресимпатичнейшие палисаднички. Что представляли собой горку, как основание строения. И упирались прямо в дом. К балкончикам и чудным окнам. Ведь были с ним единым целым, как бы. Соприкасаясь и с фундаментом и лестницами. Которых было всего три. И были что широкими. Добротными, довольно. И на которых в Хэллоуин всегда светились тыквы. Большие, маленькие. Всех размеров. И вырезанные аккуратно. Действительно с большим старанием. И мимо них, таких вот, тыквочек, так скажем, в целом, тыкв и проходила прежде Мэделин, дошла чем до дверей и, отворив, входить в них стала. Беседуя по телефону со своей сестрой, что лишний раз хотела лишь осведомиться. Так, просто. Между тем. И, сделав это, попросту сказала:

– Тогда, до скорого. Увидимся.

А после, положила телефон, продолжив ехать дальше. Меняя полосы и обгоняя малость. Водителей, несущихся в особом ритме. Несовпадающим с ее. И через десять, в общем-то, минут была уже у дома. Когда как Мэделин сидела на диване в их гостиной, разглядывая фото в телефоне, что были связаны с ее работой. И крайне уж интриговали. На них была шкатулка, что нашли в Луксоре. А если точно, то в самой гробнице, уж прежде обнаруженную там. Принадлежала что конечно фараону, с учетом убранства и надписей об этом. Конкретного упоминания. Имевшегося на крышке саркофага, что сделан был из камня. И что покрыт был высеченными иероглифами со всех сторон. Гласившими, как раз, про это. Про то, внутри что мумия правителя была. И имя чье Аменемнису. Погиб что преждевременно. Об этом и не только написано на саркофаге было. Для изучения который оставлен был в Египте. По настоянию властей. Шкатулку же и остальное позволили перевести в Ирландию на время. Совсем не долгое. Затем же должно было обратно все вернуться. Обратно вновь в Египет. Так скажем, вновь на родину. И было это правильно. И совершеннейше никак неоспоримо.

– А это утомительно, – промолвил Отто, плюхнувшись спиной в одно из кресел, что было расположено напротив столика, где Аполония с Ясминой вырезали тыквы. И оставалось где их только две. Большая и поменьше. Размера среднего. В которых уже были даже свечки. Но не были еще подожжены. Как и в других трех тыквах. А ждали наступления вечера. Когда начнется празднование. Что близилось вполне уж очень.

– А ты, что думал? – выдала Ясмина. Пока крепила на камин гирлянду. Совсем уж небольшую. Что состояла из летучих мышек, тыковок и паучков. И ярко что светилась. Оранжевым, зеленым, фиолетовым. Прекрасным сочетанием цветов, присущих Хэллоуину. Встречающихся в этот день повсюду. И очень завораживающих. Как выглядела и сама гирлянда. Красиво и по-хэллоуински. На фоне остального, – свечей, двух черепов и тыквы, одной из вырезанных, смотрелась то, что надо. Отнюдь, без вариантов, на своем быв месте. Как собственно и многое другое в стенах гостиной, здорово украшенной. Не до конца, но, в общем-то, практически. Почти что, полноценно. Где оставалось в принципе чуть-чуть до завершения. Совсем немного.

– А как же пунш? – спросил внезапно, поразмыслив. Хотя не сразу.

– А что? Причем тут это?

– Ты вроде бы должна его готовить. Разве, нет?

– Должна, и буду. Но только не сейчас.

– Успеешь?

– Конечно. Разве, сомневаешься?

– Да, нет. Так просто лишь спросил.

– Жезела, где прозрачный скотч? – спросила у подруги. Не самой близкой, кстати, говоря. Но, как бы, все же. Спросила, повернувшись к лестнице. От входа справа что была, когда камин как слева. И где возилась с пауком близняшка. Одним из дюжины, по меньшей мере, должны что были быть на паутине, развешанной уж, наконец-то, вдоль перил. Свисающей почти до пола. И выглядевшей правдоподобно. Вполне реально. Чего нельзя было сказать о пауках. Чей внешний вид бесспорно выдавал. Особенно вблизи, пожалуй. При этом оставаясь эстетичным. И приемлемым. А так же, малость, жутким. Как было и задумано. И было быть должно. И по итогу попросту и было. Так просто без прикрас.

– Который двусторонний? – в ответ переспросила. – Нет, не знаю.

На это же Ясмина покосилась, лишь на миг, а после, кое-что заметив, вдруг спросила:

– А где твоя сестра?

И тут из кухни прямиком в гостиную с двумя коктейлями в руках, шагнула девушка. Вторая из близняшек. И вот что сразу же сказала:

– Надеюсь, получилось. Уж я старалась.

– Ты вскрыла ящик?! – вверглась в возмущение.

– Часок, другой, и ты бы это сделала, – озвучила, идя к своей сестре, была у лестницы что. – Ведь, скоро вечеринка.

– Но, не сейчас! Чего я удивляюсь? – продолжила дела с гирляндой, вот только, закатив глаза, что делала не часто. В порядке исключения. И капельку очаровательно. Чуть-чуть. Хотя и с долей, что понятно, недовольства. Хорошей долей.

– Во сколько ты уходишь? – спросил у Доната, когда как тот домыл посуду и начал отходить, в то время сам он как стоял и протирал у той же самой мойки. И клал же следом на столешницу, была что справа. И на которой были принадлежности. Привычное для каждой кухни. Дощечки, ножики и прочее. Прихватки на крючке. Но это уж на стенке. Обложенной частично плиткой вдоль столешницы, плиты и остального. До самого конца настенных шкафчиков и, в целом, в общем, гарнитура. Из светлого, довольно, дерева. И примыкавшего к перегородке. Совсем уж маленькой. Буквально отделявшей кухню от прихожей. И то, лишь символично. Почти что, как декор. Не очень вычурный. И попросту едва ли уж заметный. Сливающийся с интерьером. И таки, все же, дополняющий его. Являющийся с ним единым целым. Его важнейшей частью. На вид, однако, незначительной.

– Посмотрим, как получится.

– Привет Ясмине.

– Ты можешь-то и сам, – притормозил у выхода.

– Нет-нет, я спать. Ведь утром улетаю.

– А если, ненадолго? Часа на два?

– Торгуешься?

– Как хочешь. Просто, предлагаю.

– Побуду дома. Может, почитаю.

– И кто тут скучный? – в итоге вышел.

А Нейл продолжил протирать, при этом улыбнувшись. Хотя уже заканчивал. Там было уж немного.

– Как думаешь, ей сложно? – спросила у сестры, что подошла к ней, когда как та смотрела на портрет сестер О'Салливан. Что были первыми в роду их ведьмами. И крайне уж могущественными. В особенности Астрид. Та самая, что пребывала в параллельном мире и глубоко в душе переживала. Но ведьмой больше не являлась. Уже как очень уж давно. Ну, а была бессмертной труженицей. Чья деятельность заключалась в том, чтобы блюсти порядок среди магов. Поддерживать их, помогать. И, главным образом, координировать. В борьбе со злом и нечистью. Что для людей действительно опасны. А именно их воплощения. Никто иные, как демонические существа. Что временами выбираются на свет и вред наносят страшный. Почти всегда смертельный. И с этим, разумеется, бороться надо. Так скажем, защищать людей. И в этом Астрид и участвует. Уже как три столетия. И, в принципе, на что не жалуется. По крайней мере, ни к чему другому не стремится. Считает на своем что месте. И это, если честно, так. Совсем уж совершенно без сомнений. – Спустя столетия? – добавила еще.

– Наверно, нелегко, – в ответ Адела. – Хотя, кто знает.

– Бессмертие на первый взгляд прельщает, – прокомментировал вдруг Уилфорд. – Но, если вдуматься, то и пугает, в целом. Довольно, здорово, однако.

Сидел он позади сестер, и были все в большой гостиной огромнейшего особняка. А, если точно, то поместья родового, принадлежащего семье Аделы. С конца семнадцатого века, когда и было выстроено. По сути-то в глуши. Где в радиусе километра никто-то и не жил. Что, в общем-то, за триста лет, плюс-минус, ничуть не поменялось. И приграничье Лэнкроусса, как прежде не удел. Но это даже лучше. Нетронутый простор поистине прекрасен. А уж в Ирландии подавно. Практически в каком угодно уголке. Восток то или запад. Просто, всюду. Везде, почти что, красота. И место, находилось где поместье, точно так же. Довольно было живописным.

– Пугает, что останешься один, – сказала Милдред и устроилась на кресле, пока Адела шла к другому, чтобы сесть. Располагалось что напротив. Хотя меж ними круглый столик был еще. Так скажем, обрамленный мебелью со всех сторон. Среди которой был диван, сидел где Уилфорд. И, кстати, вместе с тем просматривал газету. Поверхностно, довольно. Что не мешало быть участником беседы, между тем. И думать понемногу о своем. Совсем, отнюдь, уж не мешало. – Что все умрут, – сказала сразу следом. – Все те, кого ты знаешь. Кто дорог сердцу. А в остальном все, в общем-то, неплохо. Не идеально. Но вполне приемлемо. Терпимо, в общем.

– На вряд ли, ты останешься одна, – промолвила Адела. – Ведь у тебя есть Лиам. И вся его семья. Вампирский клан, почти что. В который ты вписалась.

– Да, знаю. Но вас со мной не будет. От этого печально.

Адела с грустью и любовью взглянула на сестру. А так же со смирением. И на лице ее при всем при этом была еще улыбка. Едва ли уловимая. Момент был трогательный.

– Хоть кто-нибудь приходит? – заметив котелок, заполненный конфетами, что был на столике, спросила Милдред. И обращалась с сим вопросом обобщено.

– Пока что, нет, – ответил Уилфорд. – Но в Хэллоуин нельзя быть неготовым.

– Это правда.

Поднявшись на второй этаж, жила где со своей сестрой в одной квартире, Апола прошагала к двери и вошла. В просторный холл вначале же ступила, ну, а потом в предлинный коридор, оставив сумку на комодике древесном, вскрытым лаком. На крючковатых длинных ножках. И несколькими ящичками. Он был у арки в кухню. Чуть ближе, чем к углу, была где ваза. С декоративными цветами. И очень был премилым. И старым, если, уж, не врать. Но сохранившимся прекрасно. С учетом бережного пользования. И регулярного ухода. Под предводительством сестер. А до, под предводительством отца их. В чьей собственности была квартира. В которой он когда-то жил. Десятки лет тому назад. И был довольно счастлив. Но точно уж не как сейчас. Когда женат был на Аделе и был отцом двух славных дочек. Прекрасных, умных и вообще. Добросердечных по натуре. Таких, вполне которыми гордиться можно. И даже приводить в пример. Но Уилфорд вовсе не был хвастуном. А даже малость скромным. Умерено, довольно. И всем хорошим радовался тихо. Что было крайне мудро. И вдохновляюще для всех других. Кто видел это и прекрасно понимал. И несколько еще и восхищался.

– Ну, как у нас с настроем? – вошла в большую арку, ведущую в гостиную и сразу же спросила. – Готова веселиться? – уселась в кресло.

– По правде, все равно, – переключилась с телефона на Аполу. – Ничуть не предвкушаю.

– Да, брось. Сегодня Хэллоуин. Любимейший наш праздник.

– А как же Рождество?

– Второй любимейший.

На это улыбнулась.

– Там что-то интересное? – глазами указала на экран, светящийся, и на который Мэделин посматривала.

– Да, снимки по работе, – сказала, тут же встав, оставив телефон. – Ты помнишь ведь про завтра? – направилась к окну, чтобы открыть его и выглянуть, пожалуй. И это-то и сделала. Пока Апола отвечала:

– Конечно. Могла ли я забыть?

Немного высунувшись и осмотрев округу, где все окутывалось дивной суетой подстать Хэллоуину, и ощутив пьянящий запах мокрого асфальта от дождя, что капать только начал и не особо разгонялся, а был лишь только мелкий, оправдывающий пасмурность, в мгновенье Мэделин постигла вдруг блаженство. Какое-то секундное. А все из-за того, что дождик обожала. И аромат, что испускал асфальт, как только тот касался его. Она была в восторге. И дух уюта сразу же накрыл.

– Нам нужно собираться, – сказала ей сестра, при этом подойдя и тоже выглянув. На миг буквально. А после сразу же добавила: – Пора уже.

Затем ушла, и Мэделин за ней. Спустя мгновений пару. А может, несколько. Одно можно сказать, не сразу. А выдержав немного паузу. Прийдя к особому согласию с собой. Что было неосознанно. А просто между тем. Как делалось обычно пред тем, как выбрать действие. К чему-то приступить. Но было что само собой. На автомате. И совершенно не обдумывалось. Производилось попросту нутром. Что точно знало, как, что делать. И своему она бесспорно доверяла. Практически, во всем. И здесь ничуть не исключение.

– Ну, вот, готово, – долив в большую емкость достаточно ликера, а после, и, экстракт добавив миндаля, озвучила на веселе Ясмина, пока же Отто просто наблюдал и лакомился апельсинкой на другом конце стола большого кухонного. Но не совсем уж прям огромного. Просторного, так скажем. Где умещалось много разного. Тарелки с канапе, как в данном случае. Которых было девять. И пара вазочек с нарезкой фруктов, откуда и была та апельсинка. Долька лишь. Всю остальную часть стола же занимала емкость. Большая и огромная. Заполненная свежим пуншем. Что был не завершен. И вот, поэтому Ясмина и добавила: – Почти.

Она перемешала и накрыла крышкой, а Отто ей сказал:

– И это все?

– Почти что. Остался лимонад. Но это к вечеринке ближе.

– Она уж скоро.

– Поэтому, сейчас же я бегу. Должна же я собраться.

И стала уходить.

– Беги-беги. А я пока попробую, – переметнулся к пуншу с намерением открыть и выпить. Испробовать немного. Но, не успев, в свой адрес вдруг услышал:

– Не вздумай! Я серьезно.

Ясмина повернулась и сказала. На что же Отто, отступив от пунша, вымолвил:

– А ром остался?

Подруга покосилась и ушла. Продолжила свой путь из кухни. Где было все, практически, заставлено. Напитками в различных ящиках и запакованных коробках, закусками разнообразными на многоярусных тарелках и попросту большим количеством стаканов. Бокалов, всем, что для питья. Все это было на полу, столешницах и кухонном столе, что отмечалось. И было, далеко, не все, предназначалось что для вечеринки. По крайней мере, из закусок. Доставлена была лишь часть. А остальное предстояло довести сотрудникам прекраснейшего заведения «Рослин», где сделала заказ Ясмина. И где частенечко бывала. С Аполой, Отто, или без. Любила это место. И вовсе неспроста. Там было очень даже хорошо. И возвращаться было в радость. Хотелось, однозначно.

Решив немного поработать, а заодно и посидеть, устроился, сперва, на кресле поудобней, ну, а затем, включил компьютер, открыв его вначале, точнее, ноутбук и принялся писать статью. Точнее, продолжать писать ее. Ведь начал-то уже давненько. Недели две назад, как. А, вот, закончить, все никак не мог. Не потому что, что-то не срасталось. А потому что, до конца осведомлен он не был. О тех событиях, описаны в статье, что быть должны были. Но попросту еще и не случились. А лишь должны были вот-вот произойти. На следующий, буквально, день. И это было очень скоро. Достаточно, довольно.

– Прекрасно, – переступив порог и осознав, что дождь идет, сказала Милдред. Хотя и был он крайне маленький. – И в Хэллоуин не без дождя.

– Едва ли ощущается, – отметмла Адела. – Быть может, пронесет.

– Не думаю, – сказав, шагнула дальше. – Но нам ли привыкать?

– Пожалуй.

– Еще увидимся, – ступая вдоль дорожки, ведущей до ворот слегка дугой и на секунду обернувшись, проговорила Милдред. Прощаясь так, так скажем. На что Адела ей ответила:

– Пока.

И потихоньку стала заходить. А оказавшись в доме, между тем, обмолвилась:

– Закапал дождь.

– И что же удивительного?

Взглянула на супруга, что ответил ей, и невзначай ему лишь улыбнулась. Когда как тот был занят тем, что поджигал камин. Спокойно и совсем неспешно. Он тоже на нее взглянул, и вместе тем конечно улыбнулся. Не отвлекаясь ни на миг от дела. Адела же направилась наверх. По восхитительной старинной лестнице, отделанной прекрасно. И разветвлялась что в две стороны. Направо и налево. А дальше уже был второй этаж. С длиннющим коридором и десятком спален, крайне уж просторных. Холлами и остальным. А так же лестницей, вела что дальше. На третий и четвертый этажи. Где было много разного, но, в целом, не использовалось. Ввиду ненадобности. Как было уже много-много лет. В чем не было проблемы. И что являлось просто фактом. Обычным, неприметным. Не выделяющимся толком. На фоне всех других. Которых было, в общем-то, не мало. Весьма уж самых разных. В числе которых был и тот, поместье что считалось уникальным. Со своей собственной историей. Хотя и непростой. Но в принципе довольно интересной. И в некоторой степени шокирующей.

– Не передать, насколько же тебе идет, – идя по коридору и заметив в комнате свою сестру у зеркала, точнее, перед ним, что поправляла ведьменскую шляпу, подстать наряду ведьменскому, каким и был весь, в целом, ее образ, зашла, и, подойдя к ней, вдруг сказала. – И до чего же это попросту банально, – затем отметила. – Но я не жалуюсь. Достаточно, что ты идешь. Я счастлива уже лишь этому.

– Я тоже, в принципе. Не прочь, повеселиться.

– Приятно слышать. Что же изменилось?

– Да, ничего. Решила, просто. Пора расслабиться.

– И это радует. Весьма уж очень.

И очень скоро сестры уже выехали. Направились на вечеринку. Когда Ясмина как во всю уже готовилась к приему многочисленных гостей. И несколько немного волновалась. Из-за желания достигнуть совершенства. Оно сопровождало ее всюду. И не давало полноценно наслаждаться тем или иным. Такой она была. Отъявленной перфекционисткой.

– Прошу, лишь аккуратней, – неся бокалы на подносе вслед за Отто, что нес большую чашу с пуншем к барному столу, сказала, приближаясь. Идя, почти что, рядом с ним. Спокойно устремляясь. – Там полно до краев, – отметила она.

– А скоро будет пусто. Вот, увидишь, – поставил и сказал с игривостью. Чуть приподняв при этом брови. Как вдруг внезапно зазвонил звонок, и он промолвил следом: – Уже?! Еще же рано.

– Доставка. Только и всего, – пошла уж открывать. И, кстати, будучи уже наряженной. В прекрасный образ, выбранный давненько. И, что, действительно ей шел. Хотя и был подогнан под стандарты привычного ей стиля. Подчеркивающего талию. Да, и вообще, фигуру, в целом. Ну, и, конечно же, еще и ноги. Что у Ясмины, между прочим, были просто, класс. Красивые и длинные. Считай, как у модели. И что она довольно часто демонстрировала. Как, собственно, и в этот Хэллоуин. В прелестном платьице и башмачках рубиновых. А так же гольфиках, похожих на чулки, куда уж, больше. Что прикрывали полностью колени. И чуть выше даже. Смотрелось что совсем не пошло. А очень даже мило. А главное, красиво. С учетом статности Ясмины, что подавать себя могла. В хорошем смысле слова. Она была стройна, ухожена и, что, куда важнее, верила в себя. Была в себе уверена. И каждый шаг ее об этом говорил. Любой, почти что, жест. Но не было при этом в ней высокомерия. Совсем нисколько. Была она, достаточно, простой. Своей девчонкой. И в этом был какой-то шарм. При всей точенной внешности, какою обладала. И сногсшибательной харизме. Что тоже в ней была. А так же ум и, без сомнений, доброта. И безупречность, что понятно, вкуса. Который ко всему вдобавок был. И совершенно было что неудивительно. – Спасибо, – взяла заказ и стала возвращаться. – Ну, вот, теперь я полностью спокойна, – приподняла пакеты на ходу. – И без препятствий можно начинать.

В ответ на это Отто промолчал. Но было видно, что он думает. И не пытается особо скрыть. А именно «Ты просто одержима». Но, не сказать, что с осуждением. Вообще-то, нет. А попросту, немного поражаясь. Еще и с небольшой улыбкой. И с некоторой искоркой в глазах. Едва ли уловимой. Почти что, незаметной. Но ведь с ней. Так называемой ноткой позитива.

– Выезжаешь? – идя на кухню мимо Доната, стоявшего у зеркала и поправляющего волосы, осведомился Нейл. Практически, не глядя. Стремясь лишь к холодильному за газировкой. И может быть за крекером. Из шкафчика в коробке. В последнем он не слишком был уверен. И капельку, немножко, сомневался. Но не терзался так уж сей дилеммой. Нисколько не терзался.

– Да, – ответил ему Донат, переходя уже к воротнику, слегка лишь подправляя. Что был, как и рубашка синим. Темного оттенка. Ну, а сама она была расправлена внизу. И покрывала часть ширинки джинсов. Что были не совсем уж узкими. Но, в принципе, немного. Смотрелись, по-мужски, так скажем. И очень симпатично. Каким и был, на самом деле, Донат. С высоким ростом. В меру, разумеется. И крепкими плечами. Некрупного размера. Вообще он был подкаченным. Достаточно, вполне. Не выглядев при этом, как качок. А просто как мужчина. Красивый, молодой и обаятельный. А главное, с огромнейшей харизмой. Буквально источающейся. И составляющей его нутро. Хорошее и доброе. Отзывчивое, мужественное. Стремящееся к правильным шагам. И борющееся иногда с пороками, внезапно накрывающими. Пытающимися люто одолеть. Такое тоже у него бывает. Как и у множества людей. Как и у всех, почти что, на планете. Такой большой, многообразной. И, главным образом, прекрасной. Единственной такой, пожалуй. Ничуть неповторимой. – А ты не передумал? – спросил, чуть погодя.

А Нейл ему ответил:

– Совершенно.

Достав из холодильника, напиток. А Донат, выходя, меж тем, сказал:

– Тогда, увидимся. И, кстати, с Хэллоуином, – вдруг остановился. – Пожалуйста, повеселись.

И здесь уж Донат и ушел. В то время Нейл как покачал с усмешкой головой и сразу же глотнул из банки, что вскрыл до этого. Решив-таки погрызть и крекер. А после, все же, почитать, как и планировал. Подумывал, точнее. И так в итоге все и сделал. Ложиться, перед тем, как спать. Когда как многие другие активно праздновали Хэллоуин. И веселились только так. Как было на самой и вечеринке, организованной Ясминой, куда поехал Донат. А так же, Мэделин с Аполой тоже. Как и десятки приглашенных на нее гостей. Любителей повеселиться. И не только. Но как бы ни было желающих быть там. Желающих и к цели устремляющихся.

Пока Адела наливала себе чай, в звонок их двери кто-то позвонил. И Уилфорд поспешил к окну, увидеть, кто там. Затем, позвав жену, пошел к конфетам. И с котелком, заполнен что был ими, вдруг открыл. И вот что сразу же услышал:

– Шутка или угощение?

Адела к этому моменту подошла.

– Держите, – протянул им горсть.

Затем еще одну, и так три раза. Пока детишки не издали возгласы, обозначающие радость. И не озвучили, «Спасибо, мистер», уходя. А после, прокричав и напоследок: «С Хэллоуином!».

– И вас ребята, – вымолвил в ответ.

Адела же ему сказала:

– Что ж, пожалуй, праздник удался. Куда же было бы без этого?

– Пожалуй.

И оба, отшагнув назад, закрыли дверь. Точнее, Уилфорд это сделал. Ну, а затем супруги разместились у камина и стали ностальгировать по прошлому. О Хэллоуинах прошлых лет. Когда им было лет по двадцать. Может, больше. Ну, и когда еще не стали мужем и женой. Как и, впоследствии, родителями. Семьей уж полноценной. Когда им все это лишь предстояло. Но что они предчувствовали. Не обсуждая и не думая. На уровне инстинктов. Как происходит не у многих. Вначале отношений. Но, все-таки, бывает. И в сущности, действительно, чудесно.

Ступая по ступенечкам крыльца, ведущего в красивый дом в викторианском стиле, и приближаясь к отворенной двери, увидел множество танцующих людей в различных образах известных персонажей. Таких, как Битлджус, Малифисента, Дракула. И многие другие. Среди которых больше было зомби. Ну, и вампиров уж, пожалуй что. Но Донат и не всматривался. Лишь мельком углядел. Ну, а затем, уже войдя, выискивать он взглядом стал Ясмину. И вскоре уж конечно же нашел. В коротком платьице и милых башмачках рубинового цвета. Блестящих полностью. И гольфиках прелестных белых. Лучше, гольфах. Так, точнее. И с тоненьким нежнейшем ободком с красивым бантиком, что был миниатюрным и держался сбоку. С левой стороны. Когда как волосы лежали безупречно. Спускаясь ниже плеч и до локтей. И даже еще ниже. Лишь немного. И будучи безукоризненно прямыми. Чистейшего оттенка блонды. Отнюдь не натурального. Но просто восхитительного. Бросающегося сразу же в глаза. И впечатляющего очень. Но Донат-то конечно же привык и, в принципе, никак не реагировал. Лишь просто ей сказал «Привет», когда увидел. И махнул. Ну, а она к нему конечно подошла. И, разумеется, как друга поприветствовала.

– Привет. Ты только что пришел?

– Ага.

– Пошли, налью тебе чего-нибудь.

И стала сквозь толпу его вести. И привела в итоге к пуншу. К тому столу, куда его поставили. Где было и другое разное из алкоголя. Но и не только, между прочим. А главное, там были и закуски. И выглядели очень аппетитненько.

– Есть пунш. Его я делала сама. Мартини, если хочешь. Или водка. Да, что угодно, в принципе, как видишь. Выбирай. И угощайся вкусными закусками. Они уж объедение.

– Пожалуй, пунш.

– Хороший выбор. Оценишь заодно мое творение, – взяла стакан и стала наливать. А в это время подъезжали на такси другие гости. Вот-вот должны были войти что. Ну, а пока готовились лишь выйти. Покинуть, наконец, машину, что везла их. Не самым коротенечким путем, однако. И далеко отнюдь не с ветерком. Но сестры, совершенно, не сердились. А просто жаждали ступить на землю. Что сделали немного погодя. Вручив оплату и сказав спасибо. И даже улыбнувшись под конец. На вежливость они не поскупились.

– До свидания, – сказала перед тем, как хлопнуть дверь.

А Мэделин на выходе смолчала и, первым делом, вновь надела шляпу, которую, садясь в такси, сняла, из-за ее внушительных размеров в высоту. А после, посмотрела на тот дом, куда держали путь. Единственный в округе. И начала идти. Как шла уж и Апола. Оставив комментарий на ходу, заметив очевидное:

– Похоже, вечеринка началась.

– Она уже в разгаре.

И обе подошли уже к крыльцу и стали подниматься. Пока Ясмина все ждала оценку близкого ей друга и, все-таки, решилась вдруг спросить:

– Ну, как?

– Отлично. Вкус шикарный.

Ясмина расплылась в улыбке. Но очень утонченно и с изяществом.

– Прости, я отойду, – сказал ей Донат, положив стакан.

– Конечно, – вымолвила вслед. И в этот миг увидела сестер среди толпы. Аполу в образе Бетвумен и Мэделин в костюме ведьмы. Узнала их в секунду.

– Вау, вы просто восхитительны! – к ним сразу подошла.

– Ты тоже, – обмолвилась Апола.

– Мэделин, давно не виделись, – буквально обратилась персонально. – Спасибо, что пришла.

– Ты вроде пригласила.

– Да.

Возник момент какой-то паузы, а после живо прозвучало:

– Попробуйте мой пунш.

Сказав сие, Ясмина повела. К столу, куда вела и Доната. И где всегда, да, кто-нибудь стоял. Беря закуски или подливая выпить. Местечко было популярное. Но и танцпол совсем не пустовал. Пространства, были что для танцев. К примеру, от дивана до ступенек. Большущей лестницы, ведущей на второй этаж. От входа и до кресел. Что рядышком с диваном. И между мебелью всей, в целом, и камином. Висела где гирлянда, светящаяся вся. Простор любой, и здесь, и там использован для танцев был. Как было и задумано. И как надеялась Ясмина. Надежды ее так-то оправдались.

– Должна сказать, он многим нравится, – сказала, подойдя. – И чаша, видно, скоро опустеет. Ну, а пока, – черпнула, акцентируя. А дальше, просто налила. Но, не успев вручить, услышала:

– Мне нужно в туалет.

Сказала это Мэделин. Довольно тихо. Но совершенно, не смущаясь.

– Направо и налево, – глазами указала путь, при этом повернув и голову частично с телом. В ту сторону, где находился туалет. Где был, как раз, и Донат, между прочим. Но собирался выходить. Вот-вот уже прям должен был. – Там дверь. Увидишь.

И Мэделин пошла. Ну, а Ясмина отдала стакан Аполе, наполненный напитком, что расхвален ею был. И так же приготовлен. И вместе с этим ей сказала:

– Ну, держи.

Апола улыбнулась и взяла стакан, и сделала глоток, к тому же. Но обернувшись передом ко всем танцующим. И веселящимся, почти что, до упаду. Подумывая присоединиться. Но Мэделин тем временем лишь шла. Через прихожую, куда свернула. И где столкнулась с незнакомым парнем, неожиданно. Но не физически, а только взглядами. Что было для нее довольно странно. Ведь было чувство, что он был вполне знаком. Хотя, по факту, ничего подобного. Она его не знала. Но заглянув лишь на мгновенье в те глаза и ощутив иное, на миг засомневалась. Но длилось это будто дольше. Забавно, но и с Донатом все было так. Он так же, заглянув в глаза, что встретились, почувствовал знакомое. Но, как и Мэделин не прекращал шагать. Идти, куда уж шел. В итоге они просто разминулись. Как будто, ничего. И не особо-то зациклились. Все было для обоих, как обычно. Но очень скоро начало меняться. И можно так сказать, что безвозвратно.

– Очень вкусно, – вымолвила Аполония. – Ты молодец.

– Спасибо.

– Где твой друг? Который тот, что старый?

– Вот, идет, – увидела из-за спины Аполы, идущего к ним Доната. Совсем уж приближающегося. – Вполне уж молодой.

Апола повернулась в тот момент, когда сам Донат был уже у стойки. У барного стола, точнее. И выбирал себе закуску. Высматривая канапе с икрой и сыром, которых почему-то не было. Но были вместо них с форелью. В итоге, что и взял. Как сразу же внезапно прозвучало:

– Еще есть и с креветками. Я знаю, ты их любишь.

Ясмина подошла и показала. В привычной ей манере. С улыбкой ненавязчивой. И с тактом вместе с тем. На что ей Донат попросту ответил «Спасибо, буду знать», испробовав вкуснейшую закуску. Поняв вдруг это в тот же миг.

– Апола, это Донат. Мой очень старый друг.

– Насколько очень? – с иронией спросила.

– Ну, так, приличненько. Мы дружим с десяти.

– Я думал, дольше.

Слабо улыбнулась.

– Моя подруга – Аполония, – затем представила. – Лучшайшая, пожалуй.

– Очень рад.

– Взаимно.

– Ну, наконец-то, вы знакомы. Давно хотела это сделать.

– Я не знал.

– А я, вот, да, – промолвила Апола. – Ясмина о тебе рассказывала. Ужасно было любопытно.

– Ужасно, прям уж, – выдала, дразня.

– Пусть чуть-чуть. Но, все же. Мне было интересно.

Донат улыбнулся невзначай и продолжил поедать уж канапешку. И, в общем-то, ее доел. Пока Ясмина и Апола наслаждались атмосферой праздника. Веселой и удавшейся. Довольно оживленной. И вдруг одна из них решила вымолвить:

– А Отто где?

– Да, где-то тут. Пойду, проверю.

Едва ли положила свой стакан, как подошла уже и Мэделин. В красивом черном платье с декольте. И ведьменской остроконечной шляпе. Тоже черной. Конечно образ был классический. Но ей он шел. С ее фигурой стройной. Да, и обаянием. Она смотрелась в нем аутентично. Была с ним, так сказать, в гармонии. И это чувствовалось. Буквально ощущалось.

– О, Господи, я и забыла.

Ясмина стала суетиться. А все из-за того, что Мэделин была без пунша. Еще не пробовала. Должна была пренепременно ей налить. Но прежде из-за, попросту, манер. К чему обязывало гостеприимство. Иначе она просто не могла. Тогда бы не была она Ясминой. А кем-нибудь другим. Возможно, Отто или Донатом. Но не собой. Отнюдь и совершенно.

– Вот, прошу, – налив, вручила пунш с улыбкой и задором, лишь немного. И сразу же добавила: – Надеюсь, что понравится.

– Спасибо.

– Ах, да, – тот час же осенило. – Знакомься, Донат, это Мэделин, – сестра Аполы, – вдруг стала представлять. – А это Донат. Старый друг. Лишь фигурально выражаясь.

– Приятно очень.

– Как и мне.

Ответив, Мэделин кивнула. При этом вновь смотрев в глаза, что были так знакомы. И малость в них теряясь. Незаметно. Но, в общем-то, держась. И быв вполне уверенной. Чего нельзя было сказать о Донате, что выглядел спокойно, но внутри немного нервничал. Метался будто чуть. Настолько ему было непонятно, от чего знакомство это чудно. И встреча, в целом. Ведь будто была Мэделин знакома. Он точно будто ее знал. Но это было невозможно. С учетом факта, видел что впервые. Уж в этом был уверен. И от того, так странно чувствовал себя. Так странно и растеряно.

– Ну, что же, вы болтайте. Я пойду. Вернусь, надеюсь, с Отто. Развлекайтесь, – последнее сказала на ходу, на миг лишь повернувшись. Слегка жестикулируя. Продолжив не спеша идти. Ну, очень грациозно.

– Наверно он на кухне, – промолвила Апола. – Уверена, он там.

И полностью была права. Стоял и резал ветчину в спокойном ритме. Как будто так и надо. Как будто все равно. Но было то не без причины. Была она весьма уж веской.

– Ты что здесь делаешь? – вошла Ясмина.

– А ты как думаешь? – ответил Отто.

Приблизилась и, посмотрев, сказала:

– Готовишь сэндвич?!

– Есть хочу.

– Ну, а закуски есть на кой?

– Ты о таких-вот крошках маленьких? – сказав, на пальцах показал. – На зуб едва уж хватит.

Ясмина призадумалась и стала помогать. Достав из холодильника и сыр, и зелень даже. И с сожалением как будто вымолвив:

– Прости. Вина моя здесь. Ведь я не позаботилась. Хотя должна была.

– Да, нет. Я взрослый, так-то, парень. Все нормально.

И оба обменялись взглядами, полны что были теплотой, насквозь пронизывающей дружбу их. Хорошую и крепкую. Была в которой так же и Апола. Как третие звено. И очень важное. Почти незаменимое.

В то время как был Хэллоуин на пике, точнее, только близился к нему, в одном из кабинетов в параллельном мире велась весьма серьезная дискуссия. Но несколько недолго продолжалась. Каких-то пять минут. И вот, из них кусочек:

– Провидицы частенько ошибаются. Последние три предсказания не сбылись. А сколько было паники?! В пустую, как итог. Не думаю, что нужно повторять ошибки прошлого. Совсем, отнюдь, не думаю.

– Но может быть, вполне, что все не так. И в этот раз все сбудется.

– Возможно. Однако вероятность же мала. Настолько, что мы можем и рискнуть. При этом оставаясь на чеку, конечно же. Не сея вовсе панику.

– И я согласен с этим, – вымолвил другой. – Запугивать, возможно, без причины, дело, так себе. Едва ли стоит свеч.

– Хотелось бы, чтобы не стоило, – сказал четвертый. – Действительно, чтоб было так.

– На что мы можем лишь надеяться, – сказала женщина. Одна из трех. Когда всего как человек там было семеро. Сидевших за одной большой трибуной и ведущих обсуждение. Ведущих и заканчивающих. Практически, уже. Успев вдобавок еще вымолвить: – Надеяться и верить, – озвучила все та же.

И, после, разговор был завершен. Дискуссия закончилась. А вечеринка в это время продолжалась. И удавалась, между прочим, на ура.

– Ты старшая? – спросил у Мэделин, смотря, как и она на Аполонию, танцующую в метрах двух от лестницы, была что слева. Буквально просто отрывающуюся. Возле которой танцевал и Франкенштейн довольно дерзко. Но без вольностей. Вполне приемлемо. Едва ли с ней соприкасаясь. Как и со всеми остальными. Немного быв лишь как бы дерганым. Что было частью образа, скорей. Который, в общем-то, удался. Во всех, пожалуй, отношениях.

– А что, так прям заметно? – ответила с иронией.

На что же Донат улыбнулся, чуть смеясь, сказав ей:

– Нет. Ты просто по-серьезнее. Спокойней, чем она. Поэтому решил так. Обычно все ведь так, – взглянул ей прям в глаза.

– Наверное. Не знаю. Но думаю, бывает и иначе. Не все ведь, как шаблон.

– Согласен.

– А вы, что не танцуете? – явилась вдруг Ясмина и сказала. Внимая, разумеется, Аполе, танцевала что активно, как и все. И попросту весельем наслаждалась стопроцентно. Всецело отдаваясь ритму музыки. – Веселье тут зашкаливает.

– Боимся покалечиться, – сказала Мэделин, шутя. – Кто знает, а то вдруг.

На это Донат улыбнулся просто, а вот Ясмина же промолвила «Обычно так вначале». При этом, наливая себе пунш, нисколько не спеша. Спокойно и размеренно.

– Часок другой и успокоятся, – озвучила вдобавок. – Утихомирятся слегка.

– А где же некий Отто? – тут спросил.

– На кухне. Скоро подойдет.

Апола неожиданно вернулась и, первым делом, сразу выпалила:

– Давайте. Время танцевать.

Она взяла сестру с Ясминой за руки, и потянула за собой их в танцы. Сказав еще и Донату:

– Пошли.

Но он стоял на месте, улыбаясь. И с радостью смотрел. На то, как троица, войдя в толпу, что танцевала, включилась в общее веселье. Шумиху. Ну, и празднование. Начав тот час же танцевать. Со всеми будто слившись. Смотря на это, Донат заряжался. Но не для танцев вовсе ни на миг. А просто настроением. Довольно позитивным. И в принципе весьма уж Хэллоуинским. С особой полнотой. Бывает, что один раз год. В период сбора тыквенного урожая. А именно уж в октябре. В последних числах. И вот, сегодня так оно и было. Для Доната и остальных. Для всех, кто попадал под обаяние Хэллоуина. Под эти его вайбы. И попросту же к ним стремился. Внутри себя. Да, и вообще. Кто ждал их, этим создавая. А кто искал, то там, то здесь. И кто в итоге находил. И с удовольствием испытывал.

– Мы что-нибудь посмотрим? – поднимаясь по ступеням вместе с мужем, что шел чуть позади, промолвила Адела. Спросила у него. А он ей ободрительно ответил:

– Разумеется.

На что она ему сказала:

– Вот только интересно, что?

И повернула с ним налево. Продолжив подниматься. Когда уж он с ней шел совсем уж рядом. И, приобняв, сказал:

– Уверен, мы решим, как ляжем. Как, впрочем-то, всегда.

И оба с благоденствием в душе продолжили все дальше направляться. А именно в свою уж спальню. Для них двоих счастливый Хэллоуин был лишь таким. Спокойным и душевным. Домашним, как бы. И ни на что другое это бы не променяли. Ни на какие шумные застолья. Гулянья праздные. Им было так комфортно. И этого придерживались. Бесспорно, солидарно.

Решив-таки испробовать с креветкой канапе, услышал вдруг от парня, подошедшего лишь только:

– Ты Донат? – прежде чем сказал, всмотрелся ненадолго. – Видел фото, – добавил сразу вслед.

– А, интересно, где?

– Ясмина, – взял закуску, махнув чуть головой в ту сторону, где танцевали. И где она была. Сим жестом на нее указывая. – Давала мне альбом.

– Понятно.

– Я – Отто, – протянул вдруг руку. – Близкий друг.

На это Донат протянул в ответ и, завершив рукопожатие, сказал:

– А я, вот, старый.

В ответ же Отто улыбнулся, и к этому моменту возвратились девушки. Все трое, и на веселе. Хотя лишь малость. Ведь в основном хотели пить. Что сделать, как один стремились. Спеша скорей к своим стаканам.

– Вы, как я вижу, познакомились, – озвучила Ясмина между тем.

– Сегодня день знакомств, – промолвил Донат.

– И, правда.

– Ну, как? Поотрывались?

– Впервые за день отключила мозг. Почаще бы так делать.

– Я согласна.

– Я выйду ненадолго, подышу, – сказала Мэделин.

И, положив стакан, уж собралась.

– Там вроде дождь, – сказала ей Ясмина.

А Мэделин ответила «Прекрасно», уходя.

И Донат инстинктивно глянул вслед ей. Не понимая даже, почему. И не особо в это вдумываясь. А просто, слушая инстинкты. Доверяясь им. Ведь были они как-то уж сильны. И проявлялись стопроцентно.

– Я тоже выйду, подышу, – сказал он вскоре.

А после вышел на крыльцо, была где Мэделин и ненавязчиво обмолвился:

– Довольно славно.

– Не любишь дождь?

– Да, нет. Мне все равно. Но фейерверков, видно, не видать. Пожалуй.

– По мне, так, ну и ладно. Я однозначно предпочла бы дождь.

Вдруг взор его застыл на Мэделин, что упивалась сей погодой. Заметил и на миг застыл. На что она ему сказала:

– По-твоему, это странно?

– Нет, – ответил он. – Немного удивляет. Но, не странно.

И Донат этим фактом впрямь дивился. Смотрел на дождь, что небольшим был, в целом, и дивился. Как вдруг внезапно он услышал:

– Мы встречались где-нибудь?

– А что? – спросил с прелюбопытством.

– Ты кажешься знакомым.

– Ты мне тоже.

– Наверно где-то виделись. Вот только где? Никак я что-то не припомню.

Сказав, взглянула прям в глаза. Что были океаном словно. Но бездонным. Его она в них не увидела. И снова ощутила это чувство, как тогда. Что он ей вовсе не чужой. И впала будто в транс на две секунды. Как сделал-то и он, смотря в глаза ей. Большие, карие. И столь знакомые, готов что был взорваться. Не понимая, что к чему. Но чувство обуздал. И взгляды разошлись. Ну, а в гостиной же тем временем беседа оживленная велась. За столиком, где были тыквы, в одной коих свечка не горела. И что заметили слегка позднее. Прям слегка. Исправив это необычным способом. А если точно, сверхъестественным.

– Нам нужно быть всегда готовыми, – промолвил Отто. – Как ни крути, а смысл есть. Любого могут вдруг призвать. Если не всех уж разом.

– Такое невозможно. Лишь в случае Армагеддона.

– Ну, смотри. Я просто лишь сказал.

– Не в каждом поколении бывает так, – Апола высказалась. – Родителей и тетю Милдред призывали. А их родителей, по-моему, нет. Не знаю, даже.

– Вот-вот-вот. И я о том же.

– Ладно, вам, – озвучила Ясмина. Когда и Мэделин, и Донат шли ко всем, выискивая взглядом, где бы сесть им. Каждый по отдельности. И, подойдя уже, услышали: – Сегодня Хэллоуин. Не будем о таком.

– О чем, таком? – спросил тут Донат. Усаживаясь в кресло, пока Мэделин садилась на диван. И пребывала во внимании. Готовилась послушать. И вот, что, как и все услышала:

– Да, о призывах. О том, что могут ведь призвать однажды. Кого-нибудь из нас. Такая, вот, тут тема.

И Донат понял вдруг, что все там маги. И Мэделин, и Отто, и Апола. Такие же, как он и как Ясмина. Об этом он до этого не знал. И лишь теперь момент сей прояснился. Хотя не для него и одного. В том смысле, что и Мэделин не знала, что он маг. До этого момента. Но для себя теперь отметила. Как то, что и тот парень, что был справа тоже. Чьего и имени она не знала. Хотя частенько про него и слышала. Из уст сестры. Но даже внешне не имела представления, какой он. И вот поэтому сидела без понятия. И без малейших подозрений. Заметив наверху, как вдруг гирлянду. Из слов, что составляли фразу "Happy Halloween". Что выглядела ярко. Ту самую, которую крепили девушки. Пятью часами ранее. И что видна была уж всем со входа. И выделялась основательно. Хотя вокруг все вовсе и не тускло было. А на уровне. Как и пристало быть на Хэллоуин. На Хэллоуинской вечеринке. И не на самой, скажем так, плохой. А если честно, то вполне хорошей. Отличной, можно и сказать. Одной из лучших.

– Как там дождь? – спросила у сестры.

– Нормально.

– Они в особых отношениях, – сказала, как Ясмине, так и Отто. Как будто персонально, уточнив. А после, сразу же, дополнила: – Таких, что не понять.

Но, как один, так и второй едва ли поняли. В отличии от Доната, конечно же, что знал, о чем шла речь. Имела, что ввиду Апола. И было что на самом деле, в некотором смысле. Но виду не подал. Безмолвно среагировал.

– Вы, кстати, не знакомы, – прозвучало. – Это – Отто. Он наш друг.

– Привет, – озвучил Отто, маякнув. – Премного уж наслышан.

– Очень мило.

Сказав, взглянула на сестру, с улыбкой проявляя недовольство, крайне, малое. И не особо вычурно. Почти что, незаметно. И потому вниманием не обдалась. Лишь мимолетный взгляд Аполы уловила. Едва который был стыдливым. Но будто улыбающимся. Искрил слегка уж точно. И к этому она была привыкшей. Воспринимав без удивления.

– Теперь уж точно все знакомы. Ну, и ну, – сказала, взяв стакан и чуть глотнув. Затем еще немного. И еще. Ну, а потом уже поставила. И вот тогда заметила:

– Ой-ой, одна потухла.

И все внимание направилось на тыкву. Все стали на нее смотреть. Где свечечка внутри потухла. И Джек-фонарь уже сим не был. Однако же в один момент все поменялось. И им он вновь вдруг стал. Внезапно на глазах у всех. И сделал это Отто. Способностью своей. Не шевельнув при этом пальцем. И не моргнув, к тому же. А просто захотев. Сосредоточив волю. Ведь только так задействовались силы. У ведьм и, в целом, магов. Кем он с рождения являлся. И гордился этим. Доволен был вполне.

– Ты, что? А если кто увидит? – уставилась на Отто. Ясмина, а не кто-нибудь другой. Конечно же она. Из уст чьих прозвучала фраза вышесказанная. И взор чей был весьма сердит. Но не без доли снисхождения, однако. Отнюдь не без нее. – Мы не одни тут, так-то.

– Ну, и что? – сказал ей Отто. – Никто и не заметил, – осмотрелся. – Сама же завопила.

– Лишь сказала. Сказала, вот и все.

– Уверен, ты готовилась сорваться. Пожалуйста, не отрицай.

– Я тоже тут уверена, – озвучила Апола. – Смотри, ведь все в порядке, – взглянула на толпу. – Все просто веселятся. И вечеринка, кстати, удалась. Она потрясная. По мне, так просто лучшая. Почти что, идеальная.

И здесь лицо Ясмины изменилось. После чего все стали вдруг смеяться. Включая и ее. Смеяться не совсем уж сильно. Но, в общем-то, смеяться. Не думая нисколько ни о чем. И будучи недолго беззаботными. Свободными от размышлений. В последующие два часа примерно так и было. Легко и без напрягов. Но время шалостей закончилось. Для Мэделин, по крайней мере. А заодно и для Аполы. Ее любимейшей сестры. Когда как многие другие веселились дальше. Не так, хотя, активно, как до этого. Но факт. И среди них едва уж оставался Донат. В отличии от Отто, танцевать что вдруг решил. Но не в отличии от той, что все устроила. И попросту устала. Изрядно утомилась. Но продолжала контролировать процесс. Следить за всем. И быть уж рядом. Так скажем, оставаться у руля. И быть воспитанной хозяйкой. До самого конца. И это ей отлично удавалось. А об усталости никто и не догадывался. Помимо, разве что, друзей. Довольно близких. Таких, как, например, Апола. Или Отто. Но, однозначно, точно не близняшки. Что вечер весь, почти что, сторонились. И были просто сами по себе. В своем мирке, где все для них прекрасно. Что, впрочем, неизменно никогда в их жизни было. А не только в Хэллоуин. И это было отличительной чертой их среди прочего. Чуть выпученных чайных глаз, тончайших губ и локонов до пояса. Прямых и русых. А так же стройности фигур. Почти что, худощавости. Ну, и конечно, стиля. Нисколечко не вычурного. Пусть было и еще, что их определяло. Но это все из главного. Того, что составляло суть. И что виднелось. Воспринималось перво-наперво. И было настоящим. Как есть, и без прикрас.

– Спасибо за отличный вечер. Все правда было классно, – на выходе, спускаясь по крыльцу, идя за Мэделин, озвучила Апола. Сказав сие, конечно же, Ясмине, провожающей. Но не идущей дальше лестницы. Так называемого крыльца. С которого уже и отвечала:

– И тебе. За то, что помогала.

– Было в радость. Могла бы и еще.

– Спасибо. Было здорово, – сказала Мэделин. И устремилась сразу же к такси, что ожидало. Как сделала и Аполония буквально следом, лишь сказав:

– Пока.

– Еще увидимся, – в ответ с крыльца.

И сестры, сев в такси, уже поехали. Спокойно отъезжая. Ясмина же вернулась в дом, где вскоре подошел к ней Донат и сказал немножечко с неловкостью, хотя и прямо. С каким-то, что-ли, неудобством. Лишь чуть-чуть. При этом же нисколечко не мешкая. А просто, как отрезав. Только мягко. Без умысла морально навредить. И вот, что он ей, все-таки, сказал:

– Я вызвал для себя такси. Вот-вот должно подъехать.

– Так ведь рано.

– Я знаю. Мне вставать, почти что, в семь. Я должен буду выспаться.

– И ладно.

– Все было замечательно. Я рад был здесь всему.

– Но был здесь даже без костюма. В своем привычном образе.

– Пока, – приобнял на прощанье, улыбнувшись, чуть с иронией. Что очень было мило. И не долго уж совсем. В конце чего он попросту добавил: – Не вздумай провожать.

И начал уходить. Ясмина улыбнулась снисходительно, продолжив быть собой. И весь остаток вечера собой и оставалась. Как, впрочем, и всегда. В любое время дня и ночи. В какой угодно день. Что было ей несложно. Практически легко. Но, все-таки, немного напрягало. Иногда. И, в общем-то, пожалуй, мимолетно. Но делать с этим что-то не планировала. По правде, никогда. А, если честно, надо бы. Ей точно бы не помешало.

Как делала обычно перед сном, за пол часа до полночи, стояла перед зеркалом в пижаме и расчесывалась. Неспешно проводя расческой сверху вниз. По длинным ниже плеч волнистым локонам. Каштанового цвета. И попросту блестящим. При этом же густым и непослушным. Но мягким, словно шелк. И пахнущим приятно. Что делала еще и с удовольствием. Процессом однозначно наслаждаясь. И вдруг услышала внезапно от сестры, вошедшей в комнату:

– Ложишься спать?

– Пора, – в ответ сказала. – Мне нужно выспаться.

– Я знаю, – шагнула чуть вперед. – Хороший вышел Хэллоуин, – добавила. – Не так ли?

– Да, – очистила расческу и оставила. – Ясмина постаралась.

– Как всегда, – сказала, ну, а Мэделин уж шла к своей кровати. И стала расправлять. Спокойно и без спешки. Но сделав это быстро. И следом же присев. После чего подсела и Апола. Почти на краешке. И вместе с тем сказала: – Так, значит, уже завтра. Важный день.

И Мэделин немного засветилась. Ни слова ни сказав. А Аполония, задумавшись, озвучила:

– Так странно. Мне трудно понимать твое призвание. Что может быть такого в том, чтобы копаться в древностях? Так яростно стремиться к этому?

– Не так уж яростно.

– Да, брось. Все видно же и так. Ты в страсти. Живешь своим уж делом.

– Может быть. Не знаю. Иного не хочу. Мне нужно это. Почти необходимо.

– Ну, вот, видишь. Я рада, что ты любишь свое дело. Правда, рада.

Лишь взгляды, полные теплом, и вдруг Апола встала. Озвучив напоследок: – Что ж, спокойной ночи. Удачи тебе, Мэделин.

Сказав последнее была уже на выходе. И, сделав это, выключила свет. А Мэделин же улеглась, и вскоре после этого уснула. С приятностями на душе. А новый день ее уж ждал. И, как итог, таки дождался.

Ступая по ступеням вверх на каблуках, все ближе становилась к двери, ведущей напрямик в лабораторию. В стенах которой находились артефакты из Луксора. Но в скором времени должны были покинуть их. Ну, а пока лишь только ждали. Почти что, став предметами исследования. Что, вот, как раз должно было начаться. В течении пятнадцати минут. И на которое спешила Мэделин. Немножечко волнуясь. Но будучи при этом в предвкушении. Желая приступить. Начать уже заветный поиск истины. Найти ее, возможно. Но главное, искать. Стремиться к ней неистово.

Как только же вдруг двери отворились, так Мэделин вошла. И оказалась очень скоро в холле. Где всюду наблюдалась суета и ощущалась занятость. В которую вот-вот она вплестись должна была. И, в общем-то, вплелась. Уверенно и твердо.

– С добрым утром всех, – озвучила, вошла как в кабинет и устремилась сразу же в подсобку, дверь в которую была открыта. Но не полностью. Почти на половину. Что быстро на ходу исправила. А дальше, как дойдя до вешалки, взяла халат, повесив на крючок тот сумку, и надела. Оперативно застегнув. Затем прибрала волосы к затылку крабиком и вышла. Готовая к работе. В ответ же ей до этого сказали «С добрым». И вот теперь она сказала, подойдя к коллеге: – Ну? Как вижу, все готово.

По центру на столе лежали артефакты. Готовые для изучения. И инструменты тоже были. Какие только быть могли. Лишь оставалось их использовать. Испробовать на деле. И миг уж этот приближался. Готов был наступить. А до него все просто суетились. По делу, да, и без. Старались подготовиться. Чтоб было все, как надо. По максимуму правильно. Волнуясь вместе с тем. И понимая до чего же важно наступающее. Грядущее исследование. Отнюдь не рядовое. А крайне исключительное. Особенное, скажем. И было это несомненно так. На сто процентов так и было.

– Да, – ответила ей та. – Сейчас уже начнем.

– А где тот репортер, что был на экспедиции? – озвучил египтолог, услышав разговор. – Не должен ли быть здесь?

– Придет, – сказал другой. – Куда же-то он денется.

– А вот и он.

Открылась дверь, и парень вдруг зашел. Тем самым спровоцировав реакцию. И изумившись ненадолго следом. Лишь чуть-чуть. Внезапно удивившись. А все из-за того, узрел что Мэделин. Которая узрела и его в момент тот самый, и как и он немного удивилась. Достаточно внезапно. Что видно было по ее глазам. И по лицу, пожалуй что, и, в целом. Как было, в общем-то, и с Донатом. Тем самым репортером. Он тоже удивление не скрыл. И по нему прекрасно было видно, что застан был врасплох. Столкнулся с неожиданностью. Но длилось это несколько секунд. Для них обоих. Затем же они будто бы очухались и влились, как один, в происходящее. И стало подводить все к главному.

– Ну, здравствуйте, – промолвил Донат.

– Привет-привет, – ему сказали.

– Надеюсь, ничего не пропустил.

– Отнюдь, еще ведь рано. Но раз ты здесь, и все, кто должен быть, на месте, начинаем. Не вижу смысла, ждать.

– И я так думаю, – проговорил другой.

И все приблизились к столу и артефактам. С готовностью уж приступить. Как сразу же один из египтологов обмолвился:

– Весьма загадочен из найденного свиток. Хотелось бы его расшифровать.

И началась та самая работа, к которой все стремились. И жаждали начать. И началась вполне спокойненько. Без примеси экспрессии.

А утро между делом продолжалось. И радовало каждого своим. К примеру, Уилфорда с Аделой кофе. Что только что устроились за стол с ним, вдыхая ароматный запах. И наслаждаясь им беспечно.

– Хорошо, – озвучил Уилфорд. – То, что надо.

И сделал небольшой глоток. Совсем уж аккуратно. Но все-таки обжегся. Лишь немножечко. Чего и не заметил вовсе. Ведь радовался вкусу кофе. Горячего и натурального. Адела же была по-осмотрительней и попросту ждала. Когда же он остынет. Достаточно для адекватного питья. Но не совсем уж сильно. Чтоб пить и не обжечься. А дожидаясь, мазала на булку масло. Свежайшее и сливочное.

– Как и погода, в общем-то, – ответила, смотря в окно, что простиралось в высоту и в ширь за Уилфордом, сидел напротив что. И выходило на передний двор. Большой и живописный. Окаймленный забором. Играющий, как впрочем, красками осенними. Что, безусловно, было в радость ее взору. – Дождя уж нет.

– Но пасмурно. Как в Лэнкроуссе всегда, однако. За очень редким исключением.

– И пусть. Нам все равно ведь это нравится. Таков уж, как сложилось, милый дом. Иного при котором и не надо.

– И дождь при всем при этом мы не любим?

– Да.

– А пасмурность, нормально?

– Прямо в точку.

– За это я наверно и люблю. За сочетание в тебе противоречий.

На это же игриво улыбнулась и сделала уже глоток. Практически, микроскопический. А в Уэксфорде буквально параллельно велось обнаружение чернил на древнем свитке. В местах, где видимого не осталось. И были будто бы пробелы. Из-за чего сам текст едва понятен был. В котором и контекст не разобрать-то было. Но свиток относительно был целым. И к счастью египтологов не сыпался.

– Вот здесь вот линия, – сказал один.

– И здесь вот тоже, – тут другой.

Смотрели все на снимок на экране, в разы что увеличен был. И, всматриваясь, находили то, до этого, что видно не было. Но, все-таки, имелось. Сокрытое от глаз. От взгляда невооруженного. Такого, что бывает первым.

– Непросто же, однако, нам придется, – вымолвил.

А Мэделин стояла и писала. Фиксировала обнаруженное.

– Привет, – тихонько подошел к ней Донат и сказал.

– Привет, – она ответила.

Вокруг же сохранялась суета. И не один, кто был там, не заметил. Ведь были все весьма увлечены. И заняты своей работой. Загадочной и интересной. Но крайне уж, пожалуй, непростой. Довольно-таки, все же, сложной.

– Могу я сделать снимок?

– Да, конечно.

И Донат подошел к экрану и заснял. Как только египтологи подвинулись. Чуть отошли в сторонку. Среди которых был и тот, что дал согласие. Ответил положительно. И что в итоге поместился в кадр, заснятый Донатом. Как и его коллега. Но Мэделин стояла в стороне и наблюдала лишь. Испытывая смешанные чувства. Из-за присутствия того, кто малость погружал ее в смятение. В хорошем смысле слова. Немного отвлекал внимание. Но, в целом, была, в общем-то, довольна. И наслаждалась всем происходящим.

– Как только разберем контекст, уже полегче станет. Но этого достигнуть еще надо.

– И то, уж если, повезет, – сказала женщина, что тоже египтолог и подключала что компьютерный томограф. Готовила его к сканированию. С чем помогала ей вторая ассистентка. По должности такая же, как Мэделин. – Не факт, в итоге, что получится.

– Да, знаю. Но, все-таки, хотелось бы. Пролить немного свет. О нем не так уж много и известно. Об этом фараоне. По правде, даже мало. А тут вдруг есть возможность прояснить. Не дело, однозначно, упускать ее.

– Возможно там о том, как он погиб, – сказала Мэделин. – Но точно что-то важное.

– Естественно. Ведь свиток был среди его вещей. С которыми он был и захоронен. Там без сомнений что-то важное.

– Но что? – довольно звучно вопросил другой. – Загадка, предстоит что разгадать, – добавил.

И снова приступил разглядывать. Старательно искать ответ.

А в Танглвудской долине в это время случилась неожиданная встреча. Случайная, уж если, точно. Но максимально сдержанная и представительная. На уровне весьма уж высшем.

– Здравствуй, Астрид, – идя по коридору, вдруг увидел.

– Здравствуйте, – озвучила она.

– С провидицами все уже нормально?

Изобразила тут недоумение.

– Я слышал об их бунте.

– Да, в общем, да, – преодолев неловкость, вымолвила. Хотя и не уверено. – Все тихо.

– Как быть же и должно. А ты? – нарушил паузу. – Они твои ведь родственники. С нейтральностью порядок?

– Разумеется. Я полностью нейтральна.

– Хорошо. Пусть впредь так и останется.

Со строгостью, но мягко было сказано. А после разошлись. По разным сторонам красивейшего коридора. Отделанного деревом вдоль стен и простирающегося в сотню метров. От лестницы до холла. И изобилующим множеством дверей. Ведущих в кабинеты и пространства различнейшего назначения. А главное, что важного. Действительно необходимого. К примеру же, в обитель Руководства, с одним из представителей которого, вдруг встретилась внезапно Астрид. И разошлась с которым, поболтав. Во всем том здании, где это было, важнее помещения и не было. Иль кабинета, так сказать. Обители уж, в общем. Хотя помимо было много разного. Но точно не такого.

– Ну, надо же, как интересно. И для чего ей быть закрытой?

Томограф показал, внутри шкатулки что в действительности совершенно пусто. И этим разочаровал. Ведь ждали все иного. В особенности, Донат. Но все равно идеей был охвачен.

Использовать тот ключ, оставил что себе. Присвоил, то есть. И ждал отчаянно возможность, сделать это. Не зная уж наверняка, появится ли. Но надеясь. И как-то все же в это веря.

– Вопрос на миллион, – сказал мужчина лет шестидесяти. Один из египтологов исследовавших.

– Ужасно странно, что пуста. Бессмысленность.

Озвучив, Мэделин негодовала. Ведь было не понять ей, как же так. Чуть больше может, чем другим. Помимо Доната. Ему-то было уж не меньше. Чего она не знала. Да и вообще едва-то и догадывалась о внутренних мотивов пребывания там. Мотивов неофициальных. О них она, пожалуй, и не мыслила.

– Согласен, – Донат вымолвил.

Немного с недовольством. Но очень солидарно. Что вызвало у Мэделин реакцию. Заставив на него вдруг посмотреть. И встретиться глазами. И ощутить контакт. Престранный, но какой-то правильный.

– И что же нам с ней делать? – озвучила та дама, – египтолог, промолвившая комментарий самый первый. Про то, что «Для чего ей быть закрытой» и «Как же это, в общем, интересно». Что сделала при виде результата. Обозреваем, что был всеми. – Из информации лишь крайне обобщенное. Но внешне очень уж красива.

– Ничего, – озвучил третий. Из египтологов присутствовавших. – Пуста раз, остается пусть закрытой. В том смысле, что не нужно беспокоиться. Возможности, что нет открыть. С дилеммой сей, как видимо, покончено.

И от шкатулки перешли к другому. Лишь бросив, как бы, грустный взгляд. На очертания ее красот. А именно на камень. Большой и голубой. Прекраснейший и редкий. Являлся со шкатулкой что единым целым. И роскоши неописуемой придавал.

– Давайте же посмотрим на ушебти, – прозвучало.

И суета возобновилась. Опять, как и до этого. А продолжалась весь ближайший час. Пока один из египтологов не вымолвил:

– Быть может, перерыв? Не время ли прерваться?

– Да, пора, – сказала египтолог-женщина, что предложила взяться за ушебти часом ранее. Приблизившись в тот миг к столу, где в ящике они лежали. И став их извлекать. С предельной осторожностью. Ну, а затем известно, что уж было. И сколько продолжалось. Как и к чему, в итоге, привело. Хотя, точнее, подвело, скорей уж скажем. Естественно и гладко. – Отнюдь не помешало бы, – добавила.

И вскоре все ушли. Лишь Донат оставался. Ну, и Мэделин. Что несколько чуть-чуть его смущало. Но немного, в принципе. Чуть-чуть. Что, почему-то, не особо удивляло-то его. Практически, нисколько.

– Ты идешь? – спросил слегка растянуто.

– А что? – в ответ сказала.

– Ничего. Так, ты останешься?

– Ну, да. Какие-то проблемы?

– Я не знаю. Но верю, что их нет.

С последними словами снял кулон и начал подходить к шкатулке, крайне, собрано. Нацелено довольно. Что Мэделин едва ли понимала. И лишь могла сказать:

– О чем ты? Что ты делаешь?

– Я должен, Мэделин. Прости, пожалуйста.

И вставил ключ в отверстие. Мгновенно разобравшись. А дальше, повернул, и крышка отворилась. Внезапно поднялась. На изумление, пожалуй что, обоих. Глядящих и незнающих, сказать что. Или сделать. Но вышло так, что это лишь началом было. И удивления все были впереди.

Когда она открылась. Та самая шкатулка. Возникло из нее в тот миг свечение. Какой-то дивный свет. И начал устремляться прямо в Доната. Как будто в его сердце. С таким большим напором, что он не устоял. И оказался им отброшенным. Когда он полностью в него вошел. И закрепился в нем. Что было попросту непостижимо. Но реально. Вполне себе, на самом деле.

– Все в порядке? – примкнула Мэделин ему помочь.

– Не знаю, – тихонько начал подниматься. – Он во мне, – коснулся сердца, встав уж на ноги.

– Так что же было?

– Это магия. Какая-то из древности. И очень странная.

– А ключ откуда? Ты все знал?

– Едва ли. Точнее, не имел понятия. Но просто должен был. Я должен был открыть.

– И что теперь?

– Хотел бы знать.

– Так все в порядке?

– Я? Да, вроде.

– Откуда он? Ты объяснишь?

– Оттуда же, откуда остальное. Из Египта.

– Так почему был у тебя?

– Он найден был в Луксоре мной. Я просто не сказал.

– Но почему?

– Не знаю. Это сложно. Здесь управляла мной лишь интуиция. Он должен был быть у меня.

– И я ведь верю. Но пребываю от всего в недоумении.

– Прости меня, еще раз. Я не мог. Иначе мне действительно нельзя было.

И Донат абсолютно здесь был прав. Настолько, что не мог бы и помыслить. И может даже ужаснулся бы немного, если б знал. Как минимум бы поразился. И не особо бы, пожалуй, был бы рад. Не ликовал бы, вот уж, однозначно.

– А дальше что? – спросила Аполония.

– Он вынул ключ и вновь забрал себе, – сказала Мэделин. – Повесил вновь на шею. Шкатулку мы до этого закрыли. Оставили, как было. Ну, а потом все вновь пришли. И закрутилось все по новой. Продолжилось исследование. А после, мы не говорили. Разъехались и все. Но чувствовал себя, по-моему, странно он. Не знаю, уж насколько.

– Обалдеть. И что все это значит?

– Я не знаю. Но, если честно, то хотела бы узнать.

Как собственно и сам же Донат, что растерян был. И совершенно ничего не понимал. Но чувствовал, что так и надо было. Что быть так было и должно. И что он сделал что-то правильное. И принял, наконец, судьбу. Хотя при этом и тревожился немного. Терзался каплю беспокойством. Вот только, почему, увы, не знал. И к счастью, впрочем, тоже. Но, не сказать бы, что зацикливался. Вполне воспринимал спокойно.

– Ну, и ну, – озвучил Нейл по телефону, выслушав. – Довольно неожиданно.

– Весьма уж.

– Что теперь? Молчит ли интуиция?

– Не знаю. Пока что, непонятно.

– А та девушка? Она тебя не сдаст?

– Да, не должна. Не думаю, по правде.

– Интересно.

– Она все понимает.

– Ты уверен?

– Да. Она ведь, как и я.

– Живет по интуиции?

– Да, нет, же, она ведьма. Как я из мира магии.

– И что?

– А то, что случай со шкатулкой необычный. И ко всему, что к ней относится, подход другой. Особенный, так скажем. И мы с ней это понимаем.

– Тогда, ладно. Вопросов больше никаких.

– Так, как добрался?

– Ничего. Спокойно, в общем.

– Не вовремя уехал.

– Это правда. Так жаль, все пропускать.

– Ну, что же, созвонимся, – сказал, чуть погодя. – Смотри, не пропадай.

– Пока, – повесил трубку, вымолвив.

И Донат точно так же. Услышав, положил. А после, принялся работать. Открыв компьютер и включив. В уютной комнатке в своей квартире, где один был. И было где, довольно тихо. Как всегда. И где он мог спокойненько работать с увлеченностью. В процесс сей, в целом, уходя. И не на что не отвлекаясь. Что было для него огромным плюсом. И что он попросту прекрасно понимал.

– Ну, а исследование? Как прошло?

– Нормально. То есть, хорошо. Но представлялось мне иначе, если честно. Немного по-другому. Хотя я все равно весьма довольна. Не жалуюсь, почти что, в целом.

– Хорошо. Так, значит, все в порядке?

– Да. Прошло все без проблем. За малым исключением.

– Пожалуй.

– И, все же. Что же это было? Не размышлять об этом не могу.

– И ясно. Отнюдь неудивительно. Но любопытно, вот, еще что мне. Забавно же совпало, между прочим. И ты, и Донат, связанные делом. О чем, знакомясь, не подозревали лишь вчера. А тут вдруг встретились в лаборатории внезапно. К чему обоих подвела работа.

– Это, да. Мы оба удивились.

– Так, еще бы. Не терпится, с Ясминой обсудить.

– Не надо. Вам не о чем болтать?

– Как скажешь. Но думаю, она узнает. Ведь Донат ей же друг. Когда-нибудь расскажет.

– Ну, и ладно. Захочет, если, пусть.

– А мне нельзя же, значит.

– Брось, ты не ребенок. А девушка за двадцать. И сплетничать, к тому же, плохо. Не нужно это делать.

– И не буду. Даст Бог, переживу.

И разговор закончился. Ведь Мэделин, сказав, из кухни вышла. А Аполония ответила ей вслед уже. Задействовав в конце сарказм. И взяв печенье из коробки, повернувшись к шкафчикам тот час же. Что сразу же она и съела. Пока же Мэделин ступала в свою спальню и собиралась просто полежать. Подумать обо всем. И это-то она и сделала, когда вошла. Устроившись в своей постели. Остаток дня и для нее, и для Аполы был обычным. Вполне непримечательным. И думать они вовсе не могли о том, грядет что. И скоро уж нагрянет. Но Донат вот, как будто бы предчувствовал. И перед сном немного нервничал. Ворочался немного. Хотя и все равно потом уснул. К часам так двум, пожалуй что. И до пяти спокойно спал. Пока от сна престраннейшего не пробудился. В котором видел очень древнюю плиту. Расписанную иероглифами. И видел поразительно отчетливо. Хотя и будто вспышками. И от чего в тревожности проснулся. И выдохнул, что был то сон. Затем чуть приподнялся, глянув на часы, и вновь прилег. Вернул затылок на подушку. Но сна уж больше не видал. Спокойствие его покинуло. И было то не без причины. Он чувствовал, близка беда. Которая же прорывалась через ад в то время. Готовясь, наконец-то, вырваться. Что сделала в районе Альп, в итоге. Чем вызвала землетрясение. Земля разверзлась, и тем самым выпустила. Опаснейшее в мире зло. А так же множество другой различной нечисти, несущейся с ним вместе. Так скажем, заодно. А после, снова вновь сомкнулась. Закупорив дорогу в ад. Пока же это все лишь было, волшебный атлас в параллельном мире все транслировал. Показывал в прямом эфире, так сказать, уж. И девушка в очках при виде этого, с момента, началось как все, окутывалась ужасом. Буквально им пронизывалась. Все больше погружаясь в его путы. И вместе с тем была шокирована. Как не была уж никогда. Не веря своим попросту глазам. Глядели что на тьму, внезапно вырвавшуюся. И начинающую расползаться. По точкам на планете. Что выглядело будто едкий черный дым струился во все стороны. Но быв единым целым. В сопровождении малюсеньких частиц из той же консистенции. Таких же черных, дымных и будто бы струящихся. Со шлейфом на конце. Похожих чуть на мошек визуально. Мгновенно разлетающихся. На скорости большой. Заполоняющих собой планету. Легко и без препятствий. И, вот, все это наблюдалось зоркой девушкой. С прямыми волосами и в очках. Что даже приоткрыла рот от зрелища. Прекрасно сознавая, что и как. И будучи слегка парализованной на время. Но понимая, что ей нужно делать. И делать прямо так сейчас. Конечно, члены Руководства не дремали, и новость о случившемся нашла их. Буквально просто раздавив. Но было то для всех начало. Готовилось, что лишь настичь.