Нефритовое Сердце Империи

Глава 1. Праздник Фонарей

Воздух в имперской столице Лоянга был густым и сладким, словно патока. Он соткан из дыма тысяч жасминовых палочек, что курились у домашних алтарей, из пряного аромата имбиря и чеснока, доносившегося с уличных жаровен, и едва уловимой свежести, что веяла с покрытых инеем крыш императорского парка. Ночь, тёмная-тёмная, как чернильная тушь, была разорвана на кусочки огнём. Алыми, золотыми, изумрудными фонарями – бумажными, шёлковыми, стеклянными. Они плыли призрачными флотилиями по тёмной глади каналов, отражаясь в воде двойным сиянием. Они качались на ветру под карнизами домов, отбрасывая танцующие тени на лица смеющихся детей. Они горели в руках девушек, загадывавших в этот вечер сердца свои заветные желания.

Праздник Фонарей был днём, когда духи предков спускались погостить у живых, а строгая конфуцианская упорядоченность мира на миг отступала перед всеобщим, почти языческим ликованием. Улицы, мосты и площади гудели, как растревоженный улей. Торговцы сновали в толпе, предлагая горячие лепёшки «юэбины», сладкие шарики из клейкого риса и глиняные свистульки. Слышался перезвон колокольчиков, смех и оглушительные хлопки фейерверков, что, взмывая в небо, рассыпались дождём из рубинов и изумрудов, ненадолго освещая залитые народом улицы, словно днём.

Но для Академии «Синхон Лиэнхуа», этого цитадели знания и утончённости, расположенной на отшибе, в самом сердце Императорского парка, праздник обернулся кровавым кошмаром. За высокими стенами, обвитыми спящим плющом, царила тревожная тишина, нарушаемая лишь эхом далёкого веселья. Сюда не долетали ни песни, ни запахи праздничной еды. Лишь лунный свет, холодный и беспристрастный, струился сквозь ажурные решётки окон.

В тихом, отдалённом павильоне библиотеки, пропитанном запахом старой бумаги, сандалового дерева и сухой туши, воздух был иным. Он был тяжёлым, медным, с явственной нотой крови, что заставляла сжиматься сердце даже у самого бесстрастного стража. На отполированном до зеркального блеска паркетном полу из тёмного дерева, в причудливой тени от высокого, до самого потолка, лакированного книжного шкафа, лежало тело. Поза была неестественной, руки раскинуты, словно в немом удивлении. Молодой человек. Одетый в дорогие шелковые одежды цвета морской волны, расшитые серебряными нитями – стихи воды, символ его клана. Это был Ли Вэй, единственный наследник могущественного клана Лун, блестящий ученик Академии, чьё будущее виделось ясным и прямым, как императорская дорога на юг.

Его смерть была бы страшным ударом в любой день, но сегодняшняя ночь делала её вдвойне кощунственной. Праздник жизни был осквернён тишиной смерти. Однако настоящая трагедия, масштабы которой лишь предстояло осознать, заключалась не только в этой оборвавшейся молодой жизни. Рядом, в стене, за потаённой заслонкой, зиял пустотой вскрытый сейф. Его железные дверцы были сорваны с петель каким-то нечеловеческим усилием. Внутри не было ничего, кроме пыли. Исчез бесценный свиток – чертёж «Нефритового Сердца». Революционного гидравлического насоса, детища лучших умов империи, способного напоить засушливые земли севера и дать невиданную мощь императорскому флоту. Секрет, за который многие – слишком многие – были готовы убить и умереть.

Тишину в павильоне, давившую на уши, нарушили осторожные, почти неслышные шаги. У входа, отбросив длинную, искажённую тень на освещённый единственным висящим фонарём порог, замерла одинокая фигура. Сюй Мин стоял, впитывая мрачную картину: изящный беспорядок, тёмное пятно на полу, зияющую пустоту сейфа. Он почувствовал, как знакомое, давно задавленное чувство – щемящее, холодное ожидание загадки – шевельнулось в его груди, подобно старому недоброму знакомому.

Праздник Фонарей для него окончился, так и не успев начаться.

Глава 2. Тень прошлого

Сюй Мин покинул пределы Академии «Алый Лотос» ещё до того, как первые лучи солнца растопили ночной иней на загнутых крышах павильонов. Воздух, ещё недавно густой от сладковатого дыма и праздничного смрада, теперь был холодным и острым, словно лезвие циркуля. Он шёл быстрым, но бесшумным шагом, не глядя по сторонам, его тень, короткая и бесплотная, скользила по влажному камню мостовой.

Вернувшись в свою обитель – две скромные комнаты в глухом переулке, где сдавалось внаём всё, от чердаков до чуланов, – он первым делом заварил чай. Не ароматный «Те Гуань Инь», что пили в высших кругах, а горький, терпкий «Пу Эр», способный прочистить ум и прогнать остатки сна. Пока вода закипала в простом глиняном котле, он стоял у окна, глядя на утренний город. С праздника возвращались уставшие, но довольные люди, подметали улицы, разносчики начинали свой утренний крик. Жизнь шла своим чередом, будто в ту ночь в академии не оборвалась чья-то жизнь и не был украден секрет, способный перевернуть империю.

Он был следователем. Бывшим. Слово обжигало изнутри, как глоток слишком крепкого вина. Он оставил службу в Имперском Следственном Приказе два года назад, после дела о «Шёлковом заговоре». Дела, которое он вёл с юношеским пылом и которое обернулось пылью и прахом. Ключевые свидетели исчезли, улики растворились в воздухе, а могущественные чиновники, которых он пытался прижать, отделались лёгким испугом. Его наставник, Линь Шэнь, тогда с сожалением посоветовал ему «не раскачивать лодку». Он не послушался. И проиграл. Отставка была не добровольной – её ему мягко намекнули оформить, дабы сохранить лицо.

С тех пор он жил тихо, подрабатывая частными поручениями для тех, у кого хватало наглости или отчаяния искать правду в тени закона. Он научился глушить в себе тот самый зуд, холодное ожидание загадки, что шевельнулось в нём сегодня ночью. Но некоторые запахи, как запах крови в библиотеке, ворошат память.

Его размышления прервал стук в дверь. Негромкий, но настойчивый. Сюй Мин не двинулся с места, дав чаю настояться. Он знал, кто это. Весть о смерти наследника клана Лун и краже «Нефритового Сердце» уже долетела до ушей тех, кому положено быть в курсе. И они, конечно, вспомнили о нём. О затравленном лисе, которого можно снова выпустить на охоту, когда свора гончих бессильна.

Он открыл. На пороге стоял Цзи Хуафэй, чиновник из Министерства Надзора, невысокий, полный мужчина с лицом, напоминавшим запёкшуюся лепёшку. Его одежда была простой, но качественной, а взгляд маленьких, запрятанных в складки кожи глаз – острым и оценивающим.

– Сюй-сяншэн, – кивнул Цзи, без приглашения переступая порог. – Вы уже слышали, конечно.

– Вести из академии разносятся быстрее, чем запах гнилого мясо, – равнодушно ответил Сюй Мин, возвращаясь к своему чаю.

– Клан Лун в ярости. Давят на министров. Императору доложено. Нужно найти того, кто это сделал, и вернуть чертёж. Быстро и тихо.

– У Следственного Приказа много способных людей, – отхлебнул Сюй Мин горьковатой жидкости.

– Способные люди запутались в придворных интригах, как шелкопряд в коконе, – Цзи усмехнулся беззвучно, лишь скривив губы. – Им мешают фамилии, связи, взятки. А вам – нет. Вы вне игры.

– Я вне всего, – поправил его Сюй Мин. – И намерен там оставаться.

– Я так не думаю, – Цзи подошёл ближе, и его голос понизился. – Тот почерк… Инсценировка. Чистка следов. Слишком уж напоминает кое-что из твоего старого, незавершённого дела. Не правда ли?

Сюй Мин не подал вида, но внутри у него всё сжалось. Цзи знал, куда бить.

– Прошлое похоронено, – сказал он твёрдо.

– Некоторые трупы имеют привычку воскресать, – парировал Цзи. – Я дам тебе официальный статус. Ограниченный. И напарницу.

– Напарницу? – впервые за весь разговор Сюй Мин поднял брови.

– Эксперта. Из «Дома Алых Лисиц». Они лучшие в империи по механизмам, замкам и всему, что шестерёнки крутит. «Нефритовое Сердце» – их детище. Они кровно заинтересованы в его возвращении. Девушку зовут Аюй. Умна, как бес, и глазаста.

Сюй Мин мысленно выругался. «Алые Лисицы» – гильдия инженеров и изобретателей, чьё влияние при дворе росло с каждым днём. Их участие означало, что дело пахнет не просто убийством, а большой политикой. А приставленная «напарница» была не помощником, а надзирателем, щупальцем гильдии, которое будет следить за каждым его шагом.

Цзи, видя его молчание, положил на стол маленькую нефритовую бирку – временный пропуск и знак полномочий.

– Она ждёт тебя у входа в Императорский парк. Час Змеи. Не заставляй даму ждать.

С этими словами чиновник развернулся и вышел, оставив в комнате тяжёлое молчание.

Сюй Мин подошёл к столу, взял бирку. Камень был холодным и гладким. Он снова чувствовал тот самый зуд, щемящее ожидание. Но теперь к нему примешивалось что-то иное – горечь от того, что его снова втягивают в игру, из которой он когда-то вырвался. И тень его старого провала, длинная и безжалостная, снова легла на его путь.

Глава 3. Лисья маска

В час Змеи солнце уже поднялось над столицей, превратив ночной иней в блестящую росу на листьях бамбука и цветах пионов в Императорском парке. Воздух был свеж и прозрачен, пах влажной землёй и сладковатым ароматом цветущих османтусов. Сюй Мин стоял у резных каменных ворот, ведущих в заповедную зону Академии, и с безразличным видом наблюдал, как чиновники в синих халатах и стражники в лакированных доспехах суетятся вокруг, словно муравьи, потревоженные в своём гнезде.

Он сжимал в кармане рукава холодную нефритовую бирку.

– Сюй-сяншэн?

Голос был спокойным, мелодичным, но без единой ноты подобострастия или неуверенности. Он обернулся.

Перед ним стояла молодая женщина. Невысокого роста, в простом, но отлично сшитом платье из серого хлопка, более подходящем для мастеровой, чем для придворной дамы. Волосы её, чёрные, как смоль, были туго заплетены в практичную косу, ни единой пряди не выбивалось из строгой причёски. В руках она держала продолговатый ящичек из тёмного дерева с медными застёжками – походный набор мастера.

Но больше всего Сюй Мина поразили её глаза. Острые, внимательные, цвета старого золота. Они скользнули по нему, быстрые и оценивающие, словно разбирали сложный механизм на составные части, запечатлевая каждую деталь. В них не было ни капли смущения или любопытства праздной зеваки – лишь холодный, почти механический интерес.

– Я Аюй, – представилась она, слегка склонив голову. Вежливо, но без тени подобострастия. – Из Дома Алых Лисиц. Мне поручено оказать вам содействие в расследовании.

– Содействие, – бесстрастно повторил Сюй Мин. – Или наблюдение?

Уголки её губ дрогнули в чём-то, отдалённо напоминающем улыбку.

– Наблюдение – это тоже форма содействия. Оно помогает избежать ошибок. Мне сказали, вы лучший в том, что касается… неочевидных выводов. А я лучшая в том, что касается механизмов, замков и того, как вещи устроены изнутри. «Нефритовое Сердце» – наш проект. Его кража – это удар по репутации гильдии. Наши интересы на данный момент совпадают.

Она говорила прямо, без обиняков. Это было неожиданно и даже немного отталкивающе честно. Сюй Мин кивнул, подавляя в себе раздражение. Она была права – их интересы совпадали. Пока что.

– Осмотр места уже завершён стражами? – спросил он, меняя тему.

– Формально – да. Они убрали тело, составили протокол. Но я попросила сохранить павильон в неприкосновенности до нашего визита. У стражей… грубые руки. Они могли повредить то, что не смогли увидеть.

Сюй Мин сдержанно кивнул. Работа стражей была, как всегда, топорной: они оцепили место, но даже не додумались провести первичный осмотр тела, испугавшись статуса погибшего. Теперь ценнейшие следы на одежде и коже Ли Вэя могли быть утеряны безвозвратно.»

Они двинулись по тенистой дорожке к зловещему павильону. Шли молча. Аюй не пыталась завязать пустую беседу, за что Сюй Мин был ей безмолвно благодарен. Её взгляд скользил по окружающей обстановке – по резным перилам мостика, по конструкции фонарей, по замкам на дверях соседних зданий. Она, казалось, непрерывно анализировала мир вокруг себя, переводя его на язык шестерёнок и рычагов.

Павильон библиотеки встретил их гробовой тишиной. Воздух внутри всё ещё был тяжёл, но теперь запах крови перебивался ароматом ладана, который жгли, чтобы отогнать злых духов. Пятно на полу очертили мелом. Пустой сейф зиял в стене, как чёрная беззубая пасть.

Стражи, стоявшие у входа, почтительно расступились, завидев нефритовую бирку в руках Сюй Мина.

Аюй, не теряя ни секунды, подошла к сейфу. Она поставила свой ящик на пол, щёлкнула медными застёжками и открыла его. Внутри, на бархатных ложах, лежали причудливые инструменты: тонкие щупы, изогнутые зеркала на длинных ручках, лупы разных размеров, странные ключи с десятками миниатюрных зубцов.

– Их работа, – тихо сказала она, проводя пальцем по сорванным дверным петлям. Сталь была толщиной в палец, но её вырвало с корнем. – Но не их умом.

Сюй Мин стоял рядом, наблюдая за ней. Он видел, как её золотые глаза сузились, превратившись в щёлочки, вбирающие каждый лучик света.

– Смотрите, – она взяла один из своих щупов и указала на внутренний край дверцы. – Нет следов от отмычек, нет царапин от грубой силы. Петли не срезаны и не спилены. Их… вырвало. Но не человеком. Механическим рычагом. Очень мощным. И очень тихим.

Она повернула голову, её взгляд встретился с взглядом Сюй Мина.

– Кто бы это ни был, он не взламывал замок. Он заставил саму дверь предать свои же петли. Это высочайший уровень инженерного преступления.

Сюй Мин молчал, впитывая её слова. Он окинул взглядом пол вокруг сейфа. Паркет был тёмным, отполированным. И среди множества размытых следов стражников и чиновников его глаз, натренированный годами, выхватил то, что другие пропустили. Два крошечных, едва заметных углубления, расположенных параллельно, словно от ножек какого-то тяжёлого инструмента. И чуть поодаль, в складке резного ковра, торчал крошечный обрывок ткани.

Он присел на корточки, не касаясь пола руками. Ткань была не простой. Парча. Дорогая, с вытканным золотом узором – стилизованным облаком. Такие носили только в высших кругах, возможно, даже при дворе.

– Уникальный инструмент, – пробормотал он, глядя на следы. – И дорогая парча. Убийца и вор был не простым наёмником. Или не действовал в одиночку.

Аюй подошла ближе, её тень упала на него. Она посмотрела на следы, потом на обрывок парчи в его руках. Её лицо оставалось невозмутимым, но в глазах вспыхнула искра понимания.

– Охотник в шкуре овцы, – тихо сказала она.

Сюй Мин медленно поднялся. Щемящее чувство загадки, холодное и знакомое, снова сжало его грудь. Пазлы начали складываться. И картина, которая проступала, была куда сложнее и опаснее, чем простое убийство из-за чертежей. Они имели дело не с грабителем, а с кем-то, кто обладал властью, доступом к передовым технологиям и не брезговал грязной работой.

Глава 4. Шепот металла и шелка

Тишина в павильоне была густой, почти осязаемой, нарушаемой лишь мерным тиканьем крошечных часов-амулета, который Аюй достала из своего ящика и положила на полку. Этот звук, отмеряющий секунды, превращал пространство из места смерти в лабораторию для расследования.

Сюй Мин осторожно, пользуясь пинцетом из своего походного набора, упаковал обрывок парчи в небольшой кожаный мешочек. Узор в виде стилизованного облака, вытканный золотом, казался насмешкой. Облако – символ небес, благородства, отстраненности. И здесь, на полу, в пятне запекшейся крови, оно выглядело кощунством.

– Узор казенный, – тихо проговорил он, больше для себя, чем для напарницы. – Не фамильный. Такую парчу могут носить чиновники высших рангов, возможно, из Министерства общественных работ или… Департамента церемоний.

Аюй не ответила сразу. Она стояла на коленях перед сейфом, прильнув глазом к лупе с увеличением. Ее пальцы в тонких кожаных перчатках скользили по краям сорванных петель, словно читая шероховатости металла, как читает лишенный зрения.

– Инструмент… – начала она, и ее голос, обычно ровный, дрогнул от волнения. – Инструмент был не просто мощным. Он был… элегантным. Посмотрите на излом.

Сюй Мин присел рядом. Она указала на внутреннюю часть стальной петли.

– Видите эти микроскопические бороздки? Это не следы пилы или зубила. Это следы контролируемого напряжения. Сначала замок был обезврежен – не взломан, а именно обезврежен, вероятно, с помощью отмычки высочайшего класса, чтобы не оставить шума. Потом, в паз между дверью и косяком, был вставлен клин или что-то подобное. Миниатюрное, но невероятно сильное.

Она отложила лупу и жестом пригласила его посмотреть под другим углом.

– Сила была приложена не на разрыв, а на скручивание. Петли не сломаны – они вывернуты из своего гнезда. Чистая механика. Без лишнего шума, без грубой силы. Как если бы сейф сам решил раскрыться.

Сюй Мин представил себе эту картину: в ночной тишине, под отдаленные раскаты фейерверков, убийца, облаченный в дорогую парчу, с хирургической точностью обезвреживал замок, а потом с помощью какого-то диковинного устройства, оставившего лишь два крохотных следа, заставлял сталь сдаться. Это говорило не только о навыках, но и о доступе к технологиям, которых у простых грабителей быть не могло.

– Он знал, что делает, – заключил Сюй Мин. – Знаком с механизмами. Или… у него был консультант.

Его взгляд упал на тело – вернее, на контур, где оно лежало. Его убрали, но тень от преступления оставалась.

– Ли Вэй. Зачем он был здесь ночью, в праздник? – задумчиво проговорил Сюй Мин. – Студенты и преподаватели должны были быть на улице, в городе.

– Возможно, его кто-то позвал, – предположила Аюй, наконец отрываясь от сейфа. – Или он сам пришел проверить чертеж. «Нефритовое Сердце» был его страстью. Он курировал проект со стороны академии.

– И стал его жертвой, – мрачно дополнил Сюй Мин.

Он отошел от сейфа и начал медленный обход павильона. Его взгляд скользил по корешкам книг, по вазам, по свиткам, разложенным на столе. Он искал несоответствие. Ту самую фальшивую ноту в аккорде обстановки.

И нашел ее.

На низком столике для чаепития, в стороне от основного места действия, стояла небольшая фарфоровая чаша для пиал. Рядом лежала шелковая салфетка. И на салфетке, почти невидимая, лежала крошечная, засохшая травинка. Вернее, не травинка, а тонкий, темный стебелек с крохотным, сморщенным, похожим на бутон цветком.

Аюй подошла, и ее золотые глаза сузились при виде находки.

– Это не из парка, – уверенно сказала она. – И не из сада академии. Я таких растений не видела.

Сюй Мин пинцетом осторожно поднял стебелек. Он был ломким, почти рассыпался от прикосновения.

– Похоже на что-то высушенное. Лекарственная трава? Яд?

Аюй наклонилась ближе, осторожно понюхала воздух, но от стебелька уже не исходило никакого запаха.

– Возможно, – сказала она. – Это могло упасть с одежды или из кармана того, кто здесь был. Или… может быть, Ли Вэй пил чай перед смертью.

Мысль была зловещей. Сюй Мин осмотрел чашу. Она была чистой, сухой. Никаких следов заварки.

– Если это яд, то он действовал не мгновенно, – размышлял он вслух. – Иначе он не успел бы дойти до сейфа. Или… его убили уже после кражи.

Пазлы не складывались. Убийство, кража, инженерный инструмент, придворная парча, загадочное растение… Все это были обрывки разных песен, спетых разными голосами.

– Нам нужен специалист, – тихо сказала Аюй, глядя на стебелек в пинцете Сюй Мина. – Ботаник. Или аптекарь. Тот, кто разбирается в травах.

Сюй Мин кивнул. Он снова почувствовал тот холодный, щемящий интерес, ту тягу к разгадке, которая когда-то делала его великим следователем. Но теперь к ней примешивалась горечь. Он видел почерк. Слишком чистый, слишком продуманный. Почерк человека, который не просто совершает преступление, а ставит спектакль. И Сюй Мин боялся, что узнает почерк режиссера.

Он опустил стебелек в отдельный мешочек, рядом с парчой.

– Хорошо, – сказал он, и в его голосе впервые зазвучала твердость, отголосок его прошлого «я». – Сначала клан Лун. Нам нужно понять, что скрывал Ли Вэй. Потом найдем того, кто разбирается в травах.

Глава 5. Гнев Дракона

Резиденция клана Лун располагалась в Восточном квартале, где владения знатных семей отгораживались от любопытных взглядов не стенами, а вековыми кедрами и искусственными холмами, символизирующими их неприступность. Высокие ворота из черного дерева, украшенные бронзовыми ликами цилиней, были распахнуты, но проход стерегли не стражники в лакированных доспехах, а свои, доморощенные бойцы клана. Их одеяния были скромнее казенных, но взгляды – острее, а позы – готовые к мгновенному удару – выдавали воинов, познавших настоящую бойню.

Воздух внутри усадьбы был густым от запаха сандала и едва уловимой, но неотступной ноты траура. Слуги в простых белых одеждах бесшумно скользили по отполированным галереям, потупив взоры. Белый цвет – цвет смерти, цвет траура по наследнику.

Сюй Мина и Аюй провели в главный зал. Пространство было выдержано в сдержанной, но подавляющей роскоши. Резные панели из красного сандала, свитки с каллиграфией великих мастеров, вазы эпохи Тан – каждый предмет говорил не о богатстве, а о грузе вековой истории и власти. В центре зала на простом, но массивном кедровом кресле восседал Ли Цзун, глава клана Лун.

Он не был стариком, но казался высеченным из гранита. Его лицо, испещренное глубокими морщинами, было неподвижно, но глаза, темные, как бездонные колодцы, пылали холодным огнем. Рядом, опустив голову, стоял молодой человек с заплаканными глазами – Ли Тао, младший брат покойного. Его пальцы судорожно сжимали и разжимали край рукава.

Сюй Мин склонился в почтительном поклоне. Аюй последовала его примеру, ее движение было точным и отточенным, без тени подобострастия.

– Сюй-сяншэн, – голос Ли Цзуна был низким и глухим, словно подземный гром. – Мне говорили, ты умеешь находить концы, которые другие предпочитают не видеть. Найди того, кто оборвал жизнь моего сына. И верни то, что ему принадлежало по праву.

Он не предложил им сесть. Это был не дружеский визит, а доклад вассала.

– Мы приложим все усилия, господин Ли, – ответил Сюй Мин, выпрямляясь. – Чтобы найти правду, нам нужно понять, что привело вашего сына в библиотеку в ночь праздника.

– Вэй был предан учебе! – внезапно вскричал Ли Тао, поднимая заплаканное лицо. – Он дневал и ночевал в академии! Он говорил, что «Нефритовое Сердце» изменит будущее империи!

– Молчи! – прикрикнул на него Ли Цзун, и юноша съежился. Глава клана перевел тяжелый взгляд на Сюй Мина. – Мой сын был целеустремленным. Слишком целеустремленным. Он видел великое будущее, но был слеп к подлости, что копошится у ног. – Он с силой сжал подлокотники кресла, и дерево жалобно хрустнуло. – Он пошел на встречу. Получил записку. Думал, это касается проекта.

– Записка? – уточнил Сюй Мин.

– Сожжена, – отрезал Ли Цзун. – Он всегда был осторожен. Но не в этот раз.

– У нас есть две зацепки, – осторожно начал Сюй Мин. – Уникальный инструмент, использованный для взлома, и обрывок парчи с узором в виде облаков.

Ли Цзун мрачно хмыкнул.

– Облака. Символ чиновников, парящих высоко и плюющих на тех, кто внизу. – Он откинулся на спинку кресла, и его взгляд стал отстраненным, обращенным внутрь себя, в пучину гнева и горя. – Есть те, кому выгодна смерть моего сына. Тем, чьи амбиции упираются в растущее влияние моего клана. Тем, кто жаждет присвоить плоды чужих трудов.

– Вы говорите о клане Чжоу? – прямо спросил Сюй Мин.

В зале повисла гробовая тишина. Даже слуги замерли, словно статуи.

Лицо Ли Цзуна исказила гримаса ненависти.

– Чжоу Кай! – его голос прорвался сквозь сжатые зубы, словно шипение змеи. – Его департамент общественных работ годами пытается перехватить контроль над ирригационными проектами! «Нефритовое Сердце» сделал бы наши технологии независимыми от его милостей! Он пес, который рычит на дракона, но не брезгует подлым укусом в спину!

Сюй Мин кивнул, сохраняя нейтральное выражение лица. Обвинение было серьезным, но голословным. Гнев отца – ненадежный свидетель.

– Ваша ярость понятна, господин Ли. Но нам нужны доказательства. Что вы можете сказать о ваших отношениях с кланом Чжоу в последнее время? Были ли трения?

– Трения? – Ли Цзун горько рассмеялся. – Мы ведем тихую войну, следователь. Войну намеков в докладах императору, войну за контракты, за расположение министров. Чжоу Кай недавно проиграл тендер на поставку бронзы для новых шлюзов. А теперь мой сын мертв, а его главный козырь украден. Соедини точки сам.

Аюй, до этого молча наблюдавшая, сделал шаг вперед.

– Господин Ли, – ее мелодичный голос прозвучал неожиданно четко в напряженной атмосфере зала. – Ваш сын интересовался только механикой? Может, он увлекался чем-то еще… Например, ботаникой? Или изучал труды по древним ядам?

Ли Цзун нахмурился, его гнев на мгновение отступил перед неожиданным вопросом.

– Яды? Нет. Его ум был занят шестеренками и насосами. Он презирал все, что отдавало придворными интригами и отравленными чашами. Почему вы спрашиваете?

– На месте происшествия была найдена засохшая трава, – пояснил Сюй Мин. – Мы проверяем все возможности.

Внезапно Ли Тао, до этого безмолвный, резко поднял голову. В его глазах мелькнуло что-то, похожее на страх и понимание. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но суровый взгляд отца заставил его снова замолчать и потупить взор.

Сюй Мин заметил этот мимолетный жест. В этом доме скрывали не только гнев.

Поблагодарив Ли Цзуна за аудиенцию, они покинули гнетущую атмосферу зала. Провожать их вышел старший слуга.

Когда они оказались у внешних ворот, Сюй Мин обернулся к слуге.

– Молодой господин Ли Тао… Он был близок с братом?

Слуга, пожилой мужчина, бросил осторожный взгляд на дом, прежде чем ответить.

– Очень, господин. Ли Вэй был ему не просто братом, а героем. После… трагедии он почти не говорит. Сидит в своей комнате, перебирает старые записи брата.

– Записи? – переспросила Аюй.

– Да, госпожа. У Ли Вэя была привычка записывать все: мысли по поводу механизмов, идеи, встречи…

Сюй Мин и Аюй обменялись быстрыми взглядами. В этих записях могла крыться разгадка.

– Спасибо за помощь, – кивнул Сюй Мин слуге, и они вышли за ворота, оставив за собой крепость горя и подозрений.

– Он что-то скрывает, – тихо сказала Аюй, когда они отошли на безопасное расстояние.

– Ли Тао? – уточнил Сюй Мин.

– Да. И его отец это знает. Гнев Ли Цзуна настоящий, но он направлен в удобное русло – на клан Чжоу. Слишком удобное.

– Согласен, – Сюй Мин бросил последний взгляд на грозные ворота клана Лун. – Дракон в гневе опасен, но слеп. Нам нужно поговорить с Ли Тао. Без грозного ока отца. И найти те самые записи. А пока… пора проверить, что скрывается за облаками на парче чиновника из Департамента общественных работ.

Глава 6. Дремлющий лотос

В лавке «Сотня целебных корней» было душно и пахло чем-то сладковато-горьким, словно вековым настоем из древесной коры, сушёных грибов и неведомых цветов. Полки до самого потолка были уставлены стеклянными сосудами и лакированными шкатулками, из которых на посетителей взирали сморщенные корешки, причудливые семена и пучки сушёных листьев. Хозяин, старик с лицом, испещрённым морщинами, словно карта древнего царства, молча наблюдал, как Аюй с почтительным любопытством разглядывает его коллекцию.

Сюй Мин стоял у входа, чувствуя себя здесь чужим. Его мир был миром улик, лжи и человеческих мотивов, а не тихой магии трав. Он предпочитал запах крови и пороха этому душному, насыщенному ароматами воздуху, который напоминал ему о бренности плоти.

Аюй, достав из своего походного набора маленький кожаный мешочек, развязала его и осторожно выложила на прилавок, застеленный чёрной шёлковой тканью, тот самый засохший стебелёк с крошечным бутоном.

– Уважаемый Лао Юэ, – обратилась она к старику, и в её голосе звучала неподдельная почтительность, которую Сюй Мин не слышал ранее. – Можете ли вы определить это растение?

Старик, не проронив ни слова, взял в руки увеличительное стекло на костяной ручке. Он поднёс его к стебельку, поворачивая его с невероятной для его возраста ловкостью. Его дыхание было тихим, почти неслышным. Минуту, другую он изучал находку, затем медленно опустил стекло.

– Откуда это? – спросил он, и его голос был скрипучим, как трение старых ветвей.

– С места, где пролилась кровь, – уклончиво ответил Сюй Мин.

Лао Юэ кивнул, словно такого ответа было достаточно. Его взгляд стал отстранённым, обращённым вглубь памяти.

– Это не лекарство, – наконец произнёс он. – Это голос безмолвия. Последний шёпот. – Он провел сморщенным пальцем над бутоном, не прикасаясь к нему. – «Мэн Лиань». Дремлющий лотос.

– Яд? – прямо спросила Аюй.

– Не просто яд, дитя, – покачал головой старик. – Орудие аристократов и заговорщиков. Он не причиняет боли. Не оставляет следов насилия. Сердце просто… засыпает. Останавливается, как отдохнувший путник, решивший не продолжать путь. Кровь начинает литься внутрь. Очень редкий. Очень дорогой. Растёт лишь в высокогорных долинах западных провинций, где тучи цепляются за вершины.

Сюй Мин почувствовал, как холодная ползучая уверенность разливается по его жилам. Их догадка подтвердилась. Убийство было спланированным, изощрённым. Убийца не хотел шума, не хотел борьбы. Он хотел тихого, незаметного ухода.

– Его можно добавить в пищу? В питьё? – уточнил он.

– Можно, – кивнул Лао Юэ. – Но особенность «Дремлющего лотоса» в том, что он не растворяется. Его нужно разжевать, чтобы высвободить сок. Или… – он сделал паузу, – его можно поджечь, как благовоние. Вдыхаемый дым действует так же верно, но медленнее. Жертва успевает сделать несколько шагов, прежде чем сон настигнет её.

Мысль Сюй Мина рванулась вперёд, как выпущенная из арбалета стрела. Библиотека. Тихий павильон. Ли Вэй пришёл на встречу. Возможно, пил чай с кем-то, кого знал и кому доверял. Или… в павильоне горела ароматическая палочка. Благовоние, зажжённое либо самим Ли Вэем, либо его убийцей. Это объясняло отсутствие следов насилия на теле и то, как убийца смог одолеть молодого и, вероятно, не слабого человека.

– Благодарим вас, учитель, – склонила голову Аюй, бережно заворачивая стебелёк обратно в шёлк.

– Остерегайтесь, дети, – старческий голос прозвучал предостерегающе. – Тот, кто использует «Дремлющий лотос», не просто отнимает жизнь. Он играет в богов, решая, кому жить, а кому – уснуть. Такие игры пахнут не травами, а дворцовыми залами и властью.

Они вышли из лавки на оживлённую улицу, где яркое дневное солнце и крики торговцев казались кощунственным контрастом после тихой, смертоносной мудрости, которую они только что обрели.

– Значит, яд, – подытожила Аюй, когда они отошли подальше. – Не грубая сила, не внезапное нападение. Убийца был с ним знаком. Или имел доступ в павильон, чтобы заранее подготовить ловушку.

– И то, и другое, – мрачно ответил Сюй Мин. – Он знал, что Ли Вэй будет там. Он знал, как его убить, не оставляя шума. И у него были средства и связи, чтобы достать «Дремлющий лотос». – Он остановился, глядя на толпу, суетливую и беззаботную. – Это не гнев клана Чжоу. Это не промышленный шпионаж. Это нечто более личное и куда более опасное.

– Придворные интриги, – тихо произнесла Аюй, и в её золотых глазах отразилось понимание. – Яд, парча, инженерный инструмент… Все части сходятся. Мы ищем не наёмника, а придворного. Или того, кто на него работает.

Сюй Мин кивнул. Холодная тяжесть в его груди сменилась знакомым, острым, как лезвие, сосредоточением. Охота началась по-настоящему. И тварь, за которой они охотились, была не простым зверем, а хищником в шелках, прячущим когти в бархатных перчатках.

– Теперь, – сказал он, и его голос прозвучал твёрдо, – нам нужно узнать, кто в столице имеет доступ к «Дремлющему лотосу». И кому было выгодно убрать Ли Вэя именно так – тихо и изящно. Пора навестить «Дом Алых Лисиц». Возможно, ваша гильдия знает больше о том, какие тени скрываются за троном.

Глава 7. Ржавчина на шестерёнках прогресса

«Дом Алых Лисиц» располагался не в парадном квартале, где знатные роды выставляли напоказ своё богатство, а в оживлённом ремесленном районе, где воздух гудел от стука молотков, шипел на раскалённых углях металл и пах древесной стружкой, олифой и человеческим потом. Это была не дворец, а гигантская, разросшаяся мастерская. Высокое здание из тёмного дерева и серого камня было испещрено множеством окон, труб и причудливых балконов, на которых сушились чертежи или тестировались странные механизмы, похожие на скелеты фантастических насекомых.

Сюй Мина, привыкшего к тишине кабинетов и гробовой атмосфере преступлений, оглушил этот гомон творения, когда он вместе с Аюй въехал на колеснице. Повсюду кипела работа: ученики тащили медные трубы, мастера с мрачным видом обтачивали детали, а в глубине дворовой кузницы с шипением опускали раскалённый докрасна металл в бочку с водой.

Аюй шла уверенно, её шагу не мешали разбросанные инструменты или щебень. Для неё этот хаос был упорядоченной симфонией. Стражники у резных ворот, больше похожих на ворота крепости, узнали её и молча пропустили, бросив на Сюй Мина короткий, оценивающий взгляд.

Внутри воздух был ещё гуще. Запах металла, масла и пергамента висел почти осязаемой пеленой. Их провели в просторный кабинет, стены которого были заставлены не книгами, а полками с механическими моделями – от крошечных часовых механизмов до уменьшенной копии архимедова винта. За массивным столом, заваленным свитками и медными деталями, сидел седовласый мужчина с умными, пронзительными глазами, в которых читалась усталость от десятилетий, потраченных на решение неразрешимых задач. Это был Мастер Ли, один из старейшин гильдии.

– Аюй, – кивнул он, его голос был хриплым, будто простуженным от вдыхания металлической пыли. – Принесла гостя. Следователя. – Его взгляд скользнул по Сюй Мину, задерживаться не став. – Цзи предупреждал. Говори, время дорого. «Нефритовое Сердце» не должно попасть в чужие руки.

– Мы ищем не только чертёж, Мастер Ли, – ответила Аюй, опуская голову в почтительном поклоне. – Мы ищем того, кто убил Ли Вэя. И способ, каким это сделано, указывает не на простого вора.

– «Дремлющий лотос», – тихо сказал Сюй Мин, выходя вперёд. – Редкий яд. Дорогой. Используется в высших кругах для тихих убийств.

Мастер Ли нахмурился, отложив в сторону циркуль, который он вертел в пальцах.

– Яды? Наше дело – созидание, а не разрушение. Мы инженеры, не аптекари.

– Но вы – часть двора, – парировал Сюй Мин. – Вы слышите шепот в стенах, пока другие заняты речами в тронном зале. Кто мог быть заинтересован в смерти Ли Вэя и краже чертежа, помимо очевидных конкурентов вроде клана Чжоу?

Мастер Ли тяжело вздохнул. Он откинулся на спинку кресла, и его взгляд уставился на сложную модель насоса, стоявшую на столе.

– Прогресс, Сюй Мин, как и любой мощный механизм, создаёт вибрации. Одних они возносят, других – сбрасывают с опор. «Нефритовое Сердце» изменит баланс сил. Он даст воду засушливым землям, мощь флоту… и лишит влияния тех, кто десятилетиями наживался на засухах и неэффективных каналах.

Он помолчал, собираясь с мыслями.

– Есть… слухи. – Он произнёс это слово с отвращением, как инженер, не доверяющий ненадёжным источникам. – О группе. Они не любят шума. Не любят новых машин, которые, по их мнению, нарушают естественный порядок вещей, лишают людей работы, оскверняют землю. Они называют себя «Хуанди».

– «Хуанди»? – переспросила Аюй, и в её голосе прозвучало удивление. – Я слышала это название. «Бесплодные земли» Маргиналы. Учёные-традиционалисты, ностальгирующие по древним временам.

– Маргиналы? – Мастер Ли горько усмехнулся. – Возможно. Но у маргиналов редко бывают средства на «Дремлющий лотос» и инструменты, способные вскрыть наш сейф. Кто-то использует их. Использует их гнев, их риторику, как прикрытие. Подкидывает им деньги, информацию. Они – дымовая завеса. Громкие, заметные… и идеальные козлы отпущения.

Сюй Мин почувствовал, как в голове щёлкнула очередная шестерёнка. Общество «Хуанди» – учёные, философы. Люди, имеющие доступ к знаниям, в том числе и к старым трактатам о ядах. Люди, которые могли идеологически оправдать убийство. Ими можно было манипулировать.

– Кто их кукловод? – спросил он прямо. – Кому выгодно направить гнев «Бесплодных земель» на «Алых Лисиц» и клан Лун?

– Тому, кто хочет урвать кусок побольше, пока все смотрят на дерущихся фанатиков, – мрачно ответил Мастер Ли. – Ищите того, чьё положение укрепится, когда «Нефритовое Сердце» окажется в его руках, а вина ляжет на сумасшедших учёных. Ищите в тендерах на госзаказы, в департаментах, отвечающих за инфраструктуру. Ищите тень, которая боится света новых идей.

Разговор был прерван глухим ударом где-то в глубине здания, за которым последовали крики и запах гари. Мастер Ли вздрогнул и поднялся.

– Ещё одна неудачная попытка усовершенствовать плавильную печь. Простите, мне нужно. – Он посмотрел на них, и в его глазах читалась тревога, приглушённая долгом. – Верните нам «Сердце», Аюй. И будьте осторожны. Тени, о которых я говорю, не остановятся ни перед чем. Для них люди – всего лишь шестерёнки. Сломанные детали… идут в утиль.

Они вышли из кабинета, и оглушительный гул мастерской снова обрушился на них. Но теперь Сюй Мин слышал в нём не только энергию творения, но и тревогу. Гильдия была в осаде. И их следующий шаг был ясен.

– «Хуанди», – проговорил Сюй Мин, когда они снова оказались на оживлённой улице. – Нам нужно найти кого-то, кто знает о них больше. Учёного, который не разделяет их взглядов, но слышит слухи.

Аюй кивнула, её золотые глаза сузились в раздумье.

– Я знаю одного. Пожилого историка в Императорской библиотеке. Он изучает философские течения. Если в столице есть кто-то, кто сможет указать нам на лидеров «Бесплодных земель», так это он.

– Тогда идём, – Сюй Мин бросил взгляд на высокие стены «Дома Алых Лисиц». – Пора посмотреть, кто скрывается за ширмой из учёных-традиционалистов. И узнать, чья рука направляет их гнев.

Глава 8. Сломанная шестерня

Воздух в переулке, куда они свернули, чтобы сократить путь к Императорской библиотеке, был густым и спёртым, пахнущим влажной глиной, гниющими овощами и чем-то ещё – едким и животным, что всегда витает в трущобах, притаившихся за парадными фасадами столицы. Высокие стены домов почти смыкались над головой, оставляя лишь узкую полоску блёклого неба, окрашенного в багровые тона заката. Тишина здесь была иной, нежели в академии – настороженной, зловещей, нарушаемой лишь шуршанием крыс в кучах мусора.

Сюй Мин шёл, погружённый в мысли о «Хуанди» и их таинственном покровителе, но его инстинкты, отточенные годами на опасных улицах, не дремали. Он заметил тень, мелькнувшую в арке впереди, слишком быструю и целенаправленную, чтобы быть случайной. Его рука незаметно легла на рукоять короткого меча, скрытого под плащом.

Аюй, шедшая рядом, тоже почувствовала неладное. Её взгляд, обычно аналитически холодный, стал острым, как клинок той тени. Она замедлила шаг, её пальцы сжали ручку своего деревянного ящика с инструментами.

– Не одни, – тихо, почти беззвучно, произнесла она.

Этого было достаточно. Из тени трёх проходов впереди и сзади вышли люди. Их было пятеро. Одетые в потрёпанную, но прочную одежду туфэй, они двигались с молчаливой, хищной грацией профессиональных бойцов. В их руках не было изысканного оружия – лишь тяжёлые дубинки, ножи с широкими лезвиями и метательные «японские звёздочки». Их лица были бесстрастными масками, но глаза горели холодным расчетом.

– Отдайте ящик, – сиплым голосом произнес один из них, самый крупный, указывая дубинкой на Аюй. – И всё, что при нём. Уйдёте живыми.

Сюй Мин не ответил. Он оценил дистанцию, расстановку сил. Они были в ловушке. Стены слишком высоки, чтобы быстро взобраться, выходы перекрыты. Обыватель бы запаниковал. Но Сюй Мин был бывшим следователем, а Аюй – не простой инженером.

– Гильдия «Молот и Зубчатое колесо», – вдруг четко произнесла Аюй, её голос прозвучал странно громко в тихом переулке. – Вас узнают по почерку.

Нападавшие на мгновение замерли. Они не ожидали, что их узнают. Этого мгновения хватило.

Сюй Мин рванулся вперёд, не к главному, а к тому, что стоял слева, прижимаясь к стене. Его короткий меч с лёгким шипением вынырнул из ножен. Он не рубил, а нанёс точный колющий удар в вооружённую руку нападавшего. Тот вскрикнул, нож с звоном упал на камни.

Аюй в это время не стояла на месте. Резким движением она швырнула свой ящик прямо в лицо центральному бандиту. Тот инстинктивно пригнулся, и в этот момент она, используя свою небольшую массу и скорость, врезалась в него плечом, отбрасывая в сторону и ломая строй.

Переулок взорвался хаосом. Звон стали, тяжёлое дыхание, крики боли. Сюй Мин двигался как тень, его удары были экономичны и смертоносны. Он не фехтовал, а убивал, вспоминая приёмы уличных драк и армейские хитрости. Он бил по суставам, бросал горсть пыли из-под ног в глаза, использовал стену как опору для мощного пинка.

Аюй оказалась не менее опасной. У неё не было меча, но в её руках оказался тонкий, похожий на шило инструмент из её пояса. Она не вступала в силовую схватку, а уворачивалась, двигаясь с поразительной ловкостью, и её «шило» находило уязвимые места – шею под челюстью, подмышку, тыльную сторону колена. Её удары не убивали, но выводили из строя, причиняя острую, парализующую боль.

Один из нападавших, тот, что был сзади, сумел приблизиться к ней с ножом. Лезвие блеснуло в полумраке. Сюй Мин, отбросив своего противника, ринулся к ней, понимая, что не успеет.

И тут произошло то, чего никто не ожидал. Аюй, не пытаясь уклониться от удара, резко шагнула навстречу, подставив под вооружённую руку бандита свой деревянный ящик. Лезвие с глухим стуком вонзилось в дерево и застряло. Прежде чем нападавший успел опомниться, она рванула ящик на себя, вырывая нож из его руки, и тут же нанесла короткий, хлёсткий удар ребром ладони по его горлу. Тот захрипел и отступил, давясь кашлем.

Бой длился меньше минуты. Трое нападавших лежали на земле, корчась от боли, ещё один, раненый в плечо, отползал к выходу из переулка. Лидер, тот самый крупный мужчина, стоял, тяжко дыша, его дубинка была сломана, по лицу текла кровь из рассеченной брови.

Сюй Мин подошёл к нему, приставив окровавленное лезвие меча к его груди.

– Кто нанял? – его голос был низким и безжалостным, как скрежет камня.

Бандит плюнул кровью на мостовую.

– Иди к чёрту, пёс официальный.

В этот момент его рубаха, порванная в драке, распахнулась, обнажив часть груди. И там, на смуглой коже, четко виднелась татуировка. Не дракон, не тигр, не иероглиф. А сломанная шестерня, перечёркнутая грубым молотом.

Сюй Мин замер. Его взгляд встретился с взглядом Аюй. В её золотых глазах вспыхнуло то самое понимание, холодное и точное.

– «Молот и Зубчатое колесо», – повторила она, на этот раз без тени сомнения. – Гильдия наёмников, известная своей грубостью и тем, что не брезгует заказами на учёных и инженеров. Их недавно видели с деньгами. Очень большими деньгами.

Лидер гильдии, видя, что его узнали, извернулся и с рёвом попытался броситься на Сюй Мина в последней, отчаянной атаке. Но Сюй Мин был быстрее. Рукоятью меча он нанёс точный удар в висок. Наёмник рухнул как подкошенный.

В переулке снова воцарилась тишина, теперь пахнущая кровью и страхом. Где-то вдали уже слышались крики стражников, привлечённых шумом драки.

– Нам пора, – коротко сказал Сюй Мин, вытирая лезвие о плащ поверженного врага. – До того, как сюда явятся настоящие «псы официальные».

Он посмотрел на татуировку сломанной шестерни. Это была не просто зацепка. Это был знак. Знак того, что их расследование задело кого-то за живое. Кто-то, обладающий властью и ресурсами, уже отдавал приказы убивать. И Сюй Мин знал – это была лишь первая ласточка. Настоящая буря приближалась.

Глава 9. Отлив обнажает рифы

– По домам идти опасно, – сказал Сюй Мин, когда они вместе перебирались по городу, стараясь не наткнуться на очередную партию криминальных элементов. – Их сеть, должно быть, уже успела или скоро успеет узнать, кто мы и где каждый из нас спит по ночам. Нужно идти в иное место.

– Думаю, знаю куда, – Ответила на страхи коллеги Аюй.

Убежищем им на эту ночь стал один из запасных складов «Алых Лисиц» – прохладное, слабо освещенное помещение, заставленными ящиками с конфискованными или неисправными механизмами. В полумраке они казались окаменевшими чудовищами. Сюй Мин смотал окровавленный плащ и забросил его в угол. Тишину нарушало лишь мерное падение капель снаружи, с карниза, и ровное дыхание Аюй, перевязывавшей ему царапину на предплечье.

– «Молот и Зубчатое колесо», – проговорила она, затягивая узел. Ее голос был ровным, но в нем слышалась сталь. – Гильдия головорезов. Низкого ума, но эффективность. Их девиз – «Ломай, не чини».

– Знакомы? – спросил Сюй Мин, проверяя крепость повязки.

– По репутации. Они редко работают в столице. Их вотчина – портовые города, где можно быстро замести следы. Их появление здесь, да еще с таким размахом, говорит лишь об одном – им заплатили целое состояние.

Она подошла к своему ящику, стоявшему на бочке с ржавыми болтами. Откинула крышку и достала оттуда не инструменты, а тонкий свиток, испещренный столбцами иероглифов – внутренний циркуляр гильдии.

– У «Лисиц» есть досье на всех, кто так или иначе связан с миром машин, – пояснила она, разворачивая свиток. – Конкуренты, воры, наемники. «Молот и Зубчатое колесо» числятся в списке «нежелательных контрагентов». Последние месяцы их активность возросла. Они арендовали склад у Старого канала и, по слухам, приобрели партию осадных орудий старого образца.

– Осадные орудия? – Сюй Мин нахмурился. – Для убийства студента и кражи чертежа?

– Нет. Это говорит о масштабах их нынешнего патрона. Им поручено не одно дело. Нападение на нас – лишь мелкая операция в череде других. Возможно, их готовят к чему-то большему.

Ее тонкие пальцы скользнули по столбцам, выискивая нужную запись.

– Вот. Две недели назад через несколько подставных менял на их счеты поступил крупный перевод. Золотом. Источник проследить не удалось, но один из корабельщиков, что вез монету, упомянул печать, которую видел на сургучном оттиске.

Она посмотрела на Сюй Мина, и в ее золотых глазах отразился тусклый свет единственной лампы.

– Печать Департамента общественных работ.

Тишина в подвале стала гуще. Капли воды за стенами отбивали секунды, словно отсчитывая время до нового удара.

– Чиновник Цзи был прав, – тихо произнес Сюй Мин. – Это пахнет большей смутой, чем клановая вражда. Департамент общественных работ, «Дремлющий лотос», общество «Хуанди»… Все нити ведут вверх, к трону.

– И все они запутаны вокруг «Нефритового Сердце», – добавила Аюй. – Того, кто дергает за эти нити, не устраивает нынешний расклад. Он хочет перекроить империю под себя, используя нашу работу как молот.

Она свернула свиток.

– Гильдия – всего лишь инструмент. Острый, грубый, но инструмент. Мы нашли скол на его лезвии. Теперь нужно проследить, чья рука сжимает рукоять.

– Сначала нужно убедиться, что Ли Тао в безопасности, – сказал Сюй Мин, поднимаясь. Боль в предплечье была тупой, но терпимой. – Его молчание дорогого стоит. Если наемники вышли на нас, то и до него доберутся. И эти записи его брата – ключ, который мы не можем упустить.

Аюй кивнула, закрывая ящик. Ее движения были выверенными, лишенными суеты.

– Тогда нам нужен план. Резиденция клана Лун – крепость. Проникнуть туда незаметно, да еще и поговорить с наследником, которого, скорее всего, держат под замком…

– Мы не будем проникать, – Сюй Мин позволил себе редкую, едва заметную ухмылку. – Мы позволим ему выйти к нам. У всякой крепости есть потайная калитка.

Он посмотрел на запертую дверь склада, за которой лежал спящий город, опутанный сетью заговоров.

– Мы сыграем на его чувствах. На его любви к брату. Придется рискнуть.

Он потушил лампу, и тьма поглотила склад, оставив их в полном мраке, где единственным ориентиром был тихий, уверенный голос Аюй:

– Риск – это просто расчет, где переменная – твоя жизнь. Я готова его произвести.

Глава 10. Последний свиток

Ветер с реки принес в город утренний туман, затянувший улицы Лоянга влажной, серой пеленой. Сюй Мин и Аюй уже были на ногах, обсуждая в убогой комнате складского помещения план, как выманить Ли Тао, когда в дверь постучали. На пороге стоял гонец Цзи, его лицо было бледным, а в глазах читалось испуганное недоумение. Новость, которую он принес, была короткой и зловещей: старый библиотекарь Академии «Алый Лотос», Чжэн Лаоши, найден мертвым в своей келье. Предварительная причина – самоубийство.

Они молча обменялись взглядами. В тишине прозвучал невысказанный вопрос: «Почему он?» Они ни разу не пересекались с хранителем книг, не задавали ему вопросов. Его имя не фигурировало в их заметках. И теперь – смерть.

Келья библиотекаря находилась в самом глухом, пыльном крыле академии, куда редко заглядывали даже студенты. Дверь, уже вскрытую стражами, приоткрыли для них. Помещение было крошечным, заваленным кипами потрепанных свитков и пахнущими вековой пылью фолиантами. Тело старика уже унесли, но в воздухе витал сладковатый, неприятный запах, который Сюй Мин узнал бы с закрытыми глазами – запах смерти, едва приглушенный дымом благовоний, что тлели в металлической курильнице.

Все указывало на самоубийство: запертая изнутри дверь, отсутствие следов борьбы, предсмертная записка на грубом листе бумаги, лежавшая на столе. Несколько иероглифов, выведенных корявым, дрожащим почерком: «Простите. Не сберег. Бесчестье».

Сюй Мин стоял посреди комнаты, его взгляд, холодный и методичный, сканировал беспорядок. Беспорядок, который был подозрительно правильным. Стопка книг, служившая подставкой под петлей, лежала на боку, но ни один свиток не был смят. Чернильница стояла ровно, кисть лежала параллельно краю стола. Предсмертная записка располагалась точно по центру, будто ее аккуратно положили, а не бросил в порыве отчаяния умирающий.

– Слишком чисто, – тихо проговорил он. – Слишком театрально.

Аюй не ответила. Она изучала дверь. Старый деревянный замок с железной защелкой был простым, но надежным. Ни царапин, ни следов отмычки. Она провела пальцем в тонкой перчатке по косяку, затем по язычку защелки. Металл был идеально гладким.

– Дверь не взламывали, – констатировала она. – Но это не значит, что он запер ее сам.

Ее взгляд упал на пол. Среди серой пыли у порога она заметила несколько темных, скрученных волокон. Не пыль, не уличная грязь. Она подняла одно пинцетом.

– Обрезки шелковой нити, – сказала она, поворачивая волокно на свет. – Высшего качества. Такими вышивают узоры на придворной парче.

Сюй Мин подошел к столу. Он разглядывал предсмертную записку, не касаясь ее. Бумага была грубой, но иероглифы… Дрожь в них казалась нарочитой, искусственной. В закорючках угадывалась странная уверенность, мышечная память руки, привыкшей владеть кистью с силой и точностью.

– Подлог, – отрезал он. – Работа мастера, изображающего неумеху.

Его внимание привлекла полка над столом. Среди потрепанных корешков один выделялся – кожаный переплет был слишком новым, слишком чистым для этого царства пыли. Он стоял чуть в стороне, будто его недавно вернули на место. Сюй Мин взял книгу. Это был трактат по землеустройству эпохи Тан. Том был тяжелым. Он открыл его. Страницы в середине были аккуратно вырезаны, образуя тайник. В нем лежал крошечный, свернутый в трубочку клочок тонкой рисовой бумаги.

Сердце Сюй Мина на мгновение замерло. Он развернул его. Ни иероглифов, ни рисунков. Лишь несколько цифр, начертанных быстрым, решительным почерком: «Канал Сюнь-Линь, склад №4».

Аюй подошла и посмотрела на находку. В ее золотых глазах вспыхнул холодный огонь понимания.

– Его убили, – тихо сказала она. – Потом устроили этот спектакль. Он что-то знал. Что-то нашел. И спрятал это для тех, кто будет искать правду.

Сюй Мин сжал в руке бумажку с адресом. Холодная ярость, знакомая и горькая, поднялась в нем. Они убили невинного старика, хранителя знаний, который, вероятно, просто стал случайной помехой. И сделали это с тем же расчетливым, циничным изяществом. Чистка следов. Инсценировка. Все тот же почерк.

– Они ошиблись, – проговорил он, и его голос прозвучал зловеще тихо. – Убирая его, они подтвердили, что мы на верном пути. И оставили нам подсказку.

Он посмотрел на Аюй, и в его взгляде читалась та же стальная решимость.

– Канал Сюнь-Линь. Склад №4. Пора узнать, какие тайны хранят старые стены у воды. И кому понадобилось навсегда замкнуть уста старого библиотекаря.

Глава 11. Тени у старого канала

Лунный свет, бледный и жидкий, струился сквозь разорванные облака, окрашивая мир в оттенки свинцовой серости и сушёной сливы. Город спал, но его сон был тревожным, полным невысказанных шепотов. Сюй Мин и Аюй двигались по спящим улицам, как тени, прижимаясь к стенам, где полосы мрака были гуще. В руке Сюй Мина, зажатый в кулаке, крошечный клочок рисовой бумаги обжигал кожу своим значением. «Канал Сюнь-Линь, склад №4».

Канал Сюнь-Линь был старой, почти забытой артерией города. Когда-то по нему сновали гружёные баржи, но с постройкой новых, более широких водных путей, он обмелел и пришёл в упадок. Теперь его берега обрамляли ветхие деревянные дома на сваях и полуразрушенные амбары. Их тёмные силуэты отражались в неподвижной, маслянистой воде. Воздух был тяжёлым и влажным, пахнущим тиной, гниющим деревом и стоячей водой. Лишь изредка этот гнилостный дух нарушался пряным ароматом полыни, растущей в трещинах мостовой, или едким дымком из лачуги ночного сторожа.

Они шли молча, их шаги бесшумно скользили по отполированному временем камню набережной. Номеров на складах не было, лишь потускневшие от непогоды таблички с названиями давно обанкротившихся торговых контор. Аюй шла чуть впереди, её золотые глаза, казалось, впитывали скудный свет, видя то, что было скрыто от других. Она искала ориентиры, описанные в старых архивах гильдии.

– Вон там, – её голос был тише шелеста камыша. Она указала на массивное, приземистое здание из тёмного, почти чёрного кирпича. Оно стояло особняком, вдавившись в берег, словно старая, упрямая черепаха. Его широкие, наглухо заколоченные ворота были окованы почерневшим от ржавчины железом. На одном из косяков едва угадывался стёршийся иероглиф «четыре», похожий на трещину в камне.

Сюй Мин кивнул, оценивая обстановку. Подходы к складу были открытыми, укрыться было негде. Вода позади, пустынная набережная спереди. И тишина. Слишком глубокая тишина для такого места, где даже крысы должны были возиться в отбросах.

– Слишком спокойно, – пробормотал он. – Как перед грозой.

Они обошли здание. С тыльной стороны, обращённой к воде, обнаружилась низкая, почти утопленная в землю дверь, предназначенная для погрузки с лодок. Массивный висячий замок на ней был новым, блестящим на потускневшем дереве. Яркое пятно на фоне всеобщей ветхости.

Аюй присела перед замком, достав из складок одежды свой походный набор. Медные застёжки щёлкнули в тишине с оглушительной громкостью. В её пальцах замелькали тонкие стальные крючки и рычажки. Она не спешила, её движения были плавными и точными, будто она не взламывала замок, а проводила тончайшую хирургическую операцию.

Сюй Мин в это время стоял на страже, спиной к воде. Его взгляд, привыкший к темноте, выхватывал малейшее движение. Отблеск луны на чешуе всплывшей рыбы, покачивание тростника на противоположном берегу. Он чувствовал каждую неровность камня под ногами, каждый легчайший порыв ветра, несущий с собой запахи спящего города.

Тишину разорвал мягкий, металлический щелчок. Аюй, не проронив ни слова, сняла замок и бесшумно отодвинула тяжелую дверь на скрипящих петлях. Открывшаяся чернота пахнула затхлостью, пылью и чем-то ещё – едва уловимым, маслянистым запахом смазки для механизмов.

Внутри царил почти непроглядный мрак. Лунный свет, робко пробивавшийся через запылённое оконце под самой крышей, выхватывал из тьмы лишь смутные очертания. Высокие штабеля ящиков, покрытые толстым слоем пыли, громадные бочки, тюки с неизвестным содержимым. Но посреди этого царства запустения, в центре склада, стояло нечто, резко контрастирующее с окружающим хаосом.

Аккуратная пирамида из добротных, новых деревянных ящиков. На их боках были выжжены знакомые клейма – скрещенные лисичьи хвосты, символ «Алых Лисиц». Ящики, в которых гильдия хранила свои самые ценные инструменты и чертежи.

Аюй замерла на пороге, её грудь вздымалась от сдержанных эмоций. Она шагнула вперёд, к ящикам, её пальцы дрогнули, прежде чем коснуться родного клейма.

– Они здесь, – прошептала она, и в её голосе звучало одновременно и облегчение, и ярость. – Наше украденное детище.

Сюй Мин не разделял её порыва. Его внимание привлёк другой угол склада, заваленный старыми парусами и обрывками канатов. Там, в глубокой тени, стоял небольшой, но прочный сейф, явно не относившийся к содержимому склада. Его стальная поверхность была чистой, без единой пылинки.

Он сделал знак Аюй, и они осторожно приблизились. Сейф был заперт на сложный кодовый замок. Аюй, оторвав взгляд от ящиков гильдии, тут же сосредоточилась на новой задаче. Она приложила ухо к холодному металлу, медленно поворачивая диск. Её слух, тренированный годами работы с тикающими механизмами, улавливал едва слышные щелчки внутри.

Сюй Мин в это время осматривал пол вокруг. И тут его взгляд, острый как у коршуна, выхватил деталь. Толстый слой пыли на полу у ножек сейфа был нарушен. Чёткие, свежие отпечатки подошв – несколько пар, наступавшие друг на друга. А на самом замке, если присмотреться, не было и намёка на окислы или паутину; его механизм явно смазывали и регулярно использовали. Это значило одно: сейф стоял здесь давно, но к нему часто приходили. Он не был забыт. Он был активной частью этого тайного убежища.

– Готово, – тихо сказала Аюй. Раздался глухой стук, и массивная дверца сейфа отъехала в сторону.

Внутри не было ни золота, ни драгоценностей. Лежали аккуратные пачки документов, и их пергамент пожелтел от времени, но верхние листы были сравнительно свежими. Сюй Мин взял один из них. Это была смета, отчёт Департамента общественных работ о «расходах на закупку материалов для реновации каналов». Суммы были астрономическими. Но его глаза сразу выхватили знакомое название – «Золотой поток».

Под отчётами лежала толстая пачка писем. Сюй Мин развернул одно. Почерк был убористым, каллиграфическим. Он пробежал глазами по строчкам, и кровь застыла в его жилах. Это были инструкции. Указания о передаче денег, о координации атак. И в конце одного из писем стояла печать. Не официальная печать департамента, а личная. Печать, которую он видел много лет назад.

Печать Линь Шэня. Его бывшего наставника.

Внезапно снаружи, совсем близко, скрипнула половица. Звук был тихим, но в гробовой тишине склада он прозвучал как выстрел.

Сюй Мин резко поднял голову, его рука инстинктивно потянулась к мечу. Аюй замерла, прислушиваясь, её глаза расширились в темноте.

Тишина снова стала абсолютной.

И тогда из-за ближайшей груды ящиков, плавно и бесшумно, вышла тень. Высокая, худая фигура в тёмном плаще с капюшоном, наброшенным на лицо. В его руке, отражая бледный лунный свет, лежала тонкая, изогнутая стальная полоса – смертоносное оружие ушу, «лю син чуй».

Незнакомец не сказал ни слова. Он просто бросился в атаку.

Глава 12. Цена истины

Тонкая стальная полоса, холодно поблескивая в скудном свете, прочертила в воздухе смертоносную дугу. Незнакомец в плаще двигался с призрачной тишиной и скоростью, его атака была направлена не на Сюй Мина, а на Аюй, стоявшую у открытого сейфа. Он понимал – именно она, мастер механизмов, представляла наибольшую угрозу, способную разгадать его секреты.

Но Сюй Мин не дрогнул. Годы, проведенные вдали от службы, не стерли из памяти рефлексы. Он резко шагнул вперед, подставив под удар собственное тело, и его короткий меч с глухи лязгом встретил изогнутую сталь. Искры, яркие и короткие, как жизнь светляка в ночи, осветили на мгновение складское подземелье. Сила удара отозвалась болью в его уже поврежденном предплечье, но он устоял.

– За сейф! – крикнул он Аюй, отступая под напором противника.

Аюй, отбросив шок, рванулась к ящикам с клеймом «Алых Лисиц». Её ум, всегда работавший с точностью механизма, уже анализировал ситуацию. Пирамида ящиков была высокой и неустойчивой. Она уперлась плечом в один из нижних ящиков и с силой толкнула. Дерево заскрипело, и вся конструкция, с грохотом, доносящимся до самых сводов, рухнула на пути незнакомца, завалив проход брусьями и разбитыми деталями механизмов.

Облако пыли, густое и удушливое, поднялось к потолку. На мгновение противник скрылся из виду. Этой секунды хватило Сюй Мину, чтобы отскочить вглубь склада, за другую груду тюков.

– Их теперь двое, – тихо, почти беззвучно, прошептала Аюй, присоединившись к нему. Её золотые глаза, приспособленные к полумраку, выхватили движение у двери – ещё одна тень отделилась от косяка, вооруженная длинным ножом-мечом.

Они оказались в ловушке между двумя нападавшими. Глухой склад с единственным выходом, заблокированным первым противником.

– Чертежи должны быть здесь, – сказала Аюй, её пальцы сжали рукоять своего шила. – В одном из наших ящиков. Я чувствую это.

– Сначала нужно выбраться живыми, – парировал Сюй Мин, его взгляд метался между двумя угрозами.

Первый наемник, тот, что с «лю син чуй», уже расчищал себе путь сквозь завал, с легкостью отшвыривая тяжелые ящики. Его движения были лишены суеты, будто он разбирал не препятствие, а головоломку. Второй, с ножом, начал медленное, крадущееся движение вдоль стены, отрезая им путь к отступлению вглубь склада.

Сюй Мин понял, что ждать нельзя. Он метнул в приближающегося второго наемника тяжелый болт, подобранный с пола. Тот инстинктивно увернулся, и в этот момент Сюй Мин рванулся к нему, завязывая ближний бой. Их стали скрестились, зазвенев в такт их тяжелому дыханию.

Аюй осталась один на один с первым, самым опасным противником. Тот, наконец пробив завал, плавно двинулся на нее. Его капюшон слегка съехал, и в просвете она увидела не лицо, а маску из темного лакированного дерева, без единой черты, лишь прорези для глаз. Безликая угроза, порождение теней.

Он атаковал. Его оружие, гибкое и быстрое, обрушилось на нее градом ударов. Аюй отскакивала, уворачивалась, её тонкое шило отбивало атаки с пронзительным визгом стали. Она была быстрой и ловкой, но сила была не на её стороне. Один из ударов, скользнув по её защите, рассек рукав её серого хлопкового платья, оставив на ткани тонкую красную линию.

В это время Сюй Мин, действуя грубой силой и яростью, сумел прижать своего противника к стене. Ударом рукояти меча по кисти он заставил того выронить нож, и тут же нанес ему точный удар коленом в живот. Наемник с хрипом осел на пол.

– Аюй! – крикнул Сюй Мин, оборачиваясь.

И в этот миг всё завершилось.

Первый наемник, видя, что его напарник повержен, изменил тактику. Вместо того чтобы продолжать фехтовать, он сделал обманное движение, и когда Аюй инстинктивно отклонилась, его левая рука, до сих пор скрытая в складках плаща, резко дернулась. В пальцах у него блеснула маленькая, тонкая стрела, выпущенная из скрытного механизма на запястье.

Аюй попыталась увернуться, но было поздно. Стрела, свистнув, вонзилась ей в плечо. Она не крикнула, лишь ахнула, коротко и сдавленно, и отшатнулась, споткнувшись о разбросанные детали. Острая, жгучая боль пронзила её, и её правая рука, державшая шило, бессильно повисла.

Увидев это, Сюй Мин с рёвом бросился на безликую маску. Его ярость придала ему сил. Он бил без защиты, сокрушая всё на своём пути. Наемник, ошеломлённый такой яростью, отступил на шаг, парируя удары с явным усилием.

Но его задача была выполнена. Он не стал продолжать бой. Резким движением он швырнул в лицо Сюй Мину горсть едкого порошка из кармана плаща. Сюй Мин, ослеплённый, отшатнулся, кашляя. Когда он протёр глаза, наёмника уже не было. Лишь распахнутая дверь у воды и рябь на тёмной поверхности канала говорили о его побеге.

Второй наемник, оглушённый, начал приходить в себя. Сюй Мин, не раздумывая, ударил его рукоятью меча по голове, и тот снова замер.

Он подбежал к Аюй. Она сидела на пыльном полу, прислонившись к ящику, её лицо побелело, губы сжаты от боли. Она пыталась левой рукой вытащить стрелу, но та сидела глубоко.

– Не двигайся, – его голос был хриплым от ярости и страха. Он аккуратно осмотрел рану. Стрела была небольшой, без бороздок, но её наконечник, судя по тёмному ободку вокруг раны, мог быть отравлен.

– Ящик… – прошептала она, глядя на него расплывшимся взглядом. – Возьми… самый маленький… с медной окантовкой…

Сюй Мин, стиснув зубы, нашёл указанный ящик. Он был лёгким. Вскрыв его, он увидел внутри не инструменты, а несколько туго свернутых свитков. На одном из них, выполненном на тончайшей рисовой бумаге, он узнал сложные чертежи и иероглифы, выведенные рукой Ли Вэя. «Нефритовое Сердце».

Истина, за которую они заплатили кровью, лежала у него в руках.

Он свернул свиток, сунул его за пазуху и, подхватив Аюй на руки, выбежал из проклятого склада. Ночь, холодная и безразличная, встретила их тишиной. Вода в канале была черной, как чернила. Он смотрел на бледное лицо Аюй, чувствуя, как знакомое, ледяное пламя ярости загорается в его груди. Они нашли чертеж. Они нашли улики. Но тень, которую они преследовали, оказалась длиннее и опаснее, чем он предполагал. И теперь она, эта тень, отняла у него нечто большее, чем просто покой. Она пролила кровь его напарницы.

Он прижал её к себе и шагнул в темноту, унося с собой и драгоценный свиток, и тяжёлое бремя новой клятвы – клятвы мести.

Глава 13. Шёпот бамбука и шёлк доверия

Убежищем на сей раз стал один из многочисленных «тихих домов» Гильдии – небольшой, неприметный домик в квартале ремесленников, за фасадом которого скрывался уютный внутренний дворик. Тонкие стебли бамбука, посаженные у стен, шелестели на утреннем ветру, отбрасывая на раздвижные бумажные двери-сёдзи танцующие тени, похожие на иероглифы из забытого манускрипта. Внутри пахло воском для полированных деревянных полов, чаем из сушёных хризантем и слабым, горьковатым ароматом лечебных трав.

Сюй Мин положил Аюй на низкую кушетку, застеленную простым, но мягким хлопковым одеялом индиго. Её лицо, обычно такое собранное и невозмутимое, было бледным, как неглазурованный фарфор, а на лбу выступили крошечные капельки пота. Он развёл в глиняной чаше тёмный порошок – пасту из растёртых корней и целебной глины, купленную у слепого лекаря с соседней улицы. Действовать нужно было быстро.

– Это будет больно, – предупредил он, его голос прозвучал непривычно глухо в тишине комнаты.

Аюй кивнула, сжав зубы. Её золотые глаза, потускневшие от боли, были прикованы к соломенной циновке на полу. Сюй Мин крепко обхватил древко стрелы. Металл был холодным и чужеродным под его пальцами. Он сделал глубокий вдох, вспоминая уроки полевого врача, и одним резким, точным движением выдернул её.

Аюй резко вдохнула, её тело на мгновение напряглось, как тетива лука, но звука она не издала. Лишь тихий стон вырвался сквозь сомкнутые губы. Тёмная, почти чёрная кровь тут же заполнила рану. Сюй Мин, не теряя ни секунды, прижал к ней пропитанную лечебной пастой марлю. Его пальцы, привыкшие сжимать рукоять меча или перебирать улики, сейчас дрожали – лишь чуть-чуть, почти незаметно.

Он туго перевязал плечо чистыми полосками белого хлопка, его движения были медленными и тщательными. Аюй откинула голову на подушку, её дыхание выравнивалось, но губы оставались бескровными.

– Яд… был слабым, – проговорила она наконец, голос её был слабым, но ясным. – Или… он готовил его наспех. Иначе… я бы уже не дышала.

Сюй Мин молча подал ей пиалу с тёплым чаем из бутонов хризантемы. Их пальцы ненадолго встретились. Её прикосновение было холодным, его – тёплым и шероховатым.

– Он не ожидал, что мы выживем, – ответил Сюй Мин, отходя к низкому столику у стены. Он развернул свиток «Нефритового Сердце». – Его задача была – убить и замести следы. Но он недооценил нас.

«Он», – мысленно повторил Сюй Мин, и перед его внутренним взором возник не просто безликий наемник в маске, а нечто большее – сам метод, холодная, бездушная машина заговора, что пыталась их перемолоть. Это была не просто засада. Это был ритуал очищения. Их должны были стереть, как описку с официального доклада, аккуратно и без шума. Тот, кто стоял за этим, не просто хотел их смерти – он хотел отрицать само их существование, как отрицал правду, подменяя её удобными самоубийствами и подобранными на улице бандитами. Эта мысль была отвратительнее и страшнее простой угрозы убийством.

– Или… переоценил своих наёмников, – закончил он вслух, чувствуя, как знакомая горечь смешивается с новым, острым пониманием.

Аюй смотрела, как он изучает чертёж. Свет от бумажного фонаря мягко падал на его профиль, подчеркивая морщины у глаз и упрямый уголок рта. В этом простом, аскетичном помещении, вдали от дворцовых интриг и кровавых переулков, он казался другим – не бывшим следователем, загнанным в угол, и не орудием чужой воли, а просто человеком. Сильным. Надёжным.

– Спасибо, – тихо сказала она.

Сюй Мин поднял на неё взгляд. В его тёмных, почти чёрных глазах мелькнуло что-то неуловимое – удивление? Смущение?

– За что? За то, что не дал тебе умереть в той пыльной дыре? – он попытался говорить с привычной суровой прямотой, но в голосе прозвучала несвойственная ему мягкость.

– За то, что не бросил. Многие на твоём месте… давно бы уже отошли в сторону. Искали бы лёгких путей.

Он отложил свиток и снова подошёл к ней, присев на корточки рядом с кушеткой. Он поправил край одеяла, его движения были неловкими, лишёнными изящества придворного, но исполненными искренней заботы.

– Лёгких путей не осталось, Аюй. С того момента, как я увидел тот обрывок парчи. А может… и раньше. – Он замолчал, глядя на тени бамбука за дверью. – Линь Шэнь… мой наставник. Тот, кто научил меня всему, что знаю. Он всегда говорил, что правда – как ровная строчка каллиграфии. Её нельзя искривлять, подстраивая под сильных мира сего. А теперь… – он сжал кулак, – теперь он сам стирает её, как описку с бумаги. И готов убивать ради этого.

Аюй молча слушала. Она видела боль в его глазах – не физическую, а ту, что гложет изнутри, когда рушатся твои устои.

– Иногда самые прочные механизмы, – сказала она, глядя на перевязанное плечо, – ломаются из-за одной крошечной, сломанной шестерёнки внутри. Возможно, в нём что-то сломалось давно. А мы лишь увидели результат.

Сюй Мин кивнул. Тишина в комнате была тёплой и живой, наполненной их безмолвным пониманием. Шёпот бамбука за окном и мерное дыхание Аюй сливались в странную, умиротворяющую мелодию.

– Мы нашли «Сердце», – проговорил он, возвращаясь к реальности. – Но это лишь инструмент. Нам нужно доказать, кто им хотел завладеть. И зачем. Те письма из сейфа… печать Линь Шэня… этого недостаточно. Он легко сможет всё отрицать, подставить подставную компанию «Золотой поток». Нам нужен свидетель. Или неоспоримое доказательство его приказа.

– Ли Тао, – тихо напомнила Аюй. – Его брат что-то искал. Что-то, связанное с «Хуанди». И эти записи… они всё ещё у него. Он – ключ.

– Как только ты сможешь ходить, мы найдём способ поговорить с ним, – твёрдо пообещал Сюй Мин. – А пока… отдыхай. Гильдия прислала еду и свежие бинты. Здесь мы в безопасности. Пока что.

Он встал, чтобы приготовить ещё чаю. Аюй наблюдала за его спиной, за тем, как мышцы на его плечах двигались под простой холщовой курткой. Впервые за долгое время она чувствовала себя не просто инструментом в руках гильдии или напарницей по необходимости. Она чувствовала… доверие. Хрупкое, новое, как первый росток бамбука после дождя. И понимала, что ради защиты этого чувства она готова на многое. Возможно, даже на всё.

Она закрыла глаза, прислушиваясь к звукам дома: к скрипу половиц под ногами Сюй Мина, к закипающему чайнику, к далёкому крику торговца тофу на улице. Боль в плече была острой и жгучей, но в глубине души рождалось странное, тёплое спокойствие. Они были ранены, но не сломлены. Они отступали, но не побеждены. И пока они были вместе, тень наставника не могла поглотить их целиком.

Глава 14. Слепой свидетель

Улицы, прилегавшие к Старому каналу, были иным миром – не парадным Лоянгом с его широкими проспектами и резными пагодами, а городом-тенью, сплетенным из кривых, немощеных переулков, где дома нависали друг над другом, будто пьяные сторожа. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь этот частокол из балок и выцветших тканевых навесов, дробясь и угасая в поднимавшейся с земли влажной испарине. Здесь пахло не сандалом и жасмином, а кислым запахом влажного дерева, рыбьей чешуи и человеческого пота.

Сюй Мин и Аюй двигались медленно, приспосабливаясь к ее раненому плечу. Аюй, стиснув зубы, старалась не подавать вида, но каждый неосторожный шаг отзывался в ране тупой, пульсирующей болью. Они шли, не привлекая внимания, – двое людей в простой, потертой одежде, затерявшихся в толпе носильщиков, торговцев вяленой рыбой и прачек, полоскавших белье в мутных водах канала.

Клеймо, найденное на ящиках, – три вписанных друг в друга квадрата – привело их сюда. Оно принадлежало мастерской слепого резчика по имени Вэнь Цзянь. Старик был легендой в своем ремесле. Говорили, что его пальцы, лишенные зрения, видят текстуру дерева яснее, чем глаза обычного человека, и что он мог вырезать печать императора, лишь единожды проведя рукой по образцу.

Мастерская оказалась низким, темным строением, встроенным в арку старого моста. Дверь была приоткрыта, и из щели лился тусклый свет масляной лампы и доносился ровный, ритмичный скрежет – звук стамески, снимающей тончайшую стружку с куска твердого сандала.

Войдя внутрь, они оказались в царстве дерева. Полки от пола до потолка были заставлены статуэтками, шкатулками, печатями и незаконченными работами. Воздух был густым и теплым, наполненным смолистым ароматом кедра, красного дерева и лака. В центре комнаты, на простом табурете, сидел худой, иссохший старик. Его седые волосы были собраны в небрежный пучок, а мутные, ничего не видящие глаза были закрыты, будто в глубоком раздумье. В его руках, твердых и жилистых, как корни старого дерева, покоился кусок черного дерева, а тонкая стамеска танцевала в его пальцах, рождая из бесформенной массы изящный изгиб лепестка лотоса.

Он не повернул головы, когда они вошли.

– Двое, – его голос был тихим и шершавым, как шелест сухих листьев. – Один ранен. Правое плечо. Вы дышите гневом и болью. Это плохие спутники для гостей.

Сюй Мин обменялся с Аюй быстрым взглядом. Слухи о проницательности старика не были преувеличением.

– Мы пришли за советом, мастер Вэнь, – сказал Сюй Мин, делая почтительный поклон, хотя старик и не мог его видеть.

– Совет – это не товар. Его не купишь за серебро, – резчик не прекращал работы. – Его можно только заслужить. Или обменять на правду. Какую правду вы несете?

– Правду о клейме, – тихо сказала Аюй, вынимая из складок одежды кусок дерева, отколотый от одного из ящиков в ту ночь на складе. На нем четко читались три квадрата.

Скрежет стамески прекратился. Старик медленно опустил инструмент и протянул руку. Его пальцы, покрытые старыми шрамами и мозолями, с нежностью прикоснулись к деревяшке, скользнули по граням клейма, изучили каждый срез.

– Моя работа, – подтвердил он без тени сомнения. – Заказ поступил три луны назад. Большой. Срочный. Мне доставили образец – оттиск на воске – и потребовали сделать два десятка одинаковых клейм для выжигания на ящиках. Заплатили щедро. Слишком щедро.

– Кто был заказчиком? – спросил Сюй Мин, чувствуя, как учащается его пульс.

Слепой резчик снова взял в руки стамеску, но не продолжил работу, а лишь водил ее кончиком по ладони.

– Глаза мне не нужны, чтобы видеть суть людей, – сказал он. – Они приходят ко мне, эти господа в шелках, и их голоса скользят, как змеи по мокрому камню. Они пахнут властью и страхом. Этот пах страхом больше, чем властью. Он торопился. Говорил шепотом, оглядываясь, хотя мы были одни.