Плавание за край света 3

Глава 1. Несправедливость торжествует

Неожиданно для всех прибывший фельдъегерь привёз почту, в которой было гневное письмо из Адмиралтейств-коллегии за подписью её президента. Все капитаны присутствовали на совещании морского штаба. Говорил Покидов:

– Вот так, господа, доигрались в торговцев. Из столицы прибывает высокая комиссия, которая по сигналу с мест будет разбираться с творящимся во флотилии бардаке. Превратили флот в торговую лавочку!

Я сидел, слушал, а затем поднял руку и попросил слово. Покидов устало произнёс:

– Что хочешь сказать, Александр Иванович?

– Жалоба с мест означает, что кто-то из наших товарищей – капитанов, офицеров с кораблей или штаба, исходя завистью, написал донос. Додуматься написать в Адмиралтейство мог только офицер, а не матрос.

– То есть ты думаешь, что доносчик присутствует среди нас.

– Да, ваше высокоблагородие. На моих судах таких людей быть не может по известной причине. Давайте вспоминать, кто чаще всего отрицательно высказывался о торговых делах.

Я сел на место, всматриваясь в лица капитанов галер и челнов. Народ сидел насуплено, понурив глаза, отчего увидеть нервничающего сослуживца с бегающим взглядом у меня не получилось. После паузы Покидов выдохнул и обратился ко мне:

– Михайлов, ты у нас главный проверяемый. Предлагай, что делать будем.

– Предлагаю продолжать наши торговые операции, а приедет комиссия – встретим.

– Действуй.

Обсудив ещё раз ситуацию, пришли к выводу, что ничего страшного не произошло. Так что суда вновь отправились за заказанным товаром по городам Османской империи и Европы, а Товарищество продолжило торговые операции с прибывающими российскими купцами. Дела шли рабочим порядком до тех пор, пока не прибыла комиссия.

И вот в начале мая к нам добрались проверяющие из Морского ведомства столицы. По этой причине капитаны всех судов флотилии были вызваны в штаб, а судовые команды построены на палубах. К обеду подъехали проверяющие: контр-адмиралы Кормин и Дащев со свитой из десятка морских офицеров от лейтенанта до капитана первого ранга. Командовал комиссией Кормин, грубый вояка, который с подчинёнными иных слов, кроме мата, не употреблял. Дащев был похитрее, больше запугивал карами, которые прольются на головы проверяемых, ежели будут найдены нарушения. А нарушения, судя по настроению прибывших, у нас были монументальными.

– Так, господа офицеры, нам поручено проверить, как проведены работы по укреплению города. На это отпущены казённые деньги, поэтому прошу дать отчёт.

Покидов ответил:

– Прошу откушать с дороги, в баньке попариться, а завтра с утра поедем смотреть всё своими глазами. За сегодня капитан Михайлов подготовит отчёт.

Вечер прошёл по плану развлекательной программы, а утром все направились в порт смотреть на выполненные работы. Команды стоящих в порту кораблей были вновь построены, а палубы, рында и прочие судовые элементы надраены в ожидании великой ревизии.

Для осмотра общей панорамы Покидов повёз комиссию на возвышающуюся над портом гору. Указывая перстом на участки территории, Игорь Иванович давал пояснения:

– Вот, господа контр-адмиралы, панорама.

– И где тут укрепления? Почему не вижу пушек? Как вы собираетесь защищать город? Где этот Михайлов, которому поручили укрепить порт?

– Я тут, ваше превосходительство.

– Просрал казённые деньги! Всё на торговлю пустил! Как ты смел фиктивные отчёты прислать!?

Я подождал, пока начальник спустит пар, спокойно ответив:

– Господин контр-адмирал, военная наука не стоит на месте. Новые времена несут новые методы маскировки. Ныне на виду батареи только африканские туземцы размещают. Вот он порт, вот верфь, а слева и справа построены два бетонных капонира на 8 гаубиц каждый. Видите их бетонные крыши? На верхней площадке установлены гаубицы, а в подземных казематах есть кубрик для размещения личного состава, склад с провиантом и боеприпасами. Теперь, господа проверяющие, прошу перенестись взглядом к той 10-метровой башне. Все перенеслись?

– Для чего это башня?

– Это уменьшенный аналог башни Мартелло, которые хорошо показали себя на Корсике в сражениях против английского флота. Ныне такие сооружения англичане строят в своих колониях. Моя башня служит маяком, наблюдательным пунктом и огневой точкой, имея 20 человек гарнизона и 2 пушки. Для защиты города от берегового десанта, от башни прорыты две линии окопов длинной в пятую часть версты (220 метров). В каждой из них оборудованы две блиндированные землянки и площадки, на которых установлено по 2 орудия.

– А почему вокруг всего города не оборудовали?

– Гарнизон города составляет пятьсот человек. Кто будет сидеть в этих окопах?

– Капониры – это хорошо! Но почему не выстроены редуты и крепостные стены, как в Темернике?

– Ваше превосходительство, на строительство крепости Дмитрия Ростовского сколько миллионов рублей выделено? Я же получил всего 300 тысяч. Повторюсь, бетонные капониры – это не земляные редуты. Сами подумайте, что лучше? А строил я по утверждённому Адмиралтейством проекту. Утвердили бы крепость – строил бы крепость.

– Едем, капитан, будем вблизи смотреть, что ты настроил.

Проехались мы по засечной линии, и Кормин не поленился спуститься в блиндаж, перед которым был сооружён небольшой люнет и стояли две гаубицы. Они могли стрелять на прямой наводке, а при необходимости скатывались в углубление и стреляли по навесной траектории. В окопе находился взвод пехоты, а возле пушек на время проверки находились пушкари моей флотилии.

– Что это за пушки такие?

– Эти пушки отлиты на кузнях верфи по новой технологии.

– И чем же ваша технология лучше?

– Пушки вполовину легче единорогов при той же дальности. Благодаря лафету новой разработки они более адаптированы к движению по полям.

– Ствол тонкий. А коли его разорвёт?

– Состав стали запатентован мной совместно с академиком Ломоносовым, если вам что-то говорит это имя.

Адмирал сверкнул глазами и махнул головой, говоря, что пора на выход. Выйдя на поверхность, приказал зарядить тройным зарядом пушку и произвести выстрел.

– Капитан Михайлов, а вы не собираетесь покинуть люнет перед выстрелом?

– Мои пушки держат пятикратный заряд, так что не вижу необходимости. Канонир, заряжай пятикратный заряд.

– Есть вашвышбродь.

Пушки зарядили и бахнули. Они подпрыгнули, но выдержали расширение газов, выпустив их через ствол.

– Это все пушки такие?

– Да, ваше превосходительство. В прошлом году Адмиралтейство дало разрешение произвести перевооружение всех судов флотилии и береговых батарей на эти гаубицы. Ими же инженер Ригельман оснастил гарнизон Ростовской крепости.

Затем комиссия прибыла в порт, где посетила верфь.

– Отменно оборудованы мастерские. Здесь вы тоже поучаствовали?

– Мне было поручено внести возможные улучшения в оборону города, а мастерские есть основа ремонта боевых судов. Чем лучше они будут оснащены, тем качественнее и быстрее докеры выполнят свою работу. Станки эти куплены лично мной в Голландии и являются одними из лучших в мире.

– Что ещё сделали?

Хотелось ткнуть Кормина носом, в том смысле, что у тебя есть план проверки, где указано, что должно быть, но который контр-адмирал не удосужился прочитать. Но не стал нагнетать обстановку, доложив:

– Кроме укреплений построены здания морского экипажа для проживания флотского состава, учебный полигон, дом для офицерского состава и морской клуб. При казармах имеется столовая и лазарет, а в порту возведены несколько пакгаузов.

– Хорошо, идёмте смотреть флот.

Мы вышли на пирс, проходя мимо парусников, на палубах которых были построены матросы и офицеры в парадной форме. По мере прохождения комиссии вдоль них, моряки кричали троекратное "Ура".

Пройдя фрегаты, шебеки, шхуны, галеоны, бриг и баркентину, мы подошли к отдельно стоящему бригу "Азов", четырём галерам и четырём челнам. Там также прошло приветствие, после чего Покидов сообщил:

– Вот, ваше превосходительство, корабли Азовской флотилии. Есть ещё Донская, которая базируется в Темерницком городище.

– Господин капитан второго ранга, тогда что это за парусники?

– Это частная флотилия, принадлежащая виконту де ла Пальме. Приказом из столицы мне была поставлена задача подготовить экипажи для парусных судов. Из-за отсутствия в составе Азово-Донской флотилии таковых, мной был заключён договор с товариществом «Таганий рог» об обучении казённых матросов на частных судах.

– То есть вы хотите сказать, что матросы императорского флота занимаются торговлей на судах частной конторы?

Тут встрял я:

– Так точно, ваше превосходительство, вы совершенно точно определили положение дел. Разрешение ходить в коммерческие рейсы я лично получил у президента Адмиралтейств-коллегии адмирала Голицына.

– Да будет вам известно, капитан третьего ранга Михайлов, что Голицын уже не является президентом коллегии.

– Я в курсе этого, господин контр-адмирал Дащев.

– А кто этот виконт? Где он шляется? Почему не прибыл на проверку, раз забрал себе казённых моряков?

– Виконт де ла Пальма – это я, поэтому попрошу выбирать выражения, господин контр-адмирал.

– Ты мне ещё указывать будешь, салага!

– Как младший по званию я не имею права вызвать вас на дуэль, зато могу вызвать как дворянин. Поэтому если вы не извинитесь, я буду вынужден заколоть вас. Я понятно донёс свою мысль?

– Я снимаю вас с командования кораблём.

– Прошу извиниться передо мной!

– В первую очередь, вы – офицер, и лишь во вторую – виконт. Поэтому извиняться перед вами я не стану. Покидов, оформляйте приказ о снятии его с должности капитана корабля.

– Он не является капитаном. Он мой заместитель по техническим вопросам.

– Снять с должности и разжаловать в матросы.

Тут я не выдержал:

– Контр-адмирал, кто ты такой, чтобы отдавать такие приказы? Пиши свой отчёт, вези его в столицу, а там примут решение, как со мной быть.

– Вон отсюда! Покидов, договор прекратить, матросов распределить на иные суда, а самого Михайлова привлечь к ответственности за растраты!

– Контр-адмирал Кормин, какие растраты? Вы видели объекты и смету. Если вы не можете сверить увиденное с написанным, зачем такого специалиста прислали?

– Как ты смеешь так со мной разговаривать, мальчишка!

– Беру пример со старшего по званию. В общем, проверяйте дальше и ведите себя, как адмирал, а не как сапожник.

Я не боялся его, потому что не держался за своё место. В итоге мы поорали друг на друга, и я направился на баркентину. На пирсе ещё долго слышался мат разъярённого адмирала, который просто не ожидал, что перед ним не будут лебезить, а пошлют прямым текстом. Поднявшись в каюту, написал прошение об отставке, вернулся к народу и вручил рапорт командиру флотилии:

– Игорь Иванович, прошу завизировать мой рапОрт об отставке. Служить далее в российском флоте не имею желания.

Покидов взял рапорт и подписал его. Я был уволен из флотских рядов с завтрашнего числа.

– Вы куда, Михайлов?

– В штаб флотилии сдавать дела.

– Остановитесь, проверка ещё не закончена.

– Слушаюсь, ваше превосходительство.

Мы побывали на "Азове" Медакина, на галерах и челнах, затем в казармах. После обеда в ресторации народ переместился в штаб для работы с документами, а вечером после ужина недовольную комиссию отвезли в городскую гостиницу. Сплавив проверяющих, капитаны и офицеры кораблей обсуждали сложившуюся ситуацию. На вопрос Покидова о дальнейших действиях, я ответил:

– Игорь Иванович, вали всё на меня. Мне давно пора заниматься своим хозяйством, а не копаться в ерундовых делах. Мы с тобой хорошо вместе служили, и далее будем работать как деловые партнёры.

– Александр Иванович, не могу понять, что творится? Все мы ждали похвалы за укрепление, а получилось, что всё зря!

– Предательство творится в наших верхах. Проверка не проверять приехала, а разборку учинить. Кто-то там хорошо зарядил этих служак. Как сказала дама по фамилии Раневская: «Протянув руку помощи, главное, успеть увернуться от пинка благодарности».

Утром на стол Покидова легли рапорты на увольнение всех мичманов и офицеров парусников из состава флота.

Командующий и остальное флотское начальство обалдели. Покидов чуть ли не умолял их:

– Вы чего творите, мужики? Ничего подписывать я не буду, только заявления тех, кто по выслуге своё отслужил. А среди вас таковых нет!

– Обязаны подписать, Игорь Иванович.

Явился я, чтобы рассчитаться с ведомством, попав под горячую руку вождя:

– Михайлов, погляди, что твои архаровцы творят!

– И что они творят?

– Полюбуйся. Это рапорты об отставке.

– Правильно делают. Если Кормин прикажет разорвать договор, а он, наверное, имеет право, то все матросы и офицеры сядут на берег. А это значит, что плавать им будет не на чем, народ, особенно молодняк, потеряет полученные навыки и деградирует. Вам во флоте нужны деградировавшие личности?

– Какие деградировавшие личности? Что ты несёшь! И всё же, что делать? Может, всех моряков в несколько смен на бриг запихнуть? Александр, ты все знаешь – когда здесь морской флот будет?

– Иваныч, сам понимаешь, некому его здесь строить. В Воронеже даже мастеров таких нет. Корпус большой сделать смогут, а оснастку корабля – нет. Настоящий флот будет построен лет через двадцать, когда Крым захватим, новые верфи построим, да мастеров с Питера привезём.

– Не дожить нам до этого.

– Дожить – доживём, а вот матросов потеряем.

– Ежели договор расторгнем и матросов заберём, с кем ходить станешь?

– Так две третьих плавсостава – мои крепостные. С офицерами проблема будет, но они уже подали рапорты. Раз такие дела, отправлюсь-ка я, пожалуй, в столицу к своему другу Павлуше и его матушке, да нажалуюсь на произвол этих контр-адмиралов.

– Это кто такие?

– Цесаревич и императрица наша.

– Ох, ты, каков! А я думаю, что это ты так храбро с адмиралом разговариваешь.

– Иваныч, я очень богатый помещик, поэтому плевать хотел на этих адмиралов. Предатели они, желающие лишить флот матросов. Об этом и буду императрице докладывать.

– Да-да, а если что-нибудь новое с арендой кораблей придумать?

– Если государство их арендовать станет – о торговле забыть можно, потому как из жалоб вылезать не будем. Надо этого завистника отыскать. К тому же, Иваныч, если тебя выгонят, продолжишь вкладывать деньги в бизнес да пенсионерить.

– Подожди, проверка прибыла. Пойду встречать, а вы не расходитесь.

Расположившись в кабинете Покидова, члены комиссия решили приступить к проверке финансовых дел флотилии. Кормин снова расшумелся, выражая своё недовольство вчерашними событиями. Покидов терпел, а потом взял пачку листов бумаги и, держа перед носом адмирала, спросил:

– Господин контр-адмирал, вы знаете, что это такое?

– Листы бумаги с каракулями.

– Да, ваше превосходительство, это каракули мичманов и офицеров флотилии об отставке. Если мы расторгнем договор об обучении, это будет означать, что полторы матросов плавсостава сядут на берегу, станут проедать казённое довольствие и бить баклуши. Через год из моряков они превратятся в сухопутных крыс. Когда придёт пора, а война с Турцией не за горами, у меня спросят, где подготовленные экипажи? А я отвечу, что по распоряжению контр-адмиралов Кормина и Дащева матросов перевели на берег, а офицеры в знак протеста уволились.

– Научатся, если начнётся война.

– Потопят неумех турки – вот что будет, когда сражения начнутся. Скажу вам по секрету, виконт Михайлов собирается ехать к самой императрице, с коей дружен уже несколько лет. И хочет он не просто пожаловаться, а добиться того, чтобы следователи на вас дело завели, как на предателей, лишающих флот подготовленных матросов и офицеров. Понимаете, милостивые государи, что это Сибирью попахивает?

– Ах, он, сукин сын, что удумал!

– Неужели к самой императрице?

– Да, господа. Он два месяца в Царском селе жил по приглашению Елизаветы Петровны. Там и завёл дружбу с президентом Адмиралтейств- коллегии цесаревичем Павлом Петровичем и самой Екатериной Алексеевной.

– Хм, господин командующий флотилией, нехорошо получилось с Михайловым. И вы уже подписали рапорт?

– Ещё вчера. Так что сегодня он уже просто виконт де ла Пальма, и что у него в голове, господин Кормин, один Бог ведает.

– Чёрт бы подрал этого Ватрушкина и самого адмирала Сечина. Мешает ему этот капитан, вот и понимай, откуда ноги растут.

– Да, господа, сильные мира сего интригуют, а нам разгребать. Ваша миссия успешно выполнена – Михайлов, так сказать, уволен из рядов.

– Это даже к лучшему. Откровенно говоря, Игорь Иванович, я не ожидал в этом захолустье увидеть такой морской городок, построенный за столь малые деньги и сроки.

– Старались, ваше превосходительство. Михайлов так и говорил, мол, даже в ущерб себе не имею права подводить молодую императрицу и адмирала Голицына, поручивших ему укрепление города. А флот этот он у англичан да пиратов берберских трофеями взял. Так что его ветераны отменную выучку имеют и хорошо молодёжь готовят.

– Договор об аренде судов пусть остаётся в силе. Однако я напишу об этом в отчёте, а там как начальство прикажет. Идите, поговорите с офицерами.

К нам вышел Покидов, сообщив о решении проблемы с арендой кораблей, после чего парни забрали свои рапорты. После отъезда комиссии в Темерницкое городище, а затем в столицу, прошли некоторые перестановки. Во исполнение указаний комиссии Покидов снял с частных судов триста матросов из последнего набора. Одним предстояло нести гарнизонную службу в порту, а другими доукомплектовали остальные галеры и челны флотилии. Возвращаясь вечером со службы, неудачно поскользнулся, упал и умер Ватрушкин.

Флотилия ушла в Средиземное море, а я с Шубяном отправился на Урюпинскую ярмарку рабов, затем на Царицынскую и Астраханскую. Ехал за молодыми парнями, но зачастую покупал полные семьи, чтобы не разбивать их. В итоге набрал 700 человек мужского полу от 15 до 30 лет, и тысячи две женщин, детей и мужиков постарше, выкупая всех продаваемых крепостных. К сожалению, эти парни вместо того, чтобы работать на производствах, были распределены на корабли юнгами и морпехами.

В августе ушёл в море с океанской эскадрой, оставив в Санта-Крузе на постоянное жительство ещё 200 семей. Прибывших крестьян поручили заботам Сторчевого и его супруге. За год Григорий хорошо развернулся: были возведены стены форта, налажен сбор водорослей, красителя и минералов, расширены сельхозугодия. Я дал ему, супруге и Денису вольную.

Затем эскадра отправилась в Испанскую Гвинею. По пути решили познакомиться с новыми городами. В ограбленную Прайю заходить не стали, а вот столицу французского Сенегала, город Сен-Луи, посетили. Порт являлся классическим колониальным городом со своей архитектурой и контингентом: свободные негры разной степени бедности, рабы, французы и арабы. Заплатив портовые сборы, отправились знакомиться с торговыми заведениями. На выходе из порта нас сразу окружили попрошайки и мелкие торговцы. Так мы и шли с эскортом, пока не вышли на центральную улицу, где они отстали. А отстали по той причине, что нищих в центре таких колониальных городов разгоняли полицейские.

В торговых лавках было царство арахиса, ананасов и бананов, имелся местный рис. Ещё из сырья на прилавках увидел полудрагоценные цирконы и слоновую кость. В местной земле ждали своего часа залежи титана, железа, фосфатов, меди и золота, но сейчас никто о них не знал. Весь французский контингент составлял двести пятьдесят солдат, 4 сотни французских семей и несколько французских плантаторов, чьи рабы выращивали эти фрукты и орехи. Пройдясь по торговым заведениям, выяснили конъюнктуру, поторговались и закупили довольно большой объём имеющихся в наличие продуктов.

Наши капитаны с пристани наблюдали за погрузкой, когда подошёл француз:

– Месье, прошу меня простить, но вы не испанцы. Скажите, чью страну вы представляете? Чей торговый флаг развивается на ваших флагштоках?

– Это флот Российской империи.

– О, Россия, союзники! Меня зовут Папье Маше, я секретарь коменданта города месье Сизу. Он приглашает вас в гости.

– Благодарим, месье Маше. Парни, оставайтесь контролировать погрузку, а мы прогуляемся.

Я, Кораблёв и Лобов отправились в гости. По пути пришлось заглянуть в местный элитный магазин, купив инкрустированный серебром набор канцелярских предметов из слоновой кости. Мы подождали в коридоре, пока секретарь доложил о нас, после чего были приняты комендантом. Им оказался излучающий радость и оптимизм генерал, упитанный, словно молочный поросёнок:

– Приветствую вас, господа моряки! Рад видеть в своём городе уважаемых купцов и союзников.

– Господин генерал, прошу принять от нас этот скромный подарок. Мы также очень польщены, что нас принял сам комендант города.

– И капитан-губернатор провинции!

– Тем более, месье генерал, целый капитан-губернатор провинции.

– Друзья, зовите меня просто – дядя Мишель. А сейчас расскажите о том, что творится в России и в мире.

Мы представились, начав рассказ, сопровождаемый звоном чокающихся бокалов с бордоским вином. Честно говоря, я так и не понял, мужик по жизни довольно простой или за естественным радушием скрывается профессиональный разведчик. Перестав ломать над этим голову, решил, что вернее второе – лопухи губернаторами не становятся. Оказалось, что много товара мы купили в его лавке, поэтому Мишель Сизу был настроен на долгосрочное сотрудничество, сразу договорившись по ценам и срокам нашего прихода в порт.

Через секретаря отправили на корабль посыльного, и мои матросы притащили пару бочонков с двумя сортами хереса. Я подарил их губернатору, а один даже пригубили совместно. Беседуя с губернатором, узнали, что европейцы вовсе не контролировали всю заморскую провинцию. Они захватывали или выкупали у местных племён узкие полоски земли вдоль побережья, строя там свои города. Внутри же континента правили жестокие чёрные вожди, периодически нападавшие на поселения «бледнолицых». С другой стороны вожди, которые соприкасались с европейцами, оказались весьма продвинутыми в части торговли. Именно они поставляли дары Африки, включая рабов, торговым компаниям, которые контролировали местные губернаторы. Сен-Луи мы покидали весьма довольные открывшимися перспективами.

Губернатор и секретарь с балкона смотрели на уходящие корабли:

– Хорошие ребята. Главное, что они будут покупать мои товары, а то во время этой войны торговля совсем захирела.

– Да, месье губернатор, это хорошие покупатели. Таких купцов нельзя упускать.

Затем побывали в британском порту Бахурст, который расположился на полноводной реке Гамбия. По этой причине вокруг простирались целые массивы густого тропического леса, а в торговых лавках продавалась древесина и канатный джут. Затем с прибытком погуляли по столице Португальской Гвинеи, городе Бисау, оттуда переместившись в Сьерра-Леоне. К нашему удивлению на этой территории европейских городов не оказалось – не смогли бледнолицые здесь закрепиться. Идя вдоль берега, увидели впадающую в океан реку, по которой плавало множество каноэ местных жителей. Решили зайти в неё, оказавшись у большого по здешним меркам папуасского города Рогбана, правил которым вождь по имени Немгбана. Удобное географическое положение городка позволяло контролировать торговлю во всём бассейне реки Сьерра-Леоне, что сделало этого перца очень влиятельным вождём.

Это был именно город, а не большая деревня, потому что имелся порт и портовая администрация. Выяснив у служащих, куда мы попали, взяли подарки и направились к вождю на аудиенцию. Нас приняли без всяких проволочек. Беседуя, казалось, что он опередил своё время, больше напоминая цивилизованного негра, чем обычного африканского вождя. Правитель выступал за сближение с европейскими странами, а мы дали ему понять, что не желаем его обирать, как это пытались делать другие капитаны, но и переплачивать не собираемся. Мужик оценил наш жест общения с ним на равных, а не как с папуасом, отчего вёл переговоры с доброжелательностью. В итоге мы договорились о дальнейшем сотрудничестве, довольно дёшево купив какао, кофе, фрукты, красную древесину и необработанные камни «жменями». А это, между прочим, были алмазы.

Наконец добрались до Консепсьона, где я вспомнил свою молодость, побывав на задворках города у знакомых торговцев. У них не оказалось столько товара, сколько мы хотели приобрести, так что пришлось добирать в центре – все равно это было выгодно. После этого зашли в порт Бата на материковой части Испанской Гвинеи, где докупили кофе, специй и красной древесины. Плавание было очень удачным, потому что нами были открыты новые места, где без лишней толкучки дёшево приобрели южный товар. На обратном пути побывали в Санта-Крузе, оставив колонистам продуктов и древесину для строек, прошлись с коммерц-дела по партнёрам в Кадисе, Танжере, Гибралтаре и Марселе, после чего, подгоняемые попутным ветром, повернули к Российским берегам.

В Адмиралтейств-коллегии господа проверяющие держали ответ перед Сечиным:

– Господин адмирал, к работам не подкопаешься, любая проверка выявит их выполнение.

– Всё это ерунда. Вы обязаны были сделать то, что я вам приказал.

– Михайлов уволен из российского флота.

– Отлично, это хороший результат. А что с судами?

– Суда – это частные корабли, принадлежащие торговому товариществу, поэтому здесь мы не имели никаких рычагов воздействия. Правда, мы с контр-адмиралом Дащевым запретили служить на них казённым матросам.

– Отменно. Всё правильно сделали!

– Всё не так просто, ваше высокопревосходительство. Командующий Азовской флотилией Покидов в конфиденциальной беседе сообщил, что Михайлов является личным другом императрицы и объявил нас иностранными шпионами, которые разрушают флот.

– Что значит – обвинил вас?

– А то и значит, ваше высокопревосходительство, что именно об этом он будет докладывать императрице при личной встрече. Он очень богатый помещик, имеющий мануфактуры и десятки тысяч крепостных. У нас создалось мнение, что ему вообще наплевать на наши адмиральские погоны. Так что тут не он, а мы можем потерять их.

– Значит, не так прост этот Михайлов. Хорошо, поглядим на его службу и найдём, как его прижать.

– Он уже не служит во флоте.

– Ах ты, чёрт. Ладно, сообщу господину Локарту, это управляющий британской "Московской торговой компании", что мы приняли все возможные меры.

Наши корабли возвращались домой, находясь где-то в районе будущего Адлера, когда со стороны Керчи появились две греческие галеры. Мы проходили довольно близко друг от друга, отчего я взял рупор и прокричал приветствие. Мне ответил капитан, а я снова проорал ему:

– Откуда идёте?

– С Ене-Кале и Кафы. Я там веду торговлю.

– А в Таганрог ходите?

– Нет, там другие купцы торговыми делами заправляют.

– Тогда счастливого пути. Кораблёв, запомни эти галеры. Если капитан меня обманул…

– Мы его утопим при встрече?

– Точно, Дмитрий!

А вот в Азовском море расстреляли «итальянца», забрав груз, а выживших матросов, как и саму галеру, пустили на дно. За этот год наши суда утопили три иностранные посудины. Вендетта, однако!

Из-за событий этого года Товарищество упорядочило владение судами, выплатив командам их долю. Теперь корабли принадлежали только членам «Таганьего рога».

Глава 2. Плавание за край света

Город празднично встретил новый 1765 год. У меня появился арабский наследник, которого требовалось показать его деду, Асад-шейху. Правда, пришлось урезонить Анну: «Анна, пусть малыш подрастёт, а то в прошлом плавании детский плач «достал» всех на корабле, а вместо парусов на гафелях детские пелёнки висели. Виктория напишет твой портрет с сыном, а я доставлю его твоему отцу».

Всю зиму и весну шла подготовка к очередному далёкому рейсу. С апреля галеры и челны уже резво бегали по Дону и Азовскому морю, развозя заказы. По теплу с товаром из Малой Азии, Сирии и Леванта прибыли турецкие суда, а с севера – отечественные купцы. Так что с апреля торговые операции были в полном разгаре.

В этом году я собирался совершить пару важных дел. Первое – Зорин приступил к строительству школы и большого многопрофильного ремесленного училища, при котором будут общежития, библиотека, столовая и баня. Плотно работая с Ольгой Семёновой и её отделом культуры и образования при градоначальстве, запланировали годичный курс обучения. В первом семестре слушатели освоят общеобразовательные знания, а во втором будут учиться работать руками по профессии, получив на выходе диплом о ремесленном образовании. Тех, кто захочет продолжить обучение, ожидают ещё три учебных года по расширенной, практически университетской программе, но с большой долей практики на моих предприятиях. Из факультетов решили открыть морской, механический, металлургический, строительный и медицинский. Кроме этого будут организованы курсы и оборудованы учебные классы для подготовки приказчиков, кладовщиков, швей и мебельщиков.

Не забыли мы о девушках благородного сословия. Для дворянских, духовных и купеческих девиц запланировали построить «Пансион благородных девиц святой Анны», названный в честь Шейлы. 7 лет 5 дней в неделю слушательницы будут ходить в него на учёбу, осваивая профессии бухгалтеров, управленцев, учителей и прочие благородные науки. Для этого поручил жёнам товарищей начать подбор преподавателей среди гостей литературного салона, да и самим заняться учительствованием, благо образование позволяло. В общем, персоналом занимались жёны нескольких офицеров, энтузиасты из завсегдатаев литературного салона и городские власти.

Второе дело было таким. Даже в 1760-х годах в России было мизерное количество текстильных мануфактур, выпускающих, за редким исключением, низкокачественный продукт. В своём большинстве они производили каразею – шерстяную ткань низкого качества, которая годилась только на подкладку. Такая же картина наблюдалась с льняными тканями, а хлопчатобумажную делала единственная мануфактура в Астрахани. Основными же производителями являлись кустари, но объёмы сделанной ими ткани были слишком маленькими для такой большой страны. Примерно 80% дорогих тканей, включая шёлк, сафьян, муслим, сукно или парчу, завозились только из-за границы.

Крупным английским и голландским торговцам такое положение дел было выгодно, а нашим «великим дворянам» претило заниматься производством – крупные капиталы были завязаны только на торговлю или сельское хозяйство. Естественно, для флотских и домашних нужд мы также везли ткань из-за бугра. К тому же с увеличением количества моряков городские ателье не только Таганрога но и окрестных городов не справлялись с возрастающими заказами.

Все эти факторы привели к тому, что я решил открыть текстильную и обувную мануфактуры со станками, переделанными под паровой привод. А чтобы построить производства, необходимо было определить, что для этого требуется. Обратившись за помощью к кустарям обувщикам, кожевенникам и ткачам-прядильщицам, определил технологию от подготовки сырья до выпуска ткани. На основания этого молодые Зорины приступили к проектированию будущих мануфактур полного цикла от промывки льна или шерсти до получения ткани.

В апреле из Петербурга прибыли шесть выпускников Морского корпуса. Новоиспечённые лейтенанты представлялись Покидову:

– Выше высокоблагородие, прибыли для прохождения морской службы в Азовской флотилии. В Корпусе просились к вам на парусные суда. Также привезли приказы Адмиралтейства и прочую корреспонденцию.

Покидов поглядел морские аттестаты, служебные направления и произнёс:

– Что же, господа офицеры, попали вы сразу под морской поход. Корреспонденцию сдайте в канцелярию, после чего прошу отправиться в порт и найти бриг «Азов». Капитан-лейтенант Медакин распределит вас по судам. С размещением определились?

– Никак нет.

– Тогда идите к капдва Чеканову, а затем в порт.

Через несколько часов, завершив дела со сдачей документов, получением адресов квартир, где будут проживать, и заселением туда вместе с молодыми жёнами, офицеры навытяжку стояли перед Медакиным:

– Так-с, лейтенанты Василий фон Албул, Александр Киселёв, Игорь Маслов, Юрий Шарнин, Алексей Гришанов, Кирилл Ярославцев. Судя по офицерским званиям, вы были в числе лучших гардемаринов. Расскажите, по какой причине изъявили желание служить на Азовском море?

– Ещё с кадетских времён состояли в переписке с нашими друзьями Невовым и Надеждиным. А Невов является троюродным братом Ярославцеву. Они-то нас сюда и позвали.

– Ясно, откуда ноги растут. На предвыпускной практике в Консепсьон ходили?

– Никак нет, ваше благородие. Ныне запретили хождение к экватору. Практику прошли на Балтике.

– Плохо, но не смертельно. Раз дружили с капитанами, к ним на суда и пойдёте.

Оказалось, что парни привезли приказы на плановое присвоение очередных званий, так что Медакин и Донской стали каптри. Всем остальным морякам, выходившим положенный срок, также были присвоены очередные звания. Дня три флотилия гуляла в городских кабаках, отмечая эти события.

И вот настал момент, когда суда вышли в море. По пути решили зайти в Пирей и Афины, чтобы прояснить ценовую обстановку. Суда шли под русским торговым флагом, решив в этот раз не маскироваться под османов. Бросив якоря в пирейском порту, приступили к спуску на воду шлюпок с баталёрами, которые проведут экономическую разведку в обоих городах. В это время от берега в нашу сторону мчалась яхта, а стоящий на её носу мужик активно жестикулировал. Жестами ему объяснили, что надо подгребать к баркентине, где находится главное начальство. Вахтенные матросы сбросили штормтрап, по которому мужичок довольно шустро поднялся на борт, а матросы из экипажа остались на яхте. Гость оказался невысоким, жилистым, бреющим голову «налысо» греческим купцом. Он затарахтел по-гречески, а затем по-турецки:

– Господин капитан, меня зовут Григорис Никитос. Увидев ваши суда, сразу понял – это мой шанс!

– Каптри Александр Михайлов. Что за шанс вы увидели при нашем появлении?

– Дело в том, что я купец, чья торговля завязана на Россию. Только с прошлого года приключилась беда – на суда моих поставщиков, везущих русский товар, напал какой-то мор. Их становилось всё меньше и меньше, а теперь практически не осталось.

– Действительно в Таганроге греков стало меньше. Я думал, что это связано с турками, закрывшими Босфор.

– Нет, турки ничего не меняли в установленном порядке. Но не в этом дело. Я рад, что оказался первым из своей гильдии.

– Вы уверены, что мы будем торговать?

– Прошу меня простить, но ваши суда довольно известны в нашем сообществе. Поэтому я подумал, что вы прибыли по торговым делам.

– Да, мы везём товар дальше, но если его можно выгодно продать здесь, почему бы этого не сделать?

Мы обговорили его потребности, объёмы, цену и даже возможность взаимозачётов. Оказалось, что в районе Афин и на прилегающих территориях расположены самые крупные в Европе плантации хлопка и табака.

– Вот откуда турки берут табак! А я думал, что его везут из Нового Света.

– Конечно, господин Александрос, много табака везут оттуда, но теперь его и у нас выращивают. А местный хлопок не хуже египетского.

В итоге мы продали ему часть российского товара, договорившись о поставках нам оливок, цитрусовых, хлопка, табака, магнезитов, никелевой, хромовой и цинковой руды, которые добывались в Фессалии и на Халкидики. От него узнали, что на нашем пути расположен остров Наксос, где имеется огромное месторождение минерала под названием наждак. Естественно, заглянули на остров, закупив пару тонн наждачного камня.

По знакомому маршруту эскадра прошла по европейским портам, остановившись в Танжере. При встрече подарил подарки Юсуфу и Абдулле, а они помогли сформировать караван к шейху Асаду. Сегодня в нём возвращались домой молодые берберские мастера. В Сиди-Кассеме шейх получил свои подарки и на картине увидел первого наследника в роду, отчего выглядел очень счастливым. Задержавшись в гостях на недельку, отработали технологию запуска строительства кузней. Затем вернулись в Танжер и добрались до Санта-Круза, привезя переселенцам полезные в хозяйстве вещи.

Этот поход был особенным – мы собирались отправиться в плавание за край света. Пополнили запасы провизии и воды, суда вышли в открытый океан. Погода стояла отличная, океан был спокойным, а ветер попутным. Однако на следующий день ветер, до этого бодро наполнявший паруса, стал стихать, и мы попали в полный штиль. Доложил вахтенный офицер Гришанов:

– Ваше высокоблагородие, ветра совсем нет. Интересно, надолго полный штиль установился?

– Черт возьми, мы же в «конских широтах». Увы, Алексей, никто не знает, насколько мы застряли в океане.

– Что за «конские» широты, господин каптри?

– Территория между 30 и 35 градусами северной и южной широты с частыми штилями.

– А отчего они конские?

– Из-за недостатка пресной воды застрявшие моряки выбрасывали за борт лошадей.

– Понятно, широты лошадиной смерти.

– Точно. Как появится ветер, уйдём севернее.

В первую очередь я, как командир эскадры, допустил штурманский просчёт, выбрав кратчайшее расстояние от Канар до Карибских островов, а не тот путь, где дуют попутные ветра. Простояв сутки, следующей ночью паруса затрепыхались от робкого пассата. Корабли встали в бейдевинд и, маневрируя парусами, направились в умеренные широты. И снова я допустил просчёт, отправившись на север. В скором будущем выяснится, что попутные восточные пассаты дуют южнее 30 параллели. Ну не ходил я тут никогда в прошлых жизнях, зная об этих широтах лишь понаслышке. Вот и не учёл тонкостей парусной навигации в этом регионе.

Корабли уже несколько дней шли в открытом океане. Мы видели китов, кашалотов и касаток, не говоря уже об акулах и стаях дельфинов. Иногда над нами в воздушных потоках парили огромные белые альбатросы. Бывало, что вдали нам встречались паруса, но одиночки стремились быстрее уйти с пути эскадры.

С капитаном я стоял на шканцах, когда вахтенный мичман доложил:

– Господин капитан, барометр падает.

– Вижу, что ветер меняться стал. Сильно падает?

– Так точно, господин капитан.

– Попадём в шторм.

– Это точно! То нет ветра, то такой дует, что мама не горюй. Сигнальщик, просемафорь на остальные суда о надвигающемся шторме, чтобы не прозевали. Сейчас лето, он не должен быть длительным.

Длительный – не длительный, а океанский шторм – это сила, так что помотало нас полночи капитально. Весь следующий день разбросанные волнами суда собирались, чтобы вернуться на проложенный курс. Слава Богу, все экипажи и корабли прошли испытание стихией. Этому особенно радовались новички, кто ещё не бывал в океане, а тем более, в океанском шторме. Три недели мы телепались по Атлантике, добравшись до выступающих из воды островков буро-зелёных водорослей, медленно дрейфующих на север. Никто из моих товарищей не представлял, куда мы попали и почему нас сносит на север. Я сообразил, что нам противостоит тёплое течение Гольфстрим, которое зарождается в этих широтах. А кроме этого вспомнил ещё об одном очень неприятном моменте, о котором рассказал офицерам:

– Парни, поздравляю всех – мы прошли две третьих пути и сейчас нас ждёт очень опасное препятствие. Перед нами раскинулось навевающее ужас на всех моряков Саргассово море.

– Неужели это оно, командор? Мы о нём только в морском атласе читали.

– Да, братцы, если попадём в это море водорослей – хрен выберемся. Будем обходить его. На штурвале, курс зюйд-зюйд-ост. Просемафорить эскадре мой приказ.

Кораблёв повторил приказ, сигнальщик продублировал его на идущие следом суда, и вся эскадра повернула на юго-юго-восток, чтобы обойти страшное море водорослей. Оно занимало большую часть знаменитого Бермудского треугольника. Тем не менее, продвигаясь вперёд, всё чаще стали попадаться плавучие островки бурых водорослей. Я приказал убрать часть парусов, чтобы вовремя успеть отвернуть в сторону от нескончаемых зелёно-бурых полей. Постоянно корректируя курс, суда повернули на пару румбов в сторону океана, но всё равно захватили край саргассов.

Дело шло к вечеру, когда сидящий в своём «вороньем гнезде» марсовый прокричал: «Корабль на горизонте!» Вскоре его увидели и мы. Гонимое волнами и течением судно не собиралось убираться с нашего пути и корабли уверенно сближались. Тут моряки, стоящие у борта, стали кричать: "Русалки! Полундра, братцы!» От такой неожиданности я чуть было не поперхнулся. Подбежав к борту, увидел среди водорослей существ, смотрящих на нас из воды лупатыми глазами. Правда, морды они имели совсем не человеческие, зато мило улыбались. Я улыбнулся и проговорил: «Тьфу ты, русалки! Напугали только. Дайте банан и перекиньте штормтрап».

Мне принесли банан, я очистил его и, перебравшись через борт, спустился к воде. Одни русалки погружались под воду, а некоторые ожидали человека. Весь борт был усыпан моряками, смотрящими, как командор кормит русалок. Я протянул банан морскому созданию, та понюхала и слопала его. Вблизи матросы разглядели, что тела существ напоминали тюленьи. Мне скинули ещё связку, которую я роздал подплывающим животным, даже погладил парочку ближайших ластоногих, а потом помыл руку в морской воде. За моими действиями смотрели матросы идущего следом фрегата.

Поднявшись на борт, посмеялся вместе с матросами, отвечая на их вопросы:

– Вашвышбродь, кто это?

– Это дюгонь – морская корова, мирное и безобидное существо.

Между тем мы все ближе сходились с кораблём. Вот он навевал гораздо больше опасений, чем «русалки». Офицеры и матросы рассматривали посудину, тихо пересказывая морские байки. В свете заходящего солнца его чёрный остов навевал неприятные ощущения, а по спине, нет-нет, да пробегал липкий холодок страха. Дело заключалось в том, что судно было совершенно безжизненным, а на реях полоскались обрывки парусов. Ветер или течение вытолкали парусник на край Саргассова моря, вырвав из буро-зелёного плена, однако к этому времени он уже был мёртв.

Снова стали раздаваться разговорчики:

– Братцы, корабль-то мёртвый!

– Это же «Летучий голландец»!

– Быть беде!

Я слышал эти разговоры, поэтому надо было что-то делать, иначе команда, впервые встретившая судно без экипажа, в случае шторма или какой-либо заварухи могла потерять контроль над своими эмоциями и опустить руки, мол, такова судьба. Пришлось отдавать новую команду:

– Абордажники, готовь кошки.

Стоявший рядом корабельный врач Достоевский спросил:

– Александр Иванович, вы хотите перейти на борт шлюпа? Это очень опасно. Его команда могла погибнуть от дизентерии, жёлтой лихорадки, холеры, в конце концов!

– Подготовьте спирт, вернусь, промою руки и рот.

Рот я промыл сразу, как и руки, а когда абордажники сцепили судна энтер-дреками, перескочил на борт. За мной сразу последовал судовой врач. Вдвоём мы отправились путешествовать по шлюпу. Перво-наперво, прошли в каюту капитана, чтобы почитать судовой журнал – из него будет понятно, что случилось с командой. Дверь в каюту была сломана, а на полу лежал десяток скелетов в полуистлевшей морской форме. Мы открыли журнал, выбирая интересующие нас записи: «После Пасхи шлюп «Утрехт» вышел из порта Амстердам с грузом мушкетов, направляясь к Голландской Гвиане (Суринаму). Ночью 15 мая 1760 года корабль налетел на водоросли и застрял. Чёртово Саргассово море!» Затем шли записи с описанием жизни команды в плену у водорослей. Когда у них закончилась вода, матросы стали драться за её последние крохи. Последняя запись гласила: "Сегодня 1 августа 1760 года. На судне бунт, матросы ломают дверь моей каюты, где с последним бочонком воды заперлись три офицера и я, капитан Арни Куман».

Чем закончился бунт, было понятно. Мы прошли дальше, находя в коридорах, на нижней палубе, в кубрике скелеты членов команды.

– Получается, команду съели бактерии и черви, а гнилостные микробы выветрились.

– Судно доведём до Карибов и продадим, а голландские мушкеты с боеприпасами перегрузим себе.

– Александр Иваныч, ты хочешь это сделать ночью? Боюсь, что команда…

– Сам боюсь! Шутка. Сделаем всё завтра при свете дня.

Корабли легли в дрейф, ожидая утра, а я рассказал команде, о чём прочитал в судовом журнале. Когда над океаном поднялось солнце и на кораблях проведена ежедневная приборка, я объявил матросам о том, что собираюсь сделать с судном. Прочитав молитвы, какие знал, с зажжённой свечой обошёл корабль, окропляя его и груз святой водой, после чего объявил судно очищенным от зла. Перейдя капитаном на шлюп, забрал часть абордажников, десяток опытных матросов и пару мичманов, а также лейтенанта фон Албула, после чего «Утрехт» встал во главе колонны.

Как только я стал не капитаном, а командующим эскадры, за глаза офицеры и матросы эскадры стали называть меня командором. Опытные матросы успокаивали молодняк: «Командор даже морского дьявола не боится. Раз сказал: «Судно очищено», – значит, оно очищено». Я тоже внёс свою разъяснительную лепту: «Товарищи матросы и офицеры, если мы берём судно на абордаж, чем оно отличается от этого? Ничем! Его экипаж также становится мёртвым, как экипаж этого парусника. Только в данном случае на ваших руках нет крови и проклятий гибнущих. А это замечательно! За какие-то чёрные дела Бог покарал экипаж этого судна. Зато нас за наше мужество Бог поощрил, отдав этот корабль в качестве приза».

На шлюпе провели генеральную уборку, из корабельного запаса подремонтировали такелаж и заменили паруса, а погибший экипаж согласно морскому ритуалу похоронили в море. К вечеру судно, на котором развевались новые паруса и бегали матросы, ничем не напоминало зловещий призрак, каким мы увидели его вчерашним вечером.

Эскадра продолжила плавание. Иногда на горизонте виднелись застывшие остовы судов, дрейфующие вместе с водорослями по маршруту, ведомому лишь морскому Богу. По моему приказу матросы поднимали на палубу бурые водоросли. Под тропическим солнцем за сутки растения засыхали, их перетирали в порошок и убирали в трюм, а на палубу поднимали новые. Придёт время, и я извлеку из порошка йод. Наконец, мы обогнули саргассы и по чистой воде добрались в порт Нассау – столицу британских Багам и прибежище английских пиратов. Там мы продали надраенный командой шлюп одному из капитанов.

Пополнив запасы воды, сразу положили в бочонки серебряные кресты и двинулись на юг вдоль гряды Антильских островов. В зависимости от дующих ветров, верхней части Антил моряки дали название Наветренные острова, а нижней – Подветренные. Мы шли вдоль Наветренных островов, заходя в крупные порты французских, английских или голландских колоний. Везде я лично сходил на берег, осматривая город и оборонительные укрепления, а мои помощники узнавали, какой товар и по какой цене здесь покупают и продают. Посетив несколько портов, выяснили ассортимент товаров и составили общую картину о системе городской обороны. Если не переть на пушки с криками «ура», а провести тихий ночной захват – всё решаемо.

Всех нас интересовал вопрос с пиратством в регионе. Овеянные романтизмом вольного братства, Карибы вызывали жгучий интерес у офицеров, читавших романы о флибустьерах, а рядовые матросы об этих местах даже не слышали. Золотые времена пиратства, когда правили бал Генри Морган по кличке "Жестокий", впоследствии ставший губернатором Ямайки, Френсис Дрейк – адмирал Великобритании, завершивший разгром испанской "Непобедимой армады", Эдвард Тич "Чёрная борода", Бартоломью Робертс "Чёрный Барт", испанец Амаро Парго и другие, канули в прошлое. Однако мы сами столкнулись с тем, что никто не отказывался от быстрого заработка. Пусть диких пиратов стало меньше, зато им на смену пришли цивилизованные бандиты морей, грабящие других при покровительстве своего государства.

В военное время пираты покупали у губернаторов каперское свидетельство "Letters of Marque", дающее право захвата и грабежа неприятельской собственности, а в мирное время использовали так называемую репрессальную грамоту. Эти бумаги разрешали капитану вершить возмездие за нанесённый ему ущерб подданными других стран. Был ущерб или нет, никого не волновало – плати деньги за грамоту и делай, что хочешь. Несмотря на то, что сейчас в мире был мир, спокойно плавать по Карибскому морю, впрочем, как на любых других торговых маршрутах Европы, Азии или Африки, никто не даст.

Наша эскадра состояла из военных судов, идущих под испанским флагом. Поскольку информации о том, что она перевозит золото или богатый товар, никто из местных не имел, нас брали «на заметку», но не более. Через несколько дней показались берега испанской провинции Новая Гранада, где у меня был знакомый вице-король. Суда подошли к острову Сапата, прикрывающему вход в залив Маракайбо. Одноимённый город являлся главным портом провинции, откуда корабли с серебром и золотом уходили в Испанию. Первыми встретившими нас на испанской земле, оказались канониры расположенного на острове форта Сан-Карлос.

Неожиданно они дали из пушек приветственный залп, на крепостной стене выстроился гарнизон, а её комендант отдавал нам честь шпагой. Мы также ответили холостым выстрелом, салютуя гарнизону, и вошли в длинный, не менее 15 километров, залив. Пока преодолевали его, в городском порту тоже бахнули пушки, салютуя прибывшим, на пристани были построены солдаты, играл оркестр, толпился народ и городские боссы.

Матросы и офицеры наших кораблей говорили друг другу примерно одно и то же. Кораблёв с улыбкой спросил меня:

– Ничего не понимаю, с чего это нас так встречают? Командор, часом, ты ничего не организовал?

– Дмитрий, сам не понимаю, что это значит.

Баркентина пришвартовалась первой, мы спустили трап и я вместе с Кораблёвым и десятком матросов сошёл на берег. Мне навстречу шёл, кто бы вы думали, вице-король Аудиенсии Новая Гранада Хосе де Кортес. Увидев меня, граф воскликнул:

– Алехандро, разрази меня гром, это ты?!

– Почтенный дон Хосе, воистину, это я! А это вы!? Вот уж не ожидал такой встречи. Откуда вы узнали, что мы прибываем?

– Так это не ты посланник короля?

– Нет, дон Хосе, не я.

– Ха-ха-ха, надо же! Офицеры крепости приняли вас за эскадру из Испании, на которой должен прибыть посланник его величества Карлоса 3-го. Алехандро, я рад тебя видеть! Твои капитаны тоже здесь?

– Все капитаны со мной. Предлагаю срочно направить гонца в крепость, дабы они не пропустили настоящего посланника.

– Конечно! Педро, ты слышал, что сказал дон Алехандро? Отправь скорее гонца в Сан-Карлос. Господа, это не посланник его величества, но капитан, который вместе со своими помощниками спас меня от англичан. Прошу любить и жаловать моих гостей – виконта де ла Пальму и его капитанов.

Я, а следом Кораблёв и старшие офицеры прошлись вдоль уважаемых сеньоров, отдельно поздоровавшись с каждым. На остров послали курьера, а губернатор продолжил меня расспрашивать:

– Виконт, какими судьбами в наших краях?

– Ныне я негоциант, поэтому сюда нас привели дела коммерции. Кроме того, имею личные счёты к англичанам, поэтому желаю получить от вас «letters of reprisal» и поквитаться с местными пиратами.

– Даже так, сеньор Алехандро!? Мы поговорим об этом в моем кабинете. Скажу, что 13 судов – весьма серьёзный флот для решения местных проблем.

Портовые службы выделили нам в заливе место для "парковки", суда бросили якоря, и команды, за исключением вахтенных, были отпущены на берег. Вместе с Кортесом во дворец коменданта города направились все капитаны судов. Барон Навас, алькальд городского муниципалитета, представил нам свою супругу, к руке которой мы по очереди прикладывались, а затем к нам вышли супруга Кортеса с дочкой и сыновьями.

– Господа, вы уже знакомы с моей семьёй.

– Да, дон Хосе, вот только ваши дети подросли, став настоящими кабальеро и прекрасной сеньоритой.

– Да, что есть, то есть. Армандо – начальник моей охраны, Альфонсо – морской офицер, а вот Анита…

– А что с Анитой?

– Выросла девочка. Надо снова плыть в Старый Свет, чтобы выдать её замуж.

– Повод серьёзный. А как Аманда?

– Блистает в мадридском обществе, а сюда носа не кажет.

– Тоже неплохо.

Тут заговорила девушка:

– Сеньор Алехандро, а я помню, как вы сражались за честь моей сестры с тремя идальго.

– У вас отличная память, сеньорита.

– Сеньор рыцарь, представьте мне ваших спутников.

– Конечно! Все они принимали участие в том сражении на море.

– Они дворяне?

– Естественно, сеньорита, все они имеют титул идальго.

Девушка подала руку для поцелуя, и мы по очереди прикасались к ней губами, а Пашка чуть задержал её руку в своей.

Начальство разошлось по своим домам, чтобы через два часа снова собраться на пристани. На этот раз в гавань входил прибывший из Испании 100-пушечный линейный корабль "Сан-Арагон". Поскольку наши суда были под испанским флагом, я тоже отдал приказ экипажам построиться на палубах кораблей, чтобы встретить проверку. А вот сошедших на берег матросов собрать не удалось – разбежались по тавернам, рынкам и прочим городским заведениям. Только наши парни кричали троекратное «ура», а не испанское "сант-яго", чем немного озадачили капитана линкора Альфонсо Борхаса.

Поприветствовав, капитаны кораблей на шлюпках подтянулись к пристани и, стоя позади первых лиц местного испанского бомонда, присоединились к комитету по встрече. С «испанца» на пристань сходила целая процессия важных лиц, которую возглавлял знакомый мне человек. А следом семенила, подметая набережную шлейфом длинного платья, не менее знакомая дама из высшего света Мадрида. Встреча была помпезной, вице-король и проверяющий долго приветствовали друг друга, после чего граф Сезар де Вега поздоровался с главными лицами города, а остальным, включая нас, небрежно кивнул.

Испанское начальство пошло вперёд, а я попался на глаза даме:

– Алехандро, ты ли это?

– Да, сеньора Изабелла, это я.

– Алеха-а-андро, как ты возмужал!

– А вы, мидели, расцвели ещё краше.

– Ах, скоро лепестки будут осыпаться.

– Изабелла, в ближайшем будущем тебе это не грозит.

Дама взяла меня под руку, и мы отправились следом. Капитаны откланялись и пошли в город, а Павел пристроился рядом со мной. На балконе дворца на нашу процессию смотрела юная графиня Анита Кортес. Павел помахал ей рукой, девушка увидела это, чуть постояла и зашла в комнату.

Изабелла подвела меня к главному проверяющему:

– Дядя, как же ты не узнал Алехандро?

– Вот тебе и раз! А ты как здесь оказался?

Тут вмешался Кортес:

– Сеньоры, вы знакомы?

– Спрашиваете, граф! Мы очень хорошо знакомы, только тогда сеньор Алехандро был безусым юношей.

– Ваш приём, дон Сезар, пару раз пригодился мне на дуэлях, в том числе, в таверне, где я сражался за честь семейства Кортесов.

– Ты сражался за дона Хосе?

– За его дочь Аманду, дон Сезар.

– Ты обязан рассказать о тех случаях, когда применил мой семейный приём. С доном Хосе нам предстоит долго общаться, а пока скажи, что ты тут делаешь?

– Я рассказал дону Хосе, что в своей стране все мы занялись коммерцией. А сейчас настало время, когда вместе с товарищами решили открыть для себя Новый Свет. К тому же, дон Сезар, я имею большое желание пощипать местных пиратов.

– Пощипать пиратов – это хорошо.

Появился алькальд, в чьём доме разместились высокие гости, пригласив всех присутствующих на праздничный обед:

– Господа, прошу в зал, обед подан.

Народ стал рассаживаться, я подтолкнул Пашу к стулу возле Аниты, на котором должна была сидеть Изабелла, забрав даму на Пашкин стул. Я передал сеньору Навасу три бочонка хереса, так что народ пил вино своей родины. Во время обеда тихонько болтал с Изабеллой:

– Изабелла, а ты что тут делаешь?

– Наскучила Испания, вот и потянуло в путешествие. Я ведь дальше Толедо никуда не ездила, а это всего лишь 15 лиг от Мадрида. Я как чувствовала, что путешествие примет необычный оборот. И предчувствие меня не обмануло – я встретила самого Алехандро.

В отличие от фривольного разговора с Изабеллой, Павел и Анита говорили очень культурно о местной жизни, поэзии и прочей светской лабуде. После обеда с Изабеллой мы гуляли по городу и уединились в моей каюте. Затем я проводил сеньориту в её покои в доме алькальда, а сам вернулся на корабль. Вечером в таверне я и мои товарищи пообщались с капитаном линкора Борхасом, обсудив реалии и вспоминая встречи в Гибралтарском проливе и сражение при Марбельи.

На следующий день алькальд дал бал, на котором присутствовали представители городского бомонда, офицеры местного гарнизона, испанских военных кораблей и моей эскадры. На весь вечер я был ангажирован Изабеллой, а Павел общался с дочкой Кортеса. Было видно, что девице парень понравился, так что она воспринимала его ухаживания весьма благосклонно.

В Маракайбо мы «отвисали» всю неделю. За это время мои суперкарго обследовали рынок и торговые заведения, познакомившись с местными торговцами. Корабельные врачи побывали в полях в поисках лечебных трав типа алоэ и хинного дерева. Я подсказал Пятигорову о наличие вокруг города нефти. Очень быстро Миша выяснил у местных, где в окрестностях города расположены чёрные масляные болота и отправился на разведку. Ещё я узнал, что в джунглях провинции Венесуэла растут деревья с млечным соком, который используется индейцами для бытовых нужд. Я понял, что это гевея или каучуконосная кастилья, а застывший белый сок – каучук. На следующий день в пойму реки Сукре за этим соком отправился галеон Тумакова вместе с Шевиным. Толик знал, как организовать дело, меняя сок на привезённые для торговли с индейцами стеклянные бусы, топоры, пилы и ножи.

Пока интенданты занимались торговыми делами, я, капитаны моих кораблей и испанские военные планировали боевые операции. Чтобы мы не сели на мель, где не надо, испанцы передали нам лоции всех крупных испанских портов на Карибских островах. Также нам обрисовали расклады по пиратам. В регионе доминировали три силы: голландские вольные добытчики – врийбуйтеры, они же флибустьеры, французские торгаши с пиратским уклоном – буканьеры, и английские пираты с торговым уклоном – приватиры. Главными «терпилами» являлись испанцы, потому что они имели золото и серебро. Испанские корсары также занимались каперством, но сейчас мы с ними играли в одной команде.

Глава 3. Капер

От вице-короля я получил оба документа – каперский патент и репрессальное свидетельство. Мне предписывалось топить любые встреченные в Карибском море корабли, кроме испанских, а также отправиться к Москитному берегу и разобраться с пиратами. В этих забытых Богом местах свили себе гнездо истинные пираты, то есть грабящие суда всех стран, но не имеющие каперского патента. Это был общий план военной кампании, принятый на большом Совете, а конкретные операции я разрабатывал самостоятельно. Подписываясь под борьбу с пиратами, мы собирались «обстрелять» экипажи в морских сражениях против опасных противников. Поскольку пираты предпочитали действовать в одиночку, либо небольшими группами в 3-4 корабля, мои 10 военных судов, однозначно, в сражении одержали бы верх. Однако мы не считали себя альтруистами, поэтому имели несколько иные планы, чем просто гонять пиратов на благо испанского короля.

После Совета ко мне обратился Павел:

– Командор, я хочу просить руки дочери вице-короля Аниты.

– Оно тебе надо? Зачем тебе эти южанки с горячей кровью?

– Так ты же сам женат на корсиканке! И ничего, справляешься.

– У меня так получилось, а ты сам в семейную петлю лезешь: «Батюшка, мне всюду стал слышаться голос, который указывает мне, что делать. Я стал бесноватым?

– Нет, сын мой, ты женился».

– Да, ну тебя с твоими анекдотами. Я серьёзно спрашиваю.

– Тогда погоди. Сейчас пощиплем местных бандитов, подзаработаем авторитет и капиталец, а там все вместе за тебя «впишемся». И Анита за это время пусть к тебе привыкнет. Так что с этим делом торопиться нельзя! Потом Изабеллу с её дядей подключим, и я с доном Хосе переговорю. Ты же понимаешь, мы для него слишком худородные. Пусть даже ты ему нравишься, но имидж не позволяет отдать дочь за идальго.

– Да, если бы я имел титул, было проще.

– Поглядим. А то выкрадем девицу, а ты её спасёшь. Сама-то она согласна замуж?

– Да, только говорит, что папа не отдаст.

– Утро вечера мудренее, так что подождём.

На совещании нашего штаба было решено нанести первый удар по английской колонии Барбадос. Остров стоял немного в стороне от основной гряды Наветренных островов, поэтому лишних судов там было немного. Очередным солнечным утром эскадра из трёх фрегатов, баркентины, двух бригов и четырёх шхун вышла на промысел. Галеоны Лобова и Быкова взяли у испанских купцов фрахт на перевозку грузов в Каракас, а Тумаков уже должен был добраться к Сукре.

Никого не обижая, эскадра добралась к местам, в которых начиналось царство гевей. Здесь в окружении москитов и прочей ползучей и летающей живности встретили развившего бурную деятельность по сбору застывшего сока Шевина. Толпы индейцев тащили белёсую массу в надежде обменять её на стальные инструменты, стеклянные бусы или баночку с леденцами. Наши матросы также лазили по сельве, делая надрезы на деревьях и пристраивая под них самодельные коробочки. За собранный сок они тоже получали оплату. Ещё здесь было царство острого перца-чили, сбор которого организовал баталёр Лаушкин, а кок с помощниками для питания экипажа покупали у индейцев рыбу и мясо птицы. В общем, парни наладили мирное общение с местными жителями. Рассказав о наших планах, предписали Тумакову удвоить число вахтенных и быть готовыми к отражению атаки противника.

Пройдя мимо островов Тринидад и Тобаго, вышли в океан и отправились к нашей цели. По пути встречали испанские, английские, французские и голландские суда, курсировавшие между своими колониями. Вечерело, когда на горизонте показался Барбадос. Решили к форту Бриджтаун не подходить, чтобы не насторожить его жителей, обойдя остров за горизонтом. Поскольку здесь мы никогда не были, отправили вперёд разведчиков. Баркентина подошла к берегу и высадила на шлюпке меня с несколькими матросами, после чего отправилась догонять остальные суда. Наша команда добрались к городу, и провела разведку, а вечером баркентина подобрала нас.

Следующей ночью эскадра встала в тихой бухте в пяти милях от Бриджтауна и высадила десант. Наткнувшись на виллу местного плантатора, блокировали её по периметру, чтобы хозяин или его управляющий не отправили гонца в Бриджтаун. Через три часа пятьсот бойцов во главе со мной подошли к спящему порту. Сориентировавшись, нашли губернаторский дворец и дома богачей. Пользуясь темнотой, народ рассосался по нескольким богатым виллам, тихо захватывая их. Задача у всех групп была простая – как можно аккуратнее обчистить кладовые местных богачей.

Я, Пашка и десяток матросов через забор проникли в окружающий дворец местного босса сад. Сразу ликвидировали двух часовых, дежуривших во дворе. Затем я взобрался на балкон второго этажа и через приоткрытую дверь проник внутрь. Оказавшись в спальне, тихо прошёл мимо кровати с похрапывающим губернатором и выглянул в коридор. Дождавшись, пока пожилой привратник, подсвечивая свечой, обойдёт дворец и вернётся в свою комнату, спустился в холл и открыл входную дверь. Парни заняли позиции в коридорах и холле, чтобы при необходимости блокировать домочадцев, а я с Павлом и двумя матросами отправился в подвал. В это время богачи устраивали сокровищницы в подвалах своих дворцов, ибо больше было негде.

С дверными замками в подвал я разобрался быстро, орудуя отлитыми в Таганроге отмычками. Сложнее было найти скрытые от глаз рычаги, открывающие вход в потайные комнаты. Обнаружив на деревянном стеллаже, стоящем вдоль стены, такую ручку, открыл дверь в потайную комнату с сокровищами. Подсвечивая керосиновыми лампами, осмотрели вход на предмет ловушек, потыкали тесаками и даже бросили внутрь прихваченный для этой цели топчан с соломой, но ничего опасного не обнаружили. В комнате стояли сундуки с монетами, в основном, испанской чеканки. Кроме монет в отдельных сундучках лежали колумбийские изумруды, другие драгоценные камни и украшения из них, золочёное оружие испанских кабальеро прошлых веков и посуда из драгметаллов.

Я скомандовал: «Перегружаем и выносим». Матросы раскидывали монеты в рюкзаки, забирали небольшие сундучки, увязывали в тюки громоздкие предметы, по цепочке передавая всё это наверх подошедшим товарищам. За час дело было сделано. Аналогичные операции занимались парни в соседних виллах. Старались сделать всё тихо, хотя в двух домах пришлось заколоть слишком ответственных охранников, а их трупы забрать с собой. Я прошёлся по виллам, помогая вскрыть замки или найти сокровищницу. В подвале одного дома нашли два рычага, однако открыть потайную комнату не получалось. Потом догадались, что здесь требуется одновременно нажимать ногой педаль внизу и рукой тянуть рычаг на уровне груди. Операция прошла тихо, так что никто из власть имущих ничего не узнал. Возможно, нас видел кто-то из страдающих бессонницей рабов, но шум никто не поднял – жить хотелось всем.

Добро выносили на окраину города, затем возвращались и добирали остальное. Трупы охранников также унесли с собой, похоронив их в море. Улов был неплохим. Из закромов, которые местные богатеи наполняли 50 лет, вынесли больше 50 тонн золота и серебра, несколько десятков тюков золотой и серебряной посуды, а также дорогое оружия – они. На корабле пересчитав золотые и серебряные монеты, сумма оказалась эквивалентна шести миллионам рублей. На рассвете корабли ушли в море. Представляя, какие будут рожи у хозяев, когда они обнаружат пустые сокровищницы, нас всех охватывал дикий смех.

Мы обошли остров, направляясь к следующей колонии. В этом время из-за мыса вынырнули две шхуны, держащие путь в океан. Кораблёв, убрав трубу от глаз, произнёс:

– Похоже, с товаром пошли в Британию.

– Очень может быть, Дмитрий. Приказываю фрегатам идти к Гренаде, а остальным принять участие в забеге.

Морские хищники устремились в погоню. Ветер наполнял паруса, и мы довольно шустро бежали по волнам, нагоняя гружёные шхуны. Через несколько часов погони расстояние сократилось до пяти кабельтовых и пушкари начали пристрелку ядрами из носовых пушек. Англичане не сдавались, пытаясь уйти. Но уже через час баркентина висела у них на хвосте, и Алессио с Лариным лично произвели два выстрела по отстающей шхуне, положив оба снаряда в корму. Следующий шрапнельный снаряд попал на палубу, после чего шхуна резко повернула вбок. Осколками убило рулевого, который повис на штурвале, повернув его и завалив шхуну вбок. Потом корабль вернулся на курс, но слегка потерял ход. Шкипер выбросил белый флаг, отчего шхуна просто сменила команду. Судовладелец, держась за раненую ногу, спросил у захвативших его судно офицеров:

– Я – шкипер Майк Бойл. Что с нами будет?

– Капитан Огоньков. Вы поступили правильно, выбросив белый флаг, поэтому мы высадим вас на Гренаде. Судно у вас неплохое, будет конфисковано. Что за груз?

– Канатная пальма, табак и сахар. А что станет с моими компаньонами?

– Сдадутся – присоединятся к вам, а нет – отправятся на корм рыбам.

Баркентина и бриги продолжили погоню за второй британской шхуной, но англичане продолжали отстреливаться. Мы тоже стреляли по кораблю тротиловыми снарядами. Вскоре шхуна потеряла ход. Когда бриг Медакина подходил к британцу, чтобы взять его на абордаж, из бортовых пушек шхуны был дан залп, повредивший бригу борт и часть такелажа. В ответ наши пушкари расстреляли противника "кабачками", разломав борт и выбив из строя канониров. На шхуне начался пожар от загоревшегося пороха, а парни брали «британца» на абордаж.

Капитан и команда были злы на англичан из-за нанесённого ими ущерба и гибели товарищей, поэтому всех раненых и выживших Медакин приказал выбросить за борт на корм акулам. В итоге одни матросы тушили возгорания, а другие перетаскивали из трюмов груз и прочее имущество. Сергей также перебрался на шхуну и забрал из каюты капитана корабельную кассу и морские карты. Завершив дела, корабль затопили, подорвав в трюме мину. Лейтенант Шарнин был назначен капитаном захваченной шхуны – пусть привыкает командовать. После этого корабли повернули вслед за фрегатами.

Гренада была маленьким островом, зато имела мощный форт Сент-Джордж, улочки которого поднимались вверх по склону горы и упирались в крепостную стену. Стена возвышалась над землёй метров на пять, поэтому тех, кто решит атаковать город с моря под обстрелом пушек, ожидали большие трудности. За каменным парапетом на железных лафетах выстроились в ряд двадцать длинноствольных пушек, держащих под прицелом акваторию порта. А вот на флангах защитного сооружения рельеф горы был таким, что крепостные стены возвышались над землёй всего лишь на пару метров. Каменные здания, где проживало начальство, являлись задней частью форта.

Действовали мы по отработанной схеме, дополнив её атакой с моря. Высадив десант в пустынном месте, подобрались к тыльной части форта и затаились в джунглях в ожидании ночи. С приходом темноты на стены полезли лучшие диверсанты, которые должны были нейтрализовать часовых. Следом через забор стали перебираться бойцы основного отряда. Однако тихо взять не удалось – какой-то бдительный часовой засёк перелезающие через стену силуэты и поднял тревогу. Из казармы стали выбегать солдаты дежурной смены и завязалась перестрелка. Вскоре в ход пошли гранаты, а когда захватили пушки, развернули одну на казарму и дали залп. После этого дежурный офицер выбросил белый флаг. Одновременно с наземной операцией суда блокировали выход из бухты.

Через час, находясь в доме губернатора, я разговаривал с хозяином, проснувшимся от грохота выстрелов:

– Сэр Брайтон, прошу вас не пудрить мне мозг. С вас требуется три вещи: ваши личные сокровища и казна колонии, имущество в пакгаузах и две стоящие на пирсе шхуны. Всё! Если я заберу это без боя, вы останетесь живы, а город целым. Если нет – город сгорит, а вы умрёте. Убедительно прошу вас посодействовать в этом деле. Я даже гарантирую, что заберу половину вашего личного богатства.

В казне губернаторства мы взяли 5 тысяч фунтов, а из личных закромов он выдал мне сумму эквивалентную трёмстам тысячам рублей. Пиратские капитаны оказывали сопротивление, поэтому уничтожались, а найденное имущество забиралось. А плантаторы и торговцы предпочитали поделиться половиной, чем потерять всё. Затем матросы выносили и грузили товар из портовых складов, а две шхуны я официально выкупил у хозяев, заплатив им по 10 тысяч фунтов. Добыча с острова оказалась довольно большой в денежном эквиваленте, составив два миллиона рублей, плюс железные пушки, порох, товар и шхуны. Совершив удачный рейс, перегнали в Маракайбо трофейные шхуны, а на галеон Лобова перегрузили золото и серебро. Теперь эти суда стояли в заливе под защитой испанских береговых батарей.

В свой второй рейс эскадра направилась вдоль испанского побережья в сторону Мексики. Когда слева по борту простирались джунгли Панамы, стали слышны раскаты артиллерийского сражения. Штурман доложил, что где-то здесь расположен крупный порт Колон. Через час мы доплыли к бухте, увидев ожесточённый бой. Три французских судна атаковали стоящую у пристани парочку галеонов, ведя артиллерийскую перестрелку орудиями кораблей и крепости.

Я посмотрел на карту местности, оценил текущую обстановку и отдал приказ, а сигнальщик передал его на остальные суда. Получив приказ, фрегаты отправились дальше к расположенному милях в десяти форту Сан-Лоренсо, а остальные суда стали охватывать место сражения, чтобы пираты не сбежали и вступили с ними в бой. Завязалась перестрелка, в результате которой на головы пиратов главных палуб посыпались осколочные снаряды «огурцы», а по артиллерийской палубе нанести удар «кабачками». Несколько попали в район ватерлинии, отчего в появившиеся пробоины стала заливаться вода, и крен судов стал хорошо виден. С воплями ярости морские бандиты выпрыгивали с палуб, отгребая подальше от тонущих посудин. Они выбирались на берег, где их ожидали испанские солдаты. По окончанию боя, наши корабли направились к тонущим судам, имея желание сохранить их для себя. 44-пушечный фрегат и бриг мы успели «сцепить», а второй бриг затонул. Матросы поныряли, зацепили канаты за мачты и леера, после чего лебёдкой кабестана притянули его к борту.

Пока команды занимались спасением трофеев, капитаны отправились на берег знакомиться с комендантом крепости. Полковник Мигель Веласкес принимал пленных, не забывая благодарить святую деву Марию Гваделупскую, приславшую помощь. Мы разговорились. Я показал испанцам выданный вице-королём Гранады каперский патент, отчего Веласкес стал ещё более дружелюбным. За чашечкой кофе он поведал нам о предистории нападения:

– Сеньоры, в крепость доставили золото с местных рудников, а плантаторы привезли урожай кофе, тростникового сахара и распиленную древесину. За ними и прибыли галеоны из Барранкильи. Когда началась погрузка, на рейде появились пираты и попытались нас ограбить. Мы не знаем, каким образом им стало известно о вывозе богатств в этот день.

– Сеньор Веласкес, у вас закрытый город?

– Нет, тут живут испанцы, креолы, индейцы и даже французы.

– Среди них точно есть пиратские разведчики.

– Скорее всего. К сожалению, наши суда требуют ремонта, так что придётся отложить перевозку на несколько дней, пока не починим галеоны.

– А в вашем доке можно будет восстановить пиратские корабли?

– Очень большие дыры в бортах. Даже не могу представить, как ядро смогло так разломать доски обшивки. Рангоут починим без проблем, но как бы не пришлось менять элементы шпангоута, а это потребует больше времени. Сами понимаете, требуется разобрать обшивку борта, снять настил палубы…

– Я представляю, что надо сделать, сеньор комендант.

– Конечно, сеньор капитан, кому я это объясняю. Но наши плотники и не такое восстанавливали, так что сделаем. Что у вас за ядра, которые так ломают борта?

– Особой конструкции – это моя коммерческая тайна.

В это же время матросы с помощью варпов подтянули подбитые суда к пристани и далее к эллингам верфи. Мы же, выпив кофе, решили пообщаться с пиратами. Вместе с комендантом и его офицерами допросили пленных капитанов, выяснили, что базируются они в Москитии, а награбленное сдают торговцам с Каймановых островов. Завершив беседу, испанцы расстреляли всех захваченных пиратов.

В это время Невов довёл три фрегата в Сан-Лоренцо, где также шёл бой. Здесь два пиратских судна обстреливали крепость и стоящий у пристани фрегат. Стоя на шканцах, Павел разговаривал с вахтенным офицером фон Албулом:

– Отвлекают, чтобы испанцы помощь соседям не прислали.

– Так точно, Павел Олегович, больше для видимости атаку имитируют, зато фрегат выйти в море может. Будем атаковать?

– Да, Василий, будем атаковать. Носовым орудиям изготовиться к бою. По готовности пристрелочными – огонь! А позже «кабачками» добавим.

Французы, завидев фрегаты, бросились бежать. Стоящая вдали баркентина уходила, а фрегат принял бой. Вскоре он получил в корму под ватерлинию тротиловый снаряд и медленно, но уверенно погружался под воду. Невов похвалил:

– Артиллеристы, отменная стрельба! Первый «кабачок» и точно под ватерлинию.

– Рады стараться, Павел Олегович. Догонять вторую посудину будем?

– Пускай уходит. Нажалуется своим, глядишь, пираты флот к нам направят, так сразу со всеми и сразимся.

Фрегаты подошли к форту, откуда под парусом отчалил катер. Вскоре на борт первого фрегата поднялся испанский лейтенант:

– Сеньор капитан, начальник охраны порта, лейтенант Мануэль Бакеро. Направлен передать приглашение коменданта форта полковника Морете стать нашими гостями.

Павел на испанском катере отправился в гости коменданту, а фрегаты подошли поближе к крепости и бросили якоря. Хотели зацепить и вытащить на берег подбитый фрегат, да тот слишком быстро ушёл на дно на глубину. Арбалетчики принялись расстреливать плавающих в воде пиратов.

Невов беседовал с Морете, прояснив обстановку и рассказав о бое в Колоне:

– Молодцы. Утопить четыре судна без явных потерь. Куда планируете отправиться далее?

– В Москитию.

– Решили пиратское гнездо разворошить. Ещё на Каймановых островах у них базы есть. Но знайте, губернатор Ямайки Томас Мортон может направить против вас свои корабли.

– Ничего, сеньор полковник, прорвёмся.

Колонские корабельные плотники за пару дней восстанавливали галеоны, а затем принялись за наши трофеи. Им в помощь были направлены наши матросы и плотники. Людей было много, просушенные корабельные доски и брус тоже имелись, так что дело продвигалась быстро. Ожидая очереди, команды проводили генеральную уборку на бывших пиратских судах. Чтобы не прозевать ответный пиратский налёт по две шхуны постоянно находились в море на боевом дежурстве.

На вторые сутки шлюп пиратского капитана Марио Лемьера бросил якорь в бухте городка Пуэрто-Перлас – главной базе французских пиратов москитного братства. На сходе капитанов Лемьер говорил о налёте на них испанских фрегатов, имеющих непонятный флаг на флагштоке:

– Месье капитаны, флаг на гюйсштоке испанский, а на флагштоке полощется какой-то триколор. Непонятно, кого наняли испанцы, но бьют они жёстко. Два выстрела и фрегат Бовиля пошёл на дно.

– Надо рассчитаться. Сколько их?

– Из-за мыса на нас вывалилось три фрегата, но они прошли мимо Колонии. Похоже, атаковавшие крепость парни схлестнулись с другими испанцами. Надо отправить разведчика, чтобы узнать результаты боя.

– Не пыли, Лемьер! Если наши вернутся, значит, победили мы, а если нет – они. Я отправлюсь к бриттам, надо перетереть за совместный рейд.

– Мы поняли тебя, Чёрный Пью.

На следующий день фрегат Чёрного Пью отправился в порт Ваунт, являющийся базой английских пиратов. Капитаны сидели в таверне и разговаривали «за дело».

– Такие дела, адмирал Блэк. В регионе появилась новая сила, которая топит нас.

– Где они?

– Мои капитаны столкнулись с ними в Колонии. Фрегаты шли вдоль берега со стороны Маракайбо. Где они сейчас неизвестно, но есть вероятность, что заявятся к нам в гости.

– Незваные гости нам не нужны. Сколько ты выставишь судов?

– У меня сейчас под рукой 5 шхун и 3 фрегата. Все и выставлю.

– Да моих семь. Пятнадцать вымпелов лихих парней против десятка?

– Если прикинуть, что они отрядили три фрегата в авангард, то получается, что в Колонии у них не меньше пяти судов. Я отправил Лемьера в море наблюдать, когда они появятся в наших широтах.

– Хорошо, Пью, если они не появятся раньше, то через недельку я утрясу этот вопрос с капитанами братства, и выступим. Мы пройдём мимо Перласа, а ты встанешь нам в кильватер.

– Хорошо, адмирал Блэк, договорились. Через неделю я буду ждать твою эскадру и пойду следом за тобой.

– Удачи нам, адмирал Пью.

Через пять дней в Барранкилью ушли заполненные продукцией и золотом галеоны, а ещё через неделю со стапелей на воду был спущен бывший пиратский фрегат. Команду для него собирали со всех судов, капитаном был назначен Огоньков, а Киселёв принял шхуну. Бриги только начали восстанавливать, так что мы приняли решение продолжить поход, а корабли забрать позже. Эскадра, усилившаяся 40-пушечным фрегатом, продолжила путь на север. Через сутки вдали была замечена идущая нам навстречу большая эскадра. Когда марсовый доложил об этом, капитан Кораблёв произнёс:

– Пираты по нашу душу плывут!

– Это точно. Приказываю перестроиться в боевой орден.

Сигнальщики просемафорили приказ на остальные корабли. Если пираты шли в колонне один за другим, то мы перестроились в две колонны, напоминая рыбную вилку. Идея манёвра состояла в том, чтобы сблизившись с флагманом противника, начать расхождение в стороны. Пока он двигался к нам носом, мы подворачивали на угол до 45 градусов, отчего могли атаковать его бортовым залпом.

Пираты переговаривались, наблюдая манёвры:

– Гаррет, их меньше и это радует. Правда, фрегаты опасны.

– Да, адмирал Блэк, их меньше, но они явно лезут в бой.

– Они идут двумя колоннами, намереваясь зажать нас в тиски. Глупцы, половина их ядер будет перелетать через наш фрегат, и они начнут попадать по своим же кораблям!

– Наверно, они не знакомы с английским морским уставом, предписывающим держать кильватерную линию, чтобы такого не произошло.

– Что же, их корабли получат подарки от всех наших судов. Но, чёрт возьми!

– Что такое, адмирал Блэк?

– Они поворачиваются к нам бортами, а мы находимся к ним носом.

– И что?

– Гаррет, ты идиот? Они начнут стрелять всем бортом, а мы только двумя носовыми пушками.

– Коварные испанцы! Артиллерия, к бою!

Как только баркентина и фрегат Невова сблизились с противником до четырёх кабельтовых, я отдал приказ, и корабли стали расходиться, охватывая пиратов с двух сторон. Оказавшись к флагману под углом в 45 градусов, пушкари открыли огонь из носовых и бортовых пушек. Одни ядра падали в воду, другие бились о борт, а третьи попадали палубу или перелетали британца. Пиратский флагман также открыл огонь, но только из носовых пушек на верхней палубе, одновременно начав поворачивать. Нащупав дистанцию уверенного поражения, Донской отдал приказ и канониры стали отгружать по пирату тротиловые и фугасные снаряды.

Вскоре паруса англичанина полыхали ярким пламенем, а следом занялся весь такелаж. Фрегат потерял манёвренность, двигаясь по инерции, а когда получил попадание под ватерлинию, накренился и быстро пошёл на дно. Первая пара продолжила расхождение, а идущая следом за нами вторая пара фрегатов вступила в бой со вторым противником. Мы же начали схождение, атакуя третье пиратское судно.

Из пиратской колонны вышел фрегат, за которым потянулись идущие следом корабли. Они стали перестраиваться уступом, идя наперерез моей группе. Мы также подкорректировали своё движение и приступили к обстрелу флагмана второй группы. Французы только приближались, выстраиваясь гребёнкой, а англичане пока держали строй. Однако после второго утопленного корабля, он рассыпался. Теперь пираты атаковали нас, как привыкли, нападая на жертву с разных сторон, словно стая диких собак. Грохот и дым над полем брани стояли изрядные. Нашим кораблям тоже доставалось от прилетающих ядер, ломающих рангоут и выводящих из строя матросов. Но техническое превосходство тротила и фугаса перед обычным ядром было неоспоримым. Мы топили и палили их суда на подходе, оставаясь при этом относительно целыми.

Идущие последними четыре пиратских корабля попытались сбежать. Пришлось баркентине и шхунам гоняться за ними, но всё равно, в сгущающихся сумерках двум судам удалось уйти. Шхуны гнались следом, а когда стемнело, повернули назад. Полночи полыхало зарево пожаров на пиратских судах. Одни корабли ушли на дно, другие держались на плаву, имея критические повреждения, а третьи просто потеряли команду или возможность управления и дрейфовали по воле волн.

От горящих палуб ночь была светлой, но напряжённой, поэтому вахты назначались удвоенные. Но обошлось без эксцессов, а утром начался сбор трофеев. Как обычно с кораблей собиралось все ценное: железо, оружие, ремкомплект, судовой журнал с кассой и прочие полезные вещи. Лишь один фрегат был признан способным самостоятельно дойти в Колон, где его доведут до ума. Пока абордажники собирали трофеи, высаживаясь на остовы кораблей, палубные матросы меняли, где требовалось, парусную оснастку, заделывали проломы в палубе и бортах.

Пираты были деморализованы. Оказавшиеся среди пленных пиратские адмиралы Гордон Блэк и Чёрный Пью не могли понять, как пришельцы смогли их разбить, не потеряв ни одного корабля. Я не стал рассказывать им, что всё дело в снарядах. Не будь у нас этого аргумента, мы проиграли бы бой, потому что наши команды наполовину состояли из «салаг», а пиратов было больше и многие из них имели хороший опыт морских битв и абордажей. Забрав полезные вещи, матросы покинули разбитые суда, которых море выбросит на берег.

На трофей был определён усечённый экипаж под командованием Маслова и флот отправился в Колонию, как этот город называли французы. В трюмах находились порядка семи сотен пиратов. В Колоне бриги ещё ремонтировались, фрегат поставили в очередь на ремонт, а команды отправились на берег отдохнуть в припортовых тавернах. Уже завтра часть матросов будет помогать плотникам верфи восстанавливать наши суда.

Я допрашивал пиратских капитанов о награбленных ими сокровищах.

– Господа капитаны, обращаюсь к вам, как к храбрым воинам, которые проиграли свою битву. Поэтому пришла пора вам платить по счетам. Где спрятаны ваши сокровища?

– Что нас ждёт? Мы хотим выкупить себя.

– Адмирал Блэк, лукавить не буду. Вас ждёт виселица – это очень лёгкая смерть. В данном случае ожидание гораздо страшнее самой смерти. Я не могу оставить вас на свободе, потому что вы слишком опасны. Но хочу предложить вам сделать перед смертью хоть одно богоугодное дело. Может там, на судилище, оно вам зачтётся. Часть ваших денег пойдёт на содержание сирот, увечных матросов и зарплату рабочим моих мануфактур. Об этом можете поспрашивать у ваших конвоиров – моих матросов. Облегчите свою душу благим делом.

– А если нет?

– А если нет или обманете меня, то вам, когда я вернусь, будет очень больно. Тогда на быструю смерть не надейтесь. Вначале будете долго мучиться на моём корабле, и смерть не будет лёгкой. Например, вас съедят лесные муравьи или сухопутные крабы. В этом деле я дока, каждому найду своё наказание. Поэтому прошу чистосердечно рассказать мне о ваших тайниках. Со своей стороны обещаю вам хорошее питание, ром, оплачу даже женщин лёгкого поведения, которые скрасят ваши последние дни. Если выскажете пожелание, могу сделать небольшие денежные подарки вашим родным, которые остались в Европе или живут здесь в нищенском состоянии.

– Обманешь, виконт.

– Слово офицера.

Мне дали координаты тайников и подробно рассказали о пиратских городах Пуэрто-Перлас и Ваунт. После этого я распорядился перевести 20 капитанов и старших офицеров на вип-содержание. Сведения о сокровищах мы имели, только теперь требовалось к ним добраться и, желательно, без потерь. Одни схроны были в домах, другие в окрестных лесах, а третьи на прибрежных необитаемых островах. Пришлось разрабатывать целую военную операцию по захвату пиратских гнёзд. События последних дней выбили из Пуэрто-Перласа 10 судов и почти две тысячи пиратов, да англичане лишились семи и полторы тысячи матросов. Такие потери существенно уменьшили боевую мощь этих городов.

В итоге девять кораблей двинулись в Москитию, чтобы разорить пиратские города. 20 групп по пять человек имели особую задачу. Они отправлялись в джунгли и по известным приметам искали пиратские схроны. Остальные морпехи участвовали в захвате городов, а кладами на островах займёмся позже. Вход в лагуну Пуэрто-Перласа охраняла пиратская батарея. Не доходя зоны видимости солдат батареи, корабли выбросили боевую группу. В сумерках диверсанты скрытно подобрались к укреплению и, пользуясь расхлябанностью гарнизона, вырезали всю дежурную смену. После этого был подан сигнал и вскоре в очень длинную лагуну стали входить наши корабли, придерживаясь фарватера, указанного в пиратской лоции. Недалеко от города высадили основной десант, который за полночь окружил город. Парни провели рекогносцировку на местности, скорректирован план действий и задачи боевых групп.

Дома в Перласе были деревянными, лишь в центре виднелось окружённые забором несколько каменных зданий. В них проживали три самопровозглашённых пиратских адмирала: Тессье, Бове и Чёрный Пью, а также удачливые капитаны Мартини и Босси. Первые два адмирала плавали со своими эскадрами в 3-4 корабля по просторам Карибского моря, поэтому в сражении не участвовали, а двое последних находились в плену. У причалов стояли четыре шхуны и фрегат. Получалось, что кто-то из адмиралов вернулся из рейда. В тавернах на набережной шло пьяное веселье, а остальной город спал. Днём из рейда вернулся Бове, который со своими капитанами праздновал удачный поход в Луизиану, где он грабил местных плантаторов. Здесь же присутствовали сбежавшие капитаны Лемьер и Труве.

Ни о каких часовых в этом городе речи не шло, поэтому я спокойно перелез через забор каменного форта и изнутри открыл ворота. Следом были вскрыты замки двери домов и сокровищниц. Матросы без лишнего шума будили каменных домов и домов пленных капитанов, сонных сгоняя в подвалы – глядишь, выживут. Из сокровищниц матросы выносили сундуки с дублонами, пиастрами, слитками драгметаллов и дорогую утварь. Я ушёл к окраине города, где находился наш штаб и принимал доклады подчинённых. С золотом стали возвращаться отправленные в лес группы. Никто из пленников-пиратов не обманул, хотя, скорее всего, назвали не все тайники.

Пока мы занимались богатыми домами, на шлюпках третья группа подошла к стоящим у пристани пиратским судам. Пиратов на них не оказалось – все гуляли в тавернах. Так что наши моряки спокойно подняли якоря, поставили обезьяний кливер (апсель) и дрифтер (большой стаксель), и, ловя довольно слабый ветер, стали выводить суда в сторону выхода из лагуны.

Под утро, завершив дела в городе, капитаны остальных кораблей получили отмашку, подошли к городу и открыли огонь фугасными снарядами. Разбегающихся в лес пиратов встречали пули мушкетов сидящих в засаде матросов. За ночь город выгорел дотла, так что к утру над землёй возвышались лишь закопчённые каменные здания. Мы же прошлись сгоревшим остовам таверн и собрали золотые и серебряные монеты, оставленные пиратами за вечер.

Жители расположенного в сотне километров севернее Ваунта даже не подозревали о судьбе города-побратима, так что никаких охранных мероприятий там не проводилось. Добравшись туда через сутки, эскадра провела аналогичную ночную операцию. Правда, сразу всё пошло наперекосяк. На борту нескольких судов находились готовящиеся к рейду пираты, которые засекли наши суда и открыли огонь. Пехота не успела десантироваться и заранее окружить город, делая это во время боя. А фрегатам пришлось сразу обстреливать «кабачками» и «перцами» пиратские суда и город. Многие горожане успели убежать в лес, но для города результат оказался плачевным – деревянные дома сгорели.

Весь следующий день собирали трофеи из тайников в подвалах, лесных схронов, таверн, обследовали остовы домов. Сейчас стало возможным направить шхуны обследовать несколько прибрежных островов, где лежало спрятанное пиратское золото. Одержав победу над вольным морским братством, отряд вернулся в Маракайбо, поставив на ремонт трофейные корабли. По прибытию в Новую Гранаду пленные пираты предстали перед королевским судом. Главарей повесили на центральной площади, а рядовых пиратов заковали в колодки и отправили на рудники добывать так любимое ими золото и серебро. Глава Аудиенсии выкупил трофейные шхуны, отчего проблема нехватки матросов немного отступила.

Себе же мы оставили три пиратских фрегата, один из которых возглавил Медакин, второй – Огоньков, а третий – Надеждин. На бриг «Азов» капитаном взошёл Ярославцев. Капитаны и суперкарго с помощниками провели подсчёты доставшегося нам имущества. В целом с обоих городов было собрано золота и серебра примерно на 20 миллионов рублей. Откровенно говоря, я ожидал большего, так что утаили от нас пираты часть награбленного. А может быть, по нынешним реалиям доходы пиратских главарей были не такими уж и большими.

Глава 4. Заговор

По нашему возвращению в Маракайбо оказалось, что вице-король, наместник, проверяющий из Мадрида и городское начальство озабочены большой проблемой. Представители организации "За свободу Венесуэлы" прислали ультиматум, в котором говорилось, что либо вице-король предоставит провинции Венесуэла автономию, либо пусть готовится к войне. Кортес разорялся так, что было слышно во всём дворце алькальда. Я присутствовал на очередном «разборе полётов», где вожди решали, что делать:

– Я им дам войну! Я отправлюсь в Каракас и накручу хвост наместнику, генералу Хорхе Лопесу.

– А если сам наместник возглавляет хунту?

– Не может быть, Алехандро! Наместника назначил король. Это какие-то мадригалы из плантаторов мутят воду.

– Вам виднее, ваше сиятельство, только я сомневаюсь, что Лопес не в курсе этой авантюры.

Мы ещё поговорили, а выпустив пар, вкусно отужинали. На ужине присутствовали дамы, так что разговор из рабочего плавно перешёл на светские темы. Между тем я не забыл задачу, которую мне подкинул мой капитан. После ужина попросил Аниту выйти в сад. Встретившись наедине в дворцовом саду, завёл с девушкой приватный разговор, однако было видно, что она стеснялась отвечать. Пришлось отказаться от намёков и говорить напрямую:

– Анита, ты уже взрослая девушка. Если тебе нравится Паоло, давай, я переговорю с твоим отцом, а если не нравится, то незачем и затевать сватовство. Тем более, твой отец ищет для тебя гранда, а Павел обычный идальго.

– Да, сеньор Алехандро, я согласна выйти замуж за Паоло. Он очень нравится мне.

– Хорошо. Тогда подключим к этому делу Изабеллу де Вегу.

На следующий день на очередном совещании присутствовали несколько моих капитанов, после которого был ужин. Вместе с капитанами завели разговор, вспоминая бои с пиратами и расписывая подвиги Павла, который лично участвовал в победе над пиратскими фрегатами и разгроме городов. Тут же подключилась Изабелла, воспевая героизм русского капитана, под столом наступив на ногу своему дяде. Дядя философски произнёс, что такому герою надо бы титул пожаловать, например, барона. Супруга вице-короля, не посвящённая в тайну нашего заговора, поддержала неявную просьбу графа де Веги. На следующий день был церковный праздник и Кортес обмолвился, что напишет реляцию на Павла испанскому королю, чтобы утвердить Невову титул барона.

Через пару дней я затеял разговор о торговых делах между нами и Новой Гранадой, включив в деловую цепочку графа Сезара и Изабеллу де Вега, если они захотят заниматься торговлей. Изабелла ничем не захотела заниматься, а дядя очень даже заинтересовался поставками в Мадрид кофе, сахара и испанского хереса, используя наши корабли в качестве перевозчика. Вечером за чашкой кофе разговорились о будущем Аниты и младшего сына Альфонсо. С парнем было проще, он возьмёт замуж местную креолку из богатой семьи, а вот дочку отец хотел отдать только за испанского вельможу из Мадрида.

Видя такое дело, мы перешли к плану «Б». Граф Сезар самоустранился, а я, Изабелла, Павел, Лобов, Медакин и Анита задумали «операцию века». Для этого я и Сергей подготовили парики и усы, приобрели одежду рядового горожанина и телегу с лошадью. Возничим должен был стать Лобов.

Я спросил у Павла:

– Ты в лесу ориентироваться умеешь? Оставленные нами следы найти сможешь?

– Что за следы?

– Веточки обломанные, следы сапог на влажной или пыльной почве и так далее?

– Не очень.

– Ясно, тогда лес отпадает. Поедешь вон к той горе, за которой мы расположимся на очень долгом привале.

В рамках операции несколько вечеров после ужина Анита гуляла в парке, чтобы родители привыкли к такому поведению. И вот наступил день, когда должно было произойти похищение. Павлу не сиделось на месте, отчего он взбаламутил своего друга Алексея, и на час раньше они пришли к заранее выбранному месту напротив парка. Операция начиналась, как солнце только коснётся вершины горы. Однако до этого момента было более получаса времени. Вскоре к ребятам подошла Изабелла, которой тоже не сиделось дома. По плану она вместе с парнями должна была возвращаться из города и увидеть похитителей.

Вся троица наблюдала, как к углу дворца подкатила телега с парусиновым верхом и через забор перелезли три мужика.

– Странно, фургон другой, и почему трое полезли? Кого командор взял в помощники?

– Ты знаешь, Пашка, а ведь возница не Лоб.

– Получается, Михай добавил матроса или офицера, а нам не сказал?

– Получается, что так.

Через некоторое время похитители появилась снова, открыв калитку запасного выхода.

Анита не могла понять, почему похитители не Алехандро с товарищем, а какие чужие люди. Она спокойно дала себя похитить, но, слушая их разговоры, все больше сомневалась в том, что это инсценировка. А мужики говорили друг с другом на местном диалекте испанского языка:

– Барти, а ты говорил, что будет тяжело! Девица сама хотела сбежать из дома.

– Да, Бенито, сам не ожидал такого. Сегодня переночуем на гасиенде Тристана, а завтра повезём груз в Каракас. Сеньор Пулидо будет доволен.

Заговорщики увидели у похитителей шевелящийся мешок. Заговорил Невов:

– Так-с, Аниту вынесли. Что-то, Лёха, не нравится мне это. Пойду, прослежу за ними.

– Давай, а мы идём искать Михая.

Держась на расстоянии, Пашка последовал за похитителями. Где-то он шёл открыто, сливаясь с прохожими, а где-то останавливаясь на углу перекрёстка, дожидаясь, когда фургон проедет дальше.

Алексей и Изабелла вышли из засады на улицу, направляясь к нам на корабль. Тут Надеждин проговорил: «Изабелла, вдруг Пашке потребуется помощь? Я побегу следом, а ты дожидайся Александра».

Лёша побежал следом за повернувшим на соседнюю улицу товарищем, а женщина осталась ждать плановых похитителей. Минут через пятнадцать в загримированном виде появились мы. Я дёрнул калитку, которая открылась.

– Странно, почему она открыта? Пошли, Серж.

Войдя внутрь, подошли к нужной поляне среди деревьев и увидели лежащий на земле платочек. Девушки не было.

– Что за хреновина, Серёга?

– Михай, совершенно не понимаю, в чём дело? Её что, похитили до нас или она передумала?

Через калитку мы вышли на улицу и увидели быстро идущую к нам Изабеллу. Женщина подошла и спросила:

– Ребята, что вы затеяли?

– Ничего, Бэлла, просто Аниты нет на месте.

– Так это не вы были здесь полчаса назад?

– Не мы. А что случилось?

– Мы решили прийти заранее и спрятались в засаде. Полчаса назад в сад залезли какие-то люди, вынесли мешок с Анитой, положили его в фургон и отправились по той улице.

– Белла, похоже, это люди из "Национального фронта". Они угрожали вице-королю.

– Не может быть!? Что же нам делать?

– Где Пашка? Дело приняло опасный оборот. Девицу надо спасать по-настоящему.

– Паоло и Алессио побежали за ними.

– Так, иди к дяде и расскажи, что все поменялось, затем пойдёте к вице-королю. Ему скажешь то самое, что мы договорились – вы гуляли и увидели, как из сада алькальда выбрались злоумышленники. Паоло с Алессио побежали вслед за похитителями, а ты прошла через чёрный вход и нашла на земле платочек Аниты. Возьми его, покажешь губернатору.

– А вы куда?

– Судя по направлению, они везут её на гасиенду сообщника, а утром повезут нанимателю. Мы поедем догонять ребят.

Повозка въехала во двор загородной гасиенды. С девушки сняли мешок и развязали ноги.

Совершенно сбитая с толку Анита смотрела на незнакомых мужчин:

– А где сеньор Алехандро?

– Понятия не имею, крошка. Как тебя зовут?

– Анита Кортес. Я – дочь вице-короля Новой Гранады! Кто вы такие? Вы знаете, что с вами сделает мой отец?

– Ой-ой, нам уже страшно! Если твой отец не согласится дать независимость Венесуэле, ты умрёшь.

– Вас найдут и накажут.

– Конечно, только вначале мы доставим тебя в Каракас.

Павел, спрятавшись за большой кактус, наблюдал, как повозка въехала в ворота гасиенды. Вдруг позади себя он услышал шаги и, развернувшись, выхватил шпагу.

– Тихо, Паша, это я.

– Напугал, Лёха. Слушай, а где Изабелла?

– Она осталась дожидаться Михая. Что скажешь?

– Похоже, это настоящие похитители.

– Как любит говорить Михай: "Мысли материализуются". Вот они и материализовались.

– Надо пробраться и напасть на похитителей.

– Погоди, Пашка. А вдруг их окажется слишком много. И сами пропадём, и девушку потеряем.

– Верно. Дуй к Михаю, а я останусь следить за гасиендой, только подберусь поближе к забору и спрячусь в тех зарослях.

На повозке мы телепались по улице, ведущей за город, и через некоторое время въехали в льянос. Вокруг раскинулись кукурузные поля, перемежаемые покрытыми высокой густой травой необработанными участками земли и рощицами. Принадлежащие местным плантаторам поля уходили вдаль, теряясь у подножия горного хребта Сьерра-де-Пьеха. Вдали мы разглядели едущую по дороге одинокую повозку. Быстро темнело, поэтому понять, поедет она дальше по дороге или куда-то свернёт, становилось проблематично. Вся надежда оставалась на Пашку и Лёшку, которые, по словам графини, побежали вслед похитителям. А ещё была опасность того, что мы промахнулись и выехали за город не по той улице. Тем не менее, решили ехать за этой повозкой до тех пор, пока её будет видно. Лоб щёлкнул кнутом, погоняя лошадку, и наша таратайка покатила по загородной дороге. Чужая повозка скрылась за рощицей пальм, а вскоре так стемнело, что ехать дальше стало бессмысленно.

Во дворце алькальда был переполох. Изабелла сообщила всем, что Аниту похитили:

– Сеньор Хосе, это бандиты из "Фронта", но Паоло и Алессио преследуют их.

– Надо поднять всю стражу города, прошерстить все гасиенды. Найти, поймать!

– Дон Хосе, я понимаю ваше горе, но ночью мы ничего не найдём. До утра будем собирать стражу, которая кроме желания выспаться, больше ничем не захочет заниматься. К тому же русские парни преследуют похитителей и утром все прояснится.

Прибывшие на гасиенду бандиты вместе с девицей вошли в дом, зажгли свечи и стали ждать хозяина. Через некоторое время в комнату ввалился её хозяин.

– Парни, кого вы привели за собой?

– А что случилось?

– Возвращаюсь я с выпаса и вижу, как к моему забору подкрался человек. Вначале хотел наколоть шпиона на шпагу, а затем решил его допросить. Взял лежащий у забора брус, тихо подошёл и огрел по затылку. Полюбуйтесь, не знаком ли вам этот тип?

Народ вышел на улицу, оставив девицу в комнате. Во дворе без памяти валялся моряк.

– Тристан, кого это ты притащил?

– Это я у вас хотел спросить.

– Это точно шпион.

– Бартоломью, я понимаю, что это шпион. Только чей? К тому же этот парень не испанец. В общем, свяжем его и бросим в конюшню, а когда очнётся – допросим и убьём.

Анита выглянула в окно, увидев, как Павла потащили в какой-то сарай. Девушка прижала руки к груди, с радостью подумав: «Паоло нашёл меня и обязательно что-нибудь придумает». Павел очнулся, ощутив, что лежит на соломе связанный по рукам и ногам. Жутко болела голова, словно его чем-то ударили. Первыми мыслями были: «Как же я не заметил, что враг подобрался со спины?! Добрался ли Лешка до Михая или нет?» Рядом что-то шевелилось, иногда похрапывая и посвистывая. Принюхавшись, понял, что лежит в конюшне, а это лошади. Надо было выбираться, отчего парень стал разминать связанные за спиной кисти рук, имея желание их вытащить.

Мы уже собирались поворачивать назад, когда Лоб произнёс:

– Кто-то бежит нам навстречу. Похоже, это Лёшка?

– Значит, рассчитали правильно. Похитители даже не думали маскировать следы, а выехали по самой ближайшей дороге.

Увидев нас, Алексей замахал рукой и, отдышавшись, проговорил:

– Мужики, как хорошо, что вы поехали за нами. Мы обнаружили, куда завезли Аниту.

– И где остановились похитители?

– Это ближайшая к городу гасиенда.

Мы продолжили путь и, обогнув группу пальм, увидели гасиенду. Оставив повозку в роще, все направились к усадьбе. Леха указал рукой: «Вон там я оставил Павла, – но, не увидев товарища, произнёс, – странно, теперь и Пашка пропал. Что будем делать?»

Пока мы обсуждали варианты, совсем стемнело. В итоге я, как самый главный разведчик, отправился к забору. Пройдя вдоль него, Павла не нашёл, отчего начал рассуждать: «Так-с, есть два варианта. Первый – он самостоятельно полез на подвиги, и второй – его поймали. Какой из них верный?»

Свистом под птичку подозвал товарищей и описал ситуацию:

– Вот такие дела, мужики. Сколько здесь живёт надсмотрщиков за рабами – я не знаю, но будем исходить, что не меньше десятка. Плюс хозяин дома, плюс четыре гостя. Рабы – не в счёт. Это я к тому говорю, что штурмовать – не вариант, нас просто перебьют.

– Тогда надо всё сделать тихо.

– Точно, Серж. Давайте представим, как могут вести себя похитители. Девушку заперли в комнате, либо в подвале, либо где угодно. Возможно, в её комнате горит свеча. Павла поймали и притащили во двор. Куда его могли поместить? Однозначно, будут держать отдельно от девицы, только в яме или в этом сарае? Кстати, судя по доносящимся ароматам, это конюшня.

– В яме?

– Так на Востоке содержат пленных – спускают в зиндан, а оттуда не сбежишь.

– Михай, здесь негров обычно порют кнутом, и никаких ям нет.

– Тогда сразу надо проверить сараи. Этим займусь я, а вы посмотрите, есть ли в каком-нибудь окне отсвет горящей свечи. На первом этаже сидят бандиты – вы услышите их разговоры через полуприкрытые ставни.

– Как думаешь, что сейчас делают похитители?

– Ужинают после трудов.

И точно, из дома тянуло печным дымом и запахом жарящегося мяса. На улицу вышли несколько человек выкурить по трубочке табаку. Они обсуждали какие-то политические дела, но я толком не расслышал, о чём разговор. Все мы замерли за забором, ожидая, когда банда накурится и войдёт в дом. Один мужик отправился в конюшню, открыл дверь, что-то пробурчал и вернулся к народу. Мысленно я сделал пометку заглянуть сразу туда. Наконец, они вошли в дом, а я, пробравшись вдоль забора, оказался возле конюшни. Открыв щеколду, заглянул внутрь:

– Пашка, ты здесь?

– Здесь, Михай, повязали меня.

Я пошёл на голос, споткнувшись о лежащего парня. Обнаружив местоположение товарища таким способом, перерезал верёвки на его руках и ногах, после чего отдал ему свой второй нож. Паша остался сидеть, восстанавливая подвижность рук и ног, а я вышел наружу и направился вдоль сарая, смотря за окнами с этой стороны дома. Вскоре ко мне присоединился Павел. Увы, окна второго этажа были темны. Мы обошли усадьбу и наткнулись на товарищей. Шёпотом поинтересовался:

– Чего стоим?

– Есть окно со свечой на втором этаже, но не знаем, как туда добраться.

– Стройте лесенку и я полезу. Надо аккуратно посмотреть, кто там.

Я взобрался по подставленным рукам и плечам товарищей, дотянувшись до окна. Через вентиляционные щели в деревянных ставнях увидел на столе горящую свечу, возле которой на стуле сидела девушка. Я выстучал по ставне незатейливый мотив, а девушка вздрогнула и стала смотреть в сторону окна. Я позвал её:

– Анита.

Девушка вскочила и подбежала к окну:

– Дон Алехандро, а где Паоло?

– Внизу, меня держит. Открой ставню.

Девушка распахнула ставни и я, подтянувшись, влез в окно.

– Так, боярыня, давай лезь вниз.

Вдруг заскрипели ступени лестницы и в коридоре раздались шаги. Пришлось менять план действий.

– Садись на стул, а я спрячусь за кровать.

Ключ в двери щёлкнул, она распахнулась и в комнату вошла служанка:

– Сеньора, кушайте, это вкусно.

– Спасибо.

Женщина вышла, снова щёлкнул ключ, а я подвёл Аниту к окну.

– Лезь, тебя снизу поддержат.

Я перегнулся через подоконник, удерживая девушку за руки, а парни поддержали её снизу и опустили на землю. Затем народ отошёл к забору, совершенно забыв про командора. Ну не орать же, чтобы и мне помогли спуститься. Так что пришлось повисеть на подоконнике и спрыгнуть в темноту самостоятельно. К счастью, ничего себе не подвернул, зато высказал коллективу об их безответственном поведении. Осмотревшись, быстро перелезли через изгородь и оказались снаружи.

Я произнёс:

– Так, славяне, сейчас вы топаете во дворец, берёте человек пятьдесят охранников, а если их не будет, тогда наших абордажников, и на лошадях галопом сюда. Как раз к этому времени рассветёт. Я же останусь караулить дом и сяду возле этого поворота.

– Ты не останешься у забора?

– Паша, ты хочешь, чтобы меня также по голове стукнули? Нет, я должен иметь возможность спокойно отступить в это кукурузное поле.

Народ уехал на телеге, а я остался. Через полчаса с удовольствием наблюдал, как забегал народ, ища сбежавших пленников. Увы, в темноте у них ничего не получилось. Хозяин громко ругался:

– Идиоты, вы подставили меня!

– Сеньор Тристан, при чём тут мы, если вы оставили живым пленного мальчишку.

– Что мне делать?

– Найти беглецов и попытаться захватить их снова.

Я отошёл ещё дальше, выбрав новое место для наблюдения. Обшарив двор и ближние окрестности вокруг поместья, они успокоились и вернулись в дом. Чтобы самому не попасться, пришлось бодрствовать до утра. Рано утром похитители вышли во двор, выгнали повозку и лошадей, собираясь уезжать. В это время со стороны города над дорогой появилась пыль от скачущих лошадей. Похитители также увидели её. Один из них произнёс:

– Значит, они добрались до города и предупредили губернатора. Пора уходить.

– Благодаря вам, сеньоры, мне тоже придётся скрываться. Барти, я ухожу с вами.

– Нет, Тристан, ты остаёшься. Кто-то должен быть виноватым.

С этими словами Бартоломью выхватил нож и ударил им хозяина поместья. Стоящие рядом надсмотрщики молча смотрели на это действие. Четвёрка мужчин, оседлав лошадей, поскакала по дороге к горам.

Я задумался, как быть мне. Упускать кавалеристов нельзя, потому что они снова попытаются похитить кого-либо из членов семейства Кортесов, а пешком догнать лошадей я был не в состоянии. Да ещё требовалось незаметно пройти мимо поместья с охранниками. И тут я увидел крестьянина, ведущего под уздцы запряжённую в телегу лошадь. В телеге лежали мешки и солома. Я был в простой одежде, так что подбежал к нему, снял шпагу и рюкзак, бросив их в солому, и пристроился рядом, маскируясь под второго крестьянина. Так мы и шли по дороге, наблюдая, как местный народ стал расходиться по своим делам.

Пройдя мимо поместья, остановил мужика, сунул ему в руку пять золотых дублонов, распряг лошадь и, без седла вскочив на неё, поскакал следом за похитителями. Народ хорошо оторвался от меня, но я видел пыль, поднимаемую копытами скачущих по сухой грунтовой дороги лошадей.

Через двадцать минут новая кавалькада въезжала во двор, а пяток всадников устремились следом за мной – они также видели пыль от моей лошади. Догнав стоящего посередине дороги крестьянина с телегой, главный спрашивал у испуганного серва:

– Почему ты стоишь посередине дороги без лошади. Где она? Ты что – идиот?

– Нет, сеньор, у меня была лошадь, но её забрал другой сеньор. Он дал мне пять дублонов, уселся на неё и поскакал следом за четырьмя сеньорами.

– А были ещё всадники? Тебя никто не обгонял?

– Нет, сеньор, никого не было, кроме этих всадников. Нет сеньор, они меня не обгоняли. Они выехали из этой гасиенды и поскакали туда, а сеньор, который был один, очень спешил – он всё время торопил меня быстрее проехать эту гасиенду.

– Армандо, похоже, что Алехандро погнался за похитителями.

– Да, Альфонсо, так оно и есть. Скачи в гасиенду, возьми с десяток всадников и догоняй нас.

В итоге по дороге в направлении гор неслись на лошадях четыре сепаратиста, я, Армандо с тремя солдатами, а следом ещё два десятка кавалеристов. Все ориентировались на облачка пыли, поднимающиеся в небо от копыт скачущих лошадей.

Проскакав миль десять, первая группа выехала в отроги хребта и облако пыли пропало. Радовало то, что взмыленным от скачки лошадям требовался отдых, поэтому они встанут на привал. Не доезжая хребта, я перешёл с рыси на шаг и свернул в поля. Километрах в пяти позади меня пылили четверо всадников, а ещё дальше скакал основной отряд. Вскоре я отпустил обессиленную крестьянскую лошадку и побежал к горе, за которой скрылись бандиты,. Пока бежал, видел, как по дороге промчались первые преследователи. Вскоре стала слышна стрельба из мушкетов. Я прокомментировал действия беглецов: «Идиоты! Вместо того чтобы спрятаться, они решили повоевать с погоней».

Сказав это, я ускорился и пробежал ещё километра три. Наконец, я дочапал к холму с другой стороны. Обойдя его, увидел идущую метрах в трёхстах от меня баталию. Вдали стояла одна лошадь, а у сепаратистов две. Получалось, что в этом бою первыми смертью храбрых пали невинные лошади. Стрелки с обоих сторон попрятались за камни и кустарники и периодически перестреливались. С нашей стороны звучали выстрелы двух мушкетов, которым отвечали все четыре бандита. Стрелять с такого расстояния, только стрелы терять, поэтому я, словно «агент 007», стал перебегать и переползать от одной ложбинки, кустарника или валуна к другому. Требовалось так покрасться, чтобы наши «снайпера» шальной дробью меня самого не подстрелили – «зоркости» хватит.

Подобравшись метров на 70, встал на колено за кустом высокой травы, достал из своего вещмешка арбалет, взвёл, прицелился и поразил одного похитителя стрелой в спину. Поле этого юркнул за куст. Выждав минуту, осмотрелся, прицелился и в спину «присадил» второго стрелка. Те активно ругались, отчего оставшиеся узнали, что появился кто-то ещё, кто их мочит. Бросив раненых, парочка метнулась в сторону своих лошадей. Естественно, что бежали они в мою сторону. По этой причине я тихо сидел за кустиком, а когда они оказались рядом, выскочил и в упор разрядил арбалет. Третий упал, как подкошенный, а я бросил арбалет, выхватил шпагу и погнался за последним похитителем. Тот тоже выхватил шпагу и атаковал меня. Я стал маневрировать, занимая такую позицию, чтобы бандит стоял между мной и своими подраненными сообщниками.

Тот заговорил:

– Недооценили мы вас, русы.

– И на старуху бывает проруха. Сдавайся! Расскажешь о вашей организации, и я обещаю тебе помилование.

– Меня убьют в любом случае.

– Я заберу тебя и высажу в Эспаньоле, на Кубе или в Луизиане. Начнёшь новую жизнь.

– У меня другое предложение. Пропусти меня и останешься жить.

– Меня не поймёт губернатор. Защищайся.

Я увидел, как оба наших испанца побежали к раненым бандитам, поэтому сосредоточился на фехтовании с идальго. Мужик был хорош. Он также увидел, что его сообщников захватили, но голову не потерял, а продолжал весьма разумно атаковать. Я отступал, не сближаясь с ним, но и не давая сесть на лошадь.

– Дерись, черт бы тебя подрал!

– Зачем? Моя задача не дать тебе убежать. Втроём мы тебя быстро спеленаем. К тому же, мой друг, мне надо многое у тебя узнать, а если я начну драться по-настоящему, то ненароком могу заколоть тебя. Так что, извини, братан, сражаюсь, как требует дело.

Мужик продолжил наступать, но я отскакивал и вязал его боем, не давая сбежать. Фехтуя, прокричал ему:

– Сдавайся!

– Вете аль Диябло!

– Не надо посылать меня к дьяволу, мне и тут хорошо.

В это время к нам подбежал солдат с саблей, собираясь напасть на бандита. Тот сделал финт и наколол федерала. В это время я сделал ответный выпад и поранил бандиту ногу.

– А-а-а, Диябло!

Мужик захромал, а в это время подбежал второй испанец, коим оказался Армандо.

– Армандо, задержи, но не убивай его – нам нужны пленные для допроса.

– Я понял тебя, Алехандро.

Пока он сражался с раненым, я вытащил из рюкзачка верёвку, раскрутил лассо и накинул его на шею венесуэльцу, свалив того на землю. Вместе с Армандо набросились на него и верёвкой повязали руки. Вскоре появилась целая толпа солдат. Двум раненым похитителям я заткнул их кровоточащие раны тампонами из порванной рубахи погибшего бандита. С ними надо было пообщаться, а потом пусть умирают. Пленных доставили в резиденцию алькальда, где Кортес лично допросил всю троицу. Вначале они решили поиграть в молчанку, но испанский тюремный мастер оказался профессионалом, так что мы узнали имя нанимателя. А нанял их крупный плантатор из Каракаса по фамилии Пулидо. Я присутствовал на этих мероприятиях, поэтому был в теме признаний.

После этого за обедом, а когда же ещё поговорить о делах, мы обсудили перспективы. Говорил вице-король:

– Господа, работа комиссии под руководством графа де Веги весьма успешна – выявлен заговор против короны. Сейчас вопрос заключается в том, замешан ли в этом деле Хорхе Лопес или это заговор несогласных с политикой властей плантаторов. Алехандро, а ты что об этом думаешь?

– Надо пообщаться с Лопесом, чтобы сделать выводы. Возможно, он подавал прошения на увеличение автономии его провинции. Если такое было, то, скорее всего, именно он стоит во главе заговора. Если нет, тогда это местная хунта подняла голову и готовит переворот. В любом случае мы точно знаем одного заговорщика. Надо захватить его и поговорить в вашем подвале.

– Я пошлю войска?

– Нет, дон Хосе, так мы только спугнём их. Надо тихо выкрасть Пулидо. Когда он окажется у нас, мы сможем вытрясти из него информацию и арестовать остальных. Вот тогда потребуются войска, потому что предатели могут поднять преданных им солдат против нас.

– Виконт, вы так лихо проворачиваете такие операции, что я прошу вас лично заняться этим Пулидо.

– Хорошо, дон Сезар.

Отряд из 20 всадников отправился в Каракас. Радовало то, что мы шли по горячим следам, поэтому заговорщикам ещё не было известно о провале похищения. В отряде кроме рядовых солдат были я, Павел, Алексей, самый похожий среди нас на испанца Виктор Шубян, Альфонсо и командир отряда Армандо. Через несколько дней мы добрались в столицу наместничества Венесуэла. В это же время из Маракайбо по торговым делам в порту Каракаса бросил якорь галеон.

Прибыв в город, сразу занялись разведкой. От прямолинейных, как испанская шпага солдат, толку было мало, поэтому тайным наблюдением за клиентами занимались русы. Жил Пулидо в элитном районе города, где обосновалась городская знать. В отличие от вице-короля, этот парень себя хорошо охранял. Его дом больше походил на крепость, чем на гасиенду, да ещё человек 20 несли там постоянную охрану. Требовалось сильно попотеть, чтобы захватить эту цитадель. Поэтому штурм отложили на крайний случай, выбрав альтернативное решение. Сразу установили наблюдение, которое продлилось дней десять.

Леонсио Пулидо был членом парламента провинции Венесуэла, куда три раза в неделю ездил позаседать. Кроме этого он уважал театр, посещая его по выходным. По манере общения с подчинёнными сразу бросалось в глаза бьющее через край высокомерие аристократа. Сам же плантатор имел спортивную фигуру и не знающее страха и жалости сердце конкистадора. В отличие от него, наместник провинции, генерал Хорхе Лопес, своей внешностью напоминал крысу – хитрый, изворотливый и очень опасный. У меня сложилось впечатление, что все тёмные дела он предпочитал делать чужими руками, оставаясь в сторонке.

И вот поздним субботним вечером в дорогой карете плантатор возвращался из театра. Его сопровождали четыре вооружённых всадника. Следом за каретой пристроились пять кавалеристов, а когда кавалькада оказалась напротив сквера, путь ей преградила выехавшая из переулка телега с несколькими вооружёнными мужиками. В это время с обеих сторон дороги из-за деревьев к карете бросились какие-то люди. Накидывая на охранников и кучера ловчие сети и лассо, они стали валить их с лошадей и козел кареты. Едущие позади всадники остановились и достали пистоли.

Я дёрнул дверь остановленной кареты и сразу вставил в проём топчан с соломой. Раздался выстрел и топчан дёрнулся, получив пулю из пистоля. В это время в дверь с другой стороны ворвался наш солдат. Раздался новый выстрел и крик раненого. Пользуясь тем, что Пулидо отвлёкся на второго солдата, я заскочил в карету. Оказавшись внутри, врезал плантатору кулаком в зубы, выкрутил ему руку и свалил на пол. Его вытащили наружу и связали верёвкой. Охранников тоже связали, а одного слишком резкого – закололи саблями. Закинув пленных и погибших в карету, помчались в порт.

Отряд с пленниками оказался на галеоне и отправился в Маракайбо. Кораблик спешил домой. Я спустился в трюм, где содержались пленные, желая пообщаться с плантатором:

– Буэнос диас, сеньор Пулидо. Знаете, зачем вас выкрали?

– Понятия не имею, сеньор «как вас там».

– А вот грубить мне не надо. Или одной зуботычины вам показалось недостаточно? Меня зовут Алехандро Михайлов виконт де ла Пальма.

– Русское имя, а титул испанский. Странно.

– Не поверите, но короли Испании, что покойный Фернандо, что здравствующий Карлос, наградили меня за оказанные короне услуги. Так вот, вас выдал Бартоломью и его подельники.

– Предатели!

– Увы, испанский сапог не каждый выдержит. Это и вас касается. Предлагаю, пока вы ещё целы, пойти на добровольное сотрудничество и выдать заговорщиков.

– Не знаю, за какие услуги короне вас наградил король, но вы предлагаете мне недостойное чести кабальеро дело. Вы предлагаете предательство.

– Знаете, чем заканчивают все принципиальные личности, когда сделают дело?

– Чем же?

– Ядом в пище или мизеркодом в сердце. И отправит вас туда ваш главарь Хорхе Лопес. Вы неудобны, если заговорщики победят.

– Я ничего не скажу. Ищите всё сами.

– Вы сохраните тайну имён, но сдохнете с верёвкой на шее.

– Идеалы свободы…

– Не смешите меня этим бредом. Вы и так свободны. Вам хочется либо больше денег, либо власти, либо обеих прелестей сразу. Ладно, я вас предупредил. Вы можете стать героем, предотвратившим заговор, либо изгоем, претерпеть жестокие муки и умереть на виселице. Ваше имя предателя короны будет опозорено.

Мужик отвернулся. Не дождавшись ответа, я вышел на палубу. Ко мне подошли братья Кортесы:

– Сеньор Алехандро, что скажете?

– Скажу, что это что-то вроде главнокомандующего, но не король.

– И кто же этим всем заправляет?

– Предполагаю, что Лопес. Их обоих надо казнить здесь. Тогда вы лишите заговор головы и рук.

– Понятно, виконт.

Вице-король Кортес и граф де Вега тоже были людьми, не боящимися крови, к тому же имевшими личные счёты к похитителям. По этой причине Пулидо пытали так, что он не выдержал и сдал многих заговорщиков. В Каракас прибыл полк кирасир, арестовавших Хорхе Лопеса и десяток плантаторов и чиновников, которые не успели сбежать. Когда Хорхе увидел, как изувечили Пулидо, он выдал всех, при этом, объявив Пулидо главным организатором заговора. В ответ услышал: «Ну и падаль же ты, Лопес». Остальные арестованные в один голос указывали, что Пулидо и сбежавшие богачи являются главными организаторами заговора, а все они, обманутые ими агнцы, которые собирались идти с повинной, но чуть-чуть не успели.

На вечернем кофепитии ко мне обратился де Вега:

– Алехандро, есть идеи, что делать с заговорщиками?

– Лопеса и Пулидо казнить здесь – они слишком опасны по своим личным качествам, а остальных отвезти на суд короля. К тому же Пулидо очень плох и скоро помрёт, а его обязательно нужно показательно казнить при большом стечении народа.

– Ты прав, Алехандро. Надо всем показать, что любой заговор будет раскрыт, а корона не жалеет предателей.

– Ваша инспекция, дон Сезар, оказалась весьма продуктивной. Под вашим руководством был не только раскрыт опасный заговор, но даже чарестованы все главные изменники.

– Это верно, Алехандро!

Я же обратился к вице-королю:

– Дон Хосе, в свете последних событий я хотел бы обратиться к вам с немного необычной просьбой.

– Что такое, Алехандро? Ты и твои друзья столько сделали для короны и меня лично, что я выполню любую твою просьбу, которая будет в моих силах.

– Дело в том, что Анита и Паоло любят друг друга и хотели бы пожениться.

– Алехандро, это удар ниже пояса!

– Но вы же обещали, дон Хосе. Паоло богат, успешен, благодаря вам может стать бароном. Но главное, молодые люди любят друг друга. Так ли важна приставка гранд, если дело касается счастья дочери? К тому же Паоло не только капитан, но и успешный негоциант, отчего богаче половины ваших грандов.

– А ты женат, Алехандро?

– Да, причём, поженила меня российская императрица на племяннице правителя Корсики. А как это произошло, я вам сейчас расскажу.

Народ заслушался перипетиями нашего знакомства и прибытия девушки в Россию. Закончив рассказ, я продолжил сватовство:

– Так что, дорогой дон Хосе, прошу руки вашей дочери Аниты для капитана моей эскадры лейтенанта Павла Невова.

– Анита, ты согласна выйти за Паоло замуж?

– Да, отец.

– Паоло, ты согласен взять в жены Аниту Кортес графиню де Альказар?

– Да, дон Хосе, согласен.

– Благословляю вас, дети мои. Свадьбу сыграем здесь через пару недель. После этого мать Аниты также благословила дочку и Павла. А уже на следующий день на центральной площади города состоялся открытый суд, где Лопеса и Пулидо приговорили к смертной казни через повешенье с конфискацией имущества, а остальные аристократы подлежали отправке в Испанию на королевский суд.

Глава 5. Граф дель Коро

Пока Павел готовился к свадьбе, четыре фрегата и два галеона совершили набег на Тобаго. Изначально остров принадлежал герцогству Курляндия, но уже много лет на нём командовали голландцы, ныне возглавляемые братьями Лампинус, а курляндские колонисты давно растворились среди новых поселенцев. Голландские плантаторы, евреи и французские гугеноты завезли сюда африканских рабов и теперь богатели на торговле с метрополией и пиратстве. Захватывать остров я не собирался, а столицу Лампинсштадт и её губернатора Адриана Лампинуса навестить решил.

Технология захвата была успешно апробирована на Барбадосе и Гренаде, поэтому за пару суток до начала операции в порт вошёл бриг, высадив группу негоциантов-разведчиков. Парни погуляли по городу, высматривая укрепления, численность гарнизона, места расположения складов и домов начальства, а затем убыли к ожидающей их в устье Сукре эскадре.

На совещании капитанов командир группы Владимир Лезнов обрисовал ситуацию:

– Пушек много, со стороны острова крепостных стен нет, а со стороны моря крепкие укрепления. Чисто физически запаришься бежать в гору, а под обстрелом – вообще гиблое дело. Губернатор живёт в большом двухэтажном каменном доме без внешних окон. В квартале находятся ещё десятка три домов богатых людей. В городе две казармы – одна расположена возле богатеев, а вторая у порта. Численность гарнизона не более 100 человек. У торговцев узнали, что сейчас время сбора урожая, поэтому в портовые склады плантаторы свозят товар.

– Точно свозят?

– В порту видели телеги с мешками какао, сахара, риса, бочонками с индиго и фруктами, а приказчики сдавали их на склады. Кораблей в гавани совсем нет, кроме десятка яхт и рыбацких баркасов.

– Володя, давай ещё раз о крепости расскажи.

– Как таковой крепости нет. Есть три террасы, укреплённые подпорными стенками из камня. На них установлены по десятку пушек, которые простреливают всю гавань и порт. В городе насчитали примерно 600 домов.

– Если взять за основу отца и одного взрослого сына, то в столице проживает более тысячи взрослых мужчин, способных держать оружие.

– Богачам прислуживают негры, а ещё есть негры, которые корячатся на плантациях.

Лунной августовской ночью четыре сотни бойцов высадилась на диком пляже и, совершив марш-бросок на семь километров, вышли к дальним от моря окраинам города. Первое, что сделали отправленные старшим лейтенантом Орловым диверсанты, это уничтожили часовых у пушек верхней террасы и возле казармы, а следом пал патруль из пяти человек, обходящий «верхний город». После этого отряды разделились: 200 бойцов под командованием Орлова отправились в порт, попутно уничтожая дежурных у пушек на нижних трёх террасах, а оставшиеся бойцы под началом лейтенанта Николая Филя заблокировали казарму и приступили к захвату вилл начальства. Матросы перебирались через заборы и проникали в дома через открытые из-за жары окна вторых этажей. Если ставни были закрыты на крючки, применяли специальные приспособления, которые по моему заказу сделали кузнецы в Маракайбо.

Где-то получалось тихо, а где-то слышалась стрельба. В порту также разгорелся бой, стали раздаваться выстрелы мушкетов и взрывы гранат. Гарнизоны обеих казарм попытался вырваться на улицу, но были загнаны назад гранатами и мушкетным огнём.

Я сидел на стуле в спальне дома, а передо мной в ночной пижаме стоял губернатор. Он выпустил пар, грозя мне карами всего флота Голландии, после чего я мы разговорились:

– Господин Лампинус, пока ваш флот сюда доплывёт, я буду брать «призы» где-нибудь у берегов Ост-Индии, поэтому успокойтесь. Я не желаю причинять вам боль, а испанцы умеют это делать. Вы же знаете, сколько они придумали разных пыточных приспособлений?

– Но вы же не испанец!

– Я голландец, если вам от этого станет легче. Зовите меня Михель Кирк. Прошу вас выдать мне ключи от вашей пещеры с сокровищами.

– Я не могу. Герр Кирк, я столько трудился, создавая этот капитал. У меня 300 торговых судов. Вы не поверите, как тяжело управлять таким количеством матросов.

– Герр Адриан, скоро вы награбите или заработаете, называйте это как хотите, в десять раз больше, ибо цены на товары растут. Миром правит инфляция и те, кто её создаёт – владельцы товара и связанные с ними правители стран. Владея ресурсами, в погоне за наживой вы ежегодно поднимает цены. Так что то, что вы заработали за 5 лет в 1750-х годах, сейчас отобьёте за год. Или я неправ? Герр губернатор, я вам искренне сочувствую, но войдите в моё положение. Чем я хуже вас? Я тоже хочу быть богатым как вы, но у меня всего лишь 20 судов, а не 300. Помогите мне, и я вас не забуду.

– Уж лучше забудьте! Если вы меня ограбите, тогда я стану нищим, и вы не сможете быть таким как я.

– Точно подметили, тогда давайте просто подпишем купчую – я продаю вам ваше здоровье, а вы мне монеты.

– Герр Кирк, вы жестокий человек. Я столько работал над этим, а вы хотите всё забрать. Я был практически нищим и своим трудом добился такого положения.

– Вы это уже говорили. Хорошо, герр Адриан, давайте уточним происхождение ваших капиталов. Вы практически бесплатно эксплуатируете несчастных негров, заламываете цены на свой товар в метрополии, вам отдают каперскую долю пираты острова, ваши капитаны топят и грабят суда своих конкурентов. Откуда у вас столько кораблей? Как вы смогли за 20 лет создать такой флот, если были нищим? Так не бывает. Наверняка, ваш дед был купцом, и отец был купцом, и теперь вы купец и губернатор целого острова. Тем более, я не забираю ваш флот – зарабатывайте с его помощью дальше.

– Герр Кирк, давайте искать компромиссы! Я предлагаю вам свою дружбу и взаимовыгодный бизнес. Я стану продавать вам товар, а вы его покупать.

– Отлично придумали, но мне не подходит. Увы, герр Лампинус, я вижу, что вы совсем не хотите делиться. Вы – человек, нарушающий законы Евангелия.

– Я набожен и хожу в церковь, правда, только по вечерам. Что же я нарушаю?

– Заповедь, мой друг, заповедь о том, что надо делиться с ближним и не быть таким жадным. Друг мой, вы просто вынуждаете сделать вам немного больно. Филь, неси кусачки, начнём с ногтей, а там и до пальцев доберёмся. Подумайте, герр Адриан, ведь ничего не изменится в вашем статусе – вы остаётесь губернатором, у вас есть ваш флот в 300 кораблей, а для пополнения закромов у вас вся жизнь впереди. Правда, это будет лишь в случае, если вы сегодня отдадите накопленное.

Разговаривая с ним, мне вспомнилась шутка: «Саша был настолько жадным, что не пользовался мессенджерами, потому что там была надпись «Поделиться». Следом за губернатором выдавали свои тайники прочие находящиеся у власти проныры, ростовщики, торговцы и непонятные капитаны. Поскольку порт и батареи были захвачены, к пристани чалились мои суда, в трюмы которых загружали содержимое складов, а также пушки, порох, мушкеты и сундуки с деньгами. Мы взяли неплохую добычу.

Вернувшись в Маракайбо, я передал вице-королю и Сезару де Веги каперский сбор в десятую часть захваченных монет, порадовав обоих. После этого всю неделю проходили свадебные торжества, после которых эскадра отправилась в Старый Свет, а молодожёны обещали родителям Аниты вернуться на следующий год. Линкор де Веги отплыл в Испанию, увозя домой графа, а Изабелла решила путешествовать в моей каюте.

Выяснив у бывалых капитанов местную «розу ветров», пошли знакомым маршрутом. Находясь в районе Колона, на горизонте увидели чью-то эскадру, идущую в сторону Новой Гранады. Наши трюмы были заполнены местными товарами, поэтому в разборки не полезли, продолжая идти выбранным курсом. В Колоне забрали бриги, а Сан-Лоренцо добрали панамской продукции, после чего на нашем пути оказалось капитан-губернаторство Куба. Не в пример тем колониям, где мы побывали, Гавана имела мощные береговые капониры и большую крепость. Этот город можно было взять только с суши, потому что пушки форта размолотят любую приблизившуюся эскадру, да и то пришлось бы попотеть.

Баркентина вошла в порт, а эскадра легла в дрейф на рейде Гаваны. Узнав, что на кораблях находятся дамы из высшего света Мадрида и Санта-Фе, нас пригласил к себе капитан-губернатор Кубы Деметрио Карденас. Изабелла, Анита и все мои капитаны присутствовали на званом ужине. Этим вечером я, можно сказать, подружился с капитан-губернатором:

– Виконт, ваша флотилия очень похожа на эскадру, которая недавно разбила пиратский флот Москитии. Об этом судачит весь Новый Свет.

– Сеньор губернатор, это наших рук дело. Я имею каперский и репрессальный патенты вице-короля Новой Гранады, дона Кортеса, так что собираюсь частенько бывать в ваших краях, дабы бороться с этим злом.

– Отлично сказано, виконт Алехандро! Бывайте почаще, чтобы очистить наше море от этого сброда.

– Хорошо, сеньор Деметрио. Но кроме пиратов нас интересуют торговые дела, а на вашем острове есть много товаров, востребованных в нашей стране.

Почувствовав прибыль, он ещё сильнее проникся к нам своим расположением. На следующий день был дан бал в честь гостей, так что все капитаны познакомились с местным «высшим» обществом: дворянами, важными чиновниками, плантаторами и негоциантами. В Гаване мы пробыли неделю, дав отдых командам и прокрутив совместные дела с Карденасом и его компаньонами. Для нужд команд и продажи в России были закуплены фрукты, табак, томаты и картофель. По совету Деметрио отправились в другие порты острова.

Причалив в городе Тринидад, докупили табак и сигары из него, какао и кофе. Спрятавшись от разбушевавшегося на море торнадо с сильными штормами, ветром и ливнем, пришлось несколько дней отстаиваться в мелководной бухте. Команда болталась по городу, оставляя деньги в тавернах. Офицеры и мичманы знакомились с богатыми креолками, а матросы с дамами попроще.

Здесь я побывал на негритянском празднике, устроенном в честь их бога Санты. Это напомнило празднование культа Вуду, но мне объяснили, что это всё-таки Санта. Весь день негры готовили большую «поляну» с едой, а вечером, когда наступил праздник, в длинных хижинах курился наркотический дым, били барабаны, женщины и наряженные в шаманские костюмы мужчины танцевали «дикие» танцы, в общем, отмечали этот праздник, как делали их предки. Было необычно и даже страшновато наблюдать за людьми, вошедшими в состояние транса, усиленного наркотическим ароматом. Женщины и мужчины со стеклянными глазами и искажёнными гримасами лицами без устали несколько часов скакали под ритмы там-тамов. Всю ночь мне снились кровавые негритянские божества, отчего я просыпался в холодном поту. Я понял, что надо подальше сваливать от такого сильного шамана, сумевшего внушить электорату такие сны. Затем на юге острова суда причалили к пристани порта Ла Эсперанса. В окрестностях города были медные рудники, так что я выкупил весь выставленный на продажу металл, что составило больше двадцати тонн.

Обойдя остров, наткнулись на английскую эскадру из четырёх судов, идущую к Ямайке. Мы дали холостой залп, они ответили на приветствие, после чего корабли сблизились метров до 30. С линейного корабля ко мне обратился его капитан, крича в рупор:

– Сэр капитан, меня зовут контр-адмирал Эндрю Шевинс.

– Рад приветствовать вас, контр-адмирал. Командир эскадры, капитан третьего ранга Александр Михайлов.

– До нас дошли вести, что в боях с пиратами вы уничтожили больше десятка судов, не потеряв ни одного.

– Вначале мы уничтожили 5 судов французских пиратов у Колона и Сан-Лоренцо, а затем встретились в бою с пиратской эскадрой. Вас правильно информировали, сэр, в трёх сражениях мы утопили 18 кораблей. Потом совершили набег на Пуэрто-Пергас и Ваунт, спалив эти города.

– Это феноменально, капитан! Переходите со всей эскадрой на службу в британский флот. Мы ценим таких капитанов.

– Для меня честь служить в самом сильном флоте мира. Благодарю за предложение, но мы – торговый флот. Это приносит больше денег.

– Торговый? Если так воюет торговый, то какой у вас военный?!

– Нет, адмирал, так воюет только моя эскадра, а остальной флот у нас обычный.

– Кто вы?

– Русские, но имеем каперский патент вице-короля Новой Гранады.

– Счастливого пути. Капитан, если передумаете – найдите меня. Я умею ценить таланты!

– Благодарю вас, сэр! Удачи вам!

Эскадры разошлись, а я стал насвистывать мелодию из кинофильма "Джентльмены удачи". Было приятно, что боевой адмирал так оценил наши труды. Затем поделился с народом содержанием нашей беседы.

После этого мы зашли в последнее место на Кубе, где собирались побывать. Недалеко от Эсперансы расположились порты Никара и Антилья. В окрестных шахтах негры добывали железо, марганец, хром, кобальт и никель, а кузнецы выплавляли их. Последние три металла ещё не были описаны европейскими учёными, имея общее название молибден. Я долго рассматривал полуфабрикаты, а затем выкупил у местных торговцев всё, что было выставлено на продажу. Цены были в разы дешевле, чем в Европе, разве что железо было сопоставимо. Так что трюмы наших судов стали ещё круче забиты местными товарами.

Здесь начался сезон торнадо, отчего Карибское море становилось весьма опасным. Да и поздняя осень была не за горами, и ходить в это время по Атлантике не рекомендовалось. Но раз оказались в этом регионе, я решил побывать в логове французских пиратов – знаменитой Тортуге. По пути заглянули в гаитянский порт Ле Гонаив, где отстаивалась французская карибская эскадра, оценив её мощь, и для порядка, мол, чего припёрлись, купив немного тростникового сахара и индиго. Чтобы сбить с толку французов, ушли вдоль острова к испанской части острова Гаити, где располагалось капитан-губернаторство Эспаньол. Обогнув его, вышли в океан, но направились не в Европу, а к Тортуге.

Вскоре на горизонте появился остров Черепахи. Чтобы не настораживать пиратов, повернули не в порт, а к его восточной, пустынной части, встав на якоря в тихой бухте. Остров был маленьким, имея пять километров в ширину и тридцать в длину, так что идти было недалеко. На берег вместе со мной высадился десяток разведчиков, направившись в главный порт острова с названием Ле Роше. У пристани постоянно было пришвартовано с десяток судов. Одни уплывали, а новые прибывали, занимая освободившиеся места. Это были не пиратские суда, а корабли уважаемых каперов и торговцев. Вечером в порту бросил якорь трёхпалубный 80-пушечный линейный корабль «Сен-Дени» под флагом ВМС Франции.

Сам порт, городок и крепость являлись местом жительства бывших и действующих пиратов, и обслуживающего их персонала. По краям порта виднелись два каменных редута с установленными на парапете пушками, а вглубь острова вдоль реки расположился сам городок. Некоторые дома выглядели богато, большинство строений было гораздо проще – там жили рядовые пираты, мелкие торговцы, ремесленники, работники таверн и портовые шлюхи. В конце города над домами возвышались стены небольшой крепости, пушки которой контролировали подступы к порту, город и окрестности. Похоже, что начальство и адмиралы пиратского братства жили в этом форте.

Вдоль набережной расположилось множество питейных заведений, где прожигали жизнь вернувшиеся из похода команды. Так и команда "Сен Дени" была отпущена на берег, оставив на борту лишь дежурную смену. Я с парнями обошёл город, потолкался на рынке, посидел в таверне, узнав, где располагается дом губернатора Жана Домерга, семья которого несколько поколений правила островом. Затем прогулялись по торговым лавкам и выяснили, что все построенные в порту пакгаузы принадлежат богатым торговцам, в том числе губернатору. Пираты сдавали им награбленное в походах добро, а те перепродавали товар заходящим в порт капитанам. Мои парни узнали цены, решив при возвращении в Европу обязательно посещать остров. Награбленный товар здесь был дешевле, чем у испанских торговцев.

Вот и команда линейного корабля, стоящего на приколе у пристани перед переходом в Европу, весь день заполняла трюмы. К вечеру корабль был готов к плаванию, но капитан, похоже, чего-то ждал. Оплатив выпивку компании французских матросов с линкора, узнал, что они ждут эскадру капитана Шарля Перри, которая должна вот-вот вернуться из похода в Барранкилью.

– А что в этом городе интересного?

– О, месье капитан, это очень хороший город. Испанцы собирают продовольствие, кофе, коку, золото и изумруды, чтобы отвезти в Испанию, а мы, если удаётся, забираем его у испанцев.

Насколько я знал город Барранкилья, расположенный недалеко от Маракайбо в провинции Колумбия, являлся крупным и зубастым портом. Мне самому стало интересно узнать, что у французов получилось из этой затеи. Дело заключалось в том, что пушки береговых батарей всех крепостей были в два, а то и в три раза длиннее корабельных, отчего стреляли на расстояние в два раза дальше. По этой причине атаковать при свете солнца крупные порты с моря «в лоб» являлось сложным и даже глупым занятием. Гарнизон такого важного города также был немаленьким, поэтому пиратскому десанту надо было что-то придумать, чтобы без фатальных потерь ограбить склады и горожан. По этой причине я решил задержаться. Пара разведчиков вернулась на баркентину, чтобы сообщить о результатах наблюдения и новых планах.

В тот же день к Ле Роше подошёл возглавляемый Лобовым десант из сотни абордажников и полноценной корабельной сменой из опытных моряков и офицеров. Народ спрятался среди холмов, покрытых густым тропическим лесом, ожидая отмашки действовать.

Коротая вечера на палубе корабля, Анита и Изабелла расспрашивали Павла:

– Паоло, ты не хочешь рассказать, что мы тут делаем?

– Командор хочет подёргать за вымя пиратов Тортуги, вот мы тут и стоим.

– Пиратов самой Тортуги! Их же очень много.

– Командор знает, что делать, так что всё будет норма.

– А почему ты не отправился на берег?

– Потому что я женился и командор посчитал, что негоже мне рисковать головой. Вдруг сделаю вдовой молодую жену.

– Это очень опасно?

– Всякое может быть.

– А командор не боится за себя?

– Знаешь, Анита, у меня такое ощущение, что командор ничего не боится. Его словно охраняют ангелы. Я знаю, что он разговаривает с ними.

– Как это возможно?

– Он говорит, что ангелы рядом с нами, но не вмешиваются в дела людей. Правда, у них тоже бывает отпуск на божественную учёбу, когда они переходят на новые энергетические уровни. Так вот, к ним нужно обращаться и благодарить за помощь в делах. Чем чаще это делать, тем сильнее наладится контакт. И тогда они, откликаясь на призывы людей, станут помогать более явно.

– Никогда не думала об этом.

– Я тоже. Наш командор очень много чего знает, а я верю ему.

На город упали сумерки. Губернатор Домерг и контр-адмирал Андре де Плесси сидели на веранде губернаторского дома и обсуждали события:

– Жан, не хочешь отправиться во Францию?

– Нет, Андре, я здесь главный, а там меня даже не заметят. Вот дождусь очередную эскадру, вернувшуюся с набега, получу свою долю и буду ждать следующую. Такова жизнь. У тебя какие планы?

– Заберу товар и золото, доставлю в метрополию и прикуплю себе деревенек с сервами. Слава богу, сейчас нет войны. Я еле выжил в сражении против эскадры адмирал Хоупа под Брестом, потеряв линкор. Мне почти пятьдесят лет и хочется покоя, а не ярости сражений.

– Да, Андре, время бежит. А помнишь, как ты сам пиратствовал?

– Конечно. Начинал матросом, потом боцманом, штурманом и капитаном, пока не поступил на службу в королевский флот. Что-то долго нет Перри. Может быть, его разбили?

– Прибудет, он грамотный капитан.

– Не хотелось бы, чтобы он встретился с новой испанской эскадрой.

– Той, что разбила флот пиратов Москитии?

– Именно.

Пришлось забираться на крепостную стену по заброшенной верёвке с «кошкой». Зацепив за стену маленький абордажный якорь, десяток парней взобрались наверх, не обнаружив на стене часовых. Тихо спустившись вниз, прикололи у ворот двух дремлющих на посту часовых, а следом отдыхающую в караулке дежурную смену. После этого парни накинули поверх своей одежды французские камзолы, взяли мушкеты и встали на дежурство, а остальные отправились к дому губернатора. Прикрываясь разросшимся деревом манго, группа матросов перебралась через забор и оказалась во дворе. Я шёл первым. Увидев на веранде второго этажа сидящих людей, о чем-то мирно беседующих, решили их не беспокоить. Пара охранников сидела в своём флигеле возле ворот, конюх, повара и служанки готовились ко сну, лишь дворецкий находился на дежурстве. Похоже, он сидел в комнате, из которой был выход на веранду, готовый по зову хозяина принести ещё закуски или выпивки. Его я увидел, когда он вынес на веранду блюдо с едой. В моём животе даже заурчало от вида того, с каким аппетитом оба моряка отправили себе в рот ароматно пахнущие обжаренные в кляре креветки.