Инвентарный номер нуль

Дело о пропавшем скелете

Глава первая, в которой Анастасия Петровна пьет чай и слышит крик

Анастасия Петровна не была детективом. Она была библиотекарем. Не в маленькой районной библиотеке, а в солидном, пахнущем старым деревом и тайнами, фонде редких книг при Музее антропологии. Ее мир состоял из каталогов, инвентарных номеров и тихой, никуда не спешащей мудрости фолиантов.

И вот в этот мир, в среду, около четырех дня, ворвался крик. Не просто возглас, а полный ужаса, дребезжащий визг, от которого по коже побежали мурашки.

Анастасия Петровна отложила в сторону карандаш, которым делала пометки в описи XVIII века, и вышла из своего кабинета. В коридоре, ведущем в анатомический зал, стояла практикантка Катя, белая как стена лабораторного гипса, и трясущейся рукой показывала на стеклянную витрину.

– Он… он исчез! – выдавила она.

В витрине, где еще вчера возлежал с гордым видом полный скелет «Сергея Николаевича» – так его шутя называли сотрудники, – была пустота. Лишь бархатная подушечка, на которой покоился череп, лежала криво, напоминая о недавнем присутствии «хозяина».

Появление участкового Анисимова, молодого и явно озадаченного, ничего не прояснило. Двери были заперты, сигнализация не срабатывала. Витрина закрыта на ключ, и ключ этот висел на поясе у заведующего отделом, Леонида Аркадьевича Громова, который, по счастливой случайности, был в отъезде на конференции в Сочи.

– Может, вам показалось? Может, его на реставрацию увезли? – неуверенно предложил Анисимов.

– Без ведома главного хранителя? И без записи в журнале? – холодно заметила Анастасия Петровна. – У нас, молодой человек, не бардак, а научное учреждение.

Участковый замялся. Дело явно пахло скандалом, а не криминалом, и энтузиазма у него не было.

И тут в Анастасии Петровне что-то щелкнуло. Возможно, сработали годы чтения детективов в перерывах между каталогами. А возможно, ее оскорбила сама мысль, что в ее упорядоченном мире можно безнаказанно нарушить правила. Пропажа скелета – это ведь как украденная глава из истории. Целая жизнь, пусть и давно завершившаяся, была стерта с музейной «полки».

– Хорошо, – тихо сказала она себе. – Давайте разберемся.

Глава вторая, в которой находятся странные улики

Пока Анисимов составлял рапорт, Анастасия Петровна надела белые хлопковые перчатки (привычка хранителя) и подошла к витрине. Она не искала отпечатки пальцев – это было дело полиции. Она искала несоответствие.

И она его нашла.

На бархатной подушке, кроме пыли, лежала крошечная, не больше семечка, соринка ярко-розового цвета. Резиновая стружка. Такую мог оставить ластик от карандаша для рисования.

Возле самой витрины, в щели между паркетными досками, торчал обломок ногтя. Длинный, ухоженный, покрытый бесцветным лаком.

И самое главное. Пыль на стекле витрины была слегка стерта в одном месте, и этот след напоминал не руку, а скорее… прямоугольник с закругленными углами.

Анастасия Петровна выпрямилась и окинула взглядом зал. Ее взгляд упал на стенд с доисторическими орудиями труда. Рядом на стенде висела карта миграций древних людей. И тут ее осенило.

– Катя, – обратилась она к практикантке, – вы не помните, кто вчера вечером засиживался допоздна?

– Да все, пожалуй, – всхлипнула Катя. – Марья Ивановна отчет писала, Виктор Степанович новую экспозицию готовил… Ах да! Илья, наш дизайнер, что-то чертил у себя в кабинете. Для нового буклета.

Илья. Тихий, замкнутый парень, который отвечал за все графические материалы. Он всегда носил с собой планшет для рисования.