По прозвищу «Кречет»

Пролог

^{Там, где бизнес – всегда найдётся место криминалу.}

^{Там, где любовь – всегда притаится ненависть.}

^{Там, где дружба – всегда ждёт предательство.}

^{Матвей Павлович Кречетов.}

^{Просто Матвей – для тех, кто ещё не знает, на что я способен.}

Матвей

Проснулся – и потянулся к ней, как делал каждое утро. Рука наткнулась на пустоту.

5:45. Третий день без Ланы. В доме такая тишина, что даже эхо моих шагов по коридору звучало как чужое.

Кофемашина отозвалась на прикосновение коротким писком. Жернова заработали с бодростью, которой мне сейчас так не хватало. Пока кофе капал в чашку, пошёл в душ. Без Ланы даже вода кажется холоднее.

Под струёй прикрыл глаза. Вспомнил, как она смеялась, упираясь мне в грудь:

– Ты серьёзно думаешь, что мы влезем в эту кабинку вдвоём?

А потом – влезли. И не только в кабинку.

Улыбка сама собой тронула губы… но тут же исчезла.

Да, может, и к лучшему, что они уехали. В Екатеринбурге сейчас снег, Анечка слепила снеговика и, сияя, показывала его мне по видеосвязи. А здесь, в Сочи, зима только на картинках. И, честно? Мне нужно было побыть одному. Разобраться с делами. В отеле – завал.

Хотя… «дела» – слишком мягкое слово для того, чем я занимаюсь.

***

Впервые увидев Лану в ресторане своего отеля, я замер. Огненные волосы, рост под метр восемьдесят, взгляд, от которого у меня перехватило дыхание. Я – метр девяносто, бывший морской пехотинец, владелец отеля… и в тот момент – просто мальчишка, впервые в жизни влюбившийся по-настоящему.

Она приехала отдыхать. А я – вышел в роли официанта (глупая прихоть, но хотел увидеть её без пафоса). Начал с бесплатных десертов от «администрации», закончил наглым вопросом: «Номер дашь?»

Она отшила. С достоинством. С усмешкой.

Но я не сдался. Потому что Лана – не просто женщина. Она – мой якорь. Моя слабость и сила одновременно. Она приняла и полюбила мою дочь, Анечку.

Я глянул на часы, сейчас в Екатеринбурге восемь утра. Потянулся к телефону, но остановил себя. Не буду будить, тем более… нас скоро будет четверо.

Лана носит под сердцем нашего ребёнка.

Эта мысль согревала даже в пустом доме.

Через пятнадцать минут я был в отеле. Администратор кивнула сонно – сезон спал, Сочи дышал ровнее. Я прошёл в кабинет, налил себе второй кофе и уставился в окно.

Внедорожник Коли въехал на парковку. Он припарковался, бросил взгляд на мой автомобиль, потом на окна второго этажа. Увидел меня, махнул. Всё как обычно.

Но сегодня – не как обычно.

– Привет, Матвей. Есть время? – Коля вошёл без стука. Всегда так. Мы с ним не просто начальник и охрана, мы прошли через огонь. И, возможно, скоро пройдём снова.

– Заходи.

Он протянул мне клочок бумаги:

– Почта. С уведомлением. Админ передала. Говорят, только лично тебе.

Я взглянул: «Кречетов Матвей Павлович» . Сунул извещение в карман и забыл.

***

Работа засосала, как болото. Вырвался только вечером – и поехал на почту.

Теперь сижу в машине. В руках – листок. В голове – пустота.

Если бы я знал, что этот клочок бумаги разорвёт мою жизнь на «до» и «после»…

Если бы знал, что спокойствие – иллюзия, а прошлое – не прошлое, а притаившаяся змея, которая только ждала, чтобы укусить…

Я бы сжёг это письмо не открывая. Но теперь поздно. И самое страшное – не то, что написано на бумаге, а то, что я должен сказать Лане.

Она ждёт ребёнка.

А я… я не уверен, что смогу их защитить.

Дорогой читатель, эта книга – и самостоятельная история, и продолжение романа «Желанный приз», где впервые встретились Матвей и Лана.

Если вы ещё не знаете, как огненная Лана покорила сердце хладнокровного отельера – добро пожаловать в начало.

А если помните каждую их сцену – готовьтесь: на этот раз ставки выше. А любовь – единственное, что может спасти их обоих.

Приятного чтения. И берегите своих близких – пока ещё можете.

Глава 1

Матвей

Самолёт прилетел в Адлер вечером.

До сих пор не представляю, как Лане удалось уговорить меня отпустить их на четыре дня. Я не из тех, кто легко выпускает близких из поля зрения.

Но вот они – мои девочки – уже бегут ко мне по залу прилёта.

– Папочка, привет! Вот мы и дома! – Анечка подскочила, обнимая и целуя меня в щёку.

– Привет, Анюта, ну наконец-то!

– А ты скучал?

– Да, очень. И Чара тоже.

Она тут же показала ручками что-то круглое и большое:

– Я слепила снеговика и назвала его Милаш! Папочка, я тебе покажу потом фотографии, ты удивишься, какой он красивый. А знаешь, почему Милаш?

– Потому что он ужасно милый?

– Да, да, да!

Я рассмеялся и поднял её на руки. Подошёл к Лане. Взял её за ладонь – и наши пальцы сами переплелись, как будто за эти дни разучились быть порознь. В её зелёных глазах – усталость, улыбка и что-то ещё.

– Привет, – сказал я.

– Привет, – ответила она, и в голосе – лёгкая насмешка.

– Никаких поцелуев, да?

Она прекрасно поняла, о чём я. Мы с ней давно договорились: при Анечке – никакого пыла. Хотя получалось это… не всегда.

Лана ответила одними губами:

– Чуть позже, потерпишь?

Я подмигнул, взял чемодан и повёл семью к машине. Даже «Рендж» будто обрадовался – издал особый звук, когда я снял сигнализацию. Как будто и он скучал.

По дороге домой Аня не умолкала: снеговик, бабушкины вареники, как Лана «чуть не упала на льду, но я её крепко держала!».

Я слушал, улыбался… и всё думал: а что, если это последнее спокойное возвращение домой?

Семь лет мы жили с Анечкой вдвоём. Нина Петровна помогала, конечно. Но дом был домом только наполовину – пока не появилась Лана. Характер под стать мне – «палец в рот не клади». С ней я впервые за долгое время почувствовал, что живу .

И теперь у меня два крыла вместо одного.

Подъехали. Ворота открылись. Аня, не дожидаясь, бросилась к двери, быстро набирая код:

– Чара! Привет, моя хорошая!

За ней – мы с Ланой. Наблюдали, как дочь прижимает к себе белоснежного щенка мальтийской болонки – подарок «зубной феи». (На самом деле – Олега, моего лучшего друга и крёстного Ани. )

Ужин, распаковка подарков от родителей Ланы, водные процедуры – и Аня с Чарой уснули, укутавшись в одно одеяло.

А нам с Ланой было совсем не до сна. Душ. Функция “тропический дождь”. Вода мягкими каплями стекает по коже, смешиваясь с прикосновениями.

– Я мечтал о совместном душе со вчерашнего дня, – прошептал я, целуя её шею, мокрые ресницы, волосы.

Лана прижалась ближе. От её прикосновений по телу пробежала дрожь. Мы были осторожны – она носит ребёнка. И её нежность от этого только усиливалась, кружа мне голову.

Потом, заворачиваясь в большое полотенце, она вдруг сказала:

– Мечты сбываются не только у Газпрома, верно?

Я улыбнулся:

– Верно.

Поднял её на руки. Она откинула голову назад, зная: я удержу. Всегда.

В спальне на маленьком столике её ждал сюрприз – пять крупных кистей винограда разных сортов. Её любимое.

Но Лана только тихо вздохнула, отворачиваясь к зеркалу:

– Мне врач запретил есть виноград.

– Почему?

– Он вызывает бурление в животе. А это вредно для ребёнка.

– Вот чёрт… Ты же очень любишь виноград!

– Не так сильно, как нашего будущего ребёнка. Так что я вполне потерплю.

Я откинулся на подушку, наблюдая за ней. Она расчесывала волосы – медленно, задумчиво.

И вдруг – без предупреждения:

– Ну теперь рассказывай, что тебя гнетёт?

Вся моя расслабленность мгновенно испарилась.

– Это так заметно?

– Ну, на лбу у тебя, конечно, не написано «тревога!», но я смогла распознать неладное ещё по дороге домой.

– Лана, ты как рентген.

Я достал из кармана пиджака письмо и протянул ей.

Она молча прочитала. Потом подняла глаза.

– Когда ты его получил?

– Вчера.

– Ты потерял целые сутки? Почему?

– Я не поеду.

– Матвей, тут речь о твоём отце! Родителей не выбирают.

– Выбирают. Анечка же выбрала тебя.

– Не уходи от темы. Так нельзя.

– Можно, Лана. Он смог меня и мать бросить – и я смогу. Мне неинтересно, какие у него проблемы.

Она встала, прошлась по спальне, потом ткнула ноготком в адрес на конверте:

– Ростов-на-Дону!

– Это недалеко, – кивнул я.

– Так поедем вместе?

Я подошёл, притянул её к себе, зарылся в огненные волосы. Я прикрыл глаза, вдыхая запах, такой любимый и родной.

И вдруг понял: она права. Я не смогу бросить его. Потому что, как бы я ни ненавидел прошлое – оно часть меня.

Глава 2

Лана

Анечка прижала нос к иллюминатору, размазывая конденсат ладошкой.

– Ланочка, смотри! Это облака-подушки! На них можно спать!

Я улыбнулась, глядя, как её глаза горят предвкушением.

Скоро дом.

Не Екатеринбург. Не квартира с воспоминаниями о Глебе.

А Сочи. Там, где Матвей. Там, где я наконец перестала быть «бывшей» – и стала женой, мамой, любимой.

Семь лет назад у нас у каждого была своя боль. У Матвея похороны жены и новорождённая дочь на руках. У меня – развод, страх и ощущение, что я больше никому не нужна.

Я приехала в Сочи в отпуск, чтобы просто дышать морем. Поселилась в отеле «Бриз», не зная, что он принадлежит ему. Мы гуляли по набережной, ели мороженое, смеялись над Анечкиными шалостями – а она сначала смотрела на меня с подозрением: «Это чужая тётя. Она украдёт папу?»

Но всё изменилось в ту ночь, когда Глеб нашёл меня даже в Сочи. Он не просто пришёл. Он хотел убить. Сказал, что если я не вернусь – «исчезну в море, как мусор».

Если бы не Матвей…

Если бы он не выскочил из тени, как гром среди ясного неба… Если бы не его кулаки, его ярость…

Глеб уехал в травмпункт с переломанной ногой, а Матвей добил его морально. Он быстро раскопал и передал блогеру из Екатеринбурга компромат на Олега: долги, мошенничество, угрозы.

Через неделю у Глеба не стало ни клиентов, ни репутации, ни желания вспоминать моё имя.

Так началась наша история. Не с цветов, не с ужина при свечах. А с крови, страха… и спасения.

И вот теперь – снова Екатеринбург. На пару дней. С Аней. У родителей. Я думала, что прошлое мертво. Но оно всегда возвращается в самый неподходящий момент.

Звонок резанул слух, когда мы пили чай с мамой. Аня строила из кубиков «дом для Чары». Голос в трубке – слизкий, неприятный:

– Светлана Андреевна! Это Ползунов, редактор шоу «Правда – ложь»! Весь Екатеринбург ждёт! Вы – жертва, героиня! А мы – платим пять нулей за эксклюзив и участие в выпуске! Где встречаемся, куда мне подъехать?

Я чуть не рассмеялась.

– Езжайте, куда хотите. Я не участвую.

– Ой, как жаль… – прошипел он. – Так и недолго у разбитого корыта остаться. А проснуться знаменитой – не так уж и страшно, правда?

Я отключила звонок.

Ползунов. Фамилия холодная, липкая, как… предупреждение.

Но я не собиралась возвращаться в тот ад.

Я – жена Матвея Кречетова и мама Анечки.

И у меня теперь есть дом, который защищён не только сигнализацией но и авторитетом мужа.

Остальные дни в Екатеринбурге у родителей были как сказка. Пушистый снег, снеговик по имени Милаш, подруга Настя, которая шепнула: «Глеб теперь боится выходить из дома – весь Екатеринбург знает, что он псих».

Родители попросили Анечку называть их «бабушкой Ингой» и «дедушкой Андреем».

– Ланочка, у меня правда теперь есть настоящие дедушка и бабушка? – спросила Аня, глядя на меня снизу вверх.

– Правда, моя хорошая. Самые настоящие.

Мы договорились: этот Новый год будем встречать в Екатеринбурге всей семьёй!

Я почти поверила, что всё позади.

А потом – аэропорт и он. Даже в толпе я узнаю его силуэт: высокий, широкоплечий, с такой походкой, будто весь мир ему подвластен.

Мой капитан.

Аня бросилась к нему – и он поднял её, как пёрышко, а потом посмотрел на меня. В его карих глазах – смешинки, усталость… и что-то ещё. Что-то тревожное.

– Никаких поцелуев, да? – спросил он, и я вспомнила наш последний поход в тир: как летом я чмокнула его в губы после удачного выстрела – и мы уехали, не достреляв пульки.

– Чуть позже, – прошептала я. – Потерпишь?

Он подмигнул. Взял чемодан. И повёз нас домой.

По дороге я хотела рассказать про Ползунова. Про «пять нулей». Про то, что прошлое не умерло. Но Матвей молчал, смотрел вперёд, сжимая руль до побелевших костяшек. И я поняла: у него проблемы. Или у нас.

Матвей уехал ночью: из письма, которое он мне показал, выходило, что его отец жив. Муж был лёгок на подъём и собрался за пятнадцать минут. Анечка уже спала. Проводила мужа и пошла на кухню, зная, что уснуть удастся нескоро. Приготовив себе горячее какао, прокручивала вечер, такой богатый на события. Рассказав мне о письме, Матвей ждал от меня именно поддержки. Я поддержала, но на душе скребли кошки. Стараясь отогнать от себя плохое предчувствие, подумала об отце Матвея. Интересно, какой он? Если этот человек действительно жив, то вполне может быть, что сын заново обретёт отца, а у Анечки появится дедушка.

Оставалось ждать, когда муж будет на месте и позвонит. По нашим подсчётам, утром он встретится с отцом. И, скорее всего, завтра к вечеру вернётся домой. Рассказать о своей сомнительной популярности и назойливом репортёре не получилось, значит, поделюсь с ним этой новостью, когда приедет.

Лежала с закрытыми глазами, вспоминая самую приятную часть проведённого с любимым вечера, – совместный душ. Не успели мы закрыть дверь ванной, как от жарких ласк, вперемешку с мягкими, тёплыми каплями душа, время, проведённое друг без друга словно исчезло. Я наслаждалась любовью мужа, отдавая во сто крат больше.

Заснула под утро. Не от усталости, а от воспоминаний о тёплом душе, о его руках на моей талии, о том, как он целовал меня – осторожно, как будто я – последнее, что у него осталось.

Глава 3

Матвей

Я медленно шёл к мрачному серому зданию, где находился тот, ради которого я сорвался, бросив семью. Внутри шевелился комок злости – прежде всего на себя. И на него за то, что однажды он просто исчез навсегда. А что же я? Практически сразу, как только узнал, что у меня всё ещё есть отец, поехал к нему. Стоило разорвать письмо. Стоило сказать «пошёл ты» и остаться с Ланой. Наплевать и забыть. Но я не смог.

Лана поддержала меня, и я был ей за это благодарен. Наскоро собравшись в дорогу, тем же вечером отправился в путь, и вот я на месте. Два часа сна на заправке и чашка горячего кофе придали бодрости. Глянул на часы – шесть утра.

Дождь сменился колючим ветром, с низкого, свинцового неба начал срываться снег. Я поднял воротник пальто и ускорил шаг. Отец… Интересно, какой он теперь? В памяти уже не осталось чёткого образа – последний раз я видел его в тринадцать лет. После этого он уехал в очередную командировку и больше не вернулся. «Какого чёрта вообще происходит?» – хмыкнул я и криво улыбнулся. Ладно, сейчас и узнаю.

Засунув руки в карманы, я миновал контрольно-пропускной пункт у входа, предъявил паспорт и остановился перед дверью с табличкой: «Клинический госпиталь. Хирургический корпус» .

Письмо прислал друг отца – Сергей Викторович Чижов. Написал коротко и тревожно: «Матвей, пишет тебе друг отца, от него я узнал, где тебя искать. Если успеешь, приезжай. Всё очень серьёзно» .

И да, письмо пришло именно на адрес гостиницы. Откуда он знал? У меня к нему был целый список вопросов – помимо самого главного: «Почему ты вернулся только сейчас?»

Дверь оказалась заперта. Сбоку я увидел кнопку звонка и нажал её несколько раз. Громкая, знакомая мелодия эхом разнеслась по коридору – и на мгновение я снова оказался в той старой квартире детства, где мама пекла пироги, а отец смеялся её шуткам. Я резко сбросил это наваждение и нажал на звонок ещё раз.

Ждать пришлось недолго. Почти сразу открылось окошко, и медсестра спросила:

– Вы к кому?

Я запомнил имя отправителя сразу – на память никогда не жаловался. Уверенно ответил:

– К Сергею Викторовичу Чижову. Срочно.

Она поджала губы, внимательно посмотрела на меня – будто решала, можно ли впускать, – и всё же открыла дверь:

– Приёмный час начнётся в восемь. Ожидайте.

– Спасибо, – кивнул я и вошёл внутрь.

Больница оказалась старой, словно застрявшей во времени. Я будто попал в советское прошлое – потрескавшаяся краска на стенах, запах хлорки и линолеума, тусклый свет ламп дневного света.

До восьми ждать не пришлось. Сергей Викторович – высокий, худощавый мужчина за пятьдесят, в полосатой больничной пижаме, – вышел ко мне, слегка прихрамывая. Окинул меня цепким взглядом и сказал:

– Похож!

Голос у него был бодрый, и пожатие руки – крепкое. Я ответил на приветствие и сразу перешёл к делу:

– У меня не так много времени. Давайте перейдём сразу к сути. Что вы хотели рассказать о моём отце?

Он хмыкнул и уже тише произнёс:

– Не только внешне похож, но и привычка сразу же «брать быка за рога», как у Пашки. Что ж, давай поговорим. Надевай халат и пошли в палату – здесь сквозит.

В больничном гардеробе было пусто. Я зашёл, быстро снял пальто и повесил его на один из множества железных крючков. Выходя, прихватил белый халат и накинул его на плечи. В палату шли молча. Лишь у самой двери Сергей Викторович обернулся, открыл её и пропустил меня внутрь. Так же без слов предложил стул, а сам сел на кровать – отчего железные пружины протяжно скрипнули.

– Это хорошо, Матвей, что приехал рано утром, – начал он, – чем меньше глаз тебя увидит, тем лучше. Но Паша ждал тебя ещё вчера. Времени почти не осталось. И прежде, чем я расскажу тебе об отце, хочу поблагодарить тебя за то, что приехал. Честно признаться, надежды было мало…

Я перебил его, коротко и прямо:

– В какой он палате?

Сергей Викторович слегка поджал губы и кивнул:

– Ты не мельтеши. Прояви немного терпения. И уважения!

О господи, о каком терпении он говорит? Я пододвинул стул к стене, уселся и начал нервно барабанить пальцами по подоконнику. Огляделся: палата была одноместной и скромно обставленной – раковина, одностворчатый шкаф, тумбочка да стул, который так любезно предложил мне «хозяин».

– У вас двадцать минут, – сказал я, глянув на часы. – А потом я уйду. Время пошло.

Собеседник удивлённо посмотрел на меня, а потом неожиданно расхохотался. Из глаз даже слёзы брызнули – будто я сказал что-то невероятно смешное. Наконец, взяв себя в руки, он хлопнул меня по плечу и произнёс:

– Ну вылитый Кречетов-старший! Ладно, к делу.

Лицо его стало серьёзным, голос – тише:

– Отец твой жив, но слаб. Он попросил связаться с тобой и очень ждал тебя.

– Так вы мне скажете, где он?

– Он был здесь, в палате напротив. Но ночью его перевезли в Воронеж. Ему нужно с тобой повидаться – он очень встревожен. Причины его беспокойства я не знаю, лишь выполнил его просьбу. А теперь решай: поедешь ли ты к нему в Воронеж или вернёшься домой.

Он встал, направился к двери, но на пороге обернулся:

– Как видишь, мне твои двадцать минут и даром не нужны. А вот тебе – даю время. Пожалуй, минуты хватит. Думай, сынок. Время пошло.

Глава 4

Лана

Матвей позвонил утром. Я уже отвезла Анечку в школу и вернулась домой, когда раздался его голос – короткий, усталый, будто он не спал всю ночь.

– Привет.

Я постаралась ответить бодро, надеясь, что новости хоть немного хорошие:

– Привет! Ну как дела?

Он помолчал. Потом глубоко вздохнул:

– Лана, послушай. Мне нужно в Воронеж. Оказывается, отца перевезли туда из Ростовской больницы.

– А что ты узнал?

– В том-то и дело, что ничего толком. Друг отца отметил, что, мол, хорошо, что я приехал рано. Чем меньше глаз меня увидит, тем лучше. А потом и вовсе сказал, что ночью отца перевезли в Воронеж. Чушь какая-то. Не люблю загадки.

– Поедешь?

– Несмотря на то, что этот Чижов явно темнит, я всё равно туда уже еду. От Ростова до Воронежа всего шестьсот километров.

– Ну хорошо. Будь осторожен.

– Да, буду. Созвонимся позже.

Я вспомнила про новогодние планы и, пока он не отключился, быстро проговорила:

– Матвей, подожди! Давай Новый год встретим в Екатеринбурге? Родители обещали познакомить Анечку с Дедом Морозом и Снегурочкой.

– Я не против и сам познакомиться с ними.

По голосу я поняла – он улыбается.

Сердце немного потеплело.

Но едва связь прервалась, тепло сменилось тревогой. Я налила себе чай и, зная, что возвращение Матвея откладывается, открыла сайт авиакасс и начала искать билеты в Екатеринбург.

После обеда забрала Анечку из школы, и мы устроили на кухне настоящие кулинарные курсы. Сварили суп с фрикадельками и испекли яблочный пирог – аромат разносился по всему дому.

Матвей всегда старался оградить меня от кухонных хлопот, привозя с работы блюда от шеф-повара своего отеля. За это я была ему бесконечно благодарна. Но я хотела, чтобы Аня умела готовить. Тем более что она с удовольствием мне помогала – мешала тесто, нарезала яблоки, гордо объявляла: «Это мой пирог!»

Два раза в неделю она ходила в музыкальную школу. Ей очень нравилось играть на фортепиано – неудивительно: Матвей рассказывал, что её мама была учительницей музыки. Гены не обманешь. У Ани оказался абсолютный слух, и педагоги настоятельно рекомендовали завести дома пианино.

Вот и сегодня, после того как мы вытащили из духовки румяный, душистый пирог, отправились на занятия. Я ждала её в коридоре, прислушиваясь к звукам за дверью. И вдруг узнала мелодию: «Маленькой ёлочке холодно зимой…»

Осторожно приоткрыла дверь и сняла на телефон, как моя девочка, сосредоточенная и серьёзная, уверенно играет. Потом тихо прикрыла дверь и отправила видео Матвею.

Через несколько минут пришёл ответ: «Наша дочь – ходячий талант!»

Я улыбнулась – и тут же улыбка померкла.

Анечка никогда не называла меня «мамой».

Когда Матвей однажды мягко сказал ей: «Теперь у тебя есть не только папа, но и мама», она ответила тихо, но твёрдо:

– Мама у меня одна. И она на небесах.

Я не стала настаивать. В разговорах с Матвеем или его родителями я называла её «дочерью» – но при ней – только «Анечка» или «Ланочка», как она меня звала.

Сегодня она вышла из класса сияющая, довольная собой до кончиков пальцев. По дороге домой я подбросила ей новость:

– Знаешь что? Тридцатого декабря мы едем в Екатеринбург – праздновать Новый год!

Реакция была мгновенной: восторженный визг, обнимашки, расспросы про Деда Мороза.

Я улыбнулась. Что-что, а радоваться Анечка умела на все сто.

Вечером устроили домашнее чаепитие и пригласили Нину Петровну. Пирог, к счастью, удался – и она щедро похвалила Анечку за угощение. Потом они ушли заниматься: Нина Петровна помогала с уроками, а я наконец-то получила немного тишины.

Именно сейчас я решила заняться поиском помещения под стоматологический кабинет. До переезда в Сочи я работала в клинике стоматологом-ортопедом, и теперь хотела возобновить практику.

Матвей давно предлагал открыть целую клинику – даже показывал светлый, просторный зал в отеле, идеально подходящий под кабинеты. Но я отказалась. Мне хотелось начать с малого, с чего-то своего, независимого. Я – врач, а не бизнес-вумен. Моё призвание – лечить людей, а не строить империи.

Тем не менее, я понимала: без знаний в бизнес-процессах не обойтись. Придётся учиться. Планов было много, и впереди – долгая работа: над профессией, над собой, над будущим.

Из размышлений меня вывел голос довольной Ани:

– Ланочка, я сегодня быстро справилась с заданиями!

Я похвалила её, и мы проводили Нину Петровну до выхода. Потом улеглись спать – уставшие, но счастливые.

Матвей, наверное, уже в Воронеже. Но звонить не стала. Скорее всего, он в гостинице, спит после дороги.

По крайней мере, я очень на это надеялась.

Глава 5

Матвей

Сомнений, ехать ли в Воронеж, не было.

Я не из тех, кто бросает начатое. Раз решил увидеть отца – увижу. Чтобы сэкономить время, взял платный автобан, где асфальт гладкий, как стекло. Ни ям, ни ремонтов, ни грузовиков, ползущих в три ряда. Только поля, серое небо и белая разметка, бегущая вдоль колёс.

Включил радио – поймал волну с джазом, сделал громче. Звонили Олег и Коля – коротко отчитался: «Всё норм, еду».

Ноги начали затекать где-то на полдороге. Свернул на заправку. Здание – чистое, светлое, пахнет кофе и чем-то сладким. Сначала – бак машины. Пока заправлял, вспомнил, как Лана отказалась от свадебной «Тойоты».

– У меня уже есть машина, и я её люблю, – сказала, как будто речь шла о зонтике.

Не стал спорить. Но к рождению ребёнка подарю новую. Хотелось бы сына, а если будет дочка – уговорю на вторую попытку. Усмехнулся. Возможно, и уговаривать не придётся, с Ланой всё непредсказуемо.

Купил кофе с пончиками, немного подумал и заказал ещё пару сэндвичей. Только уселся за столик, как кассир махнула рукой, приглашая за горячей едой. И когда я вернулся за столик, обратил внимание что стакан Когда вернулся за столик, сразу заметил: мой стакан сдвинут. Кто-то шустрый похозяйничал за моим столом за эти несколько секунд. Не подавая виду, что заметил перемены, лениво, чуть туповато огляделся вокруг.

Я оказался прав: один подозрительный элемент сидел возле окна и разговаривал по телефону, а второй, лысый, за соседним столиком. То, что на заправке работали гопники, сомнений не было. Что-то в их внешности и поведении насторожило меня: не рискуя пить кофе, который явно подменили, размышлял, кому я стал интересен? Быстро съел бутерброды и не успел взяться за пончики, как меня взял такой азарт, что я решил подыграть им. Сделал вид, что залпом выпил чуть остывший кофе, спасибо пластиковой крышке и закрытому клапану, я выкинул стакан вместе с одноразовой тарелкой в мусорку и купил ещё одну порцию кофе.

Расслабленной походкой, не спеша, как уставший дальнобойщик, пошёл к машине. Я не знал, как именно должны были себя вести жертвы этих гопников, поэтому импровизировал. В этот момент мне хотелось, чтобы Олег, мой лучший друг, был сейчас тут, тогда бы мы знатно повеселились. Ещё со времён армии мы вместе противостояли беспределу и научились давать отпор гопоте. Сев за руль, наблюдал в зеркало, как из здания заправки вышли те самые долговязый и лысый и уселись в чёрный седан.

Ну, раз все готовы, можно и ехать.

Не спеша допивая кофе, завёл двигатель и выехал на трассу. Интересно, кто они: автоподстава или, может, что покруче? Если мне подменили стакан с кофе, то там явно было какое-нибудь снотворное, а если это так, то, по их подсчетам, я должен отрубиться где-то минут через десять. Адреналин уже вовсю бурлил по венам, и я съехал с трассы на обочину.

Чёрный седан, подрезав меня, остановился. А я положил руки на руль, опустил голову, и, подавшись чуть вперёд, сделал вид, что уснул. Через приоткрытое окно услышал звук хлопающих дверей и осторожные шаги моих недавних знакомых. Гопники тихо переговаривались, но я расслышал: “Вроде бы готов”.

Конечно готов, ребятушки, не впервой. В острых ситуациях меня всегда выручал эффект внезапности, и когда гопник открыл дверь моей машины, я резко схватил этого смельчака за грудки и с силой дёрнул на себя. Тот ударился лицом о кузов и запоздало принял стойку, мотая головой из стороны в сторону, но тут же получил удар под дых. Не теряя второго из виду, засёк, как его рука метнулась за пазуху. Нужно вывести из драки хотя бы одного и сравнять шансы. Нос долговязого с глухим треском встретился с моим коленом, от удара хлынула фонтаном кровь и смельчак тихо осел на асфальт.

Второй, лысый, стоял поодаль, направив на меня дуло пистолета.

Глава 6

Матвей

Лысый нервничал. Глаза – как у загнанного зверя. Рука с пистолетом дрожала.

Чёрт. Сейчас выстрелит просто от страха.

Я медленно поднял ладони:

– Разойдёмся по-хорошему. Тачка нужна? Бабки? Что?

Его взгляд дрогнул. Попал в точку.

Он бросил взгляд на напарника – тот лежал без сознания, лицо в крови. Их схема рухнула.

– Забирай, – сказал я, делая шаг вперёд и бросая ключ от машины. – Мне проблемы не нужны. Автостопом доберусь.

Ключ звякнул на асфальте.

Лысый машинально проследил за ним – и на долю секунды отвёл глаза от меня.

Этого хватило.

Рывок – и пистолет вылетел из его руки.

Захват за запястье, резкий поворот – старый приём из дзюдо. Он взвыл, пытаясь вырваться, даже попытался подсечь ногу.

Пришлось надавить сильнее.

Слышал, как хрустнуло – не перелом, но сухожилия точно растянул или порвал. Гопник заскулил от боли, месяца два его рука будет висеть, как тряпка.

Связывать их было необходимо. Такие, как они, не остановятся. А в следующий раз жертвой может оказаться кто-то, кто не умеет драться.

Первые три машины проехали мимо.

Четвёртая – чуть сбавила ход. Водитель – мужик лет сорока, с твёрдым взглядом – оценил обстановку и остановился.

– Беда случилась? – спросил он, подходя осторожно.

– Нет, всё нормально, – ответил я. – Вызовите полицию.

***

Через десять минут гопники были крепко связаны буксировочным тросом – Иван (так он представился) принёс его из багажника. Пока ждали наряд, они орали, что «найдут нас по номерам» и «всем заплатят».

Иван молча дал каждому по челюсти.

– Заткнитесь, – сказал. – Устали слушать.

Оказалось, эти двое давно в розыске. Их «схема» – подмешивать снотворное в кофе на заправках, грабить и исчезать.

Я от души поблагодарил Ивана. Без него пришлось бы долго ждать помощи. А мне нужно было ехать дальше.

Протокол составляли почти час и в Воронеж я въехал уже ночью. Заселился в первую попавшуюся гостиницу, завёл будильник на семь и упал на кровать.

Не заметил, как уснул.

***

Утро встретило серым небом и мокрым снегом.

Я выглянул в окно. Гостиница стояла у шумного перекрёстка. Солнце спряталось за тучами, будто не хотело видеть этот город.

Заказал завтрак в номер. Кофе слабый, как вода. Решил не задерживаться.

Перед выходом записал голосовое Лане:

– Всё хорошо. Скоро встречусь с отцом. Позвоню после.

По дороге в больницу отметил: Воронеж красив. Старые кирпичные здания соседствуют с новыми ТЦ, широкие проспекты – с уютными дворами. Движение – спокойное, не как в Сочи.

Но заезжать в кафе за нормальным кофе не стал, потом. Всё потом. Слишком многое зависело от того, что скажет отец.

***

Больница стояла на окраине, окружённая высокими соснами. Казалось, попал не в город, а в лес.

У входа – ребята в форме, с повязками, костылями, пустыми рукавами. Военный госпиталь.

Сердце сжалось. Что здесь делает отец?

Подошёл к окошку информации. Женщина в белом халате отрезала:

– Посещение только по пропуску.

Но, видимо, сжалившись, всё же назвала этаж и номер палаты.

Этого было достаточно.

Купил бахилы, вышел на крыльцо.

Рядом – раненые солдаты. Один юнец с перевязанной головой раздавал всем котлеты из большого контейнера. Его родители стояли в стороне, глядя на израненого, но живого сына: мать – с платком у глаз, отец – сжав челюсти и не показывая эмоций.

Я подошёл к группе постарше:

– Здорово, бойцы. Как внутрь попасть? У меня отец там, раненый.

– Пропуск не дадут, – кивнул один. – Но за углом – скорая постоянно. С новыми поступлениями проскочишь легко.

Пошёл туда, не веря, что сработает.

Но у входа – толпа: родственники, медики, каталки. Никто не смотрел на лица.

Нажал кнопку вызова – камера мельком оценила меня – и дверь открылась.

Я вошёл в поток.

Сердце колотилось, будто я не сын, пришедший к отцу, а преступник, вломившийся в чужую жизнь. С гулко бьющимся сердцем, вместе со всеми я остановился у одного из лифтов, не оглядываясь на охрану, и через десять минут уже стоял у палаты отца.

Я постучал. Или просто коснулся двери.

Не помню.

Глава 7

Матвей

Как только открыл дверь палаты и вошёл, отец резко повернул голову, попытавшись чуть привстать на локте. А затем, будто с облегчением, что это я, откинулся на подушку, хрипло проговорив:

– Здравствуй, сынок.

Я хотел поздороваться, но в горле застрял ком, и лишь коротко ответил:

– Привет, пап.

Подошёл ближе и улыбнулся, глядя на него: отец был физически крепок и в свои пятьдесят один год выглядел отлично. Слегка заросший, с такими же тёмными волосами, как у меня, только на висках и чубе седина. А мы действительно похожи. Кречетов- старший и Кречетов -младший. В памяти тут же всплыл его образ, и как я мог забыть его лицо? Мне вдруг стало всё равно, где он был и куда пропал! Главное, что жив и мы встретились.

Одёрнув себя, отвернулся и кашлянул, ругая за сиюминутный порыв. Я не видел его шестнадцать лет, не известно, что он за человек. Огляделся: просторная светлая палата, достаточно современная…

–Присядь.

Вот ещё, раскомандовался. Я медленно сел, оперся локтями на расставленные колени и подался вперёд, молча глядя на него. Всё-таки хорошо, что я приехал, нужно получить ответы на свои вопросы:

– Я ждал тебя. Мне, скорее всего, недолго осталось, и я рад, что мы встретились.

– Что с тобой случилось?

Он протянул руку, я без раздумий пожал её, горячую и сухую.

– У тебя температура, нужно позвать кого-нибудь.

– Подожди, успеется. Послушай меня, сын. Времени мало. Ты стал настоящим мужчиной, и я не сомневаюсь, что поймёшь меня.

– Постараюсь.

Я весь обратился в слух. Что скажет?

– Я военный разведчик, Матвей. При выполнении задания на меня было совершено покушение. Ранение тяжёлое, врачи сказали, что сейчас я в пограничном состоянии, и прогнозов не делают. После операции провалялся неделю в реанимации, там, в Ростове. Но кто совершил покушение, я так и не узнал, поэтому попросил руководство, чтобы меня перевели в другой госпиталь. Под грифом секретно я отбыл ночью сюда, и об этом знает только Сергей, мой товарищ и сослуживец. Это он написал тебе письмо.

– Подожди. Я впервые слышу, что ты военный.

Отец кивнул, соглашаясь:

– Да, и Наташа не знала, нельзя вам было знать. Я как в армии отслужил в разведвойсках, так и взяли меня в военную разведку, где всё засекречено. Вот и говорил всем, что дальнобойщиком работаю. Я не знал, что так надолго расстанусь с вами, задание было в Азии, шесть лет там пробыл. А когда вернулся, узнал, что умерла моя Наташа, а ты в армии. С удвоенным стремлением вновь попросил задание, чтобы забыться, виноватым себя во всём считал. Когда вернулся после задания, ты уже с дочкой жил, твоя жена тоже умерла. Смалодушничал, думал, пошлёшь меня на все четыре стороны. Ведь что я мог тогда сказать? Где был? Куда пропал? Не знаю, а обманывать не хотелось.

– А сейчас почему рассказал?

– У меня это последнее задание было, на пенсию ухожу. Пришла пора домой возвращаться, но, видно, не судьба.

– Почему? Ты поправишься, всё будет хорошо.

Отец задумался и ответил:

– Я и раньше не лгал, и сейчас не стану. Даже если и встану на ноги, убить меня могут. Кто-то очень хочет, чтобы задание осталось не выполненным. Покушение может повториться. А дело архиважное, придвинься поближе, даже у стен есть уши.

Я с готовностью приблизился, и отец доверил мне то, о чем должен был молчать даже в пыточной. Мы посмотрели друг на друга и подумали об одном и том же: я должен завершить задание, иначе там, на границе, погибнет ещё больше солдат!

***

Спустя три часа я распрощался с отцом, вышел из госпиталя и направился к автомобильной стоянке. Нужно сесть в машину и спокойно всё обдумать. Встреча произвела на меня сильное впечатление. Никогда бы не подумал, что в тридцать лет снова обрету отца, а вместе с этим и планы изменятся. Нужно предупредить Лану. После второго гудка услышал её любимый голос:

– Привет! Ну наконец-то.

Я только сейчас понял, как сильно соскучился. Казалось, прошла целая неделя. Ответил:

–Привет. Как вы там?

Почувствовал, как Лана улыбнулась:

– Без тебя?

Хмыкнул:

– Без меня.

– У нас всё в порядке, не волнуйся. Чара решила, что она кот, и теперь охотится за птичками за окном. Анечка даже стул ей подставила, чтобы было удобнее взбираться на подоконник.

Я улыбнулся, а Лана продолжала рассказывать новости:

–Анечку отвезла в школу, а у меня сегодня просмотр помещений под кабинет, и ещё одна клиника приглашает на работу. Но это всё мелочи, расскажи, как дела?

Я чуть помедлил, собирая полученную от отца информацию в кучу, и услышал тревожное:

– Матвей?

– Да, сейчас. В общем… послушай, Лана. Мне нужно уехать.

– Ты уже уехал.

Я прикрыл глаза, ненавидя себя:

– Мне нужно в Москву.

– Теперь отца перевезли туда?

– Нет. Я только что с ним виделся. Я пообещал ему помочь в одном деле. Вернусь домой и всё расскажу.

– А когда ты вернёшься?

– Думаю, через неделю увидимся.

– Ну хорошо, поезжай, но будь, пожалуйста, осторожен.

Поговорив ещё пару минут, мы договорились созвониться ближе к вечеру. По пути к машине увидел вывеску: “Кафе Лес”. Не раздумывая, решил зайти, ведь ничто не приводит лучше мысли в порядок, чем сытная еда.

В помещении было уютно, интерьер соответствовал названию: добротная мебель из дерева сделана со вкусом. Но вместо того, чтобы пообедать, заказал несколько блюд с собой. В кафе пахло хвоей и шашлыком. Как только заказ был готов, снова вернулся в палату тем же способом, что и в первый раз.

Отец удивлённо посмотрел на меня. Я водрузил пакет с горячими вкусностями на тумбочку, уселся поудобнее рядом:

– Пап, давай поедим?

Он посмотрел на меня, испытывая то ли неловкость, то ли раздражение, я так и не понял, и сказал с бахвальством:

– Матвей, ты что придумал? Здесь очень хорошо кормят, мяса, знаешь, сколько дают?

Но ранение было тяжёлым. Несмотря на то, что самые сложные дни в реанимации миновали, для выздоровления требовалось много сил. Подложил ему под голову ещё одну подушку, обошёл кровать и нашёл нужные механизмы, с помощью которых перевёл её в положение полусидя. Мы ели молча, каждый думая о своём. Аппетит у него был хорошим, и это радовало. Наконец, насытившись, он откинулся на подушку и задремал. На лбу блестели капли пота. Я навёл порядок на тумбочке, оставив на ней нетронутые, ещё горячие контейнеры с едой, а пустые выбросил в мусор. Пора завершать дело, начатое отцом.

Глава 8

Лана

В поведении Матвея что-то неуловимо изменилось. Всё было, как всегда, но в последнем телефонном разговоре чувствовалось напряжение. Но нет смысла давать волю невесёлым мыслям. Быстро взяла себя в руки и занялась делами, списав состояние тревожности на беременность.

Матвей позвонил, когда я наносила на волосы маску. Увидев на экране телефона фото мужа, невольно улыбнулась, довольно проговорив:

– Я скучала по тебе.

И снова напряжение в голосе:

– Лана, у меня к тебе просьба.

Надев поверх прозрачную шапочку, ответила:

– М-м-м?

– Раз мне пришлось уехать на некоторое время, присмотри за бабой Полиной.

– А кто это?

– Включи камеру, я соскучился.

Я активировала функцию видео и включила поярче свет. Матвей сидел в машине, за окном темно. Как всегда серьёзный и такой любимый. Я слушала внимательно:

– В старой части города находится наша квартира, родительская. Жильцы давно сменились, переехали, теперь там много новых и незнакомых соседей. Баба Поля в первой квартире живёт, прям напротив нашей. Старая она, я как раз собирался навестить её, но пришлось уехать. Она очень помогла мне, когда умерла мама. Улица Хостинская, дом семь, квартира три.

Немного неожиданно, но, признаться, мне было интересно всё, что связано с моим мужем. Ответила:

– Ну хорошо, завтра съезжу.

– Спасибо.

– Лана?

– Да?

– Извини, что втягиваю тебя в это. Может, Олега попросить?

Я улыбнулась ему:

– Не нужно, я справлюсь.

***

Эта часть Сочи хоть и была старой, но оставалась по-прежнему красивой той простой красотой, без кричащей модной яркости, как в центре города. И тихой. Рядом с домом, куда я направлялась, располагался старый парк или сквер. Казалось, он спал. Изумрудного цвета краска на лавочках кое-где облупилась от времени, а золотые львы на низких белых колоннах, встречавшие посетителей, слегка потускнели. Но, в целом, сквер не требовал ухода, наоборот, отличался своей обособленностью и прохладой. Из множества рядов хвойных деревьев я узнала только самшиты и пихты. Вот бы здесь погулять с Анечкой и Чарой. Дочь я отвезла в школу и сразу поехала на поиски бабы Полины, заехав по пути в супермаркет. Подавив желание пройтись по парку, зашла в подъезд двухэтажного дома, на первом этаже было три двери. Цифра один тускло блеснула, подбадривая нажать кнопку звонка. Надавила пальцем на пожелтевшую от времени кнопку, и где-то за дверью заливисто запел соловей.

Открыли дверь быстро, молоденькая девушка в очках с интересом посмотрела на меня:

– Вам кого?

Ну вот, А Матвей говорил, что соседка совсем одна живёт.

– Здравствуйте. Я к бабе Полине.

– Да? Но Полина Андреевна… не ждёт гостей.

Нелепость ситуации немного раздражала. Но я обещала мужу, что навещу бабулю, и проговорила спокойно:

– Ждёт. Я от Матвея.

– А-а, от Матвея Павловича?

– Угу.

– Ой. Проходите, конечно!

Не успела я сделать шаг, как дверь распахнулась настежь и вышла сама хозяйка. Баба Поля была маленькой, но очень шустрой старушкой. Одета хозяйка была в домашний муслиновый костюм, на манер кимоно, а пучок на макушке из вьющихся с сединой волос дополнял восточный образ. Она обратилась к девушке:

– Люся, чего гостей держишь на пороге? Проходите в квартиру. Я услышала имя “Матвей”?

Зашла внутрь и закрыла за собой дверь. Отдала пакет с гостинцами девушке и ответила:

– Да, я жена Матвея.

Бабуля подняла ладони к лицу:

– Лана?

– Д-да. Вы меня знаете? Рада с Вами познакомиться..

Баба Поля подтвердила моё предположение:

– Знаю, деточка. Матвей рассказывал.

И воодушевлённо предложила:

– Проходи в зал, попьём чаю.

Отпустив девушку домой, принялась сама хлопотать по хозяйству. Давалось ей это не очень легко, и я предложила свою помощь. Как только разлили чай по чашкам, она спросила:

– А где Матвей?

– Он уехал по делам. Попросил меня проведать Вас, узнать, как дела, и передавал привет.

Бабуля кивнула:

– Хороший мальчик вырос, Наташа гордилась бы им.

Я чуть улыбнулась, промолчав. Чувствовала, что баба Поля сейчас будет рассказывать о нём. Так и вышло: я узнала, каким умным и сообразительным был в детстве мой муж, как он собирал свою армию из соседских детишек и отправлялся на борьбу со злом – бить старшеклассников, которые обижали маленьких. И много ещё чего, вытекающего из этих обстоятельств, например, возмущённый участковый, который не проникся идеей Матвея. Он грозил определить его в детскую колонию, но всё обошлось

– Наташа тогда сильно переживала, она приходила поздно с работы, и на воспитание сына времени не хватало. Да ещё и Пашка пропал.

Я решила промолчать о том, что отец Матвея нашёлся, ведь сама ещё не знала подробностей. Старушка вдруг замолчала, и я увидела, что она прикрыла глаза. Дремлет? Позвала тихо:

– Полина Андреевна?

Бабуля посмотрела на меня своим ясным взглядом и тихо проговорила:

– Матвей присматривает за мной уже много лет, помогает. Вот и сиделку нанял, Люсю, чтобы полегче было. Хороший у тебя муж, Лана.

Глава 9

Матвей

Взяв в кафе ещё порцию кофе с собой, решил не терять времени и ехать сразу в Москву. Возвращаться в гостиницу из-за оставленных бритвенных принадлежностей и зарядного устройства я не стал, тем более что госпиталь находился на Московском проспекте, а это почти выезд из города. На выходе из кафе глянул в зеркало – на меня смотрел человек в военной форме и обмундировании. Одежда отца пришлась впору, и не было сомнений, что мои вещи тоже подойдут ему по размеру. Это я предложил игру в переодевалки, чтобы увести из больницы “хвост”, если он есть. Табельное оружие отца брать не стал, оставив ему для самообороны. Мне оно ни к чему, только бы доехать до Москвы без приключений, а там уже легче будет. Да и не станут со мной разговаривать те, к кому еду, если буду одет в штатское.

Элитное подразделение, в котором мы с Олегом служили во время срочной службы в морской пехоте, дало базовые навыки использования огнестрельного оружия и боевых приёмов, которыми мы овладели в совершенстве. Вспомнились армейские годы и моё желание продолжить дальнейшую службу по контракту. Неужели и здесь сработали отцовские гены?

Выруливая на трассу, вспомнил, что нужно оповестить Колю и старшего администратора о том, что я в командировке. Решать рабочие вопросы придётся по телефону и конференц-связи. Ничего, это ненадолго. Хотя, надо признать, я привык нести ответственность за себя и за свою семью. А сейчас всё пошло не по плану, это меня напрягало.

Но то, о чём мне рассказал отец, повергло в шок. Из его рассказа выходило, что последнее задание было одним из самых важных. Он знал, на что идёт. Так и сказал: “Я отдавал себе отчёт в том, что меня захотят убрать. Слишком много тех, кто повязан в кровавых играх.” Отец должен был доставить верхушке руководства флешку, в которой находились подтверждающие документы, звонки, переписка и прочие файлы, указывающие на перепродажу оружия, предназначенного для обороны страны, за границу. И сделать это нужно в кратчайшие сроки. Я уже тогда понял, что помогу отцу, и моё предложение зажгло огонь в его глазах. Он признался, что, несмотря на страх за мою жизнь, хотел просить меня о том же самом. Я повесил флешку на цепочку, словно кулон, она холодила мне грудь своим стальным корпусом. Когда-то, точно так же, в армии, я носил на груди жетон. От привычек трудно избавиться.

Следующие два часа я получал инструкции и пароли, мы обсуждали различные варианты развития событий и подводные камни.

–Матвей, должно всё получиться. Но! Если поймёшь, что не справляешься, или будет угроза твоей жизни, бросай это дело и постарайся выжить сам. Пообещай мне, что не станешь совершать отчаянных поступков, а подойдёшь к делу с холодным рассудком?

Не моргнув глазом, ответил:

– Обещаю.

Усмехнулся про себя. Эх, отец, мои отчаянные поступки начались ещё после прочтения письма.

***

После двух часов пути увидел, как неприметная серая машина всё время едет следом. Хвост? Нужно проверить. Завернул на ближайшую заправочную станцию, но останавливаться не стал, снова выехав на трассу. Автомобиль следовал по пятам. А вот это уже плохо. Времени на проверку наличия жучков не было, да и не стоило этого делать возле больницы. Такое развитие событий мы с отцом учли тоже.

Быстро позвонил безопаснику Коле:

– Коля, слушай сюда. Я по дороге в Москву, от самого Воронежа меня ведёт серая Ауди, номер Ф555БМ. Срочно накопай, кто это. Отбой.

Коля никогда не задавал лишних вопросов, вот и сейчас, ровно через четыре минуты, перезвонил и сообщил:

– Аллё, Матвей, тачка – собственность какого-то Самохина, ничего интересного, кроме того факта, что он охотник. Также на него зарегистрировано Хозяйственное товарищество «Тайгер», всё очень мутно, и я подозреваю, что под этой сферой деятельности много чего можно наворотить. Я уже понял, что у тебя проблемы, может, мне прислать кого? Скинь геолокацию.

Я отмахнулся:

– Нет, всё нормально, справлюсь.

Коля уточнил:

– Оторваться сможешь?

– Да. Освобожусь, перезвоню.

Значит, охотники. Похоже, эти люди действительно приняли меня за отца. Интересно, сколько их в машине? Пока я думал, где удобнее оторваться от непрошенных гостей, услышал выстрелы. Били по колёсам. Чёрт! Они не только на животных охотятся, но и людьми не брезгуют. Вдавил педаль газа в пол, и машина рванула на запредельной скорости. Игнорируя автодорожные знаки и камеры видеонаблюдения, вёл автомобиль максимально быстро, но сосредоточенно. Только минут через десять посмотрел в зеркало дальнего вида и облегчённо выдохнул – оторвался. Но это ненадолго, на моём японце точно есть жучок. Я явно обзавёлся им в Воронеже, на больничной стоянке.

Если не принять меры – могут и догнать, стоит только замешкаться. Нужно заехать в такую глушь, где не будет ни сигнала спутников, ни интернета, ни связи. Тогда у преследователей сигнал жучка пропадёт, и я исчезну с радаров. На удачу я сейчас проезжал лесничество, и если здесь проблемы со связью, то стоит рискнуть и сделать остановку. Набрал Коле, и когда электронный голос оповестил меня, что абонент недоступен, обрадовался, как мальчишка. Я в мёртвой зоне. Сбавил скорость и свернул на ближайшую просёлочную дорогу. Здесь недавно прошёл дождь, нет, даже ливень. Вместо грунтовой дороги образовалась глубокая колея, и объехать её не получалось – по бокам, под мокрой травой явно было болото. Я осторожно вёл машину, стараясь не застрять колёсами. Белый цвет автомобиля, словно фонарь, светился среди деревьев – нужно поторопиться.

Ржавая железная будка перед шлагбаумом вполне подходила для того, чтобы спрятать за ней машину. Остановившись в укрытии, быстро проверил корпус, диски, зеркала. Ничего. Прощупал арки колёс и, наконец, нашёл маленький, с ноготь, пластиковый жучок на магните.

Отсюда дорога была видна плохо, но различить цвет проезжающих машин можно было вполне. Нужно убедиться, что “хвост” проехал, потеряв меня. Огляделся, чтобы выбрать удобную позицию для наблюдения, вертя пальцами снятый с машины жучок. Железный вагончик был огорожен штакетником, который неплохо скрывал от глаз мой автомобиль с трёх сторон, но я всё же накидал сверху валежника.

По моим подсчётам, машина должна была проехать минут через десять, но серая Ауди пронеслась мимо сразу, как я закончил маскировать уже и без того грязную от просёлочной дороги машину.

Счастливого пути, охотнички. Быстро разгрёб своего японца от веток, и в телефоне бодрым колокольчиком посыпались СМС – я снова был в сети. А вот это плохо. Не успел сесть за руль, как услышал приближающийся звук мотора. Всё-таки они нашли меня.

Глава 10

Матвей

Отставив панику, прислушался: в звуке приближающегося двигателя не было ничего общего с автомобильным мотором. Смело вышел из укрытия – навстречу ехал трактор. Несмотря на полный прицеп дров, трактор легко преодолевал рытвины и канавы, наполненные жижей и грязью. От моего взмаха руки водитель притормозил и дверь кабины открылась: