Лоскут. Горькая месть. Выпуск 1

Где-то за городом:

– Я прошу вас, дайте мне еще хотя бы пару дней. Я найду деньги! Клянусь! – мужчина стоял на коленях в окружении людей. На улице уже стемнело и стало слегка прохладно.

– Эх, Олежа, ты же знаешь, что у тебя было время. Почему ты не исполнил обещание? Я ведь вошел в твое положение и дал тебе отсрочку, но время вышло. Ты должен был отдать Кукловоду двести тысяч, а он не получил и рубля. Как это понимать?

– Я клянусь, что найду деньги. Прошу, только не убивайте! Пожалуйста!

– Нам твои клятвы не нужны. Нам деньги нужны. Смекаешь?

Поджилки тряслись от страха быть убитым, и остаться гнить в безымянной могиле. Еще бы, когда ты должен продавцу двести тысяч, жизнь не кажется сказкой.

Олег Маятников наркоман со стажем. Ввязавшись в систему быстрого заработка, он был обречен на худший исход своей жизни, ведь его поставщиком был Кукловод. Одно дело раскладывать, но для Олега этого было мало – и он решил начать употреблять. Это его и привело в стойку на коленях и бессмысленным мольбам.

Олег рос в детском доме, и единственным родным человеком для него была его сестра: Виктория Маятникова. Она была всего на пару лет младше него, но, к сожалению, пошла по стопам своего братца, и оказалась втянута в игру, правил которой не знала. Родители отдали их в детский дом, лишь потому что не хотели тратить на них и без того малую горсть тех денег, что они имели. Неблагополучная семья – это билет в серые дали. Дети, что не видели родительской любви и ласки за редкостью вырастают психически здоровыми людьми.

– Ну, и что нам с тобой делать? – мужчина закинул биту на плечо. На его лице сияла ухмылка.

– Да грохнуть его прям тут, и дело с концом – послышалось предложение.

– Это слишком просто. Тебя ведь надо наказать за твой проступок, а быстрая смерть – это милость с нашей стороны.

– Предлагаю вспороть ему брюхо и пускай бегает по лесу со своими кишками в руках.

– Нет, нет. Прошу вас. Пожалуйста!

– Стойте, а у меня есть мысль! – все вокруг направили свое внимание на мужчину с татуировкой на шее.

– У тебя же есть сестренка, не так ли? – мужчина водил ножом по лицу бедолаги, стоящего на коленях.

– Да..есть – Олег сглотнул тяжелый комок.

– Так вот и выход: ты нам свою сестричку на пользование, а мы тебе долг прощаем. Как тебе такой вариант?

– Да что вы? Да как я? Она же одна у меня.

– Так вот и пристроишь свою родную к нам. Ты не бойся. Мы ее не обидим. Нет, ну, если ты не хочешь жить, тогда подвесьте его на той ветке, чтоб кишки висели до земли. Авось белки по ним на деревья подниматься будут.

– Стойте. Хорошо. Но у меня есть просьба.

– Ох, и какая же?

– Я хочу ее навещать время от времени.

– Да, без проблем, брат! – мужчина подал руку Олегу, чтобы помочь подняться.

– Правда? Можно?

– Конечно – тут в горло Олега вонзился нож, распоров гортань. Олег упал на землю, захлебываясь кровью.

– Условия он мне ставит, урод! Ты, скотина, свою сестру продал в рабство за долги. Таким как ты жить не положено! – мужчина встал в полный рост, вдохнув полной грудью.

– В общем и целом, парни, звездочкой его на ветвях повесите, чтобы на солнце завялился, ясно? И потроха, чтоб висели до земли. Все уяснили? – окружающие кивнули. – Мне потом фотоотчет пришлете. А я поехал на склад. Доложу Кукловоду, что у него появилась новая игрушка.

Мужчина закурил сигарету, и умчал по дороге в город.

Этой ночью мир лишился еще одной жизни. Тело Олега действительно повесили на ветвях за распоротые лоскуты кожи, как некий символ того, что бывает с теми, кто не возвращает долги.

– Ох, черт, мать твою! – послышался крик, что разнесся по пустой квартире.

– Блять! Ну, давай, слезай с меня! – кричал Лоскут, сидя на полу с ножом в руке. Вокруг него были разбросаны бинты, которыми его тело было покрыто.

– Никогда не думал, что здесь два слоя – Лоскут снял первый слой бинтов, и добравшись до второго, пытался его срезать, но он сросся с его плотью. Поэтому ему пришлось буквально срезать свою кожу. По квартире снова разнесся крик.

– Нет! – воскликнул Лоскут, глядя на свою ногу. Но под срезанным бинтом он не увидел привычной розовой кожи. Его взгляду предстала ужасная картина: кровоточащая рана. – Неужели моей кожи больше нет!? – вдруг срезанный бинт, как по волшебству прирос обратно, оставив лишь кровавые пятна. Лоскут с сожалением выдохнул.

Ближний к телу слой бинтов и стал его кожей, а второй слой был живой и гибкой конструкцией, что подчинялась его мыслям. Только вдуматься: бинты, что прочнее металла, извивающиеся, словно змеи. Подчиняясь силе мыслей своего хозяина, они могли делать что угодно. Страшная, мать его, хрень. Но с этим Никите предстоит смирится и жить дальше. Придется забыть о татуировке лисы, которую он так хотел. Хотя, ее просто можно нарисовать на бинтах. Чем тебе не альтернатива?

Но кому захочется провести всю жизнь в бинтах? Когда все твое тело покрыто тем, что по мнению врачей должно было тебе помочь – стало твоей тюрьмой. Никите этого не хотелось, да и кому захочется? Вот он и пытался их срезать, чтобы хотя бы краем глаза увидеть то, что называют человеческой кожей, но его желанию не суждено было сбыться. Осознание, примирение и принятие – вот то, что нужно было пройти Никите. Три определения, но в его голове это имело вид настоящего лабиринта.