неСчастливая дочь

Пролог

Музыка: «Numb» (Linkin Park), «Осколок льда» (Ария)

Инна

За окном уже темно, зимой вечер наступает быстро. На участке уже зажглись фонарики. Я обожаю эту атмосферу, когда темноту единственной комнаты на первом этаже моего дома, разгоняют отсветы экрана ноутбука, блики огня из камина и огни уличных фонарей. По комнате разносится легендарная «Numb»: I've become so numb, I can't feel you there

Become so tired, so much more aware…

С удовольствием потягиваюсь в кресле. Всё! Все дела за день были завершены. Бумажная работа – это, конечно, самое противное в работе психолога. Отчёт на отчёте и отчётом погоняет. По центру всё должно быть сдано вовремя. Их сожрут за любой косяк в доках. Но сегодня кто молодец? Она молодец! Всё закончила.

Пора бы поужинать. Пожарить пельмешки из морозилки? Или размяться и прогуляться до шавермы от Вазгена? Сложный выбор прерывает звонок мобильного. Громкий голос Кипелова разрезает воздух:

Ночь унесла тяжёлые тучи

Но дни горьким сумраком полны…

С первых аккордов моё спокойствие рассыпается, как стекло под градом пуль. Эта мелодия вот уже 9 лет стоит на звонок от одного-единственного человека. Егор Рыльев. До нашей ежегодной встречи ещё пару месяцев. Что могло произойти? Почему он звонит раньше?

Собираюсь с силами и беру трубку:

– Привет, Егор. – Мой голос хрипит. Пульс зашкаливает, мне кажется, я даже слышу, как стучит собственное сердце.

– Привет, Инуш. – Хриплый голос собеседника, что, как обычно, пробирает меня до мурашек своей глубиной и хрипотцой, сейчас чрезмерно взволнован. Честно говоря, я уже и не помню, когда он был таким. Даже в день, когда добровольно он ушёл от меня, его тон был куда более спокойным.

– Что-то случилось? – искренне тревожась спрашиваю, когда понимаю, что сам Егор сразу не продолжает диалог. В трубке слышно лишь его надсадное дыхание.

– Да… Да, случилось, – его речь отрывистая, сумбурная. – Нам… Нам надо встретиться… Желательно в ближайшее время.

– Да, конечно. – моё сердце начинает колотиться ещё неистовее. – Завтра в час? Нормально?

– Отлично! – в его голосе отчётливо мелькают нотки радости, как это всегда и бывает, когда мы планируем встречи. Через трубку слышно, как он громко выдыхает. – Кафе? Парк?

– Ммм… давай в кофейне на Звёздной.

– Договорились. Буду ждать.

И Егор вешает трубку. А я ещё долго сижу, прижав трубку к уху. Что это сейчас было? Так непривычно, что собранный и организованный Егор был… растерян? Какое странное чувство, что встречу планировала я. Так, никогда не было. У него всегда всё под контролем. Что могло его так выбить из колеи?

А следом накрывает осознание: я завтра увижу Егора. Мужчину, что украл моё сердце. Мужчину, которого люблю. Мужчину, с которым вместе быть не могу.

Важное предупреждение 18+

Данное произведение содержит материалы деликатного характера, включая: нецензурную лексику; сцены насилия и описания травм; эпизоды употребления алкоголя, табачных изделий и наркотических веществ.

Автор категорически не пропагандирует и не одобряет описанные в произведении действия. Все события и ситуации представлены исключительно в художественных целях для создания достоверной атмосферы повествования.

Представленная история является плодом художественного вымысла и не призывает к подражанию описанным событиям. Автор не стремится романтизировать насилие, деструктивное поведение или иные формы девиантного поведения, а стремится к объективному отображению действительности. Все персонажи вымышлены, а совпадения случайны. Действия происходят в альтернативной России, которая хоть и похожа на нашу действительность, все же имеет свои особенности.

Поведение и поступки персонажей могут противоречить личным моральным установкам и ожиданиям читателей. Рекомендую отнестись к произведению как к художественному произведению с соответствующим уровнем зрелости и критического мышления.

Глава 1

«Рецепт счастья: принимай действительное за желаемое»

Журнал «Наша психология»

Музыка: «Ресницы» (Братья Грим)

За месяц до пролога. Инна.

Пританцовывая под нетленку «Братьев Грим», грею на сковороде сырники из магазина. Для завтрака вполне сойдёт. Что-то последнее время я совсем наплевательски стала относиться к своему питанию, но в этом учебном году так много работы. Половину сентября приезжала домой часам к 10 вечера. Никаких сил на готовку не оставалось. Вот и сейчас весь мой завтрак – это покупные сырники и литр кофе.

Я могу себе позволить новомодную кофемашину, но готовлю бодрящий допинг в старой доброй кофеварке. Всё просто. Я беру с собой на работу целый литр эликсира жизни. Мне кажется, что если я перестану пить кофе, то мои веки будет просто не разлепить, а мозг откажется функционировать.

Одним глотком допиваю утреннюю порцию кофе, закидываю последний кусочек откровенно отвратительных сырников и подхожу к зеркалу. Оттуда на меня смотрит симпатичная зеленоглазая блондинка. Ерошу рукой свою короткую стрижку. В этом году волосы у меня просто светлые. Когда я приняла предложение выйти на работу в школу психологом, директор, Зинаида Ивановна, разрешила мне не соблюдать дресс-код. И весь прошлый год я гоняла в драных джинсах и с зелёными перьями в моей стрижке-пикси. Но на итоговом педсовете Зинаида Ивановна, или как мы её ласково звали ЗИЛ, объявила, что уходит на пенсию.

С новым директором у меня таких договорённостей нет, потому в рюкзаке у меня сейчас лежат классические брюки и пиджак. Специально покупала, чтобы ткань не мялась. Половина проколов из ушей убрана, и железо из носа оставляю пока дома. В целом Устюгов Дмитрий Егорович показал себя как адекватный мужик и может к концу года с ним тоже договорюсь, хотя бы на джинсы, но пока так. Надо поискать подходы к Устюгову, наверняка же есть, с чем по бартеру можно сработать.

Усмехаясь, вставляю линзы. Пока сезон позволяет, и в школу езжу на байке, ношу пока линзы. Скоро похолодает, пересяду на транспорт попроще, тогда придёт время моих любимых очков с зелёными стёклами. Накидываю черепаху, сверху куртку, проверяю рюкзак: одежда, кофе, телефон, доки для работы. Беру шлем и выхожу в гараж, откуда быстро выгоняю мою прелесть. Моя жёлтенькая пчёлка – SYM Wolf.

Конечно, есть мотоциклы и помощнее. Мне же подходит и добротный городской вариант, больше и не надо. Для ежедневных поездок да редких выездов на турбазу вполне подходит. Ласково глажу бак. Для меня решающим при выборе байка стал внешний вид. Вот такая я иногда девочка-девочка. Жёлтые бока моей пчёлки дороже лошадей.

Знаю, что сейчас ни один водитель свернёт голову в нашу с ней сторону. Мотоциклисты всегда привлекают внимание. Девушки особенно. Девушка на жёлтом байке, в чёрно-жёлтой экипировке и шлеме с пчелой максимум внимания, минимум игнорирования. Я знаю, что это одно из проявлений моей травмы. Стремление привлечь как можно больше внимания. Но спустя почти десять лет терапии, я смогла достичь внутреннего принятия этого. Если это спасает меня от ночных кошмаров, то абсолютно без разницы, как проявляется.

Под самокопательные мысли выгоняю байк за территорию участка, закрываю с пульта окна на доме, гараж, ворота, ставлю на охрану и только потом уезжаю. На самом деле путь до школы здесь близкий, а вот после работы мне предстоит ехать в кризисный центр для женщин, и вот он уже находится в другом конце города, там байк отлично пригодится. Сейчас же неспешно качу по Космической, машу рукой Асе Борисовне, нашей учительнице начальных классов. Она совсем недавно получила полдома в наследство совсем рядом от меня. Замечаю впереди джип директора школы, который тоже переехал сюда. М-да, такими темпами у родителей сложится весьма предвзятое мнение о доходах нынешних учителей, раз они все живут на вполне себе элитной улице города.

Никого не будет особо волновать, что Ася получила жильё в наследство, директор вложил деньги с другой работы, а мои доходы вообще никак не связаны с работой. Злые мысли и слухи они такие. Какие-то у меня сегодня депрессивные мысли. Рассуждая обо всём, не замечаю, как выезжаю на проспект и с наслаждением ловлю несколько минут манёвренной езды. Купаюсь в восхищённых взглядах девушек, откровенных матюгах мужчин, и настроение моё слегка поднимается. Паркуюсь на заднем дворе школы, мурлыкая припев утренней песни:

Хлопай ресницами

И взлетай.

Ту-ту-ру тут-ту-ру-тай

Первое время было очень страшновато оставлять так байк, всё-таки дети – весьма любознательный контингент. Но в гимназии такая система безопасности, что стоило одному попасться с любопытным носом, как все быстро присмирели.

– Доброе утро, Инна Вениаминовна, – здоровается со мной охранник на входе, здороваюсь в ответ, оглядывая спортивную фигуру парня лет двадцати пяти. Его напарник лишь машет рукой из специальной пуленепробиваемой кабинки, где стоят мониторы видеонаблюдения. Да-да, у нас здесь не бабуля-вахтёрша, а вполне бравые ребята из серьёзного ЧОПа. Дом мой, кстати, тоже на охране у этой конторы. Какой-то старый выпускник нашей бывшей директрисы, уйдя на пенсию в силовых структурах, открыл своё дело и отлично развернулся. Собственно, по рекомендации Зинаиды Ивановны к ним и обратилась.

Захожу в свой кабинет, закрываю дверь, переодеваюсь из экипировки в деловой костюм, включаю компьютер и проверяю расписание. Сегодня профтестирование для 8–9 классов, анкетирование первашей, и парочка индивидуальных консультаций. Делаю большой глоток обжигающего кофе из термоса. Ну жить можно.

· • – ٠ ✤ ٠ – • ·

К пяти часам вечера я так уже не считала. Консультации оказались выматывающими. Наш новый учитель информатики, по совместительству сисадмин, Игорь Палыч, проклял меня с моими тестированиями на компьютерах. Ни самому уроки нормально не провести, ни мне тесты сделать. Ну вот такие реалии. У него урок, а мои тестируемые сидят за компами и проходят в онлайн обязательные опросы.

Самое раздражающее в этом, что лишь половина из них спокойно пользуются компьютером. Чаще всего мы с Палычем отвечали на вопросы: «Как сделать буквы заглавными?» или «Как переключить язык на клавиатуре?». К концу третьего урока, когда я убегала ловить первоклассников для совсем другой методики диагностики, информатик был в полуобморочном состоянии. Обозвал детей «потерянным поколением смартфонов» и обещал разнести всех на практике. В целом я была с ним согласна, но больничный коллеги не давал мне расслабиться.

На самом деле, у нас в школе два психолога. Я занимаюсь основной и старшей школой, помогаю в службе медиации, ну и все самые сложные консультации ко мне. А Марина Алексеевна царствует в начальной школе и проводит текущие диагностики. Но у неё близняшки, которые сначала свалились с ветрянкой, а потом, отходив в сад неделю, слегли со скарлатиной. Поэтому этот год я «бессмертный пони» пашу за двоих.

Выдохнув после очередного безумного дня, уже собиралась закругляться и ехать в центр, как после короткого стука дверь ко мне в кабинет распахнулась и вошла взъерошенная Ася вместе с высокой, статной блондинкой. Смотрелись они, конечно, забавно. Невысокая рыженькая Ася, которая больше похожа на подростка, чем на учителя, пыхтела от бешенства. Блондинка же, что носила на своём лице отпечаток стервы: удачные уколы красоты, модельная стрижка, пренебрежительно поджатые губы с алой помадой стоимостью в добрую треть зарплаты учителя, костюм от модного дизайнера – выглядела потерянной. Весь лоск как-то померк на фоне абсолютно расфокусированного взгляда.

– Добрый вечер. Инна Вениаминовна, вы сильно торопитесь? – взгляд Аси Борисовны молил, чтобы нет. И я со вздохом вернула свою пятую точку обратно на кресло.

– Добрый. Нет, не очень. Что случилось? – возвращаемся в режим профессионала.

– Это мама Тиграна, новенького из моего класса. – Беря себя в руки, поясняет Ася, которая на самом деле полностью Агния.

Оу. Тогда всё понятно. Новенького, на последнее свободное место во всех третьих классах нам спихнули сверху. И он сам, и мать его нервы своему классному руководителю треплют буквально с первых минут. Качественно и с огоньком. Сын дерётся, саботирует уроки, обижает одноклассников. Мать настраивает родителей против Агнии, закатывает прилюдные истерики. Последнее, что я слышала, как она при завуче крыла Асю отборным матом. По уму с ними бы договориться да послать с миром на семейное, но… мы помним, что их нам самим послали, вернее, ниспослали свыше. А эту сладкую парочку для решения вопросов адаптации, как вежливо сформулировал наш директор проблему, турнули уже ко мне. В переводе с вежливого канцелярского, на простой рабочий – это значит, что если мы не можем устранить проблему, то стоит минимизировать её влияние. Мамочка согласилась на все консультации, но ни разу не пришла. Очевидно, сегодня Агния Борисовна совершила тринадцатый подвиг Геракла и выловила неуловимую воительницу.

Сейчас же я судорожно пытаюсь вспомнить, как же зовут конфликтную мамочку. Агния про себя всегда её называла Мегерой… Мегерой Антоновной. Точно! Как в «Простоквашино»!

– Присаживайтесь, Маргарита Антоновна, – с профессиональной улыбкой включаюсь в диалог. А вот мамочка не включается. На самом деле не нравится мне её состояние. – Агния Борисовна, вы останетесь?

– Нет-нет, – поспешно отвечает девушка. – Я думаю, что сегодня стоит провести конфиденциальный разговор между вами. Мы с Маргаритой Антоновной переговорили на парковке, она поделилась некоторыми подробностями личной жизни. Я думаю, вам стоит их обсудить без меня. Я на связи. Всем доброго вечера.

Уходя, Агния выразительно стреляет глазами в сторону моего телефона. Бросаю взгляд и мельком читаю уведомление в верху экрана:

Агния Борисовна: У неё истерика. Бывший муж – мудак.

Всё-таки Ася настоящий профессионал, другая бы включила оскорблённую невинность, послала бы всё лесом, да накатала заяву в полицию на угрозы со стороны неадекватной мамаши. Благо материала там вагон и маленькая тележка. Ни один раз Маргарита Антоновна на камерах и при свидетелях позволяла себе отвратительное отношение к педагогу. Агния Борисовна же, включила сочувствие, и, похоже, за шкирку приволокла ко мне – решать проблему.

– Маргарита Антоновна, вы меня слышите?

Глава 2

«Если вас надо выговориться, поделитесь с мужем.

Он никому не расскажет, потому что нихрена не слушает»

Журнал «Нашапсихология»

Музыка: «When We Stand Together» (Nickelback)

Инна

– Маргарита Антоновна? – только со второго раза получаю заторможенную реакцию.

– Да-да, – она слегка встряхивает своим роскошным блондинистым каре, фокусирует взгляд на мне и включается в разговор. – Прошу прощения, прослушала, как вас зовут.

– Инна Вениаминовна, можно просто Инна. – Барышня сложна в своих эмоциях, надо помочь ей наладить контакт, а значит, снять некоторые барьеры.

– Инна… вы знаете, наверное, Агния Борисовна зря меня привела. Я как-нибудь справлюсь сама. – Ну вот, стоило мозгам включиться от стресса и тут же режим «я сама» активировался.

– Маргарита Антоновна, прошу прощения, за жёсткие слова, но что вы сами? Продолжите изводить классного руководителя сына? Доводить себя до истерики? Добьётесь исключения сына из девятой школы? Диалог со мной – это не панацея, но ситуацию облегчить точно поможет. – Ну, давай-давай, дорогая, включайся в диалог нормально.

– Я никого не изводила! – упрямо поджимает губы та.

– Оу, то есть назвать педагога «птушницей», «женщиной облегчённого поведения» и «шалавой» – это не оскорбления? А интриги в родительских чатах не изводят учительницу? Что вам такого сделала Агния Борисовна? – копаем-копаем, что-то должно быть.

– Потому что она рыжая! – сдержанность вся куда-то испаряется, и передо мной, действительно, сидит женщина в давно сдерживаемой истерике.

– А чем плохо быть рыжей? – переходим к самому интересному.

– Потому что мой муж трахает рыжих училок! – ясно – понятно, где в этой истории собака порылась.

– Прям всех рыжих училок? – уточняю.

– Да! Сначала эта была гувернантка. Мой сын, Тигран, ещё даже в школу не ходил. Лука, – на знакомом имени у меня предательски сжимается сердце. Но ведь мало ли какой там Лука? Фамилия-то совсем другая и у Тиграна, и у Маргариты. – Лука, он в ногах у меня валялся, простить умолял. Потом учительница рисования из первой школы Тиграши. Всё повторилось. У меня появилось роскошное колье, а у Тиграна поменялась школа. Не прошло и трёх месяцев, как поменяли меня. Лука заявил, что новая классная руководительница лучше, чем я, подходит на роль жены успешного юриста. Моложе, красивее и уже беременна. А я после Тиграна так и не смогла. И вообще, может, тест был поддельным, потому что у настоящего армянина не может быть белобрысого сына. И эта сука была рыжая! Рыжая молодая дрянь!

Маргариту накрывает настоящая истерика: с некрасивыми слезами, соплями и подвываниями. Если бы это был мой первый подобный опыт, я, пожалуй, даже испугалась бы. К сожалению, уже не первый день работаю с женщинами в кризисных ситуациях. Вот так со слезами, криками выходят глубоко сдерживаемые эмоции. Где ещё, как не у психолога, эта успешная бизнес-леди сможет показать свои настоящие переживания? Чувства слабой женщины, которую предал любимый мужчина? Вряд ли у неё есть настоящие подружки. Подруги-мажорки с радостью поделятся её болью с таблоидами. Коллеги сольют информацию конкурентам для плясок на костях. Семья? Увы, не у всех она есть или такова, что можно положиться. Поэтому вот. Рыдаем и оживаем.

Меня саму сейчас больше заботили далеко не её слёзы. Лука, юрист… слишком много совпадений. Чёрт-чёрт-чёрт. Если это, действительно, тот Лука, то всё просто отвратительно. Ладно, работаем. Протягиваю женщине бумажные платочки, наливаю стакан холодной воды. Даю немного прорыдаться.

– У вас есть аллергия? – спрашиваю достаточно громко, чётко, абсолютно безразличным тоном.

– Что? – от неожиданности Мегера даже перестаёт рыдать.

– Аллергия пищевая есть? – давлю тоном.

– На цитрусовые, – отвечает растерянно.

– Тогда давайте-ка чайку! – смягчаю интонацию. Отлично, Маргарита отвлеклась и скоро с ней можно будет вести диалог.

Пока Маргарита Антоновна окончательно успокаивается и приводит себя в порядок, я наливаю ей чай из волшебных запасов. Это меня с прошлого года Ася спонсирует. Она каждое лето уезжает в отпуск к своей бабушке на другой конец области, там помогает с огородом, садом и всякими деревенскими делами. Местные ей подкидывают всякого. В том числе разные успокоительные сборы. Ася смеётся, что она столько не нервничает и привозит мне.

Протягиваю одну кружку собеседнице, вторую ставлю перед собой, пододвигаю мисочку с простенькими конфетами. Держу их здесь как раз на такие ситуации. Несколько минут мы молча пьём чай, я с любопытством разглядываю Маргариту, пока та погружена в свои мысли. Красивая, успешная женщина с характером. Несмотря на всю стервозность, видно, что она состоялась как профессионал, эта нетипичная жена олигарха. Косметолога она, конечно, посещает регулярно, но губы пухлые от природы, а не благодаря филлерам. В уголках глаз уже прячутся морщинки, так же как и носогубные складочки, слегка видны. Ей лет 40–45, но выглядит она превосходно. Умная, успешная, какой же мудак довёл её до истерики? Это не домашняя забитая девочка. Это хищница из мира бизнеса. Она убивает одним взглядом, а росчерком пера решает судьбы тысяч людей. Такую барышню до истерики надо доводить целенаправленно и тонко, с удовольствием отдавливая больные точки.

– Маргарита Антоновна, расскажите всё с самого начала? Кто вы? Ваш муж? Как вы познакомились? – начнём с малого, пусть выговорится, а там ясно будет.

– У меня был договорной брак. Одиннадцать лет назад я… я закончила очередные свои отношения и полностью погрузилась в работу. У меня туристический бизнес и не только. Отели, дома отдыха и даже санатории. Этот бизнес достался мне по наследству от матери, а той, в свою очередь, от её отца. Семейное дело. Мой отец не был бизнесменом. Он был успешным политиком в Москве. Посмотрев, как я погружаюсь в работу, он надавил на меня с браком. Всё же мне было почти 35, семейному бизнесу нужен наследник… А я, как он выразился, показала себя несостоятельной в поисках спутника жизни.

– Если не секрет, то почему вы расстались с тем самым спутником? – ох уж эти отцы. Мастера в поиске спутников жизни для дочерей. А потом те вот, воют в кабинете у психолога.

– Вы не поверите, застала с другой! – горькая усмешка. – К счастью, детей у нас не было, и трахать их училок он не мог. Горничная в отеле. В общем, я не особо спорила с отцом. Он познакомил меня с Лукой. И я влюбилась. Лука старше меня на двадцать лет, сразу обозначил, что главная его цель – наследник. Объяснил, что слишком поздно задумался о потомстве, до этого молод был и глуп, а теперь время убегает и надо кому-то будет передать свои активы. Их цели совпали с отцом. А меня покорила его честность, элегантность ухаживаний: он каждое утро присылал нежные пионы с цитатами Мопассана, Рильке, Асадова, Фета. Приглашал на обед в лучшие рестораны. И ладно бы… этим меня не удивишь. Но он был так внимателен к деталям. Заказывал любимые блюда. Мы просто гуляли и не абы где, а в тех местечках Москву, что были мне особенно дороги.

Молодец какой мужик! Подготовился, напряг либо службу безопасности, либо частное сыскное. Узнал всё что надо о «жертве»: предпочтения, любимые места, слабые точки. Сомнений нет. Муж Маргариты – это Лука Григорян. Мой несостоявшийся жених и близкий приятель моего отца. Редкостный мудак, как правильно заметила Ася.

– У меня не было шанса устоять. – О да! Тебе его просто-напросто не оставили. – Я с радостью согласилась на брак и почти сразу забеременела. Всё было прекрасно. Беременность протекала легко, а я по-прежнему занималась бизнесом. Мой отец настоял на брачном договоре, по которому каждый остаётся при своих. Несмотря на влюблённость, я была с ним согласна и никогда не вникала в дела мужа, как и не грузила его своими. Дом был территорией вне работы.

Похоже, её отец был, действительно, опытным политиком. Подстраховался на все случаи жизни. Как только пропустил этого козла? Григорян же не сильно и скрывался? Или толково подчистил информацию перед выгодным браком? Это он мог.

– Первые проблемы начались после родов. Тигран… он внешне пошёл в меня. Говорят, что южная кровь очень сильная и у армянина не может быть голубоглазого блондина. – Вот это удар по его самолюбию. Официальный наследник и голубоглазый блондин. Даже при стопроцентной верности жены, это однозначно постоянный повод для подколок коллег и особенно конкурентов. – Я ещё не выписалась из роддома, а мой муж уже сделал тест ДНК. В пяти разных клиниках столицы. Все пять были положительные.

– И вы не обиделись? – насколько я знаю женскую психологию, половина женщин смертельно оскорбились бы такими тестами.

– Ну… на самом деле я его понимаю. Южные мужчины, кровь. – По лицу Маргариты всё же пробегает тень, не так легко ей далось это понимание, как она показывает.

– Но царапнуло? – спрашиваю открыто.

– О! Ещё как. Но после положительных результатов всё встало на свои места. Так прошло почти семь лет, Тиграше надо было идти в школу, и дальше как снежный ком. Смерть отца, проблемы в бизнесе. Развод. Вторую измену, на самом деле я не простила. Поняла, что списана в утиль, и начала готовиться к разводу. Конечно, услышать слова о том, что я… «старая фригидная сука» было очень обидно, но я к ним уже была морально готова. Ну и юридически тоже. Развод с состоявшимся юристом – это тот ещё квест. Повезло, что помогли знакомые отца, да и всеми документами по моему имуществу отец занимался до смерти. Мы расстались при своих. – Вот этому я не удивлена. Не знала близко Варовского, но сейчас, вспоминая всё, чему меня учили частные репетиторы на занятиях, понимаю, репутация у него была отличная. Наверняка он сделал всё, чтобы защитить свою дочь после своей смерти.

– И вот здесь начался ад. Тиграна выкрадывали из школы, похищали с кружков. Лука как-то раз месяц не давал нам общаться. А потом возвращал сына как ни в чём не бывало. Мы переехали из Москвы сюда. Благо мой бизнес позволяет работать почти из любой точки мира. В этом регионе одна из лучших статистик по детской безопасности. Да и дядя… Брат отца – губернатор области. Здесь я чувствую хоть немного безопасности. – Понятно теперь, откуда сверху растёт их крыша. В свете информации о её бывшем муже, это точно не лишняя перестраховка.

– Я не понимаю, что ему надо. – В голосе Маргариты вновь появляются истеричные нотки. – Он кричит, что Тигран – его единственный наследник и он должен его воспитывать. А потом привозит мне его посреди ночи и холодно припечатывает, что тащить безродного щенка не собирается. Он то кричит и выходит из себя, то извиняется и шлёт подарки, потом обдаёт холодом, и я никогда не знаю, какой Лука со мной говорит сегодня. Каждый раз как с нуля. Удивляется, когда я предъявляю ему его же слова. Мол, не было ничего. И сына он не крадёт, а просто забирает повидаться. Мне кажется, у него что-то не так с психикой.

Зато я, кажется, понимаю, что ему надо. И с психикой у него очень хорошо всё.

– Прошу прощение за моё любопытство, но вашего бывшего мужа зовут Лука Давидович Григорян? – всё же уточняю. Догадки-догадками, а точки на «ё» надо поставить.

– Да, после развода я дала Тиграну свою фамилию, а сама из-за бизнеса даже в браке не меняла.

Несколько минут царит тишина, я перевариваю новости и пытаюсь понять, а надо ли вот мне оно? Ввязываться в семейные дрязги? Но…ведь на её месте могла оказаться я? И вряд ли мой отец был бы столь щепетилен в попытках защитить меня?

– Маргарита, можно без отчества? – ладно, вскрываем карты.

– Да, конечно, вы знаете о моей жизни теперь больше, чем самая близкая подруга, – горько усмехается моя собеседница.

– Понимаете в чём дело, ваш муж обманывал вас все десять лет брака. – сама морщусь от своих слов. Отвратительное чувство, быть гонцом худых новостей.

– В смысле? – удивление на лице выдают только ярко вспыхнувшие глаза. Всё-таки она опытный бизнесмен, к тому же роскошная женщина, что бережёт свою внешность и не позволяет появляться лишним морщинкам.

– Не знаю, знаете ли вы, но ваш отец точно должен был знать моего. Вениамин Асташев, вам говорит что-то это имя? – спрашиваю, будто в прорубь ныряю. Не люблю вспоминать свою семью.

– Асташев…Асташев… – женщина всё же нахмурила брови, пытаясь вспомнить. – Золотой король?

Киваю, не в силах открыть рот. Золотой король, именно так при жизни часто звали отца. Человек, который после распада СССР сумел вернуть себе ещё дореволюционную золотодобывающую собственность. Род Асташевых древний дворянский род, который чуть ли не со времён освоения Сибири занимался добычей и первичной обработкой золота. Отец сумел вернуть всё, что было национализировано, и приумножил это.

– Он ведь умер с семьёй десять лет назад? – лицо Маргариты выражает глубокую задумчивость.

– Не совсем так, в живых осталась младшая дочь – я. Но сейчас не об этом. Лука Давидович был юристом моего отца, а заодно и близким другом. – Набираю побольше воздуха в грудь. Сколько бы я ни работала с психиатрами, всё равно воспоминания о семье для меня болезненны. – В какой-то момент отец даже задумывался о нашем браке. Но, к счастью, решил, что разница в тридцать два года слишком большая. Очевидно, в тот момент Лука Давидович продолжил поиски спутницы жизни и договорился с вашим батюшкой.

– Эм… возможно. Ни отец, ни муж не скрывали, что активно участвовали в «брачном бизнесе», пока договорились между собой. – Увы, таков мир богатых наследниц. Рано или поздно ты будешь продана на выгодных условиях. – Не очень понимаю, к чему вы?

– Дело в том, что ваш бывший муж был вхож в наш дом. А у моего отца была проблема с зачатием наследника. В официальном браке у него родилось две дочери: я и моя старшая сестра Алиса, после этого мама не могла родить. Папе… папе же необходим был именно наследник. Мальчик. Попытки получить наследника он не прекратил и завёл любовниц. Но мальчик не получался. Он активно обсуждал эту проблему с Лукой Давидовичем. В детстве и юности я не раз слушала эти беседы. Так вот, Лука всегда хвастался, что у него каждый второй отпрыск – пацан, и нужно просто больше попыток. Незадолго до моего сватовства и, следовательно, вашего тоже, у нас был загородный праздник, куда Григорян привёз трёх своих сыновей. Все они были от разных женщин, но все носили его фамилию и были вписаны в завещание.

– Вы… Вы шутите. – Лицо собеседницы становится белее мела, и я поспешно предлагаю ей воду. – Такого быть не может! Он клялся! Клялся мне, что сын – единственный наследник.

– Подождите минутку. Не хочу быть голословной.

Я открываю телефон и залажу в глубокозапароленное облако. Там я храню весь семейный архив. Удалить эти фотографии рука не поднимается. Всё же счастливые дни были у меня с семьёй, но… но и смотреть их сил нет. Хорошо, что я отлично помнила праздник, где Григорян был с детьми, не надо перерывать все гигабайты, оставшиеся от когда-то известной семьи. Это был последний совместный пикник с сестрой и её мужем, на следующий день они уехали в отпуск, где и погибли. Дрожащими пальцами пролистываю фотографии, мелькают счастливые лица меня и сестры. Как мы обнимаемся, дурачимся, как её муж играет с нами в бадминтон. Счастливые, юные. Вот серьёзные родители. Здесь они ещё не успели уничтожить меня. А вот и Григорян. Гордый отец. Я более чем уверена, что в тот день он притащил пацанов, чтобы побесить моего папу. И чтобы ещё больше разладить их отношения с матерью. На их совместном фото – это прекрасно видно. Вот счастливый Лука и его дети, а моя мама смотрит волком на отца, тот, в свою очередь, улыбается сквозь зубы на камеру.

Открываю это фото крупнее и показываю своей собеседнице. Она втягивает воздух сквозь сжатые зубы, и сдержанно материться. Все трое сыновей – маленькие копии Григоряна. Как под копирку. Не знаю, есть ли в них хоть что-то от их матерей. Понимаю, как его бесило, что Тигран в мать.

– Зачем? Зачем он врал? – спрашивает Маргарита, вряд ли ожидая ответа от меня, но он у меня есть.

– Он не совсем врал. Ваш сын – единственный наследник. Вашего бизнеса и имущества вашего отца. Пока его официальный опекун – вы. А вот если доказать вашу невменяемость, то это право перейдёт к Луке Давидовичу. Из того, что вы рассказали, Лука целенаправленно вот уже два года делает всё, чтобы представить вас неуравновешенной истеричкой. Более, чем уверена, что все восемь школ с радостью накатают характеристики какая вы неадекватная, а сын у вас не подарок и вообще горе-мать.

Маргарита задумывается. Она не дура, и, хотя эмоции шкалят, мозги включаются. Материнский инстинкт очень силён в этой женщине.

– Но тогда чего он ждёт? – удивляется она. – Сделать это можно запросто вот уже год точно.

– Не знаю. – Пожимаю плечами я. – Здесь может быть всё что угодно. Особенности завещаний вашей родни. Неприятности в бизнесе. В конце концов, выжидает нужный момент. Да и вас раскачать не так просто, как вам кажется. Ваш отец, был достаточно принципиальным чиновником. У него было много врагов, но и друзей много. Вряд ли они смирятся с обвинением вас в неадекватности, если не будет весомого повода. Поэтому я думаю, что скоро будет провокация.

Вижу, как мои слова попадают в благодатную почву. По лицу Маргариты видно, как быстро идёт анализ ситуации.

– Мне нужна хорошая охранная компания. – Задумчиво произносит она. – Консультация юриста, хороший психолог и справка от психиатра.

Вот. Я же говорила. Кремень – баба. Десять минут прошло, и она из истерички превратилась в бизнес-леди.

– А что с нынешней конторой? – уточняю на всякий случай. Вряд ли при таких вводных у неё совсем нет охраны.

– От них Тиграна уже похищали, – задумывается на какое-то время и продолжает, – мне кажется, они связаны с мужем.

– Обратитесь к нашему ЧОП. Там владелец… – многозначительно вожу пальцами. – Мужик такой…классический. Барышню в беде не бросит. Контакты сейчас сброшу.

– А психологом моим будете?

– Простите, не могу. Меня любая комиссия по этике раскатает. Нароют и то, что я потенциальной невестой была, и связь с отцом. – Вижу, как Маргарита расстроенно дует губы. – Но завтра мы с вами можем съездить в кризисный центр. Там неплохой юрист, который специализируется на всяких абьюзерах. Сам он вряд ли потянет противостояние с Григоряном, но может посоветовать кого. В столице сейчас много громких дел про властных мужчин. Там же работает профессиональный психолог с кучей бумажек, так чтобы её не раскатали в суде. Ну и психиатр… придумаем что-нибудь. Если наш занят, то вот здесь я вам точно помогу. Всех лучших в стране знаю лично. – Горько усмехаюсь на этих словах.

Глава 3

«Может кто-то объяснить, где грань между

«никогда не сдавайся» и «если лошадь сдохла – слезь»?

Журнал «Наша психология»

Музыка: «Она» (Нэил Шери)

– Инночка, ну вот ты понимаешь. Он же любит меня. Скотина такая. Так любит. Соколик мой. Первую зарплату кому несёт? Мне несёт! А какие кастрюли дарит! Это же не он всё. Это эти его… дружки ироды! Всё они. Как притащут эту беленькую. Так, всё, на неделю нет его. В запое, ага. А вот как из запоя, так и колошматит меня. Так и я то, что? Не выдюжу, что ль? Да вот дитятки-то при чем? Коли участковый не зашёл бы, зашиб бы. Как есть зашиб Васютку! – голосит моя собеседница.

Передо мной сидит женщина с выцветшими волосами, в чистом, но очень поношенном халате, какой-то несуразной объёмной кофте, шерстяных носках и тапках из бабушкиного комода. Определить её возраст на взгляд невозможно. Что-то между тридцатью и пятьюдесятью.

Это Людмила. Люська. Она уже третий раз в нашем кризисном центре. Конечно, приходит она не сама. Её присылают соцслужбы. Если не придёт, то её лишат родительских прав, а значит, и пособий. Она добросовестно живёт у нас три месяца и возвращается к своему «соколику», который дубасит и Люську, и её детей. В предыдущие разы она была с мальчишкой лет 4–5, в этот раз ещё и с малышом четырёхмесячным.

Наш центр «Вера, Надежда и Любовь» сотрудничает и с соцслужбами, и с разными благотворительными организациями. Кого-то из женщин присылают, кто-то приходит сам. Мой выбор на этот город пал, в частности, и из-за этого центра. Очень уж меня тронула история, когда три женщины, сами прошедшие ад токсичных отношений, выкупили бывшее здание психиатрической больницы, переоборудовали его, и сделали кризисный центр. Здесь принимают всех. И таких, как Люська, и таких, как Маргарита.

У женщины в беде нет социального статуса. Удар от мужского кулака в лицо одинаково больно проживает любая. Другое дело, что не все, далеко не все, могут сюда дойти. И ни каждая с первой попытки понимает, что это шанс и надо им воспользоваться.

В прошлом году, здесь передо мной на месте Люськи сидела Яна. Её пять лет по всей стране гонял неадекватный муж. Она убегала, пряталась, он находил, запирал, отбирал телефон. Она опять убегала. Наш центр был третьим в её истории. Он клялся в любви, обещал, что прекратит, но как только она оказывалась в его власти, бил и прятал. Только после жуткой истории, когда муж запер её в ванной и творил кучу всевозможной дичи на глазах у полугодовалого ребёнка, Яна поняла, что надо бежать по-другому. Действительно, бежать, а не прощать его. Справедливости ради самую большую помощь ей оказал тут наш юрист. Именно благодаря его чётким и выверенным действиям муж Яны сел на пять лет, а она смогла с ним развестись. До этого у неё несколько раз просто отказывались принимать заявление.

– Люсенька, милая моя, – говорю нежным голосом, – так может совсем уйти-то? Может, ведь и, правда, пришибить дитё!

– Люблю его, ирода проклятущего! – заливается мне слезами Людмила. – А он деток любит! Так балует их.

– Люсь, ну бьёт – это же не любит. – Нет у меня особой надежды достучаться до женщины, но пытаться буду до последнего.

– Ой! Да все так живут! Кого у нас в селе не поколачивают? Деваться-то куда? – машет устало рукой.

– Смотри, ты же дояркой раньше работала? – Люся кивает. – У нас здесь на юге области открывается новый молокозавод, какой-то столичный бизнесмен приехал, воротит всё тоже по столичному.

– Это как так? – взгляд женщины становится заинтересованным.

– А вот у него там и детский сад при заводе для лялек, и что-то типа взаимопомощи. Молодых мам ставят в разные смены, чтобы за детьми друг друга смотрели. – Рассказываю, что сама с удивлением недавно узнала.

– Брешешь же, поди? – мотаю головой. – Не слыхала че-то про такое чудо.

– Так он на юге. Под Новоозёрском. – Протягиваю ей визитку отдела кадров нового завода. – Смотри, вот их телефон. Надумаешь, позвони. Добраться поможем.

– Это ты, Инночка, мне дельную мысль подсунула. Пойду-ка, покумекаю. – Встаёт и, гипнотизируя визитку, идёт к выходу.

– Спасибо тебе! Благослови Бог! – крестит меня от порога и выходит. Ну, может, и, правда, задумается. Баба она рукастая, в доме всё на ней держится. Ездила я как-то к ним с комиссией. В отличие от многих в такой же ситуации, там не было ни грязи особой, ни тараканов, ни иной живности. Да старенькое, но чистенькое, аккуратненькое.

В дверь стучат и заглядывает Маргарита.

– Привет ещё раз! – Киваю ей на кресло для посетителей.

– Привет. Слушай, а у вас здесь очень здорово. – Искренне восхищается она, оглядывая мой небольшой, но уютный кабинет.

Я очень люблю свой уголок, с удовольствием обустраивала его. Стены мятного цвета, шкафы и стеллажи белые, журнальный столик, пара современных кресел-качалок под светлое дерево, на них мы и расположились. За ширмой прячется инвентарь для групповых консультаций: флипчарт, набор раскладных стульев, пособия и много всяких разностей. Не хватает только зелени, есть парочка искусственных цветов, но это просто от безысходности. Как бы я ни старалась, все живые у меня мрут. Даже два кактуса не выжили.

– Спасибо! Этот центр много для меня значит!

– Я заметила. Ты здесь как рыба в воде. Хотя и в школе не теряешься. – Маргарита с удивлением смотрит на меня. Так, будто первый раз видит. Ну да, я персонаж сложный, нетипичный. Не даю её аналитическому уму разгуляться и перевожу тему.

– Как пообщалась с Никитой Фёдоровичем? – я сбежала на консультацию сразу, как сдала Маргариту с рук на руки юристу. Вчера не успела пообщаться с новенькими девочками в центре, сегодня пришлось компенсировать. Поэтому подробностей общения Маргариты с адвокатом не знаю.

– Честно говоря, я не ожидала много от общения с юристом в каком-то провинциальном центре. – О! Вот сейчас это Маргарита Антоновна, а не Маргарита. Сурова, собрана, высокомерна. – Была сильно удивлена. В общем, не буду мучить тебя подробностями. Мне дали контакты отличного московского юриста, у которого есть контора и здесь. Он как раз специализируется на сложных «женских» делах. Первично ты оказалась права, по условиям завещания отца, если я погибаю или перестаю быть дееспособной, то управление наследством Тиграна переходит к его опекуну. А наследство у Тиграши… приличное.

– Что делать планируешь дальше?

– Всё как мы и говорили вчера. Юрист будет не местный, психолога пройду здесь у вас. Самое сложное – психиатр. Надо из другой организации, но не купленный. – Взгляд Маргариты становится задумчивым.

– О! Это вообще не проблема! – Встаю и иду к рабочему столу, где в ящике спрятан, на время консультаций, мой телефон. Набираю контакт психиатра, с которым отработала, пожалуй, дольше всего.

– Татьян Всеволодовна, здравствуйте. – Радостно здороваюсь, когда буквально на третий гудок слышу бодрый голос этой боевой старушки. – Как ваши дела?

– Здравствуй, Инночка. Потихоньку акклиматизируюсь вот на новом месте. – Вслед за детьми и внуками она прошлым летом перебралась в Сочи.

– Всё? Вы с концами перебрались на юга? – уточняю на всякий случай.

– Да, дорогая. Здоровье уже не то. Да и внуки здесь. А ты на терапию опять? Так, у меня есть для тебя чудесная девочка. Софья Михайловна. Она докторскую у вас на базе больницы защищает. – В голосе врача звучит искренняя заинтересованность. Последние два года именно она вела меня. Её очень расстраивало, что добиться каких-то существенных результатов в решение моей проблемы не получалось. А я, похоже, уже смирилась.

– Ну… Надо, конечно, но это не главное. Мне для девушки хорошей, освидетельствование пройти. Так, чтобы ни один суд не докопался. Подскажите специалиста?

– Ммм, – задумчиво тянет Татьяна Всеволодовна, замолкая на пару минут, – а давай-ка тогда к двум разным. Вот Софья Михайловна. Она и тебе может помочь, я думаю. Я ведь для тебя за последние два года сделала всё, что в моих силах. Нужен свежий взгляд. Так… в общем, вот к ней иди и сама, и с девочкой своей. Ещё вот. Сергей Константинович – спец именно по освидетельствованиям. Все контакты сейчас пришлю.

– О, спасибо большое! – искренне благодарю. Софью я не знаю, это кто-то из молодых да свежих, а вот Константинович знакомый персонаж. Он делает документы для судов уже много лет. – Нам надо, чтобы вот вообще без вопросов было.

– Ну чтоб вообще без вопросов, дай и мои контакты, я онлайн проконсультирую и курьером справочку пришлю. И к ребяткам, когда пойдёте, на меня ссылайтесь. Всё сделают в лучшем виде.

– Ох, Татьяна Всеволодовна, спасибо вам огромное!

– Не за что, дорогая моя. Ты сама тоже не откладывай. С Сонечкой у тебя все шансы получить прорыв.

– Вы так уговариваете, буду пробовать. – Улыбаюсь в трубку. Пожалуй, можно и попробовать ещё разок. Крайний.

Прощаюсь со своим бывшим психиатром и перекидываю все данные Маргарите.

– Я правильно понимаю, что ты вот сейчас мило щебетала по телефону с Багрицкой? – я киваю. – Той самой, у которой есть весь набор народных премий: и «Выбор пациентов», и «Призвание»? – опять киваю. – Той, которую по телевизору раз в полгода показывают? – и снова киваю. – Обалдеть.

Тихонько смеюсь. Ну не объяснять же всех моих тараканов. Прощаюсь с Маргаритой, которая пошла сдаваться к моей коллеге на консультацию. Сама же переодеваюсь и иду к своему железному коню. Скоро уже закрытие сезона, надо выбраться в выходные на турбазу. Там традиционная тусовка байкеров и просто любителей мотоциклов.

Еду домой и наслаждаюсь вечерним городом. На улицах уже горят фонари, образуя причудливый узор на дорожном полотне и автомобилях. Ветер пока ещё обнимает меня, а не пробирает до костей, как будет уже совсем скоро, как только температура упадёт ниже 5 градусов. Ловлю ритм мегаполиса, что сливается с двигателем моей Пчёлки. Воздух пахнет осенью и городом: сырость и кофе, опавшая листва и булочки из пекарни, смолистый запах елей из парков и аромат жареного мяса из ресторанов. Дорога петляет по улочкам центра, а я будто чувствую само сердце этого места, оставаясь при этом наедине с самой собой.