Пламя смерти

Хорошая шутка продляет жизнь. Это утверждает сама госпожа Смерть.

Граф Альфитриан, маг и драконоборец

Когда мужчина рассказывает о страданиях и лишениях во время путешествий по дальним странам, не верьте ему. Он попросту шлялся по бабам.

Графиня Альфитриан, воин и маг

– Эх, ё-ё-ё! Вперёд, Каршар!

Окажись кто здесь, среди выжженной жарким солнцем степи, он бы весьма удивился народным каршарским воплям, раздававшимся с небес.

– Заткнёшься ты или нет?!! Сейчас сброшу.

А это уже громогласный рык дракона, на бреющем полёте пронёсшегося над зарослями чахлого кустарника. Степные суслики не успели испугаться и спрятаться в норы – так быстро пролетел над ними дракон. Однако Гунвальда даже эта скорость не впечатляла.

– Великий, а ещё быстрее можешь? Я-то думал, драконы как молнии летают. Поднажми!

Дилль, у которого встречный поток воздуха вышибал слезу, не давая нормально вдохнуть, совершенно не поддерживал стремление друга испытать ещё бо́льшую скорость. Но уговаривать каршарца не подначивать дракона бесполезно – как известно, если в голову Гунвальда запала какая мысль, то выковырять её из черепа северного варвара очень затруднительно.

Взревев, дракон взмыл вверх, на несколько мгновений завис, а затем стремительно спикировал к земле. Сердце Дилля провалилось куда-то в район эргохранилища, то есть, в самый низ живота. Земля, покрытая жёлтой травой, приближалась так быстро, что Дилль уверился – сейчас Аид не сумеет погасить скорость, и они шмякнутся. Но дракон изменил положение тела, замахал крыльями и, погасив скорость, плавно совершил посадку.

– Отдыхаем, – прорычал Аид и распластал крыло по земле, чтобы пассажиры сошли на землю.

Пока Дилль осторожно ступал ко скользкой чёрной чешуе крыла, Гунвальд шустро скатился, гордо возвестил "Я – первый летающий каршарец" и отбежал в сторону, где его вывернуло. Аид фыркнул, а Дилль только головой покачал.

– Гунвальд, какого пса ты приставал к великому Аиду и просил его ускориться?

– Потому что каршарцы не отступают, – еле ворочая языком, буркнул бледный Гунвальд.

– Тогда после отдыха я покажу тебе фигуры с переворотом, – рыкнул Аид. – Но если ты мне обгадишь спину, я тебя сожру.

Услышав про фигуры с переворотом, Гунвальд схватился за горло, из последних сил сдерживая новые рвотные позывы, и стал цветом лица похожим на древнего эльфа – то есть, глубоко зелёным. Говорят, цвет лица ушастых с возрастом становится таким же, как листья лесов, где они обитают. Молодые эльфы, опять же по слухам, имеют слабо-салатовый цвет кожи.

Дилль никогда не встречал скрытных обитателей лесных чащоб, зато теперь представлял, как они выглядят. Он мог бы поклясться, что на зубастой драконьей морде появилась самая настоящая усмешка.

– Ну, как знаешь, – громыхнул Аид и довольный тем, что заставил наконец-то утихнуть надоедливого каршарца, вытянулся на земле.

– Погрызть бы чего-нибудь, – сказал Дилль. – Гунвальд, ты бы не отказался пожевать…

Каршарец скривился и поспешно уковылял подальше от насмешников. Дилль улыбнулся ему вслед и уселся напротив огромной драконьей морды. Его обдувало горячим дыханием Аида.

– Какой он, королевский детёныш? – спросил Дилль.

– Не он. Она, – проворчал дракон. – У королев всегда рождаются королевы. Когда вылупилась, была молочно-белая. А потом стала золотистой, как и должна выглядеть королева. Ты уже придумал ей имя?

– Нет, конечно, я ведь только что узнал, что детёныш – девочка, – возмутился Дилль.

– Тогда начинай. Предупреждаю сразу – придумаешь какое-нибудь дурацкое имя, вроде Мощнокрылой, я тебя сожру. Но можешь подумать насчёт Златоглавки. Тогда тебя сожрёт Тринн.

Дилль не удержался и в голос рассмеялся. Так-так, теперь ясно, почему вдруг он столь срочно понадобился великим драконам. Тринн и Аид попросту не сошлись во мнениях, как назвать новорожденную королеву. Однако, смех смехом, а имя нужно придумать – не то его точно сжуют. По-братски, так сказать.

Аид отдыхал долго. За это время Гунвальд успел прийти в нормальное состояние, о чём свидетельствовали его слова "А во дворце сейчас ужин дают в честь принцессы. Пожрать бы. И выпить тоже." Но отлёт из Тирогиса был настолько скоротечным и заполошным, что ни у Дилля, ни у Гунвальда с собой не оказалось даже сухой корочки хлеба, не говоря уже о бутылочке вина. Неунывающий каршарец поскрёб живот и сказал:

– Даже хорошо, что у нас ничего с собой нет. Великий опять начал бы выделываться в воздухе, и вся еда снова оказалась бы…

Аид открыл один глаз.

– Я всё слышу, задохлик. Ещё слово, и едой станешь ты.

Каршарец ничуть не устрашился. Он встал перед самым носом дракона и сказал:

– Великий, я никогда не летал. Это так здорово. Спасибо, что ты подарил мне настоящий полёт. И даже на скорости.

Дракон открыл второй глаз, поднялся и буркнул:

– Ладно, живи, козявка. Залезайте – нужно лететь.

– Долго нам ещё? – поинтересовался Дилль, карабкаясь по крылу.

– Нет. Скоро начнутся сумеречные земли, где живут твои дружки – бледные клыкастики. А там и до Запретного предела недалеко. По Запретному пределу ещё столько же, и мы на месте. Ну, вы долго там? Взлетаю.

Аид одним прыжком оттолкнулся от земли, взмахнул мощными крыльями и взлетел. Дилль уже успел привыкнуть к такому способу взлёта, а потому лишь покрепче схватился за жёсткий спинной гребень дракона. Зато Гунвальд выругался на Аида – от души, но тихо-тихо.

Дилль понял, что они достигли сумеречных земель, когда солнечный свет потускнел. И дело было вовсе не в том, что близилось время заката. Сверхмощная магия Единого, создавшего Запретный предел, закрывала доступ к некромаговскому порталу любому живому существу, и побочным результатом этой защиты являлась кромешная темнота в самом Запретном пределе и сумерки вокруг его границ. Каршарец не замедлил удивиться произошедшей перемене, и Дилль, как сумел, объяснил Гунвальду.

– Подожди, – прокричал ему Дилль, – вот когда доберёмся до Запретного предела, там совсем темно станет.

Когда они пролетали над Григотом, и Дилль, и Гунвальд проводили вампирский город глазами, но не стали просить дракона высадить каршарца. Аид ведь ясно дал понять, что он торопится. Сначала нужно дать имя новорожденной королеве, после чего дракон обещал вернуть их в обитаемые земли. Тут Дилль тихонечко вздохнул – по возвращению в Тирогис ему предстоит выслушать о себе от Илонны немало нелестных эпитетов за то, что он не взял её с собой. Он даже начал выстраивать в голове линию защиты, дескать, она сама виновата – нечего было заигрывать с блондинчиком Мейсом, когда творятся такие важные дела. Аид вдруг взревел и, заложив крутой вираж, начал снижаться.

– Что случилось? – в один голос заорали Дилль и Гунвальд.

– Внизу, – проревел дракон.

Дилль свесился вниз и разглядел толпы вооружённых людей, неспешно бредущие с юга на север. Аид опустился так низко, что Дилль даже успел разглядеть – идущие внизу люди… вовсе не люди. Ну не может человек идти, когда у него горло перерезано от уха до уха.

– Зомби! – заорал он. – Хивашские зомби!

За его спиной выругался Гунвальд, впервые увидевший такое количество поднятых мертвяков. Зомби двигались, как саранча – Дилль не видел, где заканчиваются ряды мертвяков. Зато он очень хорошо разглядел всадников, ехавших по бокам толпы. Живые хивашские воины явно не опасались своих мёртвых союзников, хотя и не приближались к ним. Зомби были вооружены и многие тащили на себе длинные лестницы. На дракона они не обращали внимания в отличие от живых хиваши – всадники в панике начали разъезжаться в стороны.

– Аид, они идут к Григоту! – прокричал Дилль. – Нужно предупредить вампиров.

– Нет! – проревел дракон. – Тринн одна, и против такой армии на земле ей долго не выстоять.

– Аид, высади нас около Григота, мы же недалеко, – взмолился Дилль. – Зомби идут против вампиров, а не в Запретный предел. Тринн и королева сейчас в безопасности.

Аид ещё некоторое время летел на юг, затем прорычал что-то на своём драконьем языке, круто развернулся и направился к Григоту. Армия зомби осталась позади, Дилль принялся прикидывать, сколько времени мертвякам понадобится, чтобы достичь Григота. Получилось не так уж и много – через часа три, максимум, четыре, они доберутся к стенам города. Интересно, вампиры знают, что к ним движется такая орда? Ведь у них есть конные патрули, которые должны поднять тревогу. Но предупредить не помешает.

Аид, сложив крылья, спикировал вниз. Ветер засвистел у Дилля в ушах, он покрепче ухватился за жёсткий драконий гребень. Аид опустился неподалёку от высокой городской стены и рявкнул:

– Выметайтесь оба!

Они скатились по скользкой чёрной чешуе. Не успел Дилль поблагодарить дракона, как тот взмахнул крыльями и рванул в тёмное небо. Каршарец проводил ящера глазами, потом посмотрел на стены Григота, откуда сверху на них удивлённо глазели вампиры, и сказал:

– Всё-таки получилось по-моему. Великий довёз меня до Григота.

– Ты видел, сколько там мертвяков? – озабоченно спросил Дилль.

– Ерунда, покрошим, – невозмутимо ответил каршарец. – Ну, долго мы тут стоять будем?

– Да, что-то я… – опомнился Дилль, нашёл на стене взглядом вампира, показавшегося ему начальником, и крикнул: – Я – Диллитон Альфитрианский, воин клана Григот. Откройте ворота.

Возможно его узнали, а, может, вампиры просто не опасались двух человек, но только ворота тут же распахнулись. Навстречу им вышел закованный в кожу и металл здоровенный вампир. Мельком глянув на каршарца, он остановил взгляд на Дилле и сказал по-ситгарски:

– Я помню твои брачные поединки. Где твой меч, ученик?

Дилль узнал гиганта вампира – это оказался тот самый последний поединщик, из-за которого Дилль был вынужден призвать безумную драконью ярость. Он с трудом сдержался, чтобы не вспылить: самое время спрашивать, где его меч, когда к городу подступают орды поднятых мертвецов.

– Не знаю вашего имени, но…

– Старший полумастер клинка Вальдор, – коротко кивнул вампир. – Ученик, потеря меча грозит тебе лишением чести быть членом клана.

– Послушай, Вальдор, – Диллю было не до витиеватых приветствий, – давай об этом позже. К Григоту приближаются хиваши, а с ними орды поднятых мертвецов. Через два-три часа они подойдут к стенам города. Их очень много.

Вампир внимательно посмотрел на человека в мантии мага. Вальдор помнил тот день, когда этот юнец вышел на брачные поединки и жестоко расправился с двумя хорошими фехтовальщиками. Сам Вальдор тоже был в числе претендентов, но счёл, что сражаться с бойцом, вооружённым магическим огненным посохом – не лучший способ завершить жизненный путь. Конечно, некоторые поговаривали, что это против правил – разрешать на фехтовальном поединке магический посох, но ведь этот рыжий юнец был вызываемым, а, значит, имел право выбора оружия. Вот он и выбрал.

А сейчас мальчишка вдруг свалился прямо с неба, да не просто так, а прилетев на великом Хранителе. Те, кто вернулся из похода в Запретный предел, рассказывали, что новый ученик клана и ученица Илонна улетели в Ситгар на великих драконах, но Вальдор, честно говоря, не очень в это верил. А теперь он убедился, что драконы подчиняются этому человеку. Невероятно!

– Слушай, дружище, – Гунвальд, которому надоело торчать перед воротами, легонько пихнул вампира. – Пропускай нас и начинай готовиться к обороне – там уйма мертвяков.

"Легонько пихнул" в исполнении каршарца отбросило Вальдора, бывшего выше и крупнее Гунвальда, в сторону на пару шагов. Вампир отреагировал мгновенно – выхватив меч, он нанёс варвару быстрый секущий удар. Вернее, в то место, где только что стоял Гунвальд. Каршарец отпрыгнул и тоже выхватил меч, но Дилль заорал:

– Именем клана Григот, воин, я приказываю остановиться! Враги идут! Гунвальд, спрячь меч!

Вальдор отступил на шаг, его расширившиеся зрачки сузились, и, убрав меч в ножны, он сказал:

– Берегись, ученик, если ты решил спасти своего дружка именем клана. А с тобой я разберусь позже, – это он сказал уже Гунвальду.

– Всегда пожалуйста, – пожал плечами каршарец и пошёл вслед за вампиром и Диллем.

Вальдор что-то отрывисто сказал стражникам на вампирском, а сам направился к центру города. Дилль уже догадался, что ведёт он их к зданию Совета. Догадка подтвердилась, когда впереди показался знакомый дом с высоким крыльцом. Здоровяк велел им ждать и зашёл внутрь.

– Гунвальд, здесь сидят вампирские старейшины, – просветил друга Дилль. – Ты постарайся не слишком им грубить – это чревато поединками со всем кланом. Хотя до поединков вряд ли дойдёт – хиваши слишком близко.

Каршарец принял к сведению слова Дилля, но, судя по выражению его лица, на сверхвежливость варвар был явно не способен. Ожидание закончилось быстро – вскоре появился Вальдор и кивком головы предложил им войти.

Зал Совета, как и в прошлый раз, был почти пуст. Сейчас только двое старейшин занимали свои места. Одного Дилль помнил – именно этот старейшина Рогор вручил ему свой меч. Второй сидел в глубоком кресле, погружённый в полудрёму. Кажется, Илонна звала его Тигозом.

– Где твой меч, воин? – послышался вопрос Рогора.

– Ваша честь, меч остался в Тирогисе. Хранитель Аид очень торопился, мне пришлось вылетать в чём я был. С великим драконом, как вы понимаете, не очень-то поспоришь.

Старый вампир недовольно поджал тонкие губы, затем осведомился:

– Значит, ты прилетел сюда на драконе, чтобы предупредить нас об опасности?

– Нет, ваша честь, мы должны были лететь в Запретный предел к Хранительнице Тринн. Но по пути Аид увидел целую армию зомби, движущуюся на север. Мы с другом едва сумели уговорить Аида вернуться и высадить нас. Сам Хранитель полетел охранять Тринн.

– Армия зомби? – задумчиво переспросил Рогор. – И насколько по-твоему она большая?

– Не знаю, – ответил Дилль. – Большая.

– Думаю, не меньше тридцати тысяч мертвяков, – подал голос Гунвальд. – Они идут неплотным строем, колонна широкая и длинная. А по бокам мертвяков сопровождают конные. Конных я видел пару тысяч, но, скорее всего, это просто авангард. Наверняка всадников гораздо больше. Дракон развернулся обратно, и всех хиваши мы не увидели. Ещё я заметил между конников кибитки – возможно, в них едут шаманы, а рядом бегут здоровенные, как лошади, странные собаки.

– Кто это? – спросил у Дилля старейшина.

Дилль мысленно ругнулся заплесневелым вампирским традициям. Ведь Рогор мог бы и у Гунвальда спросить – так нет же, воин говорит только с воином. Сейчас Гунвальд взбесится от неприкрытого пренебрежения к себе и устроит тут бойню.

– Ваша честь, позвольте представить вам знаменитого бойца-рукопашника из Каршара, Гунвальда, сына Ольола. Гунвальд служил личным телохранителем короля Ситгара и недавно был почти смертельно ранен при отражении атаки лича на Его Величество. Гунвальду, как истинному воину, надоело торчать в королевском дворце, и он упросил Хранителя Аида подбросить его до сумеречных земель. Мастер Орхам, высоко оценивший умение Гунвальда фехтовать, много рассказывал о великолепных вампирских мечниках, и он решил посетить Григот с целью научиться новым приёмам.

Дилль специально столь витиевато изложил краткую биографию каршарца – пусть надменные вампиры знают, что перед ними не дровосек какой-нибудь, а настоящий воин. А Орхама он упомянул не случайно. Без сомнения, упоминание о мнении покойного мастера клинка возымело действие: взгляд старика слегка потеплел.

– А-а, помню, Орхам что-то упоминал об одном северном варваре. И ученица Илонна рассказывала про то, как ты мстил за его смерть.

Рогор обратился напрямую к Гунвальду – это свидетельствовало, что его признали если не равным, то достойным уважения.

– Значит, ты утверждаешь, что к нам идут около тридцати тысяч зомби?

– Не меньше. И живых воинов не забудь. И куча каких-то горбатых собак.

Старик посмотрел на гиганта Вальдора.

– Ваша честь, северные патрули возвращаются в Григот, – ответил тот. – Земледельцы и пастухи уже в городе.

Дилль облегчённо вздохнул – оказывается, вампиры уже знали о наступлении хиваши. Впрочем, чему удивляться – их конные патрули именно для этого и рыщут вдали от Григота.

– Из Веира пока нет никаких известий, – продолжил гигант.

– Если и сейчас веирцы окажутся настолько глупы, что не пришлют нам помощь, значит, они будут следующими, – тихо сказал старейшина. – Ситгарцы?

– Ваша честь, граф опять заупрямился, – нахмурился воин. – Говорит, что они сумеют защитить себя и без нашей помощи. И что без королевского приказа он не сдвинется из своего лагеря, упрямый болван.

– Вальдор, надо сказать графу Арлику, что этот приказ от короля ему привёз граф Диллитон, которого он сопровождал в Запретный предел, – сказал Дилль.

– Слышал, Вальдор? – сказал Рогор. – Отправь к ситгарцам гонца сейчас же.

Вампир-гигант поклонился и неслышно покинул зал Совета. Старейшина посмотрел на Дилля и удивлённо переспросил:

– Граф?

– Да, Его Величество пожаловал мне титул за снятие осады с Тирогиса при помощи драконов.

– Кстати…

– Нет, ваша честь, – с полуслова понял вопрос Дилль. – Хранители больше не будут помогать ни Ситгару, ни Григоту. Они охраняют малютку королеву, которая на днях вылупилась из яйца. Придётся нам справляться с хиваши и зомби самим.

– Нам? Значит, вы остаётесь?

Дилль и Гунвальд лишь кивнули – чего говорить, и так всё понятно. Рогор еле заметно улыбнулся и сказал:

– Нам пригодятся и хороший меч, и твоя огненная палка.

– Это не палка, а магический посох, – проворчал Дилль. – Куда нам вставать, когда начнётся драка?

– Твой мастер сейчас в Тирогисе, а каршарец вообще не принадлежит к клану. Я определю вас в команду… – Рогор ненадолго задумался. – Да хоть к тому же Вальдору. Я вижу, вы успели с ним поладить. Ступайте.

Дилль и Гунвальд вышли из здания совета. Каршарец недоумённо покрутил головой.

– Мы с этим громилой чуть кишки друг другу не выпустили, и это называется "поладить". Как же тогда у вампиров выглядит настоящая ссора?

*****

Гроссмейстер Адельядо приоткрыл высокую дверь и выглянул во двор Академии. Глазам его предстало занимательное зрелище: красная драконица сидела под навесом, прижимая к себе крошечного детёныша, вокруг Гейрге прыгал кот, а за котом гонялась вампирша. Адельядо довольно долго не мог сообразить, что тут происходит. Потом услышал гневные крики Илонны и понял – её чиал всего-навсего гоняется за кончиком хвоста драконицы. Сама Гейрге, ничуть этим не обеспокоенная, дёргала хвостом туда-сюда, Шехан совершал умопомрачительные прыжки в тщетных попытках схватить кончик хвоста драконицы, а вампирша, ругаясь не хуже рыночных нищих, силилась поймать чиала.

– Бестолочь усатая! Сейчас она прибьёт тебя. Оставь госпожу в покое, лишенец! Гейрге, дай ему по башке. Шехан!

Драконица жмурилась и продолжала махать хвостом из стороны в сторону – очевидно, игра ей нравилась. Гейрге только периодически прижимала покрепче детёныша, то и дело норовившего пуститься вслед за котом. Гроссмейстер поглядел на запыхавшуюся Илонну и решил, что момент удачный – вампирша явно подустала, может, она не слишком разозлится.

– Вот придёт Дилль, он тебе покажет, – пригрозила Илонна Шехану. – Кстати, куда, интересно, он запропастился?

Адельядо сразу же перерешил, что момент неудачный, но было поздно – Илонна его заметила. Она поправила сбившую на бок оранжевую мантию и сказала:

– Ваша премудрость, вы случайно не знаете, где пропадает ваш адепт Диллитон? Мне он очень нужен для воспитания одного нахального чиала.

Нахальный чиал с обиженным видом перестал гоняться за кончиком хвоста драконицы и спрятался от хозяйки за Гейрге. Адельядо кашлянул, не зная, как потактичнее сообщить о том, что Дилля в Тирогисе нет. Илонна уставилась на него своими кошачьими глазами и с подозрением спросила:

– Ведь он не может до сих пор торчать у этой жалкой копии Линды? Ваша премудрость?

– Видишь ли, адепт, пока ты тут развлекалась со своим котом…

– Так он до сих пор у тилисской принцессы? – зрачки Илонны угрожающе расширились. – Ваша премудрость, я ненадолго сбегаю во дворец. Нужно кое-кому кое-что сказать.

– Нет его у принцессы, успокойся. Дело в том, что прилетел великий Аид и срочно затребовал Дилля. В общем, он и Гунвальд уселись на дракона и улетели.

– Улетели? – судя по всему, до Илонны ещё не дошёл смысл сказанного.

– Удивительно, что ты пропустила прилёт великого дракона – весь город только об этом и говорит. Я слышал разговор Аида и Дилля – всё-таки голос у великого дракона достаточно громкий. Аид сказал, что ему и Тринн требуется помощь. Королева драконов благополучно вылупилась из яйца, и Дилль должен дать ей имя.

– А как же я? – личико Илонны вытянулось.

– Адепт хотел поискать тебя, но Аид сказал, что Тринн нельзя оставлять надолго одну. Не переживай, через пару-тройку дней дракон обещал вернуть Дилля. Хотя, быть может, дракон вернёт его и Гунвальда в Григот, а оттуда адепт будет добраться своим ходом.

– То есть, этот рыжий проходимец бросил меня и улизнул вместе с бабником-каршарцем в Григот? – в голосе вампирши прозвенел раскалённый металл. – Мало ему, значит, принцесс всяких…

Адельядо счёл свой долг исполненным и поспешно попятился к дверям.

– Гейрге, ты слышишь? – вампирша с раздувающимися от гнева ноздрями уставилась на драконицу. – Этот нахал посмел оставить меня!

Гейрге трубно взревела, поддерживая негодование Илонны. Шехан, словно поняв, что лично ему больше ничего не угрожает, вылез из-за спины драконицы и принялся деловито чесать за ухом задней лапой. Это его и погубило.

– А-а, ты считаешь, что ничего страшного не произошло? Проявляешь с ним мужскую солидарность? – прошипела вампирша. – Иди-ка сюда, я тебе сейчас почешу… всюду.

Чиал с утробным мявом вновь спрятался от хозяйки за драконицей, Илонна сделала пару кругов вокруг Гейрге, не поймала Шехана и уселась прямо на брусчатку.

– Пусть только вернётся, я ему… я его…

Драконица согласно рыкнула и легла на измятые золотые лепёшки, некогда бывшие золотой посудой.

– Гейрге, а давай, я посторожу твоего младенца, а ты слетаешь за Диллем и спалишь его к демонам? Нет? Ну, хорошо, просто поджарь ему что-нибудь. Думаешь, плохая мысль? Тогда, когда он вернётся, просто дай ему хвостом по башке. У тебя-то удар послабже – я ведь его прибью…

Адельядо осторожно закрыл за собой дверь и облегчённо вздохнул. Всё прошло куда более мирно, нежели он предполагал. Гроссмейстер всерьёз опасался, что вампирша в ярости начнёт размахивать огненным мечом.

– Найду-ка я Оквальда. Пусть он сегодня отложит свои фехтовальные занятия с ней – не хватало ещё лишиться мастера из-за взбалмошной вампирской девчонки.

*****

Против ожиданий Дилля, полумастер Вальдор вполне спокойно отнёсся к известию, что под его командованием появились два человека. Он лишь многообещающе посмотрел на Гунвальда и сказал:

– Когда отобьём хивашскую атаку, встретимся. А пока ваше место на стене у второй стрелковой башни.

Каршарец презрительно фыркнул и демонстративно плюнул себе под ноги, но гигант уже отвернулся и начал говорить что-то на вампирском другим воинам.

– Вальдор, – окликнул вампира Дилль.

– Обращайся ко мне, как положено, ученик.

– Старший полумастер клинка?

– Слишком длинно. Просто полумастер.

– Полумастер Вальдор, мы с Гунвальдом хотели бы поздороваться с нашим другом – монахом Героном.

– Здоровайтесь, – бросил Вальдор. – Но если к моменту нападения вас не окажется на месте – не обижайтесь. Зарублю.

Дилль ни на мгновение не усомнился, что здоровяк так и поступит – всё-таки вампиры просто помешаны на своих правилах.

– Рубилка у него ещё не выросла, каршарцев рубить, – проворчал Гунвальд, когда они ушли от стены.

– И всё-таки, лучше не нарываться, – миролюбиво сказал Дилль. – Мечом намахаться успеешь – видел, сколько мертвяков сюда идёт?

– Ага. Но впервые вижу, чтобы столько за раз.

– А я видел, когда на нас в Запретном пределе навалилась орда поднятых. Хотя, нет, тогда их было меньше.

Беседуя, они добрались до очередного перекрёстка, где Дилль заблудился. Спросив дорогу у уличной торговки – обычной женщины, не вампирши, они вскоре добрались до дома бывшей вдовы Ирме, а ныне жены мастера клинка Волдиви и монаха Герона. Гунвальд, узнав, что монах теперь женатый человек, от удивления потерял дар речи и до самого дома Герона молчал.

Их встретил тот же самый слуга. Он проводил гостей через сад к дому, предложил им обождать в гостиной, а сам удалился. Вскоре появилась Ирме. Как и в прошлый раз на ней было длинное платье, облегавшее великолепную фигуру. Гунвальд кашлянул и начал приглаживать руками сорочье гнездо, служившее ему причёской.

– Здравствуйте, господа, будьте хозяевами в этом доме.

– Здравствуй, прекрасная Ирме, – низко поклонился Дилль. – Позволь представить тебе Гунвальда, сына славного Ольола.

– Я много наслышана о вас, сударь, – улыбнулась Ирме. – И всё только самое хорошее.

– Гунвальд, это госпожа Ирме – самая прекрасная женщина Григота. После Илонны, уж простите.

Ирме понимающе улыбнулась.

– Я сражён наповал, – сказал каршарец и вдруг, к вящему изумлению Дилля, сделал весьма куртуазный поклон.

– О-о, как ты, оказывается, умеешь, – Дилль даже рот от удивления раскрыл.

– Насмотрелся при дворе всякого, поневоле научился, – отмахнулся Гунвальд. – Госпожа, могу ли я увидеть моего друга Герона?

– Конечно. Пройдёмте. Ему уже намного лучше.

Герон, действительно, чувствовал себя куда лучше, чем в то время, когда Дилль его видел в Запретном пределе. Сейчас монах сидел на кровати и, держа за конец рукояти тяжеленный топор, неловко помахивал оружием. Судя по тому, как Герон другой рукой потирал грудь, упражнение давалось ему нелегко.

– Гера, лекарь тебе запретил нагружать рёбра, – Ирме подскочила к монаху и отобрала у него топор. – Спрячу эту железяку, будешь знать.

– Да я… – тут Герон увидел вошедших и заорал: – Дилль! Гунвальд! Вот это да!

Он, скривившись, поднялся с кровати. У Гунвальда хватило смекалки, чтобы не сжимать монаха в объятиях. Дилль же только слегка хлопнул Герона по плечу.

– Ирме, дорогая, накрывай скорее на стол, – начал было Герон, но Дилль покачал головой.

– Не сейчас. Мы с Гунвальдом зашли только поздороваться.

– А я бы чего-нибудь перекусил, – похлопал себя по животу каршарец.

Ирме тут же ушла.

– Ты не забыл, что к моменту нападения мы должны быть на стене? – напомнил ему Дилль, знавший, сколь долго Гунвальд может сидеть за столом.

– Какого нападения? – тут же поинтересовался Герон.

– Да, мертвяки хивашские идут, – отмахнулся каршарец. – Мы их с дракона увидели, вот Аид нас и высадил около города.

– Мертвяки? Дракон? – глаза монаха стали как две плошки. – Ты пьян?

– Да у меня со вчерашнего вечера во рту капли вина не было, – возмутился Гунвальд. – Сейчас Дилль тебе всё расскажет.

Дилль коротко рассказал монаху, каким образом они попали в Григот. Герон завистливо вздохнул.

– Я бы тоже не отказался прокатиться на драконе.

– Не, – помотал головой Гунвальд, – он возит только тех, кто залезает драконам в пасть или показывает им голую задницу.

Вошедшая Ирме удивлённо приподняла брови, услышав последнюю часть фразы.

– Прошу к столу.

Дилль свирепо посмотрел на Гунвальда, который, едва усевшись за стол, принялся поглощать куски ветчины, предварительно намазывая их утиным паштетом.

– Госпожа Ирме, – Дилль остановил хозяйку, уже велевшую слуге принести новый окорок и вино, – не нужно. Мы спешим – вскоре начнётся нападение хивашских зомби, и мы с этим обжорой должны стоять на стене. А если вы принесёте ещё и вина, он из-за стола вообще никогда не выйдет.

Гунвальд возмущённо просипел что-то неразборчивое, но Дилль уже поднялся.

– Мы надеемся ещё раз воспользоваться вашим гостеприимством, – велеречиво сказал он. – Только отгоним мертвяков от города.

Монах нахмурился и поднялся. Ирме тут же вскочила.

– Ты никуда не пойдёшь. Тебе ещё рано махать топором.

– Но, дорогая, если я не буду тренироваться, то никогда не поправлюсь.

– Лекарь ясно дал понять, что тебе нужен покой.

– Я сам себе лекарь.

Дилль красноречиво показал Гунвальду взглядом на дверь. Каршарец схватил со стола кусок хлеба и вазочку с какой-то сладостью.

– При дворе меня научили, что ужин нужно завершать десертом, – пояснил он. – Будешь?

– Ты ещё прожорливее вампиров, – покачал головой Дилль.

– Мне нужно силы восстанавливать после нападения того дохлого колдуна.

Гунвальд по пути прикончил десерт и посетовал, что не прихватил вина. Дилль, опасаясь, что сейчас каршарец захочет посетить какой-нибудь кабак, потащил его к главным воротам. Они успели – зомби ещё не появились. Зато на стенах теперь находилось множество воинов – в большинстве своём вампиры, но среди них Дилль видел и людей. В основном все были вооружены разнообразным колюще-режущим оружием – оно и понятно, уничтожить неупокоенного мертвяка можно, только разрубив его на части. А стрелы и арбалетные болты зомби не страшны. Однако, лучники и арбалетчики тоже находились на стенах – ждали, когда подберутся живые хиваши.

– Ты, ученик, встанешь здесь, – сказал полумастер Вальдор. – Посмотрим, на что твоя огненная палка способна в настоящем бою.

– Это магический посох. Лучше бы мне встать, где обзор получше, – Дилль критически осмотрел узкую бойницу.

– Любишь ловить стрелы грудью? – еле заметно усмехнулся гигант. – Тогда хотя бы сними эту оранжевую тряпку, не то все хивашские стрелки будут в тебя метиться. Возьми в оружейной куртку и кольчугу. Встанешь в стрелковую башню – всё равно от скорпионов первое время толку не будет. А ты иди за мной.

Дилль прислушался к совету, вспомнив, заодно, наставления покойного Офолла – в бою магов выбивают первыми. Да и прохлада наступающей осенней ночи не располагает к лёгкой одежде. Он подошёл к оружейной комнате, что была пристроена к стене, и выбрал себе подходящую куртку из толстой грубой ткани с нашитыми на неё бронзовыми бляшками и шлем по размеру. Поколебавшись, взял и меч – он не думал, что в бою меч ему пригодится, но чувствовать на себе косые взгляды вампиров не хотелось. Ведь по их понятиям настоящий воин должен быть вооружён мечом. Или топором, на худой конец.

Гунвальд, которого разместили между двумя неразговорчивыми вампирами, с подвыванием зевнул и уселся на корточки, прислонившись спиной к стене.

– Разбудите меня, когда начнётся, – сказал он соседям и тут же захрапел.

Дилль подивился спокойствию каршарца – как можно спать, когда приближаются тысячи врагов? Сам он испытывал странное лихорадочное возбуждение, но не от страха, а от предвкушения предстоящей битвы.

Тут Дилль поймал себя на мысли, что о неминуемой схватке он думает с неким удовольствием. Каждый раз, когда он призывал к жизни драконью ярость, он испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение от уничтожения врага. Сейчас драконья ярость спала где-то глубоко в его груди, но её отголоски заставляли Дилля возбуждённо вглядываться в густеющие сумерки. Он поразмышлял над тем, как его изменил дар Тринн. Да и прикосновение душ с Илонной тоже, наверное, сыграло свою роль. Драконья ярость и кровожадность вампиров – убойное сочетание. Убойное, разумеется, для врагов.

Порыв ветра донёс смрад гниющего мяса. Дилль всмотрелся вдаль, но пока ничего не увидел. Зато стоящий неподалёку молодой вампир вскинул руку.

– Полумастер, враги у третьего брода.

Дилль вгляделся в ту сторону, куда показывал молодой воин. Его ночное зрение не было столь совершенным, как у истинных вампиров, но Дилль сумел разглядеть какое-то неясное шевеление. Вскоре он уже вполне отчётливо мог разглядеть мерно шагающих зомби. Теперь запах гниения уже не налетал порывами, а висел в воздухе, заставляя Дилля морщить нос. От вони проснулся даже Гунвальд, выглянул за стену и ругнулся на неупокоенных мертвяков, которым делать больше нечего, кроме как бродить по земле и будить честных каршарцев.

Зазвучали сигнальные рожки, воины на стенах приготовились к отражению атаки. Около стены разгорелись большие костры, на которых кипятили смолу. Дилль встал между двумя зубцами, прикидывая сектор обстрела, и остался доволен – здесь его огненные сгустки не будут ограничены узкой амбразурой.

– Ну, идите сюда, твари, – прошептал он и вытащил из безразмерного мешка посох.

Однако мертвецы не пошли в атаку. Они остановились, не доходя пары сотен шагов до стен Григота, затем начали разделяться на две колонны, которые не спеша направились в обход города. Вдалеке маячили хивашские всадники, здоровенные пустынные псы и шаманские кибитки. Ни воины, ни колдуны явно никуда не торопились, потому что вскоре Дилль увидел множество разведённых костров. Пока их поднятые брали в кольцо Григот, живые хиваши с удобствами расположились вне досягаемости вампирского оружия.

– Эти ублюдки хотят нас уморить вонью, – поделился мыслью подошедший Гунвальд. – Похоже, они всерьёз решили взять город в осаду.

Дилль озадаченно почесал в затылке – по всей видимости, в Тирогис вернётся он не скоро.

*****

– Куда?!! Куда ты столько энергии набрала?!! У-у, бестолочь!

Мастер Оквальд отпрыгнул назад, и вовремя. Меч в руках вампирши окутался магическим огнём, ярко вспыхнул и разлетелся в стороны каплями расплавленного металла. Илонна, взвизгнув, отшвырнула от себя обугленную рукоять и затрясла обожжённой кистью.

– Сколько тебе говорить – не торопись, – негодовал Оквальд. – Ты должна была накачивать энергию плавно, без рывков, постепенно увеличивая накал. Тогда твой меч превратился бы в настоящее магическое оружие. А ты, балбесина, что сделала? Молчи, не отвечай, я и без тебя знаю. Ты вбухала разом все собранные эрги. Конечно, ни один меч не выдержит такого.

Мастер Фиррис задумчиво щурил серые глаза, наблюдая за неуспехами дочери на магическом поприще. У него до сих пор не укладывалось в голове, что она каким-то невероятным образом обрела магический дар. Однако раньше Илонна не умела ни швыряться огненными шарами, ни превращать свой меч в огненный. Точнее, в расплавленный. Поначалу он довольно скептически отнёсся к тому, что Илонна должна долго обучаться в магической Академии. Ну, стала она обладателем непонятных магических сил, и зачем забивать голову заумными заклинаниями? Но теперь скепсис исчез – мастер Фиррис убедился, что для необученного владение магическим даром ничуть не менее опасно, чем обладание острейшим мечом. Вернее сказать, намного опаснее.

– Начинай второе заклятье Биана, – скомандовал Оквальд.

Илонна начала бормотать слова, но заклинание немедленно вышло у неё из-под контроля. Еле заметная дымка магической энергии, окутывавшая её руку, вспыхнула и исчезла. Оквальд свирепо засопел и вперил взгляд единственного глаза в ученицу.

– Адепт, что с тобой? Ещё вчера ты спокойно выполняла второе Биана.

Илонна угрюмо уставилась в песок, покрывавший часть гимнастического зала. Вчера было вчера. А сегодня она не могла сосредоточиться из-за непонятного чувства, глодавшего её сердце и душу. В общем-то, ничего страшного в том, что Дилль улетел в Запретный предел, нет. Тем более, он не сбежал от неё – по свидетельству гроссмейстера, Дилль хотел найти её и взять с собой, но великий Аид торопился.

Илонна тихо вздохнула – она сама виновата. Ну какого демона ей взбрело в голову позлить Дилля, демонстративно заигрывая с Мейсом? Если бы не эта дурацкая выходка, к моменту прилёта Аида она не пошла бы в Академию, чтобы поздравить Гейрге с новорожденным. И сейчас Илонна не стояла бы перед разгневанным мастером Оквальдом, а находилась бы в Запретном пределе в обществе Дилля, двух великих драконов и новорожденной королевы. И, наверное, непутёвого каршарца – ведь Гунвальд тоже улетел вместе с Диллем. Вот уж чудеса – с чего бы это Аид согласился взять с собой варвара?

– Ученица, ты оглохла? – воздушный сгусток жёстко хлестнул Илонну по лицу. – Ты слышишь меня или нет? Только не говори, что ты медитируешь.

Илонна отёрла побежавшую из носа кровь и глухо сказала:

– Мастер, я боюсь, что с Диллем что-то произойдёт.

Оквальд, уже собиравшийся сказать какую-то резкость, осёкся. Фиррис удивлённо поднял бровь.

– Дилль – взрослый мужчина и, хотя он всего лишь адепт четвёртой ступени, уже довольно опытный боевой маг. Он способен постоять за себя, – проговорил Оквальд. – Ты же сама видела, что Дилль творил с тилисцами.

– Думаешь, он нарвался на дуэль с кем-нибудь из наших? – спросил Фиррис.

– Нет, – Илонна покачала головой. – Не знаю… не понимаю. Просто чувствую, что-то не так.

Оквальд недоумённо посмотрел на Фирриса, мастер клинка со вздохом сказал:

– Это из-за прикосновения душ. Она просто слишком переживает, что рассталась с Диллем. Потом это пройдёт.

А сам подумал, что древняя магия, объединяющая души двоих, не может ошибаться. И это значит, что парнем уже что-то произошло. Но что может случиться с боевым магом, находящимся под защитой великого дракона?

*****

Ночь прошла в напряжённом ожидании. К утру орда зомби окончательно окружила Григот, и теперь мертвецы – все, как один с перерезанными глотками, стояли шагах в трехстах от городских стен в ожидании приказа к атаке.

Дилль понял происходящее так, что хиваши попросту ждали времени, когда тёмная ночь сменится сумеречным утром. Мертвецам-то без разницы, светит солнце или нет, но управляют ими хиваши. А те – люди, и в темноте видят куда хуже вампиров. Пустынники явно не желали предоставлять преимущество врагам. К этой же мысли склонялся и Гунвальд.

Когда тусклое солнце появилось из-за горизонта, а с реки начали наплывать клочья утреннего тумана, в стане хиваши раздались звуки гнусавых горнов. Там началось движение, разрозненные десятки и сотни всадников перемещались и выстраивались в плотные прямоугольники – тысячи. Между конными и ордами мертвецов ездили двухколёсные кибитки, в которые были запряжены… тут Дилль даже глаза протёр. В кибитки были запряжены зомби – по пять-шесть штук. Видимо, лошади боятся чёрной некромагии или самих шаманов, а зомби ничего не страшно. Да и не устают мертвецы, хотя, лошадиную скорость, конечно, развить они не смогут. Однако, изобретательны хивашские колдуны.

Тысячи неупокоенных мертвяков, всю ночь простоявшие под стенами Григота, послушно ждали приказа хозяев, и вскоре он последовал. Раздался громкий басовитый рёв сигнальных рогов, шаманы, сидящие в кибитках, замахали руками. Около каждого из пустынных колдунов появилось зеленоватое облако – что это было, Дилль издали не разобрал. То ли пары какой-то зеленоватой жидкости, то ли светло-салатовое свечение некромаговских заклятий.

Прошло несколько томительных минут, и зеленоватые облака разрослись настолько, что соединились, образовав единое кольцо. Дилль отметил, что живые хивашские воины и гигантские псы отступили почти на сотню шагов – они явно не хотели иметь ничего общего с шаманским колдовством. Кольцо зелёного свечения двинулось вперёд и окутало зомби. И мертвецы, получив негласную команду, зашагали к стенам Григота.

Дилль глядел на мерно шагавших мертвяков и не понимал, на что хиваши надеются. Нет, он, конечно, помнил, как шаманы при штурме Неонина ускорили своих подручных, и мертвецы тогда стали настолько шустрыми, что даже мастер Орхам с трудом отбивался от них. И сейчас хивашские колдуны наверняка повторят эту уловку, вот только для рукопашной схватки зомби должны сначала преодолеть высокую – в четыре роста самого Дилля, стену. Как мертвяки собираются взобраться на стену, он решительно не понимал.

Когда зомби приблизились на расстояние пятидесяти шагов, Дилль призвал огонь. Он помедлил, выбирая цель, потом сообразил, что искать среди мертвецов вожаков бессмысленно, и выпустил огненный сгусток в шедших плотной группой зомби. Ослепительный шар сорвался с конца посоха и, почти мгновенно преодолев расстояние от стены до врагов, взорвался. Троих зомби разметало на куски, ещё трое загорелись.

Раздался приветственный клич Гунвальда "Жги", который подхватили и другие воины. Дилль не заставил себя долго ждать – он веером пустил ещё штук пять огненных шаров, каждый из которых превратил в обугленные куски плоти по несколько мертвяков. Зомби, ничуть не устрашённые магическим огнём, продолжали мерно шагать к стенам города.

Пока мертвяки подступали, Дилль успел расчистить перед второй стрелковой башней широкий дымящийся коридор. А затем раздался пронзительный визг – это хивашские шаманы применили свою непонятную магию для ускорения зомби. Дилль зажал уши, чувствуя, что ещё немного, и от невыносимого звука его голова расколется, как пустой орех. На остальных: и вампиров, и людей, визг не оказал никакого видимого влияния. Во всяком случае, Дилль не заметил, что кто-нибудь из стоящих поблизости воинов хотя бы поморщился.

Мертвецы, получив команду от хозяев, бросились на стены Григота. Собравшись в кучки по пять-шесть штук, они вставали у основания стены, другие шустро взбирались по их телам. Те, кто тащил на себе осадные лестницы, приставляли их к стене и повисали на перекладинах, не позволяя защитникам города оттолкнуть лестницу. Не прошло и минуты, как у стен города образовалось множество импровизированных осадных башен, созданных мертвяками из собственных тел.

Зомби быстро и уверенно взбирались наверх по телам своих товарищей, вцеплялись в выступы и неровности стен. На их головы полилась расплавленная смола и кипящая вода. Будь под стенами Григота живые люди, их атака уже захлебнулась бы, но мёртвому смерть не страшна. От горячей смолы с мертвяков кожа и мясо слезали клочьями, обнажая белые кости, но зомби не обращали на это внимания – их псевдожизнь поддерживалась магией, а не мышцами.

Ещё минута, и мертвецы начали заскакивать на верх стены. Вампиры рубили их мечами, воины из числа людей орудовали топорами, алебардами и секирами. Зомби, даже получившие от шаманов способность ускоряться, не могли соперничать с таким количеством противников. Забравшиеся наверх превращались в мёртвые куски плоти ещё до того, как успевали взмахивать мечами.

Дилль действовал спокойно и хладнокровно. Стрелковая башня, в которой он находился, выступала над стеной, а потому он не опасался, что мертвяки доберутся до него. Дилль перешёл к левой боковой амбразуре и выпустил несколько огненных сгустков в ближайшую пирамиду из зомби. Нижние мертвяки, служившие основанием пирамиды, взорвались кусками обугленной плоти, стоявшие на них посыпались вниз, и атака в этом месте на время прекратилась. Затем он перешёл к правой амбразуре и повторил операцию. С двух сторон от второй стрелковой башни атака зомби захлебнулась – горящие мертвецы бестолково суетились у стены, пытаясь вновь построить штурмовую пирамиду, но Дилль методично уничтожал тех, кто собирался в кучки.

Дилль опустил посох, улыбнулся Гунвальду, показавшему ему большой палец, но тут же нахмурился – к нему бежал Вальдор. Гигант, напоминавший бегущего бизонобыка, подлетел к Диллю и рявкнул:

– Ученик, почему остановился? Иди к третьей башне и зачисть стену рядом с ней.

Дилль недовольно фыркнул, услышав рычание вместо благодарности, но послушно прошёл к соседней башне. Внутри копошились пять человек, разворачивавших скорпиона.

– Освободите место! – послышалось громовое рычание Вальдора. – Ученик, приступай!

Обслуга скорпиона быстро выскочила из башни, Дилль оценил обстановку, призвал огонь и принялся жечь мельтешащих внизу зомби. Мертвяки исправно горели, их атаки замедлились, те, кто успел взобраться на стены, были изрублены на куски. Вальдор, успевший лично вспотрошить забравшегося наверх зомби, крикнул:

– Возвращаемся ко второй башне.

Дилль побежал вслед за гигантом на исходную позицию. У второй башни мертвецы опять выстроили из своих тел пирамиды, и новые атакующие то и дело появлялись на верхних площадках стены. Их, конечно, быстро уничтожали, но теперь в бой вступили живые хиваши. Их всадники сотня за сотней подъезжали к стенам Григота, выпускали по несколько стрел и мгновенно откатывались обратно. Стрелы градом застучали по камню стен и доспехам защитников. Несколько вампиров были ранены, один убит. Мертвякам, лезшим наверх, тоже досталось, но им стрелы были не страшны.

Лучники и арбалетчики Григота вступили в бой, но их ответная стрельба практически не принесла пользы – шустрые кочевники откатывались до того, как городские стрелки успевали сделать залп. Дилль заметил, что в результате ответной стрельбы лишь пара лошадей захромала, да один хиваши свалился с раненого коня – впрочем, пустынник тут же вскочил на ноги и помчался к своим.

Дилль выпустил пару огненных шаров в сторону всадников – не достал, конечно, но хиваши после этого атаковали участок у второй стрелковой башни уже не столь напористо. Опять разрушив несколько пирамид из зомби, Дилль осмотрелся. На стенах Григота кипела битва – вампиры с умопомрачительной скоростью вращали мечами, рубя в капусту мертвяков. Впрочем, нежить тоже в долгу не оставалась, и среди защитников города появились раненые и даже убитые. Но ни атаки мертвых, ни стрельба живых не позволили хиваши не то что взять город, а даже закрепиться хотя бы в одном месте.

Вновь послышался пронзающий мозг вой, и толпы мертвецов начали отступление. Воины на стенах разразились насмешливыми криками. Дилль, уже чувствовавший сильную усталость, всё же пустил вдогонку уходящим зомби пару шаров, превратив их в пепел. Одинокие хивашские всадники ещё некоторое время крутились вдали от стен, изрыгая ругательства и выпуская по две-три стрелы, но вскоре и они отъехали к своему лагерю. У стен города остались лежать горы изрубленных мертвяков. Воины Григота сбрасывали вниз останки тех, кто успел взобраться и закончить свою псевдожизнь под мечами защитников.

Только сейчас Дилль сообразил, что с момента начала битвы прошло не меньше часа – тусклое солнце уже сделало изрядный путь по небосклону. А ему-то казалось, что сражение длилось всего несколько минут. Теперь понятно, почему он чувствует усталость, а магическая энергия почти закончилась.

– Глупость какая-то, – проворчал Гунвальд, подходя к Диллю. – Демоновы хиваши совсем обезумели, если думали, что сумеют с наскоку взять хорошо укреплённый город. Тем более, что вампиры дерутся почти так же хорошо, как каршарцы.

– Ну ты и наглец, – послышался бас Вальдора. – Хоть ты неплохо сражался, но тебе ещё далеко до воинов клана Григот.

Гунвальд обернулся и, к удивлению Дилля, не стал лезть на рожон.

– Я ещё не восстановился после ранения, – вполне мирно пояснил он. – Вот наберусь сил, и тогда ты узнаешь, на что способен каршарский воин.

Гигант уставился своими кошачьими глазами на Гунвальда, помолчал и сказал:

– Хорошо. Я дождусь того времени, когда ты сможешь сражаться по-настоящему, ибо одолеть ослабевшего противника – это не честь для воина.

– Мы, каршарцы, тоже так думаем, – кивнул Гунвальд. – Но если тебе не терпится испробовать меня на прочность – я к твоим услугам, громила.

– Нет, – покачал головой Вальдор. – Сначала отобьём хиваши. Для человека ты неплохо сражаешься, и клану пригодится твой меч.

Полумастер повернулся к Диллю.

– И ты, ученик, тоже хорошо действовал. Мастер Таль – командир соседнего отряда, хотел взять тебя под своё командование, но я осмелился возразить ему. И… приношу извинения, что назвал твоё грозное оружие палкой.

Дилль опешил. Надменный высокопоставленный вампирский воин прилюдно приносит извинения ученику и человеку. Да ещё и повздорил из-за него с мастером клинка. Ну и дела!

– Надеюсь, и дальше ты будешь действовать столь же эффективно, иначе и мне, и тебе придётся пожалеть о сказанном мастеру Талю, – закончил Вальдор.

Дилль еле заметно усмехнулся. Другими словами, ему намекают на дуэль.

– Буду, – заверил он. – Только мне нужно накопить магическую энергию, пока клятые хиваши вновь не полезли.

Они посмотрели в сторону хивашского лагеря. Дилль увидел, что хотя зомби по-прежнему стоят плотным кольцом вокруг города, хивашские всадники уже явно не хотят драться. Пустынники распрягали коней и разводили костры.

– Хиваши всегда были такими тупыми? – спросил Гунвальд. – Как можно атаковать укреплённый город без осадных орудий? Или думают уморить нас осадой?

– Я не понимаю, чего они добиваются, – хмуро сказал Вальдор. – Мы легко выдержим и десять подобных атак, после чего у хиваши попросту не останется поднятых. Клан Веир должен прислать подмогу, поэтому полноценной осады у хиваши не получится. Но ведь пустынники пришли сюда. Значит, они что-то придумали.

– Кстати, об осаде: Вальдор, где у вас тут кормят? – поинтересовался Гунвальд. – После этой разминки у меня аппетит разыгрался.

Полумастер указал на стоящую шагах в ста от стены палатку.

– Там. Скажете старшине кухни, что из второго отряда. И долго там не торчите – сразу же возвращайтесь на стену.

– Ага, сразу же, – проворчал Гунвальд, когда они с Диллем отошли от стены. – Нет уж, я буду сидеть на кухне, как можно дольше – не хочу дышать этой вонью.

Дилль был вполне согласен с другом – вонища на стене стояла такая, что глаза резало. Густой запах гниения от сотен расчленённых гниющих трупов висел в воздухе, и, казалось, его можно потрогать руками. Может, Гунвальд не ошибся, когда предположил, что хиваши хотят уморить защитников города вонью?

Дилль даже не подозревал, насколько провидческими окажутся слова каршарца.

*****

– Вот. Забирай его.

Илонна с недоумением уставилась на тощего мальчишку.

– Ваша премудрость, и что мне с ним делать?

– Можешь выпить из него кровь на завтрак, – невозмутимо сказал Адельядо и легонько пихнул пацана в спину. Тот с опаской посмотрел на вампиршу и неловко поклонился. – Дилль зачем-то притащил его в королевский дворец и перед отлётом просил позаботится о нём. Вот и заботься.

Илонна посмотрела на пацана – ничем не примечательный, худющий, оборванный. Таких сотня бегает по Тирогису. Какого демона он понадобился Диллю?

– Но что мне с ним делать? – повторила она.

– Дилль вернётся, у него и спросишь. Я распорядился поставить его на довольствие, – ворчливо сказал Адельядо. – Питаться он будет в академической столовой. Если не знаешь, чем его занять, пусть отправляется на черновые работы на кухню.

Илонна ещё раз окинула пацана внимательным взглядом. Она не знала, зачем Диллю понадобился этот парнишка, но уж точно не для того, чтобы таскать помои из столовой.

– Ваша премудрость, вы не будете возражать, если я возьму его оруженосцем? Или магическим уставом это запрещено?

– Вообще-то адептам не полагается иметь ни оруженосцев, ни денщиков, – гроссмейстер нахмурился. – Совет мастеров не одобрит таких нововведений. Но…

– Но? – Илонна выжидающе посмотрела на гроссмейстера.

– Он может стать оруженосцем, к примеру, наставника по физической подготовке.

– Парень, лучше сразу иди на кухню – хотя бы живым останешься, – усмехнулась Илонна. – Мастер Фиррис из тебя душу вынет.

Гроссмейстер буркнул "Некогда мне с вами болтать" и удалился. Илонна скептически оглядела тощего мальчишку и сказала:

– Зачем ты понадобился Диллю?

– Он меня от стражников спас, – шмыгнул носом Шаберт. – Я хлеб украл, меня поймали и хотели на каторгу сослать. А господин драконоборец меня забрал у них. Сказал, что будет в жабоящера превращать. А он вправду маг?

– Боевой маг, – кивнула Илонна. – На всякий случай запомни: злить его не советую. Не знаю, как насчёт жабоящера, но в горку пепла он тебя превратит запросто.

– Господин Диллитон не такой, – нахмурился мальчишка. – Он – настоящий драконоборец. Благородный и справедливый. Он прощелыгу Джилбруна так наказал, что над торгашом до сих пор смеются. А мы ему помогали.

Илонна выслушала авантюру с карлисским эликсиром и посмеялась над жадным торговцем.

– Ты драконов боишься?

Шаберт выпучил глаза и кивнул.

– Кто ж их не боится? Разве только сэр Диллитон.

– Пойдём, я тебя познакомлю с красной драконицей. Если она тебя сразу не сожрёт, то будешь помогать мне ухаживать за ней и её новорожденным сыном.

Глаза мальчишки стали совсем круглыми.

– А потом мы пойдём к моему отцу – мастеру Фиррису. Если он согласится взять тебя в оруженосцы, то ты пожалеешь, что не отправился на каторгу.

*****

Берега Гранитной реки, что неспешно катила свои воды по землям клана Григот, заросли камышами и ивняком. Небольшой отряд хивашских всадников неторопливо ехал вдоль берега, тщательно обследуя изгибы реки. Воины беспокойно крутили головами, ожидая в любую минуту нападения – хиваши много раз убеждались, как вампиры мастерски умеют прятаться и нападать из засады. А вот две женщины, возглавлявшие отряд, не спускали глаз с береговой линии.

– Как думаешь, Гилиан, похоже? – светловолосая статная женщина указала на полузатопленный ствол ивы.

– Сейчас проверим, – её полноватая спутница сделала жест пешему, закутанному с головы до пят в грубую холщовую ткань. – Лезь в воду.

Фигура покорно ступила в реку и вскоре скрылась под водой.

– Ты хорошо его выдрессировала, – похвалила светловолосая. – Сказать честно, я удивлена.

– Погоди, Силлит, когда увидишь моего лича в деле, удивишься ещё больше, – усмехнулась Гилиан. – Он не только слушается команд, но и сам способен принимать решения.

– Надеюсь, ты учла ошибку с Гвинардом и не повторишь её?

– Это была не ошибка, – еле заметно улыбнулась Гилиан.

Силлит умолкла – старуха Азра говорила ей, что эту тему с Гилиан лучше не затрагивать. Прошло несколько минут, вода забурлила, и на поверхности показался лич. Он выбрался на берег и просипел:

– Госпожа, здесь ничего нет.

– Едем дальше, – сказала Силлит. – Впереди я вижу ещё один упавший ствол.

Отряд проехал шагов пятьдесят и остановился около полусгнившего комля ивы, торчавшего из воды. Лич опять полез в воду, высшие колдуньи спокойно ждали, а воины, приготовив оружие, мрачно оглядывали прибрежные заросли. На этот раз поднятого долго не было видно. Гилиан начала беспокоиться – не сожрала ли его какая-нибудь здоровенная хищная тварь? Всё-таки, Запретный предел не так уж и далеко. А его обитателям без разницы кого жрать – что живых, что поднятых.

Тёмная вода заволновалась, и лич вылез на берег. Его одежда была в грязи.

– Госпожа, я нашёл ход и прошёл по нему.

Женщины обменялись довольными улыбками. Старая Азра говорила правду – подземный ход в Григот существует.

– Через двадцать шагов от воды он перекрыт толстой железной решёткой.

– Придётся копать, чтобы обойти её, – с досадой проговорила Силлит.

– Госпожа, – бесстрастно проговорил лич, – ход укреплён большими камнями.

– Значит, будем выламывать, – недовольно нахмурившись, сказала Силлит. – А это шум и лязг. Плохо – вампиры услышат.

– Не придётся ни выламывать, ни выкапывать, – слегка улыбнулась Гилиан. – Мы можем послать туда не живых, а мертвяков. Заодно испробуем способности лича, не дожидаясь начала нового штурма. Предлагаю вот что…

Силлит выслушала и кивнула. Молодец, хорошо придумала. Недаром старая Азра рекомендовала ей присмотреться к Гилиан. Лич смотрел на Хозяек мутными глазами, готовый выполнить любой их приказ.

*****

Хотя Гунвальд и не был членом клана, здоровяк Вальдор поставил его в ночной караул наравне с воинами. Дилль счёл это хорошим признаком, о чём и сказал недовольному каршарцу.

– Гунвальд, вампиры с теми, кто не воин, даже не разговаривают, не то что доверяют им охрану. Что бы Вальдор ни говорил, он явно оценил твоё умение сражаться.

Каршарец буркнул, что не нуждается в одобрении какого-то "громилы", но отправился на стену. Сам Дилль в караул не попал – ему нужно было накопить энергию. В нижней части второй стрелковой башни имелась подходящая комнатка – туда Дилль и забрался, чтобы спокойно помедитировать. Но едва он зажёг небольшой световой шарик и разостлал на полу куртку (не сидеть же на холодном камне), как в комнату ввалился какой-то воин. Это был не вампир – обычный человек. Он сделал несколько неверных шагов, держась руками за стену, и рухнул на пол лицом вниз. Пьян, что ли? Или ранен?

– Эй, дружище, что с тобой? – Дилль перевернул воина и выругался.

Лицо человека было покрыто почерневшими гноящимися шишками. Он прохрипел что-то неразборчивое, и изо рта на густую бороду потекла слюна, смешанная с кровью. Дилль выпрямился и отступил на несколько шагов. Признаки чёрной чумы, которой уже давно не было в цивилизованных землях, знали все.

Дилль, забыв о куртке, выскочил из комнаты. Найдя взглядом Вальдора, он бросился к гиганту.

– Полумастер! Здесь чумной больной! – выпалил он, указав себе за спину. – В комнате под башней.

– Ещё один? – бледное лицо вампира скривилось. – Вэйн, Тихв, добейте его, отрежьте голову и тащите труп в общую кучу.

Диллю показалось, что он ослышался. Добить больного, вместо того, чтобы позвать лекарей? Да ещё и голову отрезать? Ну и замашки у вампиров! Вальдор, заметив отвращение на его лице, хмуро сказал:

– Заболевшие – уже мертвы.

– Но ведь у вас есть лекари, – Дилль не мог согласиться с хладнокровным убийством больного.

– От хивашской чумы нет лекарств. Любой, кого зомби хотя бы оцарапал – верный мертвец. И не только из-за трупного яда. Хивашские шаманы любят заражать своих поднятых разными болезнями – мертвякам-то всё равно. В этот раз они не помелочились – использовали чёрную чуму.

Дилль понял. Клятые хиваши! Они нашпиговали своих зомби чумой и отправили их на штурм. Теперь понятно, почему пустынники не спешат начинать новую атаку – они ждут, когда болезнь выкосит защитников города.

– Это уже восьмой воин из моего отряда, – тихо сказал Вальдор. – Пять человек и три вампира. На других участках то же самое. Единственное, что можно сделать для заболевших – это подарить им быструю смерть. И сжечь тела. А головы мы всегда отрезаем, чтобы хивашские колдуны не добрались до трупов и не подняли их. Так что, ученик, постарайся в следующем бою не дать немёртвым добраться до тебя.

Вальдора позвали, и он ушёл. Два вампира крючьями вытащили из комнаты второй башни обезглавленное тело и поволокли его к остальным жертвам чумы. Мертвецов с раздувшимися от гноя телами складывали на открытом месте, чтобы потом сжечь скопом. Дилль насчитал не менее двадцати тел – сюда притаскивали мёртвых из соседних отрядов. Получается, чума уже нанесла вред гораздо больший, чем прямая атака, ведь во время боя погиб всего один воин из отряда Вальдора. А сколько ещё может заболеть.

Дилль поспешил к Гунвальду. Найдя каршарца, он рассказал ему о разговоре с Вальдором. Гунвальд выругался, но не на хивашских колдунов, а на Вальдора.

– Пенёк бледный! Мог бы и предупредить нас перед началом боя.

Дилль только плечами пожал.

– Ты не из клана, да ещё и поссорился с ним. А я… кстати, помнится, ко мне Вальдор старался не подпускать мертвяков, когда те прорывались на стену. Но теперь-то мы предупреждены. Так что, Гунвальд, мой руки по пять раз на дню и не трогай ничего подозрительного.

Каршарец посмотрел на свои ладони и на всякий случай вытер их о куртку. Дилль вспомнил, что касался одежды заболевшего, задумался на пару секунд и призвал полупримусов. Теперь, даже если какая зараза и была, жар элементалей уничтожил её. Спустившись со стены, Дилль решительно зашагал к мертвецам. Вскоре восемь огненных шаров, подпитываемых магией Дилля, исправно жгли чумные трупы.

Подошедший Вальдор осведомился, какого демона ученик тратит силы, которые могут понадобиться для боя. Дилль хмуро пояснил, что магический огонь уничтожает заразу куда эффективнее обычного пламени. Бледное лицо вампира осталось бесстрастным, он лишь только сказал:

– Тогда пойдём у другим участкам. Тебя ждут не меньше шести костров.

Дилль тихонько выругался – ну вот, он сам себя записал в профессиональные могильщики.

*****

– Старина, а вот один из наших самых многообещающих и талантливых адептов, – Адельядо приглашающе указал на кресло вошедшему в его кабинет Тео. – Садись, Теовульф.

Тео сел в кресло и с любопытством уставился на худенького старичка в буро-зелёной мантии. Надо же, сам гроссмейстер Дево из тилисской Академии, собственной персоной. Дево с неменьшим любопытством разглядывал ученика. Оно и понятно – всё-таки старый маг впервые видел вампира.

– Адепт четвёртой ступени факультета воздушной стихии. За год обучения освоил полётную дисциплину и ударные заклятья воздуха и электричества. Кроме того, обладает неимоверно крепкой защитой от физического проникновения. В общем, достойный образчик начинающего боевого мага, – Адельядо перечислял заслуги Тео, поглядывая на Дево. – Между прочим, он один из двух, что устроили ночное побоище вашей армии… ну, ты должен помнить.

Дево кашлянул и поморщился.

– Ещё бы не помнить. Я, когда утром увидел, во что превратилась передовая часть армии, подумал, что ты к нам старика Иггера отправил.

– Нет, – усмехнулся Адельядо, – мастер по-прежнему не покидает своих покоев. Спонтанное сумасшествие, знаешь ли, чревато. В первую очередь, для собственных солдат. Нет, у вас побывал его новый ученик, адепт Диллитон. К сожалению, пока его с тобой познакомить не могу – на днях в Тирогис прилетел великий дракон Аид и попросил Дилля отправиться с ним в Запретный предел.

Тео с трудом удержался от усмешки при виде изумлённой физиономии гроссмейстера Дево. Адельядо невозмутимо продолжал:

– Пока вы в Тилисе пытались воевать с церковью, мы времени не теряли. И, как ты мог заметить, поладили не только с архиепископом Одборгским, но и установили контакт с драконами. Тео, попозже, когда мастер Росс освободит тебя от занятий, выдели время и расскажи гроссмейстеру о походе в Запретный предел.

– Как прикажете, ваша премудрость, – с поклоном ответил Тео.

Он прекрасно понял, что Адельядо хочет произвести на Дево впечатление успехами ситгарской Академии и поразить тилисца до глубины души. Тео, поговорив с мастером Россом, уже знал, что тилисские маги готовы покинуть свою академию и влиться в состав Ситгарской. Как Адельядо этого добился, Тео решительно не понимал.

– Адепт, найди мастера Оквальда и предупреди его, что гроссмейстер Дево скоро придёт посмотреть на его ученицу.

Тео вышел, а Адельядо нарочито небрежно пояснил:

– Понимаешь, Дев, Илонна вечно торчит около красной драконицы и её детёныша. Беда с этой вампиршей.

– Я смотрю, у вас тут целый вампирский клан поселился.

– Это, конечно, преувеличение, но ты не так уж далёк от истины. Илонна – воин, и мечом орудует получше многих наших знаменитых фехтовальщиков. А ведь она всего лишь ученица. Это должно тебе дать представление, как фехтуют вампирские мастера клинка. А её отец согласился временно побыть в Академии наставником по физической подготовке.

– Я никогда не увлекался маханием железяками, – поморщился Дево.

– Я тоже. Но с вампиршей – случай уникальный. Представь себе, что хороший фехтовальщик обладает навыками магии огня и металла. Против такого не устоит ни одна защита.

– И она обладает этими качествами?

– Пока только в теории, – хмыкнул Адельядо. – Илонна получила драконий дар чуть больше месяца назад и ещё не успела освоить даже начальные заклинания. Оквальд сейчас работает с ней, пытаясь нащупать границы её таланта.

– Драконий дар? Но ведь мне говорили, что обладатель драконьего дара – мужчина.

– Да, тот самый адепт Диллитон, который улетел на драконе. И с которым ты познакомился через астрал при Арьене.

– А-а, так вот кто это был, – многозначительно поджал губы Дево. – Багровая аура, пронизанная зелёными сполохами.

– Она самая. Драконий дар смешанный с биомагией хиваши. И у вампирши точно такая же. Дилль каким-то непостижимым образом сумел передать ей драконий дар. Не спрашивай, я не понимаю, как такое возможно. Он у нас просто кладезь тайн.

– Любопытная личность.

– Любопытная – не то слово. Уникальная. Иггер утверждает, что адепт находится на уровне хорошего боевого мага времён Величайшей битвы, а уж в этом вопросе ему можно верить. Впрочем, ты же видел, что эта парочка – Дилль и Тео, вытворяли на поле боя. Между прочим, они выжили после твоего ледяного смерча.

– Да ладно, – воскликнул Дево. – Пятый уровень?

– Видимо, да. А чего ты удивляешься? Ведь твой ледяной смерч на настоящего дракона окажет не больше влияния, чем обычный снегопад. Так почему бы адепту с драконьим даром не преодолеть воздействие заклятья массового урона пятого уровня?

– Но… хотя, да… – Дево задумчиво пригладил седую бороду. – Знаешь, Ади, до этой минуты я сомневался, что поступаю правильно. Но теперь я готов к переезду.

В глазах Адельядо блеснула искра торжества. Он поднялся и протянул руку тилисскому гроссмейстеру.

– Дев, сейчас церковники ополчились на магов с новой энергией, и только вместе мы сможем противостоять их нападкам. Объединившись, мы станем силой, с которой не смогут не считаться. И ради этого… – Адельядо проникновенно посмотрел в глаза Дево, – я готов отказаться от звания ведущего гроссмейстера. Ты – общепризнанный мастер и отличный руководитель. Если пожелаешь, я уступлю тебе роль первого мага.

– Нет уж, – проворчал Дево. – Мы с тобой знакомы уже лет сто восемьдесят, и я знаю тебя, как облупленного.

Адельядо изобразил невинность, но Дево погрозил ему пальцем.

– Лучше сразу сожрать огненную саламандру, чем иметь в подчинении такого человека, как ты. Ты же через неделю начнёшь строить козни, чтобы вернуть себе звание первого мага. Я удовольствуюсь ролью второго мага – по крайней мере, мне не нужно будет то и дело ездить во дворец на всякие пустые приёмы и совещания. Я смогу спокойно заняться теоретической магией.

Адельядо расхохотался и хлопнул по плечу худенького тилисского гроссмейстера.

– Дев, ты всё так же прямолинеен, как и раньше. Удивляюсь, как ты так долго продержался на посту, ведь, насколько я знаю, покойный Энмунд не любил откровенности.

– Что его и погубило, – буркнул Дево. – Ладно, пойдём, покажешь мне эту вашу замечательную вампиршу. Хочу посмотреть на обладателя драконьего дара вживую.

*****

Через двое суток Дилль понял, что насквозь пропах вонью. Густой, удушающий запах смерти, исходивший от полчищ окруживших город мертвецов, пропитал всё вокруг. Дилль, несмотря на голод, не мог нормально поесть – порывы ветра, приносившие с собой вонь, начисто отбивали аппетит. Но ещё больше досаждали тучи мух, с громким жужжанием носившихся в воздухе. Назойливые насекомые не просто надоедали, но ещё и разносили заразу. Чёрная чума, уже унесшая жизни сотни раненых в бою воинов, появилась и среди горожан.

Орды мертвецов по-прежнему стояли плотным кольцом вокруг Григота. Хиваши – и воины, и шаманы, перенесли свои шатры подальше от гниющих зомби. Все – от молодых воинов до мастеров клинка, сходились во мнении, что хиваши ждут, пока болезнь ослабит ряды защитников города.

Дилль и Гунвальд поселились у Герона – монах едва ли не силой притащил их в дом Ирме. Каршарец не особо и сопротивлялся – еда тут была куда лучше, чем кормёжка на воинской кухне. Да и вонь от тысяч трупов за стеной меньше чувствовалась. А вот Диллю было неуютно – ему казалось, что своим присутствием они стесняют хозяев. Возможно, потому, что Герон то и дело порывался отправиться на стену по примеру своих друзей, а Ирме настойчиво ему запрещала. Мастер Волдиви, ненадолго появившийся дома, кратко поприветствовал гостей и вновь удалился к отряду, командиром которого он был.

Во время очередного спора Герона и Ирме, Дилль, которому надоели их препирательства, предложил:

– Госпожа, пусть Герон идёт с нами. Мы с Гунвальдом проследим, чтобы он не брал в руки ничего тяжелее нательного креста.

Монах с возмущением глянул на Дилля, Ирме тоже нахмурилась, подозревая, что её хотят провести. Дилль поспешил развить свою мысль:

– Герон, ты ведь во время похода в Запретный предел призывал святой огонь, который замедлял мертвяков. В случае атаки этот твой талант очень пригодился бы – хивашские мертвецы куда шустрее тех, из Запретного предела. Вот и займись своими непосредственными обязанностями – борьбой с нежитью. А махание топором оставь воинам.

Ирме успокоено улыбнулась Диллю, а Герон хмыкнул:

– И как это я сам до такого не додумался?

– Потому что тебе думать вредно, – с набитым ртом сказал Гунвальд, державший в одной руке здоровенный кусок мяса, а во второй – устрашающего размера кружку с пивом. – И мне тоже. Для этого у нас есть Дилль.

Ирме хихикнула, глядя на возмущённого Герона. Дилль слегка покраснел. Монах достал из-за пазухи нательный деревянный крест, задумчиво повертел его в руке и сказал:

– Маловат будет. Займусь-ка я изготовлением креста, более подходящего для настоящей битвы.

И, не откладывая дела в долгий ящик, Герон отправился в сад, подбирать материал для боевого креста. Дилль и Гунвальд откланялись и поспешили к второй стрелковой башне. Сменив на посту двух часовых, друзья встали около бойницы. Каршарец выглянул наружу, удостоверился, что толпы мертвецов по-прежнему стоят на месте и фыркнул:

– Хороши воины. Они сгниют прежде, чем доберутся сюда.

– Они уже добрались сюда, Гунвальд, – мрачно сказал Дилль. – Зомби мышцы не нужны, их поддерживает нечестивая некромагия. Или ты забыл, как быстро мертвяки начинают двигаться после того, как шаманы дают им команду?

– Не забыл, – проворчал Гунвальд. – А вот интересно, если бы шаманы не смогли командовать своими мёртвыми поделками, как повели бы себя трупаки?

– Чего тут гадать? Они бы из организованной армии превратились в толпу и просто бросались на всё живое, – пожал плечами Дилль. – И тогда вампиры с их скоростью и ловкостью без труда могли бы…

– Что? – поинтересовался Гунвальд, когда Дилль замолк. – Эй, ты уснул что ли? На посту спать можно только каршарцам.

– Погоди, – отмахнулся Дилль. – Я вспомнил разговор генерала Куберта и мастера Орхама, когда мы возвращались из Неонина. Помнится, они удивлялись, что хиваши не дают своим ручным зомби доспехов.

– А ведь действительно, – Гунвальд не поленился вновь высунуться и посмотреть на стоящих вдалеке мертвецов. – Из брони у них только окровавленные тряпки. Даже шлема завалящего ни у кого нет. Я думаю, хивашские шаманы просто не считают нужным защищать зомби, ведь мертвецу раны не страшны. А стрелы и подавно.

– Гунвальд, не тупи, – раздражённо сказал Дилль. – Хоть ты и не мыслитель, как ты сам недавно сказал, но подумай, насколько опаснее зомби, защищённый доспехами. Ведь его с двух-трёх ударов даже ты не одолеешь, а он за это время вполне может ранить или убить тебя.

– Ну-у, да, – согласился каршарец. – И что?

– А то, что люди, сумевшие подчинить себе поднятых, далеко не дураки. И если бы у них была возможность создать отряд бронированных зомби, они бы уже давно это сделали. Получается, железо не позволяет шаманам командовать мертвяками. Или ослабляет эту возможность.

– Думаешь? – с сомнением спросил каршарец.

– Уверен. Поставь себя на место шаманов…

– Никто ещё так не оскорблял каршарца, – лениво возмутился Гунвальд. – Представить себя хивашским шаманом – это же надо такое придумать.

– Да, так оно и есть, – не обращая внимания на буркотню друга, продолжал размышлять Дилль. – Очевидно, что зомби в доспехах просто выходит из-под контроля. Тогда понятно, что шаманы, не желая рисковать собственной шкурой, отправляют мертвецов на битву с одними лишь мечами и топорами.

– Даже если оно так, то чем это может нам помочь? Мы же не можем обрядить трупаков в железо.

– Нет. Но можно попробовать кое-что другое, – Дилль принялся лихорадочно обдумывать возникшую мысль. – Скажи-ка, насколько далеко ты сможешь забросить, к примеру, кирасу?

– Зачем? – удивился каршарец, но, увидев нетерпение на лице друга, ответил: – Шагов на двадцать. Но предупреждаю сразу, попасть в зомби так, чтобы кираса на него наделась, не смогу.

– Этого и не требуется, – отмахнулся Дилль. – Ты сиди здесь, а я найду Вальдора. Нужно проверить мою мысль в действии.

Дилль буквально слетел по деревянной лестнице, узнал у ближайшего вампира, где находится командир второго отряда, и помчался на поиски Вальдора. Гигант нашёлся на занятиях – он тренировал молодых воинов. Дилль бросился к нему.

– Полумастер, мне срочно нужны доспехи. Можно поломанные.

Вальдор с недовольным видом повернулся к Диллю.

– Ученик, ты знаешь, что бывает с теми, кто прерывает наставника?

– Всё потом, – нетерпеливо сказал Дилль. – Нужно проверить мою задумку. Если получится, я сумею обезвредить некоторое количество зомби.

Он вкратце рассказал о разговоре между генералом Кубертом и мастером Орхамом, о своей догадке и о том, как именно он хочет попробовать лишить шаманов возможности управлять мертвецами. Вот что Диллю нравилось у вампиров, так это быстрота решений. Вальдор не стал испрашивать разрешения у вышестоящих мастеров, лишь сказал "иди за мной" и отправился к ближайшей оружейной комнате. Там он повёл рукой, указывая на оружие и доспехи.

– Бери, что сочтёшь нужным.

Дилль схватил тяжёлую блестящую кирасу и потащил её на стену. Вальдор остался внизу, наблюдать за экспериментом и следить за тем, чтобы никто не приблизился к опасному месту. Сунув кирасу Гунвальду, Дилль призвал огонь и приготовился выпустить его по мишени.

– Давай.

Каршарец размахнулся и швырнул кирасу со стены. Дилль создал огненный сгусток и, выбрав момент, когда кираса на мгновенье застыла в верхней точке полёта, швырнул в неё магический разряд. Огненный шар пролетел мимо, а кираса загромыхала, упав на землю.

– Хороший фейерверк, – одобрил Гунвальд, глядя, как вдали взорвался огненный шар.

Дилль сконфуженно начал раздумывать, в чём он ошибся. Поняв, что слишком промедлил, со второй попытки он сумел поразить летящий доспех. Но рассмотрев дыру на искорёженной кирасе, Дилль с разочарованием был вынужден признать, что его идея дала совсем не тот результат, на который он рассчитывал.

– Нужно не дырявить кирасу, а расплавить её в пыль, – мрачно пояснил он наблюдавшему Вальдору. – Тогда мелкие частички металла упадут на мертвяков и, возможно, лишат их поддержки шаманов.

– Сколько этих частичек нужно? Если их окажется слишком мало?

– Узнать это можно только в бою. Но пока у меня и этого не получается – на доспехах металл слишком прочный.

Вальдор без выражения посмотрел на Дилля и спросил:

– Подойдёт любое железо? – и, получив в ответ кивок, тут же ушёл.

Пока полумастер где-то ходил, Дилль при помощи Гунвальда превратил кирасу в бесформенный кусок железа. После каждой попытки он тщательно осматривал землю в поисках расплавленной металлической пыли. И каждый раз обнаруживал, что нужно вкладывать больше энергии. К тому времени, когда Вальдор вернулся в сопровождении трёх человек, тащивших на себе мешки с различным металлическим хламом, Дилль уже убедился, что обычной огненной стихии явно недостаточно. Значит, придётся использовать драконью ярость.

– Здесь всё, что я нашёл в ближайшей кузне, – сказал Вальдор, указывая на мешки.

Дилль порылся в металлическом хламе, выбрал всё, что потоньше – серпы и солидную связку подков, после чего связал всё это верёвкой. Попытавшись поднять связку, Дилль только вздохнул – тяжеловата будет. Вальдор молча отпихнул его в сторону, поднял узел с железяками так легко, словно это была котомка с краюхой хлеба, и поднялся на стену. Дилль поспешил вслед за ним.

– Готов? – спросил гигант и, коротко размахнувшись, подбросил узел.

Дилль решил ещё раз попробовать расплавить металл без драконьей ярости, оставив её на крайний случай. На сей раз он увеличил размер магического сгустка. Огненный шар метнулся к летящему свёртку и взорвался. Во все стороны полетел дождь капель расплавленного металла, а наблюдавшие внизу люди бросились врассыпную.

Дилль спустился и в который уже раз начал исследовать утоптанную землю. Вальдор стоял рядом и ждал. Наконец Дилль выпрямился, отряхнул испачканные руки и с удовлетворением сказал:

– Похоже, на сей раз получилось. Подождём, когда мертвяки вновь полезут на приступ, посмотрим, как это на них подействует.

*****

На берегу Гранитной реки было оживлённо, если термин "оживлённо" можно применить к немёртвым. У комля полузатопленной ивы стояло не меньше сотни зомби. Один за другим они ступали в реку и скрывались под водой. Гилиан и Силлит смотрели на мертвяков и обменивались редкими замечаниями. Стоявшие поодаль шаманы не осмеливались приблизиться, чтобы не прервать разговор могущественных Хозяек. Про воинов и говорить нечего – судя по опасливым взглядам пустынных всадников, бросаемых на Хозяек, они предпочли бы оказаться где угодно, только подальше от зловещих колдуний.

После того, как штук пятьдесят зомби скрылось под водой, движение прекратилось. Очередь мертвецов застыла, некоторые из них так и остались в воде.

– Что-то там случилось, – встревоженно проговорила Гилиан. – Вдруг вампиры обнаружили их.

Силлит только нахмурилась – откуда ей знать, что происходит под землёй? Вскоре всё выяснилось – вода заволновалась, и на берег реки выбрался грязный лич. Уставившись своими блёклыми глазами на Гилиан, он просипел:

– Госпожа, мои силы заканчиваются.

Хозяйки переглянулись и одновременно махнули шаманам. Те приблизились и, взявшись за руки, встали в круг, в центре которого оказались колдуньи и лич. Один из шаманов начал произносить заклинание, остальные подхватили, и вскоре над Гранитной рекой разнеслось тихое пение. Фигуры шаманов начали светиться слабым зеленоватым светом, колдуньи вобрали энергию в себя и перенаправили её в лича. Искривлённое лицо поднятого исказилось оскалом, а из его груди вырвался утробный крик.

Кони живых хиваши беспокойно запрядали ушами и заволновались. Да и сами всадники тоже. Но сеанс некромагии уже подошёл к концу: шаманы без сил попадали на землю, колдуньи вновь застыли чёрными изваяниями, а лич поспешил погрузиться в воду.

Найдя дыру подземного хода, он выбрался из реки и зашагал в сторону перегораживающей решётки. Там его уже ждали трое зомби. Лич сделал знак одному из них, державшему в руках топор с широким лезвием. Зомби принялся рубить своего товарища. Минута, и на земле уже лежали куски мяса, ничем не напоминавшие человеческое тело.

Лич сделал знак другому зомби, и тот начал просовывать куски сквозь решётку. Туда же последовала и сабля. Когда работа была закончена, в дело вступил лич. Взмахнув сморщенными руками, он издал негромкое рычание. С пальцев его сорвалось мутное серо-зелёное облако и окутало горку полусгнившего мяса и костей. Пару секунд спустя облако рассеялось, а зомби, только что лежавший на сырой земле в виде кучи мяса, поднялся на ноги. Его тело восстановилось, чего нельзя было сказать об одежде, от которой остались жалкие обрывки. Нагота мертвяка ничуть не смущала – подобрав с земли саблю, он присоединился к тем, которые уже ранее прошли подобную операцию.

Лич послал неслышную команду, и вскоре у решётки встал очередной зомби. Опять раздались глухие удары топора, кромсавшего мёртвую плоть, опять разрубленный зомби перекочевал за решётку по частям, а лич восстановил его. Команда по внезапному вторжению в Григот продолжала пополняться.

*****

На четвёртый день осады хиваши начали новый штурм. Возможно, они сочли, что болезнь уже достаточно обескровила ряды защитников, а, может, у них были ещё какие-то задумки – Дилль об этом не знал. Он только призвал старших полупримусов и покрепче сжал магический посох, когда после пронзительного визга шаманов ряды зомби в едином порыве качнулись в сторону городских стен.

Стоящий рядом Герон ругнулся совсем не по-монашески и деловито взмахнул здоровенным крестом, в верхней перекладине которого блестело острое лезвие. Как сказал монах, божье слово – хорошо, но старая добрая сталь не помешает. Едва увидев поделку Герона, Дилль спросил, что сказала на это Ирме. Монах ответил уклончиво, Дилль понял так, что не одобрила.

Тактика хиваши осталась прежней – зомби вновь подступили к стенам и принялись строить из своих тел пирамиды. Мертвецы карабкались друг по дружке, цеплялись за неровности камней и запрыгивали на верх стен, где их встречали мечники и топорники. Вампиры и люди отбили первую волну, затем вторую.

Вальдор и Гунвальд в бою участия не принимали – они ждали команды Дилля около мешков с металлическим хламом. А Дилль ждал, когда у стены соберётся побольше мертвяков. Сочтя, что толпа внизу достаточно плотная, махнул рукой, призывая огонь. Гигант Вальдор поднял один из мешков и, коротко размахнувшись, швырнул его высоко вверх. Дилль воплотил огненный сгусток, и с конца посоха сорвался магический шар. Вспышка, и сноп ослепительных искр брызнул во все стороны.

– Ещё! – крикнул Дилль.

Гунвальд бросил ещё один мешок. Новый шар, новая вспышка, и рой огненных искр вновь упал на головы мертвецов. Дилль высунулся в амбразуру, молясь отцу огненных элементалей Вашагас, чтобы его задумка сработала.

– Да-а! – в полном восторге заорал он. – Получилось!

Мертвецы, на которых попали многочисленные расплавленные металлические искры, прекратили атаку. Зомби ничуть не пострадали от крохотных капель раскалённого металла, но перестали действовать, как единый механизм, и теперь бессмысленно перемещались туда-сюда – ведь добраться до живых на стене они не могли. Две пирамиды разрушились, потому что на тех, кто стоял внизу, тоже попала раскалённая металлическая пыль.

– Вальдор, Гунвальд, идём дальше по стене! – Дилль махнул рукой на соседний участок.

Каршарец и гигант подхватили по две связки железяк и побежали к первой стрелковой башне. Дилль, выбрав момент, скомандовал "Бросай". На этот раз двух мешков не хватило – то ли железные заготовки оказались прочнее, то ли Дилль сбавил накал огня. Но после четвёртого взрыва атака и на этом участке стены оборвалась.

Под стенами у первой и второй башен бродило около двух сотен неупокоенных. Дилль с удовлетворением подумал, что шестью шарами он бы ни за что не сжёг столько. Сплошная экономия магических сил. Вальдор, быстро высунувшись меж зубцов стены, убедился, что придумка мага сработала. Мастер клинка Таль – командир первого отряда, получившего небольшую передышку, только головой покачал.

– Интересно. И долго они так будут?

Старший вампир при этом посмотрел на Дилля. Он в ответ пожал плечами – откуда ему знать, он же не некромаг. Вальдор ощерился в зубастой ухмылке.

– Мастер Таль, какая разница? Главное, что сейчас трупаки к бою не способны. Ученик, выдвигаемся на третий участок.

Когда и третий участок был обезврежен, хиваши заметили неладное. Их шаманы засуетились, несколько фигур в чёрных длинных одеяниях замахали руками. Дилль конечно, мог ошибиться, но ему показалось, что эти в чёрном даже убили нескольких шаманов. Во всяком случае, трое шаманов в дурацких пернатых головных уборах упали и больше не поднялись. Чёрные собрались в кружок, посовещались, после чего хивашские всадники пришли в движение. Очень организованно пустынные воины начали подъезжать к стенам Григота, пускать стрелы и откатываться обратно.

Но на трёх участках "карусель" не сработала. До сей поры бестолково бродившие зомби, на которых обрушился металлический душ Дилля, почуяв вблизи живых, ринулись в атаку. Всадники, не ожидавшие такого от своих мёртвых союзников, были вынуждены в беспорядке отступить. Потерь хиваши не понесли, но и стрелять по защитникам города тоже не могли. Получилось так, что мертвецы встали на защиту города.

На стенах раздались приветственный вой и улюлюканье, а хиваши, напротив, прекратили орать "Хурра". Шаманы ринулись было к непокорным мертвякам, но быстро поняли, что их команды не действуют, и поскорее отступили под защиту войск. Те зомби, что оставались послушными воле колдунов, подчиняясь приказу, принялись рубить своих товарищей, и вскоре поле перед Григотом было усеяно кусками тел. Перегруппировав неживые войска, хиваши вновь двинули их на штурм.

Дилль не успел насладиться зрелищем уничтожавших друг друга зомби. К Вальдору прибежал гонец – совсем юный вампир, и что-то торопливо сказал на вампирском. Гигант нахмурился и повернулся к Диллю.

– Ученик, на пятом участке появился лич. Он оживляет уже порубанных мертвяков. Ты можешь противостоять ему?

Лич? У Дилля даже холодок по спине пробежал. Он уже имел дело с одним личем, и никаких приятных воспоминаний это не вызывало. Хотя, быть может, этот лич не окажется настолько сильным – всё-таки, мастер Гвинард был одним из лучших магов Ситгара. В тот раз разделаться с личем помогли муары, а теперь придётся полагаться только на свои силы.

Дилль помчался вслед за гонцом. Когда он прибежал на пятый участок, глазам его предстало удручающее зрелище: десятки раненых вампиров и людей, и ещё больше мёртвых. На верху стены цепь оборонявшихся была куда реже той, что защищала второй участок.

– Эта тварь подошла к стенам и послала сюда какое-то облако, после чего все порубанные мертвецы ожили, – без предисловий сказал командир отряда. – Лич восстановил мертвяков, а они оказались среди моих воинов.

Дилль отметил разодранную кольчугу на груди мастера клинка – похоже, у неупокоенных стальные когти, если они могут так разорвать прочное железо.

– Он ещё здесь?

– Не знаю, – процедил вампир, – его от прочих не отличить.

Дилль поднялся на стену и тут же едва не получил стрелу, которая с сухим треньканьем ударилась рядом с ним в камень. Пожалев, что рядом нет Тео с его крепким щитом, Дилль высунулся меж защитными зубцами и оглядел поле боя. Мастер клинка говорил правду – внизу мельтешили зомби, одинаковые в своей псевдожизни, и все они целенаправленно двигались к стене. А, нет, не все. Вон один стоит, как истукан. Должно быть, лич.

Решив, что хуже не будет, Дилль выпустил по стоящему мертвяку огненный шар. Расстояние в шестьдесят шагов магический огонь преодолел быстро. Дилль выругался – похоже, он нашёл лича, вот только толку от этого нет – огненный шар бессильно взорвался, даже не опалив мертвяка. Судя по всему, при жизни этот маг был весьма искусным – во всяком случае, его защита спокойно держит третью степень одиночного урона.

Дилль почувствовал, как в нём закипела драконья ярость, и постарался пока сдержать её – ещё не время. Мощь драконьей ярости огромна, но кратковременна. Надо попробовать сначала вплести в огненное заклинание биомагию. Помнится, некий мастер Леклер тоже хорошо отражал огонь, а вот с биомагией справиться не сумел.

Поскольку Дилль основательно разозлился, следующий огненный шар уже нёс в себе биомагию, о чём свидетельствовали яркие зелёные прожилки. Он злорадно подумал, что сейчас лич, уверенный в собственной неуязвимости, поплатится – мёртвый колдун или нет, но тело его состоит из мышц и костей. И сейчас биомагия Дилля превратит его в груду вонючего гнилого мяса.

Щит лича отразил огонь, биомагия прошла сквозь него и… ничего не случилось. Лич, окутанный матовой дымкой, лишь пошатнулся и поспешно зашагал прочь от стены.

– Мерзкая тварь! – взвыл Дилль. – А я – полный дурень!

Конечно, дурень. Надо было сразу использовать драконью ярость, а не надеяться, что биомагия, корень которой кроется в обломке хивашского посоха, сумеет одолеть хивашское же колдовство. Дилль в бешенстве послал вслед удиравшему личу целую серию шаров, но они только испепелили оказавшихся рядом зомби.

– Я так понимаю, ты его не достал, – сухо сказал мастер клинка, наблюдавший за магическим поединком. – Отогнал, и на том спасибо.

– Выбрасывайте порубленных зомби за стену, – посоветовал Дилль, – пусть оживают там.

– Без тебя уже догадались, – буркнул вампир. – Готовься, скоро тебя позовут на другой участок, когда эта пакость появится там. Я пошлю гонцов к командирам отрядов с предупреждением. Когда там объявится лич, пусть зовут тебя.

Слова у вампиров не расходились с делом. Мастер клинка тут же подозвал двух молодых воинов, они выслушали командира и побежали в разные стороны – оповещать прочих командиров о возникшей угрозе и способе её устранения. Дилль искренне восхитился быстротой как принятия решений, так и их воплощения. В ситгарской армии сотнику понадобилось бы сообщить командиру полутысячи, тот пошёл бы к полковнику, который отправился бы к генералу. И только генерал отдал бы приказ действовать. В Григоте же командиры сначала действуют, а лишь затем сообщают старейшинам, являющимися координационным центром обороны. С другой стороны, засомневался Дилль, если командир примет неверное решение, не владея информацией обо всём происходящем в городе, он может погубить не только свой отряд, но и подставить всех прочих. Но ведь вампиры действуют подобным образом уже сотни лет, значит, это оправданно.

Командир пятого отряда как в воду глядел. Вскоре примчался посыльный из отряда, обороняющего северные ворота. Дилль с трудом поспевал за легконогим вампиром, и когда прибыл к воротам, был уже изрядно вспотевшим и уставшим. Не слушая объяснений худого, как жердь, мастера клинка, которого Дилль смутно помнил по совместному походу в Запретный предел, он тут же взобрался на стену, отыскал среди беснующихся зомби неподвижную фигуру лича и, призвав драконью ярость, выпустил по нему два огненных шара.

Огненные сгустки по пути выжгли в пепел штук пять зомби, а лич с неимоверной быстротой отпрыгнул в сторону. Покрасневшими от ярости глазами Дилль проводил удиравшего с поля боя лича и пустил ему вслед ещё пару шаров. От души выругавшись на шустрого мертвяка, он начал произносить мантру спокойствия, и вскоре драконья ярость улеглась.

В этот момент на верх стены вскочили сразу четверо зомби. Десяток вампиров и два человека с топорами вступили в бой. Один из мертвецов успел разодрать крепкую куртку человека прежде, чем его изрубили, остальные превратились в груду мяса, не принеся никому вреда. Пострадавший, у которого из длинной рваной раны на груди лилась кровь, достал узкий кинжал, приставил остриё туда, где сердце, поколебался пару секунд и спрятал оружие.

– Нет, пока чума не свалила меня, мой топор пригодится клану. Просто отойдите от меня подальше.

– Мы гордимся, что у нас был такой брат по клану. Прощай воин!

Вампиры отсалютовали заражённому и уже стоящему одной ногой по ту сторону жизни собрату по оружию. Мужчина, морщась от боли, запахнул разодранную куртку и, взяв тяжёлый топор, отошёл в сторону, приготовившись забрать с собой ещё несколько врагов. Дилль в сотый раз пожалел, что он не врачеватель и не может лечить чуму.

Час спустя он в третий раз попытался достать лича – для этого ему пришлось переместиться на противоположный конец Григота. Там, где появлялся лич, зомби действовали быстрее, их гниющие тела восстанавливали целостность, а ряды защитников города, напротив, постепенно таяли. Меньше всего потерь было у рыцарей графа Арлика, закованных с головы до пят в броню. Граф спе́шил своих людей и отправил их на стены отражать натиск мертвецов. До глубокого вечера атаки зомби не прекращались, и Дилль успел оббежать весь Григот. И физические, и магические силы его были на исходе, а проклятый лич – неутомимый и шустрый, продолжал появляться то там, то здесь, внося оживление в действия мертвяков.

И вот настал момент, когда Дилль понял, что от усталости больше не может призывать огонь. Магия перестала подчиняться его изнурённому организму. Мастер Волдиви, в отряде которого в этот момент Дилль оказался, увидев, что маг покачнулся и готов упасть, подхватил его и приказным тоном велел ложиться отдыхать. Дилль попытался возразить, что без него справиться с личем будет сложно.

– Не переживай, одолеем, – хмуро сказал Волдиви. – Раньше у нас магов не было, и ничего – справлялись. К тому же, скоро хиваши отзовут своих мертвяков – уже вечереет.

Дилль уснул, едва лёг на жёсткий соломенный матрац. По-хорошему, сначала нужно было бы помедитировать, чтобы восполнить запас магической энергии, но сил у него совсем не осталось. А Волдиви мрачно смотрел на продолжающих штурм зомби – не похоже, что шаманы собираются отозвать их. Плохо. В отличие от живых, мертвецы не устают. Где же веирцы? Неужели они и сейчас проигнорируют призыв о помощи?

*****

Гарлик считал себя везунчиком, и, в общем-то, не без оснований. Всё-таки не каждому попавшему ещё в детстве в полон удаётся избавиться от рабского ярма и стать если не хозяином жизни, то одним из самых значительных членов общества. А шаманов в Хивашском каганате если не уважают, то боятся. Старший шаман Эрмин заметил у мальчишки проблески магического таланта и взял его в ученики. Конечно, жизнь у Эрмина лёгкой не назовёшь, но это куда лучше, чем быть бесправным рабом, которого за любую провинность могут попросту убить.

Спустя много лет после паломничества к пескам Лис-Эт-Таш Гарлик стал признанным шаманом. Теперь он мог безнаказанно говорить любые гадости тем, кто убил его семью, а его самого увёл в хивашские пустыни. Он даже сумел отомстить. Гарлик с глубоким удовлетворением вспоминал, как он лично перерезал горло и превратил в зомби одного из военачальников, принимавших участие в давнем набеге на его некогда родное кочевье – тысячник осмелился убить одну из младших сестёр Ковена. Эмир Джагатай тогда смотрел на гибель своего воина и скрежетал зубами от бессильной злости…

С другой стороны, Гарлик считал, что судьба могла бы быть к нему более благосклонной. Да, пустынники – и воины, и простой люд его боялись, как и прочих представителей колдовской касты. Но злодейка-судьба уготовила ему участь жить в вилайете Джагатая. Клятый эмир истово ненавидел Хозяек Ковена и шаманов и осмеливался публично критиковать кагана Джарема, позволившего колдуньям захватить верховную власть. И ведь это сходило с рук Джагатаю, потому то его вилайет был самым большим и по призыву эмира мог дать до десяти тысяч сабель.

Гарлик трижды обращался с просьбой к Эрмину позволить ему перебраться в Эрмелек и каждый раз получал отказ – дескать, Хозяйкам нужны верные люди в таком ненадёжном вилайете. И только с началом грандиозного похода против вампиров Гарлик покинул войско Джагатая и попал в большой отряд шаманов, которым командовали три Хозяйки – самые молодые и агрессивные из Ковена.

Подумав об этом, Гарлик поморщился – всё оказалось совсем не таким, как ему мечталось. Находясь в вилайете Джагатая, он ни разу не сталкивался лично с высшими колдуньями, и опыт общения с ними не придал Гарлику уверенности. Младшие и старшие сёстры Ковена, с которыми Гарлику довелось ранее пересекаться, демонстрировали ему своё открытое презрение, но им было далеко до Хозяек. Высшие колдуньи попросту ненавидели шаманов-мужчин, хотя охотно пользовались их услугами. Спустя две недели с начала похода Гарлик начал мысленно благодарить старого Эрмина, который раньше держал его вдали от этого змеюшника, не позволяя перебраться в столицу.

Жизнь Гарлика омрачало не только отношение к нему Хозяек и воинов. Как ни странно, но он – успешный и сильный шаман, овладевший тайнами жизни и смерти, терпеть не мог присутствия неживых. Возможно, дело было в неистребимой вони, которую испускали гниющие зомби. Да и вид бродячих трупов, кишащих червями и окутанных тучами зудящих мух, не придавал Гарлику воодушевления. Попав в сводный отряд шаманов, он постоянно видел около себя поднятых, пропитался запахом тлена насквозь и не мог нормально поесть. Не помогал даже арак – крепкий напиток, которым пустынные воины любили побаловать себя после битв. Слуг – двух бездушных, которых раньше имел Гарлик, по приказу высших колдуний забрали и превратили в зомби, и теперь он всё был вынужден делать сам. Гарлик похудел, почернел и ослаб – а ведь магическая сила напрямую зависела от физического состояния.

Из-за этого Гарлика наказали. Хозяйка Силлит – статная, красивая женщина с длинными светлыми волосами (говорят, она когда-то тоже была рабыней), во время обряда передачи магической силы личу, обнаружила, что один из шаманов отдал ей слишком мало энергии. Колдунья буркнула "слабак" и небрежно, словно наказывая провинившуюся собаку, дала пощёчину Гарлику. Но пощёчина была непростой – Хозяйка вложила в удар ещё и какое-то заклятье, отчего на щеке Гарлика остался уродливый шрам. Незаживающий, постоянно ноющий и сочащийся сукровицей. Снять заклятье высшей колдуньи у него не получилось. Прочие шаманы косились на Гарлика и молчали, а воины открыто усмехались над ним. Уроды!

Зато сегодня Гарлик получил настоящее удовольствие при виде переполошённых Хозяек. Надменные колдуньи, обычно бесстрастные, как изваяния, метались около своего шатра, кричали на младших сестёр, как базарные торговки, и явно были растеряны. А всё из-за мага, неведомо как оказавшегося в осаждённом вампирском городе. Хозяйка Силлит переругалась с Хозяйкой Гилиан, обвиняя ту в небрежении, а Гилиан в ответ орала на белокурую красавицу. Гарлик, наблюдавший за представлением, втихомолку радовался неудаче высших колдуний.

Лич, на которого Хозяйки возлагали такие большие надежды, поначалу действовал безупречно – он успешно восстановил несколько десятков зомби, порубанных на куски вампирами, отчего защита города на этом участке дала ощутимую трещину. На стене начался переполох, вампиры и их людские приспешники забегали, словно муравьи около подожжённого муравейника, и с трудом справились с восставшими из небытия поднятыми. А потом вдруг появился маг. Он швырнул всего несколько огненных шаров в лича, и тот был вынужден бежать с поля боя.

Гарлик стоял неподалёку и слышал, что лич рассказал Хозяйкам. Оказывается, огненные шары неведомого мага были чрезвычайно сильны, и половину имеющейся энергии личу пришлось потратить на защиту. А в довершение всего маг нанёс удар, в котором присутствовала некромагическая сила, и тело бессмертного лича уцелело только благодаря укрепляющим заклятьям Хозяек. Вот почему энергия у него закончилась намного раньше, чем рассчитывали колдуньи – у лича хватило сил только на то, чтобы самостоятельно добраться до их шатра.

Хозяйки, прокричавшись, вновь взялись за дело. Собрав шаманов, они выкачали из них магическую энергию и передали её личу. Тот, на глазах взбодрившись, вновь бросился в бой. Но вскоре он опять вернулся – опустошённый и еле двигающий ногами. Вампирский маг быстро перебрался к месту атаки лича и обезвредил его. А затем всё повторилось… и не единожды. Маг оказался просто вездесущим – куда бы лич не направлял свои заклятья, вскоре там появлялся маг и отгонял лича от стен. Изрубленные зомби так и оставались лежать грудами мёртвого мяса.

Гарлик перестал радоваться, когда настала его очередь передать энергию. Хозяйка Силлит с презрением фыркнула, узнав в нём "слабака". Гарлик встал в круг шаманов, отдал всю имевшуюся магическую энергию Хозяйкам и рухнул без чувств. Лич в который уже раз помчался к стенам города, а три высшие колдуньи, глядя ему вслед, обменивались едкими замечаниями.

– Лучше бы мы истратили эту уйму энергии на ударные заклятья, – фыркнула Силлит.

– Тогда нам пришлось бы самим подбираться к стенам, – возразила Квай – самая молодая Хозяйка Ковена. – Пусть уж это делает лич, которому ни стрелы, ни копья не страшны. И отражает огненные шары.

Гилиан мысленно поблагодарила Квай за поддержку, когда та закончила:

– Всё равно от него толку нет. Даже если его и сожгут – невелика потеря.

Гилиан начала гневно раздувать ноздри. Её не волновала судьба лича, но ведь речь идёт о её творении. Получается, эти двое обвиняют её в бесполезности. Силлит поняла, что Квай перегнула палку, и примирительно сказала:

– Он не бесполезен, просто мы ещё не придумали, как использовать его в полную силу. Кстати…

Силлит с недовольным видом умолкла, Гилиан и Квай уставились на неё, ожидая продолжения.

– Сёстры, увлёкшись личем, мы совершили ошибку, – лицо Силлит побледнело. – У нас осталось слишком мало действующих шаманов.

Гилиан только сейчас поняла, что они натворили. Заряжая энергией лича, они бездумно лишили магических сил большинство шаманов. И пока шаманы не наберут энергии, они не смогут управлять ордами поднятых. А случится это не раньше утра. Сил оставшихся на ногах мужчин не хватит для управления ордами зомби. Получается, толпы мертвецов будут всю ночь тупо лезть на стены и превращаться в разрубленные куски плоти под мечами вампиров. Как бы презрительно не относились колдуньи к мужчинам-шаманам, но именно их сила позволяла управлять поднятыми. У женщин таких талантов не было, а потому десятки старших сестёр и сотни младших, присутствовавших при осаде вампирского города, сейчас ничем помочь трём Хозяйкам не могли. Напротив, каждая из них с превеликим удовольствием доложит старшим Хозяйкам, оставшимся в Эрмелеке, о преступной самонадеянности командующих.

– Старшие нам не простят такого промаха, – простонала Квай.

– Ничего с нами не случится, – Гилиан обрела хладнокровие. – Мы скажем, что отправили всех поднятых на длительный штурм, чтобы обескровить защитников города перед решающим натиском.

– Но ведь решающий штурм назначен через неделю, – возразила Силлит. – Ты не забыла, что мы сами отговорили Джарема от общей атаки? За эту неделю чума должна была выкосить большинство вампиров и людей в городе.

– Помню. Допустим, заклятье ослабело, а вампиры оказались не подвержены чуме. Кроме того, если скажем, что длительной атакой мертвецов мы сохраняем жизни воинов, ни Джарем, ни, тем более, Джагатай против этого ничего не возразят. Да и тараны уже приехали. Так что, решающий штурм начнётся завтра, а не через неделю.

– Отзывай своего лича, – хмуро сказала Квай. – Он же должен восстановить тех, кто прорвётся через подземный ход. Энергия завтра ему понадобится.

– Если он не справится, нам будет трудно объяснить Ковену, почему мы истощили всех шаманов поголовно, – поддержала её Силлит.

Гилиан кивнула и послала сигнал личу. Три Хозяйки Ковена смотрели на штурмующих стены зомби, и у каждой в голове крутилась мысль о дыхании Великой Госпожи – именно эта "награда" постигнет их, если завтра штурм закончится неудачей. Старшие Хозяйки им не простят, если сильная армия в сопровождении тысяч мертвецов не сможет овладеть Григотом.

*****

Двери большого Тронного зала были распахнуты на одну створку – обе створки открывались только для королевских особ, а герцог Фиал королём не был. После объявления герольда посланец и брат мироттийского короля вошёл в зал в сопровождении блистательной свиты, приблизился на диктуемое этикетом расстояние к трону и поклонился Его Величеству Юловару второму и его супруге – королеве Белинде. Юловар в ответ спустился с тронного возвышения и, подойдя к герцогу, пожал ему руку. Для посвящённых этот жест выглядел многобещающе – король Ситгара продемонстрировал своё искреннее расположение как к Мироттии, так и лично к её посланцу.

– Ваше Величество, я уполномочен передать вам послание короля Ниала, – сказал герцог, доставая из украшенного драгоценностями кошеля свиток. – На словах могу передать его искреннее почтение и восхищение вашими решительными действиями против тилисских войск.

– Любезный герцог, рад видеть вас. Благодарю за добрые вести, что вы, безусловно, привезли мне от Его Величества Ниала, – проговорил Юловар, разворачивая свиток. – Луавиль.

Господин Луавиль, хотя уже и не являющийся главным церемониймейстером дворца, сделал знак, придворные и гвардейцы расступились, освобождая пространство справа от трона. Герцог Фиал увидел кресло, в которое ему надлежало сесть, и с удовлетворением подумал, что король Ситгара явно старается произвести на него самое лучшее впечатление – ещё бы, не каждому посланцу другого государства оказывается честь сидеть в присутствии правителя.

– Садитесь, ваша светлость, нам предстоит важный разговор.

– Ваше Величество, позвольте мне прежде засвидетельствовать своё почтение Её Величеству Белинде.

– Разумеется, герцог. А, заодно, можете поздороваться с её высочеством принцессой Лорной – будущей правительницей Тилиса, которой Ситгар окажет самую деятельную поддержку, – с этими словами Юловар повёл рукой влево.

Герцог Ниал был неприятно удивлён тем, что при ситгарском дворе вдруг обнаружилась тилисская принцесса и претендентка на тилисский трон. Мало того, она тоже сидела в богато украшенном кресле. Из-за толпы гвардейцев и придворных Ниал поначалу не разглядел её. О, как! Непрост король Ситгара – не успела закончиться бойня, как он уже вмешивается в дела другого государства. Фиал с тревогой подумал, что его брат ещё даже не приступил к воплощению своих планов насчёт Тилиса, а Юловар уже начал ткать сеть, которая, без сомнения, в итоге удушит Мироттию.

Герцог велеречиво приветствовал королеву Белинду, затем засвидетельствовал почтение тилисской принцессе, отметив при этом удивительное сходство двух женщин. Юловар жестом руки выпроводил всех лишних из Тронного зала, Фиал оставил при себе лишь секретаря, также отпустив свою свиту. В зале остались королевская чета Ситгара, сам Фиал с помощником и принцесса Лорна. Господин Луавиль, превратившийся в статую, молча стоял за троном.

– Ваше светлость, вы должны понять меня – времени мало, а сделать нужно много, – без предисловий начал Юловар. – Я прочёл послание короля Ниала. Если опустить вежливые словоизлияния, то в сухом остатке получается, что Мироттия не желает объединять свои усилия с нашими в борьбе против хивашского каганата.

– Не совсем так, Ваше Величество, – возразил Фиал. – Просто король сейчас не рискует отправлять армию далеко на юг – вы же понимаете, обстановка слишком сложная.

– Обстановка станет ещё сложнее, когда орды мертвецов двинутся на Мироттию, – резко сказал Юловар. – Мне нужна помощь Миротии. Это общее дело, от исхода которого зависит судьба не только Ситгара, но и всего цивилизованного мира. Да и прочих стран тоже. С нами уже объединились гномы и каршарцы. Остальные северные варвары готовы прислать несколько хирдов – как известно, северяне – лучшие в мире рукопашники. Разве что, за исключением вампиров. Которые, кстати, тоже с нами.

– А драконы? – не удержался Фиал.

– С драконами мы нашли общие точки соприкосновения, как вы могли заметить, – с нарочитой небрежностью ответил Юловар. – Когда настанет час, они присоединятся к общей битве против хиваши, которые превзошли даже некромагов в искусстве оживления мёртвых. Вот почему остро необходимо, чтобы ваши маги в первую очередь объединили свои усилия с ситгарской Академией. На святых отцов Мироттии, как я понимаю, надежды нет – все ваши боевые клирики пали жертвой небесного огня архиепископа Одборгского.

Фиал проглотил высказанную шпильку. Юловар опять поглядел в свиток и покачал головой.

– Ваша светлость, есть ли у вас ещё что-нибудь, что Его Величество Ниал пожелал бы передать на словах?

– Увы, – развёл руками мироттиец. – Разве только то, что король Ниал готов содействовать Ситгару, послав войска к Винлику. Хиваши укрепились в этом городе, и выбить их оттуда будет нелегко. Но король готов на определённые жертвы – это докажет вам, Ваше Величество, что Мироттия остаётся другом и союзником Ситгара.

Лицо Юловара окаменело. Если Ниал займёт Винлик, выбить из города мироттийские войска будет куда сложнее, чем хиваши. Хороша помощь, нечего сказать.

– Ваша светлость, мы вынуждены закончить аудиенцию, – сухо сказал он. – Если вы не возражаете, сегодня вечером мы отпразднуем ваше прибытие узким кругом – придут только его святейшество Одборг и гроссмейстер Адельядо. А, заодно, я представлю вам моего полномочного посла, которого намереваюсь отправить с вами в Мироттию для решения всех важнейших вопросов. Впрочем, вы должны знать его – это граф Кастер.

При этих словах лицо герцога Фиала приобрело отчётливый бледный оттенок. Граф Кастер некогда был верноподданным мироттийской короны и ближайшим другом и соратником Лориссо. А Лориссо – беглый претендент на мироттийский престол, которого Ниалу не удалось отправить на тот свет. Получается, Лориссо скрывается где-то в Ситгаре? И отправляя графа Кастера в Мироттию, Юловар явно даёт понять, что не намерен оставаться в стороне от политических разборок. Казнить Кастера за измену Ниал не сможет – статус личного посланника короля Ситгара охраняет его жизнь не хуже заговорённой кольчуги и роты гвардейцев. Герцог Фиал с невольным уважением посмотрел на Юловара – вот так, не обмолвившись ни одним словом король Ситгара и угрожает, и даёт понять, что шутить с ним небезопасно. Бросив короткий взгляд на тилисскую принцессу и увидев на её лице тонкую улыбку, Фиал понял, что она тоже оценила игру Юловара.

– До встречи вечером, ваша светлость. Господин Луавиль, проводите герцога в его покои и проследите, чтобы посланник короля Миротии и его свита ни в чём не нуждались.

Фиал вышел в сопровождении Луавиля. Король посмотрел на Лорну, та поднялась и сказала:

– Ваше Величество, вы – достойный соперник. Я рада, что вы решили выступить в мою поддержку, и жалею только об одном – что мы с вами не познакомились раньше.

Синие глаза королевы Белинды сверкнули обжигающим льдом. Юловар положил ладонь на руку супруге и успокаивающе сжал её. Тилисская принцесса откланялась и тоже покинула Тронный зал. Едва она вышла, как Линда подскочила.

– Нахалка! Она смеет в моём присутствии жалеть, что не захомутала тебя раньше! Я ей волосы выдеру и раздам фрейлинам на парики!

Юловар с трудом сдержал улыбку. Сейчас в Линде не было ничего от королевы – перед ним была обычная женщина, готовая драться за свою собственность.

– Любимая, оставь Лорну в покое. Она не стоит ногтя на твоём мизинце. Лучше скажи, как идёт подготовка к празднованию.

– Хорошо идёт, – буркнула Линда. – Приглашения главам кланов и всем значимым дворянам разосланы, провизия как для празднования, так и для раздачи народу доставлена в Тирогис. Дворец уже готов к чествованию. Даже моё платье готово, хотя, я считаю, оно стоит неприлично дорого.

– Ты должна затмить королев всех веков и народов, любимая. Пусть платье будет самым лучшим.

– Лучше бы мы пустили деньги за украшения с этого платья на нужды армии. Да и оплату гномских огневиков никто не отменял.

Король с улыбкой посмотрел на супругу – какая она всё-таки замечательная. Кто из женщин высшего света любого государства готов променять своё свадебное платье на оплату наёмникам? Юловар таких не знал.

– Юл, может, отложим празднество? – вдруг спросила Линда.

– Почему? – удивился король.

– Ты же помнишь, что Илонна и Ди… то есть, граф Альфитриан отказались от празднования собственной свадьбы из-за того, что отец Илонны не сможет присутствовать. Теперь мастер Фиррис в Тирогисе.

– Зато самого Дилля здесь нет.

– Именно. Давай подождём его возвращения и отпразднуем сразу две свадьбы. Всё-таки, он – спаситель Ситгара. Это придаст церемонии дополнительную значимость.

– Вдруг он надолго застрянет где-то в Григоте? А в Тирогис уже начал съезжаться весь высший свет Ситгара. Нет, мы организуем для наших героев отдельное торжество.

– Ладно, – вздохнула Линда. – Как ты думаешь, а не подстроил ли он эту спешную поездку в Запретный предел? Может, он просто сбежал от…

Юловар совершенно неприлично хрюкнул от смеха – похоже, Линда озвучивает опасения досточтимой госпожи Илонны.

– И подговорил для этого великого дракона? Нет, я уверен, что он не сбежал от своей вампирши.

– Надеюсь, ты не последуешь его примеру? – прищурилась Линда. – И не отправишься срочно, к примеру, на какую-нибудь войну?

– Я планирую войну, но не столь быстро, – усмехнулся Юловар. – А сейчас извини, мне нужно переговорить с гроссмейстером.

Поцеловав жену, Юловар отправился в рабочий кабинет, где его уже дожидался гроссмейстер Адельядо. Поздоровавшись, он сунул первому магу свиток с письмом короля Ниала. Гроссмейстер внимательно прочитал послание и положил бумагу на стол.

– Я знал, что этим закончится. Очень жаль, Ваше Величество, но, похоже, мы не сумеем заполучить мироттийских магов.

– Похоже, – согласился Юловар. – Адельядо, а с чего ты был так уверен, что прочие Академии решат влиться в состав ситгарской? Нет, то, что тилисцы в полном составе перешли к нам, я вижу и, честно говоря, поражён этим до глубины души. Но как тебе удалось этого добиться?

Первый маг Ситгара вздохнул и проговорил:

– Юл, всё очень просто. Ещё до начала всеобщей войны мы – гроссмейстеры трёх самых крупных Академий цивилизованного мира, договорились о том, что проигравшая сторона передаёт всех своих магов выигравшей. Только так можно было гарантировать, что магия не умрёт окончательно. Ситгар победил, правителя в Тилисе нет, остановить гроссмейстера Дево некому. Он выполнил обещание. Сделать ему это было тем легче, что церковники с подачи Одборга, которого надоумил я, объявили священную войну магам. А вот с Мироттией так не получилось. Мы с ними даже не подрались, как следует, не говоря уже о выигрыше в войне. А все их самые ярые священники во главе с Бронкуром погибли при осаде Тирогиса – сейчас в Миротии некому выполнять заветы Конклава. И Ниал – он ведь совсем не дурак, не станет лишать государство поддержки магов. Старина Вуднарт не сможет объединиться с нами. Жаль, жаль.

Король, выпучив глаза, смотрел на гроссмейстера. Однако! Договорились они.

– То есть, – медленно закипая, начал он, – если бы мы проиграли, ты бы покинул меня и перебрался в Тилис под крылышко Энмунда?

– Нет, – спокойно ответил Адельядо. – Если бы мы проиграли, перебираться в Тилис было бы некому. Ты злишься, что я раньше тебе ничего не сказал?

– Злюсь? Да я в ярости! Человек, которому я верил больше, чем самому себе, за моей спиной ведёт предательские переговоры с врагами.

– Да ладно тебе, – отмахнулся гроссмейстер. – Сказать честно, договариваясь, я был наполовину уверен в том, что мы победим. А после того, что творил наш доблестный младший брат дракона на полях сражений, уверенность только окрепла.

– Младший брат дракона? Дилль? А он-то причём?

Адельядо пригладил седую бороду и сказал:

– Думаю, теперь уже можно тебя посвятить. Лучше бы, конечно, рассказать тебе всё в присутствии Одборга, но он сейчас занят – налаживает контакт с гроссмейстером Дево. Ладно, слушай: сразу после твоего венчания в церкви Святого духа я узнал от Одборга…

*****

– Разрешите, мастер? Я привёл адепта Илонну.

– Заходите, хе-хе, – послышалось старческое кряхтение.

– Мне самому убрать огненный полог или это сделаете вы?

– Ну, убери.

Мастер Оквальд сделал несколько пассов, и языки пламени, перегораживающие вход в логово Иггера, опали. Маг спокойно шагнул, а Илонна быстро шмыгнула вслед за ним, опасаясь, что сейчас огонь вновь вылезет из стены. Дилль рассказывал ей о странном чувстве юмора старейшего мага Академии.

Совершенно лысый старик сидел на полу на коврике, а на лице его застыла безмятежная улыбка. Он кивнул, указывая на лежащие рядом коврики, и Оквальд тут же сел, скрестив ноги. Илонна последовала его примеру.

– Ну?

– Мастер, адепт Илонна, как вы знаете, обладает точно таким же даром дракона, как и ваш ученик Дилль… – начал было Оквальд, но старик повёл рукой в сторону выхода.

– Ступай, мальчик. Я побеседую с твоей ученицей наедине.

Илонна непроизвольно фыркнула. Семидесятилетний маг – "мальчик"? Хотя, для четырёхсотлетнего мага, наверное, да. Оквальд поднялся, ободряюще улыбнулся Илонне, одними губами прошептал "Помни, что я тебе говорил" и вышел. Вампирша нахмурилась – Оквальд ей сказал, что если старик перестанет хихикать и начнёт разговаривать, как любой нормальный человек, она должна тут же бежать прочь из его покоев. Ещё бы понять, что момент настал, если вдруг это случится.

– Вот, значит, как выглядят завоеватели из другого мира, хе-хе, – усмехнулся старик, пронзительно глядя на Илонну. – Никогда не видел твоих сородичей вживую. Вы, и вправду, настолько замечательные фехтовальщики, как мне рассказывали?

– Пришедшие в этот мир были воинами, и мы свято чтим древнее искусство. Владение мечом – это первое, что должен уметь вампир.

– Именно поэтому ты ходишь в мантии, но на перевязи носишь меч?

– Наши занятия с мастером Оквальдом включают фехтование. А мой отец, который временно согласился поработать в Академии наставником по физическому развитию адептов, не упускает возможности устроить очередной поединок на мечах.

– Мир перевернулся с ног на голову, хех, – усмехнулся лысый старик. – Магов учат вампиры, которые считались нежитью и кровососами. Кстати, а ты любишь кровь?

– Я люблю проливать кровь врагов, но не пить её, – холодно сказала Илонна.

– Почему? Я слышал, что после нападения вампиров находили трупы с прокушенными шеями.

– Это древняя традиция – испить крови поверженного врага, чтобы получить часть его сил. Но клан Григот редко придерживается её, – холодно ответила Илонна. – Возможно потому, что достойных врагов остаётся всё меньше и меньше.

Разговор становился всё более странным. Иггер, прикрыв глаза, помолчал и спросил:

– Как ты чувствуешь себя в роли мага?

Ну и вопрос! Илонна пожала плечами.

– Нормально чувствую. А что?

– Да, ничего, – старик открыл глаза и вдруг, ткнув рукой куда-то за спину Илонны, вскрикнул: – Откуда он тут взялся?!! Убей его!

Илонна среагировала моментально – выхватив меч, она пружинисто подпрыгнула, разворачиваясь для удара, но остановилась. За её спиной никого не было.

– Что за дурацкие шутки? – недовольно осведомилась она, пряча меч в ножны.

– Всё ясно, хех. Ты по-прежнему воин. Маг среагировал бы заклинанием.

– Само собой, фехтованию я обучалась с детства, а магический дар получила недавно, – согласилась Илонна. – Разве это плохо?

– Не знаю, не знаю, – проворчал Иггер. – Ты хоть понимаешь, что Дилль передал тебе талант к боевой магии?

Посмотрев на её бесстрастное лицо, старик покачал головой.

– Вижу, не понимаешь, хе-хе. Знаешь, чем отличается боевой маг огненной стихии от обычного огневика? Они оба могут призывать огонь и швыряться огненными сгустками. Но боевой маг делает это мгновенно. А обычному магу, даже мастеру, понадобится какое-то время для призыва огненной сущности и формирования боевого заряда.

Илонна кивнула, не понимая, к чему клонит старик.

– Начинающий боевой маг, не обладающий, хех, большой убойной силой, способен моментально причинить вред врагу, – с обычным дурацким смешком проговорил Иггер. – Продвинутый боевой маг уничтожал противника с вероятностью девяносто процентов в течение трёх ударов сердца. Боевой мастер-маг мог убить за мгновение до сотни врагов, если они были настолько глупы, чтобы встать в плотную кучку. Но, хе-хе, так было раньше, до того, как Единый отобрал магическую силу у людей. Теперь на мгновенный призыв способны немногие. Мой непутёвый ученик и ты – унаследовавшая от него драконий дар, в числе этих немногих.

– И что дальше? – довольно невежливо осведомилась вампирша.

Илонна, конечно, понимала, что перед ней самый старый и могущественный маг Ситгара, но заставить себя воспринимать его, как угрозу, не могла. Слишком уж тщедушен этот старик – она ведь может прибить его одним ударом.

Словно прочитав её мысли, старик вдруг зажёг над ладонью световой шар.

– Смотри, это обычный осветительный шар, который я могу превратить в огненный. И сделаю это, хех, так быстро, что даже ты со своей реакцией не успеешь увернуться.

– Я это понимаю, – отводя взгляд от яркого шарика, сказала Илонна.

– Тогда чего кочевряжишься?

– О чём вы, мастер? – уже гораздо вежливее спросила она.

– Просто прими, что теперь ты боевой маг. Тебе это дастся куда легче, чем Диллю – ведь он, в отличие от тебя, не был воином.

– Да я и не сопротивляюсь, – возразила Илонна, но старик сердито нахмурился.

– Молчи, девчонка! Думаешь, хех, я ничего не понимаю? В глубине души ты считаешь, что все эти огненные шарики и сложные заклинания – пустая трата времени. Вот меч – дело другое, да?

– Да, – с вызовом сказала Илонна. – Меч будет служить мне до тех пор, пока не откажут руки. А эта ваша магия заканчивается, едва я успеваю призвать огонь.

– Адельядо говорил, что ты неглупая девушка. Вижу, он ошибся. Ты – тупа, как пробка, хех.

Зрачки Илонны расширились. Гнев вспыхнул в ней, в любую секунду грозя вырваться наружу.

– Даже последний тупица мог бы сообразить, что к мастерству ведут годы упорных тренировок. Но тебе это знание, по-видимому, недоступно. А-а, хе-хе, я понял, дело в том, что ты – вампир. Человек бы сразу сообразил…

Да будь этот старик хоть трижды самым старым магом, это не даёт ему права оскорблять воина клана Григот. Душу Илонны опалила волна жгучей ярости. Вампиры ему не нравятся, видите ли! Может, стоит преподать урок вежливости этому полудохлому старикашке?

– Ты – ноль, пустышка. И я уверен, что с мечом ты так и не научилась работать по-настоящему, как положено истинному воину.

Последнее оскорбление переполнило и без того невеликую чашу терпения вампирши. Илонна с низким рычанием выхватила из ножен меч и взмахнула им, намереваясь отчекрыжить лысую голову мага. Но в то же мгновение на её разум была совершена ментальная атака – нечто подобное Илонна уже испытывала, когда её атаковал гроссмейстер. Ноги вампирши подогнулись, но атака уже прекратилась. Слегка оглушённая Илонна мгновенно вновь приняла боевую стойку.

– Хватит! – в голосе старика прозвенел металл. – Я уже увидел всё, что хотел. И меч не прячь.

– Чего? – удивилась Илонна.

– Успокаивайся, хех. Извини, если обидел, но мне нужно было посмотреть на твою настоящую драконью ярость. Дай-ка мне…

Илонна протянула меч старику. Он взял оружие, и красные искры, блуждавшие по лезвию, тут же погасли. Иггер довольно долго сидел с закрытыми глазами, наконец вздохнул и сказал:

– Занятно, хе-хе. В астрале ауры меча нет. Получается, ты временно передаёшь этой железяке магию.

– А разве другие так не могут?

– Могут. И даже делают так, что магия надолго вживается в металл. Этим занимаются маги-артефакторы и маги металла. Но я впервые вижу, чтобы это делала необученная девчонка.

Илонна решила игнорировать "девчонку" – старик уже доказал, что может остановить её, даже не шевельнув пальцем. Но вот когда она найдёт способ нейтрализовать невидимые атаки, тогда старик пожалеет обо всём сказанном. Словно прочитав её мысли, Иггер улыбнулся и сказал:

– Злишься? Возьми меня за руку.

Нахмурившись, Илонна вложила ладонь в костлявую руку старика и почувствовала, как волна тепла побежала вверх по её руке, перекинулась на грудь, разлилась по всему телу. Она не отрываясь смотрела в пронзительно синие глаза старого мага. И ярость, ещё недавно бушевавшая в ней, постепенно исчезла.

– Драконья ярость у тебя не такая, как у Дилля, – тихо сказал Иггер. – Может быть, потому что ты – вампир, а, может, оттого, что ты женщина.

– Это плохо?

– Я не сказал, что это плохо, хе-хе. Просто к тебе нужен другой подход. Я скажу своё мнение Оквальду – он опытный наставник, разберётся, как поступать дальше, – старик выпустил руку Илонны. – Ступай.

Илонна поднялась, немного постояла и, набравшись храбрости, сказала:

– Мастер, а вы дрались с… моими предками? Тогда, в Величайшей битве.

Старик прищурился и усмехнулся.

– Думаешь, у меня было время разбираться, кто передо мной? Там было такое месиво.

– Расскажите, – глаза вампирши загорелись.

– Это долго. Хотя… Дилль ведь ещё не вернулся? – и, получив в ответ отрицательное покачивание головой, Иггер сказал: – Ну, хорошо. Садись.

*****

Дилль подпрыгнул на жёстком, как камень, лежаке от рёва боевых горнов хиваши. Крики воинов на стенах подсказали ему, что началась новая массированная атака. Сон и отдых придали ему сил физических, а вот с магической энергией дело обстояло куда хуже. Вчера Дилль исчерпал свой резерв до дна, а восстановить его так и не успел. Коротко поразмышляв, он пришёл к выводу, что сейчас от него толку в обороне нет, а потому решил заняться медитацией. Но прежде следовало предупредить мастера Волдиви, в расположении отряда которого Дилль застрял на ночь.

Дилль выбежал из казармы и тут же едва не погиб. Раздался удар грома, часть защитных зубцов на стене разлетелась осколками, один из которых сбил с головы Дилля шерстяную шапочку. После магического удара от защитников города в этом месте остались только кровавые ошмётки. Полуоглохший Дилль увидел, как оставшиеся в живых вампиры и люди отчаянно рубятся с ринувшимися в атаку мертвяками. Он в нерешительности остановился – что ему делать? Броситься на помощь воинам или заняться медитацией? От его меча толку будет мало, а сил на магию нет. Хотя…

Драконья ярость поможет. И хотя в последнее время Дилль старался не использовать этот грозный дар драконов, опасаясь, что не сможет удержать его под контролем, другого выхода не оставалось. Он взлетел по искорёженной деревянной лестнице на верх стены, по пути возрождая к жизни драконью ярость. Взмахнув посохом, он разрубил пополам слишком наглого зомби, и выпустил здоровенный огненный шар в карабкающихся вверх по стене мертвяков. Взрыв пламени сжёг пятерых, остальные попадали вниз. Покрасневшим от ярости взглядом Дилль отыскал новую цель – пирамиду из зомби шагах в тридцати от него. Пара огненных сгустков, и около трёх десятков неупокоенных обрели вечный покой, превратившись в обугленные туши. Душу Дилля затопило волной неистовой радости. Враги гибнут, и это прекрасно. Куда ещё направить свой гнев?

С великим трудом удержавшись от соблазна спалить сражавшихся неподалёку от него вампиров, Дилль обратил взор за стену. Там примыкающее к городу поле было черно от всадников. Живые хивашские воины горячили коней, периодически пускали в сторону города стрелы из коротких луков и непрестанно выкрикивали угрозы на своём гортанном языке.

Дилль прикинул расстояние – этих не достать. Зато он тут же нашёл новую цель. Толпа зомби тащила на плечах здоровенное бревно, один конец которого был закован в железо. Всё ясно, хиваши снабдили своих подручных тараном. Мертвым не страшны ни стрелы, ни кипяток, ни смола. Они будут исправно долбить тараном до тех пор, пока ворота не треснут. Значит, самое время испортить столь гениальную задумку хивашских военачальников.

Пылая от гнева, Дилль помчался в сторону надвратной башни. Отмахнувшись от воина, пытавшегося ему что-то сказать, он, рискуя получить стрелу, высунулся из амбразуры и швырнул в приближавшуюся таранную команду очередь из трёх огненных шаров. Три взрыва превратили штук двадцать зомби в угли, и тяжеленое бревно рухнуло на землю. Оставшиеся на ногах мертвецы попробовали поднять таран, но Дилль испепелил и их. Вот как надо, с ликованием подумал он – пара секунд, и угроза устранена. Но тут же к упавшему тарану со всех сторон начали сбегаться зомби – они явно получили команду завершить то, что не смогли сделать их менее удачливые собратья. Что ж, сейчас Дилль и этих отправит в небытие, пусть только соберутся в плотную кучку.

Стоящий рядом вампир крикнул "Справа" и указал рукой куда-то в сторону. Дилль еле подавил в себе желание сжечь наглеца – как он смеет прерывать великого уничтожителя нежити?!! В этот момент над стеной раздался удар грома, а в воздухе заплясали синие искры. Одна из таких искр вонзились в вампира, и воин упал, дёргаясь в конвульсиях. Самому Диллю повезло – смертоносная хивашская магия почему-то до него не добралась, хотя магического щита он не устанавливал. Несколько синих разрядов ткнулись в него и с громкими щелчками испарились, так и не добравшись до жертвы.

– Что, не нравится моя антимагия? – захохотал Дилль.

Он увидел тех, кто наслал это заклятье – штук десять фигур в серых длинных одеяниях и ещё столько же шаманов с дурацкими перьями на голове. Поскольку колдуньи и шаманы были существенно ближе, чем гарцующие вдалеке всадники, Дилль не раздумывал ни мгновенья. Огненные шары, переполненные драконьей яростью, полетели в группу врагов, и вскоре на этом месте осталось только пятно обугленной и расплавленной земли.

Волна нечеловеческой радости от уничтожения врагов затопила его. Краем сознания Дилль смог сообразить, что ещё немного, и драконья ярость окончательно выйдет у него из-под контроля. Путаясь в словах и мыслях он начал произносить мантру спокойствия. Жгучая ярость постепенно улеглась, и Дилль едва не рухнул на холодный камень – настолько его высосала драконья магия.

– Эй, тебе нужна помощь?

Дилль посмотрел на коренастого вампира и отрицательно покачал головой.

– Ты мне не поможешь. Дальше справляйтесь без меня. Сейчас я скажу мастеру Волдиви…

Воин хмуро сказал:

– Спасибо за помощь. А мастер… он погиб во время последнего заклятья.

Дилль, как сомнамбула, спустился со стены и подошёл к лежащим на земле телам. Мастер Волдиви не был его близким другом, но Дилль хорошо помнил, как он готовился встать на его защиту во время брачных поединков. В душе Дилля опять загорелся гнев. Клятые хивашские колдуны – это они виновны в смерти воина. Стоя над телом Волдиви, Дилль хрипло пообещал:

– Клянусь, мастер, за твою смерть хивашские шаманы заплатят своими жизнями.

Он отвернулся, когда двое воинов с топорами принялись отрубать головы убитым. Дилль понимал, что тем самым они не дадут шанса хивашским шаманам поднять мертвецов и управлять ими, но смотреть на это не мог.

Над городом то и дело громыхали магические разряды, уносившие жизни защитников, а в Григоте не было магов, которые могли бы придумать что-нибудь против магии хиваши. Дилль смотрел на медленно наплывающие зелёные облака, исторгающие из себя яд, на гибель защитников, и чувствовал своё полнейшее бессилие. Магических сил у него не было от слова "совсем", повторное использование драконьей ярости было чревато безумием и смертью. Оставалось одно – лезть на стену и уничтожать врагов при помощи меча.

Дилль не успел приступить к выполнению замысла – к нему подбежал запыхавшийся юный вампир и, заикаясь на каждом звуке "о", проговорил:

– Маг, на во-осьмо-ом участке по-оявился лич. Мастер О-оркуд про-осит тво-оей по-омо-ощи.

Дилль не стал рассказывать посланцу, что магически опустошён, а просто побежал вслед за ним. На восьмом участке дела обстояли совсем плохо – здесь за оружие взялись даже женщины. Тела поверженных защитников города лежали среди разрубленных на куски зомби, а цепь обороны на стене была куда реже, чем на других участках. А ведь в драку ещё не вступали сами хиваши.

Мастер Оркуд – вампир, выглядевший едва ли старше самого Дилля, рассказал, что лич, едва объявившись, обрушил на его участок сначала вонючее облако, в котором задохнулось не меньше десятка воинов, а потом издали поднял их. Защитникам пришлось сражаться со своими же товарищами, ставшими послушными рабами нежити. Едва атака лича была отбита, как из подземного хода, выход из которого был в квартале от восьмого участка, повалили зомби. Как зомби обнаружили тайный ход и прокрались в него, мастер Оркуд не знал. К счастью, проходивший мимо отряд ополчения помог в уничтожении нежити. Вампир тяжко вздохнул и закончил:

– А потом эта пакость вновь послала магическое облако. Облако преодолело стену и направилось туда, где валялась куча уничтоженных мертвяков. Они опять поднялись, словно это не их недавно изрубили на куски. А остановить их было уже некому – мой отряд почти весь полёг.

– То есть, сейчас по городу бродит толпа зомби? И в любой момент они могут ударить нам в тыл?

– Ты правильно понимаешь, – поджал губы вампир, отчего его верхние клыки обнажились. – Мало того, лич продолжает поднимать порубленных нами мертвяков, вот почему я послал за тобой, маг. Отгони его, иначе зомби сомнут нас.

Что ж, придётся вновь обратиться к драконьей ярости, пусть даже это грозит ему смертью. Дилль поклялся отдать свою кровь клану, и настал час сделать это. Илонна будет гордиться своим мужем. На мгновенье перед внутренним взором Дилля вспыхнул образ любимой, словно Илонна была рядом. Согретый её незримым присутствием, он почувствовал прилив сил – к сожалению, не магических.

– Мастер, у меня есть только одна попытка, – хмуро сказал Дилль. – Если я просто отгоню лича от вашего участка, он перейдёт к следующему, а я уже не смогу его остановить. Нужно попытаться подобраться к нему поближе, чтобы действовать наверняка.

Вампир недоумевающе приподнял бровь.

– Он ведь за стеной под защитой прочих мертвяков.

– Говорю же – я должен выйти наружу. Но чтобы я смог приблизиться к нежити и сжечь её, мне нужна защита. Дайте воинов, готовых умереть во имя клана.

– Ты просто сумасшедший, – криво усмехнулся вампир. – Любой из моих воинов готов умереть во имя клана. Но если я сниму воинов со стен, оборонять участок будет некому. Жди.

Мастер Оркуд куда-то побежал – видимо, собирать отряд поддержки для самоубийственного рейда. Дилль честно попытался заняться медитацией, но тут же отказался от этого – ну сколько эргов он сможет собрать за то короткое время, что ему осталось? Этого не хватит даже на нормальный магический щит, не говоря уже об атаке. Поэтому он просто ждал возвращения Оркуда, держа в памяти образ Илонны.

Оркуд вскоре вернулся в сопровождении двадцати вампиров и тут же спросил, как маг намерен поступить.

– Мы выйдем через ворота и начнём пробиваться к личу, – мрачно ответил Дилль. – Магию я не буду использовать до последнего момента – иначе лич почувствует её и сбежит. А второй попытки у меня уже не будет. Ваша задача – позволить мне подобраться к личу хотя бы шагов на пятьдесят. С этого расстояния я гарантированно сожгу нежить.

Мастер Оркуд угрюмо кивнул.

– Хорошо, мы пробьём тебе коридор.

– Это ещё не всё. Во время призыва драконьей ярости… – Дилль вздохнул, – я, скорее всего, ничего не буду соображать. Постарайтесь не попадаться мне под руку.

– Я так понимаю, – медленно сказал Оркуд, – обратно ты не планируешь возвращаться.

– Вряд ли у меня это получится, – честно ответил Дилль. – Поэтому те из вас, кто выживет в драке с мертвяками, должны будут отрубить мне голову, чтобы хиваши не сделали из меня нового лича.

Оркуд спросил у остальных, все ли поняли свою задачу. Отряд смертников вразнобой закивал головами. Мастер Оркуд сдал полномочия командира восьмого отряда – для этого потребовался всего лишь лёгкий хлопок по плечу одного из товарищей и слова "теперь ты старший".

Дилль, внутренне содрогаясь от принятого решения, пытался сохранить внешнюю невозмутимость. Жить ему оставалось недолго – ровно до тех пор, пока лич в очередной раз не приблизится к стене города. В этот момент над стеной появилось зеленоватое облако, раздались крики пострадавших, среди которых Дилль разобрал "Вижу лича в сотне шагов на восток". Оркуд рявкнул что-то на вампирском, четверо воинов откинули запорное бревно, и одна створка невысоких ворот со скрипом отворилась.

Вампиры один за одним скользнули в образовавшуюся щель, Дилль услышав крик Оркуда "Маг, не отставай" и бросился вслед за товарищами по отряду смертников. Мечи вампиров превратились в сверкающие полукружия – с такой скоростью воины принялись прорубаться сквозь ряды мертвецов. Зомби, по видимому, имели чёткий приказ лезть на стены, потому что первое время ни один из мертвяков не атаковал выбравшихся из города вампиров. В течение пяти ударов сердца вампиры пробили довольно широкую просеку в рядах мертвяков, и Диллю оставалось только бежать, стараясь не споткнуться о разрубленные тела.

Везение закончилось – кто-то из хивашских колдунов, а, может, и сам лич, заметил отряд мечников, и дал команду зомби. Сотни мертвяков одновременно развернулись к вампирам, окружая маленький отряд со всех сторон. Оркуд рявкнул, и вампиры бросились вперёд, рубя стоящих перед ними врагов и игнорируя опасность нападения с флангов и с тыла. А Дилль высматривал лича и даже подпрыгнул на бегу. Это помогло – он увидел его.

Фигура в сером балахоне стояла шагах в шестидесяти и деловито размахивала руками, формируя перед собой мутное облако. Неживой колдун явно не подозревал о близости мага. Дилль понадеялся, что успеет атаковать до того, как его накроет колдовское облако, и призвал драконью ярость. Неземной жар взорвался в груди, раскалённая ярость смешалась с кровью. Он прыгнул вперёд, оставляя за спиной мечников. Покрасневшими от драконьей магии глазами Дилль опять отыскал лича, обнаружил, что между ним и нежитью стоят с десяток зомби и, прорычав какое-то проклятье, запустил первый огненный шар. Шар взорвался, трое зомби превратились в пепел, а остальных разбросало в стороны. Путь к личу открыт.

Радость уничтожения захватила Дилля. Где этот неживой выродок? Сейчас он испытает на своей шкуре мощь драконьей ярости. Два огненных сгустка полетели в лича. Один взорвался, едва коснувшись мутного облака, второй добрался до лича. Ослепительный взрыв и… Дилль грязно выругался. Огненный шар не причинил личу вреда, разве что спалил бесформенную серую одежду. Голая фигура, застыв на мгновенье, развернулась и пустилась бежать прочь от города.

– Сдохни, тварь! – взвыл Дилль, выпуская вслед личу серию из трёх шаров.

Шустрый лич увернулся от двух, а третий сгусток умудрился отвести посохом в сторону. Безумный гнев окончательно затопил сознание Дилля. Для него перестало существовать всё, кроме обнажённой фигуры мёртвого мага. Он должен любой ценой убить врага, превратить в пепел и развеять этот пепел по ветру, чтобы никакой шаман больше не смог восстановить мерзкую нежить.

В этот момент лич взмахнул руками, и от него во все стороны разнеслась отчётливо видимая волна. Все зомби в радиусе пятидесяти шагов попадали на землю, а лич, впитав их энергию, воздвиг вокруг себя защитное поле. Иначе чем ещё можно объяснить, что все три пущенные Диллем огненных шара не причинили мертвяку вреда?

Вампиры за спиной Дилля рубили в капусту наступающих зомби, а сам он, забыв обо всём, рванулся к личу. Неживой колдун быстро-быстро взмахивал руками – видимо, готовя очередное пакостное заклятье. Хватит швыряться маломощными шарами, настало время для настоящего драконьего пламени. Струя раскалённого драконьего огня сорвалась с конца посоха, ударила в защиту лича, и на мгновенье опала. А затем щит лича не выдержал. Ровно один удар сердца понадобился на то, чтобы превратить нежить в чёрный прах.

– Получи, тварь! – опьянённый радостью, взвыл Дилль. – А теперь займёмся остальными.

Он повернулся и выжег пару десятков подступающих зомби. Вне себя от ярости, Дилль одним прыжком перемахнул раскалённую полосу выжженной земли и уже сам атаковал зомби. Вампиры остались где-то в стороне, но в их поддержке он уже не нуждался. Всё, что ему было нужно – это как можно больше врагов. И, превратившись в огненный смерч, Дилль ринулся прямо в ряды наступающих мертвецов. Он шёл, оставляя за собой раскалённую докрасна землю и густой шлейф дыма.

Поглощённый уничтожением врагов, он не заметил, как в отряд вампиров ударило несколько ветвистых молний. Он не знал, что на помощь своим мёртвым союзникам уже примчались несколько десятков шаманов и младших колдуний и пара сотен всадников с копьями, наконечники которых светились холодным голубым светом. Даже если бы поле боя не заволокло густым чёрным дымом, Дилль, ослеплённый драконьей яростью, всё равно не увидел бы, как пали последние вампиры под ударами хивашских всадников. Как не увидел бы и гибели Оркуда, пытавшегося выполнить его наказ – мастер клинка отстал от Дилля всего на десяток шагов и погиб, когда на него одновременно навалились всадники и шаманы.

Дилль почувствовал сильный едкий запах, и тут же тело сковало жуткая слабость. Он сообразил, что это какая-то магия хивашских колдунов, но противопоставить ей ничего не мог. Выронив посох из ослабевших рук, он затаил дыхание и заковылял прочь, пытаясь покинуть пределы действия отравляющего заклятья. Из густого дыма на него выскакивали зомби, и Дилль из последних сил выжигал их. Лёгкие немилосердно жгло, сердце бешено колотилось, а задыхающийся организм требовал воздуха. И наступил момент, когда сдерживать дыхание сил не осталось. Дилль вдохнул, и окружающее завертелось у него перед глазами. Земля поднялась на дыбы и ударила его в лицо. Неимоверным усилием воли Дилль сумел подняться на ноги, но лишь для того, чтобы увидеть, как из клубов чёрно-серого дыма медленно появляется хивашский всадник. Дилль вытянул меч из ножен, понимая, что не успеет. Хиваши занёс руку, и светящийся наконечник копья начал неотвратимо приближаться к Диллю.

Он даже успел сообразить, что хивашское оружие явно заговорённое, и в этот момент копьё ударило его в грудь. Яркая вспышка, резкая боль, удар о землю. Дилль услышал странный многоголосый вопль "мастер, не уходи", и чернота небытия обволокла его.

В этот момент Илонна, находившаяся за сотни лиг от Григота на занятиях по счислению, вскочила на ноги, заработав неодобрительный взгляд мастера Мариэллы. Девушка помертвевшими губами прошептала "беда" и рухнула без чувств. А вскоре в Тирогисе появился измученный долгой скачкой посланец графа Арлика с известием, что хиваши осадили Григот .

*****

Вот уже несколько дней Академия магии Ситгара напоминала разворошённый муравейник. Переселившиеся маги из тилисской Академии во главе с гроссмейстером Дево пытались освоиться на новом месте, старожилы – те немногие, кто выжил после бойни, учинённой личем, недоумённо смотрели на новоприбывших, не понимая, как к ним относиться. Ещё недавно ситгарские и тилисские маги рвали друг друга на запчасти в боях, а теперь – поди ж ты, оказались в одной лодке. Ни те, ни другие не понимали, какая муха укусила гроссмейстеров, что они решили объединить Академии.

Новый Совет высших магов, спешно сформированный из мастеров-магов обоих Академий, безвылазно заседал в кабинете гроссмейстера Адельядо, пытаясь выработать новые правила жизни и поведения. Адельядо и Дево стоило большого труда не дать сцепиться мастерам друг с другом. Чего уж говорить о рядовых магах, стычки между которыми происходили с регулярностью, достойной лучшего применения. Криан, вернувшийся к обязанностям смотрителя, ежедневно получал по десятку кандидатов на отработку штрафов.

До магических дуэлей дело пока не доходило, но отношения между тилисцами и ситгарцами были весьма напряжёнными. Тео, к примеру, удостоился не менее десятка угрожающих взглядов, правда, пыл вероятных противников поугас, когда они стали свидетелями показательного боя между Тео и мастером Фиррисом. Несмотря на то, что Тео вчистую проиграл, всем смотревшим на бой стало ясно, что повторить фехтовальный подвиг адепта против мастера клинка они не смогут при всём желании. А ведь вызвав полувампира на дуэль они могли нарваться не на магический поединок, а с применением обычного оружия.

Илонну, как ни странно, никто не пытался задеть. Возможно, дело было в том, что женщин магов в тилисской Академии никогда не было, и прибывшие маги просто не считали для себя достойным связываться со слабым полом. А, быть может, особо горячие головы поостыли, когда увидели, как вампирша запросто общается с красной драконицей. Да и её чиал, свирепо шипевший на любого не понравившегося ему человека, не добавлял уверенности.

Илонна, едва придя в чувство, тут же бросилась на поиски мастера Оквальда. Выслушав её сбивчивое объяснение, что с Диллем произошло что-то плохое, и она должна немедленно ехать в Григот, Оквальд только развёл руками.

– Возможно, ты права, но ведь ничего толком не известно. Как ты думаешь, одобрит гроссмейстер, если я отпущу необученного адепта только потому, что тебе показалось…

– Мне не показалось! – оборвала его Илонна. – Я точно знаю, что с Диллем стряслась беда.

– Странно всё это. Мне нужно переговорить с гроссмейстером, – хмуро сказал Оквальд. – Жди здесь.

И, оставив её в своём кабинете, ушёл к Адельядо. Илонна металась из угла в угол, дожидаясь возвращения наставника. А когда в Академию прибыл курьер из дворца с известием, что на вампирские земли вторглись хиваши, она побежала в гимнастический зал. Её отец занимался с Шабертом. Взмыленный мальчишка неистово махал тренировочным мечом, пытаясь поразить те места на деревянном манекене, которые называл наставник.

– Укол в грудь. В сердце. Живот, шея, живот. Куда остриё смотрит? Секущий удар по руке. Ты и меч должны стать одним целым. Куда падаешь? Вставай, дохляк…

Мельком глянув на вбежавшую дочь, мастер Фиррис собрался продолжить истязания мальчишки, навязанного ему в оруженосцы, но Илонна выпалила:

– Хиваши атаковали Григот.

– Откуда ты узнала?

– Прибыл курьер из дворца. Гроссмейстер тут же объявил общий сбор. Отец, с Диллем что-то случилось – я ведь и раньше это чувствовала.

Вампиры привыкли принимать решения быстро, и в этот раз мастер Фиррис не стал медлить. Он тут же направился к выходу.

– Ты куда?

– К мастеру Нугейру. Если всё это правда, наше посольство сегодня же покинет Тирогис.

– Я поеду с вами.

– Нет. Ты останешься здесь и продолжишь обучение. Я сам разберусь, что случилось с твоим Диллем.

– Отец!

– Я всё сказал, – металлическим голосом ответил мастер Фиррис и ушёл.

Илонна знала этот тон – когда отец так говорит, спорить с ним бесполезно. То ли он действительно считает, что Илонне лучше продолжить обучение магическим дисциплинам, то ли просто не хочет подвергать её опасности в драке с хивашскими ордами, но только переубедить его Илонне не удастся.

Она посмотрела на захлопнувшуюся дверь и приняла решение. Рявкнув Шаберту "Иди за мной", Илонна разъярённой фурией промчалась по коридорам Академии и стрелой вылетела в главный двор. Вспотевший мальчишка едва поспевал за ней.

– Гейрге, – бросилась к красной драконице Илонна, – беда! Хиваши напали на Григот. Дилль где-то там, и ним что-то случилось. Я должна уехать.

Красная драконица склонила голову, словно пытаясь понять, что тараторит вампирша.

– Гейрге, прошу тебя, не отгоняй Шаберта. Он будет ухаживать за тобой и твоим малышом пока мы с Диллем не вернёмся. Прошу тебя.

Красная повернула голову к мальчишке, стоящему в дверях и не рисковавшему приближаться к драконице. Дело было в том, что при первой же попытке познакомить Гейрге с Шабертом, она едва не спалила парнишку. Уж чем он ей не понравился, Илонна не знала. Впрочем, и остальных людей – как магов, так и простых слуг, драконица не жаловала и не подпускала к своему драгоценному детёнышу. Даже гроссмейстера Адельядо. Исключение составляли Дилль и Илонна. Ну и чиал, разумеется.

– Гейрге, я должна уехать, понимаешь? Дилль в беде. Я всё равно уеду, пусть даже весь Тирогис будет против. Но твоему малышу нужен уход, позволь этому мальчишке быть рядом с тобой. Он не причинит вам вреда.

Красная драконица повернула голову к вампирше, потом опять посмотрела на стоящего в отдалении Шаберта и негромко рыкнула. Илонна обхватила лебединую шею Гейрге.

– Спасибо тебе за понимание. Шаберт, иди сюда. Иди, не бойся, благородная Гейрге не будет тебя сжигать.

Мальчишка осторожно приблизился.

– Твоя задача проста: будешь приносить мясо, уносить отсюда кости и чистить двор. Малыша не трогай. Шехан.

И чиал, и мелкий дракон одновременно повернулись к Илонне. Она уже заметила, что новорожденный дракон откликается на имя, данное коту. Ну, пусть будет два Шехана, тем более, что Гейрге не возражала.

– Шехан, ты останешься здесь. И не спорь! – Илонна погрозила коту пальцем, когда тот прижал уши и возмущённо зашипел. – Охраняй малыша и благородную Гейрге от любопытных. Я вернусь.

Кот издал жалобный вой, но Илонна осталась непреклонной.

– Шаберт, ты всё понял? Не надоедай драконам и следи, чтобы никто сюда не пробрался – иначе от любопытных останутся только обгорелые кости. Всё, я должна идти – мне ещё надо лошадь где-то украсть.

Красная драконица взревела и распластала одно крыло по земле. Илонна остановилась.

– Гейрге, неужели ты…

Драконица ещё раз рыкнула. Илонна быстро вскарабкалась ей на спину. Гейрге повернулась к Шаберту и грозно прорычала какое-то длинное драконское ругательство, потом взмахнула крыльями и взмыла в воздух.

– Шехан, Шаберт, охраняйте малыша, – послышался крик Илонны, и силуэт драконицы исчез в небесной вышине.

Мастер Фиррис рассвирепел, когда узнал, что Илонна всё же нарушила его приказ. Но гнев мастера клинка был лишь бледной тенью по сравнению с яростью гроссмейстера, который в своих далеко идущих планах выделял Гейрге особое место. А теперь из-за взбалмошной вампирши он лишился не только обладателя драконьего дара, но и такого нужного рычага давления, как взрослый дракон, обитающий в Академии. Бедолаге Шаберту пришлось выслушать немало нелестных эпитетов, словно это он был виноват в бегстве вампирши.

Получив известие о нападении хиваши на клан Григот, Адельядо и Дево начали формировать команду боевых магов для отправки на восток. Мастер Фиррис уведомил гроссмейстера, что сегодня же покидает Академию и выезжает вместе с вампирами из посольства.

Тео сказал, что тоже должен идти на помощь клану, и попытался присоединиться к мастеру Фиррису, на что мастер Росс пригрозил ему пожизненной отработкой кухонных штрафов. Впрочем, старик тут же добавил, что Тео непременно войдёт в состав команды боевых магов. Тео, понимая, что от него будет больше пользы в составе магов, был вынужден остаться. А когда он узнал, что Илонна улетела на красной драконице, только завистливо вздохнул и мысленно пожелал ей удачи.

*****

Лабиринт миров был прекрасен. Яркие искорки кружились в безумных хороводах, плели замысловатые узоры, гасли и зажигались, словно подмигивая ему. Перламутровая полутьма лабиринта неотвратимо влекла к себе, затягивая всё глубже и глубже.

Он парил, выбирая среди сонма искр самую привлекательную. Быть может, устремиться к той, что сверкает ярким зелёным светом? Или ту красную с бледно-салатовым ореолом? Или мрачно-коричневую – такую тёплую и манящую?

Когда-то давно он уже был здесь и совершил долгое путешествие среди бескрайних перламутровых просторов лабиринта. Помнится, в тот раз едва он сунулся в первый открывшийся ему мир, как путешествие превратилось в череду меняющихся со страшной скоростью картинок. Интересно, в этот раз будет так же? Какая разница? Любой мир хорош, если только он не окажется одним из демонских.

Память услужливо подсунула видение из прошлого. Багрово-красное небо, красно-чёрные скалы, каменистая площадка, на которой стоят вооружённые до зубов воины разных рас. Отрывистый рёв громадного командира, и две шеренги бросаются друг на друга. Короткий бой, после которого на камнях остались лежать трупы неудачников. Оставшиеся в строю объединяются, вновь делятся на две команды, готовясь к очередной смертельной схватке. Это тренировка – выжившие станут несгибаемым хребтом армии Завоевателей, безжалостно спаливших не один десяток миров.

Следом пришло воспоминание о сказанных кем-то словах, что Завоеватели сожгли мир вампиров. Оставшиеся в живых предпочли примкнуть к армии демонов, нежели влачить жалкое существование в испепелённом дотла мире. И потом вампиры поселились на Тангрине, когда армия Завоевателей потерпела там сокрушительное поражение.

Мысли понеслись вскачь. Вампиры, считавшиеся среди людей нежитью, оказались очень даже живыми. И поклонялись Единому, который и уничтожил передовые части армии Завоевателей. Сверхголем, кстати, вовсе не возражал против новых поселенцев и разрешил им поселиться в сумеречной зоне, окаймлявшей Запретный предел.

Воспоминания хлынули бурным потоком. Золотой свет Единого во время крещения мастера Орхама и Тео, и такой же, только тусклее, призванный Героном по время похода в Запретный предел. Коренастый монах пытается утащить бесчувственное тело из-под бдительного надзора драконицы, перед которой неистовствует Гунвальд. Каршарец, замотанный, как мумия, в бинты, и дремлющий старичок лекарь. А вот и Тео, который тоже забинтован так, что осталась только узкая щель для дыхания. И Илонна, пытающаяся покормить Тео. Огромные зелёные глаза вампирши и слова "Я вернусь к тебе даже с того света"…

Перламутровая мгла дрогнула. Дилль собрал рассыпающиеся кусочки воспоминаний и стал самим собой. Лабиринт больше не манил его, искорки миров стали чужими и колючими. Будь Дилль в теле, он бы зябко передёрнул плечами, а сейчас лишь беспомощно завис в переливающейся мгле. Мириады искр, окружающих его, были такими разными, но такими одинаковыми в своей неизвестности. Как найти обратную дорогу? Куда двигаться?

В прошлый раз вернуться он смог, вызвав в памяти образ Тринн, но теперь это не помогло. Как Дилль ни пытался вспомнить великую драконицу, как ни вызывал в памяти ощущение присутствия могучей Тринн, ни одна из искр не замигала, показывая дорогу домой. Дилль попробовал обратиться к Аиду – ведь он тоже великий дракон. Пустой номер. В отчаянии он даже призвал Гейрге, вспомнив её рубиново-красную чешую, лебединую шею и изящное узкое тело. Ничего!

Итак, драконы сейчас ему не помогут. Илонна. Вот кто послужит ему путеводной звездой. Дилль вспомнил её точёную фигуру, шелковистые каштановые волосы, ставшие такими короткими после неудачного похода против тилисцев. Вспомнил, как, глядя в зелёные глаза девушки, он становился с ней единым целым…

Посмотрев вокруг, Дилль убедился, что лабиринт по-прежнему не желает его отпускать. Даже Илонна не смогла помочь ему отыскать путь назад. Возможно, потому что она находилась в Тирогисе – слишком далеко от него. А кто был рядом с ним? Вампиры, обеспечившие ему выход из города. Так они никакой магией не обладают, да и, наверняка, уже мертвы. Паника начала затапливать его, искры миров заплясали, а перламутровая мгла начала вращаться, словно предчувствуя его поражение. Дилль зло выругался – шиш вам! Драконы не сдаются! Он всё равно найдёт способ вернуться домой, пусть для этого придётся перебрать в памяти всех его друзей и знакомых, включая муаров.

И едва Дилль вспомнил про обитателей вонючей тирогисской клоаки, как почувствовал еле заметное дрожание одной из искорок. Она была ярко-голубой. Почему путь открылся при воспоминании о муарах Дилль не стал задумываться. Какая разница, что указывает ему дорогу? Лишь бы это оказался верный путь.

Голубая аура распахнулась, Дилля втащило внутрь. Спустя несколько мгновений пред ним предстала картина, которую он уже когда-то видел. Поле боя, усыпанное костями, земля, превратившаяся в спёкшуюся корку, и холм, на котором стояли тринадцать скелетов с жезлами в руках. Мертвецов по-прежнему окружало зеленоватое поле, от которого исходило стойкое ощущение зла и смерти.

Радость затопила Дилля. Он дома! Теперь дело оставалось за малым – найти, где находится его тело и воссоединиться с ним. В прошлый раз, помнится, в этом ему помог Единый… во всяком случае, так утверждал гроссмейстер Адельядо. Теперь же сверхголем ничем не проявил себя – или попросту не обнаружил прибытия бесплотного человеческого духа, или не пожелал ему помогать.

Дилль некоторое время покружился над гигантским кладбищем, в которое давным-давно превратилось поле боя Величайшей битвы. Перемещаясь туда-сюда, он прислушивался к своим ощущениям – ведь связь духа и тела должна как-то проявиться. Однако, если таковая связь и существовала, то Дилль обнаружить её не сумел. Куда бы он ни перемещался, направление к своему телу он определить не мог. А ведь его предупреждали, что дух без тела не может долго существовать. Неужели это и произошло с ним? А, может, его тело мертво? Ведь в Дилль оказался в лабиринте миров во время самоубийственной атаки на лича.

Последнее, что он помнил, это светящийся наконечник копья и удар, нанесённый рукой хивашского воина. Неужели это конец? Неужели он обречён влачить жалкое существование без тела… очень недолгое существование.

Дилль попытался успокоиться и начал рассуждать. Для начала нужно найти Григот. Город – не камешек, обнаружить его будет достаточно легко, хотя он и прячется в сумеречной зоне Запретного предела. Григот находился на юго-западной окраине предела, значит, всё, что надо сделать, это подняться повыше, чтобы понять, в какую сторону двигаться.

Так он и сделал. Поднявшись до облаков, он увидел под собой чернильно-чёрное пятно Запретного предела. Сориентировавшись по солнцу, Дилль определил западную границу владений Единого и ухнул вниз, туда, где клейкая чернота переходила в размытую серую мглу. И где должен находиться город клана Григот.

Спустя мгновение он уже находился над осаждённым городом. Дилль увидел, что осада продолжается: живые хиваши и их подручные мертвецы по-прежнему штурмовали стены Григота, а вампиры отбивались от нападавших. Но рассмотреть обстановку с высоты птичьего полёта ему не удалось – что-то неодолимо повлекло Дилля туда, где располагались хивашские шатры и палатки. Похоже, он наконец-то почувствовал зов собственного тела. Мимо него промелькнули толпы мертвяков, целеустремлённо шагавших на штурм, сотни конников, с визгом нёсшихся в атаку. Он пронёсся мимо оскаленных морд здоровенных горбатых псов, мимо заунывно поющих шаманов в дурацких одеждах из лохмотьев и перьев, мимо собравшихся в круг женщин в серых одеяниях.

Дилль увидел себя. Он стоял около шатра из войлока и шкур, и никто из хиваши не обращал на него внимания. Как он оказался глубоко в тылу у пустынников? И, что самое странное, никакой охраны рядом не было.

В прошлый раз он сумел попасть в собственное тело после того, как Тринн посоветовала вспомнить чувства, присущие организму. Дилль начал вызывать в памяти боль от жгучих ожогов после атак мастера Иггера – не помогло. Быть может, нужно вспомнить чувства приятные? Дилль попытался воспроизвести прикосновение тёплых губ Илонны и ту трепетную дрожь, которую вызывали в нём её ласки. Опять безрезультатно.

Он пробовал вспомнить усталость и ломоту в ногах после долгих пробежек, резкую боль от посоха безжалостного мастера Оквальда, чувство голода, сонное отупение после бесконечных ночных отработок штрафов. Его тело по-прежнему было рядом и оставалось недосягаемым. Словно невидимая стена отгородила бесплотный дух от физического тела.

Он кружился вокруг самого себя, тщетно пытаясь прорваться сквозь непонятный заслон. В полном отчаянии Дилль попробовал воспроизвести в памяти жар драконьей ярости, когда кровь превращается в кипящую лаву, магия рвётся наружу, а сознание мутится от нечеловеческого гнева. И чудо свершилось. Он почувствовал тихий шёпот – еле слышный и почти неразборчивый. Какое-то странное бормотание. Дилль потянулся в сторону зова и вскоре сумел разобрать, что ему говорит неведомый собеседник.

– Мастер, мы рады вновь быть с тобой.

От удивления Дилль едва не потерял контакт. Мастером его звали только муары. Но как они оказались здесь, в сотнях лиг от клоаки Тирогиса?

– Муары?

– Да, мастер. Возвращайся скорее, мы без тебя погибнем.

Дилль потянулся к непонятно как оказавшимся тут муарам. На мгновение его бесплотный разум словно окунулся в ледяную прорубь, а потом окружающее померкло. Дилль перестал чувствовать и видеть. Пропали и голоса муаров. А потом зрение вернулось.

Дилль стоял посреди хивашского лагеря. Пустынники занимались своими делами. В нескольких шагах от него три шамана о чём-то разговаривали, периодически бросая взгляды на женщин в сером. Надсмотрщик кормил здоровенных горбатых собак мясом и частями человеческих тел и длинной палкой бил по хребтам особо нетерпеливых. Псы громогласно рычали и огрызались, но на человека броситься не осмеливались. Шагах в пятидесяти находилась походная кузня, где два кузнеца лупили кувалдами по раскалённым заготовкам. Хивашские воины – те, кто не участвовал сейчас в штурме Григота, под руководством десятников фехтовали и стреляли из луков по мишеням.

К нему вернулись и чувства. Грудь ныла в том месте, куда он получил удар копьём. В нос било невыносимое зловоние от тысяч гниющих зомби. А ещё обоняние терзал дым от множества костров – он был едкий и нёс в себе незнакомый аромат.

Страшная мысль пришла ему в голову: он погиб во время вылазки, сопровождавшие вампиры не успели отрубить ему голову, а хиваши подняли при помощи некромагии. Дилль стал личем – вот почему он стоит посреди хивашского лагеря, а его охраной никто не занимается.

И, словно подтверждая эту догадку, один из шаманов обернулся к нему и гортанно крикнул:

– Принеси из шатра маленький барабан, что лежит у очага. Да поживей.

Дилль не успел удивиться, что понимает хивашский язык, как бросился выполнять приказ. Пальцами он ощущал ребристую поверхность небольшого барабана, его босую ногу пронзила резкая боль, когда он наступил на осколок кости, его плечо ожгла плётка, которую держал в руках шаман. Он всё чувствовал, но ничем не мог управлять. Словно кто-то действовал вместо него – сам же Дилль был простым зрителем. И он послушно встал у входа в шатёр, когда шаман это велел ему. Дилль не мог сопротивляться приказам. Вот так, оказавшись в своём теле, он обнаружил, что перестал быть ему хозяином.

*****

Гарлик с удовлетворением подумал, что жизнь налаживается. Он, так и не ставший своим среди шаманов – в основном выходцев из главной школы Эрмелека, наконец-то начал пользоваться уважением. Причём, не только шаманов, но даже сестёр Ковена. Во всяком случае, после того памятного случая собратья по ремеслу уже не посмеивались над ним, а младшие и старшие сёстры перестали демонстрировать Гарлику открытое презрение. А всё благодаря Хозяйке Силлит.

Гарлик вспомнил вчерашнее утро и вздрогнул. Должно быть на него снизошло временное сумасшествие, иначе чем ещё можно объяснить то, что он сделал?

Когда осаждённые вампиры предприняли самоубийственную и дерзкую вылазку, Гарлик волею Великой Госпожи оказался среди тех, кого бросили против огненного мага. Десяток шаманов, около двадцати младших и старших сестёр во главе с Хозяйками Силлит и Квай устремились к атаковавшему лича магу. Гарлик видел, как лич отражал вражеские огненные шары, как он пытался убежать, как вытянул энергию из стоящих рядом зомби. Личу это не помогло. Невероятной силы огонь превратил поднятого колдуна в пепел. Кстати, Хозяйка Гилиан после этого упала без сознания, а потом целый день лежала без сил – всё-таки, магическая связь с личем – страшная штука. А Хозяйки Силлит и Квай возглавили атаку на сумасшедшего вампирского мага, который причинил столько неприятностей хиваши.

Гарлик вспомнил облака чёрного дыма, заволокшие поле битвы, и клубы едкого огня, выжигавшие по нескольку десятков зомби за раз, и содрогнулся. Осада на огромном участке попросту прекратилась, потому что лезть на стены оказалось некому. Где, интересно, вампиры раздобыли мага такой силы? Хотя, что за вопрос – понятно, в Ситгаре. У самих клыкастых магов отродясь не было, иначе разведчики уже доложили бы. Шаман зябко передёрнул плечами. Если один маг сумел столько наворотить, то что натворят другие, которые, без сомнения, придут на помощь осаждённым вампирам?

Шаман вспомнил обжигающий воздух, разносившийся над полем боя, и поморщился. Он едва не сварился всухую, а ведь до клятого мага было ещё далеко. Если бы Гарлик успел подойти поближе, он бы повторил судьбу своих товарищей по шаманскому цеху и Хозяйки Квай. Но ему повезло. И даже дважды. Самая молодая Хозяйка Ковена неосмотрительно ринулась вперёд, готовя заклятье, когда невидимый за клубами дыма маг вдруг изменил направление атаки. Хозяйка Квай в мгновение ока превратилась в обугленный скелет, а вместе с ней полегли с десяток младших сестёр и ещё столько же шаманов. Атакующее заклятье Хозяйки Силлит тоже было разрушено, а сама она оказалась на границе действия ревущего магического пламени.

Гарлик тогда, обезумевший от грохота и жара, совершил самый необдуманный поступок в своей жизни – он, уже создавший свой лучший магический щит, бросился вперёд и закрыл собой Хозяйку Силлит. Он сам не понял, сумел ли щит отразить атаку ситгарца, или тот просто свернул в сторону, но только Хозяйка Силлит осталась жива. Обожжена местами, но жива. Она поднялась на ноги, призвала едкое облако и швырнула его туда, где бушевал огненный ад. А затем повелительным жестом послала в атаку всадников Джагатая, занимавшихся избиением остатков отряда вампиров.

И те, продравшись сквозь пламень и дым, сумели не убить, но обезвредить мага. Ситгарец после атаки конников, прекратил извергать жгучий огонь и, вероятнее всего, под прикрытием дыма сбежал обратно в осаждённый город. Чем воспользовался маг – плащом невидимости или применил какое-то другое заклинание, никто так и не узнал. Ситгарский маг бесследно исчез, и даже астральный поиск, учинённый Хозяйкой Силлит, ничего не дал. Единственной добычей был магический посох, брошенный вражеским магом на поле боя. Одна из старших сестёр попыталась подобрать посох с земли, и её едва не убило чужой магией. Хозяйка Силлит обезвредила посох, шваркнув по нему громовым ударом и расколов его. А потом Силлит, стоя на выжженной до пепла земле, в ярости орала, как последняя базарная торговка, требуя подать ей труп наглого мага, сорвавшего столь хорошо спланированное наступление и убившего одну из Хозяек и лича. Но поиски на месте побоища ни к чему не привели. Обнаружили только тела павших вампиров, совершивших самоубийственную вылазку и одного окровавленного человека с мечом в руке.

Джагатаевы конники принялись отсекать головы вражеским мертвецам, как это у воинов заведено. Один из них – сотник, судя по лисьему хвосту на шапке, спрыгнул с коня и, приподняв голову худого рыжеволосого человека, собирался отрезать её, когда Гарлик заметил, что вражеский воин ещё дышит. Он приказным тоном велел джагатаеву сотнику прекратить портить заготовки. Милосердие было свойственно шаману в той же степени, как и доброта – гремучему червю. Нет, он всего лишь не позволил сотнику своевольничать, ведь запрет Хозяек отсекать головы поверженных врагов был доведён до каждого хивашского воина.

Сотник – здоровенный мужик, заросший чёрной бородой до самых глаз, зло послал шамана куда подальше и собрался уже чиркнуть кривым ножом по горлу поверженного врага, когда к месту ссоры подошла Хозяйка Силлит. При виде высшей колдуньи желание спорить у сотника бесследно пропало, и он поспешил вскочить на коня. А Хозяйка Силлит, узнав того, кто, жертвуя собой, встал на её защиту, благосклонно кивнула.

– Берите пример с этого верного слуги, – она бросила суровый взгляд на выживших младших и старших сестёр и шаманов. – Он не только не пожалел собственной жизни, закрывая меня от магического огня, но и рьяно блюдёт интересы Ковена. Почему никто из вас даже не попытался остановить ослушников? Немедленно прекратить это безобразие. Вампирские мертвецы нам могут пригодиться для допросов.

Услышав это, младшие колдуньи бросились останавливать воинов, деловито кромсавших тела убитых вампиров. А Хозяйка Силлит, лёгким движением прикоснувшись к щеке Гарлика, сняла болезненное заклятье, которое не так давно она в порыве гнева и наложила на него.

– Храбрый шаман, ты заслужил мою благосклонность. Чем вознаградить тебя за преданность?

Гарлик доверял приветливому выражению лица светловолосой колдуньи не больше, чем оскалу гиенны, а потому пробормотал, что никаких желаний у него нет, кроме служения Ковену и лично Хозяйке Силлит. Высшая колдунья одобрительно улыбнулась и отправилась в тыл – подальше от стен города и периодически пролетающих мимо стрел. А Гарлик, подумав, что глупо упускать такой шанс, всё же решился.

– Госпожа, у меня есть одна маленькая просьба, – он смиренно склонил голову. – Разрешите мне держать бездушного.

Всех бездушных по приказу Ковена превратили в зомби, усиливая армию поднятых. Даже у самого кагана не осталось бездушных слуг. Хозяйка Силлит остановилась и, приподняв одну бровь, спросила:

– Зачем?

Гарлик сбивчиво пояснил, мол, к стыду своему никак не может привыкнуть, что в услужении у него находятся поднятые, из-за чего он теряет физические и магические силы. А вот будь у него слуга-бездушный, Гарлик тогда смог бы отдать госпожам высшим колдуньям намного больше магической энергии. Высшая колдунья, подумав немного, кивнула.

– Ты заслужил это. Когда приведут новую партию, можешь выбрать себе раба.

– Госпожа, вот этот ещё дышит, – Гарлику настолько опротивели прислуживавшие ему зомби, что он готов был иметь даже раненого, но живого человека.

Силлит на мгновенье застыла, потом пожала плечами.

– Хорошо, забирай его. Я распоряжусь, чтобы твоего раба никто не отобрал.

И ушла. Гарлик посмотрел на залитого кровью вражеского воина – хотя тот был тощ, но нести его на себе шаман не собирался. Он крикнул ближайшему воину, чтобы тот помог отвезти пленного к юрте шамана. Воин процедил сквозь зубы "сам справляйся" и дёрнул узду, явно не собираясь помогать. Гарлик пообещал отдать воину одежду и оружие пленника. Конник Джагатая презрительно фыркнул, глянув на окровавленную и разодранную на груди куртку врага, но согласился – сапоги на пленном были, как новенькие. Да и меч, который всё ещё сжимал в руке лежащий, был хорош. Вампирское оружие всегда ценилось среди хивашских воинов.

Уже около юрты Гарлика, пока шаман готовился к обряду похищения души, конник раздел пленного. Содрав с пленного остатки разодранной кожаной куртки, он с недоумением посмотрел на холщовый мешочек, привязанный к левой руке человека. Оторвав завязки, хиваши заглянул в мешок, убедился, что тот пуст и выбросил его. А ведь обладай воин магическим даром, он бы мог достать из мешка весьма любопытную книжицу. Но всадник магом не был, Гарлик, который мог бы использовать безразмерный мешок, был занят, а потому бесценный магический артефакт был небрежно брошен в ближайший костёр.

Шаман к этому времени уже приготовил заклятье. Прислонив кончик посоха к лбу лежащего человека, он начал обряд похищения души. Фиолетово-зелёный огонь на мгновенье окутал голову человека. Заклятье отработало превосходно, правда Гарлик был раздосадован тем, что по окончанию действа он не получил через свой посох новой энергии. Такое бывало не раз, когда тело жертвы по какой-то причине не содержало разума. Причиной тому могла быть болезнь или вмешательство магии. Но на конечном результате раньше это не сказывалось. Не сказалось и сейчас. Из пленника получился отличный одержимый.

Гарлик бросил взгляд на стоявшего около юрты бездушного, пустыми глазами глядящего куда-то вдаль, и довольно ухмыльнулся. Завершив заклятье, он получил преданного лично ему раба. Хотя, конечно, шаман предпочёл бы, чтобы на месте этого рыжего тощего юнца оказался сильный мужчина, при случае могущий защитить своего хозяина. Но живой, не разлагающийся и не смердящий мертвечиной слуга, вокруг которого не клубятся сонмы жужжащих мух, это лучше, чем вообще никакого слуги.

И, что самое главное, этого бездушного никто не осмелится у него отнять, ибо это значит пойти против приказа всемогущей Хозяйки Силлит. Шаманы, сёстры Ковена и военачальники – все они остались без бездушных рабов. А у Гарлика такой есть. И это существенно повысило его статус. Потому Гарлик повсюду таскал за собой новое приобретение – не столько из необходимости, сколько показать всем, что пользуется благосклонностью Хозяйки Силлит.

Шаману пришлось подлатать рану на груди бездушного, хотя, она не была такой уж сильной. Гарлик удивлённо подумал, что обычно смертоносные копья "неистовых" убивают наповал. А этот парень выжил. Не иначе, на нём был какой-то мощный защитный амулет – даже крепкую кожаную куртку разорвало в клочья, а на груди у бездушного осталась всего лишь небольшая рана, которую Гарлику не составило большого труда залечить.

Он потрогал щёку, на которой ещё вчера был уродливый шрам, и мысленно улыбнулся своим тайным мыслям. Возможно ему показалось, но Хозяйка Силлит явно подразумевала нечто большее, чем простую благодарность за спасение её жизни. Да нет, не показалось. А что – Гарлик, мужчина, хоть куда! А сама Хозяйка – женщина видная, красивая и, скорее всего, мужским вниманием обделённая. Чем Великая Госпожа не шутит, быть может у него появится возможность доказать прекрасной колдунье свою преданность не только передачей магических сил, но и другим, более приятным способом.

От этих мыслей Гарлика оторвал шум в лагере. Послышались крики воинов, команды десятников, дикое ржание сотен лошадей. Шаман встрепенулся и поискал взглядом причину переполоха. Ею оказался невесть откуда взявшийся дракон. К счастью, это был молодой красный дракон, а не чёрный ужас, уничтоживший не одну сотню разведчиков. Выпустив на лету струю пламени, красный дракон пролетел над лагерем хиваши и направился к городу.

Гарлик не успел подумать, какого пса понадобилось дракону в вампирском городе, как сумеречное небо заискрилось тысячами зелёных вспышек. Дракон взревел, когда ослепительные и жгучие колдовские огни преградили ему путь, и попытался облететь внезапно возникшее на пути магическое препятствие. Над шатром Хозяек разлилось яркое голубое сияние, и красного дракона окутали сотни новых вспышек.

Магические огни хорошо разгоняли царящий вокруг сумрак, а потому Гарлик сумел отчётливо разглядеть, что на спине дракона, вцепившись руками в драконий гребень, сидит человек. Шаман только рот раскрыл от удивления – с ума сойти, неужели кто-то сумел приручить дракона? Он знал, что Хозяйки не так давно нашли способ обходить драконью магию, и что высшим колдуньям уже почти удалось создать действующего зомби-дракона. Но одно – подчинять своей воле мёртвого, и совершенно другое – заставить служить себе живого дракона.

Несколько магических огней попали в драконьего наездника – Гарлик это тоже увидел. Красный дракон взревел, отчаянно захлопав крыльями, и повернул назад. Зелёные огни жалили огнедышащего монстра, а его громкий рёв заглушал даже ржание обезумевших лошадей. Гарлик в оцепенении проводил взглядом дракона, который, вырвавшись из тучи огней, вихляя и периодически теряя высоту, скрылся в сумеречном небе.

Высшие колдуньи, увидев, что их атака не добыла им ценный трофей, пришли в ярость. Одна из старших сестёр, неосторожно что-то сказавшая Хозяйкам, в мгновение ока превратилась в истекающую гноем статую. Не успела несчастная рухнуть на землю в виде груды костей, как младшие и старшие сёстры бросились врассыпную – подальше от разгневанных Хозяек. Шаманы срочно нашли дела в других местах. Даже погонщики гиенн спрятались за своих подопечных, а сами рослые горбатые псины перестали рычать и поджали хвосты. Гарлик подумал, что его далеко идущие планы по установлению более близких контактов со светловолосой Силлит никогда не исполнятся, если сейчас он останется торчать около разгневанных Хозяек. А потому шаман велел бездушному следовать за ним и поспешил в расположение воинов Джагатая. Эмир терпеть не мог ни шаманов, ни колдуний, но лучше выдержать пару пренебрежительных взглядов и выслушать несколько оскорблений, нежели превратиться в склизкую жижу.

Бездушный шагал вслед за Гарликом. Шаман в раздражении остановился и вытянул раба плёткой.

– Шевелись, скотина! Беги впереди меня.

На спине и плече бездушного тут же вздулся рубец, но раб даже не поморщился и послушно выполнил приказ. Гарлик ухмыльнулся и поиграл плёткой, которую завёл не для наказаний, а чтобы лишний раз показать прочим, что у него есть бездушный. Впрочем, даже обладание бездушным рабом не спасло Гарлика от плевка, которым наградил его один из проезжавших мимо военачальников Джагатая.

– Чего тебе здесь нужно, шаманское отродье? – отрывисто спросил тысячник и смачно харкнул.

Разумеется, плевок попал в шамана. Сопровождавшие командира воины заухмылялись. Гарлик подавил бешенство, вскипевшее в груди, и смиренно ответил:

– Я иду проверить, достаточно ли в кострах противочумного снадобья.

– Надо же, – усмехнулся тысячник. – А я думал, что ты просто сбежал подальше от этих безумных женщин. Проверяй. Если кто-нибудь из моих людей подхватит вашу клятую чуму, я лично с тебя живого шкуру спущу.

Воины уехали. Шаман стёр плевок с одежды и поклялся припомнить это высокомерному воину. Когда-нибудь.

*****

Гунвальд мрачно посмотрел на кромку своего меча – зазубрин на ней больше, чем у собаки блох. Надо заняться оружием, иначе в один непрекрасный момент он окажется обладателем сломанного меча и умрёт лап от вонючих хивашских зомби. Каршарец достал оселок и принялся механически водить камнем по острию.

Гунвальд за неполные три десятка лет участвовал в сотнях боёв. Это были поединки один на один, схватки с несколькими противниками, а пару раз ему приходилось драться в полном окружении врагов. И могучий каршарец всегда выходил победителем – иногда раненым, но чаще – целым и невредимым. Гунвальду не раз приходилось терять боевых товарищей. Он не мог вернуть их к жизни, но мог отомстить за их смерть. И он мстил.

А сейчас он не смог отплатить врагам за смерть Дилля. Сотни полторы полуразложившихся мертвецов, которые были порубаны на куски могучим варваром, не считались – они всего лишь неживые рабы своих мерзких хозяев. Гунвальд должен убить того, кто убил его друга. А добраться до шаманов и колдуний каршарец пока не мог.

Узнав, что Дилль в сопровождении отряда вампиров выбрался за стены города, чтобы уничтожить лича, и, выполнив задачу, погиб, Гунвальд пришёл в дикую ярость. Он рванулся к воротам, чтобы мечом прорубить себе путь до хивашского лагеря и уничтожить клятых колдуний. Гунвальд погиб бы – или от мечей вампиров, охранявших ворота, или его разорвали бы толпы зомби, или нашпиговали бы стрелами хивашские конники. От самоубийственного поступка его спас не кто иной, как Вальдор. Здоровенный вампир так двинул кулаком в челюсть каршарцу, что могучий варвар рухнул, как подкошенный.

Когда Гунвальд пришёл в себя, Вальдор поинтересовался, желает ли каршарец повторить или всё же подчинится голосу разума. Гунвальд, уже поостыв, с горечью сказал:

– Ты не дал мне отомстить хиваши за смерть друга.

– Разве дав убить себя, ты отомстишь за него?

– Я бы забрал с собой множество врагов.

– Оставшись в живых, ты заберёшь жизни куда большего количества врагов.

– Ты не понимаешь, громила, – покачал головой Гунвальд. – Дилль несколько раз спасал мне жизнь. Он даже залез в пасть к великой Тринн, чтобы не она не спалила меня, потому что я ничего не соображал из-за пакостного заклятья. Он вернул мне возможность держать меч и сражаться, когда я валялся с переломанными руками и расплющенной грудью. Он сражался бок о бок со мной. Я должен пролить кровь тех, кто убил моего друга – так поступают каршарцы.

– Я знаю, каково это – терять боевых товарищей, – глухо сказал гигант. – Ты подумай о другом: он вышел на безнадёжный бой, чтобы остальные могли выжить и уничтожить врагов. Те, кто сопровождал его, знали, что не вернутся, и он тоже это знал. И всё равно вышли. Ученик Диллитон уничтожил лича и штук триста зомби. Те, кто видели эту схватку, рассказали, что он сжёг ещё и целый отряд шаманов и колдуний. Его огонь погас только тогда, когда в драку вступили сотни хивашских конников с заговорённым оружием. Диллитон был достойным членом клана Григот, и все воины будут мстить за его смерть.

– Вот и мстите, а мне не мешайте, – Гунвальд исподлобья посмотрел на Вальдора. – Я – не член вашего клана, и приказывать вы мне не можете.

– Воля твоя, каршарец, – Вальдор поднялся. – Хочешь бесславно умереть – иди и пролей жалкий ручеёк вражеской крови прежде чем тебя разорвут на куски. Но продолжая жить, ты соберёшь кровавый урожай и, быть может, сумеешь добраться до тех, кто виновен в смерти твоего друга. Кроме того, не забывай, что ты мне должен дуэль.

Гунвальд скрипнул зубами и остался в городе. Он ушёл на стену, где остервенело рубил мертвяков до тех пор, пока Вальдор силой не оттащил его от бойницы. Гунвальд в бешенстве собрался было зарубить наглого вампира, и только слова "ты отстоял уже три смены" вернули его к действительности. В самом деле, уже трижды боевая и отдыхающая смены сменились, и только Гунвальд продолжал махать мечом, не жалея сил.

И вот теперь он правил зазубренный меч, готовя оружие к новому бою. К Гунвальду подошёл Вальдор и протянул ему полоску тонкой кожи.

– Рукоять твоего меча насквозь пропиталась кровью врагов. Возьми, перемотай.

Гунвальд содрал заскорузлую от крови кожу с рукояти меча, тщательно намотал новую, проверил, насколько удобно держать оружие, и только потом сказал:

– Я не успокоюсь, пока за Дилля не убью тысячу хиваши. И не вздумай больше меня останавливать. Если после этого выживу, вызовешь меня на дуэль.

Гунвальд ожидал, что вампир начнёт возражать или спорить, но тот лишь сказал:

– Я помогу тебе. А что до дуэли… если выживем, там видно будет.

Два воина пожали друг другу руки.

*****

Мастер клинка Кенн ехал в первых рядах. И хотя он знал, что разведчики предупредят о приближении врагов, но всё равно продолжал внимательно обшаривать взглядом окрестности. Слишком много раз он был свидетелем тому, как минутная расслабленность стоила жизни даже самым лучшим воинам.

Мастер Кенн возглавлял отряд, который после долгого обсуждения старейшины клана Веир всё же решили послать на помощь Григоту. Мнения стариков разделились: одни считали, что Григот преувеличивает опасность, а потому незачем помогать им, другие настаивали, что помощь надо послать – Сталгард уже прекратил существование, а если падёт и Григот, то Веир будет следующим. Прошла неделя с тех пор, как в Веир прибыл посланец Григота, а старейшины так и не смогли прийти к единому мнению. Наконец они сошлись на том, чтобы послать конную сотню. Старейшина Голтиц сказал мастеру Кенну – мол, разведайте, что к чему. Если сумеете – поможете Григоту, а если опасность велика – вернётесь с донесением в Веир.

Мастеру Кенну такое половинчатое решение не понравилось. Что сумеет сделать сотня воинов, если хиваши действительно пригнали к Григоту тысячи? Сам он считал, что веирцам нужно забыть древние склоки и выступить на помощь Григоту. Но предрассудки, вышедшие из тех времён, когда мир вампиров ещё не был разрушен демонами, оставались слишком сильны.

Вампир прищурился, напрягая зрение. В сумеречном небе появилось подозрительное движение. Возможно, это одна из тех бестий, что иногда вылетают из Запретного предела. Не раздумывая, он рявкнул:

– С коней! Луки и арбалеты готовь!

Как бы презрительно ни относились вампиры к стрелковому оружию, но пользоваться они им умели. Не успела прозвучать команда, как воины попрыгали с коней, вскинув короткие луки и небольшие арбалеты. Все с тревогой наблюдали за приближавшимся летающим существом.

– Это дракон, – сказал полумастер Каэр, обладавший самым острым зрением. – Только… он пьяный, что ли?

Мастер Кенн уже и сам видел, что дракон летит как-то странно – то отчаянно машет крыльями, пытаясь набрать высоту, то заваливается набок и почти пикирует к земле.

– Может, он охотится на кого-то? – послышалось предположение.

Мастер Кенн с сомнением покачал головой.

– Не похоже. Кажется, он ранен. Судя по размеру – молодой. Наверное, подрался с кем-то, вот и хромает на одно крыло.

Словно подтверждая это предположение, дракон в очередной раз завалился на бок и рухнул вниз. И только у самой земли ему удалось немного выровнять падение. Мастер Кенн посмотрел на облачко пыли, поднятое упавшей летающей ящерицей.

– Едем дальше.

Он вскочил на коня. А когда кто-то предложил глянуть на дракона, хмуро буркнул:

– Нам до него нет дела.

Вампиры сели на коней, но нет-нет да и посматривали туда, где вдалеке лежал упавший дракон. Отряд проехал бы мимо, если бы не удивлённое восклицание всё того же полумастера Каэра, зрение у которого было не хуже, чем у орла.

– У дракона на спине что-то есть. Что-то оранжевое. Как будто какая-то поклажа

Мастер Кенн потянул узду, остановив коня, и всмотрелся вдаль. Лично он никакого груза не видел – он и дракона-то с трудом различал.

– Ты хочешь сказать, что это почтовый дракон? – недоумённо пожал он плечами. – Разве такое бывает?

Однако Каэр продолжал утверждать, что не ошибается.

– Съезди туда, – разрешил мастер Кенн. – Только не приближайся.

Полумастер, гикнув, пришпорил коня. Вскоре Каэр остановил скакуна, а сумрак озарила вспышка драконьего пламени. Каэр помчался обратно ещё быстрее.

– Командир, – заорал он ещё не подъехав к отряду, – это не груз. Там вампирша из Григота. Я помню её. Девчонка совсем. Лежит на спине дракона – кажется, без сознания.

Мастер Кенн даже головой потряс, не веря сказанному. Вампирша из клана Григот летела на драконе? Интересно, как ей удалось на него взобраться, и зачем она это сделала? Быть может, воины Григота пытались укротить летающего ящера?

Он дал короткую команду, и вампиры начали приближаться к лежащему на земле дракону, охватывая его широким полукругом. Подъехав на расстояние в пятьдесят шагов, мастер Кенн убедился, что Каэр говорил правду: между спинных гребней дракона неподвижно лежала юная вампирша в странной оранжевой одежде. Он даже вспомнил имя – Илонна, дочь мастера Фирриса. Помнится, на празднике обмена к ней пытался посвататься мастер Долчи и получил корректный, но твёрдый отказ – дескать, Илонна – воин, и сама вольна выбирать свою судьбу. И вот теперь эта самая девчонка вдруг обнаружилась на спине у летающей ящерицы. А ведь к драконам даже приближаться опасно, не говоря уже о том, чтобы летать на них.

Дракон, красные крылья которого были местами порваны и обожжены, поднял голову и предупреждающе взревел. Конь под мастером Кенном задрожал всем телом и подался назад. Ему пришлось вылезти из седла и успокаивающе похлопать коня по боку. Красный дракон не делал попыток взлететь или напасть, но и к себе не подпускал.

Мастер Кенн озадаченно нахмурился. Стрелять в дракона из луков – пустой номер. Его чешую можно пробить из баллисты, только где её взять посередь степи? Соваться же к огнедышащему ящеру с мечом – чистое самоубийство. Но и бросить вампиршу он не мог – слишком интересной оказалась загадка. Он приказал воинам отъехать на сотню шагов. Быть может, девушка вскоре очнётся и сможет самостоятельно выбраться из-под опеки злющего дракона.

Едва он так подумал, как от очередного рывка дракона девушка сползла с его спины и упала на пыльную траву, бессильно раскинув руки. Дракон, изогнув длинную шею, наклонился над неподвижным телом и горестно взревел. Мастер Кенн потрясённо подумал, что ящер явно переживает за своего наездника. Получается, девчонка не укрощала дракона – она на нём действительно летела. И они с кем-то дрались. А с кем ещё может драться воин из клана Григот, если на клан совершено нападение? Конечно с хиваши. Возможно, она везла послание в Веир…

Мастер Кенн расставил руки в стороны и начал медленно приближаться к дракону.

– Я хочу помочь ей. Ты понимаешь меня?

Красный дракон зарычал, вампир остановился.

– Эта девушка из клана Григот. Мы едем им на помощь. К нам прибыл гонец – Григот просил помощи против хиваши.

Понимал красный вампирскую речь или нет, но услышав слово "хиваши", он громогласно взревел. Мастер Кенн приободрился.

– Хиваши – наши враги. Мы едем, чтобы помочь Григоту в войне против хиваши. Разреши мне посмотреть, что с Илонной.

Красный дракон услышал имя девушки и, волоча по земле израненные крылья, сделал несколько шагов в сторону. Кенн понял так, что разрешение получено, и осторожно подошёл поближе. Вампир был испытанным воином, он побывал в Запретном пределе не одну тысячу раз, где дрался с великим множеством самых разнообразных существ. Но он впервые по собственной воле подходил к смертельно опасному огнедышащему дракону, против которого всё его воинское искусство было бессильно.

Кенн склонился над лежащей в беспамятстве девушкой. Он смутно вспомнил, что раньше волосы у неё были гораздо длиннее, но, без сомнений, это была именно та девушка, к которой пытался посвататься мастер Долчи. У вампиров вообще цвет лица бледный, но сейчас лицо её было белым, как мел. Кожаная куртка в нескольких местах сожжена, а сквозь прорехи проглядывали запёкшиеся раны. Выглядело это так, словно она побывала под обстрелом гномских огневиков.

Мастер осторожно коснулся шеи девушки и уловил слабое биение пульса.

– Она жива, – сообщил он дракону.

Тот, положив голову на землю, не двигался. И, кажется, даже не дышал. Мастер Кенн подождал минуту, другую, но дракон оставался неподвижен. Мастер клинка только сейчас разглядел длинную рваную рану, идущую от груди дракона куда-то вниз к животу. И около ящера на земле расплывалось огромное пятно крови. А ведь он сразу не увидел крови, потому что она была одного цвета с чешуёй. Вампир долгим взглядом посмотрел на мёртвого дракона, взял лёгкое тело девушки на руки и пошёл к коню.

Раны Илонны намазали целебной мазью и забинтовали, но большего воины сделать не могли. Девушка по-прежнему оставалась без сознания, а потому мастер Кенн не мог узнать, что произошло. Он долго раздумывал, как поступить, и в конце концов решил вернуться в Веир, благо, что они не успели отъехать далеко от города. Он должен лично рассказать старейшинам о странном происшествии и уговорить их послать настоящую помощь южным соседям. Эта девушка на драконе была зна́ком, что посланцы Григота не преувеличивали опасность.

*****

– Ты мне нужен в Тирогисе.

– Ваше Величество, я должен ехать в вампирские земли вместе с отрядом боевых магов, – твёрдо ответил гроссмейстер.

– А ты подумал, что отдаёшь всю полноту власти человеку, который месяц назад воевал против нас? – сердито спросил король. – Ты же сам говорил, что в нашей Академии остались единицы. И что сейчас большинство магов – это бывшие тилисцы. Что если Дево решится на какой-нибудь…

– Не решится – я его знаю. Кроме того, здесь останется мастер Мернаэль – уж он-то со своей манией дисциплины не допустит никаких беспорядков.

Юловар тяжёлым взглядом посверлил Адельядо и обратил взор на архиепископа Одборгского, с безмятежным видом слушавшего разговор короля и первого мага.

– Одборг, надеюсь ты не собираешься тащиться в сумеречные земли?

– Собираюсь, Ваше Величество. Я поеду в сопровождении отряда боевых клириков.

– Но зачем?

– Истребление поднятых мертвецов – это первейшая задача клириков. И моя тоже. А ваши вассалы подверглись нашествию зомби. Кому как не божьим воинам надлежит вернуть поднятых туда, откуда они явились благодаря нечестивой некромагии?

Юловар совсем не по-королевски выругался и забегал по кабинету.

– Вы мне нужны на моей свадьбе – это раз. Надзор за новыми магами и обуздание своевольных священников – это два. Мне, в конце концов, нужны ваши советы. Вы – два первых лица в Ситгаре, а собираетесь, как простые солдаты, ехать к демонам на рога, чтобы подраться с ордами оживших мертвяков.

– Я рад, Ваше Величество, что вы всё правильно понимаете, – церемонно поклонился Адельядо.

Юловар остановился, шумно посопел и выдохнул.

– Ну, хорошо. Я отпущу вас, если вы мне приведёте хоть одну вескую причину. Не просто "мы желаем", а действительно убедительное доказательство.

Гроссмейстер и архиепископ обменялись взглядами, и Адельядо сказал:

– Юл, нам приказали.

Король поперхнулся, изумлённо глядя на него.

– Приказали? Что за бред? Кто смеет приказывать первому магу Ситгара и предстателю Единого?

– Он и смеет, – усмехнулся Адельядо. – Мы получили от Единого послание. Он ждёт нас в Запретном пределе. Мы с Одборгом посовещались и решили, что случай для подобного визита как нельзя более удобный.

– О-о, – поражённо протянул король, но в его глазах тут же зажглись недоверчивые огоньки. – Сдаётся мне, вы эту причину только что выдумали. К тому же, Адельядо, помнится, ты никогда не был почитателем Единого.

– Не был, – согласился гроссмейстер, – и не являюсь. Но, согласись, глупо не подчиниться требованию существа, могущего стереть тебя в пыль и ничуть при этом не напрячься. Поэтому, пока пожелание видеть нас с Одборгом было высказано в мирной форме, я предпочитаю ехать в Запретный предел добровольно, а не ждать, пока меня туда потащат силой.

– Так вы собираетесь ехать в Запретный предел? – до короля только дошло, что два его самых лучших советника собираются наведаться в эту смертельно опасную местность. – Жить надоело?

– Его начальник нам обещал неприкосновенность, – Адельядо кивнул в сторону архиепископа. – Так что, Юл, уж извини, но на твоей свадьбе нам погулять не удастся. Скажи лучше, кого ты собираешься отправить командовать? Куберт, насколько я знаю, ещё не вернулся.

– Сам бы поехал, но сейчас я не могу покинуть Тирогис, – буркнул король. – Гернельма отправлю. Хватит ему штаны просиживать в столице – пусть проветрится.

– Маршал – это хорошо, – скептически наморщился гроссмейстер. – Отправь лучше кого-нибудь из боевых офицеров – кто помоложе и полотковей Гернельма.

– Ты сомневаешься в командирских способностях маршала?

– Ты же говорил, что тебе нужны советы. Вот и считай, что я его только что дал.

Король долгим взглядом посмотрел на гроссмейстера и сказал:

– Я подумаю. И напоследок проясни мне ещё один момент: будут ли маги подчиняться военному командиру или продолжится прежняя свистопляска?

– Ваше Величество, маги будут находиться в подчинении того, кого вы назначите командовать этим походом, – торжественно пообещал Адельядо. – Предваряя ваш следующий вопрос, отвечаю: да, я тоже.

О как! Если сам гроссмейстер собирается слушаться приказов военного командира, значит, эта поездка действительно важна.

– Ударный отряд выезжает завтра утром. Его задача – достичь Григота как можно быстрее. Обозы поедут следом. Вам придётся скакать в сёдлах, как простым кавалеристам.

– Мы готовы пойти на эту жертву, Ваше Величество, – страдальческим тоном ответил архиепископ.

Король только руками развёл. Что ж, значит, какое-то время ему придётся обходиться без помощи этих мудрых людей.

– Поезжайте. И берегите там себя, – буркнул он.

*****

С момента начала осады Герон изрядно похудел. Куртка с бронзовыми защитными бляшками, которую ему выдали вампиры, уже не обтягивала некогда выпирающее брюшко. Да и ремень, поддерживающий штаны, монах застёгивал на следующую дырку. И всё же, несмотря на дикую усталость и слабость после ранения, физически Герон чувствовал себя вполне сносно.

А вот морально… Морально он был раздавлен. Гибель Дилля словно оборвала что-то в его душе. Герон поначалу не поверил, что друг погиб – ну не может весёлый рыжий насмешник просто взять и умереть. Жизненная энергия била из Дилля так, что его задора хватало, даже с избытком, всем окружающим. Герон решительно отказывался верить в гибель друга.

Монах трижды расспросил воинов, находившихся в то утро на восьмом участке обороны, и каждый из вампиров рассказал одно и то же. Дилль почему-то решил выйти из-под защиты городских стен, и мастер Оркуд собрал отряд, который должен был пробить магу сквозь ряды мертвецов дорогу к личу. Ударный отряд вышел из города, вампиры выполнили свою задачу, а Дилль – свою. Лич, восстанавливавший мертвяков, был уничтожен, как и все зомби, находившиеся рядом. Никто из ударного отряда назад в Григот не вернулся. Вампиры рассказывали, что когда дым над полем боя рассеялся, они увидели хивашских воинов, сновавших среди тел вампиров и отсекавших головы поверженным врагам, пока шаманы и колдуньи не разогнали их. Лучники пытались пристрелить хивашских колдуний, но те магией отводили стрелы. А потом живые хиваши ушли, утащив с собой трупы вампирских воинов, на их место пришли новые зомби, и штурм возобновился.

Герон был вынужден признать, Дилль погиб, и теперь молил Единого только об одном – чтобы хивашские шаманы не превратили его в лича. А если такое случится… что ж, Герон подарит своему другу вечный покой.

Словно ему было мало одной потери, пришло известие о гибели Волдиви. Монах, мрачный, как грозовая туча, отправился к участку, оборону которого ещё недавно возглавлял Волд. Отдать дань памяти было некому – Волдиви вместе с другими мертвецами уже обезглавили и сожгли.

Душа требовала мести. Герон совершил горячую молитву Единому, прося для себя хоть немного божественных сил, чтобы он мог успешно уничтожать зомби святым светом. Но Единый, похоже, был занят чем-то другим – монах так и не ощутил в себе присутствия божественной мощи. Тогда Герон залез на стену, где принялся бить своим самодельным полутопором-полукрестом мертвецов.

После ранения он ещё не полностью восстановился, а потому довольно быстро устал. Герон отправился домой, по пути раздумывая, как потактичнее сказать Ирме о гибели Волдиви. Так ничего и не придумав, он добрался до дома, где увидел сорванную с петель решётчатую калитку. Полный нехороших предчувствий, Герон метнулся внутрь. Во дворе он увидел окровавленное тело слуги – одна рука того была отрублена напрочь, а грудь разодрана так, что белые рёбра торчали наружу.

– Ирме! – голос Герона прервался, и он бросился к входу.

Из распахнутой двери на него выскочил зомби. Это была мёртвая женщина, полностью обнажённая, зато вооружённая кривой хивашской саблей. Взревев, Герон обрушил на неё удар креста, от которого нежить уклонилась. В ответ она попыталась проткнуть монаха остриём сабли. Герон умудрился извернуться, пропустив мимо себя остриё, и обратным взмахом размозжил башку зомби. Тот боеспособности не потерял – разве что стал двигаться медленнее. Герон, вне себя от тревоги за Ирме, несколькими взмахами превратил мертвеца в кучу обрубков, и тот наконец успокоился.

– Ирме, – прошептал Герон, опускаясь на колени возле лежащей в луже крови жены.

Голубое платье на груди и животе было разодрано и пропитано кровью. Сквозь обрывки ткани монах увидел белые рёбра. В руке Ирме всё ещё сжимала кинжал, по испачканному лезвию которого монах понял, что она сражалась с зомби. На какое-то мгновение у Герона мелькнула безумная мысль, что Ирме ещё можно помочь – вдруг найдётся лекарь, который сможет заживить эти ужасные раны? Но следом пришло осознание, что все раненые мертвяками заражаются чёрной чумой, от которой в Григоте лекарства нет.

Герон взмолился Единому, прося у него врачебных сил, но так и не ощутил божественное прикосновение. Он сидел на коленях около прекрасной вампирши, запоминая каждую черту её лица. Ирме открыла глаза, уже затуманенные поволокой смерти.

– Любимый, я не сдалась без боя. Вы с Волдиви можете гордиться мной. Нет, не трогай меня – заразишься.

Проглотив горький комок в горле, Герон удержал руку, которой хотел погладить Ирме по щеке. Почему, ну почему он не пришёл чуть раньше?!!

– Очень больно, – из уголка её рта потекла тонкая струйка крови. – Окажи мне последнее милосердие, муж мой.

Как в тумане Герон взял из оружейной стойки кинжал с самым узким лезвием. Прислонив остриё к окровавленной груди Ирме, он прошептал:

– Прощай, любовь моя.

Резким ударом он вогнал лезвие до самой рукояти. Тело Ирме дрогнуло и выпрямилось. Сколько Герон просидел около Ирме, глядя в её навечно закрытые глаза, он не помнил. Наконец он поднялся. Надлежало известить о смерти команду могильщиков – те придут, отрубят головы Ирме и слуге и сожгут их тела. Монаху претил столь варварский обычай, но он понимал его необходимость и всей душой не хотел, чтобы Ирме была потревожена нечестивой некромагией после смерти. Он выполнил сам мрачную обязанность, использовав самый лучший и острый топор.

Герон угрюмо огляделся – это место, бывшее ему домом, таковым быть перестало со смертью Ирме и Волдиви. Так пусть же этот дом сослужит последнюю службу своей хозяйке – станет погребальным костром. Целый час Герон смотрел, как пылает огонь, превращая в пепел тело Ирме, а потом бездумно отправился куда глаза глядят. Оказавшись у стены, он взобрался наверх, не слушая возражения какого-то полумастера, и в дикой злобе погрозил топором стоящим вдалеке хивашским шатрам.

– Мерзкие некромаги! Я вас уничтожу!

Стоящие рядом вампиры шарахнулись в стороны, когда фигура монаха вдруг окуталась светом. Зомби, что упорно лезли на стену, посыпались вниз, превращаясь в комки слизи и костей. В небе над Григотом появилось светлое пятно, из которого по земле ударил ослепительно яркий луч. Штук триста хивашских шатров, а вместе с ними и все, кто находился рядом, исчезли в жгучем пламени.

Ореол света вокруг Герона исчез, и монах рухнул на камни.

*****

Дилль отчаянно боролся. Этой борьбы никто не видел, но оттого она не становилась менее ожесточённой. И безрезультатной.

Его разум оказался в тюрьме собственного тела. Что произошло, какую магию к нему применили хиваши, Дилль не знал. Но какое бы заклятье на него ни наложили, действовало оно безотказно. Единственное, что немного обнадёживало его – это осознание, что он не превратился в лича. Он под заклятьем, но живой.

Дилль владел всеми чувствами, присущими человеческому организму. Он дышал, его постоянно терзало чувство голода и жажды, у него болела грудь, куда ударило копьё кочевника, его босые ноги были покрыты ссадинами. Плётка шамана оставляла болезненные рубцы. Всё это он чувствовал в полной мере.

Он выяснил, что может совершать некоторые действия по собственной воле. Задерживать дыхание, вытащить из глаза соринку или почесать укус комара. Он мог сесть на землю и даже лечь. Но вместе с тем он абсолютно не мог сопротивляться чужому влиянию. Любое пожелание шамана Гарлика воспринималось его организмом, как приказ. И от желания или нежелания Дилля тут ничего не зависело. В этот момент он переставал владеть своим телом. Да и не только Гарлик – любой хиваши мог велеть ему сунуть руку в горящий костёр, и Дилль сделал бы это.

Собственно, только что это и произошло. Четверо шаманов в дурацких шапках из клочков ткани, перьев и кусков шкур довольно долго обсуждали что-то вполголоса, а потом один из них велел ему схватить раскалённые угли из костра. Дилль, разумеется, сделал это, зачерпнув пригоршню ярко-алых углей. Кожа на руке почернела и вздулась волдырями, боль была такая, словно он опять призывал полупримусов. Только в отличие от призыва элементалей, на сей раз ожоги были вполне реальными. Он не заорал от дикой боли только потому, что ему велели молчать. Он кричал безмолвно.

Шаманы осмотрели сожжённую ладонь раба, и один из них сказал:

– Нет, не он. Думаю, маг, спаливший саму Хозяйку Квай, лича и несколько сотен зомби, мог бы жрать горящие угли на завтрак.

– Я же тебе говорил, что Хозяйка Силлит не сумела обнаружить ауры мага, – пожал плечами другой. – Будь этот дохляк магом, она бы сразу увидела.

Остальные согласились. Они ещё некоторое время рассуждали, как можно выявить огненного мага, и совсем уже собрались заставить его действительно съесть горящие угли, когда из шатра вышел Гарлик. Увидев сожжённую до черноты руку своего раба, шаман принялся орать на своих коллег. Дилль даже проникся к нему некоей благодарностью – всё-таки он не саламандра, чтобы питаться огнём.

Гарлик влепил ему затрещину и велел спрятаться в юрте. Дилль выполнил приказ и, слушая, как Гарлик ругается со своими товарищами, задумался. Он почему-то стал понимать язык хиваши. Он понимает, что ему говорят, и даже может отвечать. Откуда это взялось? Помнится, Илонна и Тео утверждали, что вампиры быстро осваивают чужие языки. Может быть, ему от Илонны достался и этот талант? Нет, ерунда какая-то. Даже вампиры не сумели бы выучить столько слов за такой короткий период. Скорее всего, дело в хивашской магии – той самой, что заставляет его подчиняться приказам. Это логично – если раб не понимает языка, как он узнает, чего хочет хозяин? Видимо, хиваши каким-то образом вложили в него знание. Что они ещё с ним сделали и как от этого избавиться?

При помощи магии, конечно, как ещё? Вот только он перестал ей владеть. Его эргохранилище было пусто, как кошелёк пьяницы на третий день запоя. Он раз сто пытался медитировать, но не сумел собрать хотя бы один-единственный эрг. И даже драконья ярость, иной раз вырывавшаяся вопреки его желаниям, оказалась в плену неведомого хивашского колдовства. Как Дилль ни пытался вызвать её к жизни, магический гнев и нечеловеческая ярость оставались глухи к его воззваниям.

Он превратился в раба своего тела, ставшего рабом шамана. И как разорвать невидимые путы, Дилль понятия не имел. Возможно, кто-нибудь из более опытных и знающих магов сумел бы преодолеть действие заклятья, но у него знаний не хватало. А, учитывая, что магия ему больше неподвластна, задача становилась вовсе неразрешимой.

Скривившись от боли в сожжённой руке, он смотрел на небольшой каменный очаг посреди юрты. На нём стояла небольшая жаровня, на которую шаман периодически высыпал какие-то сухие травы. От трав исходил пряный ароматный дым – он вился в воздухе затейливыми кольцами и постепенно уходил через отверстие в верхней части юрты.

В этот момент через отверстие Дилль увидел, как небо озарилось невероятно ярким светом. Он даже прищурился – настолько резок был контраст между постоянно царящим сумраком и раскалённо-жёлтым режущим глаза светом. Дилль успел удивиться – откуда в небе над Григотом взялось солнце? А потом где-то неподалёку раздался оглушительный грохот. Волна жаркого воздуха ударила в стенку юрты и смела её, как пушинку. Дилля вместе с обломками жилища шамана швырнуло и протащило по земле.

Воздух был наполнен облаками пыли и песка, отовсюду слышались вопли боли, гортанные хивашские выкрики, дикое ржание обезумевших лошадей, вой гигантских собак. Он поднялся на ноги и, кашляя и чихая, силился разглядеть, что произошло. Когда дым рассеялся, а пыль осела, глазам изумлённого Дилля предстала картина разрушения. Шагах в пятистах от него хивашский лагерь, сплошным кольцом опоясывающий осаждённый город, превратился в ровное пепелище. В этом месте не осталось ничего: ни юрт, ни людей, ни животных. Только ровная оплавленная поверхность, источавшая жар.

Глядя на переполошённых хивашских воинов и колдунов, Дилль мысленно порадовался. Он не знал, кто и каким образом учинил столь ужасающий удар, но пожелал неизвестному и дальше так же эффектно и эффективно уничтожать пустынных захватчиков. Мысль о том, что он сам может пасть жертвой, ему в голову даже не пришла.

Неподалёку от Дилля из-под развалин кибитки выползла фигуры, в которой он узнал Гарлика. Шаман, витиевато ругаясь, принялся копаться среди запорошённых песком обломков.

– Что встал? – заорал Гарлик на Дилля. – Ищи мой посох, мразь!

Тело Дилля послушно выполнило приказ – он принялся рыться среди расколотых деревяшек и обрывков ткани. Мысленно он пожелал шаману сдохнуть триста раз, но продолжал перебирать мусор до тех пор, пока шаманский посох не был обнаружен. Увидев, что черепушка в навершии посоха раскололась, Гарлик злобно выругался и несколько раз хлестнул Дилля плёткой.

Мимо пробежал другой шаман, на ходу крикнув Гарлику:

– Брат, Хозяйки объявили общий сбор. Беги скорее, они в ярости. Опоздавшим пощады не будет.

Гарлик с досадой отбросил расколотый череп и спросил:

– Не знаешь, что они задумали?

– Нет. Думаю, они хотят наказать клятого вампирского мага. Смотри, что он наделал. Если его не остановить, он же всех нас сожжёт.

Посыльный помчался дальше.

– Беги за мной, – приказал Гарлик Диллю и припустил в сторону шатров Хозяек.

Дилль послушно выполнил приказ. Он бежал за шаманом, а сам недоумённо раздумывал – кто мог учинить такое мощное колдовство? Неужели кольцо осады было прорвано, и в Григот прибыла помощь из Академии? Видимо, так, ведь "клятый вампирский маг" сейчас находится в самой середине хивашского лагеря и не способен зажечь даже махонькую свечку.

*****

Тео, который никогда не жаловался на свою физическую форму, чувствовал себя древним старцем. Ноги его болели, спина разламывалась, а от облаков пыли, поднятых тысячами лошадиных копыт, непрестанно свербело в носу и слезились глаза. Дело было в том, что он уже пятый день не вылезал из седла. Для Тео было проще спрыгнуть с коня и бежать рядом – покойный мастер Орхам частенько практиковал подобные занятия. Но тогда Тео ещё не был полноценным магом, которому предстояло вступить в магический бой сразу по прибытии к родному городу. А, может, и раньше. Поэтому он продолжал трястись в седле – каким бы выматывающим ни был этот способ передвижения, но затраты энергии у конного куда меньше, чем у бегущего на своих двоих. А силы ему понадобятся.

Тео с сочувствием глядел на собратьев по магическому цеху. Если он, привыкший к тяжёлым нагрузкам и находящийся в отличной физической форме, так устал, каково же тогда приходится, к примеру, гроссмейстеру Адельядо? Первый маг, разменявший уже третью сотню лет, как и прочие, который день скакал на лошади. Почему он не поехал вместе с обозами, Тео понять не мог. Обычно маги – тем более, высокопоставленные, путешествуют именно таким образом – не из-за комфорта, который обеспечивает поездка на фургоне, а потому, что транспорт везёт уйму магических ингредиентов. Но по приказу гроссмейстера медленные фургоны ехали среди воинских обозов с амуницией и продовольствием.

Три тысячи конников под командованием графа Керсона, шесть десятков магов во главе с гроссмейстером Адельядо и отряд боевых клириков под руководством самого архиепископа Одборгского уже находился в ничейных землях на самой границе сумерек. По прикидкам Тео, если они выдержат такой темп, то через день-другой окажутся в землях Григота. Правда, передвижение отряда сдерживали каршарцы. Северные варвары – великолепные рукопашные бойцы, но кавалеристы из них получились так себе. Тех, кто умел сносно держаться в седле, вождь Хальвар усадил на коней, а остальных распределил по гномским фургонам. К удивлению Тео гномы, которые по велению короля Ситгара тоже выехали в вампирские земли, не очень-то и возмущались. А ведь Тео помнил рассказы Ронхеля, который утверждал, что гномы и каршарцы с давних пор воюют меж собой. Да, мир перевернулся в ног на голову: теперь два враждовавших северных народа совместно идут на помощь вампирскому клану.

Но и других странностей хватало. Например: гроссмейстер ещё до начала марша объявил, мол, маги и он лично находятся в полном распоряжении графа Керсона, назначенного королём командующим. Тилисцы, вошедшие в отряд магов, глаза выпучили от удивления. Впрочем, у ситгарцев глаза были не меньше. Где это видано, чтобы сам глава магической Академии – он же герцог Реканский, принимал участие в боевых действиях, подчиняясь какому-то графу, бывшему даже не генералом, а всего лишь полковником?

Тео отыскал глазами Эрстана – вот уж кому точно не позавидуешь. Если прочие маги на вечерних привалах валились отдыхать, то Эрстану приходилось по нескольку часов работать разведчиком. Архимаг доставал из клетки сову с вживлённым в голову кристаллом Руадо, и подолгу "летал" с ней, изучая окрестности.

Проезжая мимо рощицы чахлых берёз, Тео вспомнил, как вместе с Диллем и Илонной он отбивался от стаи овец безумного мага. Теперь эти волки в овечьих шкурах куда-то подевались. Мысли Тео в какой уже раз вернулись к Диллю. Интересно, где он сейчас? Наверное, в компании двух великих драконов и каршарца. А, может, великий Аид, как и обещал, уже вернул Дилля в Тирогис. Вот, должно быть, Дилль сейчас злится, обнаружив, что все его друзья уехали, а Илонна улетела на красной драконице.

Тео тяжело вздохнул. Кого он обманывает? Илонна ведь почувствовала, что с Диллем что-то стряслось, а прикосновение душ ещё никогда не подводило. Но что могло с ним случиться? Неужели хиваши добрались до самой сердцевины Запретного предела? Какую же тогда силу они смогли собрать, если сумели одолеть даже великих драконов?

Нет, Тео в это не верил. Но и догадаться, что произошло с его другом, он тоже не мог. С Илонной всё понятно – она, скорее всего, добралась до Григота, куда её отнесла Гейрге, и сейчас, должно быть, вовсю машет мечом, сражаясь с хиваши. Уж чего-чего, а кровожадности Илонне было не занимать. А вот Дилль…

От этих мыслей Тео оторвал протяжный вой горна. Привал. Он спрыгнул с коня и размял затёкшую спину. Рядом со стонами и ругательствами на землю слезали маги. С тилисцами Тео так и не завёл знакомств, хотя мастер Криан и настаивал – дескать, надо учиться взаимодействовать в мирное время, в бою будет не до того. Тилисцы смотрели на полувампира, мягко говоря, косо, а Тео в долгу не оставался. До дуэлей, к счастью, не дошло, но никаких перспектив улучшить взаимоотношения с новыми магами не наблюдалось. Как, впрочем, и с некоторыми ситгарцами – Мейсом, например. Несмотря на примирение, которое состоялось между ними благодаря Диллю, ни Тео, ни Мейс не горели желанием общаться друг с другом. Ну, не очень-то Тео и хотелось.

Он расседлал коня, обтёр его, проверил, не попали ли ему мелкие камешки в копыта, и только после этого достал из мешка кусок вяленого мяса. Тео не успел вонзить зубы в мясо, напоминающее по жёсткости дерево, как увидел бегущего мастера Оквальда.

– Адепт, хватит жрать! За мной!

Тео не успел даже возмутиться – Оквальд развернулся и помчался обратно. Пришлось ему бежать вслед за мастером, гадая, какая муха того укусила. Оказалось, бежали они к походному шатру командующего ударным отрядом. Кроме самого графа Керсона и нескольких офицеров Тео обнаружил здесь гроссмейстера Адельядо, архиепископа Одборгского, Эрстана и всех мастеров клинка из посольства Григота. Эрстан деловито засовывал к клетку сову-сплюшку, гроссмейстер и архиепископ, морщась, растирали себе бока и ноги, старшие вампиры стояли с каменными лицами. Мастер Оквальд взглядом единственного глаза показал Тео, куда встать, и сам застыл, словно изваяние. Граф Керсон посмотрел на адепта, кивнул и обратился к мастеру Нугейру.

– Значит, вы уверены, что они не станут вступать с нами в бой?

– Да. Скорее всего, это помощь, которую веирцы всё же решили послать Григоту.

– Поправьте меня, если ошибаюсь, но вы говорили, что от Веира до Григота пара дней пути, – нахмурился граф Керсон. Получив в ответ молчаливый кивок, он продолжил: – Похоже, что они не слишком торопились оказать помощь. С момента нападения хиваши на Григот гонец успел доехать до Тирогиса, а мы – почти добраться до цели. Веирцы же только вышли. Вдруг они едут, чтобы оттяпать у вас кусок земли, тем более, что защитить её воины Григота сейчас не смогут? Вы же сами мне рассказывали, что между вашими городами имеется… хм… определённое соперничество.