Песня руин

***      

– Кем будешь, Денис? И ты что, серьезно, мать твою, пьян?                               – Пьян… Пил, да проспорил… С веганами лучше не пить… Дали противогаз, комбез да фотик. Сказали: сфотай рассвет – и слово пацана сдержишь… Твари пьяные…                  – А сам откуда?                                                                  – Проспект Большевиков. Ну и Маяковская… Ладожская…                               – Ладожская… Хе-хе… Хорошая станция… Сына потерять – раз плюнуть… – поделился Илья. Он знал, что откровенничая, добьется от Дениса доверие, которое может спасти в трудную минуту. Да и отошел он давно от смерти родных. Пропил горе.                         Смысл о мертвых думать, когда живые есть?                                     Было бы так легко думать…                                                       – Сына?                                                                         – Лёшка… Четыре ему было. А мне щас сорок три… Лучше бы меня…                   – Сожалею… А мне двадцать два, а я и родителей не помню. Погибли, еле-еле затолкав, а сами под пеплом… Меня тетя Жанна воспитывала, продававшая на Маяковской оружие. Двенадцать лет назад бандиты напали, и я очутился на Ладожской. Потом на Большевиках, а теперь путешествую, – откровенничал на пример Ильи Денис. – А вы сами кто? Можно на “ты”?                                                                   – Валяй. Я – сталкер. Один из первых. На второй месяц после всего этого на поверхность полез. Мать искал… Был кстати единственным художником, который заброшенный Питер рисовал. Творческой натурой… Щас в контракте с приморцами: картины и тому подобное таскаю. Да и сам за культуру.                                                – А смысл? Если каждая минута может стать последней? Ни говоря про час и день? Когда тут до культуры прошлого? Смысл?                                                – Смысл в том, что без прошлого – нет будущего. Когда-нибудь мы будем жить здесь. В Ленинграде. Дома.                                                                  – Нет Ленинграда, – покачал головой Денис, протрезвев от таких тем. – Прошлое прошло. В настоящем – мы выживаем. А будущее нам и так не светит…

Илья передал Денису пистолет, инструктируя:                                          – Сам знаешь – сегодня я тебе, завтра ты мне. Но мы ускорим события: мне нужна Невская лавра. Там – икона Невской Скоропослушницы. Этакая работенка от приморцев, да еще и по Питеру гульнем. С оружием наперевес и медленным осторожным шагом, но гульнем. Ты – в роли напарника. Я, хоть и был во всех знаменитых и не очень питерских местах, но не здесь. Слушайся. Ходи рядом, но чтобы нас ни как в боулинге одним шаром могли скосить. Видишь загадку – говори. Все ферштейн, должник?                               – Стой. Я, конечно, благодарен за спасение, но в Лавру лезть из-за чувства долга – такое себе. Давай я лучше самогона тебе надыбаю? Торгую этим. Хороший обмен – жизнь на самогон?                                                                               – Хороший, но брат, печень не та. Ферштейн двадцать процентов за работу?             – Сорок процентов. Самогон от меня в подарок. Ферштейн?                              – Ферштейн…

Глава 2: Невская Лавра

Двадцать лет прошло, а он стоит – Невский на коне да с копьем. Весь покрытый грязью, кровью, следами от пуль, но – стоит. Вокруг памятника собрались ржавые машины со скелетами бывших живых людей. Даже люди создатели – лежат, а памятник – стоит.             Камень сильнее плоти.                                                      Ходили легенды, что Невский вместе с Медным всадником защищают Питер. «От чего?» – спросил бы слушатель. «От зла», – ответил бы рассказчик. Копьем и мечом защищают. Защищают развалины и крыс. Люди здесь больше не водятся.                         Напротив памятника стояла почти целёхонькая “Москва”. Бывший отель перестали посещать люди, но именно для них, “Москва” хранила свою стальную гордость и непоколебимость перед концом света. Зря…                                           Люди делают из кукол Богов, а тут такое величие…

Денис с большим интересом разглядывал статую Александра Невского, обходя ржавые машины, даже не всматриваясь внутрь салонов. Алкоголь плюс мерзость равно минус содержимое желудка. Для Дениса памятник Невскому был первым памятником в его жизни. И он глубоко надеялся, что не последним.                                           – Тогда, правда, все было так красиво? – спросил Денис, глядя на огромное здание отеля.                                                                                     – Правда.                                                                        – Такой простор… Почему мы всё это потеряли? – будто обнимаясь с Питером, растянул руки Денис. – Всё это… Почему?                                                – Людям всегда хочется больше, – вздохнул Илья, окружив себя потоками радиоактивного воздуха. – Люди – существа вредные. Им материк отдай – они планету захотят.                                                                               – Но…                                                                               – Пойдем быстрее. Не задерживайся на открытом пространстве. Мертвый Дэн – ненужный Дэн.