Медицина катастроф в ином мире

Глава 1. Ожог во все тело

Берлин. 5 мая 2035 г.

– Странно… – процедил командир под нос, разглядывая последние сводки из штаба.

– Что странно?

– Такое чувство, что враг отходит. Знаешь, меня уже пару недель терзают сомнения по этому поводу. Мы хорошо закрепились. У них большие потери, отрезано снабжение и вообще…

– Думаешь, пойдут на переговоры?

– Не знаю, – командир устало вздохнул. – Кидают своих на убой без ума и памяти. Порой, мне кажется, что у врага нет логики. Как у собаки, остервенело грызущей свой хвост.

– Ты спал? Дать таблетку?

– Пару часов, наверное. Снаружи на удивление спокойно, да и в бункере куда теплей. Самое время забрать груз, собирайся. Парни уже на местах, выдвигаешься по готовности.

–Есть!

Я закрепил на жилете десяток карабинов и попрыгал, проверяя не звенит ли чего. Поправив тактический ремень и кобуру, закрепленную на груди, у самого подбородка, проверил пластиковые стяжки. Разжился ими по случаю. Широкие, черные, на удивление крепкие. А главное – длинные. Куда без них. Привязав к ногам почти новые берцы, передернул затвор автомата, послушал как срабатывает боек, и пристегнул магазин. Сложнее всего было приспособить под это все альпинистскую сбрую. Но с каждым разом получалось все лучше.

– Готов!

Командир критично оглядел своего медика и кивнул. Предполагалось, что я пойду налегке, но подумав, он напихал в подсумки запасных магазинов и заботливо сунул в подстежку бронежилета два «сникерса». Прихватив сумку санинструктора я приготовился. На фронте так, все свою ношу с собой. Ведь вернуться порой некуда да и некогда. Ведь мы штурмовики – крылья прорыва… Пафосно, но лучше так, чем пушечное мясо.

– Грешник, Грешник, Павлик пошел, как слышишь меня? – быстро проговорил Сармат в рацию и отпустил тангенту.

– Павлик пошел, подтверждаю, – прохрипел эфир.

– С богом!

– Куда без него? – улыбнулся я натянуто и поспешил к узкой лестнице, ведущей наверх.

От нашего передового отряда остались лишь слезы, человек десять – двенадцать, включая трехсотых. Смертью на войне никого не удивишь. Мне ли не знать. Ведь я медик. Позывной Павлик. Но кличут все по-разному, в зависимости от обстановки. То Падлик, то Пахан, то Морозовым называют. Изредка Корчагин. Плевать, пусть стебутся, если так легче. Многим из них я спас жизни, многим закрою глаза в последний раз, если будет что закрывать… Слова ничто, по сравнению с боевым братством. Мы тут друг друга по делам судим. А дел штурмовой отряд натворил немало.

Уже почти месяц мы удерживаем этот район жилой застройки, координируя действия с другими отрядами сводного полка. Порядком потрепав немцев и французов, мы перерезали лини снабжения. Это и было основной целью штурма. Сейчас, оставалось только кошмарить врага, создавая иллюзию полного окружения. Хотя, почему иллюзию? Так оно и есть. Берлин взят в кольцо, крупнокалиберные орудия и «Грады» почти каждый день утюжат войска, окопавшиеся по ту сторону реки Шпрее. А мы тут…. Вчера захватили бункер, спрятанный под дорогой, хоть отогрелись. Весна в этом году холодная, неприветливая. Теперь ждем припасы.

Ночью прилетал тяжелый грузовой дрон и оставил гостинцы на крыше уцелевшей высотки, что в дальнем конце улицы. Но мы решили выждать, чтобы не привлекать внимания. Этот коридор почти не простреливается, но укрыться особо негде. Я – самый молодой и самый быстрый. К тому же имеются корочки альпиниста. Не думал, что они пригодятся так скоро.

Покинув вход, замаскированный под общественный туалет, я присел за бетонным заграждением и дождался сигнала. Получив отмашку от наблюдателя в окне ближайшего дома, я короткими перебежками перебрался на другую сторону улицы. Командир специально ждал заката, чтобы снайперам было труднее целиться. Вражеских дронов, судя по молчанию детектора, пока не наблюдалось.

– Вхожу в здание, – негромко проговорил я, зажав тангенту.

– Вижу тебя, в холле чисто, – отозвался стрелок прикрытия.

– Давай, Павлик, давай! Каких-то шестнадцать этажей легко бегом. Делов то! – подбодрил командир.

– Принял. Начинаю подъем…

Когда привыкаешь к войне, терпеть – это самое простое. Задумался о своем, глядишь, уже и на месте. А вот ждать, пребывая в полной неопределенности просто невыносимо. Да еще когда хочется жрать! Мне проще, у военного медика всегда есть заботы. Плановые перевязки, окопная стопа, фурункулы, вши… А еще зубы. За два с лишним года ежедневной практики, я так наловчился их вырывать, что самому страшно. О какой-то санитарии в полевых условиях, понятное дело, говорить не приходится.

Я спрятался за стену и прислушался. Будто бы стоит кто-то этажом выше. Хотя нет, показалось… Это ветер сдул мелкие камни с крыши и они осыпались вниз вместе с пылью.

– Дальше чисто! – доложил снайпер. – Давай Павлик, шевели булками, солнце садится.

– Сокол, в следующий раз сам пойдешь!

– Ага, не вопрос. Как только метадона вколешь в колено, так сразу!

– Терпи Сокол, метадон от лукавого. Ты же казак! Пожуй аскорбинку.

Тот не ответил. Осмотревшись, я продолжил движение. Часть лестничных маршей, особенно на последних этажах, сохранила за собой только названия. Перепрыгивая с одного сплетения арматуры на другое, я зацепился стволом автомата и едва не сорвался. Адреналин ударил в голову. Тяжелые магазины в нагруднике тянули вниз. Вывернув локоть за спину, я выругался и каким-то чудом поправил оружие. Найдя точку опоры в виде толстенного штыря, торчавшего из стены, я оттолкнулся и тяжело перепрыгнул на уцелевшую площадку у лифтовой. Отдышавшись и уняв страх, я взглянул вниз. Далеко лететь.

– Павлик – Сармату. Я наверху. Поднимаюсь на крышу.

– Принято, – прохрипела рация.

Глянув в темное жерло лифтовой шахты, я понял, что план придется менять. Высунув голову, из чердачного проема, пристально осмотрел небо на предмет вражеских дронов. Камера станции слежения, замаскированная под кучу мусора на краю технической надстройки, медленно повернулась в мою сторону. Изображение с нее транслировалось напрямую в штаб и на мониторы бункера, где засел Сармат. Отдав честь, я проверил дрон детектор и пополз дальше. Поодаль, у вентиляционной шахты, валялась новенькая бухта с тонким полимерным тросом, лебедка в упаковке и инженерный кейс. Там же обнаружился и основной груз. Кучно сбросили, молодцы.

– Груз вижу. Приступаю.

Перебираясь ползком, я вскрыл кейс с инструментами и, провозившись минут десять, закрепил инерционную лебедку на дальнем парапете. Затем, тросами привязал ее к монтажным петлям лифтовой шахты. Как ни жаль, затея с самой шахтой себя не оправдала. На нескольких этажах ее перекрывали осколки бетонных плит. Спуститься скрытно не получится. При последнем обстреле зданию здорово досталось. А это значит, что придется спускаться по теневой стене многоэтажки, у всех на виду. Причем, за один раз. Да, это против правил, но светиться дважды, и уж тем боле бегать по этажам – куда опаснее. Территория отлично пристреляна, и не только снайперами. Прямо сейчас, получив донесение разведки, какой-нибудь артиллерист бундесвера вполне мог судорожно перелистывать таблицы в поисках вводных для нашего квадрата. Я явственно представлял это, перецепляя карабины на сумки.

Ничего! Не сложнее, чем эвакуация пострадавшего с горнолыжного склона. Сейчас, зацеплю сумки, сброшу страховочный канат и неспеша, придерживая поклажу, спущусь вниз. Шестнадцать этажей, всего то! Лишь бы троса хватило и лебедку не заклинило! Как два пальца об асфальт.

Сармат прав, сегодня уж как-то совсем тихо. Оттащив плотные армейские сумки к дальнему парапету, я пристегнул трос к поясу и стал ждать, когда тень от насосной станции, возвышавшейся по центру крыши, наконец упадет в нужном направлении и скроет отход. Переваливаться через парапет придется очень быстро.

– Павлик, осмотрись там, пока время есть. Через эту камеру с флангов ни черта не видать. Только очень, очень осторожно! – приказал командир.

– Принял. Выполняю…

Смахнув пот с бровей, я поправил шлем и подполз к краю крыши, где парапет раздробило взрывом. Маленький цифровой бинокль не давал бликов, так что, можно было относительно безопасно полюбоваться видами столицы.

– Что видно? – Сармат снова вышел на связь.

– Вижу Рейхстаг, Бранденбургские ворота…

– Бундестаг, Павлик, – поправил он.

– Ай, какая к черту разница!? Все равно от него только руины. Даже надпись оставить негде. Разве что помочиться на память…

– Сегодня ведь пятое число? – уточнил снайпер.

– Вроде как, – пожал я плечами. – А что?

– Эх, закончить бы все до девятого… – посетовал Сокол. – Было бы символично. Да, командир?

– Так точно!

– Сармат, докладываю: ни одной живой души не вижу, даже остаточного теплового следа. Вообще никого. Нулевая активность.

– Правый фланг?

Я переполз на другой край крыши и замер.

– Нет, здесь тоже все вымерли.

– Хреново. Но, может оно и к лучшему для тебя. Ладно, давай сворачивайся по-быстрому. Ждем внизу!

Я хотел было ответить. Но странное ощущение неотвратимой беды заставило поднят глаза к небу. С той стороны линии фронта, лазурную синеву прорезали столбы густого дыма. Десятки ракет неминуемо приближались к городу.

– Сармат?

– На связи.

– Знаешь, похоже переговоров не будет. Переключись на мою камеру.

Командир переключился на камеру встроенную в шлем. Я повертел головой, чтобы он все увидел. Пару секунд в эфире царила тишина. Сработало наше ПВО и несколько противоракет взвились в воздух. Где-то на дальней окраине города полыхнуло и в небо поднялся гигантский гриб из пламени и дыма. Я такое только в кино видел.

– Мать твою! – выругался Сармат хрипло. – Они все же решились…

– Тактические, судя по зоне поражения… килотонн по двадцать, – припомнил я значения из таблицы. – Их много, летят на разной высоте. Все не собьют.

– Штаб не отвечает…

– Возможно бункер выдержит, если прям сюда не жахнет. Но от радиации не спасет, командир.

На окраине города полыхнуло еще дважды. Здание содрогнулось. Если бы я стоял, то уже сдуло бы взрывной волной ко всем чертям. А так только парапеты поотрывало, да оцинковку.

– Все в бункер, живо! Павлик, бросай все и быстро вниз!

– А смысл? – я посмотрел в небо. – Командир, счет на секунды. Прости, я попросту не успею.

– Принял, – рация ненадолго замолкла. – Твое право боец, твое право.

Я представил, как Сармат стиснул зубы в бессильной злобе.

– Павлик, как слышишь? – на связь вышел Сокол, тяжело дыша от быстрого бега.

– Метадон не дам!

– Дался тебе этот метадон! Ты вроде как жизни спасаешь? Вроде как свой на небе должен быть. А я не крещеный, как на зло. Замолвишь за меня словечко, если первым туда попадешь?

Треск эфира заполнил дружный хохот. Я улыбнулся.

– Ох и ушлый ты тип, Сокол. Ладно, как только, так сразу.

Жадно втянув дым войны в легкие, я встал во весь рост, поправил амуницию и шлем. Вытер лицо перчаткой. Страха не было. Наверное, даже не успею почувствовать боли. Учитывая положение вещей, я просто испарюсь в мгновение ока. Если не думать о смерти, то во всем этом есть какая-то честь, что ли? Достижение, конечно, сомнительное, но созерцать гибель мира собственными глазами, не каждому доведется.

– Сокол, ты меня видишь? – я встал на самый край уцелевшего парапета.

– Хорошо смотришься! – всхлипнул боец. – Черт… я даже завидую.

Глянув в низ, я с облегчением посчитал бойцов, успевших добежать до бункера и поднял над головой руку.

– Все будет хорошо, дружище. Может быть не с нами, может быть не в этой жизни, но обязательно будет! Думай о хорошем…

Резкая вспышка метрах в двухстах от земли оборвала фразу на полуслове. Я только и успел, что повернуть голову. Время замерло. Яркий, ослепительный свет медленно поглотил все мое естество, обдав нестерпимым жаром. Я оскалился, сам не знаю почему, и прикрыл глаза. Стало тихо и хорошо.

Странно. А где длинный коридор? Где свет в конце тоннеля? Почему жизнь не пронеслась перед глазами? Я ведь точно умер. После такого не выживают. Или нет?

– Командир? Сокол, Грешник, на связь! – я не услышал своего голоса.

А кто я? Говорят, после смерти все забываешь в преддверии новой жизни. Ну, если она действительно есть. Чтобы проверить, я снова произнес вслух:

– Павел Холодов, 23 года, ВС РФ, сержант, санинструктор. Сегодня 5 мая 2035 года. Участвую в операции по взятию Берлина. Да нет, все помню…

Слов не было слышно и на этот раз. Но что-то переменилось! Зеленоватые всполохи, похожие на разряды статического электричества внезапно заполнили окружающее пространство, образовав сферу. Что-то мелькнуло. Я почувствовал слабость и отключился.

Не знаю, сколько прошло времени, но меня разбудил шум. До боли знакомый. Что это? Листва? Не припомню, чтобы в Берлине остались деревья. Порыв теплого ветра коснулся лица, в нос ударил отчетливый запах сырой земли, опавшей листвы и хвои.

– Твою мать!

Я шевельнулся и взвыл от боли. Нога затекла, теперь ее всю кололо иглами. Глаза удалось разлепить не сразу. На то, чтобы понять что к чему, тоже ушло пару минут. Я определено висел на дереве. Вернее лежал на толстенной ветке, прижатый канатом, на котором болтались те самые сумки, пристегнутые карабинами. Из -за этого было трудно дышать. Приложив серьезное усилие, я кое как сдвинул канат на задницу, а потом, осторожно раздвинув ноги, повесил его на ветку. Лицо противно саднило. Похоже, я все-таки получил ожог.

– Стоп! Ожег!

В памяти разом всплыли события последних минут, и я снова потянулся к рации. Индикатор заряда в норме, но в эфире пугающая тишина.

– Сармат, Сармат, на связь! – проговорил я негромко.

– Сармат, Сокол, кто-нибудь!?

Фон даже не дрогнул. Ни намека, на слова или обрывки фраз. Я несколько раз зажал тангенту подавая условный сигнал, но эфир упрямо молчал. Какая-то чертовщина.

Подтянув сумки, я аккуратно уложил их ближе к стволу дерева и пересчитал. Затем поднял инженерный кейс и смотал тонкий полимерный трос, на конце которого болталась чудом уцелевшая лебедка. Потом проверил оружие, боезапас и «сникерсы» в подложке броника. Документы, журнал медика и аптечка быстрого доступа тоже на месте. Недосчитался только двух магазинов. Они тускло поблескивали внизу, среди опавшей листвы. Кажется над лесом занимался рассвет…

Нужно подумать. Успокоиться и поразмыслить логически. Я осторожно перевернулся на спину и постарался вытянуть ноги. Снял шлем и положил голову на грубую армейскую сумку. Шелест листвы и рукоять модернизированного АК-74, до сих пор не снятого с вооружения, дарили относительное спокойствие.

Уложив автомат на грудь, я судорожно пытался вспомнить, что случилось сразу после взрыва. А взрыв точно был, иначе лицо бы так не саднило. Должно быть, я хапнул большую дозу радиации. Однако дрон детектор со встроенным счетчиком Гейгера ничего не показывал. На вид исправен… Ладно, поверим. Что еще?

Ах да, зеленоватое сияние. Но тут совсем ничего не понятно. Может бред? Последствия взрыва, контузия? Тоже нет. Контузии у меня точно не наблюдается. Только грудина поднывала после удара. Ага! После удара… Может меня сбросили с парашютом? Нет, маловероятно. Тут бы повсюду были стропы, свисал шелк. Но что тогда?! Где я и какого хрена тут делаю!!?

В небе промелькнула громадная тень. Самолет? Но почему так тихо? Вот опять… Подорвавшись, я вскочил на ноги, закинул оружие за спину и полез вверх по крепким массивным веткам. Сердце колотилось как бешенное. Через пару минут дикой встряски, я запыхался, достигнув вершины. Но то, что открылось взору, заставило снова нырнуть в листву. Два крупных крылатых ящера кружили над лесом, выискивая добычу…

Я привык верить своим глазам. Определенно, это были виверны или драконы. Чем они отличаются я не помнил, но поспешил спуститься обратно, от греха подальше. Существа, конечно, мифические, но опасность вполне себе осязаемая. Не так страшно, как ядерный взрыв перед самым носом, но тоже неприятно. Внизу началась подозрительная возня. Какие-то тени прошмыгнули под кроной. Едва дыша, я убрал автомат за спину и накрутил глушитель на ствол пистолета. Послышался топот копыт и нечто громоздкое, похожее на лося, пронеслось под деревом надсадно дыша.

Над головой мелькнула одна тень, потом вторая. Метрах в двухстах захрустели ветки, полыхнуло пламя. Сдавленный рык… предсмертный вопль… и вновь тишина. До меня вдруг дошло, что они видят в темноте. Если это рептилии, то у них, вероятно, инфракрасное зрение. А это очень хреново!

Кое как, негнущимися пальцами, я достал из подсумка термонакидку и закутался в нее с ногами. Как вовремя! Крылатые твари учуяли чуждый запах. Через узкий просвет меж ветвей я наблюдал как одна из них шарит ноздрями в листве. К несчастью, внимание ее привлекли упавшие магазины. Обнюхав непонятные предметы, крылатая тварь задрала морду и с пугающей легкостью вскарабкалась по стволу. Обнюхав сумки, она посмотрела вверх. Ствол пистолета уже смотрел в ее сторону. Что будет дальше, смышленая тварь проверять не стала и спустилась обратно на землю. Кажется, лось оказался слишком большим, чтобы поднять его в воздух и хищники решили тащить его волоком. Только бы не оставили под моим деревом! Только бы не под деревом….

Глава 2. Встреча в лесу

Рассвет наступил быстро. Треск веток и глухое рычание слышались еще долго. Через два часа, решив, что накидка больше не нужна, я поднялся на верхушку дерева, а потом, осторожно спустился вниз, к сумкам. Кровавый след от убитой туши пролегал прямо по корням. Тепловизор бинокля не показал ничего подозрительного. Какие-то зверьки размером с белку, птицы… Стараясь не шуметь, я спустился на пару ветвей ниже и осмотрел ствол. Когти ящерицы оставили глубокие отметины на коре. Цепляясь за них, я легко заберусь обратно.

Свесившись вниз головой, оценил обстановку и быстро вернулся обратно. Никого. Скользнув на нижнюю ветку я перехватился за следы от когтей и спустился на землю. Быстро подобрав магазины, убрал пистолет в кобуру, перецепил ремешок на один карабин и взвел автомат. Затвор сухо лязгнул. Там, где прошли ящерицы, кусты и молодые деревья были поломаны, по листве пролегал бурый кровавый след. Попахивало гарью. Ветер шумел листвой, мои шаги не было слышно. Пригнувшись, я двинулся короткими перебежками от дерева к дереву, в ту сторону, где полыхнуло пламя. Метров через двести, обнаружил место пожарища. Странно, что огонь не распространился дальше по лесу. Лося опалили тут, судя по обожженному следу на листве. Он бросился в сторону, где небольшая полянка, а там его накрыла вторая тварь. Об этом явственно говорили ошметки шкуры и перерытая когтями земля.

Смотреть тут больше было не на что. Едва обернувшись, я нос к носу столкнулся с каким-то зверем. Вскинув оружие я упал на колено. Палец замер на спуске, едва касаясь его. Зверь замер, чуть дыша, скосив глаза на дуло автомата. Нос его дрогнул, учуяв порох. Кажется, это был лис. Большой рыжий лис размером с меня. Я готов поклясться, что на шее у него висела сумка. А еще какое-то украшение в виде кристалла. И лапы… на них что-то вроде обуви или перчаток.

Зверь больше не смотрел в дуло, он с тревожным любопытством изучал меня. Медленно отступив назад, лис склонил голову. Потом осторожно поднял лапу и указал в сторону. Я понял, чего он хочет и от этого немного охренел. На спине лиса я разглядел еще две сумки, набитые какими-то свертками. Значит, животное не дикое, оно просто идет по своим делам, выполняя чье-то поручение.

Это объяснение показалось мне логичным. Если бы лис хотел, то напал бы сразу, пока его не заметили. Стрелять во все, чего не понимаешь – идея плохая. Опять же шум мне не нужен. Опустив оружие я указал рукой в ту же сторону. Лис кивнул. Подумав, я медленно убрал автомат и показал пустые ладони. Он решил не испытывать судьбу, и, замерев на мгновение, сиганул в чащу, уносясь прочь быстрее ветра.

– Нормально… вот это глюки.

Путь к дереву искать не пришлось. Виверны… или драконы, протоптали хорошую тропу с кровавой разметкой. Если можно использовать собак, как курьеров, то почему нельзя использовать лис? А если этот лис… или лиса? Да к черту, какая разница?! Если эта лиса носит почту, значит поблизости есть населённый пункт. Вечно сидеть на дереве не получится, еще одну встречу с ящерицами я могу не пережить, так что остается одно: разведка. Все это похоже на бред, но уж больно он реалистичный. Будем исходить из того, что имеем. Так… а что мы имеем?

Взобравшись обратно по отметинам от когтей, я решил провести ревизию. Напилив веток поровнее, сделал некое подобие лежанки меж двух толстых веток. Стяжки тратить не стал, примотал канатом. Поверх постелил накидку. Перекладывая содержимое сумок, сверил со вложенной накладной и продублировал в своем журнале, как и положено. Потом, на всякий случай, сфотографировал все на тактический планшет.

В основном, груз состоял из медикаментов, пакетов с физраствором, кровоостанавливающих средств, аппликаторов и жгутов. Несколько хирургических наборов, которые нужно было раздать другим медикам. Носки, тактические перчатки, снова носки, стельки, предметы гигиены. Ага! Элементы питания, целая россыпь. Пара батарей для экзоскелетов зачем-то. Пара саперных лопат. Несколько прицелов, три бинокля и всякая мелочевка. В довесок все тот же кейс с инструментами и лебедка.

Сумка с боекомплектом – одна штука. В ней пара коробок гранат, две пачки взрывателей к ним, охотничьи патроны для борьбы с дронами, растяжек штук шесть, дымовые гранаты, светошумовые, несколько запасных раций, несколько брикетов с тротилом… всего понемногу, в общем. Не совсем то, что просил Сармат, но и на этом спасибо.

Отдельную сумку снабженцы напихали всякими ништяками. Шоколадных батончиков пара упаковок, и так, россыпью. Четыре сухих пайка на всякий случай и шесть арамейский фляжек, спрятанных на самое дно. Отвинтив крышку я принюхался. Спирт, кто бы сомневался! Но не это я искал. Откопав пластиковую бутылку с минералкой, я жадно припал к горлышку. Прохладная, шипучая вода принесла быстрое облегчение. Громко рыгнув, я вздрогнул и осмотрелся.

Так, теперь нужно определиться с местоположением. Навигатор планшета завис еще на стадии поиска спутников. Мобильных сетей он вообще не показал. А вот армейский компас работал исправно. Теперь, хотя бы ясно где север, а где юг. Ежу понятно, что здесь не Берлин и даже не его окрестности. Та лиса с сумками никак не шла из головы. Да еще эти крылатые… Мысль о том, что я попал в другой мир, возникла почти сразу. Чего-чего, а книжек с попаданцами в свое время прочел немало. Вот только поверить в такое перемещение непросто. А потому решил, что это бред коматозника. Попробовал несколько раз проснуться, но все зря. Боль чувствовал отменно, но ничего не изменилось. Шансы на то, что сержант Холодов уцелел в сотне метров от эпицентра ядерного взрыва приблизительно равны нулю. Если, конечно, то, что я успел увидеть не было иллюзией, созданной воспаленным сознанием человека, отчаянно цеплявшегося за жизнь.

А если все-таки кома? Если тело мое сейчас лежит в какой-нибудь канаве, больше похожее на кожаный мешок с раздробленными костями? Такое я тоже видел ни раз. Человек еще жив, а назвать его человеком уже язык не поворачивается. Последний боец прожил с такими повреждениями трое суток. Ясно одно: ни к тому, ни к другому я готов не был.

Вопросов тьма, а ответов маловато. Надо бы поискать. Сидеть трое суток на дереве в ожидании конца? Нет, спасибо. Если это бред, то это мой бред и бояться тут нечего. Тем более, все равно помирать. А если это другой мир, чего исключать нельзя, то на дереве отсиживаться и вовсе не стоит. Нужно провести разведку местности и осмотреться.

А бред у меня весьма прагматичный. Боезапас, провиант, лекарства… Опять же на дереве удачно очутился. Придется оставить пока все лишнее здесь. Скинув снарягу, я отцепил все подсумки и освободил тактический пояс. Альпинистская сбруя сейчас тоже ни к чему. Здесь заметно теплее, чем в Берлине. Пришлось снять термобелье.

В животе заурчало. Поборов искреннее желание вскрыть тушенку, я выбрал галеты и джем. Кто знает, какие еще твари тут водятся? Припрутся на запах, как пить дать. Лицо все еще саднило. Перекусив, смазал его кремом от ожогов и подремал, пока все не впитается. Затем, неспеша собрал снаряжение заново. На груди бронежилета оставил только административный подсумок с откидным карманом для планшета. Кобуру перецепил на правое бедро, подсумок с аптечкой быстрого доступа – на левое. Четыре подсумка с запасными магазинами прицепил на тактический пояс, по два с каждой стороны. Так они не мешали двигаться ползком. Карабины и канат убрал за спину. Нож тоже на грудь. Что еще? Саперную лопатку, как учил Сармат, прицепил на броник, чуть выше поясницы, поперек спины. Чуть по диагонали. Так ее не видно, не стучит по заднице во время бега и можно быстро достать при необходимости. Камеру шлема соединил с планшетом, чтобы записывать все важное.

МПЛ, то бишь модульный пистолет Лебедева, оснастил коллиматорным прицелом и тактическим фонарем. Глушитель оставил на месте. На ствол АК прикрутил пламегаситель. Подствольный гранатомет и весь лишний обвес кроме оптики убрал в сумку. Сам автомат, сложив приклад, закрепил сбоку, на рюкзаке. Снять его можно одним движением. Основным оружием будет МПЛ. Так двигаться намного легче.

Осталось закрепить радиомаяк на самой верхушке, чтобы найти обратную дорогу. Убедившись, что ничего не цепляется, не звенит и не сковывает движения, я снова полез вверх. Небо безоблачное, тварей пока не видно… Спустившись, надежно закрепил сумки на дереве и нарезал веток, чтобы замаскировать тайник. Хотел оставить растяжку, но посчитал это лишним. Случайные жертвы мне не нужны. Собравшись с мыслями в последний раз, я, на всякий случай, спрыснул себя репеллентом. Ничем не пахнет, но гадость редкостная, лучше не вдыхать. Солнце уже в зените, а значит, сейчас часов двенадцать. Выставив приблизительное время на планшете и, проверив маяк, я включил режим отрисовки карты по встроенному пеленгатору. Сунув в рюкзак четыре пол-литровые баклажки воды и галеты, я наконец спустился на землю. Гарнитуру от рации оставил болтаться на шее, чтобы слышать изменения в эфире.

Жарковато. Тактическая футболка под броником быстро взмокла. Благо, легкий ветерок проникал под шлем и обдувал голову. Иначе пот бы уже попал в глаза. Часть пути я проделал по следу убитого лося. Волокли его достаточно долго, километров пять. Но, потом, все же бросили. Я наткнулся на обглоданную тушу и обошел ее на почтительном расстоянии. Универсальный репеллент не только отпугивал насекомых, но и делал мой запах неприятным для хищников. В частности сбивал собак со следа. Памятуя о лисе, я старался оглядываться каждые тридцать секунд и, периодически, припадал на колено, чтобы вслушаться в звуки леса. Освещенных полянок и прогалин в листве старался всячески избегать. Разделить судьбу лося очень не хотелось. По этой же причине в кармане рюкзака лежала термонакидка. Обычно ее используют, чтобы спрятаться от дронов, но вчера она тоже помогла.

У небольшого ручья встретились первые обитатели леса. Пара мелких зверьков, похожих на зайцев. Только лап у них было шесть. Они сразу скрылись в траве. Я просто принял это, решив не вдаваться в размышления. Вода на вид казалась чистой, но пробовать я не рискнул, опустил в нее лакмусовую бумажку. Тест показал, что она пригодна. Значит, одной проблемой меньше.

Шел все время на север. Через пару часов наткнулся на первую дорогу. Отсыпанная гравием и крупными камнями по краям, шириной метра четыре, с укатанной колеей в обе стороны, она извивалась среди лесной чащи, уходя вдаль. Вдоль дороги всегда много мусора, и я решил поискать что-нибудь интересное. Но кроме грязных бутылей, засохшего дерьма и обглоданных костей ничего интересного не нашел. За час, проведенный в засаде, никто не проехал. Тогда я выбрал самое высокое дерево на изгибе дороги и взобрался на него. Передохнув минут пять, добрался до самой верхушки и достал бинокль. Небо уже темнело. Переключая режимы, я методично изучил окрестности. Где-то вдали, у самого горизонта, едва различимо мерцали огни. Разрешения бинокля не хватило, чтобы приблизить объект. Однако, дорога, то и дело проглядывавшая в лесной чаще, определено вела в том направлении.

Я взглянул на планшет. От маяка ушел уже почти на сотню километров. Сигнал его ослаб. Достав второй маячок, я закрепил его на своем дереве. Идти дальше стало опасно, решил заночевать здесь. Ветер стих, на лес опустился штиль. Спустившись ближе к центру ствола, я нашел подходящее сплетение ветвей и стянул витками каната две толстенные ветки. Проверив получившийся гамак на прочность, я впервые за сутки нормально вытянулся. Было тесновато, зато шанс сорваться вниз, даже при сильном ветре, очень мал. Усталость навалилась на редкость внезапно. Веки сами слипались. Решив не ужинать, я выпил воды, и, сунув рюкзак между ног, укутался в термонакидку. На всякий случай, поверх нее обвязался концом каната. Вдохнув чистый лесной воздух, накрыл лицо и моментально вырубился.

Спал как младенец. Поутру выпала роса, лицо намокло. Но это было приятно, влага освежала. Крем от ожогов помог, кожа больше не саднила. Видимо, ночь была душной и я расстегнул ворот. Какая-то тварь все-же укусила в шею. Нащупал два волдыря с запекшейся корочкой. Стряхнув росу с накидки, я поднялся на верхушку дерева и, запивая галеты водой, осмотрел дорогу в бинокль. Ничего нового. Собрав нехитрые пожитки, спустился вниз, слегка размялся, ибо спать в бронежилете то еще удовольствие, и тронулся в путь.

Шагать по дороге куда приятнее, чем по лесу. Проснулся рано, в седьмом часу. За три часа без привалов шагомер насчитал двадцать два километра. При средней скорости пешего хода в пять километров в час… неплохо! Я уже собирался свернуть в лес по нужде, как услыхал сзади тяжелую, быструю поступь. По звуку, будто бы собака, но, что-то не то. Шаги замедлились и я обернулся. Метрах в пятидесяти, пригнув голову к земле и высоко задрав хвост, рыскал громадный пес. Он явно учуял мой запах и шел по следу.

Странности бросились в глаза сразу. Во-первых, пес был закован в броню и имел на спине металлический панцирь. Во-вторых, псина шагала шестью ногами! Задние лапы мощные, мускулистые. Передние чуть послабее. Остановившись метрах в десяти, зверь поднял морду и уставился на меня, потягивая воздух ноздрями. Взгляд его был скорее удивленным, чем агрессивным. Заметив такую же сумку как у лиса, я предположил, что пес перевозит какую-то почту. Подняв раскрытые ладони, как в случае с лисом, я отошел на обочину.

Пес фыркнул, и обошел меня по большому радиусу. Подумав с минуту, он попятился боком, стараясь не выпускать меня из виду, набрал скорость и скрылся за поворотом.

– Фу, ну и зверюга. Хера се, почтовый голубь! Ну нахер, пойду ка я лесом.

Сказано – сделано. Скорость по пересеченной местности сильно упала. Благодаря сигналу маяка, планшет вырисовывал почти ровную прямую. Я уверенно двигался в направлении севера. Пару раз пришлось пересечь дорогу. Она извивалась, огибая холмы и овраги, а я перся напролом. Свои восемьдесят пять километров я честно прошагал. Скоро начнет темнеть, пора искать место для ночлега…

По дороге промчалась карета, высекая искры из-под колес. Следом, с воплями и свистом пронеслись несколько всадников. Пригнувшись, я решил посмотреть, что случилось и короткими перебежками добрался до поворота. Люди в черных одеждах, облепив карету, пытались проникнуть внутрь. Кучеру тут же перерезали горло и скинули на дорогу. Холодок пробежал по спине. Пальцы беззвучно расстегнули кобуру. Не сумев вскрыть карету, люди в масках проехали метров сто и свернули с дороги. Выждав несколько минут, я пошел следом. Здесь камни с обочины выломаны, земля утоптана. Видимо, подготовились заранее.

Я укрылся в траве, прежде чем еще двое всадников пронеслись мимо. Они осмотрелись на предмет свидетелей и тоже свернули в лес. Путь лежал вниз, в овраг. Оно бы мне сейчас незачем, но дело явно неладно. Я видел, понял, значит уже причастен. Так говорил командир. Вздохнув, передернул затворную рамку МПЛ и двинулся по следу.

В овраге уже кипела работа. Орудуя длинными монтировками, топорами и кувалдами, злоумышленники вскрыли карету. Первый же получил стрелу в лоб и рухнул замертво. Но в этот момент вскрыли вторую дверь и оттуда выволокли мужчину лет сорока в белой сорочке и алых брюках. Он пытался отбиваться, но пятеро молодчиков крепко скрутили его. Мелькнула монтировка и короткая сабля выпала из его рук. Послышался сдавленный стон. Следом выволокли девчонку с арбалетом и сильным ударом в лицо отправили ее в нокаут. Последним из кареты достали грузного старика, мертвой хваткой вцепившегося в какой-то сверток.

Старик отбивался и кричал, сыпал проклятиями на непонятном языке. Мужчина тоже громко ругался и угрожал. К чести девчонки, она достаточно быстро пришла в себя и лежала на земле, выжидая удобного момента. Одному из бандитов надоела эта возня и он пырнул старика саблей. Тот жалобно взвизгнул но сверток не отпустил. Бандит замахнулся, явно намереваясь перерубить деду пальцы, но тут я уже не стерпел.

– Эй граждане!

Люди вздрогнули и повернулись на голос.

– А что за беспредел тут творится?!

По нервному смеху и интонации, стало понятно, что передо мной обычные ублюдки. Да, по фене они не ботали, но говорок то выдает с потрохами. В мою сторону полетел топор, а следом за ним двое бандитов. Удивительно легко поймав топорище, я вернул инструмент обратно. Получив обухом в лоб, владелец осел на землю. Против сабель я ни разу не воевал, поэтому сделал два выстрела в область плеча и колена. Оба нападавших удивленно замерли и повалились на землю с проклятиями.

Тут вдруг ожила девчонка. С воем и рыком она набросилась на обидчиков и, прежде чем те развернулись, перерезала им глотки. Главарь замахнулся на нее саблей. Поняв, что закрыться она не сможет, я успокоил его выстрелом в голову. Забрызгав девчонку кровью, детина упал на колени. Отобрав у трупа саблю без всяких зазрений, она тотчас укрылась за каретой и свистнула мне. По каске что-то чиркнуло и воткнулось в дерево. Это была короткая арбалетная стрела.

– Мать твою!

Я укрылся за деревом и присел. Еще пара стрел просвистела мимо, воткнувшись в землю. Примерное положение стрелка я определил и теперь внимательно слушал. К вечеру, в лесу снова установилась безветренная погода. Противник очень старался не шуметь, но я уловил, как щелкает храповик арбалета. Значит, оружие мощное, взводится лебедкой.

Девчонка кинула в меня камень, чтобы привлечь внимание. Пальцем указала на свое ухо и в сторону врага. Я не совсем понял, но кивнул. Она подобрала второй камень. Прислушалась и швырнула его в темноту. Что-то звякнуло. Секундой позже в карету воткнулась стрела.

Она гневно уставилась на меня и снова взяла камень. На сей раз дошло. Осторожно сместившись в сторону, я включил лазерный целеуказатель и кивнул. Острое ухо девчонки дрогнуло. Она пристально уставилась в темноту и сделала точный бросок прежде, чем прилетела следующая стрела. Я среагировал на звук и выстрелил в темноту там, где замерла красная точка. Три глухих хлопка оборвали чью-то жизнь.

Перекатившись дважды, я сменил укрытие. Из темноты, в сторону кареты полетела какая-то склянка. Разбившись, она подожгла листья. Девчонка тут-же метнулась в тень. Однако, уже через мгновенье снова бросила камень. Я выстрелил несколько раз и затвор застыл в открытом положении. Она кивнула, значит хотя бы одна пуля да достигла цели. Поменяв магазин, я снова сменил укрытие. Послышались удаляющиеся шаги, переходящие в бег. Схватив саблю, девчонка скользнула во тьму. Вскоре лес огласил предсмертный вопль и она вернулась с окровавленным лезвием. Быстро и беспощадно добив всех, кто еще подавал признаки жизни, она взглянула на старика.

Глава 3. Последняя воля

Я вышел на свет, напряженно вслушиваясь в тишину. Узкий луч тактического фонаря выхватил из мрака несколько трупов. Ошарашенная моей внешностью, девушка отбросила саблю и подняла руки. Взгляд ее был прикован к пистолету. Похоже, такого оружия здесь еще не видели. Старик был совсем плох. Судя по луже крови, осталось ему не долго. Тут я бессилен, к сожалению. А вот мужчине можно было помочь. Он побледнел и держался за руку. Убрав пистолет, я упал на колени и скинул рюкзак. У него тоже наблюдалась потеря крови.

Девчонка достала какой-то кристалл на веревке и покачивая перед раной старика бормотала ни то молитвы ни то заклинания. Однако, она постоянно сбивалась и начинала все сначала. Смотреть на ее ритуал было некогда. Стянув ногу мужчины жгутом, я вспорол штанину. Так и есть, резаная рана на бедре. Хорошо, что артерию не задели. Мужик того и гляди потеряет сознание. Вколов ему обезболивающее, я промыл рану антисептиком и достал степлер. Он глядел на меня ошарашенно, но упорно молчал. Стянув края раны, я поставил десять скоб и натянул кожу. Убедившись, что края сошлись ровно, облил жидким бинтом из баллона. Что-то похожее на клей БФ с волокнами. Выждав десять секунд, я наложил давящую повязку. В жгуте смысла не было, и я его снял.

Глазки пострадавшего осоловели. Метадон начал действовать. Я распорол рукав сорочки и осмотрел его руку.

– Закрытый перелом… – констатировал вслух.

Оглядевшись в поисках подходящих предметов, я подтянул саблю. Выкинув ее, оставил лишь ножны.

– Так, будет немного больно.

Мужик вроде понял, что чужак имел в виду и поморщился. Вернув кости предплечья в анатомически правильное положение, я быстро зафиксировал руку и наложил шину использовав еще одни ножны. Не шедевр, конечно, но сойдет.

Умирающий старик наблюдал за моими действиями с нескрываемым восхищением. Он кое как поднял руку и дернул меня за рукав.

– Чего?

Девчонка привстала, уступая свое место. Старец взглянул мне в лицо, пытаясь разглядеть черты при тусклом свете. Затем, оторвал от груди то, что так ревностно защищал и вручил в мои руки.

– Не, не, мужик, мне это не надо, спасибо!

Но старец, вложив последние силы, все же всучил мне сверток. Взглянув на девчонку, он блаженно вздохнул и отдал Богу душу. Я, с досадой, прощупал пульс на шее и опустил его веки, как делал уже ни раз.

Девчонка залилась горючими слезами. Мужчина стиснул зубы в бессильной злобе и отвернулся, чтобы никто не видел его горя. Я не стал им мешать. Собрал рюкзак. Проверил оружие, осмотрелся на предмет потеряшек. Потом решил побродить вокруг, чтобы запечатлеть на планшет всю картину. Обойдя каждого из нападавших, снял маски и сделал снимки на случай расследования. Может я и в бреду, но установленный порядок никто не отменял. Сделал я и снимки пострадавших.

– Вам в город нужно, к доктору.

Девчонка подняла на меня глаза, явно не понимая.

В город, к доктору, – я попытался жестами показать крышу, указал на раны мужчины и на дорогу.

Подумав, она кивнула и что-то бросила своему другу на непонятном языке. Он нахмурился, соглашаясь. Девчонка вскочила на ноги и осмотрела лошадей. Потом карету. Упряжь и подвеска оказались в порядке. Оторвав поврежденные двери, она выбросила изнутри все лишнее. И, вцепившись в ворот старца уставилась на меня. Действительно, не оставлять же его здесь.

Вдвоем, мы погрузили еще теплое тело на пол кареты и накрыли его плащом. Потом, я помог мужчине. Собрав все оружие, что нашлось, мы уложили его в багажный сундук. Арбалеты девчонка взвела и сложила на крышу кареты. Лошадей, оставшихся от бандитов, тоже привязали к карете. Затем, выхватив кинжал она срезала уши у всех нападавших и собрала кошельки. Меня покоробило.

Развернув четверку лошадей под уздцы, девушка вывела их обратно на дорогу. Зажгла фонари и перевела взгляд на чужака. В ее красивых глазах читался вопрос.

– Прости милая, но я с вами не поеду.

Пристально изучив лицо, девушка всучила мне в руки увесистый сверток и кошель. Потом, проворно взобралась на место возницы. Кнут звонко разорвал тишину, и карета сорвалась с места, унося случайных знакомых в даль.

Подумав с минуту, я вернулся на место происшествия и подобрал несколько полезных вещей. Обувь бандитов не сильно отличалась от моей, разве что качеством. Ее брать не стал. Из одежды удалось найти незапятнанную кровью накидку и широкий, ничем не примечательный матерчатый шарф. Напоследок, посчитав оставшиеся в магазине патроны, я методично собрал все гильзы.

– Да уж, попал, так попал… Не серчайте парни, сами виноваты. Храни Господь ваши души.

Прочтя как смог короткую молитву за упокой души, я покинул место происшествия. Нужно уйти отсюда как можно дальше и обдумать все неспеша. Километров через пять, на холме, показалось подходящее дерево, густо обросшее кустарником. Взбираться по веткам скоро войдет в привычку…

Сегодня сон как-то не шел. Неприятные мысли лезли в голову. Казалось, что рядом кто-то есть, но тепловизор ничего не показывал. Поужинав все теми же галетами, я решил сожрать «сникерс» в качестве успокоительного. Он буквально растворился во рту. Глюкоза пошла в кровь. Полюбовавшись видом огней вдали, я, наконец, задремал. Завтра, скорее всего, дойду до города. Постараюсь узнать что к чему.

Проснулся уже засветло. Ворот снова расстегнут, голова болит, слабость какая-то. Этого только не хватало! Выдавив пару таблеток антивирусного, я принял ударную дозу витамина «С» и запил все водой. Осталась одна бутылка. Хреново. Я и так пью слишком мало. Так… на шее опять волдыри. Да что за твари меня кусают?!

Легкий завтрак, утренний туалет, балансируя на ветвях, походная гигиена и снова в путь. Осмотр местности показал, что движение здесь уже оживленнее. В окрестностях имеются небольшие поселения, виднеются поля, организованные посадки деревьев и кустарников. Нужно быть осторожнее. Закрепив третий маяк на верхушке дерева, я сделал несколько снимков и спустился вниз. Накинув просторный плащ поверх рюкзака, снял шлем. Кобуру перевесил подмышку, подсумок прикрепил к рюкзаку. Темная плотная ткань закрывала почти все тело. Так что мультикам не бросался в глаза. Сверток, подаренный дедом, я закрепил на груди в противовес рюкзаку. Оказалось, что это увесистая книга в красивом переплете. Наверное, имеет культурную ценность. Бросить ее рука не поднялась. Может отдам кому в городе.

Вскоре, появились первые попутчики. Люди шли группами, по два, реже – по одному. Большая часть из них была одета так же как и я. Никто не желал выставлять напоказ свою поклажу. Это немного успокаивало. А еще то, что никто не пытался со мной заговорить. Вклинившись в общий поток, я проделал путь в двадцать километров. Пока мы шли, по дороге пару раз пробегали уже знакомые псы и лисы. Ну, в смысле, подобные им. Никто не обратил на них внимания. Значит все в порядке вещей.

Позже, я поотстал и свернул в лес. Солнце перевалило за полдень. Взбираться на деревья я больше не стал. Вокруг города хватало холмов. Поднявшись на ближайший, я разместился в кустах и залег с биноклем. Отсюда открывался отличный вид на городские ворота. Массивные стены возвышались метров на двадцать, судя по шкале дальномера. А сама стена простиралась в стороны километров на пять, наверное. Сложно сказать точнее, ведь город, вероятно, имел форму окружности. Оно и понятно. Величественное сооружение. Бойницы, башни, сторожевые посты. Аж дух захватывает. Однако, люди проходят через ворота беспрепятственно. Так… откидной мост, ров… Стража… еще стража… Ага, у ворот сидят такие же псы, закованные в броню. Ни обысков, ни досмотров. Видимо, места тут спокойные. Чтобы кто-то показывал пропуск или платил деньги, я тоже не заметил. Сегодня идти уже поздно. Ворота на ночь наверняка закрывают. Оставаться в чужом городе не зная языка опасно. Лучше уж с утра, по крайней мере успею осмотреться. Блин… опять лезть на дерево! А что делать?

На сей раз, шею я закрыл как следует. Повязал шарф в несколько слоев и облил репеллентом. Спал отлично. Но утром проснулся с ужасной головной болью и слабостью. Теперь укусы обнаружились на запястье. Черт! Нужно пить больше жидкости!

Опустошив последнюю бутыль я убрал ее в рюкзак. Снова противовирусные, аскорбинка, галеты… А черт с ним! Вскрыл банку тушенки и отвел душу как следует. Сразу полегчало. Подумав, а надо ли оно мне, все же решился идти в город. Чтобы уж совсем не выделяться, снял с себя все снаряжение и завернул в накидку от дронов. Срезал кусок дерна, вырыл хорошую яму между корней, разбросал землю по округе и спрятал все туда. Подальше от посторонних глаз.

Итак, оставшись только в берцах и мультикаме, я почувствовал себя голым. Бронежилет мог вызвать ненужные вопросы, а я два слова связать не могу. В теле образовалась непривычная легкость. Из оружия – только нож и тактические перчатки. Подсумок с аптечкой мне долг не позволил оставить. Кошель с монетами тоже взял. Оставил на поясе сумку для сброса магазинов и сунул его туда, чтобы не звенел на ходу. Вот вроде бы и все…

Накинув дорожный плащ, я попрыгал по привычке. Солнце уже показалось над горизонтом, ворота города открылись. Одинокие путники, заночевавшие у моста, потянулись внутрь. Чем ближе я подходил к городу, тем больше меня охватывало волнение. До чего же величественное сооружение! Все такое средневековое до жути. Мостовая, повозки, лошади, даже навоз под ногами! Однако же богатая у меня фантазия, раз бред такой реалистичный. Остановившись у моста, я замер в нерешительности. И не я один. Похоже, многие путники тут впервые. Стража поглядывала на них снисходительно. Состряпав удивленно-придурковатое лицо, я смешался с остальными.

Все шло хорошо. Больше всего меня напрягали псы в доспехах. Они могли учуять непривычный запах. Один из них резко дернулся в мою сторону. Я понадеялся, что он на цепи, но не тут-то было! Столкновение неизбежно…

Однако, псина лишь слегка задела меня и бросилась на кого-то другого. Дикий вопль и девичий визг привели меня в чувство. Огромная собака вцепилась зубами в какую-то девку в темном плаще. Та отбивалась, как могла, но шансы были не равны.

Я растерянно огляделся. Стража и пальцем не шевельнула. Солдаты с хмурым равнодушием наблюдали за тем, как зверь рвет человека. Выхватив копье из рук стражника, я с диким воплем бросился на собаку и, выпрыгнув высоко вверх, замахнулся. Псина проворно метнулась в сторону, уворачиваюсь от удара.

Схватив женщину за ворот, я рывком оттащил ее к стене и выставил острие вперед. Стража по-прежнему ничего не предпринимала. Псина с явным непониманием уставилась на меня. Ее целью была женщина за моей спиной, но не я. Она уж и так пыталась ее достать и эдак… извивалась словно уж. Но каждый раз натыкалась на выставленное вперед копье. Наконец, она отступила назад и с феноменальной резкостью выпрыгнула вверх. Ход был неожиданным и решительным. Вот только меня это ничуть не смутило. Перекрутившись в воздухе, в лучших традициях шаолиньских монахов, я набрал такую инертность массы, что древко копья, ломаясь о панцирь псины, продлило ее полет несколько дальше.

Минуя парапет моста, бронированный пес глухо плюхнулся в ров. Четверо солдат сорвались с места, скидывая доспехи на ходу, чтобы выудить его из воды. Старший, судя по всему офицер, покачав головой достал мушкетон и выстрелил в воздух. Яркая белая вспышка рассыпалась искрами высоко в небе.

Поняв, что этим все и кончится, я рефлекторно кинулся к женщине. Вид ее был странноватый, кожа темная, чем-то вымазана. Но меня интересовали только раны. Странно, но серьезных ранений пес не нанес. Только следы от зубов, рваных ран нет. Правда, кровотечение обильное.

Вскрыв подсумок, я быстро остановил кровь на руке и ноге женщины. На шею пришлось прилепить гемостатик. Меня мутило от вида крови. Такого давно не случалось. Может от голода?

Взяв себя в руки, я извел все бинты, но закончил с повязками. Женщина испуганно отползла и забилась в угол.

– Эй! – послышалось со спины.

Я подобрал обломки копья и развернулся. Похоже, пришел тот, кого звали. Высокий воин, закованный в глухие черные доспехи недобро разглядывал меня через узкую щель забрала. Похоже, разговор будет один на один. Псину уже выловили из рва и она, дрожа и обтекая, уселась на солнышке. Остальные псы лишь наблюдали.

– Утай! – приказал громила.

Но я не понял.

– Утай!

– Чего? – мои руки лишь крепче стиснули древко. Проснулся какой-то нездоровый азарт.

Поняв, что его не боятся, воин выругался в полголоса и вскинул руку. Откуда ни возьмись, появился кнут и обвился вокруг моей шеи. Вот это поворот! Попытался намотать его на копье, но кнут даже не прогнулся. Тогда я схватился руками, но тот ощетинился острыми шипами, вызвав дикую боль. Остался последний аргумент.

Я выхватил вороненый боевой нож и принялся с силой бить по кнуту. Воин вдруг вскрикнул, словно от боли, и кольца резко сжались на шее. В глазах потемнело, стало трудно дышать. Земля уплыла из-под ног…

– Госпожа губернатор, что прикажете? – подскочил солдат.

– Доклад! – спокойно проговорил воин в доспехах.

– Пес учуял отродье! Напал. А этот ударил его копьем и скинул в ров. А потом стал помогать отродью! Доклад окончил!

– Ты хочешь сказать, что этот… чужестранец ударом копья победил сан-даара?

– Так точно! – глуповато усмехнулся солдат. – Он как-то хитро перевернулся в воздухе и как вдарил! Я сам не поверил, честное слово!

– Гм… В крепость его. Будем разбираться.

– А эту? – он указал на женщину.

– Отродье? Даже не знаю. У нас вроде как мир с демонами. Чего ей здесь надо? Давай туда же. Странно, что сан-даар вообще ее ранил. Не было печали… Да, пошлите-ка псов по следу этого чужестранца. Пусть обыщут окрестности, он может быть не один.

Губернатору Дастана вполне хватало забот. Сначала нападение на карету лекаря, потом это… Отродья не показывались десяток лет, на границах все спокойно. Оракул ни о чем не предупреждала. Да еще этот… как бы его помягче назвать, умудрился повредить кнут.

В дверь кабинета постучали.

– Войдите!

– Госпожа Санара, – Эльфийка с большим синяком на лице поклонилась.

– А, это ты, Гая, ну проходи, проходи. Как герцог?

– Сэр Бремер сейчас спит, госпожа. Придворные маги излечили его раны.

– Рада слышать. Как твое лицо?

– Болит… но зубы целы. Простите, что не смогла уберечь Альбера…

– В том нет твоей вины! Перестань немедля! И потом, ты покарала виновных, ведь так?

– Все так… – пожала она плечами.

– Ты по делу? Выкладывай!

– Госпожа, я по поводу того чужестранца, который помогал отродью. При нем не было книги?

– Думаешь это он? Мало ли в наших краях бродяг? Нет, книги при нем не было. Как и описанного тобой оружия. Но одет он действительно странно.

– Могу я взглянуть на его лицо? Это очень важно!

– Что ж, мой долг докопаться до истины. Пойдем…

Спустившись в подземелье замка, губернатор проводила девушку к камере, где лежал иноземец. Поднеся факел к лицу она закусила губу.

– Это он, госпожа. Вне всяких сомнений. Этому человеку мы обязаны жизнью.

– Плохо. Ты точно не путаешь?

Эльфийка кивнула в ответ.

– Ситуация сложная. Знаешь, скорее всего, я тут решать уже не могу. Скоро вернутся ищейки, отправленные по следу. Посмотрим, что они найдут. Или кого. Самое паршивое в том, что это я вызвала Альбера в Дастан. Мне нужна его книга. Это бесценный труд.

Эльфийка хотела что-то сказать, но отвела взгляд.

– Эй, солдат?!

– Да, госпожа?

– Смотри, чтобы этот мужчина не отдал Богу душу. Как придет в себя – немедля доложить!

– Непременно! Сию минуту! – разволновался смотритель.

– Пойдем, милая, – Санара улыбнулась снисходительно, – Посмотрим что можно сделать с твоим синяком…

Глава 4. Оракул

Губернатор Дастана, приклонив колено пред столбом розоватого света, устремила взор на массивный кристалл, обрамлённый золотой инкрустацией, парящий под потолком круглого зала. Под кристаллом мерцало что-то вроде комплекта женского неглиже, выполненного из драгоценных металлов и самоцветов. Части не слишком изящного наряда включали в себя наручи с перчатками из тончайшей золотой кольчуги и поножи с сандалиями. Все это великолепие сцеплялось меж собой цепочками. Сам столб света ниспадал из отверстия в сводчатом потолке и покоился на водной глади небольшого круглого бассейна в каменном полу. Санара медлила, сомневаясь в важности своего дела, но все же решилась.

– О священный оракул, удостоишь ли ты меня своим взором? – четко произнесла она.

– Здравствуй Санара, – водная гладь в столбе света подернулась рябью. – Говори, что случилось?

– Моя госпожа, не хотелось беспокоить вас по пустякам, но меня тревожат события последних дней. Вчера ночью был убит Альбер, целитель, которому я обязана жизнью. А сегодня утром, у стен Дастана поймали отродье. Кроме того, объявился чужеземец, который причастен к обоим событиям. По словам эльфийки Гаи и герцога Бремера, чужак помог им отбиться от бандитов. Но по словам стражника Дастана, он же напал на сан-даара, и встал на защиту отродья.

– Ты правильно сделала, что известила меня. Где сейчас виновники происшествий?

– Здесь, в темнице.

– Человек жив? – удивился глас.

– Да, госпожа. Тут две странности. Во-первых, сан-даар смог навредить отродью. Во-вторых, человек смог навредить сан-даару.

– Воистину странно…. Это требует моего внимания. Санара, приведи человека в полночь. Я хочу взглянуть на него. И отродье, если это возможно.

– Слушаюсь, моя госпожа!

Лежать на гнилой соломе лицом вниз – удовольствие сомнительное. Очнулся я от того, что кто-то вылил ведро ледяной воды на спину. Следов от кнута на шее не нашлось. Точки от его шипов остались только на ладонях. Мысленно покрыв его владельца отборным матом, я попытался встать. Оказалось, что тут много народу. Солдаты в легких доспехах рывком поставили меня вертикально. На ногах обнаружились кандалы, а на руках грубые браслеты с проушинами для цепей. Прям средневековье… Ах, ну да, бред все еще продолжался.

Меня выволокли из темницы и поставили на раскоряку лицом к стене. Стражник с ведром бесцеремонно отходил меня мочалом, едва не содрав кожу. Кстати, одежда моя куда-то подевалась. Потом, меня развернули лицом к свету и все повторилось. Два ведра ледяной воды, грубое полотнище вместо полотенца, и я снова свеж, как поцелуй ребенка. Солдат осмотрел мое лицо, зубы и руки. Волосы, видимо, на предмет вшей. Сомнения у него вызвали укусы на шее и на запястье. Шрамы от пуль и осколков не впечатлили. Даже обидно.

Натянув цепи так, чтобы не мог свести руки, солдаты повели меня по темному коридору. Петляя по подземелью, они перекидывались короткими фразами. Пару раз я попадал в плен, так что ощущения знакомые. Поднявшись по узкой винтовой лестнице, мы вошли в небольшой зал без окон. Солдат выглянул за дверь, и, убедившись, что там никого нет, втолкнул меня внутрь. Относительно небольшое круглое помещение с высоким сводом и столбом света по центру. Должно быть, башня местного замка. Кристалл под потолком и странноватого вида побрякушки под ним меня не впечатлили. Но свой антураж здесь был. Да и воздух значительно свежее, чем в подземелье.

А вот штуковина из двух скрещенных столбов, к которой меня привязали, и неприятного вида предметы, развешанные на стенах и разложенные на столах, наводили на мысль о пытках. А еще железная решетка под ногами с подозрительными бурыми пятнами.

Здесь имелось два входа. Омыв мои ноги, стражники спешно удалились. Распятый на кресте, с открытыми всем ветрам колокольчиками, я подергал цепи. Гниловатые они тут. Если хорошо упереться, то, наверное, и порвать можно. Железо и сырость подземелий плохо сочетаются. Минут через десять вернулись солдаты. На голову мне надели мешок. Судя по звукам, они притащили кого-то еще. Топот сапог, звон цепей, снова топот и тишина… Только сквознячок из-под решетки. У меня аж мошонка съежилась. Ладно, подождем, куда торопиться?

Еще минут через двадцать, послышались тяжелые шаги. Скрипнула другая дверь и в помещение кто-то вошел. Мешок с головы сняли. Ну конечно, это тот самый громила в черном доспехе. А на противоположной стене, буквально замотанная цепями, висела та самая гражданка с моста. Я узнал ее по бинтам. Внешность у нее, прямо скажем, не ангельская. Кожа темная, местами красная, когти… Да ладно! Рога на голове!? Как я раньше не заметил?

Схватив меня за лицо перчаткой, черный рыцарь осмотрел укусы на шее. Однако, особой грубости не выказал. Взглянув на кристалл, он повернулся к столбу света и припав на колено склонил голову.

Вскоре, струящийся свет стал ярче, его мерцание обрело форму и заполнило собой предметы, болтавшиеся под кристаллом. Эфемерное существо, приняв женское обличие, опустилось на водную гладь и ступило на каменный пол зала. Я такого не ожидал. Невероятное зрелище! Стало страсть как интересно, что будет дальше…

– Приветствую тебя, о мудрый оракул!

– Санара, почему ты в броне? А, понимаю, устрашение…

Оракул огляделась. Первым делом, она направилась к отродью и внимательно осмотрела. Ощупав повязки, спросила:

– Дело рук человека?

– Да, госпожа!

– Как интересно.

Потом, она долго изучала обнаженного мужчину, прикованного к кресту. Ее тоже заинтересовали укусы.

– Мне кажется, здесь все ясно. Отродье проникшее на наши земли можно казнить, это не противоречит договору о мире. Им запрещено сюда соваться. А этого молодца…

Она еще раз внимательно осмотрела тело парня.

– Судя по шрамам, он либо бандит, либо солдат. Либо и то, и другое. Он зарегистрирован в лиге авантюристов или торговцев?

– Нет, госпожа.

– Значит, ни раз преступал закон. Такие шрамы сами собой не появятся. Можешь делать с ним что пожелаешь.

– Но он силой одолел сан-даара! А еще повредил мой кнут обычным ножом!

– Ну… это легко объяснимо, – оракул сложила руки на груди и подперла запястьем подбородок.

– Но как?!

– Отродье отведало его крови. У этого человека нет фамильяра. Это редкость, но так бывает. Она не могла об этом знать. Отродья ведь тоже магические существа. По этой же причине, она не смогла его убить. Но до нее не сразу дошло, судя по укусам. Она пыталась сделать это снова. Как результат, часть ее силы перешла человеку, а сама она ослабла настолько, что не в силах порвать цепи.

– Вы хотите сказать, что она стала его фамильяром?! – искренне изумилась Санара.

– Станет, если этому не помешать. Ведь у демонов тоже есть фамильяры, помнишь? И они не такие милые, как наши. Здесь нет никаких противоречий. Только вопрос: кто из них станет чьим хозяином? Человек слаб, он не сможет обуздать силу отродья. А она не сможет его убить. Так и будут мучаться…

– Так что же, казнить его прямо сейчас?

– Постой. Время еще есть. Меня все же что-то смущает. Ты говорила о странной одежде… Нашлось что-то еще?

– Да, госпожа. Ищейки пошли по следу и отыскали его схрон. Но следы теряются у места нападения на карету.

Санара подошла к столу и откинула покрывало, открывая взору целую кучу непонятных вещей. Оракул застыла. Пришло ее время удивляться. Мужчина что-то пытался сказать и выкрикивал гневные фразы, на чуждом языке, но эфемерное существо завороженно перебирало его вещи, не обращая внимания на протесты…

Санара скомкала какую-то тряпку и сунула кляп ему в рот. Стало потише.

Оракул сосредоточенно перекладывала чуждые предметы с места на место до тех пор, пока на столе не образовались три кучки.

– Что скажете? – с волнением спросила Санара.

– Ты знаешь, я в состоянии почувствовать какие предметы несут смерть, а какие даруют жизнь. Но есть предметы которые способны ее даровать и отнять одновременно. Это, мягко говоря, смущает… Вот эти два предмета – точно оружие. У демонов есть нечто подобное, но сходство очень отдаленное. Знаешь, повремени с казнью.

Взяв в руки нож, оракул вскрикнула и выронила его на пол.

– Этим ножом повредили твой хлыст? – взволнованно уточнила она.

– Да, госпожа. Так и было. Что не так?

– Этот клинок знал много крови, но им никого не убили. Он… обжег меня! Как каленое железо обжигает ведьму.

– Но сталь обжигает только нечистых. Разве не так?

– Все так, Санара, все так… Я не знаю, что думать. Я в растерянности… Боюсь это говорить, но мне придется коснуться его разума. И немедленно!

Я устал гадать о чем эта парочка ворковала над моими вещами, но интонации не предвещали ничего хорошего. Я пытался их вразумить, но получил грязную тряпку в рот. Вот бы этот детина в доспехах заглянул в ствол пистолета и нажал на спуск. Может тогда на меня обратят внимание! Существо, состоящее из аморфной дымки вскрикнуло и уронило нож. Они там чего-то пошушукались и уставились на меня. Может не стоило пока выплевывать кляп? Главное, чтобы обратно не засунули. Он всю грязь с пола соберет. Наверное лучше помолчать…

Женщина, состоящая из розоватой дымки снова встала напротив. Выражение ее полупрозрачного лица уже не было таким блаженным. Ситуация становилась напряженной. Черный доспех поднял мой нож с пола и замер. Кляп как-то сам выпал…

– Вы это чего задумали, придурочные?! Не надо так смотреть! Ну-ка отпустите меня немедленно! Мой бред – мои правила!

Баба из дыма, облаченная в драгоценное бикини, сняла с руки золотую перчатку и, выбрав момент, ткнула пальцем мне в лоб…

Все разом переменилось. Я, словно костяшка от домино, посланная в полет щелчком пальцев, улетел в радужную даль. Грохнувшись на спину, сразу открыл глаза. Голова пошла кругом, как с похмелья. Едва усевшись, я тут же схватился за постель. Но волнение на море никак не утихало. Пришлось плюхнуться обратно и терпеливо ждать пока качка успокоится. Морской болезнью я не страдал, но таз, стоявший на тумбочке, все же пошел в дело. Нехитрое содержимое желудка выплеснулось наружу. Легче не стало.

Так, а с какого перепугу я лежу в постели? Кажется, или действительно пахнет чистыми простынями? Как же хочется пить! На глаза попался стеклянный кувшин со стаканом. Стакан долой! Присосался к графину. Вода с привкусом железа, но кипяченая и прохладная. Вот теперь полегчало.

Своих вещей я не обнаружил. В скромной комнатушке с высоким узким окном едва помещалась деревянная кровать с тумбочкой. Кажется, сейчас день. Внизу улица, повозки, люди снуют по своим делам. На подоконнике глиняная миска с грубыми сухарями. На вкус… хлеб как хлеб. Есть можно.

Умяв пару сухарей, решил осмотреть себя. Ага, кандалы сняли, нарядили в рубаху до пят. Хоть бы трусы вернули. Вроде как ничего не отрезали, что искренне радует. И к чему, вдруг, такие перемены? Впрочем, почему бы не воспользоваться моментом? Последний раз я спал в настоящей постели месяца два назад? Да, когда ездил в госпиталь перед самым штурмом. Полковник отправил в приказном порядке. Хороший мужик был…

Дверь, разумеется, заперта снаружи. Почесав голый зад, я завалился на постель и блаженно вытянулся. Слабость от голода, скорее всего. И от недостатка жидкости. После сухарей полегче стало. Головокружение прошло.

А вот интересно, они сумки мои тоже нашли или только тайник со снарягой? Оперативно сработали, ничего не скажешь. Где сейчас мой отряд? Выжил ли кто? И когда этот бред, наконец, кончится? Вот бы уснуть и больше не просыпаться! Может встречу парней на том свете…

По щеке прокатилась слеза. Потом вторая. Уткнувшись лицом в подушку, я пролежал до тех пор, пока нахлынувшие воспоминание не ушли. Кое как взял себя в руки. Нет, расслабляться нельзя. Уныние грех!

На всякий случай, изучив все возможности для побега, я успокоился, ибо решетка на окне не оставляла шансов. В углу приходила каминная труба, она сейчас была теплой. Пролезть в нее конечно можно, при желании, но чем разобрать кладку? Да и муторно это. Плюнув на побег, я решил пока плыть по течению. Вернулся в постель, выкинул все из головы и мягко погрузился в царство Морфея.

После контакта с чужаком, оракул уже несколько часов восстанавливала силы, паря в столбе света. Губернатор Дастана несколько раз заглядывала в башню святилища, но ничего не менялось. Она выполнила приказ и заперла узника в комнате для прислуги, чтобы тот мог выспаться. Так же, оракул приказала снять с него кандалы и всячески оберегать, пока она не вернется. Существо сотканное из света так присосалось к разуму чужака, что истощило весь запас жизненных сил. Такое случилось впервые. Это нервировало Санару и отвлекало от других дел, более насущных. Благо, на Гаю можно было положиться. Проворная эльфийка любезно взяла на себя часть забот. Как хорошо, что есть те, кому можно довериться.

Отродье проблем не доставляло. На редкость живучая тварь. Постанывала иногда и все на этом. Ее оракул тоже сказала пока не трогать.

– Санара?

Женщина вздрогнула. Оракул вышла из света и ступила на каменный пол.

– Вам лучше, госпожа? Вы объясните, что происходит?

– Послушай, мы с тобой едва не свершили чудовищную ошибку! Меня ужас охватывает от мысли о том, что мы могли сотворить. То, что этот чужестранец здесь, ни что иное, как божественное проведение!

– Он что… перерожденный?

– Ах если бы, Санара, ах если бы… – голос оракула подрагивал от волнения. – Бери выше!

– Гость из другого мира? – предположила она. – Этот? Вы шутите, должно быть!?

– Мне не до шуток.

– Герой? Но, у нас все спокойно. Сейчас мир… Я не слышала о призывах. Кто-то нарушил запрет?

– Нет, нет! – оракул замотала головой. – В том-то все и дело. Я видела божественное сияние. За мгновение до своей смерти он перенесся в наш мир. Это было ужасно… столько боли! Я смогла погрузиться в его воспоминания так глубоко, как только возможно. Их мир не похож на наш, многое не поддается логике и пониманию. Но знания, что хранит его память – поистине бесценны! Это… это… потрясает до глубины души, Санара.

– Вы пугаете меня.

– Он представитель чуждой цивилизации. Куда более развитой, чем наша. И в их мире нет магии! Я не нашла ни единого подтверждения ее существованию. Их оружие поистине разрушительно, оно стирает гигантские города в пыль за одно мгновение.

– Как…?

– Ослепительным светом. Я видела это его глазами. Как вижу тебя сейчас. Этот человек думает, что умер. Он еще не понял, куда попал. А все, что с ним происходит, считает бредом умирающего.

– Так кто же он? Воин?

– Лекарь, Санара! Целитель, каких свет не знал! То, что пытался сотворить Альбер – лишь жалкие потуги, по сравнению с его знаниями.

– Постойте, а разве лекарь может убивать? – опешила Санара.

– Другой мир – другие правила, милая. Но они верят в каких-то богов. А еще дают клятву. Я видела, как он спасал врагов, также, как и своих собратьев.

– Врагов-то зачем?! Что за бред?

– Я и сама не совсем поняла. Он умелый, решительный воин, убивает без колебаний. Но если враг беспомощен и безоружен, то он помогает.

– Как ей? – Санара кивнула в сторону отродья.

– Похоже, что так. Впрочем, сейчас он всех нас считает врагами. Как мерзко на душе… Представитель иной цивилизации преодолев пространство пустоты, попал в наши руки, а мы обошлись с ним как с отребьем. Его собратья научились бороздить млечный путь, создали разум, подобный своему, обуздали ветер, солнечный свет, мощь молнии. Я даже не могу объяснить тебе, насколько далеко находится его дом…

– Мне кажется вы сильно преувеличиваете, госпожа. К тому же, мы его не истязали, разве что унизили слегка. Так сам виноват.

– Как оракул, я непременно должна объясниться. Где он сейчас?

– Спит, – пожала плечами Санара. – Удивительное простодушие.

– Пусть спит… Я даровала ему часть своих знаний. Для смертного это болезненно. Да и мне стоит набраться сил. Я вернусь утром, Санара. Надеюсь, мы сможем поговорить…

Глава 5. Когда бред – больше не бред

Утром в дверь постучали. Смысл, если она заперта снаружи? Я сел на постели и одернул рубаху. Лязгнул замок и в комнатушку вошли двое. Солдат с котелком в руках и немолодая женщина в скромной одежде. Она забрала таз и ушла.

– Завтрак! – солдат поставил котелок на тумбочку, сунул в него ломоть хлеба и ложку.

Через пару минут женщина вернулась и принесла мою одежду. Тактический ремень, начищенные до блеска берцы, брюки, футболку и… ножны.

– Ешь быстро! – бросил солдат. – Тебя ждут.

Выпустив женщину, он вышел и прикрыл дверь за собой. На сей раз запирать меня не стали. Либо мой бред перешел в новую фазу, либо я понял, что он говорит… Занятно.

Решив ничему не удивляться, я проверил нож. Мне действительно вернули оружие. Что это? Знак доверия? Или меня совсем не боятся? Да пофиг. Сейчас все мысли были о котелке. Пресновато, конечно, но вполне съедобно. Картофель, какое-то мясо, морковь. Залетело так быстро, что и не заметил. Облизав ложку, я положил ее на дно и отставил котел в сторону.

Надев чистую одежду, я вставил на место наколенники, заправил футболку, застегнул пояс. Ножны убрал назад, чтобы никого не смущать. Привязав к ногам берцы, хотел попрыгать, но передумал. Смысл? Я ведь совсем пустой. Ах да, в подсумке под сброс лежал кошелек с монетами, полученный в лесу. Я достал его и высыпал содержимое на постель. Монеты как монеты. Несколько медных, серебряных и золотых примерно поровну. Пара-тройка ограненных камней. Должно быть драгоценных. Вернув все на место, я стянул подсумок тесьмой и встал. Похоже хозяева решили проявить радушие. Не стоит заставлять себя ждать.

Спустившись по лестнице, я вернул котелок солдату.

– Спасибо дружище.

Тот вздрогнул и покосился на меня нервно.

– Тебе туда! – он ткнул пальцем в дальний конец открытого всем ветрам перехода.

Отсюда открывался хороший вид на город и двор замка. Внизу суетились служанки, развешивая белье, доносились отдельные фразы и смех. Погодка выдалась теплой. Солнышко, приятный ветерок. Постояв пару минут под напряженным взглядом стражника, я вошел в указанную дверь. Там стоял еще один солдат. Без лишних слов, тот проводил в башню, где еще вчера, я выставлял на показ свои, так сказать, чресла. Высокий рыцарь в черных доспехах уже был там.

– Моя госпожа, он здесь!

Столб света дрогнул и аморфное существо вновь стало осязаемым.

– Здравствуй, Павлик, ты понимаешь меня?

Меня покоробило. Если честно, то такое обращение мог позволить себе только отец и члены отряда. Но не суть. Пусть пока так.

– Кто вы такие? Где я нахожусь?

– Слава богам… – заулыбалась она. – Я – оракул. Можешь называть меня Далией, как звали при жизни. Я поделилась с тобой знанием и теперь ты понимаешь наши языки. Как ты себя чувствуешь?

– Бывало лучше. «Поделилась?» —спросил я подозрительно.

– О, прости, мне пришлось коснуться твоего разума. Так, поверхностно… Мы никак не могли понять кто ты такой.

– Вы… читаете мысли?

– Только память! Иногда чувства, но не мысли.

– Что вы такое? – спросил я осторожно. – Вы ведь не человек?

– Была когда-то, очень давно. Это удел всех оракулов. В конце жизни мы входим в свет, и, если мудрость достойна звания, обретаем вечную жизнь вот в таком виде. По сути, я – сгусток струящейся маны. Энергия, что пропитывает мироздание.

– Ясно. А это? – я указал на рыцаря.

Воин коснулся груди и по броне прокатились фиолетовые всполохи. Он снял шлем и взглянул на меня хмуро. Вернее взглянула. Это определенно была женщина. Ее бесконечно усталый взгляд светился фиолетовыми огоньками, как и татуировки на шее. На вид лет тридцать пять. Лицо красивое, даже в чем-то приятное. Совсем не вяжется с первым впечатлением.

– Мое имя – Санара, – произнесла она глубоким, бархатистым голосом. – Мы зовем этот мир Сарнал. Город – Дастан. Я – губернатор дастана. Прошу прощения за грубость, но ты оказал сопротивление властям.

– Ладно, пусть пока так… А кто она?

– Ты про отродье? Чудовище, созданное для войны. Кровожадный зверь.

– По мне так вы все чудовища… Могу я ее осмотреть?

– Осмотреть?! – вспылила Санара.

– Пусть осмотрит! – одернула ее Далия.

Существо прикованное к стене действительно ужасало. На голову выше меня, когти на пальцах, сильное, хорошо организованное тело. Узкий, похожий на кнут хвост с острым роговым наростом на конце. И, все-таки рога. Короткие, изогнутые, устремленные вперед. Она следила за нами сквозь ресницы и оскалила клыки, когда я подошел.

– Можно мою сумку?

– Санара взяла со стола рюкзак и, поставив его у ног, отошла назад.

– Смотри, смотри! – шепнула оракул.

Я осторожно убрал гемостатик с шеи отродья. Ранка запеклась корочкой. Игнорируя ее рывки и попытки укусить, промыл все антисептиком и, наложив тампон с заживляющей мазью, прилепил пластырь.

– Тихо, тихо, – я погладил ее по плечу. – Я всего лишь осмотрю твои раны. Иначе они будут гноиться и никогда не заживут.

Она уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Стало жутковато. Вертикальные зрачки обрамляла бурая роговица и черный ореол. Белки глаз… в общем, они черные а не белые. Этакий взгляд зверя, но до жути осмысленный. Она втянула ноздрями воздух и моргнула.

– Ты?! – вопрос ее был едва различим.

– Ты про мост? – так же тихо спросил я. – Все верно. Постарайся не дергаться.

Перевязка прошла уже более спокойно. Отродье, оторопев, следила за тем, как я обрабатываю раны и накладываю перевязочный материал.

– Ну все, – я похлопал ее по бедру. – Скоро будешь как новая. Еще жалобы есть? Ноет болит чего?

– Нет… – обронила она потрясенно.

– Где можно помыть руки? – спросил я у губернатора.

Она взяла кувшин и с хмурым непониманием, полила на руки над той самой решеткой, на которой я стоял вчера.

– Ты… смерти совсем не боишься?

– Он все еще думает, что бредит, – напомнила Далия. – Но даже в бреду поступает правильно. Вот это выдержка!

– О чем вы? – пришло мое время хмуриться.

– Павлик, как бы вам это сказать? Вы не умерли. Помните то зеленоватое сияние во тьме?

– Ну? Что с того?

– Вас перенесли на Сарнал за мгновение до смерти. Это не иллюзия и не бред. Иногда мы призываем героев, это нормально! Вы действительно в другом мире. Очень, очень далеко от своего. Настолько, что здесь совершенно иные физические принципы. Не все, но множество. А еще мы владеем магией и боги наши вполне реальны.

– Допустим. Тогда кто меня перенес?

– Пока не могу сказать. Скажу только, что вам нужно это принять. Чем быстрее вы поверите, тем быстрее обживетесь в нашем мире. Теперь это – ваша реальность, другой не будет.

– Постойте, но если можно попасть сюда, то можно и вернуться. Это же логично.

– Я… видела ваш мир. Простите, но, скорее всего, вернуться вам некуда, – грустно улыбнулась оракул.

– Ну да… Ваша правда, – я порядком приуныл, вспомнив последние секунды на крыше.

– Ты правда лекарь? – спросила Санара.

– Военный медик. Санинструктор. Медицина катастроф. Павел Холодов, сержант ВС РФ. Прошел обучение в академии МЧС, параллельно окончил медицинский институт. Мобилизован с последнего курса. Все, что касается ранений, переломов, гнойной хирургии – ко мне.

– Хирургии? – она уставилась не понимая.

– Вскрыть рану, почистить зашить. Срастить кости, зашить связки, вытащить пулю. Все, что нужно в бою.

– Без магии? – она недоверчиво переглянулась с оракулом.

– Простите, но магией я точно не владею. У нас из алхимии только лекарства, – улыбнулся я.

– Ах да, простите, что забегаю вперед, но ваши вещи скоро доставят. Те, что остались на дереве. Я взяла на себя смелость и отправила отряд. Не беспокойтесь, все ценности доставят очень аккуратно!

– Зачем? – я стал серьезнее.

– Губернатор Санара берет вас под свою защиту. До выяснения всех обстоятельств. Ваша роль в нападении на карету герцога Бремера до конца не понятна. Мы выясняем всех причастных.

– Ясно. Я под арестом?

– Вы в гостях, Павлик. Поймите, у нас здесь все по-другому устроено. Вам нужно привыкнуть, понять что и как. Неосторожное слово может стоить жизни, понимаете? И потом, те люди, что напали на карету, хотят заполучить книгу Альбера. Они могут напасть снова, исподтишка. А нам очень бы не хотелось потерять такого ценного… специалиста.

Я, было, усмехнулся, но понял, что оракул не шутит. Если подумать, то даже с моей узкой специализацией в средневековье таких знаний и близко ни у кого нет. Как же они вообще лечатся? В самом деле магией? Пока не увижу – не поверю…

Я подошел к столу и задумчиво осмотрел вещи. Скорее по привычке перезарядил пистолет, опустошив патронник, пристегнул кобуру, подсумки. Пополнил запас аптечки быстрого доступа и уже хотел надеть бронежилет.

Оракул и губернатор переглянулись.

– Павлик, это лучше пока оставить здесь.

– Что?

– Ваше оружие.

– Нуда, ну да… – я, вздохнув, выложил все обратно.

– Стой! – оживилась Санара. – Я хочу посмотреть как оно работает. Покажи!

– Плохая идея. Ну да ладно… Куда стрелять?

– В лоб. Вот ей! – она указала на отродье.

– Она умрет от этого. Надеюсь, вы шутите?

– Ее все равно придется убить! Госпожа объясните ему!

Я перевел взгляд на аморфное существо.

– Санара права. Павлик, видите ли, у вас нет фамильяра. Это такое магическое существо, которое каждый из нас может призвать при необходимости. Скрепление уз происходит кровью. Вы не думали, почему отродье появилось на мосту?

– Нет. Почему же?

– Она пришла следом за вами. Раны на вашей шее и руках – это следы от ее зубов.

– Серьезно? И когда бы она успела?

– Когда вы спали. У нее сильные чары. Отродье навевает на свою жертву усталость, а потом убивает. Оно питается кровью, кроме всего прочего.

– Ага, – я задумался над ее словами. – Но я еще жив.

– В том-то все и дело. Если у человека нет фамильяра, то вкусив его крови, магическое существо заключает контракт. Отродье – магическое существо. После этого оно не может убить своего призывателя. У вас ведь нет фамильяра, верно?

– Не припомню такого. Значит, она хотела меня убить?

– Трижды, – подтвердила Санара. – Ей не хватило ума понять. Даже с третьего раза.

– Действительно, я чувствовал слабость. Списывал все на голод, а это, оказывается, потеря крови? Хм… верится с трудом, но все сходится. Значит, теперь у меня есть этот… фамильяр?

– Гм… не совсем. Процесс привыкания занимает несколько дней. В вашем случае семь – десять. Сейчас вы владеете частью ее силы, а она – вашей слабостью. Иначе сан-даар не смог бы ей навредить.

– Вы про пса?

– Сотканный из света. Не обязательно пес. Разные существа, созданные для войны. У нас – сан-даары, у демонов – отродья. Они специально обучены нападать. Боевой пес не может навредить отродью, но в состоянии унюхать его и удерживать очень долго. Пока не подоспеет подмога. Маг, герой, или рыцарь со святым мечом. Так это работает.

– Скоро она окрепнет и эти цепи ее не удержат, – продолжила оракул. – Если погибает призыватель, погибает и фамильяр, чаще всего. Если связь очень сильна. Но если погибает фамильяр, это болезненно, но не смертельно. За жизнь человек может сменить десятки фамильяров. Однако, отродье – очень сильное магическое существо. Оно, скорее всего, переживет вашу смерть. Она не сможет убить сама, но будет желать вам смерти. Вероятнее всего, другие отродья будут пытаться вас убить, чтобы она стала свободной. А также люди. Не каждый готов смириться с таким фамильяром.

– Нет. Я этого делать не стану.

– Вы не понимаете! Это не жизнь, а мучение! Когда она окрепнет, вы поменяетесь местами! Это все равно, что накинуть поводок на шею виверны! Она вас размажет! – Санара сорвалась на крик.

– Посмотрим.

– Тогда я сделаю это сама! – она вынула из ножен клинок и направилась в пленнице.

– Госпожа губернатор!

МПЛ с тихим хлопком выплюнул три пули. Толстенный брус с кольцами для цепей, слева от нее, с треском разлетелся в щепки. Санара застыла на месте.

– Что вы делаете!? – перепугалась оракул.

– Я лишь хочу сказать, что в состоянии постоять за себя. Опасна она или нет – решать мне. Это живое существо и сейчас оно нуждается в помощи. Никто из вас не внушает доверия, уж простите. Тем более та, кто готова убить безоружного, прикованного к стене цепями. Или у вас это в чести, а, губернатор?

– Мальчишка! Ты еще пожалеешь о своих словах! Что мне делать, госпожа?! Как поступить?

– Никак… – оракул погрустнела. – Отродье она или нет, это не стоит вашей чести. Формально, она уже его фамильяр. Они связаны кровью. Либо он сделает это сам либо… поступим по закону. Убийство чужого фамильяра – тяжкий грех, Санара. Прости.

– Твое оружие действительно страшное, – бросила Санара и убрала клинок в ножны. – Я подчиняюсь!

– Ведь он может и не призывать ее, – рассудила Далия. – Скажем, посадит в яму и будет кормить время от времени. Или вовсе выдворим ее за пределы наших земель, восвояси. Пусть жила как живет.

– А если она не захочет? Если начнет чудить?

– В таком случае, вся ответственность ляжет на плечи хозяина. Ведь с решением приходит и бремя. Вы понимаете о чем я говорю?

Я кивнул. Похоже это отродье – тот еще геморрой. Ладно, хрен с ней. И не таких на место ставил, как-нибудь договоримся.

– У вас есть еще примерно пять дней, чтобы передумать. А до тех пор отродье побудет здесь, – заявила Санара.

– Ее можно навещать? – с прохладным спокойствием лечащего врача уточнил я.

– Как будет угодно.

– А смогу я расспросит вас о вашем мире? – с надеждой спросила оракул.

– Почему нет? – пожал я плечами. – Да на здоровье…

– Могу я уйти? – скрипнув зубами спросила Санара. – У губернатора много дел.

– Конечно, развела руками оракул. А мы тут еще пообщаемся немного…

Разговор с оракулом затянулся на несколько часов. Странное создание, очень любопытное. Но неизменно вежливое и предупредительное. Говорили о многом и ни о чем. О жизни, о Боге, о животных в моем мире, в этом мире. Было правда интересно. А потом она шагнула в столб света и остались от нее только вещички. Похоже, эта драгоценная сбруя что-то вроде скафандра или оболочки, которая позволяет духу Далии принимать человеческую форму. Насколько я понял, таких святилищ по стране тысячи. И за каждым оракулом закреплены несколько городов или поселений. Что-то типа представителя президента в регионах…

Оставшись один, я взял в руки пистолет и, прислушавшись к тому, что происходит за дверью, подошел к отродью.

– Говори. Здесь никого нет.

– Я сожру твои внутренности, человек! Лучше убей сразу!

– Ладно.

Я передернул затвор и трижды выстрелил. Пули вгрызлись в известняк рядом с щекой отродья, осыпав лицо осколками. Она вскрикнула и заскулила.

– Смотри-ка, страх есть… – заметил я бесстрастно. – Боишься, значит, смерти то?

Поняв, что сдала себя с потрохами, рогатая девка взвыла, остервенело тарабаня ногой по стене.

– Ответь на вопрос, – тон мой остался холодным. – Ты пила мою кровь без спросу. Пришла следом. Зачем?

– Чтобы убить!

– Верю. Но ты не можешь этого сделать, верно?

– Не могу, – фыркнула она.

– Знаешь почему?

– Теперь знаю… будь прокляты эти законы! – взвыла она уже тише.

– Ну, ну, не так все плохо. Я так вообще умер. Вернее, думал, что умер.

– Это как? – притихла она разом. Похоже у девоньки с психикой нелады.

– Знать бы… – я непроизвольно вздохнул. – Оказался в чужом мире, среди чуждых существ. Вот таких, как ты, рогатая.

– Почему не убил, почему вступился за меня на мосту? – тихо спросила она.

– Работа такая. Медик я. Лекарь по-вашему. Мы же с тобой не враги. Делить нам нечего…

– Ты еда, – буркнула она.

– Ну не знаю, кто тут еда, это как посмотреть. Мне сейчас ничего не мешает откусить от тебя кусок. Я же не знаю какие отродья на вкус. Вон ляхи какие мясистые, вдруг понравится?

Я достал нож и, подумав, коснулся ее бедра. Сталь с шипением оставила небольшой ожог.

– Ты… дурак? Не смей! Я боли боюсь! – завизжала она.

На шум прибежал стражник и распахнул двери.

– Чего здесь, а?!

– Ничего такого дружище, общаюсь с отродьем.

Увидав в моих руках нож, солдат довольно усмехнулся.

– Слышь, ты это, давай тут не долго. Губернатор ждет тебя на ужин, так сказать. Приказано привести, как оракул с тобой закончит. Понял?

– Понял. Скоро закончу. Пару минут, дружище!

Солдат закрыл дверь.

– В общем так, радость моя, слушай внимательно! Будешь создавать мне проблемы, избавлюсь от тебя в два счета. Попытаешься меня убить… – нож снова с шипением коснулся ее кожи.

– Да поняла я, поняла, только убери!

– Итак, ты будешь моим фамильяром?

– Буду, – процедила она.

– Не слышу?!

– Да, буду я твоим фамильяром! Буду! Пока не сдохнешь…

– Будешь хорошим, послушным фамильяром, да? – уточнил я совершенно не понимая зачем мне фамильяр, и на кой черт они вообще нужны.

– Да! – гаркнула она. – Дай только окрепнуть…

Я снова достал нож.

– Я… буду хорошим, послушным фамильяром! – торопливо повторила она.

– Слово отродья?

– Ты дурак? Отродья не держат слово! – прошипела она.

– Ты станешь первой…

Глава 6. Санара

Ужин с губернатором? Уж и не знаю, достоин ли я такой чести. Страшная баба. Могучая. Да еще и с норовом. А как легко она вынула свой клинок из ножен… Да, сомнения еще есть, но, похоже, мне не лгут. Это действительно иной мир. Черт! Черт! Черт! Ну ладно, спокойнее, спокойнее… есть и плюсы. Я все еще жив и относительно здоров. Надеюсь, отродье со своей слюной мне всякой гадости в кровь не напускала. Антивирусные я принял, может пронесет.

Солдат проводил меня вглубь замка, кажется, на верхний этаж. Постучавшись, он отступил в сторону.

– Кого там нелегкая принесла?

– Э… ну этот, из темницы, госпожа. Я его привел!

– Пусть заходит. Можешь идти…

Я протиснулся в приоткрытую дверь и закрыл ее за собой. Кабинет губернатора представлял собой большой круглый зал, две трети которого занимало окно. Должно быть, отсюда видно весь город и часть окрестностей. Массивные колонны и балки поддерживали не слишком высокий потолок. Убранство кабинета скромное, без особой роскоши. В стене еще одна дверь, приоткрытая, через нее виднеется край постели.

– Тебя интересует моя спальня? – с усмешкой проговорила Санара.

Она предстала в длинном парчовом халате с высоким воротом. Доспехи покоились на специальной подставке у окна. Но даже без них она смотрелась угрожающе. Широкие плечи, выправка, отличная физическая форма. Но только на первый взгляд. Чуткий нос санинструктора сразу уловил до боли знакомые ароматы лекарств. Но были и непривычные запахи.

– Вам бы проветрить тут…

Она нервно рассмеялась и присела на край массивного рабочего стола. Санара долго изучала взглядом мою одежду и обувь.

– Так все же лекарь или солдат? – спросила она с сомнением.

– И то и другое, – пожал я плечами. Война есть война.

– Оракул сказала, что ты спасаешь не только соратников, но и врагов. Это правда?

– Это мой долг, – я отвел глаза.

– Так и думала. Я, знаешь ли, чувствую ложь. Меня не обманешь.

– Я действительно должен спасать всех, кого смогу. Но… своих в первую очередь. Да, несколько раз я вытаскивал и врага. Вынес, перевязал, передал кому следует. Дальше уже не мое дело. Сними работает особый отдел, уже в госпитале.

– Но почему?! Это враг! Он хотел тебя убить, – вспылила она.

– Войны затевают политики и властители… – голос мой дрогнул. – А воюют простые люди. Такие же как и я. Часть из них верит тому бреду, что льют в уши, часть действительно считает, что борется за свою страну, за правое дело, но большинству просто некуда деваться. Никто не хочет умирать. Никто не хочет чтобы умирали близкие. Если враг бросил оружие, он уже не боец. Это сломленный, глубоко несчастный человек. Он расскажет все, что знает. Его проверят, и если серьезных преступлений не найдут, отправят на принудительные работы. Будут кормить, лечить и одевать. А после войны заставят отстроить то, что было разрушено.

И потом, есть негласный закон. Те, кто собирают трупы, друг в друга не стреляют. Если мы спасаем их раненых, если не издеваемся над пленными, то и они поступают так же. Если же нет… разговор короткий.

– Сколько человек ты убил? – спросила она вкрадчиво.

– Я не считал. Сотню, наверное.

– А скольких спас?

– Не знаю. Наверное столько же. Порой, ранения слишком серьезные… не всем суждено выжить.

Постучав пальцами по столу, она обдумала сказанное.

– А скажи-ка мне Павлик, почему ты помог герцогу Бремеру? Я имею в виду нападение на карету.

– Скажем так… мне не нравится, когда всякие ублюдки бьют женщин и тыкают саблей в стариков. Я вмешался. Меня пытались убить. Я ответил.

– А если это не бандиты и ублюдки? А, скажем, специальный отряд, исполняющий волю правителя?

– Значит, правитель – дерьмо, а отряд плохо подготовлен, – ответил я резко.

– Хах! – она поперхнулась от смеха и закашлялась.

Как Санара не пыталась сдержать улыбку, у нее это не получалось. Утерев слезы платком, она выдохнула и покачала головой.

– Допрос окончен?

– Это не допрос. Так, дружеская беседа. Я хочу понять, почему Альбер отдал тебе свою книгу. Что в тебе такого особенного?

– Альбер – это тот старик, верно?

– Альбер – выдающийся ученый. Теоретик магии, практик, лекарь, создавший революционное учение о сплетении магии, алхимии и… того, что делаешь ты. В его книге собрана вся его жизнь, записи, открытия. Это бесценный труд. Альбер очень помог мне в свое время, как и Бремер. А теперь за его трудами ведется настоящая охота. Последняя воля друга для меня закон, но скажи, почему я должна отдать тебе это?

Госпожа губернатор выложила на стол ту самую книгу.

– Можно взглянуть?

Теперь я умел читать! Почерк старика оказался ровным, четким. Не все термины понятны, но в основном, ничего сложного. Зарисовки мышц, описание органов. Многозначительные вопросы, ответы на них. Далеко идущие теории и двоякие утверждения… В магии я ровным счетом ничего не понимал, как и в алхимических формулах, а вот все остальное, с точки зрения современной медицины – средневековая ересь. Почти все. Вдоволь посмеявшись, я вернул книгу обратно.

– Что тебя так насмешило?! – негодуя спросила она.

– Нет, нет, труд действительно фундаментальный. Но мне эта книга не нужна. В ваших руках, госпожа губернатор, она будет под надежной защитой.

– Ты… издеваешься надо мной?

– Простите, и в мыслях не было! – я стал серьезнее, вспомнив с кем имею дело. – Дело в том, что… Как бы это сказать? В моем мире медицина ушла несколько вперед. Я покажу. Позволите вашу руку?

Я заметил, что ноги сонары, как и ее правая рука все еще в облачении. Она подала левую руку.

– Гм, простите, я встану вот так, чтобы вам было видно…

Достав планшет, который все-таки забрал из святилища, я включил его и выбрал необходимый режим. Увидав на экране кости, Санара вскрикнула и одернула руку. Но та была цела.

– Магия?

– Не совсем. Позвольте продолжить? Так… – я проследил ее предплечье до локтя, переключая глубину сканирования. – В целом, ваша рука здорова. Имеются застарелые трещины на костях, но они заросли. Видите эти костные мозоли? Суставы на кисти деформированы, но для бойца это нормально. Должно быть, вы часто орудуете кулаками. Есть следы повреждения связок, но в данный момент ничего серьезного. Кровеносные сосуды в норме, проходимость вен и артерий в пределах допустимого.

Она переводила ошалелый взгляд то на меня, то на экран. Дыхание Санары заметно участилось. Губернатор раскраснелась, занервничала.

– А что твоя штука скажет на это?!

Санара подобрала халат и стыдливо выставила напоказ колено и часть обнаженного бедра.

– Вы совсем не снимаете доспехи?

– Это… не доспехи, – голос ее стал глухим. – Это – часть меня.

Настроив планшет, я поводил сканером по стыку плоти и металла, меняя глубину проекции, и… охренел.

– Подвигайте ступней. Еще раз. Еще! Коленом. Выпрямите ногу. Выше!

Я придержал голень и ощупал поверхность пальцами. Санара вскрикнула.

– Вам не кажется, что непристойно касаться незнакомой дамы в таких местах?!

– Простите… Вы что-то чувствуете?

– Я чувствую все. Это часть меня. Что не понятно!?

Я осторожно опустил ногу на пол и застыл в изумлении.

– Так это – протез?

– Живая броня. Я не знаю, что такое протез.

– А вторая нога?

– Нога и правая рука выше локтя. Я потеряла их в бою несколько лет назад. Десять, если точнее.

– Тот, кто создал такое – настоящий гений! Я бы хотел познакомится с ним.

– В таком случае, вы уже знакомы, – она резко одернула халат. – Это работа герцога Бремера и его помощницы Гаи. Девушки, которую ты видел в лесу. Они и Альбер смогли сотворить чудо. Если бы я знала, что все так случится, то не просила бы их приехать. Часть вины за гибель Альбера лежит на мне тяжким грузом.

– На мне тоже, если вам будет легче, – я поморщился. – Рана была пустяковая. Если бы мы расправились с бандитами быстрее, он мог выжить. Ваш друг потерял слишком много крови. Простите.

– Пустое. Уже ничего не исправить. Значит, буду и дальше мучаться…

– Вы чем-то больны?

– Не твое дело! – рыкнула она. – Убирайся!

Я медленно встал и уперся в нее взглядом. Со стороны смотрелось забавно. Ведь она почти на голову выше. Так продолжалось минут пять, потом женщина сдалась.

– Ну хорошо! Я покажу. Только не смей думать, что это срамная болезнь! Я сгорю от стыда, если кто-то узнает.

Санара прошлась по кабинету и заперла дверь. Развязав пояс халата, она колебалась. Пальцы протеза подрагивали.

– Я врач. Меня не нужно стесняться. Все что увижу – останется между нами, клянусь.

Санара, спустив халат с плеч, бросила его на кресло.

– Можно сюда, поближе к свету?

Она сделала пару шагов. Тело губернатора впечатляло. Скромная, но крепкая грудь, мускулистый живот, крепкие ягодицы, хорошо развитые плечи, рельефная спина. Кожа сплошь покрыта шрамами, часть из которых могли стоить ей жизни. И ни одного следа от нити. Подмышки и промежность чисто выбриты. Отсутствие нижнего белья меня не смутило. А вот громадные волдыри под кожей привлекли внимание. Они проступили на боку, под грудью, на линии молочных желез, на пояснице, спине, ягодицах и ближе к лобку. Самый болезненный – на бедре совсем у промежности. Он сочился.

– Я буду касаться вас кончиками пальцев, чтобы развернуть к свету и задам несколько вопросов. Только не обижайтесь, хорошо? Они неприятны, но отвечать нужно честно, иначе я не смогу помочь.

– Ладно… – она прикрыла грудь руками.

– Как часто вы моетесь?

– Два раза в день. Утром и вечером.

– Месячные? В смысле, женские дни, часто бывают?

– Ты про кровь? Никогда. Я на половину темный эльф. У них не бывает.

– Ясно. Как часто у вас… бывает мужчина?

– Гм… какое тебе дело? – взбрыкнула она. – Не часто. Вообще не бывает…

– Как давно? – уточнил я.

– Больше десяти лет.

– Питаетесь, спите хорошо?

– Какое там? Знаешь сколько у меня забот?

– А с туалетом как? Часто ходите?

– Кхм… – она засмеялась. – С этим делом вообще без проблем.

– Я ощупаю ваш живот и пах. Если будет больно – сразу скажите.

Отвернувшись в сторону, чтобы не смущать пациентку, я пальпировал брюшную полость и паховую область.

– Щекотно. Но боли нет, – стеснение сменилось интересом.

– Как часто вы снимаете… живую броню?

– Почти никогда. После этого привыкать нужно заново. Часа два, наверное.

Осмотрев спину Санары, я внимательно изучил татуировку, идущую от затылка женщины, через всю спину, копчик и бедра. Ровные линии разной толщины уходили к плечу и обрывались под протезом. Так же рисунок делился на две зеркальные части, обнимая верх ягодиц, внешнюю часть бедра. Татуировка вела к каждому из протезов и больше напоминала шлейф для электронной платы. Когда Санара двигала пальцами или переступала с ноги на ногу, линии мерцали фиолетовыми всполохами.

– Вас не мучает жар по ночам, или приступы озноба?

– Нет. Ничего такого…

– Как часто эти волдыри появляются?

– Весной. Иногда осенью. Зимой и летом их не бывает.

– Как давно?

– Года три, наверное.

– Когда привезут мои вещи?

– Завтра к вечеру. А что?

– У вас, вероятно, плохая кровь, Санара. Вы правы, скорее всего это не срамная болезнь. Это фурункулы. Они появляются когда организм не справляется с очищением. Основная причина в том, что вы редко снимаете доспехи. Кожа преет, начинает болеть. Когда привезут сумки, я смогу проверить вашу кровь и скажу точнее. Как Альбер это лечил?

– Вскрывал, выскабливал гной, промывал кипяченой водой. Иногда дважды…

– Так, ну, в целом, правильно. Если фурункул не вскрыть, можно получить заражение крови. Но раз нет озноба, то пока все хорошо.

– Нужно вскрывать? Сейчас? – она болезненно поморщилась.

– Чем скорее – тем лучше. Но мне понадобится помощник. Он же будет свидетелем. Я не хочу получить по голове, когда буду вскрывать вот это, – я указал на большой волдырь в промежности.

– Я поняла, – Санара нервно сглотнула. – Пошлю за Гаей. Ей можно доверять.

– Хорошо. Тогда лучше сделать это в святилище. Там больше света и куда чище, чем здесь. понадобятся мои вещи, чистые простыни или полотно, кипяченая вода и… ремни.

Первыми в святилище оракула появились служанки. Они принесли все, что я просил и спешно удалились. У входа толпились стражники, чтобы ни дай Бог кто не вошел без разрешения. Потом прибежала запыхавшаяся эльфийка. Вбежав внутрь, она замерла, открыв рот.

– Значит, ты Гая? – спросил я, протирая стол для пыток антисептиком.

– А ты… почему здесь? – проронила она удивленно.

– Так получилось. Санара все объяснит. Поможешь?

Мы застелили стол чистой простыней и подтащили еще один столик, на котором до этого лежали орудия пыток. Вскоре, пришла и сама госпожа губернатор. Двери заперли и строго настрого запретили врываться внутрь, что бы не происходило. Санара в двух словах объяснила суть проблемы и улеглась на стол.

– Привязывай, – кивнул я эльфийке. – Руки в стороны, ноги раздвинуть. Только не перетяни. Тут главное пяткой в нос не получить.

Надев налобный фонарь, я смазал руки кремом и подождал, пока латекс схватится, образуя перчатки. Обработав кожные покровы антисептиком и тщательно обтерев салфеткой тело пациентки, я взял малый хирургический набор. Обезболивающий спрей сработал быстро. Вскрывать фурункулы на фронте приходилось не редко. Там броня, тут броня… все преет, поры забиваются. Стафилококк опять же, антисанитария… Гая внимательно наблюдала за моими действиями. Последним я выдавил самый болезненный фурункул, тот что в промежности. Санара вскрикнула но не более того.

– Позволь мне? – эльфийка толкнула меня плечом и осмотрела рану. Потом достала тот самый кристалл, которым махала пере носом у деда и снова принялась что-то бубнить. К моему дичайшему изумлению, стекляшка озарилась лазурным свечением и след от скальпеля медленно затянулся. Остался лишь скромный розовый рубец. Гая взмокла. Смахнув с бровей пот она отступила в сторону.

– Это все, что я могу, – девушка болезненно улыбнулась.

– Охренеть… – я едва не выронил скальпель. Тупо уставившись на рубец, несколько раз провел по нему пальцем.

– Вы не много себе позволяете? – осведомилась Санара.

– Да, простите. Это что, и есть ваша магия?!

– Ну да, – удивилась девчонка. – Чего такого?

– Нет слов…

Промыв оставшиеся ранки, я наложил аппликаторы с мазью и перевернул Санару на живот. Операция продлилась не больше часа. Стянув одноразовые перчатки, я бросил их в ведро и расстегнул ремни.

– Можно вставать.

Госпожа губернатор оглядела свое тело и облегченно вздохнула.

– У тебя очень нежные пальцы, – краснея заметила она. – Совсем не было боли.

Я протер руки и достал из рюкзака «сникерс». Они молча наблюдали как я его ем. Поняв, что это не вежливо я сунул каждой по батончику.

– Раны не мочить, менять постель каждое утро. Доспехи, и все что под ними, хорошенько помыть, постирать, пока не надевать. Поддоспешников лучше иметь несколько, чтобы всегда был один чистый. Легкая дышащая одежда, пара дней отдыха. Эти штуки не отрывать! Через два дня на осмотр. Ну, в смысле… позовете меня, посмотрим, как заживает.

– Даже Альбер не сделал бы лучше… – прошептала Гая. – Я должна рассказать герцогу!

– Стоять! – рявкнула Санара.

– Ах, простите, моя госпожа! Я совсем забыла. Все, что было в этой комнате останется тайной, клянусь жизнью!

– Ну, жизнью не надо… – смягчилась та. – Я сама расскажу Бремеру, в свое время. А пока держи язык за зубами. Иди!

Когда эльфийка убежала, Санара, задумчиво осмотрев мои инструменты спросила:

– Что ты хочешь за свои услуги, Павлик?

– Верните мне вещи. А еще… я бы поел.

– Будь по-твоему, – вздохнула она. – Только знай, что их могут украсть. Если твое оружие попадет не в те руки, беды не миновать. Возьми, что нужно, а остальное можешь положить в сейф в моем кабинете. Это самое безопасное место в Дастане. Я верну их в любое время. Разумеется, не раньше, чем закончится расследование по твоему делу.

– Кстати об этом… – я потянулся к планшету. – Показать вам лица нападавших?

Глава 7. Дастан

После чуда, что сотворила Гая, я попросил книгу Альбера, чтобы перечитать ее внимательнее. Оракул говорила, что здесь работают иные физические принципы. Но при свете свечи, с непривычки, читать рукописный текст довольно тяжело. Утром, как только рассвело, расположившись на подоконнике, я сделал фото каждой страницы, обложки, иллюстрации и даже внутренней стороны переплета и его торцов. Ближе к восьми часам, за мной прислали.

Забрав книгу, госпожа губернатор пригласила меня на завтрак. Она была немногословна, но настроение явно улучшилось.

– Вчера ты дал мне странный сверток. Я ничего вкуснее в жизни не ела. Что это?

– Шоколад. Орехи, карамель, кофе, арахисовое масло. Ничего особенного.

– Ничего особенного… – повторила она. – Прошу, никому больше таких вещей не давай и никому не говори. Если знать прознает, за тобой начнется охота.

– Из-за шоколада?!

– Ты принес в наш мир много странных вещей. И, я полагаю, завтра их будет еще больше. Мы должны держать это в строжайшем секрете. Слухи по городу уже поползли, но люди не должны знать, что случилось на самом деле. Мой придворный художник перерисовал те картинки, которые ты показал. Несколько человек мы уже опознали. Это фанатики.

– Религиозные?

– Не совсем. Они ратуют за то, что врачевать тело позволено лишь магии, ибо она есть дар богов, как и сама жизнь. Но, как ты, наверное, уже догадался, магия в силах помочь далеко не всегда. Да, она может вырастить заново руку, ногу, и даже воскресить умершего. Но для этого нужен сильный маг… и много того, что я позволить себе не могу. Да, почти все жители Сарнала владеют магией в той или иной степени. Мы стараемся замечать самых талантливых и бесплатно обучаем. Однако, после великой войны, мастеров, готовых бесплатно делиться знаниями, осталось совсем мало. Аппетиты растут, знать делит целителей между собой, действуя лестью, угрозами и подкупом.

Она замолкла.

– Гая – очень редкий маг, умеет исцелять и воскрешать одновременно. Но она очень слаба. Она сильно переживает из-за того, что не смогла спасти Альбера.

– Бедная девушка… – посочувствовал я.

– Ах да, ты ведь не знаешь. Она не девушка. Она взрослая, умудренная опытом женщина. У эльфов и полукровок жизнь куда длиннее человеческой. Только не спрашивай ее о возрасте, и не смейся, если скажет что ей двадцать лет. В ее возрасте эльфийские маги, как правило, чудовищно сильны. Это угнетает ее, понимаешь?

Я кивнул. Жаркое, что подали на завтрак оказалось на удивление сочным, хоть и не досоленным. Ну и ладно, есть много соли вредно.

– Сейчас герцог Бремер и Гая отъехали по делам, завтра вернутся. Можешь осмотреть город, прогуляться.

– Серьезно? С радостью! Только… я ведь чужак.

– Здесь много чужаков, Павлик. Дастан лежит на пересечении торговых путей. Сюда заглядывают орки, гоблины, эльфы, дворфы, полукровки различных мастей, и, даже демоны. Поэтому, у губернатора дастана так много забот. Везде нужен глаз да глаз.

– Постойте, а разве демонам можно?

– Можно. У нас же мир сейчас. А вот отродьям нельзя. Так же как и сан-даарам на ту сторону. Это запрещенное оружие, так сказать.

– Кстати… а как их кормят?

– Ты про свое отродье? – усмехнулась она. – Кровью, друг мой, кровью. Когда связь укрепится, выбудете как бы частью одного целого. Ваши жизненные силы уравновесятся. Должны уравновеситься. Тогда крови будет нужно совсем мало. Они могут жить и без нее, но слабеют и теряют боевые навыки. Так говорят. Но мне доподлинно известно, что они отлично питаются любой пригодной пищей. Да и вообще, прекрасно обходятся без еды месяцами.

– Спасибо за завтрак, госпожа Санара.

– Пойдешь к ней? Еще не передумал?

– Загляну.

– Смотри сам, – она поморщилась. – Как закончишь, тебя отведут к воротам. Там будет ждать провожатый. Он головой отвечает за твою жизнь. Ты сразу его узнаешь. Держи!

Санара сунула мне позолоченный жетон с номером «17».

– Это твой пропуск и знак того, что находишься под моей защитой. Будут проблемы – покажи.

Я скидал в миску недоеденное жаркое и откланялся. Заглянув в святилище, подтащил стол, к закованной демонице и, один за другим, с перерывом на прожевать, скорми ей восемь крупных кусочков мяса.

– Еще! – потребовала она.

– Хорошего помаленьку.

Поморщившись, она стиснула зубы.

– Крови тогда дай!

– Может и дам, если вести себя хорошо будешь.

– Когда?

– Когда-нибудь, – усмехнулся я. – Веди себя смирно. Губернатор от тебя не в восторге. Может и не сдержаться.

– Зачем ты отрезал от нее куски? Я все видела!

– Срезал лишнее мясо.

– Съел?

– Гнилое не ем. Все, зайду завтра.

На сей раз, я решил надеть бронежилет. Плевать, что скажут. Все равно уже засветился. Про стычку на мосту по любому все говорят. Нож повесил на видное место, кошель оставил в подсумке для сброса. Аптечку, разумеется, пополнил, и прилепил спереди, слева, на ремень. Плащ свернул вдвое и продев под тактическим поясом, повесил справа, сзади. Подумав, на всякий случай, спрятал под плащом саперную лопатку. Не сабля, конечно, но отмахаться, при желании, можно.

Спустившись конюшни, я прошел до центральных ворот замка, минуя небольшую, мощеную булыжником площадь и показал солдату жетон. Шагнув за ворота, порадовался солнышку и огляделся по сторонам в поисках провожатого. Почему-то я думал, что это будет Гая, но жестоко ошибся. Громадный бронированный пес, присевший в тени стены, поднялся на ноги и уставился хмуро. На большом круглом кулоне его ошейника красовались такие же цифры, что и на моей бирке. До меня медленно дошло, что это не совпадение. На боку псины красовалась небольшая едва заметная вмятина. Санара была права, я сразу его узнал.

Вспомнив рекомендации кинологов, я протянул ему руку, позволяя обнюхать. Пес щелкнул зубами, заставив меня вздрогнуть. Я показал ему бирку и пожал плечами.

– Ты уж прости, дружище, так решила Санара. Значит, ты и есть мой провожатый?

Пес фыркнул.

– Ладно, куда пойдем? Мне разрешили осмотреть город.

Ответа я не дождался. Псина и есть псина. Но очень умная, по глазам видно. Поэтому, прикинув в уме направление, я пошел в центр.

Чужеземцев в Дастане, и правда, хватало. Некоторые из них очень сильно выделялись на общем фоне. Настолько сильно, что на меня и внимания не обращали. Подумаешь, парень в пятнистых штанах, когда тут такие павлины! Да и кому я сдался? Отец говорил, что я нахрен никому не нужен, все думают только о себе. Большинство людей видят меня первый и последний раз в жизни. Чем меньше внимания привлекаю, тем спокойнее живу. Золотые слова!

К слову, я не единственный, кто гулял по городу в сопровождении псов. Но единственный, кто был человеком. Кого я только не видел! И рогатых и в чешуе, и с кошачьими ушками, и прямоходящих и четвероногих и шестилапых…. Кстати, многие имели при себе оружие и носили элементы брони. Надо отметить, что стража вела себя на редкость предупредительно и уважительно. Прям перекресток миров… Пару раз мимо пробегали почтовые лисы. Оракул говорила, что их выращивают специально, чтобы делать фамильярами. Очень удобно, учитывая, что у одного владельца их может быть несколько. И дело тут не в способностях, а в средствах. Первого фамильяра предоставляет город, или его можно выловить самостоятельно. А вот остальные уже стоят денег. Или, опять же, нужно ловить. На сколько опасно в здешних лесах, я уже уяснил.

Кроме бандитизма, разборок между кланами и прочих стычек, в Сарнале есть рабство. Все его порицают, считают позорным клеймом на лице общества… и поголовно пользуются. Лицемерие в чистейшем виде. Пока мы гуляли, мне едва не всучили пару зверолюдок на пробу. Однако, завидев пса, торговцы поумерили свой пыл.

Что еще? Карманники, как без них!? Но, грозный утробный рык отбивал ко мне всяческий интерес. Я знал, насколько мой шестилапый спутник может быть резким. Похоже, карманники тоже.

– Дружище, а есть тут местечко, где безопасно, и можно вкусно поесть?

Пес хмуро глянул и свернул в переулок. Через пару кварталов мы вышли на широкую, менее оживленную улицу. Он сел перед вывеской, на которой красовалась надпись «Таверна Хмельной ветер». Часть таверны выходила на улицу, образуя веранду, но я предпочел зайти внутрь. Уж больно антуражно здесь все смотрелось. Камень, дерево, керамика, колеса от телег вместо светильников. Непередаваемый запах готовящейся пищи, кожи, дров в очаге, воска и еще черти знает чего, привел меня в настоящий восторг.

– А, Бруно! Ты привел нового гостя?

Крепкий мужчина с вьющимися седыми волосами появился за стойкой. Сейчас, в таверне никого не было и он, определенно, обращался к моему псу.

– Проходите, проходите не стесняйтесь! Вы впервые у нас?

– Впервые. День добрый.

Я присел за стойку, вскарабкавшись на высокий стул.

– Я Генри, хозяин этого заведения. Пусть вас не смущают мои острые уши, моя матушка, царствие ей небесное, как-то спуталась с эльфом. В результате получился такой красавец! Ну вот, вы уже улыбнулись! Чего желаете?

– Вкусно поесть, – пожал я плечами.

– А деньги, простите за прямоту, у вас есть?

Оглядевшись, я выложил на стол кошель и развязал.

– Сколько?

Подцепив одну серебряную монету, Генри быстро вернул кошель.

– Господи! Уберите скорее! Разве можно таскать с собой такие деньжищи!? Сан-даар не будет сопровождать вас вечно! – тихо, но быстро проговорил хозяин.

– А насколько это много? – вкрадчиво спросил я.

– А вы не знаете?! Не из наших мест? Ну конечно, как я сразу не понял! Одежа у вас странная. Псы войны редко охраняют людей, значит персона важная… Простите, простите старого дурака!

– Генри, прошу, успокойтесь. Я здесь чтобы посмотреть город и перекусить. Так сколько?

– Хм… – старик задумался. – Смотря сколько там золота.

– Половина на половину с серебром.

– Мать моя! Да вы можете выкупить эту таверну со всеми ее долгами. Или прикупить дом рядом с замком. А если в предместье, то и вовсе имение с землями.

– Да ладно… – я вдруг вспотел.

– А вот кошель, я бы на вашем месте сменил. Не хочу знать, откуда он у вас, но те кто носят такие кошельки приносят беду. Они одеваются во все черное и от них пахнет смертью! Одолжить вам другой?

– Если можно, любезный.

Одним движением пересыпав драгоценное содержимое, я отдал кошель Генри, и он тут же бросил его в топку.

– А это дорого стоит? – я тайком показал ограненный камень.

– Да кто вы сударь!? За такой самоцвет с вас голову снимут! – прохрипел он. – Уберите сглаз долой, от греха подальше! У меня слабое сердце!

Я выложил еще одну серебряную монету.

– Молчание стоит денег, не так ли? Так… что насчет еды?

Старик принял денюжку и сразу заулыбался.

– Я подам вам такое жаркое, которого вы в жизни не ели! И лучшее пиво!

– Э… Генри, у меня вопрос. Мы с утра тут бродим. Наверное, пса тоже стоит покормить?

– Ну разумеется! – он подмигнул. – Иначе Бруно перестанет водить гостей.

Трактирщик не обманул. Впервые за время, что я здесь, еда имела отличный вкус. Специи, хоть и непривычные, но они хотя бы были. И соль! Наконец-то соль! Запив жаркое отменным густым элем я довольно крякнул и поставил кружку на стойку.

– Еще пива, господин хороший?

– Несомненно, почтенный. Напиток богов!

– Ну наконец-то настоящий ценитель! А то пойло, пойло…

– А можно еще вопрос? Скажи, любезный, а почему тут все не соленое едят? Так принято или как?

– Не соленое? – удивился Генри.

– Ну, соль – белые кристаллы. Порошок, который придает пище вкус.

Трактирщик побледнел и затрясся.

– Откуда вы знаете!? Я никогда никому не говорил! – он перешел на сиплый хрип.

– Но… это же просто соль. Обычная соль!

– Послушай, чужестранец… ты второй раз за день удивляешь меня. Сначала золото, потом это… Я стал добавлять в еду то, что ты называешь солью, когда жил на море. Мне всегда было интересно, почему морская рыба имеет такой вкус. А потом понял, что дело в самой воде. Однажды, оставив пустую миску на берегу, я вспомнил о ней дней через десять. И там был такой белый налет. И тут меня осенило.

– Постой, но это же золотая жила. Разве нет?

– Да, я тоже так думал. Пока не узнал, что эту твою соль могут продавать только два богатейших дома в этой части Сарнала. Ее привозят с востока и стоит она ой как дорого. Когда об этом прознали, я чудом унес ноги. Если ты кому-нибудь об этом расскажешь, чужестранец, нам обоим несдобровать.

– Как интересно, а о чем именно речь? – некто третий бесцеремонно вмешался в наш разговор, дыхнув стойким перегаром.

Высокий худой повеса в расстегнутом зеленом мундире навис над моим плечом. Бледная кожа, острые уши и тонкие губы выдавали в нем эльфа. Оракул снабдила меня внушительными познаниями о своем мире, и я без труда различал большинство рас. Кажется, он был в доску пьян. Вероятно, добавил на старые дрожжи…

– Чего изволите, господин? Эль, вино, может быть медовуху? – дежурно улыбнулся трактирщик.

– Обязательно! Но сначала я изволю побеседовать вот с этим… даже не знаю как к тебе обращаться. Ведь ты простолюдин?

– Так точно. Сержант медицинской службы Холодов. Как обращаться к вам?

– Какой службы? – он проигнорировал мой вопрос. – Военный, значит? Откуда?

– Простите, но я не могу ответить на ваш вопрос.

– А придется, дружок, придется! Я и чином повыше, и роду благородного буду отпрыск. Или ты думаешь, что я не смогу развязать твой поганый язык?

– Эм… Генри, как в ваших краях поступают в таких случаях?

Старик предостерегающе покачал головой и обратился к эльфу.

– Милостивый господин, вы пьяны! Этот человек находится под защитой ее превосходительства Санары. Умерьте свой пыл!

– Человек? Серьезно? – он мельком глянул на моего пса и рассмеялся. – Представьте себе и я тоже! Эй псинка, покажись!

В таверну тяжелой поступью вошел еще один боевой пес, и красноречиво воздев глаза к небу, сел рядом с моим.

– Что вам нужно сударь? – я развернулся к нему с самой доброжелательной из своих улыбок.

– Расскажи-ка мне об отродье, – он уселся на соседний стул и расплылся в противной улыбке. Его тонкие губы вытянулись в линию. – Я был у ворот в тот день. И все видел. Не отпирайся.

– Мне запрещено об этом говорить. До окончания расследования.

– Кем?

– Губернатором Санарой.

– Как жаль… значит придется рассказать людям мою версию. А я такой озорник и фантазер, знаете ли!

– Генри, у вас есть где спрятать труп? – искренне радуясь новому знакомству проговорил я.

Боевые псы переглянулись. Согласно уставу, если между двумя охраняемыми персонами возникнет конфликт, они не имеют права вмешиваться.

– Господа, вам лучше покинуть мое заведение. Немедленно! Ссора с губернатором мне ник чему, – проговорил хозяин таверны.

– Вы угрожаете мне? – уточнил незнакомец, с нездоровым наслаждением.

– О, нет, как можно. Вопрос был риторическим. Я никогда не говорю о том, что собираюсь сделать.

– Аха… – он нервозно усмехнулся. – Какая забавная игра слов.

Рука эльфа легла на эфес клинка, но моя легла сверху. Он попытался дернуться, однако не смог этого сделать. Его длинные, похожие на женские пальчики, хрустнули в моей ладони. Он глянул на псов, но те демонстративно отвернулись.

– А с чего вы вообще взяли, что это было отродье? – спросил я миролюбиво.

– А кто же еще! – вскрикнул он. – Сан-даар не ошибается! Я видел рога и когти, этого достаточно.

– Допустим, – кивнул я. – Тогда скажите, сан-даар в силах навредить отродью?

– К чему ты клонишь?

– Я бинтовал раны на теле женщины. У нее была кровь.

Он дважды моргнул и решимости во взгляде поубавилось.

– Но… как же пес?!

– Боюсь, пес ошибся. Но вовремя это понял. Не думаете же вы, что простой смертный смог бы копьем одолеть сан-даара?

– Уж точно не ты… – он отпустил рукоять своего меча и, потер побелевшие пальцы. – Но, что я видел тогда?!

– Я полагаю, пса смутил запах, – я состряпал задумчивую физиономию. – Вероятно, пострадавшая женщина имела дело с отродьями раньше. Ведь демоны их используют как фамильяров. Те, кто возится с сан-даарами – пахнут сан-даарами. Те, кто с отродьями – отродьями. Также, как фартук трактирщика пахнет пивом и дымом. Вы понимаете к чему я веду?

– По правде сказать, Бруно у нас единственный знает запах отродья. Он успел повоевать. Другие псы уже новодел, они крови не нюхали, – добавил Генри.

– Дело в том, что губернатор Санара сейчас в очень неприятном положении. Мир с демонами может в любой момент закончиться. А ваша бравада и безрассудство могут осложнить и без того серьезное положение. Я и этого не имел права вам говорить.

– Проклятье… – эльф уронил голову на стойку. – Кажется… Да нет, я точно выставил себя идиотом. Последняя бутыль вина была лишней. Портить отношения с Дастаном мне совсем ник чему! Гильдия этого не простит…

– Ну, гильдия может и не узнать… – Генри задрал глаза в потолок. – На ваше счастье здесь никого нет, а мы с этим господином люди не злопамятные. И не жадные, заметьте.

– Вы сейчас серьезно? – воспрял духом повеса. – И вы готовы сделать это для меня после всех оскорблений?

– Все ошибаются, – я пожал плечами. – К тому же, лишний шум нам совсем ни к чему.

– В таком случае… – он, подумав, выложил на стойку две золотых монеты. – Вы примите мои скромные извинения?

– Безусловно, будьте покойны. Я прав, сударь?

– Без всяких сомнений, – кивнул я. – Рад был познакомиться. Может вина?

– О нет! Благодарю. Вынужден откланяться…

Едва договорив, Эльф встал, щелкнул каблуками и вылетел из таверны как ошпаренный. Пес ринулся следом.

Глава 8. Брезгливые боги

Пару минут мы молчали. Трактирщик налил две кружки пива и одну выпил сам.

– Вы знаете, кто это был? – спросил он, волнуясь. – Сынок одного из глав тех самых семей, о которых я говорил. Уж и не знаю, сударь, беду вы приносите или удачу. Мы были на волоске…

– Спирать все на пса было не лучшей идеей. Надеюсь, он не в обиде? Санара, как мне показалось, достойная женщина. Хоть и резка. Не хотелось бы доставлять ей проблем. Да, Бруно?

– Да пошел ты! – огрызнулся пес. – От тебя самого несет отродьем.

– Чего?! – я чуть не грохнулся со стула вместе с кружкой.

Пес отвернулся. Генри лишь развел руками, усмехнувшись.

– Видать, вы совсем издалека. С этими сан-даарами да фамильярами, я уж и сам запутался. Дожил, с каждой лисой здороваюсь, чтобы не обидеть. Ты, Бруно, конечно прав. Но твой новый друг все так повернул… Это ж надо, Ульрика извиняться заставил! Я этот золотой на память оставлю. Дырочку проковыряю и на шею повешу.

Пропустив еще по кружечке пенного, мы с Генри расстались. В таверну стал подтягиваться рабочий люд и я решил двигаться дальше. Пес уныло плелся следом, стараясь не смотреть в мою сторону. Остановившись в безлюдном месте, я тихо сказал:

– Это отродье теперь будет моим фамильяром.

– Плевать, – оскалился пес. – Ты слабак. Она сожрет тебя с потрохами.

– Если я слабак, то почему ты меня боишься? – спросил я прямо.

– С чего ты взял?

Я дернулся в его сторону и пес вздрогнул. Опрометчиво, конечно, но повадки собак немного знал. Нам преподавали в академии краткий курс кинологии. Не все забыто.

– Послушай… я чужой здесь. Ты даже не представляешь насколько. Мне не нужны проблемы, и так попал в переплет. Я здесь никого не знаю и никому не могу доверять. И уж точно не хочу наживать врагов.

– Плевать. Я просто провожатый. Пока бирка у тебя – я твой. Бирки нет – я про тебя забыл. Но если ты, падла, еще раз ткнешь в меня копьем у всех на глазах, загрызу как крысу!

– Понял! – я поднял руки. – Яснее ясного.

– То-то же! – усмехнулся пес. – Шагай куда присрется. Куда дальше?

– Я хочу больше узнать про магию…

Бруно долго петлял переулками, стараясь не опускать морду. Тут попахивало нечистотами. Вскоре, он вывел меня к большому белому зданию с множеством входов. Своеобразная, так сказать, архитектура. Чем-то похоже на муравейник.

– Это храм всех богов, – бросил пес. – Тебе нужно получить благословение любой из богинь. Без этого магия твоя будет слаба. Разве что свечку зажечь сможешь. Куда уж призвать фамильяра. Тем более отродье или сан-даара вроде меня.

– И… что нужно делать?

– Вон, видишь лысый мужик стоит у шатра, в балахоне? Иди туда, все расскажет. А я тут постою, не нравится мне это место.

Мужчина, определенно служитель какого-то культа, завидел меня издали и расцвел как подснежник.

– Что привело тебя путник в храм всех богов? – пропел он.

– Гм… жажда знаний, почтенный.

– Что же тебя тяготит?

– Как бы это сказать? У меня проблемы с фамильяром. Я совсем неумел в делах волшебных и не в силах его призвать.

– Понимаю, такое в наше время не редкость, да… А есть ли у тебя благословение? Хотя бы одной из богинь?

– На сколько я знаю, его нет.

– Как же тебе повезло! Только сегодня, за пару медных монет, наш храм предоставляет возможность узнать, кто же из восьми богинь тебе благоволит! Ты будешь точно знать кому приносить дары и обращать молитвы. Сэкономишь уйму сил и времени. Желаешь попытать счастье?