«Бандит» – кличка Новосибирск!

Иллюстратор Наталья Николаевна Шаройко

© Удалая Любовь, 2025

© Наталья Николаевна Шаройко, иллюстрации, 2025

ISBN 978-5-0067-9544-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Собираясь утром на работу, меня мучило странное чувство – чувство, что произойдет что-то из ряда вон выходящее, пятое чувство никогда еще не подводило и в этот раз не подвело. Убрав турку с плиты с ароматным кофе, я услышала свой телефон, который исполнял мне мою любимую мелодию. Посмотрев на часы, я ухмыльнулась. В пять утра с хорошими новостями не звонят. Выдохнув, я протянула:

– Да.

– Катенька, – заискивающим голосом начала маманя. – Не спишь?

– В пять утра? Да как бы я посмела. – Ирония спасала меня по жизни не раз.

– Катенька, ты только сразу не ори.

– Чего опять?

– Брат твой, Сереженька, ну так соскучился по сестренке, что купил билет на поезд и мчится к тебе.

– Один?

– То-то и оно доча, один. Мне, паразит такой, и слова не сказал, что удумал, с перрона позвонил и поставил перед фактом.

– Ты че, ему телефон купила?

– Нет, видимо взял у кого-то.

– А деньги откуда на билет?

– Так копил, я ему за хорошее поведение давала. Откуда же я могла предположить, что он их потратит на такую авантюру.

– Это когда это мы стали себя хорошо вести?

– Так лет с тридцати и начал, считай, за пять лет и подсобрал на билет.

– Ну мама! Как же он один?

– Катенька, у самой сердце не спокойно за него.

– Да при чем тут он! Ты о людях подумай.

– Да, людей жалко, но он ведь безобидный.

– Безобидный, – скривила я лицо. – Этот безобидный дел таких натворит, всем городом разгребать придется.

Эх, как в воду глядела.

– Так я тебе за этим и звоню. Встреть брата на вокзале и присмотри. Я ему сказала, что если не ты, так твой сослуживец Иван его заберет. И напомнила, чтобы проводника попросил сказать, где ему выходить. «Новосибирск» четыре раза ему повторила.

Я положила трубку и от ужаса закрыла глаза. Ну, делать нечего. Позвонила в отдел и проговорила:

– Вань, к нам мой брат едет.

– Какой брат? – испугался он. – Только не говори, что тот, что нам отделение в тот раз поджег.

– Он самый.

– Мать твою! И что нам делать?

– Готовиться. Я, Вань, его на работу привезу, ему одному быть нельзя.

– Огнетушители готовить?

– Нет, нервную систему.

– Катька, у нас и так тут дурдом, на участке «висняк» походу организовывается, наш орет как потерпевший, ни премий, ни отпусков, а тут ты еще с таким подарочком.

– Понимаю, но сделать ничего не могу, он уже едет. Так что я на вокзал, а ты меня прикрой перед начальством.

В это время в вагоне поезда…

– Мужчина, вас как зовут?

– А тебе что?

– Ничего, я пытаюсь быть вежливым.

– Не интересно, – хмыкнул мужчина и отвернулся.

– А кто вас так назвал? Странное имя. Не интересно! Я вот Сереженька.

– Ты че, дурачок?

– Я предпочитаю дурашка, меня так мама называет.

– Дурак, быстро полез на свою верхнюю полку и умолк.

– Вы меня боитесь?

– Я в этой жизни ничего не боюсь, – ответил мужчина и стал играть перочинным ножичком.

– Я безобидный.

– А я нет, так что полезай на свою полку и не высовывайся.

– А я знаю одно неприличное выражение про вашу шляпу.

– Да? И какое?

Сережа залез на верхнюю полку и, смотря вниз на мужчину, выдал:

– Сто хуев тебе в панамку.

– При чем тут моя шляпа и панамка?

– Я все еще безобидный. Решил вам напомнить.

– А я все еще нет.

Поезд почти доехал до пункта назначения, и проводник проходя громко вещал:

– Новосибирск, готовимся, через тридцать минут прибытие.

Мужчина встал, убрал ножечек в карман и поправил шляпу. Потом осмотрел купе и поднял голову.

– Ну че, безобидный, придумал стишок про шляпу? – заржал он.

– А зачем мне придумывать, если шляпы у меня нет?

– А че, хочешь? – еще громче заржал мужчина.

– Я вот писить хочу, помогите мне с полки слезть, а то может получиться неприятность.

– Неприятности – это ко мне, я в них спец. Хочешь организую?

– Организуйте мне горшок, а то и какать захотелось.

– Слышь, детский сад, давай бывай. Штанишки постирать не забудь, – опять заржал «шляпа».

Сережа решил спрыгнуть с полки и, не рассчитав расстояние, рухнул на попутчика, мужчина обмяк и замер.

– Вы решили на дорожку полежать? – интересовался он у «шляпы», сидя на нем верхом.

– На дорожку сидят, а не лежат, вот как я сейчас.

Попутчик застонал. На грохот и шум прибежала проводница.

– Что у вас тут случилось?

Сережа встал и пожал плечами.

– Лежит че-то, вообще-то он не общительный. А я безобидный.

Проводница наклонилась к мужчине и ахнула.

– Да у него челюсть сломана, рука и нога пострадали тоже, похоже, открытый перелом. Он что, с верхней полки упал?

– Не знаю, не видел. Он мне свою шляпу предлагал, вроде ему панамки больше нравятся.

– Держи тогда его шляпу, а я по рации «скорую» вызову, к Новосибирску подъезжаем, они уже на перроне его ждать будут. Бедолага.

– Здорово! – захлопал в ладоши Сережа.

– Чего же тут хорошего?

– Как это чего? Когда ждут, всегда хорошо, меня вот сестра будет ждать или ее сослуживец Иван, а еще мама сказала, что Катька, ну моя сестра, меня еще познакомит с мамой какого-то Кузьмы! Так и сказала маманя: «Ух и устроит тебе Екатерина кузькину мать». Вон сколько людей меня будут ждать! Я всегда и везде желанный гость. А мужчину целая «скорая» дожидается, там, наверное, в машине человека три, не меньше, его будут рады видеть, за мной когда «скорая» приезжает, мне всегда медперсонал рад: как увидят, так и улыбаются. Опять, говорят, наш дурачок к своим поедет в гости, и смеются. Вот как я людям настроение поднимаю. И мужчине организовал и встреч, у и транспорт, а он мне за это свою шляпу, потому что нужно быть добрыми и отзывчивыми, меня мама этому учит.

Как только поезд прибыл, мужчину на носилках вынесли.

– Пока, обидный, – махал шляпой Сережа своему попутчику.

Выйдя на перрон в шляпе и оглядевшись по сторонам, Сережа от радости, что добрался целым и невредимым и, главное, не проехал нужную ему станцию, закричал:

– Новосибирск, встречай!

– Новосибирск, – услышал он за спиной.

– Новосибирск, – повторил Сережа.

– Ну, тогда мы за тобой.

– А почему вы? Я вас не знаю. Где хотя бы Иван?

– Какой Иван?

– Ну не дурачок, и ежу понятно.

– Ты про царевича, что ли? Так не по рангу ему по таким мелочам кататься.

– А ему что, ранг повысили?

– Ну да.

– А мне почему не сообщили? Почему такие новости проходят без меня, а звезды обмыли?

– Звезды? – удивился мужчина.

– Ну да, погоны.

– Ну, погоняло он сменил. Ты и это знаешь?

– Говорю же, все проходит без меня, я сейчас заплачу.

– Платить не надо, там, на верхах, уже все порешали, мы им часть барахолки, они нам… ну, сам знаешь. И вообще, хорош причитать.

– Не нравится, что я причитаю? Могу отпеть, – надул обиженно губы Сергей.

– Вот за этим тебя сюда и вызвали, надо бы кое-что разрулить и кое-кого отпеть.

– Мы будем петь.

– Ну как бы… – Мужчина смотрел на Сергея и не понимал, то ли он чего недопонимает, то ли «лыжи не едут».

Сережа прыгал и хлопал в ладоши.

– Ура, я буду петь.

– Новосибирск, там стрелки ждут.

– Я че, буду петь в группе «Стрелки»? Они че, еще выступают?

– Выступают еще как, нам, падлы, обещали ноги сломать. Нужно их с нашими побазарить свести.

– Ого! Еще и «Ногу свело»! Я и там буду выступать.

– Сводить никого не надо, они сами соберутся в назначенный час и место. А выступать станут, ты им и объяснишь, что не стоит прыгать выше головы.

– Значит, прыжки отменяются, – перестал от радости подпрыгивать Сережа.

– Прыжки да, игру они затеяли, придурки, – сплюнул мужчина.

– Ой, – схватился за сердце Сережа.

– Ты чего?

– Я сейчас заплачу, меня с детского сада никто в игру не брал, я ведь так один и сидел, никому не нужный, а тут я и играю.

– Ну че ты начинаешь, ты пока сидел мы тебе все условия создали: и камера отдельная, и жрачка, и девки, да мне говорили тебя даже на выходные иногда отпускали.

– Отпускали, но в понедельник обратно в тот же угол усаживали. И так шесть лет. Думал, выйду из сада – и свобода, а нет, школа меня ждала.

– Жизни?

– Да какая там жизнь, одни мучения.

– Ладно, поехали. Хорош базарить, дела сами собой не делаются.

– Кузькину мать покажите.

– Ну, если они начнут на нас наезжать, придется показать.

– А если наездов не будет, то я ее так и не увижу.

– Ну…

– А как организовать наезд? Я хочу поглядеть на Кузькину мать.

– Мне говорили, что ты странный, но чтоб настолько… я даже не ожидал.

– Я безобидный, – решил Сережа уточнить.

– Ну, как скажешь, – недоверчиво посмотрел мужчина на него.

Они прошагали и сели в машину, в джипе его приветствовали двое.

– Ну, говори, что первое самое важное мы сейчас должны сделать. Мы твоя команда: ты отдаешь приказы – мы выполняем.

Все уставились на Сережу.

– Самое важное… – задумался он. – Ну, первостепенное. Я все еще хочу какать.

Мужчины переглянулись.

– У вас в Москве свой сленг, что ли? Может, объяснишь?

– Чего тут объяснять? Хоть в Москве, хоть в Тюмени, хоть в Тундре говно – оно и есть говно.

– Ну, дела хреновые, это понятно, залезли мы в дерьмо по самые уши, по всему Новосибирску запашек уже пошел.

– Да я его прям уже сейчас чувствую, че за хрень?

Скривились мужчины: чем, мать твою, воняет?

– Я не утерпел.

– Ты че, обосрался?

– Да, и заметьте без всяких ваших сленгов. А че это вообще означает?

– Пиздец! – взорвался водитель. – Новую тачку обосрал. Серый, я ему сейчас втащу. И не погляжу, что он за старшего.

– Рысь, успокойся, Новосибирск нам наглядно показал, чем пахнут наши дела и чего нам ожидать.

– Обосраться и не жить, – влез Павел, который сидел на переднем сиденье возле водителя.

– Новосибирск, мы слышали, что ты чудаковатый, но чтобы настолько…

А в это время на перроне

– Вот мое удостоверение.

– Девушка, я вижу, что вы из органов, но чем я могу еще вам помочь? Говорю же, был такой мужчина, вышел он, но куда пошел – не видела, мы все были заняты, у нас произошло ЧП. Пассажир с верхней полке упал и челюсть сломал, а также получил открытые переломы. Он, кстати, с вашим братом в одном купе ехал. Я его запомнила, все твердил, что он безобидный.

– Переломы?

– Да, переломы.

– Спасибо.

– Ну, чем смогла… – развела руки проводница.

– Ванька, мне нужен патруль и срочно, – звонила Екатерина своему сослуживцу.

– Уже.

– Хорош ехидничать. Сережка пропал.

– А поезд не пропал?

– Не пропал, зато у его попутчика сломана челюсть и открытые переломы. Пока безобидный наш не попал на первую полосу новостной ленты, помоги мне его отыскать.

– Ну, куда он мог податься? Друзей у него нет, знакомых в городе только ты и я. Может, он к тебе домой поехал?

– А может, на работу.

– Хоть бы нет, – перекрестился Иван.

– Давай я домой рвану, соседей предупрежу, а ты на работе его выглядывай. Если увидишь – смело в камере закрывай, только в одиночной, чтоб, не дай бог, наш безобидный кого не покалечил.

– Так. Все успокоились, ну обосрался человек, с кем не бывает, давайте думать лучше, что дальше делать станем.

– Я знаю, – поднял руку Сережа.

– Ну вещай, раз знаешь, – психовал Рысь.

– Надо бы мне попу помыть.

– Я его сейчас точно пристукну.

– Рысь, повторяю, угомонись.

– Можно мне добавить? – влез Сережа.

– Ну.

– Если меня пристукнуть, как вы выражаетесь, от этого жопа чище не станет.

– Зато на душе полегчает.

– Я не закончил, – обиделся Сережа и сделал знак «цыц» водителю. – Стрелки меня ждут, вы забыли! Найти замену мне ох как тяжело, я профессионал, спою – и все лежат.

– Он прав, лучшего киллера, чем Новосибирск, к нам больше не пошлют.

– У них там свои игры, у нас свои, – добавил Павел.

– Да, – протянул Серый.

– Павел прав, но пора менять правила игры.

– Уже правила меняются, а я еще те не выучил, – расстроился Сергей. – Я вообще-то люблю правила и расписания, тогда все понятно.

– Ладно, поехали на хату, а там уж видно будет.

Машина мчалась и, выехав за город, только набирала обороты.

– Кажется, мы низко летим, – беспокоился Сергей.

– Рысь, че-то действительно как-то быстро, – вжался на переднем сиденье Павел.

– Хочешь обосраться, как наш гость?

– С чего это?

– Посмотри в зеркала.

– Мать твою, Радуга.

– Ага, как думаешь, что они сделают, когда нас догонят?

– Покажут нам единорога, – влез Сережа.

– Какого на хрен единорога?! – очень психованно спросил Рысь, повышая голос.

– Радужного, – спокойно ответил Сергей.

– Кажись, окружают, – говорил Серый нервно потирая щеку.

– Ага, и справа, и слева зажимают, – констатировал Павел.