Залесье

Вчера, громко хлопнув дверью, меня бросила Алина, сказав, что я несерьёзный парень. И я решил начать день с чего-то нового и сбрил щегольские усы, которые носил несколько лет. После оголения верхней губы я внимательно посмотрел на себя. Тридцатилетний красавец, холост, с задумчивыми карими глазами, широким лбом и пышными тёмно-русыми волосами. Правда, уши большеваты и нос длинноват, но это всё мелочи. Главное, что человек хороший. Где-то в квартире прозвучало оповещение о приходе SMS на смартфон. Я приступил к поиску важного гаджета. Взглянул на кухню: там завал из немытых тарелок и коробок из фастфуда. Посмотрел в спальне – такое ощущение, что вчера здесь прошёлся ураган. Одежда вперемешку с обувью лежала на полу. Валялся мой парадный костюм, носки, трусы. Видимо, моя бывшая девушка решила напоследок оставить о себе яркое воспоминание. Я заглянул под кровать – пусто. Вдруг заиграл рингтон смартфона откуда-то с потолка. Боже, она закинула его на шкаф! Я скинул пакеты со стула и залез на него. Проведя рукой по пыли пятилетней давности, украшавшей платяной шкаф, я выудил моего боевого товарища. Звонила редактор газеты «Край родной».

– Доброго утра, Анна Васильевна, – чихнув, ответил я.

– Привет, Костик! Будь здоров! У меня для тебя срочное задание. Я надеюсь, ты не против?

– Нет, корабль в порту и готов к плаванию.

– Отлично! – обрадовалась обладательница золотого пера. – Тогда слушай внимательно. Все штатные корреспонденты заняты, и поэтому надежда только на тебя. Материал – бомба. Тебе нужно сделать фоторепортаж с места события. В общих чертах история такая: студент университета отправился в забытую богом деревню собирать фольклор, там наглотался психотропных веществ, зарубил местного старосту ритуальным способом и сам покончил с собой на закате дня на берегу речки.

– Обалдеть, это правда? – удивился я.

– Почти, приукрасила немного. Ты же умеешь бойко писать, нагони мистики, припиши баек, пусть читатель поволнуется. Опроси местных, может, они расскажут тебе какие-нибудь сказки или придумай за них. Я дам тебе целый разворот и большой анонс с иллюстрацией на первой полосе. Значит, смотри как действуем. Первым делом пообщайся с Натальей Викторовной Афанасьевой, кандидатом филологических наук, она руководила фольклорной экспедицией, попробуй напроситься к ней на встречу.

– А студента-то как звали? – уточнил я.

– Артём, отчество и фамилию забыла. И ещё один контактик тебе отправлю, мобильный номер следователя по делу. Следака зовут Владимир Фёдорович. Он друг моего отца, обещал сотрудничать. Собственно, через него я и узнала об этой истории.

– Так он старый совсем?

– Костя, не старый, а пожилой. Будь с ним вежлив.

– А когда я проявлял неуважение? – возмутился я.

– Было. Вспомни хотя бы тот раз, когда у бабушки интервью брал.

– Да, она сама первая начала. Я ей сразу сказал, что в магазин не пойду, нашла курьера!

– Сходил бы, и обошлось бы без скандала. Ладно, не перебивай. В восемнадцать часов у тебя самолёт. Не опаздывай. Будь хотя бы за час до вылета.

– Лететь-то хоть куда?

– В деревню Залесье. Ты же любишь природу. Тебе понравится.

– Я рыбалку люблю, а это другое.

– Вот и удочку возьми. Там, наверное, рыбы полно, раз там почти никто не живёт.

– А это идея. Ушки себе сварю.

– Только не забудь, что статья мне нужна через два дня, к новому выпуску. Отзвонишь, как прилетишь.

– Хорошо, – согласился я и положил трубку.

После многообещающего разговора я решил проверить непрочитанные сообщения.

Сотовый голубь принёс целых два. Одно от Алины, и звучало оно так: «Я не нашла трёх своих бюстгальтеров, так что ты будешь мне должен». Да, сейчас. Может, ты ещё у кого-то их оставила. Знаем мы вас. Второе от матери: «В ближайшие выходные жду тебя копать картошку». Точно, я совершенно забыл, что пора собирать урожай. Ладно, после командировки съезжу, никуда от этой картошки не денешься. Пришла новая SMS. Послание содержало номера следователя и научного руководителя. Я решил начать с Натальи Викторовны. Телефон долго не брали. Я уже хотел повесить трубку, как раздался уставший голос:

– Алло.

– Здравствуйте, я журналист местной газеты «Край родной». Меня зовут Константин Юрьевич Прощелыгин. Я хотел бы встретиться с вами и побеседовать по поводу инцидента, который произошёл в деревне Залесье.

– Ах, это… Нет, я не даю никаких комментариев. Извините.

– Подождите. Я сегодня полечу в эту деревню. Мне нужна хоть какая-то информация, – умолял я.

– Вы серьёзно туда отправитесь? – в голосе Натальи Викторовны проснулся интерес.

– Да, рейс в шесть часов.

– Тогда, наверное, я должна вас предупредить. Мало ли что там может случиться опять. Вот что, у меня будет перерыв между лекциями с двенадцати до часу. Приходите в это время в университет на кафедру литературы. Вы знаете, где это?

– Да, ведь я на журфаке учился. Это правое крыло.

– Верно, – подтвердила женщина.

– Тогда до встречи, – мягко закончил я.

– До свиданья.

Повезло: чуть не сорвалась. О чём это она мне хочет сказать? Предупредить? Бред какой-то. Ладно, поехали дальше. Перейдём ко второму номеру. Посмотрим, на сколько я удачлив. Я набрал, и следователь сразу ответил на звонок. Ждал он меня, что ли?

– Алло, внимательно вас слушаю, – произнёс вежливый мягкий мужской голос.

– Здравствуйте, это Константин Юрьевич. Я от Анны Васильевны по поводу убийства в деревне Залесье.

– Да, она мне говорила, что кто-нибудь мне позвонит по поводу этого дела, – бодро сказал следователь. –Интересный случай, а что вы конкретно хотели бы узнать?

– Мне практически ничего неизвестно, так что готов выслушать любую информацию.

– Хорошо, – голос на той стороне замер, затем продолжил менторским тоном, – В деревне случилось два убийства. Молодой человек, Артём Сергеевич Зеленец, студент филологического факультета, под действием аффекта убил старосту деревни Петра Прокофьевича Баранова. Орудие убийства – топор. Убийство совершено с особой жестокостью. Было нанесено четырнадцать рубящих ударов. В результате голова старосты была отделена от тела. Затем Артём Сергеевич, видимо, желая скрыть следы преступления, пошёл на речку, где искупался. И там был тоже убит посредством удара ножом в область сердца.

– А я думал, что он покончил с собой, – заметил я.

– Нет, я считаю, что его зарезали. Но в этом деле есть два вопроса, на которые я так и не нашёл ответа. Первое: кто убил студента? Проблема в том, что на ноже отсутствуют другие отпечатки, кроме пальцев самой жертвы. Также не было других следов на песке, кроме отпечатков от кроссовок самого парня. Следственная группа опросила жителей. У всех подтвердилось алиби. Все местные в это время сидели по домам. Проверили деревенских на скрытые следы крови с помощью ультрафиолета, это тоже не принесло никаких плодов. Отсюда напрашивается вывод, что, возможно, парень пырнул себя сам, но это выглядит весьма неестественно. Проще было утопиться, вскрыть вены, повеситься, чем делать с собой такое.

– А может, на острове был приезжий, который убил студента?

– Да, этот вариант тоже исключать нельзя, – согласился следователь.

– Вы сказали про два вопроса, – напомнил я.

– Так и есть. Второй вопрос касается орудия убийства. Это весьма необычный топор. У него прорезиненная красная ручка, и на стальном лезвии процарапаны символы. Местные жители топор не признали. Как он попал на остров – неясно.

– А что за символы?

– Косые кресты, что-то вроде солярных знаков.

– Может, студент привёз топор с собой? – предположил я.

– Странная вещь для путешествия, но эту версию тоже нельзя исключать.

– Артём Сергеевич употреблял какие-либо психотропные вещества?

– По данным судмедэкспертизы, ни алкоголя, ни наркотиков в крови не обнаружено. Но при этом было найдено несколько действующих веществ известных лекарств.

– И что бы это значило?

– Всё что угодно. Может, у него просто разболелась голова и он наглотался таблетак.

– А был ли конфликт между Артёмом Сергеевичем и старостой?

– Свидетелей этому не было. Наоборот, все замечали, что Пётр Прокофьевич благожелательно относился к фольклорной экспедиции. Например, он расположил их в одном из домов, который ему принадлежал.

– Он что, там всю деревню скупил?

– Нет, в его собственности числилось всего два дома: тот, в котором он жил, и гостевой, который он сдавал приезжим. Второй дом он купил почти задаром, у своего родственника, который уехал жить в город.

– Что ж, пока вопросов у меня больше нет.

– Если возникнут, звоните. Вы полетите в саму деревню?

– Да, сегодня.

– Тогда удачи. Перелёт очень тяжёлый. Если вдруг узнаете что-нибудь интересное, сообщите мне, пожалуйста.

– Само собой.

– До свидания, Константин Юрьевич.

– До свидания, – задумчиво сказал я и повесил трубку.

Значит, Анна Васильевна, как всегда, преувеличила. Ладно, всё это можно обыграть: тяжёлое детство, непонимание, староста как образ отца, которого он ненавидел, и поэтическое самоубийство в муках совести. До встречи с Натальей Викторовной осталось ещё два часа. Проведу время с пользой – попробую привести квартиру в божеский вид. Немного раскидав вещи по шкафам, я здорово проголодался и решил доесть остатки гавайской пиццы с томатным соком. В половине двенадцатого я отправился в университет. Кафедра литературы располагалась на том же месте, где я её оставил семь лет назад. Я, не стучась, открыл дверь. В небольшом помещении, заставленном шкафами с книгами и брошюрами, за облезлым письменным столом сидела женщина средних лет с короткими чёрными волосами и в тёмно-синем жакете. Её ореховые глаза сквозь толстые линзы очков читали «Золотую ветвь» Фрэзера. Я кашлянул, и Наталья Викторовна обратила на меня внимание.

– Присаживайтесь, – указывая на старый деревянный стул, сказала кандидат филологических наук повелительным тоном.

Я опустился на сиденье и будто вернулся на десять лет назад. Появилось стойкое ощущение, что я оказался на лекции, и сейчас меня будут пичкать академической мудростью.

– Я бы на вашем месте, Константин, не ездила в Залесье. Там очень опасно. Вы даже не представляете, на сколько, – вдруг выпалила интеллигентная женщина.

– А в чём, собственно, заключается опасность? – удивлённо спросил я.

– Давайте я вам всё расскажу по порядку. Тогда, быть может, вы меня поймёте. В этом году я выиграла грант на изучение устного народного творчества в отдалённых населённых пунктах и с двумя своими учениками: Олесей, которая решила писать кандидатскую диссертацию на тему: «Славянская народная демонология: проблемы сравнительного изучения», и Артёмом, студентом четвёртого курса, который задумал исследовать образ чёрта в устной народной традиции, отправилась в деревню Залесье. Всё по началу шло хорошо. Мы проводили опрос местных жителей, даже нашли интересный материал про икотницу, а также необычные истории про деревенских жителей. Но тут Артём пропал: он не пришёл ночевать после прогулки. Я, конечно же, ужасно перепугалась. Сообщила старосте, тот поднял на ноги местных жителей. Мы его искали по всему селу, но так и не нашли. На следующий день он объявился и вёл себя так, будто ничего не случилось. Но я заметила в нём какую-то странную перемену. Он стал более молчаливым и вздрагивал от малейшего шороха.

После обеда мы мылись в бане, в которую нас пустил наш сосед. Артём угорел и не вышел к ужину. А затем случилась эта ужасная вещь. Я хорошо знаю Артёма, он не сделал бы этого никогда в жизни. Я думаю, что в него вселилась нечистая сила, либо ночью, либо в бане. Понимаете, чёрт – это самый страшный персонаж славянской демонологии. В отличие от домовых, водяных, овинников, баенников, леших и других, чёрт всегда приносит только зло. Все договоры с ним заканчиваются плачевно для человека. Мне кажется, он как раз его и встретил, и это существо привело к гибели Артёма. Мой вам совет: если выйдете с кем-то необычным на контакт, то не разговаривайте с ним, а тем более не принимайте от него ничего. Ни в коем случае не ешьте и не пейте того, что он вам даст. Поймите: как только вы что-нибудь попробуете, то попадёте в Тот мир, а оттуда практически никто не возвращается.

– Хорошо, постараюсь, – скрывая улыбку, ответил я.

– Я вижу по вам, что вы мне не верите. Но знайте, они существуют. До этой экспедиции я тоже относилась к бесам несерьёзно. Думала, что это литература, выдумки, сказки. Но всё гораздо опаснее. Понимаете, если долго начинаешь смотреть в их сторону,

то и они начинают интересоваться тобой. Стали происходить очень странные вещи.

– Например?

– В Залесье мы делали аудиозаписи на карту памяти, теперь она не читается. Файл с расшифровками записей оказался повреждён. Олеся, вернувшись назад, внезапно заболела. У неё диагностировали двухстороннее воспаление лёгких. Она лежит в больнице. И последнее – я сегодня застряла в лифте, когда ехала на работу.

– Такое бывает, лифты ломаются. Я тоже пару раз застревал. Ничего страшного.

– Дело не в самом факте, а в том, что там произошло. Когда я зашла внутрь кабины и нажала на первый этаж, то двери лифта резко захлопнулись, а сам он погрузился в кромешную темноту. И в этом мраке я услышала детский, нехороший смех. Что-то маленькое пробежало совсем рядом, а затем оно схватило меня за ноги. У этого существа были холодные, мокрые пальцы. Я замерла и стала молиться богу. Вдруг свет включился. Рядом никого не было. Лифт ожил и привёз меня на нужный этаж. Они есть, поверьте мне. Просто вы их не видите.

Я подумал, что на фоне пережитого у бедной женщины начались проблемы с психикой. Немудрено поверить за столько лет в то, что изучаешь. Я решил её успокоить и ретироваться.

– Ладно, ладно, я вам верю. Знаете что, мне надо на самолёт собираться, так что я пойду.

– Константин, берегите себя и помните о том, что я сказала.

– Конечно, само собой. Я взрослый мужчина, и меня сложно обидеть.

– Физическая сила вас не спасёт. Вам поможет только магия. В случае чего, начертите круг и стойте в нём. Они боятся замкнутых линий.

– Я вас понял, обязательно возьму с собой набор мелков, – съязвил я и, не прощаясь, выскочил в коридор.

Да, бывают же такие зацикленные люди. Впрочем, часть этого бреда можно поместить в статью. Что-то вроде: «Выезжая в глухие деревни, кроме аптечки и продуктов, не забудьте взять с собой соль и мел, чтобы оградить свой крепкий сон от чертей и домовых».

До вылета оставалось пять часов. Я решил пообедать в местной университетской столовой и спустился на нулевой этаж. На лестнице я встретил свою бывшую девушку Соню, после окончания университета она устроилась преподавателем на спортфаке. Я помахал ей рукой, а она в ответ послала мне воздушный поцелуй. В столовой подавали не бог весть что, но цены приятно радовали своей дешевизной. Я взял уху, которую просто обожал, и салат из свеклы. Студенты сидели на занятиях, и я ел практически в полном одиночестве.

Вдруг я заметил какое-то странное шевеление. Сначала я подумал, что это мышь. В таких заведениях мелкий грызун – не редкость. Но потом, приглядевшись, я увидел, что это отрезанный кусок белого хлеба. И он двигался мимо столов в мою сторону. Я стал вспоминать, что вчера пил на вечеринке, и не мог сообразить – так много всего смешивали. Всё, надо завязывать: становлюсь злостным трезвенником. Я зажмурился, проморгался и посмотрел на то место, где ползло это недоразумение. Ничего не изменилось. Хлеб продолжал своё движение с черепашьей скоростью. Я встал, огляделся в поисках хитроумных студентов и подбежал к кусочку. Когда я приблизился, он перестал совершать какие-либо движения. Ниток вроде нет. Я резко схватил его и перевернул. На хлебе был начерчен чем-то липким красный треугольник, развёрнутый вершиной вниз или вверх, смотря с какой стороны глядеть.

– Молодой человек, если вам хлеб ещё нужен, то у нас есть в продаже, не обязательно с пола подбирать, – заявила внезапно выросшая у меня под носом работница столовой с подносами.

– Нет, спасибо, – краснея, как помидор, ответил я.

Я бросил злосчастный кусочек в урну и, доев обед, отправился домой. Придя в квартиру, первым делом начал собирать сумку. Взял самое необходимое: паспорт, смену белья, маленький ноутбук, удочку, приманки, походный рюкзак, гигиенические принадлежности и лекарства. Следующие четыре часа я провёл в переписке с девчонкой, с которой познакомился на вчерашней тусовке. Мне понравились её зеленоватые волосы и оригинальный чёрный юмор. После расставания с Алиной эта девушка рисковала стать моей новой фавориткой. В половине пятого я отправился в региональный аэропорт, прошёл регистрацию и оставшееся до вылета время решил посвятить изучению информации о месте путешествия. Интернет рассказал мне следующее.

Деревня Залесье располагается на небольшом острове, окружённом со всех сторон рекой. С большой землёй летом связь осуществляется только воздушным транспортом, зимой можно добраться на вездеходе по зимнику. Место это впервые упоминается в истории в 1419 году в связи с появлением там монаха Нектария. По преданию, священнослужитель разрушил на острове языческое капище чуди белоглазой. Нектарий и двое других монахов основали скит. Но затем борец с идолопоклонством умер, а его духовные братья спешно покинули свою обитель по неизвестной причине. После их отъезда на острове никто не селился. Вновь об этой территории вспоминают только в XIX веке. Крестьяне, привлечённые обилием рыбы и дичи, создают на острове деревню с названием «Кулёма». В 30-е годы XX века в деревне начинается активное освоение лесов, окружающих село, строится лесопилка. Количество жителей достигает одной тысячи человек, тогда же деревню переименовывают в «Залесье». Но затем в 1953 году происходит грандиозный пожар. Бедствие началось с церкви Богородицы, которую почему-то не тронули большевики. Во время богослужения в храм ворвалась местная женщина с канистрой бензина, она прокричала проклятье в адрес священника и принялась поливать стены горючей жидкостью, после этого облила себя сама и подожгла свою одежду. Огонь с женщины перекинулся на здание. Старая церковь мгновенно вспыхнула, загорелись соседние дома. Сгорел клуб, магазин, склад. Пожар уничтожил половину деревни. Приехали представители власти, началось расследование. Пришли к выводу, что восстанавливать деревню нет смысла: деловая древесина в ближайших окрестностях вырублена, а рабочие руки нужны в других местах. Так началось постепенное вымирание Залесья. К сегодняшнему дню в селе проживает шестьдесят человек. Есть один магазин, почта, маленький аэропорт. Школа и садик давным-давно закрылись.

Интересное место. Заброшенное капище, древний скит. Вот куда следует ехать археологам. Я представил себя на месте исследователя древностей, раскапывающего останки монаха Нектария. Затем я собираю большую конференцию, со всей страны съезжается множество учёных и журналистов, а меня крупным планом показывают по телевизору вместе с зеленоватым черепом священника. От праздных мечтаний меня отвлёк голос диспетчера, объявившего о начале посадки.

Я и ещё девять человек, с сумками и чемоданами, словно цыганский табор, прошли к светло-голубому пассажирскому АН-2. Вместо привычных кресел – откидные лавки, покрытые красным бархатом. Я выбрал место рядом с иллюминатором, а свой баул бросил под сиденье. Когда все пассажиры сели, то стало тесновато. Возникло ощущение, как в переполненном автобусе. Из салона самолёта виднелась кабина пилота, и можно было наблюдать за действиями лётчика, что мне не очень нравилось, поскольку все негативные нюансы полёта были на лицо. Всех попросили пристегнуться, и самолёт взлетел.

Только в воздухе я заметил, что кроме людей в салоне есть чёрный козёл с короткими рогами и янтарными глазами, смотрящими в разные стороны. Вместе с козлом летала его хозяйка – полная женщина с заплывшим лицом, маленькими узкими глазками и носом- пуговкой. Она каждые пять минут вытаскивала из бездонных карманов светло-зелёной поношенной кофты лист капусты и кормила своего парнокопытного компаньона. Самолёт то и дело попадал в воздушные ямы, и меня начало подташнивать. Я пожалел, что не взял сосательные конфеты.