Хроники Судного дня. Часть первая. Книга Каннибала

    FALLOUT:    Хроники Судного Дня.

              КНИГА      КАННИБАЛА.

                            КНИГА ПЕРВАЯ.

          Вспаханный рай.

    … каждый человек – это Курьер богов.

У меня есть для тебя послание – как и у тебя для меня.   

Даже если ты этого не знаешь.

Сможешь ли ты прочесть мое послание?

Смогу ли я понять, что ты должен донести до меня?…

Как можно постичь бога, не постигнув себя?

Как черно мое сердце пылающее?…

                                                Евангелион.

                                                                  Книга Размышлений Нинурты.

                                          1.

… монотонно стучали колеса поезда, – первого в ее жизни. В старых книгах и фильмах она видела поезда, и часто представляла себе, – как это, наверное, здорово, такое путешествие. Реальность же обернулась кошмаром. Гремели на поворотах ржавым железом буфера, лязгали сцепления, и в вонючей темноте товарного вагона кашляли, рыдали и шептались подростки.

Две девочки держались вместе всю дорогу, с самого начала, дрожа от холода на полу возле закрытой двери вагона. Здесь со всего вагона перекатывалась моча, но если на то пошло, весь пол был в свежем и высохшем дерьме, а здесь через щели двери тянуло свежим воздухом, отгоняя вонь, и Мехра, одна из девочек, ни кому не собиралась уступать это место.

      Теса, ее подруга, дрожала рядом, забывшись нервным сном. Покосившись на нее, Мехра брезгливо подобрала босые ноги подальше от испражнений. К вони вагона девочки привыкли за неделю пути, но голод и холод постоянно терзали ее.

            Голод и холод …

      Тот, кто вырос на выжженных ядерным огнем Пустошах, наверняка просто не обращал бы на эти вещи особого внимания,– как Теса, например. Вон же, спит себе, – и ничего … Но для Мехры, еще пару месяцев назад не знавшей даже слова "Пустошь", голод и холод стали насущным кошмаром. Эти два маньяка преследовали девочку днем и ночью, напоминая о себе как назойливая муха, доводящая до безумия …

      Мысли о своем потерянном доме будоражили ее отупевшее сознание все это время … Убежище 101. Уютный и надежный дом для сотен людей под землей, укрывший своих обитателей от всех ужасов внешнего мира. Подземный мир Убежища 101 давал всем свет и тепло, уютные комнаты и одежду, работу и учебу: здесь нашли спасение представители высших каст – сар и джафа. Как случилось так, что всего этого вдруг не стало? Был внезапный рев сирен тревоги в коридорах, выстрелы, паника, убитые люди …

Вагон резко качнуло, и Мехра очнулась от полудремы. Поезд сбрасывал скорость, пронзительно скрежеща колесами, подростки зашевелились в темноте, встревоженно шепчась, по крыше вагона прогремели тяжелые сапоги, и кто – то хрипло сыпал грязными ругательствами, требуя открыть ворота.

Вагон еще двигался несколько минут, гремя железом, затем сильно дернулся, громыхнув, и, наконец, встал. Снаружи затопали сапоги, загалдела речь, сплошь состоящая из ругательств и проклятий, загремели снимаемые цепи и засовы, и дверь вагона с пронзительным скрежетом отъехала в сторону. Снаружи был вечер, но тусклый свет больно ударил в глаза измученным, замызганным грязью подросткам.

– На выход, ушлепки долбаные! – заорали голоса, и несколько рейдеров, запрыгнув в вагон, пинками и ударами прикладов погнали рабов наружу. – Шевелись, мясо! Конечная! …

      Подростки посыпались на улицу из вагона как горох. Здесь их выстроили вряд и стали считать по головам. Мехра, промаргавшись и привыкнув к свету, быстро и незаметно огляделась. Поезд, составленный из старых грузовых вагонов и платформ, на которых везли мотоциклы и несколько грузовиков, стоял перед каменной высокой грядой, дальше которой по горизонту тянулись, вздымаясь к небу, заснеженные горы. Головной тепловоз поезда застыл на въезде в тоннель.

    Метров двести полукругом вокруг тоннеля, имея позади горы, возвышалась самодельная стена из товарных вагонов, железных и деревянных щитов высотой с трех этажный дом; по ее периметру стояли вышки, и прожекторы освещали периметр внутри и снаружи. Этот выезд рейдеры называли Пересылкой, здесь начиналась их оборона, здесь принимали добычу и рабов.

    Мехра успела заметить на вышках охранников и спаренные стволы автоматических зенитных пушек, когда один из рейдеров, проходя мимо, не съездил    ей по лицу.

– Глаза в землю! Удавлю, сука!

    Из вагона за ноги выволокли и сбросили два окоченевших трупа. Подошел рослый рейдер в замызганном акавирском комбинезоне десантника, перекрещенный патронташами на груди, покачивая боевым дробовиком "либершафт" в руке.

– Сколько доехало? – спросил он, отлично сшитым сапогом с высокой шнуровкой переворачивая один из трупов на спину.

– Восемнадцать. Двое сдохло по дороге.

– Закурить дай.

    Прикурив, рейдер в акавирском комбинезоне повернулся к подросткам и скользнул по ним свирепым взглядом. Как позже узнает Мехра, это был Реддап, один из вожаков рейдеров. Его голова острижена наголо, он носил засаленную бородку и усы, и как у многих рейдеров, его лицо было в язвах и оспинах. Махира сразу подметила такие язвы у многих рейдеров, еще в пути, и подумала тогда, что они все чем – то больны.

– Освежевать, – Реддап стволом дробовика указал на трупы. – Че мясу – то пропадать … Остальных – в сарай. С утра заберем.

– Сделаем, – равнодушно ответил ему рейдер.

    Подростков погнали мимо поезда к тоннелю. Здесь было три старых облупившихся здания: два явно некогда были депо и мастерская, сейчас там ночевали рейдеры, а третье было некогда складом. Сейчас там запирали перед отправкой рабов.

    Когда двери захлопнулись, рабы расползлись по складу – кто небольшими кучками, кто с новым другом, кто в одиночку. Здесь были какие – то ржавые контейнеры и станки, и две новые подруги, Мехра и Теса, уселись на какое – то тряпье за ржавым ящиком.

    Есть хотелось невероятно, хотя голова уже не кружилась и не тошнило, но все же Мехра спросила подругу, стуча зубами.

– Как думаешь, поесть нам дадут?

– Не знаю, – отозвалась Теса. – Они нас завтра еще куда – то повезут. За нас заплатили. Не думаю, что им нужен мертвый товар.

– Ты говорила, что тебя выкупят родители. Думаешь, они найдут нас так далеко на севере? Здесь уже Загроские горы!

– Конечно! – горячо кивнула Теса, прижимаясь от холода к подруге, и стуча зубами. – Мои родители меня обязательно найдут!

    Мехра, по правде сказать, так не думала,– от того места, где работорговцы перепродали их рейдерам, их увезли на поезде за сотни километров. Среди их партии рабов было еще трое подростков – мальчишек; они были из поселения Тесы, но по непонятным Мехре причинам не пускали в свою "гопку" ее подругу, держались вместе, и даже отобрали у кого – то из детей еду.

          Мехра предпочитала не спускать с них глаз.

– Если нам не дадут еды, мы умрем, – проскулила Теса.

– Не исключено, – просто ответила Мехра.

    Дверь распахнулась, и вошел рейдер, держа автоматическую винтовку "штурмгевер" у бедра на изготовку.

– Жрите, ушлепки! – пьяно проревел он, отступая в сторону, и кто – то снаружи закинул в склад несколько горстей мяса и потрохов, разлетевшегося по полу перед испуганными рабами.

    Дверь захлопнулась, и рабы зашевелились. Они брали с пола мясо и полу обглоданные хрящи, кто – то брезгливо бросал их назад, и Мехра услышала испуганные возгласы.

– Что это, о боги? Что это?

– Это мясо …

– Человеческое мясо! – истерично закричала одна из девочек; она была с сестрой – близняшкой, и сейчас швырнула кусок мяса в дверь, визжа – Они нам скармливают трупы!

– Боги!

– Это те двое, что ехали с нами …

    Мехра уже и сама поняла, что им кинули, и сидела не двигаясь. Теса тихонько заскулила, уткнувшись лицом в колени.

– Мехра, что с нами будет! Я ведь говорила тебе, что все рейдеры – каннибалы! У них вещи из человеческой кожи! Они …

– Заткнись, – ровным голосом произнесла Мехра, взглянув на Тесу, и ее подруга замолчала, рыдая в голос.

      Мехра, подавив приступ голода, огляделась. Не все отреагировали столь бурно, как близняшки: кое – кто, отвернувшись, жадно ел, а те трое подростков из поселения Тесы, ползали по полу, собирая лучшие куски мяса и жадно насыщаясь.

    Они явно намерены выжить, подумала Мехра. Берегут силы, держатся вместе … Нет, правда, молодцы. Не знаю, помнят ли в их поселении о богах, но как учил Владыка Ю Хуан Ди: " Умереть может любой дурак. Выживи и выполни свой долг!" Да, все правильно. Но я не позволю никому выжить здесь за счет меня …

    Мехра задремала, но уже вскоре очнулась – Теса трясла ее за руку, вытаращив перепуганные большие глаза.

– Мехра они дерутся!

    Девочка выглянула из – за ящика. Эти трое ушлепков сейчас избивали одного из рабов, молодого парня; он был старше всех и умел драться, но явно ослабев от голода, он был сбит с ног, и эта троица сейчас избивала его куда попало. остальные рабы только жались к стенкам и кричали, прося их остановиться.

– Что происходит? – спросила Мехра у Тесы.

– Они дерутся!

– Скорее плющят втроем одного. А в чем дело?

– Я не знаю! Они …

    Теса не договорила. Одна из близняшек бросилась к ним, повиснув на руке старшего подростка из этой троицы.

– Что вы делаете! Остановитесь сейчас же!

– Отвали! – подросток отшвырнул ее; девочка вновь кинулась их разнимать, и кто – то из парней врезал ей по лицу.

– Да уймись ты, сука долбанутая!

    Что она делает, подумала Мехра… они уже почувствовали свою силу, они будут забирать еду и ставить свои порядки… ведь у рейдеров есть наверняка те рабы, кто присматривает за другими.

    Теперь внимание озверевших от крови юнцов переключилось на близняшку. Они обступили девочку, и она в ужасе попятилась.

– Перестаньте!

– Да успокойся ты, – ухмыльнулся старший.– Нормально все будет!

– Че – то ты визжишь до хрена, – расхохотался второй и рывком поставив ее на колени, затем от души врезал близняшке ногой по печени. Девочка рухнула на пол, захлебнувшись криком ужаса и боли и согнувшись по полам.

Мехра прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. Она слышала, как трое отморозков избивали и насиловали близняшку; она дико кричала, умоляя кого – ни-будь помочь ей, но единственный из парней, кто вмешался бы, избитый раньше, лежал в отключке, и Мехра уже давно уяснила себе, что даже если жертв больше, чем хищников, и у них нет лидера, ни кто к тебе не придет на помощь…

        Теса, дрожа от ужаса, проскулила

– Они идут сюда!

    Насытившись первым, старший из отморозков сейчас петухом прохаживался по складу, лениво наезжая на детей и жадно рвя зубами кусок мяса. Близняшка, которую сейчас насиловал следующий из его дружков, лишь рыдала и слабо стонала.

          Старший, жуя, остановился перед Мехрой и Тесой.

– А, Теса, привет, – проговорил он лениво.

– Что вы делаете, Хави, – завизжала ему, страх заглушая криком, Теса. – Мы ведь всеиз одной деревни! Мы не рейдеры!

    Почувствовав власть, человек быстро входит во вкус. И Мехра не особенно удивилась, когда парнишка с ноги врезал Тесе по лицу. Наступив ногой на ее шею, он гнусно ухмыльнулся.

– Теса, ты же умная девочка … И знаешь что? Держись с нами, землячка, и мы вместе не пропадем.

          Она лишь что – то прохрипела в ответ.

– Но чтобы я тебя защищал, – глумясь, продолжал юнец, – ты отсосешь у нас всех, а за одно я тебе целку поломаю… Ты ведь еще никому не давала, а, Теса?

      Красуясь самим собой, Хави косился на Мехру. Мехра знала, что очень привлекательна, и выглядела старше своих лет, с длинными стройными ногами, высокой грудью и широко очерченными бедрами. А значит, неизбежно привлекала внимание.

        За спиной Хави, сыто отдуваясь, встали его дружки.

– А кто твоя подружка? – глумливо продолжал Хави. – Если она постарается, то мы и ее защитим от невзгод …

      Не меняя позы, Мехра спокойно взглянула ублюдку в глаза, и Хави немного замешкался, сбитый с толку, – девочка смотрела на него без страха, с холодной спокойной яростью и интересом. И Хави, немного растерянный, оглянулся на дружков, но кровь уже была распробована, и он не видел причин к отступлению.

– Ты че пялишься, сука?! – заорал он на Мехру, взмахнув кулаком. Девочка не шевельнулась, и Хави наклонился к ней. – Хули ты бычишь, я спрашиваю? Ты че,– немая?!..

    Если тебя хотят убить, учит Владыка Нинурта,– бей первым. Если ты позволишь наступить себе на пятки,– тебе наступят на шею. Если ты позволишь ударить тебя один раз, – это будут делать всегда. Не разговаривай с тем, кого ты собрался убить …

    Мехра вскинула руки, схватив наклонившегося к ней юнца за голову и одним резким движением сломала ему шею. В следующее мгновение, подскочив как пружина, Мехра отбросила уже мертвого вожака, и с размаху врезала ребром ладони ближайшему отморозку по переносице: жаль сил не хватило, чтобы на смерть, но он был выведен из строя, и Мехра развернулась к третьему. Парнишка нашелся на удивление быстро, – наверняка он не был новичком в драках, – уже в следующий миг она отлетела к стене, получив боковой в бок, и он насел на нее, яростно работая кулаками, стараясь попасть в солнечное сплетение или в челюсть и не дать ей ответить ему на удары.

    " Если ты пропустила удар – не останавливайся,– прозвучал в голове Мехры голос инструктора по боевой подготовке.– Это ошеломит твоего противника, ведь во время обычной драки это сигнал для окружающих, что ты вроде как проиграла."

    Поплыв от удара, девушка все же уцепилась за его руки, задыхаясь от боли, стараясь не дать ему нанести точный удар, и Мехра вцепилась зубами ему в нос, рванув хрящ; противник дико завыл, выпустив ее, Мехра врезала ему коленом в пах, схватила    согнувшегося парня за голову, крутанув вправо, и с наслаждением услышала хруст позвонков.

    Теса, подвывая, отползла в сторону. Мехра, тяжело дыша, утерла с разбитого лица кровь и взглянула на последнего из троицы, сейчас очнувшегося и вставшего на ноги. Его нос был изуродован ударом, глаза по щенячьи взирали на Мехру.

– Я больше не буду, правда! Замяли, все, лады?..

          Не оставляй в живых врага – он может отомстить.

          И Мехра, от души вложившись в удар, прыгнула вперед, словно была в спортзале Убежища, ударив парня головой в многострадальную переносицу. Противник с воплем рухнул на пол, и Мехра несколько раз врезала ногой ему в горло, прямо по кадыку, забивая на смерть, зная, что тот больше не жилец …

Мехра села на свое место. Кровь все еще текла с разбитого носа, болело избитое тело, но девочка испытывая настоящее наслаждение от драки,– впервые в жизни.

    Папа бы мной гордился, – рассеяно подумала она. Интересно, сколько еще мне придется убить людей, чтобы отвоевать свое место под солнцем?..

Утро было сумеречным и холодным, над горами клубился туман, – впрочем, погода здесь часто была такой, хотя температура редко опускалась ниже нуля. На счастье рабов, которые здесь редко носили что ни-будь кроме набедренной повязки и обуви, а то и вовсе без нее.

    Подростков построили у товарного состава, вновь пересчитали по головам. Мехра спокойно смотрела, как убитых ею троих юнцов выволокли за ноги из сарая во двор.

– Какого хрена! – один из рейдеров пинком перевернул на спину окоченевший труп – Трое – жмуры! Че за мясня? Кто учудил?…

    Несколько подростков молча указали на Мехру. Рейдер шагнул к девочке, больно взяв пальцами за подбородок, и прохрипел в лицо, дыша вонью перегара и лука.

– Это ты тут фарш устроила, малолетка?

– Да, – не опуская глаз, разжала девушка разбитые губы.

– Ну ты … зверюга какая, – рейдер отпустил ее, расхохотавшись, и крикнул товарищу – Видал? Не дает!

– Один хрен, кто ни-будь целку порвет, – отозвался кто – то, и рейдеры вокруг разразились хриплым, перепитым хохотом.

    Мехра спокойно огляделась. Из тоннеля выехал, сверкая полированным хромом, мощный мотоцикл – байк, с которого соскочил рослый и широкоплечий рейдер в обычной броне местных налетчиков, в шортах и высоких сапогах со шнуровкой, с невероятно засаленной бородой и устрашающим ирокезом на бритой, растатуированной голове. Это был Криншоу, один из главных вожаков местных рейдеров, и как позже узнала Махира, правая рука их короля – лугаля по имени Ашур.

    Вышел Реддап, что – то доложил. Криншоу явно был чем – то недоволен, хрипло матерился, качал головой, и, наконец, махнул рукой в перчатке из человеческой кожи.

– Гони их в стойло, Реддап!

    Подростков загнали в товарный вагон, двери закрылись, загремели засовы. Мехра уже привычно уселась на загаженный пол, в полумраке у двери, рядом дрожала и жаловалась Теса; наконец, поезд загремел железом, тронувшись с места.

    Мехра закрыла глаза, укачиваемая тряской. Голод притупился, но никуда не ушел, терзая нудно и безжалостно…

– Есть хочу, – проскулила рядом Теса.

– Заткнись, – сквозь зубы отозвалась Мехра.

    Поезд ехал долго через тоннель, около часа, и когда они остановились, детей вновь выгрузили и посчитали. Здесь уже стояли под охраной рейдеров взрослые рабы, человек двадцать, и пока шел пересчет, Мехра торопливо огляделась.

    Здесь была старая товарная станция, стояли несколько грузовых поездов, высились груды кирпича и металлолома, и насколько хватало глаз, вокруг были высокие горы.

    Подростков согнали в общую кучу рабов, и двуногий скот погнали по старой шоссейной дороге через небольшое ущелье. Рабы кашляли, сморкались, шаркали по старому асфальту ноги, и когда скалы перед ними внезапно расступились, над толпой прокатился дружный изумленный вздох.

    Шоссейная дорога выходила к огромному железному мосту, сплошь забитому грузовыми машинами, автобусами, смятыми легковушками, – словно огромная пробка образовалась здесь, – и осталась навсегда. Но не это вызвало вздох у рабов,– за мостом вздымались как горы, а часто и выше гор, шпили и сияющие коробки небоскребов огромного города, его заводские трубы и пирамиды храмов, все в огнях и переливающемся неоне реклам, и гордо сияло над въездом моста огромный баннер, – " Добро пожаловать в город Дери".

    Мехра уже видела по дороге сюда мертвые города, погибшие в последней войне, – полуразрушенные, жуткие, как разлагающийся труп, чудом уцелевшие районы в хаосе перекореженного бетона и металла, в цепочках огней и уцелевших реклам, но этот город – призрак, город Дери, поразил рабов своим первозданным, не тронутым видом. Но уже подойдя к мосту Мехра поняла, что лоск Дери был только миражом. Рабов повезли через реку на старой, ржавой речной барже, и рабы задыхались как рыбы, выброшенные на берег, – испарения от реки, несшей свои воды с чистейших, казалось, гор, были радиоактивны; набережная обветшала и выглядела как после артобстрела. Нет, город Дери не получил ядерной оплеухи, как другие города, но он был пуст и заброшен, вселяя ужас своим немым благолепием.

    Тяжело дыша от испарений, Мехра торопливо вслед за остальными выбралась на набережную с баржи. Поразительно, не без трепета подумала девушка, весь север Шумера разрушен, все города в руинах, а Дери совершенно не тронут, – почему?.. Неужели рейдеры – бывшие обитатели этого города? Но тогда этих маньяков должно быть больше, а рейдеров, между тем, не так много, ну может, несколько сотен…

        Обманул и город.

    Когда рабов гнали с набережной по улицам, Мехра с удивлением отметила про себя, что сами рейдеры опасливо стараются покинуть скорее пустую набережную. Длинные пяти и восьми этажные дома, офисы и магазины зияли выбитыми окнами и дверями, мостовые были загажены мусором и ржавыми машинами, и миновав пару улиц, рабы вышли к огромной баррикаде, достигавшей третьего этажа домов, – правильная стена, сложенная из автобусов, смятых машин и трамваев, с рельсовыми воротами посредине. Баррикада была окутана до верха колючей проволокой, на которой висели мины, по верху ходили часовые, торчал длинный ствол танкового пулемета. Это озадачило Мехру, – от кого они тут так обороняются?… Бежать через радиоактивную реку было безумием, без баржи просто не реально, а дальше были горы, туннель на входе или выходе охраняли те же рейдеры…

    Ворота в баррикаде отъехали вправо с надрывным ржавым грохотом, и рабы вступили на другую сторону улицы, а точнее – в сам город рейдеров Дери. Лишь позже Мехра узнает, что налетчики жили всего в трех кварталах города у набережной, все переулки и улицы в город были перегорожены такими вот баррикадами, образуя огромный закрытый периметр, внутри которого был ступенчатый храм – зиккурат и обнесенная бетонным забором громадина какого – то старого завода. Не без удивления Мехра увидела, что из пяти дымовых труб завода валит дым и пар, грохотали над районом железом какие – то механизмы. Дыхание перехватывало от запаха гари, вони разложения, улицы были загажены мусором и гниющими отбросами, кое – где валялись обглоданные кости. Что сразу отметила про себя Мехра, так это натянутые над улицами, как мостики и переходы, ржавые армированные сетки, – эти натяжные мосты соединяли между собой    многие дома, были установлены между дворами, и не сложно было представить себе, что если случится в городе рейдеров восстание рабов или ворвется враг, то местные хозяева, обитающие на верхних этажах зданий, устроят врагу беспощадный огонь сверху; видимо, тот кто думал об этом, не зря приказал замуровать подъезды домов и забить железом окна первых этажей.

    Но жизнь здесь кипела, – своя, жуткая и безжалостная. Отсюда рейдеры Дери ходили в налеты на Пустошь, сюда свозили добычу и рабов, а те из банд, кто был сейчас здесь, охраняли периметр, пропивали добычу, дрались и резались в барах. Здесь было сборище самых отъявленных головорезов и душегубов, насильников и убийц, многие из которых крепко сидели на наркотиках или алкоголе, и ни кто из этих мужчин и женщин не ставил жизнь ни во грош, – ни свою, ни чужую, и рейдеры Дери считались самыми беспощадными налетчиками, приходящими с Севера из Бесплодных Земель…

    Рабов через ворота загнали во двор завода; человеческое стадо сбилось, в кучу, дрожа от ужаса и холода, не смея поднять глаза на охранников, грязных не меньше самих рабов, но одетых в армейские камуфляжные комбинезоны или самодельную рейдерскую броню, – из человеческой кожи, щетинившуюся ржавыми шипами, и высокие шнурованные сапоги.

    Детей и подростков отсеяли в отдельную группу и погнали в один из дворов завода, где был мед. блок. Рабы заходили сюда по одному, и дожидаясь своей очереди, Мехра присела вместе с Тесой на землю у стены. Спокойно оглядываясь по сторонам, девушка встретилась взглядом с одним из подростков,– этот крепкий парнишка и пытался вчера защитить своих слабых товарищей от тех отморозков, убитых Мехрой.

    Они пристально посмотрели друг на друга, и Мехра с искренней симпатией протянула ему руку.

– Мехра,– представилась девушка.– Ты смелый парень.

– Хорст,– он пожал ее руку и усмехнулся разбитыми губами.– Как видишь, смелость не заменит умения драться. Где так намастрячилась, если не секрет?

– Я из Убежища,– просто ответила она, пожав плечами.– Из настоящего Убежища фирмы «Волт Тек». Я из касты сар.

– Охренеть,– с искренним восхищением кивнул Хорст.– Я давно о вас ничего не слышал. Как ты здесь оказалась – то?

– Не хочу об этом говорить, Хорст, – попросила девушка; Хорст понимающе кивнул, и тут Теса проскулила, потянув Мехру за руку

– Там еду дают!

    У соседней стены стояло несколько ведер, заполненных потрохами и какими – то    костями с остатками мяса; двое рабов сортировали эту смердящую массу на замызганном кровью столе, отгоняя роившихся вокруг мух, и один из рабов громко и равнодушно повторил, обращаясь к новеньким

– Кто голоден, можете взять поесть, сколько влезет!

– Идем?– заглядывая ей в лаза, проскулила Теса

– Я не хочу,– с омерзением глядя на содержимое ведер, ответила Мехра – Иди, если хочешь.

    Теса немедленно умчалась к столу, и Хорст осторожно присел рядом с Мехрой, которая пристально посмотрела на него.

– Ты ее осуждаешь,– не глядя на Мехру, сказал Хорст.– Но нам придется это есть. Или мы умрем.

– Я знаю,– тихо ответила девушка,– я знаю …

– Следующий, живо! – проорал рейдер, открывая дверь в медпункт, и Мехра решительно поднялась на ноги.

    Заправляла в медпункте женщина средних лет, и Мехра с удивлением увидела, что лекарь одета в чистую довоенную одежду горожанки, поверх которой был медицинский халат.

– Меня зовут Медея, – проговорила она, – разденься, пожалуйста.

Девушка повиновалась. Медея быстро осмотрела ее, замерила пульс, осмотрела зубы, ощупала мускулы, приказала отжаться и попреседать, и, велев одеться, кивнула охраннику

– Годится на завод. Следующий.

    Так Мехра оказалась на заводе рейдеров Дери. Девушку изумило уже то, что здесь было организованно правильное производство, – что вовсе не вязалось с рейдерами – каннибалами. Завод, конечно, функционировал далеко не весь, часть цехов были мертвы или заброшены, некоторые превращены в жилища, гаражи и склады, в других кипел бешенный, изнуряющий рабов труд, но Мехру искренне порадовало, что ее новый знакомый Хорст оказался вместе с ней в одной группе,– как и Теса, впрочем.

    Пока подростков вели в один из цехов, Мехра видела, как рабы, надрываясь, волокли на себе всевозможный металлолом, который другие рабы газовыми резаками разделывали во дворе. Этот металлолом поступал в огромный цех, из труб которого валил дым – там была плавильня, гремели прессы и станки, и именно в этот цех пригнали новеньких.

    Цех оглушил подростков грохотом работающих механизмов, разговорами и криками рабов, и вскоре перед новенькими появилось несколько свирепых рейдеров. Высокий, могучий как медведь мужчина, выделявшийся спокойным, умным взглядом, заложил руки за спину, внимательно оглядев рабов. Одетый в обычные для большинства местных рейдеров шорты по колено и    шипастую кожаную броню из человеческой кожи, мужчина, однако, явно выделялся среди других, – как в стае одинаковых волков выделяется вожак. Эти рейдеры были хозяевами, – смотрящие цехов, которые быстро рассортировали и разобрали новых рабов. Могучий рейдер, на которого Мехра обратила внимание, получил шестерых из них, – включая Мехру с ее подругой Тесой, и Хорстом, с которым она познакомилась у медицинского блока.

        Заложив руки за спину, рейдер тяжело прошелся вдоль дрожащих подростков, смерив каждого внимательным взглядом.

– Меня зовут Гюри, – наконец, произнес он низким голосом. – Вы, мясо, самые здоровые из новеньких … поэтому, и работа вам будет представлена самая почетная … Кто из вас старший?.. Есть здесь люди, или все, – трусливые чмыри?

    Вопрос повис в воздухе. Подростки уставились в пол, не смея взглянуть на рейдера, и лишь Мехра встретила его взгляд.

– Ты? – он наклонился к ней, взяв за подбородок – Имя есть?

– Мехра, – не опуская глаз, ответила она.

      Гюри рассмеялся, оглянувшись назад – к нему тут же подскочил обдолбанный химией рейдер в грязном маскировочном комбинезоне, бывшем явно ему большим на два размера, и в разбитых армейских высоких ботинках.

– Забирай этих в плавильню, – велел ему Гюри, и взглянул на Мехру.– Вечером ее ко мне … доложиться, поняла?

– Да, господин, – разжала зубы девушка.

– Гони их, Пряжка, – повторил Гюри и ушел.

    Пряжка, подручный Гюри, привел подростков в один из цехов. Здесь было шесть огромных печей для переплавки металла, и при одном взгляде на пылающие нестерпимым жаром гигантские печи, фонтаны искр, льющиеся огненные реки раскаленного металла, задыхающихся от раскаленного воздуха рабов, изнывающих от работы, Мехра поняла, что чтобы здесь выжить, надо будет пройти все круги Обливиона.

    Пряжка остановил подростков у шести огромных конструкций, сложенных из блоков, с огромной стальной дверью в каждой.

– Слушай меня, мясо, – засипел Пряжка, обводя их взглядом налитых кровью глаз – Объясняю только один раз… Эти здоровенные хрени… э… сюда, короче, заливается металл после переплавки. Там внутри, типа формы, в них металл остывает, получаются железные чушки … ваша работа, уебки, в том, чтобы эти железки достать, загрузить на вагонетку, отвезти в цех обработки… ну и, конечно, вычистить и приготовить формы для следующей заливки! – Пряжка заржал, смачно высморкался, и, харкнув на пол, закончил.– Покурите пока. Формы приостынут через час… А будете не успевать… – он шутливо пригрозил им пальцем, но подростков всех передернуло от страха.

            Пряжка ушел.

– Ну что, – спокойно произнесла Мехра, подошла к инструментальному ящику и открыла его,– там оказались кожаные засаленные рукавицы, лопаты и длинные крюки, – Готовимся к работе…

    Мехра сама раскрыла дверцы еще распаленных, пышущих жаром формовочных печей, и первая же стала крюком вытаскивать остывающие стальные болванки в форме кирпичей.

    Завязав грязные, засаленные волосы в узел, обжигая пальцы даже через дубовую кожу рабочих рукавиц, Мехра подавала болванки из печи, ребята их укладывали в вагонетку, которую, навалившись всей гурьбой, надо было дотолкать в другой цех; здесь слитки разгрузить, затем вернуться назад – и все сначала, а когда печь будет разгружена, очистить ее от пыли и шлака, задыхаясь от жары, то и дело обжигаясь о горячие стенки, а впереди – еще пять таких огромных печей…

    В четыре часа хриплым басом взревел гудок, и как по волшебству, работа в цехах стала стихать. Подростки, взмокшие и перемазанные сажей, в ожогах и синяках, как раз успели разгрузить половину последней печи, и сейчас в недоумении и ужасе остановились – неужели они не успели?!..

    Но, – хвала богам, – нет, это был сигнал для рабов, им привезли еду и давали ровно двадцать минут передохнуть. По цехам прокатили тележки, – каждую из них толкал раб под охраной рейдера,– и к ним торопливо сбегались сейчас рабы. Никого не звали, – если ты опоздал или не пришел, никого это не интересовало.

    Мехра вместе с Тесой отстояла быструю очередь, получив, как и все сегодня, кусок мяса и три картофелины. Картошку, как вскоре узнают новенькие, давали не всегда, иногда ее заменяли куском плесневелой лепешки или даже пригоршней сырого пшена, наверняка привезенного с Пустошей, но часто этого не давали вовсе, зато этого странного, жесткого и чем – то воняющего мяса всегда было много.

    Подростки уселись возле печей, кто куда, и Мехра, жадно прожевывая картофелину целиком, удивленно осмотрела полученное мясо, похожее на человечину,– оно, однако, явно было чем – то другим, и рейдеры, столь щедро его раздавая, совсем не экономили. Интересно, что это такое?..

    Грубый окрик оборвал ее раздумья. Перед новенькими стояло несколько взрослых рабов – мужчин, грязных, как и все здесь, но Мехре сразу бросился в глаза… ну, она даже не поняла… сытый вид, что – ли. И злая уверенность, с которой они держались.

– Ты какого хуя жрешь, падла?! – рослый, обритый раб с – ноги врезал одному из подростков, и забрал из его рта, как клещами, не дожеванную картофелину. Заверещав, Теса бросилась за одну из печей, роняя еду; Мехра медленно выпрямилась, отступив на шаг, и главарь "старшаков", поигрывая лопатой в могучих клешнях, обвел притихших подростков взглядом.

– Вы здесь новенькие, поэтому вам косяк прощаю, – прохрипел он, в то время как двое парней собирали торопливо с пола еду в мешок – Здесь я и мои ребята рулим, поэтому объясняю коротко – вся лучшая еда наша. Кто хочет сегодня ласты склеить – можете возразить… – вожак заржал, и его шестеро дружков присоединились к нему визгливы, омерзительным смехом.

– Ладно, думаю урок вы уяснили, – продолжал вожак – Получаете жрачку, – ждете одного из моих парней, он вам и оставит что ни-будь … Кто не поймет,– сам пойдет на котлеты!

И, съездив для острастки ближайшему по лицу, грабители удалились со своей добычей. Мехра, сжимая кулаки, проводила их взглядом, и посмотрела на несколько оставленных "старшаками" ошметков мяса. Это были куски потрохов и клочки мяса на осколках костей.

– Что нам делать. Мехра? – проскулила рядом Теса.

– Зажать зубы и пережить их всех, – хрипло, кипя от ненависти, ответила Мехра и подняв один из жалких кусков мяса, стала торопливо есть, и ее товарищи, не глядя друг на друга, кинулись подбирать с пола остатки…

    Через час они закончили с печами, и теперь неуверенно топтались на месте, не зная что делать дальше. Впрочем, вскоре их простой заметили, – к печам направилась высокая женщина в шортах, кевларовом бронежилете и в обычных для дерийских рейдеров высоких шнурованных сапогах из человеческой кожи. Мехра уставилась на нее во все глаза, – она за все время здесь в первый раз увидела кого-то в чистой одежде и с вымытой кожей, золотистые волосы были уложены даже в виде высокой прически.

    Женщина молча проверила вычищенные печи, готовые для следующей заливки, закурила сигарету, и произнесла негромко, ни на кого не глядя.

– Кто старший.

– Я, – выступила вперед Мехра.

– Меня зовут Буон -ши, – блондинка взглянула на Мехру оценивающе, затягиваясь сигаретой, и кивнув, двинулась дальше, бросив на ходу. – На сегодня все, мясо.

– Как ?… – растерянно окликнула ее Мехра – Госпожа?…

– Каждый делает свою работу, – не оборачиваясь, отозвалась Буон – ши. – Вы свою сделали. До завтра отдыхайте.

      Подростки посмотрели на Мехру. Пожав плечами, она сняла рукавицы, бросив их в инструментальный ящик.

– Значит, отдыхаем.

    Мехра улеглась на кучу угля и прикрыла глаза. Болело измученное тело, люто терзал голод, но надо было успокоиться и обдумать, что делать дальше. Благо, боги дали возможность отдышаться. Времени на долгие планы и сомнения просто не было …

    Подростки задремали первыми, беспокойным сном, уже не обращая внимания на грохот работ вокруг, и надсмотрщики, предупрежденные Буон – ши, их не беспокоили. Свой заведенный порядок здесь есть, несмотря на кажущуюся анархию, сквозь сон размышляла Мехра, надо только быстрее осмотреться и вжиться, а там уже строить планы, узнать правила этой жестокой игры на выбывание … И главное – еда. Надо что – то с этим делать. Нет, конечно, очень сомнительно, что эта банда "старшаков" у всех здесь забирает еду, ведь не одни они же держаться группой. Но у более слабых, – наверняка, и не только у подростков …

        Мехру вывел из дремы голос Пряжки, и она вскочила на ноги.

– Ну что, молодцы, так держать, – сипел, покачиваясь, Пряжка, осматривая печи, – и, глядишь, доживете до возвращения богов…

        Заржав над своей шуткой, рейдер махнул рукой Мехре.

– Твои кореша пусть отдыхают … а ты за мной, к боссу.

    Пряжка привел ее к железной лестнице, ведущей на второй этаж, и охранник молча показал ей стволом автомата наверх, – иди, мол … На двери сохранилась старая табличка " Управление литейного цеха", и, шагнув в помещение, Мехра увидела за старым столом, заваленным бумагами, книгами и всяким хламом, этого рослого мужчину, "смотрящего" Гюри.

    Подняв глаза от какой – то бумаги, Гюри с усмешкой осмотрел девушку. В свежих ожогах, перемазанная сажей, с засаленными волосами, Мехра, однако, была очень привлекательна; и клочки ткани на бедрах и груди ни сколько не скрывали ее тела.

– Вижу, ты быстро уяснила, как себя вести здесь, детка.

        Мехра убрала с лица прядь грязных волос.

– Да, господин.

– Я уже слыхал о тебе, – Гюри откинулся в кресле, закурив – Типа, ты замочила троих ребятишек на пересылке … Борзая, как псина?

– Да, господин, – Мехра взглянула ему в глаза.

– Это хорошо, – отозвался рейдер, прищурившись – Обычно с такими как ты бывают проблемы. Уточню, – проблемы бывают у рабов. Их не наказывают, – просто освежевывают или топят в радиоактивной реке. Мы не умеем объяснять, детка.

– Я просто знаю свое место, господин, – проговорила она.

– У тебя правильная речь, нет акцента дикарей с Пустоши, – перебил ее Гюри. – Откуда ты родом?

– Я родилась и выросла в Убежище, господин. Убежище 101.

        Если Гюри и был удивлен, то этого ни как невозможно было понять. Возможно, таких как она привозят сюда часто, кто знает.

– Давно на Пустошах?

– Пару месяцев.

– И уже знаешь свое место? – Гюри расхохотался. – Неплохо. Далеко пойдешь, детка … если выживешь. И чем же ты себя воображаешь? Жизнь в Убежище вряд ли тебя готовила к Пустошам.

– Я рабыня, господин, – помолчав, решительно ответила она. – Раб не имеет прав ни на что. Я вещь, собственность. Даже мои тряпки мне не принадлежат. Моя жизнь зависит от вашей воли, господин.

– Не совсем так, детка, – Гюри достал из стола початую бутылку и сделал из горла большой глоток. – Дам тебе бесплатный совет. Запомни одну вещь, – то, что ты можешь удержать: это твое. Если у тебя забрали еду, – это твоя беда. Если ты забрала еду у другого, – это твое. Не хочешь этого делать, – это твое право. Если тебя пошлют за периметр, и ты что – то принесешь сюда, – получишь свою долю, хоть ты и раб, и это будет твое. Как я сказал – твое только то, что ты сможешь удержать. Это и есть правда жизни.

    Мехра взглянула ему в глаза, и Гюри, усмехнувшись, закурил новую сигарету, указав на пол рядом с собой.

– Ну, думаю, ты знаешь что делать … Нет, – тут же остановил он девушку, – На колени. И ползи ко мне.

– Да, господин, – прошептала девушка, становясь на колени, и на четвереньках подползла к столу. Наблюдая, как она расстегивает его штаны, Гюри докурил сигарету и запустил пятерню ей в волосы, больно сжав, и откинулся по-удобнее.

– Давай, детка, поработай язычком.

    Мехра никогда потом не жалела о том, что сделала сейчас. Да и был ли у нее выбор?… Говорят, очень важно для женщины, каким будет ее первый мужчина, и раз так, Гюри был послан ей богами. Да Мехра и не верила в случайности.

    Лаская его языком и губами, девушка вдруг поняла, что этот мужчина вызвал у нее желание; Мехра судорожно свела бедра, чувствуя, как предательски мокро увлажнился низ живота. Но Гюри уловил ее запах; рывком за волосы поставив девушку на ноги, он грубо запустил пальцы под ее набедренную повязку, и Мехра вскрикнула, когда он коснулся ее большого клитора.

– Еще не трахалась? – с усмешкой спросил Гюри.

– Нет, хозяин, – задыхаясь, ответила она.

    Гюри одним движением смел со стола весь хлам, и неожиданно мягко уложил девушку на спину. Когда его язык ласково коснулся ее изнывающего от желания лона, Мехра закричала обхватив    его голову руками и выгнувшись ему навстречу…

          Ее первый мужчина.

… присев рядом на постель, папа читал ей на ночь эпосы о богах,– он всегда ей читал на ночь, или что-то рассказывал.

" Когда – то боги затеяли спор, – кто из них мудрее? Спор решили закончить так: кто ответит, как сделать всех людей, от вшивого пьяницы – бродяги до владык царств, счастливыми, тот и победил.

Мехре часто в детстве читал отец эпосы о богах, но только сейчас она по-настоящему поняла эту историю.

Кто – то из Владык предлагал всем людям поровну раздать богатств. Но кто – то глуп и потеряет все сам, а сильные заберут у слабых их богатство, ибо людям всегда всего мало. Нет, богатыми не могут быть все.

Кто – предлагал сделать людей равными во всем, но и это было неразумным. Люди уже не равны от рождения, – кто – то более красив или богат, а прославленный герой не сядет за один стол с зачуханным бомжом, даже если закон гарантирует всем равенство и братство. Иллюзия не может заменить реальность.

И когда спор богов был готов перерасти в настоящую войну, Владыка Ю Хуан – ди спокойно промолвил: " И люди, и боги не равны между собой. Мы всегда будем стремиться к славе и богатствам, и попирать слабых ногами, и лишь от нас зависит, насколько справедливыми будут наши царства. Кто – то из нас, богов, дает своим людям законы, защищающие и бедных, и слабых, а кому – то из нас на это наплевать. Но я отвечу вам, как любого из богов или людей сделать счастливым".

      Один из непримиримых врагов Владыки Ю, Владыка Анубис, поднялся со своего трона и сказал ; " Даже отец твой, Владыка Денница, не искал истины. Так скажи нам, какое твое средство?". И Владыка Ю молвил " Оно очень простое. Всего – то лишь нужно у любого из вас или людей забрать все, что у него есть, а затем вернуть обратно. Любой тогда будет счастлив. Но из этого хочу показать я и смертным, и богам главную истину: береги то, что есть у тебя, а о пролитом молоке глупо сокрушаться. Если же потерял все, помни притчу о двух лягушках в молоке".

    После сказанных слов все Владыки собрания встали и начали аплодировать Владыке Ю Хуан – ди, Нефритовому Императору"

          Папа закрыл книгу, поправив ее одеяло.

– Когда наши Владыки вернутся, папочка? – робко спросила тогда девочка.– Ты говорил, что они спасут нас всех!

– Я не знаю,– помолчав, ответил папа.– Но у тебя есть дар хейми,– дар видеть что – то из прошлого или настоящего. Это тяжелое бремя, дочка, но он поможет тебе выжить, если ты останешься одна. Дар хейми сохранит твой рассудок, и поможет найти выход из беды. Слушай свой дар и ищи оставленные тебе знаки …

    … Еду рабам давали здесь дважды в день, – утром в десять, после трех часов работы, и в четыре. И утром и в обед к подросткам пришел один из "старшаков", забрав всю еду и оставив жалкие ошметки. К вечеру у Мехры и ее товарищей от голода и усталости кружилась голова, и подростки, задыхаясь как рыбы, выброшенные на берег, с огромным трудом разгрузили последнюю печь. Сняв кожаные рукавицы, Мехра оглядела своих товарищей. Теса жалобно встретила ее взгляд, и проскулила.

– Скорее бы родители …

– Заткнись, – не глядя на нее сказала Мехра – Ни кто тебя не выкупит. Ты вообще о таких случаях слышала?..

        Теса, рыдая, отрицательно покачала головой.

– Почему хозяева за нас не вступятся?

– Тебя кормят, что тебе еще надо? – усмехнулась Мехра и поднялась на ноги, – пойду, пройдусь немного.

    Ходить в пределах своего участка не запрещалось, и девушка решила сегодня получше осмотреться. Кое – где работа еще кипела, гремели станки. Скоро цех закроют на ночь, часть рабов угонят в бараки, но некоторые ночевали прямо на рабочих местах. Мехра уже заметила, что рабы были не так уж все одинаковы, как казалось. Большинство было замордовано до потери инстинкта самосохранения, но Мехра выделила в общей массе и совсем других, – были те, кто выглядел сытым и довольным, а несколько раз девушка не без удивления замечала рабов, носивших довоенную одежду, а рабы здесь ходили обычно в одних набедренных повязках и босиком. Эти рабы держались с хозяевами – рейдерами подобострастно, но им рейдеры явно позволяли какие – то поблажки. Почему?…

    Это первое, чему учил Мехру отец, – оказавшись в чужом месте, как можно скорее осмотрись и пойми местные законы. И заканчивая сегодня свой обход, Мехра уже знала, что рабы здесь как крысы в бочке – раздроблены на мелкие группы и одиночек, ежесекундно готовые перегрызть друг другу глотки из – за куска хлеба, а самые удачливые и безжалостные уже не работали, – одетые в черную цивильную робу, с обрезками труб в руках, они были верными шестерками своих хозяев и убивали без раздумий и колебаний. Мехра вдруг искренне восхитилась,– это было хорошо организованное управление по – принципу "разделяй и властвуй", и не удивительно, что восстаний рабов за все годы    существования города рейдеров здесь никогда не случалось.

    К концу дня Мехра четко пришла к выводу, что шайка рабов, два дня отбирающая у нее и ее товарищей еду, как раз пробивается в эти " черные робы",– простейший путь к популярности, – начать со слабых, а дальше их заметят хозяева, и билет в рай обеспечен…

    Девушка подняла голову и встретилась взглядом с рабом, который уже давно незаметно изучал ее. Не молодой, весь в старых и еще свежих рубцах мужчина, одетый в замызганный старый спортивный костюм, внезапно поразил Мехру спокойным, сочувственным взглядом.

– Есть хочешь? – спросил он спокойным, рассудительным голосом, и, не ожидая ответа, положил на станок рядом с ней несколько больших вареных с солью картофелин.

          Девушка помедлила, вновь посмотрев ему в глаза.

– И что ты за это хочешь?

        Мужчина без тени улыбки покачал головой.

– Ничего. Ты голодна. Просто бери и ешь.

– Просто? – не сводя с него глаз, повторила девушка. – Я не сплю за жрачку. Я не хочу быть кому – то должна здесь.

    Мужчина присел на штабель ржавых труб, спокойно посмотрев Мехре в глаза, и негромко проговорил, наклонившись к ней

– У тебя уже два дня отбирают еду. Завтра ты не выполнишь свою работу, и тебе " черные робы" сломают руки и ноги, и ты закончишь свой путь на кухне на заднем дворе завода: уже в качестве мяса для других … Но я отвечу, – ты мне ничего не должна. Поешь. Почему я это делаю, тебя не должно волновать.

    Мехра, не в силах больше терпеть, набросилась на картофель, и мужчина, поднявшись на ноги, пошел прочь.

– Погоди, – жадно жуя, окликнула его Мехра, – как тебя зовут?

    Искренне удивленный, он оглянулся на нее, словно колеблясь, и не сразу ответил, оглядевшись по сторонам.

– Беспалый, – и показал ей левую руку без трех пальцев.

– Мехра, – кивнула ему девушка – Спасибо тебе, Беспалый.

– Ладно, – усмехнувшись, он пожал плечами.

    Картофеля было ровно десять клубней, и съев половину, Мехра решила оставшуюся еду отнести своим товарищам.

– У тебя много картошки, – девушка пытливо разглядывала нового знакомого – Ты отдал мне свою еду. А ты?..

        Они присели рядом на ржавые трубы.

– Я здесь давно, – просто ответил Беспалый – И уже научился находить еду на стороне. Есть, так сказать, легальные способы.

      – И как давно ты здесь?

– Да лет десять, – невесело усмехнулся Беспалый – Я из деревни на Центральных Пустошах. Работорговцы из Парадиз – Фолз продали меня сюда. Многие попали сюда именно так.

– Так давно? – изумилась девушка – И ты все еще раб?

– Все еще?.. Не будь такой наивной, девочка, – сухо ответил Беспалый – Далеко не все столь сильны и удачливы, чтобы одеть "черную робу". Да и им не сладко, – малейший косяк, и ты снова в говне. А я … ну, скажем, за долгий опыт я получил честь бригадирить на патронном участке.

        Шум работы в цехах по не – многу смолкал.

– Ты сказал о каких – то "легальных способах," – вспомнила Мехра.

– Если работаешь хорошо, тебя поощрят едой, – к изумлению девушки, Беспалый достал из замызганного мешочка на поясе сигарету и закурил – Самый простой легальный способ, объявленный хозяином Ашуром,– это записаться в сталкеры, но среди рабов их не так уж много, ибо это не самый простой способ умереть.

– Сталкеры? – вспоминая это слово из истории, медленно повторила Мехра.– Это … космический разведчик на чужой планете?…

– Ты заметила, что рейдеры живут в закрытом периметре? – Беспалый закашлялся и сплюнул. – В город Дери они стараются не соваться. Но самые отчаянные из них ходят туда за добычей, кроме того, туда ходят добровольцы из рабов. Сталкеры, как их называют. Приносишь вещи    по списку, а все что сверх того, – все твое, ни кто из хозяев не заберет. Кроме оружия или алкоголя.

– Да ну? …

– Этот закон утвердила Большая Сестра Лулу, – Беспалый вновь показал ей руку – Она скора на расправу, Мехра, но справедлива. И все же,– не попадайся ей на глаза …

– Большие Сестры?!- изумилась девушка.– Здесь?…

– Да,– спокойно ответил он.– Настоящие трисцилы, не сомневайся.

    Мимо них прошла уже знакомая Мехре блондинка в шортах и кевларовом шумерийском бронежилете. Мехра и Беспалый вскочили на ноги под ее взглядом и поклонились Буон – ши. Она не проронила ни слова, но Беспалый заметно занервничал.

– Одна из Сестренок, – Беспалый докурил сигарету и затоптал окурок. – Мне пора, Мехра. Удачи.

– Погоди немного, – торопливо остановила его девушка – А как можно записаться в сталкеры? Они ведь ходят без охраны?

– Думаешь, это – не плохая возможность сбежать? – Беспалый покачал головой – Не все так просто, поверь мне. Есть и другой способ … но это смерть.

– Короче, Беспалый, – перебила его девушка – Какой способ?

– Яма. Там рабы дерутся на потеху рейдерам. И если переживешь все бои, то можешь получить свободу и станешь одной из них.

– Что?! – не поверила своим ушам девушка.

– Ты удивишься, но ежегодно десяток – другой рабов выбиваются в их отряды,– те из них, кто очень зол и удачлив, – Беспалый двинулся к воротам цеха и договорил на ходу, и девушка спешила рядом с ним. – Но ты не дотянешь до боев, Мехра .

– Почему?

    – Ты раньше умрешь от голода.

          Беспалый ушел.

    Мехра некоторое время смотрела ему вслед, сжимая в руках картофель, затем направилась к своим ребятам, обдумывая слова Беспалого. Случайностей нет, и Боги ответили ей устами Беспалого. Но он прав, – сначала нужно было решить одну проблему.

      Вернувшись к своим товарищам, Мехра раздала им по картофелине, и пока ребята жадно ели, быстро и спокойно изложила им свой план на этот вечер.

– Ты сума сошла! – заскулила Теса, давясь картошкой – Нас убьют!

– Тогда мы умрем в любом случае, – Мехра обвела взглядом притихших парней – Мы уже сегодня с трудом закончили работу, ребята. Что будет завтра? Похоже, нам нечего терять. Либо сдохнем сегодня и сами пойдем на мясо, либо победим.

– Их семеро, – задумчиво проговорил ее друг Хорст, кивнул Мехре и произнес.– Я с тобой.

– Тогда нужно валить их. Всех! – зло и весело воскликнул другой парень и так же поднял руку.– Я с вами, ребята!

– И я, – отозвались вразнобой последние двое.

          Мехра покивала, оглядывая их.

– Тогда готовимся. Днем они побоятся рейдеров, и придут ночью.

– Но что скажут хозяева? – спросил Хорст, разминая кулаки.

– Прав тот, кто остался живым,– твердо ответила Мехра.

    Утром девушка подсчитала в уме соотношение сил. Их пятеро, Теса шестая, но толку от нее мало. Противников семеро, но трое из них – трусливые "шестерки", и если сразу вывести из строя вожака… Правда, по настоящему драться умеет только Мехра, да еще, пожалуй, ее друг Хорст… Она решила об этом не думать.

    В десять пришел, "шестерка" с мешком, и тупо вытаращив бесцветные глаза, заорал на жующих еду подростков.

– Что за херня, мать вашу! Да вы рамсы попутали!

    Мехра подошла к нему вплотную, а за его спиной встал Хорст.

– Слушай меня, педрила, – спокойно произнесла Мехра, – еду мы больше не отдадим, понял? А теперь вали отсюда, пока цел!

        " Шестерка" попятился, шипя угрозы, и спешно ретировался.

    Адреналин шипел в крови, Мехру и ребят потряхивало, они делали работу молча и быстро, почти не разговаривая и избегая встречаться взглядами. Всех трясло от ожидания.

        Лишь на обеде Мехра произнесла, ни на кого не глядя.

– Теперь не вздумайте отступать. Или мы их поломаем, или готовьтесь всю оставшуюся жизнь им отсасывать.

        Хорст встретился с Мехрой глазами и кивнул ей.

– Мехра, – тихонько позвала ее Теса, – отойдем в сторону.

    Они отошли за печь, и Теса зашептала, заглядывая ей в глаза.

– Мехра, они нас убьют! Всех! Ты понимаешь?!..

        Девушка склонила голову на бок, пристально ее разглядывая,

– Я ходила к ним вчера … Мы с тобой можем с ними договориться!

– Как это? – едко, как кислотой капая, спросила Мехра.

– Мы будем их … ну, ты понимаешь? Нас будут кормить и защищать! Не все так плохо, нам просто будет здесь выжить …

        Мехра схватила за горло, прижав к стене.

– Ты что, сука, охренела?!

    Теса заскулила, слабо отпихиваясь, и Мехра брезгливо оттолкнула ее, покачав головой.

– Если подведешь нас, Теса, я тебя убью!

    Они ожидали своих обидчиков, но "старшаки" напали внезапно, – трое из них спрыгнули прямо на головы подростков, взобравшись на плавильные печи, а четверо во главе с вожаком кинулись на них из полутемного коридора цеха.

    Возле печей закипела скоротечная, яростная драка, но "старшаки" взяли внезапностью, сразу разделив подростков, и яростно отбиваясь, Мехра услышала выкрики Тесы.

– Это все Мехра! И еще Хорст! Вот он, у печи!

    Драка кончилась очень быстро. Подростков избили, разогнали по разным углам, и сейчас "старшаки" занялись виновниками мятежа, – Мехрой и Хорстом.

    Избитая Мехра лежала на полу, и вожак, ухмыляясь, склонился над ней. У печи " шестерки" избивали Хорста.

– Ну что, сучка, – прохрипел вожак, – я бы тебя грохнул, да хозяева не любят, когда портят рабочих лошадок! Не хотела отсасывать по хорошему, будешь по – плохому ,– и радоваться жизни.

– Я ведь говорила тебе, Мехра! – прокричала Теса – Я говорила!

– Молодец, Теса, – ухмыльнулся вожак.– Держите эту сучку, парни!

    Мехру держали за волосы и горло, растянули за руки и ноги, прижав к полу; вожак разорвал ее майку и с глумливым смехом стиснул ее большую упругую грудь, глядя как девушка молча и яростно пытается вырваться из их рук, и жадно впился губами в ее шею, больно кусая до крови и ставя засосы

– Ты будешь моей любимой куколкой, сучка!

    Вожак сорвал с ее бедер повязку и грубо вошел в нее. Затем был второй "старшак", и третий … Вся шайка сгрудилась вокруг нее, свистя и улюлюкая, отпуская шуточки и комментарии; Мехра лежала закрыв глаза и стиснув зубы, пока над ней пыхтел третий насильник, и тут мысли девушки внезапно обрели четкость, и Мехра осознала сейчас только одну цель: если не прекратить это сегодня, это не кончится никогда. Глубоко вздохнув, она закрыла глаза, успокоившись, и посмотрела насиловавшего ее сейчас мужчине прямо в глаза … И она вгрызлась зубами насильнику под ухо в шею, туда, где билась артерия. Адреналин, ярость и четкое понимание, что терять просто нечего, дали Мехре короткий, но страшный прилив сил, и отбросив бьющегося в агонии мужчину, она вскочила на ноги, издав долгий безумный вопль.

        "Старшаки" в замешательстве отшатнулись.

          Боитесь крови и гнева хозяев? Ну а я – нет.

          Мехра была измучена, и знала, что на долго ее не хватит.

– Бейте их! – закричала она своим, и в прыжке нанесла вожаку страшный пинок в пах. Мехра перепрыгнула через сложившегося пополам вожака, схватив с кучи угля штыковую лопату, и обернулась к обидчикам.Они опомнились, но были в замешательстве, – вожак с воплями корчился на полу, один из их товарищей бился в агонии и кровь фонтаном хлестала из его шеи, и Мехра нанесла лопатой рубящий удар ближайшему "старшаку" под колени, сбивая его с ног, с наслаждением услышала хруст кости.

    С криками, кто с лопатой, кто с куском угля в кулаке, ее товарищи вновь набросились со спины на "старшаков", и Мехра не могла отказать себе в удовольствии, вложив остатки сил, помогая своим    ударами ног, локтей и лопаты.

    Через несколько минут все было кончено. Трое "старшаков" ринулись с их участка, прикрываясь от ударов, и Мехра, тяжело дыша, огляделась. Двое мужчин лежали, не шевелясь в лужах крови, третий, воя от боли и ужаса, изо всех сил полз прочь, волоча перерубленную лопатой ногу, и Мехра знала, что он не жилец, – инвалидов здесь не держали.

    Вожак, наконец, пришел в себя, с огромным трудом разогнувшись, и затравленно огляделся, сидя на полу. Разъяренно дыша, подростки столпились вокруг него, и наклонившись к нему, Мехра с наслаждением увидела в глазах мужчины страх.

– Вы все жмуры, суки! – заорал он. – Вас всех завтра Лулу освежует на мясо! Я кишки ваши жрать буду! …

        Мехра ласково улыбнулась ему.

– Заебешься, – и одним движением сломала ему шею.

    Словно наваждение кончилось, – подростки, тяжело дыша, разбрелись по участку, садясь кто куда, и смеясь истеричным смехом, не веря, что все кончилось.

    Мехра присела возле Хорста, и стала приводить его в чувство. Парень очнулся, застонав, и с трудом сел.

– Ты молодец, – сказала Мехра. – У нас получилось.

        Он кивнул ей и выплюнул выбитый зуб.

– Трое убежали, – продолжала устало Мехра, – но это уже неважно… Что с рукой? Покажи-ка. Выглядит паршиво.

        Хорст пошевелил распухшей правой рукой и застонал.

– Кажется, сломана…

– Это плохо, – нахмурилась Мехра. – Сейчас, погоди…

    Девушка нашла железный штырь, сорвала с одного из убитых набедренную повязку, и стала делать Хорсту лубок.

        Один из парней присел рядом на корточки.

– Мехра, эта тварь, Теса, куда – то смылась.

          Она закончила накладывать лубок и страшно оскалилась.

– Ничего. Завтра ей с нами работать.

      Они выволокли трупы " старшаков" в коридор участка, и разбрелись по своим местам. До утра было несколько часов, и навряд ли кто ни-будь заснет, но Мехра хотела отдохнуть.

      Завтра возможно мне конец, подумала Мехра, греясь в тепле остывающей печи. Рейдеры навряд ли будут рады гибели четверых здоровых рабов – мужчин. Но боги мои, я ни о чем не жалею. Выход есть всегда – и я сама выбрала свой путь.

    Папа бы гордился мной, подумала Мехра с улыбкой. Мысли о своем потерянном доме, о старых друзьях, так внезапно нахлынули на девушку, что она даже удивилась, – это было впервые, как она оказалась на Пустошах.

          С этими мыслями она и уснула.

    … Утро было прохладным, небо чистым и ослепительно голубым. Мехра, оказывается, за несколько дней полумрака цеха успела забыть, что снаружи все иначе, – и сейчас во всю наслаждалась моментом. Возможно, это ее последний раз.

      Четыре окоченевших трупа лежали на загаженном асфальте заводского двора, вокруг шеренги подростков стояло несколько рейдеров с оружием наготове, но Мехра с упоением вдыхала смрадный, тяжелый воздух и смотрела поверх городских зданий, – на горы, ослепительно белые от снега. Как они там назывались до Последней войны? Кажется, Загроские горы … Помнится, Мехра видела старый туристический буклет в Убежище 101 – горный курорт, игрушечные домики, смеющееся девушки на лыжах несутся с горы на фоне белоснежных вершин …

    Хриплый голос вывел ее из прострации, и Мехра увидела перед собой рослую, крепкую женщину. Великолепные ноги были обуты в обычные дерийские шнурованные сапоги, короткие шорты и грязный кожаный топик были всей ее одеждой, волосы окрашены в фиолетовый цвет. За спиной боевой дробовик "либершафт",– страшное оружие ближнего боя, которое раньше использовали штурмовики в уличных боях.

      Фиолетовые волосы? Серьезно? …Если только она действительно не трисцила или боевая монахиня Святой Блудницы Николетт … Но что бы они делала среди этих рейдеров? …

– Меня зовут Лулу, – женщина закурила, сильно затянувшись, и обвела рабов взглядом огромных безумных глаз, который ни кто не мог выдержать.. – Ну и что здесь у нас, мясо? … Мятеж?

        Теса, стоящая крайней справа, взахлеб завопила:

– Это все Мехра, госпожа! Это она во всем виновата! Она …

    Лулу приподняла бровь, и один из рейдеров врезал Тесе прикладом между лопаток. Поперхнувшись, Теса замолчала.

    Пройдя вдоль шеренги, Лулу остановилась перед Мехрой, и девушка не смогла удержать предательской дрожжи в руках.

– Говори, мясо,– выпуская ей в лицо дым, произнесла Лулу.

– Они забирали нашу еду, госпожа, – не в силах унять дрожь, ответила девушка. Лулу пугала ее. Неужели она действительно Старшая Сестра? И здесь есть другие Сестры? Но как?… Ведь Старшие Сестры … Нет, это не мыслимо, невозможно!

– Вам объяснили правила? – затягиваясь, лениво спросила Лулу.

– Да, госпожа, – прошептала девушка.

Лулу жутко оскалилась, и вдруг к ужасу Мехры, Хорст громко решительно сделал шаг вперед и громко сказал.

– Госпожа, это я во всем виноват! Это была моя затея!

    Женщина отвела жуткий взгляд от Мехры, и в ее безумных глазах зажегся волчий огонек интереса. Лулу заложила руки за спину, дымя сигаретой, и прошлась вдоль строя рабов. Мехра, не отрываясь, смотрела ей в затылок,– у основании шеи отсвечивал металл вживленного разъема. В него подключались для прямого управления тяжелыми боевыми системами вооружения силовой брони или боевых роботов, и такие вживленные разъемы могли быть только у Больших Сестер, или бронеходчиков джафа. И на ее левом запястье была армейская татуировка, с готическими буквами Сиппара, обозначение элитной дивизии «Дас Рейх».

    Потрясенная до глубины души, девушка уставилась в землю.

    Большая Сестра Лулу вновь остановилась перед Мехрой, оглядев ее, и смачно выплюнула окурок ей под ноги.

– Этим городом правит мой хозяин, господин Ашур. И сегодня ему причинили убыток. Понимаешь меня, мясо?

          Ашур, подумала Мехра, – кто это еще?…

– Да, госпожа Лулу.

– Животных господина Ашура пасет Лулу и ее Сестрички, – лениво продолжала Лулу – Хороших животных кормят и позволяют жить. Хорошие животные работают и повинуются, и господин Ашур радуется. Лулу видит лукавое в плохих животных, и их топят в реке. Ты оказалась непослушной собачкой Ашура, глупая девочка.

    Боги мои, быстрее бы все кончилось …

– Но … собаки всегда дерутся из – за пищи,– лениво проговорила трисцила, словно размышляя.– И Лулу говорит тебе, мясо,– хочешь ли ты возместить убыток моему хозяину, или же хочешь все закончить? Стать мясом для верных псов? …

          Мехра с дрожью взглянула ей в глаза.

– Что я должна сделать?

      Грязный палец Лулу с обломанным ногтем указал на сверкающие огнями небоскребы Дери, и только сейчас Мехра заметила над городом неравномерное голубое мерцание. Что это?…

– Пойдешь с твоим другом на товарную станцию, – хрипло говорила ей Лулу, – Тебе дадут список вещей и объяснят, глупой, что делать … Так что же решила глупая, дерзкая собачка Ашура? Хочешь ли ты искупить свой грех перед хозяином?

    Мехра, не выдерживая ее взгляда, лишь смогла кивнуть. Рейдеры, стоявшие вокруг с оружием на перевес, захохотали визгливыми голосами, и Лулу, покачав головой, хрипло скомандовала, не сводя с нее своих огромных безумных глаз

– Гоните остальных в цех. Этих, – она указала на убитых, – освежевать на мясо, шкуры – в мастерскую. А вы двое – за мной.

      Подростки двинулись за Лулу через заводской двор. Проходя мимо гремевшей паром котельной, бараков рабов и каких – то полуразрушенных зданий, Мехра еще раз отметила про себя, как умно кто-то продумал систему обороны; везде по периметру завода пулеметные гнезда, рейдеры по натянутым мосткам из стальных сетей ходят поверху, и в случае восстания рабов добраться до них будет весьма не просто … если вообще возможно.

      Лулу привела подростков к ржавым заводским воротам в стене периметра; над воротами был устроен помост с прожекторами и пулеметами, и жестом подозвала какую-то юную девицу, – одетая в черную робу, она была без оружия, и моментально подбежала на зов Лулу, заглядывая ей в глаза.

– Да, госпожа!

– Вот свежее мясо, – Лулу указала ей на подростков – Объясни им, что делать, и отправляй за периметр. Накорми, но давать отдых не нужно. Нужно сто слитков до завтрашнего утра. Все.

    Лулу удалилась, и Мехра взглянула на своего "инструктора". К ее удивлению, новая знакомая смотрела на нее пытливо, но дружелюбно,– совсем уж необычно для "черной робы,"– и девушка без обиняков сразу перешла к делу.

– Так это ты устроила мочилово в цеху? Я уже слышала, круто … Ладно, ждите меня здесь, я сейчас, быстренько!

    Не успели подростки осмотреться, как девушка уже прибежала обратно, сунув им по лепешке и паре картофелин.

        Мехра удивленно взглянула на нее.

– Вы еще не ели, а вам придется попотеть, – беспечно пояснила девица.– Так что,– жрите в темпе… Как зовут?

– Мехра, – отозвалась она, жадно жуя.

– А я – Тира.

– Понятно, госпожа…

– Угораешь, что ли? Я еще рабыня, как ты, – расхохоталась Тира, потешаясь над их изумленными взглядами – Но скоро буду уже в одной из банд, отвечаю за базар.

– " Черная роба"? – жуя, осторожно спросила Мехра.

– Броню выключи, сама же все видишь,– оскалилась Тира – Дрочу здесь толпу по – тихой, прессую кого надо, и сталкерю помаленьку. Выживешь – подружимся!

    Тира расхохоталась каким – то безумным смехом, и что – то было не так в ее резких движениях, смехе и взгляде, – может,    сидит на химии, как многие рейдеры?… Мехра решила подождать с выводами. Здесь хватало безумных и без наркотиков.

– Ладно, слушай сюда, – резко став серьезной, Тира подвела подростков к ржавым воротам, над которыми ходили часовыею – Вы мочканули четверых дядечек, ценных рабов, кстати, и Лулу хочет за них сто "чушек", сто стальных слитков с товарной станции.

– Слитки?

– Да, Мехра. Слушай и запоминай. Сразу за воротами широкий проспект. Идите прямо через улицы, ориентируясь на двойной небоскреб, и минут через тридцать выйдете на товарную станцию. Там до хрена поездов со всякой дрянью, но есть пара составов с этими слитками. И главное, – вы должны уложиться до завтрашнего утра. Это главное, что всегда надо помнить.

– Что за слитки такие, Тира? – подал голос Хорст.

– Стальные, – жутко, по – звериному, оскалилась Тира, – Самой лучшей оружейной стали. Правила для всех рабов – сталкеров одни: все, что принесете сверх заказанного, будет ваше, кроме оружия. Если до указанного срока не успеете    хоть на один слиток – упустили шанс. Без вариантов на обжалование.

– Что будет? – разжала зубы Мехра.

– Плохо будет, – ласково отозвалась Тира – Снимут живьем кожу и подвесят на крюк подыхать несколько дней. Другим в назидание.

    Тира махнула охранникам на стене, и тяжелые ворота, обсыпаясь ржавчиной, медленно поползли вверх. Тира взглянула на Мехру и торопливо заговорила шепотом ей на ухо.

– Не теряйте времени и меньше отдыхайте. Опоздаете, – можете не возвращаться. Лулу справедлива, – сейчас у строгов спячка, и если не будете шуметь и лезть в подземку, все будет хоккей! Уже через день станция ими кишеть будет. Поэтому туда даже отморозки стараются не соваться, а наши ребята мало чего боятся.

– Строги? Кто это?

– Увидишь … Ну, удачи!

    Мехра и Хорст прошли за периметр, и ржавые ворота с грохотом встали на место. Охранник на стене закурил у тяжелого танкового пулемета, поставленного на треногу, и, без всякого интереса к рабам, стал листать старый порнографический журнал.

        Мехра взглянула на товарища.

– Ну идем, Хорст. Не будем терять времени.

      И первая, твердым шагом, двинулась прочь от ворот.

                2.

    … Юный послушник, задумчиво обхватив свой подбородок пальцами, оторвался от созерцания непонятного существа в огромной стеклянной бочке, растопырившей бледные щупальца, взглянул на ожидавшего ответа декана, и глубокомысленным голосом изрек на всю аудиторию, словно оглашая истину

– Я думаю, – это зародыш коровы.

    Он обвел аудиторию надменным взглядом, – одетые в черные одинаковые рясы, подпоясанные белым витым шнуром, юноши и девушки смотрели на послушника огромными глазами в гробовой тишине,– повернулся к кафедре декана, и надменным тоном изрек

– Да, – это корова.

Декан, – очень не молодой святой отец Рипат, отличался выдержкой, смирением, и славился крайним терпением даже к очень нерадивым семинаристам Академии Святой Франциски, но тут его добродушное лицо, на котором всегда присутствовала добрейшая улыбка, пошло красными пятнами, правое веко начало нервно дергаться и по высокому лбу наставника покатились капли пота.

– Прекрасно, брат Томас Кассель!– едва сдерживаясь, проскрежетал добрейший монах.– Вижу, вы грызли гранит науки день и ночь, не покладая рук! … Я даже вижу крошки этого гранита на вашей рясе!

По аудитории прокатился смешок и оживленный шепот.

– Не понимаю вашей иронии, отче,– отозвался юноша.– К моему сожалению, биология и анатомия не даются мне с таким успехом, как философия и красноречие, – но я не вижу в этом большой беды.

– Вот как?!– закипая, с трудом уже держа себя в руках, прохрипел почтенный святой отец Рипат.– Как же вы, извольте поинтересоваться, брат Томас, собираетесь в своих странствиях и проповедях, если возникнет нужда помочь людям в основании фермы для пропитания, выполнять роль ветеринара?! …

– Я найду того, кто это умеет в совершенстве, отец Рипат,– с достоинством надменно ответил Томас Кассель.– Ведь сказано в Евангелионе,– «сначала было Слово». Слово творит и лечит, и …

– Да, я это еще помню, брат Томас! – уже больше не сдерживаясь, заорал декан кафедры.– Им еще можно и убить кстати!

– Истинно так, отче,– юноша отвесил ему легкий поклон.– Именно по этому, наши святые братья при обороне Обители Индвизо, во время первого мятежа пограничных баронов, писали молитвы на кирпичах, которые метали со стен в головы мятежников. Во истину, Святое Слово оказалось весомым аргументом в их споре!

    По аудитории прокатился хохот, и торопливо замолк, под гневным взором оглядевшего семинаристов декана Рипата.

    Отец Рипат, гневно дыша, обратил свой взор на стоявшую возле Томаса Касселя юную послушницу в черной рясе, подпоясанную белым шнуром, чьи русые волосы были собраны в два высоких забавных хвоста. Большие голубые глаза смотрели на разъяренного декана с чистой и святой невинностью.

– Пенелопа Бот! …

– Да, святой отец! – отозвалась она звонким забавным голосом.

– Может быть, вы осчастливите нас своей версией, что представлено в этом сосуде перед братьями и сестрами ?! …

    Юная девушка с отчаяньем уставилась на колбу с огромным заспиртованным существом и с немой мольбой посмотрела на сидевшего прямо пред ней коренастого смуглого послушника.

– Ага! – с яростным ликованием воскликнул декан, проследив ее взгляд.– Ну конечно же,– как я мог забыть про вашего третьего товарища, чемпиона по разбиванию кирпичей об свою голову! … Потрудитесь встать, брат Фернандос Вергаро!

    Коренастый смуглый послушник мрачно поднялся на ноги.

– А че сразу я?– мрачно проговорил Вергаро.

    По аудитории вновь прокатился смех и шепот.

    Парень встретился взглядом с ослепительно голубыми глазами пронзительно посмотревшей на него Пенелопы,– и вдруг мучительно покраснел, налившись краской как помидор.

– Не надо, Фернандос,– с достоинством проговорила девушка, повернувшись к декану, и гордо подняла голову.– Я отвечу, отче.

      Девушка подвинула плечом Томаса Касселя, и некоторое время изучала заспиртованное в стеклянной бочке существо.

– Это гигантская сороконожка,– наконец, уверенно заявила Пенелопа, поворачиваясь к декану.– Сухопутная. Но они обитают на островах Средиземного моря, святой отец. В наших землях таких нет.

    Она бросила быстрый взгляд на отчаянно замотавшего головой Вергаро, и вновь мило улыбнулась отцу Рипату.

– То есть, сестра Пенелопа, – с иронией ответил он,– вас совершенно не смущает тот факт, что тема сегодняшнего зачета по биологии,– морские животные?

Девушка взглянула на экспонат и невозмутимо ответила

– Значит,– это морской подвид этой сороконожки, святой отец.

– Это лобстер!– уже не сдерживаясь, вдруг заорал на всю кафедру почтенный францисканец.– Это обыкновенный морской лобстер, мать твою, сестра Пенелопа, из отряда морских членистоногих, и если бы ты со своими двумя дружками меньше занималась всякой хренью, вы бы знали что это за тварь и ее строение!

– Святой отец,– робко сказал Томас.– Сквернословие – это грех, и тем более, в этих святых стенах, побойтесь Святой Франциски! И как можно называть боевую подготовку Ордена – хренью? ..

    Он еле сумел увернуться от тяжелого учебника, который с воплем бешенства метнул ему в голову святой отец Рипат.

– Вон отсюда! – орал почтенный францисканец, брызжа слюной, и метая в Томаса и Пенелопу все, что попадалось ему под руку со стола кафедры. – Убирайтесь к директору! С объяснительной!

    Еще один учебник полетел в лоб Фернандосу Вергаре.

– И ты вместе с ними, Вергаро!– орал декан.– Убирайся! …

    Он проводил бешеным взглядом торопливо исчезнувшую в дверях троицу послушников, обвел глазами аудиторию, в которой стояла гробовая тишина, прокашлялся, успокаиваясь, и, вернув на лицо привычную всем добрую улыбку, бодро проговорил

– Итак, дети мои, продолжим нашу лекцию …

Двери в аудиторию с грохотом закрылись.

    Над Сан-Франциско стоял жаркий зной полудня. Где-то прозвонил к обедне колокол. Над портом тоскливо вскрикивали чайки и доносились даже на таком расстоянии ругань и хохот людей.

    Трое послушников, усевшись в тени за главным корпусом академии, мрачно угощались нарезанной на всех краюхой белого хлеба и куском сыра, избегая смотреть друг на друга, и, наконец, Томас Кассель, прожевав кусок хлеба, проворчал себе под нос

– Лучше бы директор приказал нас высечь и назначил епитимью.

    Вергаро мрачно покосился на него.

– Дружбан, мне кажется, что Его Святейшество просто давно смирился с тем, что мы заноза в его заднице.

– Лично меня напрягает, что он на нас даже не наорал,– Пенелопа изящно взяла кусочек сыра, деликатно принявшись за еду.– Скоро сдача экзаменов и практика … Ох, отошлет он нас в какую ни будь жопу мира, братцы. К кочевым фермерам или болота Кувейта.

      Она кушала деликатно и красиво, скромно поджав колени под длинной сутаной послушницы, – Вергаро смотрел на нее с восхищением и каким-то восторгом, и девушка, поймав его взгляд, с недоумением вопросительно приподняла тонкие брови.

– Ну а за что нас наказывать? – флегматично жуя, пожал плечами Томас.– Ну да, прогуляли мы пару лекций по анатомии и биологии животных видов, есть такой грех,– но мы, клянусь богиней Франциской, лучшие в группе по боевой подготовке!

    Вергаро ухмыльнулся, смачно откусив кусок сыра

– Если раньше не доложат кардиналу Решилье. Ведь он приезжает сегодня,– с чувством сказал он, и Томас подавился, закашлявшись.

– А он, кстати, и будет заниматься распределением,– с печалью и глубокой тоской в голосе промолвила Пенелопа Бот.

– Да ладно вам! – хлопнув друзей по спинам, задушевно воскликнул Вергаро.– Мы уже налипали пару раз, ей богу, и что? … Отработаем в послушаниях, набьем шишки на лбах, читая эптимьи в поклонах, но мы же имеем не самые плохие оценки по успеваемости!

– Ну да,– с отменной иронией отозвалась Пенелопа.– Его Святейшество питает к нашему Томасу особо нежные чувства! Но за четыре года обучения он так никому и не рассказал о своем секрете!

    Томас Кассель покосился на хохочущих друзей, криво усмехнувшись, фыркнул, не выдержав, и сам от души рассмеялся.

      Эта история о Томасе Касселе уже несколько лет была легендой Академии, – с того дня, как Томас в четырнадцать лет поступил послушником на первый курс обучения. Всегда уравновешенный и державшийся с огромным достоинством кардинал был известен на весь юг и за его пределами, пользовался огромным авторитетом, и часто инспектировал Академию Святой Франциски, где воспитывались новые кадры для членов Ордена францисканцев.

    Ни кто не знал, что за разговор состоялся тогда между кардиналом и юным послушником, но в тот день на всю Академию почтенный кардинал Решилье орал в лицо Томасу Касселю

– Тебе рассказать свой долгий путь от сперматозоида до кардинальской шапки, щенок?! … Я лучше объясню тебе, каким волшебным образом ты, мальчишка, появился на свет!.. Твои мама и папа безумно любили друг друга, Кассель, и в знак этой великой любви они посадили в саду семечко! Твоя мама берегла и лелеяла появившийся на свет из семечка росток, поливала его и закрывала от ветров, мать твою! … И выросло прекрасное невиданное растение! И однажды они, блядь, выжрали бочку водки, срезали этот прекрасный цветок, скурили его – и трахнулись без презерватива! Вот так ты и появился на свет, Томас Кассель! …

      Так что, при каждом появлении в Академии кардинала Решилье, все с жадным любопытством ждали продолжения, но … Годы шли, и ничего не происходило. Томас Кассель учился усердно и хорошо, не лучше и не хуже многих,– но история так и гуляла по Академии.

    Пенелопа, кушавшая деликатно и красиво, словно на приеме за столом,– она любила шутливо повторять, что она хорошая воспитанная девочка,– слушая своих друзей, как птичка быстро и внимательно поглядывала по сторонам, и по этому первая заметила приближавшегося к ним незнакомого им человека.

      Девушка торопливо толкнула локтями своих друзей, заставив их замолчать, и первая поднялась на ноги, оправив свою сутану, присев в придворном поклоне и смиренно склонив голову

– Госпожа …

Томас и Вергаро торопливо поднялись на ноги, низко кланяясь

– Вольно, дети мои,– властно, с легкой насмешкой в голосе, проговорила остановившаяся перед ними молодая женщина.

    Медленно выпрямившись, послушники обменялись быстрыми взглядами,– и Вергаро, выпучив глаза, изобразил недоумение на лице. Быстро и незаметно,– по крайней мере, он так считал.

      Стоявшая перед ними молодая женщина была им не знакома. И в стенах Академии Ордена францисканцев они ее никогда раньше не видели: высокая и крепкая, с белоснежней кожей,– на ярко накрашенном, как у блудницы, лице горели жгучие зеленые глаза, в носу отсвечивает золотом колечко. Она одета в монашескую сутану,– но оно из дорогих тканей, не как у францисканцев, из грубого и дешевого сукна,– покрывало из белой ткани не закрывает лицо, а ее волосы выкрашены в вызывающий фиолетовый цвет, – как носят блудницы из касты Наслаждения.

    Жрица святой Блудницы Николетт.

    От нее пахнет дорогими духами и горячим молодым телом.

– Какая ты милая девочка,– ласково проговорила жрица, взяв Пенелопу за подбородок своими длинными пальцами с ярко накрашенными ногтями,– отпустила ее и пристально оглядела парней.

– Меня зовут сестра Жаклин,– задержавшись взглядом на Томасе, вкрадчивым голосом проговорила она.– Я – смиренная боевая монахиня Святой Николетт, возлюбленной наложницы Госпожи нашей, богини Франциски. Я прибыла сюда по ее воле, дети мои.

– Вы из Лос-Анжелеса?– сдержанно спросил Томас Кассель.

    Сестра Жаклин спокойно посмотрела на него.

– У вас их акцент, госпожа.

    Она усмехнулась, заложив руки за спину, и оглядела послушников. Помедлила минуту, размышляя, и, наконец, весело заговорила

– Я только-только от вашего директора, дети мои! Меня направил в вашу духовную Академию ваш кардинал, Его Святейшество Решилье, чтобы я подобрала в свою миссию трех … кхм … достойных, подходящих для выполнения воли Богини Франциски послушников.

    У Вергаро вытянулось лицо. Он даже открыл рот от изумления.

– Ваш директор, – с улыбкой посмотрев ему в глаза, ласково закончила сестра Жаклин,– рекомендовал мне троих послушников, которые, по его мнению, подходят лучше всего по заявленным мною критериям: сильны и решительные, хорошие бойцы, и, главное, с нестандартным мышлением … И вот, дети мои, вы передо мной.

    Томас переглянулся с Вергаро и осторожно проговорил

– Прошу прощения, сестра Жаклин,– вы нас куда-то увозите? …

– Именно,– прищурившись, весело кивнула она.

– Но наши экзамены через месяц?! – встряла между ними Пенелопа Бот.– Госпожа, у нас еще летом должна быть практика и аккредитация диплома! Мы пять лет жизни отдали, чтобы стать пастырями!

    Не сводя ярко накрашенных зеленых глаз с Томаса, жрица Святой Блудницы Николетт одним движением мягко прикрыла ладонью ее губы, заставив замолчать, и очень серьезно ответила

– Кардинал Решилье дал вашему директору четкие и понятные указания, мой мальчик. Ваше участие в моей миссии будет зачтено как сдача экзаменов и подтверждение аккредитации. Свои документы и распределение в службы Ордена вы получите по возвращению.

– Мы вернемся в Сан-Франциско?– не отводя глаз, спросил Томас.

– Разумеется,– с легким удивлением ответила сестра Жаклин.

Отступила назад на шаг, вдруг весело рассмеявшись, словно девочка-подросток, – и широким жестом развела руками

– Я буду ждать вас у ворот через час. Собирайте вещи в дорогу, только самое необходимое. И выезжаем, дети мои … Но сначала,– прямо сейчас, поднимитесь в кабинет к вашему директору Академии, и получите от него подорожные грамоты для убытия. Директор, я думаю, вам подробно все и объяснит … Не опаздывайте.

Она повернулась и не спеша пошла в сторону главного корпуса.

– И куда мы едем?.. – в спину ей крикнул Вергаро.

– В Ниппур!– не оборачиваясь, ответила она.– На Имперские Игры!

    Послушники проводили ее взглядами, с изумлением переглядываясь. Затем, прокашлявшись, Вергаро неуверенно проговорил

– Так, это … пойдем в казарму, вещички собирать? …

– Ниппур,– потрясенно прошептала Пенелопа Бот.

– Идемте к директору,– разжал зубы Томас, проводивший взглядом скрывшуюся за углом боевую монахиню. – Надо поспешить.

    И решительно направился к парадному входу Академии.

      Боевая монахиня Жаклин всю дорогу в порт Сан-Франциско с улыбкой на ярко накрашенных губах наблюдала за послушниками.

    Эти трое юных францисканцев,– они были такие разные, совершенно не похожие друг на друга, но годы учебы в стенах Академии сделали их вернейшими друзьями, понимавших друг друга с полуслова, и в их глазах горел один и тот же яркий огонь жизни.

      Как странно боги ведут судьбы людей и их детей, – подумала сестра Жаклин, глядя как они подходят к причалу.

    Томас Кассель,– высокий худощавый парень, словно свитый из стальных жгутов, с курчавыми темно-русыми волосами, благородными твердыми чертами лица, с горящими пронзительными серыми глазами, и с аристократическим горбатым профилем носа. Все в его внешности безошибочно выдавало древнюю благородную кровь Западного Аквилона,– хотя достаточно было бы услышать его фамилию. Род Кассель – один из древнейших родов западных аквилонских герцогов погибшей империи Рама. Побежденные нашествием, лишенные всего, включая титула, их потомки влачили в этих землях юга, сосланные навечно личной волей богини Франциски, жалкое существование, не имея права селиться в крупных городах уже много столетий … Но этот мальчишка, – подумала сестра Жаклин,– волей богини Франциски и кардинала Решилье, – он не мыслимым образом оказался в стенах Академии Ордена францисканцев, и был одним из лучших его выпускников этого года. Но стоило ли ожидать чего-то иного от крови герцогов?

    Его верный до безрассудства друг,– коренастый смуглый черноволосый южанин, Фернандос Вергаро, коренастый и широкоплечий, по мужски красив жгучей красотой коренного уроженца города Сан-Франциско, и род рыцарей Вергаро не менее древен и благороден, прославившийся во многих воинах. Более того,– люди рода Вергаро личные вассалы богини Франциски и герцогов города, правящих на престоле под знаменем богини, на котором изображен Ее пустующий уже много столетий Престол и два скрещенных ключа. Род Вергаро, впрочем, как слышала сестра Жаклин, тоже имел какие-то недоговорки и семейные тайны,– как и Кассель, фамилия Вергаро очень древняя, и происходит тоже откуда-то из Аквилонии, чьи рыцари сражались против Франциски … но если это и было, то так давно, что кроме слухов и домыслов, ничего уже не известно.

    И эта славная, скромная с виду отчаянная девочка, Пенелопа Бот. Она не может похвастаться древней благородной кровью и титулами семьи, но ее предок-ландскнехт Тильберт Бот был среди пришедших в эти земли, вместе с другими конкистадорами, кто в составе Терции Ржавой Когорты втоптал в степи Турана до этого непобедимых в чистом поле всадников Рама. Рослые наемники сиппарцы-ландскнехты служили под знаменами богини Франциски верно и долго, и многие после победы осели в этих краях навсегда, оставив после себя потомство верных и отчаянно смелых солдат.

      Да, эти трое послушников были яркими представителями Ордена Святой Франциски, – и директор Академии назвал их имена для участия в Имперских Играх не задумываясь и не колеблясь.

      Хотела бы я видеть их лица, когда им сообщил директор, что они будут представлять вассалов Сан-Франциско перед лицом самого Владыки Нинурты,– подумала сестра Жаклин, даже тихо рассмеявшись. – Надеюсь, ребята не подкачают …

      Остановившись перед пришвартованными рыбацкими лодками и баркасами торговцев, Вергаро с досадой на лице огляделся по сторонам, вопросительно заглянув в глаза жрицы святой Николетт, и осторожно, но все же требовательно, поинтересовался

– А … где наш корабль? … Под флагом Лос-Анжелеса? …

    Сестра Жаклин внимательно оглядела длинный пирс, где кипела дневная работа грузчиков и моряков, озадаченно хмыкнула, размышляя, и, велев ребятам ожидать ее здесь, быстро куда-то ушла.

    Не было ее долго, и, томясь ожиданием, послушники    уселись на свои дорожные тощие мешки в тень, прячась от дневного зноя.

    Томас достал из глубоких карманов своей сутаны пачку дорогих сигарет и бензиновую зажигалку, воровато оглядевшись по сторонам, и, подмигнув друзьям, быстро раскурил одну сигарету на всех.

– Что-то долго ее нет,– пустив ноздрями дым, Томас передал сигарету Фернандосу.– Странно. Ее уже как час нет, ребята.

– Чую я, что-то уже пошло не так с самого начала,– быстро затянувшись, Вергаро передал сигарету Пенелопе.– Не думаю, что сестра Жаклин собирается вплавь плыть до города Владыки Нинурты.

– Не люблю я, когда твоя чуйка такое выдает,– философски округлив брови, ответила девушка, с наслаждением выпуская сладкий дым сигареты и внимательно поглядывая по сторонам.– Может, ее корабль перешвартовался и все … В любом случае, мы же едем на Имперские Игры как вассалы Его Величества, Его «копья» из города Сан-Франциско! … Боги, мы будем представлять наш город!

– И даже не Орден, а именно Сан-Франциско,– забирая у нее сигарету, флегматично проговорил Томас Кассель.– А это значит, туда сейчас направляются и другие «копья» – представители вассалов Его Величества Нинурты. В том числе и из Лос-Анжелеса. Странно, что их здесь не оказалось. Они ведь ждали нас, не так ли?

– Они нас кинули, что ли?– ухмыльнулся Фернандос Вергаро.– Я так понимаю, опоздавшие ко дню сбора пойдут на хрен с позором … Все же, представители «Копий» должны доказать, что они лучше других воинов своего Господина. А тут,– обосраться в самом начале!

    Томас Кассель внимательно посмотрел на своего друга.

– Дурак,– неуверенно буркнула Пенелопа Бот.– Ну тебя! …

– Ну а че?– зыркнул на нее Вергаро.– Вместо корабля – дерьмо на воде. И щепочки. Жаль нет надписи,– «догоняйте»!

– Не нагнетай, Фернандос!

    Томас цыкнул на них, велев замолчать, выкинул за спину окурок сигареты и торопливо поднялся на ноги, оправляя свою сутану.

    К ним направлялась решительной походкой сестра Жаклин, на ходу нервно поправляя свои выкрашенные в фиолетовый яркий цвет длинные волосы под шелк белого покрывала, – и судя по выражению лица жрицы, она явно шептала себе под нос не святые псалмы, но при виде троих послушников, она заулыбалась бодрой улыбкой, и весело прокричала им еще издалека

– А вот и я, мои дорогие! Не слишком заждались меня?!

    Она прошла к ним, резко остановившись, заложила руки за спину, и с натянутой улыбкой оглядела своих подопечных.

– Корабля не будет,– громким шепотом, не сводя с нее глаз, сказал Вергаро в сторону Томаса Касселя.

    Сестра Жаклин посмотрела на него с тихим бешенством.

– Госпожа Жаклин,– сдержанно и не громко заговорил Томас.– Если я правильно понимаю, нас … немного не дождались ваши сестры из Лос-Анжелеса. Предлагаю не терять времени на бессмысленные догадки, и поискать нам лодку. Когда нам нужно прибыть в Ниппур?

      Боевая монахиня выдохнула, разжав зубы.

– У нас три дня, Томас.

– Вот и замечательно! – воодушевленно воскликнул парень.– Здесь полно лодок, госпожа Жаклин, а мы как раз получили в казначействе Академии деньги на дорогу и проживание! Уверен, что мы сейчас же без особых проблем наймем судно до самого Ниппура!

    Вергаро и Пенелопа огляделись вокруг без особого энтузиазма.

– Братан,– уныло произнес Фернандос.– Здесь одни рыбаки и торговые суда. И все они с товарами. Нам проще взять их заложники.

– Значит, – после короткого раздумья решительно заявил Томас Кассель,– мы доплывем до ближайшего большого порта,– а это, как мне известно, порт Шувайх. Оттуда мы найдем судно до Ниппура.

    Пенелопа посмотрела на друга с восхищением.

– Думаешь, получится?– с сомнением переспросил Вергаро.

– У нас три дня.

    Сестра Жаклин молча скрестила руки на груди, напряженно размышляя, подняла глаза на Томаса,– и тихо ответила сквозь зубы

– В Шувайх нам, собственно говоря, и надо было. Там меня ждут еще две группы «Копий» Нинурты. Я должна их там забрать!

    Вергаро хотел что-то ляпнуть,– но поймал горящий бешенством взгляд зеленых глаз сестры Жаклин,– и буквально прикусил язык.

– То есть нам в любом случае, надо в порт Шувайх? – очень дипломатично переспросил боевую монахиню Томас Кассель.

    Она молча и коротко кивнула, опустив взгляд.

    Томас Кассель поднял свой дорожный мешок на плечо, быстрым шагом двинувшись вдоль пришвартованных баркасов и лодок.

    Сестра Жаклин молча двинулась за ним следом.

– А вдруг это,– первое испытание нашей веры от Госпожи Франциски?– шепотом спросил Вергаро у изумленной Пенелопы, подхватил свой мешок и поспешил за монахиней,– и послушница за ним.

    Томас прошелся вдоль рыбацких лодок, внимательно разглядывая хозяев, занятых работой, остановился перед большим рыбацким баркасом, размышляя, затем оглянулся на своих спутников, сделав жест рукой,– и решительно перепрыгнул на палубу суденышка. Сладко дремавший в тени спущенного паруса пожилой моряк, одетый в одни парусиновые шорты, проснувшийся от шума ног на палубе, рывком уселся, уставившись на непрошенных посетителей в монашеских облачениях.

– Во имя Господа Энлиля, уважаемый!– приветствовал его Томас.

– Во имя Господа …– машинально ответил рыбак, торопливо поднимаясь на ноги.– Чем могу помочь, господа францисканцы? …

      Томас оглянулся на сестру Жаклин, подбирая слова, чтобы деликатно и доходчиво донести до хозяина баркаса их просьбу, но тут, решительно отодвинув его плечом, вперед вылез Вергаро.

– Слушай, брат мой,– проникновенно заговорил коренастый послушник, положив рыбаку на плечо свою широченную, как лопата ладонь.– Сегодня у тебя великий день, клянусь гульфиком Первого Вождя Ржавой Когорты! Именно ты удостоился великой чести, брат мой, помочь нам доказать самому Владыке Нинурте, Протектору Шумера, что наш славный град Сан-Франциско лучший из его вассалов, и воины богини Франциски так же сильны, как и в Конкисту!

    Рыбак изумленно уставился на него, пытаясь что-то возразить, но Вергаро, сжимая его плечо и воздев вторую руку к небу, жарко и страстно продолжал вещать ему в лицо о том, что честь простому,– то есть ему, смертному быть сегодня в начале этого славного пути.

– Какой путь, на-хрен, святой брат?!– только и смог отчаянно лепетать хозяин баркаса, пытаясь освободиться.– Я не могу, у меня работа, я рыбу ловлю для города! … Вы лодкой ошиблись, верно?!

      Наблюдая за этой перепалкой огромными от изумления глазами, Пенелопа наклонилась к не менее изумленному Томасу и шепотом спросила его, косясь в спину молчавшей сестры Жаклин

– Он клянется гульфиком Первого Вождя? … Но Первый Вождь Ржавой Когорты,– Ангелина Формоза! У нее и члена то не было!

    Девушка зажала себе рот, чтобы не засмеяться в голос, Томас тоже отвернулся, трясясь от беззвучного хохота,– сестра Жаклин посмотрела на них, гневно сверкнув гневом в зеленых глазах, но тут Вергаро взревел на весь пирс, словно разъяренный буйвол

– Да как ты смеешь, человек, стоять на пути слуг богини Франциски?! … Жадность и глупость ,словно блевотина жабы, застилают твой взор! Но раз жадность пожирает тебя, словно уксус анальное отверстие вора у позорного столба, то да будет так, да будет, да будет!    … Я мог бы проклясть тебя, брат мой, но    – добрый пастырь, и я заплачу тебе, ибо любой труд должен быть вознагражден!

    Уже даже святая сестра Жаклин уставилась на Вергаро во все глаза, открыв рот от удивления, а послушник, царственным жестом повернувшись к ней, громко провозгласил

– Благословите на благое дело, госпожа Жаклин!

    В ее зеленых глазах мелькнула какая-то детская растерянность.

– Благословляю, брат Вергаро,– пискнула она.

    Фернандос Вергаро важно благодарно кивнул, вновь повернувшись к хозяину баркаса, который уже на полном серьезе, похоже, уже собрался звать на помощь стражу порта, но тут послушник поднес жестом фокусника к его лицу руку, щелкнув пальцами, – и перед изумленными глазами рыбака сверкнула золотая монета.

– Этот прекрасный, золотой дублон, отчеканенный на монетном дворе Сан-Франциско, – достойная награда твоей помощи, брат мой, и ты его получишь сразу, как только мы отправимся в путь!– торжественно провозгласил Вергаро.– Это больше, чем ты заработаешь на рыбе за весь год, – и боги именно тебе послали этот шанс!

      Хозяин баркаса уставился на золотую монету во все глаза.

      Готов поспорить,– усмехнулся Томас,– бедный рыбак золотого в руках не держал за всю свою жизнь, его баркас хорош, но стоит меньше десяти серебряных монет, но и эта сумма вряд ли ему доступна, и наверняка, он уже много лет выплачивает кредит ростовщику. А золотой дублон разом решит все его долги …

    На лице рыбака жадность боролась с отчаяньем.

– Куда же вам надо отплыть, святой брат?

– В графство Кувейт, сегодня,– Вергаро ощерился в усмешке, словно кот, играя монетой перед глазами рыбака.– Порт Шувайх. Один день пути в одну сторону, брат мой. Погода для пути отличная!

– Но … у меня договор с городом на рыбу …

Вергаро сжал перед его носом свои пальцы в огромный кулак,– золотой дублон исчез с глаз долой,– и зловещим шепотом проговорил

– Значит, и золото не нужно тебе, безумец? … Тогда я даю тебе выбор! Мы забираем твой баркас и сами плывем в Кувейт! Отыщешь свой баркас в порту Шувайх! В любом случае, ты получишь от меня плату! – он вложил в руку окончательно одуревшего рыбака золотую монету и вытащил из своего кармана подорожную грамоту из Академии.– Видишь этот документ?! Это разрешение, подписанное самим епископом! Мы могли бы реквизировать твой баркас, ничего не объясняя, прямо сейчас, ничего не заплатив,– но я добрый пастырь, и знаю, как ты и твоя семья нуждается в пропитании!

    Томас тихо застонал, закрыв глаза. Если рыбак умеет читать …

– Ты подумай, несчастный,– тихо, с угрозой, между тем, закончил Вергаро.– Или ты плывешь с нами, или мы плывем без тебя. На твоем баркасе. Можешь его потом забрать в порту Шувайх!

    Хозяин баркаса посмотрел на монету в своей ладони, с отчаяньем оглядел стоявших перед ним послушников и монахиню с фиолетовыми волосами, – Вергаро еще раз бесцеремонно сунул ему под нос подорожную Академии, глядя в глаза,– и беспомощно кивнул, сделав приглашающий жест куда-то в неопределенном направлении

– Добро пожаловать, господа, на мой баркас …

Когда он отвернулся, чтобы отвязать канат от швартовочного бревна, Пенелопа за его спиной восхищенно показала Вергаро большой палец, и парень, покраснев, шутливо раскланялся в ответ.

    Сказать, что боевая монахиня Святой Блудницы Николетт была шокирована и впечатлена этой троицей юных послушников Ордена Святой Франциски,– значит, не сказать ничего.

    Но она быстро взяла себя в руки, и надо отдать ей должное,– весь день пути по бурному морю до порта Шувайх,– Томаса нещадно мутило от качки и неудержимо рвало на родину,– она почти не проронила ни слова, молясь и наблюдая за послушниками. Если у сестры Жаклин и были до этого какие-то сомнения, почему выбор директора пал именно на этих троих, то теперь вопросов у нее не осталось.

    Она лишь шепотом спросила Вергаро, когда хозяин баркаса был занят парусами и управлением своего добротного судна

– Откуда у тебя дублон? Не думаю, что это твои деньги на дорогу.

– Увы, госпожа,– смиренно ответил юноша.– Моя семья богата, и я получил этот империал в подарок перед учебой много лет назад.

Сестра Жаклин внимательно посмотрела ему в глаза.

– То есть, ты отдал ему свои кровные деньги, Вергаро?

– Деньги – дело наживное,– так же смиренно ответил он.

    Ветер был хороший и благоприятный, и к концу дня пути, когда солнце уже клонилось к закату, впереди замаячил нефтяные вышки и черные столбы дыма из кирпичных труб промышленной зоны порта Шувайх. Это был большой перевалочный порт и грузовой терминал, где отгружались нефть и уголь, для отправки на заводы в городах метрополии Шумер, – все эти богатства добывались в бесчисленных шахтах и нефтяных и газовых месторождениях. На них работали, в основном, местные уроженцы Кувейта,– потомки диких воинов – оттоми, веками обитавшие когда-то в этих болотах, до сих пор были одними из лучших вассалов Сан-Франциско, славившиеся своей свирепостью и преданностью.

      Сестра Святой Блудницы Николетт особо и не скрывала, что ожидала увидеть в грузовом порту Шувайх корабль под флагами Лос-Анжелеса, – но его там так же не оказалось. И судя по взбешенному выражению на лице боевой монахини, когда она вернулась от управления порта к ожидавшим ее в обеденном зале портовой гостиницы послушникам-францисканцам, о корабле из Лос-Анжелеса здесь не слышали, и сюда он не заходил.

– Спорю на золотой империал,– шепотом сказал Фернадос Вергаро на ухо Пенелопе,– у нее с сестрами Святой Николетт какие-то терки, и нас вместе с ней тупо кинули, чтобы мы опоздали. Твари …

– Заткнись, Вергаро,– сквозь зубы ответила ему послушница, мило улыбнувшись усевшейся напротив них за стол боевой монахине.

      Томас, подняв взгляд, настороженно посмотрел на нее.

– Завтра мы должны быть в городе нашего господина Нинурты любой ценой!– злым, звенящим голосом прошипела сестра Жаклин.– По мимо вас, дети мои, у меня здесь еще шесть человек! Две группы, одна от оттоми из Шувайх, и вторая тоже из Сан-Франциско, из колледжа Утонченной Кухни Владыки Гибила.

– Из Сан-Франциско? – удивился Томас.– Как они здесь оказались?

– Проходили здесь практику и получили уведомление об участии в Имперских Играх!– прошипела сестра Жаклин.– Богиня моя Николетт, дай мне только догнать этот гребанный корабль, я его …

      Она осеклась, яростно раздувая тонкие ноздри, но можно было не сомневаться,– если они действительно догонят корабль из Лос-Анжелеса по пути в Ниппур, сестра Жаклин возьмет его на абордаж. И, возможно, не оставит в живых ни одного человека.

      Вергаро изобразил на лице живейшее возмущение.

– И какой у нас план, госпожа?– осторожно пискнула Пенелопа.

– Начальник порта вызвал капитана одного из торговых кораблей, который через два часа уходит по Тигру до Ниппура,– с каким-то тихим бешенством ответила ей сестра Жаклин, и, чтобы успокоиться, достала косметичку и стала, глядя в зеркальце, приводить свою косметику на лице в порядок.– Две группы я уже на него отправила. Оттоми очень трепетно относятся к тому, что их дети будут биться за право назваться лучшими перед лицом самого Владыки Нинурты, и на наше счастье, один из их мальчиков – сын капитана корабля!

– Слава богине нашей Франциске!– с огромным воодушевлением воскликнул Вергаро, поднимаясь на ноги.– И даже ни гроша больше не потратим! Да благословят боги доброту местных людей!

    Сестра Жаклин посмотрела на него поверх зеркальца, закончив яркой помадой красить губы,– и у монахини нервно дернулась щека.

– Идемте на корабль, дети мои,– хрипло проговорила она.

Вергаро и Пенелопа первые с энтузиазмом поспешили к двери.

      Радость и ликование быстро закончились,– и все десять часов пути до славного города Ниппур, где правил сам Владыка Нинурта, растущего последние годы как закваска на дрожжах,– уже сейчас это многомиллионный мегаполис,– послушники приуныли.

    Корабль, идущий из порта Шувайх до мегаполиса, оказался грузовой быстроходной баржей, нагруженной первосортным углем, – и все три группы «Копий», во главе с сестрой Жаклин, вынуждены были совершать путешествие в Ниппур на кусках угля, остро пахнущих нефтью и мазутом. К концу пути, конечно, все перезнакомились и подружились, перекусили скудными припасами, взятыми в дорогу, кто-то тщетно пытался поспать, но последние часы почти уже не общались, измученные вонью мазута, морской качкой и угольной пылью, которую гнали на них порывы ветра.

– Если мы догоним корабль из Лос-Анжелеса, и сестра Жаклин прикажет его брать штурмом,– отчаянно чихая от угольной пыли и ожесточенно начесывая волосатую грудь под сутаной, прорычал Фернандес Вергаро,– я лично сломаю ноги каждому из них, клянусь!

– На Имперских Играх у тебя будет много шансов им отомстить,– чихнув и размазав по лицу угольную пыль, Пенелопа смачно выругалась.– Томас, а ты какого хрена молчишь?!…

    Томас молча флегматично жевал кусок хлеба, и с очень умным видом перевернул очередную страницу толстого учебника,– он вез его из Сан-Франциско и читал весь путь до порта Шувайх, а теперь достал его и здесь. Это было отличного издания «Квантовая физика и биомеханика», издания типографии в столице Эриду.

– Ты серьезно?– изумилась тогда Пенелопа.– Квантовая физика? …

– Слуги богини Франциски должны быть все сторонне образованы,– невозмутимо ответил Томас, не гтрываясь от учебника.– А вдруг нас пошлют в космос? Францисканцы должны стремиться к овладеванию новыми технологиями, Фернандос, – иначе как мы обеспечим будущее могущество Ордена? Мы должны знать все новинки.

– Ого, братан,– уважительно кивнул Вергаро, посмотрев на сестру Жаклин.– А вы, госпожа, знаете биомеханику?

– Я знаю точно, как тебе оторвать язык, Вергаро, и засунуть тебе в жопу,– оторвавшись от изумленного созерцания послушника Томаса, не сразу нашлась, что ответить ему боевая монахиня.

    Грузовая баржа поднялась по течению Тигра, когда время было далеко за полночь, и вскоре перед изумленно поднявшихся со своих мест юношами и девушками возникли огни огромного мегаполиса, раскинувшегося на обоих берегах могучей реки метрополии.

    Все потрясенно замолчали.

    Ниппур был огромен и невероятен для молодых уроженцев южных провинций: когда Владыку Нинурту избрали Протектором Шумера на пятьсот лет, первые два столетия его правления изменили центральный Шумер, – метрополию,– неузнаваемо. Нинурта был сегодня необычайно популярен в народе, и именно простые люди-лилу прозвали его уважительно Старшим Братом. Города-столицы центрального Шумера,– Ниппур, Сиппар, Ур и Урук, Нимруд и Ниппур, Барсиппа и Шуррупак,– за два столетия изменились как по волшебству. Бесследно исчезли кирпичные кварталы и районы частных домов, взмыли в небеса сверкающие стеклом и сталью небоскребы, шпили и башни деловых и торговых центров, города погрузились глубоко в землю этажами метро и подземных заводов, и ярко освещенные электричеством улицы и площади мегаполисов днем и ночью бурлили жизнью. Метрополию и сегодня покрывали тысячи строек, города и провинции связали между собой автобаны и железные дороги. Многое окапывали из под нанесенного Потопом слоя глины и земли, и воля Старшего брата одним Его словом перемещала по Шумеру тысячи людей с семьями,– агенты Нинурты изыскивали способных и талантливых людей по всем провинциям, из всех каст и сословий, и люди уезжали в метрополию, за неслыханными никогда перспективами, выплатами и зарплатами.

      Города метрополии не могли сравниться лишь с великим городом Эриду, Отца Богов, Владыки Энлиля столицей Шумера.

    Но там, где кончались границы метрополии, резко начиналось то, чем были провинции под управлением младших богов,– отсталость в технологиях с разрывом в двести лет, а где-то и более. Провинции беспрерывно воевали, особенно на юге и западе,– за ресурсы, воду, плодородные земли, людей и скот … Даже на юге, электричество было только в крупных городах, и то, не везде, – в том же городе Сан-Франциско не было автомобилей, а трамваи на конной тяге, и из огнестрельного оружия – кремневые винтовки. Мешанина эпох, космических и древних технологий просто невероятная.

    Это время так и назовут в учебниках,– Век Воюющих Провинций.

    Пришвартованная к грузовому причалу угольная баржа ревела гудком, и обнаженные до пояса рабочие, блестевшие от пота под светом прожекторов, шустро и быстро разгружали уголь на берег.

    Сестра Жаклин, построив своих подопечных перед собой, оглядела их критичным взглядом, покачав головой, попыталась безуспешно привести в порядок свою безнадежно испорченную головную накидку из дорого белого шелка, и с отвращением произнесла

– Мы почти на месте, дети мои. Отсюда до форта Блисс мы дойдем пешком за пол часа. Там мы будем проживать в казарме, все время, пока будут идти Имперские Игры во славу нашего Господина.

      Полина Бот громко чихнула в строю, под нос прокляв угольную баржу, поймала взгляд Вергаро и торопливо высморкалась.

– Даю вам десять минут, чтобы привести себя в порядок,– не сводя с нее взгляда, зловещим тоном закончила сестра Жаклин. Она перевела взгляд на Вергаро, который восторженно смотрел на нее, с широчайшей улыбкой на чумазом от угольной пыли лице.

– Я что-то смешное говорю, Вергаро?!

– Ни как нет, госпожа Жаклин! Мы круто добрались до Ниппура, и я в восторге от нашей находчивости и отваги! Ни кто бы так не смог! Мы круче всех! Юху! …– заорал он, вытянувшись «смирно» как на плацу.

    Все повернули головы, посмотрев на послушника.

– Я знаю тебя всего два дня,– с тихим бешенством нашлась, наконец, что ответить сестра Жаклин,– но я так и не поняла, почему тебя назначили представлять духовную Академию Ордена!

– Может я и странный, госпожа Жаклин. Но я еще и тупой!

    Над причалом грянул взрыв хохота, – все смеялись от души, оглядываясь на Фернандоса, – и сестра Жаклин, не выдержав, тоже от души рассмеялась, покачав головой, с иронией проговорив

– Клянусь святой Николетт, сын мой, когда окончатся Имперские Игры, я лично выпорю тебя …Все, приводите себя в порядок, дети!

    Все торопливо бросились выполнять ее приказ, – кроме послушника Томаса. Он остался стоять на месте, с невозмутимыми видом.

– Томас? …– уже закипая, остановилась перед ним сестра Жаклин.– Я что велела сейчас делать?! Мы должны явиться в форт в …

    Она осеклась, вдруг сообразив, что у Томаса сияет белизной лицо, шея и все открытые участки кожи.

– Ты чистый?! .. Когда ты успел?!

– Влажные гигиенические салфетки, госпожа Жаклин,– невозмутимо ответил ей Томас.– Я купил перед дорогой в Сан-Франциско. У меня еще осталось пол пачки. Возьмете, пожалуйста, вам нужно …

– Беги, скотина,– задыхаясь, прошипела сестра Жаклин.– Вон, блядь!

    Томас быстро исчез с ее поля зрения, скрывшись за бочками.

    Через десять минут, построившись в две шеренги, они вслед за сестрой Жаклин двинулись по широкой улице, восторженно оглядываясь по сторонам и провожая взглядами проносившиеся мимо автомобилями. Сияющий неон реклам и вывесок, шумные толпы ярко одетых людей, сигналы машин, музыка и утопающие в зелени клумбы цветов, смех детей, удивленные взгляды прохожих,– прибывшие с южной провинции подростки в одежде времен Конкисты, выглядели здесь, словно вырванные из допотопного фильма.

      Форт Блисс, возникший перед ними в конце квартала, был, наверное, одним из старейших строений в Ниппуре, построенный в первое столетие после Потопа и возвращения богов на Землю. Выстроенный из кирпича и бетонных блоков, форт внушал уважение и трепет простым смертным своими мощными высокими башнями и бастионами, с узкими бойницами, за стенами которого,– территория форта была довольно большой,– были добротные здания казарм гвардейцев-драгун Владыки Нинурты, комплекс жилых домов для их семей, склады вооружения и конюшни, административные и хозяйственные постройки … Бравые и отважные гвардейцы, драгуны Нинурты, были одними из лучших воинов-джафа Шумера, они умели все, – сражаться пешими и конными, и обслуживать боевые машины. Все эти столетия после Потопа, гвардейцы воевали везде, куда посылала их воля Владыки Нинурты, – но технологический прогресс за два века Протектората Старшего Брата резко шагнул вперед, и за последние пятьдесят лет численность драгун быстро и неуклонно сокращалась. В этих стенах форта Блисс осталось на сегодня не более двух рот конных драгун, – а вот все остальные их силы были переучены, перевооружены и послужили основой для формирования новейших вооруженных сил Ниппура. Те, кто еще вчера носил блестящие доспехи и шел в атаку на боевых конях, стали костяком до этого не виданных войск: десантники Нинурты и его бронеходчики, элитный спецназ и морская пехота, вооруженных автоматическим оружием и с боевой техникой послужили примером для других городов, – тот же Сиппар, например, сразу увлекся созданием тяжелых танков и панцирной бронепехотой.

      Часовые у ворот,– бравые драгуны в красных мундирах с золотыми эполетами, в блестящими шлемами-морионами на головах, – были немного озадачены появлению группы подростков во главе с монахиней Святой Блудницы Николетт,– дежурный офицер озадачено просмотрел поданные ему в руки документы и список, быстро осмотрев всех, и очень осторожно спросил у сестры Жаклин

– А … прошу прощения, сестра, а почему вы не автобусе?

– На автобусе?– похлопав ресницами, мило переспросила она.

– Ваша сестра по Ордену, сестра Мадлен, прибыла в форт со своими группами вчера днем,– офицер вернул ей пачку документов.– Мы спросили, где ожидать остальных и во сколько вас забрать, госпожа, но сестра Мадлен сказала, что больше никого не будет …

    Сестра Жаклин замерла на мгновенье, оглянувшись на стоявших за ее спиной уставших ребят, затем развернулась к офицеру, громко театрально рассмеявшись миловидным смехом, и, строя драгуну глазки, игриво потрогала пальцем пуговицы его мундира.

– Сестра Мадлен немого ошиблась!– обольстительно смеясь и изящно откидывая назад голову, воскликнула она.– Мы опоздали на ее корабль, и она наверняка подумала, что мы не успеем к Играм!

    Дежурный офицер растерянно оглянулся на своих драгун.

– Но, однако, к делу!– резко оборвав свой смех, уже зловещим голосом проговорила сестра Жаклин.– Мы проделали сюда долгий, мать его, путь, лейтенант, мои дети устали и хотят жрать как орда бешенных псов, блядь, и я сама хочу откусить голову кому ни будь и позавтракать его мозгами! Сестре Мадлен, например!

    Офицер большими глазами смотрел на нее, а драгуны за его спиной, переглянувшись, не уверенно подняли свои карабины

– Мы есть в списке?– зловещим шепотом спросила сестра Жаклин.

– Да, сестра,– запинаясь, ответил дежурный офицер.

– Тогда в чем еще проблема, чтобы мы прошли в форт?!

    Он моргнул, проглотив комок в горле, и отступив с ее дороги, сделал приглашающий жест, пропуская прибывших в форт.

– Ступайте по главной дороге к восточным казармам, сестра Жаклин!– крикнул он в спину боевой монахине.– Я сейчас по рации сообщу туда, вас встретит дневальный! Он покажет вашу казарму!

    Сестра Жаклин шла по вымощенной камнем дороге к казармам, злым и решительным шагом, сверкало в ее носу золотое кольцо, и развивались фиолетовые волосы на ветру, словно боевое знамя,– прибежавший им навстречу драгун с повязкой дневального, сейчас еле поспевал за ней, что-то объясняя на ходу.

      Прибывшие сюда другие группы «Копий» уже расположились в отведенных им помещениях, и, отдыхая, многие выбрались на улицу, общаясь и знакомясь, – и сейчас все они с удивлением оглядывались на приближавшуюся к зданию казармы группу уставших путников в главе с боевой монахиней Святой Блудницы Николетт.

– Ваша казарма,– указал на большое трех этажное кирпичное здание дневальный драгун,– я покажу, в каком помещении вам расположиться, сестра Жаклин. Там же заселены две другие группы.

– Отлично,– сквозь зубы, не глядя на него, на ходу ответила она.

    Вдруг она резко остановилась, как вкопанная,– так, что спешившие за ней следом послушники-францисканцы чуть не налетели на нее,– и сестра Жаклин, смачно сплюнув под ноги, яростно выдохнула

– Сестра Мадлен! …

    Высокая женщина, одетая в сутану из дорогой парчи с золотым шитьем, говорившая о чем-то с какими-то парнями из одного из отрядов «Копий», услышав ее, изящно, красуясь, повернулась к ней, лениво обмахиваясь боевым веером. Она была, как позже выразился шепотом в казарме Вергаро, безбожно хороша: широкий кожаный пояс стягивал осиную талию, подчеркивая круто очерченные бедра и высокую большую грудь, длинные ноги в белых чулках и высоких шнурованных ботинках не скрывали разрезы до бедер в подоле сутаны. Окрашенные в фиолетовый цвет волосы собраны в высокую прическу и украшены тремя живыми свежими розами.

      Голубые, пронзительные глаза прищурились, оглядев сестру Жаклин. Ярко накрашенные губы скривила кривая улыбка, и сестра Мадлен, усмехнувшись, щелчком закрыла боевой веер.

Но уже через мгновение красавица поспешила навстречу едва державшей себя в руках сестре Жаклин, театрально всплеснув руками в ажурных перчатках, и сочувственно заговорила с пылким жаром уроженки юга, часто вставляя аквилонские слова и гнусавя

– Ах, мон шери, драгоценная моя сестрица, как же я рада тебя видеть,– клянусь членом Лжепророка! Я уже волновалась, что ты опоздаешь со всеми этими славными мальчиками и девочками, или, чего хуже,– совсем не прибудешь! – она вновь всплеснула руками, и хотела, было, обнять сестру Жаклин, но остановилась, с наигранным ужасом оглядев ее с ног до головы, и воскликнула.– Благие боги, моя дорогая, ты выглядишь просто отвратительно, это не мыслимо, невозможно, в таком виде заявиться в благословенный Ниппур! Какое счастье, что об этом знаю только я, и ни кто не донесет о твоем конфузе нашей Хозяйке, святой Блуднице Николетт! Это будет просто фиаско, моя дорогая, если об этом узнают наши сестры в благословенном нашими богами Лос-Анжелесе!

    Тяжело дыша, сестра Жаклин, медленно сняла со своих фиолетовых волос, стоявших от угольной пыли дыбом на ее голове, безнадежно испорченное покрывало из драгоценного шелка, и, не сводя с сестры Мадлен глаз, с хрустом медленно размяла шею.

– Сейчас она эту сучку на баш возьмет, клянусь Святой Франциской!– прошептала Пенелопа, осторожно шагнув вперед, и покосилась на вставшего рядом Вергаро.– Ты со мной, Фернандес?!

– А то,– очень серьезно ответил он, засучивая рукава сутаны.

    Томас Кассель, философски оглядев стоявших за спиной сестры Мадлен молодых людей ее группы, привычным жестом снял одним движением со своего пояса витой шнур и намотал свой правый кулак. Не, если честно, на вид они выглядели такое себе,– четыре девушки и два парня, и все какие-то высокомерные, холеные и слишком худощавые на вид,– но Томас прекрасно знал по личному опыту ожесточенных драк, что внешность бывает очень обманчива.

– Но я знаю, что надо делать!- между тем радостно воскликнула сестра Мадлен, даже захлопав в ладоши в ажурных перчатках.– У меня есть с собой пара запасных одеяний и все необходимое, чтобы даже из дурнушки сотворить красавицу! Время еще есть! Au nom du Dieu des putes de Saint Nikoiette Monsieur notre Ange Hagen!

- Че? ..– не сводя с нее глаз шепотом переспросил Вергаро.

– Клянется именем Господина нашего Анжея Хагена,– громко и лениво ответил ему Томас, встав с ним рядом в боевой стойке.

    Сестра Мадлен перевела на него свои изумительные глаза и тихо, с удовольствием, рассмеялась. В ее голосе прозвучала похоть.

– Pue tu me regardes cjmme ca garcjn? – глядя ему в глаза, очень ласково произнесла сестра Мадлен на аквилонском ( что ты на меня так смотришь, мальчик?)

–Parce pue vous etes si beiie pue vous me faites souffir, madam (потому что, вы так красивы, что заставляете меня страдать, мадам)– не отводя взгляда, ответил ей Томас Кассель: он говорил на аквилонском очень чисто, с придыханием столичного акцента,– и Пенелопа с Вергаро изумленно уставились на своего друга, и он закончил уже на всем понятном шумерийском языке.– Сожалею, что мы не догнали вас в море, мадам Мадлен, – вы бы смогли уже там убедиться, что совершили большую ошибку, так глупо бросив нас на берегу. Мне даже жаль будет сейчас портить вашу прическу …

    На мгновение все замерли, готовые сорваться в драку. С застывшей на напудренном лице улыбкой, сестра Мадлен осторожно приподняла в руке боевой веер, готовая раскрыть его щелчком.

      Но тут из-за угла казарм появился бравый драгун на горячем вороном коне,– он галопом подъехал к сестрам Святой блудницы Николетт, осадив перед ними коня, – сестры повернулись к офицеру, одарив его милыми улыбками,– и прокричал

– В форт прибыл бригадный генерал Ареус! Через час построение на плацу всех представителей «Копий»! Не опаздывать!

    И пафосно подняв коня на дыбы, бравый драгун умчался.

– Идемте, дети мои,– молвила сестра Жаклин, и, задев плечом сестру Мадлен, гордо подняв голову, направилась в двери казармы.

      Драгуны Владыки Нинурты, располагавшиеся здесь, жили с комфортом и удобствами, казармы были выстроены в лучших традициях архитектуры допотопного ампира,– всюду роскошные фрески, колонны и статуи, бронзовые венки и лепнина,– но так и должно быть: воины-джафа сражались в жестоких и долгих войнах, где каждый день мог стать последним, и мирное время Нинурта лично следил за тем, чтобы его воины жили в сытости и комфорте.

      Сегодня эти казармы частично пустовали, – сюда скоро заселят десантников Нинурты из ВДВ бригад нового образца,– и по этому расположившиеся здесь на время Игр подростки не встречали здесь джафа, и могли выбрать себе любые свободные кровати.

    Сестра Жаклин, как видно, занималась этим не в первый раз,– она быстро и умело распределила свои три группы по кроватям в одном спальном помещении, велела немедленно оставить свои дорожные мешки в личных сундуках в ногах постелей, и погнала их в общую душевую, по возможности привести себя в божеский вид настолько, насколько это было возможным за столь короткое время. Боевая монахиня первая скинула грязные от угольной пыли одеяния, закинув в стиральную машину в прачечной бытовой комнаты, – и, совершенно обнаженная, никого не смущаясь, окунулась под струи горячей воды в душевой. Смущенно поглядывая друг на друга, ее подопечные последовали ее примеру. Времени было действительно очень мало, и все торопились привести себя в порядок.

      В этой суете быстро выяснилось, что в казарме сестру Жаклин ожидали еще две ее группы подопечных, прибывших сюда на день раньше своим ходом,– о чудо, это были те две группы, что стояли на улице за спиной сестры Мадлен!– на комфортном пассажирском корабле, прямиком из Лос-Анжелеса. Это были представители Академии балета и искусств Лос-Анжелеса,– две девушки и парень, и представители дворянских семей из Королевской Гавани княжества Манкала,– тоже в составе двух девушек и парня. Они сами отыскали едва державшую себя в руках сестру Жаклин,– она приказала им переселиться им в спальное помещение к другим ее подопечным,– и умчалась гладить и свои мокрые после стирки вещи.

– Пиздец странная у нас команда получается,– только и смог сказать озадаченный Вергаро.– Драться, похоже, умеем толком мы, братцы. А разве мы не будем там бодаться как гладиаторы? … Жаль мы их в море не догнали, я бы этим балеринам зубы бы проредил.

– Они в прекрасной физической форме,– с отменной иронией ответила ему шепотом умница Пенелопа.– Если дело дойдет до драки стенка на стенку, они затанцуют наших противников лучшей постановкой имперского балета. Или отожмутся сто раз. Да, Томас? …

    Кассель посмотрел на переодевавшихся у соседней кровати двух балерин, с безупречно тонкими осиными талиями и длинными изящными ногами, – и у него нервно задергалась щека.

      Времени отчаянно не хватало, но как бы там ни было, через час все подопечные сестры Жаклин в общем строю стояли на огромном плацу форта Блисс, вымытые, в еще сырой, но чистой одежде, успевшие привести в порядок свой макияж и прически.

      Пригревало высоко стоявшее в чистом небе солнце. Развевались на флагштоках флаги Ниппура и боевые знамена драгун. Раскатисто орал в тишине бас бригадного генерала, восседавшего на белом боевом коне перед строем «Копий» Владыки Нинурты.

– … несомненно лучшие из лучших! И я верю, что …

– А мы правда просто представляем Орден Святой Франциски, а не новобранцы в десантники нашего Господина?– щурясь от яркого солнца, шепотом спросил Вергаро у стоявшего справа от него Томаса Касселя.– Я боюсь высоты, клянусь! Парашют это не мое! Я мечтаю быть пастырем, я четыре года отдал Академии!

– Заткнись, Вергаро,– флегматично ответил Томас.

– … кто-то из вас, к сожалению, погибнет и уедет домой в деревянном ящике, но его семья будет им гордиться!– орал генерал.

– Он серьезно?..– глаза Пенелопы расширились.

– Ну, на Играх случаются несчастные случаи,– так же флегматично ответил ей Томас.– Погибают редко, успокойся. Почитай статистику, Пени. Вассалы нашего Господина раз в пять лет присылают в Ниппур своих представителей, как в старые времена. Если нужно, Его Величество призывает нас под свои боевые знамена во время войны. Правда, глобальной мобилизации не было уже лет сто.

– Генерал Ареус,– задумчиво почесал нос Вергаро.– Знакомое имя.

Пенелопа посмотрела на него и фыркнула в кулак.

– Он уже выкидывал тебя из самолета с парашютом?

– Нет, Пени. Но, клянусь, я слышал это имя в семейных разговорах.

– Кажется, я тоже,– поразмыслив, ответила она.– У своих родителей.

– Ты серьезно?

– Да, Фернадос. Но мои родители в драгунах не служили, как и твои.

Они одновременно посмотрели на молчавшего Томаса Касселя.

    Он, глядя на закончившего речь генерала, молча пожал плечами.

    Бригадный генерал Ареус, сверкая наградами на белоснежном мундире и золотым орлом на шлеме, медленно двигался вдоль шеренги «Копий», останавливался перед группами, знакомился с каждым, задавал вопросы, смеясь приятным бархатным баритоном. Он был уже очень не молодой, даже по меркам долгожителей -джафа, мужчина, и можно было смело предположить, что он помнил высадку богов после Потопа и ходил в атаку с палашом на голо во всех междусобных компаниях в землях Шумера.

    Генерал Ареус, наконец, остановился перед францисканцами, благосклонно оглядев ребят, и обратился к сестре Жаклин

– Во имя Господа Энлиля, святая сестра!– коснувшись двумя пальцами козырька своего шлема, улыбнулся генерал.– Вы снова здесь, и я рад вас видеть, право … Как настрой ваших подопечных?

– Боевой, генерал Ареус,– игриво ответила она.– Я привезла лучших!

– Как и пять лет назад, сестра Жаклин, и десять тоже,– улыбнулся он в седую бороду. – Все они, без сомнения, – верные вассалы Владыки Нинурты, но кого вы курируете? … Послушники-францисканцы, будущие повара при дворах господ, шахтеры оттоми, танцовщицы из балетной академии Лос-Анжелеса, и, наконец, избалованные мажоры из Королевской Гавани, – перечислял он, снисходительно оглядывая каждую названную группу подопечных сестры Жаклин.– Уж простите, молодые люди, ничего удивительного, что ваше участие в Играх выглядит для меня нелепо. Воинами вы можете стать только тогда, когда лишь поступите на службу под штандарты наших легионов Нинурты. Под началом бравого ротмистра …

    Томас Кассель поднял глаза, спокойно посмотрев на генерала.

– Мы сделаем все, чтобы вас удивить, Ваше Сиятельство.

– Францисканец?– генерал Ареус перевел на него взгляд, добродушно смеясь.– А ты смелее, чем твои собраться пять лет назад, забавные были ребята … Как тебя зовут, парень?

– Томас Кассель, из рода имперских герцогов Кассель,– не отводя глаз, отчеканил послушник.– А это мои товарищи по учебе в Академии и верные друзья. Из родов Вергаро и Бот, Ваша Светлость!

    Улыбка медленно сползла с лица бригадного генерала. Он как-то растерянно посмотрел на сестру Жаклин, которая, вдруг мучительно покраснев, торопливо пояснила, указывая рукой на послушников

– Так и есть, Ваша Светлость, это Фернандос Вергаро и Пенелопа Бот, послушники Ордена, отпрыски древних семей воинов-джафа …

– Благие Боги!– вдруг потрясенно, с яростью, прохрипел генерал Ареус.– Не святая троица в моем форте! Кассель, Вергаро и Бот!

      Генерал славных драгун обвел послушников вытаращенными глазами, – его лихо подкрученные усы задрожали от бешенства, он явно с огромным трудом сдержал себя, чтобы то-то не выпалить,– и сестра Жаклин, откровенно растерявшись его реакции, пояснила

– Это три древних рода джафа, Ваша Светлость …

– Я прекрасно знаю эти три фамилии!– внезапно заорал на нее с высоты своего боевого коня генерал Ареус, но тут же осекся, взяв себя в руки, резким движением отдал группе воинское приветствие,– и пришпорил коня, двинувшись дальше вдоль строя.

– Мне кажется,– заинтригованно провожая взглядом широкую спину генерала, шепотом сказала Пенелопа,– нам троим есть о чем поговорить, когда вернемся в казарму,– вы так не считаете, ребята? …

      Смотр генералом Ареусом и его знакомство с прибывшими в Ниппур вассалами Владыки Нинурты, наконец, подошел к концу. Завтра должно будет состояться открытие Имперских Игр и первая жеребьевка групп для участия, и до завтрашнего утра все было велено отдыхать и готовится предстать перед очами самого Нинурты.

– Если Его Величество действительно сам лично будет открывать Игры,– изумилась Пенелопа,– главное, не упасть в обморок!

– Пени,– с чувством ответил ей Вергаро, стаскивая с себя все еще влажную после стирки сутану, – не надо бояться панической атаки. Если паническая атака неизбежна,– всегда атакуй первой!

    Девушка фыркнула от смеха, покосившись на Томаса. Он снял обувь, улегшись на постель, и раскрыл толстую книгу.

– «Квантовая физика»?!– Пенелопа даже подавилась.– Томас Кассель, ты охренел?! Сейчас?! … В этих стенах?! Квантовая физика!

    Томас вопросительно посмотрел на нее.

– Я скоро решу, что ты дрочишь на нее!– девушка даже взвизгнула, повысив голос, и кто-то с интересом оглянулся в их сторону.

– Томас, ну реально,– буркнул Вергаро.-Ты издеваешься, что ли?!

    Он помедлил, уселся на постели и убрал учебник под подушку.

– Знаешь что, Кассель,– решительно заявила умница Пенелопа.– Я иногда начинаю думать, что ты импотент! Ты целовался вообще?!

– Ты с чего вообще так решила? – искренне изумился Томас.

– Да не, у него бывает стояк, Пени, успокойся. Особенно по утрам, я видел!– вмешался Вергаро, громким шепотом, оглядевшись по сторонам.– Но вот целовался ли он? Хммм …

– А ведь у него действительно не было девушки все эти годы,– задумчиво глядя на друга, изрекла Пенелопа.– Даже ты, Вергаро, умудрился пару раз завести себе интрижку в стенах Академии …А вот у Томаса бурный роман с квантовой физикой!

– Зато Кассель – самая быстрая рука Юга!– ухмыльнулся Вергаро.

    Томас медленно налился гневом, краснея как помидор

– Эй, бля!– прошипел он.– Я вам не мешаю?!

    Замолчав, Вергаро и Пенелопа посмотрели на него.

– Слушай, брат,– примирительным тоном сказал, наконец, Фернандос.– Просто ты не способен на подвиги ради женщин. Ну правда!

– Ты у нас умник и самый смелый,– серьезным тоном заявила Пенелопа.– Вергаро хотел сказать, что ты не делал безумных поступков ни разу в жизни,– по крайней мере, за четыре года нашего знакомства, Томас, ты всегда думал и планировал свои поступки.

– Ты даже ешь не аппетитно,– встрял Вергаро.– Прям бесячи!

– Знаете что,– решительным тоном перебил его Томас Кассель,– я не смогу теперь жить с осознанием, что вы, твари, обо мне такого мнения! Мои лучшие друзья считают меня, оказывается, задротом!

– Да ладно тебе, Том!– Пенелопа умоляюще сложила молитвенно руки перед грудью.– Мы погорячились! Забудь, пожалуйста!

– Нет уж!– с тихим бешенством ответил он.– Я не намерен звать вас двоих друзьями, пока вы не принесете свои извинения!

– Ах так,– серьезно ответила Пенелопа.– Тогда соверши безумный подвиг, Томас Кассель! Два подвига, раз нас двое!

      Вергаро умоляюще посмотрел на нее.

– Легко,– наклонившись к девушке, зловещим голосом ответил Томас Кассель.– Говори свое желание, Пени! Прямо сейчас!

– Пфф! – она огляделась по сторонам, сердито нахмурилась в ответ умоляющему взгляду Вергаро,– и выпалила.– Поцелуй сестру Мадлен, боевую монахиню, при всех! Прямо в ее святые сиськи!

– Пени!– встревожено воскликнул Вергаро, но Томас, не сводя глаз с Пенелопы, жестом руки остановил его,– и веско ответил

– Я сделаю это прямо сейчас!

    Он резко поднялся на ноги,– и решительным шагом направился в соседнее помещение, где были небольшая общая столовая, – сейчас там не спеша беседовали за общим столом те, кто засиделся за поздним ужином, который доставили им из кухни дневальные.

    Сестры Святой Блудницы Николетт сидели рядом, деликатно кушая из своих тарелок, – и о чем-то спокойно вели беседу, кивая друг другу, и удивлено поднимая тонко выщипанные брови. Со стороны можно было подумать, что сестры Жаклин и Мадлен,– подруги не разлей вода, и сестра Жаклин не собиралась вытащить ей сердце.

    Догнавшие Томаса послушники хватали его за руки, отчаянно шепотом пытаясь его остановить, но он, молча и решительно вырываясь, подошел к столу, остановившись за спиной сестры Мадлен, и она, удивленно развернувшись, озадачено спросила

– Ты что-то хотел, малыш? …

– Да!– отрывисто ответил он, глядя на нее сверху вниз.– Вас!

    Все вокруг отчаянно делали вид, что ничего не слышат и заняты своими делами. Сестра Жаклин развернулась на стуле, с огромным интересом разглядывая францисканца и прихлебывая чай.

– Ага,- проговорила сестра Мадлен, поднявшись на ноги со своего стула.– Я, кажется, поняла. Ты мне не простишь угольную баржу?

    Томас молча и решительно шагнул к боевой монахине, взяв ее за плечи, и, резко наклонившись, смачно расцеловал сестру Мадлен в ее высокие груди в глубоком вырезе сутаны из дорогой парчи.

      В столовой воцарилась гробовая тишина.

– Вы прекрасны, мадам Мадлен!– Томас отступил медленно назад, широко разведя руками.– Простите, не удержался!

      Сестра Мадлен медленно ощерилась в хищной усмешке, как дикая кошка, наблюдая за парнем остановившимся взглядом, словно целясь в него, и ласково проговорила, погрозив ему пальчиком

– Мы с тобой еще поиграем, мой мальчик!

Она посмотрела на спокойно пившую чай сестру Жаклин.

– Отдашь мне его, сестренка?

– Возьми, если получится,– пожала она плечами.– Но после Игр!

    Томас, пятясь спиной назад, быстро улизнул в спальное помещение, уселся на свою постель, и невозмутимо оглядел восхищенно смотревших на него, открывших рты, Вергаро и Пенелопу.

– Ты сделал это, чувак!– воскликнул Вергаро.– И ты еще жив!

– Я беру свои слова обратно, Томас!– восхищенно глядя на него, вторила ему Пенелопа.– Простишь мои слова?! Я серьезно!

– Принято,– махнул он рукой.– Теперь ты, Вергаро!

– Да ладно тебе! Я часто бываю редкостным мудаком, Томас! Ты же знаешь, что я никогда не считал тебя …

– Быстро говори свое желание, Фернадос!

    Вергаро огляделся по сторонам, сильно двумя руками почесав свою шевелюру, и вдруг, просияв, громким шепотом воскликнул

– А давайте в самоволку, а?! Как в Академии, до утра!

– Эй-эй, – обеспокоенно воскликнула Пенелопа.– С ума сошел?!

– А че? – обиженно ответил Вергаро.– В форте по любому есть кабак! Мы там посидим немного, культурно покушаем! И назад!

– В кабаке? В форте драгун?– с иронией уточнил Томас.

– Так и скажите, что зассали, – обидой буркнул Фернандос.

– Зассал, врать не стану,– серьезно ответил ему Томас.– Ничего безумнее я себе представить не мог до этого момента, Вергаро. Но если это твое желание,– я обязан его выполнить.

      Он достал из своего мешка в изголовье постели кошелек, тряхнув им, и повернулся к изумленным Пенелопе и Вергаро.

– Предлагаю по старинке,– через окно. И вернуться до утра.

    Вергаро, что-то восхищенно одобрительно пробормотав себе под нос, молча распахнул окно, и первый решительно полез на улицу.

– Да чтоб вас! – в сердцах воскликнула Пенелопа, наблюдая, как в окно следом за ним полез Томас Кассель.– Эй, меня подождите!

      Они осторожно выбрались за казармами на главную дорогу, сразу как-то притихнув. На огромной территории форта, взятого в окружение лесом сияющих огнями небоскребов, они вдруг почувствовали себя очень неуютно, словно дети, выбравшиеся тайком от взрослых в парк развлечений … но, похожее, так оно и было.

    К своему удивлению, они обнаружили, что ориентироваться в форте Блисс довольно просто: территория разграничена правильными кварталами, каждый со своим назначением, и множество указателей позволяли легко найти нужное место. В крайнем случае,– для особо тупых, как выразился Вергаро,– здесь часто встречались патрули дежурных драгун, у которых можно спросить дорогу.

    Для отдыха драгун Его Величества Нинурты было выстроено большое двухэтажное здание, украшенное лепниной и колоннами, – в нем располагались несколько питейных заведений, игровой зал, бильярдная и боулинг. Здесь сегодня было шумно и людно, – а может быть, здесь так было всегда по вечерам, когда драгуны были в форте, а не на войне. Судя по всему, здесь отдыхали и семьями.

      У главного входа в бар-ресторан стояло несколько подвыпивших, разгоряченных игрой в карты драгун в расстегнутых мундирах, дымили трубками, о чем-то лениво болтая, и они сейчас разом замолчали, проводив взглядами прошедших мимо них к дверям троих послушников в сутанах Ордена Францисканцев.

– Может, мы зря туда идем?– пискнула Пенелопа, краснея под взглядами гвардейцев.– Давайте просто купим пива в магазине?

      Томас Кассель надменно взглянул на нее, решительно толкнув резные дубовые двери, и вошел в шум и разговоры большого зала.

Орала джазовая музыка из музыкального автомата, медленно крутился под сводом потолка диско-шар, и сидевшие за столами посетители удивленно оглядывались на францисканцев.

      Бармен за стойкой,– огромный и широкий немолодой мужчина, с рубцами шрамов на лице, явно отслуживший не один десяток лет под штандартами Нинурты, – угрюмо и внимательно посмотрел на остановившихся перед ним молодых людей, одетых в поношенные монашеские облачения из грубой дешевой ткани, со следами починок из разных ниток, и в монашеских сандалиях на босу ногу.

– Во имя Господа!– бодро и решительно приветствовал его Томас, опершись ладонями о стойку.– Чем у вас тут подчивают добрый народ Владыки Нинурты, прекрасный сэр?

– Добрый народ, мальчик, ошивается за стенами Блисс,– наклонившись к Томасу, с нажимом прорычал ему в лицо бармен.– Здесь заслуженно отдыхают гвардейцы Его Величества Нинурты! И так как ты ошибся дверью, малыш, я просто укажу тебе направление, но если ты сейчас немного обосрался, я попрошу одну из своих девочек проводить тебя в сортир, подтереть жопу и поцеловать в лобик!

    С огромным интересом наблюдавшие за этим представлением посетители за столиками громко и обидно захохотали.

      Томас оглянулся на них, с иронией изогнув бровь, невозмутимо посмотрел в глаза осклабившемуся в усмешке бармену, и с ласковым укором, громко и раздельно проговорил на весь зал

– Я прощаю тебе твое невежество, сын мой, – да, да, прощаю, ибо ничего не видя в этих стенах, кроме водки и голых задниц своих помощниц, ты не смог распознать перед собой облачения смиренных воинов богини Франциски. И после такого хамства, закралась у меня мысль, сын мой,– а не разбавляешь ли пиво свое мочой осла? Если так,– скажи сразу, мы на юге привыкли к хорошей выпивке …

    Нависший над францисканцем лавинооразный бармен онемел на минуту, не веря своим ушам,– Вергаро, заинтригованно наблюдавший за ним, даже буквально увидел в его глазах вспыхнувший синий экран и мигающую надпись «Внимание! Отказ системы!»

    По питейному заведению пробежала тишина.

    Кто-то из отдыхающих драгун медленно поднялся на ноги.

– Так, по тихому выпить и вернуться без шума не получится,– обращаясь сама к себе, довольно громко изрекла Пенелопа, становясь спиной к Томасу и поднимая руки в боевой стойке.

– Кассель,– шепотом спросил Вергаро,– как ты это делаешь? …

Тут, наконец, зависший бармен мигнул, обработав информацию, – и заревел на весь зал, словно сирена ледокола в тумане

– Да вы кто, блядь, такие, оборванцы, и как здесь оказались?!

– Обет бедности – одна из добродетелей нашего Ордена!– вдруг заорал в ответ ему в лицо Томас Кассель.– И мы прибыли сюда на Игры как «Копья» Его Величества Нинурты! Из Сан-Франциско!

    Огромный бармен расхохотался, похлопав в ладоши.

– Добро пожаловать в Ниппур, Ваше Вшивое Нищее Величество!– проорал он, и в зале раздался хохот.– Вы как вообще сюда из своих яслей выбрались, детки? Заблудились без своей мамочки?!

      Он обратился к залу, громко и весело проорав

– Видали, парни?! … Заявились сюда нищеброды с юга, два пидорка и тупое недоразумение с ними! Еще и пива нашего требуют! Побираетесь как все францисканцы! На играх будете петь хором и стрелять мелочь? Может девочку свою за пиво отдашь в аренду, а? …

    Томас Кассель пару мгновений бешено смотрел ему в глаза.

– Я потомственный дворянин из рода герцогов Кассель Аквилонских!– прохрипел послушник. – Я бы тебе простил оскорбление мне лично,– смирения пред богиней Франциски ради! Но, блядь, за Пенелопу Бот ты мне сейчас ответишь!

    Томас Кассель с двух рук страшно врезал ладонями, сложенными лодочкой, по ушам огромного бармена, оглушив, в то же мгновение рывком за шею от всей души приложив его лицом об стойку.

    Пивные кружки и бутылки с грохотом разлетелись по полу.

– Ах ты ушлепок!– медленно выпрямляясь и утирая с разбитого лица кровь, ошеломленно прохрипел бармен.– Убью, южанин!

    Он прыжком перемахнул через стойку и бросился на Томаса.

    Сильные руки стиснули со спины послушников, оттащив назад, и кто-то проорал в ухо Вергаро, среди поднявшегося шума и криков

– Честная драка, парень! Не лезь!

    Перед глазами Вергаро пролетел в воздухе Томас Кассель, покатившийся по полу среди столов и разлетевшихся стульев.

– Давай, Томас!– дергаясь в сильных руках орущих драгун, громче всех завизжала вдруг Пенелопа.– Во славу Франциски! Бей его!

      С диким грохотом, взревев, как раненный носорог, огромный бармен врезался в толпу зрителей, сметя несколько драгун словно кегли, и Томас, прыгнув на него сверху, вцепился в его горло.

– Да! Да! – восторженно заорал Вергаро, похлопав по плечу стоявшего рядом драгуна, который растерянно посмотрел на него.

      Сцепившись, Томас Кассель и бармен покатились по полу, среди орущих и свистящих зрителей: худощавый и быстрый послушник оказался умелым знатоком рукопашного боя, к тому же владеющий хорошим арсеналом бросков и болевых заломов по суставам, и огромную физическую силу и вес отставного драгуна он умело направил против него. Скользким ужом вырвавшись из медвежьих лапищ бармена, Томас мощным ударом ноги в прыжке с разворота в челюсть отправил его в полет через стойку, прямо в собрание дорогих бутылок и закусок. Все это обрушилось на него с диким грохотом, как лавина,– и в зале на мгновение наступила тишина.

    Зрители оскорбленно и обижено загудели.

– Кажется, готов!– с гордостью громко проговорил Вергаро.

– Не спеши, парень!– разгорячено ответил ему стоявший рядом драгун.– Драгуны Его Величества Нинурты не сдаются!

    Огромный бармен медленно поднялся на ноги, развернувшись к Томасу Касселю. Молодой францисканец пристально и холодно смотрел ему в глаза, застыв на полусогнутых, – все замолчали, когда бармен медленно поднял с пола разбитую бутылку, неуверенно направив в его сторону. В глазах бармена мелькнул страх.

– Прекратить!– вдруг прокатился по залу властный женский голос.

    Этот голос подействовал на драгун магически, словно звук боевой трубы, – бармен первый мгновенно выпрямился, вытянувшись по стойке «смирно», на его разбитом в кровь лице появилось испуганное выражение, и Томас, помедлив, опустил руки, повернувшись в сторону входных дверей, куда сейчас смотрели все драгуны.

      Стоявшая в дверях высокая женщина, затянутая в красный драгунский мундир с золотыми эполетами лейтенанта и с повязкой дежурного офицера, спокойно и холодно оглядела лица всех присутствующих, и, осмотрев Томаса, громко спросила

– Что здесь происходит, господа?

– Ваше Сиятельство!– запинаясь, заискивающе вдруг громко заговорил бармен, торопливо бросая разбитую бутылку на пол.– Мы тут, это … У нас гости особенные, славные ребята из Сан-Франциско! Мы выпили немного, да и решили силушкой померяться! Все чинно и благородно, Ваше Сиятельство, претензий нет ни каких!

    Лейтенант медленно прошла по разгромленному залу, на ходу снимая белые перчатки, надменно оглядывая драгун, подбиравшихся под ее взглядом, и остановилась перед Томасом Касселем.

– Кажется, мы перестарались!– шепотом сказала Пенелопа Бот на ухо вытаращившего глаза Вергаре.– Наш умник решил сегодня, похоже, собрать всех телок в форте! Не подвесили бы его за яйца!

– Зуб даю,– это не просто телка с эполетами лейтенанта драгун!– прошипел в ответ Вергаро.– Смотри как перед ней все по струнке!

    Лейтенант, тем временем, оглядела стоявшего перед ней послушника с ног до головы, усмехнувшись, и отчеканила

– Значит, сударь, претензий у вас к драгунам никаких нет?

– Никак нет,– помедлив, ответил Томас.– Дружеский спарринг!

Она красноречиво оглядела разгромленный зал и разбитую вдребезги витрину с напитками, встретилась взглядом с заискивающе улыбнувшимся ей барменом, и коротко рассмеялась.

– А, это так сегодня называется, я так понимаю … Это, конечно, все объясняет. И отбивную из бармена, и разгромленное заведение.

– Мы немного увлеклись, госпожа,– сдержанно ответил Томас.

    Драгуны засмеялись за его спиной, и лейтенант присоединилась к их хохоту, еще раз оглядев Томаса с ног до головы.

– Давайте к делу, молодой человек,– уже серьезным тоном отчеканила она.– Вы, как я вижу, послушники из Ордена Святой Франциски. Прибыли сюда на Имперские Игры, без сомнения.

– Так точно,– мрачно ответил Томас.– Вассалы Его Величества.

– Тогда логичный вопрос,– тонко улыбнулась лейтенант.– Что здесь, в баре гарнизона, делают послушники из Сан-Франциско? Насколько мне известно, увольнительные для «Копий» не выдавались.

    Томас посмотрел на своих друзей, и у него дернулась щека.

– Как нехорошо,– ласково проговорила лейтенант, проследив его взгляд.– Самоволка, послушник? Да еще и дебош в баре? Что сказали бы настоятели в вашей Академии о подобном поведении?

– Могу я узнать ваше имя, госпожа?– вдруг решительно выпалил Томас.– Чтобы молиться богине Франциске о вас и о вашей доброте! Ибо я верю, что драгуны не донесут на юных слуг Владыки Нинурты за их маленькую оплошность! Уверен, что мы вы вам понравились!

    Он вдруг понял, что в зале наступила гробовая тишина.

    Нам пиздец,– подумал Вергаро, в отчаянье закрыв глаза.

    Дежурный офицер даже задохнулась от наглости послушника.

– Что, прости?– с ласковой угрозой переспросила она.– Мое имя? …

– Так точно! И мы немедленно вернемся в казарму, госпожа!

    Она некоторое время разглядывала послушника в упор.

– Ну ты и наглец,– наконец, проговорила лейтенант.– Как зовут?

– Томас Кассель, госпожа! Из рода герцогов Кассель Аквилонских!

– А твои верные друзья?

– Фернандес Вергаро и Пенелопа Бот, Ваше Сиятельство!

– Ого,– усмехнулась лейтенант.– Все трое – представители столь древних знатных фамилий! Уверена, я о вас еще услышу на Играх!

    Она огляделась по сторонам, размышляя, и поморщилась.

– Ты меня поставил в неловкое положение, послушник. На лицо,– нарушение распорядка форта и позорное поведение в баре, дебош и драка … Но мы, драгуны Его Величества, любим и уважаем отвагу и мужество, Томас Кассель. А уж отваги тебе не занимать.

    Она достала часы и, откинув крышку, посмотрела на циферблат.

– Сейчас полночь, послушники Святой Франциски. Выполните до пяти утра мое задание,– и мы все забудем, что здесь произошло.

– Хорошо,– помедлив, ответил Томас.– Что нужно сделать, госпожа?

Лейтенант убрала часы и мило улыбнулась францисканцу.

– Я хочу яблоко, Томас Кассель.

– Яблоко? …

– Именно, мой мальчик. Здесь рядом, в жилом квартале, есть большой особняк с садом. Он один такой,– вы не ошибетесь, но на случай, если опять заблудитесь, у него большая башенка с золотым штандартом. Там растут особенные яблоки белого, как снег, цвета. Принесите мне одно,– и мы в расчете. Я жду вас тут. До пяти утра.

    Томас молча поклонился лейтенанту, кивнул своим друзьям,– и они все вместе торопливо поспешили к выходу, через расступавшихся на их пути драгун Его Величества Нинурты.

– Там одна такая яблоня, Томас Кассель! – в спину францисканцам крикнула лейтенант и рассмеялась.– Перед беседкой, у входа в дом!

    Послушники, не ответив, скрылись за дверью на улицу.

    В зале так и стояла гробовая, нехорошая тишина.

                            3.

        Шумер погиб в ядерной мясорубке тридцать лет назад. Или что – то около того, кому теперь какая разница?… Прекрасные города Шумера, не похожие друг на друга, как драгоценные камни в коллекции Богов, перестали существовать. В яростной резне, когда огромные армии воинов – джафа Шумера, Стигии и Поднебесной Империи убивали друг друга, не осталось победителей. Ослепительный огонь выжег Шумер, многомилионные города лежали в руинах, радиация и бактериологическое оружие отравила воздух и воду, и те, кому не посчастливилось укрыться в подземельных Убежищах, выживали в наступившей    мгле ядерной зимы, длившейся несколько лет, как могли. Но Шумер успел ответить врагам ядерными залпами ракет, и весь Ближний Восток, и Стигия, и огромная Поднебесная Империя Акавир нарушали теперь радиоэфир лишь аварийными сигналами. Правда, умельцы на Пустошах ловили радио Маджипура, но кто знает, что там происходит?… До Маджипура, – что по суше, что по морю тысячи километров по радиоактивным местам, и таких смельчаков вряд ли найдется. А о странах мая и ацтеков за океанами вообще мало кто помнил.

    Многие Убежища компании «Волт Тек» все еще стояли закрытыми; кое – кто рискнул выходить на поверхность, и с удивлением обнаруживал, что выжившие в ядерную зиму люди построили жалкие селения и налаживают жизнь. Поселенцы на Пустошах высаживали выродившиеся злаки на больной земле, строили очистители воды и старались вытащить из мертвых городов все, что могли. Боги строили много и надолго, для миллионов своих подданных, и теперь, не взирая на разрушения, в мертвых городах и селениях можно было найти и технику на – ходу, и продовольствие, и оружие . Для выживших этого хватит с лихвой не на одно поколение, а там, глядишь,– и боги вернутся …

    Сталкеры, по сути – обычные мародеры, приносили в новые городки и селения самые разные вещи, превратившись в бродячих торговцев. Но за прошедшие годы опустошенная земля не зализала своих ран, и хватало мест, мертвых мегаполисов или даже целых префектур Шумера, которые сталкеры и мародеры обходили стороной. Смельчаки, конечно, находились всегда, но тех, кто возвращался с добычей, знали на перечет.

        Эти места так и называли: "нехорошее место".

    Чуть ли не треть страны, все западные провинции Шумера, были одним таким "нехорошим местом" – радиация все еще зашкаливала на счетчиках, а с пригодных для жизни в тех местах областей делали набеги рейдеры и мутанты.

    Были несколько городов на севере, лишь частично разрушенных, но так же обходимых мародерами,– о них ходили страшные слухи, за исключением редких счастливчиков, сталкеры из них не возвращались. Говорили, что виной тому бактериологическое оружие, – от него вымирали во время войны целые армии захватчиков – акавири, и, дескать, пережившие зараженные превратились в жутких тварей … как и местные жители.

    Мехра уже слышала о " гулях". Это были несчастные жертвы войны, – крайняя стадия радиации уже не убивала человека, он превращался в разлагающийся живой труп из ужастика: без волос на черепе, со слезшей кожей, отпадающими кусками плоти. Гулей не любили и часто не пускали в селения; гули по этой причине старались жить по – дальше от людей, и по слухам, где – то есть целый город гулей – зомби. Правда, благодаря довоенному опыту гулей люди многому учились заново, – из -за облучения, гули не умирали очень долго, – но гулей боялись неспроста – большая часть их одичала, потеряла из – за облучения способность мыслить и нападала на все, что могло быть едой.

          Город Дери оказался таким "плохим местом".

      Держа в уме инструкции Тиры и ориентируясь на двойной небоскреб, сияющий неоном ярких огней, Мехра и Хорст двинулись по мертвой, тихой улице. Рейдеры и сталкеры здесь рыскали часто, ведь рядом был спасительный периметр их поселения, и за бог знает сколько лет, ведь наверняка рейдеры сами пришли сюда, эти пара кварталов была изрядно ими разграблены. Давно ими угнаны с улиц многие машины, с других сняты запчасти, сталкеры залезали в квартиры и магазины, но уже пройдя второй квартал, подростки заметили, что здесь рейдеры бывали значительно реже, и многие здания и жилые дома выглядели так, словно хозяева заперли их на ключ и уехали на час по делам.

    Мехра взглянула на Хорста, чувствуя на сердце необъяснимую тревогу и страх, и увидела в глазах товарища обреченную тоску.

– Как рука, Хорст?

– Сломана, – отозвался он, невесело усмехнувшись – Ты же знаешь. Ну что, Мехра, и какой у нас план? Бежим через город?

    Девушка медленно покачала головой, оглядываясь по сторонам.

– Я думаю, это будет не самой лучшей идеей – уж не знаю, почему … В любом случае, надо найти эту долбаную товарную станцию …

    Чем дальше они углублялись в тишину мертвого квартала, тем больше липкий страх пробегал по коже. На товарную станцию подростки вышли внезапно, и тошнотворный смрадный запах вызвал у Мехры рвотные спазмы. Что это, о боги мои?..

    Товарная станция, как и говорила Тира, была забита поездами, – словно кто – то остановил расписание "товарняков", да так их здесь и бросил. Несколько длинных составов из товарных вагонов и платформ, нагруженных ящиками и мешками, застыли на проржавевших путях, и мигающий над ним красным и зеленым семафор отправки вызвал у Мехры настоящий ужас. Через мгновение подростки наткнулись на источник страшного смрада – чудовищно растерзанный, обглоданный труп мужчины, чуть в стороне – еще один, буквально разорванный в клочья.

Они здесь были давно, и сказать уже кто это – рабы или рейдеры, было невозможно. Вокруг на перроне валялись гильзы, и изумленный Хорст поднял согнутую по – полам и перекрученную автоматическую винтовку М -116, покрутив в руках.

– Ни хрена себе… Как это возможно?

    Мехра пихнула ногой заляпанный зловонной слизью брезентовый тюк рядом с гниющими останками, и услышав    металлический звук, извлекла из мешка тяжелый стальной слиток, больше похожий на большой кирпич. Весил он не мало.

– Думаю, это то, что нам нужно, – сказала девушка, читая на слитке тисненный штамп: " Оружейная тугоплавкая сталь. Рудник переработки города Дери".

– Времени мало, Хорст. Надо быстрее найти вагоны со слитками.

    Слитков в мешке погибших мародеров было всего три, но это было не удивительно – каждый стальной кирпич весил по десятку килограмм. Мехра решила, что первые несколько забегов они с Хорстом понесут по четыре, но взглянув на его руку, поняла, что это невозможно. Да и второго мешка не было.

    Вагон они нашли быстро, – несколько товарных платформ с эмблемой серпа и молота,– знаком рабочей касты,– были вскрыты, упаковки опрокинуты, и стальные болванки валялись везде на земле. Если бы рейдеры могли, подумала Мехра, они бы давно унесли их все отсюда до последнего слитка.

– Надо найти машину, – сказал Хорст – И тогда мы быстрее…

– Нет, – жестко ответила девушка – Тира нам четко сказала – постарайтесь не шуметь. Не знаю, что херня здесь творится, но думаю, нам нужно поторопиться, Хорст.

– Согласен, – просто ответил он – На себе мы носить их будем долго. За один раз можем унести по два – три слитка каждый. Итого по четыре или шесть слитков за ходку.

– Что ты предлагаешь?

– Надо разбить маршрут на несколько отрезков. Сначала натаскаем половину слитков до первой отметки. Отдохнем немного, – спокойно излагал свой план Хорст – Затем ты таскаешь их дальше до следующей черты, а я к первой натаскаю вторую половину "чушек". И так далее – до самых ворот периметра.

          Мехра посмотрела на солнце. Уже был полдень.

– Поторопимся, Хорст.

      … Когда они натаскали слитки до второй черты, – до периметра оттуда уже меньше квартала, – то буквально рухнули на асфальт, тяжело дыша как загнанные от бешенной скачки кони.

    На город опускалась ночь, – скоро стемнеет, и Мехра, вздрогнув от неожиданности, резко села: на улицах включилось освещение. Может, попытаться найти машину? Ведь они уже далеко от станции… Но на поиски машины уйдет время…

– Смотри, Мехра, – Хорст указал на город дрожащей от усталости рукой и с трудом принял сидячее положение.

    Город сверкал в сумерках яркими огнями, – жуткое зрелище, – но теперь было видно неравномерно мерцающее над Дери голубоватое свечение. Из города смутно донеслась музыка, шум автомобилей, гудки, говор толпы… Мороз продрал по коже, и Мехра отчетливо услышала, как застучали зубы у Хорста.

– Что за дрянь такая, боги мои… – пробормотала Мехра, и тут со стороны вокзала донесся утробный вой. На это зов ответил другой рев, и вновь на мертвой улице наступила тишина. Девушка встретилась глазами с обезумевшим взором Хорста, и, откашлявшись, парень прохрипел, задыхаясь

– Понимаю теперь, почему рабы не бегут через город… – он с трудом взвалил на спину мешок со слитками. – Мехра, слушай сюда… Я начинаю таскать слитки дальше, а ты залезь вон в тот магазин. Попробуй найти что ни-будь из еды. Или большой брезент.

– Зачем? – дрожа от ужаса, спросила Мехра.

– Мы на брезент навалим по 10 – 20 слитков, впрягаемся как кони, и по земле волоком их потащим к периметру.

    Мехра молча двинулась к магазину. Он уже подвергался разграблению – витрины разбиты, дверь сорвана с петель, но вдруг повезет, – кто знает? Но внутри было давно все разгромлено и вынесено подчистую, и Мехра, стараясь не терять времени, через разбитые витрины, ранясь о стекло, полезла в служебные помещения магазина.

    Хвала богам, здесь тускло горел везде свет, и Мехра торопливо бросилась обыскивать разграбленные кладовые и несколько кабинетов магазина. И девушке повезло, – заглянув под один из столов в кабинете, на двери которого сохранилась табличка "Бухгалтерия", Мехра нашла несколько консервов, пару пачек чипсов и бутылку "ядер – колы": явно тайник сталкера. Схватив все это в охапку, едва сдерживая голодные спазмы, девушка бросилась к выходу магазина.

    У груды слитков Хорста еще не было, и бросив здесь свою добычу, девушка бросилась в соседний переулок, соображая, где можно найти брезент или, на худой конец, сорвать с окон какой нибудь квартиры шторы.

    И вновь боги улыбнулись ей, – Мехра залезла в первый же подвальный гараж под многоэтажным домом, и здесь увидела на нескольких машинах брезентовые чехлы.

    Хорст сидел прямо на земле, у наваленной груды стальных слитков и встретил Мехру вымученной улыбкой.

– Вот брезент, – задыхаясь от бега, девушка уселась рядом с товарищем. – Я нашла еду, Хорст, поедим – и за дело.

    Торопливо съев консервы и чипсы, – боги мои, это показалось пищей с вашего стола, – Мехра и Хорст навалили на брезент десяток слитков, и поволокли по асфальту добычу к периметру. Уже наверняка было за полночь, но подростки повеселели, – так дело пойдет намного быстрее. Они окончательно выбились из сил и еле держались на ногах, но зато оставшееся расстояние они закончили за четыре "ходки".

    … Утром, когда ржавые ворота с визгом поползли вверх, вышедшая к подросткам Тира расхохоталась, захлопав в ладоши, – у ворот была свалена груда блестящих стальных слитков, и Мехра с Хорстом, в изнеможении лежащие на холодном асфальте, с огромным трудом поднялись на ноги.

– Успели? – радостно спросила их Тира. – Точно сто штук? А то смотрите, – одного не хватит, вам хана…

    Ревя мотором военного квадрацикла, подъехала Лулу, и спокойно осмотрела еле держащихся на ногах подростков.

– Они успели, госпожа! – радостно сообщила ей Тира, оправляя на себе черную куртку.– Все принесли!

– Посмотрим… – Лулу махнула охранникам, и беззлобно переругиваясь, рейдеры стали закидывать за ворота стальные слитки.

        Мехра и Хорст молча ожидали.

– Сколько? – равнодушно спросила Лулу, когда рейдеры закончили

– Сто и шесть штук, – отозвался один из рейдеров, и Мехра удивленно взглянула на Хорста. Парень измученно улыбнулся ей, и с трудом поклонился Большой Сестре Лулу.

– Госпожа, вы говорили…

– Ну и на-хрена тебе слитки? – Лулу иронично приподняла бровь. – Лучше бы пожрать себе поискал. Продать мне их решил, что ли?

    Рейдеры заржали, Тира покрутила пальцем у виска, но Лулу спокойно и серьезно продолжала, разглядывая подростков

– Вы возместили убытки нашему хозяину. Ашур благосклонен к хорошим животным и поощряет их старание, – Лулу направилась к квадрациклу, и не глядя кинула под ноги Мехре початую пачку сигарет,– настоящее сокровище в среде рабов.

    Лулу уехала, и Тира, подняв с земли сигареты, сунула их Мехре, затаскивая ее вместе с Хорстом в периметр.

– Заходите живее… Или решили со строгами остаться? -Тира рассмеялась. – За мной, счастливчики. Поживете еще …

    Едва переставляя ноги, они прошли за Тирой к старому автобусу с пыльными окнами. Тира усадила их, исчезнув на пять минут, и вскоре вернулась, неся большую тарелку с большими, еще дымящимися кусками вареного мяса. Глядя, как они, давясь непрожеванными кусками, набросились на мясо, Тира уселась на сиденье и стала беззаботно объяснять Мехре.

– Значит так. Сигареты за лишние слитки ваши, но больше так не прикалывайтесь, – Лулу ничего не покупает у сталкеров. Видать, поощрила вас за старание, вижу, ты ей чем-то понравилась. Ничего для себя не принесли в другой раз, – ваша беда…

          Жадно жуя, Мехра молча кивнула.

– До завтрашнего утра вы отдыхаете, – Тира закурила. – Это закон Сестричек. Можете спать здесь, никто вас не побеспокоит. Утром придете в свой цех к смотрящему, и работайте во славу Ашура.

– Сталкеры так отдыхают всегда? – спросила Мехра.

– Рабы – сталкеры. Рейдеры к себе возвращаются. Сходили за периметр – день отдыхаете, – Тира уже серьезно посмотрела на нее. – Только не думайте, что это простая работа.

– Строги… – подал голос Хорст. – Что это? Чудовища какие – то?

– Это то, что ты жрешь, – девушка указала на тарелку с мясом. – Их в городе до хрена. Наши на них охотятся, бывает строги сами на периметр лезут стаей. Но они тупые, – главное, их близко не подпускать. В рукопашке ты их заебешься убалтывать.

– Откуда они взялись? – спросила Мехра.

– Не знаю, – Тира пожала плечами. – И никто не знает. Говорят, правда, что строги – это бывшие жители Дери. Ну, типа, во время войны тут десант акавири высадили, им город целый был нужен, тут же до хрена заводов и шахт всяких … Короче, наши же, шумерийцы, применили в городе какую – то биологическую заразу. Вот, типа, все кто в Дери был и превратились в строгов. И наши ,– и акавири … Хотя, по правде сказать, ни кто не знает, как тут было на самом деле. От сталкеров я вообще слышала, что с неба корабль упал космический, там и был источник заразы.

– Но ведь столько лет прошло, – удивился Хорст.

– Ну они же живые, придурок, – расхохоталась Тира. – Они трахаются, размножаются … Правда, они же мутанты, – и откладывают яйца, здоровые такие, кожистые … Из них яичница – во! Объедение … Попробуешь, если живой останешься ..

        Мехра и Хорст с сомнением уставились на тарелку с мясом.

– Так мы … э … зараженное мясо едим?

– Не хочешь – не ешь, – философски ответила Тира. – Заразишься ты от строгов, только если они тебя покусают … Или выебут.

– Что?! – изумилась Мехра.

– Лулу говорит, что у строгов только базовые инстинкты остались, ну типа – жрать, спать и трахаться, – Тира взяла с тарелки мясо и смачно в грызлась в него зубами. – Если строги на тебя нападут, то у них член на перевес как винтовка, – он тебя жрать живьем будет и трахать заодно … Так что смотрите, – Тира вновь расхохоталась жутким, безумным смехом, – можете кайф напоследок словить!.. А вообще,– не бери в голову. Бери в рот…

    У Мехры мелькнула страшная мысль, – не это ли причина странного, жуткого поведения многих рейдеров? Ведь употребление зараженного мяса не может быть бесследным…

– Тира,– Хорст решительно взял с тарелки мясо и стал есть, и Мехра последовала его примеру, – скажи, а что за голубой свет мы видели над городом ночью? И… нам почудилось…

– Не бзди, это не глюки, – девушка сладко потянулась. – Этот синий свет и сейчас над кварталами Дери, не только ночью. Так всегда. Шум, типа, слышали, да?

– Да, – неуверенно кивнула Мехра.

– Там заеб конкретный, – Тира забрала пустую миску и поднялась на ноги. – Долго объяснять. Скажу проще – кто в синий свет по дури из сталкеров залез, то не вернется или вернется со сорванной кукушкой… Но этот свет везде по разному, – сегодня он на этой улице, а завтра на соседней. Короче, – пошли в город, увидели свет голубой на улице: валите оттуда на-хрен … Ладно, дрыхнете.

    Мехра и Хорст поерзали, устраиваясь на сидениях автобуса, и лишь прикрыли глаза, как провалились в беспробудный сон…

    И дни полетели один за одним бешенным галопом, – чаще похожие друг на друга, как однояйцевые близнецы, иногда странные и спокойные, но всегда грозящие оказаться последними в твоей жизни. И Мехра все чаще ловила себя на мысли, что с трудом вспоминает Убежище101.

    Завод, оказывается, не работал постоянно, – это и не удивительно, ведь рейдерам нужно было сырье. Цеха часто замирали в тишине, и это означало, что рабов погонят в окрестные горы, в довоенные шахты – добывать железную руду, серу и селитру, медь и олово. Говорили, что Дери здесь боги построили как раз из – за богатых залежей месторождений. Как бы там ни было, шахт было очень много, но рабов мало, и рейдеры использовали от силы десяток месторождений.

    В такие дни "старшаков" большей частью угоняли в горы, а подростков нагружали всякой другой работой. Мехра вместе со всеми работала в рейдерском поселении на другой стороне реки, обрабатывая скудные поля с плохой, больной картошкой и зерном, разгружала прибывающие с гор машины с рудой и углем, убирала улицы… а когда завод оживал, возвращалась в цех.

      Рабу – подростку, тем более – смазливой девчонке вроде Мехры, опасность угрожала всегда и везде. Мехре казалось иногда, что она играет в догонялки на минном поле с ручной гранатой. После ночного побоища у печей Мехру и ее товарищей побаивались, но это не значит, что не пытались задавить, – здесь не было нужды и возможности изображать из себя доброго человека, и Мехра научилась спать в пол глаза, просыпаясь от малейшего шороха, и не колеблясь вцепляться в горло тому, кто пытался выжить за ее счет, четко уяснив одно, – одиночка обречен на унижение и грабеж. Мехру опасались, но она была слишком молода, что бы кто ни-будь не пытался ее задавить.

    Мехра была богата, – у нее был верный друг Хорст. У нее был второй друг, – тот старик Беспалый, что спас ее от голодной смерти, бригадир патронного участка, где теперь Мехру часто ставили работать: рабов вообще часто переставляли в разные места производства, заставляя овладевать всеми профессиями.

    Рейдеры делали здесь самый ходовой и ценный товар на Пустошах, – патроны всех калибров и гранаты, собирали из разрозненных частей мотоциклы и вездеходы – квадрациклы на гусеничном ходу. В одном из цехов ремонтировали найденное старое и делали новое, очень неплохого качества оружие, – лучшее на Пустошах. Из содранной человеческой и строговской кожи делали высокие шнурованные сапоги и броню, усеянную шипами, какие сразу выдавали в рейдерах их место обитания, – такие носили только рейдеры Дери, что резко отличало их от других диких налетчиков с севера.

    Мехра зажала зубы и упорно ждала своего часа. В сталкеры ей больше не удавалось попасть; гладиаторских боев, о которых говорил Беспалый, пока не было, – и девушка прилагала все силы, чтобы выжить здесь. Бывшая подруга Теса, предавшая ее, после той ночи больше в цехах не появлялась, и Мехра слышала, что она неплохо живет в бараках "старшаков", как их общая девочка и домохозяйка. Мехра часто отваживала от себя рабов, но защитить себя от надсмотрщиков – рейдеров было невозможно. Смотрящий Гюри, ее первый мужчина, очень часто на ночь уводил Мехру в свою квартиру, но это не означало, что Мехра под какой – то защитой: девушку несколько раз изнасиловали, но как – то по не-многу рейдеры перестали ее трогать.

    Организация налетчиков была не совсем понятна девушке. Привыкшая в Убежище к строжайшей дисциплине, Мехра искренне не понимала, как эти полудикие, обколотые дикари подчиняются своему лидеру, – загадочной личности по имени Ашур. На чем вообще строилась его власть над ними?…Ему подчинялись настоящие боевые трисцилы-пашитту, Большие Сестры, как их называли в народе,– и это были настоящие трисцилы, в статусе младших богинь до Судного Дня, с божественным геном дингир, и у троих из них Мехра увидела вживленные разъемы для тяжелого вооружения и татуировки элитных бригад. И Большие Сестры подчинялись Ашуру,– кто же тогда он сам? Если бы он был кем-то из богов, переживший Судный День, допустил бы он такое в этом городе? … Не являясь одной армией или племенем, его рейдеры Дери были сборищем десятка крупных и маленьких банд, члены которых часто переходили из группы в группу, дрались между собой, уходили    в многонедельные рейды на Пустоши. Когда Мехру привезли в Дери, она уже видела на пересылке двух вожаков, – Реддапа в неизменном акавирском комбинезоне десантника, и Криншоу, который забирал их с Пересылки, – он был правой рукой Ашура и командиром его гвардейцев. Были и еще несколько влиятельных вожаков, чьи банды могли достигать до двух – трех сотен головорезов, и если они были не в рейде, то во всю гуляли в городе, и, повинуясь Ашуру, беспрекословно охраняли по очереди периметр своих жилых кварталов …

    … Эти пару дней Мехра вместе с Хорстом работала на патронном участке Беспалого, который был здесь бригадиром. Здесь изготавливали пули и картечь разных калибров, и на ручных тачках отвозили дальше в цех, где рабы собирали патроны. Девушка любила работать здесь,– изготовление пуль для патронов было для нее увлекательным процессом, Беспалый спокойно и понятно сам показывал тонкости работы, не спеша "травя" очередную историю о Пустошах, и Мехра тихо смеялась от души.

    Мехра с утра стояла на штамповке, – тяжелым ручным прессом девушка из свинцовых заготовок штамповала картечь для патронов, придирчиво изучая готовые свинцовые шарики, и отбрасывая на переплавку те, что были слабо продавлены: за брак "черные робы" могли избить без всякой жалости.

– Дави сильнее,– назидательно сказал ей подошедший к станку Беспалый,– тогда и брака будет меньше. У нас сегодня большой заказ, надо успеть.

– Веса не хватает, честное слово,– отдуваясь, пропыхтела в ответ ему Мехра,– я ведь легкая, ты же видишь.

– Вижу … эй, Хорст, помоги ей! – позвал парня Беспалый.– На линии сборки уже ждут картечь. Шевелитесь, ребята!

    Деревянный ящик был полон, и вывалив блестящие свинцовые шарики в тележку, Мехра оглянулась на Беспалого.

– Вези на линию,– крикнул он.– Хорст пока сам управится …

      Мехра взялась за ручки тележки, когда на их участок вошла высокая девушка – рабыня,– грязная, в лохмотьях довоенной одежды, светлые волосы заплетены в косу.

– Здорово, Беспалый,– кивнула она бригадиру, не заметно оглядев Мехру,– ну рассказывай, как твои дела, бродяга? …

    Позднее, вспоминая тот день, Мехра прекрасно помнила, что именно расслабило ее,– Беспалый задушевно поздоровался с незнакомкой,– они были хорошо знакомы, посмеялись от души над какой – то шуткой, закурили по сигарете … Мехра из-за ее одежды решила, что она из сталкеров, да и беспалый общался с ней свободно, и даже не насторожилась, когда незнакомка подошла к ней, дружески кивнув на нагруженную тележку

– На моторе, сеструха? Давай помогу, я как раз до линии сборки.

    Мехра удивленно оглянулась на Беспалого; ее друг равнодушно занимался своими делами, а незнакомка тем временем уже помогала толкать ей тележку

– Меня Мехра зовут,– как то смущенно представилась девушка.

– А, я слыхала о тебе,– беспечно отозвалась ее новая знакомая, помогая ей толкать тележку.– Я – Олин … Держи!

    Мехра с удивлением приняла предложенную сигарету,– деньги в среде рабов,– и сунула ее за ухо.

– Спасибо …

– Да забей,– беспечно отозвалась Олин, улыбнувшись ей, и задорно рассмеялась. – Вот мы и пришли, Мехра!

    Они подошли к большому столу и стали выгружать картечь хмурому рабу – приемщику .

– Давай перекурим, что – ли,– весело предложила Мехре ее новая знакомая, когда приемщик принял на вес картечь и выдал ей затертый талон.– Зашкеримся куда ни-будь, да и отдохнем.

          Девушка быстро оглянулась по сторонам.

    Здесь    всем заправляли "черные робы" и бригадиры, и девушка заметила лишь двоих рейдеров, стоявших у выхода в цех. Их вид несказанно удивил Мехру,– в высоких рейдерских сапогах со шнуровкой, они были в одинаковых черных полицейских комбинезонах, штурмовых нагрудниках и титановых шлемах с бронестеклом, с наплечниками и наколенниками. На шлемах рейдеров было изображение разъяренного льва, а на кевларовой броне на спине надпись: "Спецназ МВД. Ниневия."

– Не видала их еще?– перехватив ее взгляд, спросила Олин.– Они пару дней, как назад из рейда вернулись. Иконоборцы.

– Иконоборцы? – тихо переспросила Мехра, незаметно разглядывая их.– Первый раз слышу. Почему, – иконоборцы?

– Они поклоняются только одному богу, – Владыке Мардуку, к остальным богам у них отрицалово конкретное,– Олин за руку утащила ее в полумрак, за станки.– Звери еще те,– разве что только банды Герока и Дюка поспорят с ними, кто более отмороженный… Выучка у иконоборцев здесь лучше всех, а их вожак Бельмо, – ну натуральная зверюга.

– Броня у них замечательная, – Мехра встретила удивленный взгляд новой знакомой и пояснила.– Город Ниневия находился далеко в западных префектурах Шумера. Мне говорили, там до сих пор такая радиация, что в защитном скафандре угоришь за пол часа. Мародеры туда не ходят.

    Олин пожала плечами. Ей, похоже, давно было все равно, и как Мехра, она не задавалась вопросами о странных и непонятных вещах здесь. Зачем думать над тем, на что не найдешь ответа?

– Нас не хватятся?– Мехра повернулась к Олин спиной, выглянув из-за станка.– Да и Беспалый ждет.

– Подождет,– весело отозвалась Олин … и тут же страшный удар сзади по голове опрокинул ее на пол. Почти сразу же раздался топот бегущих людей, и на Мехру посыпалось множество ударов ног. Мгновение, всего одно мгновение Мехра пыталась цепляться за сознание,– и провалилась в темноту …

    … в кромешной тьме зажглась спичка, осветив лицо молодого мужчины. Мужественное лицо скривила обидная усмешка, серые глаза смотрели на Мехру с укором.

– Обидно, право,– произнес мужчина, словно рассуждая вслух,– так обгадиться, Мехра. Это была бы нелепая смерть. А как же твой дар хейми?

– Кто вы?– почему-то шепотом спросила девушка, попытавшись сесть. Ничего не получилось. Тело не повиновалось.

– Как ты себя чувствуешь?– с иронией спросил мужчина, наблюдая за ней, так и не ответив на ее вопрос.

    – Я не чувствую тела …– растерянно ответила Мехра.

– И не мудрено,– жестко и холодно ответил он.– Ты расслабилась, девочка. Решила, что ты такая крутая, все тебе по плечу, всех победишь, ты ведь из Убежища … И забыла одну из главных заповедей Евангелиона: ближние съедят того, кто потерял бдительность, а кто умеет ждать, ударит тебя внезапно, и в слабое место. Так устроены те, от кого не ждешь беды.

-" …так они устроены: они подойдут к тебе, робко улыбаясь, и ударят в слабое место, когда ты будешь слеп от их доброты …" – шепотом закончила Мехра.

– Вижу, Евангелион папа тебе читал,– ответил мужчина.– Не повтори больше ошибки. Твое время пока не пришло.

          Он усмехнулся, достав большой тренерский свисток.

      – Не разочаруй меня, Мехра. За работу!

            И оглушительно засвистел.

        … шумно вдохнув воздух, девушка закашлялась, широко раскрыв глаза, и резко села. Раскалывалась от боли голова и плохо слушалось избитое тело, и с трудом сфокусировав взгляд, Мехра огляделась вокруг, не понимая, где она находится. Избитое тело, наконец, ответило ей ощущениями,– здесь было холодно, и до Мехры дошло вдруг, что она находится на большом широком столе, сколоченном из грубых досок, загаженном слизью подсыхающей крови и какими – то ошметками мяса и потрохов,– в помещении была еще пара столов, на которых были рассортированы рубленные куски мяса, кишки и внутренности в ведрах, подвешены на крюках человеческие головы …

    Мехра вдруг обнаружила, что перед столом, на котором она находилась, стоит рослый парень, обритый наголо, в замызганном кровью мясницком фартуке по верх черной робы, с разделочным тесаком в руке и изумленно таращится на нее.

– Привет,– разлепила Мехра разбитые губы,– где я?..

– На кухне,– почему то шепотом ответил парень, выставив перед собой тесак, и уточнил растеряно.– В разделочной!

– Сколько я здесь?

– Со вчерашнего дня,– ответил он, закрыл глаза, потряс головой, и вновь изумленно уставился на Мехру. Он явно не мог поверить в происходящее с ним сейчас.

– Спасибо,– девушка с трудом слезла со стола,– ну … я пошла?

– Ага,– парень пропустил ее к двери, вновь тупо посмотрел на стол, и пробормотал растеряно.– Давай, удачи …

    Шатаясь как пьяная, Мехра вышла из разделочной на улицу, на минуту зажмурившись от яркого света, и направилась к заводским цехам, все быстрее ускоряя шаги. В висках стучала кровь, все расплывалось перед глазами, и чем ближе были к ней ворота в ее цех, тем навязчивее и четче в ее голове звучала одна мысль: найти и убить Олин. Остальное было не важно.

        Убить.

    У входа в цех сидел на корточках рейдер, лениво куривший сигарету, и увидев Мехру, он тупо уставился на девушку. Сигарета выпала из его пальцев, когда он, не меняя позы, охреневшими глазами проводил прошедшую мимо него в цех Мехру. Здесь кипела обычная работа, рабы и "черные робы" с изумлением и страхом отшатывались назад, увидев ее, – вся в засохшей крови, с горящим безумным взглядом глаз на бледном лице, спутанными грязными волосами,– и ни кто не останавливал ее.

    Олин она увидела у сортировочного стола,– женщина стояла к ней спиной, занятая работой,– она разбирала в пачки готовые патроны. Не останавливаясь, Мехра подхватила из кучи инструмента у станка стальной ломик, и, размахнувшись двумя руками, нанесла Олин страшный удар по голове.

          Не говори с тем, кого хочешь убить, учит Евангелион.

      У Мехры было мало сил, и она промахнулась, попав Олин по плечу, отбросив ее на стол; но женщина тут же вскочила, обернувшись, увидела Мехру, в ужасе и изумлении вытаращив глаза, и заорала дурным голосом. Мехра ударила ее головой в переносицу, сбив с ног, и с наслаждением, вкладывая в удары последние свои силы, стала рубить Олин по лицу и горлу своим тяжелым ломиком … Его внезапно вырвали из ее рук, Мехру рывком за волосы и плечи оттащили от ее жертвы, кто – то ударил ее по лицу, и так ее поволокли через цех.

    Девушку отпустили, она упала на колени, задыхаясь и хохоча безумным смехом, когда ее внезапно окатили из ведра ледяной водой. Мехра потрясла головой, приходя в себя, сфокусировала взгляд, и увидела перед собой незнакомую молодую женщину: наверное, когда – то она была хороша собой, но теперь на ее лице было несколько старых ожогов, а правую бровь рассекал глубокий, плохо заживший рубец,– глаз, похоже, был цел, но совершенно зарос белесым бельмом. Незнакомка была одета в серый затасканный полицейский комбинезон с офицерскими нашивками, тронутые сединой волосы затянуты в две тугие косы, за спиной – боевое мачете джафа в ножнах.

– Бельмо,– услышала девушка голос кого-то из рейдеров,– эта сучка грохнула бригадиршу! Черепушку ей расхерачила, на-хрен!

          Вожак иконоборцев, подумала Мехра. Мне конец.

– Кто эта тварь?– сипло произнесла Бельмо.– Как попала сюда?!

    Вокруг них столпилось несколько иконоборцев в полицейском снаряжении и надсмотрщиков -"черных роб".

– Это Мехра,– торопливо ответил кто – то из них,– с патронного участка! Это ее вчера кто-то грохнул, забили ногами …

      Бельмо резко повернулась к говорящему надсмоторщику, и "черная роба" отшатнулся назад, испуганно вскинув руки.

– Ты че мне тут лепишь, блядина!– заорала Бельмо.– Не ты мне вчера докладывал, что она свалилась в яму и сломала себе шею, а?! И как же вышло, что она теперь воскресла из мертвых?!

    Она одним движением извлекла из ножен за спиной боевое мачете и снесла парню голову. Мехра взглянула на нее, и невольно была поражена умным, чистым и спокойным взглядом ее единственного глаза. Бельмо холодно оглядела ее, вытирая тряпкой клинок мачете от крови, и вдруг отступила назад, опустив оружие.

– Так-так,– услышала Мехра голос Большой Сестры Лулу и невольно содрогнулась от ужаса.– Че тут творится, Бельмо?

    "Черные робы" моментально разбежались по цеху, и рядом с вожаком иконоборцев осталось лишь трое ее бойцов.

– Одна сучка восстала из зада,– разжала зубы Бельмо, убрав мачете в ножны за спиной,– у меня тут мочилово по беспределу …

– Плохо, Бельмо,– ласково произнесла Большая Сестра,– очень плохо. Ты тут три дня, как стадо пасешь, а уже бардак и убытки нашему хозяину Ашуру. Ты огорчаешь меня, девочка.

          Бельмо промолчала, с бешенством оглядев Мехру.

– Вчера у тебя при загадочных обстоятельствах свалился в яму работник из бригады Беспалого, сломал себе шею,– Лулу ленивым жестом закурила сигарету,– а сегодня она являются сюда живой и проламывают череп бригадиру на сортировке. Так сложно быть в курсе своих дел, Бельмо?

– Это она и есть!– прорычала Бельмо,– работница Беспалого! Вроде как ее на мясо уволокли, а она жива! Я разберусь!…

        Лулу обошла Мехру и наклонилась, заглянув в лицо

– А я ведь знаю тебя, глупая собачка Ашура!– ласково, чуть удивленно проговорила Большая Сестра, с укором покачав головой.– И, похоже, ты не усвоила урок. Жаль. Ты не радуешь Лулу.

    Мехра, закрыв от ужаса глаза, с трудом ответила, едва сдерживая дрожь в голосе и стараясь говорить твердо

– Сколько надо слитков принести, госпожа?

    Лулу рассмеялась вдруг задорным приятным смехом, и иконоборцы заржали вслед за ней,– кроме их вожака.

– Глупая собачка торгуется с Лулу?!

– Нет, госпожа,– прохрипела девушка,– борюсь за жизнь!

    Смеясь, Лулу покачала головой, докурив сигарету, щелчком отбросила окурок, и повернулась к мрачной Бельмо

– Лулу дарит глупой собачке жизнь. До утра в колодки ее, и если не сдохнет – назад к Беспалому.

– Сделаем, Лулу,– угрюмо ответила Бельмо, кивнув своим бойцам,– во двор ее! В колодки, раком!

    Иконоборцы подхватили измученную Мехру под локти и поволокли во двор завода,– здесь было несколько столбов, на которых закреплены проржавевшие колодки,– в них запирали провинившихся рабов, пороли плетьми, а то и оставляли висеть несколько дней без еды и питья, и сейчас Мехру засунули головой в колодки, намертво зажав шею и руки.

– Шикарно сучка раком стоит,– усмехнулся один из иконоборцев, похлопав ее по заду,– ну грех не засадить! Иди, я быстро.

    Рейдер задрал ее набедренную повязку, и Мехра заскрипела зубами, закрыв глаза, когда он грубо и больно, на сухую, вошел в нее. Иконоборец насиловал ее долго, с наслаждением, и, кончив, со смехом похлопал девушку по ягодицам

– Скажи спасибо, сучка, вдруг это твой последний трах в жизни.

    Дождаться утра, яростно подумала Мехра. Я потеряла много крови и не ела сутки, но я должна продержаться.

        Дождаться утра …

      В Евангелеоне, в Книге Каннибала, есть слова: "Живите сегодняшним днем. Ибо вчера – это уже смутный сон, а завтра – еще в тумане".И Мехра теперь жила, ежедневно просыпаясь с этим знанием. Эти слова из Святого Писания держали ее разум на плаву,– все остальное просто потеряло какое-то значение.

    Мехру на участок Беспалого привела Тира,– та самая девушка из "черных роб", которая отправляла ее вместе с Хорстом за слитками. Утром Тира вытащила измученную Мехру из колодок и помогла идти, подставив плечо, словно верная подруга.

    Почувствовав укол в плечо, Мехра повернула голову и посмотрела на Тиру, пытаясь сфокусировать зрение.

– Я вколола тебе стимулятор,– оскалилась она своей безумной улыбкой,– не хочу, что бы ты копыта отбросила.

    Уже через минуту в голове у Мехры зашумело, появилась приятная легкость, нахлынул мощный приток сил.

– Это какой – то военный препарат джафа,– весело сообщила Тира,– тебя отпустит только часа через четыре.

– Я знаю,– прохрипела Мехра,– это твое?… Зачем ты это делаешь?

– Ты красивая,– с безумным смешком промурлыкала Тира, поддерживая ее за талию,– ты крутая, ты меня достойна … Хочешь есть? А, конечно, хочешь. Держи!

Она сунула Мехре большой кусок мяса и ломоть настоящего хлеба, – Мехра жадно набросилась на еду, рыча как зверь, и Тира с удовольствием засмеялась, таща ее через цеха. Так они и добрались до участка Беспалого, и Тира весело крикнула с порога

– Рисуй улыбку, Беспалый! Готовь жрачку и легкую работу!

    Беспалый изумленно открыл рот, вытаращив глаза, а Хорст поспешил к Мехре, бросив работу у пресса.

– Боги мои, это ты! – он обнял ее, прижав к себе. – А мы тебя уже похоронили! Ты жива, Владыка мой Нинурта, ты жива! …

    Заложив руки за спину, Тира с удовольствием наблюдала, как Хорст усадил девушку у пресса, и вместе с Беспалым стал смывать с нее кровь и грязь, приводя в порядок.

– Мехра,– бормотал Хорст,– Мехра …Ты меня слышишь?

– Поешь,– Беспалый торопливо подал ей кружку еще горячего чая и кусок лепешки, и Мехра благодарно улыбнулась бригадиру

– Благодарю.

      Заминка на участке не осталась незамеченной – раздались недовольные голоса рейдеров – иконоборцев, но Тира загородила им дорогу, что – то игриво проговорив, через плечо оглянулась на Мехру, и она услышала воркующий голос подруги

– Да ладно вам, парни, дайте отдышаться шалаве… Лулу и так на вашу смену рычит! Дайте девочке отдышаться!

– Да ебет, что ли,– проворчал иконоборец,– нехер бездельничать!

    Тира игриво загораживала ему дорогу, терлась грудью, лезла рейдеру в штаны, и вдруг опустившись на колени, стала ласкать рейдера губами, что-то шепча между делом.

– Вот ведь сука!– расхохотался иконоборец. – Ладно, пошли!

    Тира вновь оглянулась на вскочившую, было, со своего места Мехру, с безумным смешком проговорив

– Отдыхай, сеструха, я все улажу!

    Она ушла вместе с иконоборцами, болтая и смеясь, и девушка растеряно посмотрела на Беспалого

– Бери спальник, заныкайся за станком и выспись как следует,– криво усмехнулся бригадир,– не зря же она за тебя с этими двумя трахаться пошла… Отдыхай.

    Все следующие дни Мехра была на сравнительно легких работах,– смотрящий Гюри не вызывал ее к себе, но его верный подручный Пряжка выводил ее вместе с другими малолетками на уборку хлама и разгрузку угля, возил за реку в рейдерский поселок на разные мелкие работы, и молча совал ей щедрые куски мяса и хлеба, ожидая рядом, когда она поест и злобно гавкая на поглядывавших в ее сторону голодных подростков. Пару раз его заменяла Тира, и ее странная и жуткая подруга щедро пичкала Мехру антибиотиками и еще какими – то таблетками, принесла пачку настоящих бинтов и перевязала ее голову, промыв рану.

– Это от Гюри,– сказала ей Тира на ухо,– поправляйся! … Ты как, скучаешь по нему? Он тебе спрашивает, заботливый!

– Он сам не зовет меня.– взглянув на нее, усмехнулась Мехра

– Соскучилась, да?-захихикала Тира безумным смехом,– я ему передам! Просто ждал, пока уляжется шум вокруг тебя …

    Когда они вернулись на патронный участок, Беспалый занимался ремонтом пресса, и взглянув на Мехру, бригадир мрачно буркнул, кивнув куда – то наверх

– Мехра, иди на кран.

    Девушка удивленно взглянула на верх. Когда – то под потолком ездила по рельсам кран – балка, но теперь в ней располагался дежурный смотрящий по цеху.

          У Беспалого дернулась щека, и он тихо закончил

– Бельмо тебя зовет.

      Мехра молча направилась к железной лестнице, ведущей наверх, в коробку кабины крана. У ступенек стоял в полицейском снаряжении иконоборец, вооруженный акавирским автоматом, и загородил ей стволом дорогу

– Куда прешь, мясо?

– Меня вызвали к смотрящей, господин,– не поднимая глаз, ответила девушка. – Я Мехра, из бригады патронного участка.

      Рейдер молча пропустил ее, и Мехра поднялась по железным ступеням на верх, собираясь духом, и открыла дверь

– Разрешите, госпожа?..

      Кабина крана оказалась не маленькой, шесть на три метра, зашита досками с двумя не застекленными окнами; стены изрисованы граффити и обклеены старыми плакатами. Был тут еще старый диван и стол, за которым девушка и увидела вожака иконоборцев Бельмо, лениво листавшую какую – то старую книжку.

– Заходи, что ли, дрянь,– сипло произнесла Бельмо. Мехра шагнула в комнату и торопливо убрала ноги с коврика у порога, увидев, что это – грязное храмовое полотно с изображением Владыки Энлиля, и это не ускользнуло от взгляда иконоборки.

– Посмотри на меня,– приказала Бельмо, и Мехра с дрожью повиновалась. – Если ты искала популярности, то поздравляю,– я тебя запомнила, сучка. Сегодня ты будешь моим героем!

– Я не хотела доставлять вам неприятностей, госпожа,– с трудом ответила девушка, не смея поднять на нее взгляд.

– Но у тебя получилось, не сомневайся,– ядовито усмехнулась Бельмо,– Скажи – ка,– ты правда любимица Гюри?

– Гюри зовет меня, когда он меня хочет,– помолчав, ответила Мехра.– Я рабыня, и не принадлежу себе.

– Во как,– изучая ее, Бельмо закурила короткую трубку.– Из какой дыры родом, шлюха? Почитаешь древних богов?

– Я из Убежища 101, госпожа. Мы чтим наших Владык.

        Бельмо некоторое время изучала ее, попыхивая трубкой

– Не знаю, живы ли твои боги,– наконец, произнесла смотрящая,– но надеюсь, тебя они услышат … Интересно, многим из твоего Убежища 101 помогли бы твои боги, если бы мои ребята до них добрались? Мои мальчики такие весельчаки!

    Поболтать, что ли, не с кем, уже зло подумала Мехра, и твердо ответила, не сдержав сейчас своих эмоций

– В богов легко верить, когда ты сыт, вера проверяется в лишениях, благородная госпожа. Моя вера прошла испытание здесь.

– Ну-ну, расхрабрилась,– криво усмехнулась Бельмо и прищурилась.– Метла у тебя привязана, как надо, тварь. Но не ужели ты правда думаешь, что раз трахаешься с Гюри, взяла бога за яйца?

– Нет, госпожа.

– Нет?– уже холодно и жестко повторила Бельмо, наклонившись к ней.– Раз с Убежища, значит,– дворянских кровей? Сар или левит? Попрятались, твари благородные, под землю, в сытости!… Живете себе там, в Убежищах, довольные жизнью, и почему бы не побазарить о благих богах?! А ты знаешь хоть что-нибудь о тех, кого твои боги бросили умирать во мгле ядерной зимы? Сука!…

    Она ударила девушку по лицу, Мехра упала на пол, и Бельмо наступила ей каблуком на пальцы, с усмешкой наблюдая, как она сдерживается, чтобы не закричать.

– Разве гордыня – не грех, сучка? Вот тебе еще одно испытание веры, – лижи мне сапоги, тварь, хорошенько лижи!

    За этим занятием их застал вошедший в кабину молодой иконоборец с невероятно жестоким выражением лица. Бельмо взглянула на него и оттолкнула Мехру ногой

– Хватит … Вот тебе девочка, Кровосос. Развлекайся. Она обожает страдать за веру. Только не обижайся, целуку ей уже порвали!

    Рассмеявшись, Кровосос взял девушку за волосы, извлек из ножен боевой нож и коснулся острым клинком ее горла

– Отсосешь у меня для начала, сучка. Если мне не понравится, – уши отрежу! Так что старайся хорошенько!

– По нежнее с нею, сынок,– лениво произнесла Бельмо.– Она у нас из Убежища, из благародных. К романтике привыкла …

    Мехра молча расстегнула его ширинку и обхватила губами его член, посмотрев иконоборцу в глаза. Он ждал от нее другого, – отчаянья, может быть, – слез, глупого сопротивление жалкой жертвы,– и Кровосос изумленно выдохнул, уже через мгновение застонав от наслаждения; девчонка жадно и умело ласкала его ртом, нежно мастурбируя кончиками пальцев его член у основания, делая глотательные движения языком, и он чуть не кончил, с трудом сдержавшись усилием воли.

– Ах ты … шлюха … – простонал Кровосос, выронив нож, схватив Мехру за волосы и рывком поставил на четвереньки. Подняв голову, девушка через спутанные волосы посмотрела на сидящую в кресле Бельмо, и когда Кровосос, возбуждено хрипя и торопясь, торопливо погрузил член в ее влагалище, Махра сама сильно и резко задвигалась ему навстречу, сжимая мышцами влагалища его член, и закричав, он судорожно обхватил ее бедра руками

        Дымя трубкой, Бельмо приподняла бровь

– В чем дело, сынок? Да это она трахает тебя!

    Он не ответил, зарычав, судорожно сжав бедра Махры, и она, не отводя взгляда от глаза Бельмо, криво улыбнулась, вдруг сделав сильное и резкое движение – член мужчины выскользнул, и он излился на пол, застонав от оргазма.

        Девушка молча поднялась на ноги, посмотрев на Бельмо.

– Пошла вон,– тихо произнесла вожак иконоборцев.

– Слушаюсь, госпожа.

      … Вечером, когда работа стихла, Мехра лежала на вонючей скатке возле пресса и не мигая смотрела в потолок. Хорст подсел к ней и не глядя сунул кусок мяса.

– Спасибо,– Мехра приняла сидячее положение и стала есть.

– Ты…

– Я в порядке, Хорст,– спокойно взглянула на него девушка

– Если бы ты сказала Гюри …

– Он об этом не узнает, Хорст. Ты меня понял?… Ни от меня, ни от кого – то еще. Я думаю, ему и так все уже сообщили.

– Ну, если ты так хочешь …

    Рядом упала, раскатываясь, еще одна скатка, и Беспалый прилег рядом с замолчавшими подростками. Некоторое время он лежал молча, затем тихо заговорил.

– Мехра, есть две хорошие новости.

– Какие? – доедая мясо, спросила девушка.

– Первая, – через две недели будет Яма. Ты ведь хотела драться, – спокойно ответил Беспалый. – Не раздумала еще?

– А вторая новость? – оживилась девушка.

– Завтра будут нужны добровольцы, – Беспалый перешел на шепот. – Когда рейдерам нужно что -то особенное из Дери, они ищут добровольцев, в том числе и из рабов. Я иду, но мне нужен напарник. Хотя чаще я люблю ходить один. Соображаешь?

          Мехра встретилась с ним взглядом и кивнула ему.

– Спасибо, Беспалый.

      Бригадир кивнул в ответ и через минуту уже спал. К Мехре сон так и не пришел,– ворочаясь она ждала утра.

            И утром Беспалый сразу повел ее во двор.

      Добровольцев оказалось шестеро, и в это холодное утро рабы стояли шеренгой во дворе завода, ожидая чего – то. Мехра понятия не имела, что их ждет, четко понимала лишь одно, – чтобы ни хотели рейдеры, это не будет легкой прогулкой.

    Через двор к ним приближалась группа людей, и Мехра кожей ощутила пробежавший среди рабов страх.

– Лулу и Сестрички, – не глядя на Мехру, шепнул ей Беспалый.

      Лулу, не проявляя к рабам никакого интереса, равнодушно закурила и щелкнула затвором дробовика "либершафт". Стоявшую рядом с ней Буон – ши Мехра уже знала, – эта золотоволосая убийца единственная из Сестричек была чистой и вымытой. А вот других боевых трисцил-пашиттуона еще не видела.

    Сестричек, кроме Буон – ши и Лулу, оказалось четверо: Викки выделялась великолепной кевларовой броней спецназа и ухоженной снайперской винтовкой 308 калибра; высокая и широкоплечая Файдра в шипастой рейдерской броне из человеческой кожи; неулыбчивая Споук, и последняя – Муна, чье лицо выглядело так, словно на него плеснули кипятком, – явно тяжелая стадия лучевого облучения, и эти две последние Сестрички поразили Мехру своей потрепанной, в пулевых вмятинах и пробоинах чешуйчатой броней боевых скафандров,– правда, без шлемов и съемной амуниции, но это была настоящая броня Больших Сестер, боевых пашитту, и Мехра еще раз спросила себя, действительно ли они Сестрички?… Это было невозможно здесь, не мыслимо, и если – да, то почему тогда … Но тут перед строем рабов появилась еще одна женщина, и Мехра в какой – то миг, одурев от внезапности, решила, что у нее помутился разум.

– Это госпожа Сандри, – просипел рядом Беспалый.

      Сестрички стояли полукругом за ее спиной, готовые наброситься на любого, кто хоть выдохнет не так, а госпожа Сандри стояла перед грязными, вонючими рабами как немыслимое, невозможное создание, сошедшее с небес: с белоснежной кожей, с чистыми, ухоженными распущенными волосами, благоухающая духами и здоровьем, в бежевом плаще по верх шелкового голубого платья – сари, расшитого золотом …

          Мехра даже зажмурилась, как от вспышки взрыва.

– Кто не знает, – прозвучал спокойный, холодный голос, – я – госпожа Сандри. Вы, лилу, здесь добровольно, но лишь те из вас, кто понимает, что мне нужно принести из Дери, пойдет в город, сегодня же. Остальные вернутся к работе.

      Лилу, повторила про себя Мехра. Я сейчас сойду с ума. Это был язык богов, слово, означающее – "люди, человек"…

– Кто мне ответит, что это такое? – в руку госпожи Сандри одна из Сестричек вложила небольшой, но тяжелый предмет, и Сандри показала его рабам, пристально вглядываясь в их грязные в лица.

– Кто знает, поднимите руки.

      Руки подняли лишь Беспалый и Мехра. Других рабов немедленно увели, а госпожа Сандри направилась к оставшимся, остановилась перед дрожащей Мехрой и сурово спросила ее

– Тебя я знаю, Беспалый, а кто ты, дитя?

– Мехра, госпожа,– не слыша себя, ответила она.– Я из Убежища …

    Лулу нахмурилась за спиной Сандри и погрозила девушке пальцем, пронзительно глядя на нее своими безумными глазами. Сандри, словно и не услышав об Убежище, холодно спросила.

– Итак, – что это такое?

– Плазменный усилитель трансивера связи, госпожа. Используется при установке космической связи и…

– Достаточно, – госпожа Сандри брезгливо поднесла к носу платок с духами. – Беспалый, сегодня вы пойдете в город.

– Да, госпожа, – отозвался он, кланяясь.

– Принесете по списку детали. У вас семь дней.

– Я все понял, госпожа.

      Госпожа Сандри повернулась и молча удалилась, сопровождаемая Сестричками. Осталась лишь Лулу, направившаяся к воротам периметра, и Мехра с Беспалым поспешили за ней следом.

    Здесь их ждала Споук, одна из Сестренок, и Лулу, о чем – то переговорив с ней, протянула Беспалому сложенную бумагу.

– Беспалый, это список, и некоторые указания, где искать.

      Он боялся ее до безумия, – взяв список, кланялся без конца, и повторял, что все понял. Лулу взглянула на Мехру и усмехнулась.

– Решила каникулы себе устроить, дерзкая собачка? Ну – ну, наслаждайся … Может, от твоих знаний и будет толк.

    Споук ногой пнула к ним два грязных, старых рюкзака, набитых чем-то, и процедила сквозь зубы.

– Не задерживайтесь, Беспалый. Семь дней.

– Да, госпожа!

      Подняв рюкзаки, рабы поспешили за открытые ворота периметра, и ржавая плита за их спинами отрезала их от людей, оставляя один на один с мертвым, опасным городом.

Каникулы, – повторила про себя Мехра, и криво усмехнулась своим мыслям, торопливо одевая рюкзак на спину.

Каникулы.

    …Забежав в разграбленный кафетерий, они присели на пыльные стулья, и, следуя примеру Беспалого, Мехра изучила содержимое рюкзаков, которые дала им Большая Сестра Споук. В каждом рюкзаке оказалось по самодельному дерийскому автомату, и по шесть магазинов к нему. Больше ничего.

– Оружие?… – изумилась девушка.

– Мы с тобой не на пикник идем, – отозвался Беспалый, заряжая оружие, и рассовывая магазины с патронами в карманы куртки.

    Мехра с интересом осмотрела самодельный автомат, – такое оружие она видела в военных хрониках последней войны; прозванный за неказистый вид "масленкой", этот автомат выпускался в Хананане тысячами. Простой и легкий, сделанный из штампованных деталей, с коротким стволом, "масленка" был неплохим оружием для ближнего боя, не боялся грязи и был достаточно надежен, но у него очень часто от долгой стрельбы быстро изнашивался ствол. Этот автомат был изготовлен на заводе рейдеров, и сомнительно, что они сами умудрились бы организовать производство: нужны были точные чертежи и тот, кто умел бы в них разбираться. Решив больше ничему не удивляться, девушка вставила в "масленку" магазин на тридцать патронов калибра 10 мм, взвела затвор и посмотрела на Беспалого.

– Умеешь стрелять? – удивился он.

– Я из Убежища, не забыл?

– Только не стреляй во что попало, – назидательно сказал он, и развернул бумагу со списком и рекомендацией к поиску. Беспалый читал плохо, часто повторяя слова в слух, и, наконец, тихо выругавшись от обилия умных слов, передал бумагу Мехре.

– Ну, читай, и выдвигаемся … Разберешься? – встретившись с девушкой взглядом, он, запинаясь, пробормотал, показав руку без трех пальцев, – я как – то принес не то, что надо было…

      Через уже знакомые Мехре кварталы они двинулись в город, забирая стороной грузовую станцию и двигаясь к радиоактивной реке, через которую всех рабов привозили в город рейдеров. Правда, сейчас они были уже далеко от забитого старыми машинами моста, и когда они вышли на набережную, Мехра увидела этот мост далеко позади.

      Уже через пару кварталов следы деятельности рейдеров попадались редко, и Мехра двигалась так, как учили на военной подготовке, – шла вдоль улицы, на открытое место не выходила, держа оружие наготове, и охраняла Беспалому спину, готовая при малейшей опасности броситься за ближайшее укрытие.

      Когда они двинулись вдоль набережной вглубь города, Мехра шепотом спросила, почему так радиоактивна река.

– Хрен его знает, – оглядывая крыши домов, ответил Беспалый .– В городе – то радиации нет … Но река бежит с Загроских гор, а там во время войны были укрепрайоны. Их акавири, говорят, ядерными бомбами ломали, когда пытались прорваться.

    У набережной, покачиваясь на зеленой ядовитой воде, были пришвартованы два речных теплохода, и из невидимых динамиков звучала музыка. Здесь был речной порт города, и когда – то туристы и гости Дери сходили здесь на берег, и к их услугам были    несколько кафе и ресторанов, большая гостиница … Сейчас здесь стояла жуткая тишина, нарушаемая музыкой с теплоходов и яркими огнями ресторанов.

      Беспалый, видимо, здесь был раньше. Он решительно потянул Мехру в ресторанчик напротив теплохода, и пройдя банкетный зал, направился на кухню, весело напевая себе под нос песенку.

– Здесь нет строгов? – не расслабляясь, спросила Мехра.

– Здесь они бывают редко, и то, если случайно забрели, – отозвался Беспалый, раскрывая огромный двух дверный холодильник. – Я тут месяц назад оставлял заначку … Ага, шикуем, Мехра!

    Девушка в изумлении уставилась на продукты, которые Беспалый выкладывал на стол. Здесь была лапша быстрого приготовления, палка колбасы, несколько консервов и кулек конфет. Последними Беспалый достал две бутылки пива, и подмигнув Мехре, открыл их.

– Нарежь колбаски, – весело прикрикнул на Мехру ее товарищ, наливая в кастрюльку воды и ставя ее на плиту – Похаваем, – и за дело. Надо уже сегодня все найти. Тогда и отдохнем в волю …

            Мехра взяла со стола нож и стала нарезать колбасу.

– Здесь есть вода? И свет? И… откуда еда?

– Здесь все есть, – серьезно ответил Беспалый, открывая консервы с тушеным цыпленком. – Только взять это не так уж просто.

      Мехра была близка к обмороку. Беспалый запарил лапши, и они жадно набросились на еду, однако держа оружие под рукой и чутко прислушиваясь к посторонним звукам.

– Слушай, – не глядя на Мехру, спросил Беспалый, – там в бумажке не написано случайно … Ну, в общем, где нам лучше искать?

    Мехра, с наслаждением прожевывая кусок колбасы, достала бумагу и еще раз внимательно перечитала.

– Здесь рекомендуют поискать в магазинах бытовой техники, но я лично думаю, что мы потеряем на это время… Правда, здесь есть неплохая подсказка – компьютерные салоны или участки полиции.

– Ага, – кивнул Беспалый, поднимаясь на ноги и пряча оставшиеся продукты в холодильник. – Я где-то рядом видел такой.

        Мехра взяла свой автомат и спросила, не глядя на Беспалого.

– Значит, Лулу и ее девицы, – это Большие Сестры? – он удивленно обернулся к ней, и Мехра усмехнулась. – Ты хоть знаешь, кто это такие вообще? Не обижайся на мой тон, но …

– Мехра, – серьезно прищурился Беспалый. – Я, конечно, не вырос в Убежище, как ты, и мои родители были лилу, как и я. … Но и дикари с Пустошей, вроде меня, еще помнят трисцил.

– Перестань, – покраснела девушка. – Я даже не имела это ввиду…

Беспалый двинулся к выходу из ресторана, говоря на ходу.

– Трисцилы или Большие Сестры, как их часто называли, так ведь, Мехра? Я ничего не перепутал? Младшие богини-стражницы …

– Все верно, – не глядя на него, ответила девушка.

– Так вот, я уверяю тебя – Лулу и ее подруги: трисцилы. Всегда найдется новичок-рейдер, который решит проверить на зуб, настоящие они или нет. Я сам это видел пару раз. И всегда с одним исходом, Мехра. Головой придурка играли в футбол.

– Охренеть,– помолчав, ответила Мехра.– Я видела у Лулу и других Сестер боевые импланты, а еще у Лулу татуировка знаменитой дивизии «Дас Рейх». И я тем более ничего не понимаю …

– А оно тебе надо? Пошли!

          Девушка потрясенно молчала, следуя за ним.

      Ни кто уже не знает, как давно были при богах трисцилы. Может, они были всегда, может, и нет, но самые первые из них были младшими дочерями богов или полукровок тош – ра. Это позже Сестренок клонировали и воспитывали для служения богам в специальных школах, но и они носили в себе божественный ген, а значит, были сильнее и быстрее, чем простой человек – лилу, не подвержены многим болезням, и жили по 200 – 300 лет, как и воины джафа, обладая отменной регенерацией и здоровьем. В самых древних священных текстах утверждалось, что первые боевые трисциллы-пашитту вообще были дочерьми Первого Владыки Денницы-Каина, и по этому имели статус богинь.

    Официально Сестренки назывались Трисцилами, что означало всего лишь – " страж, привратник", ибо изначально они охраняли храмы и прислуживали богам. Но Сестренки были разными. Были экзотики: трисцилы – жрицы, наставницы или медики при храмах. Были трисцилы – пашитту, воины, сражавшиеся в составе войск джафа или даже отдельными отрядами. Наиболее малочисленными и почитаемыми были трисциллы – игиситту, ищейки богов, способные криком убить человека и подчинить взглядом сразу несколько противников, и имбабату – богородицы, которые могли в своем чреве вынашивать божественный плод Владык …

    Сомневаться не приходится, Лулу и ее Сестренки – пашитту, боевые трисцилы, думала Мехра, зорко оглядывая улицу. Но что они делают здесь, среди этих обколотых наркоманов и каннибалов?.. Кто такой Ашур?… Кто такая госпожа Сандри?..

– Стой, – вывел ее из раздумий голос Беспалого, и от неожиданности она упала на колено, шаря автоматом по улице. Ничего не увидев, девушка вопросительно посмотрела на Беспалого.

– Смотри, – он указал вперед, и в глазах ее друга мелькнул страх. В воздухе пахло озоном, и впереди Мехра увидела в воздухе голубоватое мерцание, словно перегораживающее им дорогу в квартал небоскребов и огромных торговых центров.

– Разве нам по набережной? – шепотом спросила девушка.

– Большой полицейский участок там, – тоже шепотом ответил Беспалый. – Но тут этот долбанный голубой свет. Проклятье!

– Значит, идем по набережной, – твердо сказала Мехра.

      Здесь был бедняцкий район из 3 – 4 этажных домов, и рейдеры здесь, видимо, уже бывали очень не часто. По крайней мере, следов их пребывания Мехра не видела. Это было похоже на дурной сон, – два грязных, полуголых раба, с рюкзаками за спиной и самодельными автоматами, крадущихся по мертвой, безлюдной улице, освещенной фонарями, вывесками магазинов и светом в некоторых окнах. И в довершении этого кошмара на встречу сталкерам из переулка не спеша выехал робот – уборщик на гусеничном ходу, деловито выметая и поливая улицу. Вежливо просигналив остолбеневшим людям, робот – уборщик покатил дальше, выполняя заложенную в него программу.

    Это уже слишком, подумала Мехра, опуская автомат, нужно быстро найти магазин электроники, пока мозги не закипели … Она попыталась настроиться на свой дар хейми,– увидеть память места, либо интуитивно почувствовать, где искать,– и ее дар ответил ей вспышкой видения: где – то рядом был огромный торговый центр, и, не слушая недоуменные оклики Беспалого, девушка поспешила вперед к радиоактивной реке.

      По набережной они вышли к супермаркету, и Мехра решительно заявила Беспалому, что нужно попытать там счастье, тем более, что уже быстро темнело. Нужно было хотя – бы отдохнуть. Мехра видела такие маркеты в довоенных фильмах; в них обычно продавалось все, от продуктов до пуговиц, и, оказавшись внутри, девушка ощутила себя попавшей в такой фильм.

      Огромный многоэтажный супермаркет был ярко освещен, и хоть везде лежала пыль, все витрины целы и товары не тронуты, хотя судя по брошенным везде на полу сумкам, каким – то пакетам и игрушкам, люди покидали супермаркет в большой спешке.

– Твою мать,– прошептал в восторге Беспалый.– Джек Пот, бля!

    Мехрой и Беспалым овладело какое – то безумие. Они со смехом и песнями носились по этажам, примеряя какие – то вещи; разбивая витрины, надевали на себя все украшения подряд; в детском отделе гоняли на перегонки на детских мотоциклах и обстреливали друг друга из пневматических пистолетов … Опомнились и отдышались они, только попав в уютный кафетерий, и обнаружив в его кладовой и холодильниках всевозможные деликатесы, рабы устроили себе роскошное не мыслимое пиршество.

      Мехра в одном из отделов одежды подобрала себе шорты и топик с изображением какой – то рок – группы, прекрасные высокие ботинки и кожаную куртку. Беспалый напялил на себя спортивный костюм и кучу всевозможных побрякушек, забавляя Мехру огромным ожерельем из рубинов на шее.

– Думаю, переночуем здесь, – с набитым ртом сказал Беспалый.

– Хорошо, – Мехра заплела грязные волосы в косу и вновь перечитала список. – Я здесь видела компьютерный салон и сервисный отдел роботехники. Пошарься тут, а я поищу нужные детали.

    Не теряя времени, они разделились. Ориентируясь по указателям на стенах, девушка отыскала компьютерный салон, – здесь, увы, не оказалось ничего нужного по списку, но в подвальном этаже был служебный ремонтный сервис роботехники, и хоть пришлось повозиться, взламывая пластиковые двери ломом с пожарного щита, усилия Мехры вполне оправдались.

– Че за шухер? – спросил прибежавший на шум Беспалый. – Тебя слышно на весь район, Мехра! Строгов накличешь …

– Не бзди, – ответила она.– Здесь есть все, что нужно.

      Девушка, сверяясь со списком, быстро отобрала в ящиках и с полок необходимые детали, передавая их Беспалому, который открыл свой мешок и стал осторожно укладывать добычу.

– Ну и сколько там?…

– Нужного нам почти все нашлось, – отозвалась Мехра. – Но главный заказ, я боюсь, придется искать в другом месте.

– Почему?

– Кристаллы памяти, плазменный усилитель и ядерные батареи нам здесь не найти. Это уже военные детали, не гражданские.

    Новенькие микросхемы, датчики и комплектующие они пополам разделили в своих мешках, и направились назад в кафетерий. Заваривая кофе на плите, Мехра с сожалением подумала, что добыча займет их мешки целиком, а значит, на себе они много не принесут. Обидно, конечно, но что делать …

– Где будем искать остальное? – спросил Беспалый, нарезая рулет.– Есть какие ни-будь идеи?

– Может, ты прав, – Мехра положила на стол автомат и с наслаждением отпила кофе, – нужно поискать полицейский участок.

– На той улице голубой свет, – покачал головой Беспалый. – Есть еще один, ближе к периметру, но он разграблен. Других я не знаю, – они встретились глазами, и его передернуло. – Мехра, не дразни удачу. Мы и так далеко зашли, и пока нам повезло. Дальше в город ходить очень опасно.

– Давай покемарим, – Мехра положила под голову мешок с деталями, укладываясь прямо на полу. – Утром будем думать…

      … она проснулась резко, словно включили, и села, спросонья шаря автоматом по залу кафетерия. Беспалый тоже был уже на ногах, сонно тряся головой и озираясь. За окном светало.

– Что за нахуй… – пробормотала девушка, одевая рюкзак и пытаясь понять, что их столь внезапно разбудило.

          Звук за окном повторился.

      Мехра и Беспалый, посмотрев друг на друга, бегом бросились из супермаркета, и выскочив на улицу, остановились, оглядываясь. Где – то совсем недалеко, может через пару улиц, стреляли из автоматического оружия, и жутко завывали строги.

– Может, сталкеры? – неуверенно спросил Беспалый.

    Топот ног строгов и беспорядочная стрельба смещались прямо к супермаркету, и Мехра решительно взвела затвор автомата, быстро двинувшись на встречу жутким звукам. Мехра не знала, развито ли у строгов обоняние, но проверить это не было времени, – строги, если возьмут их след, не отстанут, а значит…

    Через минуту из – за переулка выскочил человек, стреляющий из дерийского автомата -масленки куда – то назад, и со всех ног помчался по улице, а уже мгновение спустя, за ним выскочило больше десятка строгов, несущихся на четвереньках, как гориллы, голые и жилистые, с распухшими зелеными животами, с изуродованными мутацией перекошенными лицами.

    Человек, убегающий от них, оказался грязной молодой девушкой, явно сталкер – раб, с огромным рюкзаком за спиной. Она на бегу, отчаянно торопясь, перезаряжала автомат, споткнулась, и в следующий миг строг настиг ее прыжком, сбив с ног. Встав над сталкером, строг с ревом занес для удара лапу с длинными острыми когтями, и тут Мехра, укрывшаяся за машиной, дала длинную очередь из самодельного автомата.

      Пули отбросили строга назад, разорвав грудь, и яростно матеря Мехру и поминая ее маму, отчаянно открыл огонь рядом Беспалый, беспорядочно всаживая пули в стаю строгов. Мутанты с ревом кинулись на новые цели, строги совсем не знали страха, и лишь когда к ногам Мехры рухнул последний из них, застреленный девушкой в упор,– только тогда все кончилось.

    Мехра вставила новый магазин в раскаленный автомат, подумав, что патронов осталось лишь половина, и не без дрожи в пальцах взглянула на убитого ею строга. Мутант был страшен и отвратителен: тело без единого волоска, чудовищно развитая мускулатура, острые крепкие зубы и когти, – и торчащий вперед, как копье, даже после смерти член, как и говорила Тира.

      Мехру передернуло от отвращения, и услышав голоса, девушка увидела, что Беспалый хлопает спасенную ими девушку по плечу. Они, конечно, хорошо знали друг друга.

– Мехра, знакомься, – это Рани… Ну и повезло тебе, сучка!

– А то, – тяжело дыша, отозвалась сталкер низким голосом, закурила и протянула открытую пачку Беспалому. – Я уже думала, сдохну от оргазма … а тут вынарисовались, красавчики!

– Нужно уходить от сюда, – перебил он ее, и рабы торопливо вернулись в супермаркет, заперев за собой входные двери.

    Выяснилось, что Рани с напарником так же была отправлена в город за микросхемами и деталями, правда, на день раньше, но за прошедшие сутки они так ничего толком и не нашли. Зато они напоролись на пивную лавку и устроили себе праздник.

– Мы шли через западный квартал, – набив рот печеньем, рассказывала женщина. – Там вообще жопа, – у строгов брачный период, а на половине улиц голубой свет, мы, бля, полезли в оружейный магазин, там сигнализация заревела, и за нами целая свора строгов сорвалась! Обиделись, что мы пивом не угостили!

– А напарник? – разглядывая ее, спросила Мехра.

– Пиздец напарнику, че еще сказать, – сыто рыгнула Рани. – Мы – то от строгов по началу отбились, а потом по нам снайпер огонь открыл откуда-то сверху. Сука…

– Шатуны? – голос Беспалого напряженно дрогнул.

– Ага, завалил Тюфяка прямо в лоб … Я пока соображала, куда бежать и че делать, тут и другие строги подоспели.

– Кто такие Шатуны?– спросила Мехра.

            Беспалый и Рани переглянулись, и сталкер присвистнула.

– На хрена ты вообще еще взял? Она же ничего не знает!

– Успокойся и давай собираться… – он терпеливо стал объяснять Мехре – В городе иногда люди на нас нападают, мы их называем Шатунами. Они не строги, но и не… ебнутые они, короче, понимаешь? В иные годы, говорят, они даже на периметр нападали. А сейчас Шатуны обстреливают нас, мины там всякие ставят…

– И, конечно, ни кто не знает, кто они? – иронично спросила Мехра.

– Ты, дурочка, не смейся, – зло ответила ей Рани. – Шатунов иногда ловят наши рейдеры, но толку от них никакого, они не говорят.

– Почему? – новая знакомая нравилась Мехре все меньше.

– По еблу. Говорят, они в голубом свете живут, но я в это не верю.

– Я тоже, – поддержал ее Беспалый, одевая рюкзак. – После голубого света люди долго не живут, Мехра. Лучше сразу стреляйся.

    Они вышли на набережную. Солнце уже стояло высоко. Рани, видимо, разделяться и уходить никуда не собиралась, и глядя, как она перезаряжает свой автомат, Мехра с усмешкой подумала о том, что избавится от новой знакомой при первой возможности.

– Что будем делать? – спросил Мехру Беспалый.

– Угорать, бля… Ищем полицейский участок, Беспалый.

    Он задумчиво посмотрел на соседние кварталы, где мерцал голубой свет, перевел взгляд на Мехру и пожевал губами..

– Нереально.

– Значит, идем вперед по набережной.

– Дальше в глубь города?– изумилась Рани.– Да вы ебнулись! Русалку посадить на шпагат решил, Беспалый?..

– Не хочешь, не иди,– огрызнулась Мехра. – Тебя и не звали, – и решительно двинулась вперед по набережной, в направлении сияющих небоскребов делового центра Дери. Через минуту Беспалый догнал ее, а вскоре молча сзади пристроилась Рани, злая и шипящая ругательства сквозь зубы.

      До войны Дери был большим городом, в нем жило больше миллиона человек. Возможно, люди при воздушной тревоге бросились в метро или убежища, но кто-то ведь не успел, а кто-то был на своих постах, как полиция или пожарные части, и Мехре часто попадались теперь останки людей, чаще перед станциями метро, редко на улицах, и было видно, что многих в панике затоптали, а еще больше умерли в страшных мучениях, когда огромные гермоворота станций закрылись, обрекая опоздавших на смерть снаружи. Мехра не знала, конечно, кто применил в городе биологическое оружие, шумерийцы или враги – акавири, но те, кто не умер, превратился в этих жутких тварей – строгов.

      Ее товарищи заметно нервничали, – так далеко в глубь города по набережной они не ходили, и Мехра, отчаянно роясь в школьных знаниях в своей голове, старалась вспомнить общегородские ориентиры, по каким можно будет найти полицейский участок.

    Сталкеры у моста свернули вглубь улицы высоких зданий, и когда они внезапно вышли на широкий, ярко освещенный проспект, Мехра в изумлении и восхищении открыла рот, – здесь все переливалось неоновыми огнями, в зданиях и сотнях окон горел свет, работали светофоры, звучала музыка, и навсегда застыла на перекрестке огромная пробка машин и автобусов…

– Хорошо как, – вывел Мехру из оцепенения голос Рани,– пыль кругом. Прям красота душевная и хочется петь.

– Пыль? И что? – не поняла девушка.

– Значит, здесь не бывает голубого света, – пояснил ей Беспалый – Когда он с улицы уходит, там все чисто и стерильно, и главное: из ниоткуда появляются новые вещи и продукты. Круто, да?

– Круто, – очумело кивнула Мехра. – Слушай, а строги?

– У них чутье на эту дрянь, – сквозь зубы процедила Рани. – Если голубой свет вернется, они за день с района уходят. Если случайно найдешь целую улицу дохлых строгов, – по любому по запарке в голубой свет попали.

– Ты ее слушай, девочка,– усмехнулся Беспалый. – Рани пять лет сталкерит, повидала даже больше меня …

    Раздался металлический надвигающийся шум, и рабы мгновенно бросились за ближайшие машины, ища глазами врага и готовые нажать на спусковые крючки. Мехра уже думала, что ее город ничем не удивит, но то, что она увидела, было полным безумием: на перекресток, гремя буферами, выехал городской трамвай, встал на остановке, мигая поворотными огнями, и загремели дальше по улице, под мелодию радио из динамиков.

– Охренеть просто… – прокашлявшись, пробормотал Беспалый.

    Мехра оглядела улицу и поняла, что удача вновь им улыбается, бросившись через широкую улицу к ярко освещенному магазину. Здесь был большой книжный павильон, и, не обращая внимания на удивленные взгляды товарищей, девушка стала торопливо рыться в журналах и буклетах города Дери.

– Вот, Беспалый! Смотри, – Мехра торжественно потрясла книжечкой с красочными фотографиями городских пейзажей.

– И что это? – криво усмехнулась Рани.– Туалетную бумагу дать?

– Сама дура, – Мехра сплюнула ей по ноги и пояснила. – Это туристический путеводитель и карта города Дери.

– Круто, – оценил Беспалый, – ну давай глянем, что ли …

      Их местоположение Мехра быстро нашла, ориентируясь по соседнему мосту через реку, и с удовольствием нашла в соседнем квартале метку с пояснением: "Дежурное отделение полиции". Идти до участка оказалось не долго, и хоть уже наступал вечер, Мехру искренне радовало то, что здесь везде лежала пыль, и совсем не было видно следов присутствия строгов.

– Стремное место, ребята, – подала голос Рани.– Тихо уж очень.

    На перекрестке они увидели блок – пост: сложенный из мешков капонир с пулеметом и гусеничный бронетранспортер, над которым трепетал на ветру шумерийский флаг. Мехра только успела подумать, не попробовать ли им завести бронетранспортер, но тут Беспалый, тихо выругавшись, что-то подобрал с мостовой и показал им, – это был свежий сигаретный окурок.

– Думаешь, Шатуны? – спросила Рани, озираясь по сторонам.

– Ну не строги уж точно, – Беспалый бросил окурок, доставая свой автомат. – Ее кто – то курил час назад, не больше …

    Огненная трасса с воем вспорола воздух над их головами, и стена магазина за спиной Беспалого взорвалась осколками бетона. Рабы кинулись за мешки ограждения, Мехра торопливо взвела затвор автомата, ища противника, но Рани схватила ее за шиворот, и силой поволокла ее за собой по улице.

– Сума сошла! Валим отсюда, в темпе, в темпе!..

    Они со всех ног бросились по улице. Полицейский участок, больше похожий на маленькую крепость, был близко, но сзади маячили темными фигуры, правильно рассыпавшиеся цепью, и сверкавшие вспышки выстрелов гнали сталкеров дальше.

– Это точно Шатуны! – на ходу проорал Беспалый

– Да я ебу! – орала в ответ Рани. – Ходу отсюда!

    Красивый уличный фонарь вдребезги разлетелся над их головами, еще несколько трассирующих пуль вспороло воздух, и едва сталкеры бросились в ближайший переулок, как Мехра услышала стрекочущий звук, за их спинами мелькнуло несколько лазерных лучей, и с оглушительным грохотом взорвалась одна из припаркованных машин. Мехра прекрасно знала этот стрекочущий звук по военным симуляторам в Убежище, – так стрелял боевой гатлинг – лазер,– и у девушки волосы встали дыбом от ужаса.

    Сталкеры неслись через улицы и перекрестки как сумасшедшие, пока не забежали в какой – то подъезд жилого дома, выстроенного в старинном стиле, и здесь затаились, с трудом переводя дыхание. Со свистом втягивая воздух, Рани хотела что – то спросить, но Беспалый жестом велел всем молчать, и они тихо покрались по лестнице выше этажом.

    Здесь Беспалый уселся на лестничной площадке и закурил, ломая спички. Его руки бешено тряслись.

– Твою мать, – прошептала Рани.– Я обоссалась, ребята …

– Не ты одна, – Беспалый в три затяжки выкурил сигарету и закурил новую, успокаиваясь.– Шатунов я так близко не видел …

– Закурить дай, – упавшим голосом попросила Рани.

    Мехра приподняла ствол автомата и поднесла палец к губам. Беспалый мгновенно затушил окурок, и они все замерли, боясь пошевелиться. Мехра осторожно выглянула в окно подъезда, и почувствовала, как холодный, липкий пот выступил на ее лице: внизу медленно шел по улице человек. Двигался он как-то странно, рывками переставляя ноги, и когда он вышел на свет, Мехра увидела, что одет он в изодранную грязную шумерийскую форму и кевларовую броню, на голове был тяжелый шлем со стальным пуленепробиваемым щитком. Человек остановился, медленно поворачивая голову в шлеме, словно вращалась башня танка, и так же шарил по улице ствол автомата " живодер" в его руках.

          Он искал их.

      Когда он поднял голову, Мехра отпрянула от подъездного окна, задыхаясь от ужаса, и встретилась взглядом с обезумевшим взглядом Беспалого, прошептавшего одними губами.

– Сколько их там, Мехра?…

– Не знаю, – просипела девушка в ответ, быстро выглянув на миг, увидела незнакомца уже дальше по улице. Двигался он все так же медленно, и теперь он был не один: справа гремела тяжелой поступью закованная в силовую броню фигура. Силовая броня,– очень похожая на доспехи рыцаря боевой штурмовой скафандр,– была в ржавых разводах и потеках, но этот боевой скафандр в свое время носила штурмовая шумерийская пехота, способная сражаться даже против боевых роботов, – и Мехра очень сомневалась, что ее самодельный автомат причинит ей вред. За спиной человека в силовой броне был квадратный ранец электронной батареи, и в руках он нес заржавевший блок гатлинг – лазера.

– Двое, – не отрываясь от окна, прошептала Мехра – Один в силовой броне и с " гатлингом." Улицу прочесывают…

– Это не Шатуны, – выдохнула рядом Рани. – Боги, помогите нам! Это зараженные джафа городских войск! …

    Беспалый проверил патроны в обойме и взвел затвор автомата.

– Переждем немного, и надо валить отсюда, девки.

    Мехра взглянула на него, а Беспалый проговорил, ни на кого не глядя, и лихорадочно приводя свои вещи в порядок.

– Я о чем – то таком давно слышал… Лет семь назад был сталкер один, из наших, заводских рабов, его Фартовым звали, отчаянный был малый, в Дери ходил до самого центра, аж до дворцов и зиккуратов … Пока ласты не склеил, цеы ему не было.

– Пиздишь, – криво усмехнулась Рани. – Так далеко ни кто не ходит! Дорогу к дворцам и зиккуратам ни кто не знает!

– А он ходил. И возвращался, – Беспалый достал бутылку сока, отпил и бросил Мехре. Девушка отхлебнула, не сводя с него глаз.

– Продолжай, Беспалый.

– Да рассказывал он… Ну, типа, встречаются в районах, где голубого света нет, воины – джафа, что в городском гарнизоне раньше были. И мол, даже старики акавири раньше попадались.

– Джафа? Ну, оно и понятно, они по триста лет живут, и больше …

– Ага…– по лицу Беспалого пробежала судорога.– Только Фартовый базарил, что они тоже заражены, но из -за божественной крови в строгов не превратились, а стали как… ну я не знаю, живые мертвецы, что – ли. Стреляют, мол, плохо, ходят медленно… Я смеялся над его байками, а сейчас сам вижу – не сказки… Ну, типа, они всё воюют … Задачу все боевую выполняют …

    Они замолчали, тихо спускаясь в низ, и быстро бросились через переулки… куда? Мехра подумала об этом только тогда, когда они выбрались из джунглей многоэтажек в красивый, ухоженный район кирпичных коттеджей и особняков. Сталкеры присели на лавочку на заросшей аллее, отдышаться и осмотреться, и Мехра внимательно изучала путеводитель, пытаясь сориентироваться.

– Ну? – осторожно оглядываясь и держа автомат на готове, спросила Рани. – И где мы, мать вашу ебать раком?

    Мехра внимательно огляделась. Судя по путеводителю, в городе было пять гигантских пирамид – храмов, ступенчатых зиккуратов, и по их расположению можно было сориентироваться, куда идти, однако, что – то не сходилось пере ее глазами …

– Беспалый,– сказала девушка, – сколько ты видишь зиккуратов?

    Он в месте с Рани удивленно огляделись по сторонам. Зиккураты – храмы были столь велики, что видно их было из любой точки города, и Беспалый, не понимая, ответил.

– Четыре. Ты че, Мехра, прикалываешься, что ли?

          Мехра и сама видела, что четыре. Но…

– А на карте их – пять. Зиккурат Владыки Энлиля должен быть там, – она указала на карте район, где были дворец и государственные учреждения – Но я его не вижу, Беспалый!

    Рабы склонились над картой, озадачено изучая и переглядываясь, и затем одновременно посмотрели на север.

    Там над городом мерцал ослепительно голубой свет, и как говорил Беспалый, ни кто и никогда из сталкеров не бывал там.

– Какая нам, на хрен разница, четыре или пять, – пожала плечами Рани.– Нам такая карта прет, в натуре! Вы посмотрите, в каком мы районе! Тут добычи, блин, до опиздинения! Жрачка и бухло!

    У них глаза загорелись от жадности, – даже Беспалый огляделся вокруг, на миг все забыв на свете, но Мехра спокойно произнесла.

– Семь дней, Беспалый. Уже кончается второй.

– А у меня осталось четыре,– Рани почесала затылок.

– Все нашла, что надо? – спросил ее Беспалый.

– Не – а… Еще надо лекарств по списку набрать, – она заглянула в карту города. – Мехра, есть тут в районе больница или аптека?

– Как мы назад вернемся? – спросила в ответ девушка.

– Сначала найдем то, за чем нас прислали, – резонно заметил Беспалый, поднимаясь на ноги – А там по ходу уже определимся.

    На Дери, оказывается, уже давно опустилась ночь. Горы обступили сияющий огнями лес небоскребов и шпилей, и вновь как в первый раз, из окутанных голубым сиянием кварталов донесся шум города, – странные и жуткие звуки исчезнувшей цивилизации, чьи мертвые солдаты, все еще несут свою стражу …

    Сталкеры медленно тащились по мощенной цветной плиткой дороге, мимо уютных коттеджей, и Мехра вдруг с удивлением увидела, что на вершинах и гребнях Загроских гор, нависающих над городом, рваными цепочками горят красные и белые огни.

– Что это? – спросила она Беспалого.

– Ведьмины огни, – устало усмехнулся он. – Так их наши называют, но это, конечно какие – то сигнальные маяки или ориентиры для полетов авиации… Весь Загроский хребет, Мехра, а тянется он через весь север Шумера на тысячи километров,– сплошной укрепрайон. И ни кто не знает, что случилось с теми, кто оборонял его от акавири, как и то, что теперь на месте целого ряда стран – провинций за Загросом …

– Есть ли жизнь за Загроскими горами? – усмехнулась Рани. – Любишь ты байки травить, Беспалый. Водкой можно не угощать.

    Мехра больше не слушала их, – ее внимание полностью поглотило то, что она видела вокруг. На улице и за оградами особняков работали роботы – уборщики, поливали и подстригали газоны с чахлой травой, а многие особняки патрулировали вооруженные пулеметами – миниганами роботы – охранники. Хозяева ушли на час, – и больше не вернулись, но даже дикари – сталкеры знали, что дразнить этих механических стражей не стоит.

– Нам надо отдохнуть, – сказала Мехра.

– Где? – тут же с иронией отозвалась Рани. – В мусорке?

– В жопе, тебе лично,– Мехра направилась к красивому, трех этажному коттеджу, и некоторое время изучала обстановку. Роботов здесь видно не было, но, как и во многих домах, здесь горел на первом этаже свет, и при его освещении было видно, что лужайка перед домом ухожена и посажены цветы.

    Держа автомат наготове, девушка первая прошла за ворота и осторожно двинулась к дому. Где-то в его глубине играла музыка, и Мехра истерично хихикнула, представив, как сейчас им на встречу выйдет бабушка и предложит поздним гостям чай.

    Дверь была не заперта, и сталкеры оказались в уютной гостиной. Именно чистой, – тут явно недавно убирались, ковры на полу и стенах вычищены, на столе расставлен сервиз, словно в ожидании гостей, и приятно пахло моющими средствами. Но не это даже потрясло Мехру, а плазменный телевизор над незажженным камином – там шли вечерние новости, и приятная девушка – диктор рассказывала о росте биржевых цен.

– Запись?… – спросила Мехра, ни к кому особо не обращаясь и не думая получить ответ, но к ее изумлению ей ответил Беспалый.

– Нет, не запись. Из голубого света идет передача.

– Ага, – неохотно кивнула Рани – господин Ашур из -за этого запретил нашим рейдерам радио из города слушать. Кого спалят – могут и башку в назидание другим снести на хрен. В лучшем случае – навешают пиздюлей по шее.

– Почему?– удивилась Мехра.

– Ребята из – за этой хрени очень нервными бывают, – с издевкой ответила Рани, и уже серьезно пояснила.– Бывало, крыша у ребятишек ехала … А один из вожаков, так вообще – втрескался в какую – то девицу из прошлого, по радио с ней общался … Ну не вкуривал, реально, что она давно уже сдохла.

– В костюме с букетом на пустое место ходил на свидание, – сквозь зубы проговорил ей в тон Беспалый. – У него погоняло было – Дятел. Умный был охуенно, а кукушку один хрен сорвало … Самый умный был из всех вожаков, Ашур его очень ценил. Да …

– И что с ним случилось? – Мехра сняла со спины рюкзак и осторожно присела в великолепное, ротанговое плетеное кресло. Такой мебели в ее Убежище не было.

– Я же говорю, – кукушку сорвало у Дятла … Свидание девке по радио назначил, на мосту, что через реку от Пересылки, а ее там – то, конечно, нет – разница в три десятка годков.

    Рани закурила, разваливаясь в другом кресле, и нервно хохотнула, словно вспоминая о чем-то, что пугало ее до сих пор.

– Вожак Дятел в город ушел, и больше его ни кто не видел. А с тех пор Ашур всей босоте запретил радио слушать. Хороший механик и отчаянный лучший вожак зря пропал, бля!

    Беспалый первый вскочил на ноги, поднимая оружие, и на лестнице, ведущей на второй этаж особняка, Мехра увидела стройный женский силуэт.

Человек, стуча каблуками, спустился вниз, и сталкеры, оторопевшие от неожиданности, увидели перед собой стройную девушку в одежде горничной, и с белоснежным чепчиком на голове.

    Она удивленно и внимательно оглядела незваных гостей, и улыбка коснулась ее губ, когда Мехра не глядя опустила ствол самодельного автомата и велела другим убрать оружие.

– Добрый вечер, господа, – проговорила горничная приятным голосом.– Чем я могу вам помочь?..

– Что это за… – очумело проговорила Рани, но Мехра сквозь зубы велела ей заткнуться и учтиво поклонилась хозяйке дома в ответ.

– Мы… э… странники и идем мимо…

– Ни кто здесь не ходит уже много лет, – спокойно возразила горничная, прошла к столу и поправила посуду. – Но где мои манеры? Вы, верно, голодны? Или же, может быть, – чаю?…

    Мехра нашла в себе силы лишь кивнуть. Сталкеры осторожно уселись вокруг стола, девушка в одеянии горничной удалилась на кухню, и Мехра не громко проговорила.

– Так, ребята. Не шуметь. Ничего не ломать. Хорошо?

    Беспалый молча кивнул, а Рани скривилась, словно откусила горькое. Вскоре, как по волшебству, на столе появились несколько салатов, консервированная ветчина, блюдечки с вареньем и сахаром, а в изумительных, барсиппского фарфора чашках дымился черный ароматный чай.

    Девушка в одежде горничной молча застыла возле стола, сложив руки на животе в классической позе прислуги,с улыбко, словно, ожидая приказаний, и Мехру внезапно озарило.

– Прости, ты – домашний робот-синт? Прислуга – андроид?

– Да, – просто ответила она – Виршану. Меня зовут Виршану.

– Так ты робот? – встряла немедленно Рани – Долбанная железяка? Надо ее забрать, секс рабыней, сигарет заработаем!

    Мехра в сердцах треснула по столу кулаком, так, что подскочили все блюдца и чашки, и рявкнула на сталкера Рани раньше, чем сама успела понять, что делает.

– Закрой рот, Рани! Или я тебе мозги вышибу!

    Беспалый предупредительно кашлянул, но Рани, растерянно замолчавшая, лишь молча уткнулась в чашку с чаем.

    Служанка, взглянув на нее, проговорила спокойным тоном.

– Я – кибернетический синт, модель Т – 2000. Я редкая и дорогая модель, изготовленная на заказ, мое тело синтезирует синтетическую кровь и пот, и при моем изготовлении использовался настоящий органический мозг человека. Я владею всеми языками и наречиями нашей Шумерской Империи, могу защищать своего хозяина и выполнять функции любовницы и няньки …

– Не надо,– остановила ее Мехра – Пожалуйста, прости нас, Виршану, – они встретились глазами, и Мехра покраснела – Можно мы останемся до утра? Если это разрешено твоим хозяином …

– Хорошо, – просто ответила горничная. – В доме моего хозяина есть две комнаты для гостей. Есть горячая вода, книги и видео. Отдыхайте, но помните,– в случае агрессии к имуществу дома или ко мне лично, я без предупреждения применю протокол защиты.

– Я в гостевую комнату!– воскликнула Мехра.– Вы идете, ребята?

    Беспалый и Рани решительно заявили, что останутся здесь внизу, и достав припасенную выпивку, расположились у зажженного служанкой Виршану камина, о чем-то тихо споря и ругаясь. Наверняка, не будь с ними Мехры, сталкеры просто открыли бы по ней огонь из своих самодельных автоматов – так, на всякий случай … Но уже через пять минут Мехра забыла о своих товарищах, забыла об опасности снаружи, забыла обо всем…

        Горячая вода.

    Как передать эмоции человека, вновь ощутившего всем телом этот великолепный дар богов – горячую воду; благословение цивилизации, о котором Мехра успела забыть?

    А великолепная купальня, облицованная зеленым мрамором, с мягким светом софитов, с различными мочалками, шампунями и кремами, воистину была воплощением рая на земле.

    Мехра едва не испытала оргазм, долго смывая с себя грязь и машинное масло, и теперь, блаженно развалившись в ванне – джакузи, с трудом пыталась вспомнить, сколько времени назад она вообще мылась после того, как она покинула Убежища. Месяц? … Пол года?… Сколько вообще она уже в Дери? …

    Девушку разбудило осторожное прикосновение к ее руке, и открыв глаза, Мехра увидела склонившуюся над ней Виршану.

– Вы уснули, – лаково сказала она. – Ложитесь спать. Я постелила вам свежую постель и приготовила на ночь чай с печеньем.

    С трудом обтершись полотенцем, Мехра подобрала с пола свои вещи и оружие, голышом потащившись за служанкой. В небольшой, уютной комнате приятно горели свечи, и пахло ароматическими палочками. Мехра уронила все свои вещи на пол и рухнула на постель, подумав, что точно не отказалась бы от водки – мозги уже с трудом воспринимали окружающую действительность.

    Тихо двигаясь, Виршану убрала с пола вещи и аккуратно развесила их на стуле. Автомат она положила на рюкзак.

– Виршану,– окликнула ее Мехра, – спасибо. Не уходи, ладно?…

    Помедлив, служка аккуратно поправила одеяло, по – лучше укрыв Мехру, и медленно присела с краю постели.

– Ты давно не видела людей? – смущаясь, спросила ее Мехра.

– Очень, – без тени улыбки ответила служанка, сложив руки на коленях.– Все эти годы я жду возвращения хозяина и его семьи.

– С тех пор, как началась война?

– Нет, Мехра. Война шла долго, и даже не один год,– поучительно ответила Виршану.– я помню, как объявили победу, и мы праздновали ее … Наверное, людей я видела последний раз, кода в городе объявили тревогу ядерной атаки, – она на секунду задумалась.– Хозяин и его семья были в отъезде в тот день А потом на небе долго стояла мгла, и пришла зима, снег и холод. Они длились долго, больше трех календарных лет.

– Мне об этом рассказывали, – сонно отозвалась Мехра. – Ядерная зима. Мой папа говорил, что это из-за ядерных взрывов, – они подняли в небо столько пыли, пепла и гари, что эти сумерки не пропускали солнечного света. Представляешь, в моем Убежище 101 думали, что на верху все живое погибло!

          Виршану как – то грустно улыбнулась, покачав головой.

– Я тоже так думала, Мехра. В моем городе происходит все это время что-то не объяснимое для меня, но    не могу оставить особняк без присмотра, чтобы выйти и осмотреться. Мне приказано ждать хозяина и поддерживать идеальный порядок в доме. До сегодняшнего дня я не видела людей. Вы из Убежища?

– Да, – запинаясь, ответила девушка и села на постели – Ну, в смысле, не все мы. Я и Убежища, из касты сар. А они – нет.

        Служанка вопросительно подняла брови.

– Понимаешь, – не глядя на нее, пояснила Мехра, – мои товарищи – дикари. Они выросли и жили на Пустошах. Нашей империи больше нет. Нет городов, нет самолетов. Многие земли выжжены до пепла и непригодны для жизни. Люди бродят повсюду и грабят руины. Многие Убежища не открылись. А я и мои товарищи, – взглянула на нее Мехра,– мы – рабы наших хозяев.

    Слова о рабах,– авалум, не произвели на Виршану впечатления, и Мехра понимала, почему. Ведь до гибели цивилизации официальное рабство было узаконено во многих префектурах Шумера, и рабы составляли отдельную касту.

– Я прошу прощения, – сдержанно поклонившись, кротко проговорила служанка.– В моих файлах нет ничего о том, что вы сказали.

– Понимаю, – усмехнулась Мехра.

– Если вы рабы, – вы сбежали? – просто спросила служанка.

– Нет. Наши хозяева – рейдеры, они живут на южном конце города, в каком-то заводе и нескольких кварталах у моста. Иногда они посылают в город сталкеров. Мы одни из таких счастливчиков.

– Понимаю лишь, что вы хотите теперь остаться здесь, Мехра?

        Мехра задумчиво покачала головой.

– Искушение велико, не буду отрицать. Ни кто еще, насколько я знаю, не забирался так далеко в город … Но я должна вернуться.

– Почему?

– Есть причины, – сказала Мехра и замолчала.

            Внизу пьяно спорили и смеялись Беспалый с Рани.

    Девушка – андроид ушла на кухню и там гремела посудой, моя чашки и тарелки. Наверное, подумала Мехра, зря я ей все это говорила,– какое ей, право, дело?– она все равно ничего не поняла, кажется … Но я должна вернуться. Найти в срок все эти долбанные детали и вернуться. Ведь там остался мой друг Хорст. И Беспалого тоже живьем ведь освежуют. И еще где – то там, на Пустошах, бродит ее папочка и даже не знает, жива ли его дочь! Но он ведь не зря готовил меня, у нас с ним есть важная задача, но прежде всего мне нужно найти способ обрести свободу …

        Она должна вернуться.

                                  4.

    Томас Кассель внимательно оглядел каменную высокую стену, сложенную из каменных блоков, за которой сияли огни большого особняка. Судя по всему, там в данный момент царило какое-то запоздалое веселье,– возможно, офицерам давали бал, или было какое-то семейное собрание их семей, но как бы там ни было, рассчитывать на то, чтобы незаметно получится пробраться к беседке перед входом, не приходилось.

– Вы знаете, братцы,– с чувством сказал Вергаро, прислушиваясь к звукам скрипки за стеной,– я все пытаюсь вспомнить, где я так нагрешил, что наша богиня Франциска нам послал это за раз!

    Томас искоса посмотрел на него.

– Я хочу верить, что как раз на оборот, Вергаро. Если наша богиня или ее божественный супруг видят нас, я умру от стыда.

– Ага,– уныло отозвалась Пенелопа.– Че делать будем, Томас?

    Он закатал рукава сутаны, с ожесточением ответив

– Вы остаетесь здесь, и ждете меня. Я быстро.

– Ага, жди, как же,– проворчал Вергаро.– Давай на стену подсажу, братец, а Пени следом … И руки мне со стены подадите.

    Томас больше не сказал ни слова, – и уже через минуту полез по стене наверх, цепляясь за длинные ветки плюща, свисавшие вниз. Послушники быстро полезли следом, – францисканцы на минуту задержались на верху, прислушиваясь, но ни какой охраны, похоже, здесь не было, как и камер наблюдения,– и они бесшумно скользнули вниз, в темноту сада.

    Не смотря на поздний час, все окна большого особняка были ярко освещены, доносились музыка и смех, и Томас, пригнувшись, быстро заскользил среди деревьев и кустов в сторону главного входа, где была беседка, про которую сказала лейтенант.

– Не знаю, кто тут живет, – пропыхтел за его спиной Вергаро,– но я понятия не имею, что именно и как мы объясним в Сан-Франциско нашему кардиналу Решилье! Ох и освежуют нас …

– Да ладно тебе!– прошипела Пенелопа, внимательно поглядывая по сторонам и прислушиваясь.– Нас учили лучшие боевые монахи Ордена, Фернандос! Представь, что мы в диверсионном рейде!

    Томас, бесшумно двигавшийся впереди, замер, подняв руку, и послушники замерли в то же мгновение, словно окаменев,– что ни говори, они были лучшими по боевой подготовке на своем курсе.

    Беседка была впереди, и там шумно общались и курили несколько мужчин, – она была ярко освещена светом садовых фонарей, и яблоня была прекрасно видна в их свете. И, как и сказала лейтенант драгун, да, – на ней висели белоснежные необычные яблоки, ярко белые даже с такого расстояния.

      Вергаро, бесшумно возник справа от Томаса, – он осторожно скосил на него глаза,– и еле слышно проговорил

– Жопой чую, брат Томас,– засада и подстава.

– Засада,– посмотрев на яблоню, еле слышно ответил Томас, кивнув.– Думаю, лейтенант уже предупредила обитателей особняка.

    Слева от Томаса так же бесшумно возникла Пенелопа.

– И мы все равно пойдем? ..

Он, глядя на беседку, еще раз коротко кивнул.

– Если удача повернулась к нам жопой,– философски проговорил после короткого раздумья Вергаро,– значит, трахнем ее в зад!

– Вергаро!– вспыхнув, прошипела Пенелопа.

Томас, подняв руку, заставил друзей замолчать.

– Они уходят, Вергаро.

    К беседке вышла из особняка девочка лет десяти,– одетая в яркое платье и с забавными хвостами на голове, – она что-то весело прокричала мужчинам в беседке, они захохотали от души, туша окурки в урне, и вслед за девочкой направились в двери. Правда, она остановилась на крыльце, и довольно долго глазела по сторонам, пританцовывая под музыку, звучавшую в особняке.

– Гребанная девочка,– прошипел Томас.– Она нас заметит!

– Да ладно тебе, братан!– задушевно просипел Вергаро, подмигнув Томасу.– Мы че, с мелкой девчонкой не справимся? ..

    Девочка покрутилась на крыльце еще немного, и, наконец, скрылась за дверями особняка, громко хлопнув тяжелой дверью.

– Сейчас! – не сводя с беседки глаз, скомандовал Томас, и первый ринулся к яблоне, рывками перемещаясь от дерева к дереву, прячась в тени кустарников, пригнувшись, словно под огнем.

    Он нырнул под сень цветущей яблони, не сводя глаз с особняка, подпрыгнул, ухватившись за ветку, и одним движением оказался наверху. Через пару мгновений рядом с ним уже был Вергаро, который ухватился за ближайшие яблоки, сорвав их, и кинул их вниз в руки Пенелопе, оставшейся внизу

– Лови, Пени! Мы быстро!

– Но разве не одно яблоко?!– отчаянно, шепотом, заорала она, поймав в подол сутаны еще несколько яблок.

– Сколько унесем!– прошипел Томас, набивая за пазуху яблоками.

    В этот момент из дверей особняка вышла та самая девочка с забавными хвостиками на голове,– она остановилась, уставившись на Пенелопу, радостно и нетерпеливо ощерившись в восторженной улыбке, и громко крикнула в сторону, шагнув вперед

– Дворецкий! Дробовик сюда!

У Пенелопы волосы дыбом встали на жопе от ужаса.

– Ребята! – прохрипела она.– Ребята, валим отсюда! …

    В руках девочки с хвостиками уже был дробовик, и она, с радостным возгласом дослав патрон, вскинула оружие.

– Твою мать!– заорал Томас, когда ночь разорвал выстрел и заряд из дробовика ударил в листву над его головой.– Вергаро, беги!

    Вергаро сиганул вниз с дерева, в мастерском сальто, приземлившись на четвереньки, схватил Пенелопу за руку, – и через мгновение они неслись в темноту в сторону каменной ограды, прижимая к себе свою добычу, сорванную с яблони.

    Томас мчался рядом, рывками укрываясь за деревьями, – в след им гремели выстрелы из дробовика, в особняке раздались встревоженные крики и бешеный лай собак, через минуту взвыла сирена тревоги и раздался топот множества ног.

    Пенелопа споткнулась, покатившись по земле и теряя яблоки, – рука Вергаро за шкирку подхватила ее, подняв на ноги, он потащил ее за собой, и вдруг перед ними возникла стена.

– Я подсажу!– проорал здоровяк Вергаро, упершись ладонями в стену.– Живо лезьте по мне наверх, я вас прикрою! …

      Томас Кассель по его плечам взлетел на стену, усевшись верхом, протянул руку вниз, втаскивая наверх Пенелопу, и тут раздался еще один выстрел из дробовика, и очень близко.

      Ночь разорвал дикий вопль боли Вергаро, и через мгновение перед глазами потрясенной Пенелопы промелькнул орущий Фернандос: он птицей перелетел через стену, хватаясь правой рукой за свой зад, и тяжело рухнул с четырех метровой высоты вниз.

– О богиня Франциска!– похолодев, прошептала Пенелопа, и, отчаянно торопясь, полезла вниз.– Фернандос! Господи! Вергаро! …

      Томас уже был внизу, и девушка с ужасом ожидала увидеть здесь страшное,– сломавшего шею при падении ее друга, или, в лучшем случае, ноги и руки,– но, к ее изумлению, кроме растерянного Томаса она никого здесь не обнаружила.

– А где Вергаро?! – заикаясь, воскликнула девушка.

– Где то там!– тяжело дыша, Томас мотанул головой куда-то в сторону жилого квартала форта,– там слышались дикие протяжные крики Вергаро, который, похоже, убежал уже очень далеко.

      Томас схватил девушку за руку, увлекая за собой, ног тут со всех сторон раздались приближающиеся крики и топот множества ног, яркий свет электрических фонарей ослепил их, раздались звуки затворов оружия, и кто-то заорал им в лицо, сбивая с ног

– На колени, ублюдки! На колени! Руки за голову! …

    Ствол автомата уперся Томасу в загривок, он послушно вскину руки за голову, и кто-то, обыскав его, вытряс из рясы белые яблоки, покатившиеся под ноги стоявших вокруг драгун.

– А у девчонки?– спросил кто-то.

– Да у нее нет ничего. Проебала где-то по дороге.

– А третий то где?– злым голом спросил возникший из темноты офицер.– Этих конченных францисканцев трое было!

    Все на минуту замолчали, прислушиваясь. Где-то далеко, но достаточно четко были слышны вопли боли Вергаро. Затем он внезапно резко замолчал, словно кончился заряд батарейки.

– Вырубили его, наверное,– с чувством сказал один из драгун.– А то он среди домов бегал, так его поймать не могли.

– Еще бы,– хмыкнул кто-то в ответ.– Ты бы получил заряд соли из дробовика в упор дуплетом, я бы посмотрел, как ты бы бегал …

    Томас вдруг начал трястись от беззвучного смеха, – Пенелопа изумленно уставилась на него, а он, зажмурившись, уже не сдерживаясь, начал хохотать в голос, и она, не выдержав,– тоже …

– Да они конченные,– наконец, растеряно сказал смотревший на них офицер драгун.– В карцер их, быстро!

    Сильные руки драгун подняли послушников на ноги, больно заламывая под локти, защелкнулись на их запястьях наручники, и их грубо погнали куда-то пинками и тычками стволов в спины.

    Когда тяжелая дверь камеры гауптвахты форта Блисс с грохотом захлопнулась и воцарилась тишина, Томас посмотрел на Пенелопу, которая устало опустилась на лавочку, и хрипло рассмеялся. Девушка мрачно посмотрела на него и усмехнулась

– Тебе смешно, Томас? …

– Лучше смеяться, чем плакать, Пени,– с иронией философски ответил он.– Возможно, нас завтра с утра с позором повесят на главной башне форта Блисс. А возможно, отправят назад в Сан-Франциско. Даже не представляю, что нас ждет в Академии.

    Пенелопа улеглась по удобнее спиной на грубой лавочке, заложив руки за спину, и с укором сказала, глядя в потолок

– Ну будет тебе, брат Томас, не кори себя. Мы все полезли в этот гребанный сад добровольно. Я ни о чем не жалею, правда.

    Томас извлек из недр своей сутаны белоснежное яблоко, обтерев его об одежду,– Пенелопа приподнялась даже, с изумлением уставившись на него,– и с улыбкой показал девушке

– Ты смог заныкать одно яблоко?!

– А то,– серьезно ответил он, расколов яблоко пополам ударом об угол скамьи.– А вдруг бы сюда заявилась госпожа лейтенант? .. Но знаешь, Пени, мы с тобой его заслужили. Держи половину.

    Девушка поймала свою часть его добычи, с интересом осмотрев и обнюхав: яблоко было невиданным во всех смыслах, белоснежное и твердое, оно имело ярко-синюю сердцевину в виде сердца, изумительно пахло свежей мятой и легким дурманящим опиумом, и откусив кусочек, Пенелопа даже тихонько застонала от наслаждения вкуса, которое буквально захлестнуло ее мозг.

– Это … это просто … ни на что не похоже!– прожевав еще кусочек, изумленно выдохнула девушка, посмотрев на Томаса.

– Не знаю, кто хозяин дома,– с наслаждением на лице просмаковав свой кусок яблока, проговорил Томас,– но я даже не слышал ни о чем подобном! Не удивительно, что лейтенант его захотела!

– А губа у нее не дура,– усмехнулась Пенелопа.

– А имя она свое так и не назвала,– вдруг мечтательно вздохнул Томас.– Она чудо как хороша, Пенелопа! Но я его еще узнаю.

– Ты конченный, братец, – она посмотрела на него с искренним возмущением.– Помяни мое слово,– все твои проблемы из за женщин, Томас! Как ты можешь терять так легко голову!

Они успели дожевать яблоко, когда вдруг загремели ключи в замках двери карцера, которая распахнулась настежь, и заглянувший в камеру драгун добродушно крикнул послушникам

– Что разлеглись, отморозки? На выход!

    Послушники не уверенно поднялись на ноги, переглянувшись, вышли в коридор, и Пенелопа осторожно поинтересовалась

– Нас повесят? ..

– Чего?– драгун рассмеялся, похлопав Томаса по плечу.– Вы так легко не отделаетесь, францисканцы! Вам еще долго мучиться!

    Он провел их по коридору мимо караульного помещения,– игравшие за столом в карты дежурные драгуны развернулись в их сторону, оживленно шепчась и хихикая, и когда один из них послал Пенелопе воздушный поцелуй, она от души показала ему средний палец, скорчив зверскую рожицу.

– Я готов жениться на тебе, детка! Ты разбила мое сердце!– крикнул драгун им в след, и дежурные громко и обидно заржали.

    Ухмыляясь, дежурный вывел послушников на улицу.

– Все, ребята, валите в лазарет за своим дружком, и удачи вам на Играх,– он достал пачку сигарет и смачно закурил.

      Францисканцы растерянно переглянулись.

– Лазарет там,– невозмутимо показал направление драгун.

    Над фортом Блисс стояло солнце раннего утра.

        Растерянные до такой степени, что всю дорогу до здания лазарета они шли молча, послушники быстрым шагом добрались до санчасти форта Блисс, и первого, кого они увидели, это мрачный военный медик в белом халате, куривший на скамье у входа.

– Сэр!– замедлив шаги, окликнул его Томас.– Доброе утро, прекрасный сэр! Вы не могли бы нам помочь? Мы ищем нашего друга …

    Медик взглянул на Томаса, затягиваясь сигаретой, и судя по мировой скорби на его лице, можно было усомниться в словах Томаса, что это утро было действительно добрым, а сэр – прекрасным.

– Прекрасный сэр?– скорбным голосом переспросил драгун.– Сразу видно, даже без вашего акцента, что вы с юга, юноша. Только там так обращаются, словно ты рыцарь из допотопного эпоса …

    Он с огромной печалью оглядел стоявших перед ним парня и девушку, одетых в сутаны из грубой дешевой ткани, подпоясанных витой белой веревкой, и кожаных сандалиях на босу ногу.

– И снова францисканцы,– наконец, глубокомысленно изрек он.– Я так понимаю, у нас нашествие южан. Помилуй меня, бог Нинурта.

– Я очень извиняюсь, доктор,– с тихой яростью, закипая, перебила его Пенелопа,– что мы мешаем вам страдать, но не могли бы вы …

    Он рывком поднялся со скамьи на ноги, и она замолчала.

– Я не доктор! – с обидой сказал драгун.– Я военный хирург!

– Послушайте, – повысила голос девушка,– мы ищем нашего друга!

– Фернандос Вергаро?– поморщившись, спросил врач.

– Да, сэр,– кивнул Томас.– Он … жив? С ним все в порядке?

– Жив, что может случиться с человеком, которому боги не дали мозгов,– печально ответил хирург.– Но вот целость его сомнительна.

    Он махнул им рукой, приглашая проследовать в двери лазарета, и поднявшись по лестнице на второй этаж, они оказались в небольшой, чистой и уютной палате на четыре койки, из которых занята была только одна. Спиной к верху, прямо на белоснежной простыне, лежал широкий мускулистый Вергаро, на котором не было ничего, кроме перевязки из бинтов, пропитанных кровью, на его бедрах.

– Вот ваш святой брат,– флегматично кивнул на него хирург.

– Фернандес! – радостно вскричала Пенелопа, бросаясь к другу, обняла его за плечи, счастливо рассмеявшись, и поцеловала его в щеку.– Слава богине, ты в порядке! Я так за тебя боялась!

    Скосив на нее глаз, Вергаро счастливо улыбнулся.

– Пени, я люблю тебя до хрени …

    Она рассмеялась, еще раз поцеловав его в щеку.

– Я не совсем в порядке,– вялым голосом говорил он,– но все самое ценное, чем гордится любой мужчина, у меня на месте, клянусь …

    Томас, наблюдая, как они воркуют, мрачно спросил у хирурга

– Позвольте спросить, сэр, что у него с задницей?

– Говоря по-простому,– философски ответил драгун,– у вашего святого брата нет теперь куска жопы. Все же,– два заряда соли в упор, это вам не шутки … Я промыл и сшил все, не волнуйтесь, но кусок ягодицы размером с грецкий орех, пришлось удалить.

    Томас большими глазами посмотрел на хирурга драгун.

– Швы глубокие, заживление займет не меньше месяца,– философски закончил хирург.– Курс антибиотиков. Я их вам дам, святой брат.

– То есть, он на долго вышел из строя? …

– Ничего подобного!– завопил услышавший их Вергаро, и, кряхтя от боли, быстро поднялся с постели, не обращая внимания на протесты Пенелопы.– Я не собираюсь тут оставаться, брат Томас!

– Обезболивающее дадите, господин хирург?– глядя на окровавленные повязки, прикрывающие задницу Вергаро, обреченным голосом спросил драгуна Томас Кассель.

    Доктор внимательно посмотрел на него.

– Я не прощу себе, если мой друг умрет от болевого шока.

– Ваш друг,– с иронией усмехнулся драгун,– с разорванной выстрелом ягодицей бегал по форту, не потеряв ни одного из пяти яблок, что были у него с собой, пока его не оглушили ударом по голове.

– Вот видишь?– возопил Вергаро.– Я в полном порядке!

– Сейчас все принесу,– скорбно ответил хирург,– и удалился.

    Фернандос Вергаро уже облачился в свои одеяния из грубой ткани и изношенные сандалии,– он был бледен, и его пошатывало от боли, но он бодро улыбнулся Пенелопе, и воскликнул

– И куда нас, друзья мои? Мы идем на виселицу?

– Сначала к сестре Жаклин,– устало ответил ему Томас.– Уверен, она ждет нас с огромным нетерпением. Как страстная любовница.

– Я не думала, что виселица вызывает у тебя такой восторг, Вергаро,– с гневом воскликнула Пенелопа.– На тебя наркоз действует?

– Виселица – это круто! – он взял ее за плечи, поцеловав в щеку, и подмигнул шокированному Томасу.– В Сан-Франциско нас посадили бы на кол, брат мой Томас, а моя задница и так пострадала!

    В дверях палаты появился военный хирург, с невозмутимым видом передавший в руки Томаса брезентовый пакет с двумя большими бутыльками, бинтами и мазью.

– Антибиотики, обезболивающее, и материал для перевязок,– проговорил он.– Антибиотик принимать три раза в день, чайная ложка на стакан воды, семь дней. Перевязки два раза в день, святой брат. Если еще будете здесь, придете ко мне снимать швы с его задницы.

Вергаро, улыбаясь, приплясывал на месте, напевая псалом.

– Благослови вас Госпожа Франциска,– растерянно поглядывая на Вергаро, ответил Томас.– Это его еще от наркоза так таращит? …

– Побочный эффект,– сухо ответил врач.– Скоро отпустит.

– Томас!– умоляюще сказала Пенелопа.– Надо поспешить!

    Францисканцы торопливо спустились по лестнице на улицу, – Пенелопа заботливо поддерживала Вергаро под локоть, – и поспешили в сторону казарм, где размещались «Копья» Владыки Нинурты.

    Судя по первым звукам военной трубы, игравшей у казарм драгун «Подъем», уже было восемь утра, и, несомненно, сестре Жаклин уже сообщили о ночном происшествии, так что рассчитывать на милосердный и легкий исход не приходилось.

    Францисканцы торопились к казармам, молча переглядываясь.

– Я думаю,– нарушил молчание Томас, – нас отстранят от Игр и отошлют обратно в Сан-Франциско. К кардиналу Решилье.

– Ты ни в чем не виноват!– решительно перебила своего друга Пенелопа Бот.– Это я заварила эту кашу, Томас! И я отвечу перед Его Святейшеством кардиналом Решилье! И это не обсуждается!

      Томас Кассель молча скривился в ответ, как от зубной боли.

– Послушайте! – приплясывая, воскликнул вдруг Вергаро.– Послушайте, друзья! Я осознал одну обидную для нас истину!

– Да твою мать!– прошипел в ярости Томас.– И когда тебя отпустит?!

– Брат Томас!– не унимался Вергаро.– Но ты должен понять очевидную до обиды вещь! В нас стреляла, срань Господа нашего Энлиля, мелкая девчонка из крутого охотничьего дробовика! Из дробовика, мать его, который стоит даже здесь, в Ниппуре, не меньше двухсот серебряных! … Откуда у этой сраной мелкой твари с косичками такой дорогой дробовик?! И главное, – зачем? Идти на тетерева?! Клянусь слезами Франциски, это слишком жирно для тетерева! Если у тебя есть дробовик за двести шекелей серебром, надо идти, как минимум, на сестру Мадлен, бросившей нас в порту Сан-Франциско!

– Уймись, Вергаро!– прошипела тащившая его под локоть Пенелопа.

– Нет, послушай, Пени,– не унимался возмущенно Фернандос.– Если у тебя есть двести шекелей, зачем вообще тогда убивать тетерева? Можно нанять убийцу, всего за двадцать монет, который убьет для тебя тетерева! Причем он обставит все так, что все решат потом, что это было самоубийство! И тетерева нашли бы в наркоманском отеле на окраине Сан-Франциско, в дешевом номере, вокруг упаковки от таблеток, и записка с текстом: «Любимая, меня это все доканало, больше нет сил платить кредит за наше дупло!» …

    Девушка взглянула на него, пытаясь злиться и давясь смехом.

    Они внезапно выскочили из-за угла казармы и остановились, увидев толпившихся перед входом юношей и девушек,– завтрак уже прошел, и «Копья» Владыки Нинурты строились на улице под команды боевых сестер Святой Блудницы Николетт.

      Сейчас, замолчав, все повернулись к францисканцам.

      Сестра Жаклин выступила вперед, оглядев стоявших перед ней послушников, пристально взглянула в глаза Томаса Касселя, который твердо посмотрел в ответ, не отводя глаз, и вдруг улыбнулась

– Я уже думала, вы не придете, послушники. Становитесь в строй.

    Францисканцы поспешили повиноваться, и пока они занимали свое место в строю, ребята из «Копий» восхищенно кивали им, хлопали по спине и плечам, что-то спрашивая,– и даже надменные дворяне из Королевской Гавани тайком пожали им руки.

– Смирно, дети мои!– скомандовала сестра Мадлен.– Шагом марш!

    Через десять минут они стояли на плацу форта Блисс.

      Посмотрев по сторонам, Томас увидел, что сегодня здесь построились гораздо больше групп, чем вчера. Прибыли группы «Копий» Нинурты из других провинций, и даже на глаз, мельком, здесь стояло сегодня больше сотни юношей и девушек.

– Смирррно, вассалы Владыки Нинурты! – прокатилась над плацем команда, и наступила пронзительная тишина. Через пару минут, красуясь в роскошном седле, перед строем выехал бригадный генерал драгун Ареус, облаченный в белоснежный мундир.

– Ну все,– обреченно прошептала Пенелопа.– Нам хана.

– Да погоди ты умирать,– прошептал в ответ Вергаро, наклонив в ее сторону голову.– Может, веселее что придумаем!

    Генерал, чему-то радуясь и торжествуя,– это было видно даже на таком расстоянии, начал объезд новых групп, останавливаясь и задавая вопросы,– но Томас мог бы поклясться, что генералу это было не интересно, и он явно торопился к группе из Сан-Франциско.

– Сестра Жаклин!– громким шепотом заговорил Томас, и боевая монахиня, скосив глаза, посмотрела на него.– У меня только один вопрос, ответьте ради всего святого! Чей это был сад с яблоками?..

    Она усмехнулась, посмотрев прямо перед собой.

– Полезли за божьими яблоками, не зная, у кого воруете, Томас?

– Что? …

– Это особняк Владыки Нинурты. И это Его яблоки.

    Томас закрыл глаза. Вергаро тихо застонал за его спиной.

    Пенелопа, судорожно проглотив комок в горле, попыталась представить, что с ними сегодня сделают. У девушки было очень богатое воображение, но этого она представить себе не смогла.

      Генерал Ареус, наконец, остановил своего боевого коня перед их группой, натянув поводья так, что поднял его на дыбы, и, расхохотавшись, со злым веселием прокричал на весь плац

– А-а, вот и они, вся грешная троица францисканцев, в полном сборе! … А ну ка, три шага вперед из строя, святотатцы!

    Послушники молча вышли из строя.

– У меня сегодня есть для всех загадка!– торжествуя, громко заговорил генерал Ареус, окидывая строй «Копий» взглядом.– Трое францисканцев,– Томас Кассель, Фернандес Вергаро и Пенелопа Бот,– залезли в чужой сад, как мерзкие крысы, чтобы украсть драгоценные яблоки, которые растут только в этом саду, на единственной на весь мир яблоне! А теперь, внимание! Всем вопрос!

    Он торжественно поднял вверх палец в белой перчатке.

– Томас Кассель был пойман с девятью яблоками! Фернандес Вергаро с пятью! У Пенелопы Бот – ни одного! … Кто из вас угадает,– кто из этих троих получил заряд соли в жопу?!

    Вергаро, подняв голову, тоскливо посмотрел против солнца.

– Настал день великого правосудия!– торжественно провозгласил генерал Ареус.– Святотатство! Воровство! Кощунство! … Но справедливость существует, и сегодня эти трое грешников понесут заслуженное наказание! Я отстраняю вас, францисканцы, от Имперских Игр, вы сейчас же, немедленно отправляетесь под арест на гауптвахту! Я приготовил для вас целый парк аттракционов!

    К генералу вдруг подъехал, осаживая горячего скакуна в кольчужной броне, закованный в парадные доспехи рыцарь, и, наклонившись к уху генерала Ареуса, что-то быстро зашептал. Генерал слушал его, окаменев и вытаращив глаза, под взглядами смотревших на него «Копий», и стал медленно наливаться красной краской.    Он медленно повернул голову, посмотрев рыцарю в глаза,– он сурово кивнул в ответ,– и бравый генерал, прокашлявшись, изобразил на своем лице улыбку, и громко провозгласил

– Милостью Владыки нашего Нинурты, наказание отменяется!

    И генерал Ареус, отчаянным жестом вскинув руку к шлему, пришпорил своего коня и умчался прочь по плацу.

– Это все? …– прошептала растерянная Пенелопа.

– Я думаю, это только начало,– одними губами ответил ей Томас, проглотив комок в горле.– У меня только один закономерный вопрос сейчас, богиня моя Франциска. Какие счеты у него к нашим семьям?

– Быстро встали назад в строй, негодники!– голос сестры Жаклин вернул их в мир живых, и послушники торопливо повиновались.

    Рыцарь в парадных доспехах поднял забрало своего шлема, и вдруг громко прокричал на весь плац форта Блисс.

– Возрадуйтесь же ныне, верные вассалы Его Величества Нинурты! Вы прибыли сюда, чтобы на ристалище восславить силу Его, и лучшие из вас будут биться перед очами Господа сегодня! Аминь!

– Аминь!– выдохнул строй замерших «Копий» Нинурты.

– Смирно!– прокричал над плацем чей-то голос.– Равнение на право!

Томас, осторожно повернув направо голову, всмотрелся в группу всадников, сейчас медленно двигавшихся вдоль строя «Копий», и почувствовал, что у него подкашиваются ноги и кружится голова.

    Под золотым штандартом, в сопровождении одетых в парадные доспехи и драгоценные одежды людей, на белом в яблоках боевом коне, восседал рослый сухопарый мужчина, одетый в простой мундир драгуна. Его черные смоляные волосы были коротко острижены, худощавое лицо с окладистой бородкой и усами.

– Сам Владыка Нинурта!– потрясенно прошептал Томас.

    Он отчаянно зажмурился, и небо, казалось, обрушилось на его голову. Стук собственного сердца оглушил его, и Томас осмелился приоткрыть глаза лишь тогда, когда услышал голос сестры Жаклин, что-то рапортовавшей остановившимся перед строем всадникам.

– Вот эти отчаянные ребята, Ваше Величество!– услышал Томас ее голос и смех всадников под штандартом, затем тихий стон Вергаро и звук падения тела на камни плаца.

– Поднимите его, быстро!– отчаянно зашептали в строю, кто-то бросился поднимать упавшего в обморок Вергаро, а одетая в роскошное красное платье, сверкающее золотом и драгоценными камнями, девочка с забавными хвостиками, сидевшая на гнедом коне рядом с Владыкой Нинуртой, вдруг весело и восторженно воскликнула

– Мой Господин, это он, да, это он?! Вергаро?!

Владыка Нинурта добродушно усмехнулся, кивнув ей.

– Я могу с ним поговорить?! Пожалуйста!

– Позже,– отрезал он.– Еще много для этого времени, Юнона.

Принцесса Юнона,– закрыв глаза, в ужасе подумал Томас,– божественная племянница Владыки Нинурты. И это она стреляла в нас из дробовика! Богиня моя Франциска, какой позор! … Когда об этом узнает кардинал Решилье … Не упасть бы сейчас самому в обморок … Похоже, не бывать нам воинами Ордена …

    Владыка Нинурта оглядел францисканцев с доброй усмешкой, что-то сказав одному из сопровождавших его воинов в доспехах, и рассмеявшись, двинулся вдоль строя дальше.

    Юная богиня Юнона восторженно, подмигнув Томасу, жадно оглянулась через плечо на Вергаро, которого сейчас держали под локти двое ребят,– и послала ему воздушный поцелуй.

– Поздравляю, ребята,– усмехнувшись, довольно серьезно сказала сестра Жаклин.– Внимание Владыки Нинурты и юных Принцесс нашего Божественного Дома так еще ни кто не привлекал!

– Богиня Юнона знает, как зовут Вергаро?– пискнула Пенелопа.

– Да, она восхищена, как он прикрыл вас своей задницей от ее метких выстрелов,– ухмыльнулась сестра Жаклин.– Он ее кумир теперь!

– Звучит как-то страшно,– осторожно вставил свое мнение Томас.

    Боевая монахиня гадко ухмыльнулась, – и ничего не ответила.

    Сегодня был первый день Имперских Игр.

    В показательных выступлениях и соревнованиях между группами «Копий» участвовали те, кто прошел жеребьевку на сегодняшний день,– количество участников зависело от того, какие конкретно будут завтра соревнования или выступления. Те, кто не попадал на участие, отдыхали в казармах или могли выти за ворота форта Блисс в увольнение до вечера.

      Сегодня был особенный день, в котором хотели участвовать все «Копья»: это было открытие Имперских Игр, на главном стадионе Ниппура,– Арена Героев,– перед божественным взором самого Владыки Нинурты и членов божественного Дома Энлиля, при стечении десятков тысяч горожан города и его гостей.

      Сестра Жаклин закурила дорогую сигарету, задумчиво посмотрев на стоявших перед ней францисканцев, и поморщилась

– Это будет ниппурский футбол, дети мои. Всех вассалов Владыки поделят на две команды, и вы будете биться перед Его очами. Вы трое участвуете в футболе по приказу, без жеребьевки, но, разумеется, после моего благословение на ваше участие.

Она подняла взгляд, посмотрев Томасу прямо в глаза.

– По этому, Вергаро остается в казарме. С учетом его состояния.

– Да за что?!– простонал послушник.– Я боеспособен!

– Вергаро!– уже вспылила боевая монахиня.– У тебя швы на заднице, и сочится кровь! Я не хочу брать на душу грех за твою глупую смерть, Фернандос! Повинуйся,– или запру в лазарет!

    Послушник вдруг опустился перед ней на колено и опустил голову, сложив на груди руки в жесте мольбы

– Госпожа Жаклин! Я буду считать, что покрыл себя позором, когда пред моим богом предстанут все послушники, кроме меня!

    Боевая монахиня посмотрела на Пенелопу, которая умоляюще захлопала ей в ответ ресницами, и растеряно спросила Томаса

– Лекарства для него есть?

– Да, госпожа,– как-то сурово ответил парень.– Нам все дали.

– Бегом за лекарствами и быстро меняй ему повязки, Пени,– выругавшись, приказала Жаклин.– Мы будем на стадионе через час!

    Подняв длинный подол сутаны, девушка мгновенно умчалась.

– Не опаздывайте, дети мои,– надменно произнесла боевая монахиня Жаклин, еще раз убив Вергаро взглядом,– и удалилась.

    Томас достал свои припасенные дорогие сигареты «Огни Сан-Франциско», и они молча закурили с Фернадосом.

    Я прекрасно понимаю, почему сестра Жаклин так беспокоится за состояние Вергаро,– затягиваясь сигаретой и следя в небе за полетом ласточек, размышлял Томас Кассель.– Признаться, я бы тоже его не пустил,– у него действительно серьезное ранение, несколько глубоких швов, и он потерял много крови …

    Ниппурский футбол,– уже через столетие по всей Империи он будет называться шумерийским и ни как иначе,– когда об этом виде спорта говорили как о кровавом и смертельном, это было совсем не преувеличение. Были, разумеется, несколько достаточно жестких по правилам и ограничениям версий ниппурского футбола, где травмы сведены к минимуму, на игроках защитное снаряжение, и за нарушения удаляют с поля. Но в чистом виде он имел мало правил и ограничений, и был очень популярен в армии и трущобах городов: с двух сторон две команды игроков по двадцать человек, игра ведется большим продолговатым, как дыня, тяжелым мячом, набитым песком, и цель игроков за строго отведенное время донести мяч до ворот противника. Бить по мячу и кидать его друг другу запрещалось,– только из рук в руки, но ни кто не запрещал бить этим мячом противника в лицо или по голове. В целом, для того, чтобы прорваться с мячом до ворот противника, разрешались практически все удары и броски, включая удары головой и локтями, но запрещалось бить лежачего и добивание выбывшего противника, запрещалось использовать любое оружие. Игроки обеих команд активно использовали боевые построения в атаке и обороне, – во всех смыслах это была командная игра, хотя и существовали самородки-одиночки, обладавшие высоким ростом и большой физической силой, имевшие собственную тактику для прорыва рядов противника. Травмы здесь были в порядке вещей, смертельные случаи,– не исключение.

      Фернандос Вергаро, конечно, играл в ниппурский футбол в Академии и хорошо знал правила, но он никогда и не был неразумным мальчишкой, и не мог не понимать, как по настоящему опасно ему играть в футбол в его состоянии сейчас.

      Томас Кассель задумчиво оглядел своего друга.

– Скажи, Вергаро, – ты ради Пенелопы лезешь в эту мясорубку?

    Фернандос спокойно посмотрел на него, не ответив.

– Я внезапно понял, что за всеми нашими делами был слеп, мой друг, и не замечал очевидного,– как ты сходишь с ума по ней,– поглядывая по сторонам, тихо продолжал Томас Кассель.– Когда ты под наркозом брякнул «Пени, я люблю тебя до хрени», мне открылась истинная причина твоих поступков. Это так, друг мой?

    Вергаро изогнул бровь, затушив окурок.

– Да, дружище,– вдруг просто и устало ответил он.– И это пиздец.

– Так ты любишь ее? .. Мы не обязаны давать обет безбрачия, в нашем Ордене много семейных пар, ты же знаешь, так чего ты скрываешь от нее свои чувства? Не уверен, что любишь ее?

– Я знаю, что такое любовь, брат Томас.

– И что же? …– дружески усмехнулся Кассель.– Я помню, ты как то ответил наставнику философии и психологии на занятии, что любовь – это когда все идут на-хрен, кроме одного человека.

– Когда ты полез за яблоком ради того, чтобы красавица лейтенант сказала тебе свое имя, ты только подтвердил мои слова. Видел бы ты свои глаза! Но готов поспорить на золотой империал, Томас, – это гормоны у тебя играют, а может, и влюбленность, но она – дело временное. Я не видел, чтобы ты терял голову.

– Решил на мне проверить навыки будущего инквизитора, мой друг?– улыбаясь, но довольно серьезно ответил Томас.– Я умею нравиться женщинам, ты уже дважды убедился за прошедший день. И если уж на то пошло, на счет Пенелопы можешь не волноваться,– ты безумно нравишься нашей умнице. С целой жопой, или с отсутствием куска оной. Если тебя не будет на стадионе сегодня, Вергаро, ты не будешь от этого менее любим …

– Да хватит тебе, Томас. Это не смешно,– Вергаро пытливо посмотрел ему в глаза.– А твои причины, брат Томас? … Ты ни разу ничего не говорил о своих мотивах и дальнейших планах в Ордене Франциски. Ради чего ты хочешь быть одним из лучших?

– Просто – лучшим,– холодно ответил другу Томас Кассель.

– Мы дружим больше четырех лет,– вдруг посмотрев ему в прямо в глаза, не громко проговорил Фернандос.– Но никогда не понимал твоих мотиваций, Томас. Знаю, зачем в Академии Ордена Пенелопа, знаю, почему я, из рода сар и джафа, выбрал путь Пастыря богини Франциски. Что касается тебя, друг мой, – ты всегда имел четкую цель, глотаешь книги, как крокодил рыбу, сутками занимаешься в зале боевой подготовки,– но никогда не говорил, что тобой движет? … Что ты хочешь доказать? Или кому?

– Ты раньше не задавал мне таких вопросов, Вергаро.

    Фернандос наклонился к его лицу, вдруг широко улыбнувшись.

– Знаешь, что я понял, когда перед нами появилась мадам Жаклин, дружище? … Ты ждал этого дня. Ждал и готовился, все эти четыре года. Мы еще поговорим об этом позже, ладно?

    Томас молчал, глядя своему другу в глаза.

    Он внезапно подумал, что никогда раньше не замечал у своего друга такого мудрого, пытливого взгляда … но тут появилась запыхавшаяся от бега, раскрасневшаяся Пенелопа, и послушники замолчали, поднимаясь с лавочки к ней на встречу.

– Все уже строятся!– прокричала девушка, открывая сумку с лекарствами.– Фернандос, снимай живо сутану и спускай штаны!

    Он молча повиновался, вдруг густо покраснев, и Пенелопа, осмотрев его ранение, не одобрительно покачала головой. Поврежденные ткани были искусно удалены и швы наложены просто безупречно, но кровь все же обильно проступала через повязку, и можно было не сомневаться, что боль испытывал Вергаро совсем не шуточную. Это при ходьбе-то, а когда он будет бегать … Но девушка слишком хорошо знала упрямый характер своего друга, по этому молча и быстро сменила его перевязки, дала ему выпить стакан с антибиотиком и вколола обезболивающее.

– Надо поспешить,– помог другу встать Томас.– Идемте!

День обещал быть жарким.

    Первое, что увидел Томас, открыв глаза,– точнее – левый глаз, ибо правый заплыл до такой степени, что напоминал смотровую щель танка,– это задумчивое лицо полевого хирурга драгун.

– У меня мощное чувство де жа вю,– проговорил он, изучая Томаса, словно гусеницу под лупой.– И снова францисканцы.

- Где я?– севшим голосом прохрипел Томас и закашлялся.

- В моем лазарете,– с учтивой иронией ответил хирург.– Я вам поставил волшебную капельницу, молодой человек, и скоро вам станет намного лучше, но сотрясение мозга вам гарантировано. Но это не самое страшное … Как вы себя чувствуете?

- Как отбивная котлета,– с трудом ответил Томас.

- Вы не далеки от истины, милостивый государь. У вас разрыв селезенки и кровоизлияние в брюшную полость, так что сотрясение мозга и гематомы это меньшее из ваших зол, – полевой врач снял капельницу, вынув из его вены иглу, как-то по-отечески похлопал Томаса по плечу.– Я четыре часа оперировал, вас вовремя принесли с игрового поля. Сейчас вашей жизни ничего не грозит. Как и вашему другу, который снова здесь.

Томас повернул голову, посмотрев на соседнюю кровать, и увидел восторженно смотревшего на него Вергаро.

– Ты выглядишь, словно тебя обосрал дикий кабан, брат!

– Да пошел ты, Вергаро,– усмехнулся Томас.– Ты то как?

– А, пустяки, клянусь святыми яйцами Лжепророка,– с чувством ответил он.– Когда тебя вырубили, мы с Пени бросились к тебе на помощь, и у меня разорвались швы. Я типа сознание потерял.

– Вы потеряли много крови!– с негодованием воскликнул хирург.– И от удара у вас вместе с нитями швов вырвало еще кусок мяса!

Томас только молча закрыл глаза.

– Мне приказано вас двоих, господа францисканцы, не выпускать отсюда, пока вы не будете в порядке! – гневно вещал врач.

– Мы проиграли матч?– не открывая глаз, громко спросил Томас.

    Он ни к кому не обращался, но Вергаро тут же ответил ему

– Матч остановили, Том. Мы уже просто забыли про мяч, и там началось натуральное побоище, когда эти ублюдок Гедеон тебя вырубил. Объявили ничью. Всем равные награды.

    Томас поморщился, как от зубной боли.

    Матч проходил на стадионе, на Арене Чемпионов, перед взорами Владыки Нинурты и Его свиты, и десятков тысяч жадных глаз зрителей, и уже за одно это было не жаль отдать свою жизнь. Матч был ожесточенный, и шел с переменным успехом,– каждый гол обеих из команд давался ценой чудовищных усилий игроков, провели несколько замен игроков в связи с травмами, и когда в команду противников добавили по замене троих кадетов из Академии морской пехоты Нового Орлеана, дело для команды Томаса быстро приняло критический оборот. Кадеты Нового Орлеана,– рослые, сильные и быстрые бойцы,– вступив в игру, очень быстро склонили чашу весов в свою сторону, а их лидер Гедеон, огромный и жилистый, как тигр, просто ломал и калечил соперников без жалости и разбора. Через час бешеного боя за мяч на поле, на счету Гедеона был один убитый и трое покалеченных.

    Эти трое, грамотно перестраиваясь на бегу и помогая друг другу, словно вели рукопашный бой в окопах насмерть, навели на команду Томаса настоящий ужас, – многие просто разбегались теперь с их пути, а кто пытался, того Гедеон сносил как таран страшными ударами ног, локтей и головы. И когда Гедеон уверенно повел мяч к их воротам, францисканцы встали на его пути, озверев от ярости,– и Томас получил мгновенно страшный пинок ногой, отшвырнувший его в воздух,– и потерял сознание …

– А где Пенелопа? – наконец, вновь заговорил Томас.

– В отличие от нас, отделалась синяками,– ухмыльнулся Вергаро.

      Вернулся в палату одетый в медицинский костюм врач, чем-то взволнованный, и торопливо проговорил, держа дверь открытой.

– Господа францисканцы, к вам посетители!

    В палату торопливо вбежала девочка лет десяти, в ярком желтом платье из атласной драгоценной парчи, расшитое золотом и платиной, с двумя высокими хвостами на голове, и, увидев Вергаро, восторженно взвизгнула, бросившись к послушнику.

– Фернандос Вергаро!– воскликнула она.– Мой чемпион!

    Парень налился красной краской, отчаянно вытаращив глаза.

– Госпожа … Юнона?– прохрипел он.– Ваше Величество! …

    Томас не взирая на коматозное состояние, начал торопливо подниматься на ноги,– Вергаро опередил его, уже согнувшись в поклоне,– а юная маленькая богиня уже крутилась вокруг него, восторженно разглядывая, и захлопав в ладошки, воскликнула

– Ты такой крутой и смелый, Фернандос! Я выпустила по вам в саду дяди десять патронов, и попала бы в зачинщика, если бы ты не закрыл его своей спиной! … То есть … кхм …– она зажала рот ладонями, захихикав, и вдруг потребовала.– Покажи рану, я хочу видеть!

    Послушник помедлил, растерянно быстро посмотрев на юную богиню Юнону, но повиновался, с невозмутимым выражением лица повернувшись к ней спиной, и приспустил свои штаны из грубой мешковатой ткани, показав забинтованную ягодицу.

– Хватит кланяться!– не терпеливо махнула Томасу рукой маленькая богиня, и потребовала от Вергаро.– Сними бинт, покажи!

    Томас, стараясь сохранить на лице спокойствие, глядя, как его друг при помощи врача драгун снимает повязки, осторожно вытянулся, сложив руки перед животом и смиренно глядя в пол.

– А ты, Томас Кассель,– посмотрев на парня сияющими глазами, воскликнула богиня Юнона,– ты просто сумасшедший герой, как из древних эпосов о смертных, возжелавших вкусить из сада богов!

– Боюсь, я не понимаю, о чем говорит моя Госпожа,– не поднимая от пола глаз, помедлив, тихо и смиренно ответил ей послушник.

– Моя старшая сестра приказала тебе выполнить заведомо невозможное!– горячо воскликнула маленькая Юнона.– Принести яблоко из сада Владыки Нинурты! Я еле упросила Его Величество чтобы он разрешил мне прийти к вам, и твоя дама сердца пришла со мной!

    Томас осторожно поднял взгляд на маленькую богиню.

      Богиня Юнона уже забыла о нем, жадно разглядывая правую ягодицу стоявшего к ней спиной Вергаро,– хирург наложил надежные и крепкие швы, но довольно обширное углубление после удаленных тканей останется у послушника навсегда, до конца жизни.

– Я не успела еще выразить свое восхищение моим поклонником,– с доброй иронией сказал молодая женщина, одетая в парадный мундир драгун Владыки Нинурты, стоявшая в дверях в палату, и парень, обернувшись к ней, торопливо поклонился.

– Можешь одеваться, Вергаро! – маленькая богиня Юнона посмотрела на вошедшую женщину, и фыркнула в кулачок.

– Ты хотел узнать мое имя,– поджав губы в кривой улыбке, сказала лейтенант, остановившись перед Томасом Касселем.– Я обещала тебе назвать его, за яблоко из сада. Ну что ж, задание ты выполнил.

    Она шутливо присела в реверансе, разведя руки в стороны.

– Принцесса Эндуанна, лейтенант драгун Его Величества Нинурты.

– Но яблоко я так вам и не донес,– помедлив, ответил Томас.

    Лейтенант спокойно смотрела ему в глаза своими изумительными зелеными глазами, и вдруг улыбнулась, едва сдержав смех.

– Я была уверена, что все в форте Блисс знают, чей это особняк,– с каким-то виноватым видом сказала Принцесса Эндуанна.– Я в шутку рассказала об этом сестре, и она немедленно умчалась в особняк, – Юнона почему-то была уверена, что вы туда полезете …

– И чутье меня не подвело!– встряла маленькая Юнона, хлопая в ладоши.– Вот только я хотела схватить с поличным Томаса!

    Принцесса Эндуанна рассмеялась, в упор разглядывая Томаса блестящими глазами, и он осторожно присоединился к ее смеху.

– Ты молодец, Томас Кассель, я правда впечатлена,– положив ладонь на плечо прижавшейся к ней Юноне, уже серьезно проговорила Принцесса Эндуанна.– И твои верные друзья заслужили самой высокой похвалы и оценки Владыки Нинурты. А ваш матч вчера был просто невероятен,– вы остановили Гедеона, чемпиона по футболу Академии морской пехоты Нового Орлеана!

– Во имя Господа Энлиля и Сына его Владыки Нинурты! – вдруг заорал Вергаро, стоявший за спиной Томаса, и он подскочил на месте.

    Маленькая Юнона засмеялась, прикрывая губы ладошкой.

– Ты серьезно пострадал на матче,– пристально глядя Томасу в глаза, закончила Эндуанна.– Как и твои друзья. Вам нужно несколько дней отдохнуть, прежде чем вы снова вернетесь к вашим испытаниям. Можете считать это приказом. Я привезла вам разрешение.

    Она протянула Томасу официальную бумагу с висячими сургучными печатями и подписью, и слегка сжала пальцы на его руке.

– Как ты себя чувствуешь, Томас?

– Не очень, госпожа,– сдержанно ответил он, осторожно убрав свою руку.– Если бы не моя кровь с божественным геном дингир, да волшебные лекарства, лежал бы еще месяц, не меньше.

– Можешь не сомневаться,– усмехнулась Эндуанна.– После того, что с вами сделал Гедеон, вы с Вергаро живы только благодаря вашей благородной крови, но все же, будь осторожен … Но теперь, когда ты узнал мое имя, воин Франциски, ты успокоил свой пылкий нрав?

    Вергаро, стоявший сейчас чуть в стороне, увидел, как Томас поднял голову, спокойно и решительно посмотрев ей в глаза, и Фернандос вдруг понял, что по его спине пробежал холодок ужаса.

– Я хотел бы вашей милости, госпожа, пригласить вас на свидание.

В палате повисла звенящая тишина. Задохнувшись от восторга и изумления, маленькая Юнона во все глаза уставилась на Томаса.

    Принцесса Эндуанна смотрела на него с застывшей улыбкой.

– Хорошо,– наконец, мягко вкрадчиво ответила она.– Если заслужишь, воин. Тебе придется превзойти лучших на Имперских Играх.

Томас лишь молча низко поклонился в ответ.

– Госпожа моя Принцесса!– опомнившись, встревоженно и торопливо вскричал Вергаро.– Простите его! У моего друга сотрясение мозга!

– Не волнуйся за него так, послушник, – холодно перебила его Принцесса Эндуанна.– Уверена, вы с ним еще проявите себя.

– Ты будешь моим рыцарем на этих Играх, Вергаро!– встряла между ними Юнона, с восхищенным обожанием послав ему воздушный поцелуй.– Я хочу одеть тебе после победы золотой венок!

– Идем, сестра,– холодно приказала ей Принцесса Эндуанна, еще раз на прощание кивнув Томасу, – и они вышли из палаты.

      Осторожно вошедшая пару минут спустя в палату Пенелопа Бот растерянно вопросительно посмотрела на Вергаро и он прошептал

– Ты все слышала?! …

    Девушка испуганно и торопливо закивала.

– Свидание?! … Ты серьезно?!– развернулся к Томасу его друг, широко разведя руками.– Ты просто ешь в голову или как?! Лучше бы ты развлекался со своим учебником по квантовой физике!

    Томас Кассель, не обращая на них внимания, развернул документ в своих руках и задумчиво прочитал написанный пером текст.

– И что там?– робко спросила у друга Пенелопа.

– Мы идем в Ниппур, братцы,– с улыбкой ответил ей Томас.

– Да!– заорал Вергаро, обнимая их.– Мы идем в город! … Да! …

    Смеясь, Томас обнял его в ответ, прикрыв глаза.

– Сейчас только сообщим нашему хирургу, познавшему мировую скорбь, Вергаро. Думаю, мне тоже нужны обезболивающие.

    Сворачивая бумагу с печатями в трубочку, он направился к двери.

    Томас не мог видеть внимательного взгляда, которым его проводил Вергаро,– его друг был умен и был одним из лучших на факультете инквизиции и психологии, косить под дурака он умел прекрасно, и поглощенный своими делами, Томас часто просто не замечал, какие неординарные и мудрые вещи часто изрекает Вергаро. И его мучали какие-то вопросы, но он молчал … пока.

– Зайдем сначала в казарму,– с осторожной решимостью заявила Пенелопа, внимательно поглядывая на Томаса, у которого кружилась голова и подкатывалась к горлу тошнота.– Вам двоим надо помыться, принять лекарства и переодеться в чистые сутаны.

– Так точно, мэм, – ухмыльнулся Вергаро.

– Да и показать сестрам Жаклин и Мадлен разрешение на выход в город не помешало бы, Фернандос!

– Да я-то че? …– обиженно отозвался парень.– Я ни че, Пени.

Через пол часа, отмывшись от грязи и крови, переодевшись в свежее белье и чистые облачения францисканцев, в плетеных сандалиях на босу ногу, ребята вышли за ворота форта Блисс.

    Прекрасный Ниппур кипел жизнью и не спал никогда, и сейчас, днем, невероятный, не известный послушникам своей жизнью мегаполис обрушился на них, ошеломив звуками и яркими огнями.

    Францисканцы сначала почувствовали себя на этих улицах не уютно, но здесь встречались представители культов всех Владык и разных Орденов, в одеяниях и регалиях своих богов, но даже среди них послушники Ордена выглядели довольно скромно.

    Томас Кассель, однако, державшийся в своей привычной для его друзей надменной манере, уверенно направился к автобусной остановке, довольно быстро разобрался с плазменным экраном уличного справочника, и постучал указательным пальцем по открывшемуся на карте маршруту автобуса, оглянувшись на Вергаро

– Вот, нам нужен этот маршрут. До Собора Матери Богов.

    Пенелопа и Вергаро переглянулись, обменявшись взглядами.

– Ты видел во сне номер автобуса?– с иронией спросил Вергаро.

    Томас ничего не ответил, достав пачку «Огни Сан-Франциско».

– Ладно тебе, Фернандос,– принимая от Томаса сигарету, и с наслаждением закурив, сказала умница Пенелопа.– Мы же гуляем!

– Я, кхм, не против, как бы, помолиться нашим богам в храме,– внимательно глядя на Томаса, осторожно ответил ей Вергаро.– Но маршрут, мягко говоря, неожиданный … Почему туда, Томас?

– Наш Томас любитель древних храмов и зданий, Вергаро!– пуская ртом колечко дыма, беспечно воскликнула Пенелопа.– Я не знаю никого больше в Академии, кто столько бы шарил в допотопной архитектуре! Так что, не ворчи. Там перекусим где ни-будь, я думаю.

– А, ну тогда это все объясняет, конечно,– затягиваясь сигаретой, проворчал Фернандос.– Куда мы еще могли пойти в славном городе Ниппуре, насобирав поддач от морпеха Гедеона? …

    Томас вдруг резко и неожиданно повернулся к другу,– тот осекся даже, замолчав,– и не громко проговорил, холодно и спокойно

– Фернандос, я поеду в любое место в городе, куда ты захочешь, но позволь мне убедиться, что мой разум в полном порядке.

    Вергаро медленно затянулся сигаретой, глядя Томасу в глаза.

– Просто иногда предупреждай о своих внезапных планах,– наконец, ответил он.– Или после нашего набега в сад Нинурты тебя понесло?

– Так, мальчики, мальчики,– решительно вклинилась между ними Пенелопа, весело и рассудительно погрозив пальцем Вергаро.– Я так понимаю, футбольной битвы вам было мало? Что за трения?

– Никаких трений, Пени,– спокойно ответил Вергаро, посмотрев на девушку и затоптав окурок.– Просто мне показалось, что я упустил тот момент, когда Его Величество дала ему новое задание.

    Пенелопа повернулась к Томасу, вопросительно подняв брови.

– Принцесса Эндуанна тут совершенно ни при чем, что за бред! – покраснев, но, уже по-настоящему злясь, ответил Томас, но внезапно успокоился, вдруг посмотрев Вергаро прямо в глаза, и в уже своей обычной манере спросил его.– Ты хотел знать мои причины?

    Вергаро и Пенелопа молча смотрели на своего друга.

– Думаю, там я все расскажу вам, ребята,– закончил Томас.

– С тобой все в порядке?– уже встревожено спросила девушка.

Томас Кассель молча первый полез в двери подошедшего автобуса,– у них в Сан-Франциско такого еще не было, только трамваи на конной тяге,– и через минуту послушники ехали по улицам мегаполиса, с детским восторгом глядя в окна.

    Двух этажный большой автобус вез послушников в старые кварталы города, где сохранились остатки частного сектора и полей под пшеницу, сейчас представлявших собой одну огромную стройку. Уже через год от этих старых кварталов бедняков и крестьян не останется ничего,– разве что в хрониках города на фото и видео,– и их место займут жилые комплексы небоскребов из стекла, бетона и металла. Город стремительно наступал, обтекая, не смея тронуть, лишь древние форты, храмы и исторические строения, охранявшиеся законом богов. Те, кто вчера родился в кирпичных и глинобитных домах, питаясь куском хлеба и пустой кашей из пшена, внезапно попали в мир, похожий на рай: их заселяли совершенно бесплатно в однотипные квартиры жилых небоскребов, где были все блага цивилизации, обучали работать на производстве и заводах, в их карманах появились деньги, которые они могли на свое усмотрение тратить на вещи и продукты, и их дети имели право на бесплатное начальное образование, а если хватало от рождения ума и удачи, то подняться из своей касты … Все префектуры смотрели на Ниппур с завистью и восхищением, – и хотели того же. Внезапно оказалось, что даже быть рабом или крепостным Ниппура,– значит, жить богаче чем многие свободные люди других провинций, а служба в полиции и войсках охраны, куда набирались простые свободные люди- лилу, давала невиданные доселе блага и привилегии.

      Томас, прильнув к окну автобуса, торопливо указал куда-то своим друзьям, поспешив к выходу, остановился, глубоко вдохнув грудью горячий дневной воздух, и подняв голову, медленно оглядел нависший над ними древний собор из красного плоского кирпича.

– Ого,– с благоговением прошептала возникшая слева от Томаса Пенелопа, задрав голову.– Какой он древний и огромный!

    Автобус, с лязгом закрыв двери за их спинами, уехал дальше.

– Это не просто древний храм, Пени,– с восхищением оглядывая огромное строение, больше напоминавшее бастион с тонкими высокими башнями.– Это древнейшее здание Ниппура, построенное еще до Потопа,– и устоявшее во время него! Собор богини Матери Эришкигаль! Ему не меньше пяти тысяч лет, ребята!

    Вергаро посмотрел на друга, и ему вдруг стало не по себе.

– Разве Богиня-Мать Эришкигаль имеет право здесь на собственность?– искренне удивилась Пенелопа, следуя за Томасом и разглядывая вырезанный из камня древний барельеф над входными дверями собора,– две змеи переплетались вокруг жезла, словно нити ДНК человека. По сути, они это и изображали, но простым лилу это было неизвестно, а так как этот же символ был на форме касты медиков, то воспринимался простыми людьми как знак здоровья.

– Возможно, в допотопные времена вокруг собора была его латифундия с деревнями крепостных-вардум,– проговорил за их спинами Вергаро.– Содержать такой огромный собор стоит больших расходов. Без паствы и потока богомольцев это трудно осуществимо.

– А, узнаю деловую жилку нашего Вергаро!– оглянувшись на него, рассмеялась Пенелопа, глядя на парня блестящими глазами.

– Ты прав,– задумчиво ответил ему Томас.– Похоже, они захирели.

    Огромное здание находилось в упадке уже очень давно: во время Потопа вода и жидкий поток грязи затопили его выше стрельчатых окон, снося все на своем пути, но мощные кирпичные стены устояли, и по приказу Владыки Нинурты собор был откопан от тонн грязи и песчаных наносов сразу же, как началось строительство нового Ниппура, ибо старый город был снесен водой с лица земли.

    Но все же, откопанное более ста лет назад, с заново вставленными окнами и восстановленными витражами, здание собора выглядело запущенным и даже заброшенным. Кирпичные стены во многих местах заросли мхом и даже молодым кустарником, сохранив следы белой штукатурки только ближе к крыше и на башенках, некогда великолепная лепнина и резные колонны сильно пострадали от времени и разрушались дождем и ветрами. Было видно, что еще не так давно вокруг собора был большой сад или даже роща, но теперь все это вырубили, и строительство дорожных развязок и рвов под подземное метро подступило к его стенам очень близко.

    Но люди бывали здесь, – вымощенная квадратным камнем дорожка к главному входу была очищена от травы, а на стоянке стояло сейчас пара легковых машин и конная повозка земледельца.

      Томас решительно навалился на тяжелые двери, оббитые тронутым ржавчиной железом, и осторожно вступил в холодный полумрак древнего собора богини Матери Эришкигаль.

    Большая часть зала собора и его боковых помещений, над которыми нависали арки высоких сводов потолка, выглядели заброшенными,– неверный свет электрических светильников на стенах, мерцание огня лампад перед статуями богов и зажженные редкие свечи плохо разгоняли полумрак погруженного в тишину собора.

– Томас,– шепотом сказал Вергаро,– Ты пугаешь меня! Я не хочу сейчас сказать ересь,– но ты уверен, что не ошибся адресом? …

    Томас посмотрел на него, и медленно двинулся между рядов пустых скамей в сторону главного алтаря. Несколько прихожан молились у алтарей, осеняя себя знаком креста Энлиля, что-то шепча в пол голоса, касались лбами холодного мрамора основания статуй.

      Томас остановился перед алтарем, подняв голову, и медленно обвел взглядом древние барельефы, выполненные в канонике, которую не использовали уже много тысячелетий, поднял руку, и осторожно, словно боясь обжечься, коснулся пальцами холодного камня, закрыл на миг глаза, выдохнув, и обернулся к друзьям.

    Вергаро и Пенелопа встревоженно смотрели на него.

– Это древние тексты на утерянном языке Предтеч!– шепотом торопливо заговорил Томас, наклонившись к ним.– Видите эти барельефы?! … Это Гиперборея, и иконографические планы кварталов города Винеты! Город, где жил Ральф Уилфорд! Понимаете?! …

    Фернандос Вергаро внимательно оглядел древние барельефы.

– Уилфорд?– шепотом переспросила Пенелопа.– Лжепророк?…

– Да!– громким шепотом воскликнул Томас.– Супруг Франциски!

    Вергаро со странным выражением в глазах посмотрел на друга.

– Но разве все, что известно о Винете и Уилфорде не утрачено? …

– Как видишь,– нет! – выдохнул Томас, и вдруг тихо счастливо рассмеялся.– Госпожи Франциски так давно нет в нашем мире, что даже в Ордене ни кто и не пытается найти ее следы! Последние поиски нашей богини и ее супруга были перед самим Потопом, а с тех пор ни кто больше официально не благословлялся на Большой Путь!

– И ты вот так просто нашел то, что не могли найти другие? – потрясенно, с недоверием в голосе переспросил Вергаро.– Но как? …

– Ты спросил меня, что мной движет и каковы мои мотивы быть лучшим, мой друг,– после короткой, повисшей в воздухе паузы, не громко ответил Томас Кассель.– Теперь я отвечу. Найти их! …

    Пенелопа, открыв рот, смотрела на своего друга.

– Но как ты узнал об этом месте?– тихо и серьезно спросил Вергаро.

– В учебнике по квантовой физике. Там есть краткие биографии великих изобретателей, начиная от биомеханика двемеров Кагренака!

– Но там нет ничего о Ральфе Уилфорде,– осторожно ответила умница Пенелопа.– О нем вообще почти ничего не известно сегодня!

– Так и есть, Пени,– посмотрел на нее Томас.– Но там есть упоминание, что до возникновения Ниппура, сюда была проложена одна из железных дорог Уилфорда, которые во времена Предтеч были по всему континенту. К собору богини Эришкигаль шла отдельная ветка, которая функционировала даже во времена Рама! И где-то рядом с ним располагалась железнодорожная станция!

– И что с того?– девушка огляделась по сторонам.– Ты серьезно думаешь, что братья-францисканцы, давшие обет босыми ходить по миру, пока не вернется наша богиня, не догадались здесь искать?

– А что они должны были бы здесь искать, Пени?– усмехнулся Томас.– Госпожа наша Франциска никогда не бывала в этом соборе.

– Томас!– с тихим бешенством, уже закипая, прошипел Вергаро.

– Прежде, чем я отвечу, мне нужно кое-что проверить, мой горячий друг,– оглядываясь по сторонам, ответил Томас Кассель.

    Яростно о чем-то спорящих шепотом послушников перед древним алтарем заметили служители собора,– замолчав, францисканцы повернулись к неслышной походкой приблизившийся к ним молодую женщину в храмовом облачении. Боевые перчатки и две тугие косы с вплетенными четками, с золотыми медальонами, безошибочно выдавали в ней храмовую трисцилу, а татуированный между бровей знак Эришкигаль указывал ее принадлежность к богине матери.

– Госпожа трисцила!– францисканцы дружно поклонились ей.

– Мир слугам Госпожи Франциски,– быстро оглядев их, ответила она на поклон.– Чем смиренная глупая трисцила может вам помочь?

– Мы пришли поклониться древним алтарям собора Госпожи Эришкигаль,– помедлив, ответил Томас, подняв на нее взгляд.– Можем ли мы увидеть настоятеля, Большая Сестра? По личным вопросам.

    Трисцила удивленно посмотрела Томасу в глаза, кивнула, изогнув тонкую бровь, и жестом пригласила послушников последовать за собой к каменной узкой лестнице, ведущей в служебные помещения за алтарем. Здесь стоял полумрак, и пахло сыростью, многие двери заколочены и давно не открывались, деревянные покрытия полов и панели стен были в жалком состоянии и мало где сохранили следы краски. Переживший Потоп собор пребывал в упадке уже очень давно, и его состояние вызывало, мягко говоря, недоумение,– Госпожа Эришкигаль почиталась не только в Шумере, но и во всех других странах, и Вергаро подумал, что навряд-ли у служителей богини не нашлось бы на восстановление этого здания средств. Однако, и прихожан здесь, похоже, было немного, а паломники уже очень давно забыли сюда дорогу. Приход был давно заброшен.

– Святой отец Ганий,– почтительно проговорила трисцила, войдя в небольшую столовую, и отступив сторону, указала на гостей.– К вам!

    Настоятель собора, отец Ганий, оказался очень не молодым коренастым мужчиной, страдавший оттеками и отдышкой, облаченный в лиловую мантию с золотыми символами богини матери. Он поднялся из-за стола, за которым вел беседу за едой вместе с еще одной храмовой трисцилой, и удивленно оглядел послушников.

– Дети Ордена святой Франциски? – озадачено проговорил отец Ганий.– Неожиданно … Чем я могу вам помочь, дети мои?

    Томас сдержанно представился, назвав по именам своих друзей, и священник хмыкнул, покачав головой, с каким-то странным выражением на лице оглядев их, и вдруг пытливо переспросил Томаса

– Вы из рода герцогов Аквилона Кассель? Тех самых, что были сосланы волей богини Франциски в туранскую степь работать в грязи?

– Да,– помедлив, ответил Томас.– Без права на переселение в города и гражданство, лишенные права на военную службу и обучение в институтах, с запретом на открытие торговли и смены статуса!

    Вергаро и Пенелопа изумленно посмотрели ему в спину.

– Это называется одним словом, мой мальчик,– с мягкой иронией ответил ему отец Ганий.– Изгой. Наказанный за грехи волей твоей богини. И, насколько я знаю, раз в десять лет в твой дом приезжают инквизиторы Граммотон Клерик и забивают старшую женщину в семье палками. Сорок ударов. От такого редко кто выживает, и это наказание от богини Франциски должно вам напоминать, семье Кассель, ваше место и ваш грех против нее. Все верно, сын мой?

- Да,– разжал зубы Томас.– Моя мать перенесла это и выжила!

– И ты – послушник Ордена францисканцев?– еще раз оглядев его. Мягко переспросил отец Ганий.– Как это возможно, брат Томас?

– Наш друг не самозванец!– вдруг пылко воскликнула Пенелопа, встав рядом с другом.– Его зачислил в Академию сам кардинал Решилье! Томас вообще один лучших на нашем курсе! И мы прибыли в Ниппур как «Копья» Его Величества Нинурты!

    Две храмовые трисцилы, подобравшись, как бойцовские собаки, наблюдали за разгоряченной послушницей горящими глазами.

– Кто я такой, чтобы подвергать сомнению выбор кардинала Решилье и выбор вас как вассалов Его Величества,– очень серьезно, не отводя глаз, ответил девушке настоятель, улыбнувшись одними губами.– А вы, сударыня, – из семьи Бот? Славная и древняя фамилия, потомки конкистадоров … И, наконец, вы, молодой человек, вы – из рода Вергаро? … Поразительно … Интересная компания.

    Он вдруг взглянул на своих трисцил, щелкнув пальцами, и они тут же, не говоря ни слова, молча удалились, прикрыв дверь.

– Простите мои манеры, господа послушники,– вдруг просто и устало сказал отец Ганий, делая приглашающий жест к столу.– Я удивлен вашему визиту, и уж тем более,– вашему, так сказать, составу, дети таких древних родов … Присаживайтесь, отобедайте со мной.

    Послушники присели за стол, – Томас первый молча принялся за угощение, наложив себе на хлеб ветчину и зелень,– и его друзья последовали его примеру, растеряно поглядывая на него.

– Вы, я так понимаю, прибыли из Сан-Франциско на Имперские Игры,– нарушил молчание отец Ганий, его голос прозвучал как-то устало и разбито, и понятно сразу стало, что перед францисканцами сидит глубокий старик, который немало повидал и давно ни чему не удивляется.– Чем обязан вашему визиту, господа?

    Отдышка мучала его, он прокашлялся, и налил себе чаю.

– Ваш собор выглядит … плачевно, отче,– вдруг холодно и спокойно ответил ему Томас.– Это очень древний приход Госпожи Эришкигаль. Первые упоминание о нем еще в эпоху Алкадеи!

    Отец Ганий, пережевывая пищу, поднял на парня взгляд.

– Моя богиня больше не имеет здесь приходов, сын мой,– раздельно, не сводя с Томаса глаз, ответил он.– Волею Владыки Энлиля эта земля передана во владение города Ниуппур. К концу этого года собор будет снесен,– он стоит на пути наступающих кварталов, ветки метро и имперского шоссе … У нас уже много лет нет паствы здесь, как таковой, и только присылаемые на самые необходимые нужды средства дают мне возможность нести здесь служение моей богине. Как я и делал всю свою жизнь.

– Почему вы не уйдете?– подал голос Вергаро.– Ваш епископ в Шуррупаке, городе вашей богини, несомненно, не оставит вас без прихода или пенсии, – вы много лет служите Госпоже Эришкигаль!

– Это мой храм, дети мои, – просто ответил старый священник.– Я служу в нем слишком долго … К концу года мне придется оставить его, но пока стоят стены собора, я буду здесь.

      Отец Ганий внимательно посмотрел на молчавшего Томаса.

– Но вы так и не сказали, для чего вы здесь, дети мои.

– Мы идем Большим Путем в поисках следов Святой Франциски, святой отец,– не замечая изумленных взглядов друзей, спокойно ответил Томас.– И в собор мы прибыли в поисках ответов. Не сочтите за грубость,– но раз вы так хорошо осведомлены о наших краях, отче, и знаете все древние семьи Сан-Франциско, то, несомненно, я смогу получить от вас необходимую информацию.

    Отец Ганий отставил опустевшую чашку, откинувшись на спинку кресла, вытер губы салфеткой и проговорил, не понимая глаз.

– Давно я не слышал, чтобы ваша братия искала следов Франциски или ее супруга,– он вдруг тяжело посмотрел Томасу в глаза, и он не выдержал его взгляда.– А сюда-то как вас занесло?

    Вергаро, бросил на друга быстрый взгляд, облизнув губы.

– По железной дороге Уилфорда,– раздельно ответил Томас, немного наклонившись вперед.– Возможно, здесь есть барельефы или даже древние тексты Предтеч, святой отец, где говорится о его последнем маршрутном поезде перед Второй Катастрофой. И наверняка вы точно знаете, прослужив здесь всю жизнь, о каких ни-будь необычных изображениях или статуях в вашем соборе.

    В трапезной повисла долгая звенящая пауза.

– И как это поможет в поисках Госпожи Франциски, парень?– вдруг улыбнувшись, широкой открыто улыбкой, спросил отец Ганик.

– А вы меня ждали,– разжал зубы Томас Кассель.– Или кого-то вроде меня, я так понимаю. Ждали так долго, что уже отчаялись, верно? … Ведь это место уже давно было неважно даже для вашей богини, матушки Эришкигаль, это место мешает ей, здесь есть что-то, что она не хочет помнить, что не имеет право знать ни кто в наше время. Но без этого не найти Лжепророка, верно?

    Пенелопа, открыв рот, потрясенно переглянулась с Вергаро.

– Ты хейми?– как-то горько улыбаясь, тихо спросил настоятель.

– Нет,– помедлив, ответил послушник.– Никогда у меня не было этого дара, святой отец. Лишь когда я прибыл с друзьями в Ниппур, у меня пошла из носа кровь, и я увидел ваш храм в видении. И тогда все, что я читал о поисках братьев-францисканцев до Потопа,– все встало на свои места. Все слагаемые, святой отец.

– Правда?– мягко переспросил настоятель.– Какие же?

– Госпожа Эришкигаль и Ральф Уилфорд, во времена Предтеч и до Первой Катастрофы, часто имели какие-то дела. Были ли они друзьями или союзниками, – из ныне живущих мало знает точно. Но в самых старых текстах, когда город Винета и Дом Уилфорда перестали существовать, есть траурные гимны Печали Скорби, ныне давно забытые и запрещенные, где Госпожа Эришкигаль сожалеет о некоем своем поступке, который она сама оценивает как … предательство. И в этих гимнах несколько раз упоминается Ее дом-собор, куда приезжал Уилфорд на станцию для встреч.

    Томас перевел дух, широко разведя руки.

– Если госпожа Эришкигаль хотела, чтобы кто-то нашел точное направление, куда Ральф Уилфорд, известный как Лжепророк, в последний раз направился на своем поезде, когда на Землю пришла катастрофа, то это единственное место, которое богиня мать сохранила ценой огромных усилий со времен Предтеч. Ей не нужен этот приход, вы сами это сказали, святой отец, но если он сохранен как раз для того, что где-то здесь есть прямое указание, где искать супруга богини Франциски,– то это все объясняет.

– Поэтому собор откопали и восстановили частично после Потопа?!– уже не выдержав, взволнованно воскликнул Фернандос.– Я то думаю, зачем было заморачиваться, прости меня Мать богиня Эришкигаль, – это сколько же сил и денег стоило его откопать!

– Вергаро!– сконфужено, возмущенно воскликнула Пенелопа.

Томас терпеливо ждал, пристально глядя на молчавшего настоятеля собора, и, наконец, старый левит устало проговорил

– Далеко вы пойдете, Томас Кассель … если ваша семья прощение получит. Но не том сейчас речь. На алкадейском читаете?

– Вергаро читает!– вдруг радостно взвизгнула Пенелопа, и все посмотрели на нее.– Фернандос один на всю Академию такой! Он даже лучше наставника по мертвым языкам разбирается!

    Вергаро отчаянно делал ей знаки, умоляя замолчать.

    Отец Ганик с улыбкой посмотрел на нее, затем – на Вергаро.

– Тогда не будем терять времени. И вы времени не теряйте, молодые люди. Время не прощает сомнений и намеков, запомните.

    Вслед за настоятелем отцом Гаником послушники спустились в полумрак подземного этажа под алтарем. Воду откачали сразу, как начались раскопки в залитом грязью и глиной зале собора, и хоть прошла чуть ли не сотня лет, но до сих пор здесь стоял затхлый запах болотной тины и гниения. Здесь были расположены два десятка древних гранитных алтарей, сильно пострадавшие от воды и времени, над каждым из которых отбрасывало причудливое тень изваяние Принцев Даэдра,– послушники озадачено переглянулись, это было запрещено еще до Потопа, официально Принцы Даэдра были разрешены для поклонения на юге, но по всей остальной территории Шумерийских земель поклоняться демоническим Владыкам было запрещено под страхом смерти.

      Но послушники благоразумно воздержались от вопросов.

– Богиня Эришкигаль, мать богов, одна из немногих Владычиц, кто видел Предтеч,– словно отвечая на не заданный вопрос, негромко проговорил отец Ганик, – и люди почитают ее так же, как и даэдрическую Принцессу. Ее чистилище для грешников одно из самых страшных и невозможных, где души насилуют и пожирают.

– Я знаю,– дрогнувшим голосом ответил Томас Кассель, оглядев пострадавшие от стихии алтари.– То есть, святой отец, – мы знаем, конечно, ведь мы с юга … Но зачем мы здесь?

– Если ты действительно идешь по следам твоей богини, брат Томас,– пристально глядя на него, проговорил настоятель,– то для тебя не составит труда найти нужный алтарь Даэдра.

    Томас внимательно оглядел все древние алтари,– многие были повреждены так, что от самих статуй Принцев мало что осталось,– и вдруг решительно подошел каменной чаше, над которой застыла фигура воительницы в рыцарских доспехах и с мечом в руках.

– Принцесса Битв Боэтия,– Кассель обернулся к отцу Ганику.

– Томас!– шепотом воскликнула Пенелопа.– Не тот алтарь!

    Отец Ганик тонко улыбнулся, посмотрев на нее.

– Какой же алтарь нужен, по вашему мнению, сестра Пенелопа?

– Ну … это …– осторожно ответил за нее Вергаро.– Думаем, это Владыка Молаг Бал, Властелин Порчи. Есть достаточно свидетельств, что Молаг Бал и Лжепророк, кхм … того … дружат.

– Нет!– перебил друзей Томас.– Не в этом случае.

    Он указал на постамент алтаря, где была заметный барельеф,– локомотив на фоне строений, и ромбовидная монета с профилем. Ниже был довольно большой текст на древнем языке Алкадеи.

– Точно такой же барельеф над аркой у алтаря,– всмотревшись, задумчиво проговорил Вергаро.– Только там еще символ Боэтии.

    Он посмотрел на Томаса Касселя, удивленно изогнув брови, и восхищенно показал большой палец.

– Так просто?– недоверчиво спросила Пенелопа Бот.

– Ни хрена не просто, Пени,– буркнул Фернандос Вергаро.– Ты еще найди этот алтарь и соответствие в картинках, так сказать …

– Да еще перевести древний текст,– прошептал Томас, осторожно касаясь пальцами выпуклые символы текста.– Сможешь, Вергаро?

      Фернандос наклонился к основанию алтаря Боэтии, всматриваясь, и что-то забормотал себе под нос, ведя пальцем по буквам

    Пенелопа оглянулась на молча стоявшего все это время отца-настоятеля Ганика,– он наблюдал за послушниками с какой-то странной кривой улыбкой, затем наклонился к стоявшей рядом с ним трисцилу, что-то велев ей, и она, кивнув, быстро удалилась.

– В общем, если кратко и по делу, братцы,– откашлявшись, заговорил, наконец, Вергаро, и взглянул на Томаса Касселя.– Много древних вычурных оборотов речи и часть слов не имеет аналогов в схожих мертвых языках, но в целом основной текст мне понятен.

– И что же там говорится?– уже нетерпеливо спросил Томас.

    Пенелопа, боковым зрением наблюдавшая за настоятелем, увидела, как вернувшаяся трисцила передала ему в руки плоскую небольшую коробку из серебра, и, поклонившись, удалилась.

– Ну здесь сказано так,– еще раз пробежавшись пальцами по тексту, ответил Вергаро.-«Я сожалею, что обманула твое доверие. В день, когда мгла и холод поглотили нас, я отплатила тебе предательством. Видели мои глаза, как ты звал меня, но я не остановилась. Я знала, что оставляю тебя на погибель,– но ужас гнал меня прочь, и я не остановилась. Ты принял меня, чтобы спаслась душа моя от поступи Джиггалага, хлебом утолил голод мой, согрел меня заботой своей, дал укрытие от преследователей, кто жаждал жизни моей. Я обещала тебе путь к возлюбленной твоей,– но обманула твое доверие. Я помогу тебе вернуться. Искать тебя будет она там, где ты остановился, обманув Жнеца Миров, чтобы не стать Единым»

    Вергаро замолчал, и повернулся к своим друзьям.

– И все?– потрясенно спросила Пенелопа.– И чье это покаяние?

– Госпожи Эришкигаль,– разжал зубы Томас Кассель.– И не сложно догадаться, что обращается она к Уилфорду. Вот только знать бы, о чем речь, и о каком предательстве она говорит,– но об этом в наше время вряд ли мы найдем информацию. Уверен, столько веков спустя любое упоминание об этом изъято Клериками, а кто посмеет хоть заикнуться об этом,– еретик и отступник.

    Он наклонился к барельефу и ощупал его пальцами.

– Томас,– тихо сказала за его спиной умница Пенелопа.– Нас сожгут всех троих за ересь, если мы будем копать дальше!

– Только если богиня Эришкигаль не оставила эту подсказку именно для Госпожи Франциски, если она вернется и будет искать мужа там, где он бывал чаще всего …– под пальцами Томаса что-то щелкнуло, он сдвинул вбок каменную пластину с барельефом, изображавшую локомотив Уилфорда, и перед изумленными глазами послушников открылось углубление с узкой щелью.

– Клянусь яйцами Лжепророка!– прошептал Вергаро.

– Похоже на щель обычного приемника для монет или банковской карты,– изучая находку, в слух проговорил Томас.– Зачем это?

– Для этого, брат Томас,– ответил им за спиной отец Ганик.

Послушники обернулись назад, и увидели, как он протягивает на вытянутых руках открытую серебряную шкатулку. В ней, тускло блестя, лежала большая золотая монета ромбовидной формы.

– Вы во всем правы,– спокойно глядя Томасу в глаза, не громко закончил настоятель.– А значит, я могу уходить на покой, выполнив волю моей Госпожи Эришкигаль. Заканчивайте, брат Томас.

      Томас взял монету из шкатулки и поднес ее к глазам, рассматривая,– большая тяжелая монета из золота, с массивным рельефом чеканки, на которой было изображение Принцессы Боэтии.

      Вложил монету в щель приемника в основании алтаря, и отступил на шаг назад, не в силах сдержать дрожь в руках.

    Долгих несколько мгновений,– целую вечность!– ничего не происходило, затем в основании алтаря что-то тихо загудело, заскрежетали какие-то механизмы, изваяние Принцессы Боэтии сдвинулось назад, и в открывшейся нише все увидели тонкий плоский конверт, в плотной герметичной упаковке пластика.

    В гробовой тишине Томас медленно взял в руки упаковку,– ему понадобилась пара минут, чтобы вскрыть древний толстый пластик,– и, наконец, извлек большую прямоугольную карточку, с ярким рисунком и тиснением на древнем языке Предтеч. На одной стороне было изображение локомотива скоростного поезда Уилфорда, а на обороте,– карта с указанием маршрута и станциями.

– Пассажирский билет на один из поездов Уилфорда!,– разглядывая билет, потрясенно прошептал Томас Кассель.– Охренеть!

– Еще одна подсказка?– заглядывая ему через плечо, осторожно спросил Вергаро.– Ты сказал, Томас, что сюда шла отдельная ветка железных дорог корпорации Уилфорда. И даже была отдельная станция здесь. Но что мы сможем найти после Потопа?

– На обороте карта, Фернандос,– ответила ему умница Пенелопа, осторожно коснувшись пальчиком билета в руках Томаса.– Видишь,– билет был на конкретный маршрут перевозки, и на карте отмечены все пункты остановки. А их всего два, Томас!

– Да, верно, Пени,– посмотрев билет на просвет светильника, задумчиво кивнул Томас.– Первая станция, – это где мы сейчас, сюда прибывали богомольцы, а вторая – это конечный пункт назначения, большой город на побережье. Но от него вряд ли что осталось в наши дни, ребята. На побережье смыто все Потопом.

– Значит,– сдержанно ответил Вергаро,– надо совместить карту билета с современным атласом, и найти, где это место, и что там сегодня! Если бы Госпожа Франциска нашла этот билет, то она бы отправилась на конечный пункт этого маршрута, верно?

– Ты сказал,– Томас посмотрел на барельеф алтаря,– там написано, что « … искать она тебя будет там, где ты остановился, чтобы, обманув Жнеца Миров, не стать Единым». А начинается текст с того, что Госпожа Эришкигаль кается, что предала его.

      Пенелопа подняла голову и даже открыла рот от изумления.

– Думаешь, Лжепророк бежал от Жатвы в тот город?

– Этого мы не знаем, пока,– Томас убрал билет за пазуху.

      Томас повернулся к молча стоявшему настоятелю собора,– они несколько мгновений смотрели друг на друга, и поклонился ему

– Благодарю вас за все, святой отец. Во имя Господа!

Подняв руку, отец Ганик благословил его.

– Во имя Господа, дети мои. Ступайте.

      Оказавшись на улице, Томас огляделся по сторонам, прислушиваясь, затем устремился куда-то с такой скоростью, что его друзья еле поспевали за ним, переглядываясь за спиной.

– Томас! – пыхтела за его спиной Пенелопа.– Мы доложим о нашей находке в Сан-Франциско?! Нашему кардиналу Решилье?..

– Нет,– не оборачиваясь, ответил он.– Сначала закончим то, для чего нас сюда направила Академия. Победим в Имперских Играх.

    Вергаро молчал, пристально глядя другу в спину.

– То есть, мы продолжим поиски?! – не унималась девушка.

– Именно этим я и занимаюсь, Пени.

– Что значит, – мы этим сейчас занимаемся? Да подожди же ты!

    Послушники выскочили через заросли кустов за углом собора вперед, и остановились, внезапно оказавшись перед железнодорожной развязкой,– шум проходящих поездов и услышал Томас.

– А вот и станция!– шибко почесав двумя руками голову, с воодушевлением воскликнул Вергаро.– Не врет карта, мать твою!

    Томас осторожно шагнул вперед, указав рукой, и его друзья, замолчав, уставились в указанном направлении, открыв рты.

    Перед ними было старое массивное здание пассажирской станции, из того же красного кирпича, – и хоть его много раз достраивали и перестраивали, в нем все еще угадывалась та же архитектура строителей, что строили собор богини Эришкигаль.

    Чугунная литая башенка, источенная временем и коррозией, уцелевшее немыслимым образом творение допотопной цивилизации, стояла, покосившись, на разрушенном времени основании чуть в стороне от кипевшей жизнью железнодорожной станции.

      На эту чугунную башенку и указывал Томас.

      На ней была литая эмблема «Железные дороги Уилфорд».

      Усмехнувшись, Томас достал пачку сигарет, угостил друзей, и, сам сильно затянувшись, с усталым удовлетворением проговорил

– Возвращаемся в форт, ребята. Скоро жеребьевка.

    На город Ниппур опускался тихий теплый вечер.

                                  5.

    Мехра еще раз изучила детали, вытащив их из рюкзака и разложив перед собой, – и сверилась со списком.

    Девушка сомневалась, что рейдеры отправили бы сталкеров в город, не рассчитывая на их удачное возвращение, – но не иначе, как богам было скучно, и теперь рабы оказались посреди города, и путь назад через голубой свет, толпы строгов и полумертвых солдат не обещал стать радужной прогулкой.

    Они нашли большую аптеку в соседнем от особняков квартале, и теперь Рани с веселой песней набивала рюкзак. Она потеряла напарника, но нашла заказанные детали и лекарства, и могла возвращаться без опоздания – чем не счастье?..

– Посмотри хорошенько в свою карту, девочка, – дымя сигаретой, мрачно сказал Беспалый .– Есть тут поблизости полиция или сервис роботов? Что нам делать то? Время не ждет …

    Мехра попыталась еще раз. Совсем рядом было несколько заводов и даже форт военной части, а уж там – то необходимые детали должны быть, – но над ними глумливо и шумно мерцал, не гаснув, голубой свет, и как перед их уходом сказала Мехре служанка – андроид, он не выключался никогда.

– Мы пойдем сюда, – Мехра указала на карту и посмотрела в сторону, близких ставших стеной Загроских гор. На путеводителе шесть больших кварталов значились как " Старый город", и как раз именно там был международный аэропорт Дери. В диспетчерском пункте аэропорта Мехра рассчитывала найти все недостающие детали из списка, в диспетчерской башне.

    Мурлыкая песню, весьма собой довольная, Рани взвалила себе на спину тяжелый рюкзак и весело окликнула товарищей.

– Че задумалась, рвань подзаборная? Рисуйте на лице улыбку!

    Беспалый косо взглянул на нее, допивая сок, и бросил бутылку в угол. Улыбаться и радоваться причин у него не было.

– Удачи тебе, Рани. Увидимся на заводе,– побазарим … Собирайся, Мехра, мы засиделись. Так че, куда лыжи мылим?

– Пойдем в Старый город, – Мехра вставила в автомат полный магазин и взвела затвор – В аэропорт. Если повезет, найдем там все, что нам нужно. Но делать все надо быстро … Идем!

– Почему? – на ходу поинтересовался Беспалый.

– Служанка Виршану говорила, что там бывает голубой свет, – на ходу объясняла Мехра – Ритм очень рваный. Бывает, что появляется раз в неделю, а бывает и через день.

– А других мест нет? – неуверенно спросил Беспалый, – смотри девка, угорим ведь, как крысы на вертеле …

    Сзади послышался топот, и Мехра с удивлением увидела, что их догоняет Рани, раскуривающая на бегу шикарную сигару.

– Э, ребята, погодите…

– Че тебе?– не останавливаясь, на ходу поинтересовался Беспалый. – Ты добычу надыбала, домой дорогу найдешь, я думаю …

– Беспалый, ты че такой растопыренный? – беззлобно огрызнулась Рани и обратилась к Мехре. – Долго вам в аэропорту лазить?

– Не знаю, – честно ответила девушка – По карте, – пешком идти около часа. Ну и там, пока все найдем …

– Короче, забей, – отмахнулась Рани – С вами пойду. За день-то, я думаю, управимся? Да и втроем веселее …

– Мы не знаем, что там, – предупредила Мехра.

– Жить вообще опасно, – ответила Рани, – приводит к смерти.

        Они замолчали, прибавив шаг, и долго шли молча.

    Эти шесть огромных кварталов неспроста назывались Старым городом. Кода -то здесь были шахтерские поселки и склады, но известный в свое время Рой Кауруку, основатель федеральной программы Убежищ и корпорации "Волт-Тек", имевший честь лично целовать руку Владыки Нинурты и получивший его благословение, за несколько лет выстроил здесь десятки градообразующих заводов, и всего за сто лет город вырос до мегаполиса с населением до двух миллионов человек, сохранив свое непритязательное название Дери, то есть,– "шахты"…

    В этих старых кварталах были красивые, в старинном стиле, здания всего по десять этажей, но именно здесь сталкеры шкурой чувствовали витавшее в воздухе напряжение, и хотя не было видно ни строгов, ни мертвых солдат, Мехра и ее товарищи шли с оружием на изготовку.

– Здесь радиация, что ли, – удивленно вдруг сказал Беспалый, указывая на радиоактивные, зловонные лужи в трещинах мостовой. – Но странно, кожа не зудит, воздух чистый.

– Не, нету,– отозвалась Рани, извлекая из кармана счетчик радиации и сверяясь с ним, – но здесь точно радиация была …

    Они внезапно вышли к перекрестку, заваленному грудами обломков разрушенных домов, и Беспалый даже присвистнул – через весь квартал пролегала широкая просека, словно плуг гиганта пропахал десяток зданий. Но с перекрестка был виден и виновник разрушения: пробив и разрушив половину жилого квартала, в осевшем и покосившемся небоскребе торчала искореженная махина неразорвавшейся баллистической ракеты,– шумерийский "Властелин", несущий на себе пять водородных боеголовок.

– Охренеть просто, – очумело просипел Беспалый,– вот оно – Оружие Богов! Убийцы городов, испепеливших старый мир …

          Рани обеспокоенно посмотрела на счетчик радиации

– Здесь нам не пройти, ребята. Через завалы и эту просеку нам долго перебираться, да и радиация фонит.

– Че-та слабовато она фонит,– удивлялся Беспалый.

– Голубой свет,– вдруг осенило Мехру,– ты же мне сам говорил, что он все очищает, верно? Может, и на радиацию это действует?

      Хвала Победоносному Нинурте, соседний проспект был цел, и сталкеры, уже не задерживаясь, двинулись к аэропорту, чья диспетчерская башня была уже совсем рядом, через пару кварталов. Здесь небольшой радиоактивный фон так же присутствовал, и сталкеры торопливо приняли "рад-х", военный препарат, препятствующий проникновению радиации в организм в течении нескольких часов. Шутить с этим ни кто не хотел.

    Здесь сталкеры остановились передохнуть в торговом павильоне; голубого света здесь не бывало, и теперь лишь часть консервов годилось в пищу, но Мехра намеревалась уже сегодня закончить все дела и вернуться назад, в город рейдеров … домой. Мехра криво усмехнулась, покачав головой, и одними губами повторила это слово, незаметно для своих товарищей, пробуя на вкус,– вернуться домой. Забавно.

    Беспалый внезапно бросил недоеденную банку ветчины, вскочив на ноги, и Рани вскинула винтовку, прислушиваясь

– Я что – то слышал,– сказал тихо Беспалый.

Они тихо прокрались к дверям павильона, прислушиваясь, и Мехра изумленно открыла рот, готовая поклясться, что слышала голоса детей. Переглянувшись, сталкеры с оружием наготове выбрались на улицу, и Мехра вдруг поняла, что не видела в Дери самого страшного.