Барс

Глава 1. Все началось с кинжала

Стоял хмурый серый полдень. Небо укутала сплошная непроницаемая пелена, не дающая солнцу пробиться к земле. День был бы славным и теплым, если бы не промозглый соленый ветер. Он бил по щекам, злобно тормошил волосы, забирался под одежду и пронизывал до самых костей. Суровая непогода – последнее, что Двенадцатому хотелось бы ощущать перед смертью. Но свою судьбу он никогда не выбирал.

Боковым зрением удавалось зацепиться за мягкую зеленую траву, ковром укрывшую обрыв высокого утеса. За спиной бушевало море, волны с диким ревом бились о скалистый склон, будто пытались сломать его, разрушить, показать, кому воистину подвластна сила природы. Холодный ветер продолжал толкать с края обрыва, нисколько не щадя парня, которому и так недолго осталось.

Он стоял на коленях, чувствуя, как кровь струится по спине, как алые капли бесшумно падают на траву, лишая его сил. Море бесчинствовало, ждало добычу, словно хищник, затаившийся за краем утеса. Смерть уже подкралась близко. Двенадцатый был зол на нее, да и на судьбу, вновь решившую показать, насколько ей плевать на воина, который всегда и всюду был лишним. Чужаком. Он считал себя слишком мягким для своего дела, но выбора ему никто не давал.

Вот и сейчас, стоя на коленях на примятой траве, мокрой от крови, Двенадцатый смотрел в горящие алым светом глаза своего напарника, возвышающегося напротив. Во взгляде отражалось презрение, смешанное с ненавистью. Крепкая рука рывком впилась в шею Двенадцатого, подняла его с колен, будто он был весом со щенка. Сквозь бурю и шум вздымающихся волн донеслось злобное рычание:

– Наконец-то!

Двенадцатый моргнул несколько раз, пытаясь смахнуть пелену перед глазами, и одним взглядом уговаривал своего уже бывшего напарника отпустить его. Но крепкие пальцы лишь сильнее впивались в шею, не давая сделать вдох.

– Наконец-то ты сдохнешь! – снова рявкнул воин, стоящий напротив. – Больше ты мешаться не посмеешь! Никто и никогда про тебя не вспомнит!

– Перестань, Восьмой… – сдавленно процедил Двенадцатый, из последних сил хватаясь за руки напарника.

– Слышишь?! Никто про тебя даже не вспомнит! Ты будешь гнить на морском дне, пока не отправишься в бездну вечности! А я вернусь героем, и Первый даже слова мне не скажет!

Наверняка он говорил что-то еще, но Двенадцатый уже не мог разобрать его слов. Только шум ворочался в голове, отдаваясь болью в конечностях. Но в следующий миг пальцы напарника разомкнулись. Последний раз вспыхнул огонь ненависти в его глазах, а на теле засияли алые полосы, извиваясь на руках и шее, словно змеи. Багровая дымка струилась в воздухе, уносимая ветром. Это было последним, что увидел Двенадцатый, пока летел с обрыва. Его обхватили холодные руки моря и унесли в свою темную пучину.

***

Двенадцатый никак не мог понять, что привело к подобному исходу. Чем же воин вроде него так провинился, что заслужил жестокую смерть в пучине вод? Ответа не было. Да и не могло быть. Конечно, он догадывался о том, что любой рыцарь на территории империи готов снести ему голову во имя Его Величества. Быть наемником опасно, но еще хуже быть нумерованным Лагеря Смерти. Тут уж точно – не успеешь моргнуть глазом, как окажешься в темнице в ожидании публичной казни на главной площади. Вокруг начнут горланить менестрели, женщины и дети будут радоваться, показывая пальцем на плененного воина, а старики – укоризненно качать седыми головами.

На территории империи нумерованных, вроде Двенадцатого, боятся и желают им поскорее отправиться в бездну вечности. Простой люд падок на истории и слухи о том, что подобные воины носят ошейники, словно собаки, покрываются светящимися алыми полосами и без особых причин убивают все, что движется. Отчасти это было правдой. Другая, теневая часть жителей империи покровительствовала им и давала исключительные задания с хорошей оплатой. Толстосумы не жалели мешков золота ради исполнения своих прихотей, даже если они нарушают дюжину законов.

В свои двадцать лет Двенадцатый понимал, что рано или поздно карающая рыцарская длань коснется его. Он был уверен, что ему не удастся дотянуть даже до тридцати, несмотря на то, что собратья нумерованные жили вполне вольготно и не задумывались о наказании. Жестокие воины выполняли задания и проливали кровь во имя Первого, своего главы.

Отчего же не рыцарь, а напарник поднял на Двенадцатого руку? За что он вонзил клинок ему в спину? За какие такие провинности Восьмой сбросил его в море, прекрасно зная, что тот боится глубины и никогда бы не простил того, кто пожелал ему такой участи? Оставалось только гадать, отдавая душу холодной тьме морской пучины. Но в воде Двенадцатый не чувствовал страха. Лишь шепот смерти, тянущей к нему тонкие липкие пальцы. Сквозь полумрак собственных мыслей он ощущал биение волн и шелест тьмы.

Давным-давно испуганные желторотые новобранцы Лагеря Смерти рассказывали, что перед смертью человек видит свою жизнь от начала и до самого конца. Но Двенадцатый не помнил своего детства. Только мелкие обрывки воспоминаний яркими вспышками мелькали перед глазами, не пытаясь задержаться хоть на секунду. Потом их сменили кровавые картины долгих и упорных тренировок в стенах черной крепости нумерованных, которая удерживала Двенадцатого под своим мрачным сводом целых одиннадцать лет. Затем перед глазами проскользнули дальнейшие три года службы среди нумерованных и последнее задание.

Чуть больше двух недель назад Восьмой и Двенадцатый отравились по поручению главы Лагеря Смерти в отдаленный портовый город империи – Фальтир. Путь выдался тяжелым: бесконечные дороги, тайные тропы, повозки со старыми клячами и ленивые торговцы, которые ни за какие деньги не брали двух воинов в попутчики. Оно и понятно. Мало кто хочет водиться с теми, кто носит на шеях прочные ошейники без пряжек и замков. Простые люди, завидев подобные вещи, предпочтут обойти их обладателей стороной, ведь любой пристальный взгляд или случайное слово могут обернуться большими неприятностями. Особенно это касалось Восьмого. Буйный нумерованный с взъерошенными черными волосами служил неиссякаемым источником проблем. Благо на правах главы отряда Двенадцатый временами остужал его пыл.

Фальтир… Чудесный город. Высокие каменные башни были окутаны нитями цветных флажков; начищенные шпили сверкали в лунном свете, словно только что отполированный клинок; днем широкие улицы наверняка вмещали сотни торговцев и тысячи покупателей. Но в светлую тихую ночь здесь было пустынно и спокойно. Двенадцатый не мог отрицать, что в тот миг искренне любовался городом, даже скрываясь в тенях и перебежками двигаясь к его центру. Приближался час рассвета. В такую пору душа больше всего желала насладиться нежным сиреневым небом, но отряд нумерованных мог думать только о скорейшем выполнении задания. Камень. Вот, чем голова была занята больше всего. На улицах часто можно услышать интересные слухи, а уж если они касаются драгоценностей или мистических предметов – нужно держать ухо востро. Странствующий торговец из столицы империи проболтался о чудо-камне, обладающем невероятными свойствами. Вскоре Первый отчетливо пояснил, чтобы нумерованные без него не смели возвращаться. Почему вокруг какой-то вещицы столько шума? Двенадцатый задавался вопросами без ответов.

Он запомнил вспышки и громкие крики. Засаду рыцарей они с Восьмым предвидеть не могли. Яркий свет факелов разрезал темноту ночи и ослепил двух воинов, почти проникших в центральную ратушу. Начался хаос. Восьмой без промедления бросился на защитников города, обнажая мечи. Его тело покрылось яркими алыми полосами, а кровавая дымка заструилась в прохладном воздухе.

Пожар. Крики людей. Звон бьющейся стали, скрежет доспехов, рев разъяренного нумерованного и стон раненых рыцарей. Шум звенел в ушах, сливался воедино и отдавался болью в голове. Все смешалось. Двенадцатый не стал сражаться с рыцарями. Он даже не достал лук из-за спины и не выпустил ни одной стрелы из колчана. Даже камень больше не занимал его мысли. Вопреки приказу Первого, вопреки всему тому, чему его учили в стенах черной крепости нумерованных, он бросился выводить жителей из огня и помогать им тушить пожар. Двенадцатый корил себя за то, что провалил задание, однако изрядно удивился, осознав, что спасение жизней отдается в душе приятным теплом. Но все равно в умирающем сердце таились вина и сожаление. Он не мог поступить иначе. А уж когда Восьмой, перебив пару дюжин рыцарей, осознал, что его напарник поступает не по правилам Лагеря Смерти, – бросился на него с оружием в руках.

Дальнейшее было окутано белесым туманом. Когда Двенадцатый пытался увести напуганных людей с улиц, Восьмой внезапно появился позади и вонзил кинжал под лопатку. В какой-то мере такой исход был ожидаем. Пораженный подлым ударом в спину, нумерованный резким движением выдернул из кожаного пояска на ноге собственный кинжал и, развернувшись в одно мгновение, отбил второй удар. Светящиеся диким огнем глаза Восьмого надолго останутся в его памяти. Его взгляд, наполненный ненавистью, будто обжигал все изнутри.

В памяти мелькали каменные стены домов и собственные руки, покрытые пятнами крови. В спине зияла рана, а каждый шаг отдавался нестерпимой болью. Казалось, алые капли падали на землю слишком быстро и громко, подтверждая приближение незваной смерти. Оставалось только бежать. Из последних сил, преодолевая боль. Над головой расцветал рассвет, лучи солнца нетерпеливо высовывались из-за горизонта и низеньких крыш, но взгляд упорно выхватывал только грязную каменную плитку под ногами, испещренную трещинами. Вокруг носились люди, в панике пытаясь понять, что произошло, и провожали изумленными глазами раненного воина, который изо всех сил старался держатся на ногах. Двенадцатый хватался пальцами за прочный ошейник, будто пытался его сломать. Будто из-за него он задыхался и испытывал страдания. Когда он оказался за стенами города, ветер принес с утеса на побережье шелест травы и шум морского прибоя. Двенадцатый никогда не был у моря, и ему понравился этот звук. Без сил он опустился на колени на самом краю обрыва и смотрел на волны, внушающие страх своей силой и властностью. Его чуткие уши уловили неспешные шаги Восьмого. Нумерованный не торопился. Он был уверен, что его жертва никуда не сбежит.

Двенадцатый думал, что его исключительные навыки, выдержка и выносливость помогут избежать смерти или продлят жизнь, хоть ненадолго. Но он остался стоять на коленях перед бывшим напарником и испытал лишь смятение. Будто смирился с исходом и решил отдаться в руки судьбы и бездны вечности. Он никогда не выбирал свой путь. Вот и здесь, стоя на коленях в шаге от смерти, не захотел ничего менять.

Бурные морские потоки обхватили его тело и погрузили во тьму.

Глава 2. Остров посреди бескрайнего моря

Теплый ветер весело раздувал коротенькие темные кудри молодой особы, стоящей на песочке у самой воды. Редкие волны иногда достигали ее, и особа неспешно приподнимала ногу, стараясь не замочить ни одну сандалию. Изредка она запахивала длинную накидку, но ветер снова уносил назад прошитые тонкими серебристыми нитями края. На кожаных штанах позвякивали перламутровые жемчужные нити, и озорной бриз развеивал легкий звон украшений над пенистыми синими волнами.

По берегу рядом с девушкой ходили невысокие загорелые люди в свободных одеждах и собирали на песке разноцветные камни, поблескивающие в лучах горячего солнца. Они складывали их в котомки за спиной и по очереди уносили в небольшое поселение посреди джунглей. Иногда они подолгу останавливались на месте, присев на корточки, и разглядывали камни с острыми краями, жмурясь от ярких цветных бликов. Когда девушка захотела уйти с берега, к ней подбежал испуганный смуглый мальчишка.

– Человек! Там человек! – срывающимся голосом закричал он. – В бухте Тонлан! Лежит, не шевелится!

– Чужак? – быстро уточнила девушка, заправив темную прядь за ухо.

– Точно чужак! И кажется… он мертв.

– Во имя аквамариновых духов… Покажи мне его.

Девушка вместе с мальчишкой побежала по песку. Они обогнули острую серую скалу и оказались среди огромных булыжников, на одном из которых лежал высокий молодой человек с белыми, как морская пена, волосами. Мальчишка выслушал приказ девушки и кинулся в поселение за помощью, а она осталась, аккуратно присев рядом с телом незнакомца, безмятежно лежащего на спине.

Биения сердца совсем не было слышно. Девушка задумчиво провела рукой по его коротким волосам, не веря, что это природный белый цвет, а не седина. Она мягко коснулась тонкими пальцами холодной щеки, потрогала ошейник, не понимая, как можно его снять. На железном ободе с кожаным подкладом совсем не было пряжек и замков. Темная рубаха, укрытая жилетом, и черные штаны еще были мокрыми, будто тело вынесло на камни совсем недавно. Грудь перечеркивал тонкий кожаный ремень, оканчиваясь пустым колчаном на спине. Девушка огляделась по сторонам, но не увидела самого оружия, из которого его хозяин метал стрелы. Она бесцельно махнула рукой. Теперь этому воину оружие было не нужно – так рассудила особа и с печальным видом поднялась.

Воины поселения аккуратно переложили его на тростниковые носилки и спешно доставили в деревню, чтобы похоронить со всеми почестями в окружении духов природы, которые сопроводят душу в мир вечности. Но когда мудрый Знахарь взглянул на мертвеца, то в ужасе вскинул руки. Он чувствовал, что в груди молодого человека хоть и слабо, но бьется сердце, а душа еще не покинула чертоги тела. Жители ахнули, не веря, что можно выжить в суровых волнах моря, но спорить не стали.

«…Перед глазами проносится такой знакомый вид, что сердце начинает ныть. Снова предсмертные видения? Неужели моя душа еще не достигла бездны вечности?.. Огромный дом. Зачем нужен такой огромный? Ведь нас с мамой всего двое. Иногда приходят бабушка и дедушка. Их теплые руки, испещренные морщинами, постоянно тормошат мои волосы, но мне это даже нравится. Мама сильная, сама таскает бревна и доски. Она же надорвется, я буду ей помогать… Я не могу ей помогать, я еще слишком маленький, она не подпускает меня к работе, поэтому я играю, качаюсь на качелях, кидаю камушки с крыши. Мама такая красивая. У нее белые волосы. Иногда мне кажется, что они светятся в темноте… Но я не помню, какое у нее лицо. Я не помню ее голоса, а ведь он был очень мелодичным и таким мягким… Наверное, я очень любил свою маму. А сейчас? Я не знаю. Я не помню…»

Двенадцатый с трудом открыл глаза. Мутная пелена закрыла взор, и лишь зеленое пятно маячило впереди. Тело ломило от боли так, будто накануне его беспрерывно колотили дубинками. Холодные руки слегка онемели, отчего двигать ими совсем не хотелось. Неподалеку были слышны шуршание и чьи-то тихие разговоры. Незнакомцы беспечно обсуждали погоду и жаловались на горячее солнце, не сразу заметив пробуждение израненного воина.

Преодолевая слабость, Двенадцатый слегка повернул голову и увидел, как к нему приближаются три фигуры невысокого роста. Неожиданно для себя, он резко подскочил, ловко сбил с ног троих незнакомцев и выпрямился. Перед глазами все поплыло. Он попятился и уперся в стену, медленно сполз на пол и схватился руками за грудь, словно пытался разорвать ребра. Сердце пронзила острая боль, постепенно накрывшая сознание пеленой. Но в последний миг его ушей все же успели коснуться чьи-то громкие слова:

– Ну что ты делаешь?! Сердце угробишь!

Второе пробуждение оказалось более приятным. Пространство вокруг наполняла тишина, лишь ветер мягко скользил по крыше. Теперь взору Двенадцатого ничего не мешало отчетливо рассмотреть место, в котором он находился. Стены полукруглой хижины были сделаны из прочного тростника нежного желтого цвета, а крыша – из огромных зеленых листьев, уложенных крест-накрест. Вокруг пахло сухой травой и кислыми фруктами, отчего Двенадцатый слегка сморщился. Он осторожно пощупал ноющие ребра и нашарил пальцами грубую ткань. Чьи-то заботливые руки очень умело обработали раны. Нумерованного сильно удивило, что его вообще лечили, а не бросили на произвол судьбы или не отрубили голову.

В хижину зашел худой маленький старичок с пушистой седой бородой. Он был одет в свободный халат, который перевязал на талии толстым кожаным поясом, инкрустированным драгоценными камнями. Его сморщенное лицо вытянулось от удивления, а через мгновение расплылось в довольной улыбке.

– О, наконец-то! Сейчас-то хоть буянить не будешь? – спросил старичок насмешливо.

– Где… я? – с трудом произнес Двенадцатый.

– Давай-ка я кое-что проясню, дружок. Сначала ты пообещаешь, что не будешь бить кого ни попадя! Я не хочу, чтобы ты снова покалечил наших таотанов!

– Кого?

– Ну воинов-защитников наших. Устал их лечить уже. – После этих слов старичок потер спину и прокашлялся. – Да и тебя заодно. Итак. Скажи-ка, друг, кто ты такой?

– Мое имя… то есть… меня зовут Двенадцатый.

– Хм. Странное какое-то имя. Хотел бы я посмотреть на того, кто тебе его дал.

– Не стоит.

– Ладно уж, – засмеялся старичок. – Всякое в жизни бывает. Откуда ты, дружок?

Двенадцатый удивленно похлопал глазами. Обычно никому не надо было лишний раз говорить о своем статусе. С этой ролью прекрасно справлялись ошейник и форма нумерованных. В другой обстановке Двенадцатый и не подумал бы рассказывать кому-то о Лагере Смерти и о том, какое место он там занимает, но добрые глаза старичка располагали к откровениям.

– Может, знаете что-нибудь о Лагере Смерти?

– Ходят слухи, будто это очень страшное место, где само воплощение зла делает из детей жестоких убийц. А почему ты спросил?

– Я оттуда. Мое имя – это номер.

– Нумерованный… так? – Старичок сдвинул брови и крепко задумался, присаживаясь на лавочку неподалеку.

Двенадцатый потрогал двумя пальцами края ошейника, который прочно закрепляют на шее нумерованных в конце обучения, и разочарованно опустил руку.

– Я уж понадеялся, что его оторвало… Да, пока что я нумерованный, – обреченно сказал он.

– Ясно, ясно. А я знахарь этой деревни, можешь так меня и называть, если, конечно, у тебя нет желания меня убить. – Старик усмехнулся и невозмутимо почесал кончик носа большим пальцем. – Ты находишься на острове Аквамариновых камней. Наверняка тебя вынесло к нам быстрым морским течением. Люди здесь занимаются ювелирным делом – думаю, тебе это известно. Наш остров просто кишит драгоценными камнями, но гости с материка сами к нам не плавают – боятся попасть в течения и разбиться о скалы. Однако у некоторых нет ни гордости, ни чести!

Знахарь подскочил и принялся раздосадованно размахивать руками, будто беседовал больше сам с собой. Двенадцатый поразился тому, с какой легкостью старик рассказывал чужаку о делах острова, не боясь раскрывать важные детали. Он бы и сам предпочел молчать о себе, но уже осознал, что открытость Знахаря была очень заразительной. Тот продолжал активно трясти мозолистыми ладошками, пытаясь привлечь внимание единственного слушателя.

– Недавно нас обокрали! Похитили редкий и очень ценный камень. Он обладал мистическими свойствами! Наш торговец на рынке Фальтира должен был выполнить важный заказ, но камень пропал! Во имя всех духов, что творится, что творится!

Знахарь так затараторил, что Двенадцатый уже перестал понимать его слова, однако старичок вовремя это заметил и сделал паузу, медленно поглаживая бороду и садясь обратно на лавочку.

– Ой, что-то я совсем заболтался. Я же не рассказал о том, что с тобой приключилось. Мы нашли тебя на восточном побережье, в бухте Тонлан. У тебя была серьезная рана на спине, но не смертельная, а самое интересное: ты выглядел совершенным мертвецом! Все тебя хоронить собирались, но я почувствовал в тебе тягу к жизни и забрал к себе. И вот! Ты живее всех живых! – Знахарь засмеялся. – Так что, теперь-то не будешь буянить?

– Нет, не буду.

Двенадцатый тяжело поднялся и сел на край тростникового лежака, встряхнув слегка онемевшие руки. Рана на спине отдавала неприятной болью, раз за разом взлохмачивая воспоминания о том, кто ее нанес. В сердце снова возродилось чувство вины, смешанное с досадой и обидой на бывшего напарника. Оттого лицо Двенадцатого стало чрезмерно угрюмым. Старик подался вперед и удивленно принялся его рассматривать.

– У тебя необычные волосы. Они кристально-белые!

– Я таким родился. – Двенадцатый схватился за прядку и бесцельно потер ее между пальцев.

– Неужели… Ты же из барсов, да? Из легендарного народа барсов, который живет в неприступных Алмиевых горах? Погоди-ка, но как ты попал в Лагерь Смерти? Ведь никто не может преодолеть Алмиевый лабиринт, отделяющий наш мир от народа барсов.

– Это очень долгая история, часть которой я не помню.

– Эх, я никогда не видел барсов, но слышал про них много интересных вещей, – протяжно произнес Знахарь, тяжело вставая со скамейки. – Хех, барсы, оказывается, очень живучие!

Убедившись в том, что пациент чувствует себя относительно неплохо, Знахарь вышел из хижины и увидел девушку, которая доставила Двенадцатого в деревню. Она стояла рядом со входом, невзначай поправляя черные кудряшки, свисающие до плеч, и хозяин хижины сразу по глазам понял, что девушка за все время не упускала возможности поглазеть на неожиданно воскресшего незнакомца.

– Что вы здесь делаете? Ваши родители и нянюшки будут наверняка неслыханно сердиться.

– Ничего страшного. Лучше скажите, как там себя чувствует оживший мертвец? – Она горделиво подняла голову в ожидании ответа.

– И вовсе он не мертвец. Я же говорил, что его ввели в состояние искусственной смерти. Стоило мне немного поколдовать, как его спящее сердце вновь принялось за работу. Рану нанесли отравленным клинком, что и привело к подобному эффекту. Но это не отменяет того факта, что все ошибались, а я был прав. – Знахарь выглядел довольным.

– Я рада, – холодно бросила девушка и неспешно направилась восвояси.

Двенадцатый услышал предположение Знахаря и, пожалуй, тоже согласился с его выводами. Но в то же время его терзали сомнения.

«Странно. Он сказал, что рана была не смертельная, а клинок – обработан каким-то ядом. Чего Восьмой пытался добиться, введя меня в состояние искусственной смерти? И почему на нас напали на центральной площади возле ратуши? Неужели нас там ждали? Засада? Мы передвигались незаметно, в этом я уверен. Неужто кто-то из информаторов проболтался о нашем задании? А может… это была ловушка? Империя не ладит с Лагерем Смерти, оно и понятно. В столице хотят от нас избавиться, не иначе. Нумерованные – опасные люди…»

Но тут его мысли резко оборвались, и Двенадцатый полез в карман. Она здесь. Маленькая веревочка с намотанными на нее нитками. Когда их, напуганных детей, согнали за стены черной крепости Лагеря Смерти и принялись отбирать все, что могло нести в себе воспоминания о прошлой жизни, маленький барс засунул веревочку в рот, и в итоге никто ее не нашел. Единственное, что помнил Двенадцатый, – веревочка имеет отношение к матери и дружной деревеньке далеко в горах, куда у людей из других поселений пройти не получится. Даже элитная императорская гвардия рыцарей не смогла бы проникнуть туда.

Верно сказал Знахарь – деревню барсов отделяет от остального мира скалистый горный хребет, преодолеть который можно по пещерным лабиринтам. А путь знают только сами барсы. Они запоминают его с помощью песни, которая и указывает дорогу. Однако теперь, когда нужда ходить по лабиринту окончательно заменилась на желание спокойно жить в своем личном уголке континента, барсы не выбираются за его пределы. Но только не Двенадцатый. В нем с самого детства играло любопытство. Немудрено, что однажды он решил покинуть деревню и отправиться на поиски приключений. Однако никто не мог предполагать, что маленькая вылазка обернется страданиями и бесчисленными испытаниями длиной в четырнадцать лет.

В хижину зашла молодая особа. Края ее атласной накидки слегка раздувало ветром, отчего девушка иногда касалась тонкими пальцами расшитой серебристыми узорами каймы, чтобы поправить. Природа не обделила ее красотой и изяществом, лишь тень надменности портила выражение юного личика. Ее голову венчал серебристый обруч с маленьким камешком, свисающим на лоб, а темные волосы завивались прелестными волнами и колечками, из-за чего их иногда приходилось сдувать с лица. Девушка долго мялась, будто не знала, с чего начать, а затем все же объявила, зачем пришла:

– Я безмерно рада твоему воскрешению. Не хотелось бы копать столь большую яму под такого великана, как ты, да к тому же гадать, какие духи будут забирать твою душу в мир вечности. В общем – радуйся, тебе повезло выжить. Можешь прогуляться по нашему замечательному острову в честь такого события. И надень что-нибудь наверх. – Она робко показала пальцем на его открытый торс, перевязанный бинтами. – Иначе смутишь всех жительниц деревни.

После финальной реплики девушка будто и не собиралась слушать ответные слова внезапно воскресшего гостя и спешно покинула хижину, горделиво задрав подбородок. Двенадцатый еще пару минут смотрел на место, где она недавно стояла, и непонимающе хлопал глазами. Ему казалось, что такие люди, как самодовольная незнакомка, в первую очередь должны получать воспитательные подзатыльники хотя бы раз в пару часов.

Недалеко от входа в хижину послышалось шуршание. Благодаря звериному слуху Двенадцатый не без доли досады отметил, что девушка никуда не ушла и вместо этого решила потешить любопытство, не заботясь о секретности своей вылазки. До чутких ушей барса то и дело доносились звуки: накидка шуршала, пока сама незнакомка неловко переступала с ноги на ногу.

– Вы хотели сказать что-то еще? – громко спросил он, чтобы его наверняка услышали снаружи. – Так зайдите и скажите.

За тростниковыми стенами раздался неприятный лязг, будто кто-то опрокинул пустое ведро, которое звонко ударилось о камни. Девушка заскочила в хижину, застенчиво расправляя волосы. Она долго стояла и смотрела на Двенадцатого, будто хотела высказать множество накопившихся претензий.

– Так… вы что-то хотели?

– Ответь мне, ты правда из Лагеря Смерти? – Незнакомка нахмурилась.

– Подслушивать нехорошо.

– Я принцесса этого острова и будущая королева! Приказываю тебе ответить!

Двенадцатый очень постарался скрыть свое удивление. С темным, словно туча, выражением лица девушка настойчиво ожидала, что скажет барс.

– Лучше надо было слушать. – Он громко вздохнул и лениво подпер голову кулаком. – Да, я оттуда.

– Ежели так, то жителям не говори, что нумерованный. Нам лишняя паника не нужна. Наверняка они испугаются жуткого наемника, ходящего под боком.

– Погодите, то есть никто не в курсе того, кто я?

– Знахарь промолчал, но мне, как принцессе, необходимо было это знать.

– Неужели совсем меня не боитесь? – Двенадцатый слегка прищурился, наблюдая за ее реакцией.

– Ну… – Принцесса поджала губы, так ничего и не ответив на его вопрос. – Говори всем, если спросят, что ты воин имперской армии. У нашего острова хорошие отношения с империей, поэтому не глупи.

– Хм, вы только за этим пришли? Будто ищете повод, чтобы заявиться сюда.

– Что за грубый тон! Я принцесса, а значит, не потерплю недостойного отношения к своей персоне!

– Посмотрите, какая важная. Недостойное отношение, говорите? А достойно было пялиться в щель и подслушивать чужие разговоры? – Двенадцатый встал с лежака и подошел к девушке почти вплотную. – Не вам, принцесса, меня учить, ведь вы знаете, кто я и на что способен.

– Ты что, мне угрожаешь? – спросила она дрожащим голосом.

– Да больно надо.

Маленькая принцесса знатно растерялась, когда перед ней оказался человек, которому она ростом по грудь. Пришлось сильно задрать голову, чтобы задать последний вопрос. Двенадцатый напряженно продолжил сквозь зубы:

– Извините. Я не обучен высоким манерам.

– Н-ничего. Поправляйтесь быстрее, – выпалила она.

Девушка быстро развернулась и чеканно вышла из хижины. Толком не поговорив с принцессой, Двенадцатый уже понял, что иметь с ней дело себе дороже. В тонкостях воспитания королевских особ он не разбирался, а потому решил в будущем избегать контактов с ней.

Немного погодя к нему зашел Знахарь и, на секунду обернувшись, тихонько шепнул:

– Чего она тебе наговорила? Ха, не обращай внимания на ее выходки, с воспитанием у нее проблемы, да.

– Почти все время она смотрела в щель возле дверного проема. Любопытная особа.

Знахарь был поражен наблюдательностью гостя.

– Тем не менее ты должен быть ей благодарен. Это она приказала отнести тебя в деревню… хотя и собиралась хоронить.

– Она и правда принцесса?

– Да, мой друг. Ее зовут Каолама. Полностью ее титул звучит так – Каолама Третья, принцесса острова Аквамариновых камней.

Знахарь и Двенадцатый долго не нарушали тишину. Старик мерно поглаживал пушистую бороду и стучал пальцами по скамейке, на которой сидел. Двенадцатый от скуки теребил краешек тростникового лежака, иногда поглядывая на свои вещи, обнаружившиеся рядом со Знахарем. Жилетку аккуратно свернули пополам, а у рубахи был разорван рукав. Беспощадные волны хорошенько поиздевались над бедной вещью. Вдруг старик мгновенно подскочил, будто вспомнил что-то важное, и взволнованно закричал:

– Эх, пустая моя голова! Совершенно забыл, зачем пришел! Я принес тебе одежду!

Двенадцатый взглянул на сверток в руках Знахаря и обреченно вздохнул. Он никак не представлял себя в мешковатых балахонах, подпоясанных бесформенной лентой, а потому мигом выставил перед собой ладонь.

– Надену жилетку, раз рукав на моей рубахе разорван. Здесь ведь все одеваются специфично, поэтому в жилетке и я выделяться не буду.

– О, мой друг. Ты будешь очень выделяться. Все жители нашего острова росту невысокого, а ты великан по сравнению с нами. К тому же твои волосы…

– А что с ними не так? – Двенадцатый машинально провел по ним рукой.

Знахарь хитро хихикнул и похлопал Двенадцатого по плечу. Затем он показал пальцем на жилетку и вышел из хижины.

Барс неспешно потянулся, съежился от боли в спине, подошел к небольшой лавочке, на которой несколько минут назад сидел Знахарь, и взял жилетку. Неожиданно его как молнией ударило – лук! Его не было. Остался лишь пустой колчан как печальное напоминание об утрате. Даже стрелы унесло беспощадным морским течением.

Одевшись в скверном расположении духа, Двенадцатый впервые вышел из хижины. Перед его взором открылась уютная деревушка среди густых зарослей тропических растений. Казалось, ползучая зелень вольготно чувствует себя в поселении, обнимая желтые хижины цепкими лапами. Кругом витал аромат свежести и подсохшей на солнце травы, тонкие нити которой тянулись к небу и щекотали ноги. Небольшие домики из тростника стояли тут и там, а вокруг них, как муравьи, копошились жители.

Каждый занимался своим делом. Кто-то сидел на валуне и вытачивал из блестящего камушка необычные фигурки животных, похожих на овец; кто-то ругался на обезьян, шныряющих по верхушкам деревьев и таскающих свежие плоды; кто-то в тени деревьев рассказывал маленьким смуглым ребятишкам страшные истории про обитателей джунглей и про то, как опасно там ходить по ночам. Две женщины с небольшими корзинами прошли мимо и удивленно рассмотрели чужака с ног до головы, а потом еще двое мальчишек остановились неподалеку, показывая пальцем на его волосы. Тогда-то барс и прочувствовал в полной мере слова Знахаря.

Засунув руки в карманы и стукнув один ботинок о другой, Двенадцатый неспешно подошел к полной женщине в ярком красном платье, которая рассказывала ребятишкам страшные истории. Слегка наклонившись, он тоже стал слушать одну из них.

– …А затем он бесшумно крадется по камням и нападает со спины! Сначала он кусает за ногу, чтобы не получилось сбежать. Затем кусает за руку, чтобы вы не использовали оружие. А потом за один укус лишает вас головы, чтобы ваша душа не смогла отправиться в мир вечности! – Женщина говорила с такой интонацией и такими жестами, что многие дети не на шутку пугались и ежились от страха.

Двенадцатый мысленно усмехнулся. Когда он был желторотым новобранцем Лагеря Смерти, старшие нумерованные рассказывали про жутких снежных ястребов, острые когти которых запросто сдирают кожу и мясо с костей. А разделав добычу, суровые птицы размером с барана хватают то, что осталось и сбрасывают в бездну вечности. Вот это было страшно, учитывая, что юный барс и сам сталкивался с ястребами лицом к лицу. От воспоминаний его передернуло. Увидев незнакомца, женщина прервала историю и немного прищурилась, пытаясь получше его разглядеть.

– Ты тот самый мертвец с континента?

– Да, вероятно, это именно я.

– Как тебя зовут? – с широкой улыбкой спросила она.

– Двенадцатый.

– Разве это имя? Я у тебя имя спрашивала.

– Это и есть мое имя.

– И кто ж ты такой, Двенадцатый?

Нумерованный задумался лишь на короткое мгновение.

– Я – рыцарь. Служу при дворе Его Величества. – Он отчетливо представил довольную улыбку принцессы Каоламы, если бы та услышала его слова.

– Император наверняка будет неслыханно рад тому, что ты выжил. До сих пор никому не удавалось спастись в жестоких волнах нашего моря. Духи к тебе благосклонны. – Она сморщилась от яркого солнца и обернулась через плечо, обращаясь к девушке позади себя. – Лаона! Иди сюда. Покажи нашему дорогому гостю деревню. Только не слишком уж докучай, а то знаю я тебя!..

К Двенадцатому мигом подошла девушка лет двадцати в длинном сером платье с ярко-красным поясом и с такого же цвета лентой в каштановых волосах. На ее очаровательном смуглом личике пестрели темные веснушки, а в глазах плясали задорные огоньки.

– Вот, она тебе деревню покажет. А меня зовут Капао. Если возникнут вопросы – сразу обращайся ко мне. Я всегда тут.

Деловито расправив подол длинного красного платья, женщина продолжила рассказывать детям странные истории. Двенадцатый не переставал удивляться тому, с какой открытостью и даже беспечностью жители острова Аквамариновых камней говорили о себе и своей жизни. Казалось, их совсем не заботит, что случайный незнакомец с континента может оказаться жестоким воином с дурными помыслами. К счастью, Двенадцатый себя таким не считал. Лаона легонько дернула его за край жилетки, позвав за собой. Она невесомо ступала по горячим круглым камушкам, которыми были устланы дороги во всей деревне.

– Вот здесь находятся жилища наших мастеров. – Девушка указала рукой на четыре хижины, стоящие по обеим сторонам дороги. – А вот здесь у нас загон для животных. Мы разводим диких калангов.

– Никогда не слышал о таких животных.

– Наверное, на континенте они не водятся. Это копытные, чем-то напоминают коз, только рога у них подлиннее. Их-то вы знаете?

– Ну да…

– У калангов очень сладкое молоко. Мы такие блюда из него делаем! Если попробуете, точно попросите добавки!

– Расскажи про принцессу, – неожиданно попросил Двенадцатый, стараясь делать вид, будто эта информация ему совершенно не интересна.

– Про какую принцессу?

– Каоламу, конечно же. У вас что, принцесс много?

– У нас четыре принцессы и три принца. Двое старших наследников престола трагически погибли. Каолама третья по старшинству, поэтому к ее имени и прилагается это число. Сейчас она претендентка на трон королевы острова Аквамариновых камней. – Лаона наклонилась к Двенадцатому и шепнула: – Я слышала, что принцесса Каолама не в восторге от того, что ее провозгласили претенденткой на престол. Но ничего не поделаешь. Когда первому наследнику короля исполняется восемнадцать лет, он обязан занять место своих родителей. Так завещали наши духи. Но перед этим претендент на престол должен выполнить сложное задание, чтобы доказать свою преданность народу острова. Через семь дней у принцессы Каоламы день рождения – ей исполняется восемнадцать лет, тогда-то и будет оглашено задание для нее.

– Понятно, – задумчиво протянул Двенадцатый.

– А у тебя правда нет имени?

– Ну почему? Мой номер – это мое имя.

– А ты никогда не пытался придумать себе новое?

– Нет…

– А ты любишь мясные рулеты с зеленью?

– Не знаю…

– А какой у тебя любимый цвет?

Двенадцатый дюжину раз пожалел о том, что не остался в хижине. Девушка тараторила так, что он не успевал подумать над ответом, а она уже задавала следующий вопрос. Не добившись результатов своим допросом, Лаона печально пожала плечами и продолжила рассказ о деревне, постепенно приближаясь к верхней ее части.

Вскоре они оказались прямо перед большой хижиной, стены которой были сплетены из тростника, украшенного самоцветами и живыми цветами. Мягкие зеленые стебли росли прямо из стен, что придавало постройке сказочный вид. К двери вела лестница, выложенная круглыми камешками песчаного цвета.

– Дай-ка угадаю – это королевская хижина.

– Ты прав! Здесь живет королевская семья, а также проводятся совместные собрания. – Лаона счастливо улыбнулась. – Пожалуй, я закончила свой рассказ. Тетушка Капао просила не докучать, но если вдруг тебе будет очень интересно, то я могу продолжить! А если нет… то можем поговорить и завтра, я подожду!

– Спасибо. – Благодарность Двенадцатого прозвучала настолько холодно, что девушка немного рассердилась и нахмурила брови.

На обратном пути он уже не просто шел, а буквально плелся по каменистой дорожке. Слабость, словно морская волна, нахлынула после прогулки под палящим солнцем. Дорога петляла между желтыми хижинами, огромными пнями, оставшимися от давно срубленных деревьев, валунами, поросшими покрывалом лишайников, и высокими серыми истуканами, изображающими сражающихся тигров. Их большие лапы нависали над тропой, и высокому барсу даже приходилось иногда пригибать голову, чтобы их не задеть. Вокруг толпились жители, наслаждаясь теплым ветром и компанией друг друга. Маленькие смуглые дети хватались за юбки матерей, заливисто смеясь; худощавые подростки громко обсуждали свои важные дела, устроившись кружком на валуне; старики с теплотой смотрели на молодое поколение. Двенадцатый безучастно прошел мимо. В сердце неприятно кольнуло, и он ускорил шаг. Нумерованный точно не мог быть участником всеобщей радости.

Вскоре стемнело, лишь одинокая луна освещала барсу путь по каменистой дороге. Обратно в хижину Знахаря он не торопился. Легкий ветер дарил свежесть и приятную прохладу. Двенадцатый прошелся по всей деревне, затем ноги повели его через большую бревенчатую арку по узкой тропинке, которая петляла мимо высоких пальм прямо до песчаного берега.

Барс устало выдохнул. Здесь ему стало легче, чрезмерное беспокойство наконец утихло, и внутреннее состояние уподобилось тихой воде. Волны темного моря медленно застилали берег, а затем медленно откатывались назад, оставляя после себя мокрый песок и маленькие разноцветные камушки. Свет луны приятно серебрился на пустом побережье. Двенадцатый закрыл глаза и наслаждался шелестом тропической листвы и вновь прибывающих пенистых волн.

Он давно привык к одиночеству. И хотя в Лагере Смерти жило много его ровесников, трудно было найти человека, с которым можно поговорить. Да там особо и не поговоришь. Не разрешают. Там многое не разрешают.

На третий год пребывания в стенах Лагеря Смерти маленький барс узнал, что у Первого есть личная библиотека со множеством древних рукописей. Библиотека хорошо охранялась: ее патрулировали двое старших новобранцев, которые были не из тех, кто с удовольствием пропустит младшего собрата. Но маленький барс горел любопытством. Однажды ночью он вышел из казармы, где спали дети, и направился в личный оплот Первого. Мягкими, беззвучными кошачьими шагами он проскользнул мимо охраны и юркнул в помещение библиотеки. Мальчик поразился количеству книг, что таили в себе секреты, до сего момента непостижимые для испуганного новобранца.

Каждую ночь он приходил сюда и читал рукописи и свитки, постепенно открывая для себя новый мир. Мама когда-то учила его читать, а потом и в Лагере Смерти начали давать базовые понятия грамотности. Барс читал труды великих ученых, мыслителей, философов. Понимание смысла давалось ему с трудом, но азарт от этой маленькой шалости приятно трепыхался в сердце.

Так, незаметно для всех и самого себя, Двенадцатый перечитал практически все рукописи, что были на пыльных полках. Но однажды все пошло не по его плану. Он заснул за очередной книгой и пропустил утреннее построение. Весь Лагерь искал его одного. А когда он проснулся, над ним стоял Первый с группой сонных новобранцев. Сложно представить, насколько главный был зол тогда. Маленького барса на пять суток заковали в кандалы без еды и воды. А когда пришли, рассчитывая забрать лишь хладное тело, то увидели живого мальчика, в глазах которого искрила животная ярость. Тогда-то Первый и восхитился будущим Двенадцатым. «Барсы очень живучие, они как кошки – у них девять жизней. Они способны на многое, их тело выдерживает самые трудные испытания. Этот мальчишка еще покажет свою звериную сущность», – сказал он тогда.

До наступления рассвета Двенадцатый бродил по берегу и вспоминал о суровой жизни в Лагере Смерти, не сравнимой с судьбой теплого и дружелюбного острова посреди бушующего моря. Нумерованный вернулся в деревню, лишь когда солнце приблизилось к горизонту, и утро нового дня спрятало звезды с небосклона. Жители постепенно просыпались, а Знахарь уже сидел на лавочке возле своего домика. Двенадцатый неспешно подошел к нему и присел рядом.

– Вот и нашелся, – хитро улыбаясь, произнес старик.

– Я гулял по берегу.

– Так и знал. Сложно тебе, наверное, с нами.

– Немного непривычно, а так… нормально.

Знахарь глубоко вздохнул и посмотрел на Двенадцатого. Тот сидел, опустив голову, и пустым взглядом смотрел в землю. Мягкие черты его лица становились суровыми, лишь когда барс угрюмо сдвигал брови, углубляясь в свои мысли. Белые пряди волос нежно колыхал утренний ветер, и нумерованный, не задумываясь, иногда трогал их пальцами. Знахарь слегка наклонился вперед и, расплывшись в довольной улыбке, спросил у него:

– Сколько тебе лет?

Двенадцатый не ожидал такого вопроса, отчего недоуменно уставился на старика.

– Мне?

– Да, тебе.

– Кажется, двадцать.

– Ух, да ты еще совсем молодой! Хотя выглядишь намного младше. Лицо у тебя детское. Наверняка это особенность барсов. Не будь ты таким высоким, я бы дал тебе лет четырнадцать. За такими, как ты, обычно толпы девиц гуляют. – От смеха Знахаря на душе у Двенадцатого стало чуточку теплее.

– Почему вы меня не боитесь? Ведь вам известно, кто такие нумерованные.

– Поверь, друг мой, страха ты у меня не вызываешь. Не первый день живу на этом свете: многое повидал, многое слыхал. А потому я уверен – кем бы жизнь ни приказала тебе быть, в душе останешься благородным барсом с чистым сердцем. Не страшит меня твой ошейник. Не страшит номер вместо имени. Ведь я точно знаю, что зла ты нам не желаешь.

Двенадцатый был несказанно рад это слышать, но виду не показал. Мало кто из нумерованных мог похвастаться доверием со стороны жителей империи и иных стран. Но ему поверили.

Старик спешно поднялся, потерев поясницу, и позвал барса в свою хижину. Они удобно устроились друг напротив друга, разламывая свежие фрукты и разбивая орехи. Стряхнув крошки от скорлупы в корзину, стоящую в углу, Знахарь лениво потянулся и рассказал новоиспеченному другу о планах на день. Ему предстояло отправиться в джунгли и раздобыть целебные травы, чтобы потом приготовить отвары. Но одному идти небезопасно.

– Обычно король посылает со мной Маона – это один из наших сильнейших таотанов… воинов то есть. – Знахарь присел на лавочку, поставив походную сумку на колени, и принялся закидывать в нее баночки и ножи. – В джунглях водятся тигры. Немало бед они нам принесли, но эти животные – полноправные хозяева острова. Поэтому беззащитными туда лучше не соваться.

– Если хотите, я могу защищать вас вместо Маона, – без раздумий предложил Двенадцатый, ведь кроме берега и деревни он так и не познакомился с многообразием острова Аквамариновых камней.

– Правда? – Старик поднял на него сияющие глаза. – Отлично! Поможешь мне с травами, а в случае опасности – защитишь! О таком помощнике нельзя и мечтать! Честно признаться, Маону нет дела до трав. Он тот еще упрямый мальчишка. А с тобой мы мигом управимся!

Знахарь настолько воодушевился, что заразил этим и Двенадцатого. Тот закрепил поясную сумку за спиной, но, с тоской взглянув на одинокий колчан, снова упал духом. Старик подскочил со своего места и выбежал на улицу. Через несколько минут вернулся, растрепанный и запыхавшийся. В руках он держал деревянное копье с острым стальным наконечником.

– Жаль, мы не сможем применить твои навыки. У нас на острове мало кто стреляет из лука. Они не согласились на время одолжить свое оружие. Не хотят отдавать его чужаку, мол, можно разгневать аквамариновых духов, – отдышавшись, сказал он. – Да наши духи самые благосклонные! Они бы простили, что мы поделились оружием с дорогим гостем. Хорошо, что с копьем дела обстоят куда лучше. Умеешь с ним обращаться?

Знахарь протянул Двенадцатому древко и принялся выжидающе наблюдать за его реакцией. Барс внимательно осмотрел оружие, оценил остроту, постучав подушечкой указательного пальца по наконечнику, и уверенно ответил любопытному старику, что с копьем он уж точно управится без проблем.

– А почему чужак не может взять оружие кого-то из воинов? – спросил Двенадцатый, стоя на пороге хижины.

– Тогда оно больше не сможет служить хозяину. Меч будет быстрее тупиться, копье чаще ломаться, а стрелы перестанут попадать в цель. Не все жители нашего острова в это верят, но большинство воинов все же не рискуют делиться. Аквамариновые духи завещали, что душа воина сплетена с его оружием, поэтому он может сражаться, не боясь поражений.

– Но это копье…

– У него нет хозяина. Наш мастер делает много оружия, и часть его мечей и копий никому не принадлежит, поэтому бояться нечего! – Знахарь выпрямился и широко улыбнулся. – Ну что, идем?

Горячее солнце еле-еле пробивалось сквозь широкие зеленые листья, засыпая тропический лес светлыми пятнами. Деревня осталась далеко позади, под ногами шелестела песчаная тропа, окруженная тонкими травинками, а впереди простирались бесконечные джунгли, кишащие звонкими птицами и мелкой живностью. Двенадцатый шел позади Знахаря-проводника и пытался поймать ушами звуки, из-за которых можно было бы начать волноваться, но неугомонный шум не давал сосредоточиться. А кроме того, одна мысль все никак не выходила из головы.

– Скажите, а как оружие обретает хозяина? – наконец спросил он.

– О, для этого у нас есть особый ритуал, – загадочно ответил Знахарь, чем еще больше разжег любопытство барса.

– И какой же?

– Если воин получает меч, то острием ему колют палец, чтобы на стальное лезвие попала капля крови. Так же с копьями и наконечниками стрел.

– И?

– И все.

– Все?

– Ну да. Кровь служит связующим веществом. Аквамариновые духи соединяют душу воина с оружием… и все.

Двенадцатый разочарованно уставился себе под ноги. Мысли о раскрашенных кровью лицах, огромных бубнах, диких обрядовых танцах вокруг костра, на котором жарят жертвенное животное и закаляют острый клинок, рассыпались в прах. Получить крохотную царапинку и тут же обрести невероятный контроль над оружием – для нумерованного звучало слишком просто. Тренировки до потери сознания и кровавые мозоли – более правдоподобно.

За спиной Двенадцатого послышался шелест. Сначала он не обратил должного внимания, ведь на тигра это совсем не было похоже, но все же решил последить за источником шума. Внешне барс виду не подавал, но его звериный слух устремился за валуны и деревья, стоящие позади. Он услышал топот трех пар ног, настолько маленьких, что казалось, будто их преследуют обезьяны. Но в то же время эти животные не стали бы красться по земле, поэтому Двенадцатый аккуратно коснулся плеча Знахаря, а когда тот обернулся, мотнул головой в сторону шума. Поначалу старик ничего не понял, но, встретившись с сосредоточенным взглядом барса, взял покрепче сумку и прижался спиной к шершавой коре дерева. Двенадцатый прокрутил копье в руках и нацелил наконечник в сторону незваных гостей.

– А ну выходите! – громко приказал он.

Из-за круглого замшелого валуна кубарем выкатился мальчишка в широких подпоясанных штанах. Он неловко подскочил, отряхнув волосы, и испуганно уставился на Двенадцатого. Следом за ним выскочили еще двое: мальчик помладше и совсем маленькая девочка, сжимающая в руках крохотную соломенную куколку. Знахарь прищурился и побагровел от негодования.

– Что вы здесь делаете, негодники?! Неужто Капао не рассказывала об опасностях, что таят джунгли? Ну ты-то, Фаон, ты-то куда? Тебе уже целых восемь лет! Зачем брата и сестру сюда потащил?

Растрепанный мальчишка виновато опустил глаза, продолжая выковыривать соринки из черных кучерявых волос.

– Мы хотели… Мы хотели поесть лишайников! – выпалил Фаон.

– Чего? – недоуменно переспросил Двенадцатый.

Знахарь лишь устало потер переносицу.

– По-хорошему, отправить бы вас назад, – произнес он, уперев руки в бока. – Но мы уже почти дошли до водопадов. Придется взять вас с собой.

Дети радостно запрыгали, подбегая к Знахарю. Хоть он сейчас и выглядел суровым, но источал теплое благодушие, чем они активно пользовались. Двенадцатый поудобнее перехватил копье и поплелся следом за озорной ребятней, облепившей доброго старика со всех сторон.

Вскоре послышался шум воды. С каждым шагом он становился все сильнее и сильнее. Справа медленно текла мелководная речка, в которой плескалась серебристая рыбешка. В какой-то момент Двенадцатый настолько засмотрелся на блестящие чешуйчатые спинки, что не заметил, как впереди показался чистый горизонт. Речушка с характерным шумом падала с высокого обрыва прямо в глубокое синее море, простирающееся далеко-далеко. Дети радостно помчались к мокрым камушкам на самом краю и принялись увлеченно отламывать светло-зеленые лишайники, засовывая их в рот. Знахарь погрозил пальцем, чтобы они были осторожными и не свалились в море. Двенадцатый аккуратно взглянул вниз и решил, что точно не хотел бы отсюда упасть. Его накрыла волна неприятных воспоминаний, и барс мотнул головой, стараясь избавиться от нее.

Знахарь отошел подальше от обрыва и принялся копаться в сумке, заметив один интересный цветок.

– Вот это, – он указал на длинные яркие лепестки, – краснолистник. Нам нужны только его листья.

– А как же цветок? – спросил Двенадцатый, указав на алый венчик.

– В нем содержится опасный яд, а в листьях – вещество, из которого я готовлю отвар для крепкого сна. Когда будем отрезать листья, главное – не касаться лепестков. Подними-ка их своим копьем.

Двенадцатый аккуратно взял древко поближе к наконечнику и приподнял острием несколько ярких лепестков, под которыми показались резные зеленые листья. Их форма была настолько непредсказуемой и причудливой, что казалось, будто кто-то нарочно сидел и вручную вырезал ножом все эти узоры. Знахарь присел на землю и принялся скрупулезно отделять один листок за другим и складывать в маленький холщовый мешочек.

За пару часов удалось найти несколько краснолистников, благодаря чему Знахарь пополнил свой запас на многие недели вперед. Он радостно отряхнул ладони, показывая, что они закончили, но тут же помчался к новому островку целебных трав, с довольным видом поглаживая бороду. Двенадцатый устало поплелся за ним.

Дети сидели на краешке обрыва и болтали ногами, наблюдая, как падает голубая вода. Шум вздымающихся брызг почти полностью заглушал звуки вокруг, из-за чего барс не мог разобрать, о чем разговаривают ребята, но иногда печально поглядывал в их сторону, немного завидуя их невинной радости.

Когда с очередным лечебным островком было покончено, Двенадцатый снова невзначай взглянул на детей и обомлел. На расстоянии пятнадцати шагов от них крался огромный тигр. Он мягко переступал мощными лапами по мокрому краю обрыва, а с шерсти на его животе капала вода, будто он только что перешел вброд мелководную речушку, как раз текущую позади него. Дикий зверь действительно пришел из-за реки, но пока увидел только трех маленьких детей, увлекшихся разговорами и совершенно не заметивших приближение страшного хищника.

Тигр оскалился, обнажив пару острых, словно копья, клыков. Разум Двенадцатого твердил, что нужно придумать план, все рассчитать, чтобы никто не пострадал, но тело начало действовать намного быстрее. Он швырнул копье в сторону Знахаря и рванул прямо на тигра, низко пригнувшись к земле. Шум падающей воды не позволил дикому хищнику сразу заметить опасность сбоку и правильно среагировать. Быстрые ноги барса за секунду домчали его до тигра. Двенадцатый резко обхватил полосатое туловище руками и со всей силы оттолкнулся от влажных холодных камней.

Зверь неистово зарычал. Один мощный рывок – тигр и барс стремительно начали падать с обрыва в морскую пучину. Хищник инстинктивно пытался зацепиться когтями за край, но не смог преодолеть силу человека, в чьих глазах сверкнуло неугасимое алое пламя.

И снова полет. И снова удар о холодную воду. Мысли Двенадцатого тут же вернули его в Фальтир, напомнили о Восьмом, об отравленном клинке и падении с обрыва. Прямо как сейчас. Ему казалось, что вода живая. Она жестоко тянет его на дно, рвет и бьет о камни. Вспомнились Лагерь Смерти и ужасные тренировки, вспомнилось…

Двенадцатый прорвался сквозь неспокойную водную гладь и еле нашарил под ногами каменистое дно. Берег был совсем близко, оставалось лишь сделать несколько шагов. В какой-то момент барс замер. Он испуганно осмотрелся вокруг, но не заметил и следа дикого зверя. Ни в море, ни на берегу его не было, и лишь тогда Двенадцатый устало выдохнул. Он с трудом выполз на песок и уже хотел подняться на ноги, но жгучая боль в спине не дала ему этого сделать. По ребрам побежала маленькая струйка крови.

«Надо было придумать план получше», – негодовал он про себя.

Падающая вода шумела за его спиной, создавая причудливые облака легких брызг, а прямо из моря торчала яркая радуга, задевая верхушкой желтеющее небо. Двенадцатый сидел на коленях, уперев руки в мокрый песок, и чего-то ждал. Ему хотелось чуть-чуть подождать. Пока солнце сядет, пока шумная вода хоть немного перестанет бить по ушам, пока пальцы окончательно утонут в песке, а может, пока боль в спине утихнет и позволит ему хотя бы встать на ноги. Он просто ждал, выравнивая сбитое дыхание и стараясь не думать о плохом, но мысли будто нарочно возвращали его к мрачным картинам прошлого.

Двенадцатый поднял глаза и увидел, как к нему бегут заплаканные дети. Быстрые ноги вязли в мокром песке, оставляя глубокие следы, но их это совершенно не останавливало. А вслед за ребятами торопился и Знахарь, крепко сжимая в руках копье. Барс подумал о том, что наконец дождался.

Дети остановились неподалеку, испуганно поглядывая на своего спасителя.

– Вот дела! Друг мой! Друг мой! – кричал Знахарь, подбегая к нему. – Как ты?

– Дело плохо. – Двенадцатый аккуратно указал пальцем за свою спину.

– Ух. – Старик глубоко вздохнул, взглянув на лужицу крови на песке. – Твоя старая рана разошлась, а здесь… – Он слегка потрогал пальцами синеющее пятно на предплечье, но сразу же почувствовал, как его подопечный еле заметно дернулся от резкого приступа боли. – А здесь очень серьезный ушиб. Я нанесу травяную мазь, потерпи немного. Так мы сможем добраться до деревни.

Он бросил сумку на песок и принялся рыться в ее содержимом, попутно выгребая все мешающие банки и склянки. Дети прижались друг к другу и не отрываясь наблюдали за стариком.

Боль в спине слегка ослабла. Двенадцатый наконец смог спокойно вдохнуть и подняться, облокотившись на плечо Знахаря. Только к ночи горе-собиратели смогли доковылять до деревни. Благо больше хищников на пути им не попадалось. Дети вышагивали рядом, держась за руки и периодически всхлипывая.

Наконец из-за деревьев показались огни. Король начал собирать отряд, чтобы отыскать в джунглях затерявшихся путников, но те вовремя вышли прямо к ним. Детей сразу же перехватила их заплаканная мать, вытирая подолом платья бегущие слезы.

– Спасибо! – кричала она беспрерывно. – Во имя аквамариновых духов! Большое спасибо! Эти негодники получат сполна за свою шалость! Спасибо, что вернули их целыми! Спасибо!

– Тише, Мионая, тише. – Знахарь легонько коснулся ее плеча и покрепче перехватил барса, с трудом ковылявшего рядом. – Это его заслуга. Наш дорогой гость с материка сразил грозного тигра!

Со слезами счастья на глазах женщина улыбнулась Двенадцатому, отчего его сердце наполнилось приятным теплом. Казалось, даже боль ненадолго отступила, впуская вместо себя несказанную радость и ликование. Ненадолго, совсем ненадолго.

Кратко сообщив королю о приключениях в джунглях, Знахарь спешно отвел подопечного в хижину. Двенадцатый с трудом сел на тростниковый лежак, а заботливый старик суетливо пытался сделать новую травяную мазь. Он бегал из одного угла в другой, собирая глиняные сосуды и льняные мешочки с травами. Вскоре мазь была готова.

– Ты спас наших детей. Я благодарен тебе. Но одно никак не укладывается в моей седой голове, – слегка наклонившись, Знахарь тихонько шепнул: – Краем глаза я заметил красную вспышку прежде, чем копье упало возле моих ног. Что это было?

– Сила берсерка.

– Неужели? Та самая? – Старик удивленно уставился на барса, обрабатывая рану.

– Вы слышали о ней?

– Кое-что слыхал…

– Знаете, я не рад, что обладаю такой силой, но должен признать: если бы не она, не смог бы ничего сделать.

– До меня доходили слухи, что лишь нумерованные могут пользоваться силой берсерка. С ее помощью воины Лагеря Смерти становятся непобедимы. Алые полосы на телах, горящие огнем глаза и способность голыми руками ломать стальные доспехи и выворачивать деревья с корнями… Да, слыхал. А ты что же, отвергаешь ее? Почему? – Знахарь в недоумении заглянул ему в глаза.

– Эта сила рождается из гнева, таится в самых темных уголках души, а затем выплескивается наружу, пожирая тело и разум. Если ее не контролировать, то многие невинные люди погибнут в пламени безудержной ярости. Похоже, из всех нумерованных я один не способен совладать с силой берсерка. И потому не хочу ее использовать. Как вспомню это тяжелое раскаленное чувство неконтролируемого гнева… Да, я всегда отвергал эту силу. Она ужасна. Но, видимо, мое тело почувствовало опасность и решило воспользоваться крохотной ее частью. Она спасла меня и детей. Но если бы я вышел из-под контроля…

– Все в порядке. Давай не будем думать о плохом.

Двенадцатый устало наблюдал за ловкими руками Знахаря и думал о том, что произошло. Он не мог понять, почему нечто неведомое вдруг щелкнуло в его сознании и тело само рвануло вперед. Нумерованный спас детей – сама эта фраза казалась ему дикой и невозможной.

Утром Знахарь сделал подушку из мотка ткани, набив ее ароматными травами и листочками краснолистника. Целебный запах заполнил хижину от пола до потолка, благодаря чему Двенадцатый спокойно дремал почти до самого вечера, ведь как сказал заботливый старик: «Сон лечит!»

Теплый ветерок легонько трепал листья деревьев, солнце почти село, но на улице было светло и очень тепло. Знахарь достал из плотного холщового мешка баночку с травяной мазью и принялся намазывать ее на палец, чтобы обработать рану подопечного. Попутно он поглядывал сквозь дверной проем на уходящее солнце.

– Удивительная штука – наш мир. Он так прекрасен. Многие даже не замечают того, как солнце садится каждый вечер и просыпается ранним утром. Не замечают, сколько звезд освещают нашу землю. Не замечают, как жизнь протекает рядом с ними, как все живое рождается и умирает. Все настолько отошли от ранее привычного для человека уклада жизни, что не могут представить свой маленький мир без бытовых вещей, которые связывают их по рукам и ногам, не давая окунуться в настоящую свободу, не давая бросить все и идти навстречу рассвету… – Знахарь мечтательно посмотрел на Двенадцатого, закончив обрабатывать рану. – Ты понимаешь меня?

– Не знаю. Я давно забыл, что значит быть свободным.

Знахарь подвинулся к нему поближе и поднял усталые глаза, в которых засверкали огоньки.

– Я верю, что однажды ты вспомнишь, кто ты. Я верю, что однажды ты поймешь, что такое свобода. Я верю, что однажды ты увидишь свой путь.

– Спасибо… – смущенно отвернувшись, пролепетал Двенадцатый.

Глава 3. Испытание избранных

Тихим вечером, когда солнце спряталось за горизонтом, сумерки накрыли остров Аквамариновых камней нежной пеленой. Двенадцатый лежал на животе в хижине Знахаря и слушал. Пение птиц неподалеку убаюкивало, а мерное постукивание деревянных палочек отчего-то нагоняло тоску. На каменистой дорожке двое мальчишек учились быть таотанами, то и дело промахиваясь оружием и заливая округу звонким смехом. Нумерованный напряженно пытался вспомнить хоть один раз, когда он искренне смеялся в черных стенах Лагеря Смерти. Но так ничего и не вспомнил.

Через некоторое время к хижине Знахаря пришла Каолама. На сей раз она не стала долго стоять снаружи и смотреть в щель, ожидая очередного приглашения. Девушка осторожно переступила порог, неловко сжимая в руке серебристую кайму накидки. Двенадцатый лежал неподвижно и безразлично смотрел на нежданную гостью.

– Добрый вечер, принцесса, – пробубнил он.

– Добрый вечер. Мне рассказали, что произошло. Ты спас совсем юных жителей нашей деревни. И я, как будущая королева острова Аквамариновых камней, выражаю всеобщую благодарность. – Принцесса сделала триумфальное выражение лица, будто совершила великий подвиг.

Она поклонилась и, немного постояв у входа, все же присела на меленькую скамейку возле лежака. Двенадцатый проследил за ней удивленным взглядом и, глубоко вздохнув, перевел глаза на подушку с травами перед собой.

– А что было там, в Лагере Смерти? – спросила Каолама, ерзая на месте.

– Вы точно хотите это знать, принцесса? – с нотой иронии произнес Двенадцатый.

– Ну и молчи!

Нумерованный ощутил неприятную неловкость, но потом все-таки решил приоткрыть для принцессы завесу тайны. Настолько очаровательно Каолама хмурила тонкие изящные бровки, что он не смог устоять.

– Ну ладно, ладно, уговорили… Поначалу там очень страшно.

– Как при встрече с тигром?

– Нет, хуже. – Двенадцатый ненадолго задумался и добавил: – Хотя, пожалуй, есть схожесть. Моим наставником был сам глава Лагеря Смерти – первый нумерованный черной крепости. Его тренировки и задания невероятно сложны. И те, кто с ними не справлялся, очень быстро погибали. Пропади он пропадом, этот Первый. Жестокостью он сравним с целой стаей голодных тигров. Смерть – вечная спутница новобранцев черной крепости. – В словах барса чувствовалось хладнокровие, однако сквозь него проскальзывала тяжелая печаль.

– Ого… – задумчиво протянула Каолама. – Я не могу себе представить, через что таким, как ты, пришлось пройти. Но, когда ты поправишься… вернешься в Лагерь Смерти?

– Не думаю. Хоть другие нумерованные и отличаются преданностью, мне туда возвращаться совершенно не хочется. Плохого воина они из меня сделали.

Принцесса задумчиво посмотрела на ошейник Двенадцатого и легонько ткнула пальцем.

– Почему ты его не снимешь?

– Не могу. Это железный обод без скрытых механизмов. Да к тому же с примесью драконьей стали – самого прочного из существующих материалов. Даже если сильно захочешь – не перепилишь.

– Звучит странно. – Каолама насупилась, рассматривая ошейник. – Слушай, а как ты вообще оказался в море?

– Напарник ударил в спину отравленным клинком и скинул с обрыва.

– Какой ужас! – громко воскликнула принцесса и съежилась.

– Если нумерованные сочтут меня мертвецом, это будет несказанным везением. Тогда я затеряюсь в толпе в каком-нибудь большом городе. Куда угодно, только не в Лагерь Смерти. – Двенадцатый подтянул подушку поближе и уткнулся в нее лицом.

В нос ударил нежный запах краснолистника. Барс попытался представить, какая из знакомых ему трав напоминает его, но так и не смог ничего придумать. Не так уж часто он со всем вниманием изучал ароматы растений, хотя не отрицал, что ему приятен запах чабреца или полыни. Пока барс и Восьмой, вечно хмурый нумерованный со скверным характером, шли до Фальтира, им не раз доводилось пересекать пышущие зеленью луга. Как же душа просила сделать передышку и насладиться видом! Как же легкие жаждали с наслаждением ощутить дух природы! Как же хотелось вдохнуть полной грудью и почувствовать себя свободным… Но Двенадцатый раз за разом отбрасывал эти идеи, считая их проявлением слабости. Да и Восьмой наверняка бы не оценил. Теперь же, уткнувшись в подушку, казалось, появилась возможность почувствовать запах самой жизни, но аромат краснолистника навевал лишь тоску, отчего Двенадцатый печально вздохнул, по-прежнему ощущая себя скованным. Не успела Каолама сказать и пары ободряющих слов, как нумерованный спросил, не отрываясь от подушки:

– А вы, принцесса, хотите стать королевой?

– Ну… меня это не очень радует.

– Почему же?

– Мой младший брат, Таонай, более подходит для этого. Он ответственный, великодушный, добрый. Прирожденный король. Хотя… мне незачем распинаться тут перед тобой. Не хочу быть королевой и все тут! – Принцесса надменно сложила руки на груди.

– Мы оба пытаемся бежать от мира, навязанного нашим окружением, и порядков, установленных другими, – заключил Двенадцатый.

Каолама ничего не ответила, но в глубине души была с ним согласна.

***

На улице светило яркое и горячее полуденное солнце, но в хижине было прохладно. Двенадцатый медленно ходил из угла в угол, лениво потирая пальцами ворот жилетки. Боль в спине значительно ослабла, но тем не менее давала о себе знать неприятным жжением. В дверной проем влетел взволнованный Знахарь, почесывая бороду и громко шлепая босыми ногами.

– О, друг мой, ты тут? Я весь в нетерпении!

– Что случилось?

– Через час Его Величество огласит важную новость!

Двенадцатый с горящим в глазах любопытством посмотрел на Знахаря, который тоже принялся ходить из угла в угол, бормоча себе под нос.

– Может, это связано с днем рождения принцессы Каоламы, что думаете?

– Скорее всего, друг мой. Осталось всего два дня. Жду не дождусь!

– А мне… можно пойти с вами к королевской хижине? – Нумерованный и сам поразился своему любопытству, с нетерпением ожидая ответа взволнованного старика.

– Конечно, можно! Ведь ты у нас теперь почетный гость! Герой Аквамаринового острова! Не удивлюсь, если король наградит тебя чем-нибудь особенным.

– Странно. – Барс остановился посреди комнаты и тихо прошептал самому себе: – А ведь я не ради награды прыгал в море в обнимку с тигром…

– Чего ты там бормочешь?

– Я говорю, интересно, что скажет король.

Двенадцатый и Знахарь не стали дожидаться назначенного времени, а потому поспешно отправились к королевской хижине. Они встали неподалеку от толпы, в тени широких пальмовых листьев, и в нетерпении ожидали появления короля. Наконец благородный правитель Аквамаринового острова вышел на широкое крыльцо, мягко касаясь пальцами жемчужных нитей, обрамляющих его одеяние. Вьющиеся волосы ниспадали на смуглое угловатое лицо, бросая темные тени. Король плавным движением поднял ладонь и прикрыл глаза от яркого полуденного солнца. Наступила тишина. Знахарь чинно сложил руки на груди крест-накрест и поклонился правителю. Следом и жители выказали свое уважение. Двенадцатый растерянно осмотрел толпу, волнами склоняющую головы, и тоже повторил за ней, чтобы не нарушать традиций. Король громко прокашлялся и насупился, собираясь с мыслями перед лицом воодушевленного народа.

– Великие аквамариновые духи благоволят нам. Все вы знаете, что через два дня моя старшая дочь, принцесса Каолама, переступит порог совершеннолетия.

Двенадцатый и Знахарь переглянулись. Король продолжил:

– …И с того момента моя дочь станет наследницей престола. Согласно нашим традициям, наследник престола должен выполнить задание, данное королем, чтобы добиться признания своего народа. Но поскольку наследник – впервые за долгие годы существования нашей деревни – принцесса, а не принц, то я решил изменить правила. С помощью традиционных состязаний будет выбран один из сильнейших воинов, который отправится вместе с принцессой и на протяжении всего путешествия будет ее оберегать. Кроме того, будет еще одно исключение, о котором вы узнаете позднее. Победивший на арене станет личным телохранителем принцессы Каоламы! Когда этот воин вернется в деревню, он будет вознагражден. Пусть благоволят вам аквамариновые духи!

Толпа жителей зашумела, словно листва, трепещущая от ветра. Король поднял руку, показывая, что его речь окончена, а затем едва заметным жестом подозвал Двенадцатого к себе. Тот изрядно удивился, но все же пробрался сквозь толпу, нутром ощущая подвох, и, снова поклонившись, подошел поближе.

– Рад видеть вас в добром здравии. Я благодарен аквамариновым духам за то, что такой благородный рыцарь стал гостем нашего острова. Ваш подвиг не забудется. Но я хотел бы попросить вас еще об одной услуге, – наклонившись, еле слышно шепнул король. – Боюсь, вы откажете мне, но я все же попробую. Это нарушение традиций, но не могли бы вы тоже поучаствовать в состязании? – Король прищурился и посмотрел на Двенадцатого в ожидании ответа.

– На острове много хороших воинов. Почему вы решили попросить меня?

– У рыцарей империи подготовка намного лучше, чем у здешних таотанов. Моей дочери нужен самый лучший защитник. Такой, который способен без страха броситься на тигра с голыми руками. И победить. Боюсь, что я дам Каоламе слишком сложное задание. Она не готова к испытаниям, ждущим ее впереди. Но, думаю, с вашей помощью у нее есть все шансы вернуться невредимой.

Двенадцатый задумался. Он прекрасно понимал, что если бы не доброта Знахаря, то его встреча с бездной вечности давно бы уже состоялась. Только благодаря добросердечным островитянам барс до сих пор не отправился в мир вечности и даже успел проявить себя в схватке с тигром. Вся его жизнь, проходившая в сражениях, грязных тавернах на окраинах городов и черной крепости нумерованных, сменилась на теплый и спокойный остров посреди синего моря. Воду барс не любил, но вид озорных пенистых волн дарил его душе покой. С этим было не поспорить. И все благодаря тому, что он остался жив. За это чудо Двенадцатый восхвалял Знахаря и благородного правителя Аквамаринового острова, который стоял напротив него и не отводил проникновенного выжидающего взгляда.

– Хорошо, я согласен, – после недолгой паузы ответил барс.

– Я вам безмерно благодарен! Приходите завтра на рассвете на арену острова. Знахарь подскажет дорогу. И пусть аквамариновые духи приберегут для вас победу.

Король тепло улыбнулся и легонько похлопал барса по плечу, после чего Двенадцатый, преисполненный странного чувства ответственности, вернулся в хижину.

***

– Кстати, я и не знал, что у вас на острове есть арена. – Двенадцатый сел на лежак, скрестив ноги, и подпер голову кулаком.

Знахарь неторопливо молол в ступке сухие травы, иногда ерзая на месте, будто хотел быстрее закончить и пройтись.

– Она небольшая. Там мы устраиваем традиционные состязания, где выбираются лучшие таотаны.

– А что они делают? Дерутся друг с другом?

– Порой да.

– Кто их учит?

– Несколько наших наставников. А у тебя ведь тоже такой был, верно?

– Да. Первый из нумерованных. В начале обучения он только наблюдал за мной, подкидывал задания, чтобы преодолевать слабости и оттачивать умения. Потом взял в ученики. Я много раз жалел об этом, ведь каждая тренировка чуть не заканчивалась моей смертью.

– Да уж, не повезло тебе с учителем. – Знахарь взглянул на барса через плечо и понимающе кивнул.

– Но зато он многому меня научил. Даже тому, что не показывал остальным. И умением стрелять из лука я тоже обязан ему… Но все-таки пропади он пропадом, этот Первый. Чтоб он в бездну вечности провалился.

– Смелое высказывание, друг мой.

– Первый – очень жестокий человек. И я никогда не прощу ему этой жестокости.

***

Рано утром Двенадцатый со Знахарем отправились на арену острова. Круглую песчаную площадку длиной примерно в двадцать шагов окружали высокие каменные трибуны. Свободных мест уже почти не было. По краям арены располагались деревянные решетки, за толстыми прутьями которых бились и рычали хищники джунглей – свирепые тигры. Проходя мимо стоек с оружием, стоящих недалеко от входа, Двенадцатый сразу обратил внимание на крепкий лук – он одиноко висел на уголке одной из них вместе с несколькими стрелами в узорчатом кожаном колчане.

– А вы сказали, что сложно найти его на острове. – Барс показал пальцем на родное оружие дальнего боя.

– Честно признаться, недавно я попросил нашего мастера сделать лук специально для тебя. А тут как раз состязания…

– Он… для меня? – переспросил Двенадцатый, не веря своим ушам.

– Да. Ты говорил, что хорошо стреляешь. Я надеялся, что покажешь. – Знахарь довольно улыбнулся. – Но лук никто не берет на арену. Наши таотаны сражаются в ближнем бою, поэтому отдают предпочтение мечам или копьям.

– Знаете, я возьму лук. Посмотрим, что из этого выйдет.

– Тебе лучше знать. – Знахарь похлопал подопечного по плечу и добродушно погладил бороду.

Двенадцатый спустился по пологому каменному коридору, прошел через высокую арку, жмурясь от лучей солнца, и попал в центр арены. Вокруг в нетерпении сновали угрюмые таотаны, покрепче перехватывая оружие в руках. Их было около двух дюжин.

Толпа жителей, сидящих на высоких трибунах, приветствовала барса не очень радушно. Наверняка им было дико видеть на традиционных состязаниях чужеземца с континента. Однако Двенадцатого не особо волновало их мнение. Перед ним выстроились невысокие худощавые воины, на чьих лицах мигом отразилось непонимание с нотами презрения.

– А ты, чужеземец, что тут делаешь? – спросил один из них, слегка приподняв наконечник копья.

Его длинные черные волосы были собраны в хвост, а лицо покрывали белые рисунки, напоминающие грубые очертания тигриных лап.

– Ваш король пригласил, – запоздало ответил барс.

– Согласно нашим традициям, ты не должен участвовать в этом состязании.

– Для меня сделали исключение.

– Ах исключение. – Воин ухмыльнулся и оглядел соплеменников, ожидая их поддержки. – Только не думай, что ты лучше нас, белокожий. Мы поддаваться не намерены. Второй раз тебе не видать благосклонности аквамариновых духов. Я, сильнейший таотан Маон, одолею тебя.

– Посмотрим.

Островитянин горделиво задрал подбородок и принялся слегка покачивать наконечником копья. Двенадцатый был уверен, что излишнее самодовольство приведет таотана к скорейшему поражению, ведь ослаблять бдительность в бою, будучи уверенным в себе и своих силах, – не лучшая стратегия.

Первый учил драться серьезно даже с самыми слабыми противниками. У каждого может быть припасен отравленный кинжал или ядовитый порошок, поэтому так важно предугадывать намерения врага, читать его мысли и быть на шаг впереди. Одно неверное движение – и бой окончится смертью. Но Двенадцатый лишь взмахнул рукой, отгоняя тревожные мысли о наставнике и бранные слова, которые приходили на ум от одного только воспоминания о Первом нумерованном. Он постарался сосредоточиться и продолжил внимательно разглядывать соперников.

Все таотаны были одеты одинаково: светлые штаны свободного кроя с поясом и кожаные сандалии. На смуглой коже некоторых из них красовались белые рисунки, изображающие животных и лозы ползучих растений. Двенадцатый осмотрел воинов и тоже снял жилетку, чтобы хоть немного соответствовать образу таотана острова Аквамариновых камней. Но, в отличие от остальных, все его бледное тело было покрыто шрамами и ожогами, что сразу притянуло много удивленных взглядов.

На центральную трибуну вышел король. Он улыбнулся, увидев Двенадцатого, а затем торжественно произнес вступительную речь, вскинув руки. Но барс почти его не слушал. К своему стыду, он пропустил мимо ушей благодарности, адресованные наставникам таотанов, толпящихся на арене; пропустил короткий комментарий короля насчет удачной погоды, подаренной непременно аквамариновыми духами; пропустил даже суть первого состязания. Двенадцатый пытался найти глазами принцессу Каоламу на трибунах, но так и не увидел ее. Лишь когда король на всякий случай повторил первое задание, барс слегка мотнул головой и понял, что сначала воины будут биться один на один.

Таотаны по очереди сражались на арене, пока остальные могли подготовиться к своему бою или понаблюдать за будущими соперниками. Двенадцатый с особым интересом смотрел за тем, как сражаются здешние воины. Они стояли напротив друг друга, медленно вышагивая по кругу и напряженно направляя оружие на противника. Неспешная динамика боя постепенно начинала раздражать опытного нумерованного, отчего тот недовольно подпирал подбородок кулаком и стучал пальцами по скамье. Знахарь, восседающий рядом, изумленно покосился на барса.

– Что с тобой? Тебе не по душе поединки таотанов, друг мой?

– Их движения примитивны, у них явно не хватает опыта сражений. С одним противником они справятся, но против толпы будут совершенно бессильны. Будто они знают в теории, как драться, но на практике раскрываются слабо.

– Наверняка король говорил тебе, что обучение наших воинов и имперских рыцарей… отличается. Но теперь у тебя есть шанс показать свое мастерство.

– У меня не рыцарское мастерство, – напряженно усмехнулся Двенадцатый, пощупав пальцами ошейник.

– Но тоже неплохое, ведь так? К тому же ты следующий, друг мой.

Знахарь тепло улыбнулся, стараясь не показывать волнения, и похлопал подопечного по плечу. Выйдя на арену, барс с раздражением отметил, что его противником будет Маон. Таотан угрожающе взмахнул копьем, а его тонкие губы скривила ухмылка. Король поднял руку, объявляя начало поединка.

Своим оружием Маон выбрал копье. Он встал в стойку, направляя стальной наконечник в сторону Двенадцатого, а затем с боевым кличем ринулся вперед. Под его быстрыми ногами вздымался желтый песок. Барс резко метнулся в сторону, увернувшись от прямого удара, и попутно поставил подножку, отчего Маон, уронив копье, упал на землю. Поднявшись, он невозмутимо отряхнулся от пыли, подобрал оружие и снова направил его на Двенадцатого. Тот спокойно ходил вокруг противника.

– Нападай, Маон.

– Я не проиграю! Слышишь, чужак?

В Лагере Смерти барс часто сражался один на один с копейщиками, поэтому легко мог предугадать любой удар и любое движение таотана. Снова Маон кинулся вперед и снова промазал. Двенадцатый даже не достал лук из-за спины. Со скоростью дикой кошки он метнулся к разъяренному воину, подпрыгнул, крутанулся боком и с силой ударил Маона ногой. Тот повалился на землю, уткнувшись лицом в песок. Такое развитие боя сильно злило таотана, его даже затрясло от гнева.

Раз за разом Маон поднимался и кидался с копьем на Двенадцатого, но так и не смог его задеть. Люди на трибунах с жалостью смотрели на бедолагу. Некоторые пытались выкрикивать ободряющие слова, но это совсем не помогало обреченному воину.

Двенадцатому вскоре наскучил столь размеренный поединок, а потому он вновь кинул беглый взгляд на трибуну. Принцессы не было. Барс изрядно удивился тому, что Каоламе совсем неинтересно, кто станет ее телохранителем. Внезапный выпад копья вернул его мысли в реальность.

– Не отвлекайся, чужеземец! Еще немного, и будешь глотать пыль!

– Переживу.

Неожиданно островитянин переменился. Его движения уже не выглядели столь неуклюжими, как раньше. Маон стал быстрее, ловчее. Теперь барсу было сложнее уклонятся от его ударов. Таотан ловко орудовал копьем. Двенадцатому даже пришлось взять лук, закрепленный на спине, и парировать его корпусом пару атак. Маон отошел назад, разбежался и, воткнув конец древка в землю, оттолкнулся, чтобы нанести мощный удар ногами. Двенадцатый быстро проскользнул сбоку и ударил его локтем в живот. Маон упал, скрючившись от боли. Барс спокойно подошел к копью, воткнутому в землю, вытащил его и поднес острие к шее воина, еще лежащего на земле и испуганно смотрящего на противника. Толпа ахнула, изумленно глядя на чужака.

– Ты проиграл.

Король поднял руку. Поединок был окончен. Жители несмело хлопали в ладоши в честь победы чужеземца. Знахарь же хоть и жалел проигравшего, в душе искренне радовался победе подопечного. Обиженный таотан уселся на песок и принялся тереть ссадины на коже, исподлобья поглядывая на барса.

– Еще немного, и я…

– Нет. Победить ты бы точно не смог. Может, в этой деревне ты и лучший воин, но до меня тебе далеко. Если бы я сражался в полную силу, ты бы даже моргнуть не успел.

Двенадцатый промолчал про обострившуюся боль в спине, пожалев и так отчаявшегося воина. Маон что-то прорычал сквозь зубы, с трудом встал и медленно направился к выходу с арены. Где-то глубоко внутри у барса засело неприятное чувство, отчего он обернулся и крикнул ему вслед:

– Послушай. Ты правда отличный таотан. Пусть твоя сила бережет жителей Аквамаринового острова. В тебе есть талант, честно. И я верю, что однажды ты сможешь одолеть меня.

– Обязательно одолею… Спасибо.

С растерянным видом Маон ушел с арены. Двенадцатый вернулся на трибуны, потирая спину, и сел рядом со Знахарем.

Чем больше он смотрел на следующие поединки, тем чаще перед глазами всплывали воспоминания о тренировках с Первым. Они тоже были похожи на поединки. Только конца им не было. Глава Лагеря Смерти тренировал Двенадцатого до потери сознания, учил исключительным приемам, отрабатывая которые тот зачастую оказывался в госпитале. Но всегда выкарабкивался, цеплялся за жизнь, чем еще больше завоевывал расположение наставника. Благодаря главе Лагеря Смерти барс овладел оружием дальнего боя. Первый дал ему лук и стрелы и заставил стрелять по мишеням. Он стрелял. Стер руки в кровь, но продолжал стрелять. Стрелял, пока тридцать восемь стрел не попали в одно и то же место… Со временем юный барс научился даже игнорировать боль. После тренировок он чувствовал себя сильнее, каждый раз, как одержимый, пытался победить наставника, но никогда не мог. Первый в совершенстве владел силой берсерка, в отличие от юного ученика.

«Чтоб его снежные ястребы заклевали…» – подумал Двенадцатый и едва сдержался, чтобы не стукнуть по скамье кулаком.

После полудня под удивленными взглядами жителей, полными непонимания и страха, на арену вышел худой мужчина, обвешанный ожерельями из тигриных зубов и с повязкой на правом глазу, из-под которой виднелись глубокие шрамы от когтей. Он злобно шикнул на хищников, снующих в клетках, отчего те испуганно забились в один угол.

– На всякий случай держись от него подальше, – шепнул Знахарь Двенадцатому, толкая его локтем в бок. – Он немного странный. Ни людям, ни тиграм спуску не дает.

Зрители на трибунах совсем ему не хлопали, лишь с опаской поглядывали на новые ожерелья и старые шрамы.

Правила второго испытания оказались невероятно просты: нужно было сразиться с тигром. Правда, победой считалось, если удалось загнать его обратно в клетку, но храбрые островитяне уже вовсю настроились сражаться с суровым хищником джунглей. Двенадцатый должен был биться последним, поэтому во время остальных поединков он просто наблюдал за реакцией Знахаря. Тот подскакивал на месте, выкрикивал слова поддержки, нервно теребил бороду, пока наконец с тяжелым сердцем не коснулся плеча своего подопечного.

– Пусть снизойдет на тебя благословение аквамариновых духов, – встревоженно проговорил он.

Лишь семеро воинов справились со свирепым хищником, а потому жители на трибунах с недоверием поглядывали на чужеземца. Сражение с тигром было их прирожденным умением, которому таотаны обучались всю свою жизнь. Хоть барс и смог сбросить хищника с обрыва, защитив детей в джунглях, островитяне не особо верили в его успех на арене.

«Солнце печет, – подумал Двенадцатый, задрав голову. – Надеюсь, все эти побоища вскоре закончатся. Еще успею Знахарю с лекарствами помочь. Но сначала я должен победить большого свирепого кота. Думаю, это будет несложно, потому что я тоже свирепый кот…»

Двенадцатый вышел в центр арены и глубоко вдохнул сухой горячий воздух. Сулнао, хозяин тигров, пренебрежительно осмотрел чужака и потянул за крупную тяжелую цепь, открывающую клетку с голодным хищником. За решеткой послышалось рычание, от которого трибуны мгновенно затихли. Двенадцатый сел на корточки, касаясь кончиками пальцев раскаленного песка. Как только решетка открылась, тигр неспешно вышел наружу. Он осмотрел жертву и молниеносно кинулся к ней. Но цепь с массивным ошейником остановила его прямо перед лицом барса. Знахарь на трибуне чуть не лишился жизни от страха за новоиспеченного друга. Тигр бешено бился, пытаясь достать жертву клыками и когтями. Двенадцатый даже не шелохнулся.

– Ты такой же, как и я, верно? Мы носим ошейники и вынуждены всю жизнь проводить в клетке. Но я намерен все изменить. Поэтому возвращайся туда, откуда пришел.

Глаза Двенадцатого загорелись огнем берсерка, и тигр, увидев неугасимое пламя, встал как вкопанный. Люди на трибунах, затаив дыхание, наблюдали за этим недвижимым противостоянием. Даже пыль, до этого безмятежно парившая над ареной, будто повисла в воздухе. Напряжение между соперниками – диким зверем и нумерованным с силой берсерка, – казалось, затрагивало все живое, находящееся в радиусе арены. Они долго смотрели друг другу в глаза, пока тигр не развернулся и медленно не вернулся в клетку.

Король поднял руку. Поединок закончен. Победитель – Двенадцатый. Он стал единственным воином, который прогнал зверя обратно в клетку. Семеро таотанов устроили красочные бои с хищниками и заслужили громкие одобрительные овации, одержав победу. Два испытания из трех завершились.

После обеда Двенадцатый и Знахарь прогуливались по каменистым дорожкам деревни. Их освещало яркое полуденное солнышко, нагревающее землю до такой степени, что по ней невозможно было пройтись босиком. Легкий ветерок трепал листья деревьев и гладил невысокую траву, слегка пожелтевшую от раскаленных лучей и невыносимой жары.

– Друг мой, я чуть бороды не лишился и чуть заново не поседел, когда этот тигр бежал прямо на тебя, а ты сидел и не шевелился. Это было незабываемо! Ты даже не дрогнул! Невероятно! – Знахарь радостно размахивал руками, торопливо вышагивая вслед за Двенадцатым.

– А почему принцессы Каоламы не было? Неужели ей совсем не интересно, кто станет победителем?

– О, она вовсю готовится к своему дню рождения. Это будет настолько великолепное празднование, что я боюсь представить. Я знаю принцессу Каоламу и могу утверждать – так и будет. По крайней мере я так думаю. Возможно, она придет завтра. Последний день состязаний ведь. Для нее станет немалым сюрпризом твое участие, если она еще не знает. Хотя от этой неугомонной девчонки все что угодно можно ждать.

– Да уж, все что угодно.

***

Утро второго дня состязаний выдалось не столь благодушным, как накануне. По небу то и дело проносились черные тучи, закрывая собой солнце. Иногда даже самый маленький лучик не мог достичь земли. Сильный ветер рвал все на своем пути. Пальмы изредка издавали жалобный треск. Но шелест и шум природы были незначительны по сравнению с громкими рукоплесканиями и криками жителей острова, собравшихся на трибунах. На арене стояли таотаны, угрюмо смотрящие на барса. Тот лишь слегка морщился от шума в ушах и мысленно молил о том, чтобы зрители замолчали.

Воинов осталось восемь. Король вышел вперед, за мгновение установив полнейшую тишину, и объяснил суть последнего испытания. Поединок на выживание, каждый сам за себя. Восемь воинов будут сражаться друг с другом одновременно, и того, кто останется последним непобежденным, назначат телохранителем принцессы. Король также поведал о правилах: проигравшим считается тот, кто уронил свое оружие, либо больше не в силах сражаться.

«Поединок с несколькими противниками – правильно подобранный вариант состязания, потому что зачастую на заданиях приходится сражаться именно так, – размышлял про себя Двенадцатый. – Победить будет проще простого».

Король поднял руку, призывая воинов приготовиться. Таотаны покрепче взяли оружие и встали в боевые стойки. Двенадцатый приготовил лук, а пальцами едва коснулся хвостовика стрелы в колчане на спине. На арене они стояли полукругом, только барс был немного дальше от островитян, в противоположной стороне. Напряжение мгновенно повисло в воздухе. Знахарь нервно теребил бороду.

Заморосил дождь. Король махнул ладонью; воины не успели и шагу ступить, как Двенадцатый выхватил стрелу и резким движением выстрелил в одного из них, выбив копье из рук. Остальные с ужасом переглянулись.

– Неправильная стойка, слабые руки и с оружием ты обращаться не умеешь, – холодно подытожил Двенадцатый, слегка дернув пальцами пустую тетиву.

Король указал на трибуну, и воин, потерявший оружие, направился туда. Остальные устремили взгляды на чужака. Теперь их осталось семеро. Один кинулся на Двенадцатого с мечом, но тот закрепил лук за спиной и ловко увернулся от прямого удара, после этого нападавший получил в челюсть кулаком и упал без сознания. Пятеро воинов, сражавшихся по другую сторону арены, остановились.

– Послушайте! Давайте сначала победим чужеземца, а уж потом определим, кто из нас лучший. Впятером-то мы его точно уложим! – выкрикнул один из таотанов и поднял оружие над головой.

Другие неожиданно быстро согласились с ним и направили мечи и копья на Двенадцатого.

– И почему меня это не удивляет? – с обидой в голосе процедил барс. – Ну давайте, попробуйте меня одолеть.

Только он набрался уверенности, как острая боль в спине тут же дала о себе знать. Мысли путались, а голова отчаянно отказывалась придумывать достойный план, как победить пятерых сильных воинов, будучи не способным даже полноценно выпрямиться. Знахарь взволнованно прижал ладони друг к другу, чувствуя, что происходит что-то неладное.

Двенадцатый немного согнул колени и закрыл глаза. Накануне поединка в его голове звучало два голоса: один уверял, что если хорошо постараться, то он сможет контролировать силу берсерка и ничего плохого не случится; второй убеждал, что вся эта затея ни к чему хорошему точно не приведет. Разрываясь между ними, барс на свой страх и риск решил прислушаться к первому.

На верхней части его тела появились тонкие алые полосы, обвивающие торс и руки. Яркие линии завивались сами собой, ползли под ошейником и истончались на щеках, касаясь острыми концами глаз. Жители Аквамаринового острова в недоумении уставились на чужака, чуть слышно переговариваясь между собой. Таотаны замерли, не зная, что им делать. Через мгновение Двенадцатый открыл глаза, пылающие огнем.

– Да пожрет вас пламя! – гневно крикнул он, не сдерживая эмоции.

Нисколько не страшась неведомой силы, двое островитян решили напасть одновременно с разных сторон. Тот, что слева, атаковал копьем, но Двенадцатый остановил его, перехватив рукоять голыми руками. Затем он резко дернул его на себя, и тот врезался в воина, пытавшегося атаковать справа. Звериное чутье барса предупредило об опасности, а потому он с легкостью смог увернуться от выпада ловкого мечника. Дважды уклонившись от удара острого клинка, Двенадцатый сделал изящный кувырок и выхватил копье у стоящего неподалеку воина, после чего тот получил сильный удар в живот и, лишившись оружия, моментально проиграл.

Копьем Двенадцатый с удивительной легкостью отразил несколько ударов меча. Со стороны казалось, что с любым оружием, подобранным в ходе боя, барс становился одним целым. Настолько каждое движение было выверено, что порой Знахарь начинал серьезно беспокоиться за своих соплеменников. Как бы не пришлось отдавать отдельную хижину под временный госпиталь.

Двенадцатый мастерски раскрутил древко копья и ударил воина с мечом по ноге, отчего тот упал на землю, но не отпустил свое оружие. Сзади пытался напасть еще один копейщик, но Двенадцатый проскользнул слева и, обхватив его голову, швырнул бедолагу назад – в мечника, лежащего на земле. Оба потеряли сознание. Голыми руками сломав пополам деревянное древко копья, Двенадцатый бросил одну половину на землю, а другую, с острым наконечником, воткнул в ногу воина, напавшего на него первым. От боли тот выронил копье, а значит – проиграл.

Остался последний мечник. Он стоял неподалеку и крепко держал свое оружие. Двенадцатый взял клинок поверженного воина и встал неподалеку от него, согнув колени, будто зверь перед прыжком.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Меня? – неуверенно пробубнил молодой мечник, испуганно сглотнув. – Меня зовут Зулхао.

– Осторожно, Зулхао, я могу случайно тебя убить, – со злобной ухмылкой ответил ему Двенадцатый.

Островитянин поднял меч и с криком побежал на соперника. Барс легко парировал его атаку, после чего начал яростно осаждать молодого таотана. Бедняга не мог понять, откуда в его сердце столько страха перед лицом чужеземца. Ни первое состязание, ни бой с тигром – ничто не сравнится с алым огнем в глазах противника. Он ввергает в первобытный ужас, будто сама смерть заключает в ледяные объятия и вытягивает душу.

Удар за ударом, атака за атакой два соперника сражались на мечах и раз за разом как будто пытались убить друг друга. Один сильный перекрестный удар – и мечи оказались сломаны. Тогда Двенадцатый в порыве ярости выхватил из колчана стрелу, бросил Зулхао на землю, вцепился в его шею и чуть было не воткнул острие ему прямо в глаз. Наконечник завис в дюйме от цели. Двенадцатый зажмурился. Сердце бешено колотилось в груди, утопая в море гнева и беспричинной ненависти. Пытаясь преодолеть столь бесконтрольные чувства, он медленно убрал стрелу обратно в колчан. Яркие полосы на его теле погасли, и огонь в глазах мгновенно испарился.

– Что это было? – неуверенно послышалось с трибун.

– Прости меня, я этого не хотел, – прошептал Двенадцатый.

Зулхао молча лежал на земле и от испуга не мог пошевелиться. Его меч был сломан, а значит, он проиграл. Король вышел на арену и долго переступал с ноги на ногу, пока не поднял руку.

– Победитель – Двенадцатый! – крикнул он, наблюдая за реакцией зрителей.

Барс тяжело поднялся и схватился за голову. Жители не аплодировали. Над трибунами повисла мертвая тишина. Наконец рядом с королем показалась принцесса Каолама. Она пренебрежительно взглянула на победителя, который выглядел как побитый котенок, а затем хлопнула в ладоши. Сначала раз, потом еще, и еще. К ней присоединился Знахарь, вслед за которым начали хлопать и все остальные.

Нисколько не обращая внимания на аплодисменты, Двенадцатый вышел с арены. Всеобщая радость слилась воедино, звеня в ушах непрерывным потоком шума. Он уже ничего не замечал. На выходе его догнал запыхавшийся Знахарь.

– Ты действительно победил, мой друг, а твоя сила…

– Она ужасна! – обреченно рявкнул барс.

– Да, может. Честно признаться, я испугался, но ты был очень силен. Я бы сказал – впечатляюще силен.

– Еще чуть-чуть, и парень бы отправился в мир вечности.

– Ты никого не убил, хотя полностью поддался силе берсерка, которой с трудом управляешь. Ты можешь собой гордиться.

Двенадцатый его почти не слышал. Казалось, его окружило сплошное облако непроницаемого гомона и шума. Сердце надрывно билось, будто скоро и вовсе остановится. С каждым шагом дышать становилось все тяжелее и тяжелее.

– Что с тобой, друг мой? – испуганно спросил Знахарь.

– Это цена за использование проклятой силы берсерка. Не волнуйтесь, мне просто нужно немного отдохнуть.

На подходе к хижине Знахарь уже под руки вел подопечного, а когда тот устроился на тростниковом лежаке, то мгновенно уснул. Он не видел снов и не чувствовал ничего, кроме обжигающе холодной тьмы.

***

Рано утром в хижине было душно. Лучи солнца иногда проскальзывали сквозь щели в тростниковых стенах, минуя большие листья стоящих рядом пальм. Откуда-то издалека доносились крики и непонятный грохот. Двенадцатый хотел встать с лежака, но резкая боль не дала ему это сделать, а сердце снова напомнило о том, что сила берсерка ему не по душе. Так нумерованный и провалялся бесцельно до полудня, не имея ни малейшего желания подниматься и куда-то идти.

– Я хотя бы никого не убил, – успокаивал он сам себя. – Хорошо. Точно… сегодня же день рождения у принцессы Каоламы. Так вот что это за грохот. Великолепное празднование, как говорил Знахарь. Он, скорее всего, тоже там.

Двенадцатый глубоко вдохнул, аккуратно встал, надел жилетку и вышел на улицу. В лицо ударил слепящий свет, а потому барс страдальчески прижал ладонь ко лбу. Ветра не было, и от жары, казалось, плавилось сознание. Солнце будто назло пекло так, что перед глазами вертелись цветные круги. Пошатываясь, Двенадцатый нехотя прошел по каменистой дорожке в ту сторону, где было очень шумно. Через некоторое время он оказался у крыльца королевской хижины, вокруг которой толпилось много людей.

– А на этой радостной ноте наше чудесное торжество подходит к концу! – объявил король, раскинув руки в стороны.

«Я что, все пропустил?!» – негодовал Двенадцатый про себя.

Знахарь стоял рядом с королем, но, увидев Двенадцатого, начал пробираться к нему через толпу.

– Как я рад тебя видеть, друг мой! Как самочувствие?

– Бывало и хуже.

– Хороший настрой – путь к выздоровлению. – Знахарь хихикнул. – Пойдем поближе, сейчас будет самое интересное.

Король торжественно вскинул руки и громко произнес:

– Поприветствуйте! Каолама Третья, принцесса острова Аквамариновых камней и наследница престола!

Девушка подошла к отцу и надменно осмотрела толпу, остановив взгляд на подопечном Знахаря.

– Поприветствуйте! Двенадцатый, рыцарь имперской армии!

Барс недоуменно посмотрел на довольного старика, который размеренно погладил белую бородку и кивнул ему. Глубоко вдохнув и на всякий случай сделав очень серьезное лицо, Двенадцатый пробрался через толпу воодушевленных жителей и поднялся по лестнице, встав рядом с Каоламой.

«Как-то мне не по себе», – подумал он.

«Такое чувство, будто нас венчают», – подумала она.

– Дорогие мои. – Король широко развел руки, будто хотел обнять весь белый свет. – Вас ждет непростое испытание, которое определит дальнейшую судьбу. Вам придется нелегко. Что-то будет даваться с большим трудом, что-то нет. Но знайте, на вашей стороне – вера всех жителей нашего острова. Они верят в ваш успех. Я тоже верю. За каждым углом, за каждым деревом или камнем вас будет ждать неисчислимое количество опасностей, но вы их обязательно преодолеете. Итак, сейчас я назову цель твоего испытания, дочь моя. Мистический камень, который украли у нашего торговца на материке: твоя задача – вернуть его.

«И снова этот камень, – подумал Двенадцатый. – Неужели он настолько важен, что за ним отправляют саму принцессу и имперского рыцаря?»

– Камень найти – проще простого. Зачем нужно было устраивать эти побоища и искать мне телохранителя? Я что, сама не справлюсь? – самоуверенно высказалась Каолама.

– Нет, не справишься.

Принцесса надула губы и отвернулась. Король улыбнулся, посмотрев на дочь.

– Береги ее, – обратился он к Двенадцатому.

– Я обещаю. Сберегу.

До самого вечера принцессу Каоламу собирали в далекое путешествие – не стоит даже упоминать, сколько всего она приготовила. Двенадцатый с собой почти ничего не взял. Только небольшую сумку, которую носил на пояснице, аквамаринский лук, подаренный Знахарем, и родной колчан с новыми стрелами.

– Ну как, улучшилось самочувствие? – спросил старик, войдя в хижину.

– Да, благодарю за ваши снадобья.

– Я рад, что они вообще помогают, – засмеялся тот. – Тебе с собой положить?

– Думаю, в пути пригодится. Только налейте в маленький пузырек, а то места в сумке почти не осталось.

– Хорошо! Знаешь, во время путешествия будь осторожен, – беспокойно сказал Знахарь, склонив седую голову вбок. Из его уст эта фраза звучала так, будто предназначалась его собственному сыну.

– Буду, не беспокойтесь.

Отчего-то именно в этот момент Двенадцатый ощутил невероятное тепло в сердце. Кто-то будет искренне ждать его возвращения. И он должен вернуться. Живым.

Утром, когда первые лучи солнца только начали выглядывать из-за горизонта, Двенадцатый уже полностью собрался и вышел из хижины. В этот раз он нервничал сильнее обычного, а потому ночью почти не спал. На выходе он встретил Знахаря, сидящего на лавочке.

– Ты сегодня рано, – задумчиво произнес старик, глядя вдаль. – Даже раньше, чем обычно.

– Так получилось.

– Волнуешься. Это хорошо. Мне кажется, твоя спутница не страдает этой проблемой. Вот это меня действительно пугает. Нужно всегда готовиться к худшему. Как и сказал Его Величество, за каждым углом вас будут ждать смертельные опасности. Хорошо, что ты знаешь об этом. – Знахарь тяжело поднялся и мягко коснулся пальцами плеч подопечного. – Ну что, пора прощаться. Удачи, друг мой.

– Я был рад нашему знакомству.

– Эх, так говоришь, будто помирать собрался! Не вздумай!

– Постараюсь не умереть. А где пристань?

– Иди по тропе к южному пляжу, не ошибешься.

– Спасибо вам. За все.

Бесшумно шагая по песчаной тропе, Двенадцатый постепенно приближался к пристани, где его и принцессу Каоламу должна была ждать лодка. Но чем дальше он уходил от деревни, тем тяжелее становилось на душе. Настолько быстро он привык жить в этой глухой деревушке на острове посреди бескрайних морских просторов, что покидать ее уже совсем не хотелось. Двенадцатый чувствовал, как сильно привязался к этим людям с их немного первобытным укладом, к этим каменистым дорожкам, нагретым солнцем, к тростниковым домикам, приятно пахнущим сухой травой и свежестью, и, конечно, к Знахарю, постоянно поглаживающему седую бородку и размышляющему о мироздании.

Сквозь ветвистые деревья уже виднелся пляж. Набегающие на песок синие волны ярко блестели на солнце и приятно, успокаивающе шелестели. Возле берега стояла лодка с высокими бортами, привязанная к толстому колышку, воткнутому глубоко в песок. Над судном поднималась невысокая мачта с белым парусом, в центре которого красовался голубой круг в обрамлении тонких золотых игл. Рядом с лодкой восседал сутулый пожилой мужчина и задумчиво смотрел вдаль. Двенадцатый подошел к нему, отчего тот резко повернулся и недоверчиво покосился на чужеземца.

– Я не рано? – спросил барс, недоуменно посмотрев в ответ.

– Вы… поздно, – протяжно ответил мужчина низким хрипловатым голосом. – Скоро море станет очень неспокойным. Чем быстрее отплывем, тем лучше. Где принцесса?

– Мы вышли порознь.

– Плохо.

– Скажите лучше, – Двенадцатый показал пальцем на хлипкое судно, – мы поплывем на этом? Нас же первой волной смоет.

– Если ты, чужеземец, ничего не смыслишь в добротных кораблях, то помалкивай в моем присутствии. Вот это, – островитянин поднялся и похлопал борт сморщенной ладошкой, – произведение искусства. Понял?

– Понял, – пробубнил нумерованный себе под нос.

– О, вот вы где!

Из джунглей вышла Лаона с огромной сумкой в руках. Двенадцатый подумал, что через пару шагов она точно упадет под тяжестью ноши, но девушка оказалась намного крепче. Она дотащила сумку до лодки и водрузила ее рядом с лодочником.

– Вы познакомились? – вытирая пот со лба, спросила Лаона. – Его зовут Ринао. Он повезет вас с принцессой до материка.

Вслед за Лаоной из-за деревьев вышли еще несколько жителей, несущих объемные тяжелые сумки. В конце этой процессии вышагивала принцесса Каолама.

– Вы хотите взять все эти вещи? – спросил Двенадцатый, осмотрев приличный багаж.

– Я положила только самое необходимое! – Каолама гордо задрала голову.

– Мы пойдем налегке. Я ваши вещи нести не собираюсь.

– Как же не собираетесь?

– Я ваш телохранитель, а не носильщик. Оставляйте вещи или несите их сами.

Принцесса долго упрямилась, раздраженно ходила вокруг багажа, ругалась с жителями, но в итоге согласилась и взяла с собой только небольшую сумку и посох. Лодочник угрюмо наблюдал за всем этим действом и недовольно ворчал.

Наконец два пассажира заняли свои места и судно отплыло от берега. Островитяне кричали вслед и радостно махали руками. Двое ребятишек во главе с кучерявым Фаоном с грустью наблюдали за отправлением своего спасителя. Знахарь тоже вышел из толпы и, еле сдерживая слезы, поднял ладонь, тихонько прошептав:

– Да благословят вас аквамариновые духи.

Глава 4. Начало пути

– Почему ты приказал не завтракать? Я умираю с голоду! Отчитаешься за это перед моим отцом! – раздраженно высказывала Каолама лодочнику.

– Принцесса, я не хочу, чтобы содержимое ваших желудков оказалось в лодке. Вон, посмотри на своего сопровождающего. Похоже, он недалеко от этого ушел. – Ринао брезгливо показал пальцем на Двенадцатого.

Тот, чрезвычайно сонный, сидел на носу лодки, подперев голову руками. Его лицо и так было светлее, чем у остальных, но теперь кожа нумерованного стала совершенно бледной.

– У тебя чего такой больной вид? – спросила Каолама и поежилась.

– Не люблю воду. Вот как поплавал в течениях недалеко от вашего острова, так начисто разлюбил.

Через некоторое время лодку начало сильно качать из стороны в сторону. Лодочник ловко маневрировал мимо торчащих из воды скал, огибая опасные подводные рифы.

– Почему нас так качает? – спросила принцесса, крепко держась за свою скамейку.

Двенадцатый резко вцепился в борта, словно кот, отказывающийся принимать ванну.

– Мы попали в течение. Это раз. – С видом знатока лодочник задрал указательный палец. – Два – я предупреждал, что выходить в море надо раньше. Сейчас оно неспокойно.

Двенадцатый пытался отвлечь себя от нестерпимой тошноты, но ничего толкового в голову не приходило. Принцесса сидела рядом и крепко сжимала посох. Его загнутый полумесяцем конец качался из стороны в сторону, отчего барс ощущал нарастающее раздражение.

– Уберите куда-нибудь свое оружие, – вяло произнес он.

– Что за неуважение!

– Какое такое неуважение? Ваш посох болтается туда-сюда. Положите его на дно лодки.

– Да как ты смеешь так говорить! Ты вообще знаешь, что это за посох?! – Каолама села поудобнее и, словно хвастаясь, начала вертеть его в руках. – Этот посох – необычное оружие! Он сделан из очень прочного дерева, которое крайне редко встречается на нашем острове. Оно освящено самими аквамариновыми духами! Только членам Королевской семьи позволено делать оружие из него. На верхней части моего превосходного посоха…

В этот момент ее рассказ прервался, потому что большая волна со всей силы ударила в борт лодки, отчего принцесса, не удержав равновесие, свалилась в бурлящее море вместе со своим хваленым оружием. Двенадцатый с ужасом посмотрел в воду.

– Во имя снежных ястребов!

Еле отцепившись от борта, он неуверенно поднялся и прыгнул в пугающую синюю мглу. Под водой барс с трудом разглядел Каоламу, обхватившую посох. Она зажмурилась и даже не пыталась выплыть на поверхность. Ухватившись за кончик ее оружия, Двенадцатый потащил принцессу на себя и, взяв за локоть, поплыл к лодке. Волны кидали их из стороны в сторону, будто желали затянуть в свое чрево и отправить в мир вечности. Барс с трудом перекинул Каоламу через борт и сам быстро оказался на том самом месте, на котором сидел до этого.

– Вы чего вытворяете?! – испуганно вскрикнул лодочник. – За лодку держаться надо, а не за свой посох!

– На дно надо было положить, на дно, – хрипло оправдывался Двенадцатый.

– Да это все ты виноват! – крикнула мокрая с ног до головы Каолама и ткнула посохом в живот своему спасителю.

Двенадцатого резко начало тошнить, отчего он тут же закрыл рот руками.

– Только не в лодку! – истошно кричал лодочник.

Через несколько часов путники наконец достигли берега. Выйдя на усыпанный водорослями пляж, Двенадцатый упал на песок, восстанавливаясь после столь продолжительного и непредсказуемого плавания. Недовольная Каолама распрощалась с лодочником и подошла к нему, уперев руки в бока.

– Ну и чего ты развалился тут, как морская звезда? Нам надо задание выполнять!

– Дайте мне немного времени, Ваше Высочество, – протяжно произнес Двенадцатый, пытаясь забыть о тошноте, и закрыл лицо мокрыми ладонями.

– Времени я тебе не дам. Надо идти!

«И куда она так торопится? Ей что, морского приключения мало было?» – думал про себя Двенадцатый, все-таки последовав за уходящей Каоламой.

Их окружали высокие скалы, на самых верхушках которых сидели хищные птицы, жаждущие отведать свежего мяса. Хотя солнышко грело достаточно, на пляже было прохладно из-за сырого морского ветра. Каолама постоянно ныла оттого, что хочет есть и высушить мокрую одежду. Двенадцатый изо всех сил пытался ее игнорировать.

Целью принцессы был город Фальтир, где можно узнать о пропавшем камне и заодно переночевать на постоялом дворе. Но в первую очередь, конечно, она хотела поесть. Правда, путникам пришлось высадиться не в порту Фальтира, а неподалеку, на пустынном пляже, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

– Ну и почему вы не хотите самостоятельно добыть себе пищу? – недоуменно спросил Двенадцатый, шагая по песчаному берегу.

– Что ты такое говоришь! Я – принцесса, мне не подобает самой это делать.

– Я мог бы нам достать что-нибудь, например, убить какого-нибудь зверя и приготовить его на костре.

– Фу, я не буду есть какого-то дикого зверя.

– Ну, как пожелаете. – Двенадцатый хотел казаться вежливым, но в этот момент еле сдержался, чтобы не назвать принцессу травоядной.

За небольшим пригорком показались уже знакомые барсу шпили башен и центральная ратуша Фальтира. На душе у него стало не по себе от возвращения сюда. Какие-то дома были сожжены и покрыты угольно-черной сажей, но в целом город постепенно начал восстанавливаться после кровавой бойни между нумерованными Лагеря Смерти и имперской гвардией рыцарей. То и дело до чутких ушей Двенадцатого доносились постукивание молотков и лай дворовых собак. Каолама, увидев пострадавший город, на мгновение замерла.

– Ты тут был, когда все это произошло?

– Это произошло по моей вине. Такой ответ вам сойдет? – холодно ответил Двенадцатый, посмотрев на принцессу. – Если бы я только сумел предугадать исход нашей вылазки…

– Меня не волнует, виноват ты или нет! – смущенно сказала Каолама, пытаясь скрыть тревогу. – Идем уже скорее!

– Чтобы вы знали, я не хотел сюда возвращаться. Тем более меня сразу захотят казнить или что-то в этом роде.

– За что тебя нужно казнить? – спросила Каолама, аккуратно спускаясь с пригорка.

– Хотя бы за то, что я нумерованный. А еще я составлял план вылазки, значит, на мне лежит вся ответственность за произошедшее с этим городом и с этими людьми.

– Слишком много на себя берешь.

– В каком смысле?

– Ты сжег все эти здания и убил тех, кто пытался сражаться?

– Не совсем, но…

– Так чего ты себя терзаешь? Хватит тут скулить, как потерявшийся в джунглях каланг!

«Разве я скулил?..» – подумал Двенадцатый.

– Думаешь, что ты виноват во всех проблемах людей на континенте? – продолжила Каолама. – Нет, дружочек, мне нужен достойный телохранитель, а не скулящая тряпка! Ты пойдешь со мной в этот город, ясно?

– Я уже понял, что придется.

– Наконец-то! – язвительно выкрикнула принцесса. – А я уж, так и быть, замолвлю за тебя словечко, если не будешь досаждать.

«Пора смириться с мыслью, что я хочу ее прикончить», – шутливо подумал Двенадцатый. Каолама вытащила из сумки легкий шарф, сунула в руки телохранителя и невозмутимо зашагала дальше. Если бы она сделала то же самое без горделиво задранного подбородка, то нумерованный был бы даже благодарен. Шарф очень удачно скрыл белые волосы и темный ошейник.

Через пару минут путники уже стояли возле городских ворот. Двенадцатый во всех красках представил, как сотня рыцарей разом бросится на него с мечами и жуткими криками. Он был уверен, что никто не пропустит нумерованного в Фальтир, но на удивление маскировка сработала. Стражники и жители отнеслись к появлению чужаков равнодушно. Барс в недоумении поглядывал на рыцарей, сонно зевающих на посту.

Иногда лишь Каолама приковывала к себе любопытные взгляды. Ее длинная накидка едва не касалась земли, узкие кожаные штаны были украшены нитями сверкающего жемчуга, шею опоясывали золотые кольца, а волосы венчал золотистый обруч с маленькими драгоценными камешками. На чужестранку редкие прохожие поглядывали с изумлением в глазах.

Раз уж никто не рвался с ходу казнить нумерованного, зашедшего в город, Двенадцатый и Каолама отправились гулять по улицам в поисках зацепок. Представитель Аквамаринового острова ничего толкового о пропаже камня не рассказал, поэтому пришлось самим искать ниточки, ведущие к разгадке. Так путники оказались в западной части города, которая совсем не пострадала от пожара.

Людей на улицах не было, многие из них работали на стройке в центре Фальтира. Поэтому на пути встречались лишь дети и редкие лавочники, без надежды на покупателей сонно поглядывающие на проходящих мимо путешественников. По пустой брусчатке ветер грустно гонял серую пыль и обрывки ткани, а затем начинал весело завихряться, заставляя немногочисленных прохожих жмуриться от пыли.

– Смотри! – крикнула принцесса, указывая пальцем на скрипучую вывеску. – Таверна!

– Не рановато ли для передышки? – Двенадцатый с досадой зажмурился, страдая от яркого солнца.

– Ты смеешься?! Я есть хочу!

– Ладно, я понял. Не надо на каждом углу мне это повторять.

Над массивной деревянной дверью висела старая табличка: «Таверна „Туманный Фальтир“, еда и ночлег».

– Посмотри-ка, а здесь и переночевать можно, и поесть! – радовалась принцесса.

– А это хорошая идея, – добавил Двенадцатый.

– Правда?!

– Трактирщики – лучшие информаторы. Как правило. Мы можем спросить у хозяина таверны о камне, который вам нужен, принцесса.

– Сначала еда, а потом задание. Не порть мое хорошее настроение!

– Как хотите, – холодно ответил Двенадцатый и открыл массивную дверь.

Внутри было тепло. У самой двери путников встретил приятный запах запеченных овощей и жареного мяса. Несмотря на полумрак, в помещении было очень уютно. Практически все столы пустовали, лишь у западной стены, почти в самом углу, сидели трое высоких мужчин крепкого телосложения и играли в местную игру с деревянными дощечками. За стойкой возвышался лысый и очень худой мужчина в черной рубахе с косым воротом. Он скрупулезно заполнял бумаги, ловко орудуя пером.

– Надо бы спросить… – начал было Двенадцатый.

Но Каолама обогнала его и громко воскликнула:

– Дайте нам что-нибудь поесть! Что у вас имеется?

Трактирщик лениво отвел взгляд от бумаг и посмотрел на принцессу. Не спеша переступив с ноги на ногу, он протяжно ответил, будто новые посетители совсем его не интересовали:

– Меню висит справа от стойки.

Каолама незамедлительно прошла к стене, на которой обнаружилась деревянная табличка с вырезанными названиями блюд, и, посмотрев на Двенадцатого, указала на несколько пунктов из списка.

– Ну и мне тогда то же самое, – не задумываясь, кивнул он.

– Немедля принесите нам поесть! – приказала Каолама.

Трактирщик недовольно повел бровью, но все-таки ушел на кухню, огласив заказ повару.

– Я, конечно, не так хорошо разбираюсь в людях, но, по-моему, ваше резкое поведение ему не понравилось, – заключил Двенадцатый.

– Какое такое поведение? – возмущенно возразила принцесса.

– Резкое, – повторил тот.

– Ты что-то против имеешь? – Каолама подошла к Двенадцатому и сердито посмотрела ему в глаза. – Не забывай, с кем говоришь, телохранитель!

– К вам могу обратиться с той же просьбой.

Принцесса оторопела от такого контрудара и, горделиво задрав голову, села за стоящий рядом столик. Те немногочисленные посетители таверны, что расположились неподалеку, удивленно наблюдали за этим необычным противостоянием.

Через пятнадцать минут трактирщик принес на большом круглом подносе две тарелки с тушеными овощами и мясом, две кружки с травяным чаем и две маленькие тарелочки с десертом. Каолама уже взялась за свою ложку, но заметила, что трактирщик в ожидании стоит рядом с их столом.

– Точно, сейчас я вам заплачу. – Она полезла в сумочку и достала из нее небольшой голубоватый камушек. – Это аквамарин. Думаю, его хватит даже на третью порцию, если бы она была нам нужна.

Трактирщик внимательно осмотрел камень, а затем с недовольным лицом обратился к принцессе:

– Мы оплату камнями и иными драгоценностями не принимаем.

– Как же так?! – возмутилась Каолама.

– Я заплачу.

Ловким движением Двенадцатый открыл поясную сумку за спиной и достал из нее несколько монет. Звон серебра в ладони барса заставил хмурого трактирщика просиять и торопливо вернуть аквамарин хозяйке.

– Вот это уже другой разговор, – ответил он с довольным выражением лица и, взяв оплату, вернулся за стойку.

Каолама растерянно убрала камень обратно в сумочку и приступила к дегустации еды. Двенадцатый долго рассматривал то, что ему принесли, и только потом неспешно взялся за ложку, подперев голову рукой.

– «Мы оплату камнями и иными драгоценностями не принимаем», – передразнила трактирщика Каолама. – Да уж, какой противный человек.

– Платить аквамарином – это уже слишком, – высказался Двенадцатый.

– А что не так?

– Это то же самое, что платить за работу кузнеца шкурой медведя. Зачем кузнецу шкура медведя? Ему нужны деньги, чтобы покупать железо и уголь.

Каолама с раздражением заправила волосы за ухо и, надув губы, откинулась на высокую спинку стула. Наполовину опустошив свою тарелку, Двенадцатый поднялся из-за стола и, мотнув головой в сторону стойки, обратился к принцессе:

– Нам надо с ним поговорить. Вы же помните об этом?

– Ой, да куда ты так торопишься? – лениво сказала Каолама, но тут же поймала его грозный взгляд. – Ну ладно, ладно, идем.

Принцесса напыщенно и горделиво подошла к трактирщику. Она хотела произвести впечатление очень важной особы, которой каждый житель империи без промедления должен был рассказать все, что ей необходимо. Двенадцатый снова пожалел, что согласился стать телохранителем столь капризной и самолюбивой девицы.

– Я правильно понимаю: вы хозяин таверны? – спросила она, уставившись на трактирщика.

– Допустим, – иронично пробубнил тот, не отрываясь от заполнения бумаг.

– Эм… ну… мы бы хотели переночевать у вас.

Двенадцатый непонимающе посмотрел на принцессу. Он ожидал, что Каолама пустит в ход весь запас своей наглости, но не учел, что эту самую наглость принцесса пока что спускала на него одного.

– Сейчас со свободными комнатами – напряженная ситуация, поэтому могу предложить вам только один вариант. – Хозяин таверны невозмутимо облизнул палец и перелистнул несколько желтых листов.

– Мы согласны! – радостно воскликнула принцесса, но в мгновение ока стала серьезной. Взяв ключ, переданный трактирщиком, она бросила в его сторону подозрительный взгляд и спросила: – Вы что-нибудь слышали о камне, который украли у представителя Аквамаринового острова?

Тот резко поднял голову, оторвавшись от бумаг.

– Я ничего не знаю.

Двенадцатый быстро окинул его подозрительным взглядом и заметил, что хозяин таверны начал нервничать. Его глаза бегали, на шее задергалась вена, а руки затряслись так, что он сразу убрал их под стойку.

– Отойдите, принцесса. Я у него спрошу.

Одним махом барс перепрыгнул через стойку и схватил трактирщика за шею, подняв беднягу так, что он еле касался ботинками пола. Другой рукой Двенадцатый дернул за край шарфа, обнажив ошейник.

– Теперь ты понимаешь, что молчать не стоит?

– Нумерованный?! – завопил трактирщик.

Посетители таверны, одиноко сидевшие за столиком в углу, оживились и вскочили со своих мест, вытаскивая из-за пояса острые ножи.

– Еще одно движение, и этот человек лишится жизни! – крикнул им Двенадцатый, продолжая держать хозяина таверны за шею.

– Что ты делаешь?! Отпусти его! – воскликнула Каолама.

– Ответь мне: ты ведь что-то знаешь о том камне, верно? – Двенадцатый глядел трактирщику прямо в глаза, отчего тот нервничал еще сильнее, но продолжал молчать.

Посетители таверны так и стояли, как вкопанные, держа в руках ножи. Терпение Двенадцатого постепенно подходило к концу, и, вытащив небольшой кинжал из кожаного пояска на левой ноге, он приставил его к горлу дрожащего от страха бедолаги.

– Если ты не ответишь мне хоть что-нибудь, я вспорю тебе глотку. Решай быстрее, я не буду долго ждать.

– Хорошо! Я все скажу! – писклявым голосом выдавил тот.

Двенадцатый медленно отпустил его, спрятав лезвие обратно в поясок.

– Мы внимательно тебя слушаем, – вставила свое слово и Каолама, делая вид, что нисколько не испугалась.

Немного отдышавшись, трактирщик начал рассказ:

– Вы вряд ли меня поймете, но сейчас я вынужден переступить через свою гордость! – Он показательно громко всхлипнул. – Как-то раз в таверну зашел один из частых гостей. Этот пьянчуга не видит иной радости в жизни, кроме опустошения кружек. Тогда он опустошил их больше, чем обычно. Будучи пьян до такой степени, что и стоять не мог, он выболтал мне одну тайну. Находясь на службе в отряде имперских рыцарей, он среди прочих получил тайный приказ. Что именно предстояло сделать, спросите вы? Хах. Выкрасть какой-то редкий и очень ценный камень у представителя вашего острова, ненавязчиво «сообщить» эту новость в узких кругах жителей и ждать.

– Чего ждать?

– Когда придут собаки из Лагеря Смерти. Так он и выразился. Вероятно, это из-за ваших ошейников все зовут вас собаками.

– Погодите, я правильно понял, рыцарям был дан приказ… устроить засаду для нумерованных?

– Верно.

– Я предполагал такое, но все же… что могло сподвигнуть их пойти на столь безумное дело?

– Вот этого я не знаю, хоть убейте. Рыцарям было приказано устроить засаду, как ты и сказал, на центральной площади. Они и устроили. Да только сил, видимо, не рассчитали.

– Им не повезло столкнуться с Восьмым. Он самый свирепый из воинов Лагеря Смерти. Но что насчет камня? Он был в городе, когда мы вошли?

– Вся суть в том, что его уже не было. Рыцарь сказал, как только камень забрали у аквамаринца, так сразу отправили в столицу. Он слишком ценен.

– Поверить не могу… – Двенадцатый задумчиво коснулся подбородка указательным пальцем. – Принцесса, думаю, вы ищете тот же самый камень, за которым изначально пришли в этот город мы с напарником.

– Кровавая бойня… из-за какого-то камня… – ужаснулась Каолама.

– Значит, сейчас он в столице?

– Скорее всего, – кивнул трактирщик. – Важнее то, что на следующий день этот рыцарь пришел ко мне и грозился убить, если я кому-то расскажу про план, засаду и камень. Я дал ему слово, что до гроба буду молчать, и что теперь? Вы собственноручно запятнали мою гордость! Я нарушил слово! – Чуть не прослезившись, хозяин таверны обреченно смотрел в пол.

– Что в этом такого? – недоуменно спросил Двенадцатый. – Ты ведь не умрешь, если нарушишь слово.

– Неужели ты совсем не понимаешь, что такое человеческая гордость?..

Сердце Двенадцатого неприятно заныло. В кои-то веки ему захотелось извиниться за излишнюю грубость, хотя для нумерованного она казалась вполне нормальной. Не оборачиваясь, он протянул руку принцессе.

– Прошу вас, дайте тот камень, который вы предлагали этому человеку.

– Зачем он тебе?

– Дайте, – настойчиво попросил Двенадцатый.

Каолама с явным недовольством начала копаться в сумочке, то и дело вытаскивая оттуда разные безделушки. Наконец, обнаружив необходимый предмет, она положила его на вытянутую ладонь своего телохранителя.

– Я не знаю, как извиняться правильно, но хотел бы, чтобы вы помнили о том, что мне очень… эм… жаль. Мне самому неприятно вспоминать события, произошедшие в этом городе. Я хочу сказать… простите. – Двенадцатый виновато склонил голову и протянул камень хозяину таверны.

Тот, совершенно шокированный столь необычным поведением фактически жестокого убийцы, не мог сказать и слова. Уже не дрожащими руками он взял сияющий аквамарин.

– Творить ужасные вещи намного хуже, чем терпеть их. А уж если испытал на себе все тяготы наказания – считай, исправил свою ошибку. Вы знаете, что я знаменит как носитель слухов? Конечно, я слышал о том, что с вами произошло. Хоть вы и нумерованный Лагеря Смерти, но досталось вам прилично. Могу сказать одно – вы свое наказание наверняка уже понесли. Более того, я прямо сейчас наблюдаю, как вы исправляетесь. Естественно, я прямо-таки возненавидел вас за столь дерзкий способ выбить информацию, но по глазам вашей прелестной спутницы понял, насколько эта информация важна для нее. Так уж и быть – вы прощены. – Хозяин таверны поправил рубаху и доброжелательно улыбнулся.

Гора, все это время лежавшая на плечах Каоламы, наконец-то упала. Принцесса облегченно вздохнула и тоже улыбнулась. Конфликт был решен, наверное, лучшим способом. Так казалось всем его сторонам. А трое посетителей, понаблюдав за исходом неожиданного допроса, снова устроились за столом, искоса поглядывая на телохранителя.

Несмотря на инцидент, хозяин таверны разрешил путникам остаться на ночлег. Поднявшись по невероятно скрипучей лестнице на второй этаж, они прошли по узкому деревянному коридору, за полами которого, по всей видимости, уже давно никто не ухаживал. У Каоламы это настолько вызывало отвращение, что она иногда брезгливо поднимала верхнюю губу.

– А вот и наша комната. – Принцесса остановилась напротив облезшей, но довольно крепкой двери.

Как только она переступила порог, сразу встала как вкопанная, выронив из рук сумку, и истерично закричала, показывая на спальное место:

– Почему здесь только одна кровать?! Нас же двое, ведь так?! Этот тощий мужичок тот еще негодяй! Он не заслужил моего драгоценного камешка! Жалкий червяк!

Двенадцатый спокойно наблюдал за буйством спутницы.

– Кровать здесь для двух человек! Этот прохвост решил, что мы парочка, что ли? Это шутки у него такие? С принцессой нельзя так шутить! Я не буду спать с тобой! – кричала она, тыкая пальцем в жилетку телохранителя.

– Ваше Высочество, я посплю на полу.

– Да? Ну и отлично!

Когда спальные места были определены, Каолама, сидя на большой мягкой кровати, начала разбирать вещи, раскладывая их на кровати в каком-то своем нелогичном порядке. Двенадцатый, оценив количество оставшихся монет, приглушенно звенящих на дне поясной сумки, пришел в отчаяние.

– Принцесса Каолама, моих денег недостаточно для дальнейшего путешествия, если мы и дальше будем тратить их подобным образом.

– Что тебя не устраивает в трате наших денег?

Мысленно Двенадцатый уже дал принцессе звонкий подзатыльник или даже выбросил в окно, злорадно ухмыляясь. Но на деле лишь тяжело вздохнул, пытаясь держать себя в руках.

– Я имею в виду, что нам придется заработать еще денег, если мы хотим продолжить путешествие. С ваших камней толку не будет. Их могут купить только ювелиры, а последний из них, насколько мне известно, уехал из Фальтира полтора года назад. Иные торговцы купят их за бесценок.

– Ты предлагаешь принцессе работать?!

– Я уже понял, что работать придется мне. Как вы знаете, единственное, что я умею лучше всего…

– Можешь не продолжать. Я поняла.

– Обойдемся без убийств. Нужно лишь выполнить парочку заданий от городской Гильдии Правопорядка. Если я смогу это сделать, мы неплохо заработаем.

Принцессе пришлось согласиться с нынешним положением дел, поэтому в послеобеденное время путники отправились в Гильдию Правопорядка, находящуюся, по словам одного из горожан, прямо напротив центральной ратуши. Это большое здание не сильно пострадало от пожара. Да и в целом оно выглядело надежно: высокие каменные стены, окна с решетками, массивная железная дверь, на которой висела крохотная табличка – «Если хотите войти – стучите».

Каолама уверенно стукнула в дверь. Сначала долго никто не открывал. Двенадцатый с тоской подумал, что вслед за ювелирами город покинул еще и Мастер Гильдии, но потом послышались быстрые шаги. Из распахнувшейся с большим трудом двери выглянул маленький худой человек, одетый в несоразмерно большие вещи. На вид ему было около шестидесяти лет, но он мог легко похвастаться отсутствием седины. Он поправил аккуратно выглаженный передник и тихонечко спросил:

– Могу я узнать цель вашего визита в Гильдию Правопорядка?

– Ух ты! Какой маленький! Ниже меня! – воскликнула Каолама, осмотрев человека с ног до головы.

Двенадцатый поспешил закрыть принцессе рот, ожидая, что этим дело не кончится.

– Прошу, забудьте то, что Ее Высочество только что сказала. Вы же Гильдмастер?

– Хм, верно. Что вам нужно?

– Есть ли задания, которые вы могли бы нам предложить?

Человек, оказавшийся мастером Гильдии Правопорядка, угрюмо посмотрел в пол, видимо, вспоминая задания, оставленные нуждающимися в помощи людьми. Каолама к этому времени уже успела освободить рот от непродолжительного плена.

– Заходите, думаю, я смогу вам кое-что дать.

В Гильдии Правопорядка было весьма просторно. Раньше здесь наверняка толпились наемники в ожидании хорошо оплачиваемых поручений, которые жители Фальтира и ближайших деревень вешали на доску. Теперь деревянный щиток пустовал, собирая пыль. С некоторых пор Мастер Гильдии стал собирать задания в шкафы и ящики, распределяя их по своему усмотрению. Дощатый пол был сделан из красивого темного дерева, как и вся мебель в комнате. Напротив входа стоял большой стол, принадлежащий Гильдмастеру. Этот человек, судя по всему, очень любил порядок, поэтому складывал бумаги в ровные стопки, рядом с которыми лежал ряд чернильных перьев. По обеим сторонам стола находились высокие шкафы, сверху донизу заполненные бумагой разной фактуры и цвета.

Мастер Гильдии начал суетливо искать в ящике стола необходимое задание, громко шурша бумажными свитками и дощечками. Затем он протянул Двенадцатому лист, на котором небрежным почерком было написано: «Любезно прошу помочь отыскать того, кто крадет скот. Если вас это заинтересует – обратитесь к Колиму, поселок Приовражье».

– Этот поселок недалеко от Фальтира, если найдете лошадей, то управитесь до вечера следующего дня. Вы берете это задание?

– У вас есть задания посложнее? – оценив оплату, спросил Двенадцатый и стянул шарф.

– Ну так бы сразу и сказали, что вы нумерованный. Кое-что, конечно, найдется. – Гильдмастер задумчив прошелся по комнате и остановился возле окна. – Но я бы порекомендовал вам именно это задание.

– Почему?

– Вы человек с большим опытом. – Он указал пальцем на ошейник и хитро прищурился. – А все, кто шел на это задание, не вернулись. Поэтому ваши умения были бы очень кстати. Этому листу бумаги уже хватит собирать пыль в моем ящике. Разберитесь с тем, что происходит в Приовражье. Ну что, берете задание?

– Берем, – с любопытством в голосе ответил Двенадцатый, снова закрыв рот Каоламе, предвкушая ее скорый отказ.

– Тогда я желаю вам удачи.

Гильдмастер откланялся и вышел в другую комнату, предварительно указав путникам на дверь.

Вскоре они вернулись в таверну, попутно потратив почти все деньги на новую одежду для Двенадцатого. Теперь он больше не мог появляться перед людьми как один из нумерованных. Теперь он – телохранитель принцессы, простой наемник. Несмотря на отказ от привычного образа, Двенадцатый оставил некоторые атрибуты бывшей формы: кожаные пояски на ногах и широкий пояс с характерным узором, спрятанный под холщовой рубахой с капюшоном. Ошейник, без вариантов, также остался на месте, но теперь был скрыт другим шарфом. На вопрос Каоламы о том, почему телохранитель отказался от ее вещи, он ответил, что ее шарф уж больно девчачий. Но правдой это не было. Барс боялся, что во время путешествия может случайно порвать или запачкать дорогую ткань принцессы, а портить чужие вещи не любил.

Вернувшись в комнату, путники застали потрясающий вид из окна на предзакатное солнце. Нежное персиковое небо заливало светом тихий город, отражаясь в блестящих шпилях и стеклах домов. Двенадцатый высунулся из окна и вдохнул прогретый влажный воздух.

– Выйдем завтра рано, лучше прямо сейчас лечь спать, – сказал он, обернувшись к принцессе.

– Но ведь на улице еще светло! Солнце даже не село!

– А вам нужно разрешение солнца, чтобы спать?

– Ах ты…

– Знаете, мне надоело обращаться к вам со всеми титулами. Было бы проще, если бы я называл тебя просто Као.

– Да что ты себе позволяешь! Я принцесса…

– Знаю я, кто ты. Неудобно мне называть тебя принцессой острова Аквамариновых камней, Каоламой Третьей. Као – намного короче и проще.

– Ах ты так? А я буду называть тебя… называть… как тебя можно вообще по-другому называть?

– Мой номер – это мое имя. Другого нет.

– Хитрец…

– Ложись спать. Хм, теперь даже непривычно обращаться к тебе на «ты».

– Невоспитанный грубиян, – пробубнила Каолама, уткнувшись в подушку.

Постель Двенадцатого, как и было оговорено ранее, располагалась на полу. В отличие от принцессы, которая разлеглась на роскошной кровати, стоящей по соседству, нумерованному пришлось спать на тонком матрасе.

– Наверное, жутко неудобно! – причитала Каолама, когда ее телохранитель устраивал себе спальное место.

– Нет. Эта кровать отличная. Мне однажды пришлось пять дней спать в кандалах на стене.

Ночью стояла духота, поэтому все окна в таверне были открыты, а ветерок нежно касался легких занавесок, отчего те еле слышно шелестели. По обеим сторонам кровати Каоламы располагалось по одному окну, через которые в комнату заглядывала луна и практически полностью ее освещала.

«Спать в кандалах на стене? Ужас!» – думала она, глядя в потолок. Принцесса никак не могла уснуть и часто ворочалась, а потом и вовсе от скуки решила сделать какую-нибудь гадость своему телохранителю, пока тот спит. Она подползла к краю кровати и посмотрела на будущую жертву. Двенадцатый лежал на животе, подложив под голову руки. Свет луны, падающий на его белоснежные волосы, будто отражался от них, и принцессе даже показалось, что они светятся.

«У него такие красивые волосы…» – подумала Каолама, но через несколько секунд поймала себя на этой мысли и, сильно смутившись, снова уткнулась в подушку.

«И чего ей не спится?» – думал про себя Двенадцатый, улавливая кончиками ушей неспокойное дыхание принцессы.

– Спи, Као.

– Чего ты мне указываешь? Что хочу, то и делаю!

– Тогда завтра не надо плакаться, что хочешь спать. – Барс перевернулся на спину и слегка приподнялся, опершись на локти.

– Вот ты грубиян! – Принцесса схватила подушку и нанесла сокрушающий удар по животу телохранителя.

По комнате полетели первые перья. Второй удар не заставил себя долго ждать. Каолама колотила несчастного подушкой так, что ему оставалось только защищаться руками. При этом она умудрялась выкрикивать оскорбления, чтобы окончательно добить противника. В перерыве между атаками Каоламы Двенадцатый подскочил, быстро схватил свою подушку и ответил принцессе контратакой, нанеся удар по предплечью.

«Я же не хочу ее покалечить, поэтому ударю аккуратно, чтобы она успокоилась немного…»

Поначалу Каолама сильно удивилась, но буквально через мгновение в ней проснулась настоящая буря. Перья уже были повсюду. Ожесточенное сражение на подушках могло бы сравниться с величайшими битвами этого мира, если бы не смотрелось со стороны настолько нелепо и смешно. Война была прекращена стуками в стены и криками соседей о том, что они будут жаловаться, а лучше всего – сию минуту придут сами и дадут отведать своего меча. На минуту Двенадцатый и Каолама застыли с оружием в руках и ждали, пока соседи утихнут. Когда это наконец произошло, Двенадцатый бухнулся на матрас и рассерженно закрыл лицо подушкой. Каолама рассмеялась и тоже упала на кровать.

– Я не хочу продолжать наше сражение, но позволь спросить: почему ты такая злая? – развеяв тишину, спросил Двенадцатый, не убирая подушку с лица.

– Я не злая! Просто… хотя отстань, это слишком долго объяснять.

– А ты объясни коротко и ясно.

На мгновение барсу показалось, что на самом деле принцесса еле сдерживалась, чтобы не начать рассказывать, но продолжала молчать. Она громко вдыхала носом воздух и с легким раздражением выдыхала, ожидая, что телохранитель примется ее уговаривать. Однако принцесса не отличалась терпением, а потому через мгновение подползла к краю кровати и взглянула на Двенадцатого.

– Знаешь, когда мне было десять лет, мой старший брат, наследник престола, погиб, выполняя задание отца. Тогда следующим наследником стал еще один мой старший брат. Он тоже погиб, не дожив до восемнадцати лет. Его разорвал тигр в джунглях. Многие жители уже стали считать всех наследников проклятыми. Поэтому меня, как будущую наследницу престола, начали усиленно опекать, не давая покоя ни днем ни ночью. Мне это не нравилось, иногда я сбегала на пляж и бродила по берегу. Нянюшки жаловались на мое дурное поведение. Ну и пусть! А я свободы хочу!

– Они тебя одолевали, как стая снежных ястребов труп умершего медведя.

– Ну спасибо тебе за сравнение, грубиян. Вот ты тоже, между прочим, лежишь тут и жалуешься на мое поведение. Да я наконец-то могу делать все, что захочу! Без надзора и опеки этих приставучих нянек! Я хочу отдохнуть от статуса наследницы престола и почувствовать себя хотя бы на чуть-чуть свободной от рамок и правил!

«Као тоже говорит о свободе, как и Знахарь. Только в ее понимании это выглядит, как поведение за рамками привычного статуса. Для нее это и означает свободу?..»

– Спи, Као.

– Да, да, да, уже вижу сны и болтаю с аквамариновыми духами, мамочка.

Несмотря на то, что конфликт был исчерпан и соседи за стенкой вернулись в кровати, Двенадцатого что-то сильно беспокоило. Интуиция прямо кричала об опасности, а она всегда оказывалась права. Он тихонько прокрался к двери, склонился на одно колено и прислушался. Его звериный слух был куда более чутким, чем у других постояльцев таверны, поэтому ему удалось уловить еле слышный шепот с первого этажа. Их было трое.

– …Видели? Зуб даю, что у нее в сумке еще такие камешки есть. Продадим их – сразу богачами станем.

– Губу закатай и достань уже оружие.

– Готово все! Каков план?

– Сначала парнишку отправим на тот свет. Он мне сразу не понравился. Грязный пес Лагеря Смерти. Воспользуемся тем, что он не ожидает нападения, и избавимся от него. Затем вытрясем из этой девки все, что можно хорошо продать. После этого тихо режем ей глотку и уходим через черный ход. Поняли?

– Да.

– Поняли мы.

– Идем. Тихо.

С лестницы раздались шаги. Ступени издавали противный скрип. Трое грабителей уже поднимались на второй этаж, иногда останавливаясь и шикая друг на друга. Были слышны звон пряжек на ножнах, шелест кожаных плащей и участившееся сердцебиение нумерованного, который осознал, что их с принцессой идут убивать. Двенадцатый медленно поднялся на ноги, попутно обдумывая план.

– Као, прячься под кроватью, – тихо сказал он.

– Что? – отрывая голову от подушки, сонно переспросила она.

– Прячься под кроватью, быстро, – произнес Двенадцатый приказным тоном, повернувшись к принцессе и посмотрев ей прямо в глаза.

Каолама не понимала, что происходит, но этот взгляд сказал ей о многом. В его глубоких серых глазах отражались серьезность и непередаваемое напряжение. Он был сосредоточен на одной-единственной мысли, которую пытался ей донести.

«Что-то случилось…» – подумала она и, тихо опустившись на пол, забралась под кровать. В это время Двенадцатый взял из пояска на ноге маленький кинжал и замер, прислушиваясь к звукам в коридоре. Шаги раздались уже совсем рядом и остановились напротив. Двенадцатый встал сбоку от двери, держа наготове оружие. Вдруг он заметил, как принцесса машет ему рукой.

– Только не покалечь никого!

Двенадцатый нахмурился, но все-таки вернул кинжал в поясок и решил сражаться врукопашную.

Грабители пытались взломать дверь отмычкой, но сначала у них плохо получалось. Услышав скрежет, Каолама закрыла рот ладошками и задрожала от ужаса. Когда замок был побежден, в комнату резко ворвался один из воров и сразу получил удар в живот, отчего, скрючившись, упал на пол. Следующий не стал долго ждать и тоже в нетерпении перескочил через порог. Двенадцатый встал в боевую стойку. Его противник замахнулся коротким мечом, но тут же поймал точный удар в челюсть. Последний из грабителей, дрожа от страха и прижавшись к стенке коридора, направлял арбалет на Двенадцатого.

– Ты хоть умеешь с ним обращаться? – иронично спросил барс.

Грабитель содрогнулся, и болт со свистом устремился в жертву, но крепкая рука чудом остановила его.

– Вот это реакция… – тихо прошептала Каолама, наблюдая за сражением из укрытия.

Переломив болт пополам, Двенадцатый бросил обломки в грабителя, отчего тот, скривившись в гримасе ужаса, пустился наутек. Остальных телохранитель принцессы протащил по коридору и спустил с лестницы. Затем как ни в чем не бывало он вернулся в комнату и сел на матрас.

– Что все это было? Почему на нас напали? – спросила взлохмаченная Каолама, выползая из-под кровати и брезгливо отряхивая пыль.

– Нас хотели ограбить.

– Да уж.

– И убить.

– Вот негодяи! Они получили по заслугам! Ты их здорово раскидал! А как эту стрелу поймал!

– Это арбалетный болт.

– …А потом так красиво сломал и бросил ему! У него аж глаза на лоб полезли, когда он это увидел! Убежал, только пятки и сверкали!

– Поспи хоть немного. Я теперь спать не буду. Вдруг снова заявятся.

– Ладно, – неохотно согласилась принцесса. – Но как же ты их здорово раскидал!

«Я узнал их. Это они сидели за дальним столиком на первом этаже, когда мы зашли в таверну. Ох уж этот острый воровской глаз – никакая блестяшка от него не скроется. Ну, получили по заслугам…»

Глава 5. Там, за оврагом

Ранним утром, когда солнце еще не успело выглянуть из-за горизонта, а свежий ветер обдавал холодом все вокруг, Каолама и Двенадцатый, предварительно позавтракав на последние деньги, уже стояли на пороге таверны, готовые продолжить путешествие. Точнее, неверно будет сказать, что стояли. Каолама буквально висела на дверном косяке. Ее глаза то и дело слипались, а кучерявые волосы шаловливо торчали в разные стороны, указывая на то, что она недавно проснулась. Желания куда-то идти среди темных пустынных улиц Фальтира, естественно, не было, да и Двенадцатый, не смыкавший глаз всю ночь, чувствовал себя уставшим. Но делать было нечего. Задание из Гильдии Правопорядка лежало на плечах двух путешественников, отважившихся за него взяться.

Еще раз угрюмо уточнив направление у толстой женщины, выкладывающей фрукты на прилавок, путники направились к северным вратам города, откуда начиналась Золотая тропа – основная торговая дорога, ведущая прямо до столицы, пересекая деревни и городишки.

Каолама сетовала на столь раннее пробуждение, невзирая на план, созревший в голове ее телохранителя.

– Я ведь уже говорил – чем раньше выйдем, тем быстрее и безопаснее сможем добраться до этой деревни. Пойдем по дороге, может, встретим повозку с лошадьми, и, если повезет, нам разрешат доехать.

– Да, я поняла, но почему бы нам не поспать еще чуток? – не унималась принцесса.

– Просто слушай, что я говорю, тогда обойдемся минимальными проблемами.

Дорога была немноголюдной. Иногда проезжали одинокие всадники, иногда кареты с высокопоставленными и благородными людьми, иногда простые крестьяне, ведущие свой скот на рынок в Фальтир. Тем не менее никто не хотел брать принцессу и ее телохранителя. Каолама уже была готова выть от безнадежности, но ее негодование прервал мужичок на скрипучей телеге.

– Куда путь держите? – добродушно спросил он, неспешно обгоняя путников.

– Приовражье. Знаете, где это? – Двенадцатый без интереса обернулся к хозяину телеги, придерживая капюшон.

– Конечно, знаю. Я в соседней деревне живу. Вас довезти?

– Мы были бы очень рады! – выкрикнула Каолама, радостно хлопая в ладоши.

– Запрыгивайте! Как вас зовут-то хоть?

– Принцесса острова Аквамариновых камней, Каолама Третья, – нетерпеливо, но одновременно гордо сказала она.

– Телохранитель принцессы, имя неважно.

Дорога обещала быть не особо долгой. По словам мужичка, его лошадка Румянка может довезти их до Приовражья до полудня, да к тому же путники успеют где-нибудь остановиться отдохнуть.

– А зачем вам в такое захолустье? – спросил он.

– У нас задание прямиком от Гильдии Правопорядка, – задорно ответила ему Каолама.

– Зачем принцессе выполнять задание Гильдии? – не унимался мужичок.

– Нам нужны деньги. Да и само задание несложное. А вообще мы с моим телохранителем путешествуем в поисках…

– Приключений и золота, – перебил ее Двенадцатый, не дав назвать истинной цели их странствия.

– Приключения – это здорово. Я тоже раньше мог бросить все и отправиться в путь, взяв котомку и верную лошадь. Какое задание взяли? Может, я чем-то помочь смогу?

– Вы знаете человека по имени Колим? – спросил Двенадцатый.

Тот резко изменился в лице. Его густые черные брови сдвинулись так, что принцессе стало не по себе. Он угрюмо уставился на дорогу, хлестнув Румянку поводьями.

– Колим… так вон какое задание… – задумчиво произнес мужичок.

– Вы что-то знаете? – Двенадцатый слегка прищурился.

– Это задание – непростое. У нас в округе все про него знают. Давненько оно висит в Гильдии Правопорядка Фальтира. Многие пытались его выполнить. Никто не вернулся. Видимо, Гильдмастер решил, что вам тоже стоит попытать удачу. Суть задания в том, что у людей пропадает скот. Пропадают и сами люди. В последнее время я все чаще слышу о том, что исчезновения – дело рук лесных духов, которые озлоблены на что-то. Они похищают людей и домашних животных и зверски убивают тех, кто пытается им помешать…

Каолама нервно сглотнула. Она съежилась и, ухватившись за край рубахи Двенадцатого, прошептала дрожащим голосом:

– Д-давай вернемся, пока не поздно.

– Если ты боишься, принцесса, то знай, что никаких лесных духов не существует.

– Как же не существует?! – вскрикнул мужичок. – Мы прогневали их, и теперь они жаждут разрушений и нашей смерти! Верните задание в Гильдию Правопорядка и сохраните свои жизни!

– Вы верите в несусветную чушь, – не унимался барс. – Только жестокость людей может нести разрушения и смерть.

– Это не чушь. Это наша реальность. Лесные духи – рядом с нами, и вы убедитесь в этом… Если что, я вас предупредил.

Дальнейший путь все ехали молча, и только лошадка Румянка иногда громко фыркала, нарушая цикличный скрип колес. Около полудня на горизонте показалось Приовражье. Это была очень маленькая деревенька с бревенчатыми домиками и серым частоколом по периметру. Название деревни не обманывало – она действительно стояла на краю широкого оврага, за которым простирался густой мрачный лес.

Крохотные домики жались близко друг к другу, а между ними тянулись веревки с висящим на них мокрым бельем. Деревянные заборы пестрили диковинными узорами, украшая практически каждую усадьбу. Прямо по улицам ходили коровы и свиньи, совсем не пугаясь проезжающих мимо путешественников; они лишь лениво поднимали морды, продолжая жевать траву. Прямо на них ярко светило солнце, приятно пахло свежескошенной травой и свежеиспеченным хлебом – все в этом месте источало семейный уют. Даже Каоламе полегчало.

***

Колим был из тех людей, которые не следуют за толпой, гонимой всеобщей идеей, а, так сказать, идут «против ветра». В деревне его называли упрямым мужиком, который больше смахивал на козла, воткнувшего рога в землю и не желающего уступить дорогу. Как будто девизом его жизни было слово «против». Даже когда много лет назад вся деревня поклонялась разным духам и божествам, проводя обряды, он лишь стоял в стороне и посмеивался над наивностью собратьев.

Несмотря на это, он слыл весьма удачливым. Когда во времена засухи жители собирались все вместе и молили духов дождя о благословении полей и садов, Колиму хватало всего лишь помыть крыльцо или вывесить белье сушиться, чтобы незамедлительно начался ливень. Сам же Колим считал это скорее проклятием, чем удачей, ведь крыльцо должно быть чистым, а белье – сухим. Но как бы он ни старался – только что вымытое начисто крыльцо как будто зазывало тучи и обильный дождь.

За последние годы Колим сильно изменился. Люди говорили, что, сходив в лес, он обзавелся лишней сотней седых волос и лишним десятком различных слухов и домыслов вокруг себя. Кроме того, он стал бояться гнева духов и даже поставил несколько тотемов-оберегов возле дома. А в лес отправился из-за пропажи домашнего скота – якобы кто-то видел странные тени перед похищениями.

Пытаясь найти виновников, вооружившись топором и своей удачей, Колим бродил в лесу около семи часов, после чего прибежал в деревню и начал что-то кричать про чудищ, духов и прочую нечисть. Затем и жители стали бояться жуткого леса из-за странного шума, доносящегося из глубин непролазной чащобы, и ярких вспышек, иногда появляющихся по ночам.