Дующий с моря ветер

Дующий с моря ветер

Часть I

Глава I Друзья – враги.

Утреннее солнце едва успело подкрасить голубой небосвод нежными тёплыми красками, как из небольшого каменного дома, стоящего у подножия горы, стремительно вышел спортивного вида загорелый юноша семнадцати лет. Он был выше среднего роста, но не высокий. Обладал правильными чертами лица, волосами каштанового цвета и большими яркими зелёными глазами. Почувствовав ветер, дующий с гор и подталкивающий его в спину, он вытянул в стороны руки. И, не обращая внимания на полотенце, болтающееся у него на шее, побежал вниз, отведя руки назад и делая виражи по песку. Расстёгнутая на груди голубая рубашка с короткими рукавами под порывами ветра поднялась на спине; он слегка наклонился вперёд и «полетел» навстречу волнующемуся морю. В это время в море, завидев бегущего юношу, к берегу, преодолевая волны, подплывал его черноглазый друг – однолетка с тёмной копной волос на голове. Выйдя на берег, он попытался поймать «летящего» ему навстречу парня. Но тот, лихо увернулся и, оказавшись за его спиной, обхватил друга за талию и приподнял.

– Всё, Витька, – взмолился черноглазый Николай, – твоя взяла, отпускай. – Витя тут же разжал руки. – Что так поздно? Договаривались ведь. Сейчас отдыхающие набегут. Сам знаешь, – с ними не поплаваешь и не побегаешь.

– Не ворчи, встал поздно. Читал всю ночь, а потом…

– И что за роман тебя так увлёк?– с понимающей усмешкой перебил его друг, – про любовь? кто автор? Мать не отобрала?

– Нет,– она в отеле на ночном дежурстве была. А читал я вот эту,– отвечая другу, с которым он дружил с детского сада, Виктор вытаскивал из серых коротких шорт толстую книгу, прижатую к животу резинкой шорт, – умопомрачительную книгу с классным названием: «Цель жизни». Знаешь, кто написал? Не напрягайся – сам скажу: авиаконструктор Яковлев Александр Сергеевич.

Николай от удивления широко открыл глаза и поморщился.

– Мы – будущие лётчики, а с видами и конструкциями самолётов нас в училище не только познакомят, но мы ещё по ним и зачёты сдадим. Зачем нам этот Яковлев?

– Нет, подожди, ты только послушай, что он пишет! – горячо запротестовал Виктор, упрямо сведя брови к переносице.

– Ладно, всё равно же не отстанешь, – пробормотал Николай, и с напускным равнодушием, глядя в сторону тянущихся к небу гор, покрытых густой зеленью, глухо спросил: – Катя приехала?

Виктор картинно возвёл к небу глаза, сокрушённо помотал головой и деланно вздохнул. Красавица Катюша – его родная сестра – двойняшка, с которой они были похожи только цветом волос, являлась предметом пристального внимания многих парней. Он всегда заботливо оберегал её от назойливых ухажёров. И чтобы уметь защищать сестру, стал заниматься спортом, включая бокс и волную борьбу. Но Кольке он доверял и не мешал их встречам. Да и сама Катюша весьма благосклонно относилась к его другу. Сейчас, глядя в чёрные как угли, жалобно просящие ясные глаза Николая, Виктор открыл было рот, но решив, что после его ответа, друг расстроится и не захочет ничего слышать о книге, тут же передумал.

–Давай так, – глядя по своему обыкновению прямо в глаза собеседнику, – проронил он, – сначала – книга, а потом – Катюшка. – Не давая возможности Коле возмутиться, он сел на песок. Подождав, пока Николай сделает то же самое, Виктор стащил с шеи полотенце и заботливо набросил его на плечи друга. И только затем начал говорить:

– Итак, первое, что я узнал из этой книги, было то, что я, рождённый в Москве… Ты же в курсе, что у меня все предки – москвичи. Это потом, когда мне только четыре года исполнилось, отца – военного лётчика – отправили служить в Крым…

– Он, кажется, – бесцеремонно перебил друга Николай,– где-то за границей погиб. Мне мать говорила, что…

Лицо Виктора побелело, глаза потемнели – боль от потери родного человека в мгновение ока затянула их туманом. Не ожидавший такой болезненной реакции друга на гибель отца, и предполагая, что если смерть случилась давно, то и рана сына уже зажила, Николай насупился и, положив руку на плечо Виктора, дрогнув голосом, попросил:

– Прости.

– Да ладно, – вяло отмахнулся тот и приглушённо продолжил: – Я раньше никогда не обращал внимания на названия станций метро, улиц, парков и так далее. Ну, назвали и назвали. Вот едешь в метро и слышишь: «Следующая станция – Китай-город»; гуляешь по бульварам с названием Садовое кольцо; встречаешься с девушкой у Земляного вала – и что? Ассоциаций никаких. Так вот, из этой книги я узнал, что всё не так просто. Оказывается, что в древней Москве было три города: Кремль с его защитными стенами и всем, что внутри Кремля; Китай – город, что растянулся вокруг Кремля, а вокруг Китай – города возник Земляной город, опоясанный большим оборонительным земляным валом. Откуда и происходят все существующее до сих пор названия. В позапрошлом столетии Земляной вал срыли и сделали на его месте кольцо бульваров, и назвали Садовое кольцо. А я, балбес, этого не знал. Вроде бы и историю любил – всегда пятёрки имел. Видимо, прогулял как-то. Стыдно, конечно, не знать историю столицы своей страны…

– Историю столицы своей сраны обязательно знать надо. (На слове «своей» Николай сделал ударение). Только мы с тобой живём на Украине, а столица у нас не Москва с Кремлём и Садовым кольцом, а Киев! Забыл, что живёшь в Крыму, а это значит – на Украине; и поступил ты в лётное училище тоже на Украине.

– Погоди, что-то ты не о том,– пытаясь подавить возмущение друга и не

наговорить ему нелицеприятных слов, нарочито спокойно заговорил Виктор,

– я о книге. Вот, например, Яковлев пишет, что «Перед Октябрьской рево –

люцией никакой авиации в России не было. Самолёты закупались заграни -

цей. Крупнейшие предприниматели Российской империи тратиться не же-

лали – для них главное – прибыль. А окостеневшая элита предпочитала пере-

давать свои богатства наследникам, а не на укрепление обороноспособности

своей страны. Из – за их жадности в Русско- японской войне мы потеряли часть своей территории. И только после 1918 года все поменялась. Простые

люди хотели иметь сильную Советскую республику…». «Фашисты,– пишет

Яковлев, – напавшие на нашу республику, уверенные в своей безнаказаннос-

ти, бомбили наши города и сёла, где оставались дети, женщины и старики. Им даже в голову не приходило, что и у нас появятся мощные, быстрые и манёвренные самолёты: Яки, Миги. И их города в ответ на их бомбёжку подвергнутся бомбёжке». – Правда, – хмуро добавил Виктор,– бомбили города Германии наши тогдашние союзники. Так вот…».

Продолжить фразу он не успел. Ехидно прищурившись, его прервал Николай, заговоривший вдруг высоким звенящим голосом:

– Ты говоришь так, будто не в курсе, что в вашей России уже с 90- х годов

нет никакого социализма, а есть капитализм. И вашим разбогатевшим моно -

полистам и этим… блогерам, артистам, бизнесменам и, как вы там их назы -

ваете… либералам – управленцам, у которых все детки живут за границей на денежки предков, тоже наплевать на обороноспособность вашей страны. Если, конечно, не заинтересовать их приличными доходами. Естественно, не вашими деревянными рублями, а солидной заграничной валютой, что возможно, ещё немного осталось у вашего государства. Так что, нечего вам тягаться с нашей Украиной. Нас никто не посмеет тронуть – за нас НАТО и весь Европейский союз.

Он непонимания происходящего Виктор стоял как вкопанный с открытым ртом. Он смотрел прямо в глаза другу детства, на его широкоскулое, немного смугловатое, всегда простодушное, доброе, привлекательное лицо с чётко очерченными красными губами, но видел перед собой совсем другого человека: мрачного, ожесточенно сверкающего злыми глазам недруга с циничной улыбкой на губах. Виктор почувствовал, как у него упало сердце. Взяв себя в руки, как мог спокойно, с едкой горечью, сухим тоном проговорил:

– Хорошо же тебе отчим мозги промыл. Я не cобираюсь обсуждать с тобой свою страну и её строй. Я просто пытаюсь рассказать о том, что писал в своей книге знаменитый авиаконструктор Яковлев Александр Сергеевич и что я сам думаю по тому ли другому поводу. А сейчас, извини, я хочу высказать своё личное мнение об украинском языке: – То, что на окраине России не все говорили на русском языке – это понятно. Сколько раз в разные времена истории нападали на Россию завоеватели, но пройти вглубь страны не могли, – не пускал их русский народ. Так они брали то, что, как говорится, было с краю – окраину России, то есть Украину, на которой жили всё те же православные русские люди. Завоеватели менялись, а население приноравливалось к чужому языку. Так и появился украинский язык. И, как я понял, на нём сейчас говорят больше в деревнях, а в городах говорили и говорят на русском языке. Вообще-то, по моим наблюдениям, в городах Украины живёт очень много не только русских людей, но и евреев, особенно в Одессе и Харькове. – Виктор сделал паузу и, глядя в дышащее злобой побагровевшее лицо друга, отвернулся. Он зачем-то провел ладонью по каштановым густым волосам, разделённым сбоку ровным пробором, бросил быстрый взгляд на море, скользнул по отдыхающим, спешащим на дикий пляж и, повернувшись к Николаю, поспешил сменить тему:

– Вернёмся к книге нашего знаменитого авиаконструктора. В книге,– продолжил Виктор, – Яковлев благодарит Октябрьскую революцию, которая дала толчок развитию отечественной авиации, хотя поначалу (в 20 –е годы) наши авиазаводы копировали иностранные образцы – это была вынужденная мера. То же, как это не странно звучит, он говорит и об Отечественной войне.

Знаешь, я с ним согласен. Я поднимаю две руки «за», когда читаю у него следующее: «Очень хочется, чтобы молодёжь понимала и ценила труд и подвиг отцов (для нас с тобой – дедов) – созидателей и воинов, ибо ей ( то есть нам с тобой) предстоит довершить дела их». Я, кстати, тоже думаю, что следующая война (только не атомная) тоже подхлестнёт развитие нашей авиации, и не только авиации. Но лучше бы она никогда не случилась. Отвлёкся, возвращаемся к книге. Хотя… я вот что ещё хочу сказать: наши тогдашние союзники, на которых ты так уповаешь, стали сейчас нашими врагами. Запомни: они становятся союзниками только тогда, когда это им выгодно. – Виктор вновь умолк. Запрокинул голову к небу, улыбнулся навстречу разгорающемуся дню и вытер тыльной стороной правой руки пот со лба. Обернулся к Николаю и, буравя взглядом друга детства, жёстко добавил:– Я видел тебя на Майдане, слышал, как ты выкрикивал фашистские лозунги. Думал, что обознался, но нет, то был ты. Остановись, включи голову! Ты же не дурак. А Крым был и будет российским полуостровом – заберём. Запомни, что в жизни всё возвращается бумерангом. Ещё: «Не зная правды, не делай выводы». И тебе моё пожелание: – Оглянись вокруг, присмотрись, кто рядом с тобой. Что же касается сестры… Она у меня молодец – поступила в МАИ. Тебе не сказал. Знаешь, ищи себе хохлушку, которая вместе с тобой будет покланяться фашистам: Бандере и Шушкевичу и кричать на Майдане: «Украина – це Европа». А Катюшку я отправил отдыхать заграницу. Она – русская и патриотка своей страны, которую никогда не предаст и никому не отдаст. Такие безмозглые предатели, как ты, ей не нужны.

– Заткнись, – изрядно побледнев, сквозь зубы угрожающе процедил Николай, резко вскочив на ноги. Я – украинец, и горжусь этим. А те книги, о которых ты говоришь, писали «дутые» историки в угоду вашей власти. Сейчас на Украине появились другие – честные книги, которые славят великую Украину и её народ. А если ты такой патриот своей страны, что же ты поступил в наше лётное училище в Чугуеве, что на Украине, а не в России, например, где – нибудь в Армавире или в Тамбове, или где- то ещё? Не боишься возвращаться в училище на Украину?

– Не боюсь, – с вызовом отозвался Виктор, поднявшись вслед за Николаем, – потому что поступал я туда, чтобы не расставаться с другом, которого, как я понимаю, у меня больше нет. Но ты не переживай, – глядя на Николая так, как обычно смотрят на очень больных людей,– продолжил он. В его глазах вместе с жалостью к больному светилось понимание того, что вылечить его уже нет возможности. В душе же Виктор корил себя за то, что так поздно понял это, и не смог вовремя заметить и удалить разросшуюся опухоль в голове друга. – Пока ты прыгал на Майдане, я отвёз документы в высшее лётное училище на территории России. И уже зачислен на первый курс.

Притихший было ветер, резко поменяв направление, подул с моря. Будто рассердившись на ссору неразлучных друзей, стоявших друг против друга со свирепыми лицами и сжатыми кулаками, поднял высокие волны и с грохотом обрушил их на песчаную прибрежную полосу. Поднимая вверх сухой песок, он со свистом пронёсся по дикому пляжу и погнал прочь испуганных отдыхающих и, метнувшихся в разные стороны, друзей, считавших себя братьями и ставших в одночасье непримиримыми врагами.

Заканчивался жаркий июль 2013года. До «Крымской весны» – 18 марта 2014года – оставалось всего несколько месяцев.

Глава II Нежданное знакомство

Первый раз в своей жизни студентка первого курса МАИ Екатерина Орлова отправлялась заграницу. По правде говоря, она вообще ещё никуда и никогда одна не ездила. Накануне отъезда брат ей объяснил, что в аэропорту её встретят, посадят в автобус, который отвезёт её и других прилетевших отдыхающих, в отель.

Рано утором, когда солнце досматривало свой последний сон, перед тем как гордо выплыть на ясный голубой небосвод, Катя вместе со своим любимым братиком на такси приехала в аэропорт. Девушка никак не могла понять, почему брат заказал экскурсионную поездку на этот день. Ведь именно сегодня она должна была встретиться со своим парнем Николаем – другом её брата. Он ей очень нравился. На этих Новогодних праздниках Коля первый раз поцеловал её в губы. Каждый день, когда они гуляли вдвоём, он пытался целовать её. Но Катя всегда уворачивалась, так как боялась, что увидит кто-нибудь из знакомых и поймёт эти поцелуи как-то неправильно. Но таково было её воспитание. И оно не столько исходило от вечно занятой мамы – врача, сколько от её родного и горячо любимого брата.

Сидя в самолёте и размышляя под однотонный шум мотора, она никак не могла понять, как брат мог отправить её одну и так далеко. С Москвой всё понятно – там она жила у бабушки, которая работала преподавателем математики в одной из столичных школ. Бабушка её всегда сама встречала в аэропорту и провожала. В Ялте же её встречала мама или брат. А здесь как? кто её встретит? кто в отель проводит? В конце концов, её размышления привели к тому, что ей вообще не хочется никуда лететь. Она обиженно вздохнула и… закрыла глаза. Разбудила её соседка по сиденью, торжественно объявив: «Кипр. Просыпайтесь».

Выйдя из самолёта, Катя стала искать того, кто за ней должен прийти. Она бродила по аэропорту, смешиваясь с толпой людей. Её взгляд случайно упал на рекламу кафе – мороженого с фотографией мороженого в розетке. Чтобы сократить к нему путь, она подлезла под искусственную преграду, отделяющую её от кафе. Войдя, она тут же заняла столик и заказала любимое лакомство. Вскоре помещение стало наполняться людьми; и через несколько минут в нём не осталось свободных столиков. Слушая объявления о вылетах самолётов, она удивлялась тому, что так много самолётов летает в Москву. Ещё её поразило, что воздушные лайнеры ждут опоздавших пассажиров. Она даже сама вместе с другими людьми в течение 20 минут выкрикивала фамилию опоздавшего на рейс гражданина. Было неясно, нашёлся гражданин или нет, но в кафе вновь стало тихо. Катя доедала уже третью порцию, но за ней никто не приходил. Прошло ещё минут сорок, но ни один из входящих людей не произнёс громко её фамилию. Она, конечно, знала название отеля, но ей же сказали: ждать. Девушка устало окинула взглядом небольшое помещение. Рядом за соседним столиком лицом к ней сидел парень лет двадцати трёх – двадцати четырёх. Чтобы как-то скоротать ожидание, Катя стала разглядывать его. Ей понравилось открытое красивое лицо с прямым аккуратным носом, с размерным лицу чистым лбом, средней полноты чётко очерченными губами. Прекрасны были и его выразительные тёмно- карие глаза. Они отражали чувства, которые он испытывал в данную минуту. Когда сердился – они темнели, когда смеялся – они тоже смеялись, когда обижался – они затухали. Тёмные густые волосы были подстрижены и аккуратно уложены. Кате подумалось, что у парня весьма умелый парикмахер. Ещё у него был красивый южный загар, ровно покрывающий лицо, шею и руки. Прямая спина, широкие плечи и мускулистые руки сказали ей, что он, как и её брат, занимается спортом. Молодой человек был потрясающе хорош собой.

Всё время, пока она его разглядывала, он что-то говорил сидящему рядом с ним мужчине – наполовину старше его. При разговоре незнакомец не жестикулировал, а пристально смотрел в лицо собеседнику. Эта черта вновь напомнила девушке любимого брата.

Видимо почувствовав, что на него смотрят, молодой человек мгновенно перевёл взгляд на Катю. Ощутив, как её лицо заливается краской, она уставилась на розетку с мороженым, которое почти растаяло, и наклонила голову. Краем глаза девушка заметила, как понравившийся ей незнакомец встал, что-то сказав оставшемуся сидеть на месте собеседнику, который тут же принялся кому-то звонить. Подойдя к её столику, красавец поздоровался и вежливо обратился к ней:

– Вы позволите? – и указал на стул напротив.

– Да,– смело ответила Катя, отчего – то внутренне сжавшись в комок.

Присев на стул, молодой человек приветливо улыбнулся и вновь задал вопрос:

– Простите, вы в Москву летите?

– Нет, – смущаясь, с вызовом ответила Катя,– напротив, я недавно прилетела из Москвы.

В это время в кафе стало шумно,– люди собирались к вылету на свой рейс.

– Недавно прилетели? – удивился он, – как же вы попали в зал вылета?

– Просто решила здешнее мороженое попробовать. А что… нельзя?

– Нет, что вы! Конечно, можно. Кстати, – продолжил он, пряча смешинку в глазах, – забыл представиться: Денис.

– Екатерина,– независимо тряхнув волнистыми каштановыми волосами, которые блеснули, переливаясь, будто шёлк на свету, ответила Катя и протянула ему руку для пожатия, как это делал обычно брат (который был для неё образцом для подражания) при знакомстве с другими парнями.

Молодой человек, осторожно взяв в свою руку нежную ручку Кати, дотронулся до неё губами. Глядя ей в глаза долгим мягким взглядом, задал надоевший девушке вопрос:

– Скажите, Катенька, ваши глаза… Я первый раз в жизни встречаю столь странный цвет глаз. Похож на радугу с двумя яркими полосками – синим и зелёным. Их цвету есть какое-то объяснение? – заметив, как девушка непроизвольно прикусив нижнюю губу, нахмурила брови, он с располагающим, светлым выражением лица добавил: – Если вопрос кажется вам глупым и неуместным, то можете не отвечать.

– Да нет, всё нормально. Мне часто его задают. Мама говорила, что папа – он погиб, когда мне было шесть лет – считал, что неестественный цвет моих глаз – это шутка Бога. И дан он мне для того, чтобы я всегда помнила своих родителей: папу с зелёными глазами и маму с синими. Вот и получилась: одна полоска синяя, а за ней – зелёная.

– Вам очень идёт, – улыбнулся в ответ Денис, – один раз увидишь, а забыть никогда не сможешь.

Катя вспыхнула, но ответить ничего не успела, так как объявили посадку на самолёт, вылетающий в Москву. Взрослый юноша, не обращая внимания на прозвучавшую информацию о своём рейсе, стал объяснять ей, что тот человек, который её должен встречать, уже уехал на автобусе с другими отдыхающими, так как она не вышла на улицу сразу, как прилетела. Затем, спросив название её отеля, он позвонил туда. Разговаривая по телефону, протянул руку и попросил её паспорт. Девушка, словно находясь под гипнозом, торопливо открыв сумочку, отдала ему паспорт. С работником отеля он разговаривал на греческом языке, поэтому она ничего, кроме своего имени и фамилии, не поняла. Возвратив ей паспорт, он со значительным видом, сказавшим Кате, что без этого она никак не попадёт в отель, попросил её мобильный телефон. И, глядя в него, что-то забил в свой телефон. Бросив беглый взгляд на массивные золотые часы на своей правой руке, попросил подошедшего к ним мужчину, с которым недавно сидел за соседним столиком, отвезти девушку в отель и, сделав несколько шагов к стойке на посадку, оглянулся и добавил ещё что-то на греческом языке. Посмотрев на Катю каким- то особенным долгим взглядом, нежно произнёс: «До встречи». Девушка удивлённо пожала плечами, не понимая, о какой встрече может идти речь, если приехала она всего на шесть дней, а он улетает в Москву. Да и не нужны ей были эти встречи, так как дома её ждал Николай.

Тем временем его молчаливый спутник, подхватив Катину сумку на колёсиках, направился к выходу. Усадив девушку в красивую чёрную иномарку, сам сел за руль. Машина тронулась, а мужчина из серьёзного молчаливого человека превратился в весёлого разговорчивого водителя. Он тотчас стал рассказывать ей о красотах своей страны.

Если бы Катя постоянно жила в Москве, она бы всю дорогу охала и ахала от восторга, любуясь природой за окном автомобиля, но она прилетела из Крыма, поэтому спокойно взирала на высокие кипарисы и пышную природу. Водитель тем временем, не закрывая рот, нахваливал свой остров. Говорил он на русском языке, но со смешным акцентом, иногда путая слова. Вскоре он сменил тему. Минут через пятнадцать Катя знала, что Денис – сын очень богатого человека – хозяина нефтяного промысла. И что он блестяще окончил в Москве профильный институт. Сейчас Денис – правая рука хозяина. Он – строгий, справедливый, совсем не задирает нос, и вообще не гуляка и не повеса, как другие дети богатых отцов. Наконец, немого посомневавшись, спросил:

– Простите, почему я везу вас в отель, а не в его дом? У него свой дом – отдельный от отца. Он мне сказал, что вы его невеста. Наверно, сам хочет вам его показать, да?

Катя открыла рот, чтобы сказать водителю, что Денис пошутил, но передумала и, глядя на показавшееся вдалеке море, зачем-то соврала:

– Я решила, что так будет лучше, а Денис не стал спорить.

– А… – глубокомысленно протянул водитель.

Катя сразу поняла, что он – помощник Дениса. И, чтобы скрыть предательский румянец, разлившийся по её лицу из-за лжи, стала смотреть в боковое окно, радуясь тому, что не села на переднее сиденье. Увидев цветное панно высоко в горах, она восхищённо воскликнула: «Какая красота!». На что помощник Дениса угрюмо заметил: «Это турецкий флаг выложен. И восхищаться здесь абсолютно нечем!». В это время машина подъехала к отелю и замерла. Катя хотела сама довезти свою небольшую сумку на колёсиках, но мужчина воспротивился, заметив при этом, что невесту босса вообще нужно на руках нести. В ответ она лишь пожала плечами. Он подождал, пока девушку оформят в отеле, и только после этого, простившись с ней, уехал.

Катя расположилась в одноместном номере на втором этаже. Когда она, приведя себя в порядок, выходила из номера, в соседнем номере тоже открылась дверь. Из неё вышли три человека: ничем не примечательный мужчина лет шестидесяти среднего роста, средней полноты, с очками на носу. Под очками срывались грустные глаза – такие глаза в народе называют «коровьими»; женщина лет сорока пяти с ореховыми глазами, живым лицом и крашеными в ярко – рыжий цвет завитыми короткими волосами; с ними, скромно опустив вниз серые глаза, вышла хорошенькая молоденькая девушка лет шестнадцати. Как потом выяснилось (после их знакомства по инициативе соседки) в номере рядом отдыхала семья из Москвы. Женщину звали Галина Сергеевна. Это была очень бойкая и весьма разговорчивая женщина. Её молчаливого мужа – Анатолием Васильевичем; имя скромной юной девушки – Ада. Она была родная дочь женщине, а её мужу – падчерица.

Галина Сергеевна шумно порадовалась, что у них такая очаровательная соседка, и тут же рассказала Кате об ужасных отношениях между греками и турками.

Но на пляже никакой конфронтации между молодыми турками и греческими парнями Катя не увидела. Но там её неприятно удивили девицы, купающиеся без лифчиков, и пьяный англичанин. Все дни, что она отдыхала, он был сильно не трезв. Ещё она заметила, что местные парни легко знакомились с девушками, которые были без верхней части купальников, или облачены в отдельные купальники. Но у неё был цельный купальник, и к ней никто из мужчин не подходил. Только ежедневно, выводя кренделя по песку, еле держась на ногах, продвигался к ней, с каждым разом всё ближе, совсем пьяный англичанин и, глядя на неё во все глаза, что- то бормотал. Но его очень быстро, взяв под руки, уводили греки – спасатели, работающие на пляже.

Однажды, не пойдя на ужин, Катя отправилась к морю. Был объявлен надвигающийся шторм, поэтому и пляж был почти пуст. Решив, что до шторма она вполне успеет поплавать, девушка вошла в море. Доплыв до буйков, уцепилась за одного из них и, немного отдохнув, поплыла дальше. Легко преодолевая ещё небольшие волны, услышала юношеский, не сосем трезвый голос, крикнувший ей на русском языке: «Девушка, плывите к нам. У нас здесь и музыка, и напитки, и даже акула в бассейне – в общем, всё, что только пожелаете». Катя подняла голову и увидела на носу, качающейся на волнах яхты, молодых людей с полными бокалами в руках. Резко развернувшись, она устремилась назад, к берегу.

– Девушка, – тотчас закричали они ей вслед,– не покидайте нас.

– Ни – за – что! – крикнула она в ответ, разделив слово на три слога, и доплыв до буйков, от усталости и страха, что за ней поплывут пьяные парни, без сил повисла на одном из них. Немного придя в себя и видя, что её никто не догоняет, обернулась к яхте лицом и громко, со смешком крикнула:

– Что, господа, запасы закончились? нечем акулу кормить? Сами прыгайте к ней по одному.

Нетрезвый хохот в ответ и выкрики, непонятные из-за шума поднявшихся на море волн, долетели до Кати, когда она уже была недалеко от берега. На берегу, завернувшись в полотенце, она, краснея и бледнея, выслушала всё, что думают спасатели о её заплыве. Один из них очень неплохо говорил по – русски.

…Четыре дня, отчаянно скучая, Екатерина проводила одинаковые ленивые дни: утром – завтрак, купание в море; днём – обед, отдых, бассейн; вечером – гуляние с соседями по городу. Первый раз на прогулке она попала в очень неловкое положение, когда посочувствовала девушкам в очень коротких нарядах с открытыми животами и в длинных обтягивающих сапогах. Галина Сергеевна, искренне веселясь, пояснила, что это девицы лёгкого поведения. И в данное время они на работе.

На пятый день, выходя утром из отеля, Катя увидела Дениса с огромным букетом удивительно красивых нежно- розовых свежих роз. Он радостно улыбнулся ей навстречу и, подойдя, протянул букет со словами:

– Я же говорил, что скоро увидимся.

– Здравствуйте,– смущаясь, негромко проговорила девушка, принимая из его рук роскошный букет, – рада вас видеть. Как Москва? всё получилось, что задумывали?

– Да, конечно. Если вы сейчас не заняты, то я хотел бы познакомить вас с Кипром.

Катя не успела ответить, так как к ним подошла вся семья соседей. Девушка, смущаясь, представила им Дениса, назвав его очень хорошим человеком. Не зная, как поступают в таких случаях, она пригласила всю семью на экскурсию по Кипру. Затем, испугавшись своей инициативы, чувствуя неловкость, чуть не заикаясь, шёпотом пробормотала Денису:

– Простите, я… я понимаю… если вы….

– Всё хорошо, Катенька. Спасибо, что сама, а то я как-то растерялся,– наклонившись к ней, так же тихо проговорил он.

В то время как Катя то краснела, то бледнела, Денис обратился к представленной ему Катей семье: «Я рад, что пока я был в командировке, Катенька, благодаря вам, не скучала. А сейчас прошу всех в машину. Если не возражаете, то сначала посетим раскопки. Это не так далеко. Но, конечно, в том случае, если вы согласны на экскурсию». Семья москвичей тотчас выразила полное согласие.

В этот момент до девушки вдруг дошло, что Денис просто развлекается, прозрачно намекая, что она его девушка. Эта игра ей не понравилась. Она искренне сожалела, что сама подыграла ему, когда подтвердила его помощнику, что она его невеста. Как выйти из этого глупого положения – не представляла. Самое страшное было для Кати, что если об этом узнает её Коля. Но Денису до её переживаний не было никакого дела. Его глаза постоянно смеялись и излучали нежность, когда он смотрел на неё. Вот и сейчас молодой человек придерживал её под локоть, демонстрируя, как казалось девушке, их близкие отношения. Пока она терзалась своим необдуманным поведением, Галина Сергеевна довольная приглашением богатого юноши попросила немного подождать их, так как им необходимо кое- что взять с собой. Денис с улыбкой благодушно развёл руками и предложил захватить ещё и купальники. Катя, отстранив руку Дениса, который хотел подняться с ней, быстро миновала лестницу и вошла в свой номер. Поставила в вазу букет, собрала в пляжную сумку всё, что считала для себя необходимым, и в дурном настроении спустилась вниз. Семья москвичей её опередила. И теперь Галина Сергеевна о чём- то оживлённо разговаривала с Денисом. Увидев Катю, он просиял. Но тут её взгляд упал на Аду. Она с таким обожанием и восхищением смотрела на Дениса, что в Катиной умной головке тут же созрел план, как перевести внимание молодого человека на миловидную девушку.

Когда все дружно вышли на улицу, Катя заметила, что машины, на которой её везли с аэропорта, не было. Денис, взяв из её рук сумку, подвёл их к другому авто. Цвет был такой же чёрный, как и у той машины, но эта была выше и просторней. Шофёр, к её удивлению, отсутствовал. Денис, усадив гостей на заднее сиденье, придержал Катю за руку, когда она попыталась сесть рядом с семьёй москвичей. Открыл переднюю дверцу и жестом пригласил её занять место рядом с водителем, а сам сел за руль. Девушка хотела спросить, куда делся шофёр, но передумала.

Галина Сергеевна, решив, что молчать неприлично (будучи работником Министерства просвещения, она точно знала, что прилично, а что – нет), решила поделиться с Катей и Денисом происшествием, которое произошло в отеле. Оказалось, что между молодыми парнями из России, отдыхающими в отеле, и их сверстники из Германии произошёл конфликт. Из–за чего – никто не знает. Драка началась на пляже, но их быстро угомонили спасатели, пригрозив полицией. Молодые люди разошлись, но продолжили драку ночью. «И знаете,– радостно завершила своё сообщение Галина Сергеевна, – русские, как всегда, победили».

– А что, без драки никак нельзя было договориться?– недовольно тряхнув

головкой, спросила Катя, ни к кому конкретно не обращаясь. Её чёлка,

подросшая за дни отдыха, упала ей на глаза.

– Думаю, что никак, – опередив замешкавшуюся москвичку, с ласковой

интонацией в голосе (тотчас подмеченной Галиной Сергеевной) ответил

ей Денис, нежным движением руки, возвращая отросшую чёлку девушки к

остальным волосам,– потому что здесь уже заговорила память предков.

Почувствовав поддержку, работница Министерства просвещения тут же

взяла инициативу в свои руки, решив напомнить попутчикам всю историю

отношений России с Германией.

Когда машина остановилась неподалёку от места, где велись раскопки,

экскурсанты, уставшие от слишком длинной исторической справки Галины

Сергеевны, несмотря на пекло на улице, которое было невыносимо после

приятной прохлады кондиционера, облегчённо выдохнули. Время было к

полудню. День разгорался. Горячий воздух окутывал и не давал вздохнуть

полной грудью. Море, несущее людям прохладу и умиротворение, осталось

далеко позади, а здесь хозяйничало белое жгучее солнце. Галина Сергеевна, глядя на археологов, зашептала Кате на ухо: «А я – то всё свою работу ругаю, что её слишком много: постоянные командировки в школы, куча документов и вообще… А сейчас, когда смотрю на этих бедолаг, которые в такую жарищу целый день копаются в земле с песком чтобы вытащить оттуда что – то совсем не значительное, принадлежащее прошедшим эпохам, и радуются при этом, как дети, – я понимаю, что у меня прекрасная работа».

Наконец женщина – экскурсовод пригласила их, изнывающих от жары,

в помещение, чтобы посмотреть наскальные рисунки. Все вздохнули с

облегчением, особенно семья москвичей. Но и здесь без конфуза не обош -

лось. Всегда спокойная Катя стала спорить с женщиной – экскурсоводом

по поводу нарисованных на камнях рисунков животных, которые – по мне -

нию экскурсовода – являются фантазией живших в то время людей. Катя

запальчиво возражала, заявляя, что животные писались с натуры, но они уже

давно вымерли. Семья москвичей предпочла промолчать. Денис принял точ –

ку зрения девушки, высказав мнение, что невозможно нарисовать то ( да

ещё так детально), чего не было на самом деле. Катя благодарно улыбнулась

ему.

Когда они вновь вышли на удушливый воздух – и это несмотря на ветерок-

Галина Сергеевна, изнывая от ярких лучей палящего солнца, помахивая в

лицо соломенной шляпкой, неожиданно громко – видимо от жары – попеняла

мужу: «Толя, я тебе говорила следить за временем? Что смотришь? Лучше бы очки вовремя протёр и взглянул на часы – мы обед прогуляли».

Денис, стоя рядом с машиной, открыл заднюю дверцу и, жестом приглашая семью поникшего Анатолия Васильевича в автомобиль, с располагающей улыбкой сообщил, что обед их уже ждёт у него дома. Галина Сергеевна тут же просияла и, подталкивая дочь и мужа в машину, села рядом с ними. Катю подобное приглашение смутило, и она попросила отвезти её в отель. К её удивлению, Денис согласно кивнул головой. С улыбкой окинув взглядом усталых нечаянных гостей, он задержал взгляд на Кате и вытащил из мини – холодильника мороженое. Отказаться от холодного сладкого угощения даже Катя, сердившаяся на Дениса за его игру в её жениха, не смогла. Уставшая, измученная жарой, которой, по её глубокому убеждению, никогда не было в Крыму, она не обращала внимания на дорогу.

Увидев, что машина остановилась в тени высокого дома, скрытого за пышной зеленью и необычными цветами, она обиженно поджала губки. Денис, подавая ей руку, не успел и слова сказать, как Галина Сергеевна, без каких-либо просьб с его стороны, приняв покаянный вид, стала убеждать Катю не обижаться на Дениса, так как она сама попросила молодого человека, чтобы он не отвозил девушку в отель. И всё потому, что ездить туда- сюда у неё уже нет сил. Уставшей Кате ничего не оставалась как только пойти с Денисом, придерживающим её за локоть, в дом. За ними в молчании следовала довольная семья москвичей.

В просторной столовой стол был уже накрыт. Работница Министерства ахнула, увидев богатое убранство столовой и стоящую вокруг стола прислугу в белых перчатках. Она тут же поспешила заметить, что сейчас она словно попала в XVIII век на обед к очень богатому вельможе или даже к самому царю. Отвечая ей снисходительной улыбкой, хозяин бросил быстрый взгляд на Катю. Но девушка в это время была занята: она пыталась выдвинуть тяжёлый стул, чтобы, наконец, пообедать и поехать в отель отсыпаться. Денис, недовольно глянув на прислугу, сам отодвинул Кате стул. Сам же устроился на стуле рядом с девушкой. Катя изо всех сил боролась со сном. Она сильно устала не столько из-за жары и экскурсии, сколько из-за бессонной ночи. Всю ночь не давали ей уснуть мысли о Николае. Ей всё время чудился его страдальческий голос, зовущий её. Попив сок, Катя на минутку прикрыла глаза и, облокотившись на руку, уснула.

Проснулась девушка от весёлого гомона птиц, доносившегося из приоткрытого окна, и тонкого аромата недавно срезанных цветов. Некоторое время она лежала неподвижно, пытаясь найти ответ на вопросы: «Где она? что с ней произошло?». То, что это был не отель, ей было ясно сразу. Но как она оказалась в чужой спальне? кто её сюда принёс? и почему она лежала на чужой широкой кровати в своём лёгком сарафане, накрытая тонким одеялом? На эти вопросы у неё ответов не было. Тонкий запах цветов заставил девушку перевести взгляд на прикроватную тумбочку, где стоял шикарный букет из алых роз. Рядом с тумбочкой она увидела свою пляжную сумку, в которой находился кошелёк, зеркальце, полотенце и купальник. Катя стремительно поднялась и, подойдя к окну, остолбенела. Ей показалось, что она попала в сказку. Даже дома, в Крыму, девушка не встречала такого многообразия зелёных кустарников, трав, цветов, деревьев и птиц. С замиранием сердца она взирала на то, как ещё неяркий свет утреннего солнца позолотил прозрачные воды двух бассейнов, расположенных в середине всей этой божественной красоты. В одном бассейне, видимо, предназначенном для купания, лучи солнца, пронизывая прозрачную воду, достигали дна, демонстрируя миру красоту и блеск цветного мрамора. В другом, поблёскивая мокрой чешуёй, плескались рыбы.

В дверь постучали, и веселый голос Галины Сергеевны спросил:

– Катя, можно?

Девушка, с трудом оторвав взгляд от красот за окном, откликнулась в сторону двери:

– Да, конечно. Заходите, Галина Сергеевна.

Женщина с сияющей улыбкой на губах и мокрыми от воды волосами, не торопясь, вплыла в комнату.

– Катенька,– радостно заверещала она, – как не стыдно спать? Мы с Адочкой уже успели искупаться, а сейчас готовимся к завтраку. Кстати, наш гостеприимный хозяин «ускакал» по делам, попросив нас чувствовать себя как дома. Так что, умывайтесь – и в столовую. Хотя, ещё успеете искупаться. Но если не хотите, то тогда после завтрака. Что решили?

– Да мне бы в отель…

–Да вы с ума сошли! Какой отель? Дайте нам хоть раз в жизни почувствовать себя графами! – возмущенно восклицала женщина, выкатив глаза из орбит. – Ну, конечно, вам-то что? Вы не сегодня – завтра выйдете за Дениса замуж, и будете наслаждаться шикарной жизнью, а о нас вы даже не подумали!

– Боюсь,– не моргнув глазом, приняв оскорблённый вид, обиженно глядя на Галину Сергеевну, – заговорила Катя, – это вы ничего не поняли. Меня дома ждёт жених. А Денис просто развлекается сам, ну и вас заодно развлекает, делая вид, что мы с ним пара. Я бы на вашем месте обратила его взор на вашу прехорошенькую дочь.

Выслушав мнимую невесту Дениса, женщина притворно пошатнулась и, продолжая демонстрировать своё изумление, опустилась на кровать, попросив дать ей воды.

– Катенька,– попив воды и прокашлявшись, обратилась она к девушке,– так я, как его увидела, сразу подумала об Аде. Но тут вы! Да и он всё: Катенька да Катенька. Господи, до чего же мужики хитрые! Спасибо, милая! Главное, что вы без претензий. Это замечательно, что у вас есть жених! А с остальным я справлюсь. Вы, если я не ошибаюсь, завтра уже домой? Вот и чудненько, а… Хотите переодеться? – сама себя перебила вопросом Галина Сергеевна, заметив, что девушка вытащила из сумки купальник,– только недолго, а то скоро уже на стол накроют. – Грациозно поправив причёску и выпрямив спину, будущая тёща Дениса покинула Катю, еле сдерживающую смех.

Немного поплавав в подогретой воде бассейна, Катя, вспомнив предупреждение Галины Сергеевны о завтраке, заторопилась; и тут с обидой на себя поняла, что забыла захватить полотенце. Ухватившись за поручни лесенки, она быстро очутилась на дорожке, ведущей к дому. Поискав глазами пляжные шлёпанцы и не найдя их, она совсем расстроилась. Но тут взгляд её натолкнулся на мужские туфли 43 размера. Такой же размер был и у её брата. Подняв глаза, она встретилась взглядом со смеющимися глазами Дениса. «Доброе утро, русалка», – весело произнёс он и, не спрашивая разрешения, одним ловким движением завернул её в большое махровое полотенце, поднял на руки и, прижав к груди, как маленького ребёнка, понёс в дом. В комнате, где она спала, хозяин аккуратно поставил девушку на ноги. Задыхаясь от негодования, Катя только и успела, что крикнуть ему:

– Да какое вы имеете право? да я…

Денис не дал ей договорить, умиротворённо произнеся:

– Вы опаздываете на завтрак. Ваши соседи вас заждались, – и, указав на одну из дверей в комнате, миролюбиво договорил: – душевая там. – Выйдя за дверь, он вновь приоткрыл её и, светясь, подобно мальчишке, озорной улыбкой, добавил: – Дорогая, не стой, поторопись.

Не понимая, как это произошло, Катя наклонилась, схватила босоножку и метнула в него. Босоножка, стукнувшись о дверь, упала на пол, так как Денис успел её захлопнуть, когда заметил, как рассерженная девушка закусила нижнюю губу и нахмурила тёмные красиво изогнутые бровки. Несколько секунд, Катя стояла, не отрываясь глядя на закрытую дверь. На лице её играла, не замеченная ей, счастливая улыбка.

Войдя в столовую, Катя, улыбаясь, поприветствовала семью москвичей, и, не увидев ни одного свободного стула, кроме того, что стоял рядом со стулом Дениса, направилась к нему. Он вскочил и, вновь отстранив прислугу, сам отодвинул ей стул. Галина Сергеевна недовольно поджала губы. Тем не менее по своему обыкновению тут же завела разговор, сообщив хозяину свои впечатления о купании в бассейне и о восхищении её дочери, тонко чувствующей всё прекрасное, сказочным садом. Хозяин с приятной улыбкой поблагодарил гостью и её очаровательную дочь. И тут же сделал девушке несколько ничего не значащих комплементов. Ада вспыхнула от смущения, а её довольная мама нежно потрепала дочь за щёчку. Тем временем Денис, наклонившись к Кате, едва шевеля губами, прошептал:

– Интересно, милая, чем ты в меня будешь кидать, когда мы поженимся?

Только, пожалуйста, не бери в руки нож. Я – то увернусь, а ты можешь пораниться.

– Перестань…те,– громко вскрикнула Катя, повернувшись к нему,– иначе… иначе я плесну вам в лицо горячим чаем.

В столовой воцарилась тишина. Сидящие за столом застыли. Стало так тихо, что если бы пролетела муха, то все бы услышали, как она шевелит своими маленькими крылышками. Девушка, залившись краской стыда за свое поведение, потупилась и уже миролюбивым, но обиженным тоном обратилась к Денису:

– Пожалуйста, вызовите мне такси. Мне завтра рано нужно быть в аэропорту – в 12 дня вылет. А мне ещё нужно собраться, купить подарки маме, брату и жениху.

Денис натянуто улыбнулся и, пристально глядя в глаза Кати, мягко ответил:

– Хорошо. Только сначала ты поешь, а потом поедем, – и, обведя взглядом москвичей, добавил: – Если вы не возражаете, то я буду рад, если вы ещё задержитесь у меня. А потом я и вас отвезу в отель.

От того, что хозяин оставляет их одних, настроение гостей упало, и как ни старалась Галина Сергеевна шутить, вспоминая забавные истории из её практики, все только делали вид, что им смешно.

… Ведя машину по извилистой горной дороге, Денис молчал. Молчала и Катя. Первым, как это обычно случается в жизни, заговорил мужчина. (Не верьте тем, кто утверждает, что всё, наоборот). Не глядя на девушку, каким-то не своим, а чужим вымученным голосом спросил:

– Всё, что ты сказала о женихе… он действительно существует? или я тебя чем-то обидел? Тебе же только семнадцать. Вы давно вместе?

– Да, с шести лет дружим.

После ответа Кати, автомобиль резко дёрнулась и остановилась. Денис во все глаза смотрел на девушку, не понимая, шутит она или издевается. Сзади раздался громкий нервный гудок, едущего за ними экскурсионного автобуса. Денис отъехал с дороги, встав на обочине. Вышел из автомобиля и, открыв дверцу с другой стороны от водителя, протянул Кате руку.

Мимо проезжали машины, в большинстве своём – экскурсионные автобусы. В горах чувствовался приятный лёгкий ветерок, шуршащий листьями деревьев. Сидя на ветках, спрятавшись за листвой, перекликались птицы. Катя вдруг почувствовала себя виноватой и перед Николаем, и перед Денисом. Ужасно было осознавать своё нравственное падение, но ей нравился и тот, и другой. Видимо, в семнадцать лет можно было влюбиться сразу в двоих. А что делать, если каждый из них был по- своему неповторим. Она стояла, понурив голову, и из её чудесных сине – зелёных глаз капали слёзы.

Денис не мог поверить своим глазам: дерзкая, своенравная и вдруг слёзы. Он нежно прижал её к своей груди и чуть коснулся губами её губ. Очарованная нежностью красивого парня, девушка ответила ему. Так они стояли, пока им не стали сигналить водители, проезжающих мимо машин. В тот момент ему даже в голову не могло прийти, что этим поцелуем она прощалась с ним навсегда.

Глава III Гуляющая по волнам

Катя солгала об отлёте самолёта в 12 часов дня. Её самолёт улетал в 6 часов утра. На следующий день ровно в 9.00 Денис остановил машину у отеля. В это же время Катя покидала самолёт, совершивший посадку в Ялте. Встречал её брат со скромным, но очень милым букетом недорогих крымских цветов. У Кати в руках тоже были цветы. Но то были селекционные крупные розы, преподнесённые ей вчера Денисом.

Уже в такси, когда девушка со свойственным ей юмором, рассказывала брату об отдыхе на Кипре, пропустив встречу с случайным знакомым, у неё зазвонил телефон. Катя немного помедлила, не решаясь ответить на звонок. Но под удивлённым взглядом брата, всё-таки, ответила.

Денис успел лишь поздороваться с девушкой, как она, бесцеремонно перебив его, затараторила: «Здравствуйте, вы напрасно беспокоились. Я уже прилетела и сейчас еду на такси вместе с братом домой. Ещё раз простите. Я вам позже сама позвоню». Закончив разговор, девушка скосила глаза на Витю, боясь увидеть на его лице недовольство, а может, даже и обиду за друга Колю. Но он лишь понимающе улыбнулся, обнял её и поцеловал в волосы, пахнущие нежным ароматом цветов.

Дома их ждал накрытый заботливой мамой стол. Сама же она, оставив записку, ушла на работу. В записке мама обещала, что к ужину купит торт, и они все вместе отметят возвращение Катюши в родные пенаты.

За обедом Катя была разговорчива. Забывшись, она рассказала брату и о семье москвичей, и о Денисе, добавив, что Денис для неё ничего не значит, потому что у неё есть Коля. Виктор отрицательно покачал головой.

– Здесь ты ошибаешься, – заговорил он, будто через силу, – Николай за месяц, что гостил у своей бабушки в Киеве, очень изменился. Теперь он ненавидит всё русское, ну и меня, и тебя заодно.

– Глупости какие! да не может этого быть! – с сердцем воскликнула Катя, – мы же с ним в десятом классе вместе вечер о Пушкине готовили. Так он столько стихов наизусть выучил! Я не смогла столько выучить. А как читал! Помнишь? Весь зал замирал. А ты… – девушка, резко оборвав гневную речь, заплакала.

Виктор не стал утешать её, хотя его сердце, при виде горьких слёз сестры, разрывалось на части. Неожиданно она перестала плакать, вскочила на ноги, высморкалась в носовой кружевной платочек и безапелляционно заявила:

– Я сейчас сама к нему пойду – и всё выясню.

– Нет,– постным голосом отозвался брат,– и не пойдёшь, и не выяснишь,-

сине – зелёные глаза сестры и зелёные глаза брата застыли на лице друг друга, – уехал он. Точнее, вся семья уехала в Киев. Мама Колькиного отчима умерла, и теперь они живут в её трёхкомнатной квартире. Дом они продали Колькиному отцу. Он, как ты знаешь, имеет однокомнатную квартиру в городе – детей- то у них нет. А этот дом он сам когда- то строил.

– А я? – без звука, одним шевелением губ, по которым Виктор понял вопрос, спросила бледная как белое полотно, Катя.

– А ты? – бодро начал брат; подойдя, обнял её, и ласково договорил: -

Позвони тому, кто звонил тебе, и кто, как я понял, заботится о тебе и любит тебя. А впрочем, смотри сама – всё равно скоро на учёбу ехать, а там…

Катя высвободилась из его объятий, присела на стул и горько разрыдалась. Она сердцем почувствовала, что брат сказал правду.

Денису она не позвонила ни на следующий день, ни через неделю. Не звонил ей и он. И Катя с обидой на него решила, что избалованный вниманием девушек слишком красивый богатый парень просто забыл о ней.

…Но Денис Светлов не забыл. Он упорно ждал обещанного звонка Кати, но тщетно. Позвонить девушке самому – мешала гордость, а может быть, и её слова о женихе. Когда он представлял её встречу с этим женихом, их нежные поцелуи – хотелось выть обиженным голодным волком, отставшим от своей стаи и теперь скитающимся в одиночестве в горах.

Денис родился в семье состоятельного человека. У него всегда было всё, что он хотел. В детстве – любые игрушки, машинки, пони, собаки. В десятом классе – своя машина и достаточно карманных денег. А девочек и завоёвывать не надо было. Не он за ними бегал, а они за ним. И вдруг Катя… красивая, своенравная, дерзкая и – в отличие от нынешних девиц – гордая и независимая. Она как-то очень глубоко и быстро запала в душу и в голову Дениса, что никак не убрать её оттуда и не забыть.