Судьбы. Время скоротечно

Фотограф Илья Александрович Бейсарон

© Илья Александрович Бейсарон, 2025

© Илья Александрович Бейсарон, фотографии, 2025

ISBN 978-5-0067-7027-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Аннотация к произведению

«Книга Судьбы» – это концепция, которая будоражит воображение и заставляет задуматься о предопределенности и свободе воли. Представляя собой метафорический сборник, где записаны жизни всех людей, она часто ассоциируется с мистикой и эзотерикой. Но что, если «Книга Судьбы» – это не просто фантазия, а отражение реальности, сотканное из историй реальных людей? Вместо мистического фолианта, «Книга Судьбы» может быть интерпретирована как коллективное бессознательное человечества, хранилище опыта, эмоций, ошибок и триумфов, которые формируют нашу общую историю. Каждая жизнь, каждая судьба – это отдельная глава, уникальная и неповторимая, но в то же время связанная с другими, образуя сложную и захватывающую повесть.

Об авторе

Уважаемые читатели рад вас видеть с моей книгой в руках, желаю хорошего прочтения и настроения. Пишу с 13 лет, публикую не много, фанат Сергея Есенина и Уильяма Шекспира. Перед собой всегда ставлю цели, недостижимых целей нет. По специальности врач анестезиолог-реаниматолог, заведующий ОСМП. Эксперт КМП. Член Российского союза писателей Номинант литературной премии им. Сергея Есенина «Русь моя» 2024, 2025 Номинант литературной премии Наследие 2024,2025 Номинант национальной литературной премии «Поэт года 2024» Номинант национальной литературной премии «Писатель года 2025» Печатался в альманахах РСП

Глава 1 Соль

Соль проникала в кожу, разъедая старые раны. Я стоял на берегу, вглядываясь в бушующее море, и чувствовал, как ветер треплет мои волосы. В голове, как заезженная пластинка, крутились обрывки фраз, сказанных братом. Фраз, пропитанных паранойей и отчаянием.

Миша всегда был ярким, талантливым. Он рисовал, писал стихи, играл на гитаре. У него была душа художника, ранимая и тонкая. А потом что-то сломалось. Сначала легкие наркотики, потом тяжелые. И вот он уже не Миша, а тень, одержимая бредовыми идеями.

«Они следят за мной, понимаешь? Они хотят забрать мою душу!» – кричал он, прячась за занавесками. «В стенах жучки, они слышат каждое мое слово!» – шептал он, срывая обои.

Его глаза, когда-то полные жизни, теперь горели безумным огнем. Он видел то, чего не видел никто другой. Он жил в параллельном мире, где правили страх и паранойя.

Я пытался его вытащить. Возил по врачам, уговаривал лечиться, запирал дома. Но все было тщетно. Наркотики крепко держали его в своих когтях.

Однажды ночью он разбудил меня, тряся за плечо. «Они придут за мной сегодня! Нужно бежать!» – его голос дрожал от ужаса. Я попытался его успокоить, объяснить, что это всего лишь галлюцинации. Но он не слушал. Он вырвался из моих рук и выбежал на улицу.

Я нашел его утром на заброшенной стройке. Он сидел на краю недостроенного здания, смотрел в небо и что-то бормотал. Я подошел к нему, протянул руку. «Миша, пойдем домой. Все будет хорошо.»

Он посмотрел на меня, и в его глазах на мгновение мелькнуло что-то знакомое, что-то от прежнего Миши. Но потом этот огонек погас. «Они уже здесь,» – прошептал он и шагнул в пустоту.

Я не успел его схватить.

После его смерти я долго не мог прийти в себя. Винил себя, что не смог его спасти. Мучился вопросом, что я мог сделать по-другому.

Теперь я стоял на берегу моря, пытаясь найти ответы в шуме волн. Я знал, что прошлое не изменить. Но я мог помнить его. Помнить того Мишу, который был до наркотиков. Талантливого, доброго, любящего.

Я бросил в море камень. Он утонул, оставив на поверхности лишь небольшие круги. Так же, как и Миша. Он ушел, оставив в моей жизни незаживающую рану.

Я знал, что мне придется жить дальше. Жить за себя и за него. И я буду помнить его всегда. И надеяться, что где-то там, в другом мире, он наконец-то обрел покой.

Соль проникала в кожу, разъедая не только старые раны, но и свежие шрамы на душе. Каждый всплеск волны казался мне отголоском его последнего крика, эхом его падения. Я стоял, окаменевший, не в силах отвести взгляд от бушующей стихии, словно море могло вернуть мне его обратно, выплюнуть на берег, как ненужную ракушку.

Дни превратились в серую массу, сливаясь в один бесконечный кошмар. Я ходил на работу, ел, спал, но все это было механически, бездушно. Внутри меня зияла пустота, которую ничем нельзя было заполнить. Друзья и родственники пытались меня поддержать, говорили слова утешения, но они звучали как пустой звук. Никто не мог понять, что я чувствую. Никто не видел того Мишу, которого видел я.

Однажды, разбирая его вещи, я наткнулся на старую тетрадь. Это был его дневник. Я долго не решался его открыть, боялся, что там будет только бред и паранойя. Но любопытство взяло верх.

Первые страницы были заполнены стихами и рисунками. Я узнавал его почерк, его стиль. Это был тот Миша, которого я помнил. Потом записи становились все более сумбурными, неразборчивыми. Появлялись слова о преследовании, о жучках в стенах, о людях в черном. Но между этими бредовыми записями проскальзывали проблески разума, мольбы о помощи.

«Я не хочу этого, – писал он. – Я хочу быть нормальным. Но они не дают мне покоя. Они контролируют меня. Я не могу остановиться.»

Эти слова пронзили меня, как нож. Я понял, что он боролся. Он пытался вырваться из этой ямы, но наркотики оказались сильнее. Он был жертвой, а не монстром.

В конце дневника была одна последняя запись, сделанная за несколько дней до его смерти. «Я устал. Я больше не могу. Прости меня, брат. Я люблю тебя.»

Я закрыл тетрадь и разрыдался. Мне стало так больно, так горько. Я понял, что все это время винил его, злился на него, а он просто нуждался в моей помощи. Но я не смог ему помочь. Я не смог его спасти.

С этого дня я решил, что должен что-то сделать. Я не мог просто сидеть и горевать. Я должен был почтить его память.

Я начал заниматься волонтерской работой в реабилитационном центре для наркозависимых. Я рассказывал им о Мише, о его таланте, о его мечтах, о том, как наркотики разрушили его жизнь. Я хотел, чтобы они поняли, что есть другой путь, что есть надежда.

Сначала они смотрели на меня с недоверием, с цинизмом. Но постепенно, слушая мои истории, они начинали открываться. Они видели во мне не просто волонтера, а человека, который понимает их боль, их страх, их отчаяние.

Я помогал им проходить реабилитацию, поддерживал их в трудные моменты, выслушивал их проблемы. Я старался быть для них тем, кем не смог быть для Миши.

Со временем я понял, что помогая им, я помогаю себе. Я исцеляю свою душу, залечиваю свои раны. Я нахожу смысл в жизни, который потерял после смерти брата.

Я больше не винил себя. Я понял, что сделал все, что мог. И что Миша, где бы он ни был, гордился бы мной.

Однажды, один из пациентов реабилитационного центра, молодой парень по имени Андрей, подошел ко мне и сказал: «Спасибо вам. Благодаря вам я понял, что не один. Что есть люди, которые меня понимают и хотят помочь.»

В этот момент я почувствовал, как камень упал с моей души. Я понял, что смерть Миши не была напрасной. Она стала толчком для того, чтобы я начал помогать другим.

Я продолжал работать в реабилитационном центре, и каждый день видел, как люди меняются, как они возвращаются к жизни. Я видел, как они находят в себе силы бороться с зависимостью, как они обретают надежду на будущее.

Иногда, глядя на них, я видел в их глазах отблеск Миши. И тогда я понимал, что он жив. Он жив в их сердцах, в их борьбе, в их надежде.

Я больше не стоял на берегу моря, окаменевший от горя. Я шел вперед, навстречу новому дню, с верой в то, что жизнь продолжается. И что даже после самой темной ночи всегда наступает рассвет.

Соль больше не разъедала мои раны. Она смывала с них боль, оставляя лишь легкий привкус грусти и воспоминаний. Я научился жить с этой болью, превратив ее в силу. Силу, которая помогала мне помогать другим.

Я знал, что Миша всегда будет рядом со мной. Он будет моим ангелом-хранителем, моим проводником. И я буду помнить его всегда. Не как наркомана, одержимого бредовыми идеями, а как талантливого, доброго, любящего брата.

И каждый раз, когда я видел, как кто-то побеждает свою зависимость, я знал, что это и его победа тоже. Победа над тьмой, над отчаянием, над смертью. Победа жизни.

И в этой победе я находил утешение и надежду. Надежду на то, что где-то там, в другом мире, Миша наконец-то обрел покой. И что он гордится мной.

…Иногда я представлял, как он смотрит на меня сверху, улыбается и говорит: «Спасибо, брат. Ты все делаешь правильно.» И тогда я чувствовал прилив сил и уверенности.

Однажды в реабилитационный центр привезли нового пациента. Его звали Игорь. Он был совсем молод, лет двадцати, и выглядел очень подавленным. Он почти не разговаривал, избегал зрительного контакта и казался совершенно потерянным.

Я попытался с ним заговорить, но он отвечал односложно и неохотно. Я не стал настаивать, но решил, что буду уделять ему особое внимание. Я чувствовал, что за его молчанием скрывается глубокая боль.

Через несколько дней я увидел, как он сидит в углу комнаты и тихо плачет. Я подошел к нему и сел рядом. «Что случилось, Игорь?» – спросил я.

Он долго молчал, а потом, всхлипывая, сказал: «Я не могу больше. Я хочу умереть.»

Я обнял его и сказал: «Я понимаю, как тебе тяжело. Но ты не один. Мы все здесь проходили через это. И мы поможем тебе.»

Он посмотрел на меня заплаканными глазами и спросил: «А зачем? Зачем мне жить? Я никому не нужен.»

Я взял его за руку и сказал: «Ты нужен. Ты нужен себе. У тебя есть шанс начать все сначала. У тебя есть шанс стать тем, кем ты всегда мечтал быть.»

Я рассказал ему о Мише, о его таланте, о его мечтах, о том, как наркотики разрушили его жизнь. Я рассказал ему о своей боли, о своем отчаянии, о том, как я нашел в себе силы жить дальше.

Я сказал ему: «Миша был моим братом. Я любил его больше всего на свете. Но я не смог его спасти. Я не хочу, чтобы ты повторил его судьбу. Я хочу, чтобы ты жил. Я хочу, чтобы ты был счастлив.»

Игорь слушал меня, не перебивая. Я видел, как в его глазах появляется искра надежды.

С этого дня Игорь начал меняться. Он стал более общительным, более открытым. Он начал посещать групповые занятия, делиться своими чувствами, помогать другим.

Он начал рисовать. Оказалось, что у него есть талант к живописи. Он рисовал пейзажи, портреты, абстракции. В его картинах была боль, но была и надежда.

Я видел, как он расцветает, как он возвращается к жизни. И я понимал, что Миша смотрит на нас сверху и улыбается.

Через несколько месяцев Игорь закончил реабилитацию и вернулся домой. Он нашел работу, начал встречаться с девушкой, продолжил рисовать.

Однажды он позвонил мне и сказал: «Спасибо вам. Вы спасли мне жизнь.»

Я ответил: «Это ты спас себе жизнь. Я просто помог тебе найти в себе силы.»

Игорь стал моим другом. Мы часто встречались, разговаривали, гуляли. Он рассказывал мне о своих планах, о своих мечтах.

Я видел, как он счастлив. И я понимал, что все, что я делаю, не зря.

Я продолжал работать в реабилитационном центре, помогая другим людям бороться с зависимостью. Я знал, что это то, что я должен делать. Это то, что хотел бы, чтобы делал Миша.

Я больше не боялся прошлого. Я принял его. Я научился жить с ним.

Я знал, что Миша всегда будет рядом со мной. Он будет моим ангелом-хранителем, моим проводником. И я буду помнить его всегда. Не как наркомана, одержимого бредовыми идеями, а как

Я посвятил жизнь помощи наркозависимым, чтобы почтить память брата, погибшего от наркотиков. Встреча с Игорем, которого я вытащил из пропасти, стала подтверждением правильности моего пути. Боль утраты трансформировалась в силу, даря надежду другим. Я больше не винил себя, зная, что Миша гордится мной. Его смерть не была напрасной, а стала началом новой жизни для многих.

Глава 2 Гений

Мой брат, Андрей, был гением. В шестнадцать он уже паял платы и собирал компьютеры, а к двадцати открыл свою фирму по установке кондиционеров. «Свежий воздух в каждый дом!» – гласил его слоган, и, надо сказать, бизнес процветал. У него была прекрасная жена, Лена, мягкая и терпеливая, и две очаровательные дочки, Маша и Полина, которые обожали дядю Сашу, то есть меня. Андрей был гордостью нашей семьи, примером для подражания.

Но у медали была и обратная сторона. Стоило Андрею выпить, как в нем просыпался зверь. Добродушный и рассудительный бизнесмен превращался в агрессивного, непредсказуемого монстра. И тогда наша жизнь превращалась в кошмар.

Я до сих пор помню ту ночь. Мороз стоял лютый, минус сорок, наверное. Я гостил у Андрея с Леной, помогал им с ремонтом. Вечером, после работы, Андрей предложил отметить. «По чуть-чуть, для расслабления,» – сказал он, подмигивая. Я знал, чем это закончится, но не смог отказать.

Сначала все было нормально. Мы сидели на кухне, болтали, смеялись. Андрей рассказывал о новых проектах, Лена хлопотала по хозяйству, девочки уже спали. Но чем больше выпивки вливалось в Андрея, тем мрачнее становилось его лицо. Шутки становились злыми, взгляд – колючим.

В какой-то момент, я уже не помню, из-за чего, между нами вспыхнула ссора. Андрей начал кричать, оскорблять меня. Я пытался успокоить его, но это только подливало масла в огонь. Он схватил со стола бутылку и швырнул ее в стену.

Лена, испуганная, попыталась вмешаться, но Андрей оттолкнул ее. В его глазах горел безумный огонь. Я понял, что нужно бежать.

Я выскочил из кухни, забежал в свою комнату и попытался закрыть дверь на замок. Но Андрей был сильнее. Он выбил дверь плечом, и в его руках я увидел топор.

Я не помню, как оказался на улице. Помню только леденящий холод, пронизывающий до костей, и безумный крик Андрея, доносящийся из темноты. Я бежал, не разбирая дороги, в одном нижнем белье, боясь обернуться. Снег хрустел под ногами, а в голове пульсировала только одна мысль: выжить.

Я бежал до тех пор, пока не увидел свет в окне. Это был дом наших соседей, стариков, которые всегда были добры ко мне. Они впустили меня, отогрели, дали одежду и позвонили Лене.

Утром Лена приехала за мной. Андрей спал, как убитый. Она плакала и просила прощения за него. Я молчал. Что я мог сказать?

После этого случая я долго не общался с Андреем. Мне было страшно и обидно. Я не понимал, как человек, которого я так любил и уважал, мог превратиться в такое чудовище.

Прошло много лет. Андрей закодировался, прошел курс реабилитации. Он стал другим человеком. Он по-прежнему гений, по-прежнему успешный бизнесмен, но теперь он еще и любящий муж и отец, который боится даже прикоснуться к алкоголю.

Но я до сих пор помню ту ночь. Помню леденящий холод, безумный крик и топор в руках моего брата.

Иногда, когда я вижу его смеющимся с дочками, играющим в футбол во дворе, или просто спокойно беседующим с Леной за ужином, мне кажется, что это был просто кошмарный сон. Но потом я ловлю себя на том, что не могу полностью расслабиться в его присутствии. Где-то глубоко внутри меня живет страх, что зверь может проснуться снова.

Я стараюсь не думать об этом. Я люблю Андрея, он мой брат. И я знаю, что он искренне раскаивается в том, что произошло. Он сделал все возможное, чтобы искупить свою вину. Он помогает мне, поддерживает меня, всегда рядом, когда мне нужна помощь.

Но шрам, оставленный той ночью, никуда не делся. Он напоминает мне о том, как хрупка человеческая психика, как легко можно потерять контроль над собой, и как долго приходится расплачиваться за свои ошибки.

Иногда, когда я один, я представляю себе, что было бы, если бы я не убежал. Что было бы, если бы Андрей догнал меня с топором? Я не знаю ответа на этот вопрос, и, честно говоря, не хочу знать.

Я стараюсь жить настоящим, ценить то, что у меня есть. У меня есть семья, друзья, работа. Я здоров и жив. И я благодарен за это.

Но я никогда не забуду ту ночь. Она навсегда останется частью моей истории, частью меня. Она научила меня ценить жизнь, быть осторожным и никогда не недооценивать силу алкоголя.

И, может быть, именно благодаря той ночи я стал тем, кто я есть сейчас. Человеком, который знает цену миру и спокойствию, который умеет про�