Как жук Рогач жениться ходил

Жук-олень по имени Рогач почувствовал волнение в душе и напряжение ниже пояса. В голове замельтешила упрямая мысль, настойчивостью похожая на навязчивую идею – пора!

– Мам, я жениться пошел!

– Иди, сынок, только смотри не простудись. И обходи лужи с болотцами – там жуко-ядные пресмыкающиеся живут. У них языки длиннее тела, высунут, приклеят и в рот утащут. Да с сороконожками не связывайся, они ядовито укусить могут. От мышей прячься, она наглые, делают вид, что зернами питаются, а подшумок и нашего брата схрупать рады. Еще избегай ту, которую зовут Тупайя. Она с утра голодная, от того злая. Носится по лесу сломя голову, если не съест, то затопчет. Услышишь грохот, будто полк солдат-муравьев марширует, это она. Сразу прячься, – завела мать привычную песню, забыла, что сын давно вырос.

– Ладно, – так же привычно, на ходу, пообещал Рогач, разворошил листья на потолке и вылез на волю.

Тропический лес, дремучестью похожий на джунгли, только что проснулся и бушевал красками, звуками и запахами. В цветовой палитре преобладал зеленый во всех оттенках – чем выше, тем светлее. Кое-где виднелись красочные пятна цветов-орхидей и бледные наросты грибов-паразитов.

Гигантские сейбы уходили ввысь на многие метры и, распушив широкие кроны, казалось, упирались в небо. Листья их создавали на голубом фоне мозаику, которая от ветра постоянно меняла узор. Там, наверху был простор и свежий воздух, не испорченный испарениями и испражнениями. Чем ниже, тем становилось населенней, тесней и удушливей.

Обитатели леса размещались строго по этажам. Самый верхний – элитный пентхаус занимали привилегированные, пернатые граждане: сине-зеленые попугаи, носатые туканы, изящные лирохвосты и другие, названия которых знают только биологи. Приветствуя новое утро, они чирикали, клекотали и свиристели без умолку. Столь громогласных соседей вы не захотите иметь над собой, но лес – не жилищная корпорация, выбора не предоставляет.

Впрочем, располагавшиеся под птицами, откормленные буржуа – обезьяны-капуцины на шум не жаловались, сами любили будоражить округу. С черными шапочками на головах, они глядели сосредоточенно-нахмуренно, будто собирались прочитать наставительную проповедь. Ночью они спали – собравшись тесной кучкой, днем чистили шкурки друг у друга или прыгали с ветки на ветку, голося и размахивая хвостом, как пятой ногой. Они никогда не спускались на землю – чтобы не запачкаться.

На нижних этажах прописались мещане – млекопитающие помельче: белки, бурундуки, лемуры. Они вели себя тихо: между собой не тараторили, чтобы не рассекретить место проживания; по делам бегали быстро, чтобы не попасть врагу на обед.

На поверхности почвы обитали самые многочисленные и неприхотливые зверушки – лесной пролетариат: жуки, пауки, скорпионы, ящерицы, лягушки  и твари, рожденные ползать. Они никогда не спали одновременно: ходили искать или пропитание, или убежище, или партнера. От чего покров из опавшей листвы и пропревшей травы шевелилился, походя на живой ковер.

На цокольном уровне – в земле, с грязными носами и немытыми лапами копались червяки, кроты и землеройки. Верхние их дружно презирали и доводили насмешками, в чем особенно преуспели обезьяны: заметив чумазиков, строили рожи и чесали задницы. Подземные жители были застенчивые, обиделись на их выходки, ослепли и зарылись поглубже в норы. Они не любили обращать на себя внимание.

Рогач тоже не относился к разяду выскочек, но сегодня – особенный день. Поднявшись на задние лапки, он покрутил головой, поводил чувствительными усиками, проверяя – чем пахнет воздух.

По-утреннему свежие солнечные лучи, едва продравшись сквозь ветки деревьев, кустов и ползучих лиан, нагрели дно леса, создав влажное испарение. Которое густым, туманным облачком поднялось над землей, затруднив  идентификацию запахов.

А, вот! В какофонии лесных благоуханий жук разобрал тонкий аромат, сильнее возбудивший его инстинкт к размножению. Запах исходил от Самочки, тоже ощутившей любовное томление и оставившей терпкий след на земле. Где она пряталась, Рогач пока не знал – положился на врожденный компас в голове, который работал не по сторонам света, а по ароматам воздуха.

Компас подсказал двигаться в сторону матерой, разлапистой сейбы – королевы тропического леса.

Объятый любовным томлением, жук забыл обо всем, что бывает важно в другое время: поесть, попить, на окружающую природу полюбоваться… Ах – не до красот сейчас, может быть потом, когда найдется свободная минутка!

У Рогача миссия, не терпящая отлагательств. Во исполнение ее предстоит великие дела совершить: ухабистый путь преодолеть, на гигантскую сейбу взобраться, проворных конкурентов победить, любимую девушку соблазнить. По дороге ухитриться не стать закуской прожорливых хищников. И домой до темноты вернуться. А то Лори Плотояднова ночью выйдет на охоту, увидит припозднившегося Рогача, схватит загребущими лапами и голову откусит.

Пригнув голову к запаху, шевеля усиками и шустро перебирая шестью членистыми ножками, он заторопился к будущей невесте.

Когда услышал грозный окрик:

– Стой! Кто идет?

Путь преградил мохнатый монстр, покрытый острыми волосками желтого и оранжевого цвета – паук в осенних мотивах. Голова с грецкий орех, задница с три грецких ореха, между ними – жирное брюхо чуть не до земли. Вся конструкция висит на гигантских ногах-ходулях, таких тонких, что удивительно – как они еще не сломались.

В другое время Рогач испугался бы до смерти, сейчас был полон решимости идти напролом – благодаря адреналину в крови и тестостерону в половой системе.

– Ты кто? – нагловато спросил он и встал на задние лапы, чтобы увеличиться в размерах.

– Я – Тарантул Желтобрюхов, – гордо провозгласил монстр. – Ты находишься на моей территории, потому я тебя убью, – сказал он и воззрился на Рогача всеми своими восемью глазами разного калибра, будто желая загипнотизировать, лишить желания сопротивляться.