Тайновидец. Том 4: Обратное течение

Глава 1

– Дождина-то какой, – покачал головой Игнат, выглянув в окно. – Так и хлещет. И ветер завывает, слышите?

Старый слуга многозначительно поднял согнутый палец, призывая меня прислушаться.

Сквозь гулкую дробь ночного дождя и в самом деле доносились жалобные завывания ветра. Дождь щелкал по жестяным карнизам и по стеклянному куполу обсерватории. А ветер стонал в кронах старых лип, тоненько поднывал, пытаясь пробраться в щели. Будто сам хотел спрятаться от дождя.

– Словно вурдалак какой в нашем парке заблудился, – проворчал Игнат. – Ну, куда вы пойдете в такую дрянную погоду? Да еще поднялись ни свет, ни заря. Сидели бы дома.

Я перелил в чашку черный, как смола, кофе и щедро добавил к нему густые сливки. Попробовал и довольно поморщился от его крепости. То, что нужно дождливым и ветреным утром!

– Пойду на Шепчущий мост, Игнат, – улыбаясь, объяснил я. – А погода самая подходящая.

– Для чего подходящая-то? – недоуменно нахмурился Игнат. – Чтобы вымокнуть и простудиться?

– Это западный ветер, – объяснил я. – Когда он дует несколько дней подряд, то гонит морскую воду в устье реки. Нева начинает течь в обратную сторону. Тогда самое время идти на Шепчущий мост. Если встать возле перил и прислушаться, то в плеске воды и шуме дождя можно услышать слова пророчества.

– А что за пророчество? – заинтересовался Игнат.

– Откуда же я знаю? Оно свое для каждого человека. Это магия, Игнат. Тут ничего не угадаешь заранее. Нужно пробовать.

Игнат недоверчиво покачал головой.

– Никогда о такой дурости не слышал, – убежденно сказал он. – Простите за прямоту, ваше сиятельство. Где вы только это вычитали?

– В Незримой Библиотеке, – пояснил я, допивая кофе. – Ты не помнишь, где мой плащ?

Погода в столице портилась так редко, что плащ за ненадобностью месяцами пылился в одном из шкафов.

– Идемте, я сам его найду, – проворчал Игнат.

Внизу он подал мне тяжелый плащ из тонкого сукна. За дверью бушевала непогода.

– И зонт захватите, – подсказал Игнат. – Домой-то скоро вернетесь?

– Вряд ли, – улыбнулся я. – Постою на мосту, а потом прогуляюсь до кофейни Набиля. Давно мы с ним не виделись.

Большие костяные пуговицы плаща с трудом пролезали в узкие неразношенные петли.

– Жениться бы вам, Александр Васильевич, – неожиданно сказал Игнат. – Лежали бы сейчас с молодой женой под теплым одеялом и думать не думали ни о каких пророчествах.

– Знаешь ты жизнь, Игнат, – рассмеялся я.

– Конечно, – важно кивнул старик. – Немало годков прожил. А хотите, я вам свое пророчество скажу?

– Ну-ка, – заинтересовался я.

– Вымокните вы на своем мосту и простудитесь. А потом заболеете, и Иван Николаевич будет вас лечить. Вот и все пророчество.

– Ты просто образец пессимизма, – одобрительно кивнул я.

Набросил на голову капюшон и вышел на крыльцо.

Холодный дождь немедленно хлестнул в лицо. Ветер рванул длинные полы плаща, и на секунду мне захотелось вернуться обратно, в теплую кухню, и сделать себе еще чашечку кофе. А непогодой любоваться исключительно из окна.

Вместо этого я сбежал по ступенькам, толкнул калитку и направился по тропинке вдоль берега к Шепчущему мосту.

О магической силе обратного течения я прочитал в одной старой книге. Действовала эта магия исключительно на морском побережье, где дули сильные ветра, а в море впадали медленно текущие реки. Но и этих условий было мало. Непременно нужен был мост. И не любой, а волшебный.

Именно таким был Шепчущий мост. Невская вода, разбиваясь о его опоры, шептала бессвязные, но завораживающие сказки. Горожане часто задерживались у широких перил моста, прислушиваясь к невнятному бормотанию водяных струй.

Но только не сегодня.

Сегодня здравомыслящие горожане сидели дома, растопив камины, кутаясь в шерстяные пледы и держа в руках чашку горячего шоколада. Так что Шепчущий мост был абсолютно пуст. Мокрая от дождя брусчатка блестела в свете магических фонарей. Мне показалось, что на другом конце моста мелькнула черная тень, но она сразу же исчезла в темноте.

Я подошел к краю моста и облокотился на перила.

Нева вздулась – западный ветер не пускал ее воду в залив. От берега до берега металась сердитая толчея волн, украшенных пенными гребнями. Журчащие струи обратного течения огибали опору моста.

Выше по течению качалась на волнах низкая рыбацкая лодка. ее смоленый борт казался черной полоской, а над ним я различил неподвижную сгорбленную фигуру.

Ловить рыбу в такое ненастье?

Рыбак был таким же сумасшедшим, как я. Эта мысль заставила меня весело улыбнуться.

Потом я закрыл глаза и прислушался к плеску воды. Немного сбивали собственные мысли и удары капель по сукну капюшона. Но я постарался не обращать на них внимания. Ни о чем не думать, просто слушать.

– Могущество… – вдруг прошелестела вода.

Я удивленно приоткрыл рот. Не то, чтобы я не верил старой книге из Незримой библиотеки. Но в книге ритуал описывался как давно забытый и недостоверный. Так что я решил проверить его просто из любопытства.

– Могущество скрыто… – провыл ветер.

– Могущество скрыто в красной башне, – подхватил плеск волн.

От неожиданности я открыл глаза. И увидел, как пенные кружева на мгновение нарисовали на поверхности реки злобно перекошенное лицо. Лицо посмотрело на меня темными глазами. Один его глаз медленно съехал к подбородку, а другой вполз на лоб. Рот растянулся до ушей в ехидной ухмылке. Лицо окончательно расплылось и превратилось в клочья пены.

Я отбросил за спину капюшон и глубоко вдохнул холодный сырой воздух. Получается, ритуал и в самом деле работает? Я услышал пророчество?

Ровно под мостом течение реки сталкивалось с обратным течением из залива. Здесь волны гасили друг друга. Вода медленно кружилась, образуя пятна с гладкой поверхностью. Окруженные мутной пеной, они были похожи на старинные зеркала в тяжелых рамах.

И вдруг я увидел, что кружение воды вынесло из-под моста женщину. Она неподвижно лежала лицом вниз. Светлое ситцевое платье намокло и облепило тело. Рыжие волосы медленно колыхались в толще воды.

Секунду я смотрел на женщину. Потом спохватился и принялся лихорадочно расстегивать тяжелый плащ. Тугие пуговицы не поддавались, тогда я просто рванул мокрое сукно, и пуговицы запрыгали по булыжникам с сухим костяным стуком.

Схватившись за перила моста, я скинул тяжелые сапоги – они точно утопили бы меня. Тем временем, женщина уплывала все дальше, покачиваясь на волнах.

Не задумываясь, я перевалился через перила. Оттолкнулся от края моста и рухнул в холодную воду ногами вперед. Сердце в полете замерло.

Я погрузился с головой, инстинктивно поджимая ноги, чтобы не удариться ими о дно реки. Сделал сильный гребок и вынырнул на поверхность. Выплюнув воду, я огляделся. Вокруг толкались волны, они были выше моей головы и полностью закрывали обзор. Я видел только серую арку моста и высокие деревья на берегу.

Одежда мгновенно намокла. Тяжелая ткань тянула вниз, но я непрерывно греб и умудрялся держаться на плаву.

Что-то белое мелькнуло впереди. Возможно, это была водяная пена, но я отбросил эту мысль и поплыл туда, тяжело дыша и стараясь держать голову высоко над водой.

Мне повезло. Это была тонущая женщина. Я схватил ее за плечо и перевернул. Потом подсунул руку ей под затылок, чтобы приподнять голову. Это была молодая девушка, и к моему изумлению, она оказалась в сознании. Вцепилась в мою руку и даже попыталась что-то сказать. Мне удалось расслышать обрывки слов:

– Он… ударил меня…

– Вы можете плыть? – крикнул я. – Держитесь за меня!

Девушка хотела ответить. Но тут очередная волна заслонила серое небо и захлестнула нас с головой. В ушах у меня зазвенело, и я ощутил мощный магический импульс. Он прошил все тело болезненной судорогой. Мой магический дар суматошно забился в груди, и я ушел с головой под воду. Заколотил ногами и тут же вынырнул.

Перевернулся на спину, подхватил потерявшую сознание девушку и поплыл к берегу. Одной рукой я крепко держал девушку за волосы, а второй лихорадочно греб.

Звон в ушах не прекращался, плеск волн стал тише, я слышал только собственное хриплое дыхание. Верхушки деревьев на берегу раскачивались на месте и совершенно не приближались.

Надо отдохнуть, понял я. Иначе я ее не дотащу.

И тут что-то больно ударило меня по плечу.

– Хватайтесь за весло, Александр Васильевич! – крикнул знакомый голос.

Это был рыбак, которого я видел с моста.

Я рывком подтянул девушку к лодке. Сам схватился за борт, и лодка опасно наклонилась, едва не зачерпнув воду.

Рыбак помог мне втащить утопленницу в лодку. Его широкополая шляпа при этом чуть не упала в воду.

Это был садовник Люцерн – магическое существо, которое обитало в парке Каменного острова.

Что он делает на реке в такую погоду?

Перебирая руками вдоль борта, я подплыл к корме лодки. Залезать в нее не стал, чтобы не утопить хлипкое суденышко. Просто повис на деревянном борту.

Тем временем господин Люцерн уложил девушку животом на скамейку и принялся бесцеремонно хлопать ее по спине. Девушка закашлялась, из ее рта полилась вода. Спутанные мокрые волосы обвисли рыжими сосульками.

– Сейчас я вам помогу, Александр Васильевич, – сказал Люцерн. – Давайте руку.

– Не надо, – хрипя, отказался я. – Гребите к берегу.

Широкие лопасти мерно шлепали по воде. Иногда они срывались на волне, поднимая в воздух веер брызг. Я крепко держался за корму лодки. Пальцы одеревенели, я промерз до костей, но едва обращал на это внимание.

Наконец, мы добрались до берега. Нос лодки заскрежетал по камням, толчок больно отдался в пальцы. Я нашарил ногами дно и кое-как выбрался на берег, держась за лодку. Там я без сил повалился на песок. Мокрые волосы липли ко лбу и лезли в глаза, но у меня не было сил убрать их.

– Она жива? – спросил я.

– Жива, – кивнул Люцерн. – Но ей срочно надо в тепло, да и вам тоже. И хорошо бы вызвать целителя.

– Давайте отнесем ее ко мне, – сказал я, с трудом поднимаясь на ноги.

Девушка все еще не пришла в себя. Но она дышала, это главное.

Садовник ухватил девушку под мышки и приподнял.

– Помогите мне взвалить ее на плечо, – попросил он.

Господин Люцерн с трудом поднимался по крутой тропинке. Девушка висела у него на плече лицом вниз, садовник придерживал ее за талию. Я ковылял сзади, готовый подхватить девушку, если он споткнется.

Когда мы выбрались наверх, смутная тень метнулась в сторону с испуганным визгом. Я дернул головой, но в этот момент мне под босые ноги подвернулся корень, и я больно ударился об него пальцем.

Обеспокоенный Игнат встретил нас у задней калитки – по дороге я успел послать ему зов. С его помощью мы отнесли незнакомку в гостевую комнату и уложили на кровать. На ее бледном лице ярко выделялись рыжие веснушки. Под волосами, выше уха, я заметил кровоточащую ссадину.

– Разожги камин, – велел я Игнату, накрывая девушку одеялом. – Потом принеси еще одеяло и сделай горячий чай.

А сам вызвал Горчакова:

– Иван, это Воронцов. Срочно приезжай ко мне. Я выловил из реки утопленницу. Девушка жива, но без сознания. Кроме того, ее ударили по голове.

– Еду, – коротко ответил Иван.

Игнат тем временем принес охапку дров. Со стуком свалил их на пол и принялся торопливо щепать большим ножом лучину – камин летом мы не разжигали.

– Дай, помогу, – Люцерн отобрал у него нож. – А ты пока чай согрей.

Садовник посмотрел на меня:

– Вам бы переодеться, Александр Васильевич. За гостьей я присмотрю, с ней все будет в порядке.

Он сказал это с такой уверенностью магического существа, что я только кивнул:

– Спасибо.

Поднявшись наверх, я разделся, бросил мокрую и грязную одежду прямо на пол, а сам забрался в душ. Горячая вода обожгла кожу. Постояв с минуту под тугими струями, я сообразил, что нужно вызвать полицию. На голове у девушки большая ссадина. Да она и сама сказала, что ее кто-то ударил.

Так я и поступил – послал зов Мише Кожемяко. Кажется, я его разбудил. Но он мгновенно проснулся, едва я обрисовал ему ситуацию.

– Ты целителя вызвал? – только и спросил он.

– Конечно.

Наскоро вытерев голову полотенцем, я завернулся в теплый халат и снова спустился в гостевую комнату. В камине уже трещал огонь, по комнате волнами расходилось тепло. Девушка была укутана двумя одеялами, наружу торчал только кончик носа и прядь рыжих волос.

– Не пришла в себя? – спросил я садовника.

Он молча покачал головой.

Я наклонился и послушал дыхание девушки – оно было ровным.

– Господин Люцерн, спасибо, что вытащили нас, – сказал я. – Могу я спросить, что вы делали на реке?

– Обратное течение иногда приносит редкую рыбу, – негромко ответил Люцерн. – Я надеялся ее поймать.

Его желтые глаза блеснули под широкими полями шляпы.

– Вы видели на мосту кого-нибудь, кроме меня? Или на берегу?

Люцерн едва заметно покачал головой.

– Нет.

Игнат протянул мне большую кружку с горячим чаем.

– Выпейте, Александр Васильевич.

Я сделал глоток. Чай был очень сладким, Игнат явно перестарался с малиновым вареньем. В носу засвербило. Я не удержался и от души чихнул, едва не расплескав чай.

– Ну, вот, – укоризненно сказал Игнат. – Я же говорил, что вы простудитесь.

Глава 2

Иван и Миша приехали одновременно. Иван сразу прошел в комнату девушки, а Миша поднялся ко мне в кухню.

Он был хмур, лицо выглядело помятым.

– Хочешь кофе? – спросил я.

– Очень, – кивнул он. – Рассказывай, что случилось.

– Я пошел прогуляться на Шепчущий мост. Увидел тонущую девушку и вытащил ее из воды. Мне помог садовник Люцерн, вместе мы принесли ее сюда.

– Ты видел, как она упала в воду?

– Нет. И криков тоже не слышал.

– Может быть, кого-то заметил?

– Возможно. Когда я поднялся на мост, то вдалеке мелькнула какая-то тень. Но тут же исчезла. Я не знаю, кто это был.

– Жаль, – поморщился Миша.

Тряхнул круглой белобрысой головой и энергично потер ладонями широкое лицо.

Я поставил перед ним чашку с кофе.

– Выглядишь усталым. Бурная личная жизнь или проблемы на работе?

– И то, и другое, – признался Миша. – Хотя, проблемами это не назовешь. Меня повысили. Теперь я – полицейский следователь.

– Поздравляю, – улыбнулся я. – А почему я узнаю об этом только сейчас?

– Потому что официальное подтверждение пришло только вчера, – объяснил Миша. – А сегодня я хотел позвать тебя и Севу в “Румяного поросенка”. Посидеть, как в старые времена, отметить мое повышение.

– Отличная идея, – одобрительно кивнул я. – А как Прудников отнесся к твоему повышению?

– Степан Богданович в бешенстве, – поморщился Миша. – Третий день со мной не разговаривает, ходит мимо, как будто меня и нет. А ведь мы с ним один кабинет делим. Неприятная ситуация. К счастью, начальник управления обещал выделить мне каморку в полицейском архиве.

– Не ожидал от Прудникова такой реакции, – удивился я.

– Да я и сам не ожидал, – вздохнул Миша. – Ситуация некрасивая получилась. Это я раскопал в архиве дело картографа Кляева. А расследовал его Степан Богданович. Когда выяснилось, что убийство картографа было подстроено, Степану Богдановичу влепили выговор. А мне – благодарность и повышение. Зотов лично говорил с полицмейстером о том, чтобы продвинуть меня по службе.

– Ты это заслужил, – улыбнулся я. – А на Прудникова не обращай внимания.

– Он считает, что я его подсиживаю, – поделился Миша. – Да еще полицмейстер удружил – поручил нам вести одинаковые дела.

Миша хмуро посмотрел на меня.

– Я не должен об этом говорить – тайна следствия, и все такое. Но эта девушка – не первая жертва. На прошлой неделе из Невы выловили еще два тела.

– Обе девушки? – нахмурился я.

– Да. Документов при них не было, мы до сих пор не знаем, кто они. Не знаем даже, убийства это, или они сами…

– А следы насилия?

– Синяков и ссадин хватает. Но эксперт сказал, что они не могли быть причиной смерти. Обе девушки утонули.

– Жаль их, – кивнул я. – Но теперь у тебя появился отличный шанс разобраться в этом деле. Третья девушка жива. Когда я подплыл к ней, она была в сознании. И успела сказать, что ее ударили по голове. Нет, не так! Она сказала: он ударил меня.

– Он? – загорелся Миша. – Кто? Имя она назвала?

– Нет. Нас накрыло волной, девушка захлебнулась и потеряла сознание. Но она жива. Сейчас Ваня приведет ее в чувство, и мы спросим, кто на нее напал. Считай, это дело раскрыто.

– Саша, это же замечательно!

Миша нетерпеливо вскочил из-за стола.

И тут дом прислал мне тревожный сигнал. Это было похоже на стакан холодной воды, вылитый за ворот.

Я настороженно прислушался. И услышал за окном чужие деловитые голоса. Выглянул в окно и удивленно хмыкнул.

Дом окружала полиция. Я увидел синие мундиры, которые мелькали среди деревьев. Мобилей возле дома не было – наверняка, полицейские оставили их в стороне, чтобы не спугнуть… Кого? Меня?

Зато возле калитки стоял полицейский следователь Степан Богданович Прудников. Невысокий, кругленький, он воинственно поблескивал стеклами круглых очков. Рядом с Прудниковым топтался нескладный юноша. Он был на голову выше полицейского следователя. Юноша держал в руках кожаную папку, на нем были точно такие же очки, как у Прудникова.

– Миша, погляди-ка! – позвал я.

– А Степан Богданович что здесь делает? – удивился Миша, выглянув в окно. – И зачем столько полиции?

– Думаю, сейчас мы это узнаем, – предположил я. – А кто это с Прудниковым?

– Его новый помощник, вместо меня. Я выйду к ним и выясню, в чем дело.

– Да погоди ты, – улыбнулся я. – А вдруг они решат нас штурмовать. Я никогда не видел полицейского штурма.

Но я ошибся.

На наших глазах полицейские шустро закончили окружать дом.

Прудников деловито огляделся и толкнул калитку. Разумеется, калитка не поддалась. Зато Прудников с криком отдернул пухлую руку и замахал ею в воздухе, словно обжегся.

Это сработала магическая защита дома.

– Господин Воронцов, это полиция! – громко крикнул Прудников. – Впустите нас немедленно!

Я вышел на балкон и удостоил полицейского следователя удивленным взглядом:

– Степан Богданович? Доброе утро.

– Доброе утро, господин Тайновидец! – неохотно откликнулся Прудников.

Я заметил, как он смотрит на мой халат и босые ноги.

– Мы ведь, кажется, не договаривались о встрече? – вежливо уточнил я. – У вас что-то случилось?

– У меня есть информация, что в вашем доме прячутся преступники! – оповестил меня Прудников.

– Что вы говорите? – удивился я. – Подождите минуту, я сейчас спущусь.

Вернувшись в дом, я быстро оделся. Миша хотел пойти со мной, но я его остановил:

– Побудь здесь. Не думаю, что Прудников обрадуется твоему присутствию.

Я спустился с крыльца и подошел к калитке. Прудников смерил меня неприязненным взглядом. Помощник Прудникова смотрел с испугом. Он был похож на голенастую цаплю.

– Так что за информация? – улыбнулся я.

Прудников поджал пухлые губы.

– Свидетель видел, как двое мужчин втащили в ваш дом девушку. Девушка была мертва или без сознания. Свидетель сразу же сообщил в полицию.

– Ах, вот оно что! – кивнул я, вспомнив испуганную тень на тропинке парка.

До чего же бдительные у нас горожане, даже в непогоду от них не скроешься!

– Вы что-нибудь знаете об этом? – требовательно спросил полицейский следователь. – Имейте в виду, я расследую дело об убийстве!

– Разумеется, знаю, – улыбнулся я. – Девушка тонула, я спас ее из воды. Господин Люцерн помог мне донести ее до моего дома, и я сразу же вызвал целителя и полицию.

В доказательство своих слов я снова чихнул.

– Кажется, простыл в воде, – с улыбкой сообщил я Прудникову.

– Вызвали полицию? – насторожился Прудников.

– Михаил Кожемяко сейчас в доме, – объяснил я. – Он поговорит с девушкой, как только целитель разрешит. У нее на голове большая ссадина. Возможно, ее кто-то ударил, и она видела нападавшего.

Прудников подался вперед.

– Я должен с ней поговорить! – потребовал он. – Впустите меня!

– Зачем? – удивился я. – Извольте объяснить ваш интерес.

– Я расследую гибель другой девушки, – неохотно сказал Прудников. – Она тоже утонула в реке. Если вы не впустите меня, я подам жалобу полицмейстеру. Вы препятствуете расследованию!

Миша Кожемяко через окно слышал наш разговор с Прудниковым и послал мне зов:

– Саша, впусти его, – попросил он. – Иначе он, и в самом деле, побежит жаловаться полицмейстеру. А полицмейстер не одобрит нашу ссору.

– Понял, – ответил я.

И повернулся к Прудникову.

– Разумеется, у меня и в мыслях не было чинить помехи правосудию. Я впущу вас в дом. Но только вас, без вашей свиты. Можете захватить с собой своего помощника.

С этими словами я открыл калитку.

– Степан Богданович, это может быть опасно, – быстро сказал помощник. – А вдруг они…

Не договорив, он зыркнул на меня из-под очков. Потом наклонился к уху Прудникова и что-то зашептал.

– Не говорите ерунды, господин Голубцов, – оборвал его Прудников. – Впрочем, осторожность не помешает. Останьтесь здесь и наблюдайте за домом. Если со мной что-то случится, вызывайте подкрепление.

Удержаться от смеха было очень трудно. Я и не удержался, чем вызвал еще большее недовольство Прудникова.

– Скажите, ваши люди осмотрели берега реки и Шепчущий мост? – спросил я, провожая Прудникова к дому.

– И очень тщательно, господин Тайновидец, – заверил меня Прудников. – Мы знаем свое дело.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся я. – В таком случае, вы должны были найти плащ и сапоги.

Следователь изумленно уставился на меня.

– Откуда вы знаете? Снова эта ваша магия? Мы предполагаем, что преступник хотел надругаться над жертвой. Он сорвал с себя плащ, сбросил сапоги и…

– А сапоги-то чем могли ему помешать? – удивился я. – Впрочем, вы ошибаетесь. Это мои вещи. Я снял их перед тем, как броситься с моста за девушкой. Буду очень благодарен, если вы их мне вернете.

– Не раньше, чем закончится следствие, – недовольно ответил Прудников. – Сейчас это вещественные доказательства.

– Доказательства чего? – удивился я. – Моей вины?

Я пристально посмотрел в глаза Прудникова. К чести Степана Богдановича, он выдержал мой взгляд. И даже выпятил грудь, чтобы казаться значительнее.

– Я буду вести следствие по всем правилам, господин Тайновидец, – заявил он. – И не потерплю помех с вашей стороны. Я прекрасно знаю, что ваш род очень влиятелен. Но это не повод мешать полиции делать ее работу!

– Конечно, – улыбнулся я. – Но, может быть, вам не помешает моя помощь?

– Не помешает, – язвительно согласился Прудников. – Буду весьма признателен, если вы расскажете мне во всех подробностях, что случилось сегодня утром. Ни в какой другой помощи я не нуждаюсь.

– Как знаете, – согласился я.

Степан Богданович рвался в комнату спасенной девушки. Но я настойчиво проводил его наверх, в кухню.

– С девушкой вы поговорите только, когда позволит целитель.

В ответ на вежливое приветствие Миши Степан Богданович только фыркнул и отвернулся к окну. Наверное, проверял полицейские посты. Или не хотел, чтобы мы видели, как он расстроен.

– Хотите кофе? – предложил я.

– Нет, – коротко отказался Прудников.

Игнат растерянно переводил взгляд с меня на рассерженного следователя.

– Ты можешь пока отдохнуть, – сказал я Игнату. – Завтракать будем позже.

– А где этот садовник Люцерн? – вспомнил Прудников. – Он ведь тоже свидетель. Я должен с ним поговорить.

– Где-то в парке, – улыбнулся я. – Если хотите, можете его поискать.

– Непременно. Хотя вы, господин Тайновидец, должны были знать, что его показания потребуются полиции. Могли бы и задержать его.

В кухне повисла тягостная тишина, и я ощутил короткий магический импульс. Дом был явно недоволен поведением Прудникова.

Но тут на лестнице послышались шаги. Это поднимался Иван Горчаков.

– Еще один ваш приятель! – саркастически заметил Прудников при виде Ивана.

– Девушка пришла в сознание, – не обращая на него внимания, сказал Иван. – Но она ничего не помнит.

– Я так и знал! – торжествующе воскликнул следователь. – Пропустите меня!

Он шагнул к лестнице, но я загородил ему дорогу.

– Как это ничего не помнит? – спросил я Ивана, вежливо придерживая следователя.

– Совершенно ничего. Она даже не знает, как ее зовут. Сильное магическое воздействие. Оно едва не уничтожило ее магический дар и стерло память.

– Магическое воздействие? – нахмурился я.

А ведь верно. В тот момент, когда нас накрыла волна, я тоже ощутил сильный магический удар. Именно тогда девушка потеряла сознание.

– Значит, она одаренная?

– Без сомнений, – ответил Иван.

– Пропустите немедленно! – потребовал Прудников. – Иначе я предъявлю вам обвинение в преступном сговоре. Очень удобно – жертва потеряла память в результате воздействия магии! А откуда взялось это воздействие, позвольте вас спросить?

Он в упор уставился на меня.

– Умелому магу, господин Воронцов, вполне по силам провернуть такую штуку! Хочу напомнить, что именно ваши вещи мы нашли на мосту. Вы говорите, что прыгнули за девушкой, чтобы спасти ее. А кто может это подтвердить?

– Степан Богданович, что вы говорите? – попытался образумить его Миша.

Но Прудников быстро развернулся. Он был похож на лисицу, которую загнали в угол собаки.

– Помолчите, господин Кожемяко! – голос его звенел от напряжения. – Я немедленно иду к пострадавшей. Один! И я вытащу из нее все, что она знает. Если потребуется, я увезу ее в полицейское управление, там-то она заговорит! А если вы вздумаете мне помешать, я сообщу об этом прямо господину полицмейстеру.

Словно в ответ на крик Прудникова воздух в комнате ощутимо сгустился. Угрожающим басом загудела невидимая струна, но этот звук слышал только я.

– Он просто идиот, – беззвучно сказал я дому. – Неприятный, но не опасный. Не нужно его убивать.

– С дороги! – громко потребовал Прудников.

– Вы очень смелый человек, Степан Богданович, – улыбнулся я. – Не боитесь бросить обвинения в лицо такому монстру, как я.

– Саша, это всего лишь версия, – быстро сказал Миша Кожемяко. – Степан Богданович не обвинял тебя прямо.

– Да, это версия, – упрямо подтвердил Прудников. – И я ее проверю.

Я посторонился, пропуская Прудникова.

– Что ж, прошу. Идите, мы подождем здесь.

– Имейте в виду, я запрещаю увозить пострадавшую куда-либо, кроме госпиталя! – вмешался Горчаков.

– Разберусь без вас! – через плечо бросил следователь, проворно спускаясь по лестнице.

Он скрылся из вида. Затем внизу громко хлопнула дверь, и наступила тишина.

Я подождал несколько секунд и получил подтверждающий сигнал от дома.

– Все в порядке, – улыбнулся я Мише, который с тревогой смотрел на меня. – Теперь он нам не помешает. Идем, нужно расспросить девушку.

Глава 3

– Так-то он человек неплохой, – сказал Миша, имея в виду Прудникова. – Чересчур дотошный, но в нашей работе это хорошо. Неудача с делом Кляева его подкосила. Боится еще раз оплошать. Полицмейстер грозился разжаловать его в городовые.

– Миша, а ты уверен, что Прудников станет тебе сочувствовать, если раскроет дело первым? – поинтересовался я.

– Это вряд ли, – задумался Миша.

– Вот именно, – кивнул я. – Идем.

Мы спустились на первый этаж, и я постучал в дверь гостевой комнаты:

– Сударыня, разрешите войти?

– Входите! – отозвался женский голос.

Я толкнул дверь и жестом пригласил Мишу войти первым. Надеялся, что его полицейский мундир успокоит девушку.

– А где Степан Богданович? – удивился Миша, недоуменно оглядывая комнату.

– Наверное, ошибся дверью, – усмехнулся я. – Немудрено. У меня очень старый дом, и здесь очень много комнат.

Это была наша с домом месть Прудникову за его хамство и глупость. Пусть побродит в одиночестве по комнатам, подумает над своим поведением.

Девушка лежала в постели, натянув одеяло до подбородка и настороженно смотрела на нас. Ее усыпанные веснушками щеки уже порозовели, на лбу белела свежая повязка. Рыжие кудри были убраны в хвост и перевязаны обрывком бинта.

Дрова в камине прогорели, но в комнате было тепло.

– Доброе утро, – улыбнулся я. – Разрешите представиться. Граф Александр Васильевич Воронцов. Еще меня иногда называют Тайновидцем. Вы сейчас находитесь у меня в гостях. Это полицейский следователь Михаил Кожемяко, он расследует ваше дело. Господина целителя вы уже знаете. Он рассказал вам, что с вами случилось?

– Да.

Девушка кивнула и с любопытством уставилась на меня. Она была очень молода. Смущенный взгляд и веснушки только усиливали это впечатление.

– Господин Тайновидец? – задумчиво спросила она, словно пробуя незнакомые слова на вкус. – Кажется, я что-то слышала, но не могу вспомнить… Это вы меня спасли?

Я с улыбкой развел руками.

– Так уж получилось. Видимо, течение сначала затянуло вас под мост, а потом вынесло – как раз вовремя, чтобы я вас заметил.

– Благодарю вас, ваше сиятельство, – серьезно ответила девушка.

– Как вы себя чувствуете? – спросил я.

– Уже лучше. Только голова немного болит.

– Сотрясения нет, – вполголоса заметил Иван. – Удар пришелся вскользь.

– Вы разрешите мне присесть? – спросил я.

Дождался ее кивка и опустился на стул, не придвигая его слишком близко к кровати.

– Когда я доплыл до вас, вы были в сознании, – сказал я. – И сказали, что кто-то ударил вас по голове. Вы помните это?

Девушка едва заметно покачала головой.

– Нет.

– А что было перед тем, как вы упали в воду? Тоже не помните?

– Не помню.

В ее светло-серых глазах появился страх.

– Не волнуйтесь, – сочувственно улыбнулся я. – Вы непременно вспомните. Человеческая память – удивительная штука. Но она редко уходит насовсем.

Иван открыл рот, как будто хотел что-то сказать. Но передумал и промолчал.

– Свое имя вы тоже не можете назвать? – спросил я.

– Нет. Почему-то мне кажется, что меня зовут Лиза… Елизавета. Но я не уверена.

– Замечательное имя, – улыбнулся я. – Давайте, пока остановимся на нем. А потом узнаем и настоящее. Не думаю, что на это понадобится много времени.

Я не просто так подробно расспрашивал девушку. Мне было важно установить между нами хотя бы минимальное доверие. А еще проверить – не обманывает ли она.

Поэтому я чутко прислушивался к ее словам, используя свою магическую способность.

– Значит, вы ничего не помните о нападении, – кивнул я. – А о своей прошлой жизни? Может быть, какие-то обрывочные картинки, впечатления?

– Совсем ничего, – покачала головой девушка. – Память словно стерли начисто. Вы мне не верите?

В ее глазах снова мелькнул испуг.

– Верю, – успокоил я ее. – У меня есть магическая способность, которая позволяет мне безошибочно отличать правду от лжи. Вы говорите правду.

– Так и есть.

Елизавета несмело улыбнулась. Это была ее первая улыбка с начала нашего разговора. Я почувствовал ее радость, которую вызвали мои слова.

– Но вы не забыли родной язык, – сказал я. – Помните значение слов. Наверное, знаете в какой стране мы с вами находимся?

– Конечно, – обрадовалась девушка.

– И помните, как зовут императора?

– Помню. Я забыла только то, что связано со мной, с моей жизнью.

Продолжая неторопливо задавать вопросы, я понял, что она получила неплохое образование. Ее речь была правильной, она выдавала хорошее воспитание. Пожалуй, Елизавета из дворянской семьи, подумал я. Об этом же говорил и ее магический дар.

Наудачу я попросил ее перемножить два двузначных числа, и она без раздумий назвала правильный ответ.

В этот момент за стеной раздался стук падающей мебели. Чей-то отчаянный голос неразборчиво выругался.

– Что это? – испугалась Елизавета.

– Не обращайте внимания, – улыбнулся я. – Это мой домашний призрак. Он очень неуклюжий. Бродит по комнатам и вечно натыкается на столы и стулья. Но сюда он не войдет, я ему запретил.

– Призрак?

Елизавета прикусила губу. Потом несмело улыбнулась:

– Вы так шутите, да?

– Шучу, – признался я. – На самом деле, это рассеянный полицейский следователь. Он очень хочет вас допросить, но никак не может найти дорогу в вашу комнату.

Девушка вдруг рассмеялась.

– Мне его жаль, – призналась она. – Может, лучше мне поговорить с ним? И тогда он перестанет шуметь и спотыкаться о мебель?

– Если вы хотите, мы легко это устроим, – согласился я. – А теперь предлагаю обсудить, как вы будете жить в ближайшее время. Пока мы не узнаем, кто вы.

Я посмотрел на Ивана Горчакова.

– Как вы думаете, Иван Николаевич, Елизавете необходимо отправиться в госпиталь? Или она могла бы остаться здесь?

– Необходимости нет, – подумав, согласился Иван. – Ссадина на голове не опасная. Воды в легких нет, и воспаления тоже. Да и магический дар, кажется, вне опасности. Я бы порекомендовал пару дней постельного режима. Разумеется, с ежедневным посещением целителя.

– Ты сможешь приезжать сюда? – прямо спросил я.

– Конечно, – кивнул Иван. – Учитывая безобразное поведение Прудникова, пациентке лучше остаться здесь. В госпитале я буду вынужден приставить к ее палате охрану.

– Если понадобится, организуем и охрану, – успокоил я целителя.

И снова улыбнулся девушке.

– Видите, как все замечательно складывается? Вы можете выбрать, что вам больше нравится – поехать в госпиталь с Иваном Николаевичем, или остаться здесь. Если останетесь, эта комната будет вашей. В доме кроме меня живет слуга, его зовут Игнат. Он любит ворчать и ухаживать за клубникой.

– Я его видела, – улыбнулась Елизавета.

– Сам я дома бываю редко, – продолжал я. – А теперь, пожалуй, и вовсе буду приходить только для того, чтобы поспать.

Девушка вопросительно посмотрела на меня.

– Ваша история меня заинтересовала, – объяснил я. – Собираюсь выяснить, кто вы и где живете. А заодно – кто на вас напал.

– А разве этим делом занимается не полиция? – спросила Елизавета.

– Полиция занимается, – заверил ее Миша. – Но помощь Тайновидца будет очень кстати.

Он не терял времени – достал блокнот и тщательно записывал ее показания.

– Вспомнила! – вдруг просияла девушка. – Точно, я слышала про вас, Александр Васильевич. Только не помню, от кого.

– Видите, память возвращается, – подбодрил я ее. – Так что вы решили? Поедете в госпиталь или останетесь погостить в моем доме?

Взгляд Елизаветы стал серьезным.

– Могу я спросить, зачем вам эти хлопоты? Почему вы решили мне помочь?

– Потому что у меня такой Путь, – улыбнулся я. – Влезать во всякие магические приключения и смотреть, чем все это закончится. А ваше приключение как раз магическое. Значит, оно по моей части.

Елизавета мило прикусила нижнюю губу.

– И часто вам приходится влезать в магические приключения? – спросила она.

– Постоянно, – заверил я.

В серых глазах загорелись искорки любопытства.

– А вы мне расскажете что-нибудь?

Я пожал плечами.

– Почему бы и нет?

– Тогда я остаюсь.

Девушка решительно кивнула и тут же поморщилась:

– Ой, голова.

– Я дам вам микстуру, – вмешался Иван. – Выпьете на ночь.

– Что ж, решено, – кивнул я. – В таком случае, вам понадобится одежда. И еще какие-нибудь вещи. Вы сможете составить список? Смело пишите все, что вам необходимо.

– Но у меня нет денег, – покраснела Елизавета.

– Это пустяки, – успокоил я ее. – Мне будет приятно проявить гостеприимство. Вы помните ваши размеры? Не забудьте записать их. Я попрошу Игната, он съездит в лавки и все купит.

– Мужчина?

Елизавета покраснела еще больше.

Я покачал головой.

– Да, об этом я не подумал. В таком случае, попрошу помочь Анну Владимировну. Уверен, она не откажет.

– А кто это? – с любопытством спросила девушка.

– Невеста моего отца, – объяснил я.

– Размеры я тоже не помню. Но если у вас найдется портновский метр…

– Найдется, – кивнул я.

– Пожалуй, я могу ехать, – сказал Иван. – Только напишу список необходимых лекарств. Они есть в любой аптеке. Миша, дай мне листок!

Миша молча вырвал из блокнота чистый лист и положил его на стол.

– Не нужно, – вдруг остановила Ивана Елизавета. – Когда вы меня перевязывали, то говорили, какие лекарства нужны. А я все запомнила.

– Все? – недоверчиво переспросил Иван. – Но там разные средства.

– Подожди, – остановил я его.

И с любопытством посмотрел на Елизавету.

– Сможете перечислить лекарства, о которых говорил Иван Николаевич?

– Смогу, – уверенно кивнула девушка.

– Начинайте, – предложил я.

Прикрыв глаза, Елизавета отчетливо заговорила:

– Слабый раствор марганцовки для промывания ссадин. Настойка из бадяги от ушибов. Микстура от кашля. Жаропонижающие капли на случай температуры. Микстура из золотого корня от головной боли. Капли для сна. Зелье восстановления магического дара. Бинты.

Она открыла глаза:

– Все.

Услышав слабый скрип, я повернул голову и увидел, как Мишино вечное перо само собой проворно бегает по бумаге, оставляя на ней ровные строчки чернил.

– Я подумала, что лучше сразу составить список, – объяснила Елизавета.

– Поразительно, – выдохнул Иван.

Я был с ним полностью согласен. Кроме того, я отчетливо ощущал присутствие магии – девушка использовала свой магический дар.

– Ты говорил, что магический дар Елизаветы поврежден, – вспомнил я.

– Наверное, я неправильно выразился. Ее дар – он как у новорожденного младенца. Чистый лист. Но у взрослого одаренного такого быть не может.

– Может быть, вы учились на целителя? – спросил я Елизавету.

– Вряд ли, – покачала головой девушка.

– У нее точно не дар целителя, – сказал Иван. – Уж это я бы почувствовал.

Я задумчиво почесал подбородок. Меня охватил азарт экспериментатора.

– Так-так. Скажите, а вот этот наш разговор – вы его запомнили? Сможете повторить, кто и что говорил?

– Смогу, – уверенно кивнула девушка.

Не дожидаясь моего ответа, она снова прикрыла глаза:

– Вы постучали и спросили, можно ли войти. Затем господин следователь удивился, что не видит в комнате какого-то Степана Богдановича. Затем…

– Достаточно, – сказал я. – Забавно. Кажется, после нападения у вас появилась абсолютная память. Надо будет покопаться в библиотеке. Может быть, узнаю, что у вас за дар.

– А у вас есть библиотека? – оживилась девушка. – Мне кажется, я очень люблю читать. Вы позволите мне выбрать какую-нибудь книгу?

– С этим проблем не будет, – заверил я ее. – А пока отдыхайте и набирайтесь сил. Завтрак вам принесут сюда. Кстати, что вы хотите?

– Я бы съела творожную запеканку, – несмело ответила девушка.

Наши рассуждения насчет ее магического дара снова порядком напугали Елизавету.

– Со сметаной? – улыбнулся я. – А потом кофе?

– А можно яблочный компот?

– Можно и компот, – кивнул я.

И только приготовился послать зов в ближайший трактир, как за стеной снова раздался грохот. Потом кто-то застонал – протяжно и тоскливо.

– Это точно не призрак? – встревожилась девушка.

– Нет, – успокоил я ее. – Вы не слишком устали? Выдержите короткую беседу с нахальным, но присмиревшим следователем?

– Выдержу, – кивнула Елизавета. – Но только в вашем присутствии.

– Вот и отлично, – улыбнулся я. – Тогда я впущу его, иначе он разгромит мне весь дом.

Дом, между прочим, пришлось уговаривать. Он ни в какую не хотел отпускать Прудникова. Но я все же справился с этой задачей. Иногда я умею быть очень убедительным.

– Это полицейский чин, – напомнил я. – При всех его недостатках, он все-таки поддерживает закон и порядок в столице. Как умеет, конечно. Кроме того, его будут искать. Я против того, чтобы полиция непрерывно сновала у нашей ограды.

В конце концов, дом согласился с моими доводами.

– Входите, Прудников! – громко сказал я.

Дверь распахнулась, и в комнату ввалился полицейский следователь. Он был с ног до головы покрыт пыльной паутиной и известью – не иначе, дом водил его по чердакам и подвалам. Прудников изумленно таращил глаза, часто моргая – свои очки он где-то благополучно потерял.

– Какого черта здесь происходит? – просипел он.

Глава 4

Поскитавшись по моему дому, Прудников изрядно присмирел. Он начисто забыл обо всех своих вопросах и подозрениях. Только испуганно таращился на меня и поминутно хватался за мебель, проверяя – не исчезнет ли она.

Мне даже стало любопытно – по каким таинственным закоулкам водил его мой особняк?

В конце концов, мы с Мишей сжалились над Степаном Богдановичем и проводили к мобилю. Миша честно пообещал дать Прудникову копию показаний Елизаветы. Прудников только вяло кивнул в знак благодарности.

Новый помощник следователя помог ему сесть в мобиль, и они укатили, благополучно забыв полицейских. Так что распускать оцепление пришлось Мише.

Иван Горчаков тоже уехал, пообещав заглянуть завтра и проверить самочувствие Елизаветы.

– Крепкая девушка, – негромко сказал он. – Думаю, что я ошибся насчет ее магического дара. Он не поврежден, просто изменился.

– Почему ты так считаешь? – поинтересовался я.

– Елизавета удивительно быстро пришла в себя. И дело не только в моем умении целителя. Это магический дар помогает ей.

Он решительно тряхнул лохматой головой.

– Покопаюсь в архиве госпиталя, поищу похожие случаи.

Попрощавшись с нами, Иван отправился вслед за полицейскими к смотровой площадке Каменного острова. Там проще всего было найти извозчика.

– Идем завтракать, – сказал я Мише, убедившись, что в округе не осталось ни одного синего мундира.

По моей просьбе Игнат накрыл завтрак на кухне. Дождь уже закончился. Балконная дверь была открыта, свежий ветер с залива шевелил легкие занавески.

– Займешься этим делом? – спросил меня Миша, с аппетитом уплетая яичницу.

В его голосе слышалась надежда.

– Да, – кивнул я. – Нужно помочь девушке. Да и Прудникова хорошо бы поставить на место.

Я подцепил вилкой хорошо прожаренный ломтик бекона.

– Предлагаю сотрудничать. Ты постарайся выяснить личности убитых девушек. Покопайся в их жизни. А я узнаю настоящее имя Елизаветы и ее прошлое. Мне кажется, девушки должны быть как-то связаны между собой.

– Ясное дело, – согласился Миша.

И смущенно посмотрел на меня:

– Можно мне еще кофе? Утро, а меня в сон клонит.

– Конечно, – рассмеялся я, наливая ему кофе. – Как у тебя с Настей?

– Хотим съезжаться. Жалованье у меня теперь хорошее, так что могу снять подходящую квартиру. Только бы утвердили на должности следователя.

– Утвердят, – подмигнул я ему. – Вот раскроем это дело, и никакой Прудников не перебежит тебе дорогу. Отпразднуем твое назначение в “Румяном поросенке”. Закажем бочонок пенного, гору жареного мяса. А потом отправимся шляться по улицам, будем горланить песни и задирать прохожих. Помнишь, как раньше?

– Теперь нельзя, – с сожалением отозвался Миша. – За такое из полиции мигом вышибут.

И мы весело расхохотались.

А через полчаса после его отъезда к калитке подкатил элегантный серый мобиль, и из него вышла Анна Владимировна Гораздова. Она с радостью откликнулась на мою просьбу помочь Елизавете.

– Добрый день, Анна Владимировна, – улыбнулся я, встречая ее возле калитки. – Вы прекрасно выглядите.

– Благодарю, Александр Васильевич. А с вами приключилась новая магическая история?

Анна Владимировна сгорала от любопытства и даже не старалась это скрыть.

– Именно, – рассмеялся я. – Спас из реки девушку, а она не помнит даже своего имени. Так что мне предстоит увлекательное расследование. А как ваши дела?

– У меня тоже новости. Его величество неожиданно поручил мне благоустройство дворцового парка в Петергофе.

– Вот это признание вашего дара, – обрадовался я. – Уверен, что вы справитесь.

– То есть, не совсем парка, – смутилась Гораздова. – Если честно, меня попросили благоустроить узкую полоску вдоль залива. Но так даже лучше. Главный парк должен быть устроен официально, там ведь проходят важные церемонии. Мне такое не очень нравится. Все эти прямые дорожки, ровно подстриженные живые изгороди… А в дальнем уголке я могу делать все по своему вкусу.

– Уверен, его величество будет в восторге, – улыбнулся я. – А там и остальной парк преобразите.

Когда мы подошли к дому, Анна Владимировна остановилась и посмотрела на меня.

– Я должна вам кое в чем признаться, Александр Васильевич, – сказала она. – Помните тот ужин, на котором господин Иевлин демонстрировал свои кулинарные таланты? Я не просто так его устроила.

– Умеете вы заинтриговать, – удивленно сказал я.

– Мне было нужно еще раз поговорить с вашей вишней. Но так, чтобы никто об этом не знал.

– У вас получилось?

Во взгляде Гораздовой промелькнула беспомощность.

– Отчасти. Я надеялась узнать что-нибудь о вашей маме. Понимаете, я ведь в сложном положении… У вашей семьи есть свои тайны. Я не хочу по незнанию грубо задеть их, причинить кому-то боль.

– Понимаю, – кивнул я. – И ценю это.

– Я долго стояла рядом с вишней. Удивительное ощущение – мы как будто обменивались магией. Мне было тепло и спокойно. Я надеялась хоть что-то понять, но не смогла. Это не выразить словами.

– А мне кажется, вы отлично все передали. Вы знаете, что этот дом раньше принадлежал моей маме? В некотором смысле, он живой. И никогда не впускает сюда тех, кто ему не нравится. А вы входите сюда свободно.

– Это правда, – с облегчением выдохнула Гораздова.

– Если вам удастся что-то узнать, вы расскажете мне? – спросил я.

– Конечно, Александр Васильевич.

– Благодарю вас.

Я проводил Анну Владимировну в комнату Елизаветы, а сам отправился в кабинет. Откинулся на спинку кресла и весело спросил, глядя в потолок:

– Ну, рассказывай, по каким ужасным местам ты водил полицейского следователя?

Дом отмалчивался, старательно делая вид, что мой вопрос относится не к нему.

– Честно говоря, мне очень понравились перемены в его настроении, – улыбнулся я. – Этот испуганный взгляд, растерянное бормотание и висящая на ушах паутина. Куда лучше, чем глупое самодовольство.

Дом не выдержал и усмехнулся. Это ощущалось как теплая волна, проходящая по всему телу.

– Может быть, иногда приводить к тебе на перевоспитание и других самоуверенных глупцов? Получится отличный аттракцион. Знаешь, мы могли бы даже брать за это деньги. И на них покупать тебе новую мебель.

Теплая волна усилилась и превратилась в легкую щекотку. Кажется, дом смеялся.

– Я очень благодарен тебе, – улыбнулся я. – Но мне ужасно любопытно самому поглядеть на эти таинственные чердаки и подвалы. Хотя бы, одним глазком. Я уверен, там живут удивительные существа. Взять хотя бы пауков, которые сплели эту паутину – наверняка, они огромные. Покажешь?

Дом загадочно молчал.

– Намекаешь на то, что у тебя тоже есть свои тайны? – усмехнулся я. – Что ж, уважаю. Тогда предлагаю сыграть в шахматы. Мне нужно подумать, а за игрой думается лучше всего.

В дверь деликатно постучали. Вошел Игнат с подносом, на котором стоял кофейник и чашка.

– Я смотрю, вы сегодня дома, – объяснил он свое появление. – Решил вам кофе принести, чтобы лучше думалось.

– Спасибо, Игнат, – улыбнулся я.

– А Елизавета девка хорошая, – как бы между прочим проворчал старик, наливая кофе.

– Ты это к чему? – заинтересовался я.

– Да так просто. Видно, что воспитанная и неглупая. Я ей завтрак принес, так она даже застеснялась. Сирота видно, отвыкла от заботы.

– С твоей наблюдательностью надо в полиции служить, – рассмеялся я. – Могу устроить по знакомству.

– А то, что бедная – так это даже лучше, – убежденно сказал Игнат, не обращая внимания на мои шутки. – Денег-то у нас и своих хватает, приданое нам ни к чему. Зато скромная, и ласку ценить будет.

– Ты меня сватаешь, что ли? – изумился я.

– Ни в коем разе, – не моргнув глазом, соврал старик. – Просто рассуждаю. Хорошая девка, повезет с ней кому-то.

– Не хитри, – расхохотался я. – Скажи лучше, с чего ты взял, что она бедная?

– Так платьишко у нее простое. Ни кружев, ни узоров. Украшений тоже нет, даже сережек. И туфли стоптанные.

– Нет, в полицию тебе не по чину, – усмехнулся я. – Сразу в Тайную службу. Зотов тебя с радостью возьмет, ему такие сотрудники нужны. Спасибо, Игнат, ты мне подал хорошую идею. Пожалуй, я теперь знаю, с какого конца взяться за это дело.

Не успел я допить кофе, как Анна Владимировна прислала мне зов.

– Проводите меня, Александр Васильевич?

– С радостью, – отозвался я, поднимаясь из кресла.

Партия осталась недоигранной, но я надеялся продолжить ее вечером. Очень уж мне нравилось наблюдать за тем, как дом переставляет фигуры. Они перемещались сами собой – таяли в воздухе и через мгновение появлялись на другой клетке.

– Милая девушка, – задумчиво сказала Анна Владимировна, когда мы спускались с крыльца. – Выглядит просто, но определенно получила хорошее образование.

– Вы не встречались с ней в Смольном институте? – спросил я.

Гораздова на мгновение задумалась, потом покачала головой.

– Нет, не припомню.

– Скажите, у Елизаветы проколоты уши?

– Да. Но сережки она не носит.

Мы дошли до калитки. Водитель терпеливо дожидался, сидя за рулем мобиля.

– Я вернусь часа через два, – улыбнулась Анна Владимировна. – Привезу все необходимое, чтобы девушка чувствовала себя комфортно.

– Я вам очень обязан, – кивнул я. – Останетесь пообедать?

– С удовольствием.

Оставшись один, я послал зов начальнику Тайной службы.

– Добрый день, Никита Михайлович. Это Воронцов.

– Господин Тайновидец? – в голосе Зотова слышалось недовольство. – Ловко же вы обвели меня вокруг пальца.

– Это вы о чем? – не сразу понял я.

– О Месте Силы, конечно. Вы уверяли меня, что не знаете, где оно находится.

– Я и сейчас не знаю, – усмехнулся я.

– Зато Куликов знает. А вы промолчали об этом.

– Надеюсь, вы не поставили это ему в вину?

– Не успел, – с сожалением отозвался Зотов. – Ваш дед договорился с императором о совместной экспедиции. Так что вы меня обошли.

– Не стоит так переживать, – усмехнулся я. – Уверен, что его величество и Игорь Владимирович договорились по всем вопросам. Так что Империя не останется внакладе.

– И род Воронцовых тоже. Ладно, о чем вы хотели поговорить?

– Вы слышали о девушках, которые недавно утонули в реке? Полиция нашла двоих, но, возможно, их больше.

– Нет, не слышал. Такими происшествиями занимается полиция.

– Сегодня утром мне удалось спасти еще одну девушку. Кто-то ударил ее по голове и столкнул в воду. По счастью, она осталась жива, но совершенно ничего не помнит. Даже свое имя забыла.

– Это от удара по голове? – насторожился Зотов.

– Не только. когда мы были в воде, произошел мощный выброс магии. Я тоже его почувствовал. От магического воздействия девушка потеряла сознание и пришла в себя только у меня дома.

– Целитель ее осматривал?

– Разумеется. В присутствии сразу двух полицейских следователей. Она не притворяется, если вы об этом. В самом деле, ничего не помнит.

– Жаль, – с досадой вздохнул Зотов. – Махом бы закрыли дело. Так чего вы хотите от меня?

– Я хочу узнать, кто она. Походить по городу, поспрашивать в лавках и магазинчиках. Но мне нужен специалист по иллюзиям, который сможет показывать свидетелям ее изображение. Сама девушка слишком слаба, целитель прописал ей постельный режим.

– Столица большая, – заметил Зотов. – Вы хоть приблизительно представляете, где искать?

– Не представляю, – признался я. – Но других идей у меня нет.

– Сегодня я вам никого не найду. Разве что завтра с утра. Напомните мне вечером.

Я поблагодарил Никиту Михайловича, и мы распрощались.

***

Второе появление Анны Владимировны оказалось очень торжественным. За ее мобилем ехал еще один. В нем сидели двое приказчиков из какого-то магазина, а все оставшееся место было забито покупками.

Пакеты, свертки, коробки, картонки – чего там только не было!

– Здесь исключительно самое необходимое, – сказала Анна Владимировна, увидев изумленное выражение моего лица.

– Я так и подумал, – кивнул я.

Мы с Игнатом помогли разгрузить мобиль.

– Обед накрой в столовой, – шепнул я старику. – Анна Владимировна будет обедать с нами.

– Будет исполнено, ваше сиятельство, – важно кивнул старик.

Стол он накрыл безукоризненно. А за обедом нас ждал еще один сюрприз – Елизавета вышла к столу. Новое зеленое платье было ей чуть великовато. Широкая лента в тон платью скрывала ссадину на голове. Девушка была немного бледна и смущенно улыбалась.

– Трудно угадать с размером, – озабоченно нахмурилась Анна Владимировна. – Нужны примерки.

– Как вы себя чувствуете? – спросил я Елизавету. – Может быть, лучше подать обед вам в комнату?

– Мне уже лучше, – улыбнулась девушка. – И надоело лежать без дела.

Она переглянулась с Гораздовой. Анна Владимировна ободряюще кивнула ей.

– Александр Васильевич, вы собираетесь узнать, что со мной произошло, – начала девушка. – А как вы это узнаете?

– Похожу по городу, – ответил я. – Поспрашиваю в лавках и магазинах.

– А можно мне с вами? Я ведь тоже хочу узнать, кто я. Может быть, я что-то вспомню! А вам не придется описывать мою внешность словами. Ну, пожалуйста!

Не давая мне ответить, она быстро продолжила:

– Вы же будете разговаривать со многими людьми. Вдруг кто-нибудь из них скажет что-то важное? А я все запомню, вы же сами видели, какая у меня теперь память!

Ее настойчивость выглядела очень трогательной.

– Не хотите чувствовать себя обузой? – улыбнулся я.

– Да, – опустила глаза девушка.

– Давайте вернемся к этому разговору утром. А сейчас прошу к столу!

Глава 5

Утром Елизавета была настроена решительно. Даже к завтраку явилась раньше меня, и настойчиво макала печенье в чашку с горячим шоколадом. Когда я вошел, она встревоженно посмотрела на меня.

– Вижу, вы идете на поправку, – улыбнулся я.

– Я прекрасно себя чувствую, – заверила меня девушка.

– Готовы отправиться на охоту за своим прошлым?

Она быстро кивнула:

– Готова, ваше сиятельство!

– Вот, и замечательно.

Я с легким сердцем послал зов Никите Михайловичу. Помощь мага иллюзий мне теперь не требовалась – зачем нужна иллюзия, если под рукой есть оригинал?

– Держите меня в курсе дела, Александр Васильевич, – попросил Зотов.

– Непременно, – пообещал я.

Потом мимоходом выглянул в окно. Ветер уже переменился – теперь он дул с юга и подгонял неторопливо плывущие по синему небу кучевые облака. Дождя не ожидалось.

Я сделал себе кофе и с чашкой в руках вышел на балкон. Игнат тут же оказался рядом.

– На прогулку с барышней собираетесь? – таинственно зашептал он, оглядываясь на открытую дверь.

– Ага, – улыбнулся я.

– Хорошее дело. Только по магазинам сразу ее не водите, чтобы не привыкала деньги тратить. Лучше в парк у залива. Там, говорят, карусели поставили. Карусели все барышни любят.

– Да ты знаток женщин, – удивился я.

– А как же, – важно кивнул Игнат. – По молодости-то гулял не хуже, чем иные господа. Вы дальше слушайте! Как обедать соберетесь, в ресторан не ходите. Лучше в приличный трактир – там и подают быстрее, и цены не так кусаются. А потом в театр. Только выберите спектакль про любовь, барышни это обожают.

– Может, комедию? – засомневался я.

– Не подойдет, – решительно отверг мое предложение Игнат. – На комедию хорошо с супругой ходить, или с приятелями. А с барышнями непременно на трагическую любовь. Но чтобы со счастливым концом.

– Ты бесценный человек, Игнат, – кусая губы, чтобы не расхохотаться, признался я. – Что бы я делал без твоих советов?

– А как из театра выйдете, так сразу мне зов пришлите. Я и ужин заранее накрою, и свечи зажгу. А сам в своей комнате запрусь, чтобы вам не мешать.

– Договорились. Еще что-нибудь?

Игнат задумался, подняв глаза к небу.

– Нет, вроде, все, – решил он.

– Тогда мы пойдем, – с облегчением кивнул я. – Спасибо за советы.

Елизавета уже стояла у стола, ожидая меня. Не знаю, слышала ли девушка наш разговор, но она улыбалась уголками губ.

Когда мы спустились, Игнат выбежал вслед за нами и замахал рукой:

– Ваше сиятельство!

– Что? – удивился я.

– Цветы! – делая страшное лицо, зашипел Игнат. – Цветы не забудьте!

***

– С чего начнем? – спросила Елизавета, когда мы вышли за калитку. – Город большой.

Этот вопрос я уже задавал себе вчера вечером и остановился на очевидном ответе.

– Предположим, что вы жили или работали неподалеку от Шепчущего моста. Оттуда и начнем поиски.

– А если убийца просто назначил мне встречу на мосту?

– Такое тоже возможно, – согласился я. – Но будем надеяться на лучшее.

Мы неторопливо шли по тропинке вдоль берега. Девушка легко держала меня под руку. Река сверкала на солнце, от нее пахло свежестью. И вода теперь текла в привычную сторону – слева направо, да и уровень в реке заметно понизился.

Миновав смотровую площадку, мы поднялись на Шепчущий мост и остановились возле перил.

– Вы отсюда меня заметили? – поежившись, спросила Елизавета.

– Нет, я стоял чуть дальше, возле опоры.

– А зачем вы пришли на мост ранним утром, в непогоду? Или это секрет?

– Нет, никакого секрета, – улыбнулся я. – Вы знаете, почему этот мост называют Шепчущим?

– Что-то припоминаю, – кивнула девушка. – Кажется, вода здесь рассказывает сказки?

– Именно так. Если закрыть глаза и прислушаться к плеску воды, то можно услышать невероятные истории. Но это еще не все. Когда сильный ветер несколько дней подряд дует с залива, то река начинает течь в обратную сторону. И тогда плеск воды предсказывает будущее.

Елизавета удивленно посмотрела на меня.

– Это правда? И вы что-то слышали?

– Что-то слышал, – усмехнулся я. – Но почти ничего не понял. А потом из-под моста выплыли вы, и мне стало не до пророчеств.

Девушка снова поежилась и крепче взяла меня за руку.

– Может быть, я тоже слышала об этих пророчествах? – неожиданно спросила она. – И пришла сюда специально, чтобы их услышать?

– Не стоит вам думать об этом, – сказал я. – Все выяснится со временем.

Мы перешли на другой берег и спустились с моста. Здесь от набережной отходили узкие улочки и переулки. Они тянулись в разные стороны, иногда сворачивая под самым неожиданным углом и пересекаясь друг с другом.

Магазинчиков на них хватало, и мы по-очереди заходили в каждый. Заглянули к молочнику, который, добродушно улыбаясь, предложил нам попробовать густую сметану с лучших пригородных ферм. Мы не стали отказываться. Сметана оказалась сладкой, а под носом у Елизаветы получились роскошные белые усы. Да и я выглядел не лучше. По счастью, у молочника нашлись салфетки.

Затем мы зашли в мясную лавку. Хмурый здоровяк в перемазанном кровью белом фартуке молча покачал головой в ответ на наш вопрос.

В соседней пекарне девушку тоже не вспомнили. Зато угостили нас крепким кофе и свежими булочками с корицей.

– Может быть, прогуляемся по другой улице? – спросила Елизавета, когда мы вышли из пекарни.

– Мы только начали, – улыбнулся я. – Смотрите – там ломбард.

Девушка слегка покраснела.

– Вы считаете, что я могла закладывать вещи? – спросила она.

– Я считаю, что нельзя упускать никакую возможность.

Ломбард располагался в полуподвальном помещении за тяжелой железной дверью, которая не оставляла никаких надежд случайным грабителям. За стойкой скучал молодой человек с тщательно зачесанной и приглаженной шевелюрой. За его спиной на полках пылились хрустальные вазы и предметы из старинных сервизов. В витрине под стеклом лежали золотые и серебряные украшения, а в углу стоял патефон.

Увидев нас, скупщик вежливо улыбнулся.

– Желаете что-нибудь заложить или выкупить?

Затем он пригляделся к моему костюму, и его улыбка стала шире.

– Может быть, хотите что-то приобрести?

– Кое-какие сведения, – кивнул я, доставая из кармана монету. – Вы помните эту девушку? Возможно, она заходила к вам?

– Мы не даем сведений о наших клиентах, – развел руками скупщик. – Вы должны понять, ваша милость. Люди часто приходят сюда в затруднительном положении, которое стараются скрыть от знакомых.

– Все в порядке, – решительно сказала Елизавета. – Если вы меня помните, скажите об этом. Я заходила к вам?

– Если вы что-то оставляли в ломбарде, то у вас должна быть квитанция. Поищите ее.

Улыбка молодого человека по-прежнему излучала любезность. Но я почувствовал, что он что-то недоговаривает.

– Со мной вы вряд ли знакомы, – так же любезно улыбнулся я. – Граф Александр Васильевич Воронцов, к вашим услугам. Меня еще называют Тайновидцем. И сейчас я вижу, что вы врете. Квартал здесь не самый благополучный. Наверняка, у вас очень разные клиенты. Есть и такие, которые не в ладах с законом. Поэтому я, пожалуй, вызову сюда полицию. Мы вместе подождем городовых, а потом внимательно осмотрим ваше заведение. Вдруг в нем найдется что-то интересное?

Скупщик мгновенно переменился в лице.

– Нас интересует, заходила ли к вам моя спутница, – напомнил я. – Скажите правду, и мы сразу уйдем.

Я положил на прилавок монету.

– Эта девушка заходила несколько дней назад, – быстро сказал скупщик. – Я просто не мог вспомнить сразу. Здесь бывает довольно много людей.

– Замечательно, – кивнул я. – Зачем она приходила?

– Она оставила в залог серьги с… с гранатами.

Я заметил, что его взгляд мгновенно прыгнул в сторону.

– Но сегодня их нельзя забрать. Они не здесь, хозяин их увез.

– Ладно, – кивнул я. – Подождем полицию.

– Зачем, ваше сиятельство? Я же все сказал!

– Принесите серьги, – нахмурился я. – И копию квитанции.

Во взгляде скупщика промелькнуло разочарование.

– Вот они, – недовольно пробормотал он, указывая на витрину.

Под стеклом лежали изящные золотые серьги с искусно ограненными камнями.

– Будьте любезны копию квитанции, и побыстрее, – потребовал я.

Скупщик неохотно протянул мне квитанцию.

На клочке серой бумаги небрежным почерком была записана фамилия девушки. Ниже надпись – “золотые серьги с рубинами”. И довольно скромная сумма.

– Здесь написано, что в серьги вставлены рубины, – заметил я.

– Значит, я перепутал, – буркнул скупщик. – Я же не обязан помнить все!

– Мы выкупаем серьги, – решил я. – Давайте их сюда. Квитанцию я тоже забираю.

Мы расплатились, и я пристально посмотрел на скупщика.

– Еще один правдивый ответ, и я забуду о том, что вы собирались заменить камни. Сколько в округе ломбардов?

– В этом квартале только мы, – нехотя ответил юноша. – Есть еще один на соседней улице.

– Благодарю вас, – сухо кивнул я.

И мы вышли на улицу.

Елизавета удивленно смотрела на меня.

– Как вы его, а? Он ведь хотел нас обмануть, да?

– Зато мы выяснили, как вас зовут, – улыбнулся я, разворачивая квитанцию. – Елизавета Федоровна Молчанова. Поразительно, но с именем вы угадали.

Елизавета молча кивнула – от волнения у нее перехватило дыхание.

– Держите ваши серьги.

Я отдал драгоценности девушке.

– Но… я ведь теперь должна вам деньги, – запротестовала она.

– Сумма невелика, – успокоил я ее. – И потрачена в интересах следствия. Продолжим поиски, Елизавета Федоровна?

– А куда мы теперь?

– Теперь я почти наверняка уверен, что вы живете неподалеку, – объяснил я. – Будем обходить магазины. Возможно, вы что-то заказывали на дом, и разносчик припомнит ваш адрес.

– Продолжим, – согласилась Молчанова.

Через дорогу я приметил магазин готового платья. Такие магазины рассчитаны на кошельки небогатых граждан, поэтому мы с Елизаветой направились туда.

– Александр Васильевич, а можно я зайду в магазин одна? – смутившись, спросила Елизавета. – Я все вам расскажу, честно! Просто одежда – это такое… личное.

– Конечно, – улыбнулся я. – Подожду вас у входа.

Елизавета Федоровна скрылась за стеклянной дверью, а я от скуки принялся наблюдать за ломбардом. И увидел то, что ожидал.

Скупщик осторожно выглянул из помещения. Убедился, что его никто не поджидает – это было понятно по обеспокоенному выражению его лица. Потом быстро запер дверь и опрометью скрылся за углом здания.

Я усмехнулся про себя. Уже через час в этом ломбарде не останется ни одной краденой вещицы. Даже если вызвать полицейских немедленно, вряд ли они успеют.

Елизавета Федоровна провела в магазине всего пару минут. Когда она выскочила оттуда, щеки ее были красными, а на глазах блестели слезы.

– Что случилось? – спросил я.

– Ничего, – запинаясь, ответила девушка.

И сердито вытерла глаза рукой.

– Меня знают в этом магазине, – через несколько секунд произнесла она.

Ее голос звенел от напряжения.

– Это хорошо, – спокойно улыбнулся я. – Мы все ближе к цели. А что вас так расстроило?

Елизавета молча шмыгала носом.

– Вы обещали рассказать мне все, – напомнил я.

– Они сказали… они сказали, что сейчас у них нет бракованных платьев. Предложили зайти попозже. Представляете?

Я удивленно нахмурился. Но почти сразу понял, что имеет в виду Молчанова.

Бракованный товар – самый дешевый. Его можно купить за бесценок.

Девушке дали понять, что она нищая. Удивительно, как она еще сдерживается.

– Не думала, что это так неприятно, – призналась Елизавета. – А ведь придется вернуться. Я повела себя, как дура. Так расстроилась, что не спросила адрес.

– Я сам спрошу, – предложил я. – А вы подождите здесь.

– Нет, я пойду с вами, – упрямо сказала Елизавета.

– Хорошо, – улыбнулся я, открывая дверь.

Продавщица магазина совсем не выглядела монстром. Приятная девушка, и очень вежливая.

Но Елизавета глядела на нее волком.

– Вы можете подсказать нам, где живет Елизавета Федоровна? – спросил я. – С ней случилась неприятность. Кто-то напал на нее и ударил по голове, от этого она потеряла память.

– Какой ужас, – искренне огорчилась продавщица. – Мне так жаль. Но я ничем не могу помочь. Елизавета Федоровна всегда забирала покупки сама.

– А что она покупала еще, кроме платья?

– Елизавета Федоровна наша постоянная клиентка, – оживилась продавщица. – Правда, в последнее время она почти не заглядывала к нам.

– В последнее время? Как давно?

– Ну… месяца два.

– А до этого?

– До этого покупала одежду, и белье.

– Можете вспомнить что-нибудь конкретное?

– Конечно, – оживилась продавщица. – Деловой костюм. Строгий, но элегантный. Он ей очень к лицу.

– Спасибо, – улыбнулся я.

Когда мы вышли из магазина, Молчанова мрачно сказала:

– Вы не думайте, Александр Васильевич, я все слышала. Если мне понадобился деловой костюм, то… Может быть, я служу в какой-то конторе?

– Вполне возможно, – согласился я.

– Тогда у меня к вам просьба. Пока мы не поймем, кто я, прошу вас взять меня на службу. Я буду вашим секретарем. И никакого жалованья мне не нужно! Вы уже столько для меня сделали.

– Вы просто попали в трудную ситуацию, – мягко сказал я. – Это может случиться с кем угодно.

– Все равно, – упрямо повторила девушка. – Я прошу вас. Для меня это очень важно.

– Хорошо, – кивнул я. – Вы временно приняты на работу. Будете моим помощником. Детали обговорим дома.

– Благодарю вас, ваше сиятельство. Я попробую представить, что мы ищем не меня, а другую девушку. Мне так будет проще.

– Отличная идея, – улыбнулся я. – Видите кафе дальше по улице? Зайдем в него и выпьем кофе. Это распоряжение, имейте в виду.

Я предложил Елизавете Федоровне руку, и мы отправились в кафе.

И тут нам повезло.

Глава 6

Чуть в стороне от кафе прямо на тротуаре сидел бродяга. Он привалился спиной к стене, вытянув худые ноги в стоптанных ботинках. Отросшие сивые волосы скрывали его лицо. Когда-то неплохой костюм был порван и вымазан глиной и побелкой. Воротник светло-голубой рубашки покрывали пятна, а галстук болтался на шее словно сальная тряпка. Между коленей была крепко зажата полупустая бутылка дешевого пойла – по-видимому, его единственное имущество.

– Мелочи не найдется, ваша милость? – хрипло спросил нищий.

Он скользнул по мне равнодушным взглядом из-под отросших волос, потом посмотрел на Елизавету.

– Барышня, мое почтение!

Он сделал характерное движение, словно хотел приподнять шляпу, которой у него не было.

– Вы меня знаете? – удивленно спросила Молчанова.

На ее лице отразилась тревога.

– Имею честь, – криво улыбнулся попрошайка. – Вы мне еду иногда выносите. Правда, пару дней уже вас не видел. Случилось что?

Елизавета Федоровна с облегчением выдохнула.

– Я неизвестно что подумала, – пробормотала она.

Я достал из кармана монету и протянул ее нищему.

– А где Елизавета Федоровна угощала вас едой?

Нищий непонимающе посмотрел на меня.

– Здесь, сударь. В этом кафе покупала пирожки и угощала. Пирожки у них вкусные – с требухой.

Его глаза блеснули из-под спутанных волос.

– А один раз прямо из дома кастрюльку супа вынесла.

Он повернулся к Елизавете Федоровне.

– Вы уж извините, барышня, что кастрюльку не вернул. Продал старьевщику, изнемогая от жажды.

– Ничего страшного, – вежливо ответила Молчанова.

А я удивленно нахмурился. Нам улыбнулась удача!

– Вы можете показать дом, где живет Елизавета Федоровна? – спросил я.

Нищий одарил меня непонимающим взглядом.

– А вам на что, сударь? У барышни и спросите.

В его словах была определенная логика. Поэтому я достал из кармана еще монету:

– Просто покажите дом.

– Извольте.

Нищий спрятал монеты в карман и проворно поднялся, не забыв прихватить бутылку. Он заметно прихрамывал, но шагал бодро.

– Что у вас с ногой? – спросил я.

– Пришлось сражаться со сворой бродячих псов. Они облюбовали помойку, на которую выносят объедки.

Елизавета Федоровна чуть отстала от нас, и я ее понимал – наш провожатый благоухал на весь переулок.

– Я правильно понимаю, что вы следили за девушкой, чтобы узнать, где она живет? – понизив голос, спросил я.

Нищий бросил на меня короткий настороженный взгляд.

– Вас об этом кто-то попросил?

Нищий помолчал, но потом все же ответил:

– В моем бедственном положении, сударь, непозволительно пренебрегать никаким источником пищи. Я следил за барышней, чтобы иметь возможность почаще попадаться ей на глаза, только и всего. Женское сердце жалостливо, а я всегда голоден.

Он не врал. Но его изысканные обороты звучали нелепо и иронично – как будто он смеялся над собой и своей жизнью.

– Вы где-то учились? – спросил я.

– Когда-то я с отличием окончил Петербургский университет, – с гордостью ответил попрошайка.

Он остановился и выпятил грудь в сальных пятнах:

– Инженер Лаврентий Изюмов, к вашим услугам.

– Как же вы оказались на улице?

– Всему виной человеческая подлость и неудачное стечение обстоятельств.

– Будьте добры ближе к сути, – поморщился я.

– Что ж, извольте. Вы, я вижу, человек обеспеченный. У вас есть холодильный шкаф?

– Разумеется, – усмехнулся я.

– И конечно, он работает на магических чарах?

– Насколько я знаю, другого способа нет.

– Лет двадцать назад проводились опыты с природным электричеством, – просветил меня попрошайка. – Но ничего толкового из этого не вышло. Вы знаете, что еда в холодильном шкафу раньше могла храниться не больше недели? А потом ее приходилось выбрасывать. Несмотря на низкую температуру, в продуктах начинались необратимые процессы.

– Я все еще не понимаю, какое отношение это имеет к вам, – заметил я.

– Самое прямое, – ответил Изюмов.

Он остановился и поднес ко рту горлышко бутылки.

– Прошу прощения. От постоянного недоедания я обессилен, и мне требуется подпитка.

Он сделал большой глоток. Его небритый кадык прыгал вверх-вниз.

– Уф, – выдохнул бродяга, оторвавшись от бутылки. – Так вот. Именно я улучшил магические чары для холодильных шкафов. И теперь продукты можно хранить месяц, а то и дольше. Представляете, как это выгодно?

– Пожалуй, – согласился я. – А как именно вы этого добились?

– Никакого секрета, – криво ухмыльнулся Изюмов. – Я соединил магию льда с магией целительства. Только и всего. Простое и изящное решение. Правда, для этого требуется некоторый навык. Но результат был хорош.

– По вашему состоянию этого не скажешь, – заметил я.

– Это вы верно заметили, – согласился Изюмов. – Но слушайте дальше.

Ему хотелось выговориться, раз уж нашелся слушатель.

– У меня не было денег на открытие фабрики. Кое-что я зарабатывал, переделывая холодильные шкафы для отдельных заказчиков. Но этого хватало только на жизнь. Знаете, утром мчишься на один заказ, вечером – на другой. Вот и весь заработок. И это еще в лучшем случае. А иногда неделями заказов не было. Люди недоверчивы к новым идеям. И тогда я нашел очевидное решение. Отправился к его сиятельству графу Мясоедову, прихватив с собой чертежи. Вы знаете Мясоедова?

Я покачал головой.

– Не имею чести.

– Вам повезло. Мясоедов владеет крупнейшими мастерскими по производству холодильных шкафов. Уверен, что холодильный шкаф, который стоит в вашем доме, сделан в его мастерской. Он очень богат. Даже титул себе купил. Вернее, графский титул приобрел его отец, женившись на дочери разорившегося аристократа.

– Догадываюсь, что было дальше, – сказал я. – Мясоедов вас обманул.

Изюмов упрямо выпятил подбородок.

– Так и было. Как только его мастера освоили мой метод, он попросту выставил меня за ворота. Я обратился в суд, но его адвокаты выиграли дело. И мне пришлось платить судебные издержки. Так я стал нищим. Это случилось три года назад.

– Печальная история, – кивнул я.

В ответ Изюмов хрипло засмеялся, оскалив желтые зубы. Его смех был больше похож на кашель.

– Зато моя голова осталась при мне. И когда-нибудь я посчитаюсь с его сиятельством. Не смейтесь, сударь! Я придумал, как улучшить мой собственный метод. Я могу делать шкафы для хранения самых разнообразных снадобий. И эти снадобья будут храниться годами, ничуть не меняя своих свойств. Понимаете? Повара, целители, алхимики, аптекари – все выстроятся ко мне в очередь. А Мясоедов разорится со своими холодильными шкафами!

Его глаза блестели как у сумасшедшего. Остановившись посреди тротуара, он одним глотком допил содержимое бутылки. Хотел отшвырнуть ее в сторону, но передумал и сунул в карман.

– Вы собирались показать мне дом, где живет Елизавета Федоровна, – напомнил я.

– Да, – приходя в себя, кивнул Изюмов. – Прошу за мной.

Он свернул в небольшой сквер с чахлыми липами. Отсыпанная крупным песком дорожка привела нас во двор желтого четырехэтажного дома. Возле одного из подъездов дворник в брезентовом фартуке нехотя подметал мостовую. Дворник с подозрением зыркнул глазами на Изюмова. Но, увидев нас, сменил гнев на милость и вежливо поклонился издалека:

– Доброго дня, Елизавета Федоровна. Доброго дня, сударь!

– Здесь, – сказал Изюмов. – Вот этот подъезд. Квартиру я, к сожалению, не знаю.

– Благодарю вас, – кивнул я, доставая из бумажника несколько купюр и визитную карточку Игоря Владимировича. – Вот деньги. Купите одежду. Приведите себя в порядок и завтра с утра приходите по этому адресу. Его сиятельство вас примет, я его предупрежу. Возможно, ваш проект его заинтересует.

– Граф Воронцов, – прочитал Изюмов.

И с недоверием посмотрел на меня.

– А вы кто будете, сударь?

– Это не имеет значения. Еще раз благодарю за помощь.

– Это я благодарю вас, сударь, за то, что приняли участие в судьбе обманутого человека!

Изюмов отвесил нам изящный поклон. Одну руку он при этом прижал к сердцу, а другой прятал в карман деньги.

– В десять утра, – напомнил я. – Не опаздывайте.

– Не сомневайтесь, – заверил меня Изюмов. – Буду непременно. А теперь прошу прощения. Дворник вот-вот позовет городового, а я недолюбливаю полицию.

***

– Зачем вы дали ему деньги? – спросила Елизавета Федоровна, когда Изюмов скрылся за углом.

– А зачем вы кормили его супом? – улыбнулся я.

– Я не об этом, – смутилась девушка. – Конечно, я понимаю, что вы хотели ему помочь. Но ведь он все пропьет. Я могла бы купить ему одежду. Мне совсем не трудно. Это входит в обязанности помощника.

– А еще отвести в баню и в парикмахерскую, – усмехнулся я. – Вам хочется быть нянькой?

– Но так вы были бы уверены, что ваши деньги не пропадут.

– Изюмов интересует меня только в том случае, если возьмет себя в руки. Если не сможет – так тому и быть. Давайте поищем квартиру.

Елизавета Федоровна снимала комнату на втором этаже у некой Прасковьи Ивановны. Этой информацией с нами охотно поделился дворник. Вопрос его удивил. Пришлось коротко объяснить, что девушка временно потеряла память в результате нападения бандитов.

– Развелось негодяев, – сочувственно покачал головой дворник. – Управы на них нет. Собрать бы всех, да выслать на Соловки, к чертовой матери. Вот, хоть этого Изюмова взять! Когда-то инженером был, с портфелем ходил. А теперь? Болтается по помойкам, деньги клянчит да пьянствует. Так и до воровства дойдет.

– А вы давно его знаете? – поинтересовался я.

– Да лет десять, не меньше. Он в соседнем доме квартиру в подвале снимал. Хороший подвал, сухой! Даже с окнами. Там теперь столярная мастерская.

– Я вижу, вы человек любознательный, – улыбнулся я. – Может быть, подскажете – где служит Елизавета Федоровна?

– А вот этого я не знаю, – развел руками дворник. – Елизавета Федоровна не говорила. Да она и живет здесь полгода, не больше.

Он повернулся к Молчановой.

– Вроде, откуда-то вы в столицу приехали, барышня. То ли из Твери, то ли из Рязани. А может, из Вологды. А на службу каждое утро уходили, это верно. Как идете мимо меня, так непременно поздороваетесь. Сердечная вам за это благодарность. А хотите, я вам про других жильцов расскажу? Я здесь всех знаю, не сомневайтесь.

– С удовольствием воспользуюсь вашей любезностью, – улыбнулся я, доставая из кармана монету. – Напомните, как зовут квартирную хозяйку Елизаветы Федоровны?

– Прасковья Ивановна. Добрая женщина, ничего не скажешь. Муж у нее землемером служил, да помер года три назад. А квартира осталась, вот она комнаты и сдает.

– Она сейчас дома? – прервал я словоохотливого дворника.

– А где же ей быть? – удивился дворник. – Как с рынка вернулась, так и сидит в квартире. Чай пьет, наверное. Или что покрепче.

Он хитро улыбнулся и понизил голос:

– Любит Прасковья Ивановна к рюмочке приложиться. И меня всегда угощает, если какой ремонт в квартире нужен.

– Благодарю вас, – кивнул я.

– Может, еще про кого желаете узнать?

– В другой раз, – улыбнулся я, доставая из кармана еще одну монету. – У меня к вам еще одна просьба. Если когда-нибудь вам встретится полицейский следователь – такой кругленький и серьезный, в круглых очках – и станет расспрашивать про Елизавету Федоровну, вы передайте ему привет от Тайновидца.

– Непременно передам, ваша милость, – закивал дворник. – Не сомневайтесь. А вы, стало быть, и есть Тайновидец?

– Угадали. А теперь нам пора.

На лестнице пахло кошками.

– Вам придется съехать с этой квартиры, – сказал я.

– Почему? – удивилась Елизавета Федоровна.

– Во-первых, мы договорились, что до конца расследования вы будете жить в моем доме. Человек, который ударил вас по голове и столкнул в воду, возможно, ищет вас. Здесь вам будет грозить опасность. Во-вторых, вам сейчас нечем платить за комнаты. И в-третьих, среди ваших соседей неизбежно пойдут пересуды. Не думаю, что это доставит вам удовольствие.

– Понимаю, – серьезно девушка. – Хорошо, я съеду.

Она прикусила губу и отвернулась к пыльному лестничному окну, которое выходило во внутренний двор. Но тут же справилась с собой.

– Все наладится, – убежденно сказала она. – Я осталась жива, это самое главное.

– Браво, – улыбнулся я. – А теперь отдохните минуту. Сейчас нам с вами придется преодолеть очень серьезное препятствие.

В глазах девушки сверкнуло любопытство.

– Какое?

– Вашу квартирную хозяйку, разумеется. Вы ведь привели в дом незнакомого мужчину. Не думаю, что вашей хозяйке это понравится. Скорее всего, она попытается выставить нас за дверь.

– Вы правы, – рассмеялась Елизавета Федоровна. – И что же мы будем делать?

– Чувства Прасковьи Ивановны меня не слишком волнуют, – улыбнулся я. – Но нам нужна информация. Поэтому разыграем небольшой спектакль. Вы готовы?

Елизавета Федоровна глубоко вдохнула и выпрямила спину.

– Сейчас я ваш секретарь, – с улыбкой сказала она. – И готова выполнять ваши распоряжения. Что нужно делать?

– Отлично, – одобрил я. – Просто подыгрывайте мне.

Глава 7

Мы поднялись на второй этаж, и я несколько раз повернул ручку звонка. Внутри квартиры хрипло задребезжал колокольчик. Послышались шаркающие шаги. Щелкнул засов и дверь приоткрылась.

– Тайная служба, – строго сказал я и решительно потянул дверь на себя. – Здесь проживает Елизавета Федоровна Молчанова?

Открывшая дверь женщина охнула и схватилась за сердце. Ее круглое краснощекое лицо с высоко поднятыми бровями вытянулось от испуга.

– Здесь, батюшка! Только я ее уж два дня не видела.

– Ваше имя Прасковья Ивановна, вы квартирная хозяйка?

– Точно так, я. Как муж мой помер, так комнаты сдаю…

– Зайдите, – сухо кивнул я Елизавете.

И снова повернулся к хозяйке:-

– Это она?

– Она, – изумленно подтвердила женщина. – Лизонька, да за что же вас?

– Будьте любезны отвечать на мои вопросы, – нахмурился я. – Елизавета Федоровна проживает одна?

– Одна, – закивала хозяйка. – Как приехала, так все одна.

– Гости у нее бывают?

– Да откуда же им взяться, батюшка? – хозяйка всплеснула полными руками. – Никого не было. Да и Лизонька целыми днями на службе, с утра до вечера.

– Где она служит?

– Этого я не знаю. Мне-то ведь что? Лишь бы квартиранты жили тихо, гостей не водили, да за комнаты платили исправно. А с расспросами я не лезу.

– И что же, совсем никого не было? Даже подруг? Может, молодой человек провожал?

– Было, – вдруг закивала Прасковья Ивановна. – С месяц назад. Дважды его в окно видела. Но он только до подъезда Елизавету Федоровну проводил, и все.

– Как он выглядел?

– Обычный такой. Ростом чуть пониже вас, в сером костюмчике. Все улыбался и на окна поглядывал.

– Так-так, – многозначительно сказал я, оглядываясь в квартире.

В широкий коридор выходили двери, выкрашенные в одинаковый белый цвет. Между ними стояли узкие шкафы для вещей – порядком обшарпанные.

– Где ее комната?

– Здесь, ваше благородие, вот за этой дверью. Только ключа у меня нет. Я ведь в чужие комнаты не заглядываю.

– Как же так, Прасковья Ивановна? – нахмурился я. – А если пожар в квартире, а жильца нет? Непорядок.

– Сейчас, батюшка! Сейчас поищу. Есть запасной ключ. Вспомнить бы только, куда засунула.

Женщина скрылась в глубине квартиры. Раздался звук выдвигаемых ящиков, звон посуды.

– Видно, Прасковья Ивановна и в самом деле не страдает излишним любопытством, – тихо сказал я Елизавете. – Иначе ключи были бы у нее под рукой.

Тяжело дыша, хозяйка вернулась к нам.

– Нашла, батюшка! Вот он.

Я взял у нее ключ и открыл дверь.

– Входите, Елизавета Федоровна! А вы, Прасковья Ивановна, подождите в коридоре.

Комната была обставлена бедно. Вся мебель, судя по ее печальному состоянию, принадлежала квартирной хозяйке. У Елизаветы здесь были только личные вещи.

Девушка вошла вслед за мной и с любопытством оглядела комнату.

– Я жила здесь? – удивленно спросила она. – Ничего не узнаю. Какие-то чужие вещи.

Она повернулась ко мне. Я заметил в ее глазах огонек азарта.

– Это ведь самое настоящее расследование. Кажется, я начала входить во вкус.

– Замечательно, – улыбнулся я. – В таком случае, осмотритесь внимательно. Соберите самое необходимое. Комната временно останется за вами, об этом я позабочусь. Так что остальные вещи будут в сохранности. А я пока подробнее побеседую с Прасковьей Ивановной.

– Хорошо, – уверенно кивнула Елизавета Федоровна.

Я ободряюще улыбнулся ей и вышел в коридор.

Прасковья Ивановна, как я и просил, ждала возле двери.

– Позвольте, батюшка, я Елизавете хоть пирожков соберу? – взмолилась она. – С утра напекла, теплые пирожки еще. И вас угощу. Служба у вас тяжелая, государева.

– Не стоит, – отказался я. – Вы добрая женщина, Прасковья Ивановна. Поэтому я скажу вам кое-что, чего не должен говорить.

Я многозначительно понизил голос.

– Только не болтать. Никому, слышите?

Прасковья Ивановна жадно подалась вперед

– Ни единой живой душе, ваше благородие!

– Елизавета Федоровна не арестована, – сказал я. – Она будет работать на Тайную службу. Бороться с врагами императора и отечества, раскрывать тайные заговоры.

– А разве такие бывают? – ужаснулась Прасковья Ивановна.

– На каждом шагу, – уверил я ее. – Эта комната пока останется за госпожой Молчановой. Какую плату вы берете за месяц?

– Копейки не возьму, ваше благородие!

– Ни в коем случае, – строго сказал я. – Ваша доброта может вызвать подозрение у заговорщиков.

Я заплатил Прасковье Ивановне за месяц вперед и постучал в дверь комнаты.

Через минуту Елизавета вышла в коридор. Она успела переодеться в тот самый деловой костюм, о котором говорила продавщица в магазине готового платья. В руках девушка держала блокнот в картонной обложке.

– Думаю, что так я больше похожа на помощницу следователя, – улыбнулась она.

Прасковья Ивановна проводила нас до дверей. На пороге я обернулся и приложил палец к губам:

– Никому, помните?

Квартирная хозяйка молча закивала.

***

Ключ от комнаты я забрал с собой.

– Нашли что-нибудь интересное? – спросил я Елизавету Федоровну, когда мы вышли из квартиры.

– Ничего, – покачала головой Молчанова. – Чемодан под кроватью, но в нем только одежда. Ни писем, ни драгоценностей, кроме сережек. Спасибо, что помогли их вернуть.

– А почему вы их не надели? – спросил я.

– Знаете, они мне не очень идут. Мне кажется, что это не мои серьги.

– Интересная подробность, – удивился я.

– А что вы сказали Прасковье Ивановне? – заинтересовалась Елизавета.

– По большому секрету я предупредил ее, что вы теперь работаете на Тайную службу.

– Зачем? – изумилась Молчанова.

– Во-первых, чтобы сохранить вашу репутацию, – улыбнулся я. – Но есть еще одна причина. О ней я пока промолчу.

– И что мы будем делать теперь? – спросила Елизавета Федоровна.

– Постараемся отыскать место вашей настоящей службы. Возможно, там вас знают лучше. Все-таки, они платили вам жалованье, видели ваши бумаги.

Я остановился и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ну, конечно, жалованье! Если вы служите в каком-нибудь учреждении, то деньги, скорее всего, получали в банке. В любом случае, это нужно проверить.

Ближайшее отделение Имперского банка мы отыскали на соседней улице. Тяжелая дубовая дверь, начищенные до блеска бронзовые ручки, швейцар у входа и колонны из полированного серого камня говорили, что перед нами солидное учреждение, в котором не боятся хранить деньги состоятельные люди.

– Граф Александр Васильевич Воронцов, – представился я управляющему. – А это моя помощница, Елизавета Федоровна Молчанова.

– Очень приятно, – поклонился управляющий. – Аркадий Семенович Лисицын, к вашим услугам.

Он был похож на злого духа из детской сказки – маленький, худой, с широкими плечами и очень подвижным лицом.

– Прошу за мной, ваше сиятельство!

Управляющий любезно улыбнулся, растопырив длинные руки.

– Прошу вас удостоверить вашу личность, – сказал он, указывая на хрустальный шар, размером с человеческую голову. Шар был закреплен на прямоугольной подставке из ярко-зеленого малахита.

Такие артефакты существовали в каждом отделении банка, и я отлично знал, как ими пользоваться. Положив ладонь на шар, я громко и отчетливо повторил:

– Граф Александр Васильевич Воронцов.

Внутри шара заклубилась зеленоватая дымка.

– Все в порядке, – радостно заверил меня управляющий. – Как поживает Игорь Владимирович? Ваш дед – один из самых уважаемых наших клиентов.

– Благодарю, Игорь Владимирович чувствует себя прекрасно, – ответил я.

Склонившись за стойкой, Аркадий Семенович зашелестел бумагами, проверяя мой баланс. Его улыбка стала еще шире.

– Вижу, ваши личные счета в превосходном состоянии, – обрадовался он. – Я бы даже сказал, что на них излишне большие суммы.

– Вы считаете, что много денег – это плохо? – улыбнулся я.

– Нет, ну что вы! – управляющий вскинул руки, показывая, что не согласен с этим утверждением. – Но почему бы не заставить деньги работать? Их можно очень прибыльно вложить.

– Например? – заинтересовался я.

– Да вот хотя бы в акции артефакторных мастерских. Буквально на днях его сиятельство граф Мясоедов лично объявил о выпуске дополнительных акций. Он собирается привлечь капиталы, чтобы расширить свое производство холодильных шкафов. Вы слышали об этом?

– Холодильные шкафы Мясоедова? – спросил я. – Это интересно.

– Еще как! – подхватил управляющий. – Предприятие очень надежное, не сомневайтесь. Мы и сами собираемся приобрести эти акции на внушительную сумму.

– Но сегодня я не настроен заниматься делами. Просто сопровождаю даму. Она хотела бы проверить состояние своих счетов.

На лице управляющего промелькнуло разочарование и мгновенно исчезло.

– Конечно, конечно.

Он повернулся к Елизавете Федоровне.

– Будьте любезны удостоверить вашу личность.

Следуя моему примеру, девушка положила руку на хрустальный шар.

– Елизавета Федоровна Молчанова, – четко произнесла она.

– Одну минуту.

Управляющий снова зашелестел бумагами. Когда он поднял голову, его лицо выражало сожаление.

– Ваши счета совершенно пусты. Остаток вы сняли четыре дня назад, и с тех пор платежи не поступали.

Елизавета Федоровна прикусила губу.

– А до этого платежи приходили регулярно? – поинтересовался я.

– Сожалею, Александр Васильевич, – развел руками управляющий. – Но я не вправе открывать эту информацию, даже вам. Она касается другого клиента. Может быть, Елизавета Федоровна сама ответит на ваш вопрос?

– Я разрешаю вам открыть эту информацию Александру Васильевичу, – сказала Молчанова. – Или скажите мне.

Управляющий удивленно посмотрел на девушку, потом перевел взгляд на меня.

– Ваше сиятельство, я вынужден просить объяснений. Что здесь происходит?

Моя магическая способность говорила о том, что он насторожился. Банковские служащие подозрительны, это входит в круг их профессиональных обязанностей.

Конечно, я мог бы узнать необходимую информацию через Зотова, но не хотел раньше времени дергать Никиту Михайловича по таким пустякам.

– Не берите в голову, – добродушно улыбнулся я. – Просто у девушки расходы не сошлись с доходами. Знаете, такое часто бывает. Пустяки. А что касается акций графа Мясоедова, есть там одна любопытная новость…

– Какая? – навострил уши управляющий.

– Неважно. Мы уже уходим. Не хочу тратить ваше драгоценное время, Аркадий Семенович.

– Подождите, – занервничал управляющий. – В конце концов, это просто формальность. Вы же понимаете, что у банка строгие правила. Но госпожа Молчанова подтвердила свою личность, так что все в порядке.

Он снова зашелестел бумагами.

– Ну, вот все и выяснилось. Платежи поступали каждую пятницу. В последний раз – два месяца назад.

– Откуда? – как бы между прочим поинтересовался я.

– Из редакции “Магических сплетен”. Знаете, это вечерняя газета, очень популярная среди горожан. Даже я иногда читаю по вечерам.

– Наслышан о ней, – улыбнулся я. – Что ж, благодарю за помощь. Всего хорошего, господин управляющий.

– Подождите! А что за новость про акции Мясоедова?

– А я уже и забыл.

Я оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не слышит. Управляющий наклонился ко мне через стойку и вытянул шею.

– Ходят слухи, – тихо сказал я, – что скоро на рынке могут появиться холодильные шкафы совершенно новой конструкции. Но это недостоверная информация. Не думаю, что вам нужно обращать на нее внимание.

– Вы поэтому не хотите приобретать акции?

– Я стараюсь быть осторожным, – улыбнулся я. – И вкладываю деньги исключительно в предприятия нашего рода.

– Это очень разумно, – подхватил Аркадий Семенович. – Благодарю за совет, ваше сиятельство! Если я еще чем-нибудь могу быть вам полезен, вам стоит только сказать.

– Благодарю вас, больше нам ничего не нужно.

– Вот теперь точно понятно, что я нищая, – печально усмехнулась Елизавета Федоровна, когда мы вышли на улицу. – А еще меня уволили со службы. Или я сама уволилась. И поэтому перестали поступать платежи.

– Отличный логический вывод, – улыбнулся я.

– “Магические сплетни”, надо же! Это ведь они печатают репортажи о магических расследованиях? Интересно, кем я там работала? Мне почему-то кажется, что я была репортером. Может быть, я даже о вас писала, Александр Васильевич?

– Может быть. Ну, что будем искать дальше? Или вы устали?

– Ну, уж нет! – тряхнула рыжей челкой Елизавета Федоровна. – Я не успокоюсь, пока не выясню о себе все.

– Вы точно были репортером, – рассмеялся я. – Можете в этом не сомневаться.

– А зачем вы в банке сказали, что скоро появятся новые модели холодильных шкафов? – с любопытством спросила девушка. – Хотели наказать Мясоедова за то, что он украл изобретение инженера Изюмова?

– Нет, – усмехнулся я. – Всего лишь беспокоился о капиталах нашего рода и крепости Империи. Они хранятся в Имперском банке – как и деньги его величества.. Если банк купит акции Мясоедова, а Изюмов все же доберется до Игоря Владимировича, то банк может потерять деньги.

– А если не доберется?

– Ну, идея-то никуда не денется. Если ее можно превратить в деньги, мой дед именно так и поступит.

– А что будем делать мы? – спросила Елизавета Федоровна. – Едем в редакцию “Магических сплетен”?

Я покачал головой.

– Ни в коем случае.

– Почему? – удивилась девушка.

– В редакции “Магических сплетен” полно ваших бывших коллег. Они отлично вас помнят и очень удивятся тому, что вы их забыли. А ведь они репортеры – значит, завтра же в “Магических сплетнях” появится статья о вас.

– Что же делать?

– Есть один человек, который может нам помочь, – улыбнулся я.

Глава 8

– Кого мы ждем? – с любопытством спросила Елизавета Федоровна.

– Вашего коллегу, – улыбнулся я. – Как-то он попал в неприятную ситуацию, гоняясь за магической сенсацией, а я помог ему выпутаться.

Мы сидели в трактире неподалеку от Имперского банка. Елизавете Федоровне очень хотелось поехать в редакцию “Магических сплетен”, но я ее остановил.

– Мы же можем только взглянуть на редакцию с улицы, – предложила она.

Я покачал головой.

– Не нужно, чтобы сотрудники газеты вас видели. Да и меня тоже. Предлагаю перекусить и отдохнуть.

Я выбрал столик, из-за которого было удобно наблюдать за входной дверью и заказал нам воздушный омлет с курицей и овощами. Себе взял кофе, а Елизавете Федоровне – ее любимый яблочный компот.

С самого утра у нас во рту не было ни крошки. Тем не менее, Елизавета Федоровна ела неохотно.

– Кусок в горло не лезет, – призналась она. – Все время думаю о том, что со мной произошло. Жила себе спокойно, и вдруг – раз! – вся привычная жизнь куда-то исчезла.

– Страшно? – сочувственно улыбнулся я.

– Страшно, – со вздохом согласилась девушка.

– Попробуйте посмотреть на это с другой стороны, – предложил я. – Вы попали в невероятное приключение. Увидели мир с другой стороны. Редко, кому выпадает такая удача.

– Вы правы, ваше сиятельство, – кивнула Елизавета Федоровна. – Так я и постараюсь относиться ко всему.

– Ну, и отлично, – улыбнулся я. – А вот и наш информатор.

В трактир вошел высокий худой человек. В его остром лице было что-то напоминающее белку. Человек быстро огляделся, настороженно блестя глазами.

– Мы здесь, господин Черницын! – окликнул я его.

Это был репортер Черницын. Не так давно он по уши влез в историю с запретными зельями, которыми торговал купец Сойкин. Одним из таких зелий Черницын умудрился опоить моего скакового жеребца Мальчика. Я мог бы подать в суд на репортера, но пожалел его.

Безрассудный поступок репортера позволил мне прикоснуться к изумительной магической тайне. Разыскивая противоядие для Мальчика, я познакомился с туннелонцами – удивительными алхимиками из другого мира. Туннелонцы много лет путешествовали между разными мирами, разыскивая Огненного Скакуна.

Был в моем решении и холодный расчет. Я рассчитывал, что когда-нибудь мне пригодится помощь газетчика.

Так оно и вышло.

– Добрый вечер, Александр Васильевич, – кивнул Черницын, присаживаясь за наш столик. – Я очень удивился, когда вы прислали мне зов. В редакции сейчас самые горячие часы, идет сдача материала в завтрашний утренний номер. Но я бросил все и поспешил к вам. Надеюсь, не зря?

Он внимательно взглянул на девушку, и его глаза блеснули любопытством.

– Добрый вечер, сударыня.

– Познакомьтесь, – предложил я. – Господин Черницын, репортер. Кстати, в каком издании вы сейчас работаете?

– В “Имперском вестнике”, – ответил Черницын.

– А это Елизавета Федоровна Молчанова.

– Очень приятно, – настороженно кивнул Черницын. – Я видел вас в нашей редакции.

– Когда это было? – заинтересовался я.

– Примерно месяц назад.

– Зачем она приходила?

Черницын удивленно поднял брови. На его лбу образовались острые морщины.

– Неужели Елизавета Федоровна сама не помнит? – спросил он.

Другого я и не ждал. Репортер есть репортер – он везде видит повод для вопросов.

– Нам с Елизаветой Федоровной нужна ваша помощь, господин Черницын.

– Я весь внимание, – ответил репортер, машинально достав из кармана блокнот.

Но я огорчил его:

– То, что я вам сейчас расскажу – не для печати. Имейте это в виду.

– Вот как? – понимающе кивнул Черницын. – Ну, если вы не собираетесь поделиться сведениями, значит, вы хотите, чтобы ими поделился я.

– Именно так.

– Прошу прощения, – извинился Черницын и взмахом руки подозвал официанта. – Будьте добры кофе, и покрепче.

Официант принес ему кофе. Черницын сделал глоток и внимательно посмотрел на меня:

– Слушаю вас, Александр Васильевич.

– Вы слышали о нападениях на девушек? – спросил я. – Недавно полиция нашла двух девушек. Их ударили по голове и сбросили в воду.

– Да, я слышал об этом, – кивнул Черницын. – Полиция до сих пор не узнала, кто они.

– Вчера утром точно так же напали на Елизавету Федоровну. Ей повезло, она осталась жива.

– Как это случилось? – немедленно спросил Черницын. – Где?

– На Шепчущем мосту, – ответил я.

Черницын с любопытством посмотрел на девушку.

– И как же вам удалось спастись?

– Меня спас Александр Васильевич, – ответила Елизавета Федоровна.

– Вы видели, кто на вас напал?

– Господин Черницын, – остановил я репортера. – Повремените с вопросами. Дело в том, что Елизавета Федоровна ничего не помнит. От удара по голове она потеряла память. И теперь мы пытаемся восстановить события ее предыдущей жизни.

Глаза Черницына округлились.

– Удивительная история, – воскликнул он.

Но тут же оглянулся и понизил голос.

– Александр Васильевич! Я еще не знаю, о чем вы меня попросите, но готов сделать все. Только одно условие – вы разрешите мне об этом написать!

– Не может быть и речи, – твердо сказал я. – По крайней мере, до окончания следствия. Как вы понимаете, мы собираемся поймать того, кто напал на Елизавету Федоровну.

– Но это же сенсация! – взмолился Черницын.

Он нетерпеливо заерзал на стуле.

– Как вы думаете, почему вас пытались убить? – спросил он девушку.

Я нетерпеливо постучал пальцами по столу.

– Господин Черницын! Позвольте вам напомнить, что лишь благодаря мне вы избежали суда. А серия репортажей про Мальчика позволила вам сохранить работу. И сейчас я рассчитываю на вашу благодарность. Сенсация подождет.

Лицо репортера огорченно вытянулось, и я решил подсластить пилюлю.

– Когда мы поймаем нападавшего, вы первым из репортеров узнаете об этом.

– Но позвольте мне, хотя бы, записать подробности! Важные детали могут ускользнуть из памяти.

– Не позволю, – ответил я. – Запоминайте.

– Хорошо, Александр Васильевич, – вздохнул Черницын. – Что нужно делать?

– Елизавета Федоровна работала в редакции “Магических сплетен”, – сказал я. – Мы узнали, что чуть больше месяца тому назад она уволилась. Или ее уволили. Я хочу знать, почему это случилось.

– Вы совсем ничего не помните? – снова спросил Черницын.

Молчанова покачала головой.

– Совершенно ничего.

– Вы сможете выяснить это для меня? – спросил я.

Черницын откинулся на спинку стула и довольно улыбнулся.

– Вы правильно сделали, что обратились ко мне, Александр Васильевич.

– А если без вступлений? – улыбнулся я.

Хитрая улыбка репортера стала еще шире.

– Хорошо, – согласился он. – Можно и без вступлений. Дело в том, что я уже знаю причину. Вернее, догадываюсь о ней. Но уверен, что моя догадка правильна.

Я вздохнул, и решил не торопить его. Пусть насладится моментом триумфа.

Но Елизавета Федоровна не была настолько милосердной.

– Так в чем было дело? – нетерпеливо спросила она. – Почему я уволилась?

– Ваше увольнение связано с графом Мясоедовым, – сочувственно улыбнулся Черницын.

– Я так и знала! – воскликнула Молчанова. – Я чувствовала!

Официант принял ее восклицание за сигнал и немедленно подошел к нам.

– Желаете заказать что-нибудь еще? – услужливо спросил он.

– Ничего не нужно, – отмахнулась Елизавета Федоровна.

– А я, пожалуй, поем, – решил Черницын. – Раз уж все равно заглянул в этот трактир. Между прочим, здесь подают замечательные расстегаи с рыбой. Не хотите попробовать?

Он кивнул официанту:

– Расстегай и рюмку водки.

Елизавета Федоровна сидела как на иголках.