Где сумрак лиловый тих

Вечер был таким, каким бывают только редкие зимние вечера – тихим, лиловым, чуть хрустальным. Снег не падал, а словно медленно летел, не спеша касаясь земли, будто время остановилось. Кирилл шел по узкой улице, прижимая воротник пальто к шее. Он не любил такие вечера. Слишком много в них было пустоты, слишком много воспоминаний, которые возвращались сами, без приглашения.

Он не собирался заходить в это кафе – маленькое, со старыми окнами, на которых висели бумажные снежинки. Но замер на секунду у двери. За стеклом был мягкий свет, тепло, и мелькнул силуэт женщины за столиком. Казалось, она сидела одна.

Кирилл толкнул дверь. Звенел старый колокольчик, пахло корицей и кофе. Внутри было почти пусто – только бариста за стойкой и та самая женщина, что сидела у окна. На ней было серое пальто, снятое и аккуратно сложенное на спинке стула. Темные волосы, чуть растрепанные, падали на лицо. Она держала чашку обеими руками и смотрела в никуда.

– Вам что-нибудь? – спросил бариста.

– Чёрный, без сахара, – ответил Кирилл.

Он сел у дальнего столика, но взгляд все равно возвращался к женщине у окна. В ней было что-то… странно знакомое. Не в чертах лица, не в одежде – скорее в том, как она сидела, как слегка поворачивала голову, как будто прислушивалась не к звукам кафе, а к чему-то внутри себя.

Она вдруг подняла глаза и посмотрела прямо на него. В этом взгляде было узнавание. Теплое, но тихое, как будто они уже встречались.

– Вы всё-таки пришли, – сказала она.

Кирилл замер.

– Простите?..

– Не нужно извиняться. Просто… я ждала вас.

Он непроизвольно улыбнулся. Это казалось игрой. Но в ее голосе не было игры.

– Наверное, вы ошиблись. Мы не знакомы.

Она медленно покачала головой.

– Знакомы. Больше, чем вам кажется.

Бариста поставил перед ним чашку, и этот звук вернул его к реальности. Он снова посмотрел на женщину. И вдруг понял, что сердце сжалось так, как будто что-то давно забытое напомнило о себе.

– Кто вы?

Она улыбнулась чуть грустно.

– Человек, которому вы когда-то обещали не опаздывать. И снова опоздали.

Кирилл вздохнул. Пальцы легли на чашку, но он не стал пить.

– Это какая-то шутка?

– Нет, – сказала она тихо. – Это встреча. Та, которой не должно было быть, но она все равно случилась.

Он замолчал. За окном шел снег, в кафе играла тихая джазовая мелодия. И вдруг он понял – его вечер уже не будет прежним.

Он сидел, не зная, что сказать. В груди было странное ощущение – смесь тревоги и необъяснимого любопытства.

– Мы не могли встречаться, – сказал он наконец, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Я бы запомнил.

– А может, вы просто забыли? – она чуть склонила голову набок. – Или не хотели помнить?

Он сжал пальцы на чашке. Слова попали прямо в ту струну, которую он никогда не трогал.

– С чего вы взяли, что я… не хотел?

Она не ответила сразу. Снова посмотрела на снег за окном. И тихо сказала:

– У каждого есть что-то, от чего он прячется. Вы – не исключение.

Кирилл откинулся на спинку стула. Она не выглядела сумасшедшей. В ее голосе не было ни наигранности, ни загадочной театральности. Она говорила спокойно, почти буднично.

– И что же, по-вашему, я прячу?

Она повернулась к нему, и в ее глазах мелькнуло что-то странное – сочувствие? Понимание?

– Тот вечер. – Она сделала паузу. – Дом у озера. Белые стены, запах свечей. И ты, стоящий у окна.

Он резко выпрямился.

– Стоп… Что?

– Ты тогда сказал, что никогда больше не будешь любить. Что с тебя хватит. Помнишь?

Он смотрел на нее, не в силах ответить. Никто не мог знать о том вечере. Никто.

– Кто вы? – голос дрогнул.

Она улыбнулась чуть печально.

– Та, кого ты тогда отпустил.

Он замолчал. И вдруг все звуки кафе исчезли. Словно они сидели вдвоем, в каком-то другом времени, в другом месте.

– Но это невозможно, – прошептал он. – Ты…

– Да, – перебила она мягко. – Я ушла. Но иногда нас пускают вернуться. Ненадолго.

Снег за окном стал гуще. Казалось, он уже не просто падал – он закрывал весь мир, оставляя только это кафе, этот столик, эту встречу.

– Зачем ты здесь? – он почувствовал, как голос сел.

– Чтобы ты не боялся больше жить. Чтобы не думал, что после одной потери нельзя начать заново.

Она положила ладонь на стол. Он не решался коснуться ее, но знал, что если сделает это, рука может оказаться холодной. Или исчезнуть.

– Ты все еще можешь быть счастлив, Кирилл. Я хочу, чтобы ты был.

Он сглотнул. Сердце билось слишком громко.

– Но как… я смогу?

Она улыбнулась.

– Просто выйди отсюда. Поверни направо. И не бойся.

Она медленно поднялась, надела пальто. И в этот момент кафе словно дрогнуло, свет чуть потускнел, а ее силуэт стал как будто прозрачнее.

– Ты не однажды увидишь меня во сне. Но это уже будет не важно, – сказала она тихо. – А теперь иди.

И она вышла в снег.

Кирилл поднялся почти автоматически. Он хотел догнать ее, но за дверью был только пустой тротуар и следы, которые уже заметала метель.

Он стоял в холоде, не чувствуя ни пальцев, ни ветра. Потом медленно повернулся направо. И увидел…

Кирилл стоял в проеме двери, вглядываясь в метель. Следы, оставленные ею, исчезали прямо на глазах, словно их и не было. Но он все же повернул направо – так, как она сказала.

Улица была почти пустой. Только фонари размывали снег мягкими желтыми кругами света. И вдруг в этом белом мареве он увидел фигуру. Женщина шла навстречу, прижимая к себе воротник темного пальто. Ее лицо он разглядел только тогда, когда она подошла ближе.

Она остановилась.

– Простите… – сказала тихо. – Здесь кафе работает? Я заблудилась.

Голос был мягкий, немного растерянный. Глаза… глаза были такими, какими он помнил их много лет назад – теплыми, но чуть печальными. Но это не она. Другая. Совсем другая.

– Да, – сказал он, чувствуя, что странно улыбается. – Работает. Там тепло. И кофе хороший.

Она тоже улыбнулась.

– Спасибо. А вы… тоже туда?

Он чуть замялся, глядя на неё.

– Пожалуй, да.

И они пошли рядом, по медленно заметенному снегу.

Перед входом она обернулась.

– Знаете, иногда бывает… – она замялась, словно подбирая слово, – чувство, будто встретила кого-то не случайно. У вас… у вас тоже такое?