Свидетель разложения

1

89% на 90% – ещё чуть-чуть и шкала загрузки заполнится. В смотрящем на монитор компьютера сонном мужчине мешаются раздражение и предвкушение, но не желание поспать ещё хоть пару минут. Как спать, если вот уже почти загрузилась «Эпоха мертвецов», лучшая игра последних десяти лет, как её успели наречь даже самые строгие игровые эксперты? Всю ночь игра скачивалась, но оказалась такой огромной, что всё равно не успела загрузиться. Теперь Каннингем должен идти на работу и надеяться, что супруга не вырубит комп, не собьёт скачивание. Дэниел смотрит время на смартфоне – 06:43. Через пару минут заорёт будильник на телефоне, и если сейчас же вместе с ним не уйти на кухню, то следом заорут проснувшиеся жена и дочь.

Умыться, почистить зубы, воспользоваться дезодорантом – Каннингем научился собираться на работу менее чем за пять минут, ещё толком не отойдя ото сна. Всё равно проснётся уже по дороге, за рулём. Да, возможно, он рано или поздно проснуться вовремя не успеет, не успеет вовремя повернуть или не заметит встречную машину, разобьётся, – ну так и что с того? С каждым новым унылым днём всё больше кажется, что случайная смерть в автомобильной аварии лучше такой собачьей жизни, какой он живёт в последнее время. Что угодно будет лучше, если подумать.

Выезжая из гаража на своём Nissan’е, в который раз чуть не сбил соседку. Почти каждое утро молодая блондинка выбегала на пробежку и пробегала по тротуару возле дома Дэна именно в тот момент, когда он пытался выехать на дорогу. Сказать, что это надоело и бесит – ничего не сказать.

– Привет, сосед! – бодро улыбалась соседка. – На работу?

– Привет, Лорэйн! – натянуто усмехался мужчина, разворачивая автомобиль в нужном направлении. – На работу! А ты всё бегаешь?

– Ага!

По лицу Лорэйн видно, что она хочет продолжить эту нелепую светскую беседу, но Каннингем уже вдавил в пол педаль газа. Строительный объект, на котором работал мужчина последние несколько месяцев, в часе езды от дома, именно поэтому и приходится выходить раньше обычного, а возвращаться позже. Сама работа не сахар – людей нет, берут всех подряд, в том числе и нелегалов. Конечно, благодаря иммигрантам можно хорошо сэкономить, те готовы впахивать за копейки, а начальство будет считать, что это норма, что так и нужно.

Повышать зарплаты? – Нет, бред! Улучшать условия работы? – Зачем, если нелегалы готовы работать в любых условиях, а у остальных не останется выбора. Давать больше одного выходного в неделю? – Что за чушь, лучше и этот последний выходной отберём, скажем, что так и нужно. Блин, да начальство даже бродячих собак с объекта не потрудилось убрать! Бегают там и лают целыми днями, выпрашивая еду. Всем плевать если эти собаки кого-то покусают, может, и заразят чем-то. А всех, кто начинает возмущаться, тупо увольняют, причём работа же неофициальная – тут и в профсоюз не пожалуешься. Вместо уволенных возьмут на одно место дюжину нелегалов за такие же деньги. Сейчас иммигрантов на стройке уже столько, что непонятную тарабарщину иностранной речи Дэн слышит чаще, чем родной английский.

Более того, один из таких иммигрантов, русский парень Вова с непроизносимо сложной фамилией, уже пару недель как стал бригадиром. Слава богу, не один Дэн возмущается тем, что русского поставили над американцами – друг со старшей школы Кевин Биртич, работающий тут же электриком, полностью разделяет сдержанное негодование Каннингема.

Дэн добрался на объект, увидел на парковке у недостроенного дома машины всех коллег. Кевина заметил на лужайке перед домом. Друг матерился и пытался отереть подошву кроссовок о сухую осеннюю траву.

– Чёртовы псины! – ругался Биртич. – Загадили весь двор… Перестрелял бы, зараза. Новые, блин, кроссовки в дерьме!..

– И тебе привет, Кей, – Дэниел протянул руку для пожатия. Рассерженное лицо друга сменила подкупающая улыбка до ушей. – Зачем ты на работу новую обувку таскаешь? Тут же дерьма полно на каждом шагу.

– Как грубо, брат! Они ведь тоже люди, – иронизировал Кевин, Дэн отлично понимал, кого тот имеет в виду. Хорошо, что рядом никого кроме них двоих нет, Биртич очень рисковал с подобным юмором.

Кей бросил оттирать вымазанную подошву, друзья вместе направились в сторону недостроенного дома. Каннингему нужно в журнале отметиться, что прибыл вовремя. Следом, естественно, выбежали местные дворняги, приветливо виляя хвостами и прижимая уши. Биртич замахивался на них, кричал нецензурщиной, всё ещё злился за кроссовки, и собаки, жалостливо скуля, разбежались кто куда. Стройка, несмотря на раннее утро, уже в полном разгаре: где-то работала дрель, где-то стучали и ругались, недалеко играл задорный мексиканский рэп, а совсем рядом вовсю работала циркулярная пила, издавая огромное количество шума и почти глуша музыку.

– Вова тебя уже искал! – перекрикивая пилу сказал Дэниелу друг. – Забыл сразу сказать!

– О, супер! – Каннингем закатил глаза. – Только его не хватало для полного счастья утром!

Неожиданно циркулярная пила затихла, и работавший с ней старик Митч нагло вмешался в беседу:

– Ага, искал тебя Вова! Грит, Канигуму башку отверчу, пущай только явится, – пародировавший деревенский акцент столяр залился харкающим смехом.

– Так и говорит? – с улыбкой переспросил Дэн.

– А то! Так и грит!

Кевин и Дэниел засмеялись над словами старого реднека вместе с ним самим. Но когда тот отвернулся и вновь запустил пилу, отпиливая очередной шмат толстого бруса, Биртич покрутил пальцем у виска, кивая на деда. Для старика Митча нормально подойти к двум людям, разговаривающим на личные темы, и бесцеремонно вмешаться, начинать беседовать вместе с ними. И это как минимум неприлично, а как максимум неприятно. Но наглому реднеку сто лет в обед, а потому всё тому сходит с рук, любую бредовую старческую выходку прощают.

Хотя шутку про бригадира от старика Дэн посчитал удачной. Молчаливый русский Вова ничего такого сказать не мог, в том-то и ирония. Собственно, в этом ещё одна большая претензия Каннингема к иммигранту – тот не может внятно объяснить задачу, не знает нужных слов, а всё пытается жестам, мимикой и знаками какими-то. Неужели так сложно выучить английский за столько лет жизни в США? Почему Дэниел должен пытаться понимать русского без слов и почему за это издевательство не доплачивают сверхурочно?

Впрочем, плевать. Дэн хотел одного – отработать этот день, вернуться домой и играть. Семь лет он ждал второй части «Эпохи мертвецов», семь чёртовых лет! Первая часть была лучшим, что видел он за всю свою жизнь – реалистичное, захватывающее выживание в мёртвом мире, где тебя спасает сила, смекалка, реакция. С первого до последнего дня все семь лет Дэниел только то и делал, что следил за новостями от разработчиков. Утро мужчины начиналось с чтения твиттов от разработчиков, вечер заканчивался тем же. Восемь раз, каждый год, Дэн перепроходил первую часть, наизусть её выучил, но игра продолжает восхищать и удивлять. Казалось, что комп не потянет вторую часть, но повезло – тютелька в тютельку игрушка подходила по параметрам.

Дэниел закинул все необходимые составные части смеси в бетономешалку, начал ждать, пока машина сделает своё дело, а мыслями уже в «Эпохе мертвецов». Настолько погрузился он в собственные мечты, что не заметил подходящего бригадира.

– Готовься к пантомиме, брат, – шутил работающий рядом Кевин, хлопая друга по плечу и тут же отходя по своим электрическим делам.

Лицо русского Вовы, как всегда, хмурое и сердитое, будто его неделю уже запор мучает. Это карикатурно серьёзное выражение бригадира не красило: молодой мужчина, лет тридцати максимум, из-за сдвинутых на переносице чёрных косматых бровей кажется старше лет на двадцать. Да и в целом выглядел как бандит из СССР, прямиком из старых боевиков.

– Ну как? – выдавил из себя Вова, переводя взгляд с бетономешалки на Дэна и обратно.

– Что «как»? – переспросил Каннингем.

– Ну как это, – настаивал русский, а что он хочет всё ещё не понятно и близко. Дэниел решил поиграть в угадайку, тем более в случае с косноязычным бригадиром это единственный способ понять, что ему надо.

– Ты хочешь спросить, как я замешиваю бетон? Рецептуру пересказать?

– Нет.

– Нужна бетономешалка?

– Нет! Нужно как. Как! – Вова махал на машину руками, переходя на русский, а потом указывал на недостроенный объект.

– Да что б тебя… – Дэн терял всякое терпение. – Что? Что, чёрт возьми, от меня хочешь? По-английски! Скажи это, не нужно показывать!

Но даже после криков Каннингема эта, вне всякого сомнения, талантливейшая пантомима, не прекратилась. Вова махал на бетономешалку, потом внезапно присел на корточки, агрессивно стучал ладонью по земле, затем опять указывал на замешивающийся бетон. Бесполезно. Бригадир побежал к недостроенному особняку, чтобы вблизи показать на него, но Дэн по-прежнему не понимал, что русский хочет донести:

– Что там? Что, стены? Окна?

Другие рабочие проходили мимо, уже не обращали никакого внимания на энергичные телодвижения Вовы, и только Кевин наблюдал со всем из окна и ржал.

– Как бетон здесь или туда? – продолжал спрашивать рассерженный Вова.

Дэн вздохнул и положил ему ладонь на плечо:

– Вова, я ни слова не понимаю, что ты городишь. Короче, давай, зови Алексея. Это не дело. Мы просто теряем время с твоими объяснениями.

Вот что удивительно в Вове, так это то, что он как умная собака – понимает абсолютно всё с первого раза, только сказать ничего не может. Бригадир плюнул через плечо, разочарованный тем, что его объяснения не помогли, но смиренно пошёл искать того, кого просил привести Дэн. У Алексея, второго русского строителя на объекте, навыки говорения и понимания почему-то уравновешены. Когда общение с Вовой заходило в тупик, только Алексей мог рассказать по-человечески, в чём заключалась мысль Вовы изначально.

Королева красоты старшей школы, Далси Каннингем, стала матерью-домохозяйкой. Что может быть хуже для красивой и всё ещё молодой женщины? Хуже может быть только ленивый муж-идиот, которого не интересует ничего, кроме игр на компьютере.

– Будь ты проклят. Будь проклят твой гребанный ящик… – тихо повторила Далси, нарезая овощной салат на ужин любимому мужу и представляя на месте капусты Дэниела. Злость, психологическая усталость и напряжение изуродовали все её движения. Но ведь это все ещё обязанности хорошей жены: ежедневно готовить этому фанату стрелялок, будто она его повариха или мамочка. Да, сам он ни разу, – ни словом, ни взглядом, – не высказал какие-либо претензии. Но Далси это равнодушие бесило ещё больше.

В соседней комнате раздался плач ребёнка, и моментально шею ниже затылка опять свёл болезненный спазм. Непроизвольное сокращение мышц – нервный тик. Далси с резким стоном, вырвавшимся из тяжёлой груди, вскинула голову вверх, чтобы хоть немного унять эту невероятную боль. Нож для овощей выпал из рук женщины и со звоном стукнулся о кафельную плитку пола. Подобные спазмы уже случались по несколько раз в день из-за стресса и расшатанных нервов.

Перебарывая желание заплакать от режущей спазматической боли, женщина поспешила успокоить плачущую дочку. Коре всего три месяца от роду, но голос у неё уже пронзительно громкий. Далси чувствовала, что к спазматической боли присоединяется ещё и головная боль. Женщина подняла плачущую малютку на руки. В нос сразу ударила вонь от рвотных масс – мать заметила жёлтое засохшее пятно на щеке и жидких светлых волосах доченьки.

– Ну вот, нужно опять купать тебя, – ласково укорила её женщина, пытаясь успокоить плачущего ребёнка.

Коре недавно поставили диагноз – синдром нервно-рефлекторной возбудимости, у ребёнка повышена раздражимость. Такие дети требовали к себе много внимания, но у Далси, в силу её занятости по дому, далеко не всегда было время на дочь. Плач девочки раздавался чаще, чем у более заботливых матерей с кучей свободного времени.

Далси чувствовала, что разрывается на части в прямом и переносном смысле. С одной стороны – вечно плачущее дитя, которого накорми, успокой, поменяй пелёнки. С другой стороны – назревающий нервный срыв из-за усталости, каменной глыбой упавшей на её хрупкие плечи. Это началось ещё во время тяжёлой беременности с токсикозом и прочими «прелестями», продолжилось с бессонными ночами после рождения младенца, с безвозвратно утраченной стройной фигурой, необходимостью вести домашнее хозяйство в одиночку. Если Дэн думал, что покупать большой двухэтажный дом – это прямо очень крутая идея, то Далси ежедневно проклинала эту покупку. Уборка в каждой комнате в общей сложности сжирала по полдня, полноценный рабочий график уборщицы, но без выходных и зарплаты. И наконец, как вишенка на этом поганом торте, психологически добивает Далси совершенно флегматичный муж. Его не интересует ни жена, ни ребёнок, ни дом. Единственная функция мужа в этой семье – приносить деньги и греть задницей место у компьютера.

Искупав, переодев, накормив Кору и уложив ее, сонную и довольную в кроватку, Далси отправилась на кухню. На столе – недорезанный салат. Подняв с пола нож, женщина хотела первым делом ополоснуть, но, только открыв кран, вспомнила: тот сломан уже пару дней. Женщина ударила по нему со злости, и теперь отвалился смеситель. Злая Далси бросила нож в кухонную раковину рядом со сломанной деталью крана. В бессилии перед очередной возникшей проблемой, женщина закрыла руками лицо, готовая расплакаться в который раз за этот день. Мысленно она удивлялась собственной реакции на обыкновенные вещи – чуть что и она либо ревёт, либо психует. Это точно ненормально, но поделать с собой ничего женщина не могла. Наверно, это у неё, не у Коры, синдром нервной возбудимости. И знала женщина единственное действующее лекарство для себя.

Из шкафа достала новую бутылку виски. В первый попавшийся стакан налила себе порцию алкоголя и залпом выпила. Далси ненавидела алкоголь и алкоголиков, считала их недостойными уважения, абсолютно пропащими людьми, которые собственноручно разрушили свои жизни. Но все эти характеристики полностью подходили под нынешнюю миссис Каннингем. После недолгого жжения в горле, по животу, а потом и по мышцам, растеклось тепло. Только этот мерзкий виски, много виски, мог сделать так, чтобы существование не казалось ничтожным. За фальшивой алкогольной весёлостью все проблемы ушли на второй, третий и четвёртый планы, но с протрезвлением возвращались в двойном или тройном масштабе.

Бросив идею приготовления ужина, Далси взяла бутылку, стакан, и пошла в комнату, где спала Кора. За три месяца жизни девочки Далси поняла, что нужно всегда быть поблизости с новорождённой – это проще, чем бежать через весь дом, если она опять заплачет. На софе под тихий шум телевизора и с недопитой бутылкой в руках, женщина и уснула.

Разбудил шум открывающейся двери. Муж пришёл с работы. Не сказав ни слова Далси, направился в спальню. Далси последовала за ним.

– Дэниел! – вскрикнула она, видя, как мужчина выполнял заученные до автоматизма движения – нажал кнопку на удлинителе, затем кнопку на системном блоке, сменил рабочую рубашку на чистую футболку, стараясь уложиться во время загрузки операционной системы. – Ты ничего не хочешь мне сказать? Ну, к примеру, что-то вроде «Здравствуй, любимая! Как у тебя прошёл день? Как наша дочь?» О, ну, естественно, тебе плевать – как я могла забыть!

Дэниел сел в компьютерное кресло и нажал на ярлык на рабочем столе, запускающий очередную тупую стрелялку. Он просто молчал, не реагируя на крики жены.

– Какого чёрта ты молчишь, а? Эй, ты оглох?! – тон голоса Далси стал ещё громче.

– Ты же спала, когда я пришёл. Не кричи, – поморщился мужчина на её слова.

– Я не спала! – ещё громче вскричала, доказывая ложное мнение буквально до хрипоты в горле. – Если бы ты работал, как я здесь… В этом доме я и домработница, и кухарка, и нянька для нашего общего ребёнка двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю! Одна, понимаешь? Всегда одна, ты в этом не принимаешь никакого участия.

– Я работаю. Приношу деньги. У нас неоплаченный кредит за дом на десяток лет, как ты помнишь, – всё так же спокойно отвечал он, полностью уверенный в своей правоте.

Именно фраза про кредит всегда сводила эти ежедневные дежурные ссоры на нет. Так случилось и сегодня. Глуша в себе злость на мужа, Далси силилась промолчать и не накалять обстановку, но не могла:

– Твой кредит мне до лампочки, понял! На кухне кран сломался, в кладовой лампочка перегорела на прошлой неделе – и почему у нас в доме нет мужчины, чтобы это починить? Зачем мне жить здесь, где я должна быть и бабой, и мужиком, да ещё и не забывать про ребёнка?

Далси душило чувство несправедливости, а недавно выпитый алкоголь придавал смелости. Но продолжать разговор дальше было невозможно, так как Дэниел надел наушники и больше ничего не мог слышать, тем более отвечать. Нет, они с ним больше не семья, а сожители. Чужие друг другу люди, которых связывает этот маленький комочек жизни, их дочь. Этот самый ужасный сон, который только мог присниться Далси, теперь стал её повседневной реальностью. Она в браке-тюрьме с человеком, который её не любит.

Сегодня ночью женщина опять спала на софе в детской, поближе к Коре. Хотя на неудобном твёрдом диванчике невозможно было нормально заснуть, да и девочка опять плакала всю ночь без причины. Только под утро удалось кое-как её успокоить, и мать с дочерью уснули рядом – девочка у мягкой стенки софы, широко раскинув ручки, как ей было удобно, а Далси тихонько примостившись с краю в позе эмбриона.

2

Перетерпеть истерику Далси было просто: нужно всего лишь отгородиться от ора обычным звуковым барьером наушников. Хотя уж какой бы истеричкой ни была его жена, но ведь компьютер днём не выключила до окончания загрузки – к вечеру игра полностью загрузилась. Уже с начальной заставки мужчина понял, что вторая часть «Эпохи мертвецов» будет ничуть не хуже первой. Делать предположения, что игра лучше, Дэниел пока боялся, всякое может случиться. Например, излишняя толерантность.

Вот, правда, Каннингем не был противником геев, но чтобы максимально угодить этому уязвлённому меньшинству, героев с нетрадиционной ориентацией и плавающим гендером в каждой игре больше, чем традиционных мужчин и женщин. Ради бога, пусть они будут, но себя-то Дэн считал мужчиной, которому нравятся женщины, и чтобы ассоциировать себя с героем игры, сопереживать ему максимально, он хотел бы видеть мужчину с такой же ориентацией и предпочтениями, как и у себя. А не полуженщину или полумужчину, который любит только себе подобных.

Но, нет, «Эпоха мертвецов» – это удивительная игра даже в вопросах толерантности. В центре сюжета суровый мужик, главный герой, ему приходится спасать свою бывшую жену, на вид типичную необременённую умом блондинку, из заполненного мертвецами офисного здания. Попутно характер главного героя раскрывается полнее, а блондинка оказывается далеко не такой простой, да и в офисном здании не только трупы и боссы-монстры находятся, но и другие выжившие. И вот этих-то выживших, Дэниел это кожей чувствовал, нужно бояться больше всего – больно они подозрительные.

Механика попадания в головы заражённым стала куда интереснее, но сложнее: мало того, что само оружие, даже огнестрельное, стало разрушаемым и могло после постоянного использования сломаться, так ещё и для прицеливания приходилось три кнопки на клавиатуре поочерёдно зажимать, а потом только стрелять. Но чтобы лицезреть то, как бошки трупов красочно разрываются, разлетаются кусками в разные стороны, и не такое бы Дэн сделал! Чёрт, как они смогли сделать убийство настолько реалистичным? У мужчины создавалось ощущение, что для этого нужно убить кого-то в реальной жизни – это, наверно, единственный способ добиться такого уровня «живости» картинки.

Вот, Каннингем вместе со спасённой бывшей женой героя бежит через парк аттракционов. Погода пасмурная, вокруг лежит густой серый туман, из-за чего вовремя заметить приближающихся мертвецов сложно, как и нельзя заранее оценить, сколько их вообще вокруг. Приходится ориентироваться исключительно на слух, и, о господи, чего только неслышно в пустом парке развлечений! А самый страшный звук – смех мёртвых клоунов. Жуткие создания, хотя и не самые сильные. Но кое-чего Каннингем не понимал – это обычные инфицированные, мутировавшие в боссов-клоунов, или это бывшие работники парка, которых заразили, когда они были в клоунском образе? Кем бы они ни были, но их жуткий смех из непроглядного тумана был словно демоническим. Но тем приятнее было убивать бешеных клоунов, когда те всё же бежали на него для атаки.

Внезапно мерзко начал орать будильник. 06:45. Ночь уже кончилась? Дэниел глазам своим поверить не может – неужели он умудрился не заметить, что играл всю ночь напролёт? Мужчина смотрит в сторону кровати, их с женой супружеского ложа, но постель пустая. Далси так и не вернулась в комнату после ссоры.

Уже середина рабочего дня, а Дэн всё не мог собраться, засыпал на ходу. С утра простое задание – сделать минеральную штукатурку стен в достроенной прихожей и коридоре, но даже здесь инструменты валятся из рук. Глаза болели, слезились и слипались; каждые полчаса мужчина делал перерыв, чтобы просто посмотреть в окно и выпить очередной стаканчик кофе, потому что работать невозможно. Вид трудящихся в поте лица коллег только ещё больше усыплял, но в этот раз заметил Дэниел и кое-что интересное: Вова с миской, полной собачьей еды, пытался дозваться местных дворняжек, а те всё не подбегали. Неужели начальство всё-таки вызвало службу по отлову животных? Неужели хоть эту проблему решило? Наконец-то, чудо свершилось!

Делая глоток дешёвого кофе, Дэн в который раз пытался не уснуть. Вспоминал кадры из «Эпохи мертвецов», самые запоминающиеся моменты. Прошлая ночь для Каннингема точно прошла не зря – он наконец-то мог полностью отвлечься от своей мерзкой жизни, не думать о том, как он вляпался в свой дрянной брак, как влез в долги и проводит бо́льшую часть жизни на вонючей стройке с нелегалами. Нет, хотя бы на пятнадцать-шестнадцать часов он смог уйти в мир, где ему можно насладиться размеренным выживанием в постапокалиптическом мире. Вот там-то настоящая, правдивая, истинная жизнь, какая должна быть у любого настоящего мужика! Там можно завоевать своё место под солнцем без суперкрутого образования, без бабок, без связей с друзьями-богачами. Там человек важен сам по себе, а не его статус в обществе! Разве апокалипсис – это не рай? Не нужно работать, глупо думать о деньгах и долгах, ведь они давно в прошлом. Просто разбивай головы мертвецам, путешествуй по разным городам, под небом открытым ночуй, еду на костре готовь, охоться – ничего сложного, а к тому же сплошная дорожная и походная романтика. Всего этого слишком не хватало в однообразной жизни Дэна.

Когда утром прозвенел будильник, глаза уже почти слипались. Системный блок компа, образно выражаясь, горел, перегрелся от длительной работы на пределе своих возможностей. Будет ужасно, если какая-то из составляющих компьютера после игроночи перегорит – новый повод для истерики от Далси, хотя она эти чёртовы деньги даже не зарабатывает! Жена, конечно же, вчера тоже показала свой характер – демонстративно уснула в детской комнате, на неудобной софе. Супер, очень по-взрослому, в свои двадцать два она ведёт себя будто ей не больше двенадцати. Правда, двенадцатилетние не бухают, и в этом существенное отличие. Вчера дома опять воняло алкоголем. С тех пор как Далси родила, этот запах всё чаще витал в комнатах. Хорошо хоть не пила во время беременности. Его жена сильно изменилась, и дело не только в потере стройности и привлекательности. У неё настолько испортился характер, что выносить её нахождение рядом стало невозможно. Добрую, искреннюю Далси будто подменили сумасшедшей, уродливой и вечно орущей женщиной. А ведь друзья, Кевин в первую очередь, предупреждали, что именно так и случится, когда отговаривали от женитьбы. Но, чтобы уйти от неё сейчас, не могло идти и речи. Всё-таки у них есть общий ребёнок, Кора, – его плоть и кровь, которую он никогда не решится бросить.

В Далси давно ничего не осталось от той королевы красоты, в которую он влюбился в старшей школе, но, впрочем, и Дэн хорошо изменился. Он понимал, что и в свои двадцать четыре выглядит лет на тридцать, уж точно не как игрок футбольной команды, каким был в восемнадцать лет – взрослая жизнь и работа на стройке сделали его толще и неповоротливее, но куда выносливее и суровее.

Нужно просто перетерпеть проблемы в жизни, когда-нибудь станет лучше. Но разве должен он в двадцать четыре года жить такой жизнью? Работа-дом-работа. Большинство ровесников только познают жизнь во всей красе, проживают лучшие годы молодости, веселятся ночами напролёт, а он, что? – превращается в медведя, который только и мечтает, что оказаться в своей берлоге и чтобы его там никто не трогал? И даже в этой берлоге, за которую кредит ещё платить и платить, даже там нет ему спокойствия.

– Так что вчера тебе Вова вещал, я так и не понял, – появившийся рядом Кевин отвлёк от тяжёлых мыслей.

Каннингем вздохнул и выплеснул недопитый мерзкий кофе за порог, на улицу.

– Как объяснил Алексей, Вову очень интересовало, мешаю ли я бетон для улицы или для внутренней отделки, – ответил Дэн не слишком весело. – Будто не знает, что внутри только пена или шпаклёвка. Тупой ублюдок.

Биртича же ответ действительно повеселил:

– Шикарно! В России, наверно, всё бетоном заливают – даже кровати, чтобы не ёрзали! – сквозь смех выдавил из себя друг. Он начал кривлять Вову: – «Ну как, как, как»! Бро, у тебя тупо не было шансов. Это ж как догадаться можно было?

– Как-то можно было. Алексей догадался.

Каннингема после той истории на глазах у всех отчитал главный по объекту, мол, он не выполняет указания бригадира. И всё равно что для выполнения нужно сначала понять эти указания – выполняй, и всё тут.

– Кевин, ты вообрази: взрослый человек, старше нас, перепутал слова «как» и «куда»! Как такое возможно? – негодовал Дэниел. – Почему он главный с такой тупостью? Бесит!

Новый приступ хохота от Биртича вообще не задевал. Каннингем знал, что друг не с него смеётся, а с ситуации. Впрочем, осознание комичности положения приятнее ситуацию не делало ничуть. Дэну действительно стыдно, что он работает с круглыми идиотами на руководящих должностях.

– Не парься, бро, – как следует просмеявшись, Кевин всё же похлопал Дэна по плечу. – Тут ты не виноват.

Биртич уже ушёл в соседнюю комнату недостроенного дома, оставляя Дэна грунтовать стены дальше, но вдруг окликнул:

– Кстати, в бар идём!

– Какой ещё бар? – сонно переспросил Дэн. – Не, брат, извиняй, но я пас. В этот раз без меня. Меня на ходу вырубает. Я домой лучше.

Друга подобный ответ не устроил. Повторно бросив разбираться с розеткой, он ещё раз подошёл, наклонился ближе к Каннингему и сказал тихим заговорщицким тоном:

– Дэн, нельзя отказываться, – хитрые глаза Кевина ясно говорили, что тот что-то задумал, а значит, Дэниел обязан быть частью этого плана. – Там наш Вова будет.

– О, ну с Вовой, я прямо мечтаю тусить после работы, – иронизировал Дэн. – Ну уж нет!

– Да тихо ты. У меня идея есть, – перешёл на шёпот. – Мне тут птичка напела, что завтра проверка от заказчика. Есть повод расквитаться с Вовой за то, что на тебя нажаловался начальству.

Дэниел не без удивления посмотрел на Биртича. Мстить бригадиру он не собирался, тем более по такому мелочному поводу. Но Кей, казалось, был настроен более чем серьёзно, и, предвкушая веселье, говорил:

– Мы, короче, набухаем русского. Для них это норма ведь, придётся побольше взять. А завтра начальство увидит его на смене с похмелья и одуреет от перегара. Может, и уволит даже!

Друг хохотал как ненормальный злобный гений, а сам Дэн поморщился. Да, его очень нервирует косноязычность русского бригадира, но не настолько. Подставлять его это как-то… не по-мужски, что ли. Молчание друга Кевин принял за согласие и уже хлопнул по плечу:

– Вот и отлично! Встретимся в баре!

– Я в деле, мужики!

Взявшийся из ниоткуда старик Митч вдруг вынырнул из-за спины Биртича, как чёрт из табакерки. Смотрел на них своими маленькими блестящими глазами и лыбился полубеззубым ртом. Физиономия Кевина лишь на секунду исказилась брезгливостью, явно брать старого реднека он с собой не собирался. К Митчу общее отношение у Биртича было как к дураку-деревенщине, он от разговоров с ним отмахивался. Но старик слышал тайный план Кея, а потому электрик уже хлопнул по плечу и Митча:

– Во! Отлично!

Мужчины спешили вернуться к работе, не забывая попутно обсуждать, что нужно пить, чтобы как следует ужраться очень быстро. Дэниел уже предчувствовал, как сильно он будет жалеть, что ввязывается в эту историю.

Для сонного Дэна рабочий день тянулся мучительно долго. Вова несколько раз подходил и, глядя на плешивую штукатурку Каннингема, говорил только: «Плохо. Переделывай». Мужчине казалось это бесконечным издевательством, но делать нечего – молча переделывал. Когда часы работы подходили к концу, Кевин буквально не отходил от друга, лишая шанса по-тихому сбежать домой, избежать ненужного похода в бар.

Каннингем уснул за барной стойкой. Полный пивной бокал так и стоял перед ним нетронутым, ведь спиртное принесли уже после того, как уставший строитель «на секундочку» опустил голову на сложенные поверх барной стойки руки. Проснулся неожиданно и резко, будто кто-то толкнул. Оглянувшись по сторонам, без труда нашёл уже изрядно захмелевших коллег на танцполе поблизости. Причём и Вова, и Митч, и Кей были примерно в одном состоянии: когда стоять ровно уже тяжело, но танцуется превосходно. Все трое, как закадычные друзья, по нелепому смешно двигались под одну из старых кантри песен. Глядя на эти пьяные танцы, Дэн улыбнулся: хорошо, что он не пил вместе с ними, ведь выглядит это веселье тупо. Дэн бросил взгляд на бокал перед собой. Пить выветрившееся пиво, на поверхности которого плавала полудохлая муха, абсолютно не хотелось.

Нужно идти домой. Пьянки никогда не нравились Каннингему, а от этого воздуха в барах с вонью потных тел и перегара так и вовсе тошнило. Непонятно вообще, зачем он каждый раз поддаётся на уговоры Биртича, зачем каждый раз отправляется в подобные ненавидимые злачные места. Хотя, с другой стороны, что ждёт мужчину дома? Новая жёнушкина истерика?

– Вы бы позвонили жене, – вдруг прозвучал рядом мужской голос.

Обернувшись, Дэниел увидел по левую сторону от себя, на соседнем барном стуле, мужчину возраста старика Митча. Но у этого и зубы целые, и взгляд умнее, и одет незнакомец приличнее пожилого столяра – классический чёрный костюм-тройка выглядел дорого и представительно, дополняла костюм тёмно-синяя рубашка без галстука. Каннингем озадаченно смотрел на незнакомца, не понимая причём здесь его Далси и зачем ей нужно звонить.

– Простите? Мы знакомы? – переспросил Дэн, но всё же начал искать по карманам телефон. Нашёл бумажник, ключи от машины с брелоком в виде белки, а телефона нет. – Чё-ёрт…

Как это часто бывает в барах со спящими людьми, Каннингема обворовали – стащили смартфон. Самый обычный смартфон, старенький, далеко не из последних моделей. Удивительно, что не умыкнули и бумажник, мужчина тут же пересчитал наличные в нём, убеждаясь, что все деньги на месте. Дэн опять взглянул на коренастого мужчину в костюме. Уж не этот ли телефон стащил? Выглядит-то слишком прилично для барного воришки, но это может быть маскировка. И про позвонить первый заговорил, а сейчас сидит и ехидно улыбается.

– Потеряли телефон? – спросил незнакомец. – Какая досада. Но, поверьте, я здесь ни при чём. Бармен видел, что я только что подсел. – И, действительно, молодой человек за барной стойкой, натирающий стаканы, тут же кивнул после слов старика.

– Вы не видели, кто взял телефон? – тут же спросил Дэн у бармена.

– Нет, – отрицательно кивнул парень, – к сожалению, не видел, сэр.

– А камеры? – в начинающейся панике Каннингем оглядывался, задирая голову вверх. – Тут камеры есть?

– Они на техобслуживании, сэр.

– Какая неудача! Ужас, – вновь вмешался старик в костюме.

Потерянный телефон жаль не столько потому, что он денег стоит. Там все номера, все аккаунты, все платёжные реквизиты привязаны. Теперь предстоит несколько дней восстанавливать доступ и менять пароли, пока вор не успел воспользоваться его данными в своих целях. Разочарование отразилось на лице Каннингема, меньше всего он хотел продолжать беседу, но случайный собеседник вновь заговорил своим вкрадчивым и насмешливым тоном:

– Не переживайте, купите новый. А вот что за деньги не купишь, так это семью. Как считаете?

Дэн взглянул на старика как на слабоумного, не сразу находясь с ответом.

– Не знаю.

Незнакомец глухо засмеялся, будто только такого ответа и ждал. Жестом он подозвал официанта и вновь попросил наполнить его бокал – парень ловко подлил порцию виски.

– Ненавижу виски, но ничего лучше в этой забегаловке нет, – обратился старик опять к Дэну. – А вы что предпочитаете?

– Ничего, – без раздумий ответил Каннингем.

– Даже так! Интересно, – хмыкнул незнакомец. – И даже ничего не пьёте вечером, за ужином с вашей супругой? Пресное веселье.

Дэниел никак не мог отделаться от чувства, что в каждом слове этого чудака есть некая издёвка или намёк, но что именно имеет старик в виду понять не мог. Как и в принципе не понимал, зачем он всё ещё поддерживает беседу, которая ему не по душе. Нет, пора домой, хватит приключений на сегодня.

Едва Каннингем встал со стула, как вновь привлёк внимание странного собеседника.

– Уже уходите? Так быстро?

– Да. Мне пора домой.

Старик понимающе кивнул. Дэн успел отойти на пару шагов, как услышал:

– Передавайте привет вашей жёнушке, мистер Каннингем, – незнакомец поднял свой стакан с виски. – Она была неплохой женщиной.

Откуда этот человек знает его имя? Что значит «была»? – эти и другие вопросы хотел было задать мужчина подозрительному старику, но в него внезапно врезался Кевин.

– Брат! Этот Вова… он подлец, конченая крыса, Дэн, – язык почти не слушался Биртича, фокус взгляда потерян и не найден. – Сволочь какая… я пытался его набухать… а он сам меня споил!.. Как зараза последняя, исподтишка!.. Бро, он не пьянеет!

– Спокойно, Кей! – пытался утихомирить Кевина Дэн. Выглядел друг ужасно: волосы до плеч, которые и в нормальном состоянии выглядели неважно, теперь всклокочены и слиплись в пакли, а плоская физиономия опухла и блестела жиром больше обычного.

– Пошли ему морду бить, Дэн!.. – желваки ходили на щеках Кея, когда он вцепился и повис на рубашке товарища. – Ну пошли, блин, набьём этой крысе русской рожу! Он бесит меня! Давай, пожалуйста… Тупой Вова…

Пьяное малоразборчивое лепетание Кевина могло только рассмешить. К слову, после улыбки Каннингема, начал скалиться и Биртич. Дэну стало ясно, что Кевин абсолютно не в себе.

– Поехали домой, брат, – предложил Дэниел. – Завтра на работу рано. Плюс проверка от начальства. Ты же не забыл про проверку?

– Не забыл, – со вздохом ответил мужчина.

– Давай я тебе такси вызову… А, чёрт! Телефона нет. Кей, дай свой мобильник.

Друг смотрел на Каннингема невидящим взглядом.

– Телефон, Кевин, – повторил громче Дэн. – Ты помнишь, где твой телефон?

Биртич отрицательно покачал головой, а на лице появилось такое выражение, будто от этого движения его укачало и скоро стошнит. Пришлось возвращаться к барной стойке, просить бармена вызвать такси для Кевина, а также давать бармену солидные чаевые за то, чтобы другу ничего не наливали и довели до машины, когда та за ним приедет.

Занимаясь Кевином, Дэниел совершенно позабыл про того старика, потерял его напрочь из виду. Предчувствие говорило ему, что нужно немедленно ехать домой – с женой и дочерью могла случиться беда. Оставив друга у барной стойки, Каннингем пытался как можно быстрее пробраться через толпу народа на танцполе к выходу.

– Увидимся в Аду, мистер Каннингем! – от знакомого насмешливого голоса над самым левым ухом Дэн вздрогнул. Обернулся – старика нет нигде.

Испуганный и взволнованный мужчина всё же оказался снаружи. Укрытая беззвёздной ночью улица встретила Дэниела прохладой и свежестью, но он был слишком обеспокоен, чтобы замечать хоть что-то вокруг себя. Все мысли только о супруге и ребёнке – что с ними? Вдруг тот старик маньяк, он уже убил их? Каннингем немедленно запретил себе даже предполагать подобное.

Сев в машину, Дэн спешно засунул в зажигание ключ с брелоком-динозавриком – машина завелась и немедленно отъехала с парковки. Дорожное освещение почему-то работало с перебоями – фонари попеременно то зажигались, то потухали. Что за ерунда? Всю жизнь мужчина прожил в этом маленьком городе, в спокойном Лейквуде, но подобных проблем с электрикой не случалось. Как назло, знакомый путь до дома казался чрезвычайно длинным. Дэниел превышал разрешённый лимит скорости без зазрения совести – ему нужно доехать к семье быстрее, убедиться в беспочвенности страхов, а штрафы оплатит потом.

Наконец-то, вот он дом. Мужчина оторопело смотрел на чёрные окна. Почему нигде не горит свет? Всё-таки проблемы с электроснабжением коснулись всего Лейквуда, даже спальных районов в пригороде? Да нет же – Дэн заметил, что у соседей со светом всё в порядке, работают наружные светильники у мощённой камнем тропы к соседской двери. Страхи Каннингема росли, и теперь стало жутко переступать порог дома. Подогретое разбушевавшимися страхами воображение рисовало ужасные сцены, и самое страшное в них – найти мёртвые тела ребёнка и женщины, которую он любил. Хуже этого ничего представить невозможно.

3

Дэниел сжал кулаки, сделал глубокий вдох и выдох, после чего решительно вышел из машины. Как бы жутко ему ни было, он не собирался сидеть сложа руки и накручивать самого себя предположениями, где одно страшнее другого. И не дай бог, с его женой и дочкой что-то случилось – он достанет того старикана из самих глубин Ада!

Далси не имела привычки запирать входную дверь, а потому и в этот раз она тоже была открыта. Внутри дома ещё темнее, чем снаружи, но пахнет приготовленным ужином. Если супруга смогла приготовить еду, значит, с ней всё в порядке. Видимо, дело и правда в сбоях подачи электроэнергии. Каннингем в полутьме нащупал переключатель света в прихожей, нажал на него, и свет в коридоре и на всём первом этаже немедленно зажёгся. Гнетущая тишина, нет ни единого звука, кроме шагов самого Дэна по паркету.

– Далси! – мужчина громко обратился к окружающей пустоте и прислушался.

Ответа нет.

В гостиной привычный беспорядок. Каннингем прошёл вглубь кухни и быстро понял, откуда пахло свежеприготовленным ужином – вместе с кастрюлей, со сковородкой остатки еды так и лежали в раковине со сломанным краном. Далси, видимо, опять психанула. Ничего удивительного, но Дэниел всё равно разочарован. Будь его супруга поуравновешеннее, ей бы цены не было – готовит та превосходно.

Дэн уже собирался уходить из кухни, но заметил кое-что странное на полу. Прямо со стороны совмещённой с кухней столовой тянулся алый след по белой напольной плитке. Выглядело так, будто кто-то размазал по полу клубничный джем. Дэн присел на корточки, чтобы внимательнее присмотреться, и ужаснулся: кровь и свернувшиеся сгустки вперемешку с какими-то комками, кашей, водой. Кого-то вырвало кровью и остатками еды на их пол.

– Далси? – позвал мужчина супругу громче.

С лестницы на второй этаж раздался шум. Дэн побежал в его сторону. На втором этаже света не было, кромешная тьма, но мужчина смог разглядеть женский силуэт. Этот силуэт бился о доходящую до пояса стеклянную перегородку, словно не видя лестницы вниз в нескольких футах слева от себя. Женщина издавала странные рычащие звуки. Хуже всего, что в этом силуэте Каннингем узнавал тучную фигуру своей жены.

Сердце почти остановилось от панического ужаса, но разум отказывался воспринимать увиденное и искал логическое, правильное объяснение. Это не Далси, нет. Это какая-то сумасшедшая бездомная забралась в дом, но точно не Далси.

– Миссис, это частная собственность! – наконец произнёс мужчина, набравшись храбрости. – Предупреждаю, немедленно покиньте мой дом или я вызываю полицию!

От звука голоса мужчины женщина и вовсе начала сходить с ума, начала биться о перегородку интенсивнее, а потом и вовсе массивное туловище перекинулось через стеклянные перила. Не успел Дэн глазом моргнуть, как сумасшедшая рухнула со второго этажа вниз, прямо под ноги хозяину дома. Высота большая, женщина должна была получить серьёзные травмы, но вместо этого поднимается на ноги. Медленно ковыляет прямо на Дэниела, а тот пятится назад в сторону кухни.

Мужчина не в состоянии врать себе дальше – перед ним не бездомная, а супруга, мать его ребёнка, и ведёт себя она ненормально. Выглядит тоже угрожающе – пижама залита кровью от подбородка до живота. Теперь понятно, это её тошнило кровью на пол. Лицо искажённо гримасой страдания и злости. Дэн часто видел Далси такой, но никогда ещё кожа жены не была такой мертвенно-бледной, а глаза безумными, как у животного с бешенством. Женщина продолжала издавать рычащие звуки, клацать зубами, но теперь ещё и тянула к нему руки; хотя само туловище после падения искривилось, вывернулось чуть вбок, жена могла идти и мелкими рывками приближалась к отцу своего ребёнка.

Дэн всё понял. Ещё вчера он тратил ночь на компьютерную игру, где ожившие мертвецы выглядят так же. Убить её сможет только повреждение головного мозга. Возвращая себе самообладание, Каннингем пытался не паниковать. На кухне полно ножей, а в одном из ящиков он лично прятал пистолет. Мужчина бросился к нужному ящику – мертвец оживился и бросился следом, но их разделяло существенное расстояние. Дэн успевает выхватить пушку и отбежать в сторону. Снимая оружие с предохранителя, он наводит дуло на искорёженную, но всё ещё двигающуюся женскую фигуру. Нужно просто нажать на курок – и проблема решена.

– Далси, пожалуйста… Скажи хоть что-нибудь или я выстрелю. Далси? Ты слышишь?

Ком подкатывает к горлу, когда он видит родное лицо. Черты внешности бывшей школьной красавицы ещё узнаваемы несмотря на полноту. Почему-то именно сейчас память предательски воспроизводит всю историю их отношений, все лучшие моменты. Рука мужчины дрожит. Он опустил пистолет и вынужден отступить, чтобы руки жены не схватили его. Оказывается, не так просто убить родного человека. Не так просто стереть его с лица земли одним нажатием на курок. Вдруг её ещё можно спасти? Не может быть, чтобы Далси на самом деле…

Со второго этажа становится отчётливо слышен детский плач. Его дочь! Дэн совсем забыл о дочери. Мужчина побежал на звук, минуя цепкие руки жены. Заражённая поплелась следом, но за мужчиной ей не угнаться. Отец находит дверь в детскую забаррикадированной тумбой. Отодвигает баррикаду. Войдя в комнату, видит дочь абсолютно нормальной, не такой, как мать – здоровый румянец на щеках, ясный взгляд. Ребёнок настороженно рассматривает отца из колыбели. Но мужчина даже не знает, как с младенцем обращаться, а потому брать на руки не спешит.

Каннингем вышел из комнаты, супруга уже близко. Далси медленно, но упорно ползла по ступенькам на второй этаж. Теперь Дэн не мог спуститься, пока не избавиться от неё – на первый этаж ведёт всего одна лестница в доме. Всё в мужчине против убийства. Это же его жена! Убить её немыслимо. Но ради дочери он обязан сделать это.

– Далси, если ты меня слышишь… если ты ещё там, внутри, – рыча и исходя густой кровавой слюной ползущая женщина схватила его за штанину, потянула на себя, – Далси… прости меня, пожалуйста.

Каннингем вновь наводит пистолет на супругу, когда обе её руки успели схватить его за щиколотки, а разинутая пасть тянулась для укуса. Может позволить укусить? К чему всё это, как дальше жить? Как жить после… Спускает курок. Выстрел. Тело женщины навсегда замирает, когда пуля попадает в голову.

Дэн убрал бездыханное тело жены с лестницы – перенёс на диван в гостиной. Там же появилась возможность осмотреть Далси. По игровому опыту, из фильмов и сериалов он помнил, что для заражения нужна как минимум царапина, а как максимум укус. Но все повреждения супруги были посмертными – сломанный позвоночник из-за падения и пулевое ранение, оборвавшее её мучения. Тревога оставалась. Каннингем опасался, что сделал ошибку. Совесть твердила, что не следовало ему стрелять, ведь теперь шанса вылечить Далси больше нет и не будет никогда. Что же он наделал?

«Я должен был просто позвонить 911! Не стрелять, не стрелять, не стрелять…» – корил себя мужчина, сидя возле мёртвой супруги. Мучимый подобными мыслями Дэниел пытался дозвониться на 911, но там просили оставаться на линии и ждать соединения со свободным оператором. Нет свободных операторов ни у скорой помощи, ни у полиции, ни у пожарных. До мужчины, наконец, дошло, картина мира сложилась как пазл: не только с его женой случилась трагедия. Полицейские не могут приехать к нему, потому что они уже отправились на десятки, сотни подобных вызовов по всему Лейквуду.

Осознание действительности подействовало как обезболивающие для сердца, которое после убийства жены будто разбилось на множество частей. Прежний мир мёртв, но нужно оставаться в живых – ради дочери. Дэниел, чтобы больше не смотреть на мёртвую жену, поднялся к Коре. Только сейчас он заметил в комнате детскую переноску, а точнее, обычное автокресло, которое Далси часто использовала как переноску. Рюкзак рядом с кроваткой дочери загружен баночками с пюре и пачками со смесями. Жена собиралась бежать, но что-то её остановило. Или кто-то. Чёрт, а если она звонила ему, Дэну? Надо же было так не вовремя потерять телефон!

Мужчина нашёл смартфон Далси в супружеской спальне на кровати. Два часа назад она звонила ему девять раз. Только ему, больше из недавно набранных номеров нет ни её матери, ни службы спасения.

Каннингем старался не думать, что подвёл жену – самобичевание бесполезно сейчас, когда нужно выживать. И у него, по сути, немалый опыт в этом деле, не раз он уже проживал игровые или кинематографические судьбы выживших. Он знает, что делать. Нельзя оставаться одному. Дэниел находит записную книжку с номерами коллег и пытается дозвониться Кевину, Вове или тому же Митчу с телефона Далси. Гудки есть, но каждый раз обрываются. С раза десятого в трубке мужчина слышит голос Кея.

– Слава богу, ты жив! – кричал в трубку друг. – Где ты исчез? В баре резня! Массовое бешенство, брат! Не позволяй им себя укусить!

– Вы ещё в баре?

– Что го–ришь? Те– не с–шно, Дэн! – слова Биртича почти не разобрать.

– Вы в баре? – повторил Дэниел. – Я еду, Кей!

Связь оборвалась окончательно. Мужчина не медлил ни минуты, принялся спешно собирать самые необходимые вещи для ребёнка всё в тот же свой старый походный рюкзак, где уже было детское питание и что-то из одежды Коры. Но вдруг услышал скрипучий звук открывающейся входной двери, звук с первого этажа. Дэн вытащил прихваченный с кухни пистолет, не создавая лишнего шума, вышел из детской. Даже на втором этаже было слышно характерное рычание, хрипящие звуки незваных гостей. Похожие ещё недавно издавала Далси.

Каннингем шёл вниз по лестнице максимально беззвучно, напряжённо прислушиваясь к рычанию заражённого. Тот был где-то в области кухни. Существо чуяло кровь, вряд ли он пришёл туда на запах вылитого в раковину ужина. Входная дверь так и осталась нараспашку, Дэн заметил, что по улице бродят уже несколько таких рычащих и дёргающихся людей – смотрят в никуда, рты открыты, с трудом переступают с ноги на ногу. Выстрел на кухне привлечёт их, даже если запереть предварительно дверь. И что тогда? Хватит пуль на всех? – в магазине осталось всего пять.

Нужно убить забредшего в дом беззвучно. В игре, не только в «Эпохе мертвецов», он пользовался стелсом постоянно – за тихое убийство давали всегда или больше денег, или больше репутации и опыта. В жизни это не должно быть сильно сложнее, нужно просто подкрасться и ударить чем-то острым. На кухне достаточно ножей, их и можно использовать для атаки.

Подкрадываясь к кухне, Каннингем не прятал пистолет. Заражённый стоял к нему спиной, между ними футов пятнадцать. С виду это обычный мужчина, если не считать заторможенных движений и рычания. Его травмы бросаются в глаза – футболка на спине изодрана, видна истерзанная зубами плоть. Дэн не отводил от заражённого взгляд, вслепую открывая все кухонные ящики подряд. Наконец-то рука нащупывала ребристое остриё колющего предмета, его мужчина и взял – длинный нож для чистки рыбы.

Каннингем рывком приблизился к заражённому. Замахнулся со всей силы и ударил в область затылка. Но выбранное оружие оказывается бесполезным, для подобных ударов не подходит – тонкое лезвие после столкновения с костями головы сгибается пополам, не наносит существенных травм, а потом пружинит и отскакивает в сторону, вылетая из рук на пол.

Шокированный Дэн подобного поворота точно не ожидал. Переживший неудачную атаку оживший мертвец оборачивается к нему. Одного мгновения растерянности хватило, чтобы заражённый схватил его за куртку. Мужчина сделал шаг назад от клацающего зубами противника, но отступать некуда. Каннингем упёрся поясницей в один из кухонных ящиков. Но вовремя вспомнил про пистолет. Приставив дуло к подбородку плотоядного монстра, одним выстрелом избавился от угрозы.

Нельзя терять время. Дэн взбежал на второй этаж, переложил дочь в переноску. Закинул на плечи толком несобранный походный рюкзак и побежал к машине. Но с «гостями» с улицы столкнулся уже на лестнице – в отличие от Далси, у этих заражённых проблем с подъёмом по ступеням не было. Одна пуля, вторая. Дэн перепрыгнул через тела, стараясь не уронить ни переноску, ни рюкзак. Ещё один живой мертвец тянул израненные укусами руки на пороге дома – ещё одна пуля умиротворила и этого нападающего.

В машине Каннингем спешно закрепил переноску с дочерью на положенное место, не забыл про ремни безопасности. В это же время обезумевшая заражённая женщина добралась до его машины. Она начала колотить ладонями, кулаками о лобовое стекло, однако била недостаточно сильно, чтобы разбить. Дэн завёл тачку, но из-за трупа на капоте не видел дороги. Мужчина пробовал скинуть тело во время резкого поворота через соседский газон, и только тогда женщина отлетела в сторону. Каннингем вдавил педаль газа в пол, стрельба и так привлекла к нему всё внимание – шансы уехать живым снизились до критического минимума. Но не успел он проехать и четверти мили, как перед машиной выбежала женщина.

– Помогите мне! Спасите! Пожалуйста! – кричала блондинка. – Дэн?

4

Каннингем неожиданно для себя узнал в женщине ту самую бесячую соседку, любительницу бегать по утрам и мешать ему выезжать из гаража. Но сейчас не время для старых обид – отчаяние и паника на лице Лорэйн свидетельствовали о том, что она в безвыходном положении.

– Садись! – Каннингем распахнул дверь рядом с пассажирским сидением возле себя. – Быстрее!

Дважды повторять не приходится – Лорэйн запрыгнула на свободное место, попутно рассыпаясь благодарностями. Дэниел не обращал на её слова особого внимания, сосредоточился на том, чтобы объезжать заражённых на дороге. Да, всё это напоминало миссию в видеоигре, где нужно сбивать тела мертвецов и получать за это бонусные очки, но сбивать никого Каннингем не собирался. В машине ребёнок, столкновение автомобиля с трупом опасно выбитым стеклом, осколки от которого врежутся в них быстрее, чем сработает подушка безопасности. Нет, это всё не игра. Здесь и сейчас вместо игрового азарта и восторга от приключений внутри Дэна есть только усиливающиеся чувства тревоги и страха.

– Куда мы едем? – болтающая без умолку, то благодарящая, то жалующаяся, женщина вдруг задала первый резонный вопрос.

– В бар.

– Эм… в бар?

– Да.

– Но зачем? Там точно безопасно?

– Там застряли мои друзья.

Выражение лица блондинки давало понять, что та сомневается в целесообразности такого направления, но вслух высказывать свои претензии Лорэйн не спешила. Вместо этого посмотрела на ребёнка в переноске на заднем сидении.

– Но, Дэниел, с тобой ребёнок, – аккуратно начала она после продолжительной паузы. – Не лучше ли позаботиться о нём, а не о друзьях? Оглянись, что творится! Пора уже становиться эгоистом, тебе не кажется?

Ничего другого от женщины Каннингем услышать и не ожидал. Что покойная ныне жена, что соседка не понимали сути мужской дружбы, но он-то, Дэн, понимал – и это главное. Только вместе с друзьями у него есть шанс выжить. Они бы никогда его не бросили, вот и он поступает с ними так же.

– Позаботится не о нём, а о ней – это во-первых, – грубо ответил мужчина. – Во-вторых, ехать со мной ты не обязана, Лорэйн. Если так просишь, проявлю эгоизм прямо сейчас – высажу тебя хоть здесь.

– Нет-нет! – активно запротестовала женщина. – Я же пошутила, ты чего? В бар так в бар. Сто лет там не бывала, кстати…

Соседка запросто переключилась на другую тему разговора. Начала рассказывать про свои первые походы в бары, на вечеринки, про первые дискотеки и прочую, абсолютно неуместную ерунду.

Чем дальше Дэниел с Лорэйн отъезжали от спального района, тем меньше мертвецов встречалось им по дороге. До бара ехать не так уж долго, но за время пути говорливая соседка успела пересказать не только события ночи, когда её парализованный муж вдруг превратился в кусачую тварь, но поведала историю всей своей жизни. Тому, что престарелого супруга уже нет в числе живых, блондинка придавала значение, но такое ничтожно малое, что Дэн не мог не поразиться. Будто не человек умер и стал нежитью, а сумка порвалась, да и то не самая любимая. Складывалось впечатление, что Лорэйн не из тех женщин, кто в принципе способен на сколько-нибудь глубокие или серьёзные чувства к другому человеку.

Мужчина сначала не слушал её толком, но полное игнорирование только раззадоривало болтливость пассажирки. А потому он сменил тактику – начал задавать встречные вопросы. Каждый почему-то приводил женщину в ступор, она сбивалась с рассказа и ненадолго затихала прежде, чем выдать ответ.

– Лорэйн, извини, что спрашиваю личное, – начал Дэн во время очередной паузы, – тебе приходилось иметь дело с детьми?

– Если ты про незрелых парней, то да, постоянно имела с ними дела. Ведут себя как дети! Вот помню как…

– Нет, я говорю, тебе нянчить детей приходилось? Есть, были дети? Братья, сёстры?

Соседка смущённо улыбнулась, заправляя прядь за ухо. Потом отрицательно покачала головой:

– Нет. Я не нянчила. Меня нянчили, я просто младшая в семье. А что?

«Действительно, а что ты от неё хотел?» – мысленно спросил сам себя Каннингем. Лишившись жены, Дэн вроде бы должен самостоятельно начать заботиться о дочери, но он сознательно или неосознанно пытается избавиться от ребёнка, ведь заботиться не умеет абсолютно. Прямо как Лорэйн, но у нее-то своих отпрысков нет. Отгородиться полностью от любых обязанностей по уходу за новорождённым вместо того, чтобы учиться ухаживать за младенцем – да уж, отличная стратегия превосходного отца.

Машина Дэна остановилась на значительном расстоянии от бара – за полмили было видно, что мертвяки окружили здание. Только навскидку мужчина насчитал пятнадцать заражённых. Достал пистолет, а в нём последняя пуля. Слишком быстро патроны разошлись.

– Посиди с моей дочкой, пожалуйста, – Дэниел передал женщине огнестрельное оружие. – Пистолет только на крайний случай. Заблокируй двери, сиди тихо. Я постараюсь скоро вернуться.

– А если не вернёшься? А если она заплачет? – встревожилась женщина, смотря на окружённый трупами бар.

– Тогда уезжай. Минутку, – Дэн только сейчас обратил внимание на странность – брелок на ключах от машины не его, динозавр какой-то вместо белки. – Что за ерунда…

Не было времени размышлять, как такое получилось. Если бы это были чужие ключи, то машина бы, очевидно, не завелась, но с этим проблем не было. Когда Каннингем покинул машину, его мысли мгновенно переключились на более важные задачи: распахнув багажник авто, Дэниел достал лом-гвоздодёр. Незаменимая вещь при работе на стройке, но ещё сутки назад мужчина и подумать бы не мог, что придётся использовать его как-либо иначе, кроме как для выдирания неправильно вбитых гвоздей.

Подходил ближе к бару с уже продуманной стратегией – он не будет бросаться в толпу нежити, а постарается подманивать к себе по одному. С первыми пятью всё прошло гладко, Дэн даже приспособился бить так, что лом не застревал. Но потом к нему подошли вместо одного заражённого сразу трое, причём достаточно активные, подвижнее остальных. Повинуясь каким-то подсознательным инстинктам, они все пытались окружить жертву, но Каннингем всегда был на шаг впереди – отступал всё дальше, маневрировал, уворачивался от их рук и зубов.

Когда с троицей было покончено, мужчина почувствовал, что этот бой его хорошо измотал, даже дыхание сбилось. Сделал паузу, мысленно извиняясь перед друзьями, оказавшимися в ловушке, за эту слабость. Впрочем, Дэниел даже не знал, живы ли они. Парни также могли просто уехать из бара, но Каннингем должен был убедиться, что их там точно нет, а иначе не простит себе.

Во время передышки в голову пришла неплохая идея, и когда она появилась, Дэн сразу же поразился, почему не додумался раньше – он так и не собрал лут ни с одного ожившего мертвеца, которого смог умертвить. Собрать лут, облутать – вполне нормальные геймерские термины, и мужчине легче было пользоваться ими, не думая о том, что по факту он просто обкрадывает трупы.

У одного из обездвиженных заражённых нашёлся в кобуре пистолет с тремя патронами, у второго – мощный охотничий нож, толстое лезвие не ровня тому, кухонному для рыбы. После отдыха, пользуясь прежней стратегией, Дэн разобрался оставшимися семью людьми, причём пистолетом не пользовался, только гвоздодёром. Седьмого мужчина попробовал вывести из строя уже найденным ножом, и, вспоминая фильмы и игры, бил в слабые места черепа. Не без труда, но и ножом удалось воспользоваться так, как следует.

Каннингем чувствовал, что навалившаяся усталость слишком велика и после новой небольшой передышки не исчезнет. Пытаясь хотя бы дыхание восстановить, Дэн обратил внимание на то, что его одежда уже выглядит ужасно – вся в чужой крови. Но мужчина смотрел на умерщвлённых заражённых и понимал, что угрызения совести пропали. Может дело в том, что никого из инфицированных он не знал лично, а может чувство вины за их смерть навалится позже, когда придёт полное осознание произошедшего этой ночью.

Дверь в бар была заперта изнутри. Видимо, ребята успели возвести баррикады. Дэниел постучал, а после громко проговорил:

– Кевин Биртич, если ты там и жив ещё, то открывай эту чёртову дверь! Я добил всех живых мертвецов снаружи. Подтирай сопли, вытирай слёзки и впускай меня прямо сейчас!

Тон Каннингема умышленно был агрессивно-шутливым; они с другом иногда исключительно смеха ради начинали похожим образом ругаться, в шутку издевались друг над другом. Дэн облегчённо улыбнулся, когда услышал, как открывается дверь бара. На пороге стоял Кевин, живой, здоровый. Сделав пару шагов друг другу на встречу, друзья обнялись как после годичной разлуки.

– Дэн! Чёрт возьми, это правда ты!

– Я, Кей!

– Господи, поверить не могу, что ты вернулся! – не переставал удивляться Биртич. – Далси и твоя дочь, они…

– Далси мертва, – ответил Дэн. – Дочь в машине с соседкой.

– А соседка как, симпатичная?

Рассмеявшись тупой и неуместной шутке Кея, Дэниел похлопал его по плечу и разжал дружеские объятия. Школьный друг на подсознательном уровне будто чувствовал, что ляпнуть, чтобы развеселить Каннингема даже сейчас, когда вообще не до веселья.

Бар внутри оказался почти в том же виде, в каком мужчина из него и уезжал. Даже и не скажешь, что тут была резня. Дэн ожидал увидеть и других выживших, но были тут только Кевин, Вова и Митч. Мужчина сразу спросил, как такое могло случиться, ведь в заведении было столько людей, что не протолкнуться к выходу. Но Биртич в свойственной ему живой манере и с юмором описал, что когда безумие стартовало, он с мужиками заперся в туалете бара, и именно там они терпеливо ждали, когда снаружи станет тише.

– А как же вышли? – удивлялся Дэн.

– Да, блин, они сами друг друга все перебили, – разводил руками Кей. – Нам делать даже ничего не пришлось. Да и что бы мы сделали? Нас всего лишь трое, а их полный бар!

Мужчина посмотрел на реднека, русского и друга-простачка – буквально набор персонажей для глупого старого анекдота. Пусть Вова и выглядел мужиком крепким, но пухлый Митч и тощий невысоклик, как называл Кевина иногда Дэн, точно бы в сражении с трупами проиграли. Но у Каннингема оставались вопросы:

– Окей, но я не понимаю, как так получилось: в зале нет ни единого убитого заражённого? Где кровь, кишки? Если они перебили друг друга без вас, то тут должны были быть тела.

Улыбка Кея выглядела нервной и напряжённой, но говорил он по-прежнему бодрым тоном:

– А сам догадаться никак не можешь, Дэнни? Ну вынесли мы их на улицу, что же ещё мы могли с мертвяками сделать.

– А кровь? То есть вынесли? Как? – не сдавался Дэниел. – Вы же дверь запертой держали, снаружи бар окружён. Окна, вон, позапирали, – мужчина кивнул на металлические ставни-жалюзи на окнах, поставленные здесь, скорее всего, задолго до прошлой ночи.

– Да хорош тупить, Дэн! Честное слово, хватит – есть же мозг свой, так пользуйся им, – смеющийся Биртич всё заметнее начинал нервничать. Нервозность друга выдавало и то, что за время их разговора тот скурил две сигареты, и уже третью извлекает из собственного портсигара. – Через чёрный выход вынесли всех, очевидно же. Крови, знаешь, много не было. А ту, что были уже позатирали, чтобы не воняла.

Дэниел подавил в себе порыв немедленно пройти и проверить правдивость слов друга, глянуть сколько трупов за дверью чёрного входа. Но это было бы тупо. Зачем Кевину врать? Каннингем кивнул его словам, собираясь прекратить эту невнятную часть беседы. За одним из барных столиков мужчина увидел картину неожиданную, но милую: с его ребёнком с искренним удовольствием возится старик Митч. Вот уж кто обрадовался, увидев ребёнка на руках Дэна!

Когда Дэниел подошёл ближе к реднеку, старик будто бы смутился тому, что он сидит с чужим ребёнком. Отца умилила эта реакция старого столяра.

– Ты того, в своей голове не подумай ничего поганого, – закряхтел Митч и нахмурился, – я не педофил какой-то там. В телеке каждый вечер то и дело про этих извращенцев показывают, будто пиарят эту педофильскую мерзость. Говорю, я не из таких, и только посмей так подумать – в рыло врежу! Просто своего Джереми вспомнил, – мужчина вздохнул, – который самый младшенький.

Каннингем понимающе кивнул. Он и забыл, что Митч на самом деле многодетный отец, у него то ли пять, то ли шесть детей. Да только все сыновья и дочери давно повырастали и уехали из родного Огайо. Старик никогда не жаловался на отпрысков, но и ничего о них взрослых не рассказывал. Только вспоминал постоянно, какими милыми, смешными они были детками, как чудили и шкодничали.

Дэн достал из кармана телефон жены, протянул старику:

– Вот, можешь позвонить детям, если связь ещё ловит.

Реднек улыбнулся беззубым ртом и отрицательно покачал головой.

– Что, думаешь, твоя звонилка лучше моей? – Митч вынул собственный кнопочный мобильник и бросил на стол. – Если бы хотели, сами бы мне позвонили.

– А они не звонили?

Старик отрицательно покачал головой.

– Так может из-за связи не могут дозвониться.

– Да они и раньше не звонили. – Старик погладил дочь Дэна по голове. – Пока малые папка им интересен, папка им нужен. А как вырастают, так всё, пока-прощай. Вычёркивают из жизни. Вот тебе и семья…

– Ну и чёрт с ними! – Каннингем хлопнул Митча по плечу. – Теперь мы твоя семья, и мы тебя не вычеркнем и не бросим.

После слов Дэниела реднек несколько приободрился, а может, так просто казалось.

Бригадир, которого сейчас вполне можно считать бывшим, русский Вова тоже не скучал – ещё разговаривая со стариком, Дэн увидел его о чём-то беседующим с Лорэйн. Вову – беседующим. Мыслено Каннингем уже сочувствовал соседке, но та будто бы и не особо страдала от такой компании. Странная пара, суровый русский мужик и болтливая блондинка. Хотя может странность не такая уж большая – Лорэйн нужны свободные уши, не задающий лишних вопросов слушатель, а Вова, по сути, и не умеет их задавать нормально.

Отойдя от Митча, Дэн присоединился опять к Биртичу. Они с Кевином сидели не так далеко от парочки Вовы и Лорэйн, но Дэниел всё равно ни слова не услышал от разговора бригадира с соседкой.

Всё вроде бы хорошо. Но мысленно Каннингема что-то смущало в истории Кевина. Нет, она логичная, и нет ничего позорного в том, что друг с коллегами прятался в уборной – жив остался, и это главное.

– Кей, ты же пьяный был, на ногах почти не стоял. Как ты оклемался вообще, чувак? – заговорил первый с другом Дэниел.

– Знаешь, как-то оклемался. Мгновенно протрезвел, когда люди начали жрать друг друга заживо, – без улыбки ответил Биртич. – Лицезрение ужасов каннибализма бодрит лучше кофе, советую.

Каннингем улыбнулся чёрной шутке друга. Дэн решил задать ещё один достаточно серьёзный вопрос:

– Брат, почему вы не свалили из бара, если есть чёрный выход?

Глаза Кея странно блеснули, но он только пожал плечами, делая очередную затяжку. А потом громко обратился к Митчу и Вове, выдыхая дым:

– Мужики, Дэн спрашивает меня, почему мы не свалили из бара через чёрный выход, – Биртич переводил взгляд с одного бывшего коллеги на второго. – А я не знаю, что ответить. Может, вы знаете почему, а?

На озадаченном лице Митча, который после обращения Кея отвлёкся от возни с ребёнком, отразилось удивление.

– Какой ещё чёрный… – начал было старик, но Кевин его нетерпеливо перебил:

– Чёрный вход, дед! Забыл уже? Мы через него трупы выносили из зала. Что, склероз открылся или как? – нападение на пожилого реднека Кей умело скрывал за шутливым тоном. – Я, кстати, рассказал Дэну о том, как мы выжили, как прятались в туалете, пока всё не затихло. Брат, думаешь, правильно мы поступили?

Настал черёд Каннингема нервно улыбаться, пытаясь найти подходящие слова.

– У вас выбора не было.

Митч больше ничего не говорил, вернулся к кормлению ребёнка. Вова и не думал вмешиваться в разговор изначально, но даже на непроницаемом для эмоций лице русского появилась чёрная тень обеспокоенности. Реакция мужчин показалась Дэниелу странной, если не сказать подозрительной. Они словно что-то скрывают.

– Ну, раз ни у кого нет идей, почему мы остались здесь, скажу я, – продолжил Кевин. Он зашёл за барную стойку и поочерёдно стал доставать из-за неё три пистолета разных калибров и один карабин. – Это всё, что у нас есть. На все пушки девять патронов. В баре есть вода, еда, бензиновый генератор в подвале. Снаружи ночь. Мы решили переждать темноту здесь, а утром думать, что делать дальше. Утро вечера мудренее, так ведь? – Биртич опёрся ладонями о столешницу бара и улыбнулся одной из своих самых дружелюбных улыбок. – Но тут пришёл наш супермен Дэнни и голыми руками, в одиночку считай, взял и разобрался с нежитью в свете холодной и жестокой луны. Герой!

Вроде и хвалил друг убедительно и искренне, но Дэну всё равно было не по себе. Не такая уж большая заслуга спасти тех, кому и так ничего особенно и не угрожало. Каннингем захотел немедленно сменить направление разговора:

– Что будем делать дальше? – он перевёл взгляд с Кевина на Вову, надеясь, что тот хоть что-то скажет по делу.

– Я бы лично лёг дрыхнуть часов на двадцать, – подал голос Митч.

– Это само собой, – кивнул Дэн. – Но потом ведь нужно думать, что делать. Мы так и будем жить в баре? Еда, вода и бензин для генератора рано или поздно кончатся.

– Утро вечера мудренее, Дэнни, – напомнил Кей.

– Дэн прав, – наконец заговорил Вова. – Нужно оружие. Больше. Еда.

Внимательно слушавшая мужчин Лорэйн следом за Вовой тоже робко вмешалась в беседу:

– Я знаю, где найти оружие. У меня дома. Мой муж… – женщина посмотрела на русского, и будто специально для него уточнила, – он тоже заразился вчера ночью. Он, в общем, обожал охоту. И продолжал обожать после инсульта. Дома у нас завались пистолетов, винтовок тоже. Патронами забито полкомнаты за офисом. Я ещё удивлялась, помню, зачем ему столько, если у нас охрана есть. Но он прямо фанател от всего стреляющего, короче!

Кевин всплеснул руками.

– На том и порешили, – торжественно произнёс он, – утром поедем домой к нашей прелестной вдовушке. А теперь всем спать, выживальщики!

По тому, как Лорэйн легкомысленно захихикала после фраз о вдовушке, Дэн ещё раз убедился, что по супругу скорбит она не слишком сильно. Мужчина забрал у Митча дочь, та успела уснуть за время беседы взрослых, бережно положил в переноску. А что с ней-то делать завтра? Соседка с детьми управляться не умеет, на реднека вешать обязанности ухода тоже неправильно – старик не нянька. Вздохнув, Дэниел решил, что утром будет думать, что делать с этой проблемой, а сейчас нужно выспаться. Второй ночи без сна его организм не переживёт.

1

После обсуждения планов на завтра все разлеглись, где придётся, в главном зале бара и провалились в крепкий и глубокий сон достаточно быстро. Предыдущий день измотал и измучил каждого. Неизвестно, как долго удалось проспать Дэниелу, прежде чем зал бара заполнил детский плач, раздражающе громкий и настолько долгий, что игнорировать его не представлялось возможным. После вчерашнего орудования ломом у Дэна болело тело, особенно спина и руки, но именно он поднялся успокаивать дочь. Кому ещё этим заниматься, если не родному отцу?

Перейдя вместе с ребёнком на кухню бара, молодой отец второй раз в жизни поменял малышке памперс. Митч вчера объяснил, как наводить смесь, а потому Дэниел знал, что и с этой задачей справится сам. Ребёнок продолжал хныкать, и его отец словил себя на мысли, как сильно здесь не хватает Далси. Каннингем не позволял себе развивать это внутри себя, нельзя думать о жене, будет новый приступ страданий и самообвинений. Поздно, он опять попал в этот про́клятый замкнутый круг внутренней ненависти: супругу было уже не спасти, когда он пришёл домой, но ведь если бы тогда мужчина не отправился в бар, если бы сразу поехал домой, то всё могло повернуться иначе. Далси была бы с ним рядом.

Дочь опустошила треть бутылочки, после чего вновь провалилась в сон. Дэн почувствовал, что его переполненный мочевой пузырь уже прилично поджимает. Но когда отправился в уборную, чуть не умер от вони, стоявшей там – кто-то уже давным-давно и не один раз сходил по-большому, даже по слишком большому, а слив не работал. Каннингем тут же выскочил из туалета, пытаясь отдышаться, а закрывая дверь, заметил валяющуюся на полу табличку: «Туалет не работает! Не входить!»

Получается, здесь прятались Кевин, Вова и Митч, когда всё началось? Дэну в это слабо верилось. Всё потому, что школьный товарищ отличился чрезмерной брезгливостью, если дело касалось любых экскрементов. Недавний пример с собачьим дерьмом на стройке – каждый раз вступая в вонючую кучку, Кей сам на дерьмо исходил, матерился и плевался от отвращения по полдня. А тут незабрезговал прятаться в смердящей уборной? Конечно, ради спасения своей жизни, может, люди и не такое делают, но ведь Кевин даже не упомянул эту вонючую деталь в рассказе, не пожаловался и не отшутился. Забыл, наверно? Недоверие к рассказу Биртича только усиливалось, хотя на самого Кея Дэниел и не думал злиться. Для Кевина нормально что-то недоговаривать. Каннингем давно принял эту его странную черту характера, но всегда Дэн понимал, где и когда товарищ врёт, всегда знал, зачем ему каждая конкретная ложь или частичная правда. Всегда, но не сейчас.

Чёрный вход в бар располагался на кухне, недалеко от кладовки. Ключи от входа никто не прятал – их так и оставили висеть в замочной скважине. Чтобы выйти на улицу через эту дверь, Дэну не нужно было долго думать. Мысленно он уже всё взвесил и решил для себя ещё вчера. Сейчас же Каннингему нужно было дойти до конца и либо уличить Кевина во лжи, либо убедиться в его правдивости и честности. Ключ в замке со скрипом провернулся в его руках, в глаза ударил яркий солнечный свет. День давно наступил, из-за закрытых металлическими ставнями окон внутри бара об этом узнать невозможно.

Когда зрение вернулось к мужчине, увидел пустой порог не менее пустого внутреннего дворика у заднего входа в заведение. Трупов нет ни лежачих, ни бродящих. Справив естественную малую нужду у растущего внутри дворика куста, Каннингем решил проверить ещё одну догадку. Для этого вышел к парадному входу в бар через ближайшую калитку. У входа всё ещё лежали убитые им заражённые. Новых оживших мертвецов за немалое время, пока все внутри спали, не появилось. В этом не было ничего удивительного – злачное заведение, по законам штата, находится на значительном расстоянии от города. Заражённым потребуется время, чтобы пешком доковылять сюда.

К Дэну пришло неутешительное осознание: вчера он убивал обратившихся в живые трупы посетителей бара. Мужчина не знал и не мог знать, заразились ли они до того, как Кевин вместе с Вовой и Митчем вытравили их из бара или уже после, но сейчас сомнений не было: Биртич напрямую причастен к выдворению людей. Полный бред, конечно! Кей никогда не был настолько бесчеловечен. Часть сознания Дэна продолжала отрицать, что лучший друг может пожертвовать кучей невинных людей ради спасения своей шкуры. Иногда товарищ обманывал и хитрил, но обман не равносилен убийству. Ладно Кей, но почему Вова и Митч молчали? Как он их мог заставить помогать ему? Нет, всё равно нелепо получалось. Быть такого не может, чтобы догадка Дэниела была верна.

Ещё недолго пробыл мужчина на улице, пытаясь привести мысли в порядок. Вернулся так же через чёрный вход. Все, включая дочь Дэна, крепко спали. Каннингем запер дверь на кухне, оставляя ключ висеть в замочной скважине точно так же, как тот висел изначально.

Завтрак в целом проходил мирно и ровно. В баре было еды достаточно, чтобы каждый выживший не отказывал себе ни в чём, мог наесться и напиться досыта. Дэн сознательно не стал затрагивать волнующую тему об участии Кевина в появлении заражённых снаружи. Но надеялся, что Биртич сам признается и объяснит мотивы собственных поступков, а может, что ещё лучше, развеет страхи и неприятные подозрения, родившиеся у Дэниела в голове. Каннингем всерьёз полагал, что друг если и скрыл от него правду и как-то заставил врать Вову и Митча, то только потому, что ему стыдно. Мужиков тоже совесть мучает, потому они молчат. Вместо того чтобы ругаться, давить вопросами, Дэниел решил дать ребятам время подумать над своими действиями, время осознать их полностью, и только потом признаться самостоятельно и добровольно. Чтобы не было опостылевших ссор и ругани.

Впрочем, вопреки надеждам Дэна, конфликт за завтраком всё же имел место. Ссорились из-за ребёнка – оставаться с младенцем в баре не хотел никто. У всех имелись убедительные отговорки: Вова и Кей боялись прикасаться к детям, Лорэйн – то же самое, плюс она одна знает все коды от замков в своём особняке, а потому остаться с девочкой не может. Митч тоже категорически отказался, называя присмотр за детьми «немужской работой».

– Чёрт бы тебя побрал, Митч! – после часового обсуждения Дэн уже сам переходил на крик, что вообще ему несвойственно. – Ты единственный умеешь обращаться с детьми. Неужели так сложно забыть про мужские-женские работы, а просто сделать полезное дело?

– Я тебе не нянька, уяснил, сопляк! Не нянька и не буду ей! – реднек стукнул кулаком по столу. – Сначала с ребёнком посиди, а потом чего тебе сделать, а? Может мне ещё юбку нацепить и губы накрасить?!

На откровенное поясничание со стороны Митча ответить Дэну было нечего. В который раз мужчина убеждался, что никому его ребёнок не нужен. Но не бросать же дочь в баре одну? Могут вломиться другие выживальщики, мародёры те же – и всё, считай, он потерял не только жену, но и ребёнка. Но если взять младенца с собой, то будет ещё хуже! – как с дочерью на руках с кем-либо драться? А если, не дай бог нужно будет убегать, а он споткнётся? Даже в машине ребёнка опасно оставлять, ведь в любой момент авто может быть окружено заражёнными, что автоматически захлопнет ловушку.

После завтрака Каннингем злился. На всех злился. Почему он рассчитывал на Биртича и остальных, почему думал, что с ними у него больше шансов? Эти ублюдки думают только о себе. Дэн рылся в бездонном рюкзаке, пытаясь достать со дна один из подгузников, но среди вещей ему попалось странное приспособление из тянущейся, но крепкой ткани. Где-то из глубин сознания всплыло название вещицы – слинг-шарф. Далси пыталась рассказать что-то, показывала, как с помощью слинга можно удобно носить ребёнка на груди. Но слушал ли Дэн? Частично он помнил, что нужно каким-то хитроумным способом завернуть шарф вокруг туловища, чтобы в области солнечного сплетения образовался карман – в него и можно поместить дочь. Руки при этом свободны, да ещё и рюкзак можно нести за спиной. Каннингем ухватился за эту возможность, как за спасительную соломинку.

Добрых полчаса потребовалось, чтобы разобраться со слинг-шарфом. Группа уже готовилась выезжать к дому Лорэйн, а молодой отец всё мучился с обмотками ткани – то карман для ребёнка получался маленький, то слишком большой. Ещё через десять минут вроде вышла идеальная переноска, но как теперь внутрь поместить дочь? – пришлось разматывать и думать, как делать правильно.

– Дэн, кончай возиться! – кричал с улицы Кевин уже занявший одну из брошенных машин на парковке. – Тебя одного ждут все!

Ещё минут через десять Каннингем наконец-то вышел к остальным из кухни. На груди ярко-оранжевый слинг с ребёнком, в левой руке – детская переноска, она же детское автокресло, в правой – гвоздодёр, а за плечами рюкзак. Видок необычный, реакции у всех разные – кто-то из выживших восхитился, а кто-то хмыкнул, посчитав дуростью.

– В полном обмундировании, дружище? – улыбающийся Кевин высунулся из окна тачки, чтобы получше рассмотреть Дэна. – Блин, зачем ты все вещи с собой тащишь? Типа, просто оставь в баре – мы же за пушками сгоняем и вернёмся.

Мужчина ничего не ответил, даже не посмотрел в сторону Биртича. Молча сел в свой автомобиль на сидение водителя, Каннингем пытался отрегулировать кресло, ведь теперь из-за ребёнка руль оказался слишком близко к животу.

– Алло, приём! Ты слышишь, Дэн? Да ладно… Ты дуешься на меня, что ли? – Кей быстро распознал обиду в друге. – Каннингем, брат, ты чего?

Биртич энергично покинул авто, подошёл к сидящему в машине другу как раз тогда, когда тот разобрался с собственным сидением. Кевин хлопнул ладонью по крыше Nissan’а, чтобы привлечь внимание Дэниела, но тот по-прежнему игнорировал подошедшего.

– Ну я-то в чём тут виноват, чего ты злишься? Я должен был остаться сидеть с твоей дочкой или что? Ты объясни по-людски, до меня, до тупого, не доходит! – Искренность в голосе Кея не оставила Каннингема равнодушным, он глянул на него, но всё ещё молчал. – В чём проблема, друг? Что не так? Лучше скажи здесь и сейчас, потому что, блин, конец света наступил. Чёртов апокалипсис на дворе! Таиться в обиде нет смысла, ведь меня, тебя, да любого из нас вот-вот может не остаться среди живых, прикинь. Скажи в лицо сейчас – второго шанса может и не быть.

Друг говорил так, что как ни пытался, но не мог Дэн рассмотреть в его мимике, интонациях фальшь. Не знай Каннингем того, что друг обманул его с трупами, которых не оказалось за чёрным выходом, то мужчина поверил бы Биртичу полностью.

– Это ты, Кевин, скажи мне, что не так, – жёстко ответил Дэниел, выдерживая пристальный взгляд Кевина.

– Что сказать? Блин, да о чём ты толкуешь? – Биртич упрямо продолжал корчить из себя дурачка.

– Значит, тебе нечего сказать, да?

– Да что за бред, Дэн! Я уже всё тебе рассказал. Что ты хочешь от меня услышать?

Последний шанс признаться товарищ упустил. Дэн словно впервые видел перед собой этого отчаянно врущего человека. Даже если ошибка совершена, если друг и повинен в чём-то ужасном, то стоило Кевину всего лишь честно рассказать Каннингему обо всём – тот бы попытался понять. Попытался, чёрт бы его побрал, оправдать Кея. Массовое убийство не кажется таким уж большим злодеянием в условиях апокалипсиса, всему можно найти смягчающие обстоятельства. Те люди, которых выгнал Кей, могли быть обычным сбродом, уродами и бандитами, а, выгоняя их из бара Биртич, мог всего лишь защищаться. Но если всё было так, почему Кевин молчит и скрывает правду? Неужели совершённое им оправдания не достойно, а потому вместо признания правды, виновник зверства предпочитает его скрывать? Нет, уж слишком страшный портрет вырисовывался поверх некогда лучшего друга. Нельзя делать скоропалительные выводы. Мужчина повернул ключ, заводя машину.

– Ничего. Я ничего не хочу от тебя услышать. Поехали, мы теряем время.

Каннингем развернул свой автомобиль в правильном направлении, ожидая, пока все займут свои места. Неожиданно на свободное пассажирское сидение в авто мужчины уселся Митч. Оправдывал своё решение тем, что в тачке Кевина стало уж слишком тесно. Причём реднек пришёл не с пустыми руками – прихватил с собой пару пистолетов из тех, что вчера показывал Кевин. Одну из пушек старик молча засунул в рюкзак Дэна, даже не спрашивая, нужна ли она ему.

2

Старик по пути к спальному району почти не болтал, чему Дэн был только рад. Разве что спросил, удобно ли ребёнку в «этой тряпочной штуке», называть переноску слингом Митч не хотел. Дочке на самом деле было удобно, Каннингем думал, что она будет вырываться или плакать, но девочка не издала ни звука – позже отец понял, что она задремала.

– Ты как беременный, – после продолжительной тишины вдруг сказал реднек, улыбаясь почти беззубым ртом.

Дэниел посмотрел вниз на обмотки оранжевого шарфа, и на самом деле даже при малом напряжении воображения можно было подумать, что слинг – беременный живот. Забавное сравнение самого мужчину не повеселило, но опечалило.

– Митч, скажи, почему ты не согласился посидеть с ребёнком? – Дэн попытался заговорить без претензии и злости. – Что за глупости про мужскую и женскую работу? Из-за того, что ты умеешь обращаться с детьми, никто бабой считать тебя не начнёт. Но начнут считать очень крутым батей. Или дедушкой.

– Я никакой не очень крутой, Дэн, – закряхтел мужчина, поудобнее усаживаясь в кресле. – Ты, конечно, извиняй за то, что не согласился. Это только ещё раз доказывает, что я ни в одном месте и близко не крутой. Я, знаешь, – реднек вздохнул, не решаясь сказать следующую фразу, – боялся, Дэн. Мне было страшно стать для вас бесполезным дедом, который только и может, что сидеть с детьми.

– Не знаю, кто бы так мог подумать, Митч. Мне бы это и в голову не пришло. А теперь из-за твоих страхов мне придётся тащить дочь с собой, будто я беременный.

– И это чертовски странно выглядит, если хочешь знать моё мнение, – улыбнулся старик. – Вот сейчас ты, может, животик свой собственный надорвёшь от смеха, но я скажу тебе одну шутку. К старости я людей читать научился как книги. – Дэн действительно не смог сдержать смеха, уж слишком стереотипно и пафосно это звучало с уст столяра-деревенщины. – Да, посмейся. Правда в том, что книги и людей я не очень-то люблю, но читать их умею быстро.

– И какую ж книгу ты последнюю прочёл? – продолжал улыбаться Каннингем.

– Книгу «Кевин Биртич». И там, на первой же странице, чёрным по белому и больши́м шрифтом для слепых пердунов написано, что он не хотел, чтобы ты ехал с нами. – Старик сделал паузу, чтобы харкнуть в открытое окно. Хорошо, что вторая машина не ехала следом. – Поэтому он никак и не вписался за тебя, хотя мог бы запросто. Я против него не настраиваю, и даже в душе не разумею мотивы Кея. Может, он так заботился о тебе, мне каким боком знать?.. Но факт для меня очевидный – он хотел, чтобы ты с дочкой остался в том баре, а не тащился с нами следом. А ты взял и нарушил его идеальный план. И, кстати, на кой тебе надо вообще ехать за этим оружием несчастным? Сдалось оно тебе? Ты, вроде и так, и с ломиком нормально справлялся.

Ответить на вопросы Митча было не так просто, ведь очевидных ответов не было. Дэн действовал не столько осознанно, сколько интуитивно. И вот это неосознанное, им управлявшее в большинстве решений, иногда шло во вред самому Каннингему. Слова реднека заставили задуматься, что может на самом деле стоило не рваться так в эту поездку, может, и без него отлично обошлись бы. Впрочем, было у мужчины всего одно оправдание своему странному поведению:

– Как я вас брошу? Вас кучка трупов у бара окружила, так вы выйти не могли, пока я не пришёл. Страшно представить, что будет в пригороде. Когда я оттуда уезжал, там уже было столько живых мертвецов, что еле выбрался. – Дэн глянул на старика и заметил, что тот заметно приуныл. – Я не хотел, чтобы вы уехали и не вернулись. Тогда ваша смерть была бы и на моих руках.

– Ну что за дурень. О себе думай, о дочке, а не о нас. Нет, правильно сказал Кевин, герой! Что ты бредишь, герой? – нахмурился Митч. – Справились бы мы и без твоего лома. Нас, чёрт, трое мужиков! Прорвались бы как-нибудь…

– Прорвались, прямо как вчера в туалете? Там вы сколько прятались, весь вечер? – вкрадчиво спросил Каннингем. – Или Кевин наврал что-то? Я ведь знаю его, он врать может.

– Прятались, да! Сколько нужно прятались. А что, у тебя проблемы с этим, а? – в агрессии старика ощущалась неуверенность, будто выпадами пытался защищаться.

– Никаких проблем.

Настроение казалось окончательно испорченным. Возможно, виной тому был не только напряжённый разговор, но и то, что по мере приближения к городу, всё чаще на трассе им встречались живые мертвецы. Одни брели в одиночку, другие группками по два-три человека; были среди них одетые хорошо и бедно, ярко и бледно, при всём параде и в пижамах, в обгоревшем тряпье и даже почти голые; они шли неизвестно куда, а видя проезжающие мимо две машины, меняли направление и медленно шли следом.

За час пути за автомобилями Кевина и Дэна собрался солидный хвост из живых трупов. Это лишало группу выживших возможности в любой момент развернуться и поехать назад, если впереди проезда не окажется по той или иной причине. Каннингем подозревал, что так и случится. Помня, что в городе заражённых огромное количество, мужчина осознавал всю опасность их вылазки. И готов был рисковать, лишь бы Лорэйн была права, лишь бы у неё дома ещё был тот арсенал. Дэниел твёрдо решил: поможет ребятам не умереть, доберётся до оружия, возьмёт пару пистолетов, побольше патронов и свалит подальше ото всех вместе с дочкой. Он и без всех выживет.

Однако разговор с Митчем внёс сумбур в стройный мыслительный ряд Дэна. Кей на самом деле не хотел, чтобы Каннингем ехал? Если это такое проявление заботы, то Дэниел, конечно, польщён. Но всё равно доверять Кевину, как раньше больше нельзя. На всех, даже на того же старика Митча, Кей имеет большое влияние, и Дэн не будет пытаться подорвать его авторитет. Пусть верят ему, если хотят верить – кто Каннингем такой, чтобы лишать потерянных людей харизматичного лидера? – а самому Дэну верить Биртичу осточертело.

Первые неприятности начались, когда трассу прямо перед въездом в город перегородил опрокинувшийся набок огромный грузовик. Не было понятно, что там за ним, но выбора нет – нужно объезжать по обочине. И, судя по следам от шин на придорожном грунте, не одни они додумались до подобного решения. За фурой вторая проблема – ехать дальше по трассе не получится из-за автомобильной пробки из брошенных машин. Конец череды транспорта терялся где-то уже внутри пригорода, на первой ближайшей улице спального района из частных домов. Отсюда до улицы с особняком Лорэйн ещё очень далеко.

Проблемы продолжились, когда по проезжавшим мимо автомобильной пробки машинам вдруг из ближайшего дома кто-то пустил короткую автоматную очередь. Попасть не попал, оба автомобиля тут же свернули подальше от основной трассы, заехали в один из проулков. Стены ближайшего двухэтажного особняка могли защитить от пуль – можно было спрятаться внутри, но эти же стены могли стать и ловушкой, если нападающие зажмут их в здании. Оружия и патронов почти нет, каждый на счету, потому моментально мужчинами было принято негласное решение занять оборонительную позицию снаружи дома, ждать, пока агрессоры сами явятся добивать их. Из места, откуда стреляли, до укрытия группы не очень далеко, но идти в наступление никто не спешил.

Не произнося ни слова, исключительно жестами, Дэн предложил отступать подальше отсюда. Нужно воспользоваться промедлением врага. Если отбиться от стрелявших и не получится, то убежать от них ещё есть шанс. Так хоть кто-то из них сможет уйти живым из перестрелки. На полусогнутых ногах и перебежками группа пересекала внутренние дворы частных домов. Никто повторно не открывал по ним огонь в спины, а единственной угрозой стали бродящие повсюду заражённые. Кевин и Вова бодро рубили каждого встречного мертвеца битой и топором, это оружие мужчины смогли каким-то образом отыскать в баре. Митч, несмотря на, казалось бы, преклонный возраст, почти не отставал по скорости от бегущих, а с плотоядными монстрами расправлялся ножом, который вчера нашёл Каннингем у одного из мертвецов. Сам Дэн почти не бил, больше уворачивался, но чем дальше он бежал, тем тяжелее казались слинг с ребёнком и рюкзак за плечами.

Очередной живой труп в одном из пробегаемых ими дворов внезапно вывалился на Каннингема откуда-то сбоку. Зубы мертвеца сомкнулись прямо за левым ухом до того, как мужчина успел заметить угрозу и отразить её. Повезло, что рядом шагающий Митч помог – после ножа в висок обратившийся сполз на пожелтевшую осеннюю траву. Дэниел остановился, перепугано ощупывая шею: нет, мертвяк не успел укусить. Старик хлопнул Каннингема ладонью по спине, смерил осуждающим взглядом, после чего кивнул на лом в руке мужчины:

– Не стой как отмороженный, Дэн.

Хуже отца с ребёнком с самозащитой справлялась разве что Лорэйн. От каждого встреченного заражённого женщина шарахалась, замирала, даже не пыталась увернуться или нанести удар. При этом оружие соседке досталось неплохое – длинная острая кочерга от печи из кухни бара. Впрочем, реальной необходимости использовать кочергу у блондинки не было, ведь обязанности по её защите от нападения весьма неплохо разделили между собой Вова и Кевин. Единственная функция Лорэйн, с которой она справлялась на отлично – функция провожатого. Женщина уверенно вела группу к своему дому, отлично ориентируясь на местности. Вероятно, ежеутренние пробежки помогли ей изучить родной район в совершенстве, поэтому она ни разу не растерялась по пути. Ориентировочно и Дэниел помнил место расположения её особняка, но полностью доверял памяти соседки и советами не надоедал.

По оценкам Дэна бежать им нужно ещё несколько кварталов, но Вова вдруг резко остановился. Лицо Биртича изображало немой вопрос: «Что ты творишь?», но бывший бригадир поднял палец вверх. Потом тихо произнёс:

– Слышите?

В ушах у уставшего и раскрасневшегося Дэниела был слышен только стук собственного участившегося пульса, потребовалось время, чтобы Каннингем понял, о чём говорит Вова. Поняли и услышали это все спутники. Негромкий звук напоминал тот, что издаёт шлифовочная машина для дерева, Дэн ежедневно слышал её на работе: что-то вроде жужжащего шмеля из соседней комнаты, кучи жужжащих шмелей. Приближающийся звук становился объёмнее, многограннее и… живее?

Начали оглядываться, ища источник назойливого жужжания – насекомых осенью уже нет. Звук слышался со стороны дороги, пролегающей через квартал и заканчивающейся развилкой. Все пять пар глаз смотрели в направлении дорожной полосы, притаившись в тени стены случайного дома. Они ожидали увидеть что угодно, но картина, открывшаяся перед ними, была действительно ужасающей – в сторону выживших двигался человеческий поток из заражённых. По количеству участников и жужжащему созвучию, в который слились рычание и стоны мертвецов, они напоминали рой. Сотни, если не тысячи обезумевших людей совсем близко! Нужно бежать, но куда, если с другой, с противоположной стороны, в них стреляли совсем недавно?

– В дом! – из всех них, похоже, один Вова сохранил хоть какое-то самообладание. Все остальные оторопели перед лицом опасности, с которой вот так сталкивались впервые.

Здание, у которого они стояли и в котором предложил прятаться Вова, имело высокий фундамент, но до окон дотянуться можно. Русский парень действовал быстро – разбил прицельно запущенной битой оконное стекло, быстро скинул куртку и закинул на торчащие из нижней рамы осколки. Кевин подсадил его, и вот уже экс-бригадир забрался внутрь здания.

– Пусто! – отчитывается он и тут же перегибается через раму, протягивает руки, чтобы помочь забраться следующему.

Митч подталкивает лезть Лорэйн. Женщине непросто взобраться по стене, но существенную помощь оказывает Биртич, поддерживающий снизу. Дэн смотрит в сторону приближающегося роя – заражённые менее чем в сотне футов от них. Приближающиеся клацающие зубы уже различимы; кажется, мертвецы тоже заметили живых людей, копошащихся у дома, и теперь ничто не собьёт их со смертельного курса. Когда Митч хлопает Каннингема по плечу, тот едва не подпрыгивает на месте.

– Ребёнка! – командует старик, указывая на протянутые руки Вовы.

Дэниел будто в полусне, не сразу понимает, что от него хотят и о каком ребёнке речь. Дочь! Непутёвый отец опять забыл о своём чаде, но и та уж слишком притихла. Почему от неё не было ни звука за всё время побега? Неужели задохнулась? Он передавил дочери жизненно важный орган и сам того не заметил? Дрожащими от волнения руками Каннингем начал распутывать обмотки слинга, чтобы извлечь тело ребёнка. Живая! Сонная дочь смотрит на него внимательным взглядом, но возмущается, когда откуда-то сверху её под мышки перехватывают чужие руки.

Когда ребёнок был в безопасности внутри дома, следом решает лезть внутрь не Дэн, а Кевин. Биртич не стал дожидаться, что его будет кто-либо подсаживать – хватило помощи Вовы, он подтянул лёгкого Кея вверх за руки. Мертвецы тем временем были уже в одном пролёте от них, а под окном остались двое – Митч и Дэн.

– Митч, давай! – требует Каннингем и становится на одно колено, чтобы о второе старик смог использовать как ступеньку. Но на лице Митча возмущение и ужас.

– Не дури, идиот! Сам лезь! – протестует реднек.

– Нет!

– Там твоя дочь, дурак! Лезь!

– Быстрее! Сейчас! – вмешался Вова, видящий приближающуюся смертельную опасность, он требовал принять решение сейчас же.

Митч тоже обернулся на мертвецов, плюнул и кряхча по-стариковски начал взбираться в окно. Реднек был тяжелее их всех, для подтягивания массивного тела в оконный проём требовалась больше сил и времени. За обе руки сверху тянули Кевин и Вова, а снизу толкал Дэниел, и задуманное всё-таки удалось осуществить. Да и ещё и вовремя – едва туловище мужчины перевалилось через окно, первый из роя заражённых навалился на Дэна. Нападающего Каннингем оттолкнул мощным толчком в грудь. Мертвец из-за удара равновесие не удержал, навалился всем телом на идущих позади него, сбил ещё нескольких живых трупов. Но надвигающая толпа быстро поглотила павших, замедлилась совсем ненадолго.

Этого промедления хватило, чтобы Дэниел успел ухватиться за ладонь Вовы обеими руками. Тут же подтягивать Каннингема принялся помогать Митч – старик схватил за вторую руку и со всей силы тянул на себя, то есть вверх. Однако один из живых трупов ухватился за ногу мужчины, пытался дотянуться до мыска ботинка зубами. И самое страшное, дотянулся и укусил.

3

Зубы мертвеца впились в толстую кожу рабочих ботов, тех самых с защитными железными набойками внутри. Набойки должны были защитить пальцы строителя, если тот случайно уронит на них молоток, но и зубам плотоядной твари противостояли отлично.

Существо, некогда бывшее человеком, не могло прокусить металл, но и челюсти не разжимало. Дэн с силой дёрнул ногой – заражённый ударился головой о стену дома; мужчина повторил действие, стал слышен хруст – челюсти разжались. Вова и Митч втянули Каннингема внутрь.

– Укусили?

Взволнованный голос бывшего лучшего друга и перепуганные глаза Кевина выдавали его искреннее беспокойство за Дэна. Мужчина отрицательно качнул головой:

– Не прокусили металл.

Биртич облегчённо выдохнул и кивнул. У всех на стройке по инструкции должны быть подобные ботинки, но многим в них неудобно ходить – боты тяжёлые, не то что кеды или кроссы. Дэниел своей безопасностью никогда не поступался в угоду комфорту, и сейчас именно это спасло ему жизнь.

После ответа Каннингема присутствующие потеряли к нему интерес, но все прильнули к окну. Внизу толпа безостановочно двигалась вперёд, давя всякого, кто из строя выбивался или не поспевал за темпом шествия. Дэн смотреть на это не видел смысла, но подошёл к дочери, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Девочку Вова положил на покрывало застеленной кровати чужой комнаты, в которую они все проникли через окно.

Каннингем всё ещё не мог поверить, что ребёнок жив. Доставая дочь из кармана слинга, он был почти уверен, что увидит её задохнувшийся трупик. Сейчас она живая-здоровая лежала на спине и дрыгала маленькими ножками, шевелила крохотными ручками. Какой же опасности он подверг ребёнка, когда потащил с собой! Абсолютное безумие! Надо было остаться в баре вместе с ней, для друзей он всё равно стал обузой с ребёнком на руках.

Дэн погладил дочь по волосам, в ответ на что малышка подняла на него огромные детские глаза. Мужчина понял, что никогда впредь не подвергнет её жизнь подобному риску. Дэниел раньше не был хорошим отцом, но попытается им стать. Пусть и с опозданием, но теперь он созрел принять на себя обязанность отцовства.

– Дверь в дом заперта? – встревоженно спросила Лорэйн, нарушая всеобщее молчание. – Кто-нибудь проверял?

– Пойди и проверь. Или всё должны делать мы за вас, мадемуазель?

Слова Биртича, которые, видимо, должны были быть саркастичной шуткой, сейчас звучали как ядовитая издёвка над тем, что за всю вылазку Лорэйн не сделала ни одного удара, её защищали Вова и Кей. Женщина на издевательство-насмешку отреагировала соответственно – возмущением:

– Проверить?

– Проверь, проверь!

– Ты серьёзно сейчас?

– Серьёзнее некуда, сладкая! Или тебе слабо?

– Не слабо!

– Так вперёд, женщина! Сделай хоть что-то полезное, – со злой ухмылкой настаивал Кей.

Лорэйн нерешительно посмотрела на дверь из комнаты, дёрнулась в её сторону, но осталась стоять на месте. Блондинка задышала чаще, её полные губы сжались в тонкую линию, а потом она выдала:

– Конечно! Я вас достала. Ты… вы все хотите от меня избавиться, я знаю. Не умею стрелять и бить головы – бесполезная!

– Зато какая догадливая! – иронизировал Кевин.

– Ах так! Вот что вы обо мне думаете! – возмутилась женщина. – А вы уверены, что я правду сказала про оружие? Вы действительно так думаете? Так я соврала. Да! Давайте, убивайте меня! Сколько можно возиться с бесполезной… – крик женщины стремительно переходил в плач, из-за этого последнюю фразу было совсем не разобрать.

– Да заткнитесь вы уже! – всё ещё всматривающийся в окно Митч, зашипел грозным шёпотом не столько на рыдающую женщину, сколько на Кевина. Последний, казалось, сначала был доволен тем, что довёл Лорэйн до истерики, но после слов про враньё резко переменился в лице. Охваченная эмоциями соседка в итоге всё же выбежала из комнаты. Вова молча пошёл за ней.

За стеной в соседней комнате были слышны голоса разговаривающих Вовы и Лорэйн. Женщина продолжала надрывно жаловаться, а русский отвечал короткими обрубками фраз.

Дэн мельком окинул взглядом комнату. На вид спальня была вполне жилая. Что могло случиться с хозяевами? Они, может, прячутся где-то в подвале или давно стали живыми трупами и вместе с остальными бродят по улицам? Возле большой двуспальной кровати несколько фото – на одном взрослая супружеская пара обнимается и улыбается, а на втором веселятся близнецы-подростки у бассейна. Когда Каннингем отвёл взгляд от снимков, заметил, что Биртич смотрит на него, будто собирается что-то сказать.