Сборник увлекательных историй

Глава 1 Истории из книги «Дело на миллион»

Фрагмент – 1

«Валентине холодной ноябрьской ночью не спалось. Она вглядывалась в смутные очертания обстановки комнаты. За окном бушевала непогода. Несмотря на жар от натопленной с вечера печи, в постели ей было холодно даже под ватным одеялом. В соседней комнате застонал и заворочался во сне сынок Федор. Вдруг стукнула калитка. У Валентины дрогнуло сердце. Срочно надо заводить собаку! Она дотянулась до окна и приподняла занавеску. Вадим! Прямо на нее смотрел покойный сожитель. Она откинулась на кровати и закрыла лицо руками. «Смерть моя пришла», – пронеслось в голове, но робкий и вполне реальный стук в окно заставил ее снова выглянуть. Незнакомец теперь уже не казался похожим на покойника. Он поманил ее во двор. Она лихорадочно вскочила, посмотрела на часы. Уже, оказывается, раннее утро. Спешно оделась и вышла в сени. Через дверь не совсем вежливо спросила, кто такой и что ему здесь нужно. Приятный мужской голос сообщил, что он паломник. Его только что привезли на «попутке», а глава поселка с ней вчера договорился, что у нее путник остановится всего на сутки и не бесплатно. Действительно, разговор имел место, и она не против необременительного заработка. Тем более, что постояльцы в Тюхтятах были часто, и это служило хоть и небольшим, но дополнительным заработком. Гостиницы-то не было, а к мессии Светозару, обосновавшемуся в их краях, народ валом валит. Что это она так испугалась?

– Так рано я вас не ждала. Проходите, – Валентина открыла незнакомцу дверь. – Мне нужен ваш паспорт.

– Конечно, конечно, – улыбнулся путник, протягивая ей документ с вложенными в него сотенными бумажками.

– Рогов Федор, – заглянула она на первую страничку, – раздевайтесь, за печкой умывальник. Сейчас будем завтракать.

– Спасибо, Валентина Федоровна, вот вам продукты, – и он стал выгружать свертки из объемистого рюкзака.

– Вы впервые в наших краях? – Валентина с интересом наблюдала за незнакомым мужчиной, склонившимся над рукомойником.

– Да нет, и раньше приходилось. Правда, не в Тюхтятах, а в Павловке.

– Наверное, все продали и купили там дом?

– Только собираюсь купить, но, боюсь, у меня не хватит средств.

– Вы, судя по прописке, в Иткутске живете?

– Судя по прописке, да, – уклончиво ответил странник.

Тут на пороге кухни возник взъерошенный сынок Федор и стал, не поздоровавшись спросонья, таращиться на гостя, потягивающего горячий чай.

– Вы светозаровец? – спросил мальчишка, разглядывая бледное утонченное лицо, обрамленное длинными волнистыми волосами, стянутыми в пучок на затылке.

Незнакомец вскинул на него пронзительные серые глаза и улыбнулся:

– Ты лучше скажи, как тебя звать? Федор?! Тезка, значит.

– Феденька, садись, кушай. Смотри, сколько всего дядя привез. Сами-то почему не едите?

– Мы раньше обеда не едим.

– А где он у нас спать будет?

Вопрос сына почему-то смутил Валентину, но она решила именно сейчас уточнить детали:

– У вас будет времянка. Там есть буржуйка, вот ключ от замка. Свет туда проведен.

– Спасибо, я прямо там тогда и прилягу. Простите, не спал всю ночь, дорога утомительная.

Валентина повела гостя во времянку и, убедившись, что он всем доволен, ушла в дом. Через час сын Федор был уже в школе, а его мать скучала в пустом зале библиотеки.

Вначале она взяла книжку, но отложила ее в сторону, вспоминая сегодняшнее утро. Молодой постоялец ей понравился приятной внешностью и обходительными манерами. Ее привлекали удлиненные одухотворенные мужские лица, длинные волосы. Его облик был наподобие покойного Вадима, что и послужило причиной пугающей ошибки в потемках».

Фрагмент – 2

«Семен Иванович этой же ночью ворочался с боку на бок. Сон был тревожным и неглубоким. Окончательно проснувшись, когда за окнами стало понемногу светать, он, стараясь не шуметь, выскользнул из-под одеяла. Дарья Николаевна, конечно же, слышала перемещения супруга, но делала вид, что спит сладким сном. Больцов с нежностью взглянул на мирно спящую половину и вышел на кухню. Надо бы закурить, но вредно, врачи предупредили, что с его давлением и до инфаркта недалеко. Как бы это научиться отключаться дома от службы? Сколько можно переживать и обдумывать круглосуточно каждое дело? Может, ты просто устал, не справляешься; и тебе в твои пятьдесят пять уже пора на покой? Вон жена-ровесница с удовольствием распростилась с работой в бухгалтерии завода резиновых изделий и с энтузиазмом выращивает цветы на даче, да еще и к дочке, аспирантке института юстиции, пристает, дескать, внучат хочу нянчить. И вообще, сколько можно женщине учиться?! Так ведь и всех женихов распугать недолго!

Больцов с улыбкой включил чайник. Он все эти разговоры знал наизусть, но взглядов жены не разделял. Танечка была умницей и красавицей. Уж она-то себе потом найдет достойного мужа. Вон сколько у нее поклонников, но еще нужно два года учиться, защитить диссертацию. Больцов в начале их супружества мечтал о сыне, и когда жена после многих бесплодных лет наконец родила ему дочь, обрадовался неимоверно и, уже не надеясь, что дождется от вечно хворой половины наследника, занялся всерьез воспитанием дочки. Воспитание его, правда, было рассчитано больше на мальчика. Он с детства приучал ее к спорту: конькам, лыжам, борьбе, стрельбе. Девочка играла с мальчишками в «войнушку», могла расквасить какому-нибудь пацану нос, да так, что родители мигом прибегали жаловаться. Мать была в ужасе, а отец вначале тайно гордился, но потом приобрел книжку лорда Честерфилда «Письма к сыну» и образование продолжилось в более цивилизованном русле. Да, Татьяна его гордость. Она со временем сменит его на работе, но, несомненно, пойдет намного дальше его по служебной лестнице.

Из-за чего он соскочил сегодня ночью? Причины явно две: первая – неприятности на работе в связи с новым делом, вторая – двухдневное молчание дочери Татьяны, находящейся в Москве.

Новое дело его очень волновало. По-человечески было жаль молоденькую Тапикову. Грызло теперь и чувство вины за его неспособность уберечь ее от гибели. Он тогда поговорил с ней, отдал запись разговора с требованием денег от потерпевшей на экспертизу, распорядился сообщать все события, связанные с этим вымогательством. Измененный голос не грозился убить, он просто настаивал, чтобы ему вернули миллион долларов, когда и где это следует сделать, он сообщит позднее. Отсутствие угроз и баснословность суммы настраивали на мысль, что звонивший человек просто психически нездоров, поэтому к охране Тапиковой подошли формально. Старшина Ваньков обязан был следить за ее перемещениями. Последил, называется, – объект погиб при непонятных обстоятельствах. Ваньков теперь боится последствий. Жаль, что Больцов тогда устно распорядился о наблюдении, а не оформил приказом, так что спрос теперь и с него с Больцова.

– Ты что, опять куришь? – выплыла из коридора заспанная супруга.

– Вот, чаек решил попить.

– Изжога, значит, мучит, – догадалась жена.

– Ну что ты, Даша, встала, иди, спи, – поморщился Больцов.

– Уснешь тут с тобой, – начала дергаться дражайшая половина. – Придется из-за тебя таблетки от головы пить.

– От головы не надо, – улыбнулся Больцов.

Жена растерянно посмотрела на него, силясь понять, что он имел в виду.

– Ты уж, пожалуйста, потише! Может, еще удастся заснуть…, – направилась в спальню, забыв про таблетки. Но тут в коридорчике залился руладами телефон.

– Танечка, Таня! Алло! – Выкрикивала в трубку Дарья Николаевна, подбежавшая первой. В трубке было молчание.

– Алло, вас не слышно, – отчетливо сказала супруга, поняв вдруг, что дочка не станет будить любимых родителей в четыре утра.

– Алло! – взял трубку Больцов.

– Передайте учительнице, пусть срочно вернет четыреста тысяч, – прошелестел голос.

– О чем вы говорите? – пытался потянуть время все смекнувший Больцов, радуясь, что поставил прослушку на свой домашний телефон. Но голос отсоединился.

«Если даже звонит ненормальный, он представляет опасность», – подумал Больцов.

– Ты зачем имя нашей дочери назвала? – напустился он на жену.

Дарья Николаевна теперь всерьез занялась поиском таблеток не только от головы, но и от сердца. Утро уже занялось вовсю».

Фрагмент- 3

«После свадьбы молодые жили в девичьей спальне Нелли в доме родителей. Этот вариант оказался не просто неудачным, а невыносимым. Родители ревниво следили, не нарушаются ли новоиспеченным супругом права и интересы их любимого чада. С их колокольни если судить, то все совершенно было не так, как надо. Никакого совместного хозяйства, одни развлечения, поездки. Но главное, нет детей! Оказалось, что причиной является нездоровье Нелли, но родители вначале этого не знали и усугубляли проблему расспросами.

«Молчали бы лучше!» – жалела теперь о прошлых ошибках Нелли. Именно у нее была врожденная патология развития, что-то не то с «трубами», как поняла она после обследования у знакомого гинеколога. Это «не то», оказалось неустранимым и, видимо, послужило основной причиной, разрушившей их брак.

Но Больцову она сейчас рассказывала только факты, да и то те, которые считала нужными упомянуть. Фактом были измены супруга. Наличие любовниц обнаружилось уже на втором году совместного проживания. Стиль его жизни весьма способствовал заведению интрижек – ведь геолог ездит в различные экспедиции, ездит не один, а с группой таких же сотрудников и сотрудниц. Доброжелатели много деталей передавали Нелли. Переживала, плакала и не знала, что делать. Она его любила, боялась потерять. Хотелось не верить этим рассказам, забыть о них, оставить все так, как есть. Поэтому делала вид, что ничего не знает о его похождениях. Старалась выглядеть для него еще лучше, еще привлекательнее. Но однажды случилась непредвиденная катастрофа, крах их семейного бытия. Придя как-то с работы, Нелли застала дома незнакомую женщину. Полненькая брюнетка пила чай с родителями и показывала какие-то фотографии…

– Валентина – коллега Вадима, – доложил отец. –Вот они на фотографиях. Валентина из Иткутска, но после одной из экспедиций так и осталась жить в Тюк- тю… Как ваш поселок называется? – переспросил отец. Нелли почувствовала резкую дурноту от предчувствия непоправимой беды и вцепилась в дверной косяк…

– Тюхтята, – уточнила гостья.

И тут в прихожей хлопнула входная дверь. На пороге кухни появился Вадим. Сказать, что он был растерян, значит ничего не сказать. Для него появление гостьи было ударом.

– Ты что здесь делаешь? – довольно невежливо спросил он у нее.

– Да вот хочу вас всех порадовать, особенно тебя, папочка.

– Зачем ты приехала?

– Не возмущайся, лучше посмотри на нашего сына. Не сомневайся, твой! – среди полного молчания Вадим рассматривал фотографию своего маленького сына.

– Сколько ему? – выдавил новоиспеченный отец.

– Да год уже. Федором назвала.

– Почему Федором?!

– Отец у меня Федор, вот почему!

– Итак, молодые люди…, – вдруг ожил Нелин отец, – попрошу вас покинуть наш дом. Мы тут совершенно ни при чем. Сами разбирайтесь! – и старик встал. Мать, которая при обычных обстоятельствах сказала бы что-нибудь свое, действуя по схеме: «Ты ей слово, она тебе десять», – сейчас молчала.

Вадим смотрел только на фотографию.

– Уходи! – наконец произнесла и Нелина мать.

Все решалось без Нелли, она превратилась в статую, в соляной столб из библейской легенды. Было ей невыносимо горько и больно. Тупо смотрела, как незнакомка невозмутимо продолжала пить чай, пока Вадим собирал вещи. Их никто не окликнул. Когда дверь захлопнулась, Нелли закрыла лицо руками.

– Ты не должна больше его видеть! – внушала мать, но Нелли ждала, что он сам ей объяснит, что собирается делать. Встреча их произошла через несколько дней неожиданно для обоих. Нелли спешила на работу. Ей предстояло пройти мимо большой автобусной остановки, откуда шли маршрутки в разные концы города. Она там и увидела парочку с чемоданами. Подпрыгнуло и упало сердце, кровь бросилась в лицо… Нелли молила Бога, чтобы тот не дал ей упасть. Встречи избежать было нельзя. Они ее заметили, точнее, он. Вадим вначале поспешно отвел от нее взгляд, но, видимо, взяв себя в руки, крикнул спутнице:

– Подожди! – и устремился к Нелли.

– Нелли, я хотел все тебе объяснить в письме…

– Вадим, как же так? – задыхалась словами Нелли.

– Прости, я по-другому не могу поступить. У Вали действительно мой сын. Я должен быть с ними.

– Но как же я? – она захлебнулась слезами.

– Ты по-прежнему моя жена. Я о тебе всегда буду заботиться. Прости…, – и он в экстазе схватил ее за руки.

– Вадим! Наш автобус, – крикнула Валентина и попыталась самостоятельно схватить тяжелые чемоданы. Через секунду Вадим, виновато улыбаясь, заносил вещи в салон. Нелли продолжала стоять, вглядываясь в суетящуюся фигуру мужа. Автобус тронулся. Вадим поспешил затеряться среди пассажиров, а Нелли наткнулась на холодный взгляд разлучницы».

Фрагмент – 4

«А вы бы сами открыли коробку? Да? Отдали свалившиеся на вас подобным образом деньги? Нет?! Вот и у Нелли вместо сновидений начались сомнения. А вдруг это был ее единственный шанс разорвать привычный круговорот событий.

«Трусиха! – начала обвинять себя Нелли. – Надо было все незаметно унести из дома и где-нибудь спрятать». Но нет! Воспользоваться чужим для Нелли было психологически невозможно. Сказывалось добротное советское воспитание. Дело тут было не в том, что… Бог накажет…, а как себя уважать после этого? «Да лучше от себя отдать, если кто ошибочно полагает, что вещь или деньги его, чем стать объектом незаслуженных подозрений», – всегда учила кодексу чести ее до мозга костей интеллигентная мать. А уж о присвоении чужого, вне зависимости от количества и качества этого чужого, и речи быть не могло. С таким грузом на сердце не живут, просто не могут жить классические русские интеллигенты. Как людям в глаза смотреть после позора?! А унизиться до того, чтобы присвоить чужое, – это позор! «Лучше быть бедным, но честным, – внушалось в их семье. – Мы не варвары какие-нибудь, которым все равно, каким путем прийти к благополучию, мы люди определенной породы, врожденной культуры…». Вот, пожалуй, зная о таких взглядах, люто ненавидят интеллигентов и бедные, и богатые булгаковские «шариковы», чувствуя, что есть другие, непонятные им заоблачные высоты – нравственные».

Фрагмент – 5

«После ухода следователя Котик призадумался. Понятно, что в прокуратуре будет известно про его любовную связь с Ольгой. Да, было дело. Уже два года, как они «состояли в интимных отношениях», выражаясь казенным языком. Ну и что? Тапиков догадывался, но терпел, виду не показывал ни Котику, ни ей.

Тапикову не было резона конфликтовать с Котиком, которому был постоянно и много должен, и вообще во всех делах «зависал» на нем. Не было бы бизнесмена Тапикова, если бы его дела не прикрывал и не финансировал Котик. Поэтому на отношения с Ольгой у него была как бы индульгенция. А величина Ольгиной любви к мужу оказалась прямо пропорциональной размеру его кошелька. «Тапикова никто не убивал! Неврастеник несчастный! Хотя нельзя о покойниках говорить плохо! Должен мне ужас сколько, – Котик даже наедине с собой не произнес суммы, – и на тебе, прощайте все!».

Ольга после смерти мужа, конечно, все бумаги фирмы, которые нашла, передала Котику. Понятно, своя, считай, баба, какие проблемы! Все ее имущество составило намного больше суммы долга Тапикова. Так что убивать свою любовницу у него тоже не было ни желания, ни оснований. Есть надежда, что менты допрут до этого сами и отвяжутся. Но теперь ему самому многое показалось странным. Захотелось узнать, из-за чего погибла его любовница.

Поэтому он не спешил покидать роскошный кабинет и, потягивая уже в одиночестве коньяк, восстанавливал в памяти события недалекого прошлого. Ольга была очень хорошенькой, этакая рыжая ведьмочка, именно такого типа женщины не на шутку заводили Котика. Правда, жена его тоже была рыжеволосой, и он ее по-своему любил. Но жена есть жена: никуда от него не денется. Мужику всегда интересней дотянуться до запретного чужого плода. Преданная жена Настя, которая в свое время ждала его возвращения из зоны, пока еще привлекательная и жизнерадостная, как оказалось, была серьезно больна. Онкология груди и в наше время для многих звучит как приговор. За границей она часто обследовалась и лечилась в престижных клиниках. Так что, рассказывая следователю о беззаботном шатании подруг по магазинам, Котик лукавил. Зачем выносить сор из избы?

Ни о каких детях и речи быть не могло. Прогноз был только лечиться, лечиться и лечиться. Поэтому, когда Котик переступил черту дозволенного с ее же подругой, она силилась закрыть на это глаза. Действительно, у нее оставалось все меньше и меньше сил, а желание заниматься с мужем любовью возникало крайне редко. Естественно, адюльтер она не приветствовала. Решила просто отойти постепенно от «подруги».

Объективно существует закономерность: обманутые мужья расправляются в первую очередь со своими женами, а обманутые жены стремятся извести не мужа, а разлучницу. «Может, Настя про нас узнала и «заказала» Ольгу? – вдруг подумал Котик. – А что, она, хоть и болеет, а баба крутая. Ей не слабо! – Илья Котик решил по своим каналам проверить собственноручно алиби жены. – Если даже и она, – рассуждал он, – то так тому и быть. Поделом мне, следовало вести себя осторожнее!».

Все-таки любовь к жене у него была сильнее. Вопрос теперь был в имуществе покойных Тапиковых. Денежные средства, которые ему задолжал Валерий, в том или ином виде переходили по наследству все той же убиенной Ольге, но она еще не успела вступить в права наследования. Теперь все перейдет к этой сумасшедшей, которая сегодня при всех обвинила его в убийстве дочери. Придется подсовывать подставного наследничка, а саму убирать. Следует отдать должное Котику: в отношении семейства Тапиковых это была первая с его стороны душегубская мысль.

Жена Котика Настя тем временем сдавала очередной анализ. Она ничего не ела до самого обеда, чтобы пища не повлияла на состав ее измененной донельзя крови. Не ожидая ничего хорошего от результатов обследования, с пустым желудком и с шумом в голове она ловила себя на единственной утешительной мысли за последнее время: «Поделом Олечке – дорогой подруженьке! Бог-то все видит! Мне, возможно, недолго осталось, но все равно здоровенькая Олечка меня опередила. Как хорошо все устроилось!».

Не успела Настя выйти из кабинета забора крови, как затренькал мобильный.

– Ты где? – интересовался муженек. – Почему на похоронах не была? Ты ведь считаешься ее подругой. Это может показаться странным для ищеек, с которыми я сегодня уже беседовал.

– Я плохо себя чувствую, сейчас вот сдала анализ, приеду – поговорим, – она запахнула роскошное манто, встряхнула редеющими волосами цвета осенней листвы и вышла из клиники. У входа одиноко стоял ее серебристый роскошный джип.

– И откуда только люди деньги такие берут? – перешептывались завистливо сотрудники элитной клиники. При этом дамочки, наблюдавшие за ней через огромное окно холла, не забыли приветливо ей заулыбаться, когда она резко оглянулась, как бы услышав на расстоянии их вопрос.

– Жена авторитета. Богачка, – судачили они.

– Да деньги-то их все кровью мечены!

– Хотела бы я ездить на таком джипе!

– И иметь такие серьезные болячки, как у нее?

– С болячками, зато в богатстве!

– Деньги нажиты нечестным путем…

– Зато они нажиты, живи теперь и радуйся, – заключила начмед, отворачиваясь от окна. Но вторая собеседница продолжала с упоением наблюдать за дамой.

Не успела Настя сесть в машину, только открыла дверцу, как столб огня вырвался из-под ее ног. Секунда, и роскошная женщина, и красавица-машина, уже охваченные пламенем, вмиг превратились в дикой пляске огненной смерти в груды искореженного металла и рваные жареные куски человеческого мяса. Взрывом выбило не только наблюдательный пост сотрудниц, но повредило все соседние строения. В следующее мгновение во дворе клиники бушевал пожар. В холле в груде стекла лежали потерявшие сознание завистницы. Все! Нет больше на этом свете ни Насти, ни ее проблем».

Фрагмент – 6

«На следующий день Софи была во всеоружии своей красоты. Обтягивающий коричневый кожаный костюм, сапоги на высоких каблуках до колен, тяжелые браслеты на шее и руках. Панк, рок или что там еще? Нет, скорее женщина-вамп. Взбитые белые волосы, агрессивный макияж с карминно-красными губами… Она не хотела, но так у нее все само собой получилось. Натуру не скроешь!

Федор остолбенел на пороге, завидев экстравагантную особу на фоне окна. Дива, позвякивая браслетами, шла прямо на него. Он даже не знал, что сказать. Она подошла почти вплотную, их лица были на одном уровне, несмотря на то что Федор был высоким мужчиной.

Он вздрогнул, ощутив ее руку на своем плече. Браслеты звякнули, пьянящие духи ударили в ноздри, алый рот приоткрылся.

Вдруг дверь офиса распахнулась, комната заполнилась бритоголовыми молодчиками в черном. Федора немедленно схватили, на его запястьях защелкнулись наручники.

– Кто такие? – завизжала Софи, от неожиданности даже не испугавшись.

И тут в комнату вальяжно вошел Котик.

– Я полицию вызову! – не нашла ничего лучшего сказать Софи и попыталась снять трубку. Шнур тотчас выдернули.

– Я по-хорошему хотел во всем разобраться. Теперь уж как получится. При тебе с проповедником поговорить или выйдешь?

– Он-то тут причем?!

– Начинайте!

Парни немедленно подвесили Федора за наручники на торчащий от картины крюк в стене. Сразу же последовали резкие удары по почкам. После удара наотмашь по позвоночнику Федор обмяк и провис на крюке.

– Что вы делаете?! – пыталась прорваться к избиваемому Софи.

Котик мельком взглянул на нее и усмехнулся.

Он неторопливо подошел к Федору, которого, встряхнув, поставили на ноги. Котик ласково откинул длинные волосы, свесившиеся на лицо Федора, и попытался заглянуть в глаза:

– Говорить будем?

– Что вам нужно?

– Компьютер зачем включал, винт зачем подменил?

– Не было этого!

– Было! – последовал очередной удар.

– Не трогал компьютер!

– Чего в «Истоке» забыл?

– К Софье Петровне пришел.

– Забирай своего красавца, – и Котик так резко сдернул наручники с крюка, что Федор зашатался и еле удержался на ногах. – Наш разговор еще не окончен. Ты у меня на крючке, – и, демонстративно ткнув кулаком в осиротевший крюк, удалился. Парни молча сняли наручники с бледного до синевы Федора и один за другим быстро покинули помещение.

– Кто они такие? – Федор без сил откинулся на стуле.

– Это Котик, можно сказать, совладелец предприятия, тут недавно близких ему людей убили, поэтому он себя не контролирует.

– Кого убили?

– Вот, выпейте! – Софи поднесла к его губам стакан с ледяной водой. Федор вначале попытался разжать стиснутые пальцы, но удачнее оказалось попить из рук Софи.

– Спасибо! – он тряхнул головой и потянулся рукой к пояснице. Тут же застонал от дикой боли. Софи задрала его свитер и рубашку. Вся поясница заплыла огромным багровым синяком.

– Может, «скорую» вызвать?

– Да обойдусь, наверное. А то долго врачам объяснять придется, почему у вас людей калечат.

– Говорю же, он не в себе. Сам ведет расследование убийств. Да и я тоже этим займусь.

– Каких убийств? – застонал Федор.

– Вы, что, не слышали об убийстве хозяйки «Истока»?

– Ну, положим, читал, соболезную, а что еще?

– Жену у Котика взорвали, вот что!

– Да, ведет он себя неадекватно, повадки бандитские, а вы говорите совладелец…

– Одно другому не мешает, – вздохнула Софи. – Вызвать такси?

– Пожалуй! – согласился Федор.

Выяснилось, что дойти самостоятельно до машины не представляется возможности. Федор просто с трудом поднялся и снова со стоном рухнул на стул. Он дал Софи ключи закрыть офис общины, и она заметалась, сворачивая все текущие дела и закрывая также «Исток».

Вызвать полицию Федор категорически отказался, хотя Софи с удовольствием организовала бы неприятности Котику. Рискуя снова искалечить вылеченную недавно ногу, Софи тащила к машине смертельно бледного Федора. Она поняла, что без ее помощи он не сможет покинуть такси, подняться на свой этаж. Когда они вдвоем с таксистом осторожно вытаскивали его из машины, у Федора на лбу проступили капельки пота. Он старался дышать глубже, чтобы не потерять сознания. «У него, похоже, сломаны ребра», – пришла к неутешительному выводу Софи.

– Какой у вас этаж? – они стояли перед названным Федором пятиэтажным домом. Софи не представляла, как она его потащит, если он назовет пятый.

– Спасибо, я теперь доберусь!

Софи стало неприятно, что он, несмотря на свое состояние, не спешит показать ей свое жилище.

– Тогда до свидания! Поправляйтесь! – она отступила от него, хотела уже развернуться и зашагать к остановке, но он повалился на колени. Накинутая дубленка упала в снег, и Софи прямо через свитер заметила устрашающую опухоль, опоясывающую талию Федора.

– Номер квартиры! Какой у тебя номер квартиры? – Софи от волнения перешла на «ты».

– Четвертая, второй этаж, ключи в правом кармане дубленки.

– Мужчина! Помогите нам добраться до квартиры! – Софи обратилась к спешащему в этот же подъезд господину. Вдвоем они успешно доволокли Федора до дверей его жилища. Софи сама неумело орудовала чужими ключами у неказистой двери. Господин прислонил Федора к стене и с комментарием: «Скорую» бы вызвать!» – удалился.

Первое, что ей бросилось в глаза в однокомнатной квартире, – это большой портрет человека с возвышенным библейским лицом в красной мантии. «Их царь и бог – Светозар», – догадалась Софи.

Резная деревянная мебель, ковры ручной работы, горы книг и дисков на массивном столе. Никелированная кровать с периной, множеством подушек с кружевными наволочками – все безупречно белого цвета – вот, пожалуй, самые заметные детали этой необычной комнаты. Софи сняла накинутую дубленку с Федора и усадила его на белоснежное покрывало.

– Федор, вы один живете? – он утвердительно кивнул. – Ложитесь! Я попытаюсь заварить чай и дать вам анальгетик.

Он снова кивнул, ложась на постель. Софи заскочила на маленькую кухню. Обнаружила там массу засушенных букетов из трав. Но можно ли их заваривать в качестве чая или это просто украшения в память о лете? Полочки с туесочками, резной буфет со множеством отделений. Ага, вот в стеклянной банке, кажется, шиповник! Его и заварим! Софи поставила доисторический чайник с водой на конфорку газовой плиты и принялась искать спички. Вот и жалкий коробок с несколькими спичками. Да, эта кухня представляла разительный контраст с ее современной, напичканной всевозможными техническими устройствами, кухней.

Не сказать, что он очень беден, одевается добротно. Предметы интерьера здесь недешевые, просто совсем другой стиль, и, видимо, совершенно другие интересы в жизни. Она окинула взглядом нарядные шторы с рюшечками, рушнички и полотенчики в утрированно-народном стиле. «Здесь не обошлось без женской руки, – вынуждена была констатировать Софи. – Я о нем совершенно ничего не знаю!».

Заварив шиповник в большом бокале и не найдя никаких лекарств в ящичках, она подошла к Федору. Он лежал с закрытыми глазами и, казалось, спал. Она вглядывалась в его осунувшееся лицо, спутавшиеся длинные волосы на подушках, пальцы, судорожно сжимавшие толстый свитер бежевого цвета. Пришлось признаться себе, что он становится все более и более ей небезразличен. Конечно же, она поможет ему подняться на ноги. Почему он отказывается от медицинской помощи? Ему обязательно надо будет сделать рентген. Она привезет ему сюда знакомых врачей. В любом случае все возьмет под контроль.

Сейчас он себя слишком плохо чувствует, возможно, его уже тяготит ее присутствие. Но как оставить одного в беспомощном состоянии?

– Может, чаю выпьете?

– Спасибо вам, Софья Пе…

– Можно просто Софья или Софи…

– Софи, – силился улыбнуться Федор, – я попозже попью чай, – и глазами показал на стол. Софи подумала, что ей пора уходить. Она поставила бокал, оглянулась в поисках телефона, его нигде не было, как, впрочем, и телевизора, и другой привычной бытовой техники.

– У вас есть в квартире телефон?

– Нет, а мой сотовый вы знаете, кстати, где он?

Мобильник оказался в кармане его дубленки. Софи взяла с Федора обещание, что он ей позвонит, если что-либо понадобится. Она же заверила, что в любом случае приведет сюда знакомого хирурга проверить, целы ли кости. Перед уходом заглянула в старенький холодильник: каша в кастрюльке!

Хорошо, пусть ест кашу, и она с отвращением положила несколько ложек затвердевшей перловки на тарелку и поставила еду на стол рядом с бокалом. Хотя ей не верилось, что он в состоянии сегодня подняться и ходить по квартире. Поэтому Софи взяла на кухне табурет, поставила его рядом с кроватью и водрузила на него еду рядом с мобильником. Когда она захлопнула за собой входную дверь, опять засомневалась, правильно ли поступает, бросая его одного. «Приеду домой и сразу же ему позвоню!».

Софи вдруг почувствовала, как похолодало на улице. Ее наряд подходил для передвижения в машине, но никак не к пешей прогулке по рабочим окраинам Иткутска. Она даже не знала, где здесь автобусная остановка. Название улицы Светлая ей ничего не говорило. Как долго теперь будет добираться отсюда до своего современного микрорайона? Она корила себя, что не вызвала такси к подъезду его дома.

«Да, я серьезно увлечена, раз забыла про себя, – эта мысль ее уже не удивила, – но что теперь делать, чтобы не натворить больших глупостей?».

Для начала она зашла в ближайший магазин, причем интерьер и содержание продуктового отдела соответствовало доисторическому сельмагу, ей даже показалось, что она перенеслась в другое измерение. Продавщица понятия не имела о номере телефона женского такси.

«Что это я?» – вдруг сообразила Софи и через свой мобильный нашла нужный номер. Ей пообещали, что розовая тойота прибудет к магазину «Ценопад» через четверть часа. Софи теперь оставалось только разглядывать прилавки и посетителей. Ей было неуютно находиться среди угрюмых, плохо одетых людей. На нее злобно косились, а один подвыпивший мужичонка в рваных кроссовках и засаленной копеечной куртенке показал ей купюру и спросил: «Пойдешь со мной?». Она с ужасом поняла, за кого ее здесь принимают, и выскочила пулей из магазина, благо такси уже показалось на повороте».

Глава 2 Истории из книги «Картина с загадкой»

Фрагмент – 1

«В пятницу накануне презентации салона швейных услуг «Анастасия» в коттедже молодоженов было уже почти все готово. Зал неузнаваемо задрапировали и украсили цветами, у стен разместились тематические выставки. Каких только поделок там не было! Коллекции кукол, гобеленов, детских самодельных игрушек, даже керамики и изделий народных промыслов – все разместились и настроились на успешные продажи. На столах были расставлены стильные столовые наборы для гостей. Впечатляло нарядно мигающие всеми цветами освещение зала. Швейные принадлежности, включая машинки, а также выкройки, наряду с готовыми изделиями – были по праву центром презентации. Имелся также большой экран, куда предполагалось проецировать отснятые ранее модные наряды. Настя, видимо, от бесконечных хлопот несколько раз испытывала легкую то ли дурноту, то ли тошноту. Сыщица Любовь Андреевна, наблюдая внезапные недомогания хозяйки салона, попыталась расспросить, нет ли у нее задержки месячных, и получила утвердительный ответ. Кирилл, оказывается, был уже в курсе, поэтому основные хлопоты и поездки взял на себя. Он планировал снимать мероприятие на видео, причем с разных камер, и потом выложить это все в созданном для Насти новом блоге «Советы швеи Анастасии». Матвей-Морфей и прочая сетевая публика «Энигмы» откликнулись на приглашение, но обговорила мистическую тематику костюмов и образов.

Мирно сосуществующие в сети «эмо» и «готы» собирались проявить себя во всей красе. Любовь Андреевна до последнего не знала, в чем пойти на маскарад и ничего не оставалось, как облачиться в свою врачебную амуницию из кабинета в поликлинике, включая белые колпак и халат, а также фонендоскоп и маскарадные круглые очки белого цвета. Сомов и Кутузов раздобыли темно-синие рабочие халаты и какие-то немыслимые кепки. Очки их, смахивающие на театральные бинокли, которые в эпатажном молодежном сообществе называются «гоглы», они раздобыли в сетевом маркетплейсе. В каких образах предстанут оперативники Соснового оставалось только гадать. Уже поздно вечером пятницы Любовь сидела у себя в саду, вдыхала чудесный аромат первых июньских цветов и молила высшие силы помочь наказать зло и защитить добро.

И вот день презентации Настиного салона настал. Сама Анастасия несколько раз с утра принималась плакать, вспоминая сестру, с которой так и не поговорила воочию, да и девочку Таню, которая ушла следом за Катей было очень жалко.

– Настя, держись! Все будет хорошо! – повторял как заклинание Кирилл, который в пику всем раздобыл костюм шута. Любовь Андреевна подъехала к ним пораньше, чтобы помочь ребятам завершить последние приготовления. Уже начали собираться швеи, продавщицы, прочие коробейники, а Настя все еще раздумывала в каком наряде показаться. Выбрала платье Нимфы, так как у нее это был и сетевой ник, и на аватаре она изображена в нем. Платье она сшила сама. Оно было в пол и сидело по фигуре. Атласный чехол бирюзового цвета изысканно переливался всеми оттенками основного тона под шифоновыми фалдами и рюшами собственно платья. В зеркале Анастасия предстала настоящей лесной нимфой, русалкой, волшебной девушкой сказочной красоты. Личико опять было бледным и печальным. Но скорбная подковка рта ее не портила, а создавала картину царственной печали. Тёмно-русые волосы волнами лежали на плечах, и Настя, похоже, не собиралась делать прическу. Влетевший в комнату с какими-то коробками Кирилл просто остолбенел от великолепного вида своей женушки и счастливо улыбнулся.

Люди уже подходили и подходили, разглядывали выставленные изделия и убранство зала, что-то покупали. Кто-то сидел за столиком и беседовал, как, например, люди в синих и в белом халатах, а именно: Кутузов, Сомов и Любовь. Они вглядывались в присутствующих, не всегда узнавая, кто скрывается за маской. Были посетители в народных костюмах, были в сказочных. Но полным диссонансом присутствующим, как вскоре оказалось, стала публика из «Энигмы» и по поведению, и по стилю. Когда мероприятие было в разгаре, а Настя в центре зала комментировала показываемую на большом экране моду и давала советы по воплощению новейших тенденций в одежде, к особняку подъехали черный «бумер» и микроавтобус. Из микроавтобуса повыскакивала с гиканьем, улюлюканьем и громким смехом нечисть с взъерошенными волосами невообразимых кислотных расцветок, с чокерами и напульсниками, с цепями и клепками, с эмблемами на одежде и с тату и пирсингом на теле. Лица прибывших были завешаны ассиметричными крашеными челками и размалеваны так, что и без масок было не узнать. Из черного лимузина выбрался господин в черном фраке, кружевной манишке, цилиндре и черных перчатках. Хоть представитель Haute Goth (высокая мода сообщества «готов») был и в маске, Кирилл без труда узнал полноватого и невысокого ростом Матвея. Тот извлек что-то плоское и большое в упаковке из машины, потом появился Вещун в образе, похоже, зомби. Одежда его была, как бы, полуистлевшая, а лицо скрывалось под маской-черепом. Вещун тоже шел не с пустыми руками, а весь в пакетах и упаковках чего-то. Эта публика бесцеремонно ввалилась и сразу же наполнила собой большой зал. Зазвучала громкая психоделическая музыка, замелькали разноцветными огнями осветительные приборы и гирлянды. Мероприятие рисковало превратиться в разудалую дискотеку. Благо, что Настя успела выступить с показами и теперь просто общалась с гостями. Хотя разговаривать становилось все труднее из-за шума и визга видимо чем-то разгоряченной прибывшей публики. Ведьмочки подскочили к Насте и, хихикая, спросили не в костюме ли она утопленницы. Сказали, что этот образ ей сейчас очень подходит из-за бледного вида.

– Выпей с нами, а то прямо как неживая! – обратился к ней с сомнительным комплиментом Вещун. Кирилл был поблизости. Он распаковывал коробки и раздавал банки с коктейлями. И тут подошел к Насте во всем черном Матвей-Морфей, извлек из-за спины нечто в упаковке и завопил: «А я тебе сейчас что-то подарю! ». Ловко сорвал бумагу и перед глазами Насти оказалась роковая картина. Сова! Родителей погубила сова. Сестра скончалась, взглянув на сову. И вот теперь ей принесли этого ангела смерти. Настя закрыла лицо руками, закричала, зарыдала…

Все кинулись к ней, а Кирилл к Матвею и изо всех сил ударил его кулаком прямо в лицо. Любовь Андреевна тем временем подняла с пола картину и бережно положила на стол.

– Пропустите меня, я врач! – она пыталась прекратить истерику Анастасии. – Настя! Моя картина не несет зла, совы – чудесные забавные птицы. Успокойтесь, не верьте предрассудкам!

Кто с интересом, а кто с сочувствием наблюдал, как постепенно приходит в себя хозяйка презентации, как катаются по ковру, валтузя друг друга Кирилл и Матвей.

– Всем отойти к стене! – окрик подействовал, публика расступилась и сотрудники спецслужбы в полной амуниции, с оружием и масках (настоящих!) встали над дерущимися. Вокруг ребят крутилась служебная собака, злобно рыча и тыкаясь носом в фалды фрака Матвея. Парней растащили и подняли. Из кармана Матвея на глазах у всех извлекли несколько маленьких пакетов, собака лаяла и на Кирилла. Обнаружилось, что содержимое одного пакета просыпалось и на ковер, и на шутовской костюм Кирилла.

– Увести! – на запястьях ребят защелкнулись наручники. Настя опять зарыдала в голос, но тут раздался властный голос: «Позвольте! Кто дал вам право задерживать моего сына?! Порошки ему подбросили, неужели не понятно?!». Лия Сказочная с царственным видом повелевала освободить… Матвея.

– Не мешайте задержанию! – строго сказал военный. – Ваши документы!

– Да вот, пожалуйста! – она протянула паспорт, который быстро извлекла из сумочки.

– Лия Алексеевна Чиж! – прочитал сотрудник.

– А я Матвей Чиж, отпустите меня!

– Матвей Чиж и Кирилл Репин, вы задержаны в связи с хранением и распространением запрещенных веществ. В отделение полиции можете пригласить своих адвокатов.

– Это недоразумение! Петр Глебович, Сергей Иванович, скажите им. – Любовь обращалась к Кутузову и Сомову. – Порошок просыпался на Кирилла!

– Это специальное подразделение из Соснового. Там разберутся. Давайте поможем Насте и, наконец, завершим мероприятие.

Настя сидела на стуле, закрыв лицо руками, временами громко всхлипывая. Видя, что в целом она вне опасности и постепенно справится со стрессом, Любовь взяла в руки микрофон и стала руководить закрытием презентации. Она поблагодарила всех, кто пришел, кто участвовал в организации, попросила высказать положительные отзывы о мероприятии в местных СМИ. В выступлении сделала акцент на присутствии в зале сил добра и зла. Сказала, что все должны понять, кто на какой стороне. И, как бы, в подтверждение ее слов о поляризации света и тьмы, Лия Сказочная, видя, как уводят ее арестованного сына, заорала на весь зал: «Да я вас всех прокляну! Да я на вас порчу наведу!».

Любовь горько усмехнулась: «Ну вот, пожалуйста! Силы зла в действии. А вы еще ходили за исцелением к этой особе». Все угрюмо уставились на потерявшую контроль над собой Сказочную.

«Так знайте! У Лии Чиж нет никаких дипломов, лечить она права не имеет, а своими шарлатанскими практиками может только навредить! Не ходите никогда к колдунам и магам: им нужны только ваши деньги, а не вы!» – Любовь воспользовалась возможностью направить земляков на путь истинный.

Молодежь, которая вырядилась нечистью, отдавая дань моде субкультур, еще когда началась заварушка, как ветром сдуло. Вещун улизнул под шумок на «бумере». Но, как выяснилось позже, за ближайшим поворотом дороги их всех задержали.

Люди с мероприятия постепенно расходились, убедившись, что зло повержено. Случившееся происшествие ничем серьезным для них не обернулось. Будет теперь что рассказать соседям и друзьям о событии на презентации салона. Антиреклама тоже реклама. Все, кто присутствовал, запомнили и колоритную странную молодежь, и яркую демонстрацию чудесных нарядов красавицы-хозяйки, и драку, и задержание парней настоящим СОБРом. Но для нашей внештатной сыщицы еще было много непонятного во всей истории в целом. Любовь заботливо упаковала свою картину, которая оказалась замешана в чьей-то злобной игре. Закрыв дверь за последним гостем, они с Настей, наконец, открыли второй этаж. Любовь уложила перенервничавшую хозяйку в постель. «Где Кирилл? Что теперь будет?» – постоянно повторяла девушка.

– Настя, не сомневайтесь, все выяснят и его отпустят.

– Любовь Андреевна, пожалуйста, не уходите! Мне не по себе.

– Хорошо, переночую на тахте в кабинете. А вы успокойтесь, поспите. И еще… Мне понравилась презентация, по-моему, участники выставок довольны доходом, и расследование продвинулось, чего мы и хотели добиться. Цели достигнуты, злодей себя проявил!

– Кто «злодей»? – подпрыгнула Настя. – Кирилл не злодей!

– Я про Матвея. Он распространял среди вас всех запрещенные вещества. Полагаю, что из-за этого погибли две девочки, хорошо, что его арестовали с поличным.

– Матвей и меня хотел убить картиной?

– Настя, я ведь могу обидеться. Моя картина никакого зла не несет. Я ее писала с любовью. Если у вас предубеждения и суеверия, то я заберу ее себе.

– Хорошо, заберите… А как же сова? Это знак скорой смерти…

– Никакой это не знак! – Любови Андреевне было очень досадно, что молодежь такая легковерная. – Вспомните, вам Кирилл давал материал для статьи про знаки смерти?

– Да…

– А ему дал все этот-же Матвей! Мне Кирилл сказал. А Матвей, выходит, от матери Лии узнал о причине смерти ваших родителей– сове, также о каталоге моей выставки, где есть изображение совы, и, наконец, поручил вам через Кирилла написать о знаках скорой смерти, где последний символ гибели опять сова. Думаю, он убедился через девчонок, что Катя в курсе содержания статьи, когда порекомендовал им посетить мою выставку.

– Но зачем ему было вести Катю к гибели?!

– Будем с этим со всем разбираться. А сейчас нам нужно поспать.

А ребят военные повезли в Сосновое. Те не успели опомниться, как оказались в небольшой камере с прикрученными к полу нарами и туалетом здесь же. Матвей забился в угол и смотрел на все с безумным видом. Перчатки и цилиндр он потерял, когда их тащили в служебную машину. Волосы теперь торчали дыбом, глаз заплыл, нос поцарапан. Похоже, товарищ был в подобной переделке впервые. Кирилл сидел на противоположных нарах в шутовском колпаке с бубенчиком и злобно смотрел на виновника своих бед. Синяков и ссадин на нем почти не было, вот только костяшки пальцев сбил в кровь о физиономию Матвея.

И тем не менее, первым заговорил Матвей.

– Ты чего налетел? Матушка купила картину, я подарил вам. Чего налетел?

– Матушка твоя колдунья, а говорил, что родители дипломаты…

– Какая разница. Главное, деньги есть и тебе еще дам.

– Не надо больше от тебя ничего! Настю беременную до истерики довел. Дурь свою рассыпал…

– Кирилл, скажи, что пакеты твои, я прощу долг. Все будет, как раньше.

– Ну уж нет! Хватит! Отсидишь теперь сам за свои пакетики. Я верну долг, частями, но верну. И больше не хочу иметь с тобой никаких дел.

– Матушка вас проклянет, родите лягушонка…

– Сам ты лягушонок! На! Получай еще!

– Помогите! Убивают! – Матвей, уворачиваясь от ударов Кирилла, барабанил в дверь.

Дверь открылась, охранник взял Матвея за шиворот и выставил в коридор. Дверь снова с лязгом закрылась. Кирилл еще какое-то время слышал удаляющиеся шаги и выкрики Матвея, требующего адвоката. Обхватил голову руками, обнаружил на себе шутовской колпак и кинул его на пол. Потом, скорчившись, лег на бок на нары и зажмурился от света яркой лампы прямо над головой. Так он собрался провести ночь. Виноватым он себя ни в чем не чувствовал, поэтому уснул сном праведника».

Фрагмент – 2

Любовь Андреевна на уровне интуиции полагала, что внимательное изучение сетевой жизни безвременно ушедшей Кати приведет к разгадке ее гибели.

– Вот, пожалуйста! – сыщица-писательница даже всплеснула руками, вглядываясь в материалы сообщества, открытые ею на своем ноутбуке. «Вызов сил тьмы», «Знаки присутствия темных сил», «Магические заклинания», «Признаки порчи», «Ритуалы черной магии» и далее в том же духе.