Теория снежного кома

Плейлист

ONE REPUBLIC // WHEREVER I GO

THE VAMPS // JUST MY TYPE

KIM CESARION // BRAINS OUT

5 SECONDS OF SUMMER // WANT YOU BACK

IMAGINE DRAGONS // FOLLOW YOU

TAIO CRUZ // DYNAMITE

M83 // MIDNIGHT CITY

JONAS BLUE FEAT. JOE JONAS // I SEE LOVE

5 SECONDS OF SUMMER // WHEN YOU WALK AWAY

FITZ AND THE TANTRUMS // HANDCLAP

DUA LIPA // LEVITATING

KAISER CHIEFS // I PREDICT A RIOT

СЕРГЕЙ ЛАЗАРЕВ // ЭТО ВСЁ ОНА

MADCON FEAT. RAY DALTON // DON’T WORRY

EMPIRE OF THE SUN // WE ARE THE PEOPLE

SIAMÉS // THE WOLF

DUA LIPA, BLACKPINK// KISS AND MAKE UP

BASSHUNTER // SATURDAY

DUA LIPA // LOVE AGAIN

ЗИМА В СЕРДЦЕ // МОЯ МИШЕЛЬ

Посвящается всем, кто когда-либо влюблялся.

И тем, кто ещё только собирается совершить эту прекрасную ошибку.

1. Знакомьтесь с Мудилой

Милана

Любая ненависть с чего-то начинается.

Невозможно ведь ненавидеть человека, просто потому что он есть, правда? Невозможно ненавидеть каждую деталь в его внешности, его походку, манеру говорить и всё такое, просто потому что он существует. Он действует на нервы одним своим голосом или такой незначительной мелочью как улыбка или даже способ держания учебника в руках.

В моей жизни, увы, есть такой человек.

И ненавижу я его не без причины. Он – моя личная заноза в заднице, вселенская катастрофа и причина моих регулярных мигреней.

Стоя около своего локера в здании факультета Компьютерных Наук, я перекладывала свои учебники уже раз пятый за эту неделю. Учебник по Алгоритмам и Структурам Данных сегодня особенно раздражал своим ярко-синим цветом, диссонируя со спокойным серым учебником по Дискретной Математике.

А всё потому, что у моего врага есть непростительная тягость к доведении меня до сумасшествия. Он любит взламывать мой замок и переставлять учебники, прекрасно зная о том, что я терпеть не могу беспорядки. Я всегда складываю их как можно более аккуратно, и открывая утром в очередной раз шкафчик, едва сдерживаюсь от истошного вопля. Уж не знаю, когда этот гад успевает всё это делать, учитывая то, что он всегда занят. Его невозможно выловить, когда он кому-то нужен, а вот когда глаза бы мои его не видели – пожалуйста, здрасьте-приехали!

Конечно, месть не заставляла себя долго ждать. В ответ на его мучения я обычно в тайне пробираюсь в мужскую раздевалку нашего спортивного корпуса, которую он посещает по несколько раз в неделю, когда оттачивает свои «грациозные» прыжки на рампе, и рисую пенисы ярким несмываемым маркером на дверце его шкафчика с добавлением милых снежинок. Понятия не имею, как он дальше избавляется от моего произведения искусства, да и плевать мне на это. Главное – заставить его попотеть посильнее, чем он потеет на своих идиотских тренировках. По крайней мере, я надеюсь, что эта скотина понервничает.

Сегодня я планировала отомстить как-то поизощрённее. Даже скачала несколько обучающих видео по созданию мини-бомб из подручных средств. Ну, или хотя бы подложить ему в ботинок жвачку. На крайний случай.

Но мои планы сорвал звонок на телефон.

На экране высветилось имя профессора Бьёрна. Сердце ёкнуло. Он довольно странный тип. Гений, безусловно, но эксцентричный до мозга костей. Записаться на его курс «ИИ в экстремальных условиях» было авантюрой, но ради возможности использовать его продвинутую лабораторию я была готова на многое.

– Мисс Льдова, немедленно явитесь в мой кабинет. Захватите с собой, как вы это, полагаю, называете, valenki и запас термобелья. И, да, не забудьте хорошее настроение. Нам предстоит незабываемое приключение.

Валенки? Термобельё? Какое ещё незабываемое приключение? Это что, приглашение в секту любителей вязаных носков и горячего чая? Или профессор Бьёрн решил заняться альпинизмом в одних трусах и позвал меня в качестве группы поддержки?

В голове начали роиться самые абсурдные предположения. Но любопытство, как всегда, взяло верх.

Я быстро разложила все учебники как было в локер, временно откладывая месть ненавистному идиоту, схватила зеркальце с полки и взглянула на своё отражение, примечая новый оттенок кругов под глазами. А дело в том, что глаза-то у меня к тому же какого-то странного голубо-зелёного оттенка, ещё и прям светлые, так что круги под глазами кажутся темнее. Мне нравится засиживаться допоздна за компьютером и играть в видеоигры. Те самые, где приходится убивать противников со стрелкового оружия, попадая в головы.

И я очень часто представляю на месте бездушных nps1 своего чёртового врага. Идеально. Лучше любого антистресса.

После краткого осмотра самой себя я поспешила в кабинет профессора. А дойдя до него и открыв дверь, в первую очередь увидела огромный плакат с надписью «Norge venter på deg!» и фотографией заснеженных гор и фьордов.

– Ах, мисс Льдова, как быстро! – Профессор Бьёрн засиял своей безумной улыбкой. – Готовы к незабываемому приключению? Мы отправляемся в Норвегию!

Ясно. Совсем выжил из ума на старости лет.

– Мистер Бьёрн, я не совсем… – осторожно начала я, но он меня перебил, радостно захлопав в ладоши:

– Мы выиграли, моя дорогая! Выиграли грант на участие в зимней школе в Норвегии! И вы, мисс Льдова, одна из избранных.

Он замолчал, ожидая моей реакции. А я стояла и тупо хлопала глазами, пытаясь переварить услышанное.

И тут в дверь постучали. Профессор Бьёрн, словно очнувшись, пробормотал:

– Войдите!

Совершенно неожиданно, заставив меня стиснуть в злости челюсть, в кабинет вошла моя заноза в заднице. Он посмотрел на меня, потом на профессора Бьёрна, и произнёс:

– Профессор, вы меня вызывали?

В этот момент в голове всё встало на свои места. Вспомнилось всё. Этот безумный грант. Эта зимняя школа. Эта чёртова Норвегия!

Где-то в начале семестра, после особенно удачной ночи за Apex Legends и с тонной выпитого энергетического напитка, я наткнулась на объявление о конкурсе. Меня привлекли слова «Технологии» и «грант». Автоматически, почти не глядя, я заполнила форму и благополучно забыла об этом через пять минут. Я участвовала в стольких конкурсах и грантах, что они давно превратились в белый шум.

– Ах, мистер Муди, как раз вовремя! – Бьёрн, казалось, ничего не замечал. – Мисс Льдова как раз только узнала о нашем маленьком путешествии. Вы тоже входите в число избранных.

– В смысле? – Мудила нахмурился, бросив на меня вопросительный взгляд.

– В самом прямом, юноша! – Профессор воодушевлённо потёр руки. – Мы летим в Норвегию. На зимнюю школу. Все расходы оплачены. Это отличная возможность для развития ваших проектов, для новых знакомств, для…

Он продолжал тараторить что-то про возможности и перспективы, но я его уже не слушала. Я смотрела на Мудилу, а он смотрел на меня. В его глазах читалось такое же замешательство, как и в моих.

– Так, стоп… что за Норвегия? – наконец спросил он. – Я не помню, чтобы подавал куда-то заявку.

Как уже было сказано, профессор Бьёрн известен своей эксцентричностью. Вполне мог добавить его в список, если он хоть как-то соответствовал теме программы. А то, что он – профессиональный спортсмен и учится на инженера-эколога, вполне могло сойти за соответствие.

– А вам и не нужно было подавать, мистер Муди! – радостно воскликнул профессор. – Я сам вас включил! Вы отлично подходите для этой программы. Ваша экспертиза в экстремальных видах спорта будет просто незаменима.

Я взглянула на черноволосого мудака. Его лицо выражало целую гамму эмоций – от шока до лёгкого ужаса. И тут я не выдержала и тихо захихикала.

– Что смешного? – огрызнулся он.

– Да так, ничего, – ответила я, стараясь сдержать смех. – Просто представила, как тебе придётся учиться есть лютефиск2 и носить шерстяные носки.

Парень посмотрел на меня с таким видом, будто я только что предложила ему побрить голову на лысо.

– Что такое лютефиск? – спросил он подозрительно.

– О, тебе понравится, – усмехнулась я. – Главное, не забудь взять с собой прищепку для носа, Mudila.

Он снова нахмурился.

Этот придурок не знал перевода прозвища, которое я ему дала. А мне всегда нравилось то, как оно сочетается с его фамилией, и совсем не нравится то, как моя фамилия сочетается с его именем.

Потому что человека, которого я ненавижу больше всего на свете зовут Эйс Муди. «Эйс» почти созвучно с «ice», а моя фамилия – Льдова.

Профессор Бьёрн продолжал радостно тараторить о деталях поездки. А я смотрела на своего злейшего врага и понимала, что этот полёт в Норвегию станет самым эпичным провалом в моей жизни.

– Так что, мои дорогие студенты, готовьтесь! – громко парировал мистер Бьёрн. – Нам предстоит незабываемое времяпрепровождение в окружении невероятной снежной красоты!

Эйс перевёл взгляд с меня на Бьёрна и выдал:

– Профессор, при всём уважении, я думаю, тут какое-то недоразумение. Я очень занят подготовкой к соревнованиям. К сожалению, я не смогу лететь в Норвегию.

На лице профессора отразилось искреннее разочарование.

– Но, мистер Муди, это же такая возможность! Столько перспектив. Я уверен, вам понравится!

– Я ценю ваше предложение, но мой график… У меня тренировки, спонсорские контракты… Вы понимаете.

Я усмехнулась и съязвила:

– Боишься, что я окажусь умнее тебя, и ты на моём фоне потеряешь свой безупречный статус всеобщего любимчика и отличника?

Мудила бросил на меня испепеляющий взгляд.

– А иначе с чего бы тебе отказываться от бесплатной поездки в рай для сноубордистов? Неужели боишься, что не сможешь постить селфи со своей смазливой физиономией в Инстаграм3 каждый день?

Эйс будто покраснел от злости. А я наблюдала за этим с удовольствием. Обожаю его доводить.

Профессор Бьёрн вздохнул, но не стал спорить. Не может же он заставить своего студента лететь в другую страну.

– Что ж, очень жаль, мистер Муди. Но я уважаю ваше решение. В таком случае, мы возьмём кого-нибудь из резервного списка.

Я уже мысленно потирала руки, предвкушая поездку без этого самовлюбленного идиота, а Эйс снова бросил на меня взгляд. Как же я ненавижу его рост в сто девяносто, из-за которого мне – девчонке с ростом в сто шестьдесят – приходится задирать голову, чтобы посмотреть в его идиотские синие глаза. Глаза цвета ёршика, стоящего у нас рядом с туалетом дома.

Но тут этот взгляд стал совсем недобрым.

Я в подозрении сощурилась.

– А хотя, знаете… – заговорил он, нагло ухмыльнувшись мне. – Профессор, я передумал. Мне кажется, Милана права. Нельзя отказываться от такой умопомрачительной возможности. Особенно в её компании… А с контрактами я что-нибудь придумаю.

Я чуть не подавилась воздухом. Что?!

Тут он шагнул в мою сторону и схватил моё лицо в свои ладони, сжав щёки.

– Ну вот как отказать этой сладкой мордашке, правда? – почти пропел он, а мне захотелось промыть лицо хлоркой из-за его прикосновения.

Профессор Бьёрн довольно расплылся в улыбке.

– Молодая любовь прекрасное чувство, мои дорогие.

– Любовь?! – пропищала я, а потом, когда Бьёрн отвернулся, чтобы взять что-то со стола, пнула Эйса в пах, из-за чего он тут же выпустил меня и прогнулся.

– Ах ты суч… – прошипел он, но быстро выпрямился, делая вид, что всё хорошо, когда профессор снова развернулся к нам.

– Это замечательная новость, мистер Муди. Я знал, что вы примете правильное решение!

А я чертовски злилась! Я была в бешенстве!

Через несколько минут профессор вызвал в кабинет остальных выигравших студентов, с которыми нам придётся делить этот полёт, а нам повелел готовиться. Так что мы с Мудилой вместе вышли в коридор – оба злые друг на друга.

– И что это было? – спросила я, не удержавшись.

Эйс посмотрел на меня с мрачной усмешкой.

– Не хочу лишать тебя удовольствия наблюдать за моим красивым лицом каждый день, как здесь. Ты же и дня без этого не проживёшь.

– Заткнись, пока меня не вырвало, – процедила я сквозь зубы. – Я бы с куда большим удовольствием пялилась на жопу северного оленя, чем на твоё смазливое hlebalo.

Он, похоже, даже обрадовался такой реакции. Приподнял бровь, как будто только и ждал моих ругательств.

– Ой, да ладно, – протянул он с притворной грустью. – Мне казалось, ты соскучишься по моему голосу. Кто же будет развлекать тебя в Норвегии, если не я?

– Если тебе настолько делать нечего, можешь попробовать засунуть свой сноуборд себе в задницу, – огрызнулась я. – Может, понравится?

– Могла бы и спасибо сказать, – фальшиво вздохнул Эйс, нависая надо мной. – Я предотвращу много твоих позоров перед профессором. И я полечу с тобой. И что ты мне сделаешь? Заболтаешь меня до смерти рассказами о своих галимых стрелялках?

Вскипая от злости, я тыкнула ему в грудь и перешла почти на хрип, сверля его взглядом:

– Слушай, ты. Не думай, что если мы вместе летим в эту дурацкую зимнюю школу, то я не попытаюсь испортить тебе жизнь и там. Я буду это делать, пока ты будешь продолжать передёргивать на свои медали.

– Ого, какие мы дерзкие, – ухмыльнулся Эйс, не отступая. – Не боишься, что останешься совсем одна в своей виртуальной реальности?

– Я надеюсь на это, – прошипела я. – Лучше компанию тупоголовых nps, чем одного самовлюблённого мудака.

– Хорошо, что мы друг друга понимаем.

– Смотри в оба, когда будешь переходить дорогу, – предупредила я, отойдя в сторону. – Однажды я обязательно столкну тебя под колёса.

– Не рассчитывай на это, Лягушка. – Эйс вдруг перехватил обе мои руки за запястья одной ладонью, чтобы показать, видимо, то, как я миниатюрна рядом с ним. – Вряд ли в этих маленьких ручках хватит сил сдвинуть меня с места.

– Idiot koncheniy! – шикнула я, вырвавшись из его хватки.

– Что бы это ни значило, взаимно, идиотка.

– Пошёл в зад!

Эйс усмехнулся, закатил глаза и развернулся, чтобы уйти прочь, бросив мне напоследок: «Увидимся в аду». С его правого плеча свисал рюкзак, а на высокой фигуре сидела чёрная толстовка, капюшон которой был накинут на голову так, что из-под неё показывалось совсем немного его чёрных волос. Мы оба частенько были в капюшонах, и иногда мне даже казалось, что это он делает нарочно – передразнивает меня.

Я проводила его взглядом, пока он не скрылся за углом коридора.

Внутри кипело. Хотелось выместить злость на чём-нибудь или ком-нибудь. Например, на его роже. Вздохнув, я поправила капюшон, из-под которого торчали две моих косички, – я блондинка с закрашенной в розовый значительной частью волос, – и поплелась к выходу из здания факультета. Коридоры были полупустыми – большинство студентов уже разошлись или готовились к вечерним занятиям. В воздухе витал запах старой бумаги, кофе и лёгкой усталости.

Я вышла на улицу и вдохнула свежий, прохладный воздух Бозмена. Студенты группами переходили дорогу, смеялись и шутили. Мне не хотелось ни с кем разговаривать. Мне просто хотелось добраться до дома, спрятаться в комнате, включить любимую игру и забыть об Эйсе Муди, Норвегии и всей этой чёртовой зимней школе, в которую попала по своей же вине. Знала бы я, что полёт придётся разделить с этим гоблином, никогда бы не подавала заявки. А сворачивать тоже не хочется. Этот напыщенный индюк почувствует победу.

Уже вечерело. На горизонте высились заснеженные вершины гор. Несмотря на пейзажи, однако, на душе было паршиво. Я надела наушники, включила подкаст одного из самых уважаемых игровых изданий – The Game Informer Show, – и прибавила громкости.

Обычно я срезала путь через кампус, наслаждаясь архитектурой старинных зданий, но сегодня мне было не до этого. Ноги сами несли меня к ближайшей автобусной остановке. Она затерялась в сугробе у круглосуточной заправки, чьи огни тускло мерцали сквозь пелену снегопада. Холод пробирал до костей, несмотря на мою тёплую куртку. Студенты толпились в ожидании, переминаясь с ноги на ногу. Запах бензина смешивался с морозной свежестью.

Поскрипывая тормозами, подъехал «Blue Bird», старый автобус, чьи окна запотели изнутри, словно он и сам замерзал от холода. Салон был набит студентами, укутанными в шарфы и шапки. Места у окна не было, и мне пришлось втиснуться между двумя парнями, от которых пахло дешёвым пивом и сигаретами.

По мере того, как автобус отъезжал от освещённого и благополучного кампуса, пейзаж за окном постепенно мрачнел. Вместо ровных дорожек появились заснеженные тротуары, заваленные грязным снегом. Аккуратные домики с гирляндами сменились покосившимися заборами, обшарпанными зданиями и дешёвыми автосервисами.

Мы въезжали в мой не самый бедный, но и не самый лучший район. Здесь жили рабочие, пенсионеры, семьи с детьми и студенты, которые не могли позволить себе снимать жильё в более престижных районах. Улицы были узкими и разбитыми, дома – старыми и обветшалыми. Здесь не было модных кафе и дорогих магазинов, зато было много закусочных, комиссионок и баров, где можно было выпить дешёвое пиво и забыть о своих проблемах. Чем часто пользовался мой отец.

Зимой же этот район становился ещё более унылым. Серые дома казались совсем ветхими под тяжестью снежных шапок. Облупившаяся краска скрывалась под слоем инея. Улицы превращались в ледяные катки, а редкие прохожие торопливо брели, скрываясь от суровой зимы.

В салоне было душно и жарко, а окна запотели так, что ничего не было видно. Запах ароматизатора вперемешку с запахом старой резины вызывал тошноту.

Я закрыла глаза и попыталась представить себя в другом месте – на солнечном пляже, в окружении пальм и тёплого океана. Папа всегда шутит, что я с такой фамилией должна любить зиму, как он. Но у меня не получается.

Через долгих двадцать минут автобус заскрипел и остановился на моей остановке – возле заснеженного продуктового магазина с мигающей вывеской «Food & More» и заледеневшей тропинкой к нему. Дыхание вырывалось изо рта белым паром, когда я выходила на мороз, хрустя по снегу. До моего дома оставалось пройти ещё несколько кварталов по неочищенным тротуарам, петляя между сугробами и скользкими ледяными наростами. Ветер хлестал по лицу, обжигая щёки.

Ещё через несколько кварталов, пробираясь сквозь сугробы и перепрыгивая через ледяные лужи, я, наконец, увидела свой дом. Небольшой, обветшалый, с покосившейся верандой и занесённым снегом палисадником. Поднявшись по обледенелым ступенькам на крыльцо, я вошла внутрь, надеясь на тепло и чай. И на то, что смогу забыть о том, что меня ждёт в Норвегии. Я бросила рюкзак на пол в прихожей, не удосужившись донести его до своей комнаты. На стене висело зеркало, доходящее до самого пола, и я брезгливо обвела взглядом свои запачканные местами джинсы.

С кухни до меня доносился негромкий звук из телевизора: кажется, диктор сообщал о какой-то трагедии, произошедшей в очередной неблагополучной стране, на которую, видимо, максимально насрать её президенту.

– Мила! – донёсся до меня голос, едва я успела прошмыгнуть к ступенькам, а потом замерла на месте. – Уже вернулась?

– Нет, – саркастично улыбнулась я, обернувшись. – С чего ты вообще это взяла? Разве похоже, чтобы я вернулась?

Это как тот самый тупой вопрос от гостей: «А у вас есть туалет?». Конечно, нет. Мы писаем в цветочные горшки, а вы нет, что ли?

Из кухни показалась белобрысая голова моей старшей сестры, Анжелики:

– Не люблю я твой сарказм, Мила.

– Не называй меня так. Я – Лана.

Папа сидел на своём любимом кресле в одной майке, которая задралась так, что оголяла часть его пуза. Кроме неё на нём были полосатые трусы, которые казались намного крупнее, чем должны были бы быть. Светлые волосы в беспорядке, как будто он только сейчас встал с кровати. Не удивлюсь, если этот человек именно в таком виде только что выходил во двор покурить. Его ничего не смущает. Он воспринимает американскую свободу как призыв к полной анархии. Считает, раз он переехал сюда, значит можно разгуливать в одних труселях хоть по центру города. Потому что это как бы его выбор, разве нет?

– Как прошёл день? – спросила Анжелика.

Я вздохнула, почесала затылок и, не желая сразу раскрывать все карты, начала издалека:

– Dermovo. Профессор Бьёрн меня вызвал, что-то там про грант… Короче, отправляемся вместе в зимнюю школу в Норвегию.

Сестра расплылась в улыбке, словно ей предложили бесплатно отдохнуть на каком-нибудь очень крутом курорте.

– Звучит круто, сестрёнка. А что за грант?

Тут я решила выложить всё разом:

– Ну, tipa, «зелёные технологии», все дела. Спонсируется всё одной норвежской компанией. И поехать должны… koroche, должны поехать несколько студентов с нашего универа, я и… Mudila.

Она посмотрела на меня с явным интересом. Её брови поползли вверх.

– Эйс Муди? Это тот, что…

– Да, тот самый, – перебила я, чувствуя, как во мне всё снова закипает. – Тот самый придурок, который взламывает мои шкафчики, считает меня задроткой и вообще…

Анжелика залилась своим фирменным смехом.

– Ну, значит, будет весело. Представляю себе ваши с ним «конструктивные» беседы в самолёте.

– Очень смешно, – недовольно буркнула я. – И что тут весёлого? Я его ненавижу! Он меня бесит! Мудачьё, каких ещё поискать надо.

– Ну, не знаю, не знаю… А что, если ты наконец-то перестанешь думать только о своих компьютерных играх и попробуешь… ну, не знаю, выйти из зоны комфорта?

Я фыркнула.

– Выйти из зоны комфорта? Да мне с ним уже некомфортно! Знаешь, что он сделал? Трогал моё лицо!

Вдруг громко рассмеялся папа, сидевший всё это время у телевизора, и заговорил на родном:

– Ох уж эта тяга у нас – мужиков – любым способом коснуться девчонки, которая нам нравится. Это, между прочим, прогресс.

– Ты серьёзно? – изумилась я. – Я сейчас blevanu.

– Ну, дочка, – перебил папа. – Может, стоит перестать видеть в нём только врага? Вдруг, за его дурацкой физиономией скрывается… что-то интересное?

Я закатила глаза.

– Пап, ты что, романтическое кино пересмотрел? Он просто…

– Просто может быть полезным, – закончил за меня папа, подмигнув. – Что, если ты воспользуешься случаем и отомстишь ему по полной?

Мне невероятно понравилось русло, в которое свернул этот разговор.

– О, ну это само собой. – Мне осталось лишь изобразить злодейский смех из фильмов, и весь образ готов. – В общем, пойду составлять список пакостей, которые ему устрою по прилёте в Норвегию.

– Удачи, – хихикнула Анжелика. – Как долго будет длиться эта ваша зимняя школа?

– Кажется, неделю.

Сестра кивнула и снова расплылась в хитрой ухмылке, переглянувшись с папой. Я закатила глаза.

– Что на ужин? – спросила я, проходя на кухоньку, примыкающую к небольшой гостиной. – Сожрала бы сейчас медведя целиком.

– В холодильнике осталась пицца, – ответил папа.

Распахнув дверь холодильника, я сперва схватилась за коробку апельсинового сока, а затем вытащила тарелку с несколькими кусочками пиццы.

Папа издал смешок, глядя на то, как я жадно вцепилась зубами в толстое тесто. Корочка – моя самая любимая часть. Многие называют это извращением, но когда меня волновало чужое мнение?

– Какие планы на ближайшие выходные? – заговорил он снова. – Я вот думаю, может сгонять в горы, пока ты не улетела? Мы ни разу не были в здешних горах, а Бозмен, между прочим, ими славится.

Запихнув в рот оставшиеся кусочки пиццы, я обзавелась уважительной причиной не отвечать, потому что хотела по-тихому уклониться от вопроса. На самом деле просто не хочу ни в какие горы, но при этом и его обижать отказом не хочу… Поэтому я пробубнила что-то вроде: «Я подумаю» и без проблем смогла удалиться в свою комнату.

Она на процентов семьдесят состояла из плакатов и артов. Львиную долю занимали герои из видеоигр. Стены украшали отпечатанные на глянцевых постерах Геральт из Ривии, гордо восседающий на Плотве, и Элой, целеустремлённо смотрящая вдаль, из Horizon: Zero Dawn.

Но самым главным моим фаворитом оставался всё-таки плакат с принцем загробного мира и по совместительству сыном Аида.

С огромного, немного выцветшего постера над кроватью на меня со своими разноцветными глазами – один зелёный как у его матери, а второй красный, как у отца, – смотрел белокожий мускулистый Загрей из Hades. С горящим лавровым венком на копне чёрных волос, в красной тоге, украшенной костяным белым поясом, с трёхглавыми черепами гончих на плечах.

До чего же этот парень хорош!

Конечно, никто этого никогда не знал (и не узнает!), но перед сном я всегда оставляла маленький, почти невесомый поцелуй на его щеке. Мне так легче затем спится. Уж не знаю, как всё это взаимосвязано.

Оглядев лица Мастера Чифа из Halo и загадочную улыбку Трисс Меригольд из Ведьмака, я устало плюхнулась на кровать, повернувшись лицом к Загрею. Его восхитительные разноцветные глаза с такого ракурса были направлены куда-то вперёд, словно он видел какой-то новый уровень или секретный квест, который нужно выполнить.

Я решила проспать все эти надоедливые скучные часы дома, но моим планам помешал внезапно прозвучавший звук оповещения на телефоне вместе с вибрацией в кармане. Я вытащила его и уставилась на ярко осветивший комнату экран и эмблему Slack.

Профессор Бьёрн пригласил вас на канал

#winter-school-norway-2025

Я зашла в приложение и кликнула по новому возникшему каналу в моём списке.

@channel Мои дорогие студенты! Добро пожаловать на тематический канал, посвящённый нашему будущему путешествию. Здесь я буду публиковать всю важную информацию о поездке и отвечать на ваши вопросы. Дайте знать, что все тут.

После этого сообщения последовали отклики студентов. А потом и я перевернулась на живот и напечатала:

@milana_ldova я здесь.

@FelicityCrawford профессор, мы с нетерпением

ждём поездки! Спасибо вам за такую возможность.

Я закатила глаза.

Фелисити Кроуфорд жесть как любит лизать нашим профессорам задницы. Вряд ли её действительно интересует зимняя школа. Скорее, ей просто впервые выдалась возможность выехать за пределы страны, и эта тупица совершенно не согласна была упускать такую возможность.

А вообще Фелисити – наглядный пример того, какой нельзя быть ни в коем случае, если не хочешь раздражать всех вокруг просто своим появлением в поле зрения. Она скорее напоминает ходячий кликбейт, созданный для студенческой газеты The MSU Spokesman. У неё нет друзей только потому, что Фелисити обладает бесцеремонной прямолинейностью, которая скорее граничит уже с невежливостью. Если ей вдруг не понравится чья-то причёска, она сочтёт своей обязанностью увековечить это в саркастичной заметке под заголовком «Fashion Fails: Не ходите так никогда!». Если она узнает о том, что, к примеру, Вирджиния Галлагер, не бреет ноги, потому что хочет нормализовать волосы на женском теле, Фелисити обязательно посвятит этому разгромную колонку под названием «Волосатые вопросы: Когда бодипозитив превращается в антисанитарию?».

А ещё она влюблена в Эйса. Просто до беспамятства. Откуда я знаю? Об этом трубит весь кампус. И он тоже точно об этом знает. После каждой встречи экологического клуба Мудила ненавязчиво рассказывает Фелисити о самых интересных проектах, о своих планах по установке солнечных батарей на крыше спорткомплекса, о своей волонтёрской деятельности в национальном парке Йеллоустон. Фелисити, конечно же, тут же хватается за блокнот и начинает записывать все его слова, задавая кучу вопросов и восхищённо глядя ему в глаза.

Через пару дней в газете появляется статья под заголовком «Студент MSU спасает планету: Эйс Муди – герой нашего времени» или что-то другое, но в таком же стиле. В статье помещаются фотографии Эйса в его любимой шапке с логотипом Patagonia, интервью с его преподавателями и восторженные отзывы его друзей.

Гадёныш ловко вертит всеми как хочет. Но со мной вот у него точно ничего не прокатит.

Я бросила телефон на тумбу и легла на спину, устремив взгляд в потолок.

В поездке в Норвегию есть и свои плюсы. Например, вместо неё профессор Бьёрн вполне мог придумать какую-нибудь учебную программу, чтобы по максимуму ограничить наше свободное время. В прошлом году, например, нам пришлось написать эссе на тему «Как изменение климата влияет на сноубординг в Монтане», а потом на первом же занятии после каникул зачитать его перед всей аудиторией. Что касается меня, спойлер: я тупо сгенерировала доклад с помощью Нейросети с небольшими лишь поправками.

Но минусы тоже имеются.

У меня были свои планы. Я собиралась пройти Cyberpunk 2077 и третьего Ведьмака на максимальной сложности и, наконец-то, апнуть ранг до «Immortal» в Valorant. Ещё мой любимый летсплейщик проводит рождественские стримы на Твиче и обещал радовать подписчиков новогодними сюрпризами. А теперь, получается, что я зря заплатила двадцать пять долларов за Tier 3 подписку4?

Надеюсь, оно будет стоить таких жертв с моей стороны.

2. Неожиданная сделка

Утром я была у аудитории профессора Коллинза. Только собиралась войти, когда рядом возник Эйс со своим дружком – Кенни Янгом. Я едва сдержалась, чтобы не вцепиться Эйсу в волосы, когда он, нагло толкнув меня в сторону, первым ворвался в аудиторию. Вот же лось! Пришлось крепче прижать к себе учебники к груди, чтобы не наброситься на Мудилу со спины и не попытаться разорвать ему шею.

Пройдя дальше, он устроился на своём месте, закинув ноги на стол.

Я двинулась к нему, швырнула учебники и выжидающе посмотрела на Эйса и его наглые белоснежные кеды, которые он как будто чистит по три раза в день зубной щёткой. Мои так не сверкают. Кенни, сидящий рядом с ним, фыркнул со смешком, наблюдая за нами. Его рыжие волосы сегодня были ещё больше растрёпаны, чем обычно.

– Чего тебе? – лениво протянул Мудила.

– Копыта свои убери, – процедила я, – это моя территория.

– От лошади слышу.

Я опустила взгляд на его штаны. И по моему взгляду Эйс всё понял. Мгновенно убрал ноги, прикрыл пах руками и почти истерично завопил:

– Даже не смей думать об этом, жаба.

– Ещё раз рыпнешься, лишу тебя способности иметь потомство, – прошипела я, усаживаясь на стул.

И тут же почувствовала что-то липкое.

Подскочив, как ужаленная, я оглядела своё место. Белая краска! Свежая, гадкая, предательски расползшаяся по деревянной поверхности. И, судя по ощущениям, теперь и на моей заднице.

Эйс начал буквально давиться смехом, придерживаясь за стол, чем привлёк внимание остальных студентов, которые потихоньку заполняли аудиторию.

– Надеюсь, ты оценишь новый дизайн своих брюк, коротышка, – сквозь хохот произнёс он.

Я окинула его взглядом, полным смертельной ненависти.

– Чтоб ты… – начала я, но осеклась. План мести созрел мгновенно.

Сделав глубокий вдох, я развернулась, прошла ко второму ряду и, не говоря ни слова, стремительно плюхнулась прямо Эйсу на колени. Он не успел ничего понять, только ахнул от неожиданности. А я, просидев на его тёмных джинсах ровно секунду, так же стремительно вскочила.

– Надеюсь, ты оценишь новый дизайн своих брюк, – передразнила я его же слова, ухмыляясь его ошарашенному лицу. – Не благодари за автограф от моей задницы. Это такая честь для тебя.

Кенни засмеялся, доставая учебник. Мне даже показалось, что он на моей стороне.

Эйс сидел, раскрыв рот, и таращился на белое пятно, бесстыдно красующееся на его когда-то безупречных джинсах. Уверена, они стоили бешеных денег. Эко-джинсы, переработанный хлопок, ручная покраска натуральными красителями… наверняка, целая история за каждым стежком. Теперь и моя задница оставила свой след в этой истории.

– Ты… ты… – пробормотал Эйс, как сломанный робот.

Я уже повернулась, чтобы триумфально покинуть поле боя, когда почувствовала, как он хватает меня за руку. Сильно и неожиданно.

– Куда это ты собралась? – прорычал Эйс, вскакивая со своего места. – Думаешь, так всё закончится?

Он был в ярости. Прямо сейчас я бы не удивилась, если бы он начал плеваться огнём. Ну, или попытался меня придушить. Одно из двух.

Я резко выдернула руку.

– А нечего было портить мои штаны!

– А мне плевать на твоё тряпьё! – рявкнул Мудила. – Ты испортила мои любимые джинсы! Эти брюки видели больше горных вершин, чем ты – своих вонючих игр!

Я закатила глаза. Ну конечно. У него всегда была склонность к преувеличениям.

– И что ты предлагаешь? – ядовито спросила я. – Вызвать полицию? Написать заявление об оскорблении ягодицами?

Эйс на секунду задумался. В его глазах мелькнула какая-то странная искра.

– Знаешь что? – медленно произнёс он. – Ты мне должна. И я придумаю, как ты это отработаешь.

Я открыла рот для колкого ответа о том, что отрабатывать будет он, но в этот момент в аудиторию вошёл профессор Коллинз. Высокий, худой, с копной седеющих волос и профессорским прищуром, говорящим о многолетнем опыте общения со студентами. Он был одет в свой неизменный твидовый пиджак, на локтях которого красовались заплатки.

Саманта Старлинг, сидящая недалеко, бросила мне пачку салфеток, чтобы я могла хоть немного вытереть краску со стула. Я благодарно кивнула ей, и она лучезарно улыбнулась.

– Доброе утро, – произнёс профессор своим гулким голосом, который вибрировал по всей аудитории. – Что ж, не будем тянуть и приступим к занятиям. Надеюсь, все выспались.

Он поставил свой потрёпанный портфель на стол и окинул аудиторию взглядом. Его глаза задержались на мне. Я изобразила заинтересованное лицо, хотя на самом деле вытирала краску и одновременно думала о том, как же мне теперь отстирать её со своей попы.

– Итак, – продолжил профессор Коллинз, открывая свой журнал. – Сегодня мы начинаем новую тему: «Устойчивое развитие горных экосистем». Мы рассмотрим влияние человеческой деятельности на горные районы и обсудим способы минимизации этого воздействия.

Он начал монотонно перечислять основные пункты плана лекции. А я тем временем погрузилась в свои мысли.

Наши отношения с Эйсом становились только хуже с каждым днём. Не то, чтобы меня это волновало… Хотя, нет, вру самой себе. Меня трясло от бешенства. Первое время я терпела его рожу в школе, даже на выпускной не пошла, лишь бы не видеть его счастливую морду, словно ничего и не было, и с облегчением выдохнула, когда получила письмо из университета о том, что меня приняли.

Но радость была недолгой.

В первый же день занятий я снова встретила его. Именно тогда я узнала, что Эйс Муди поступил в тот же универ, что и я, разве что только на другую специальность. Я настолько его ненавидела, что мне казалось, будто он сделал это нарочно. Чтобы попить моей крови.

И ведь у него это получалось превосходно! Даже сейчас, сидя на этой дурацкой лекции про устойчивое развитие, я не могла сосредоточиться на словах профессора Коллинза. Я зло стискивала зубы, пытаясь вытереть остатки краски, и совершенно не слушала лекцию.

– Мисс Льдова? – вдруг раздался голос профессора. – Не могли бы вы повторить, что я сейчас сказал?

Я вздрогнула, словно меня ударили током. Все взгляды в аудитории устремились на меня.

– Э-э… – пробормотала я, судорожно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из того, что говорил Коллинз. – Вы говорили… э-э… про устойчивое развитие… и… горные экосистемы…

– Очень хорошо, – с сарказмом произнёс профессор. – Вижу, вы внимательно слушаете. Может быть, вы поделитесь с нами своими мыслями по этому поводу?

Я почувствовала, как мои щёки начинают гореть. Чёрт, ну почему именно сейчас? Почему именно в этот момент?

Всё, что я хотела сейчас – это провалиться сквозь землю. Или, в крайнем случае, притвориться мёртвой. Может, сработало бы?

– Ну… – начала я, пытаясь хоть что-то придумать. – Думаю, что… устойчивое развитие… это очень важно… особенно для горных экосистем…

Я говорила какую-то бессвязную чушь, чувствуя, как нарастает паника. Профессор устало потёр переносицу.

– Мисс Льдова, то, что вы выиграли поездку в Норвегию, не позволяет вам так халатно относиться к учёбе. Так что, будьте добры, слушать меня внимательно, а не летать в облаках.

– Конечно. Я всё понимаю.

Он кивнул и продолжил что-то там рассказывать, пока мои мысли снова взлетели на небеса. Куда-то гораздо более интересное. Например, на кафедру кибернетики, где мы с упоением изучали нейронные сети и машинное обучение. Или на лекции по истории искусств, где я могла часами слушать про импрессионистов и сюрреалистов, вдохновляясь их смелостью и бунтом. Или даже на семинары по литературе, где мы разбирали шекспировского «Гамлета», пытаясь понять, что значит «быть или не быть» в современном мире.

В сравнении с этими захватывающими темами, эта лекция про горные экосистемы казалась мне просто скучной до зевоты.

В этом и была проблема. Профессор Коллинз требовал от нас внимания и вовлечённости в предмет, который для меня был не более чем сухой теорией. В то время как моими настоящими увлечениями были совсем другие вещи.

Я всегда обожала код, преклонялась перед способностью создавать новые программы, видеть, как мои алгоритмы оживают, решая сложные задачи. Я жила виртуальным миром, созданным талантливыми разработчиками, растворялась в их играх, часами просиживая у монитора. Мечтала создать свою собственную видеоигру, что-то такое, что заставило бы людей забыть о реальности, окунуться в захватывающий мир, придуманный мной. Что-то на тему научной фантастики. Кстати говоря, у меня уже был продуманный лор, персонами и даже некоторые «наброски».

Вот почему я тогда подала заявку на эту зимнюю школу.

Не ради заснеженных гор Норвегии или спасения планеты, чем так увлечён Эйс. Норвегия, как технологически развитая страна, особенно в сфере «зелёных технологий», – это был мой шанс. Шанс получить доступ к современным разработкам в области VR, ИИ, моделирования и всего, что можно использовать для создания потрясающих и реалистичных игр. Получить знания, которые не найти в учебниках. Познакомиться с экспертами, работающими на передовой индустрии. Я вычитала, что в программу школы входило посещение знаменитого Норвежского музея науки и техники. Как такое пропустить?

У меня назрел чёткий план. Изучить технологии, а после вернуться и использовать их для заработка. Для стриминга, для прокачки своих аккаунтов. Возможно, завести полезные знакомства, найти инвесторов. Экология тут ни при чём. Главное – связи, которые помогут мне добиться успеха. Эйс будет там по другой причине. Ему нужна Норвегия, чтобы наслаждаться красотами, вдыхать свежий воздух и заниматься всякой ерундой. Мне же нужны инновации, возможности, рычаги, которые помогут мне взобраться на вершину.

Подложив ладонь под щеку, скучающе проводя взглядом по аудитории, я заметила Фелисити Кроуфорд. Она увлечённо печатала что-то в своём ноутбуке. Отсюда было видно, что готовится новая статья для её галимой студенческой газеты. Я подвинулась чуть ближе, чтобы чётче видеть. Не то чтобы мне было интересно, о чём она там пишет, просто хотелось чем-то себя занять. Может, какой-нибудь очередной опус про страдания студентов, связанные с нехваткой денег, плохой погодой или трудными экзаменами? Или, что ещё хуже, очередная статья про Мудилу. Фелисити, наверное, готова строчить о нём до скончания веков. Не удивлюсь, если вдруг обнаружится, что её комната увешана плакатами с его физиономией.

Итак, заострив зрение, я прочла новый заголовок. «Норвежская зимняя школа: Чем закончится приключение наших избранных студентов?». Я закатила глаза. Отлично. Теперь эта дура и про меня напишет. В лучшем случае, упомянет в каком-нибудь скучном абзаце про «неравнодушных студентов», а в худшем – выставит меня злобной геймершей, которая ненавидит природу и мечтает захватить мир с помощью ИИ.

Когда лекция подошла к концу, я с презрением глядела на то, как эта выскочка пробежала наверх, к Эйсу, и, восхищённо хлопая глазами, попросила его помочь ей с расчётами аэродинамики ветряных турбин. Скука смертная. Впрочем, чему я удивляюсь? Эйс всегда был гением в этих инженерных штучках. Он мог часами копаться в формулах, выводя оптимальные решения для самых сложных задач. В этом ему не было равных, даже профессор Коллинз иногда обращался к нему за советом. И это меня бесило ещё больше.

Я всегда считала себя умной, способной, талантливой. Но в этих «природных» предметах Эйс обходил меня на повороте, будто я играла в детскую игрушку, а он управлял ракетой. Это было унизительно. Но несмотря на всё моё презрение, в глубине души я чувствовала укол зависти. Да, Эйс был занозой в моей заднице, но одно я должна признать: он действительно разбирался в том, что делает. Его страсть к природе, его стремление к знаниям, его способность решать сложные задачи – всё это вызывало у меня невольное восхищение. Иногда и…

Проклятье! Неужели я начинаю признавать его превосходство? Нет, этого не может быть!

И тут взгляд Мудилы встретился с моим. Я не успела отвернуться, когда он поймал меня с поличным. Вдруг Эйс схватил Фелисити за талию и притянул к себе, чтобы что-то шепнуть ей на ухо. Представляю, что из-за этого мимолётного действия произошло в её голове. Возможно, она даже уписялась от радости.

Фелисити развернулась, взглянула на меня и захихикала. И я от этого пришла в ещё большее бешенство. Вот же засранец!

– Всё нормально, малышка? – раздалось за спиной, и я едва не пискнула от неожиданности.

Мой дружок, который отсутствовал в универе по меньшей мере неделю, потому что, если верить его словам, отравился каким-то бургером с заправки, ехидно улыбался, глядя на меня. Я приветственно стукнула по его выставленному кулаку.

– О, ты уже пришёл в себя? – улыбнулась я. – Организм очистился через поносы?

– Не будем о моих поносах… Твоё лицо сейчас краснее томата, – пробормотал Рио, прищурившись. – Муди?

Рио Миллер был единственным человеком, который понимал мою ненависть к Эйсу также хорошо, как и я. Он знал о нашей давней вражде и всегда был готов поддержать меня в моих планах мести.

Мы с ним похожи на брата и сестру из-за крашеных в розовый волос. У него только выбриты виски, и цвет розового более нежный, чем у меня. А ещё он носит пирсинг над левой бровью.

– Отравляет мне жизнь, как всегда, – махнула я. – Ничего нового… А вот как дела у тебя, хотелось бы знать. Почему ты не предупредил, что уже сегодня наведаешься на учёбу?

– А я и не наведался, – ухмыльнулся Рио. – Просто заскочил, чтобы поболтать с Коллинзом. Нужно было оформить эту чёртову медицинскую справку, чтобы не вылететь из универа за прогулы. Ну, знаешь, стандартная бюрократия.

Я нахмурилась. Рио закатил глаза.

– Коллинз тот ещё зануда. Если у меня не будет бумажки, подтверждающей болезненное состояние, он меня съест.

– Я просто волнуюсь… – сказала я. – Хорошо, что всё обошлось. Зато скоро будешь сидеть рядом и зубрить устойчивое развитие.

Друг скривился:

– Только не это! Лучше отравиться похлеще, чем слушать нудятину Коллинза. Надеюсь, он не задаст нам какое-нибудь эссе на тему «Как важно любить природу и не засорять горные склоны».

Я усмехнулась.

– Не переживай, если что я помогу. Взломаю его компьютер и подменю задание на что-нибудь более интересное.

– Вот за это я тебя и люблю, – улыбнулся Рио.

Проходя мимо вместе с не перестающей трепать языком Фелисити, Эйс толкнул Рио в плечо, от чего тот, не ожидав подобного, отшатнулся в сторону. Я чуть ли не заскрежетала зубами, сделав шаг вперёд, но друг резко перехватил меня.

– Не надо. Только не бей его на глазах у Коллинза.

А я ведь действительно с трудом сдержала порыв врезать Мудиле по самодовольной физиономии. Он, конечно, сделал вид, что это случайно, но я-то видела этот злорадный блеск в его глазах.

– Слышал, летите вместе в Норвегию, – продолжил Рио, понизив голос. – Там оторвёшься на нём по полной. Вдали от Коллинза и его правил, в заснеженных горах возможности для мести безграничны. Только дай волю своей фантазии.

Вот бы поскорее устроить Эйсу Муди незабываемый отпуск. В худшем смысле этого слова.

На лице расплылась хищная улыбка. Я, прищурившись, посмотрела на Эйса, который уже направлялся к выходу вместе с болтливой Фелисити. Она что-то ему рассказывала, активно жестикулируя, а он всё злорадно смотрел на меня, пока не исчез в коридоре.

– Ладно, дружок, – промурлыкала я. – Это будет очень-очень весело. Я ему такую жизнь устрою, что он сам взмолится о пощаде.

– Вот это уже в твоём стиле, – одобрительно хлопнул меня по плечу Рио. – А я, если что, помогу. Только, главное не переусердствовать, а то нас обоих вышвырнут из универа.

Я удивлённо приподняла брови:

– Что значит «помогу» и «нас»?

Друг хитро улыбнулся. Его лицо постепенно становилось красным, как будто он набрал воздуха и сдерживает его в лёгких. Или словно взял в рот бомбу, которая вот-вот взорвётся.

– Предки надумали поездку! – наконец вырвалось у него.

У меня вылупились глаза.

– Хочешь сказать, что вы тоже летите в Норвегию?!

– Да!

Я еле подавила радостный писк. Аудитория почти опустела.

Это было вполне логично. Рио учится на факультете маркетинга, а его родители владеют сетью спортивных магазинов в самых разных курортных городах по нескольким штатам, включая Монтану. Получается, они планируют использовать эту зимнюю школу как маркетинговую площадку, чтобы продвинуть свой бренд. Рио как-то упоминал, что они рассматривали возможность расширения бизнеса на Скандинавию. Поэтому отправиться с ним в Норвегию на время проведения зимней школы под предлогом «семейного отдыха» – это гениальный ход.

Идеальный ход.

Это значит, что у меня будет свой надёжный союзник в самом логове врага, знающий местность и имеющий ресурсы.

– Мистер Миллер, – недовольно произнёс профессор Коллинз, нахмурившись. На лбу собрались складки. – У меня не так много времени.

– Оу, да, профессор. – Рио суетливо подправил свою рубашку, коснулся моего плеча и, подмигнув, тихо произнёс: – Поговорим позже.

– Хорошо, удачи, – усмехнулась я и направилась к двери, позволив своему лучшему другу наконец объясниться перед нашим занудным профессором.

Мы подружились в первый же день, как я появилась у дверей университета. Тогда он был таким же потерянным, как и я. Стоял, как олень в свете фар, с огромной картой кампуса в руках и безнадёжным взглядом, будто отчаянно искал выход из лабиринта. Рио в тот день нерешительно подошёл ко мне и спросил, не знаю ли я, где находится аудитория 203. Я не знала. Я и сама была тут впервые.

Мы вместе принялись изучать карту, пытаясь разобраться в хитросплетениях коридоров и корпусов. Оказалось, что у нас было одно и то же первое занятие. И так, вместе мы добрались до нужного места. По дороге разговорились, выяснили, что мы оба новенькие и что оба не прочь провести целый день за компом с очередной игрушкой. К концу занятия мы уже обменивались номерами телефонов и планировали вместе искать кофейню, чтобы подкрепиться перед следующей лекцией.

Так и началась наша дружба. С общего замешательства и взаимной поддержки. И с тех пор он частенько наведывается ко мне в гости, и вместе мы рубимся в джойстики.

Я двинулась к своему локеру, чтобы убрать учебник и сходить, взять себе кофе или энергетик: вчера ночью вместо запланированного я засиделась за просмотром стрима. Наверное, круги под глазами от этого стали ещё более заметные.

Едва я открыла свой шкафчик, как на меня тут же посыпались практически все мои учебники. У меня округлились глаза. Один из особенно толстенных даже дал мне по носу, заставив отпрянуть и зло зарычать.

Я убью его к чёртовой матери!

– MUDILA!!! – завопила я, готовая разорвать первого встречного. – Выходи, трусливый засранец!

Вокруг начали собираться студенты, с любопытством наблюдая за разворачивающейся драмой. Меня это мало волновало. Я была на грани взрыва.

Наконец, из-за угла выплыла его довольная физиономия. Он опёрся на соседний шкафчик, скрестив руки на груди, и ухмылялся во все тридцать два зуба.

– Звала меня, Лягушка? – произнёс он своим мерзким голосом. – Что-то случилось? Выглядишь слегка… помятой.

– Ты, – прошипела я, – ходячий генератор тестостерона с интеллектом устрицы! Твоё раздутое эго затмевает даже солнце! Ты – живое доказательство того, что некоторые обезьяны слезли с пальмы слишком рано!

Вокруг воцарилась тишина. Самые любопытные замерли, ожидая, что сейчас произойдёт.

Ухмылка Эйса немного поблекла, словно надувной шарик, из которого выпустили немного воздуха.

Я, тяжело дыша, смотрела на него, ожидая реакции. Обычно он отвечал каким-нибудь колким замечанием, но сейчас молчал. Наконец, он медленно приподнял брови, и на его лице снова появилась ухмылка.

– Вау, – произнёс он. – Сколько умных колкостей за пять секунд.

Я сжала кулаки ещё сильнее.

– Просто заткнись, – прорычала я. – Жду не дождусь, когда ты потеряешься где-нибудь в своих вонючих горах, и я больше тебя никогда не увижу.

Он невинно захлопал глазами.

– Да за что? Я просто проходил мимо и увидел, как из твоего шкафчика вырывается лавина знаний. Решил, что ты устраиваешь распродажу.

Я сжала кулаки. Он нарочно меня провоцировал.

– Сейчас я тебе устрою распродажу, – процедила я сквозь зубы. – Распродажу твоих зубов.

Я шагнула к нему, готовая воплотить свою угрозу в реальность. Но Мудила ловко увернулся и отскочил назад, продолжая ухмыляться.

– Осторожно, – сказал он, поднимая руки в примирительном жесте. – Не хотелось бы, чтобы ты повредила свои нежные ручки. Лучше иди поспи. Тебе это явно не помешает. А то ты и без того уже похожа на панду из-за своих задротских увлечений.

Я остановилась, тяжело дыша. Он опять задел меня за живое.

– Отвали от меня. И больше никогда не трогай мои вещи! Иначе пожалеешь.

Эйс фыркнул и, развернувшись, скрылся в толпе, оставив меня стоять посреди коридора, злую и униженную. Я посмотрела на разбросанные учебники, тяжело вздохнула и начала собирать их обратно.

– Какой же он иногда бывает грубый, – произнесла Фелисити.

Я удивлённо вытаращилась на неё. Фелисити склонилась надо мной и постаралась помочь мне собрать высыпанные учебники в локер. Такого жеста я от неё, конечно же, не ожидала совсем.

– Но даже если и грубый… – продолжила она, закончив, – его красота затмевает всё.

Не удержавшись, я закатила глаза, бормоча:

– Ничего красивого в нём нет. Он кажется тебе красивым только потому, что ты его совершенно не знаешь.

– Ну… мы часто пересекаемся… У нас много общих лекций. Побольше, чем у вас.

– Это тут причём? У вас общие лекции, а я знаю его со школы.

Фелисити густо покраснела, но тут же попыталась скрыть смущение за напускным безразличием.

– Он не такой уж и плохой, – тихо сказала она, будто оправдываясь перед самой собой. – Просто… немного задиристый.

Я скептически хмыкнула.

– Ну да, конечно. А вываливать учебники на голову – это у него такой способ выразить свою задиристость?

Фелисити нервно теребила край своей юбки, стараясь не смотреть мне в глаза.

– Может быть… – пробормотала она едва слышно. – Может быть, он просто… не знает, как ещё привлечь твоё внимание.

Я уставилась на неё, поражённая её наивностью.

– Ты серьёзно? Ты думаешь, что он… привлекает моё внимание?

– Ну… я… просто… знаю, что он много о тебе говорит.

Моё сердце на мгновение пропустило удар.

– И что же он говорит? – спросила я, сощурившись.

Фелисити сглотнула и посмотрела на меня с какой-то странной, почти завистливой жалостью.

– Ну… он говорит, что ты… умная. И что… ты его бесишь. Но он говорит это… с каким-то… восторгом.

Я закатила глаза. Конечно, «бесишь». И, наверное, ещё что-нибудь похуже.

– Не строй иллюзий, – сказала я. – Эйс Муди думает только о себе и о своих увлечениях. Он никогда не будет ни о ком восторженно отзываться. Так что выкинь его из головы.

Фелисити грустно улыбнулась.

– Может быть, ты и права. Но знаешь… Иногда так хочется верить в сказки.

Она подняла на меня свои огромные, полные тоски глаза. Фелисити настолько сильно влюблена в этого опарыша, что готова видеть в нём то, чего нет и никогда не будет. И мне неожиданно стало её жаль.

– Ладно, – сказала я, смягчив тон. – Спасибо за помощь. Но мне пора. У меня куча дел.

Я захлопнула дверцу шкафчика и двинулась прочь, оставив Фелисити стоять в коридоре. Меня напрягло то, что она неожиданно решила дружески со мной поболтать и даже помочь навести порядок в моём локере. А до этого она шепталась о чём-то с Эйсом. Это же не может быть совпадение. Наверняка они вдвоём что-то просто замыслили. Против меня?

Только попробуйте, скотины.

– Подожди, Лана! – вдруг раздался её голос за спиной. Фелисити догнала меня. – У меня есть… к тебе просьба.

Я остановилась и повернулась к ней, выжидающе уставившись в её карие глаза. Её кудрявые каштановые волосы были собраны в высокий густой пучок. Тёмная кожа казалась бронзовой.

– Понимаешь, Эйс мне очень… нравится.

– Пф-ф-ф, тоже мне новость, – фыркнула я.

– И я бы очень хотела с ним встречаться, но… думаю, у меня нет шансов.

Она говорила о нём как о боге. Как о недосягаемом высшем существе. Меня это начало злить сильнее.

Я окинула Фелисити взглядом. Внешне она достаточно хороша собой, но вот её поведение… У неё нет друзей и не было никогда парня (насколько я знаю) только по причине её бесцеремонности и любви к сплетням. Студенческая газета многих в универе поставила в неловкое положение.

Сделав шаг вперёд, я положила ладонь на её плечо:

– Извини, но ты права. Шансов никаких.

У Фелисити округлились глаза, как будто она ожидала другого ответа. Думала, наверное, я буду сюсюкаться с ней и всячески успокаивать. Извините, это совершенно не в моём характере.

Я уже хотела было развернуться, чтобы исчезнуть в толпе студентов, торопящихся на следующую лекцию, как Фелисити схватила меня за руку, вынудив замереть на месте.

– Нет, ты не поняла, – выпалила она, сжимая мою руку сильнее. – Ты давно его знаешь. И очень хорошо. Я хочу, чтобы ты… чтобы ты мне помогла.

Я удивлённо приподняла бровь.

– Помогла? В чём?

– Завоевать Эйса. – Фелисити выпустила моё запястье из цепкой хватки. – Ты же знаешь, что ему нравится, что ему не нравится. Ты можешь рассказать мне о нём всё! И я просто… подстроюсь под его идеал.

Я засмеялась.

– Знаешь, обычно люди просят меня взломать компьютер профессора Хамфри или Wi-Fi соседей, но чтобы попросить меня помочь влюбить в себя парня… Это что-то новенькое.

– Ну пожалуйста, – умоляюще посмотрела на меня девушка. – Я знаю, ты можешь. И я тебя очень-очень отблагодарю.

– И чем же ты меня отблагодаришь? – с любопытством спросила я. – Что я получу взамен?

Фелисити задумалась на мгновение, а потом её глаза загорелись.

– Газета! – воскликнула она. – Я напишу о тебе кучу хороших статей в своей газете.

Я усмехнулась:

– Звучит не так уж и заманчиво, если честно.

– Ты же вроде как работаешь над своей игрой, верно? Я могу организовать тебе мощную рекламную кампанию в студенческой газете и в социальных сетях университета. Я могу написать восторженную рецензию, организовать интервью, привлечь внимание инвесторов. Это будет лучшая реклама, которую ты когда-либо получала.

Сердце застучало быстрее. Эту дурацкую газету читает весь наш универ: в том числе и преподаватели. Имя Мудилы появляется там чаще всего, и именно благодаря этому этот засранец получил множество возможностей, одним из которых как раз и являлось участие в проектах Йеллоустонского национального парка. Ведь как не пригласить «звезду такого масштаба»?

У меня загорелись глаза.

– А если откажусь? – спросила я, испытывая её.

– Тогда… я всё равно буду писать о твоей игре, – ответила Фелисити. – Но рецензия будет… более честной. И, возможно, не такой уж и восторженной.

Я нахмурилась. Вот она, журналистская натура! Даже в такой ситуации пытается выторговать себе выгоду.

– Хорошо, – сказала я, решив сыграть по её правилам. – Согласна. Но с одним условием.

– С каким? – с опаской спросила Фелисити.

– Ты дашь мне полный контроль над всей рекламной кампанией. Я буду решать, что писать, какие фотографии использовать, какие интервью давать. И ты не будешь вмешиваться.

– Что? – воскликнула Фелисити. – Но это же моя работа!

– Именно поэтому я и прошу это, – усмехнулась я. – Потому что ты – журналистка, а я – геймер. И я знаю, как привлечь внимание к своей игре лучше, чем ты.

Фелисити замолчала, обдумывая моё предложение. Было видно, что ей это не нравится, но она очень хочет, чтобы Эйс обратил на неё внимание. Почему же она обратилась именно ко мне, а не к его дружкам? Да потому что парни ни за что не согласятся участвовать в такой авантюре. А вот девчонка, которая хорошо знает его, но при этом терпеть не может… Ей терять нечего.

– Ладно, – наконец сказала она. – Я согласна. Полный контроль над рекламной кампанией. Но… только если ты действительно поможешь мне с Эйсом.

– Считай, что сделка заключена. – Я протянула ей ладонь.

И мы пожали руки, как будто действительно заключили какой-то договор.

Фелисити получит шанс завоевать Мудилу, а я – мощную рекламную кампанию для своей игры, а значит моё имя наконец начнёт появляться в газете, привлекая внимание. И, конечно же, я не забуду о своей главной цели – отомстить Муди.

Потому что сейчас у меня есть ещё один помощник для отравления его отпуска, а он об этом даже не подозревает. И я знаю, что все обернётся так, как я хочу.

3. Трусы с сердечками

В столовой царил привычный студенческий хаос: шум, гам, разговоры, смех. Ароматы смешивались в причудливую какофонию – от жареной картошки до острого карри.

На нашем с Рио столике уже красовалась гора еды: здоровенный бургер, тарелка картошки фри, огромный стакан газировки и кусок шоколадного торта. Мой друг – вечно голодный студент.

– Привет, – улыбнулась я, садясь напротив него. – Что у нас сегодня в меню? Гурманский пир на весь мир?

– Привет, – ухмыльнулся Рио, откусывая кусок бургера. – Просто нужно подкрепиться. И кстати, я взял тебе кофе.

Он протянул мне стаканчик из ближайшего автомата. Я благодарно кивнула. Кофе сейчас был как нельзя кстати.

– Разве ты не сказал, что заскочил сюда просто чтобы поговорить с Коллинзом?

– Оказалось, я соскучился по своей любимой подружке. Так что не смог уйти.

Я закатила глаза, пнув его в плечо. Рио засмеялся.

– Ну что, рассказывай, – сказала я, отпивая кофе. – Что там у тебя за «семейный отдых» в Норвегии?

Рио прожевал бургер и с серьёзным видом посмотрел на меня.

– Предки решили совместить приятное с полезным. Отдых и бизнес, все дела. Заодно присмотрю и за вами с Муди.

– Я обязательно попытаюсь втянуть тебя как соучастника. Ты это осознаёшь?

Рио засмеялся и хлебнул немного газировки.

– Я не против, малышка. Только если твои планы мести не подразумевают под собой убийство.

– Кто знает… – многозначительно ухмыльнулась я, и Рио изобразил ужас на лице и вздохнул.

– Что ж, придётся тогда сидеть в тюрьме вместе.

На этот раз засмеялась я и отпила свой кофе.

В столовой появилась Саманта Старлинг, бросившая мне салфетку перед лекцией. Благодаря ей я минимизировала масштаб катастрофы с участием краски. Хотя моя задница всё ещё белая, а ткань на ней чуть затвердела. Мне нужно было бы переодеться.

– Слышала, что Сэм тоже летит? – шепнул Рио, кивнув в сторону девушки.

– Значит, салфеток у меня будет впрок.

– А твоя новая подружка их тебе не передаст?

Я удивлённо приподняла бровь.

– Подружка?

– Да, – кивнул Рио. – Я видел, как вы болтали с Фел в коридоре. Она даже помогла тебе собрать учебники.

Ах, вот в чём дело.

Я цокнула языком, вспоминая, что обещала Фелисити. С одной стороны, эта сделка стала для меня тягостью. Возможно, я и заимела дополнительную возможность попробовать испортить Эйсу жизнь через его воздыхательницу и получила бонус в виде будущей рекламы в студенческой газете, но с другой… Мне же теперь придётся возиться с ней. Как будто у меня много свободного времени.

– Если ты помнишь, Фелисити влюблена в Mudilu… – начала я, но Рио меня перебил:

– П-ф-ф, тоже мне новость.

Я усмехнулась.

– Ну так вот… Она хочет, чтобы я помогла ей завоевать его. Взамен она прорекламирует мой проект в своей вонючей газете.

Рио оживился.

– Завоевать? И ты думаешь, у неё получится? Вернее, у тебя получится это устроить? Ты же знаешь Муди. Фел совершенно не в его вкусе.

– А что мне мешает сконструировать из неё ту, которая в его вкусе?

– Как? Ты же IT-шница, а не пластический хирург.

Я пожала плечами:

– Как по мне, Фелисити вполне симпатичная. Просто не умеет пользоваться этим. И подбирать одежду.

– А ты у нас, оказывается, профессиональный стилист? – Рио снова откусил большой кусок бургера и, не до конца его прожевав, продолжил: – Ты же совсем не шаришь в бьюти-сфере или как там её…

Я невольно оглядела себя – свою бесформенную толстовку с капюшоном и джинсы. И выглядывающие наружу розовые косички. Меня красивой никогда не называли, потому что я не подходила под стандарты красоток. Обычно ими всегда считались длинноногие любительницы юбочек и косметики, с большими губами.

Но и уродиной меня тоже никогда не звали. Надо мной никогда не издевались и не насмехались (ну, кроме Мудилы, разумеется). Потому что считали умной. И я многим помогла с домашкой. Не у всех присутствуют мозги, к сожалению.

Так что моя сила не в красивой мордашке, а в уме. А это куда лучше, чем безмозглость.

– Мне это и не нужно, дружок, – заговорила я снова. – Я знаю Mudilu. Этого вполне достаточно.

Друг помотал головой, словно не соглашаясь со мной.

– Но ты видела его бывших? Они же, блин, все словно с подиума Victoria’s Secrets сошли… Думаешь, у Фел с её вечными беспорядочными кудряшками, очками и простенькой одеждой есть хоть какие-то шансы с ним? Мне кажется, ей подошёл бы кто-нибудь дру…

– У меня нет выбора! Я должна это сделать ради своей мечты. Представляешь, какая эта реклама для меня? Эту дурацкую газету читают все! Что если она попадёт в руки кому надо?

– А если нет?

Я шлёпнула Рио по плечу. Он ойкнул и дёрнулся.

– За что?!

– Тоже мне друг! Лучше бы порадовался и поддержал меня!

Он закатил глаза и положил ладонь на моё плечо:

– Ладно, малышка Лана, я радуюсь за тебя и поддерживаю. Ну, ещё… верю в то, что у тебя получится устроить всё так, что Фел закадрит Муди.

Я довольно улыбнулась.

– Так-то лучше. Спасибо, Рио. Ты настоящий друг.

– Всё для тебя, – подмигнул он и схватил остатки бургера.

Взглянув на время на дисплее своего телефона, я украла у Рио одну картошку фри, макнув её в соус, и вскочила со стула.

– Мне нужно переодеться, прежде чем начнётся следующая лекция, – объяснила я, глотнув оставшийся кофе. – Боюсь, моя белая задница никому из профессоров не понравится… Увидимся, дружок.

– Зато мне нравится твоя задница, – пошутил Рио, и я, махнув рукой, побежала в сторону дверей.

Едва я оказалась в коридоре, как у меня созрел план мести за разбросанные в коридоре учебники. У Мудилы есть любимая доска, на которой он любит заниматься своим сноубордингом. Иногда мне даже кажется, словно он считает, будто именно она приносит ему удачу. Значит, прямой путь – в комнату для переодевания и сушки снаряжения при нашем горнолыжном клубе. Там я и переоденусь и заодно на этот раз разрисую пенисами его доску, с которой ему предстоит тренироваться перед своими тупоголовыми дружками. Одной дверцы шкафчика мне уже мало.

С этими мыслями я прихватила маркер, запасные джинсы из своего локера, и помчалась в подвал университетского спортивного комплекса. Найдя неприметную дверь с табличкой «Ski & Snowboard Club Only», я с силой толкнула её и ворвалась внутрь. Здесь обычно хранится всякое спортивное снаряжение, ботинки, какие-то инструменты, в которых я не шибко-то разбираюсь. В клубе есть свой тренер, мистер Боуман, который помогает студентам улучшить свои навыки и подготовиться к соревнованиям. А тренировки обычно проходят несколько раз в неделю, в будние дни после занятий.

Я вошла в комнату, предвкушая, каким будет лицо Мудилы, когда он наткнётся на моё произведение искусства. Комната пахнет воском, влажной тканью и чем-то отдалённо напоминающим скипидар. Здесь много чего навалено, но зато никого не видно.

Доску, за которой я сюда и наведалась, я нашла сразу: она выделяется на фоне тех, что стоят рядом. Синяя, отливающая серебром, с чёрными надписями, в которые я никогда не вглядывалась, так что понятия не имею, что там написано. Я сжала губы, глянув на свои штаны. Ладно, сперва переоденусь.

Отвернувшись спиной к верстаку, где Мудила обычно копается со своей доской, я начала стаскивать джинсы. Иногда едва не теряла равновесие, когда высовывала ногу из одной штанины и стояла лишь на одной. Приходилось скакать на месте, чтоб не грохнуться.

Наконец, скинув запачканные джинсы, я уже собиралась надеть запасные, как вдруг услышала за спиной:

– Не знал, что ты тоже записалась в наш клуб.

От неожиданности я подпрыгнула, как ужаленная, и грохнулась на задницу, из-з чего мои ноги оказались на ближайшей скамье.

Эйс стоял, прислонившись к дверному косяку, со сложенными на груди руками. И, судя по его самодовольной ухмылке, он наблюдал за мной уже довольно долго.

Ругаясь под нос, я еле-еле встала.

Мудила осматривал меня сверху-вниз, оценивающе оглядывая с головы до ног. Без смущения, без стеснения, а только с каким-то неприкрытым любопытством.

– Эй! – прошипела я, инстинктивно прикрывая себя джинсами.

Я моментально поняла, что он увидел – меня посреди комнаты для сушки снаряжения, в одних трусиках с розовыми сердечками.

Эйс усмехнулся.

– Не думал, – начал он, – что лягушки могут так прекрасно выглядеть в труселях. Ещё и в таких милых. Совсем не совмещается с твоим характером.

Я неожиданно почувствовала, как мои щёки заливаются краской.

– Что ты здесь делаешь? – огрызнулась я, стараясь скрыть смущение. И вопрос получился глуповатым. Это место – его. Это я что здесь делаю?

– Просто зашёл проверить, как там моя девушка. И, к своему удивлению, увидел бесплатное шоу.

Девушка?

Я нахмурилась, не понимая, о ком речь. Насколько я знаю, сейчас у него нет отношений. И откуда, чёрт возьми, здесь могла взяться его подружка?

– Она за твоей спиной, – кивнул он за моё плечо.

И обернувшись, я поняла, о ком он. Вернее, о чём он. О своей доске.

– Очень смешно, – саркастически ответила я. – А теперь проваливай.

– Зачем же? – спросил Эйс, делая шаг вперёд. – Я только начал наслаждаться представлением.

Я сделала шаг назад, продолжая прикрываться джинсами.

– Не подходи, – прошипела я.

Эйс усмехнулся ещё шире.

– Или что? – спросил он, приближаясь почти вплотную.

– Ударю, – ответила я, сжимая кулаки.

– Не думаю, что ты сможешь это сделать в таком виде, – прошептал Эйс, наклоняясь ко мне.

Я перестала дышать. Его лицо было так близко, что я чувствовала его дыхание на своей коже, и в этот момент мне стало противно до того, что захотелось помыться в бочке с отбеливателем.

И тут он вдруг отступил назад и рассмеялся.

– Ладно, ладно, – сказал он. – Я ухожу. Но знай, что я это запомнил.

– А теперь, если ты не против, я переоденусь, – сказала я, стараясь сохранять спокойствие. – Выйди отсюда, Mudila.

Эйс рассмеялся.

– Да пожалуйста, я уже видел всё, что мог увидеть.

Кровь у меня от злости забурлила.

И ведь он совершенно не постесняется поведать всему универу об этом инциденте. Наверняка и дружкам своим тупоголовым всё выложит. Естественно, с приукрашиваниями.

Мудила взглянул на валяющиеся запачканные краской джинсы.

– Тебе не понравился мой талантливый рисунок на твоей попе? – спросил он с наигранно-обиженным тоном.

Я закатила глаза.

– Да пошёл ты.

– Зато он запоминающийся, – парировал Эйс. – Ты меня теперь точно не забудешь.

– Я бы предпочла забыть тебя навсегда, – пробурчала я в ответ.

– Не получится. Я уверен, в Норвегии будет ещё веселее. В моей стихии. Где ты со своими геймерскими штучками бессильна.

С этими словами он прошёл к своей доске и поднял её. Я резко обернулась, чтобы не удостаивать его чести наблюдать за моей задницей. Но его явно уже не волновал мой полуобнажённый вид. Его доска завладела всем его вниманием.

– Я знаю, что ты тут для того, чтобы напакостить моей малышке, – зло пробурчал он. – Только попробуй. Сломаю каждый твой долбаный пальчик, который её коснётся, ясно?

Я фыркнула.

– Удачи тебе на тренировках, Mudila. Надеюсь, ты сломаешь себе что-нибудь.

Он открыл рот для ответа, но его перебила распахнувшаяся дверь. Ещё с такой силой, что ударилась о шкафчик с одеждой.

– Оу, Эйс, а ты время попросту не теряешь.

Я замерла на месте. Повернулась и увидела Кенни. А потом даже облегчённо выдохнула. Он, в отличие от Мудилы, никогда меня не раздражал и не был придурком. Удивительно, как эти двое вообще дружат.

Но в любом случае… Хоть бы земля разверзлась и поглотила меня! Это полный провал! Я просто заскочила разрисовать доску Эйса, а вместо этого засветила своими трусами сразу перед двумя парнями. Блеск!

Кенни присвистнул:

– Не знал, что Милана записалась в наш клуб. У нас теперь и девчонок берут?

Эйс фыркнул, но ухмылка с его лица не сползла.

– Упаси Господь подобную участь для нашего клуба.

– Не стесняйтесь! – раздражённо вскрикнула я. – Пригласите заодно и мистера Боумана! Пусть он тоже насладится видами. А заодно пусть и весь ваш клуб притащит.

Кенни неловко почесал затылок, его рыжие волосы растрепались, как будто он только снял шапку, а щёки разрумянились от холода. Кажется, он только с улицы.

– Ну вообще сюда сейчас и в самом деле парни наведаются, так что я бы… эм… улепётывал отсюда поскорее на твоём месте, Милана.

У меня округлились глаза от такой новости.

Эйс словно тут же забыл о моём существовании и повернулся к другу.

– Что-то стряслось? – с волнением поинтересовался он.

– Мистер Боуман хочет поговорить о тренировках. Кажется, немного поменяется расписание из-за зимней школы. Особенно он переживает о твоих успехах. Из-за соревнований.

Воспользовавшись тем, что эти двое принялись болтать, я спешно натянула джинсы на свою задницу и расслабилась, когда мне больше не пришлось стоять перед ними полуголой. Представать в подобном виде перед спортивной командой нашего универа в планах у меня не было. Пусть всё закончится на Эйсе и Кенни.

Но частично услышанное заставило меня широко улыбнуться. Мудила обожает свои тренировки. В основном они все вместе с тренером отравляются на «Bridger Bowl». Там крутые склоны и хорошие условия для катания. Иногда ездят в «Big Sky Resort», но это реже. Там больше туристов и трассы более простые.

А наш полёт в Норвегию срывает одно из его любимых занятий. Какое же наслаждение для ушей это слышать!

– Так тебе и надо, kozlina, – усмехнулась я и проскользнула между ними к двери.

А Эйс успел крикнуть мне в ответ:

– Мы ещё посмотрим, кому будет от этого хуже!

4. Урок физкультуры

Зал физкультуры – это настоящая пыточная. Этот запах пота, резины и чего-то приторно-дезинфицирующего всегда заставлял меня мечтать о побеге. Стены, украшенные идиотскими лозунгами про «Бобкэтов5» добивают окончательно.

«Основы физической культуры» – самый ненужный предмет в моей жизни.

И хуже всего этого лишь наш инструктор, мистер Крэбтри, который, кажется, получает садистское удовольствие, заставляя нас махать руками.

– Вдох-выдох! Чувствуем, как разогреваются мышцы!

А я почувствовала только одно: как мои мышцы вот-вот откажут мне, и я упаду камнем.

Но ещё отвратительней ситуацию делала ухмылка Мудилы, которую я наблюдаю всё наше занятие. Он стоит рядом, в своей дурацкой футболке с изображением марихуаны и шортах, которые, наверное, нашёл в мусорке.

И вот, «махи руками» закончены, мистер Крэбтри перешёл к наклонам:

– Тянемся руками к полу! Ноги не сгибаем!

Как будто это так просто!

Я наклонилась, но тут же почувствовала толчок в спину. Несильный, но достаточный, чтобы я чудом не упала лицом на пол.

– Ой, прости, – раздалось саркастично. – Не заметил.

Я выпрямилась и повернулась к Эйсу. Из-за того, что он в кое-то веки расчесался, загладив тёмные волосы назад, на его левом ухе показалось два чёрных пирсинга.

– Не трогай меня, скотина, – зашипела я, смахивая на дикую кошку.

Он пожал плечами с невинным видом.

– Я просто хотел убедиться, что ты делаешь упражнение правильно. Ты выглядела немного напряжённой.

Мне захотелось заорать.

– Ещё раз тронешь, – сказала я, стараясь говорить ровно, – отправишься в медпункт.

– Твои угрозы для меня как лепет малыша, – ответил он, прищурившись. – Продолжай.

В этот момент к нам подошёл мистер Крэбтри. Студенты с интересом направили всё своё внимание на нас. Мне порой казалось, что мы с Мудилой были для них как бесплатный спектакль в театре. Или развлекательное тв-шоу. Потому что ни один день не проходил без наших стычек.

– Что тут у вас происходит? – поинтересовался инструктор, нахмурившись. – Всё в порядке?

– Всё отлично, – отозвался Эйс с самой лицемерной улыбкой, на которую только был способен. – Мы просто обсуждаем технику выполнения упражнений.

Мистер Крэбтри взглянул на нас с подозрением.

– Ладно… Продолжаем тренировку. А вы двое, постарайтесь не отвлекаться. И не болтайте лишний раз.

Я бросила на Эйса взгляд, полный ненависти. Но он лишь подмигнул мне в ответ, намекая, что ещё не закончил.

И как вообще я могла испытывать к нему когда-то что-то иное, кроме как желание дать ему по яйцам?

После нудных наклонов под вопли мистера Крэбтри вскоре последовали прыжки через скакалку. Это я ненавидела ещё больше.

И, конечно же, Эйс со своей-то хорошей физической формой и умением отлично балансировать, прыгает, как долбаное насекомое – с такой же лёгкостью, делая двойные прыжки и глядя на меня с вызовом. Я пытаюсь сосредоточиться, но у меня ничего не получается. Скакалка бьёт меня по ногам, и я в очередной раз понимаю, что физические упражнения просто не моё. Они никогда мне не давались. Так всегда. Ты либо очень силён умственно, либо из тебя крутой спортсмен.

Когда моё терпение иссякло, а инструктор отвлёкся на Кенни, у которого тоже не особо важно получалось скакать, я отошла в сторонку, чтобы отдышаться. И взглянула на Саманту. Она прыгала через скакалку так изящно, как будто ничего не весила. Словно бабочка. Ходили слухи, что она встречалась с Эйсом в прошлом году, но ничто не подтвердило эту информацию. Потому что никто не видел их целующимися или обнимающимися. Короче, даже непонятно, откуда поползли эти выводы. Может, просто потому что это было правдоподобно? Саманта Старлинг очень хорошо смотрелась рядом с ним. И явно была в его вкусе.

– Хочешь, помогу? – раздалось рядом, и я автоматически вздрогнула от неожиданности.

Рядом, держа в руке свою скакалку, стоял Джордан Хьюз. Один из придурков, пополнявших университетскую баскетбольную команду, и один из дружков Эйса. Темнокожий придурок с дредами. Его не было видно последние несколько дней, и я успела обрадоваться, решив, что он отчислился.

– Нет, спасибо, – ответила я.

– Ну не отказывай, – продолжил Джордан, улыбнувшись, и потянулся к моей руке. – Дай мне побыть джентльменом.

– Я и сама отлично справлюсь. Спасибо.

Он шагнул вперёд, а я наоборот отпрянула. В такие моменты я ненавидела свой рост. Рядом с подобными идиотами Милана Льдова всегда превращалась в карлика. Но если бы дело было только в этом… Помимо роста ярко ощущается и беспомощность, конечно. Частенько приходится жалеть, что я не записалась на какую-нибудь секцию по каратэ или тхэквондо.

– Ты же догадываешься, что нравишься мне, – закатил глаза Джордан. – К чему все эти твои дурацкие попытки отрицать очевидное?

Я глянула за его спину, на мистера Крэбтри – он отвлёкся на свой телефон, ответив на звонок, и активно жестикулировал руками, так что не особо обратил внимание на ведущуюся беседу.

– Это не по канонам, – ответила я. – По канонам ты должен влюбиться в замухрышку-тихоню, над которой смеётся главная красотка универа, какая-нибудь Джессика… Но явно не в задротку вроде меня.

– Видишь, я отличаюсь от других, – ухмыльнулся парень. – Мне тоже нравятся видеоигры. Можем поиграть у меня дома на выходных.

Я поморщилась. Он явно намекал не только на игру.

– Нет, – снова принялась я за своё. – Мне и самой хорошо играется… К тому же, на выходных я провожу время с семьёй.

– Ты понимаешь, что являешься первой девчонкой, которая отказывает мне в подобном предложении?

О, кажется, я задела чьё-то хрупкое эго.

– Думаю, ещё и последней, – добавила я с уверенностью.

Джордан нахмурился: ему явно не понравился мой отказ. А вот это как раз по канонам. Никто из нашего универа обычно не отказывается от таких приглашений от таких парней.

– Всё равно как-нибудь вместе погуляем, куколка, – сказал он, криво улыбнувшись. – Вот увидишь. У тебя не будет выбора.

– Звучит как угроза.

– Может, это она и есть.

Выдав это, Джордан развернулся и присоединился к остальным попрыгунчикам, оставив меня с неприятным осадком. Не хватало мне проблем с этим выскочкой. Учитывая ещё и то, что он тоже летит в Норвегию: я едва не завыла от отчаяния, когда увидела его имя в группе, созданной мистером Бьёрном в Slack. Ну как так получилось вообще?!

После провала со скакалкой, неприятного разговора и громкого: «Передышка!» от инструктора я стояла у стены, пыталась придумать план по спасению самой себя от Хьюза. И тут рядом со мной появилась тяжело дышащая девчонка с бутылкой воды. Её звали Хлоя Данлеви. Она всегда выглядела такой милой и дружелюбной, прямо как щенок лабрадора. Но мы с ней практически не пересекались, так что и общения как такового не было.

– Ох, – сказала она с улыбкой. – Физкультура так утомляет… Ты в порядке?

Меня сперва смутило то, что она решила заговорить.

– Да, всё отлично, – выдавила я, стараясь изобразить что-то похожее на улыбку. – Просто… не люблю скакалку.

– О, да, это то ещё испытание, – рассмеялась Хлоя. – Я тоже не фанат. Зато мне нравятся упражнения на пресс.

Она это серьёзно? Кому вообще нравятся упражнения на пресс?

Кроме Мудилы, разумеется.

Я промолчала, не желая вдаваться в подробности своих отношений со спортом.

– Слушай, я… – неловко начала девушка, из-за чего завладела всем моим вниманием. – В общем, я хотела узнать, нашла ли ты уже себе пару для предстоящего перелёта?

Меня удивил её вопрос. В первую очередь потому, что я не совсем поняла, про что она говорила. Дело, наверное, в том, что я совсем не захожу в Slack, где ребята вовсю обсуждают зимнюю школу с профессором. Там, наверное, упоминалось что-то подобное.

– Нет ещё, – нашлась я с ответом, сделав вид, что всё поняла. – А… эм, а что?

И тут, как назло, снова появился Эйс. Он подошёл к нам с видом победителя, словно только что выиграл Олимпийские игры.

– Хлоя, – сказал он, улыбаясь ей. Потом перевёл взгляд на меня. – Краем уха услышал, что тебе нужна пара для перелёта… Ты же не хочешь всерьёз предложить это «место» Миле?

– Я – Лана, – зло бросила я, но он успешно меня проигнорировал, продолжив:

– Думал, ты не водишься с такими, как она.

Хлоя смущённо прокашлялась, явно поняв, что сейчас кое-кто кое-кого грохнет, и она станет свидетельницей убийства.

– Меня не слишком-то интересуют ваши разборки, Эйс, – ответила она. – Хочешь себя предложить вместо неё? Но я бы всё-таки предпочла девочку. – Желая выдать шутливый тон, Хлоя добавила: – Даже несмотря на то, что все пускают слюнки на твои кубики на прессе. В том числе и я. И это ни для кого не секрет.

Я закатила глаза. Меня сейчас вырвет.

Эйс хитро усмехнулся, взглянув на меня, в глазах заплясали черти.

– Дело твоё, конечно, но Мила даже не в курсе, что за пара. Она же игнорирует все сообщения профессора Бьёрна, потому что считает, что она выше того, чтобы тратить на них время, – не умолкал Мудила. – Слишком занята своими глупыми игрушками. А может втайне фантазирует о моих кубиках на прессе.

– Не льсти себе, Mudila, – ответила я. – Ты недостаточно важен, чтобы я тратила на тебя своё драгоценное время. А на твои кубики и подавно.

Хлоя захихикала.

– Ну ладно вам, ребята, – сказала она. – Не ссорьтесь. Особенно к предстоящему перелёту. Лучше дружить.

Дружить? Я скорее соглашусь пробежать марафон в ластах, чем снова назову Эйса Муди своим другом.

Инструктор, тем временем, объявил следующее упражнение:

– Партнёрские приседания! – Господи, да за что мне это?! – Так, разбейтесь на пары! – скомандовал мистер Крэбтри. – И приступайте!

Саманта схватила Хлою за руку, и та успела сказать, что мы ещё обговорим её предложение чуть позже. Они были подружками, сколько я их знаю, но, видимо, недостаточными, чтобы лететь в Норвегию в паре. Хотя, может, Саманта просто занята? Например, Шейном, с которым встречается уже пятый месяц. Для неё парень казался важнее подруги.

Я заметила, как Джордан двинулся в мою сторону, желая стать моим партнёром в этом дурацком упражнении. Я взглянула на него с ужасом, а он на меня – с довольной ухмылкой.

– Прости, чувак, но она уже занята, – внезапно произнёс Эйс, остановив Джордана. – Как-нибудь в следующий раз, ладно?

Тот даже не успел опомниться, как Мудила шагнул ко мне, схватил под локоть и отвёл подальше.

Нет, этого не может быть! Я не собираюсь с ним ни приседать, ни дышать одним воздухом!

Но, кажется, у меня нет выбора. Мистер Крэбтри уже смотрел в нашу сторону, готовый высказать нам всё, что думает о нашей медлительности.

Из двух зол я бы, пожалуй, выбрала всё-таки Эйса. Потому что, хоть он и гад, портящий мне жизнь изо дня в день, но зато не клеится, как Джордан. Второе звучит хуже, потому что подразумевает под собой отвратные мысли. Я просто уверена, что Хьюз попытался бы пощупать мою задницу во время наших общих упражнений.

– Ладно, – вздохнула я, стараясь сохранять спокойствие. – Только давай быстро закончим с этим и разойдёмся.

– Это не звучит как «спасибо», – ответил Мудила.

Я проигнорировала его замечание.

Мы встали друг напротив друга, держась за руки. Касаться его ладони для меня было равносильно тому, как трогать слизь неизвестного происхождения – одинаково мерзкие ощущения. Эйс, конечно же, смотрел на меня с издёвкой, отлично понимая, что я хочу поскорее помыть руку.

– Готова? – спросил он.

– Да, давай уже, – ответила я, сжимая зубы.

И мы начали приседать.

Раз… два… три… С каждым приседанием я чувствовала, как моё лицо краснеет всё сильнее. Он нарочно приседал медленно, чтобы меня позлить. Я чувствовала, как напрягались мышцы, и как мне хотелось просто встать и убежать.

Когда мы дошли до десятого приседания, я ощутила, что мои ноги задрожали, а лёгкие уже разрывались. Чувствую, завтра всё тело будет ныть.

– Всё, хватит, – сказала я, отпуская руки Эйса.

На его лице возникло удовлетворение.

– Так быстро сдаёшься? – спросил он с насмешкой. – Я думал, ты сильнее.

– Заткнись, – ответила я. – Действуешь мне на нервы похлеще Крэбтри.

– Не заткнусь. Хватит меня затыкать, дура. Могла бы и спасибо сказать. Будь на моём месте Джордан, он бы везде облапал тебя… А ты как будто не знаешь!

– А тебе как будто есть дело до того, кто меня лапает, а кто нет!

Эйс процедил сквозь зубы:

– Никакого дела.

– Тогда засунь свои переживания себе поглубже в задницу.

– Ненормальная долбаная психичка! Пошла ты знаешь куда?!

– Куда же? Я вся во внимании.

Он сжал губы, будто нарочно останавливая поток слов, который мог на меня обрушиться, но взгляд горел ненавистью. Его обычно яркие синие глаза казались темнее, когда он злился. А злился он только в двух случаях: если не удавалось провернуть очередной трюк на сноуборде и когда его доставала я.

До нас не сразу дошло, что наши крики заполнили весь спортзал, отскакивая эхом от высоких стен и потолка. И что кроме нас, вообще-то, здесь были и другие студенты. Хлоя стояла в паре с Самантой и смотрела на нас растерянно, но при этом с интересом. Джордан с Лидией – одной его фанаткой. Остальные ребята скорее развлекались, наблюдая за представлением. С их лиц не сползали полуулыбки.

Я повернула голову в сторону недовольного мистера Крэбтри. Он скрестил на груди руки, держал во рту свисток и смотрел на нас таким взглядом, будто придумывал с каким гарниром нас приготовить на ужин.

– Считайте, когда вы вернётесь после каникул, вы оба отстранены от моих занятий на неделю, – подытожил он, а потом отвернулся, просто поставив нас перед фактом.

Эйс взглянул на меня с диким презрением. Для него спорт всегда был равносилен жизни, он обожает заниматься физическими упражнениями, которые по итогу вышибают все силы, заставляя всё тело вспотеть. Он как мазохист наслаждается усталостью и изнеможением конечностей.

Так что подобное наказание прозвучало для него наверняка как смертный приговор.

И вскоре после этого занятие подошло к концу.

Мистер Крэбтри громко захлопал в ладоши, похвалив особо старательных студентов, в которые я, конечно же, не вошла.

– Это из-за тебя, идиотка, – зашипел Эйс, направившись ко мне.

Я невольно попятилась и стукнулась спиной о стену, оказавшись в ловушке. Ненавижу эти моменты. Мудила навис надо мной, словно статуя с мрачной физиономией.

– Ой, подумаешь, – закатила глаза я. – Всего-то неделя. Это не конец света.

– Ага. Но это твой конец.

Я растерянно заморгала, когда он наклонился, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и сказал:

– Я воспользуюсь старым оружием против тебя. Тем самым, который тебе уже знаком.

О чём шла речь я поняла сразу. И мне стало дурно. Никогда бы не призналась вслух, но меня задели эти слова. А Эйс довольно усмехнулся, когда понял это лишь по моему лицу. От того, насколько он был близок, я чувствовала тёплое дыхание на своих щеках. Вперемешку со свежестью мяты, потому что Эйс всегда жуёт мятную жвачку.

Я наконец пришла в себя.

Не думая подняла руку и влепила ему пощёчину. Хлопок получился достаточно громкий, чтобы всеобщее внимание снова направилось на нас. Голова Эйса отвернулась в сторону от удара, а внутреннюю часть моей ладони начало жечь. Однако эта боль не сравнима с той, которую он уже однажды принёс мне. Так что я перетерплю.

Не дожидаясь никакого ответа, я толкнула Мудилу в грудь, выбралась из его ловушки и побежала к выходу. Мне нужно было уйти, пока я не заплакала от воспоминаний, как последняя соплячка. Но я постаралась внушить себе другую причину: нужно уйти, пока Джордан не увязался за мной.

На самом деле, весть о том, что я ему нравлюсь, не стала для меня сюрпризом. И без его признания я давно об этом догадывалась. К тому же, и Рио частенько делился этой теорией в столовой. Плохо лишь то, что теперь мне надо как-то отвязать этого тупоголового качка от себя. Мне вполне хватает траты нервов с Эйсом. Не нужен мне ещё один источник проблем.

Выскочив из здания универа, я жадно глотнула кислород. Воздух в Бозмене казался в миллион раз чище и приятнее, чем та спёртая смесь пота и дезинфектора. Я направилась к ближайшей скамейке под раскидистым клёном, чтобы немного успокоиться. Передо мной возник горный пейзаж со снежными вершинами Монтаны. Я любила этот штат и не любила одновременно. И даже несмотря на то, что мне не особо было дело до природы, всё же иногда мне нравилось вот так выходить и наслаждаться видами. Иногда это здорово успокаивало.

Внезапно из универа вынырнула Фелисити и быстрой походкой направилась ко мне. Я едва сдержала позыв закатить глаза. Вот именно сейчас мне с ней болтать не хотелось.

– Привет, – начала она и села рядом, как будто мы уже были старыми подругами. – У тебя уже есть план? Когда ты к нему приступишь?

Я устало потёрла переносицу.

– Давай не сейчас?

Фелисити пришла в возмущение от такого ответа. Я услышала, как она сделала резкий вздох, словно едва не задохнулась.

– Так не пойдёт! Мы же договаривались!

– Извини, но в нашем договоре не было пункта о дате начала.

Мне показалось, что её лицо побагровело и вовсе не от холода.

– Ладно, – заметно успокоившись, произнесла она. – Тогда… приступишь, когда мы прибудем в Лиллехаммер.

– Лиллехаммер? Это название лекарства от геморроя?

– Это город в Норвегии. Зимняя школа вообще-то там и организована. Ты бы знала, если бы хоть иногда заходила в группу, которую создал профессор Бьёрн и…

– Мне сейчас вообще не до этого. Пожалуйста, дай мне отдохнуть немного. Потом, обещаю, придумаю план по обольщению Муди.

Фелисити скрестила руки на груди и уставилась на меня с нескрываемым презрением. Прищурившись, будто я что-то от неё утаивала.

– Месяц назад я сделала татуировку, – произнесла она таким тоном, словно это что-то по-настоящему удивительное. – На груди.

Я взглянула на неё как на полоумную. Интересно, зачем мне эта информация?

– Татуировку с его именем, – пояснила она следом, заставив меня посчитать её ещё более странной. – И мне хотелось бы, чтобы Эйс увидел её. Мне кажется, это произведёт на него впечатление. Ведь обычно татуировки не набивают с кем попало…

Да уж, тяжёлый случай. Кажется, здесь понадобится серьёзная помощь психиатра.

Я постаралась подавить в себе желание сказать, что она тупая, раз пошла на такое, но потом, когда до меня дошло, что она имела ввиду, мне стало не до смеха.

– Хочешь, чтобы он увидел татуировку? – медленно растягивая слова, уточнила я. – На… груди?

Фелисити закивала. Потом приложила ладонь между своих грудей.

– Она тут.

Я смущённо прокашлялась. Фелисити начала всё это не просто так. Она намекает, что хочет… как бы довести Эйса до такого состояния, что он захочет… ну, её.

– Мы так не договаривались. – Я вскочила со скамьи, вылупившись на неё как на чокнутую. – Я обещала, что устрою всё так, что ты ему понравишься, но… этого я не имела ввиду.

– А в чём проблема? – Девушка нахмурилась настолько сильно, что у неё собрались складки между бровей.

Несколько секунд я молчала, потому что не знала, что мне на это ответить. С одной стороны, если я начну отпираться, она может что-то заподозрить, но с другой… Может, я и хотела устроить Мудиле подлянку, но… Даже не знаю.

– Этим ты не привлечёшь его, а как раз наоборот, – добавила я, наконец найдясь с ответом.

Фелисити посмотрела на меня скептически:

– Какому нормальному парню не понравится татуировка с его именем на женской груди?

– Эйсу не понравится.

Глаза Фелисити стали похожи на щёлочки, когда она спросила:

– Так. Что происходит? Почему ты отказываешься помочь мне с этим? Забыла, что получишь взамен?

Она не знала того, что знаю я. Эйс Муди не из тех парней, над которыми властны исключительно их гениталии. Джордан, например, из тех. Но не Эйс. Поэтому её идея поставит под угрозу весь этот план. Он заподозрит неладное, и накроется тогда моё продвижение в студенческой газете.

– Ты думаешь, его привлекают шлюшки? – напрямую спросила я, и у Фелисити округлились глаза. – Ты хочешь влюбить его в себя и встречаться или просто… побыть с ним в постели разок?

– Влюбить, конечно…

– Ну тогда не надо выставлять перед ним свои сиськи, – закатила я глаза, поражаясь тому, какая она всё-таки недальновидная. – Какой нормальный парень по-настоящему влюбится в девушку, если она в первое же их общение покажет свою грудь?

– Первое? Мы учимся вместе уже третий год!

– Но он не обращал на тебя внимание. Так что это ничего не значит.

Фелисити рухнула на скамью с таким отчаянным видом, что мне даже стало её жаль. Потом подняла на меня свои большие щенячьи глаза.

– Я думала, что девушке достаточно оголиться, чтобы соблазнить парня! – возмутилась она. – Все обычно говорят, что парни любят смотреть на женские тела.

– Это не тот путь, – ответила я, поморщившись. – Убедись, что он влюбится в твою личность, а не в твоё тело. Это разные вещи. И… есть любовь, а есть похоть. В нашем случае, если я правильно поняла, тебя интересует первое. Разве нет?

Я поражалась самой себе, пока это говорила. Откуда мне знать, что такое любовь? Меня даже собственная мать вряд ли любила, раз ушла, оставив меня с отцом и сестрой.

Так что у Фелисити веские причины меня не слушать, но она слушает. Потому что от меня зависит то, насколько благополучно кончится весь этот план. А она, казалось, ради Эйса готова на всё пойти. Эта девчонка минуту назад изъявляла желанием раздеться перед ним, просто чтобы произвести впечатление!

– Ты не понимаешь… – сказала Фелисити, склонив голову. – Я действительно хочу, чтобы он меня заметил. Но он всегда такой… отстранённый.

Я тяжело вздохнула.

Если Эйс интересовался какой-нибудь девушкой, об этом обязательно давал знать весь его вид. А в случае с Фелисити… могу определённо точно сказать: она его никогда не интересовала. Хотя в последний раз…

– А о чём с тобой шептался Эйс сегодня? – поинтересовалась я, вспоминая то, как он коснулся её талии, а она потом хихикала.

Фелисити улыбнулась, её глаза мечтательно заблестели. Именно так выглядят влюблённые. Наверное.

– Он спросил меня, как я справляюсь с уроками, – ответила она, прикусив губу, будто пыталась сдержать поток эмоций. – А потом добавил, что, если мне нужна помощь, он всегда рядом.

Это было подозрительно. Может, он поменял свои предпочтения в девушках, и теперь такая как Фелисити – в его вкусе?

Да не может быть. Я слишком хорошо его знаю.

– Но что он говорил обо мне? – уточнила я.

– Просто то, что испачкал тебе штаны.

Понятно, почему она тогда захихикала.

– Что ж, – произнесла я, пытаясь внушить себе, что Фелисити стала мне подругой. По крайней мере, она должна ею стать на неопределённый срок. – Это будет не простая игра. Первое правило – никаких обнажёнок на первом свидании! Второе – печенье. Ты испечёшь ему печенье.

– Что? – Фелисити уставилась на меня, как будто я предложила сделать пирог из уличных котят. – Ты серьёзно?

– Да. Почему именно печенье… Расскажу позже.

Фелисити улыбнулась, и я заметила, как её настроение стало подниматься.

– Хорошо, но тогда печенье должно быть идеальным. А я совсем не умею печь.

– Ничего страшного. Я научу. Пусть это будет первым шагом к тому, чтобы закадрить его. До того, как мы полетим в Лалихимар.

– Лиллехаммер, – поправила меня Фелисити.

– Да без разницы, – отмахнулась я, принявшись потирать ладони, словно готовя злодейский план.

Девушка широко улыбнулась. Она будто расцвела. Хотя мы даже ничего не начали. Но в голове у неё наверняка уже вырисовывалась картина их будущего. Фелисити всегда казалась одной из тех девчонок, которые уже наперёд представляют себе супружескую жизнь: мужа, детей и питомцев.

Но несмотря на это, передо мной всё равно сложная задача – влюбить звезду сноубординга и безупречного отличника Эйса Муди в бестактную журналистку Фелисити Кроуфорд.

Что ж, звучит как вызов.

5. Признание сестры

Стол в гостиной был завален разноцветными буквами, словно после взрыва в типографии.

Я с прищуренным взглядом размышляла над своим ходом, попивая остывший чай из кружки с надписью «Queen of Sarcasm». Рио, одетый в свой любимый нелепый свитер с оленями, нервно теребил свои розовые волосы, а Анжелика с видом абсолютного триумфа подсчитывала свои очки.

– Так, сейчас я вас всех сделаю! – заявила сестра, выкладывая на поле слово «ЗАДНИЦА» на тройной бонус слов.

Я подавилась чаем.

– Ты серьёзно? Ну почему именно это слово?

– А что? Оно на тройном бонусе! – невозмутимо ответила Анжелика, забирая свои очки. – В чём проблема?

Рио застонал:

– Проблема в том, что я только что потратил полчаса, пытаясь составить слово «ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ6», а ты просто выложила «ЗАДНИЦА» и получила больше очков, чем я за всю игру!

Я усмехнулась.

– Добро пожаловать в Скраббл с русскими, дружок, – усмехнулась я. – Здесь интеллект – это опционально.

Рио глубоко вздохнул и начал перебирать свои буквы.

– Ладно, ладно. Посмотрим, что я могу сделать… О-о, я могу сделать «ДОНКИХОТСТВО7»!

Но тут Анжелику осенило. Она сгребла несколько букв, оставив Рио в недоумении.

– Аха! – воскликнула сестра. Она, ухмыляясь как кот, объевшийся сметаны, выложила на поле слово… «ZHOPA».

Рио тупо смотрел на это безобразие, словно его только что окатили ледяной водой.

– Что это, во имя Вебстера8, такое? – пробормотал он. – По правилам нужны существующие слова, а не вымышленные!

Анжелика победно ухмыльнулась:

– Это очень традиционное русское слово.

– Но это не английский! – протестовал Рио. – Это не считается! Это жульничество!

Я пожала плечами с самым невинным видом на лице, на который только была способна, и решила подыграть:

– Но Анжелика составила слово, использовала все свои буквы и заблокировала тебе твой тройной бонус за «ДОНКИХОТСТВО». Вливайся в программу.

– Я протестую на основании того, что это абсолютно несправедливое преимущество! – надулся Рио.

Я критически осмотрела свои буквы. Ну что же, пора и мне внести свою лепту в этот лингвистический хаос. Я выложила слово «ЛОЛ», используя тройной бонус буквы и двойной бонус слова.

Рио уставился на меня, как будто я только что выстрелила в него из базуки.

– «ЛОЛ»?! Это даже не слово!

– Ох, бедный Рио… – сказала я с оттенком жалости. – Это сокращение. В 2012-м все так писали, и, между прочим, я зарабатываю кучу очков, ха!

Рио обречённо вздохнул, схватился за голову и вскрикнул:

– Я так и знал! Ну вот и нахера я выбрал именно этот путь, сижу и соблюдаю правила, если в итоге выигрывает тот, кто знает мемы и анатомию!

Это вызвало взрыв хохота у нас с Анжеликой.

– Просто ты пока слишком зелёный для игр с нами, – сквозь смех выдавила сестра. – Но всегда можно улучшать свои навыки. Достаточно лишь почаще наведываться к нам.

Я перемешала свои буквы, предвкушая следующий ход. Эта игра в Скраббл, как всегда, полна абсурда, сарказма и нелепых слов. И именно поэтому мы так любили в неё играть все вместе. Когда у Анжелики выдавался выходной.

Внезапно, дверь распахнулась с таким грохотом, что буквы на столе подпрыгнули. В проёме возникла фигура папы, шатающегося и громко напевающего что-то невнятное на русском языке. Его глаза безумно блестели, галстук был повязан вокруг головы, как пиратская бандана, а от него несло смесью водки и дешёвых сигарет.

– Дочи! – заорал он, запинаясь о ковёр. – Кто тут папу не ждал? А папа пришёл! И что я вижу? Играют, веселятся! А папа… папа страдал!

Анжелика, обычно спокойная, смутилась.

– Ну вот, приплыли, – пробормотала она на русском.

Рио, у которого и так был шок от «ZHOPA» и «ЛОЛ», теперь просто застыл с открытым ртом, наблюдая за разворачивающимся цирком.

Я постаралась изобразить невозмутимость, хотя внутри всё похолодело. С пьяным отцом никогда не знаешь, чего ожидать.

– Привет, – сказала я как можно более спокойным тоном. – Мы играем в Скраббл.

– Эти ваши американские прикольчики, – заплетающимся языком недовольно произнёс папа в ответ. А потом заметил Рио. – О! Привет, пацан.

Рио, разумеется, не понял и слова. Хотя, возможно, «привет» прозвучало для него достаточно знакомо. Вспомнилось то, как друг пытался однажды выговорить «здравствуйте» на русском, но едва не сломал себе язык.

– Здравствуйте, сэр, – неловко кивнул Рио. Раньше он моего отца пьяным не заставал, поэтому мне стало перед ним стыдно.

Нет, я рассказывала о том, что папа любит выпить в ближайшем баре, но собственными глазами он пока за этим не наблюдал. У нас вообще семьи были совершенно разные. Его родители довольно успешны, могут позволить себе жить в престижном модном районе, любят друг друга… А у меня всё обстояло совсем иначе.

Поэтому я всё время стеснялась рассказывать людям «извне» о своей жизни. Она у меня не сахар.

Папа попытался пройти к нашему столу, едва не свалившись при этом. Анжелика быстро подскочила и перехватила его руку.

– Папа, может быть, присядешь? – сказала она, пытаясь усадить его в кресло. – Отдохни.

Но он не сдавался.

– Нет, я не хочу сидеть! Неужели мне нельзя поиграть с дочами и их другом! – Он попытался схватить буквы со стола, но вместо этого просто рассыпал их по всему полу.

Рио, который до этого момента просто молча наблюдал за происходящим, видимо, решил, что пора ретироваться. Он осторожно отодвинул свой стул.

Мне захотелось испариться.

– Тебе, наверное, лучше идти домой, Рио, – произнесла я, окинув взглядом валяющиеся буквы. – А мне придётся прибраться.

– Я могу помочь, – искренне отозвался друг.

Я подняла взгляд и благодарно улыбнулась ему, но не стала принимать помощь:

– Не надо… Это… надолго. Он, наверное, опять ходил к своим друзьям и… В общем, после этого всегда затем следуют длинные философские разговоры. Тебе не нужно этого видеть.

– Ты уверена? Я мог бы…

– Нет, Рио. Иди.

Я сделала неопределённый жест рукой, подразумевая весь тот хаос и абсурд, который обычно сопровождал такие пьяные визиты папы. Рио понимающе кивнул.

– Хорошо, если ты уверена… – сказал он, почесав затылок. – Позвони, если что-нибудь понадобится. Серьёзно.

Он ещё раз бросил взгляд на пьяного отца, бормочущего что-то про советскую власть и мировое господство, обнял меня и направился к двери.

– Ещё увидимся, мистер Льдов, – доброжелательно попрощался он с хозяином дома, а потом, когда вместо папы ответила ему Анжелика весёлым: «Приходи ещё, поиграем!», помахал ей и вышел из дома.

Когда за Рио закрылась дверь, в гостиной воцарилась тишина, нарушаемая только бессвязными речами папы. Я вздохнула и собрала остатки Скраббла.

Анжелика грустно взглянула на меня. В этом взгляде читалось: «Мне жаль». Я вздохнула снова, на этот раз более устало.

Папа плюхнулся на кресло, посмотрел на меня мутным взглядом и вдруг расплылся в широкой, сентиментальной улыбке.

– Дочка… Ты так похожа на маму…

В этот момент Анжелика, до этого молча стоявшая в стороне и убиравшая буквы со стола в коробку, замерла на месте. Потом посмотрела на папу, её губы сжались и даже немного дрогнули.

– Милана, я… – начала она, но я её перебила:

– Иди. Я с ним посижу.

Анжелика презирала эти упоминания. Она всегда избегала таких разговоров. Даже если ей хотелось быть хорошей старшей сестрой для меня в эти моменты, выносить пьяного отца, толкающего речи о нашей безответственной матери, ей было невмоготу. Поэтому я понимающе к этому относилась.

Сестра не стала задерживаться, развернулась и ушла на второй этаж, в свою комнату. Может быть, она даже поплачет. Я часто видела её в слезах. Раньше мне казалось, что это из-за очередного парня, который её бросил, но позже узнала, что всё дело в нашей маме.

Я с трудом сглотнула ком в горле. Эта тема всегда вызывала у меня приступ ярости, тщательно скрываемый за маской показного равнодушия. Мамой обычно называют кого-то родного. Но в нашем случае это женщина, которая бросила своих детей. Женщина, которая предпочла молодого любовника своим собственным дочерям.

– Пап, не надо, – попыталась я остановить его. – Она ушла. Забудь.

Но он словно не слышал меня.

– Помню, как мы познакомились… Это было в Москве… Я был молод, полон надежд… А она… Она была как солнце. Озаряла всё вокруг.

Он закрыл глаза, словно пытаясь увидеть её образ в своей памяти.

Я продолжила молча собирать буквы, стараясь не смотреть на него. Каждая буква казалась сейчас осколком моего собственного сердца. Я ненавидела маму за то, что она сделала с нами. За то, что сломала жизнь отцу, а заодно и мне с Анжеликой.

– Она любила танцевать… – продолжал отец, покачиваясь из стороны в сторону. – Помню, как мы танцевали под дождём… А потом… Потом всё изменилось. – Его голос к концу дрогнул. – Я не знаю, что я сделал не так… Я любил её… Я всё для неё делал…

Он замолчал, уткнувшись лицом в ладони.

Я почувствовала, как во мне поднимается волна жалости. Жалости к нему, сломленному и одинокому. Но вместе с жалостью росла и ненависть. Ненависть к маме за то, что она оставила нас с этим. С пьяным отцом, воспоминаниями и болью.

– Пап, послушай, – сказала я, положив руку ему на плечо. – Она не стоит этого всего. Она просто… гадкая женщина.

Он поднял на меня мокрые красные глаза.

– Нет… Ты не понимаешь… Сложно забыть того, кого так сильно любил…

Я горько усмехнулась.

На самом деле это просто. Мне ли не знать.

– Я не хочу об этом говорить, пап, – сказала я, перейдя на английский по привычке, он давался мне легче, чем русский, и постаралась сдержать дрожь в голосе. – Просто… пожалуйста, иди спать.

Я помогла ему перебраться на диван. Он не сопротивлялся, только пошатнулся, едва не споткнувшись о свою ногу и не разломав журнальный столик, за который ухватился на мгновение. А потом, удачно уложив его, я накрыла его пледом с кресла.

Папа что-то бормотал себе под нос ещё целых полчаса, пока наконец не вырубился, и гостиная заполнилась его громким храпом.

И вот так почти каждые выходные. По одному и тому же сценарию: отец уходит в запой и тоскует по маме. Это стало нашей мрачной семейной традицией. Вот только я научилась возводить вокруг себя стены безразличия, а Анжелика – нет. Она слишком эмоциональна, ей сложнее сдерживать чувства. Я же плачу только тогда, когда мне действительно плохо. Мои слёзы – это уже сигнал SOS.

Так что пока у меня всё замечательно.

Я осторожно постучалась в комнату Анжелики. Она дала разрешение войти хриплым голосом, и я толкнула приоткрытую дверь. Сестра сидела на кровати. Ей тяжелее всего приходилось в нашей семье. Она работала на двух работах, чтобы обеспечивать нас. Папа тоже работал, но часто напивался, а работодатели не слишком лояльно относятся к алкоголикам. Так что увольнения – это частая практика в его жизни.

– Всё нормально? – осторожно спросила я, сев рядом с Анжеликой. Я вдруг начала подозревать, что тут дело не только в пьяной речи отца о маме.

Сестра шмыгнула носом.

– Помнишь Рассела? – спросила она.

Я кивнула, потому что отлично помнила её последнего бойфренда. Он пару раз заходил в гости. А в самом начале их отношений взбирался к ней в комнату через окно.

– Он сделал мне предложение, – добавила Анжелика.

Меня шокировало это признание. Я замерла на мгновение, не зная, что сказать. Рассел казался таким… обычным. Не то чтобы он был плохим парнем, просто я никогда не видела его рядом с Анжеликой в долгосрочной перспективе. Думала, это очередная краткая интрижка.

– И что ты ответила? – осторожно спросила я, стараясь не выдать своего удивления.

Анжелика снова шмыгнула носом и отвела взгляд.

– Я… я не знаю, что ответить.

– Что значит, ты не знаешь? Ты его любишь?

– Люблю, – тихо ответила она. – Но…

– Но что?

– Но я не знаю, как оставить вас. Как выйти замуж и думать только о себе и о нём, когда здесь… это всё. Ты, папа…

Я почувствовала, как у меня ком подкатил к горлу. Вот оно что.

– Анжелика. – Я взяла её за руку. – Ты не должна жертвовать своей жизнью ради нас.

– Но кто о вас позаботится, Милана? Кто будет оплачивать все счета, если папу снова уволят? Кто будет следить за ним, когда он в таком состоянии?

– Мы справимся. – Я постаралась придать своему голосу уверенности, хотя сама не была уверена в этом. – Я временно устроюсь куда-нибудь, а потом, когда закончу университет, найду работу. В IT-сфере очень хорошо платят. А папа… он может измениться. Он должен измениться.

– Ты знаешь, что это не так просто, Милана.

– Я знаю. Но ты не можешь позволить этому остановить тебя. Ты заслуживаешь счастья, Анжелика. А Рассел вроде хороший… Наверное. По крайней мере, он мне нравится. И, что самое главное, он не бедный. Ты должна сказать ему «да».

Анжелика посмотрела на меня, её глаза были полны слёз и сомнений.

– Ты действительно так думаешь?

– Я уверена в этом. Ты самый сильный человек, которого я знаю. Ты справишься со всем. И мы справимся тоже.

Мне так хотелось, чтобы она поверила мне, чтобы она поверила в себя.

– Я подумаю, – прошептала Анжелика, уткнувшись мне в плечо.

Ещё не чёткое «да», но это уже начало. И этого пока достаточно. Она имеет право на собственное счастье.

– Подумай хорошенько, – сказала я. – И помни, что я всегда буду рядом. А теперь, – я попыталась улыбнуться, – тебе нужно пойти и принять душ. И перестать плакать. Рассел не захочет жениться на опухшей от слёз невесте.

Анжелика слабо улыбнулась в ответ.

И тогда я вышла из её комнаты, чувствуя себя опустошённой, но и немного обнадёженной. Впереди нас ждёт много трудностей, но я знала, что мы справимся с ними вместе. Потому что мы семья. И мы всегда будем поддерживать друг друга.

Потому что у нас больше никого нет, кроме нас самих.

* * *

Сегодня во время занятия по информатике мистер Бьёрн прямо-таки светился.

Вообще он, с вечно взъерошенными тёмно-каштановыми седеющими волосами и энтузиазмом, бьющим через край, всегда выглядел как вечный студент, который просто задержался в университете на пару десятков лет. С его лица почти никогда не сходила широкая улыбка, действительно молодящая его.

Когда урок подошёл к концу, и все собрались покинуть аудиторию, профессор, хлопнув в ладоши, весело и громко пропел:

– А вот моих избранных студентов попрошу задержаться! Как у вас дела? Готовы к завтрашней поездке? Надеюсь, все собрали чемоданы?

«Избранные» студенты замерли на местах и переглянулись. Мистер Бьёрн удачно выбрал момент: на этом уроке были все, кто полетит в Норвегию. Ну, почти. Не хватало Джордана, но он был занят подготовками к предстоящему матчу по баскетболу. Ну и замечательно, что мне не пришлось видеть его чёрную физиономию ближайшее время.

А ещё не хватало Рио. Но он не имеет отношения к нашей группе, так что его быть и не должно здесь.

– Профессор, а мы точно успеем вернуться к Рождеству? – заговорила Саманта с одного из первых рядов. – И что насчёт Wi-Fi в Лиллехаммере?

Бьёрн расплылся в улыбке. Как и всегда.

– Моя дорогая, – ответил он, – не волнуйтесь ни о чём. Все даты были чётко спланированы. Мы успеем вернуться домой, и вы все проведёте Рождество в кругу семьи… А что насчёт интернета, – он подмигнул, – я уверен, в Норвегии Wi-Fi даже лучше, чем здесь. Викинги ведь тоже использовали интернет, правда, вместо роутеров у них были руны.

Аудитория дружно засмеялась. Все, кроме меня.

Саманта кивнула, успокоенная словами профессора.

– Ну что ж, раз все готовы, – продолжил Бьёрн, – тогда слушайте внимательно последние инструкции! Во-первых, не забудьте взять с собой тёплую одежду. В Норвегии в этом году экстремально холодно. Во-вторых, не бойтесь экспериментировать и задавать вопросы. Помните, что самое главное в этой поездке – это узнать что-то новое и получить удовольствие. И в-третьих… – он сделал паузу, понизив голос до заговорщицкого шёпота, – не верьте всему, что вам рассказывают о троллях!

Он снова подмигнул, и аудитория вновь заполнилась хихиканьем. Бьёрн, казалось, наслаждался своей ролью шутника и вдохновителя.

– Ну а теперь, мои юные падаваны9, – сказал он, поднимая руки вверх, – вперёд, к приключениям! Завтра в восемь утра встречаемся у автобуса. И не опаздывайте!

С этими словами профессор Бьёрн выбежал из аудитории, оставив после себя шлейф энергии и предвкушения. В воздухе чувствовалось, что завтрашняя поездка будет незабываемой. Даже я, обычно относящаяся ко всему скептически, почувствовала лёгкий трепет в груди.

Норвегия… Нас в этой далёкой северной стране ждёт что-то интересное. А сможем ли мы выходить за пределы зимней школы и посещать какие-нибудь местные кафешки или магазины? Я бы хотела приобрести какие-нибудь сувениры для папы с Анжеликой.

– Ну, кто с кем полетит? – произнёс Шейн, приобнимая Саманту за талию. – Все уже решили?

– Мы, очевидно, будем вместе, – хихикнула Саманта, прижавшись к своему парню сильнее. От них за версту разило всей этой ванильной ерундой. Аж зубы сводит.

– Я подумывала пригласить Лану, – начала Хлоя, поглядывая на меня, – но Аврора предложила объединиться с ней.

Мне захотелось ей посочувствовать. Потому что черноволосая Аврора Доусон, всегда одевающаяся так, словно собралась в церковь – член сестринства «Delta Lambda Phi». Эти сестринства и братства довольно странные. Хоть они занимаются как бы добрыми делами, доверия у меня почему-то всё равно не вызывают. Наверное, из-за того, что напоминают секты. Однажды они звали и меня, но я благополучно отказалась.

– Что вообще значит «кто с кем полетит»? – нахмурилась я, привлекая всеобщее внимание.

Ко мне метнулись все взгляды. В том числе и взгляд вальяжно устроившегося на своём месте рядом с Кенни Эйса.

– Ну, в смысле, кто с кем будет передвигаться, – пояснил Шейн, глядя на меня с удивлением. – Ты не читала сообщения профессора в группе? Мы должны разбиться на пары, чтобы вдруг не потеряться или ещё что-то…

– А это обязательно? – огрызнулась я. – Я прекрасно себя чувствую в одиночестве и вполне способна самостоятельно плестись за Бьёрном.

– Да ладно тебе, Милана, – вмешалась тем временем Хлоя. – Не будь занудой. Летать в одиночестве скучно.

– А мне скучно, когда кто-то болтает у меня над ухом, – парировала я.

– Ну, тогда можем передвигаться вместе, – предложил Кенни, добродушно улыбаясь. – Обычно я, конечно, болтливый, но когда нужно, могу заткнуться.

Эйс рядом с ним пихнул его в бок, недовольный таким раскладом. А я тогда решила поинтересоваться:

– Но разве вы оба не будете вместе?

– Нет, – усмехнулся Мудила, опередив друга. – Я выбрал себе в пары Фелисити. Вот прямо сейчас.

У меня автоматически расширились глаза, хотя я и старалась не показать вида.

Я повернулась к Фелисити, всё это время молча сидевшей в самом дальнем углу аудитории за своим ноутбуком. Она, кажется, снова готовила очередную статью. Услышав своё имя из уст объекта своего воздыхания, Фелисти резко подняла голову.

– А? Что?

– Эйс летит с тобой, – ответил Шейн. – Какая это, наверное, честь для тебя.

Саманта хихикнула ещё раз, как глупая маленькая девочка, а Шейн прильнул к её белобрысой макушке губами. Хлоя с Авророй переглянулись. Их лица говорили о том, что они тоже вполне удивлены ситуацией.

– Ты же не против? – улыбнулся Эйс.

Фелисити, кажется, не дышала. Она взглянула на меня, ища ответов, но, увы, их не было даже у меня. Мне бы самой объяснить, что это тут за чертовщина происходит.

– К-конечно… – Фелисити прокашлялась, чтобы больше не запинаться, очевидно, и продолжила: – Конечно, не против, Эйс… Будет круто.

Нужно отдать ей должное. Она мастерски привела себя в чувства и завладела собственными эмоциями. Учитывая то, что она явно сходит с ума у себя в голове от радости. Ну и здорово. Я должна радоваться. Этот упырь делает мою работу за меня.

Хотя, с другой стороны, это всё же напрягает. С каких пор он начал замечать Фелисити? И почему именно сейчас – когда она попросила меня о помощи?

– Спасибо, Кенни, за предложение, – ответила я, стараясь быть вежливой. – Пожалуй, соглашусь разделить этот полёт с тобой.

Мудила в ответ раздражённо закатил глаза, как будто ожидал отказа, а я нарушила его планы.

– Отлично, – снова улыбнулся Кенни.

Я удачно воспользовалась отсутствием Джордана. Если бы он был здесь, обязательно вызвался сопровождать меня. А так у меня был шанс заиметь нормального компаньона, а не этого кретина. Так что Кенни Янг – самый идеальный вариант, раз девчонки уже заняты. Надо было соглашаться на Хлою. Но, к сожалению, уже поздновато об этом думать.

– Я тут, кстати, узнал, что шале, который для нас подготовила школа, находится отдельно, – сообщил Шейн.

– Что значит «отдельно»? – переспросил Эйс.

Шейн распустил свои русые волосы, доходящие ему до верхушек плеч, а потом заново собрал их в небольшой хвост на затылке, отвечая:

– Ну, вокруг сплошные горы и красивые виды. Цивилизация далековато. Нужно спускаться по горе и проехать где-то километров сорок.

Меня не на шутку встряхнула эта новость. Я просто не смогла сдержаться от важного вопроса:

– А как там обстоят реальные дела с интернетом? Профессор ведь сказал…

Эйс, противник гаджетов и прочего, естественно, не упустил возможности снова меня подколоть:

– Мы, если что, летим для того, чтобы набираться знаний у умных людей, а не сидеть в телефоне. Сидеть в телефоне ты можешь и тут.

– Если что, интернет нам и для учёбы может понадобиться, pidrila.

– Pirtila? – Эйс приподнял бровь, явно наслаждаясь моей вспышкой. – Увы, я не понимаю марсианский.

– Тебе и не нужно, – прошипела я. – Просто знай, что это не комплимент.

Шейн попытался разрядить обстановку:

– Ладно, ребят, успокойтесь. Я выяснял насчёт интернета. Ситуация такая: Wi-Fi в шале есть, но не самый стабильный. То есть, почту проверить, сообщение написать, позвонить и пару страниц загрузить хватит, но стримить Netflix или играть в онлайн-игры не получится. Так что Бьёрн просто пытался нас не напугать, когда говорил о том, что там крутой интернет… Как-то так.

– То есть, считай, что его нет, – проворчала я.

– И это не самое ужасное, что могло быть, – заговорила Хлоя, улыбнувшись. Всё её лицо было осыпано веснушками, а волосы имели рыжеватый оттенок, что делало её похожей на эльфа. – Может, это даже и хорошо. Отдохнём от нашей зависимости, пообщаемся вживую.

– Общаться вживую с этим мудаком? Спасибо, обойдусь, – огрызнулась я.

– Ну, я тоже не горю желанием проводить время с тобой, Лягушка, – парировал Эйс. – Однако у нас нет выбора.

– Вот именно, – согласился подавший голос Кенни. – Профессор не поймёт, если мы вернёмся обратно в аэропорт с двумя вашими трупами.

В аудитории снова повисла неловкая тишина. Все понимали, что наша с Эйсом взаимная неприязнь может стать проблемой во время поездки. Я тоже это понимала. Иногда даже хотелось послать всё к чертям собачьим и отказаться лететь, но я напоминала себе о том, ради чего лечу. И становилось легче.

Фелисити пялилась на Мудилу вполне открыто, и будь я рядом с ней сейчас, обязательно ущипнула бы. Нам ещё предстоит печенье готовить вместе. Тогда и ущипну, чтобы привести в чувства.

Парни не любят девчонок, которые сами вешаются на них. Им нравится самим бегать за юбками. И ценят они именно таких, потому что сложно им достались. Тоже самое со всем – мы ценим то, что с огромными усилиями добивались, а то, что легко пришло к нам в руки, быстро надоедает.

Фелисити нужно этому научить, а то она так и будет пускать слюни на этого конченого кретина.

– Ладно, давайте сменим тему, – предложила Саманта, помассировав переносицу. – Что мы будем делать в Норвегии, кроме учёбы? Какие экскурсии планируете?

– Я слышала, там есть потрясающие фьорды, – сказала Аврора своим писклявым голосом. – Хочу обязательно посмотреть.

– А я хочу увидеть северное сияние, – мечтательно произнесла Хлоя.

– Северное сияние – это банально, – презрительно фыркнул Эйс. – Лучше пойти в поход в горы.

– В поход в горы без интернета на неизвестной местности? – не удержалась я. – Ты серьёзно?

– Боишься заблудиться? – ухмыльнулся Эйс. – Не волнуйся, я отлично ориентируюсь на местности. Могу везти тебя под ручку.

– Спасибо, но я лучше буду сидеть в шале, – ответила я, закатывая глаза.

– Тогда не жалуйся, что тебе скучно… А, забыл. Скукота и ты – это синонимы.

Я почувствовала, как во мне снова закипает гнев. Этот парень просто не мог упустить ни единой возможности, чтобы меня подколоть.

– Слушайте, может, хватит? – вмешался Кенни, глядя на нас с беспокойством. – Мы же едем вместе. Давайте попробуете поладить хотя бы эту неделю.

Я метнула недобрый взгляд в сторону Эйса.

– Я постараюсь, – соврала в итоге. – Но не обещаю.

– И я постараюсь, – сказал Мудила, и это наверняка тоже было ложью. – Но не обещаю.

В воздухе по-прежнему чувствовалось напряжение, но хотя бы появилась надежда на то, что мы оба попытаемся отвлекаться. Вообще, если он не будет лезть ко мне и не станет показываться мне на глаза, высока вероятность того, что я даже забуду о его существовании.

Но ему это не выгодно. Он портит мне жизнь со школы, поэтому вряд ли он не воспользуется случаем в очередной раз меня подставить или ещё что-то вроде того.

Потому что в последний раз за испачканные краской джинсы он пригрозил, что «я ему должна». Он придумает что-то поизощрённее. Мне нужно быть готовой ответить ему тем же.

6. Печенье с солью

Я вышла из аудитории с паршивым настроением.

За мной тут же увязалась Фелисити, что было вполне ожидаемо: я ведь сама предложила ей испечь печенье для Мудилы, пока мы не уехали. Это будет прекрасным жестом заботы с её стороны в отношении его.

Но вот после того, как он сам вызвался стать её «парой» на время перелёта, я уже начала сомневаться в том, что мои «услуги» вообще нужны ей.

– После занятий можем поехать к тебе, – предложила Фелисити сходу. – Чтобы приступить к первому этапу по завоеванию Эйса.

Я ужаснулась: папа наверняка снова напьётся. Он всегда стабильно пьёт два дня подряд. То есть, вообще не бывает такого, чтобы он выпил в один день и не выпил сразу на следующий. А учитывая, что вчера было воскресенье…

– У меня… – начала я, судорожно пытаясь придумать отговорку. – Сегодня к нам в гости собираются наведаться тётя с мужем и детьми. А они не дадут нам спокойно работать на кухне. Так что не вариант.

Фелисити кивнула:

– Ну тогда можем поехать ко мне. Предки как раз до самой ночи работают.

Я незаметно для неё выдохнула.

– Хорошо. Ладно.

– Отлично! – Девушка расплылась в улыбке, словно печь печенье – это её давняя мечта, которую она никак не могла воплотить долгие годы. – Думаю, нам будет весело.

Я попыталась улыбнуться в ответ, но выглядело это, подозреваю, не очень. Я вообще редко когда улыбалась. Особенно в универе.

– А с чего это вдруг Эйс решил ехать с тобой в паре? – не удержалась я от вопроса.

Мне иногда казалось, будто они что-то затеяли вместе. Может, это паранойя, но всё же…

– Я не знаю, – честно или нет призналась Фелисити.

– Тебе не кажется это странным? И подозрительным?

– Возможно, ему просто не с кем было больше лететь, а пара обязательно нужна…

– А как же Кенни? Кенни был свободен. А он, на минуточку, его лучший друг.

Фелисити просто отмахнулась. А я скептически выгнула бровь.

Чьи-то руки легли мне на плечи сзади, и я еле сдержала непроизвольный писк, резко обернувшись. Это оказался Рио.

– О чём болтаете? – улыбнулся он, закинув руку на моё плечо.

– Привет, Рио, – поприветствовала его Фелисити. – Ни о чём важном.

Он как-то странно улыбнулся, потом прочистил горло.

– Понятно. – Друг подозрительно сощурился. – Хочешь увезти у меня лучшую подругу, Фел?

Она закатила глаза с таким видом, будто услышала что-то очень глупое. Я точно также вообще не видела её в роли своей лучшей подруги. Да даже просто подруги. Мы с ней совершенно разные, и у нас совсем нет общих интересов. Так что это действительно прозвучало несуразно.

– Раз мы договорились, я пойду, – кивнула Фелисити. – Встретимся у меня дома, Мила.

Я едва сдержалась от того, чтобы не крикнуть: «Не называй меня так! Я – Лана». А когда она ушла, Рио встал передо мной, вглядываясь в мои глаза.

– Из-за чего у тебя такая агрессия к имени Мила?

Я удивлённо похлопала глазами.

– Неужели это так заметно?

– Ещё бы. Твоё лицо выглядело так, словно ты съела что-то протухшее, а потом ещё и выплюнула это обратно, решив попробовать ещё раз. И так, знаешь, пятьдесят раз подряд.

Я поморщилась, представив эту гастрономическую катастрофу.

– Это не важно, дружок, – отмахнулась я от него, а Рио не стал допытываться.

– Ну ладно. Я не лезу в личное, ты же знаешь.

– Знаю. И из-за этого ты отличный друг.

– Я в курсе.

Закатив с улыбкой глаза, я прошла дальше, держа путь к аудитории, в которой вот-вот начнётся занятие по электротехнике.

Рио поплёлся за мной.

– Как ты думаешь, Бьёрн разрешит мне лететь с вами в группе? – спросил он, пока мы поднимались по ступенькам.

– Нет, вряд ли, – предположила я. – Летят только «избранные». К тому же, мы уже распределены по парам.

– Продержишься без меня столько времени до аэропорта и столько часов в самолёте?

– Я продержалась без тебя целую неделю, пока ты фонтанировал поносом из-за одного жалкого бургера.

– Ещё бы чуть-чуть, и у меня было бы обезвоживание. Никогда в жизни больше не посещу то проклятое место… Мне засовывали в задницу какую-то трубку, чтобы очистить организм! Паршивое ощущение.

Мне захотелось сказать: «Тебе не привыкать иметь что-то в заднице», но я сдержалась и вместо этого с упрёком произнесла:

– А нечего есть всякую дрянь на заправках.

– Я этот урок уже усвоил, спасибо.

Я еле подавила хохот.

Войдя в аудиторию и усевшись на своё место, я взглянула на часы. До начала лекции оставалось три минуты. Рио уселся рядом, из-за чего я взглянула на него как на полоумного.

– Посижу с тобой, пока не прибудет профессор, – объяснил он, положив голову на моё плечо.

– Ты какой-то сонный сегодня. Всё нормально?

– С папой вчера был «мужской» вечер.

Я закатила глаза. «Мужской» вечер в понимании Рио и его отца обычно включал в себя просмотр фильмов категории Б, поедание тонны вредной еды и споры о политике, которые заканчивались чуть ли не дракой.

– Дай угадаю, опять смотрели фильм про зомби и спорили о том, кто из политиков больше похож на ходячего мертвеца? – спросила я.

Рио застонал.

– Хуже. В этот раз папа решил, что мне нужно «приобщиться к настоящим мужским интересам».

– О, нет. Что, рыбалка? Или, что ещё хуже, охота?

– Покер. И виски. Много виски.

Я присвистнула. Рио и покер с виски – гремучая смесь. Он становится таким забавным, когда выпьет. Излишне весёлым.

– И что, ты играл?

– Пытался. Папа и его друзья почему-то считают, что я должен разбираться в комбинациях и уметь блефовать. В итоге я просто сидел и хлопал глазами… Мне никогда не везёт в играх, блин.

Вскоре в аудиторию неторопливо вошёл профессор Мартинез. Рио тут же вскочил с места, погладил меня по голове и, пробормотав что-то невнятное, поспешил к выходу.

– Удачи тебе с электричеством, – крикнул он следом, прежде чем исчезнуть за дверью.

Я вздохнула и открыла учебник. Рио, скорее всего, будет отсыпаться где-нибудь в укромном уголке кампуса, восстанавливаясь после своего «мужского» вечера.

За профессором почти сразу появился Эйс. Он нырнул в аудиторию, не вызвав совершенно никакой реакции со стороны нашего пожилого преподавателя по электротехнике, и уселся впереди, ближе к доске.

Мистер Мартинез поправил толстенные очки, из-за которых его глаза казались намного больше, и медленно повернулся к студентам. При этом его вставная челюсть жалобно скрипела. Интересно, сколько же ему лет? Похоже, он преподавал ещё до того, как изобрели транзисторы. Когда же он наконец уйдёт на пенсию?

– Итак, юные пытливые умы, – прохрипел профессор, – сегодня мы погрузимся в сердце любого устройства, работающего на электричестве. Мы поговорим о… – он прищурился, – …основах теории цепей. Звучит скучно? – Он вдруг подмигнул, и я невольно улыбнулась. – Поверьте, это только на первый взгляд! – Профессор отложил конспекты и театрально взмахнул рукой. – Представьте себе город! Огромный, сверкающий город, полный жизни. А теперь представьте, что электричество – это его кровеносная система. Без него город умрёт, превратится в тёмную и холодную пустыню.

Он взял в руки маркер и начал быстро рисовать на доске. Сначала это были просто линии и круги, но постепенно они стали складываться в схему простой электрической цепи.

– Вот, взгляните, – сказал он, указывая на схему. – Это – ваш город. Здесь есть источник энергии – электростанция, питающая всю систему. Провода – это дороги, по которым течёт ток. Резисторы – это дома и предприятия, потребляющие энергию.

Профессор Мартинез начал объяснять закон Ома, но не просто зачитывая формулу, а приводя примеры из реальной жизни.

– Представьте себе, что напряжение – это напор воды в трубе, – говорил он. – Чем больше напор, тем сильнее течёт вода. А сопротивление – это узкое место в трубе. Чем уже это место, тем труднее воде течь. То же самое и с электрическим током. – Он достал из кармана своего уже выцветшего поношенного пиджака старинный мультиметр и показал его нам. – А это – ваш верный инструмент, – сказал профессор с гордостью. – С его помощью вы можете измерить напряжение, ток и сопротивление в любой точке цепи. Он поможет вам понять, что происходит в вашем электрическом городе.

Профессор Мартинез начал рассказывать об интересных случаях из своей практики. О том, как он починил сломанный радиоприёмник, будучи ещё мальчишкой. О том, как он помог восстановить электроснабжение в небольшом городке после сильной бури. Его рассказы были полны юмора и энтузиазма.

Я слушала его с интересом. Профессор Мартинез умел рассказывать о сложных вещах простым и понятным языком. Он словно оживлял электротехнику, превращая её в увлекательное приключение.

Когда лекция подошла к концу и прозвенел звонок, я даже немного расстроилась.

– Удачной вам поездки, ребята, – широко и по-доброму улыбнулся милый старичок.

– Спасибо, профессор, – ответила Хлоя и шуточно добавила: – А вам удачно отдохнуть от надоедливых нас!

– О, не говори глупостей, Хлоя, – нахмурился профессор, из-за чего складок на его лбу стало ещё больше, чем было до этого. – Я люблю всех своих умных и великолепных студентов.

Студенты начали покидать аудиторию за профессором, а я случайно уронила ручку. Та предательски покатилась под соседний ряд парт, заставляя меня нагнуться, чтобы её достать. И вот тогда, сквозь узкий просвет между сиденьями, я увидела, как Эйс, до этого казавшийся абсолютно апатичным, вдруг оживился.

Он достал из кармана джинсов небольшой пластиковый флакончик. Присмотревшись, я поняла, что это таблетки. Он небрежно высыпал несколько штук в руку, запрокинул голову и закинул их в рот, после чего запил водой из бутылки, стоявшей у него под партой. Проглотив всё, он быстро спрятал флакончик обратно в карман.

Любопытство кольнуло меня, словно разряд статического электричества. Меня так удивило это. Потому что я никогда прежде не видела, чтобы он что-то принимал. Тем более, так быстро, будто пытался скрыть сам факт принятия каких-то таблеток.

Неужели превосходный отличник, спортсмен и всеобщий любимчик подсел на экстази10? Это первое, что пришло мне в голову. Не для кого никогда не было секретом, что некоторые «плохие парни» универа любят побаловать себя подобными штуками. Некоторые даже вполне открыто курят травку. Джордан – один из таких. Ещё этим славится братство «Альфа Ро Райот».

Я знаю, что должна просто оставить это при себе. В конце концов, мы с Эйсом ненавидим друг друга. У нас постоянные стычки, колкие комментарии и вечная конкуренция. Но это всё же не помешало интересу грызть меня изнутри.

Когда я всё же взяла ручку и выпрямилась, Эйс, уже вышедший из-за парты, вздрогнул, словно не ожидал меня увидеть. А я поняла, что в аудитории остались мы вдвоём.

– Ты здесь? – удивился он. Затем покачал головой, как будто в голове твердил себе: «Зачем ты с ней разговариваешь?» – Впрочем, неважно.

Он развернулся. А я молча наблюдала за тем, как он крепче сжал бутылку с водой в руке и двинулся к двери. А потом и вышел, оставив меня стоять одну.

И что это, чёрт возьми, было?

* * *

После занятий Фелисити предложила подвезти меня до её дома на её «Кия Форте», избавив от необходимости искать транспорт. Конечно, я охотно согласилась.

Квартира её родителей находилась в двадцати минутах езды от университета, в тихом районе, ближе к заснеженным предгорьям Бриджер Моунтэйнс, для семей с достатком, где сугробы аккуратно убраны, а дома дышат спокойствием и благополучием. Неприятный укол стыда пронзил меня при мысли о том, что Фелисити могла бы когда-нибудь увидеть мой район, с его вечной суетой, заваленными грязным снегом тротуарами и проходящими мимо частенько пьяницами и наркоманами. Едва ли ей понравится. И вполне возможно, она сочтёт своим долгом упомянуть это в своей газетёнке. Для забавы.

– Чувствуй себя как дома, – сказала Фелисити, толкнув дверь и пропуская меня внутрь.

В нос ударил освежающий аромат чистоты, смешанный с тёплым запахом корицы, ванили и травяного чая. Полы как будто вымыли совсем недавно, а может, это просто ощущение от безупречного порядка. Я, немного смущаясь, сняла кеды у порога, боясь оставить на глянцевом паркете хоть малейший след.

В интерьере преобладали спокойные тона: стены выкрашены в бежевый, а мебель выполнена из тёмного дерева. На полу лежал большой ковер с узорами. Мягкий свет струился из нескольких источников: торшер с абажуром из кремовой ткани, настольная лампа с бронзовым основанием и камин. А ещё тут было много зелени: растения в горшках. За окном виднелись огоньки соседних домов, мерцающие сквозь падающий снег. Пройдя дальше, я заметила письменный стол у окна, заваленный книгами и бумагами. На нём же покоилась старомодная пишущая машинка, с которой, казалось, еще Хемингуэй мог бы работать. Рядом стояла кружка с остывшим чаем и стопка исписанных блокнотов Moleskine. На столе лежал старый вязанный шарф.

– Это рабочее место папы, – пояснила Фелисити, заметив мой пристальный взгляд. – Он пишет книгу.

– О, круто, – только и смогла выдавить я, стараясь не слишком явно разглядывать окружающую обстановку.

На стене висели несколько чёрно-белых фотографий в рамках: заснеженные горные пейзажи Монтаны, старые фотографии семьи, где все одеты в тёплую зимнюю одежду, портрет писателя в молодости, кутающегося в шарф. Всё это выглядело так… правильно и гармонично, как будто сошло со страниц рождественской открытки.

Фелисити тем временем бросила сумку на диван из светлой кожи, на котором лежал тёплый шерстяной плед с клетчатым узором, и направилась вглубь квартиры. В целом, она казалась просторной и очень светлой.

У нас всё иначе. В гостиной мало окон, поэтому в пасмурную погоду в комнате всегда сумрачно. Даже лампочки не спасают, да и те вечно перегорают. А зимой так вообще тоска смертная.

– Ну что, – раздалось из-за двери, и я обернулась, увидев Фелисити в белом кружевном фартуке, украшенном вышивкой с цветами лаванды. – Я готова печь. Идём?

Я кивнула и последовала за ней, ныряя в уютную и просторную кухню, где пахло корицей, горячим шоколадом и травами. На подоконнике стоял маленький рождественский венок.

– С чего начнём? – весело спросила Фелисити, засучив рукава.

Я слегка замялась, делая вид, что вспоминаю рецепт, хотя давно знала его наизусть.

– Мы будем печь шоколадное печенье с морской солью, – наконец произнесла я, стараясь говорить как можно более небрежно.

Глаза Фелисити расширились.

– С морской солью? Звучит немного… необычно. Ты уверена, что это хорошая идея?

– Согласна, звучит отвратно, но это любимое печенье Эйса. А у него отстойный вкус.

Лицо Фелисити смягчилось. Она с сомнением посмотрела на меня, а потом по моей указке принялась раскладывать продукты, пока я мыла руки с мылом и одновременно любовалась интерьером.

– Ну вот и всё, – пробормотала она. – Надеюсь, это сработает.

Я молча кивнула. И мы принялись за дело.

Я взяла на себя роль шеф-повара, а Фелисити —помощницы. Она старательно отмеряла ингредиенты, взбивала масло с сахаром и вымешивала тесто, как я ей велела. Я наблюдала за ней, давая советы и подсказки.

Пока мы возились с тестом, я рассказывала Фелисити о тонкостях приготовления этого печенья. О том, как важно использовать качественный шоколад, как правильно отмерять соль и как долго выпекать печенье, чтобы оно получилось мягким внутри и хрустящим снаружи.

Этому я научилась у Эйса. Да, такое тоже бывает.

– Главное – не пересушить, – подчеркнула я. – Оно должно оставаться немного влажным внутри. Это его изюминка.

Постепенно кухня наполнилась восхитительным ароматом топлёного масла, шоколада и ванили. Мы раскатали тесто и вырезали из него маленькие кружочки, которые аккуратно разложили на противне, застеленном пергаментной бумагой. Затем Фелисити посыпала каждое печенье щепоткой морской соли.

– Теперь в духовку, – скомандовала я. – На десять-двенадцать минут. И не забудь поставить таймер.

Мы обе замерли, глядя на духовку, словно там происходило что-то магическое. Напряжение повисло в воздухе.

Пока печенье выпекалось, Фелисити оперлась на «островок» и вытерла ладонью лоб, оставив небольшие полосы от муки.

– Так что за история связана с этим печеньем у Эйса? Ты говорила, что расскажешь.

Едва она упомянула Эйса, как я вспомнила о его странном поведении в аудитории. А потом постаралась не зацикливаться на этом, потому что мне нет никакого до него дела.

Я невольно поморщила нос. Мне было неприятно каждый раз, когда я вспоминала былые времена. Прошло всего пару лет, но ощущались они как вечность. Словно мы с Эйсом были врагами всю жизнь. Будто я ненавидела его уже вечность.

– Если честно, – произнесла я, – мне не хочется об этом говорить.

Фелисити нахмурилась.

– Почему?

– Потому что… – Я решила выдумать что-то в пользу Эйса, чтобы отвлечь Фелисити, поэтому в следующую секунду уверенно продолжила: – Эта история слишком личная для него… А я не из тех, кто треплется о личном других людей.

Тогда Фелисити вздохнула в разочаровании. У неё не было никакой солидарности со мной. Я знаю, окажись она в такой ситуации, обязательно проболталась бы всему универу и выдала каждое слово, которое услышала.

– И ты думаешь, это печенье действительно поможет? – спросила она с надеждой в голосе.

– Скажу так: в данном случае, печенье – проявление заботы. Эйсу будет приятно, что ты о нём заботишься. И что ты постаралась сделать для него что-то особенное. Потому что не каждый любит печенье с солью.

Спустя некоторое время раздался звонок таймера. Мы обе подскочили и бросились к духовке. Аккуратно достали противень с печеньем и переложили их на решётку, чтобы они остыли. Запах шоколада заполнил всю кухню.

Фелисити наклонилась к угощению и принялась внимательно вглядываться в него, словно изучала что-то под микроскопом.

– Печенье с солью, – сказала она. – Интересное сочетание. Но самое главное, чтобы оно понравилось ему, верно?

– Ага. А оно ему понравится, уж поверь.

Она улыбнулась и открыла ящик, чтобы достать из него небольшой пластиковый контейнер. Хотела уже поместить внутрь печенье, но я перехватила её руку.

– Пусть сперва остынут. А то превратятся в липкую шоколадную массу, прилипшую к пластику… Эстетика важна. Надо, чтобы он увидел всю их красоту, прежде чем попробовать.

Фелисити послушно поставила контейнер обратно в ящик.

– Хорошо, шеф, как скажешь, – сказала она, шутливо отдавая честь.

Мы обе уселись за кухонный стол. В воздухе всё ещё витал восхитительный аромат, который щекотал ноздри и разжигал аппетит. Фелисити предложила горячий шоколад, а я не отказалась. Идеальный напиток для зимы.

Наконец, когда печенье вскоре остыло достаточно, чтобы его можно было брать в руки, мы аккуратно переложили его в контейнер. Каждое было идеально круглым, с трещинками на поверхности, посыпанное крупной морской солью, которая поблёскивала на свету.

– Я скажу спасибо, если это сработает, и Эйс улыбнётся, – произнесла Фелисити.

– Не понимаю, зачем тебе это нужно, – честно ответила я. – Он пригласил тебя лететь с ним в паре… Может, ты ему уже нравишься?

– Нет, если он не сказал этого напрямую.

С этим я согласилась. Мудила никогда не отличался скромностью или застенчивостью. Так что если ему понравится девушка, он сразу же предложит ей встречаться. Если подобного ещё не случилось в отношении Фелисити, значит дело тут в чём-то другом.

Может, это странное поведение – следствие тех таблеток? Он просто выжил из ума?

Было бы неплохо. О, какая же ты сука, Лана.

– Что ж. – Я бросила взгляд на настенные часы. – Если со своим заданием я справилась, и ты довольна, я поеду домой. Завтра рано вставать в аэропорт.

Фелисити отложила свою чашку с горячим шоколадом.

– Я подвезу тебя.

А я не стала отпираться.

* * *

До восьми оставался час, и этого для меня было катастрофически мало.

Ещё с шести я бегала по дому в поисках своих любимых трусов.

– Вот чтобы не было подобного, ты должна была подготовить всё ещё вчера вечером, – неодобрительно пробурчала сонная Анжелика, выйдя из своей комнаты. Её светлые волосы приобрели форму птичьего гнезда.

– Не усугубляй ситуацию. Мне и так herovo.

Сестра цокнула и молча присоединилась к поискам.

– О нет… – протянула я. – А что, если папа случайно постирал их вместе со своей одеждой?

– И что?

– Как что?! Папа стирает вещи в кипятке! Они будут размером с напёрсток!

Анжелика хихикнула. Ей это показалось забавным, а я была в панике. Мало того, что я вот-вот опоздаю, так ещё и потеряла свои любимые трусы.

Спустя, казалось, вечность бесплодных поисков, я сдалась. Чёртовы трусы, где бы вы ни были, теперь точно станете частью легенды этого дома. Пришлось переключиться на более насущные задачи.

В принципе, мой рюкзак был почти готов. Профессор Бьёрн ясно дал понять: максимальный вес ручной клади – семнадцать фунтов11. И это не было для меня проблемой.

В рюкзак уже легли: зарядка от телефона (жизненно необходима), две пары шерстяных носков, аптечка с базовым набором лекарств, включая таблетки от головной боли – общение с Эйсом часто вызывает мигрени, – тот самый несмываемый маркер, планшет с учебными материалами и несколькими фильмами на случай скуки. Я уже взвешивала рюкзак, и его вес едва перевалил за три фунта. Казалось бы, ещё целых четырнадцать в запасе, но я решила, что необязательно заполнять его настолько. В любом случае, всё необходимое уже лежит в чемодане: одежда, нижнее бельё, средства гигиены.

Когда на часах показалось 07:14, я поспешила к выходу. Напялила свою шапку с бубенчиком, куртку, подправила выглядывающие две косички.

Анжелика уже была готова отвезти меня на своей старой «Хонда Цивике» 2008 года, выкрашенной в оттенок морской волны, который, правда, давно уже больше напоминал цвет выстиранных джинсов. Эта машина была ветераном дорог. На её кузове красовались многочисленные шрамы парковок и мелких ДТП, бампер был закреплён на проволоке и изоленте, а из выхлопной трубы доносилось характерное хриплое клокотание, словно у машины хронический бронхит.

История её приобретения была одновременно грустной и вдохновляющей. После очередного увольнения отца, когда мы уже почти отчаялись и готовились к самым тяжёлым временам, Анжелика внезапно объявила, что купила машину. Когда мы спросили у неё, где она взяла деньги, сестра кратко ответила, что «немного подкопила». Но я-то знала, что «немного» в нашем случае – это огромные усилия и лишения. Позже я узнала, что Анжелика несколько месяцев работала на трёх работах одновременно: две ставки официанткой и ещё подрабатывала уборщицей в офисах по ночам. Она отказывала себе во всём: не покупала новую одежду, экономила на еде, даже перестала ходить в кино с друзьями, чтобы откладывать каждую копейку.

Она нашла объявление о продаже «Цивика» на Крейглист12. Машина была в ужасном состоянии, требовала ремонта и покраски, но продавец предложил её за смешные деньги – всего 1500 долларов. Анжелика не раздумывая согласилась.

Потом начался долгий процесс восстановления. Анжелика проводила вечера и выходные в гараже знакомого автомеханика, пытаясь своими руками починить машину. Она смотрела видео на YouTube, читала форумы, спрашивала совета у более опытных друзей. Это было невероятно тяжело, но сестра не сдавалась. Она хотела, чтобы у нас была машина.

В итоге, после нескольких месяцев напряжённой работы, автомобиль был готов к эксплуатации. Он всё ещё выглядел не идеально, но ехал исправно. И для нас это было настоящим чудом, символом её самоотверженности и любви.

– Милана, ты готова? – спросила сестра, надевая свои сапожки и белоснежную куртку.

Я едва не грохнулась с лестницы, когда потащила чемодан к ступенькам. Папа высыпался на диване: вчера он снова выпивал в баре и вернулся пьяным в хлам, так что мы не стали его беспокоить.

– Готова, – прохрипела я. Меня не назвать физически сильной, поэтому я с великим трудом дотащила чемодан вниз к двери. А после за него уже принялась Анжелика. Она отнесла его к «Цивику», открыла багажник и водрузила чемодан внутрь.

Мы сели в машину, и сестра вырулила на дорогу, чтобы помчаться вперёд, держа путь в универ.

– Ну и как твоё настроение? – улыбнулась Анжелика, бросив на меня быстрый взгляд. Она поправила зеркало заднего вида, и в нём отразилось её идеальное лицо с лёгким макияжем.

– Нормально, – ответила я, пристёгивая ремень безопасности и вглядываясь в зимний рассвет.

Я и сама не понимала, сказала ли правду или немного обманула. С одной стороны, я была взволнована предстоящей поездкой в Норвегию, возможностью увидеть северное сияние и узнать много нового. С другой стороны, меня терзала тревога. Эйс будет вечно маячить передо мной. В универе мы сталкиваемся с ним не часто: достаточно просто затеряться в толпе или сесть как можно дальше от него. А зимняя школа… Это другое. Мы вечно будем пересекаться.

Смогу ли я держать себя в руках, не напоминая ему о прошлом?

Пока мы ехали, я смотрела в окно, наблюдая, как проплывают заснеженные пейзажи Монтаны. Улицы Бозмена были ещё сонными, редкие прохожие кутались в шарфы и шапки, спасаясь от морозного воздуха.

Анжелика включила радио, и по нему зазвучала тихая, расслабляющая музыка.

– Ты что-то очень напряжена, – заметила сестра, сбавив громкость. – Что-то случилось?

Я колебалась, не зная, стоит ли рассказывать ей о своих переживаниях. Анжелика всегда была моей опорой и поддержкой, но иногда мне казалось, что она не понимает меня, что она живёт в каком-то другом мире.

– Да нет, ничего особенного, – ответила я, стараясь говорить как можно более непринуждённо. – Просто немного волнуюсь из-за поездки. Всё-таки, это моя первая поездка в Европу. И последняя, наверное.

Анжелика скептически посмотрела на меня, но не стала настаивать. Она знала меня слишком хорошо, чтобы поверить в эту отговорку.

– Ладно, – сказала она, пожимая плечами. – Если что, звони… Там ведь, наверное, будет доступ к интернету.

Я отчаянно застонала, вспоминая о том, что узнала от ребят после речи профессора Бьёрна:

– Не напоминай…

Мы ехали молча несколько минут, погружённые в свои мысли. Затем Анжелика неожиданно спросила:

– Сделаешь мне в свободное время пару фоточек себя на фоне норвежских гор? Буду смотреть, чтобы не скучать так сильно.

Я улыбнулась ей.

– О’кей. Сделаю.

– Вот и отлично! Тогда сделаешь не парочку, а много.

Кратко засмеявшись, я снова повернула голову в сторону окна.

Вскоре мы подъехали к остановке возле кампуса. На площадке уже стоял небольшой туристический автобус, возле которого толпились «избранные» студенты с чемоданами. Я заметила профессора Бьёрна, который что-то оживлённо рассказывал Хлое.

Мои ноги, словно ватные, еле держали меня, когда я вылезла из тёплого салона «Цивика» в ледяную хватку утра. Мороз пробрал до костей мгновенно. Я вытащила свой чемодан из открывшегося багажника, и Анжелика вышла следом, обходя машину.

– Ну, удачи тебе, – сказала она, подходя ближе и протягивая руку, чтобы убрать выбившуюся розовую прядь волос с моего лица. Её пальцы были холодными, несмотря на перчатки. – Напиши мне, как доберёшься. И не забудь о своём обещании делать фотки. И вообще, присылай фотки всего подряд. Я буду скучать.

Её слова прозвучали искренне, но я чувствовала, что в голосе есть нотки беспокойства. Анжелика всегда переживала за меня, особенно после ухода мамы. Ей казалось, что она должна присматривать за мной, оберегать меня от всех бед и невзгод, заменив мать.

Я слабо улыбнулась, стараясь выглядеть как можно более уверенно.

– Всё будет хорошо, не переживай, – сказала я. – Я напишу. И фотографии обязательно пришлю. Обещаю.

Анжелика прищурилась, словно пытаясь разглядеть что-то у меня в глазах.

– И звони. В любое время дня и ночи. Я серьёзно.

Я кивнула.

– Хорошо.

Она приблизилась и крепко обняла меня. Её объятия всегда были такими тёплыми и уютными, что даже я – не любитель подобного, – таяла от них.

– Береги себя, Милана, – прошептала она, отстраняясь. – И помни, ты у меня самая лучшая. Moy zaychonok!

– Фу, Анжелика, – поморщилась я. – У меня сейчас появится сахарный диабет от этого уровня vanil’nosti.

Сестра расхохоталась, поправляя мою шапку с таким видом, как будто мне пять лет. Ну, по росту рядом с ней мне действительно можно было бы дать чуть больше пяти.

Когда я развернулась и собралась идти к автобусу, то увидела, что профессор Бьёрн уже начал перекличку. Я глубоко вздохнула, собрала всю свою волю в кулак и сделала шаг навстречу к первому этапу поездки.

И в этот момент, у тротуара с визгом тормозов остановилась машина. Все взгляды невольно обратились к источнику шума. Это была чёрная, как вороново крыло, «Ауди R8». Её низкий силуэт, широкие колёсные арки и хищный прищур фар говорили о мощи и скорости.

Из машины вылез Эйс.

В тёмно-синей куртке с капюшоном, в тёмных джинсах и оранжевых ботинках Crosby.

Я закатила глаза. Ну конечно же, он должен был появиться именно таким образом, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание, которое обожает. Я попыталась сделать вид, что не замечаю его, перестроила маршрут и повернулась к Анжелике.

А она, прислонившись к «Цивику», смотрела на меня с хитрой улыбкой на лице.

– А он ничё такой, – хихикнула она. – Хорош.

– Хорош только в том, чтобы долбить мне мозгт.

– Да ну брось, – прошептала Анжелика. – Красавчик же. И тачка у него что надо. Может, получится, что в будущем он будет долбить тебе не только мозги.

– АНЖЕЛИКА!

Она захохотала, да так громко, что все тут же метнули взгляды в нашу сторону.

– Ему всегда нужно выпендриться, – проворчала я, перейдя снова на английский. – Всё как обычно.

Анжелика покачала головой с улыбкой.

– Привет! – внезапно крикнула она, и у меня расширились глаза. – Эйс, верно?

Интересно, если я сейчас попробую сделать сальто назад, я смогу сломать себе шею, чтобы сдохнуть на месте?

– Привет, – раздалось за спиной.

– Я сестра Миланы, Анжелика. Будем знакомы… Будь добр, сопроводи её до автобуса. Моя сестра немного неуклюжа и может поскользнуться.

Мне захотелось заорать от того, насколько эта идея меня взбесила.

Я с трудом обернулась. Эйс стоял перед нами, засунув руки в карманы куртки, его нос слегка покраснел от холода, но шапку всё равно решил не надевать. Причёска важнее здоровья же. Имбецил.

Когда Мудила, усмехнушвись, заговорил, из его рта в воздух поднялся пар:

– С великим удовольствием бы это сделал, но она вряд ли примет этот жест.

– У тебя, оказывается, бывают умные мысли? – наигранно удивилась я. – Неожиданно.

Анжелика пихнула меня в бок локтем и прошептала на русском: «Будь вежлива, Милана!».

Я была вынуждена согласиться, чтобы от меня просто отстали. Так что шагнув вперёд, я снова направилась к автобусу, а Эйс попрощался с Анжеликой и пошёл за мной.

– Собираешься ехать в этом ковчеге? – кивнул Мудила в сторону автобуса.

– А ты решил не спускаться со своего трона и предпочёл личный транспорт, – парировала я. – Считаешь себя особенным?

– Просто не люблю тесноту, – пожал он плечами. – И да, считаю себя особенным.

Мы добрались до автобуса ровно в тот момент, когда профессор Бьёрн уже заканчивал перекличку, и я поспешила к нему, чтобы отметиться.

– Мисс Льдова, хорошо, что вы подошли, – сказал профессор. – Мы скоро отправляемся.

Водитель принял мой чемодан и покатил его в сторону.

– Мистер Муди, вы уверены, что поедете отдельно? – уточнил профессор. – Разве в коллективе было бы не веселей?

Эйс посмотрел на меня взглядом, твердящим что-то вроде: «Она сумеет испортить всё веселье и вызовет приступы головной боли, сравнимые с извержением Везувия». Надеюсь, и мой ответный взгляд сказал ему всё за меня: «Лучше неделю есть просроченную сёмгу, чем провести с тобой хоть минуту в замкнутом пространстве, козёл».

Мудила ответил с натянутой улыбкой:

– Боюсь, мой сарказм может быть слишком оскорбительным для некоторых. К тому же, я собираюсь провести последние часы на свободе в компании музыки, а не в прослушивании душераздирающих историй о расставаниях. Я уверен, что все только выиграют от моей поездки соло. Особенно… – он подмигнул мне, – …определённые участники группы.

Я фыркнула, но промолчала. Профессор Бьёрн, кажется, не совсем понял сарказм Эйса, но решил не спорить.

– Хорошо, мистер Муди, – сказал он, пожимая плечами. – Но помните, вы должны быть в аэропорту вовремя. И никаких опозданий!

И в этот момент из автобуса вдруг вышла Фелисити. С контейнером в руках. Видимо, догадалась, что ехать с нами Мудила не будет.

– Привет, Эйс, – улыбнулась она. – Извините, что прерываю, но… Я тут испекла кое-что для тебя… Дорога будет долгая, поэтому, если проголодаешься…

На лице профессора сразу возникла лёгкая улыбка, и он весело произнёс:

– Не будем мешать вашему… общению. Мисс Льдова, идёмте.

Мы с Эйсом встретились взглядами, и я постаралась выглядеть так, как будто не имела никакого отношения к происходящему. И что я не участвовала в приготовлении этого проклятого печенья.

Я кивнула Бьёрну и направилась к двери автобуса, чтобы найти себе более удобное место.

– Привет, – поприветствовали меня ребята, и я натянуто улыбнулась.

Саманта сидела с Шейном в обнимку и о чём-то с ним переговаривалась, а Хлоя – с Авророй. Место, на котором лежала сумочка Фелисити, пустовало. Она устроилась одна, так как её пара – Мудила – посчитал, что сиденья этого автобуса не достойны его святой задницы. Ещё пустовало второе сиденье у Джордана, и я уже увидела, как он недобро глянул в мою сторону, усмехнувшись, потому что решил, что я сяду с ним. Охреневший тип.

Мне не хватает Рио и его болтливого языка. Встретимся мы с ним только в шале, судя по всему.

– Итак, садитесь на свои места со своей парой! – скомандовал профессор Бьёрн за моей спиной. Через окно я увидела, как Эйс принял контейнер с печеньем, что-то сказав Фелисити, а потом развернулся и сел обратно в свою тачку, и девушка вошла в автобус с широченной улыбкой на губах и с ней же уселась на место. А потом тихо прошептала мне:

– Спасибо.

Я внушила себе, что это хороший знак. Потом бросила рюкзак на свободное сиденье в углу, а сама устроилась рядом с приятным Кенни, а не раздражающим Джорданом. Села с рыжеволосым верным другом своего врага, и мне не было даже от этого факта неприятно. Удивительно.

Я выглянула в окно. Анжелика всё ещё стояла у своей машины и, обнаружив моё лицо в окне, помахала на прощанье. Я сделала тоже самое.

И автобус начал движение.

7. Секреты Эйса

– Как вы думаете, может, нам что-нибудь спеть? – неожиданно предложил Бьёрн.

Я сидела, уставившись в окно. Иногда, когда автобус наезжал на кочки, мы с Кенни соприкасались плечами, но его это ничуть не волновало: он досматривал «Интерстеллар» на своём телефоне в наушниках и игнорировал весь шум.

– Этого ещё не хватало, – пробурчала я, и именно в этот момент Кенни снял наушники.

– А? – отозвался он, повернувшись ко мне.

– Наш чокнутый профессор предлагает спеть, – шепнула я в ответ.

Кенни усмехнулся и повернулся к Бьёрну:

– Что-нибудь норвежское, сэр?

Его идею подхватила Саманта:

– Звучит неплохо.

– Звучало бы неплохо, если бы мы знали норвежские песни, – произнёс Шейн.

– А я вам на что?! – почти возмущённо откликнулся профессор и встал, хватаясь за ближайшие спинки сидений.

Ребята переглянулись, а я закатила глаза. Неужели никто из них не догадался о том, что профессор Бьёрн – норвежец? Его фамилия ничего им не говорит?

Бьёрн, словно заправский дирижёр, взмахнул руками, чудом не заехав по макушке Саманте.

– Я вам спою! А вы повторяйте! – провозгласил он, надув щёки и гордо выпятив грудь.

Шейн приподнял бровь в немом вопросе «Он это серьёзно?», Фелисити и Хлоя захихикали, а Саманта с Авророй уже достали телефоны, кажется, чтобы записать будущий концерт. Джордана же происходящее совершенно не интересовало: откинувшись на сиденье, он собирался вздремнуть. Я лишь обречённо вздохнула, предчувствуя неминуемый кошмар.

Профессор откашлялся, глубоко вдохнул и выдал нечто, напоминающее смесь птичьего щебетания и рычания медведя.

– Flåklypa Tidende! – прокричал он, словно у него в глотке что-то застряло.

Ребята переглянулись в полнейшем недоумении. Кенни попытался повторить, но у него вышло что-то похожее на бульканье. Шейн, не удержавшись, нескромно захохотал.

– Нет, нет, нет! – возмутился Бьёрн, размахивая руками. – Не так! Надо с душой! С чувством! Как будто вы читаете свой… эм… пресловутый рэп!

Представив себе, наверное, нашего профессора, читающего рэп на норвежском, Шейн закатился в истерике, сползая с сиденья.

Профессор, не обращая внимание на всеобщий хаос, снова откашлялся и запел громче:

– Reodor Felgen, en oppfinner så stor, han lager dingser, fra hode til tå!

На этот раз даже Аврора не смогла сдержать смех. Звучало это как заклинание древнего тролля, пытающегося вызвать дождь.

– Что он вообще поёт? – прошептал Кенни мне на ухо. – Он как будто порчу наводит на древнем языке. Даже немцы не звучат так крипово.

Я пожала плечами. Понятия не имею. Но зрелище довольно эпичное.

Бьёрн, видя, что его музыкальные потуги не находят отклика, нахмурился и внезапно выдал:

– Ладно! Тогда попробуем что-нибудь более… современное!

Он снова откашлялся и с совершенно серьёзным лицом затянул фальцетом:

– What does the fox say? Ring-ding-ding-ding-dingeringeding!

В автобусе воцарилась полная тишина. Все, включая водителя, повернулись к профессору в полнейшем шоке. А потом… взорвались хохотом.

Бьёрн, увидев, что его «современный» репертуар нашёл отклик, – хотя этой песне уже сто лет, – расплылся в довольной улыбке и продолжил, изображая лисьи ужимки:

– Wa-pa-pa-pa-pa-pa-pow! Hatee-hatee-hatee-ho! Joff-joff-joff!

Именно в этот момент я неожиданно поняла, что не была бы против сейчас сидеть в одной машине с Эйсом, чем слушать всё это.

Но никто не решался расстраивать профессора и рассказывать, что песня «The Fox» группы Ylvis выпущена аж в 2013 году. Видимо, он решил, что она очень подходящая из-за того, что её исполняет именно норвежская группа.

К пению присоединился Шейн, затем Саманта, Аврора, Хлоя, даже Фелисити. Ещё и принялись хлопать в ладоши. Я начала раздумывать над тем, чтобы не заснять всю эту клоунаду. Анжелика захотела бы это видеть, интересно? Она сказала мне всё снимать. Под «всё» имелось ввиду то, что начнётся с того самого момента, как наши ноги ступят на норвежскую землю или как?

– Хочешь, можем глянуть фильм? – внезапно предложил Кенни, когда я уже начала тереть переносицу от шума.

Я нахмурилась, взглянув на парня. Он держал в руке телефон, на экране которого отображалась заставка «20^th Century Fox».

– Нет, спасибо, – отказалась я.

– Почему? Тебе нравится слушать эти завывания?

– Профессор просто хочет всех развеселить… И это у него хорошо получается, кстати.

Кенни улыбнулся, из-за чего на его левой щеке появилась весьма глубокая ямочка.

– До аэропорта нам ехать и ехать, Лана. Уверена, что хочешь столько часов слушать пение профессора Бьёрна?

Это начинало казаться странным.

Я не стала этого скрывать, развернулась почти всем корпусом к Кенни, скрестила руки на груди, уставившись на него почти осуждающе.

– С чего вдруг такое дружелюбие с твоей стороны? – в подозрении сощурилась я. – Думаешь, я вдруг забыла, кто ты?

– А кто я?

– Лучший друг человека, которого я на дух не переношу. Ничего личного, но я не могу тебе доверять, уж прости. Может, он и тебя использует, чтобы мне нагадить.

– Я и Эйс – разные люди. Да, мы дружим, но это не значит, что я разделяю его мнение. Точно так же, как и не значит, что он разделяет моё. У нас у обоих свои головы на плечах.

И всё равно я подозревала неладное.

– Ты знаешь Эйса с детства, ведь так? – спросила я.

Кенни молча кивнул и даже отложил телефон, как будто знал, что предстоит долгий разговор.

– Неужели он не рассказывал тебе о нас?

В этот момент я пожалела о том, что ляпнула. Потому что это «о нас» звучало совсем не с тем смыслом, которое я вкладывала. А совсем с иным.

Кенни, однако, как будто не особенно обратил внимание на мои слова. Или же не увидел в них ничего такого. Или же всё знал.

– Он никогда не любил много о себе рассказывать, – сказал Кенни. – Даже мне.

Его ответ прозвучал ужасно неопределённо. Я даже растерялась. Но в любом случае, этот парень – лучший друг Мудилы. Мудилы, который постоянно портит мне жизнь. Мудилы, который всегда будет рад видеть мои провалы.

Может, мне не стоит трепаться с Кенни, учитывая всё это?

Я села ровно, сделав вид, что ничего не говорила. Потом повернула голову к окну, надеясь, что мой сосед по сиденью поймёт мою ошибку и не будет дальше со мной разговаривать.

Но Кенни всё же снова заговорил:

– Я не хочу его защищать, он тот ещё придурок, но… Ты многое о нём не знаешь. И, может, если бы знала, не злилась бы на него так сильно.

Не сдержавшись, я резко повернулась к нему снова.

– Мужская солидарность? – спросила я.

– Не-а. Скорее, жалость.

– И кого ты жалеешь?

– Вас обоих. Вы друг друга оба недопоняли. Он – потому что не объяснился перед тобой, а ты – потому что не стала пытаться найти причину этого.

Я не стала расспрашивать о том, что он этим хотел сказать. Мне хватило всего того, что он уже успел выдать. Поэтому я вновь отвернулась, откинулась на спинку сиденья и устремила взгляд в окно – на размывающееся пятно, состоящее из зданий Бозмена, начавшийся снегопад и замёрзшие деревья.

Эйс

Я свернул на следующую улицу, обдумывая сцену возле автобуса.

Зачем она вообще поехала в этой жуткой консервной банке? Я надеялся, её нелюбовь к скоплениям людей и Джордану заставят её пойти против принципов и сесть со мной. Но Мила всегда была такой. Упрямой до чёртиков. Настолько, что хотелось иногда свернуть её тонкую шейку. Или раздавить как букашку. Эту маленькую грубиянку.

Я потянулся к бардачку, чтобы убедиться в том, что не забыл свои таблетки. Стабилизаторы настроения. Так их называет доктор Берри. Звучит как название какой-то футуристической игрушки.

Однажды я пытался прекратить приём лития. Думал, что достаточно силён, чтобы справиться со своим недугом. Но это привело к настоящему обострению. Я чуть не сорвался с катушек. Больше я так не экспериментирую.

А приём вызывает побочки. Вечная сухость, словно полость моего рта вдруг превратилась в пустыни Сахары, повышенная жажда, из-за которой я постоянно таскаю с собой бутылку воды, лёгкая, но постоянная тошнота, даже это чёртово частое мочеиспускание, которое заставляет меня искать туалет каждые полчаса. О, и тремор рук. Самое паршивое. Его сложнее всего скрыть от окружающих, особенно когда пытаешься набрать текст или строчишь тему лекции.

В общем, даже не знаю, что из этого хуже.

Иногда кажется, что я продал душу дьяволу, вот только этот рогатый ублюдок обманул меня и вместе с богатством и славой водрузил мне на плечи болезнь.

Но доктор Берри, этот вечно оптимистичный старик, говорит, что всё могло быть ещё паршивее. Потому что у некоторых наблюдаются побочки куда серьёзней – спутанность сознания, замедленная речь, судороги, увеличение веса, проблемы с почками и щитовидной железой. Так что, если верить ему, мне ещё повезло.

Если это так можно вообще назвать.

Вскоре я включил музыку. В салоне тут же заиграла «Midnight City» от M83. Звук заполнил всё пространство, заглушая мысли. Нужно было как-то настроиться на эту поездку. В конце концов, Норвегия не ждёт мою мрачную физиономию. А ещё, несмотря ни на что, я хотел увидеть северное сияние и хорошенько покататься. А на Милу, в конце концов, можно просто не обращать внимание.

Легко сказать.

«Midnight City» гремела в салоне, но даже её синтезаторные переливы не могли полностью заглушить мой внутренний диалог. Я прокручивал в голове утреннюю сцену. А потом бросил взгляд на контейнер с печеньем, лежащий на пассажирском сиденье, который мне отдала Фелисити. Печенье с солью. Моё любимое.

Мила хочет поиграть? Тогда поиграем. Если она думает, что сможет использовать против меня свою новую подружку, она горько ошибается.

Я прибавил громкость. Нужно сосредоточиться на дороге, на предстоящей поездке, на чём угодно, кроме этих двух раздражающих розовых косичек и бирюзовых глаз.

За окном мелькали унылые пейзажи. Зимняя Монтана, как всегда, не баловала разнообразием красок: всё вокруг было серым, белым и коричневым. Даже солнце сегодня решило спрятаться за плотной завесой облаков.

Внезапно меня пронзила острая тоска. По тем временам, когда между нами не было этой стены ненависти и непонимания. Но я виноват сам. И при этом прав на сто процентов. Я полный козёл, я это понимаю, но иного выхода просто не было.

Иногда мне вспоминается Илай. Возникают яркие, живые картины из прошлого. Его улыбка, его смех, его горящие глаза, когда он рассказывал о своих любимых играх.

Доктор Берри считает, что именно с него всё и началось. Ну, моя… ситуация. Так он это называет. Хотя, по его словам, такая штука не появляется из ниоткуда. Значит, были предпосылки ещё давно. Возможно, генетика. Может, это проклятие передаётся по наследству, как в сюжетах из второсортных ужастиков. Может, предки мне не всё договаривают, скрывают какие-то тёмные тайны в семейном склепе. Понятия не имею. И, честно говоря, не хочу знать.

Я стараюсь не думать об этом. Стараюсь не ворошить прошлое, не копаться в своих чувствах. Но это как зуд, от которого невозможно избавиться. Чем больше стараешься не чесать, тем сильнее хочется.

Я сжал кулаки. Воспоминания об Илае всегда вызывают у меня странную смесь чувств: вины, тоски, злости, любви. Как будто кто-то смешал все цвета радуги в грязную, неразличимую массу.

Я помню его последнюю игру. Вообще он играл сутками, не отрываясь от экрана, забывая про еду и сон. Он словно потерялся в этом виртуальном мире, убегая от реальности.

И именно в тот день всё закончилось. В один миг.

Я должен был что-то сделать, чтобы это прекратить. Должен был быть более внимательным старшим братом, более любящим, более… чем-то.

Вздохнув, я посмотрел в окно. Солнце наконец-то пробилось сквозь облака, и пейзаж за окном преобразился. Снег заискрился, деревья засверкали, как будто их украсили бриллиантами.

Надо двигаться дальше. Надо перестать жить прошлым. Надо научиться прощать себя.

Но это чертовски тяжело, на самом деле. Проще сказать, чем сделать.

Поэтому я постарался сосредоточиться на нашем будущем маршруте, который изучил вдоль и поперёк, узнав подробности у Бьёрна.

А он у нас долгий.

Из Бозмена мы доберёмся в аэропорт Солт-Лейк-Сити. Оттуда полетим в Амстердам, что должно занять около десяти часов. Пересадка в Амстердаме и путь в Осло: примерно час с лишним. Из Осло мы доберёмся до ЖД-вокзала, и на поезде едем в сам Лиллехаммер. Далее: ожидание трансфера, который довезёт нас по итогу до шале.

Да, дорога жутко утомительная, но я надеюсь, оно того стоит. Не терпится лицезреть норвежские горы и спуститься с них на моей любимой скорости.

Спустя три с лишним часа, чем ближе я подъезжал к аэропорту Солт-Лейк-Сити, тем сильнее меня охватывало беспокойство. Я невольно бросал взгляд на бардачок, в котором держал блистер с таблетками. В рюкзаке у меня был пузырёк, дома в комнате – ещё один блистер, а в универе хранился третий – в моём шкафчике в раздевалке. И мне всегда удавалось принимать таблетки незаметно для остальных, иначе начались бы вопросы.

Кроме последнего раза… Я надеюсь, Лягушка никому не проболтается о том, что видела.

Вот откуда моё беспокойство.

Я свернул на парковку, нашёл свободное место и заглушил двигатель. Надо выдохнуть и собраться. Взять себя в руки, как говорил доктор Берри.