Факелы

I got a venom like a snake running out of my mouth

(Running out of my mouth, running out of my mouth)

It's got you burning at the stake

Innocent or not, you're not a bet I care to take

And Father Ignorance will make brothers of us all

(Brothers of us all, brothers of us all)

As he sets our torch aflame

Chasing down the flimsy specters that we co-create

The Oh Hellos – Torches1

I

«Я горжусь тем, что ты становишься сильнее, – говорил отец, – ты каждый день крепчаешь, но я не могу не осознавать с болью, что твое предназначение – дождаться моей смерти и расцвести на моей могиле».

Это были единственные слова правителя Шугайской Империи, которые запомнились Виктории, ведь она не так часто общалась с отцом. Он сказал это своему старшему сыну во время их тренировочного поединка. Виктория в это время сидела в саду и вышивала. Брат был моложе и сильнее, он давно превзошел в силе своего старого отца, и это не могло не приводить его в тоску, даже несмотря на гордость за принца-наследника.

Вчера случилось то, чего Виктория с ужасом ждала много лет: король умер. Теперь ее родной брат должен стать его преемником. Он был счастлив, и никакая совесть и любовь к отцу не мешала ему откровенно это демонстрировать. Люк никогда не скрывал своего честолюбия, он питался вниманием к себе. Виктория была зла на него, но это было не главным, что ее беспокоило.

Помимо их матери, любимой львицы умершего короля, у него была близкая связь и с другой львицей из гарема, Ольгой. Мама Виктории, Регина, воевала с ней почти с рождения Виктории. Ольга родила императору второго сына, Вигго. За это Регина ненавидела и Ольгу, и ее львенка. Львицы в гареме были, должно быть, более жестокими, чем львы-солдаты или сам король. Они всю жизнь находились в состоянии войны, плели друг против друга интриги, пытались отравить соперниц, подставить их или хотя бы изуродовать, чтобы они больше не интересовали императора. И даже если ты не заинтересована в том, чтобы стать любовницей императора, не участвуешь в войне и хочешь просто спокойно жить, тебе все равно не дадут. Тебя могут использовать для своих интриг как пушечное мясо, например, убить соперницу и свалить убийство на тебя. Виктории, как львице, повезло, что она родилась именно принцессой. Она была свободна и могла не участвовать во всем этом ужасе.

Вигго было всего пять лет от роду. Люк и Виктория любили с ним играть, он был милым невинным львенком, но старшие знали, что на самом деле Люк и Вигго – смертельные враги, хоть последний об этом не подозревал. Виктории было больно осознавать, что Вигго любил их, как родную семью. Однако закон был таков, что во имя безопасности Империи нельзя было оставлять в живых других принцев после того, как наследник взойдет на престол. Иначе другие принцы могут начать борьбу за трон. Виктория знала, что либо Люк однажды погубит Вигго, либо Вигго устранит Люка. Но последний вариант был очень маловероятен. Это и было главным, что беспокоило принцессу. Она любила Вигго больше, чем Люка.

Отец скончался вчера, а Люк вел себя так, будто он уже десять лет на троне. Во дворе слуги готовили все к празднику, посвященному его коронации, прощанию с предыдущим королем и жертвоприношению. Люк наблюдал за процедурой в раскрепощенной позе и деловито руководил.

Виктория сидела в своей любимой беседке и вязала. Она хмуро наблюдала за процедурой, но отворачивалась, как только взгляд брата падал на нее. Она доделывала игрушку для Вигго, но не могла сконцентрироваться, потому что любая мысль о львенке вызывала у нее желание рыдать в голос.

Виктория поняла, что вязаный бычок у нее все равно не получится в таком состоянии, поэтому убрала поделку в сумку, резко встала и направилась во дворец, не глядя назад.

Виктория села на балкон и стала смотреть на пасмурное небо. Во дворце тоже все суетились, и это приводило львицу в ярость. Только на балконе было спокойно. Виктория, наконец, могла выпустить слезы, которые давно наворачивались на глаза на глаза. Взгляд ее затуманился от влаги. Она не переставала думать о маленьком Вигго, который любил всех вокруг и никогда ни от кого не ожидал подлости. Но сегодня вечером он превратится в ничто.

Кто-то зашел на балкон. Виктория сдержала раздражение: не могут оставить ее в покое даже тут. Краем глаза она заметила, что это мама, светло-бежевая львица. Она села на соседний стул.

– Так грустно, что Мигель скончался, – сказала она, – но… зато теперь наш любимый Люк займет его место. Он достойный преемник.

Виктория не ответила.

– Я знаю, что тебе жаль отца, Виктория. Но все мы однажды уходим. Надо относиться к этому, как к части жизни. Когда мы проживаем наш путь, мы просто уходим в иной мир.

– Разумеется. И Вигго, значит, уже прожил свое?

Регина нахмурилась.

– Виктория, ты должна же помнить, как устроен наш мир. Львицы становятся сильнее, поглощая соперниц, принося их в жертву, потому что, несмотря на все разногласия мы объединены в одно целое, и, как капли, одна становится больше за счет другой. То же самое относится и ко львам. Старший принц должен принести в жертву богам младших, чтобы они наградили его достаточным количеством сил для того, чтобы править Империей. Вигго совершит благое дело ради всех нас. Просто каждый старается ради Империи так, как может.

– Да? А вы спрашивали Вигго, хочет ли он таким образом помочь Империи?

Регина снова стала мрачной.

– Мы все должны стараться во имя Империи, без исключений, Виктория.

Спорить бесполезно. Эти дураки слишком погрязли в своей вере. Виктория же привыкла относиться ко всему скептически и анализировать все своим собственным умом. Она уже давно стала сомневаться в существовании богов и в том, что жители Империи поступают правильно, следуя нормам их веры. Но она не могла высказать этого, потому что это могло поставить под угрозу ее жизнь. Вера творит страшное с животными.

Вигго мог бы помочь Империи, если стал бы визирем или просто воином! С чего они взяли, что он захочет претендовать на трон. Да и если бы пытался, то его можно было бы прото отослать, или, в конце концов, убить уже тогда, когда он стал бы вести себя подозрительно… но велик шанс, что он бы и не стал.

Виктория молча ушла. В другое время она бы пошла к Вигго. Она проводила с ним чуть ли не больше времени, чем Ольга, любила его, как сына. Но сейчас у нее просто не хватило бы духу посмотреть на него. Она прошла мимо покоев Ольги и Вигго и заперлась в своих покоях. У Виктории не было сил, она сама чувствовала себя вязаной игрушкой. Опустившись на кровать, она лежала так, глядя в потолок, пока не уснула.

II

Виктория спала до вечера. Когда она открыла глаза, комната была залита красноватым мраком. За окном слышался приглушенный гомон. Она выглянула в окно. Перед дворцом собрались жители столицы. Ворота пока были еще закрыты. В свете вечернего солнца Виктория рассмотрела Огненное Колесо. К нему были прицеплены факелы. Во время церемонии их подожгут, колесо начнут крутить, а внизу будет Вигго, привязанный к полену…

Животные из дворца ходили и заканчивали подготовку двора к церемонии, но Виктория не увидела никого из королевской семьи. Наверное, они еще во дворце.

Виктория, выспавшись, почувствовала в себе новые силы. Ее голова прояснилась, и ей пришла мысль: что, если убедить Люка прямо после коронации издать закон, отменяющий обязательную казнь всех других принцев? Ведь Люка официально назначат императором до церемонии сожжения Вигго, и он, юридически, уже будет иметь полномочия менять закон так, как ему заблагорассудится. Люк ведь тоже любит Вигго. Конечно, любит. Надо убедить его.

Виктория вышла из покоев и направилась по коридору в комнату Люка. Дворец был погружен в гробовую тишину, и это угнетало. Хоть мягкие лапы львицы ступали почти бесшумно, ее шаги все равно сильно выделялись среди тишины.

Виктория постучала в дверь брата.

– Войдите, – послышался его голос.

Значит, еще не ушел во двор.

Виктория вошла в покои Люка и поклонилась.

– Здравствуй, Виктория, – улыбнулся Люк, но улыбка уже успела стать какой-то другой: жеманной и высокомерной.

– Люк, я хочу с тобой… с вами поговорить.

– О чем?

– Скажи, тебе… вам жаль, что придется убить Вигго?

Лицо Люка стало жестким.

– Конечно. Но таков наш обычай, Виктория.

– Вот я и хочу поговорить об этом. Смотрите, вас назначат Императором, а уже потом начнется жертвоприношение. А ты можешь отменить этот закон еще до того, как надо будет это сделать. Ты ведь уже будешь обладать полномочиями Императора. Ты можешь спасти Вигго, – львица с надеждой посмотрела на брата.

– Это чушь, – сказал Люк сухо, даже не задумавшись.

– Что?! – Виктория расширила глаза. – Но почему?! Ты же можешь его спасти!

– Да, спасти-то могу, но зачем? Я моментально потеряю милость своего народа. Может начаться восстание.

– Восстание? Из-за того, что ты проявил милосердие? Наоборот, народ начнет тебя любить…

– Вас.

– …вас любить. Народ любит правителей, которые не рубят головы направо и налево, подходят к этому мудро.

– Так-то да, но обязательно найдутся те, кто воспримет милосердие как слабость и захочет ей воспользоваться. Уж лучше не давать повода даже сомневаться в могуществе Императора, даже если эти сомнения окажутся необоснованными.

– Да с чего ты взял, что…

– К тому же, – продолжил Люк, – даже если народ полностью одобрит мой поступок, и это не вызовет смуты, я попаду в немилость богов. Если они останутся без подношения, то они быстро расправятся со мной. Мне этого не нужно.

– Да неужели ты…– Виктория запнулась: она чуть не выболтала, что не верит в богов.

– Я уверена, что другая жертва тоже подойдет, – сказала она спокойнее, – богам ведь просто нужно знать, что мы чтим их.

– Нет, Виктория, они разгневаются, что не получат от нас королевской крови. Прости, но я не могу. Мы живем не в сказке, тут выживают, перешагивая через других. Иначе никак

– Но…

– Виктория. Все. Я иду во двор. Увидимся на церемонии. И… пожалуйста, не говори ничего Вигго. Он пока не подозревает, как проходит церемония. Пусть не боится до последнего.

Виктория попыталась еще что-то сказать, но Люк, уже не обращая на нее внимания, вышел из покоев и стремительно направился к выходу из дворца. Он тоже непробиваем. Это бесполезно.

Ее сердце болезненно билось. Он не знает! Он будет идти на церемонию с восторгом, ожидая чего-то удивительного и сказочного…

Виктория дошла до выхода из дворца и отрешенно встала возле входа во дворец, немного выглядывая во двор. Она прислонила голову к стене и устало смотрела, как животные дворца трудятся, как глупые муравьи. Огромное колесо с торчащими из него острыми спицами угрожающе возвышалось над двором. Из него торчали четыре незажжённых факела, а между ними – острые копья, которые будут развевать прах по ветру…