Амарис

Багровый вечер медленно сгущался над полем, окутывая землю пеленой теней.

Ветер настроений вздымался и падал, будто рассеивая голоса ушедших, которые никогда не умолкают над этими землями. А может, лишь в моей голове звучат их отголоски…

«Как-то тихо сегодня», – подумал я, скользнув взором по темнеющим просторам. Эти земли напитаны перекличкой голосов, древним гомоном сердец и неутихающим движением, и потому редкие минуты затишья внушают тревогу куда более глубокую, нежели шорох вечерних троп и дыхание множества, вьющиеся здесь с самой Зари.

Сколько ликов миновали эти тропы? Скольких теней меж границ и времён приняла в себя эта земля?

Все приходят и уходят. Каждый ищет здесь своё – одни жаждут проявить силу, другие стремятся к сопричастности, чтобы присесть у Костра Размышлений, что стал прибежищем духов Среднего Мира, местом, где не ведают вражды.

Боги, сколько зим минуло… Скольких я провожал в небытие?

Они не вернулись. Остались лишь бледные отголоски их душ – тающие, как дым на рассветном ветру.

Безмолвны и непреклонны эти земли. Им присуще естественное свойство – исцелять себя, стирая отпечатки минувших битв. Но мои глаза, привыкшие взирать сквозь покров, различали то, что скрыто от других будто мерцающие на грани реальности: потускневшие письмена самозванцев, проступающие сквозь дымку забытья, буйные тени троллей, и окаменелые останки орков – как отпечатки их дерзости, впечатанные в саму память этих земель.

Я направил шаги в сторону мелькающих огней Костра Размышлений, привычным взглядом замечая силуэты духов и Мудрецов, которые каждый вечер собираются вокруг костра. Их вечные препирательства, их попытки возвыситься друг над другом – всё это давно наводило на меня усталую тоску.

«Господи, как же они неистребимы, – замедлил я шаг. – Но… их болтовня всё же греет что-то во мне».

Часто я составлял им компанию. Моё присутствие бывает скорее от тоски, чем от желания ввязываться в их словесные переплеты.

Он появлялся на Поле всегда неожиданно – Страж Порога. Никто не слышит его приближения, но все чувствуют, как меняется само дыхание мира. Его шаги неслышны, но присутствие – ощутимо.

Даже самые буйные при его приближении смолкают, скрывают пыл, как зверь затаивается в высокой траве.

Бродящие Тени, Странники Хроники, Духи – все избегают пересекаться с ним взглядом, делая вид, будто погружены в дела свои. Особенно пугливы Орки – эти туповатые создания либо сразу покидают наши земли, либо, некоторые из них движимые особой глупостью, пытаются испытать судьбу, оскорбляя Стража своим грязным воем.

Лишь Страж властен над здешними пределами. Ему одному вверен ключ изгнания – он может изгладить странника с этих троп, низвергнуть в Нижние Миры, откуда пути назад нет на наши Земли, кроме как по его молчаливой воле. Тем же, кто не знает или отвергает наши законные устои, тем, кто ищет здесь трибуны для тщеславия, – волей или неволей приходится склонить голову под взглядом Стража или сгинуть в мрачной пустоте Нижних Миров. Таков порядок.

И среди всех проявлений Страж особенно бдителен к появлению орочьего рода. Что они ищут здесь – неведомо.

Но как бы ни старались изменить свой облик, втереться в круг Костра, замаскировавшись под безобидных, – всегда находился момент, когда правда всплывала. И тогда – изгнание. Окончательное и бесповоротное.

Я – Хранитель Времени этих Земель. Мой путь не лежит рядом с их тропами, но и не выше их. Моя тропа – вне судов, вне благословений. Я не наставник, не брат, не враг. Я просто есть. Мои шаги не вызывают тревоги у Стража – я не преступал Законов, ни в прошлом, ни ныне. Это – и свобода, и проклятие. Покой без участия. Память без права вмешаться.

И всё же – бывают вечера, когда этот покой давит сильнее ветра. Мне становится необъяснимо пусто, и странная тишина разрастается во мне, несмотря на гул и перебранки у Костра Размышлений. Всё вокруг движется – но не во мне. Всё звучит – но не откликается.

И тогда я продолжаю бродить по Полю, по нашим Землям – не потому что хочу, но потому что остановиться – значит признать: я один.

Мои шаги отвернулись от Костра – будто сама земля отвела меня. Впереди – ещё одна ночь. Одна из сотен, из тысяч, в которой я вновь выйду искать мысли на опустевших равнинах наших Земель.

Клочья тумана лениво ползли низко над землёй. В воздухе витало внезапное похолодание – в Средних Мирах такая погода никогда не сулила ничего доброго. Как правило, Мудрецы почему-то избегали собраний в такое время суток, а Странники-Хроники особо не задерживались на наших землях в светлые часы. Они появлялись призрачными силуэтами, то исчезая, то вновь возникая, будто вынюхивая изменения в настроениях.

Часто я, оставаясь незримым, наблюдал их проходы через наши владения.

Самыми загадочными сущностями для меня всегда являлись Глухие Лики – ибо их способность чаще менять свой образ и находиться одновременно на разных Землях делала их поистине неуловимыми. Однако из них те, кто по глупости попадали под карательный взгляд Стража Порога, рисковали навсегда быть выдворенными из наших земель или закованными в Нижних Мирах, пока, перерождаясь другими личностями, не отважатся снова сунуться туда, где им не рады.

Я уже хотел отойти от Костра, ибо неинтересно мне было слушать отрывистые обсуждения, когда заметил её – незнакомую до этого времени фигуру на границе света и тьмы.

Она шла не как бродячий дух – не крадучись, не прячась. Но и не как враг – без вызова, без дерзости.

Просто… шла.

«Любопытно».

Я растворился в лёгком тумане – Хранитель знает, как стать невидимым, когда это необходимо.

Она, будто защищаясь от холода, подошла к Костру Размышлений, едва тлеющему в этот унылый день. Вокруг виднелись лишь единичные силуэты Бродячих Теней – безобидных духов, что любят греться у огня, никогда не прячутся и ведут себя смиренно.

Она не села, а остановилась в некотором отдалении, лишь слушая.

Кем бы она ни была, ясно было одно – это её первое появление на наших землях. И я, помимо зрения, каким-то иным чутьём понимал это.

Почва под ногами хранила тепло Костра, но и нечто иное – пульсацию нового имени, ещё не вписанного в Хроники этих Земель.

Имя не звучало. Но я уже чувствовал, как оно появится в памяти Круга.

А значит – пора было говорить.

Я вышел из тумана не спеша, шагнув ближе к огню. Она не вздрогнула, не отступила.

Лишь повернула лицо чуть в сторону, давая понять, что знала о моём присутствии с самого начала.

– Ты не из Мудрецов, – произнёс я, всматриваясь в её образ. Её присутствие у Костра было слишком ярким и заметным. Хотя бы для меня.

– Я слишком юна, чтобы зваться Мудрецом, – она усмехнулась.

– Но ты и не из здешних душ. Откуда пришла? Кто направил твои стопы к нашим Землям?

– Из далёких краёв… из безводных земель, где ветер гонит песок через высохшие русла древних рек… Я слышала легенды о вашем Костре. Мне… отрадно быть среди своих, – голос её звучал светло, но где-то в глубине таилась тень – то ли грусть, то ли вызов.

– Времена ныне тёмные. Под плащом странника может скрываться и враг. Покажи лицо и назови имя, если ты и вправду нашей крови.

Она откинула капюшон одним резким движением. Тёмные волосы, опалённые солнцем щёки, взгляд – прямой и ясный, будто вода из родника.

– Я – Амарис. Дочь клана Долгой Памяти. И мне нечего скрывать.

Я замер. Редко кто в этих землях решался на такую откровенность. Не часто бродящие души по нашим Полям показывают свою истинную сущность даже под страхом изгнания, поэтому её честность застала меня врасплох.

– Будь осторожна, – тихо бормотал я, – не всякому стоит открывать своё истинное лицо. Орки… они часто прикидываются смирными путниками. Глупы, да – но упрямы, как скалы. Очень часто пытаются смешиваться с нашими. Правда, они слишком тупые – мы легко вычисляем их. Сколько резни было на этом Поле – не сосчитать, но они всегда рвутся и рвутся.

– Орки? – она фыркнула. – Ты разве повидал орка с такими глазами?

Она прищурилась на секунду и звонко засмеялась – звук этот был похож на звон колокольчика в глухом лесу. – Но я их встречала. Не страшнее щенков.

– Опасны не умом – числом. Как саранча в жаркое лето. Но здесь… ты под защитой. – Я изучал её – гибкую, стремительную, будто травинку, выросшую меж камней. Слишком живую для этих выжженных земель.

– Значит, ты – Страж? – в её глазах вспыхнул огонёк, озорной и любопытный.

– Нет… Хранитель. Времени. Но… когда-то носил и этот титул. Я здесь… давно. И всегда. Даже когда кажусь тенью, – попытался вложить в голос таинственность, но она лишь улыбнулась шире. Серьёзность в этот день явно была не ко двору.

Где-то сбоку, с северо-востока, ветер коротко шевельнул спелую траву, и на миг – всего на миг – воздух сгустился в очертание, расплывчатое, как отражение в запотевшем стекле. Один из Глухих Ликов наблюдал. Молча. Бесплотно.

У этих существ были свои счёты и своя мера интереса. Зачастую им доставалась лишь участь немых свидетелей – как сторожевые колонны воздуха, отмечать в памяти миров появление новых. Иногда шептали то, что не сразу отличишь от мысли.

Но теперь он просто наблюдал.

И этого уже было достаточно, чтобы понять – приход незнакомки не остался незамеченным.

Пламя костра не столько горело, сколько трепетало – как сердце в минуту сомнений. Оно рождалось из золы, будто само сомневалось: вспыхнуть ли, или спрятаться. Поле – обычно равнодушное – будто притаило дыхание. Звёзды висели низко, как свидетели, что поклялись молчать.

В тот вечер собралось больше духов, чем обычно.

Я стоял чуть поодаль, как всегда – не вмешиваясь. Мудрецы, как всегда, точили друг об друга свои истины. В этот вечер они спорили о молчании, о том, может ли Истина быть безучастной, или же она всегда выбирает сторону.

Говорил Логос, один из старейших – как всегда твёрдо, цепко, с ухмылкой в голосе:

– Молчание – тоже поступок. Кто сидит у Костра и молчит – уже выбрал. Бездействие – это тоже выбор. И если ты слышишь неправду, но не возражаешь – ты встаёшь рядом с ней. Пусть даже не словами – тенью.

Некто из духов кивнул. Другой бросил в огонь щепку, будто подтверждая.

Амарис сидела на грани света и тьмы. Взгляд её был опущен, но не от смущения – она слушала, как древние дубы слушают шёпот корней. Пальцы её плели из сухой травы неведомый узор – то ли руну, то ли просто потому, что рукам не находилось иного занятия.

Некоторое время она молчала. А потом подняла голову. Голос её не был громким – но в нём было то, что останавливает речь других:

– А если я пришла слушать, а не влиять?

Кто-то в круге закашлялся – не от дыма, а от невысказанного. Логос, привыкший, что его слова падают в благодатную почву, на миг потерял нить.

– Разве не в том мудрость – знать, когда слово лечит, а когда калечит? – продолжила она. – Я слушаю, чтобы понять: чужой голос звучит, или моё эхо?

Логос не сразу ответил. Он смотрел на неё с вниманием, которого прежде не позволял себе. Потом, слегка склонив голову, сказал:

– Но ты же нарушила молчание. Значит, счла момент достойным.

– Нет, – трава в её руках внезапно сложилась в крылья мотылька, – я не выбрала момент – я выбрала смысл. Не каждое молчание – трусость, не каждое слово – доблесть. Иногда я молчу, чтобы не спутать своё дыхание с чужим криком.

Один из мудрецов, разбиравший слова как кости предсказателя, подался вперёд:

– Но как отличить страх замолчать от смирения? Кто даст меру молчанию?

Амарис не отвела взгляда:

– Тот, кто не жаждет быть услышан. Я не прячусь – я различаю. Слова бывают разные: одни – как осенние листья, шумные и пустые. Другие – как корни дуба: молчаливые… но именно они держат небо.

Логос сжал кулаки, и тень его стала похожа на воина перед решающей схваткой:

– И ты судишь, какие из них достойны быть сказанными?

– Нет. Я не разжигаю пламя, если в нём нет нужды. Ваш Костёр – жив словами, но не всякая искра рождает свет. Бывают и такие, что сжигают корни.

В наступившей тишине кто-то тихо фыркнул – то ли усмехнувшись, то ли признав правоту. Одна из Бродячих Теней, та, что никогда не говорила, едва заметно кивнула.

Логос опустил взгляд в огонь с ухмылкой:

– Ты юна. И оттого опасна. Молчаливое присутствие порой грознее гнева.

Амарис не ответила сразу. В её позе не было ни вызова, ни отступления – только тишина, полная смысла.

– А может, я – просто напоминание. Что слово не всегда оружие. А молчание не всегда щит.

Мотылёк из травы взлетел в её ладонях и рассыпался пеплом.

Пламя, будто откликнувшись, поднялось и на миг коснулось её ног – не обжигая, а будто касаясь края её пути.

Я не проронил ни слова. Но в груди что-то сдвинулось. Как камень, который долго держал плотину – и теперь пропускает первый родник.

Она не спорила, чтобы победить. Она говорила – дабы напомнить, что слушание тоже дар.

И мне вдруг подумалось: она уже не гостья в наших землях.

Дни и ночи чередовали друг друга, и она вновь и вновь являлась у Костра – каждый раз неожиданно, как ветер с южных пустошей. Она двигалась так, будто знала каждую тропу этих земель, каждый негласный закон. То ли магия пламени, то ли жар живых споров постепенно втянули её в круг.