Жена для миллионера

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ «ЗАВИДНЫЙ ХОЛОСТЯК» БЕСПЛАТНО

Аннотация:

Трагедия за трагедией.

Инвалидное кресло.

И, кажется, больше нет шанса на счастливое будущее. Ровно до того момента, пока не появляется ОНА ― девушка, которую когда‐то он едва ли не сбил. И которая сейчас готова пойти на все, лишь бы вернуть его к жизни.

Но враги не дремлют. И их планы мести никак не вяжутся со счастливым будущим.

Глава 1

– Господи, мама, ну почему я не могу просто жить для себя? Зачем обязательно кого‐то искать, с кем‐то встречаться, любить? Я вон, курсы новые пройду лучше.

Я поставила перед мамой чашку чая и, присев напротив, накрыла ее ладонь рукой.

– Я не хочу, чтобы ты осталась одна, когда меня не станет.

– Тю, а ты что, сматываешь нитки уже или что? Мам, ну к чему такие разговоры?

– Просто хочу напомнить тебе, дорогая, что родители не вечны.

– Я помню. Все, прекрати, пожалуйста.

– Неугомонная. Ну а что с Костиком? Точно все?

– Точно все. У него другая барышня, и явно краше меня.

– Вроде взрослый мужик, а до сих пор не нагулялся.

Я сделала губы трубочкой, стараясь отвлечь маму от разговоров о мужчине. Еще не хватало, чтобы наши вечера проходили в беседе о неудачниках. И речь не о том, что он не состоялся в бизнесе или в чем‐то подобном. Он не состоялся как мужчина. К тридцати пяти годам до сих пор не научился быть верным одной женщине. Козел.

– Ты что‐то давно у тети Тони не была. Вы, часом, не поругались?

– Не поругались, ― отмахнулась мама, ― а вот ты пытаешься меня слить.

– Не пытаюсь. Просто не хочу говорить о Косте. И кстати, у меня завтра важный и немного тяжелый день.

– Олигарха будешь обхаживать?

– Ну не обхаживать, а знакомиться. Он только сегодня пришел в себя.

– Тогда тебе понадобится много сил.

– Да уж, мам, очень много. Я сейчас еще хочу кое‐какую литературу почитать.

– Ты никогда не перестанешь учиться? ― удивленно уточнила она, а я, забрав свою чашку с кофе, отрицательно покачала головой.

– Не перестану. Учение ― свет.

Поцеловала ее и ушла в свою комнату.

Все же я немного переживала. Хотя у меня уже было несколько пациентов на реабилитации, и довольно-таки успешно ее прошедших. Правда, результаты у всех разные. Увы, инсульт редко когда щадит человека. Очень большой процент людей, которые навсегда остаются с ограниченными возможностями. Но, кажется, у моего нового пациента неплохие показатели, ну, если так можно назвать вообще при инсульте. По крайней мере я приложу все усилия для его восстановления, но и от него самого будет многое зависеть.

На изучение новой книги по реабилитации ушло три часа и пара чашек кофе. И это я просмотрела только тридцать страниц. А все потому, что я не просто читаю, а изучаю буквально каждый термин. Наверное, нынешние студенты покрутили бы пальцем у виска, глядя на меня.

Утром проснулась за рабочим столом. Прекрасно, даже не заметила, когда носом клевать стала.

Сонно потянувшись, разминая мышцы, я прошла к окну и распахнула шторы, тут же зажмурившись от ярого солнца.

– Господи, как же я люблю весну! ― счастливо прокричала я, прекрасно зная, что в семь утра мама уже не спит.

И, как доказательство, в двери постучала мама.

– Доброе утро, доченька. Завтрак на столе.

– Спасибо, мамуля, я уже иду. Только умоюсь.

Ох, скорее бы совсем потеплело, вот бы я надела кожаную куртку, платье и ботинки. А то надоело таскать пуховик и десять кофт.

Быстро привела себя в порядок в ванной и пошла на запах еды к маме.

– Вот ты, мам, говоришь: замуж, мужчина, семья. А зачем оно мне надо, когда ты мне такие завтраки готовишь? Выйди я замуж, тогда мне придется готовить, ― хмыкнула и поцеловала маму в щеку. ― Доброе утро.

– Я, между прочим, еще и внуков хочу.

– Так, все, мам, разговор закрыт. Мне тридцать, о каких детях речь?

Говорить на эту тему я особенно не желала. Не получилось у меня родить раньше, а теперь уж говорить не о чем.

– Тридцать, не пятьдесят! А у нас сейчас и в шестьдесят рожают.

– Ну это не про меня. Все, приятного нам аппетита.

На работу я приехала в половине девятого. Переоделась в медицинскую форму, посмотрела чек лист и с отличным настроением пошла к своим подопечным. Пациентами я их не называю. Как‐то грустно это звучит. А эти прекрасные люди очень хорошо ко мне относились, и некоторые считали меня своим другом.

Зайдя в две палаты, отметила на бумаге галочкой тех, кого уже посетила. Женщину из тридцать седьмой можно уже выписывать.

Так‐так, а вот здесь мой новенький. Ох, буду делать из него новенького, потому что оставлять людей в такой ситуации было бы слишком грешно.

На всякий случай постучала в палату и, не услышав ничего в ответ, тихо вошла внутрь.

– Здравствуйте. Меня зовут София Геннадьевна, я ваш врач‐реабилитолог.

Подняв взгляд, я ошарашено застыла на карих глазах знакомого мне мужчины.

– Вы?

А в ответ было не вежливое приветствие, нет. Схватив дрожащей рукой цветы с тумбочки, он запулил их прямо в меня.

– Оу, ― я поправила волосы, которые потянулись из прически благодаря ветке цветов, и, выпрямившись, приветливо улыбнулась: ― И вам добрый день, Никита Тимофеевич.

Я прошла к его кровати и, поставив поближе стул, присела. Мужчина выглядел не очень довольным. Не то чтобы он должен радоваться, учитывая его общее состояние, но и вот так меня еще никто не встречал. Букетом в голову. Получите, распишитесь. Романтика, едрит твою налево.

– Я цветы не заказывала, но спасибо.

Забросив ногу на ногу, я посмотрела в чек‐лист и снова перевела заинтересованный взгляд на Никиту Тимофеевича. Кажется, с этим подопечным мне будет очень непросто.

– Итак, я буду с вами заниматься. Хотите вы этого или нет. А знаете, почему я так категорична? Потому что мне позволила такой быть ваша дочь.

– Когда меня отпустят домой?

Взметнула брови вверх и тут же приподняла уголки губ в замешательстве.

– Не рановато ли? Вы бы не хотели спросить, чем мы с вами заниматься будем?

– Мне плевать, чем вы тут заниматься будете. Я поеду домой.

– Почему? Почему не хотите со мной заниматься? Я вам не нравлюсь?

Он бросил на меня злой взгляд и снова отвернулся.

– По‐моему, я неплохо выгляжу. По крайней мере для своего возраста.

– Ничего хорошего не вижу, ― буркнул он, посмотрев мне в глаза.

Это было неприятно, но я не стала акцентировать на этом внимание. От человека, у которого перевернулась жизнь после инсульта, можно услышать и куда более обидные слова.

– Ну да ладно. Хочу рассказать вам о том, чем мы с вами будем заниматься.

– Можешь идти. Я не нуждаюсь в твоих занятиях.

– Для начала мы с вами выясним…

– Я не ясно сказал? ― зло прорычал он, глядя на меня звериным взглядом.

– Я очень рада, что ваша речь четкая. Это очень хороший показатель. А вот ноги… ну с этим мы тоже справимся. Расскажу по секрету, я поднимала на ноги людей, которым ставили неутешительные диагнозы.

– Ненавижу глупых людей.

– Тук‐тук, можно? ― в палату вошла улыбающаяся дочка Морозова. Алина. ― Добрый день.

Она сразу же прошла к отцу и крепко его обняла.

– Папка, как я же я соскучилась по тебе.

– Я тоже, дочь, тоже соскучился. Забирай меня отсюда, прошу, ― умоляюще простонал он, глядя на Алину.

– Папуль, а я не могу. Тебе нужно восстанавливаться.

– Я дома восстановлюсь. Мне что, поползти домой?

– Знаешь, что! Я, между прочим, за тебя переживаю, а мне, как ты знаешь, ― она отодвинула белый халат и выставила вперед плоский живот, не забыв при этом погладить его рукой, ― нельзя переживать.

Наверное, беременная.

– Как там мой внук? ― подтвердил мои мысли.

– Замечательно. Давай уже, прекращай вести себя так. И в конце концов, ты обижаешь Софию. Она специально выделила для тебя время.

Ну, это Алина утрирует. Я не специально. Просто уделяю время всем понемногу.

– Вот твоя София может быть свободна.

– Итак, папка, в чем дело? ― выдохнула Алина, присев на кровать рядом с отцом. ― Папуль, я понимаю тебя, но и ты меня пойми. Ты мне нужен. Как никто другой нужен, понимаешь? Ты же у меня один.

– Пусть уйдет, ― кивнул на меня, словно на какую‐то вещь. Я терпеливая.

– Если вы не думаете о себе, тогда подумайте о дочери, ― произнесла я и поднялась со стула, собираясь выйти за дверь.

– Разберусь без тебя.

Я вышла в коридор. Да уж, я предполагала, что будет сложно, но чтобы настолько. Ну ладно, и не с таким сталкивалась.

Алина вышла от отца через пару минут. Она виновато на меня посмотрела и пожала плечами.

– Извините, просто мой отец не любит быть слабым. И его злит мысль, что за ним должна ухаживать женщина.

– Интересно, ― задумчиво склонила голову, продолжая наблюдать за эмоциями девушки.

– Но я очень прошу вас, попробуйте еще раз.

Я кивнула и ободряюще коснулась ее предплечья.

– Я так просто не сдамся. Я тоже крепкий орешек.

Взяла себя в руки и, выдохнув, вернулась в палату.

– Значит так, Никита Тимофеевич, я вам здесь не служанка, и ухаживать за вами не собираюсь. Вы мужчина, я женщина, и если кто будет ухаживать, так это вы за мной. А теперь прошу принять положение сидя на кровати, то бишь кнопочку нажмите, и безукоризненно выполнять мои просьбы. А если вы хотите вот так проваляться всю жизнь в кровати, тогда увольте, я отступлю. Как вам такая перспектива?

– Обещаю, ― произнес он, осматривая меня с ног до головы, ― ты сама сбежишь. Очень скоро.

– Договорились.

Я улыбнулась, не собираясь с ним спорить. Порой нужно очень вовремя согласиться, только бы позволить человеку понять, что все не зря. Мне важно, чтобы Никита Тимофеевич продолжал чувствовать себя мужчиной, коим он и являлся.

– Я реабилитолог, а не нянька, и это огромная, просто существенная разница. Поняли меня?

– Что нужно делать?

– Для начала я изучу ваше тело.

Он нахмурился, а я едва заметно кивнула.

– Вы сейчас одеты, ведь так?

– И?

Я подошла к нему поближе и осторожно сдвинула одеяло, убирая его в сторону.

Заметила, как внимательно наблюдал за мной Морозов. Ну что же, пусть изучает, я не против.

Пройдя к изножью кровати, я сняла с мужчины носки. Коснулась стоп, но в ответ услышала только глухое рычание.

– Что?

– Ничего не чувствую.

Я в ответ промолчала, опустила взгляд на ноги и медленно прошлась руками вверх. Реакции никакой, кроме злого шипения. Но оно и понятно. Скользнув еще выше, заметила кое‐что интересное, но акцентировать внимание на этом не стала. Мне все понятно.

– Значит, смотрите, что я вам предлагаю.

Я прикрыла его ноги и, присев на стул, посмотрела в глаза.

– Начать заниматься с вами мы можем через пару дней. Я разговаривала с вашим лечащим врачом. Дальше, что будет входить в наши занятия. Обязательная физкультура.

– Через скакалку прыгать? ― рявкнул он, а я утвердительно кивнула.

– Как только, так прыгнете. Дальше. Массаж. Это второй важный пункт, который поможет вам восстановиться. А дальше все зависит от вас и вашего желания. Как только вы искренне пожелаете встать на ноги и будете к этому стремиться, у вас все получится. И мы сможем добавить к комплексу упражнений еще и бассейн.

– Вы как‐то слишком уверены в себе.

– Оу, уже на вы, приятно. И да, я уверена в себе. Есть ко мне вопросы?

В ответ тишина.

– Хорошо. Тогда увидимся через два дня.

Никита.

Проклятая болезнь!

Я с силой стукнул кулаками по кровати, стоило этой самоуверенной девице прикрыть за собой двери.

Черт! Почему именно она? Я же помнил ее, помнил. Тогда, в подъезде, она с книгами была, и я едва ли не снес ее с пути. Она же красивая, особенная, почему она должна мне помогать? Видеть меня таким конченым слабаком. Ненавижу себя. Ненавижу. Никогда еще себя так мерзко не ощущал. Чтобы за мной ухаживала баба! Что за бред?

Пальцами сжал одеяло и выругался. Мне нужно сваливать отсюда. Иначе я чокнусь. Нахрена вообще проснулся. Только проблем дочери прибавил. Умер бы и ничего этого не было бы.

Гадство! Рита. Как же ты могла так поступить, как ты могла? Я же тебя любил всем сердцем, готов был весь мир к ногам положить, только бы тебе было хорошо, только бы ты была счастлива. Хотел наладить наши отношения, исправить все. Понимал, что потеря ребенка слишком сильно отразилась на ее психологическом состоянии. Я готов был многое стерпеть, многое понять, только бы сделать так, чтобы она оправилась после трагедии. Даже ее эти танцы. Мне очень не нравилось, что она постоянно танцует и пропадает на работе, но я все это списывал на ее депрессию. Только, как оказалось, с ней бороться Рита не хотела. Она нашла другое увлечение, и это оказалось ее спасением.

Предательство я не прощаю. И тем более огромным фактом в разочаровании Риты сыграл момент, что ее любовником оказался парень Алины. Моя бедная девочка. Она была так счастлива узнать о беременности. Сообщила своему козлу об этом, а он спокойно в этот момент кувыркался с моей женой.

Какой же бред!

Нет, как бы сильно я ни продолжал любить свою жену, дочь я ей не прощу. Алина, которая прониклась к ней всей душой, точно не заслужила подобного отношения. Да как она вообще посмела так с ней поступить? Как?

Снова саданул руками по кровати и зло выругался. Как же меня раздражает валяться здесь овощем!

В двери раздался стук.

– Охохо, привет, дружище, ― в палату вошли Дима с Настей, а я от злости прикрыл глаза и крепко сжал челюсти.

– Зачем пришли?

– Вот так ты друзей встречаешь?

– Мне не до дружеских посиделок, Дима.

– Нас предупреждали о твоем поведении. Давай как‐то поприветливее. К тому же мы не на работе.

– Ты думаешь, мне приятно встречать тебя лежа в кровати и не имея возможности встать с нее?

– Я думаю, ― начал он, ― что куда приятнее в принципе встретиться. Не находишь, друг?

Я закатил глаза.

– Кому как. Я бы предпочел сдохнуть.

– Идиот. Настя, присаживайся. Мы надолго.

Глава 2

София.

– Следующая тема занятий будет «Медицинская реабилитация».

– София Геннадьевна, а когда будет физическая реабилитация?

Я оторвала взгляд от стола, собирая книги и тетради, и отыскала ученика, которому принадлежит вопрос.

– Уже через пару уроков.

По университету раздался звонок.

– Можете быть свободны.

– Спасибо, София Геннадьевна.

– Спасибо.

Когда все покинули аудиторию, я, немного уставшая, плюхнулась в свое кресло. Любила преподавать уроки по реабилитации. Наслаждалась этой работой. Да признаться честно, я наслаждалась всем, что делаю, и мне кажется, что так должно быть у каждого человека. Работа должна быть в радость. Как говорится, люби свою работу, и ты ни дня не будешь работать. по сути, это именно так. Даже мои самые сложные подопечные, которые готовы порой меня убить, все равно не в силах сделать так, чтобы я перестала любить дело своей жизни. Я вообще за позитив, и не люблю, когда люди унывают или жалуются на жизнь. Особенно здоровые люди.

Наведя на столе порядок, я забрала тетради с самостоятельной работой, которые мне нужно будет проверить до четверга. Обвела взглядом пустую аудиторию, и только собиралась выйти за дверь, как та распахнулась, являя моему взору никого иначе, как Костика. Явился не запылился.

– Привет. Ты уже домой?

– С чего вдруг тебя это интересует?

– Поговорить хотел, ― произнес он, подойдя ко мне ближе.

– Слишком не приближайся. Ты утратил эту возможность.

– Я хотел извиниться. Знаю, что был не прав. Знаешь, как это у мужчин бывает? Соскучился по свежему мясу, решил немного развеяться. Но это всего лишь развлечение, не больше.

– Прости, я не поняла сейчас, ты женщину сравнил с куском мяса?

– Не женщину, а сексуальный объект.

– А в чем разница? ― я руками уперлась в столешницу и одарила Костю гневным взглядом.

– В том, что я хотел просто секса с другой женщиной.

– Ага, а при чем тут мясо?

Урод, Господи, какой же он урод. Как я могла с ним встречаться полгода. Он женщину сравнивает с мясом!

– София, не придирайся к словам. Что ты сегодня делаешь вечером?

– Буду искать очередное бревно, ― серьезно произнесла я, забирая сумку с тетрадями и выдвигаясь к выходу.

– Какое еще бревно?

– Новое, такое же деревянное, как и ты.

– Ты хочешь сказать, что я в сексе бревно?

Я пожала плечами и вышла из аудитории. Бревно пошло за мной.

– Я хочу сказать, что мне нечего делать рядом с мужчиной, который считает нормальным пойти переспать с другой девушкой. Я себя не на помойке нашла. Всего доброго.

Закрыла на замок дверь и, развернувшись, пошла в учительскую.

Больше тратить время на пустые разговоры не было никакого желания. Я лучше по парку прогуляюсь да кофе попью, чем буду выяснять, кого и как хотел мой бывший.

– София, привет. Ты уже все?

– Да, Машунь, ― улыбнулась коллеге, снимая с вешалки пальто.

– Твой, смотрю, бегает за тобой? Караулит у двери.

Я хмыкнула, продолжая одеваться.

– Мне все равно. Он свободная птица, пусть и дальше караулит, если заняться больше нечем.

– Да уж, большего дурака я не встречала, ― хмыкнула Маша, прекрасна зная, почему мы с Костей расстались.

– Посмотри на него пойди. Надеюсь, больше таких не встретишь.

– Да уж, это точно. Слушай, как твоя работа в клинике?

– Отлично. Новый подопечный.

– Возмущается?

– Он возмутительный, но очаровательный.

– На ноги поставишь?

– Я сделаю для этого все. У тебя пара?

– Да, еще одна. До четверга?

– Угу, ― кивнула я и, забрав сумку, вышла из кабинета.

– Соня, ― я закатила глаза и, развернувшись, одарила Костю гневным взглядом.

– Для тебя я теперь София. Соня только для близких.

– Прекрати. Послушай, ну давай, если для тебя это так принципиально, начнем все сначала. Как будто наши отношения…

– Костя, иди к своей Мариночке. Ты мне не нужен.

Господи, и угораздило меня в свое время повестись на него? Костя преподает в нашем университете хирургию. И раньше он мне казался очень адекватным и умным мужчиной. Красиво ухаживал, всегда старался забрать с работы, делал сюрпризы, говорил приятные комплименты. Я и повелась, дура. Кто же знал, что совсем скоро он превратится в мудака. Теперь терпеть его на работе.

Сегодня снова была чудесная весенняя погода. Солнце слепило глаза и пригревало кожу лица своими теплыми лучами. Самые первые деньки всегда были особенными, по крайней мере лично для меня. Всегда наслаждалась весной и еще больше ждала, когда на деревьях начинали появляться маленькие листочки. Свежая зелень, будь то деревья ли трава, она всегда особенная, сочная, яркая и пахнущая весной. Летом такого уже не будет. Хотя я любила любую пору году и каждой наслаждалась по‐своему.

Прогуливаясь по любимому парку, решила-таки выпить кофе. Я часто в местном кафе брала себе напиток и шла гулять дальше. Здесь было уютное местечко, хотя кто‐то бы сказал, что ничего обычного нет в этом парке. Но кто‐то не я. Для меня всегда во всем находится позитив. А как жить в вечном отрицании, грусти и негативе? Нет, такое точно не для меня.

– София Логинова?

Я развернулась, заметив приближающегося парня.

– Простите?

– У меня к вам предложение, ― парень поравнялся со мной и попытался остановить.

Ага, бегу и падаю.

– У «меня» это у кого?

– Неважно. Хотите заработать?

– Каким образом? ― мне даже немного стало интересно.

– Вы сейчас работает с инвалидом. Никита Морозов.

Вот же придурок. Сам ты инвалид, причем на голову.

– И?

– Нужно сделать так, чтобы он никогда не встал на ноги. А еще лучше, вообще исчез.

Ого‐го, вот это да. Такого у меня еще не было. Но пасовать я не привыкла.

– Интересно, и сколько вы мне за это заплатите?

– Скажем, двадцать тысяч долларов.

– Эм, вы хотите сказать, что я должна убить человека за полмиллиона гривен? Вы в своем уме?

– Сколько? ― он прищурил глаза, а я нагло улыбнулась.

– Миллион. Не меньше.

Он кивнул.

– Ладно. Я свяжусь с вами сам.

И исчез. А я нахмурилась. Вот же урод. Он реально думает, что я соглашусь убить человека?

Интересно, кому же так насолил Морозов, что его хотят убрать? Я с подобным еще не сталкивалась.

Допив свой любимый кофе, я выбросила пустой стаканчик в урну и тут же достала телефон.

Оставлять это дело без внимания я не собираюсь. Тут даже не просто решили напугать, а напрямую сказали убить. Это же уголовное дело. Оно мне надо?

Обернувшись, я обратила внимание, что рядом никого нет. Но потом, словно поняв, что могу подставиться, решила не звонить из парка.

Решила звонить из дома.

Захлопнув за собой двери, я сбросила ботинки и довольно прокричала:

– Мама, я дома.

Но в ответ тишина.

Ага, значит, у тети Тони, ну и хорошо. Пройдя в свою комнату, я отыскала кнопочный телефон в комоде и поставила его на зарядку. Не знаю, зачем оставила его, но, как вижу, теперь пригодился. Даже номер там был новый, который мне как‐то на вокзале подарили при очередной акции стартового пакета.

Пока телефон заряжался, я умылась после рабочего дня и приготовила в кофемашине ароматный черный кофе. Все же, как ни крути, а дома напиток еще лучше. Все же ты знаешь, из каких зерен твой кофе и какое у тебя молоко. Ну, не у меня, а в коробке. Хихикнула и, забрав чашку, плюхнулась за стол.

Никита Тимофеевич. Так‐так. Что у него там в жизни случилось?

Я, конечно, знаю, что он у нас дядя не из бедных, но более глубоко его жизнь не изучала. Но теперь, чувствую, просто необходимо.

Сбегала в прихожую и достала из пальто свой телефон.

Нужно срочно посмотреть в интернете о Морозове. Что за тип, чем питается и чем предпочитает заниматься.

Так‐так.

Снова разместившись за столом, залезла в интернет.

Ага, компания по управлению активами. Угу, в бизнесе больше двадцати лет. Так, прибыль… ага, как же, напишут вам настоящую прибыль.

Ага, личная жизнь. Первая жена умерла при родах. Это я уже не на официальном сайте прочитала. Там такого точно не напишут. Растил сам дочь Алину. Кстати, прекрасная дочь. Больше года назад женился на Маргарите Светловой. Так, тут уже интереснее. Девушка значительно младше Морозова и, несмотря на его деньги, ушла к молодому любовнику. Ого! Но журналист отмечает, что уход ее был связан с трагедией. Молодая семья потеряла ребенка.

Ох, так, стоп. Хватит. Не люблю я лезть в чужое белье. И так слишком много узнала.

Посмотрев на свой старый телефон, поняла, что уже можно звонить. Отложила смартфон и по памяти набрала номер Демида. Сделала глоток кофе.

– Дементьев, слушаю.

– Демид, здравствуй. Это София. Логинова.

– О, София, привет. Номер сменила?

– Для тебя да. Демид, у меня к тебе дело есть. Не по телефону.

– Можешь приехать в отдел?

– Нет, опасаюсь, что за мной могут следить. Давай устроим что‐то вроде свидания?

– Ладно. В семь часов в Инжире тебя устроит?

– Очень даже устроит. Сыграй романтика, Демид, я очень прошу.

– София, куда ты вляпалась?

– Я сама не поняла, но помощь твоя нужна.

– Договорились, до встречи.

Из всего этого я не учла один момент. Восторг в маминых глазах.

– Какая же ты красивая, ― восхищенно произнесла она вечером, когда я надела элегантное платье, идеально подходящее для свидания.

Ну а что, очень даже сексуальное. Бордовое, в пол. Точно бегу к человеку, к которому питаю глубокие чувства, ага, как же!

А вот про маму стоило заранее подумать. Протупила я. Стоит смотрит на меня, сейчас точно заплачет от счастья. Все мечтает замуж меня выдать, а я ни в какую. Ну не любила я еще так сильно, чтобы замуж бежать. Вон Костик и тот козлом оказался, а я-то думала.

– Кто он, милая?

– Кто? ― спросила у мамы, откладывая плойку на комод и завершая прическу легким слоем лака для волос.

– С кем на свидание идешь?

– А, тю, Демид Дементьев.

У мамы тут же едва ли челюсть не отпала.

– Он же женат.

– А мне какая разница? А если это любовь, мамуль?

– София, ты с ума сошла? Я не позволю тебе рушить семью.

– Ну мам, ну я его люблю, ― едва не заплакала я, а потом выдохнула и сжалилась над ней, ― успокойся. Он мне и холостяком не нужен.

– Не поняла.

– По делу еду, мам. Исключительно по делу.

– Ох, смотри мне, Соня.

– Мамуль, ну я же не глупая, лезть к женатому мужчине. Успокойся, все будет хорошо.

Я поцеловала маму и как раз получила звонок из службы такси. Машина подъехала.

– Все, я побежала. Буду не слишком поздно.

– Не заиграйся, ― крикнула она мне вслед, а я резко развернулась у дверей.

– Тут не до игр, мамуль.

Уже в такси я обратила внимание, что за нами едет авто. Достала телефон и сразу же набрала сообщение Демиду.

«Меня преследуют».

«Веди себя как обычно. Никак не реагируй и не нервничай».

«Ладно».

Мои опасения оказались ненапрасными. Этот парень, что сделал мне сегодня непристойное предложение, не скрываясь следил за мной. Но я сделала вид, что не заметила его. Вошла в ресторан и, отыскав Демида, радостно улыбнулась.

– Привет.

– Привет, София.

Мы обнялись для общей картины, и Дементьев подарил мне цветы.

– Ты жену предупредил?

– Конечно. Не переживай.

Мы присели за стол, который заказал для нас Демид, и сразу же позвали официанта. Разговаривали на обыденные темы, создавали счастливую парочку и весело проводили время. Тот парень сидел сбоку от нас, но с другой стороны ресторана. И это было плюсом. Мы могли нормально общаться и не бояться, что нас услышат.

Дождавшись свой заказ, я наконец‐то заговорила, продолжая улыбаться, как счастливая девчонка на свидании.

– Тот парень сам себя сдал. Ты запомни его.

– Уже запомнил. И что там.

– У меня появился новый подопечный. Некий Морозов Никита Тимофеевич, богатый в нашем городе человек. Миллионер.

– Что дальше?

– Сегодня после универа я прогуливалась по парку, и этот тип меня догнал. Предложил деньги за то, чтобы я убила Морозова.

– Интересно. Он тебе представился?

– Нет. В том‐то и дело. В общем, я согласилась на его условия, правда, выдвинула куда большую сумму.

– Хочешь поймать на горячем?

– Естественно. Я же не могу оставить все как есть, чтобы человеку угрожала опасность? Ты поможешь?

– А у меня есть выбор? Тут же уголовщина. Да и тебя спасать надо.

– Спасибо, я знала, что позвонила нужному человеку.

– А теперь к делу. Я говорю, ты запоминаешь.

Я согласно кивнула и счастливо улыбнулась. Пусть думает, что он лох и пришел на свидание третьим лишним. Идиот!

После «свидания» Демид проводил меня домой. Кстати, еще после половины ужина тот самый тип, который сделал мне ужасное предложение, свалил восвояси. Видимо, понял, что от меня подставы не дождется и я действительно провожу время со своим мужчиной. Вот же урод, решил, что за мной может следить? А я не зря позвонила Демиду с левого телефона. Авось мой действительно на прослушке? Да мало ли как сейчас это делается? Ничему не удивлюсь.

– Спасибо тебе, друг. Ты меня очень выручишь.

– Ну тут уже не просто дружба, тут долг перед родиной. Да и должен же я защищать граждан своей страны. Ты все правильно сделала, что обратилась ко мне. Иначе неизвестно, как все могло закончиться.

– Это точно.

– Скажи, а этот Морозов, он тебе нравится?

Вот так вопросы. Я застыла, немигающим взглядом смотря на Дементьева.

– Возможно, ты удивишься, но я не думала в этом ключе. Он для меня в первую очередь подопечный. Я буду лечить его.

– Не кричи, мало ли. Собралась убивать, так убивай.

Я кивнула и как‐то нервно улыбнулась.

– Спасибо за прекрасный вечер, ― похлопала его по плечу и добавила шепотом: ― Жене привет.

– Обязательно.

Я прижала к себе букет цветов и зашла в квартиру.

Выдохнула.

Теперь как‐то спокойнее стало, что ли. По крайней мере я предупредила Демида, а он следователь и знает, что делать. Да и вообще, мужчина, а с мужчиной работать как‐то спокойнее.

– Доченька, ты уже пришла? Все хорошо?

– Да мамуль, ― я сбросила туфли и устало выдохнула.

Непривычно на такой шпильке, да еще и в холодную пору. Хорошо хоть на машине.

– Сейчас душ приму и спать. Завтра в клинику.

– Да уж, там тебе понадобятся силы.

– Еще и как.

– А цветы? Доченька, ты точно с Демидом ничего не крутишь?

– Кручу, мам, очень большие дела. Цветы для прикрытия.

– Поделишься?

Я медленно покачала головой.

– Не сейчас.

– Ладно. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Я кивнула и улыбнулась.

– Ты же знаешь меня, мамуль.

– Знаю, потому и говорю. Всем помогаешь, а сама, ой, все, ― она махнула рукой, понимая, что говорить мне что‐то бессмысленно, ― спокойной ночи, дочка.

Мама поцеловала меня и скрылась в своей комнате.

Я устало оперлась на дверной косяк и, вздохнув, носом уткнулась в бутоны цветов.

– Главное, чтобы все получилось.

Приняв душ, я выпила чашку горячего чая с медом и завалилась в теплую кроватку. Надеюсь, после моих похождений в туфлях я не заболею.

Укутавшись с носом в одеяло, я в голове прокручивала тот недолгий разговор с бандитом. А как еще его назвать? Порядочный человек не станет желать смерти, да еще и человеку с ограниченными возможностями. Нет, тут определенно что‐то не то. Возможно, Морозов насолил и сам об этом не знает?

Хотя в бизнесе, мне кажется, бывает очень много врагов. Можно об этом и не знать даже. В любом случае никто не имеет права лишать человека жизни. Что бы вы там в прошлом ни не поделили. Да и насколько нужно быть жестоким, чтобы на такое осмелиться?

Утро началось со звонка будильника. Все как я люблю.

Улыбаясь, потянулась в кровати и громко выдохнула. Любимая работа ждет, хмурый Морозов тихо ненавидит, а я у меня прекрасное утро. Как бы там ни было.

По уже привычной схеме проделала все утренние процедуры и с удовольствием выпила приготовленный мамой кофе. А еще получила с собой контейнер со вкусными голубцами, кучу сосисок и несколько бутербродов с колбасой и сыром. Ну разве это не прекрасно? Я могла и в кафетерии пообедать.

– София, доброе утро. Чай и за работу? ― в ординаторской сидела Любаша, моя давняя подруга и по совместительству коллега.

– Доброе утро, Любаш. Пока без чая. Мама меня накормила до отвала. Ну как обычно.

Я убрала свой обед в холодильник и, достав чек‐лист, собралась идти работать.

– Тогда хорошего дня.

– Взаимно.

Сначала сделала утренний обход. Проведала всех своих подопечных, а после направилась уже к Морозову. Занятия у меня теперь только с ним. А если брать во внимание ситуацию, то лучше бы не с кем было заниматься. Пусть бы все были здоровы.

Постучала в двери и услышала приглушенное «войдите». Кажется, у Морозова посетители?

– Доброе утро, ― бросила взгляд на мужчину чуть младше Никиты Тимофеевича и перевела взгляд на своего подопечного.

– Доброе утро. А вы?

– А я София, врач‐реабилитолог, буду заниматься с Никитой Тимофеевичем.

– Ничего себе, друг! Да с такой красоткой ты вмиг встанешь на ноги! ― восторженно произнес мужчина, нисколечко меня не смутив.

– Дима, слышала бы тебя сейчас Настя, вот бы я посмотрел на ее реакцию.

Молодой мужчина по имени Дмитрий резко изменился в лице и протянул другу руку.

– Ее реакцию видеть не хочу. Мне ее боль как ржавый нож в сердце. Погнал я в офис, наберу тебя.

– До связи.

– До свидания, София.

– Всего доброго, ― бросила на него короткий взгляд и снова вернулась к Морозову, ― а вы, так же рады меня видеть?

– Несомненно. Даже с кровати упал.

– Сарказм? Это хорошо. Ну что, начнем?

Кто бы видел его лицо в эту секунду. Мне показалось, что, если бы мог, он бы меня одними мыслями испепелил. Но благо после этого он хоть и кидал в меня недовольные взгляды, но все выполнял безукоризненно. Вернее, как выполнял? Большую часть делала я, но это пока. На то я и нужна, сначала я работаю, а потом Никита. Буду так его называть мысленно. Без фамильярностей.

Закончив с разработкой мышц, я помогала Никите лечь обратно на кровать, когда в двери постучали, и тут же в палату заглянула девушка.

– Здравствуйте, ― произнесла я, но в ответ услышала лишь тишину.

Перевела взгляд на Никиту, но он каким‐то тревожным взглядом смотрел на свою гостью. Хм, кажется, мне пора ретироваться.

– Никита Тимофеевич, завтра продолжим занятия в это же время. Всего доброго.

Я забрала чек‐лист и отметила, что завтра нужно взять с собой кое‐какие тренажеры.

– Здравствуй, Никита.

Глава 3

Никита.

Я смотрел на Риту и не верил, что она посмела сюда прийти. Не то чтобы я не думал о нашей встрече, как и в принципе о разговоре. Но чтобы в больнице и так скоро? Точно нет.

И как бы сильно я ее ни ненавидел, я все равно продолжаю любить. Ведь чувства так быстро не проходят. Но вот разочарование, оно моментальное. И неисправимое.

Рита прошла по палате и остановилась у изножья кровати. Все такая же красивая, нежная, но очень грустная. Прямо как тогда, когда ее дедушка умер. Интересно, сейчас с чего такая грусть?

– Как ты себя чувствуешь? ― услышал ее вопрос и едва не хмыкнул от удивления.

– Когда ты кувыркалась с тем желторотым, не припомню, чтобы тебя волновало мое самочувствие.

– Никита, ― выдохнула она и сделала еще два шага ко мне.

Я прищурился. Хотелось бы мне ее обнять? Очень. Но простить никогда не смогу. Она предала мою дочь, самое ценное, что у меня есть. Она предала человека, который принял ее в нашу семью. Она была с парнем, который стал отцом моего внука.

Черт! Такое невозможно забыть.

– Мне очень стыдно. Прости меня. Я понимаю, что вернуть ничего нельзя.

– Я свяжусь со своим адвокатом и урегулирую вопрос о разводе.

Она резко посмотрела мне в глаза и, прикусив губу, согласно кивнула.

– Конечно. Я подпишу все, что надо. На днях верну деньги ученикам и завершу занятия.

– Это не обязательно. Студию я тебе подарил. А подарки я не забираю.

– Но ведь…

– Я сказал свое решение.

– Да, прости. Никит, я хотела объясниться.

– Зачем? ― я смотрел на нее и понимал, что испытываю к ней жалость. Но Рита сама виновата в том, что случилось. Она нашла самый легкий способ, чтобы забыться, и это ее право.

– Я считаю это правильным.

– Странно. Ну ладно, я послушаю. Говори.

Она заметно сглотнула и выдохнув присела в кресло.

– Я не хотела делать тебе больно. Мне было так страшно, и все случилось совсем неожиданно. Мне правда стыдно, что все так случилось.

– Ты его любишь?

– К сожалению.

Кто бы сомневался.

– Я не знала, что он парень Алины.

– Алина беременна от него. Тебе еще не сообщили?

Рита застыла, глядя на меня ошарашенным взглядом. Да уж, кажется, этой новости она не знала.

Поднявшись из кресла, она прошла к окну. Я заметил, как дрожат ее плечи. Рита обняла себя и слегка повернула голову ко мне.

– Мне стоит и перед Алиной извиниться.

– Если она захочет с тобой разговаривать.

– Никит, я бы никогда не посмела встречаться с ее парнем, если бы знала об их отношениях. Ты веришь мне?

– Какая разница теперь? Верю я тебе или нет. Ты вещи забрала из дома?

– Да, ― кивнула она, ― сразу же забрала.

– Тебе пора, Рита.

– Никит, я…

– Мне не интересно, что ты скажешь. Знаешь, когда мы ждали с тобой ребенка, я готов был город перевернуть, только бы сделать все, что ты захочешь. Когда мы потеряли малыша, я готов был мир изменить, только бы тебе стало легче. А ты нашла самый простой способ забыться. Ты предала меня, мою семью, саму себя. Надеюсь, в его объятиях ты смогла сделать новый вздох.

– Тогда мне так казалось, но после того, как я узнала, что он парень Алины, я… я его прогнала.

– Мой адвокат сообщит тебе, когда надо подписать документы.

Она поняла, что ей здесь больше не рады. Кивнула и медленно прошла к выходу. Раньше я бы не выдержал ее боли и пожалел. Сгреб бы в объятия и обязательно сказал, что все будет хорошо, что я рядом и сделаю для нее все, что она попросит. Но теперь это было не так. Да, я не собираюсь забирать у нее студию. Это мой подарок. А подарки могут забирать только слабаки. Пусть Рите студия будет способом заработка на жизнь.

– Прости меня, Никита.

Она вышла за дверь, и я расслабился.

Больше никому не позволю лезть в мою семью, и уж тем более причинять боль родным. Да, сейчас больно, но все это поправимо. Теперь важнее встать на ноги и быть рядом с дочкой, которая так же пострадала и по моей вине.

Устало прикрыл веки и тут же распахнул. Какого хрена перед глазами возникла София? Этого еще не хватало! Черт возьми. Кулаками ударил по кровати и, выдохнув, попытался успокоиться. Нет, безусловно, девушка хороша собой, умна и очень принципиальна. Видно, что не пытается понравиться мне, не заигрывает, не любезничает, не строит из себя царевну. Но и характер строгий. И чую, что она не отстанет от меня, пока не поставит на ноги. А может, все же стоит попытаться? В конце концов, это мне надо, а не ей. Только вот какого хрена она в мыслях у меня появилась? И что, что красивая? Теперь думать о ней? Так в моей жизни много красивых женщин было. И эта ничем не выделяется.

В двери постучали, и в палату вошла она. Вот какого… ей не сидится у себя в кабинете?

– Знаете, что я подумала, а чего вы будете весь день лежать в палате? К тому же на улице такая прекрасная погода.

– Дочь придет и…

– Насколько я могу знать, ваша дочь в положении и это не лучший вариант ― катить вас на коляске.

– Я сам себя вожу.

– Правда, сам? Тогда я сейчас прикачу коляску и посмотрю, как вы в нее пересядете! ― строго произнесла София, посмотрев на меня как дурака.

Как же меня все это злит.

– Зачем ты сюда захаживаешь?

– Ваша дочь меня наняла. И я не собираюсь с вами сюсюкаться, как с девчонкой. Вы мужчина и просто обязаны мне помогать.

– Если ты думаешь, что я поведусь на твою красивую мордашку, то ты глубоко ошибаешься.

– За комплимент спасибо. Только не нужно себе льстить. С чего бы это мне так думать? Я работаю и всего лишь пытаюсь наладить с вами контакт. Ну что, мы так и будем спорить, или все же вы прекратите строить из себя зарвавшегося мужика и уступите даме?

Как же она меня бесит. И я понять не могу, из‐за чего конкретно. То ли из‐за своего гонора и упрямства, то ли из‐за превосходства. Черт!

– Вези коляску! Только отстань.

– Так‐то лучше.

Через пару минут София завезла коляску в палату, и весь вид девушки кричал о том, что этот раунд она выиграла. Но пусть не надеется, больше я не уступлю ей.

– Итак, вам нужно самостоятельно подняться. Как видите, здесь нет врача или медбрата, и поднимать вас я не стану.

– Да уж, куда вам до меня.

– Послушайте, Никита Тимофеевич, ― она присела в кресло и сложила руки на коленях, ― я понимаю, что вам все это не нравится, как и то, что я рядом с вами. Но меня наняла ваша дочь. И чем быстрее вы позволите мне с вами заниматься нормально, тем быстрее вы встанете на ноги.

– Обещаете, что я это сделаю? Встану на ноги?

– Нет, ― она убедительно покачала головой, ― такие вещи я обещать не могу. Это слишком серьезно.

– То есть вы не уверены в своих силах?

Она прищурилась и улыбнулась.

– Я уверена в своих силах, но я не могу отвечать за ваш организм. Ну что, мы так и будем трепаться языком, или все же поедем на прогулку?

– Поедем, ― язвительно произнес я, поражаясь этому дебильному словосочетанию.

– Хорошо.

В итоге я с помощью рук пересел в кресло, ощущая себя каким‐то дерьмом. Какого же хрена нужно было именно ногам отняться. Черт! Как же это тяжело. Мало того, что передвигаться самостоятельно не могу, так и София эта со своими нравоучениями. Послал же Бог.

– У вас очень сильные руки. Наверное, много тренировались?

Бросил на нее хмурый взгляд, давая понять, что отвечать на такие вопросы не собираюсь.

София покатила меня к выходу. Меня это, мягко говоря, злило. Было ужасно отвратительно от того, что я овощем сижу в этой коляске и не могу сам спокойно передвигаться. Подобного унижения я никогда прежде не ощущал. Нет, безусловно, я радоваться должен, что говорю, шевелюсь, ем сам. Могло быть гораздо хуже. Но когда ты всю жизнь был сильным и старался все делать для своей любимой дочери, а теперь… теперь только и можешь, что чесать языком, – это самое сложное испытание. И еще мне стыдно перед Софией. Она красивая девушка и явно не заслуживает такого отношения к себе. Но я ничего не могу поделать. Гордость не дает мне продохнуть. Я бы сейчас с удовольствием бы пошел подал на развод, помогал дочери выбирать одежку для малыша, а не вот это все.

– София, вы бы не могли вернуться в палату за моим телефоном? Он на тумбочке у кровати.

– Конечно.

Подумав о разводе, вспомнил, что так и не позвонил адвокату. Не стану тянуть. Пусть разводят, и дело с концами. С Ритой мы больше не будем, а тяготить себя и ее штампом в паспорте не очень верное решение.

– Держите. Предлагаю в дорогу взять чаю.

– Может, еще сосисок возьмем? ― рыкнул я, разблокировав экран телефона и выискивая номер Юрия Степановича.

– Кстати, у меня есть сосиски, а еще голубцы. Мама готовила. Хотите?

Я посмотрел на нее как на умалишенную, а потом отвернулся и кивнул.

– Мама, говорите?

– Угу. Всегда старается, чтобы у меня был сытный обед. А потом говорит, почему ты замуж не хочешь? А мне это зачем, если мама готовит так вкусно? Потом мне придется.

Она осеклась и, прокашлявшись, буркнула:

– Извините.

– После прогулки попробую голубцы, приготовленные вашей мамой. Здесь, знаете ли, не очень кухня.

– Отлично! А теперь покатились.

Гуляли мы больше двух часов. Я успел позвонить адвокату. Юрий Степанович обещал подготовить документы к началу недели, что, несомненно, меня порадовало. Позже звонил Дима и рассказал, что в деле о сливании денег на офшоры появились кое‐какие зацепки. Но пока все было очень зыбко. А еще друг подозревал, что наши телефоны могут быть на прослушке, и ничего больше не стал мне рассказывать. Но я знал, что мы все равно обязательно найдем вора и он потом заплатит нам вдвойне, а то и втройне.

Под конец прогулки позвонила Алина, сообщив, что скоро приедет меня навестить. За дочкой я неимоверно скучал и ждал ее буквально каждую минуту.

– Никита Тимофеевич, а какое время года любите вы?

Я почему‐то поморщился от этого обращения. Да и не в офисе я, чтобы ко мне так обращались.

– Вы можете называть меня просто Никита?

– Ладно, договорились.

– Хорошо.

Я кивнул. Так‐то лучше.

– Я ко всем сезонам отношусь одинаково. Только вот после прошедшей зимы снег не люблю.

– Позволите узнать почему?

Я бросил на нее короткий взгляд и посмотрел вдаль, откуда виднелась спортивная площадка. Сейчас бы в спортзал.

– Завтра отведете меня вон туда. Руки покачаю.

– Считаете это хорошей идеей?

– Лучшее, чем можно заняться.

Я намеренно не стал отвечать на ее вопрос про снег. Не хотел. По крайней мере сейчас.

Когда мы вернулись в палату, София увезла коляску и пообещала вернуться ко мне с обедом. Я отчего‐то уже посчитал это глупой затеей, но отказаться не решился. То ли не хотел обидеть девушку, на которой и так часто срываюсь, то ли… черт, не знаю, скорее всего, я просто захотел домашней еды. Нужно с Алиной поговорить, пусть Кира готовит мне и передает Олегом. Иначе я заработаю язву на больничной еде. Не то чтобы было так плохо, но и не домашняя стряпня.

Через десять минут София вернулась ко мне с парой вилок и несколькими контейнерами для еды.

– Значит так, раз уж я пропустила свой обед на прогулке с вами, потому прикроюсь работой и поем здесь. Вы же не против?

– Ешьте, мне‐то что.

Признаться честно, я давно таких вкусных голубцов не ел. Точно вкус детства.

– Мне кажется, или вы причмокиваете? ― хохотнула София, введя меня в ступор.

Я замер и заметил на ее нижней губе каплю соуса.

Черт, не смотреть, только не смотреть. И она, как специально дразня, слизнула ее языком.

Какого?! Господи, только этого мне не хватало!

– Чего? ― удивленно переспросила она, отложив свою вилку.

– Ничего. Сама причмокиваешь на всю больницу.

В ответ София улыбнулась и пожала плечами.

– Я не стесняюсь. А вот вы, похоже, очень даже.

– Тук‐тук, можно? Ой, а у вас здесь обед?

– Алина, ну наконец‐то!

Ко мне подошла дочь, и я тут же крепко ее обнял. Моя единственная драгоценность.

– Здравствуйте, Алина. Вы извините, мы тут с вашим папой…

– Вообще ничего страшного. Я смотрю, вы друг друга развлекаете. Я рада! А это что, голубцы? А мне можно?

Я улыбнулся. Ну Алина – это лучшее, что случалось в моей жизни, и уж она точно никогда не унывает. Точно характером в маму.

София немного смутилась, но рукой указала на наш небольшой стол с едой.

– Угощайтесь, конечно. Это моя мама готовила.

– Ммм, очень интересно. Домашняя еда. Послушайте, София, а давайте перейдем на «ты»?

– Нет! ― резко произнесла девушка и тут же мягче добавила: ― Я на работе и всегда соблюдаю субординацию. Ну, по крайней мере, практически всегда, ― кивнула на наш обед и виновато улыбнулась.

– Ну ладно. Но вот голубчика я все равно попробую. Кажется, малыш таки требует.

Алина меня своим поведением не удивляла, но всегда умиляла. Она была простой, веселой и непосредственной. На ее лице зачастую можно увидеть улыбку и редко когда грусть. Ее позитив передавался всем вокруг, и я каждый раз радовался, что моя дочь такая крутая девчонка. Кто знает, может, я бы давно сломался, если бы не она.

– Ммм, как это вкусно. А ваша мама на заказ не делает, случайно?

Соня улыбнулась и покачала головой.

– Я обязательно передам маме, что вам понравилась ее стряпня. Я, пожалуй, пойду, мне работать надо. А вы доедайте, я потом заберу посуду.

София поднялась из кресла и прошла к выходу, когда я окликнул ее:

– Да?

– Спасибо за обед. Это было очень вкусно.

– Пожалуйста, ― кивнула она и вышла, прикрыв за собой двери.

– Она такая интересная. Я бы даже сказала ― красивая. Да, пап?

– Ты опять меня сватаешь?

– О нет, папуля, теперь девушка на роль твоей невесты будет проходить четкую проверку. Это я тебе обещаю.

– Я жениться не собираюсь. Как там дома?

Дальше дни понеслись как бешеные. Я думал, что лежа прикованным к кровати время остановится. Но я все же утрировал. Как никак, а передвигаться я мог, хоть и в коляске. Есть люди, которым меньше везло в этом, так что мне грех жаловаться.

София приходила ко мне через день, а позже сообщила, что с моей физической подготовкой можно заниматься и каждый день кроме выходных. Думаю, она лукавила про физическую подготовку. Просто для эффективности частые тренировки были очень важны. И как бы удивительно это ни звучало, но уже спустя месяц я начал шевелить пальцами, и мог чувствовать каждое прикосновение рук Софии к моим ногам. Не скажу, что меня это не нервировало. Почему? Да потому что это, черт возьми, женские руки! Женские прикосновения! А я как бы все еще мужчина!

Зло прорычал лежа на кровати у себя в комнате.

Меня выписали две недели назад. И теперь София приезжала ко мне домой и проводила здесь большую часть времени. Мне нравилась ее отстраненность, но и порой ужасно злила. Она не открывалась, не показывала свое истинное лицо, хотя я понимал, что она не играет. Но все же существует у человека какое‐то внутреннее состояние. То, что не хочет показывать другим.

Мне нравится ее внутренний стержень. Она сильная, смелая, она настоящая, без наигранности и лжи. Это очень привлекает и в то же время… я максимально стараюсь прогнать мысли о ней. Ни к чему это, точно ни к чему.

– Пап, доброе утро. Как твое самочувствие?

– Прекрасное. София еще не пришла?

Дочка прошла к окну и распахнула шторы, впуская в комнату солнечный свет.

– Нет. Она через час будет. Давай позавтракаем?

– Может, ее подождем?

Алина резко развернулась ко мне и посмотрела, прищурив глаза.

– А что, без Софии нет аппетита?

– Да ладно тебе, начинаешь. Просто хотел вместе позавтракать. Ты, кстати, растешь.

– Да, папуль, малышок все больше и больше дает о себе знать. Это так здорово.

– Уверен в этом. Иди сюда.

Алина присела рядом со мной, и я сжал ее руку, каждый раз радуясь, что теперь она живет со мной. Возможно, эгоистично, но так приятно, что она рядом. К тому же я не держу ее силой и она не является моей сиделкой. Нет, мы живем практически как раньше. Да, она выходит со мной на прогулку, но я в основном сам толкаю коляску. Не в положении дочери со мной нянькаться.

– Тебя не напрягает, что живешь со мной?

– Не-а, я с радостью, папуль. А что мне там в квартире одной делать теперь? Я лучше тут. И с теть Кирой поболтаю, и с тобой время проведу.

– Да, вместе веселее.

– Слушай, ну а какие прогнозы София дает? Ты же уже чувствуешь ее руки?

От этих слов я сглотнул ком в горле и попытался не думать о руках Софии. Вот надо было напомнить Алине об этом? Чувствуешь? Еще как чувствую.

– Есть такое. Прогнозы у нее спросишь. Пойдем уже завтракать, а то с голоду помру.

– И Софию ждать не будем?

Я посмотрел на эту хитрющую мордашку и щелкнул Алину по носу.

– Тебе не кажется, что ты слишком много говоришь о Софии?

– Нууу, я ее прощупала… ― начала Алина и тут же замолчала, стоило нам услышать неожиданной голос у входа в спальню.

– Тук‐тук, о какой Софии идет речь?

Глава 4

София.

День начался с сюрпризов.

Я беременна!

Когда третье утро подряд меня выворачивало стоя над унитазом, я поняла, что дело не чисто. И нужно идти к гинекологу. А уж там‐то и подтвердился диагноз. Сказать, что я была ошарашена, это ничего не сказать. Но, правда, я быстро взяла себя в руки. Мне так‐то, на секундочку, тридцать, и думать, рожать или нет, я точно не стану. Да я бы и в двадцать не думала. Ребенок – это прекрасно. Да и что я, без отца его на ноги не поставлю. Что‐что, а на ноги ставить я умею. Справлюсь. Если что, и мама поможет. Уж она‐то как счастлива будет узнать, что скоро станет бабушкой. Она давно об этом мечтала, а я все никак не соглашалась. Да и не было мужчины, от кого бы я могла родить. Ну а раз так вышло с Костей, то чего скрывать? Я счастлива!

Скрывать от папаши такую новость я не собираюсь. А вот реакцию жду… да нет, не жду я ее. Мне вообще все равно, что он скажет. Рожать я буду! В конце концов, ребенок мой, и тело тоже мое.

– Здравствуй, ― произнесла я, присаживаясь за стол в уютном кафе.

– София, привет. Я так рад, что ты мне позвонила. Закажешь чего‐нибудь? Я оплачу.

– Спасибо, ― бросила на него осуждающий взгляд, ― ничего не хочу.

– Ты такая бледная. Что‐то случилось?

– Ооо, еще и как случилось! Я пришла поздравить тебя, Костя.

– Прости, с чем?

Он заинтересованно смотрел на меня, а я подумала о том, каким будет его лицо через несколько секунд. Радостным или, наоборот, печальным? В любом случае томить я не стану.

– Я беременна. И, чтобы ты знал, собираюсь рожать.

– Беременна? От меня, что ли? ― ошарашенно уточнил он, хлопая своими ресницами.

– Костя, ты обалдел? Я, по‐твоему, еще с кем‐то спала?

– Господи, беременна! Ты серьезно? Я не могу поверить!

– Я так полагаю, ты рад.

– Ну новость неожиданная, но неплохая.

– Это меня радует.

– Мы можем пойти в ЗАГС прямо сейчас, и нас распишут в ближайшее время. У тебя же есть справка о беременности?

– Кость, какой ЗАГС? Совсем уже, что ли?

– Ну как? Ребенок, семья.

– Ага, твоя верность. Мы расстались, Кость! Ты мне изменил. Забыл?

Он разительно поменялся в лице. Откинулся на спинку стула и, сложив руки на груди, посмотрел на меня злым взглядом.

– Тогда зачем ты меня позвала?

– Оп‐па, новость! О ребенке сообщить?

– Решила денег с меня содрать?

– Деньги? Ты серьезно? Считаешь, что я нуждаюсь в твоих деньгах?

– Либо ты выйдешь замуж за меня, либо катись ко всем чертям со своим ребенком.

Я нахмурилась и только хотела сказать, что с такими условиями он сам покатится к чертям, как он поднялся и вышел из кафе.

– Тю, мудак. В жопу себе засунь свое мнение.

Не то чтобы я была поражена, но и не ожидала от него подобного. Нужен ребенок, если выйдешь замуж. Получается, что не нужен. Ну и Бог с тобой! Сама справлюсь.

Только хотела встать из‐за стола, как на место, где сидел Константин, уселся тот самый бандит. О‐па! Давно его не было. Не уж‐то время пришло?

– Заждалась?

– Естественно! Деньги нужны. А вы пообещали и в кусты.

– Проблемы были. Теперь пора работку сделать. Надеюсь, ты не передумала?

– Я что, дура от денег отказываться?

– Правильное решение. Завтра в это же время придешь сюда, я отдам тебе половину.

– Какую еще половину?

– Не кипишуй! После того, как выполнишь дело, отдам остальное. Поняла?

– Нет. Семьдесят процентов сразу, тридцать потом. Иначе ищи другого исполнителя, ― грубо произнесла я, не собираясь плясать под его дудку.

– Ладно. Умеешь уговаривать. Не отсвечивай. Чухай отсюда.

Вот хамло!

Он поднялся и ушел. А меня заставили платить за кофе Костика. Где справедливость?

Дожидаясь в сквере Олега, водителя Никиты я позвонила с левого телефона Демиду. Договорились вечером о встрече. Так было намного безопаснее. Пусть лучше этот бандит думает, что я шлюшка, гуляющая с двумя мужиками. Зато разговора не услышит. А по телефону он мог меня прослушивать. С нынешними возможностями он мог организовать что угодно.

– Здравствуйте, София. Пойдемте?

– Здравствуйте. Да, я уже вас заждалась.

– Простите, в пробку попал. Вы бледная. Плохо себя чувствуете?

– Да ничего страшного. Уже легче.

Мы присели в автомобиль, и я сразу же уткнулась взглядом в окно.

А долго дядя думал насчет убийства. Или действительно были проблемы?

– Вам в аптеке ничего не надо?

– Нет, спасибо.

Олег приветливо улыбнулся и вырулил на дорогу. А я то и дело возвращалась мыслями к бандиту. И все же, чем ему так насолил Никита Тимофеевич, что он готов его убить? Кто вообще вправе решать чью‐то судьбу? Кто в праве лишать человека жизни? Для меня это темный лес. Нет, если так рассуждать, мне что теперь Костика убить? Да пусть живет счастливой жизнью! Он и так уже раненый мужчина.

Ох и странно все это. Но не суть, сейчас главное, чтобы у нас с Демидом все получилось. А в остальном… следствие разберется.

Оказывается, я успела заснуть по дороге к дому Морозова. Меня окликнул Олег, когда припарковался у ворот.

– Что‐то я уснула.

– Не выспались?

– По всей видимости, ― улыбнулась я и вышла из авто, ― спасибо, Олег!

Вообще за те деньги, что я получаю от Никиты за реабилитацию, я могу позволить себе ездить к нему на такси. Но сам Морозов настоял на том, чтобы меня привозил и отвозил Олег. Хоть было немного и неудобно за это, но, безусловно, приятно. Это некого образа проявление заботы. А какой девушке не нравится забота?

Войдя в дом, я сбросила кеды, сняла куртку и собралась пойти на поиски хозяина дома. Так, надо уточнить, завтракал ли он.

– В вашей жизни уж слишком много Софии стало, не находишь, Алина?

Я застыла, услышав свое имя.

– Ну, а, собственно, почему нет? Она же поднимает на ноги отца. А ты что‐то имеешь против?

– Да нет, ― в голосе незнакомки слышались нотки ревности, ― просто окрутит она его, как ваша Рита. А вы снова поведетесь.

– Слууушай, ― участливо протянула Алина, ― а не ты ли метишь в жены отца?

– Не преувеличивай, я всего лишь хороший друг. Как тот удобный диван.

Я хмыкнула и двинулась в сторону говорящих тяжелыми шагами. Чтобы поняли, что я только начала приближаться.

Ну подслушала, ну и что?

– Здравствуйте, Алина. Я к вашему отцу.

Взгляд незнакомки тут же прошелся по мне оценивающе, но я никак не собиралась на это реагировать. Мне плевать. Никогда не обращала внимания на заносчивых девиц.

– Привет, София. Папа у себя в комнате, вы можете подняться к нему.

– Спасибо, ― и только я сделала шаг, как услышала недовольную реплику.

– Она еще и в комнату его поднимается?

– Простите, вы это обо мне? ― я обернулась, едва сдерживая улыбку.

– Послушай, Ирин, вообще‐то София реабилитолог отца.

– Да уж, не думала, что у Никиты Тимофеевича такие невоспитанные друзья.

И, развернувшись, взбежала на верх. И плевать, что эта дамочка будет говорить обо мне. Пусть хоть самому Морозову жалуется. Нечего меня обсуждать в буквальном смысле у меня за спиной.

Постучав в двери, вошла в комнату и улыбнулась.

– Отличное доброе утро.

А все потому, что Никита сам пересел в кресло. В обычное кресло у столика. Как раз в тот момент, когда я заходила в комнату.

– Привет. Не успел, ― хмыкнул он, ― не хотел, чтобы кто‐то видел мои корявые потуги.

– Это не корявые потуги, это ваши успехи.

– Соня, простите, София.

– Ладно, можно и Соня, ― я пожала плечами и прикрыла за собой двери.

– Спасибо. Мне нравится ваше имя.

– И мне. Как вы себя чувствуете?

– Нормально. Соня, я хотел предложить перейти на ты. Если вы не против.

Я посмотрела в его глаза и увидела там надежду. Для него это что, так важно?

Я снова пожала плечами и улыбнулась.

– Разве в виде исключения. Вообще я со своими подопечными держу дистанцию.

– Нарушьте свое правило, пожалуйста. Надоело выкать.

– Хорошо, вы можете называть меня на «ты».

– И ты тоже.

– Эм, я нет, я же… Так, нам пора работать.

– Сначала завтрак. Мы тебя ждали.

Его обращение на «ты» звучит слишком интимно и вызывает в области груди некое томление. Не знаю, как правильно объяснить, но я чувствую, что это что‐то личное. Боюсь, как бы это не сыграло с нами злую шутку.

– Спасибо, но я вынуждена отказаться.

– Почему? Ты уже позавтракала вкуснющей стряпней от мамы?

– Нет, я сегодня вообще не ела. Не очень хочется.

– Что‐то со здоровьем?

– Как сказать.

– Поделишься? ― я неуверенно посмотрела ему в глаза, прикусив губу. ― Присядь.

Я кивнула и присела в соседнее кресло.

– Просто я беременна.

Никита как‐то напрягся от моих слов, но взгляда не отпустил.

– Твой муж знает?

– Хм, у меня нет мужа. И с мужчиной со своим я рассталась. Он мне изменил.

– Мудак, что тут еще скажешь.

– Да, здесь не поспоришь. Но я не переживаю. Сама справлюсь. Все же я не девочка двадцатилетняя и в силах обеспечить своего ребенка.

– Это твой первый ребенок?

– Да.

– Если тебе нужна будет помощь, сообщи. Все же беременным не всегда легко. Я недавно подобное переживал со своей женой.

Я прищурилась.

– А где ваша жена?

– К сожалению, мы потеряли ребенка. А потом я потерял жену.

– Ох, простите.

– Нет‐нет, с Ритой все в порядке. Просто мы не вместе теперь.

– И все же мне жаль, что так случилось с вашим малышом, ― я видела в глазах Никиты боль, когда он вспомнил о ребенке. И мне хотелось его поддержать. Но как действуют в такие моменты? Впервые сталкиваюсь. ― А знаете, у вас ведь Алина есть, и она замечательная девушка.

– Это факт. Но, мне кажется, я разоткровенничался. Хотя бы чаю выпьешь?

– Чаю выпью, ― кивнула я и поднялась с кресла. ― Сейчас коляску привезу.

Коляска Никиты всегда стояла за дверью. Я закатила ее в комнату и принялась помогать Никите пересесть.

– Я сам. Тем более тебе нельзя сейчас напрягаться.

– Вот этого я боялась больше всего. Начнутся поучения.

– Все, поехали.

Не знаю кто, может быть, Олег, а может быть, вызывали специальных мастеров, но, когда Никиту выписали из клиники, на лестнице уже были сделаны спуски для коляски. Это стало огромным плюсом для всех нас. И особенно для мужчины. Он не переживал хотя бы в этот момент.

Спустился сам, руками тормозя колеса. Мне не позволил его удерживать, как это было ранее.

Неужели он действительно такой заботливый? Тогда почему его жена ушла?

– О, вы к завтраку. Тетя Кира уже накрыла на стол.

– Да, но я буду только чай.

– София, вы простите Ирину. Просто она дама характерная.

– Да я не обижаюсь.

– А что Ирина? ― удивленно переспросил Никита, хмуро посмотрев на дочь.

– Папуль, мне кажется, она тебя ревнует, ― пояснила Алина, расставив руки в стороны.

– Ерунда какая. Пошлите завтракать, а то я с голоду умру.

За столом мне стало дурно от обилия еды. И я понимала, что все это вкусно и очень даже дорого. Но в моем случае… в общем, здравствуй, токсикоз.

– София, вы чего? Вам плохо? Может, скорую?

Я медленно покачала головой на слова Алины и, схватившись за горло, ушла в уборную. Мне нужно взять себя в руки. Иначе могу потерять работу.

Меня таки вырвало. Я едва смогла прийти в себя и услышать стук в двери.

– Соня, выходи, иначе я вышибу дверь!

Я выдохнула и закрыла кран. Взглядом уперлась в зеркало на мокрое бледное лицо и на миг прикрыла глаза. Не думала, что первые дни так сложно будет.

– Я считаю до трех.

Я снова улыбнулась и закатила глаза. Неугомонный.

Открыла двери и кивнула на Никиту.

– Давайте уже до пяти? Как в прятках.

– Ты как?

– Спасибо, мне гораздо лучше. Справлюсь.

– Напугала. Не выношу, когда женщине плохо.

Его забота оказалась приятной для меня.

Я закрыла двери и протянула Никите руку.

– Я хочу свой чай.

– Тогда пошли. А то буду чувствовать себя жлобом, если не напою тебя сейчас.

Кажется, с этой семьей мне скучать некогда будет. Ну и хорошо, ну и ладно. Главное, не грустить. Да и зачем грустить? Это же не в моем стиле.

Вечером я встретилась с Демидом. Сообщила, где и как будет происходить передача денег, и он пообещал, что его люди будут на месте немного раньше. Так же предупредил, что меня тоже могут забрать в отделение, дабы не дать повода бандиту заподозрить меня в сговоре с полицией. Я была не против такого расклада, только попросила быть осторожной и учитывать мое нынешнее положение.

Все, что сейчас происходит в моей жизни, похоже больше на кино. Правда, беременность более реальная ситуация. Но вот деньги, убийство, все это не вяжется с обычным образом жизни. Ох, как же дотерпеть до завтра? Страшно ли мне? Не совсем. Демид обещал, что все будет хорошо, а я ему верю. С Дементьевым мы знакомы уже лет семь. У меня был подопечный после аварии, и вот Демид тогда вел это дело вместо своего коллеги. Как так вышло, я не вникала, но запомнила, что мужчина всегда шел до конца, не бросая на полпути то, что можно доказать. И потому насколько я знаю, за всю карьеру у Демида нет ни одного висяка.

Закрыв входную дверь, я устало оперлась спиной на стену. Как только все закончится, я имею в виду завтрашнее «мероприятие», я обязательно сделаю выходной и уеду за город на пару дней. Возможно, маму с собой возьму. Главное подальше от городской суеты. Тишины хочется и свежего воздуха.

– О, Сонечка, привет. Раздевайся, пойдем ужинать.

– Мамуль, а поехали на выходных за город? Хочу немного отдохнуть.

– На выходных? Хм, дочь, тут такое дело, ― мама как‐то занервничала и опустила взгляд в пол.

– Не поняла, что с моей мамой не так? ― я улыбнулась и сбросила кеды с ног.

– Снимай куртку, пойдем.

– Маам, не увиливай. Что случилось?

Я убрала куртку в шкаф и пошла за мамой. Я видела, что она ведет себя как‐то странно.

– У тебя две минуты чтобы сформулировать мысль. Я пока руки вымою, а ты подумай, что сказать мне.

На кухню вернулась я очень быстро. Но вот мама, кажется, не спешила делиться со мной новостями. Я решила дать ей время. Захочет ― сама все расскажет. Но стоило нам присесть за стол, как она тут же посмотрела на меня неуверенным взглядом.

– Ты чего, мам?

– У меня в субботу свидание.

– Оу, так‐так, и кто он?

– Мой новый начальник.

– Ммм, ― протянула я, широко улыбнувшись, ― моя мама и босс? Да по тебе в пору писать романы.

– Да ну тебя, тоже, как скажешь, ― отмахнулась она и принялась накладывать картофель в мою тарелку.

– Мамуль, я только рада. Да и у меня для тебя новость есть. Я беременна.

– Ты что? ― она замерла, глядя на меня ошарашенным взглядом. ― Я стану бабушкой? Ты не шутишь?

– Нет, мамуль, я не шучу. Срок семь недель. Представляешь.

– Господи, Соня, как же я рада! Девочка моя! ― мама тут же принялась меня обнимать, а я улыбалась как счастливая будущая мамочка.

Я тоже очень рада этой новости, пусть она и неожиданная, но безумно желанная.

– Доченька, как я об этом мечтала, милая моя.

– Я знаю, мамуль, знаю. Я сама очень‐очень рада.

– Ты этому, Костику говорила?

– Ага, говорила. Но он отчего‐то решил, что пойдем в ЗАГС. Представляешь? А без ЗАГСа ребенок ему не нужен.

– Чего? Он что, офонарел? Ну и пошел в баню. Без ЗАГСа. Можно подумать!

– Вот и я так решила. Ребенок либо нужен, либо нет. Мамуль, ты же мне поможешь, если что?

– Конечно, помогу! Такая радость, Господи! Так, я морса приготовила, так что давай, отметим.

В том, что мама будет счастлива узнать от меня такую новость, я не сомневалась ни секунды. Знала, как она ждала этого момента, пожалуй, больше меня. Она все время боялась, что я останусь одна и встречу свою старость где‐то в доме престарелых. Ну вот, теперь все будет далеко не так. Правда знаю, она еще кое о чем грезит. Но выдать меня замуж куда сложнее.

Уже лежа в кровати, я постоянно думала о малыше. Гладила живот и пыталась представить, каким он будет. Даже если похож на Костика, мне все равно! Я буду любить его безмерно! Я уже люблю его. Разве может быть иначе? Нет, не может. Потому что свое чудо невозможно не любить.

Довольно улыбнулась и, уткнувшись носом в одеяло, прикрыла глаза. Завтра сдадим бандита и заживу счастливой жизнью.

Утро началось очень рано. Меня снова рвало над белым другом. И я очень надеялась, что совсем скоро это прекратится. Ну не будет же меня выворачивать всю беременность? Иначе я просто сойду с ума.

На удивление я смогла позавтракать манной кашей и съесть один апельсин. Это огромный плюс, учитывая, что на еду по утрам последние несколько дней я вообще смотреть не могу.

– Доченька, может, чаю? С лимоном?

– Нет, мамуль, сейчас не хочу. Да и бежать мне пора.

– Ты сегодня у Морозова?

– Да, снова занятия. Он делает успехи.

– Мне показалось, или у тебя глазки горят от воспоминаний об этом мужчине?

Я улыбнулась и медленно покачала головой.

– Мам, мои глаза горят от радости за человека и от моих личных трудов. Все, я побежала. Буду после обеда!

– Целую. Я сегодня до вечера. Ключи, дочка, ключи возьми.

Я перехватила связку и, подмигнув маме, поспешила на встречу. Боялась, что могу опоздать.

Добиралась до кафе на трамвае. Спускаться под землю в столь прекрасную погоду желания не было, а ехать на троллейбусе было не лучшим вариантом в это время.

В общем, на встречу я успела вовремя, даже было пару минут на то, чтобы подкрасить губы. Волновалась ли я? Нет. И потому вела себя максимально естественно. Ну а что, разве убийца, который собирается пойти на дело, станет волноваться? Уверенный в себе, думаю, нет. Вот и я уверена. Уверена, что ничего плохого не случится.

Бросила взгляд на часы и улыбнулась, глядя в окно и подставляя лицо лучам солнца.

– Хорошо, что улыбаешься. Мне нужен правильный настрой, ― услышала сбоку от себя и повернувшись, закатила глаза.

– До вашего прихода все было как‐то лучше. Деньги принесли?

– Язык бы тебе укоротить, а то больно развязан.

– И все же, мы будем разговаривать о моем языке?

Бандюган протянул мне пухленький конверт. Я прищурилась, заглянув в глаза мужчины.

– Семьдесят процентов?

– Семьдесят.

– Проверять не надо?

– Как знаешь, ― и он подвинул конверт ко мне.

Я не стала его касаться. Я помнила все установки Демида.

В следующую секунду у столика появились двое мужчин.

– Советую не делать лишних движений. Вы задержаны за покушение на жизнь Морозова Никиты Тимофеевича.

– Какое покушение? Мент, ты о чем?

– У нас все записано на видео. Вы пытались подкупить Софию Логинову, а она собиралась согласиться на ваше предложение.

Один из следователей попытался заломить руки мужчине, но тот оттолкнув его, попытался сбежать.

– Далеко не убежишь, ― крикнул он, и бандита тут же перехватил спецназ.

Для наглядности мне тоже надели наручники. Я мысленно улыбнулась и выдохнув перевела взгляд к неподалеку припаркованной машине. Демид кивнул мне.

– Это ты, тварь, сдала меня? ― услышала окрик и медленно перевела взгляд на взбешенного незнакомца.

Я покачала головой, активно демонстрируя испуганный вид.

– Ведите их! ― приказал следователь и передал меня спецназовцу.

А вот этого я не ожидала. Он грубо схватил меня за руки и толкнул вперед.

Ну ты за это ответишь, гад!

Глава 5

Никита.

Я был чертовски зол на Софию. Неужели она думала, что я не узнаю, что она провернула за моей спиной? Да и как можно быть настолько беспечной в данной ситуации? А если что‐то случилось бы? Так нет же, все по-тихому, чтобы никто не узнал. Только вот о себе девочка совсем не подумала. И этот момент меня очень разозлил.

– Никит, не сердись. В любом случае она за тебя была до конца. А могла бы взять деньги и убить тебя.

Я бросил на Диму гневный взгляд и выдохнул.

– Она собой рисковала. Откуда мы знаем, что этот придурок мог ей сделать, если желал моей смерти.

– Но заметь, убить он хотел тебя не своими руками. Тут два варианта, либо не хотел пачкать руки в кровь, либо он трус.

– Организуй мне с ним встречу, Дима!

– Он же в СИЗО теперь будет.

– Вот там и организуй. Мне плевать. Я хочу посмотреть ему в глаза. Ты знаешь, кто он?

– Какой‐то Максим Корженников. Первый раз слышу.

– Это с ним Рита была. И это он отец моего внука.

– Да ладно? Серьезно? Но какого хера он…

– Я не знаю. Как и то, каким образом он вышел на Софию. Черт! ― я руками стукнул по подлокотникам коляски. ― Как она могла рисковать собой?! И своим ребенком!

– Каким ребенком? ― удивленно переспросил друг, усевшись напротив в кресло.

– София беременна.

Димка свистнул и откинулся на спинку.

– Вот так новости. Как ее муженек отпустил, или она и ему не сказала?

– У нее нет мужа.

Я бросил взгляд на часы и понял, что она опаздывает. Не удивительно, ведь ее тоже забрали в отделение. Господи, что за женщина? Строит больших дядек, сама собирается воспитывать ребенка, за что ей честь и хвала, так еще и защищает тех самых дядек от убийцы. Это реально в наше время?

– Мне интересно, как она объяснит свое опоздание.

– Ты тоже не прессуй ее. Уверен, она и так на стрессе.

– На стрессе! В ее положении.

Со стороны входа послышался шорох. Дверь открылась и закрылась. Я бросил взгляд на Диму. Точно София пришла.

Через пару минут девушка вошла в гостиную с сумкой в руках.

– Добрый день. Никита Тимофеевич, извините, меня утром токсикоз замучил, не могла никак выйти из дома.

Кто бы сомневался, что она начнет разговор именно с этого.

– Здравствуйте, София. Мне уже пора в офис, не буду вам мешать. Хорошего дня.

Димка быстро свалил, оставляя нас наедине.

– Что‐то не так?

– Есть такое. Ничего не хочешь мне сказать?

Соня пожала плечами и присела в кресло, где только что сидел друг.

– Вы о чем?

– Я все знаю, София. И про деньги, и про задержание.

Она виновато склонила голову, нервно перебирая пальцами и слегка их заламывая.

– Не нужно нервничать. Ты хоть понимаешь, что могла себе навредить?

– Я была уверена, что все пройдет хорошо. Демид бы не позволил, чтобы мне навредили.

– Кто такой Демид?

– Друг мой, следователь. Я сразу же к нему обратилась.

– И сколько попросила за мою смерть у Макса?

– Миллион. Нашими. Он предлагал половину, но я выдвинула свои условия.

– Почему не убила меня?

Соня неожиданно бросила на меня удивленный взгляд и, поднявшись, прошла к окну.

– Вы думаете, я способна на убийство? Моя работа предполагает вытаскивать людей из лап смерти. Даже если человек будет жить, несмотря на то, ходит он, или нет. Зачастую люди с ограниченными возможностями сами себя загоняют в яму. Так вот я пытаюсь делать все, чтобы этого не случилось.

– Но там ведь большие деньги.

Соня развернулась и посмотрела мне в глаза.

– Счастье не в деньгах. Я могла давно жить на островах, не занимаясь с людьми и получая за это то, что получаю. Однажды у меня был подопечный олигарх. Он влюбился в меня, предлагал все, что пожелаю.

– А ты?

– Он был значительно старше меня. Я ни за какие деньги не буду с человеком, к которому у меня нет чувств.

– А к бывшему что ты сейчас чувствуешь?

Она пожала плечами.

– Безразличие. Да, он мне изменил, но ненависти я к ему не испытываю. Тем более теперь, с такой новостью. ― София вернулась обратно в кресло и, склонившись, рукой коснулась моей руки. ― Никит, вы знаете, кто такой этот Максим Корженников?

– Знаю, ― кивнул и обратил внимание на дочь у входа в гостиную.

Черт, не хотел, чтобы она услышала. Тоже переживать начнет.

– София, откуда вы знаете Максима? ― Алина прошла по комнате и присела на диван.

Соня посмотрела на меня.

– Алин…

– Только не говорите, что беременна от него.

– Что? Нет, конечно! С чего вы взяли? ― удивленно воскликнула София, нахмурив брови.

– Алина, ― я пытался что‐то придумать, чтобы как‐то оградить дочь от волнения, но что можно сказать кроме правды? Да и не привык я ей врать, ― Максим пытался меня убить.

– Что?! ―удивленно протянула она, ошарашенно глядя мне в глаза. ― Это шутка такая? А при чем тут София?

– Он вышел на меня и предлагал деньги за смерть вашего отца.

– Господи! У меня ощущение, будто я снимаюсь в каком‐то кино. Где он сейчас?

– В СИЗО. Он пробудет там до суда. Как‐только он сделал мне это предложение, я сразу же обратилась к знакомому следователю.

– Получается, вы спасли отца.

Соня пожала плечами.

– Дочь, знаешь, сколько стоит жизнь твоего отца? Миллион гривен.

– Неправда, я специально увеличила сумму, чтобы он поверил мне. Жизнь ведь, она…

– Не оправдывайся. Я все понимаю. Но прошу, больше никогда так не рискуй. Ты отвечаешь теперь не только за себя, но и за ребенка.

– Я понять не могу, пап. Неужели он и со мной познакомился из‐за тебя? Почему он так тебя ненавидит?

– Я не знаю, дочь. Я даже понятия не имею, кто он.

Вечером, сидя в кабинете, я пытался вспомнить хотя бы по имени, кто у меня был из знакомых. Но увы, ни одного Максима не помню. Как и не знаю, чем я мог так насолить человеку, что он готов меня убить.

Может, это вопрос далекого прошлого?

Как бы там ни было, мне не нравится, что в эту историю втянули Софию. Значит, Корженников следил за мной все это время и мог знать, когда София приезжает со мной заниматься. А самое главное, он просто знал, что именно она мой реабилитолог. Следил за домом, за клиникой? С кем он еще мог быть связан? Неужели действовал один?

Сколько вопросов…

Зло прорычал и руками саданул по подлокотникам коляски. Как же мне все это надоело! Черт!

– Пааап, ты чего тут? ― в кабинет вошла Алина.

– Прости, не хотел тебя пугать.

– Ты не напугал. Что произошло? Ты злишься на Максима?

– Я пытаюсь понять, кто и за что мстит.

Алина прошла по кабинету и, присев на стол, протянула мне руку. Я вложил в нее свою.

– Знаешь, я так виню себя. Мне кажется, если бы я тогда на него не повелась, ничего бы этого не было.

– Ты не могла знать, Алин. И если бы не ты, то Рита.

– Ооох эта… ― она прорычала, вырвав руку и сжав кулаки, ‒ ненавижу ее. Пап, ты вспомнишь, чтобы я кого‐то ненавидела? Да в жизни такого не было! А тут? Я терпеть ее не могу. И не из‐за Макса. А из‐за моего малыша, которого она лишила отца. Хотя… стоит ли винить ее в этом? Но вот за тебя точно ее задушить готова.

– Не думай об этом, Алин.

– Думаю, Макс, он просто мной воспользовался, да так, что и подумать не мог о последствиях. Только вот ребенок этот мой, ― она погладила живот и выдохнула, ― малыша никому не отдам.

– Мы обязательно его воспитаем настоящим человеком, милая.

– Я уверена в этом, папуль. А что насчет Софии?

– Ты о чем?

– Она рисковала собой ради тебя. Собой и малышом. Отблагодаришь ее как‐то?

– Как? ― я прищурился, глядя в глаза дочери. ― Деньгами она точно не возьмет.

– Зачем ей деньги, пап? Она их могла получить, да отказалась, слава Богу. Может, позови ее куда‐то? Тот же ресторан?

Я задумался. А что, хорошая идея.

– Или за город.

– Нет уж, за город точно не лучшая идея. А вот ресторан самое то. Нужно будет столик заказать.

Алина улыбнулась и тут же порывисто обняла меня. Всегда знал, что у меня удивительная дочь.

– Ты знаешь, она мне нравится. Я бы хотела с Софией дружить, но она такая категоричная, считая, что работа никак не сопоставима с личными отношениями.

– В какой‐то степени ее можно понять, ― отметил я, учитывая рассказы о ее прошлом, про олигарха, да и бывший тоже. Насколько я понял, он тоже с ней работал, или что‐то в этом роде. ― Но, как ты успела заметить, мне она позволила называть ее Соней и обращаться на «ты».