Зов Латыря. Мне холодно

Глава 1

Лучи прохладного осеннего солнца били в глаза. Кобыла медленно перебирала ногами по дороге, укрытой пёстрым саваном листьев. Олег сидел на облучке телеги и жевал ещё тёплую запечёную репу. В голове крутились мысли о событиях прошлого месяца. Он никак не мог перестать думать о таинственных людях в плащах, которые разыскивают молодых девушек и заставляют вредить людям во имя какого-то Повелителя. Кто они, эти «спасители молодых ведьм»? Как они связаны с Чеславом и его сестрой? Вопросов было слишком много, а вот ответов не было. Дарья была четвёртой девушкой, которую зелейщику не удалось вразумить. Хотя он и не особо пытался – они так сильно верят в свою правоту, что любые доводы, кроме огня, не имеют смысла. Но факт остаётся фактом: кто-то порабощает разум девушек и Олег уверен, что это имеет отношение к его сестре.

Солнце близилось к полудню. Олег плотно укутался в шерстяной охабень, пытаясь согреться. Злоба молчала. После заварушки в рыбацкой деревне он предпочитает держать её под непроглядом. Парень хотел тишины и спокойствия в своей голове, поэтому лишь изредка выпускал душу ведьмы наружу, чтобы та помогла ему в охоте и поела живой силы. Как ни крути, а она ему полезна. Во всяком случае, пока.

Кобыла нервно задёргалась из стороны в сторону. От неожиданности Олег выронил свой скромный обед и вернулся из блужданий по мыслям в реальность.

– Тпрууу, Бурька, – крикнул зелейщик, – тихо, тихо, девочка. Что тебя напугало? – успокаивающим голосом проговорил он и натянул поводья. Лошадь остановилась и попятилась. – Тпрууу! Тебе говорю!

По телу пробежали обжигающие холодом мурашки, от чего Олег немного вздрогнул. В первый раз зелейщик ощутил нечто подобное, когда ему было восемь лет. Он тогда помогал отцу чистить конюшню. Стояла летняя жара. В нос бил запах свежего навоза. Олег сгребал лошадиные испражнения, как вдруг всё тело сковал холод. Мальчишка обернулся и увидел, как за спиной у отца, словно из ниоткуда, появился человек. Всё его тело было похоже на одно большое кровавое месиво. От ужаса Олег так закричал, что одна из лошадей сорвалась с привязи и ускакала. Отцу тогда сильно досталось. Хозяин избил его палкой до полусмерти. Мать строго-настрого запретила мальчику рассказывать, что он что-то видел. «Таких, как мы, люди любят, только когда мы горим на костре. Ни одна живая душа не должна знать, что ты особенный», – сказала ему мама. Эти слова отпечатались в памяти. С тех пор Олег молчал, даже когда мёртвые гости стали приходить по несколько раз в день. Хотя так и не смог привыкнуть к этому неприятному и неожиданному ощущению. Зато точно знал, что если оно настигает, то кто-то из мира духов где-то рядом.

«Ну и кого тут нелёгкая принесла?», – пробурчал он. Парень огляделся по сторонам. Вокруг не было ничего, кроме голых осенних деревьев и кустарников. Колдун нахмурился и крепко сжал поводья.

– Покажись! – прошипел он сквозь зубы.

Олег почувствовал холодное мёртвое дыхание. Ледяные мурашки пробежали по позвоночнику и парень заёрзал. По правую руку от него на облучке сидел пожилой мужчина. На его шее был свежий пунцовый след от верёвки. Несложно было догадаться, что попасть в мир духов ему помогли и совсем недавно.

– Чего тебе? – холодно спросил Олег.

– Быстрее, – прохрипел мертвец и стрелой устремился в чащу леса.

– Да, чтоб тебя! – бросил зелейщик.

Бежать не пойми куда за суетной душой ему хотелось меньше всего. Парень схватил самострел, спрыгнул с телеги и помчался за призраком. Покойник стрелой летел сквозь стволы деревьев и Колдун старался не потерять его из виду. Колючие ветки кустарников хлестали по лицу каждый раз, когда Олег не успевал увернуться. Силы были на исходе. Зелейщик стиснул зубы. Сердце тарабанило так, словно оно бьётся прямо в его голове. Парень ещё не полностью восстановился после спасения рыбацкой деревушки и тело не давало об этом забыть. «Ну, если это мой последний день», – бурчал он внутри, – «Я тебя найду и ещё раз убью». Душа покойника будто услышала его мысли и остановилась. Мертвец вытянул руку и указал куда-то вглубь леса.

– Нет! Пожалуйста! – Раздавались истошные крики. – Нет!

Олег всмотрелся между деревьями. Двое рослых мужиков держали молодого парня под руки, а третий затягивал у него на шее петлю. На соседнем дереве, покачиваясь из стороны в сторону, висел тот самый пожилой мужчина, который явился к зелейщику за помощью.

– Нет! Прошу, не надо!

Олег Зарядил самострел и нажал на спуск. Стрела влетела в голову одному из верзил с глухим треском, словно гвоздь, пробивший гробовую доску и тот рухнул на землю.

– Твою мать! – рявкнул кто-то из разбойников.

Мужики бросили свою жертву и стали вертеть головами в поисках того, кто прервал их занятие. Но зелейщик и не собирался прятаться. Разбойников и убийц он на дух не переносил. Хотя старался держаться от них подальше, когда есть такая возможность. А, если её нет, то есть самострел, который не один десяток раз спасал его шкуру. Олег вышел из-за деревьев так, чтобы его было видно.

– Эй, бабоньки! – Крикнул он и опустил новую стрелу в жёлоб. – А вам разве не говорили, что втроём на одного нападать нехорошо?

– Ты что, скотина? – рявкнул высоченный мордоворот и снял с пояса топор.

Стрела засвистела и здоровяк плашмя повалился на землю.

– Проклинаю тебя, псина. Душу на вечное скитание заклинаю. Да не видать тебе покоя и предков своих, – громко сказал Олег. Парень резко направил самострел на третьего. – На колени!

– Ты, это, – начал разбойник, но зелейщик не дал ему договорить.

– Я сказал, на колени!

Колдун нахмурил брови и шагнул вперёд. Новая стрела с глухим стуком влетела в бедро. Рослый мужик схватился за ногу и рухнул на бок, крича от боли. Олег снял с шеи кожаную верёвочку, на которой висел небольшой бледно-белый камень и зашагал к разбойнику.

– Непрогляд снимаю, глаза отрываю, тебя зазываю, – едва слышно заговорил он, – приходи ко мне, да живого пожрёшь. Приходи, да по земле походишь.

Камень качнулся из стороны в сторону и замер. Голос парня упал до едва разборчивой хрипоты, плечи ушли вперёд. Колдун сгорбился как дряхлый старик, а его голубые глаза потемнели и стали чуть ли не чёрными.

– Тебя зазываю, – продолжал Олег, – выходи из латыря-камня, уговором нашим зазываю, на свободу твою душу выпускаю. Приходи, да жертву пожри.

Камень снова качнулся.

– Ну наконец-то, – с явным недовольством проговорила ведьма и появилась перед зелейщиком.

– Пора обедать, Злобушка. Смотри, какой красавец, – Олег исподлобья посмотрел на разбойника и улыбнулся. – Только сделай так, чтобы он запомнил вашу встречу, как я когда-то. Как закончишь пиршество, пусть на верёвке вздёрнется, а то зима скоро, а птицам жрать нечего.

Молодая черноволосая ведьма в ночной рубахе молча кивнула и направилась к раненому.

– И, это, – бросил ей вслед Олег, – покажись ему, пусть всё видит.

Не успел зелейщик сделать шаг, как здоровяк со стрелой в бедре закричал: «Нет! Сгинь! Чур меня!», вскочил на ноги, словно никакой раны не было. Побежал мимо Олега и со всего маху врезался мордой в ствол дерева.

– Не-е-ет! А-а-а! – истошные крики разносились по лесу.

Олег подошёл к парню, которого разбойники не успели вздёрнуть. Тот стоял на коленях и бубнил себе под нос молитву. Всё его тело ходило ходуном от ужаса. Колдун протянул ему руку. Холоп неуверенно приподнял голову и исподлобья посмотрел на своего спасителя.

– Я предлагаю всего единожды, – холодно бросил Олег.

Парень поднялся на ноги. Колдун окинул спасённого взглядом. Крепкий широкоплечий холоп в истрёпанном временем сером зипуне был на голову ниже зелейщика. Глаза колдуна остановились на посиневших от холода ногах и он скукожился. Не самая лучшая погодка, чтобы ходить без обуви. Но, кто смотрит на погоду, когда дело касается холопов? Хозяевам плевать и Олег это знал не понаслышке. Холоп рывком скинул с шеи петлю и плюхнулся перед спасителем обратно на колени.

– Ой, благодарствую, барин, – затараторил он и, трясясь всем телом от страха, склонил голову. – Век тебя помнить буду, да богов молить о здоровье твоём.

Олег наморщил лоб. Голос показался ему знакомым и ударил, словно эхо прошлой жизни. Зелейщик молча откинул голову холопа, чтобы разглядеть его лицо.

– Вук? – с удивлением спросил зелейщик. – Ты – живой?

Олег не сразу узнал в этом светловолосом, слегка лопоухом парне, того мальчишку, с которым когда-то бегал по лесам. Но этот взгляд… взгляд был прежним. Таким знакомым, что сердце сжалось от страха и радости одновременно. Холоп пристально посмотрел на Олега. От удивления у него отвисла челюсть. Мимо них с рычащим хрипом промчался разбойник и снова влетел в ствол дерева. Вук дёрнулся и снова перекрестился.

– О-ол-лег? – запинаясь и дрожа выдавил холоп. Парень расплылся в неуверенной улыбке и вскочил на ноги. – Глазам своим не верю!

Зелейщик обнял парня и похлопал по спине. Он был уверен, что друга, с которым он провёл почти всё детство, уже давно нет. Но он жив и стоит прямо перед ним.

– Вук, дружище! Я воистину думал, что тебя хозяин забил. Даже молва такая на дворе ходила. Да и, честно тебе скажу, не ожидал вообще увидеть знакомое лицо так далеко от Владимирских земель.

– Ну, как видишь, не забил, – на глазах старого приятеля выступили слёзы. – Отца забил, а меня на псину охотничью выменял. С тех пор я, вон, – он кивком указал на убитую лошадь, запряжённую в телегу с мешками, – вожу зерно на мельницу новому хозяину. А ты чего ряженый-то ходишь? Плетей не боишься?

– Ну, если б боялся, висел бы ты сейчас на этом дереве, – колдун улыбнулся и похлопал парня по плечу.

Затем Олег склонился над лежащим рядом мёртвым разбойником, стащил с того сапоги и протянул другу. Он понимал, что обувь этого верзилы будет велика Вуку, но это всяко лучше, чем босиком ходить. Спасённый парень неуверенно кивнул и принялся натягивать сапоги. За спиной зелейщика завопил третий разбойник. Олег обернулся. Злоба насытилась жизненными силами громилы и уже заканчивала своё быстрое пиршество. Мордоворот отчаянно сопротивлялся, натягивая себе на шею петлю, но всё было тщетно. Обливаясь слезами, разбойник поджал ноги и захрипел, болтаясь из стороны в сторону. Челюсть Вука задрожала, ведь ту самую петлю готовили для него. От этого осознания ноги холопа подкосились, волна страха сдавила грудь и парень едва смог устоять. Колдун похлопал его по плечу, насупил брови и покачал головой, давая понять, что не стоит на это смотреть. Вук, бледный как покойник, неуверенно кивнул. Он не мог понять, что же заставило здоровенного мужика вздёрнуться против воли. Поток его судорожных мыслей перебил спаситель.

– Вук, дружище, а пойдём к моей телеге, хлебнём медку для согрева, да поговорим спокойно?

Старый приятель долго не думал. Оставаться здесь желания не было.

– Злоба, – гаркнул Олег, – вернись обратно.

За спиной Вука раздался глухой хлопок, которого тот не услышал. Парень в недоумении посмотрел на своего спасителя.

– Это она его заставила? – спросил он трясущимися губами.

– Да, – спокойно ответил Олег.

– А кто, она? – парень судорожно потёр взмокший лоб.

Колдун вздохнул. Он понимал, что бы он сейчас ни сказал, Вук не поверит. Поэтому подбирать слова смысла не было.

– Дух ведьмы, которую я убил, – спокойно ответил зелейщик и улыбнулся. – Помнишь, когда нам было лет по восемь, я рассказал тебе, что покойников вижу? – Олег махнул рукой, зазывая парня и зашагал в сторону телеги. Вук молча кивнул и отправился следом за другом. – Ты ж мне тогда не поверил. Сказал, что я придумываю. Но это не так.

Колдун сказал Вуку, что он может считать всё сказками и пугалками для детей. Но мир вокруг – другой. Если в избе что-то шумит – это домовой сетует или вовсе кикимора проникла. И мёртвые рядом с нами ходят по местам, где были при жизни.

– Ты живой только потому, что твой напарник, которого повесили первым, почувствовал, что я рядом и примчался просить о помощи. Так что это он тебя спас. И неважно, веришь ты в это или нет, – не сбавляя шага проговорил зелейщик.

Вук остановился и потёр шею. Олег понимал, что в такие вещи сложно поверить, пока сам лично всё не увидишь, но устраивать представление для друга здесь и сейчас не хотел. «Пусть для начала в себя придёт», – подумал зелейщик.

– Боишься, что несостоявшийся висельник с ума сойдёт? – пропитанные сарказмом слова Злобы ударили в голову.

– Ты вообще помалкивай, пока я непрогляд не сделал, – ответил ей Олег.

Вук потупил взгляд и посмотрел на друга. Колдун понял, о чём думает парень. За свою жизнь он привык к глазам, до краёв наполненных недоверием. Зелейщик улыбнулся и махнул рукой, призывая Вука идти дальше.

– Позже тебе покажу и сам во всём убедишься. Не бойся, я не сбрендил.

Глава 2

Согревшись мёдом, Олег рассказал старому другу, как зажиточный лекарь Чеслав, у которого их семьи в холопах были, прознал, что его сестра тоже обладает колдовской силой. И что он пытался её заставить использовать этот дар так, как нужно ему, но она отказалась. Хозяин тогда сильно разозлился, изнасиловал и убил Горицу на глазах матери, и отца. А следом и мать жизни лишил. Отец не вынес утраты и сам в петлю залез. Душу Горицы лекарь колдовством поработил и заточил в латырь-камень. Олег попытался его убить, но тот птицей в окно выскочил и исчез. С тех пор сестра во снах является, да спасения просит. Вот парень и ищет, скитаясь по землям на её зов.

– А брат твой, где? – спросил Вук.

Всё время, пока Олег рассказывал свою историю, с лица друга детства не сходило недоумение, а широко раскрытые глаза прямо кричали: «Какое колдовство? Какие души, запечатанные в камне? Какие люди-птицы? Дружище, ты в своём уме?». Но вслух он этого не говорил, да и не нужно было – зелейщик всё прекрасно понимал.

– Душегуб, – раздался в голове игривый голос Злобы, – а что за брат и почему я о нём ничего не знаю?

– А это не твоё дело, – холодно сказал Олег и тут же посмотрел на Вука. – Не тебе я это, дружище, – колдун на мгновение улыбнулся уголками губ. – Нету брата и не будем об этом. Ты, лучше скажи, куда тебя отвезти?

– Так, а некуда мне теперь возвращаться, – неуверенно пробормотал Вук. Зелейщик потупил взгляд и повернулся к собеседнику. – Ну лошадь-то эти окаянные зарезали, а без неё и зерна мне возвращаться, всё равно, что на смерть добровольно идти. Он меня собакам своим живьём скормит и всё тут.

Вук склонил голову и потёр помокревшие от стыда и страха глаза. Брать его с собой Олегу не хотелось. Они хоть и друзья с детства, но он – другой. Парень никогда не отличался тягой вырваться из оков рабства и как-то изменить свою жизнь. Да и в странствиях от него вряд ли будет толк. Скорее наоборот. Олег это понимал и не хотел, чтобы его друг стал обузой, которая замедляет и без того долгие поиски сестры. Колдун стеганул кобылу и та ускорилась.

– Возьми меня с собой, а? – Едва слышно буркнул Вук, словно не хотел, чтобы зелейщик услышал. – Ты жизнь мне спас, а я добром тебе отплатить хочу, – он жалобно посмотрел Олегу в глаза, – ты ж знаешь, я мешать точно не буду, да и охотник я хороший. Может, пригожусь?

С этим зелейщик поспорить не мог. Его друг и правда был хорошим охотником. С самого детства Чеслав отправлял его с отцом в леса за дичью. Вук очень любил рассказывать, как он по следам кабанов, да коз выслеживал. Потом из лука прямо в глаз их убивал, чтобы шкуру не портить. Но здесь не охота на дичь. Зелейщик не хотел, чтобы парень погиб по его вине, а взять его с собой – значит увеличить эти шансы. С другой стороны, если он откажет другу, то своими руками пошлёт его на верную смерть – хозяин, которому служит Вук, нянькаться не будет и просто забьёт его палкой или плетью на глазах других кабальных. «Как ты хочешь умереть, дружище?», – промелькнула в голове Олега мысль. Он заводил скулами и посмотрел на друга. В глубине души выбор уже был сделан. Чего-чего, а своими руками подписывать приговор парень не хотел.

– Хорошо, – с притворной улыбкой ответил Олег. – Только сразу смотри, то, чем я занимаюсь – это совсем другая охота. Здесь то, что может тебя убить, не будет убегать и ждать, пока ты тетиву натянешь.

– Ты мне только скажи, что делать и я тут же всё пойму, – чуть ли не пропищал Вук и заулыбался.

– Твоя правда, – кивнул зелейщик.

– И зачем лукавишь, душегуб? – саркастически спросила Злоба.

– Молчать! – сквозь зубы прорычал Олег, осекая ведьму, и повернулся к Вуку.

Тот сидел с широко раскрытыми глазами и не понимал, почему его друг внезапно озлобился. Колдун глубоко вздохнул и потёр лоб ладонью. Он понимал, что с ним сейчас едет не взрослый парень, а маленький, любопытный и пугливый ребёнок. И он ничего не знает о мире, в который попал.

– Это я не тебе, – спокойно сказал Олег. – Ежели готов со мной ехать, то привыкай, – зелейщик добродушно улыбнулся.

Солнце уже вовсю слепило холодными дневными лучами. Парни без умолку болтали, рассказывая друг другу истории. Впереди показалась развилка. Одна дорога уходила вниз к небольшому селу. Другая шла прямо, петляла между редкими деревьями и упиралась в горизонт. Олег посмотрел с холма. Длинные курные избы тянулись вдоль единственной улицы, на краю которой виднелась деревянная церквушка. Колдун уселся поудобнее и пустил кобылу прямо.

– Это уже третье поселение, которое ты обходишь, – раздался в его голове голос Злобы. – Так и будешь людей сторониться?

– Нет, – холодно ответил Олег. – Зачем мне туда? Вторую седмицу ни снов, ни знаков.

Вук искоса поглядел на друга и тут же отвёл взгляд, словно стесняясь. Олег это заметил. Колдун прокашлялся и беззвучно вздохнул.

– Ну так ты точно никогда сестрицу свою не найдёшь, – ехидно бросила ведьма. – Да и запасы пополнить не помешает. У тебя же теперь ещё один рот появился. Или ты рассчитываешь, что еда и вода сами в телеге появятся?

Олег остановил Бурьку и посмотрел на село. Внизу раздался звон колокола. Его новый спутник потупил взгляд и заводил пальцем в ухе, словно пытался избавиться от зудящей заложенности.

– Бабушка всегда говорила, что колокол просто так не звонит, – неуверенно сказал Вук.

– Вот тебе и знак, – Злоба весело захихикала.

Колдун почесал нос и окинул взглядом дорогу, которая уходила куда-то за горизонт.

– Хорошо, Злобушка, – ответил зелейщик.

Олег развернул кобылу и та зашагала вниз по дороге, которая уходила к селу. Запасы и правда стоило пополнить. Заинтересованность Злобы колдуну тоже была ясна. Почти месяц она безвылазно просидела в камне и ей хотелось развлечений. Поэтому зелейщик сразу предупредил, если ведьма надумает в игры свои играть, да дороги ему для смеха путать, то сразу непрогляд сделает. Злоба ничего не ответила. В воздухе запахло чем-то сладковатым. Олег глубоко вздохнул. Аромат ладана и свечного воска ударили в нос. Парень громко хмыкнул.

– Или тебе прямо сейчас непрогляд сделать, чтобы соблазнов не было? – Зелейщик улыбнулся и потянулся за камнем, что висел на шее.

– Да поняла я! – недовольно прошипела Злоба. – Не нужно непрогляда. Буду сидеть тихо, как мёртвая мышь.

Глава 3

Колёса телеги поскрипывали, наезжая на кочки. Впереди показались длинные невысокие избы. Звон церковного колокола становился громче с каждым шагом Бурьки. Вук заёрзал и плотно укутался в охабень, который ему дал Олег.

– Ледник собачий, – сказал парень и посмотрел на зелейщика.

– И не говори, – пробормотал Олег, пытаясь унять нахлынувшую дрожь.

Воздух вокруг был настолько сырым, что едва заметный ветерок пробирал до самых костей. Колдун огляделся вокруг. Улица была пустой. Ни детей, ни стариков, ни живности, одни мрачные окна жилищ, которые смотрели из стен, словно пустые глазницы. На другом конце села, у церкви, собиралась процессия. Траурно одетые люди неспешно сходились в кучку. Олег дёрнул поводья и Бурька послушно зашагала к сборищу.

Звон колокола сменился истошным хором причитаний, от которого стало не по себе даже кобыле. Та задёргалась, зафырчала и остановилась у соседней с церковью покосившейся избушки.

– Не вовремя вы, внучики, приехали, – раздался хриплый старушечий голос.

Олег оглянулся. Оперевшись спиной о стену, на небольшой скамье сидела бабулька преклонных лет. Чёрный платок окутывал её голову так, что глаз почти не было видно. Она пристально смотрела на чужаков, но изрезанное морщинами лицо не выражало никаких эмоций.

– А что случилось, бабуль? – спросил зелейщик.

– Дак, конец осени, милок, – закряхтела она и кивнула в сторону процессии. – Озеро опять молодого забрало.

– Думаешь, это по твоей части, душегуб? – раздался в голове голос Злобы.

Олег потёр нос, молча спрыгнул с телеги и направился к старушке. Не раздумывая, Вук, как тень, спешно последовал за другом. Чёрные глаза сверлили парней холодом. Бабулька явно была не очень рада незваным гостям. Во всяком случае, им казалось именно так.

– И часто у вас такое происходит? – добродушно спросил зелейщик.

– Да, каждый грудень, – всё также холодно ответила старушка. – В последнюю седмицу месяца треклятое озеро жертв забирает.

Вук подошёл к другу и жестом попросил Олега наклониться, чтобы тот смог что-то шепнуть на ухо.

– Это что, колдовство какое-то? – так тихо произнёс Вук, что зелейщик едва расслышал.

– Может и колдовство, милок, – ответила старуха и парень дёрнулся от неожиданности. – Ты бы чрево поберёг. Нехорошее оно у тебя.

Вук широко раскрыл глаза и неуверенно дотронулся до живота, словно боялся, что тот может лопнуть. Олег посмотрел на бабульку и улыбнулся. В его мыслях уже вовсю резвилась Злоба. «Ух, какой сюрприз», – радостно кричала она. «Даже я не почувствовала её». Процессия у церкви сдвинулась с места и направилась куда-то вдаль по хорошо протоптанной тропе. Зелейщик посмотрел людям вслед и на душе стало больно. У них горе и он знает, как сильно это разрывает сердце.

– Бабуль, а расскажи…, – начал говорить Олег, но старушка его перебила.

– Да, что тут рассказывать, внучок? – бормотала она, – как последняя седмица осени наступает, так озеро с трёх дворов забирает по крепкому молодому мужику.

– И давно это у вас происходит? – насупившись спросил зелейщик.

– Дак уже лет так тридцать на моей памяти, – не задумываясь ответила бабулька. – Как осень, так обязательно трое потонут. Вон, – она кивнула туда, где только что было траурное сборище и заёрзала, пытаясь сесть поудобнее, – двоих уже напоило своей водой. Ни сегодня, так завтра и третьего заберёт.

Олег молча посмотрел на Вука. Тот, склонив голову, стоял у телеги и внимательно слушал, что говорит старуха. Парень старался не смотреть ей в глаза. Не понимал, почему, но что-то подсказывало, что делать этого не стоит.

– А ты зря мне не веришь, – сказала старушка и Вука пробила дрожь.

Он поднял голову. Её чёрные глаза сверлили его взглядом, от которого парню стало ещё холоднее.

– Бабуль, – заговорил Олег и внимание старухи перенеслось на него, – да ты на него внимание не обращай, – зелейщик широко улыбнулся, – он просто с силами только в сказках-то и встречался. В новинку ему, вот и боится.

Кобыла громко зафырчала и принялась яростно бить копытом землю. По телу пробежали обжигающие холодом мурашки и Олег невольно передёрнулся. Парень спешно подошёл к Бурьке и принялся её успокаивать. Он чувствовал рядом чьё-то, пока ещё незримое присутствие, но едва зелейщик успел открыть рот, как мрачная старушка его опередила.

– Ты не суетись, милок, – закряхтела она. Впервые за всё время разговора, на её лице появилась мимолётная улыбка. – То дед мой пришёл. Он, с тех пор как помёр, так каждый день меня и навещает.

По правую руку от старушки, словно в подтверждение её слов, появилась слегка сгорбленная фигура. Пожилой мужчина, в потрёпанных штанах и такой же рубахе, молча смотрел на Олега.

– Так, это, бабуль, – заговорил зелейщик, – ты знаешь, как озеро ваше людей топит?

– Если б, милок, – отвечала ему старушка. – Просто топит и всё тут. Даже если никто в эту седмицу из избы носу не высунет, оно всё равно заберёт.

Бабулька рассказала, что за эти годы мало кто пытался понять, что за рука навья тянет мужиков в озеро. И сильных, и слабых на дно забирало, как только силу кто потревожит. Однажды даже священника приезжего утопило, когда тот освятить его хотел. Все, кто про озеро это знает, стороной обходят, да откупаются на всякий случай. Вот только откупы не работают. Осень всё равно забирает троих.

Олег почесал нос и зашагал к телеге. «Двоих уже напоило водой. Остался третий», – крутилось у него в голове. Не проронив ни слова, парень достал две пустые баклаги и повернулся к старушке.

– Скажи, бабуль, – задумчиво проговорил зелейщик, – а родничок-то перед озером есть? Мне б водицы набрать, да кобылу напоить. – Он демонстративно потряс пустыми баклагами в воздухе и забросил их обратно в телегу.

– Так, внучок, вон в той дубраве, – она кивнула Олегу за спину. – Аккурат перед треклятым озером. Ты по дороге едь, так в родник и упрёшься.

– Благодарю, бабуль, – сказал Олег и легонько толкнул Вука в плечо. – Запрыгивай, за водицей поедем.

Колдун махнул поводьями. Телега дёрнулась и заскрипела колёсами. Олег направил Бурьку к дубраве, за которой находилось озеро. Не успели они отъехать и десяти саженей, как бабулька окликнула Олега. Парень обернулся и вопросительно глянул на неё.

– Муртови шукани недоблат чревула живники едад, – хрипло проговорила старушка. – Смачири по стрянудям!

Зелейщик наморщил лоб. Старушка опираясь о стену, медленно встала со скамейки и побрела в свою избу. Мёртвый дед молча поплыл вслед за ней. Олег развернулся и погнал кобылу к дубраве. Слова старой ведьмы навязчиво крутились в голове, но он не понимал, что они означают. Парня не покидало чувство, что она от чего-то попыталась его предостеречь. Оставалось понять, от чего именно. Погружённый в свои размышления, колдун не услышал, как Вук и Злоба пытались с ним поговорить. Когда он пришёл в себя, его друг уже уставился на дорогу.

– Разгадал бабкину загадку? – с сарказмом в голосе спросила Злоба.

– Если бы, – ответил он. – Может, ты поделишься?

– Не-ет, – томно выдохнув сказала она. – Это же кривой язык. Его только тот, кто говорит, понимает.

– Дивно, – буркнул Олег и насупил брови.

Парень слегка повернулся к Вуку. Тот сидел почти не моргая и пристально смотрел на дорогу. Колдун понимал, чего ждёт его спутник. Потому, не дожидаясь вопроса рассказал и про странные слова старушки, и про кривой язык, который некоторые колдуны используют в своих заговорах, чтобы лишние уши ничего не поняли. Вук, спросил, знает ли Олег этот язык, но парень только отрицательно помотал головой. Конечно же, зелейщик посмотрел живот друга, дабы тот успокоился. Колдун не смог ничего увидеть и не понимал, почему старая ведьма сказала, что он «нехороший». «Чрево, как чрево. Не переживай», – сказал ему Олег и Вук громко, с облегчением, выдохнул.

До небольшой дубравы, что окружала озеро плотным кольцом, было с полверсты пути. Бурька неспешно шагала по проторённой дороге, изредка чихая от влажного воздуха. Олег достал из походного мешка остатки жареного зайца, которого вчера поймал на ужин. Один кусок парень взял себе, другой протянул Вуку и тот с охотой принялся обгрызать мясо.

– И как же ты, душитель, решил остановить того, кто людей в озере уже тридцать лет топит? – раздался в голове Олега голос Злобы. – Два дня до конца седмицы осталось.

– А пёс его знает, – прожёвывая заветренную зайчатину, ответил колдун. – Для начала, Злобушка, надо понять, с кем дело имеем. А там уже и видно будет. Вон, – парень протянул перед собой костомыгу и указал на приближающуюся дубраву, – сейчас до места доберёмся и поработаем.

Олег посмотрел на горизонт, громко хмыкнул и улыбнулся. Он весь прошлый месяц безвылазно сидел в лесу и восстанавливался после последней помощи людям. Колдун тряхнул кулаками и глухо, но задорно пробурчал, как ему не терпится поохотиться на кого-нибудь, кроме зайцев, да коз.

– А кто может топить людей в озере? – не выдержав спросил Вук.

Его и без того распирало любопытство и постоянно сдерживаться парню не хотелось. Тем более, что прямо перед ним открывается новый мир. Правда и сейчас он только слышит о нём и ничего не видит. Но Вук был уверен, что, если колдовство есть на самом деле, то Олег его покажет, как и обещал. Парень посмотрел на колдуна и вздрогнул. Прохладный ветер заставил его заёрзать на облучке. Вук потёр себе плечи, надеясь прогнать ледяные мурашки, но ничего не вышло.

– Ну, что тебе сказать? – начал говорить Олег, но тут же поперхнулся и закашлялся.

– Да не спеши, душегубушка, – захихикала Злоба, – а то, ежели чего, что мне с этим любознательным делать?

Олег стукнул себе в грудь ладонью и принялся жадно глотать медовуху из полупустой баклаги. Парень вытер слёзы с лица и повернулся к Вуку.

– Знаешь, вариантов немного, – слегка покашливая заговорил Олег. – Тут или русалка, или навка.

– Или кикимора, – смеясь добавила Злоба. – О, стой. А может вообще полудница?

– Ну, да, – Олег наморщил лоб и запустил пальцы в волосы. – Может и кикимора или полудница, – повторил он за ведьмой, чтобы его друг-охотник тоже услышал. – Вот на место приедем и разберёмся. Нет смысла угадывать.

– А я смогу кого-то из них своими глазами увидеть? – спросил Вук с явным интересом в голосе, но тут же осёкся, как только увидел выражение лица зелейщика.

– Дружище, надеюсь, что не увидишь, – Олег на мгновение посуровел, но затем растёкся в улыбке. – Они являются только своей жертве и таким, как я. А мне не хотелось бы твою гузку по два раза на день спасать.

Зелейщик хихикнул и шлёпнул Вука по плечу. Тот улыбнулся в ответ, громко вздохнул и уставился на дорогу. Степной пейзаж плавно сменился на голый осенний лес. Бурька зашуршала копытами по пёстрым листьям. В дубраве было холоднее, чем в селе. Холодные потоки ветра летели от самого озера и пробирали до костей. Ледяные мурашки пробежали по позвоночнику и Олег вздрогнул. Вук тоже ощутил все прелести сырого осеннего ветра и поплотнее укутался в охабень. Колдун на мгновение отпустил поводья и потёр замёрзшие ладони. Затем он глубоко вздохнул, наморщил брови и принялся разглядывать родник между стволов деревьев. Улыбка исчезла с лица парня, не оставив и следа от позитивных эмоций.

Вук посмотрел на сосредоточенного друга. Тот неспешно поворачивал голову из стороны в сторону. Делал он это очень медленно и Вуку, как бывалому охотнику, казалось, будто бы зелейщик скорее ищет потерянную мысль, а не родник. Но не успел он даже всмотреться между деревьев, чтобы помочь зелейщику, как тот потянул поводья. Бурька громко зафырчала и потянула телегу вправо.

– Душегуб, – резким эхом в голове загудела Злоба, – а может ты другу своему Сильник наденешь? Так он хоть что-то сам видеть сможет, – ведьма хихикнула и перешла на наигранный шёпот, – а то так и сгорит от любопытства.

– Да думал я уже об этом, – спокойно проговорил Олег. – Вот только где ж я его возьму?

– Ну, сейчас у тебя выбор небольшой, – также задорно продолжала Злоба. – Вон, какая бабулька сильная на селе. Ну или мой, – сказала она ещё тише и слова едва разборчивым эхом отразились в голове Олега. – Он же у тебя.

– Хорошая попытка, – холодно бросил зелейщик. – Не надену я твой Сильник на Вука. – сказал он так, словно самого Вука здесь и не было. Тот сидел рядом и посмотрел на Олега, как только услышал своё имя.

– Как знаешь, – буркнула Злоба и тут же замолчала.

Колдун чувствовал на себе пристальный взгляд друга. Он глубоко вдохнул и натянул поводья. Бурька остановилась перед небольшим оврагом. Олег понимал, что друг всё равно настигнет его со своими расспросами. Поэтому переборол своё нежелание и рассказал другу, что «Сильник» – предмет, который колдуны и ведьмы заговаривают особым образом, чтобы он подпитывал силой своего хозяина. Зелейщик показал Вуку маленький железный нож, который тому ещё в детстве дал отец. Его рукоять была обтянута потёртой кожей. На клинке виднелись едва различимые насечки и прорези, значение которых знал только Олег. Этот нож и был Сильником колдуна.

– А почему нельзя мне её Сильник? – заинтригованно спросил Вук.

– Ну как тебе сказать?, – почесав нос, ответил зелейщик, – Тебе в разбойничьих сапогах сильно комфортно? Вот и с Сильником так, коль не подходит, так и мозоли в кровь набьёшь.

Парни слезли с облучка, обошли телегу и остановились сзади у откидного борта. Зелейщик достал несколько пустых баклаг. Половину он отдал другу и зашагал к роднику.

Глава 4

Быстро наполнив баклаги водой, Олег и Вук загрузили их в обратно. Зелейщик попнулся в мешок, набрал пригоршню пшеницы и подошёл к Бурьке.

– Полакомься, девочка, – с теплом в голосе сказал зелейщик и почесал кобыле ганаш. – У тебя теперь целый мешок зерна, – Бурька задрала верхнюю губу и оголила зубы, словно улыбаясь хозяину.

Бедняга весь месяц на подножном корме была и Олега это расстраивало. Обычно ему удавалось добыть для лошади зерна или овощей каких, но последняя охота пошла не по плану. Из рыбацкой деревни пришлось уходить быстро. Не хотелось лишний раз мелькать перед озлобленными и испуганными местными. Этот урок он и на одном пальце хорошо усвоил.

– Вука благодари, его лакомство – зелейщик улыбнулся, легонько похлопал её по шее и отошёл к телеге.