Дети Асмеи

Третья леди Норстарм

Талия проснулась от настойчивого чириканья воробьев, но продолжала лежать в постели. На стене, куда сейчас был обращен ее взгляд, солнце проецировало еще одно окно. Тени птиц, что скакали по ветвям, которые она приказала закрепить на наружной стене, помогали отвлечься.

Третий этаж башни, из которой были видны только облака, теперь стал живым.

 Больше двух месяцев она жила в замке Норстарм, но ниже второго этажа ее башни, где располагалась молельная комната, спускаться было запрещено ровно до того момента, когда ее беременность станет явной для всех. То есть, никогда. Потому что хозяин замка – теперь ее муж, похоронил уже две леди Норстарм. Естественно, все понимали, что их смерти неслучайны, но говорить об этом не решались.

Лорд Норстарм не мог иметь детей, и в этом Талия была полностью уверена, потому что нянька перед их свадьбой рассказала девушке о священном браке и его таинстве, а также просветила юную дочь лорда Керни, как следует лечь, чтобы первенец был мальчиком. То, что Норстарм считал этим самым таинством, им не являлось ни пред Двоими, ни пред понимающими людьми.

Если в первый месяц она надеялась, что лорд своими странными движениями просто пытается наладить между ними контакт, то теперь понимала, что иначе он просто не сможет закончить свой грязный ритуал, а значит, и детей у него не будет. Когда она решила очень аккуратно донести до лорда, что стоит попробовать иначе, он избил ее так, что она не могла встать пару недель.

Прошлой ночью он пришел пьяный и злой, заставил раздеть его и принялся, как всегда, тереться о ее тело. Так плешивая собака терлась о коновязь у дорожного дома, в котором они остановились по дороге в его замок. Дождавшись, когда он заснет, она с отвращением столкнула его на пол, набрала ковш воды, встала над лордом и полила на себя с головы. Потом еще один ковш и еще один. Хотелось помыться так, чтобы его запах полностью испарился с ее тела, волос, из этой комнаты.

Лорд несвязно чертыхнулся во сне и продолжил храпеть. Редкая рыжая борода, кожа щек, настолько испещренная шрамами от мелких язв, что кажется, о его лицо тушили угли. Рубаха задралась, оголяя тощие и кривые ноги. Хорошо, что глаза его были закрыты. Самым страшным в нем были именно глаза: они меняли цвет от серого до будто разбавленного молоком голубого, и если его лицо было обращено к свету, глаза были белыми, как у мертвой рыбы. В такие моменты Талии казалось, что он мертвец, восставший для того, чтобы наказать эти земли, как мертвец Йона из сказок няни.

Проснувшись до рассвета, он прохрипел что-то неразборчивое, удивился непонятно откуда взявшейся сырости вокруг него, бросил табурет в дверь, крикнул слугу, и тот увел его в основную часть замка. Талия притворялась, что спит до того момента, пока слуга не пришел вновь, собрал раскиданные по полу штаны, сапоги и гамбезон и, тихо прикрыв дверь, вышел.

Лорд утверждал, что первая и вторая леди Норстарм умерли на сносях, мол, слишком малы были для крупного плода. Служанка Талии – Шита, заставшая обеих леди, подтвердила, что девушкам было по пятнадцать и телосложения они были хрупкого.

– Леди, пора бы уже подняться. Лорд велел убрать ту корягу, что по вашему приказу закрепил конюх. Птицы обгадили всю стену, и теперь ее нужно мыть. Камень выглядит так, словно над башней у нас отхожее место, – затараторила вошедшая служанка, делая акцент на “леди”. Титул Талии она произносила так, будто ребенку шуточно говорят: “да, ты у нас гла-аа-вный”.

Взять с собой няньку Талии запретили. Конечно, ведь никто не должен был знать, что здесь творится на самом деле. Талия не поворачивалась к вошедшей, жалея, что воробьи улетели. Завтра ей исполнится двадцать три года. В ее возрасте у леди могло быть уже пятеро детей.

После двадцати пяти единицы оставались при детях и доме, поскольку монастырям при Двух, а точнее, жрецам, требовались средства на жизнь, а мужчинам – новые жены. Часть умирала в родах, а вторая – доживала в монастыре на воде и луке, потому что деньги, которые муж, чувствуя все же свою вину, передавал жрецам, редко доходили в эти самые монастыри. Единицы, что по случаю оказывались любимыми женами, любящими матерями и бабушками, Талии были неизвестны. Но ее нянька говорила, что такие были.

– Лорд велел уточнить – нет ли у вас задержек, леди Талия, – настырная служанка явно пользовалась своим положением и каждый раз старалась унизить новую «хозяйку». Что она делала с прежними женами лорда, по сути, девчонками, Талия даже не хотела представлять.

– Выйди, – грубо ответила Талия не поворачиваясь. – И не входи сюда, пока я не позволю. Я – леди Керни и Норстарм, а ты грязный хвост старого ублюдка, что при мне

не имеет права разинуть свой рот, пока я не позволю, – с этими словами Талия откинула одеяло, встала на колени и, заметив довольный взгляд служанки, опустила глаза на свою рубашку. Кровавое пятно размером с яблоко расползлось по ней, давая понять, что лорд снова не станет отцом.

– Я передам лорду, что леди опять оказалась пустой, как эта башня, – эта баба захохотала так, что с деревьев во дворе шумно взлетели вороны.

Талия схватила с табурета кувшин с водой, который только что принесла ненавистная женщина и, соскочив с кровати, со всего размаха ударила её по голове. Ее хрюкающий смех прервался в секунду, и она опала на каменный пол, как пенная шапка молока, после того как миску убирают с огня.

– Шита? – Талия наклонилась к ней, чтобы проверить – жива ли. Хоть она и тварь, Талия не имела права распоряжаться чужой жизнью. – Ши-та, – теперь она уже била ее по щекам.

– О-гхэ, – раздалось изо рта служанки. Смесь запаха чеснока, сыра и мяса вырвалась из ее толстогубого рта. Она открыла глаза и попробовала повернуться на бок, чтобы подняться, но Талия села на нее верхом, а руки, что лежали вдоль тела, прижала бедрами так, будто под ней необъезженная лошадь, и удержаться на ней – самое важное сейчас.

– Говори мне, иначе я убью тебя, – прошипела Талия, размахнувшись глиняным черепком. Край его блеснул глазурью, которая вспорет шею или лицо в секунду, и вот тогда, кровь будет не остановить. Шита явно испугалась за свою жизнь и бросила все попытки

скинуть «хозяйку», которой ровно минуту назад предрекла смерть.

– Шх-то, – пытаясь увернуться от руки Талии, которая давила на шею, произнесла Шита.

– Говори, отчего умерли прежние леди Норстарм, – наклонившись к ее лицу, спросила Талия.

Глаза Шиты вращались, будто ища хоть малейшую надежду на спасение, но она знала, что в этой башне нет никого, кроме Талии и ее. Слуга внизу явно задремал. Знает, что Шита пришла сюда надолго. Шум в комнате – привычное дело, ведь Талия не как те две пичужки. Талия вообще не походила на женщину. Да, красивое лицо, волосы, фигура, но если бы все это было на миниатюрной девушке, а не на ней – ростом с лорда, длинными

и сильными ногами, быстрой и резкой, как лошадь.

– Лорд бил их всю ночь, а утром говорил, что, если через месяц у них будет кровь, снова побьет. Потом велел говорить, что леди понесла, не выходит, потому что бережет ребенка…

– Про меня уже тоже велел так говорить? – спросила Талия и напрягла бедра так, что грудь Шиты не могла больше подняться и дышать стало невозможно.

– Дха-аа, – выдохнула она, и Талия ослабила хватку. – Если в ближайшие три дня будет кровь, все равно говорить, что леди понесла, – выдохнула Шита.

Талия дотянулась рукой до кровати и потянула простыню на себя. Умело связала руки служанки одним концом, а потом, пересев на ее живот, повернулась к ногам и другим концом завязала ноги. Подтянув нужный узел, расстояние между запястьями и щиколотками

служанки сильно сократилось, и той пришлось раскорячиться до непристойной позы, чтобы хоть как-то облегчить натяжение скрученной простыни.

– Полежи тут и подумай о том, что на их месте можешь оказаться ты, – сказала Талия и, заткнув ее рот полотенцем, принесённым, чтобы умыть леди.

В корзине, стоящей на столе лежали горячие булочки, щедро сдобренные медом и семечками, бутылка разведенного водой вина и половина цыпленка. Лорд щедро кормил своих мучениц.

Талия откусила от булочки и налила из бутылки в тяжелый кубок. Она медленно жевала и запивала из кубка каждый кусочек. Голова гудела от подтверждения ее подозрений. Где-то в глубине ее сердца оставалась надежда, что все это неправда, но она должна была быть уверенной, прежде чем действовать. Или она ляжет рядом с теми холмами, что уже зазеленели под ее окном. Лорд рано утром покинул замок. Король собрал своих вассалов. А где-то, на родине Талии, истинный король Асмеи – Лодаф, которого преданные королевской крови люди прозвали уже Асмеем Терпеливым, собрал войско, чтобы вернуть земли Асмеи и занять ее трон.

Часть 1. Двадцатью тремя годами ранее

Замок лорда Ленуа процветал, как и все королевство. Его дочь и сын радовали отца и мать. Сын изучал военное дело, а дочь тайком выпытывала у добродушного брата детали уроков, которые девочкам были недоступны. Мерида нравилась отцу за ее характер, более твердый и решительный, нежели у Шертона. Он тайком жалел, что не сыну достались эти черты, но любил обоих. Дочь пора было отдавать замуж, но отец не торопился, потому что девушка явно была влюблена. Лорд решил, что, если выбор дочери будет достоин его дома, он не станет противиться ее желанию, ведь жизнь с женщиной, влюбленной в него делала и его союз не похожим на другие.

– Лорд, из замка принесли дурные вести. Король умер! – слуга никогда не вел себя так, и прежде чем говорить, представал перед лордом, кланялся и ждал, когда хозяин чуть качнет головой. Сейчас его голос из-за спины раздался неожиданно, и лорд Ленуа вздрогнул. От произнесенного Бишем его спина похолодела, будто кроме слов из его рта вырывался ледяной поток ветра.

– Как? – подняв глаза к догадавшемуся встать перед ним Бишем спросил лорд и ждал, что тот скажет что-то другое, он надеялся, что он ослышался, ведь королю только тридцать семь лет, да и болезни обходили его стороной, и силы он имел не меньше, чем кузнец.

– Умер в постели. Королева решила уйти в монастырь, – коротко ответил тот, понимая сейчас, что повел себя не в соответствии с правилами дома.

– Собери людей, я лично еду на север. Нужно поторопить герцога вернуться. Кто заправляет сейчас в замке? – лорд резко встал и осмотрелся, словно искал, что может понадобиться в дороге. – Быстро! – закричал он на слугу, который все еще стоял перед ним. Пятерых будет достаточно. Воду не брать, из еды только сухари. Мы не будем останавливаться.

Мерида, услышав новость поняла, что жизнь больше не будет другой. Брат остался в замке за старшего, хоть и был младше ее на два года.

– Отец, нужно чтобы кто-то оставался рядом с принцем. Прикажи, и я сама отправлюсь к верным герцогу лордам. Прикажи, отец! – она цеплялась за его руку, когда он садился на лошадь, но тот просто улыбнулся. – Я за день объеду всех и передам твое пожелание, чтобы к принцу приставили людей. Отец!

– Дочь моя, мы успеем. Через неделю герцог будет здесь, и все наладится, – ответил он уверенно, как всегда. Мерида хотела верить, но чувствовала, что все идет не так, как нужно.

Принц был ровесником ее брата. Они часто были при дворе, мальчишки играли под ее присмотром лет с шести, но принц Лерой изменился в последние пару лет. Иногда ей казалось, что мальчишку просто подменили: он был заносчив со слугами и учителями, ровесникам, что были при дворе давал понять, что их слово – пыль.

К возвращению лорда Ленуа в замке уже ждали. Люди нового короля. Люди, которые усадили на трон скверного мальчишку, чтобы через него разорвать королевство, продать все, что так долго строил Асмей Мудрый.

В замке царил хаос: люди перевернули все: от личных покоев леди до хранилища с пшеницей и рожью. Отец Мериды был объявлен предателем. Когда он въехал во двор, на него налетела стража. Его повесили на огромном дубе, под которым семья каждое лето отдыхала в тени, росли дети, смеялись и строили планы.

Мерида смотрела из окна своей комнаты на его тело и не могла поверить, что все закончилось. Крик матери не смог вывести ее из оцепенения. Ненависть ко всем, кто сейчас хозяйничал в замке, пересиливала страх и жалость к родным. Отец был стеной, за которой им позволено было жить так, как им хотелось. Его висящее на дубе тело делало эту стену прозрачной, открывая горизонты в бушующем огне.

Леди Ленуа – мать Мериды, отправили в монастырь, брата в услужение новому воеводе короля, а Мериде именем этого глупого ребенка на троне было приказано выйти замуж за лорда Керни – советника короля и первого предателя.

Мерида горевала молча, понимая, что месть – самое важное и самое вкусное в ее новой жизни. Не было ничего, что радовало бы сильнее, чем увидеть смерть тех, кто сделал их дуб точкой отсчета новой беспросветной и серой жизни.

Ее служанки были верны ее отцу, ее дому и ей. Каждая готова была умереть за Мериду, за прежнего короля и герцога, которого прятали теперь простолюдины, надеясь на возвращение прошлой жизни. В той жизни у народа были низкие налоги, в год неурожая или падежа – поддержка от королевства, которое имело запасы. Народ стал глазами и ушами герцога, а Мерида стала главным вестником, который жил при дворе «Его Предательства» – так народ называл нового короля.

Редкие встречи с герцогом, когда новости нужно было передать лично, поддержка со стороны “тайных людей” и беременность делали жизнь Мериды сносной. Больше всего радовало то, что простой народ готов выйти и сместить с трона шайку стервятников, ждущих момента, когда королевство можно будет разорвать на клочки и продать.

Рождение дочери разгневало лорда Керни. Он, не стесняясь, привел в дом баронессу, представив ее как советницу и напарницу для леди Мериды. Через семь месяцев баронесса родила сына. Мерида радовалась, что внимание мужа теперь снова на разрешившейся от бремени любовнице. Лорда расстраивало, что бастарда нельзя было назвать наследником, выйти с ним в свет, а тем более, передать ему свое имя и титул. Злость он вымещал на Мериде и маленькой Талии.

Часть 2 Лия и Векс

Испуганное лицо матери Талия не помнила, но во сне часто видела испуганную зеленоглазую женщину с копной растрепанных каштановых волос. Ее няня в будущем подтвердит, что это ее мать, и Талия, закрывая глаза, всю жизнь будет представлять, как эти волосы плавно колышутся в воде то открывая белое мертвое лицо, то окутывая его, словно тончайшим платком.

Мериду схватили в момент, когда она, получив письма от герцога подъезжала в карете к замку лорда и леди Бироз. Талия сидела на коленях матери, довольная поездкой. Няня, поняв, что хорошего ожидать не стоит, в суматохе забрала девочку и, дождавшись, когда леди Мериду вытащат из кареты, велела гнать домой, в замок лорда Керни. Тогда Талия цепляясь слабыми ручками за мать и увидела ее глаза, полные слез. Ребенок, будто назло, запомнил именно этот момент.

Больше месяца леди Мериду Керни и чету Бироз пытали. Лорд Керни предстал перед своим юным сюзереном и бывшим учеником с повинной головой. Спасло его тогда малодушие и привязанность мальчишки. Принцу нравилось, что советник Керни поддерживал его во всем, учил слушать вполуха тех, кто противится воле короля-отца, ведь эти люди должны были стать его вассалами.

Чтобы укрепить союз с юным королем, лорд Керни пожелал сочетаться браком с незаконнорожденной сестрой сюзерена. Он как никто знал привязанность мальчишки к этой юной и нежной девочке. Король с радостью согласился, дав ей негромкий титул и отправив с ней в замок Керни ее родную мать – любовницу короля Асмея Мудрого.

Пухлощекая, небольшого роста, с синими как васильки, глазами, Фасала стала новой леди Керни, и принялась по совету и научению матери рожать лорду… дочерей. Одну за другой, и каждый раз обещала, что следующим будет сын.

Если бы не «Великий разрыв Асмеи», как назвали делёж земель королевства простые люди, Фасала «умерла бы в родах», как планировал лорд Керни. Король не простил бы ему ссылку любимой сестры в монастырь. Но король был убит, а земли поделили между собой те, кто этого давно ждал.

Фасала и мать отправились в монастырь, а пятеро непризнанных внучек короля стали для лорда Керни великим подарком. Очередь за последней, которой не исполнилось еще и месяца состояла из пяти лордов и трех герцогов других королевств. Они стояли в очереди и на первых, но дети умирали так часто, что стоило записываться на всех. Все готовы были ждать, чтобы в их детях и внуках была кровь великого Асмея Мудрого.

Лорд Керни не растерялся, присягнув на верность новому сюзерену – королю Лескара – огромного и сильного королевства. Именно он забрал большую часть земель плодородной Асмеи. Именно он платил обещаниями добавить лорду три соседних замка в случае положительного исхода.

Получив обещанное, лорд Керни успокоился, и жизнь его потекла спокойной и глубоководной рекой, приносящей большие доходы, сытую, пьяную и размеренную жизнь. Он планировал вырастить дочерей и разводить породистых лошадей, хотя разницы между первыми и вторыми не делал. Их цена – все, что его интересовало.

Талия все свое детство и юность наблюдала за отцом, за тем, что происходит в их замке. Сестры чурались ее, даже принято было подшучивать – законнорожденная ли она, раз отец вовсе не обращает на нее внимания? Когда родилась последняя сестра, Талии было двенадцать. Через пару лет она должна была выйти замуж, но все помнили ее мать и боялись даже подумать о браке с ней как для себя, так и для своих сыновей. Да и внешность ее будто кричала, что Асмея жива в таких, как она: высоких, развитых физически, дерзких и злых.

Еще через пять лет, когда Талии исполнилось семнадцать, замуж вышла первая сестра – кровь великого короля ушла за трех племенных лошадей и сундук золотых, в который легко умещалась невеста. Лорд отдавал четырнадцатилетнюю Мэрим за герцога вовсе не дружественного королевства.

– Лия, я не могу дождаться, когда эти моли разъедутся из замка, – со вздохом заявил Векстор. Он водил соломинкой по лицу Талии и сдерживался, чтобы не рассмеяться, потому что та дремала с закрытыми глазами, и отгоняла «назойливую муху» с лица. Векстор называл «молями» всех пятерых сестер из-за белоснежной кожи, светлых волос и заметных только на солнце бровей.

– Они тебя вовсе не трогают, а Мэрим – вполне сносная. С ней даже можно поговорить, – ответила Талия. Сон, что дурманил после обеда, прошел, и она так и не узнала, что это не муха развеяла его.

Векстор жил при лорде Керни. И хоть и числился конюшим, свои знали, что отец любил бастарда больше признанных дочерей. Талия росла как сорняк у грядки, напитываясь тем, что преподавали юным носительницам королевской крови, но больше времени она проводила именно с Векстором.

– Не скажи, она вчера заявила, что, если я хочу обратиться к ней, должна просить ее разрешения. Ты никогда так не делала, хоть и первая дочь лорда, – парнишка хмыкнул и притянул к себе котенка. Они прятали здесь на конюшне весь выводок. Служанка бросила их уже было в ведро, накрыла деревянным кругом и ушла, но они успели, вынули их, и прижав к себе унесли в угол, где и жил Векс.

Кошку принесла Талия, и та теперь таскалась за ними, как жрецы таскаются за Двумя – богами, о которых было не принято шутить.

– Новых лошадей уже объездили? – Талия села и залюбовалась тремя пушистыми хвостами, торчащими из-под кошки. Четвертого – рыжего, как сам Векс, тискал брат.

– Нет, утром конюх ими займется, – ответил парнишка и хитро заулыбался. – Ты думаешь, тебе дозволят? Нам за первоездков попало, как за воровство, а за необъезженных и вовсе убьют. У меня все еще чешутся те рубцы на спине, – он поводил плечами, проверяя, не исчезли ли те неприятные ощущения.

– Не убьют. Как только рассветет, я приду. Мы не уведем их, а попробуем здесь, в загоне, – глаза Талии горели, как огоньки свечи. Векс никогда не видел таких глаз. Видимо, они достались ей от матери, потому что все остальные дети лорда были голубоглазыми, как он. Их цвет напоминал подсолнечное масло, когда жрецы наливали его в стеклянные сосуды и поджигали фитиль. Масло отражало огонь свечи и было желто-коричневым. Такими были глаза его сестры. Его любимой сестры.

– Дык, обещали утром их объезжать. Лорд сам хотел быть, – парнишка не боялся за себя, он и в прошлый раз готов был принять те плети, что предназначались сестре, но лорд был тверд, как гранит, и велел пороть обоих.

– Жрецы прибудут рано, Векс. Лорд даже и не знает об этом. Он только о лошадях и думает. Герцог прибудет со жрецами, и на пару часов в молельной комнате он точно задержится. Нам хватит этого времени, – Талия свела брови и продолжила уже совсем другим тоном: – Ну, можешь не приходить. Я и одна могу, – она встала и направилась к выходу. Векс остался лежать с котятами, а кошка, стряхнув с себя гроздь разномастных хвостов побежала за Талией.

Часть 3. Королевская кровь

Талия не питала иллюзий по поводу своей дальнейшей жизни. Радовало только то, что лорд не обращал на нее внимания, будто это она была бастардом, а не рыжий смешной Векс. Ему доставало и похвалы отца, и кнута, которым он щедро «воспитывал» случайное отродье. Талия не была исключением и делила с братом все «подарки» вечно пьяного родителя.

Сестры, кои открыто именовались «кровью короля» имели слуг, нянек, лекарей и учителей. Они пели, слагали глупые стишки, восхваляющие короля Лескара, вышивали и учились приседать в реверансах, потому что очередь на это племя выстроилась из самых верхов дружественных и не очень королевств.

Мэрим – первая после Талии дочь лорда Керни рано утром должна была прийти в молельную комнату для встречи с женихом, а уже после обеда они отбывали в Дальний замок. Лошади, которых привез с собой ее муж интересовали лорда Керни куда больше, чем вся эта суета, которая обязательно возникала везде, где появлялись жрецы Двух.

Талия весь вечер просидела с сестрами и их няньками, которые учили будущую герцогиню правилам поведения с мужем. Первую брачную ночь они должны были провести в Дальнем замке лорда Керни, который он получил за смерть короля и раздел Асмеи. После консумации брака, лорд Керни должен проводить молодоженов до границ своих земель.

Талия знала эти правила и поэтому была уверена, что отец не начнет объезжать двух черных, как вороново крыло, кобыл и белого, как сухой мел, жеребца. Она хотела быть первой, кто заставит непослушное животное прислушаться к ней, покориться и стать единым целым. Талии казалось, что мощь этих великолепных существ в тандеме с человеком – самое прекрасное, что существовало в природе. Она никогда не жалела времени и сил для поездок верхом. Широко раскинув руки, позволив гордому и сильному животному нести себя, она представляла, что летит над зеленью полей, над белоснежным, нетронутым еще, первым покрывалом снега.

– Не поднимай глаз на герцога, не говори, не молчи, когда он спрашивает. Закрывай глаза сразу, как окажешься в его постели, – давали советы те, кто слышал об «этом» только от старших нянек. Кормилицы не допускались к воспитанию детей лордов. Няньки знали «эту тяжелую участь», как все называли процесс соития, не больше, чем их подопечные, но говорили так уверенно, что девицы сидели перед ними открыв рты.

Талия хихикнула и закрыла рот ладонью. Она знала, что няньки этих пятерых «молей» не станут жаловаться на нее лорду, а сестры ее просто боялись. Кроме старшей – Мэрим. Последние пару лет отношения между ними наладились. Талия стала взрослее и терпеливей, а Мэрим тянулась к ней, как к существу, которое смеется просто от вида бабочки или, когда тискает щенков. Она поняла, что Талия счастливее их, пятерых, которые сидят за вышиванием, пока старшая сестра с отрепьем – бастардом скачет верхом по лугам, купается в реках и озерах, стреляет из лука и спит до обеда.

– Иди за мной, Мэрим, – Талия подала ладонь сестре, и та с улыбкой протянула свою. Они со смехом выбежали из комнаты и спустившись по винтовой лестнице башни, пробежали двор, и поднялись в башню, где жила Талия.

– Они все равно придут за мной, Лия, – Мэрим вдруг побледнела и прижалась к сестре.

– Моя няня, Мэрим. У нее были мужчины и были дети. Она лучше расскажет все. Только не говори никому. Иначе ее прогонят из замка. У меня никого не останется, понимаешь? Ты росла с леди Фасалой. Она была добра ко мне, но няня заменяла мне мать. Выслушай ее, а я пожду тебя здесь, – Талия открыла дверь в свою комнату и подтолкнула сестру внутрь. Няня сама предложила ей привести девушку. Мэрим не придется спрашивать. Это единственное, чем она могла помочь сестре.

Сон был прерывистым, будто кто-то резко хлопал дверью каждые пару минут. Талия просыпалась, смотрела в узкое окно, понимала, что рассвет еще не наступил, и проваливалась в сон до очередного момента, когда вздрогнув, просыпалась снова. На третий раз она больше не легла. Тихо раздула дрова в остывающем камине, отыскала головешку, что загоралась красным, если подуть, вытащила ее железными щипцами и дула до тех пор, пока язык пламени не вспыхнул и потрескивая не загорел ровно.

Свеча быстро переняла огонь, и Талия вышла с ней из комнаты, осторожно прикрыв дверь. Нянька не проснулась. Черная кобыла с завитками на гриве привлекла внимание Талии с первой секунды. Она вошла во двор второй, но поворот ее головы напоминал Талии ее саму: в минуты, когда ей что-то не нравилось, она поднимала подбородок и смотрела в сторону. Девушка даже хохотнула, когда лошадь повернула голову. И назвала ее Луной.

Во дворе ночью было много охраны, но на заднем дворе, за конюшней ее мог поймать только конюх, который точно не смог отказаться от кувшина червленого крепкого вина, которое привез с собой жених Мэрим.

Талия знала где взять ключи, как отвлечь хранителя. Не обошлось здесь без помощи Векса, но тот был не против нарушить порядок в замке. После того, как он передал конюху кувшин дорогого, а главное – редкого в этих краях напитка, Вексу он простил бы многое.

Храп конюха и тихое посапывание брата вызвало улыбку. Талия собиралась разбудить брата и пока заря не тронет горизонта «познакомиться» с Луной. Для нее она приготовила сладкую, как мед, грушу, которая нашлась в том же погребе, что и вино. Жених очень уж хотел угодить будущему тестю. Три телеги, груженые вином, фруктами и остатками фуража въехали во двор вчера, а выехать должны были лишь с продуктами в дорогу, фуражом для лошадей на месяц пути, сундуками платьев и пары меховых поняв для невесты.

Вдруг, за стеной конюшни Талия услышала скрежет, будто кто-то царапал по камню железным ножом. Так они с Вексом отмечали свой рост на каменном столбе, и парень надеялся, что кровь лорда Керни будет сильнее крови его матери – баронессы из Лескара. Тогда еще никто не знал, что королевство Лескар заберет себе большую часть земель гордой Асмеи.

Векс хотел быть высоким и могучим, а пока он на целую голову был ниже сестры. Его успокаивало лишь то, что она обещала, мол, мальчишки начинают расти после семнадцати, а пока надо много бегать, биться на мечах и стрелять из арбалета в яблоко на ходу. Он тайком от нее делал все, что советовала сестра.

Она постояла немного, подумав, что это лошади. Некоторых держали на привязи, и когда они мотали головой, кольцо задевало за каменную стену конюшни. Но прислушавшись, она поняла, что звук не случаен. Тот, кто это делает, старается попасть не по камню, а по раствору между камнями.

Талия знала каждый сантиметр замка, ее босые ноги ступали тише, чем ступает кошка. Обойдя конюшню, она прижалась к стене и замерла. От стены отделилась фигура, на секунду замерла и продолжила скоблить стену. Мужчина, высокий и крупный. Даже если учесть, что сидит на коленях. Он старался как можно тише и быстрее вычистить раствор между кладкой.

Дыхание начинало подводить девушку, но она не сдавалась. Первые проблески красного прорезали горизонт. Через несколько минут небо на востоке разойдется, как брюхо кабана и брызнет алым. Неизвестный с кинжалом станет виден, но и она тоже.

Храп за стеной не прекращался, а вот сапа Векса Талия больше не слышала. Он проснулся? Она надеялась на то, что он тоже слышит этот скрежет, и выйдет из конюшни неслышно.

Брат оказался не кошкой, а коровой, случайно забредшей в винный погреб: сначала он громко зевнул и выдохнул, потом затряслось ограждение, за которое он, скорее всего, взялся, чтобы подняться. Когда заорал петух, Талия увидела лицо обернувшегося на этот звук: черные брови, темные глаза, широкие скулы и полные губы. Лицо скривилось, губы беззвучно произнесли ругательства. Лет двадцать, не больше, но здесь, на землях отца она его точно не встречала. Он встал, осмотрелся и увидел Талию. Девушка как могла, вжалась в стену, но жидкие стебли дикого винограда не скрыли ее. Взгляды их пересеклись, и она поняла, что он не навредит ей.

За спиной Талия услышала шаги брата, удар ковша о бочку с водой, и за секунду, на которую она обернулась на эти звуки незнакомец исчез. Она оторвалась от стены, побежала туда, где он только что сидел на коленях, но ни там, ни за углом никого не было.

Талия знала здесь каждую ветку, каждый куст, и спрятаться было негде, а, чтобы добежать до ближайшей башни и скрыться за ней потребовалось бы целых две минуты. Она вернулась туда, где незнакомец сидел на коленях. Кладка была выцарапана достаточно глубоко. Камень, который пытались вынуть отличался от остальных: он был более темным, а значит, его перевернули. Она обошла конюшню, вошла в стойло, где по ее расчету должна была быть другая сторона этого камня, погладила Звезду – кобылу, которая хорошо знала наездницу, отдала ей грушу, что приготовила для Луны, подождала, пока та аккуратно возьмет ее с ладони, потрясет головой, стараясь не обронить ни кусочка. Потом присела на пол и нашла камень, что был светлее остальных.

На солнце камень замка белел все сильнее с каждым годом, и чем светлее был замок, тем старше была постройка. Это знали все. Кто перевернул его. Кто принес сюда раствор, чтобы поставить камень обратно?

Талия слышала, как брат помочился за конюшней, откашлялся, потом принялся часто дышать, разминая затекшие плечи. Он не знал, что сестра видела его ежеутреннюю зарядку. Талия забыла о Луне. Она ждала момента, когда все будут заняты чествованием молодых.

Первая из «королевской крови» уходила с земель Асмеи, чтобы стать герцогиней, леди Борк в далеком королевстве Дималь, что до сих пор надеялось на возрождение Асмеи.

Часть 1. Камень

Лорд Керни был доволен сделкой. Вот если бы ему еще не пришлось стоять в душной молельной, а потом сидеть за столом, воздавая уважение брату короля Дималя…

Королевство Дималь пришло бы на помощь Асмее, но ни один голубь не взлетел со стен замка, занятого врагами. Они отравили всех птиц еще до того, как король Асмей Мудрый принял яд перед сном. Его советник – лорд Керни сделал все необходимое и даже больше. Тело короля было теплым, когда лордам-предателям открыли ворота, когда принца подняли с постели и внушили, что все остальные против него.

Дималь молчал больше трех лет. Лорд Керни знал, что беглый герцог – брат убитого короля принимал их помощь. Но когда спустя пять лет гонец из Дималя принес письмо, в котором значилось желание укрепить отношения с королевством Лескар путем замужества одной из его дочерей с герцогом Дималя, лорд пришел к королю.

Король Лескара, забравший себе треть Асмеи молча слушал лорда, который последние десять лет верно служил ему и много получил за свои дела. Король не любил долгих разговоров, и лорд это знал.

– Дималь уже остыл. Сейчас они хотят не связи с нами, а крови Асмеи в своих лордах, – глухо сказал король и, отодвинув кубок, встал из-за стола. Лорд поторопился подняться быстрее короля.

– Что мне ответить? Надо ли королевству такое родство? – чуть заискивающе спросил лорд и вздохнул.

– Даже если ты отвернешься от своего сюзерена ради дочери, силы твои малы, да и когда еще это случиться. Лет десять? – король хмыкнул и сел обратно, дав понять, что говорить больше не намерен.

– Не меньше, Ваше Величество, – ответил лорд и, не отворачиваясь от короля, шагнул назад. Дверь была в трех шагах.

– Асмеи больше нет. Твой первенец скоро может сочетаться браком? – вдруг спросил король и лорд Керни замер.

– У меня только дочери, – голос лорда стал еще тоньше, еще надрывней.

– Да, верно. Ее дед – лорд Ленуа был столпом Асмеи, но где сейчас лорд Ленуа и эта Асмея? – он засмеялся было, но закашлялся и замолчал.

– Так, Ваше Величество. И лорда, и его дочь – первую леди Керни забрали Двое…

– Не отдавайте ее. Я сам найду ей мужа. Дам приданое, – перебил его король и лорд перестал дышать.

– Но я могу позволить и сам…

– Нет. Я запрещаю, лорд Керни. Ты один сделал больше, чем все, кто окружал меня все эти годы. Теперь нам не страшен Дималь… и другие королевства. Королева приносит мне сыновей, и последний из них должен будет объединить нас, – король снова закашлялся, отпил из кубка.

Лорд молчал. Сказанное королем было пределом всех его грез. Одна из его дочерей станет снохой короля! Но он сказал «последний»! Его последний сын! Когда он еще появится? А его младшая уже ходит!

– Иди, – король махнул ладонью и принялся обрывать с кисти виноград.

Лорд видел своих дочерей так редко, что точно не мог сказать, кто из них кто, но сейчас, сидящая за столом девушка в белом не казалась больше ребенком. Пухлые, как у матери, щеки, голубые глаза, светлые, как лён, волосы, убранные в прическу. Тонкий платок лишь на уголке держится в волосах, ниспадая по плечам. Ее мать была лучшей женщиной из всех, что у него были. Теперь он жалел, что отправил в монастырь ту, которая рожала ему это богатство.

Мэрим последний год нянька кормила дрожжами, чтобы женское начало проснулось быстрее. Брак был назначен, но нянька молчала о ее первой крови. Когда лорду принесли ее простыни, он выдохнул и вызвал девочку к себе. Ее мать была того же возраста, когда король согласился отдать незаконнорожденную сестру ему в жены. Девочка стояла перед отцом опустив глаза. Тонкая рубашка не скрывала наличие груди. Узкие, как у матери плечи, тонкая талия, широкие бедра, а самое главное – ее рост. Он подошел к ней почти вплотную. Ее голова была на уровне его груди.

– Ты должна сделать все, чтобы герцог получил наследника, иначе твои сестры останутся здесь, и я обещаю, что их жизнь будет ужасной, – прошипел он в ухо девочке, отчего она сжалась еще сильнее.

– Да, лорд, я сделаю все, что в моих силах, – прошептала Мэрим срывающимся голосом.

– И все, что выше твоих сил, – закричал он, и схватив ее за плечи, тряс до того момента, пока она не подняла на него глаза и не прошептала: «Клянусь Двумя».

Теперь, когда она сидела рядом с герцогом, лишь изредка поднимая глаза, чтобы улыбнуться очередным словам жрецов, которые имели право слова за столом, лорд видел, как она изменилась. Она не нарушит клятвы. Но поездка в дальний замок, чтобы консумировать брак лорда не радовала вовсе. В конюшне было самое главное – лошади, которых сегодня должны были объезжать. Он даже не знал, что весь день придется потерять за этой бессмысленной процедурой.

Рано утром жрец принес ему вино и свечи, рассказал о молитвах и застолье, и приказал сразу после обеда подать три кареты. Три жреца ехали в разных каретах дабы консумировать брак. В четвертой ехал лорд с дочерью и герцог.

Когда свадебная процессия отъезжали от замка, лошади фыркали в конюшне. Лорд откинулся в карете, чтобы увидеть черные бока кобыл, когда они будут делать круг вокруг замка, но заметил, как тонкая высокая фигура с большим камнем в руках завернула за угол конюшни. Король обещал найти ей мужа, но так и не выполнил обещанного. Напоминать королю он боялся, но с горечью отказывал в браке тем редким лордам, чья жена, а то и две были уже в монастыре. Кто-то рожал девочек, а кто-то и вовсе, не мог понести.

 Но его дочери точно будут плодовиты как их мать. Королевская кровь Асмеи живуча. Он хмыкнул и еще раз посмотрел на Талию, которая присев на колени у конюшни долбила по камню топором. «Лучше бы она утонула вместе с матерью» – подумал он и повернулся к своей второй дочери, что сидела напротив рука об руку с герцогом. Тот что-то спрашивал у нее, и она отвечала шепотом. Лорду показалось, что, если бы его не было в карете, она даже вздумала бы смеяться, как прачка. Он сжал кулак так, что побелели костяшки, но на нее права он больше не имел.

Камень вышел из паза легко. Незнакомцу оставалось каких-то пару минут, но девушка появилась за конюшней в самый неудачный момент. Векс выслушал ее рассказ и сильно расстроился, что не оправдал надежд сестры.

– Если бы я не напугал его, может он успел бы завершить начатое, и мы так и не узнали бы что он там искал, а теперь, все в наших руках, – оправдываясь, пробормотал он, выбивая камень из конюшни на улицу.

– Если бы ты вышел так тихо, как я тебя учила, то смог бы схватить его, – Талия катнула камень в сторону кустов смородины, осматривая его со всех сторон, но брат уже не слышал ее слов. Он оббегал конюшню, чтобы не пропустить самого интересного – момента, когда сестра обнаружит в нем клад. А что еще там могло быть, чтобы так заинтересовать человека, которого он даже не успел увидеть.

Вместе с герцогом, женихом их сестры, в замок прибыло немало народу. Все северное крыло замка было отдано гостям, которые слонялись по двору до поздней ночи. Пьяные крики своих и приезжих Векс слушал до самого рассвета, оттого и проспал момент, как пришла сестра.

– Он не целый, Лия, смотри, части камня склеены раствором, – присев рядом с ней, Векс шарил глазами по входу в конюшню, где хранился инструмент. Вычищать раствор не хотелось, но и бить камень молотом было нельзя – такой тайник должен оставаться на месте, чтобы незнакомец попробовал прийти сюда снова. Вот тогда Векс точно поймает его, и сестра перестанет считать его мальчишкой.

– Леди Талия, леди, – служанка старалась не кричать, но ее надрывный голос звучал именно как крик. – Идемте, пора одеваться, скоро жрецы пригласят всех в молельню.

– Черт, ведь она не даст нам закончить начатое, – недовольно сказала Вексу Талия и поднялась с колен. – Спрячь его за кусты, а отверстие в стене прикрой соломой, иначе конюх заметит.

– Пока ты на службе, я могу его сломать, – улыбнувшись, ответил Векс и в тот же момент получил подзатыльник от разгневанной сестры.

– Даже не вздумай, понял? Это наша общая тайна, и открыть ее мы должны вместе! – заявила девушка и, сложив руки на груди, уставилась на него, дожидаясь, когда тот поклянется не трогать камень до ее возвращения.

– Хорошо, – нехотя ответил Векс и, шмыгнув носом, покатил их новую тайну к кустам.

Талия с огромным трудом дождалась, когда в душном и дымном помещении жрецы закончат свои песнопения, объявят, что Двое приняли союз ее сестры с герцогом и одной из первых выбежала из молельной. В своей комнате она сама, не дожидаясь служанки, скинула плотное и колючее платье синего, совсем не подходящего к ее лицу, цвета. Натянула привычную тунику, безрукавку и скинув тугие, будто деревянные, кожаные туфли. Мягкие сапоги, в которых ходили мужчины, ей были по нраву больше.

В комнате она переждала, когда вся свадебная процессия перейдет в большой зал, где накрывались столы, и побежала к конюшне. На минуту задержалась возле Луны, шепотом пообещав ей, что рано утром она точно к ней придет, как раз до возвращения отца из Дальнего замка они успеют хорошо узнать друг друга.

Векса за конюшней не было. Камень лежал за кустом смородины, как они и договорились, но подойдя, она увидела, что камень расколот. Внутри на одной из его частей был выточен паз. Что там могло лежать и как ее брат посмел сделать это без нее?

Талия выкатила оба куска к стене конюшни и закричала что есть мочи на весь двор:

– Векс, рыжая ты тварь, обманщик и предатель, где ты? Эй! – она ворвалась в конюшню, где ее встретил старший конюх. Он смотрел на старшую дочь лорда без удивления, потому что подобные выражения вырывались из ее рта чаще, чем мог позволить он сам.

– Он готовит кареты для жрецов. Там, прямо перед центральными воротами, – голова его все еще гудела после выпитого вчера. Это вино, в отличие от привычного здесь, слабого и не такого терпкого, нужно было разводить водой, но оно было таким вкусным, что он вылакал весь кувшин.

Талия побежала к каретам и, завидев брата, накинулась на него так неожиданно, что тот упал. Она села на него и принялась дергать за волосы:

– Как ты посмел один открыть наш тайник? – хотелось кричать, но она понимала, что привлекать внимание к этому нельзя, и поэтому шипела прямо в его веснушчатое лицо.

– Ты о чем? – его глаза были широко раскрыты, он пытался поймать ее руки, размахивающие перед его лицом, но сестра не унималась и явно не верила тому, что он здесь ни при чем.

– Ты разбил камень один. Без меня! – прошипела она. Ее грудь вздымалась, а желтые, как масло, глаза, казалось, хотят испепелить его.

– Я ушел сразу за тобой, Лия. Я не стал бы… – он заметил, что часть людей вышла из зала и направляются к каретам. – Уходи, не хватало еще, чтобы лорд узнал о том, что ты здесь устроила.

– Я жду тебя там, за конюшней, заканчивай и приходи, – она, как кошка, проскользнула под каретой и метнулась в сторону конюшни.

Векс заканчивал впрягать третью карету, а в голове билось только одно: он предал свою сестру, но то, что сказал ему незнакомец, и то, что подтверждало найденное в камне, не должен был знать никто.

Это будет его личная тайна, его личный камень, который он будет нести в своем сердце столько, сколько понадобится. Незнакомца звали Целисом, он был младшим советником короля Дималя. Он приехал с герцогом только затем, чтобы пробраться к конюшне и вынуть то, чего не должны были видеть чужие глаза. Да и вся эта свадьба была запланирована много лет назад только затем, чтобы лорды Дималя смогли ближе подобраться к замку лорда Керни.

Талия долбила ненавистный камень топором и старалась не думать о том, что брат ей врет. Этот незнакомец мог вернуться сюда и доделать начатое, пока они отлучились. Ненавистная свадьба, ненавистные жрецы! Надо было послать служанку ко всем чертям и разбить его, вместо того, чтобы стоять в молельной и дышать едким дымом травяных свечей.

Она подняла глаза на проезжающие кареты и хотела было уже уйти, но почувствовала на себе взгляд одного из людей герцога, едущего за каретами верхом. Ночной незнакомец, плавно покачиваясь на сером жеребце, смотрел на нее. Догнать его догнать карету отца, крикнуть, что он что-то вынюхивал в замке? Тогда их с Вексом тайны не останется, а отец накажет их за молчание, за то, что не сообщили сразу, а то и вовсе рассмеется в лицо.

Часть 2. Королевская воля

Остальные сестры Талии – носительницы крови короля Асмея Мудрого «доходили» до состояния, когда их можно было отдать замуж, как опара под полотенцем: их закармливали сладким, проверяли лекари, над ними читали молитвы жрецы.

Весть о скорой беременности Мэрим обрадовала лорда Керни – теперь никто не усомнится в остальных его дочерях, и плата за невест будет течь рекой в его замок.

Вторя дочь – Леова вышла замуж на следующий день после своего четырнадцатилетия. Талии исполнилось девятнадцать. Чужие земли, куда увез ее свекор – отец ее ровесника – жениха были так далеки, что все понимали – никто и никогда больше не увидит девочку, ничего не узнают о ней даже в случае смерти.

На Талию косо смотрели теперь и слуги, но Векс был счастлив, что его сестра и лучший друг остается рядом. Он даже верил, что это все его молитва, его слова, произносимые ночами, лежа в конюшне помогают оставить ее дома. Двое берегут ее, и он не последний, кто приложил к этому свою руку.

Третья внучка короля Асмея Мудрого Наира уехала из замка к мужу – шестидесяти пятилетнему лорду соседних земель, когда Талии исполнился двадцать один год.

Свадьба четвертой была объявлена вместе со свадьбой Талии. Четвертую сестру Талия почти не знала. Ей, двадцатидвухлетней, взрослой девушке, было совсем не о чем говорить с четырнадцатилетним рыжеволосым ребенком, да и та не особо стремилась к старшей сестре, которая больше походила на одну из служанок, чем на старшую дочь лорда – его первенца.

– Отец, – сжимаясь от страха, шептала Талия, – лорд Норстарм – убийца, и все это знают. Я никогда не шла против твоей воли, но лучше я останусь старой девой, чем буду жить с этим чудовищем, – Талия знала, что после ее слов отец лично выпорет ее, но молчать она не могла.

– Это слухи. Глупые досужие слухи. Его леди умерли в преждевременных родах. Они были слишком молоды и малы. Ты же, как породистая лошадь, – было странно слышать его тихую речь. Он прежде никогда не объяснял свою точку зрения, а просто ждал подчинения. Сейчас Талия понимала, что он сказал не все.

– Это не слухи, отец. Лучше отправьте меня к одной из сестер, или в монастырь. Я буду молиться о вашем и их здоровье…

– Этот брак – королевская воля, – перебил ее лорд и сделал жест ладонью, говорящий, что их разговор закончен.

– Но при чем здесь король, отец? – не унималась Талия. Сердце хотело уже выпрыгнуть прямо из ее горла, в голове стучала кровь.

– Уходи. Я не стану бить тебя только потому, что с завтрашнего дня это будет делом твоего мужа. Негоже стоять перед жрецами с синяками на лице, – он встал со своего кресла в зале, где слуги убирали со стола и улыбнулся прямо ей в лицо: – Теперь ты узнаешь, что поучения твоего отца были мягкими, и видят Двое, ты заплатишь за все, что натворила твоя мать.

Талию обдало холодным воздухом, когда лорд шагнул мимо нее, стоящей на коленях посреди огромного зала. Весна уже началась, на солнце изумрудная зелень становилась сочной, темнела и набиралась соком, но камень замка никак не хотел прогреваться.

До сегодняшнего дня Талия не знала о планах отца. Сейчас за ее спиной стояли две крепких служанки и нянька сестер. Ее няню она увидит сегодня перед сном в последний раз. Лорд Норстарм, чей замок был в паре ночей пути был крепостью, темным местом, о котором шепотом говорили плохо.

Векс рассказывал сестре байки, подслушанные в пьяных разговорах конюха и слуг гостей замка. Старый и уродливый лорд Норстарм бил юных жен, и даже то, что они были на сносях, его не останавливало. Теперь она должна будет поехать в это страшное место. Одна. Без Векса, без няни, без Луны, которая принесла уже троих жеребцов, которых отец продавал так же дорого, как и своих дочерей.

Луну Талия считала своим продолжением, той частью тела, которая может лететь быстрее ветра, обгоняя дождь, что стеной надвигался от «паучьей горы». Когда они возвращались в замок, лишь хвост кобылы был мокрым.

– Надо было назвать тебя «Убегающей от дождя», – Талия стояла рядом с лошадью, выбирая из ее гривы соломинки. Векса отправили вчера в Дальний замок, и вернуться он должен был только через неделю. Там снова пройдет этот дурацкий обряд с четвертой сестрой. Талия же сразу после признания брака жрецами отправится с мужем в его замок. Теперь она будет жить по другую сторону «паучьей горы».

Девушек мыли в одной комнате. Две деревянные ванны наполнялись горячей водой по мере остывания. Раньше Талия бы радовалась тому, как кожа распаривается в пахнущем клевером и мятой отваре, но сейчас она безвольно смотрела на юную девочку в соседней лохани.

Вечерний, знакомый уже «рассказ о таинстве брака» не вывел ее из того оцепенения, в котором она оказалась после утреннего заявления отца. Жених сестры со свитой въезжал в замок. Ее муж прибудет под утро.

– Мой муж, – тихо повторила она, чуть шевеля губами. Это словосочетание было страшнее, чем клещи, которыми кузнец выдергивал зубы слугам. Он славился «легкой рукой», но Талия никогда не видела ничего страшнее. Няня заставляла жевать белую траву и полоскать рот ее отваром, чтобы не пришлось вот так же, стоять на коленях с открытым ртом перед огромным кузнецом. Зубы сохранить удалось благодаря няне – единственной ниточке, которая связывала ее с матерью.

– Всегда связывай слова, что исторгают рты, и дела, которые могут говорить совсем о другом, – шептала няня, обняв ее в постели. Она стала худенькой, но не потеряла своей прямоты. В ее годы женщины скрючивались, как куст рябины, которая росла на берегу реки. Ветер прижимал ее к земле так сильно, что ягоды, засыпанные снегом, оставались целыми до весны.

– Няня, он и меня убьет, – тихо прошептала Талия.

– Этот брак – королевская воля, Талия. Король хочет, чтобы ты страдала долго. Скорее умрет от старости лорд, чем ты сдашься. Я отправила за Вексом мальчишку. Он не успеет вернуться в замок, но тайком проводит тебя до твоего нового дома. Я буду знать о тебе все.

– Что будет с тобой? – Талия вдруг поняла, что няню могут выгнать, она и так жила тихо, как мышь, чтобы о ней, упаси ее Двое, не вспомнили.

– Я долго жила, девочка моя. Я уйду сама, но помни, что все мои дела будут только для тебя, – она крепче обняла Талию и как в детстве, принялась осторожно дышать ей прямо в шею.

Сон был спасением, и бороться с ним было совершенно напрасно. Талия заснула, а старая женщина аккуратно встала и направилась к сундуку. Он всегда стоял здесь, прямо под окном, только няня никогда не задвигала его впритык к стене. Она откинула крышку и достала из него голубя. Тот прилетел несколько дней назад. Привязав к его лапке легкий тубус с запиской внутри, она прошептала:

– Больше не возвращайся сюда. Лети быстрее ветра, это наша последняя с тобой встреча.

Погладив голубку, она улыбнулась, думая, какой птица видит ее своими блестящими черными глазами и поднесла ее к окну. С улицы пахло землей, что ночью отдавала тепло, туманом от болот, который расползется утром вдоль реки и озера за замком. Туман скроет уток, которых будут ловить сетями деревенские мальчишки. Они может даже принесут домой тощих еще, вшивых селезней, и вечером вся семья будет хлебать жидкую, пахнущую ряской и рыбой похлебку.

Голубка вспорхнул с ее руки, где-то за рекой у деревни залаяла собака, потом вторая. Женщина надеялась на то, что сможет тихо выйти из замка прямо за каретой, в которой уедет из ее жизни единственное, что осталась у нее от Асмеи.

Часть 3. Сестра

Векс не любил, когда кто-то упоминал о нем, как о бастарде, да и связь с отцом ему была в тягость. Лучше бы он был простым конюхом, дружил с Лией, как сейчас, а то и вовсе, смог бы бежать с ней далеко, за море. Люди говорили, что есть еще короли, которые верят в возвращении Асмеи, верят в герцога. Они могли бы вступить в услужение к нему, а Векс, который знал о великом королевстве от Лии и от ее няньки, пошел бы в солдаты, ведь для будущей войны герцогу нужна армия.

Он не хотел умирать, потому что тогда Лию некому будет защитить. Она только казалась сильной и смелой, а на деле, как он считал, была ранимой и боялась всего на свете. Особенно она боялась замужества, но молитвы Векса хранили ее от них. Он был в этом уверен.

Лорд Керни отправил его в Дальний замок, чтобы приготовить все к приему очередной невесты и зятя. По сути, он лишь привез сюда слуг, кухарку и пару садовников, но бегать по распоряжению управляющего замком тоже входило в обязанности.

Самым неприятным было то, как они все шушукаются у него за спиной, но Векс давно научился делать так, как велела сестра: просто знать, что в нем есть кровь хозяина этих земель, а значит, обижаться на досужую болтовню – только смешить Двоих.

Лия никогда не считала его конюхом, и никогда не сомневалась в том, что незаконнорожденные внучки короля имеют те же права, чем он. Но даже если бы она так не считала, он все равно любил бы ее. Главное – хранить тайну, которая висела сейчас на его шее, как ярмо. Он, привыкший делиться с ней всем, сейчас старался не смотреть ей в глаза, даже если речь заходила о ерунде, а Лия просила пообещать что-то.

Рыжая голова его выцвела, и не была такой, как в детстве – медной и на солнце отливающей, как таз, в которой кухарка варила варенье. Белёсые на солнце ресницы к осени становились прозрачными, тонкий, чуть заметный пух под носом и на подбородке никак не хотел оформиться в жесткую щетинистую бороду и усы.

Дочь кухарки давно давала понять, что не против остаться с ним в конюшне, но ему было отвратительно даже представить ее пухлые, вечно обкусанные губы возле своего лица, да и заводить семью, когда ты надеешься вырваться из-под влияния лорда и отправиться в услужение к опальному герцогу, было как минимум, глупо.

Векстер решил больше не думать о тайне, которую знал он и Целис – мужчина, что подставил нож к его горлу в момент, когда Векс вынул из ложбинки в камне туго скрученный пергамент. Незнакомец пообещал сохранить его жизнь, если тот отдаст бумаги, но Векс согласился на это только при условии, что тот расскажет, что в них.

Это было большой глупостью с его стороны. Мальчишество, отвага и беспросветная детская самоуверенность. Тот мог просто полоснуть по его горлу и забрать то, за чем он пришел сюда ночью, да и вообще, видимо, приехал из королевства, которое совсем не было дружно лорду Керни и его сюзерену. Но Целис убрал нож и посмотрев на него, спросил, правда ли, что он бастард лорда. Векс кивнул и добавил:

– Если бы вы забрали меня в Дималь, хоть конюхом, хоть слугой, я никогда не предал бы вас, но со мной тайно должна уехать моя сестра. То есть… Старшая дочь лорда. Мы знаем, что король Дималя поддерживает герцога. Мать Талии положила свою жизнь за него.

– Ты останешься здесь и будешь беречь свою сестру. Придет время, и я исполню твое желание.

– Я хочу знать, что там. Ты обещал, – хорохорился Векс, стараясь не показывать радости от услышанного. У него даже и мысли не было, что этот господин пообещает сейчас все, что хочет услышать Векстер.

Когда он показал бумаги, сердце Векса забилось как птица. Он сморщился, давая понять чужаку, что не верит, но тот лишь улыбнулся и пожал плечами. Векс поклялся молчать, потому что от этого зависела жизнь Талии. Молчать и беречь ее пуще прежнего.

Лежа ночью в конюшне Дальнего замка, Векс надеялся лишь быстрее вернуться домой, чтобы выехать с Лией на «ежовые поляны». Земляника уже наливалась соком, а он знал, что только там, в низине, где по утрам туман стоит в каждой ложбинке, будто молоко в огромной лохани, набирается соком и скоро начнет наклоняться к самой земле под своею тяжестью «ежовая» ягода. Так они называли крупную, с ноготь его большого пальца землянику. Лия любила ее больше всего, а он был рад ползать там с ней на коленках, собирая полные горсти.

– Векс, – тихий шепот вывел его из дремы.

– Чего? – он вдруг понял, что в замке нет ни одного мальчишки. Только завтра они придут из ближайшей деревни, чтобы встретить гостей, спеть с жрецами песни, благословляющие молодых.

– Я из замка лорда. Михен – сын служанки. Меня отправила старая нянька леди Талии. Дала золотой, чтобы все передал тебе из слова в слово, – если бы Векс был не один на конюшне, мальчишке пришлось бы дать хороших тумаков за то, что начинает болтать раньше времени.

– Тихо, иди сюда, – Векс встал и всмотрелся в дверной проем. Лошади зафыркали, будто перешептывались, мол, не спите, тут что-то новенькое.

Мальчишка запыхался, и отделившись от стены теперь был хорошо виден в дверном проеме.

– Ты пешком? – Векс подошел к нему, взял за плечи и повернул лицом к еле пробивающемуся сквозь тучи лунному свету.

– Чего? Я бы только завтра к вечеру добрался. Поди не об четырех ногах, – хмыкнул тот. Векс узнал его. Он редко появлялся в замке, только если матери действительно нужна была помощь. С мальчишками дружбы не водил, а вот с отцом в кузне старался как мог. Хороший малый, – отметил про себя Векс.

– Где лошадь?

– Там, привязал у задних ворот, в лесу, – ответил он, давая понять, что ему нужно возвращаться. – Утром две леди Керни выходят замуж. Леди Талия отправится сразу к своему мужу – лорду Норстарм. Старуха велела передать, чтобы ты сразу ехал в замок Норстарм.

– Ехал? – сердце Векса упало. В ушах вдруг зашумело так, что все звуки вокруг смешались в один звон.

– Да, не возвращайся в замок Керни. Жди ее там. Придумай как остаться. Хоть в деревне, хоть в замке. Чтобы присмотреть за ней, – закончил мальчишка и повел плечом. Векс только сейчас понял, что сжимает его худенькие плечи с такой силой, что у самого свело ладони.

– Что еще?

– Больше ничего. Мне надо вернуться до рассвета. Бывай, – он ловко поднырнул под руку Векса и убежал в темноту.

Сердце его рвалось туда – в замок Керни, где Талия, скорее всего, сейчас не находит себе места, но то, что передала няня было важно. Раз она сказала сразу отправляться в Норстарм, значит, так и надо было делать.

Лошадей в конюшне было четыре. Одна из них – совсем молодая кобыла, на которой приехал сегодня Векс. Угнать ее – плохая идея, ведь тогда все поймут, что Векс сбежал. Направление его будет ясно, как белый день. Даже если хватятся утром. Кто-то мог видеть мальчишку, а значит поймут зачем он приезжал. Надо идти пешком.

Векс сходил на скотный двор, где держали зайцев, привезенных охотниками к завтрашнему столу. Зайцы, вытащенные из ловчих петель, никогда не вызывали жалости, а эти, почти домашние, жались сейчас друг к другу в большой клетке. В его маленьком мире сейчас царил хаос и страх за Талию, но эти зайцы почему-то сейчас были так похожи на его сестру… Он не глядя вытащил одного, принес в конюшню и выбрав нож, одним быстрым движением руки перерезал ему горло. Кровь собиралась в лужицу, впитывалась в солому. Лошади, учуявшие в воздухе запах крови, зафыркали иначе, беспокойно. Конюх сегодня ночевал в деревне. Вернувшись, он должен был найти эту лужу крови, несколько капель до задних ворот и следы, будто кого-то тащили. Векс не уверен был, что это поможет, но на время точно запутает.

Он бежал к лесу, все еще держа в руках голову и тушку зайца, и только спустя час, когда на фоне рассветного зарева он увидел Паучью гору, отшвырнул его в кусты и закричал так, что пережидающие ночь птицы сорвались с веток и шумно хлопая крыльями поднялись в небо.

Часть 1. Мертвые не говорят

– Будешь до осени под моим присмотром, если станешь делать как скажу, то и платить буду, – рябой мужик лет пятидесяти смотрел на Векса, как на щенка, которого вроде и положено держать при дворе, но уж больно дорого обходится кормить.

– Буду, считай за еду могу работать, а если надо, и лошадей объезжать могу, даже перваков, – стараясь делать невозмутимое лицо, ответил Векс.

– Нету здесь перваков. Лорд к старым никак не приноровится. Всё ему не так. Не мед тут у нас. Откуда говоришь пришел? – конюх давно уже дал понять, что работник нужен, хотя бы по этому блеску в глазах, когда услышал, что Векс готов бесплатно заменять его.

– Да не беглый я. Мать велела работу искать. Рос в одалёнках. Скоро и до них доберутся, хозяйскими сделаются. Те земли, считай, хозяева даже и не считают, – уверенно врал Векс про «одалёнки», о которых слышал единожды на рынке, где покупал с лордом лошадей. Мужики говорили, что нашли три крыши в дальних землях какого-то лорда. Ни налог не платили, ни мяса не отдавали. Три мужика и семьи при них, у каждого по десятку детей. И рыба в озере и зайца не пуганного, а хочешь, и кабана зимой соли. Все в дохах да сапогах. Хозяин мужиков повесил, а жен и детей деревню при замке – отрабатывать свою прежнюю жизнь.

– Это не про тех ли, кого повесили? – глаза у мужика заблестели пуще прежнего, ведь таких вестей от первых лиц произошедшего он и не слыхивал.

– Нет. Разошлись наши, как только узнали про висельников. Испугались. Я с начала весны шел. Далеко. Дальше бывшей Асмеи, – уверенно ответил Векс и добавил: – Расскажу, будет время. Много таких мест, где можно жить в ус не дуя.

– Ладно, коли надежный, один будешь ночевать в конюшне. Угол теплый, солому не жалеем. Я в деревню стану уходить. Говори, что племянник мой. Помогаешь, мол. Я Нараш.

– Лады, – хлопнул Векс по протянутой ладони и посмотрев за спину конюха, будто к ним кто-то шел, прикусил губу придумывая себе имя. Пока Нараш оборачивался, Векс выпалил: – Я Лорас.

– Трех лошадей, что вернулись, вычисти, карету проверь. Можешь? – прищурив глаз, спросил довольный новой бесплатной силой конюх. Его тут кроме денег и кормили, и теперь, получается, он деньги будет получать, а кормить станут этого дурака. Ночевать можно дома, а сюда ходить как хозяин.

– Ясно, могу, – бравурно ответил Векс, давая понять, что рад своему новому месту работы.

Мужик – конюх оказался дурее, чем о нем думал Векс. Жадность замылила глаза конюха так, что он и посмотреть на него внимательно забыл. Упитанный, неизработанный Векс больше походил на сына купца, чем на сына при мамке, выросшего на тяжелом труде. Так называемые «одалёнки» на деле не были местом, где Двое силы копят. Там семьи живут круглосуточным трудом, ведь зимой из лесов не выехать ни на рынок ни к людям за помощью. Сами хлеб сеют, сами кабана заготавливают, а бывает, весну на тощих плоскобойках из из озера перебиваются. Даже не Коли не урожай, так и ветки заваривают, чтобы зубы не выпали.

Векс пришел сначала в деревню, просился в работники, да сев уже закончился, а кормить лишнего у людей, что сами с кореньев на ягоды перекидываются нет радости. Здесь все помнили жизнь при Асмее, да говорить боялись.

Тогда он и рискнул идти в замок. Карета с Талией въехала во двор еще вчера, он пришел к воротам, как только услышал свист парнишек, что бежали встречать в надежде, что лорд выбросит сколько-то медяков, но так и не дождались – густо сборенные шторки в карете даже не раздвинулись. Народ тоже расстроился – хотели увидеть третью леди Норстарм. Бабы начинали было шептаться про первых двух, умерших, но мужики быстро пресекали болтовню. А Вексу и не надо было ничего узнавать, он уже все знал о лорде Норстарм, и не место здесь было для Талии.

Нараш теперь приходил в конюшню только по особым поводам, когда лорд собирался в дорогу или если жена дома начинала посылать в лес. Пили в замке мало – все боялись лорда и его приказника – управляющего, что искал причины отправить слуг на задний двор и дать им плетей. Даже дети кухарки и служанок по двору скользили как тени – вдоль стен, стараясь не привлекать к себе внимание.

Талию он видел пару раз в окно. Видимо, ей приходилось вставать на сундук, чтобы выглянуть на улицу. Он уходил к самой стене в те минуты, когда во двор въезжали гости лорда или он сам. Тогда можно было увидеть ее глаза и нос. Она старалась подняться выше, чтобы проследить прибывших, но хорошо ей видны были только те холмы за стеной, где покоились две первые жены лорда.

– Клянусь, Двое меня слышат, я уведу тебя отсюда, Талия, – шептал Векс и глаза начинало щипать от соли.

Мальчишка из замка Керни нашел Векса через два месяца. Не понятно, сколько ему пришлось ждать его за воротами, но выскочил он так неожиданно, что Векс чуть не упал.

– Старуха меня отправила. Просила рассказать, чего с леди, – с ходу начал он.

– Жива. Вижу иногда в окно. Она не выходит совсем, – ответил Векс.

– Сказали, что тебя убили, а старуха мне велела не верить, – продолжил мальчуган, внимательно рассматривая Векса.

– Думаешь я не живой, как Йони? – засмеялся Векс.

– Румяный, значит не Йони, – хохотнул тот.

– А нянька в замке осталась? – поинтересовался Векс. Он уверен был, что ее вывезут в Дальний замок, как только Талия покинет дом.

– У нас она живет. За сестрами глядит и матери шить помогает. Глаза у ней зорче, чем у птицы, так мать говорит, – хмыкнул мальчонка и еще раз внимательно посмотрел в глаза Векса.

– Не говори никому, что видел меня…

– Да лучше тебя знаю. Поди отец помнит Асмею, да и леди – матушку леди Талии все помнят. Не расскажу, бастард, – хмыкнув снова, перебил Векса мальчишка.

– Поговори мне, – попытался ухватить его за плечо было Векс, но тот не поддался ему, отбежал.

– Старуха говорит, коли поймешь, что смерть грозит, вези в лес, только дай знать где искать. У «паучьей горы» леди знает схрон. Там оставь весточку, коли что… – мальчишка был не по годам умен и проворен, и Векса это даже пугало., но нянька была единственным звеном, связывающим его и Талию с людьми, которым можно было доверять.

– Не боишься, что я расскажу кому про тебя или про Асмею, – сказал Векс, решив напугать бесстрашного мальчугана.

– Мертвые не говорят, – ответил тот, еще раз по-взрослому хмыкнул и пригнувшись, бросился в заросли высокого, цветущего за двумя холмиками кипрея. Только по чуть волнующимся верхушкам можно было понять куда он направляется.

Подняв глаза, Векс увидел в окне башни Талию. Она смотрела прямо на него широко раскрыв глаза.

Часть 2. Нож

Талия знала, что помощи просить не у кого. Связанная служанка не могла лежать здесь вечно. После того, как люди лорда явятся сюда, друзей у нее не прибавится. Без лорда бить не станут, но эта тварь может и накормить хлебом с рви-травой. Здесь этим любили побаловать нежеланных – она сама говорила. Будет кишками рвать несколько дней. Даже выпитая вода не задерживается внутри больше часа.

– Ладно лорд, а ты меня за что так ненавидишь? – не оборачиваясь к лежащей на полу, будто саму себя, спросила Талия. С пола донеслось бессвязное мычание.

Доев хлеб с кусочком куриной ножки Талия поставила кубок на стол, вытерла полотенцем руки и встала на сундук. Дни становились все теплее, лето шагнуло на земли бывшей Асмеи. Зарозовели верхушки «свечек» кипрея. Как там сейчас хорошо: шмели гудят, ветерок качает эти розовые волны, нежный запах плывет над разогретой землей. Так и не сходили с Вексом за ягодой, – подумала Талия и вдруг увидела две фигуры у кромки травы.

Мальчишку она не знала, а рыжая голова и упертые в бока руки второго заставили ее сердце забиться чаще. Векс! Она чуть не закричала, но вовремя сжала губы. «Няня же говорила, что отправит его следом за мной. Интересно, давно он здесь? Давно! Только я не могла его увидеть» – крутились в голове вопросы и моментально рождались ответы.

Решив не подавать вида, она слезла с сундука. Шиту надо было развязать. Она тяжело вздохнула и присела на колени рядом с ней.

– Мне и лорда хватает, Шита. Твое дело – еду приносить, постель менять, да рот на замке держать. А то ведь я найду, как тебя доносчицей выставить. Не отмоешься. Сама будешь на заднем дворе у столба стоять. Три кожи с тебя лорд снимет. Я развяжу. Но ты, прежде чем что плохое задумать, представь, как по тебе кнут гуляет, а кожа ремнями сходит, – процедила Талия сквозь зубы, смотря в испуганные глаза Шиты.

– Ладно, клянусь не трогать, только развяжи, дышать уже не могу, – выпалила служанка, как только Талия вынула кляп из ее рта. Испарина на лбу Шиты подтверждала, что она не врет.

– Когда вернется лорд? – Талия не спешила ослабить узлы на простыне.

– Через неделю, – ответ Шита выпалила так быстро, что можно было понять, что как только ее развяжут, она переменит свое отношение к леди, но Талия улыбнулась.

– Выведи меня во двор. Хоть воздухом подышу, – спокойно сказала Талия, развязав конец простыни, что связывал ноги. – Руки пока оставим, да и нож я придержу.

– Как? Там стража, ведь не велено тебе выходить до…

– До того, как лорд не обрюхатит? А ты скажи, что все, получилось. Ребенку воздух нужен, – Талия наблюдала, как Шита барахтается на полу, пытаясь подняться с завязанными руками. Она была похожа на перевернувшегося жука.

– А это? – она указала на руки.

– А ты вот это понесешь, будто прачкам передать, – Талия собрала покрывала, пару полотенец и все вместе положила ей на руки. Теперь связанных рук не было видно. Конец простыни лежал в ворохе тряпок.

Накинув платье, в котором ее привезли сюда больше двух месяцев назад, она поняла, что сильно исхудала. Подняла подол, туго накрутила на талию грязную рубаху и опустила платье.

– Вот. Теперь похоже, что я даже чуть поправилась, – хохотнула она, надела тапочки, собрала волосы на макушке и закрепила свадебным гребнем.

Взяв нож в правую руку, она обошла Шиту и пристроила ладонь прямо под ее боком. Должно было создаться впечатление, что леди держится за свою служанку.

– Если из твоего рта выпадут неправильные слова, ты почувствуешь, как нож входит в тебя, Шита. Скажи, что сама решила вывести меня, – улыбнувшись, закончила Талия и подтянула служанку, ставшую белой как мел к двери. – Не беспокойся, я открою сама.

По лестнице Шита не торопилась, и бежать явно не собиралась. Скатиться по винтовой лестнице со связанными руками, имея позади сумасшедшую с ножом, она хотела меньше всего. Дойдя до двери между вторым и первым этажом, Шита указала на карман. Там лежала связка ключей. Талия быстро вынула и глазами спросила – какой из них подойдет к двери.

Внизу, как сытый кот на солнышке, грелся стражник. Хотя лорда не было в замке, стража не позволяла себе расслабиться, потому что приказчика боялись больше, нежели хозяина. Завидев Шиту, хотел было пошутить, но, увидев Талию, выпрямился и встал у нас на пути.

– Леди, похоже, ребенка ждет. На воздух надо, на солнце, смотри, какая белая. Лорд не похвалит, что заморили в темноте, – серьезно пробубнила Шита и, не дожидаясь разрешения, шагнула прямо на мужчину.

Он не знал, как поступить, но совершил ошибку, сделав шаг назад. Шита, словно лодка, врезающаяся в ряску на берегу, оттолкнула его плечом, и они пошли по двору.

«Идти к воротам? Какой от этого толк? Убежать она все равно не сможет – стража у ворот в один момент догонит, да и лошади постоянно на ходу» – думала Талия, шаря глазами по двору, но Векса не было.

– Вот здесь мы и присядем, – указала испуганная девушка на скамью под большим старым каштаном. Во дворе царила суета: никто не ходил здесь размеренным шагом, не смеялся. Служанки и слуги, быстро преодолевая расстояние между замком и стеной, поворачивали на задний двор. Кто-то нес корзины, полные трав, кто-то упряжь. Здесь не бегали дети, как в замке ее отца, потому что в любой момент появившийся во дворе приказчик мог ухватить за ухо и наказать за праздное гуляние.

– Лучше бы вам вернуться, леди, – дрожащим голосом тихо сказала Шита, присев рядом, когда Талия подтянула ее ближе к себе, и нож ощутимо уперся в ребра.

– Лучше бы тебе заткнуться, дорогая Шита, и рассказать мне все, что знаешь о планах лорда. Тогда я не наврежу тебе. Если будешь врать или молчать я расскажу страже, что ты сговорилась со мной и хотела помочь в побеге… За мешок монет, который припрятан у меня в тайном месте, – спокойно ответила Талия и, улыбнувшись, повернулась к ней.

Пробегавшая мимо нас прачка с корзиной чистого белья побелела сама, как простыня, завидев в руках Шиты грязное белье. Видимо, та не давала им про́дыха и наказывала за все. И сейчас сидящая с грязным бельем экономка могла снова в чем-то ее обвинить.

– Иди, не мешай разговаривать, – улыбнувшись испуганной девочке, сказала Талия, и та, присев, не поднимая глаз на Шиту, побежала дальше.

– Сегодня вечером в замок прибудет молодой лорд… – тихо прошептала Шита.

– Какой еще лорд?

– Племянник лорда Норстарм, – добавила Шита.

– Зачем, ведь хозяина нет, – Талия не понимала, к чему клонит служанка.

– Лорд велел пустить его в ваши покои, – Шита начинала тихонько поскуливать, дрожа всем телом.

– В мои покои? Зачем? – Талии сначала показалось, что та начала сходить с ума от страха, но потом, еще до того, как Шита ответила, она начала понимать, о чем та говорит и что задумал ее подлый муж.

– Лорд договорился с ним… Он молод и у него уже есть бастарды, значит, и леди понесет…

– Что? Лорд собирался подложить меня под его племянника? – рука, в которой был нож начала дрожать, но Талия, сколько могла, пыталась держать его так, чтобы не ранить эту тварь. Испугавшись, она могла поднять крик.

– Так он ему велел… Я подслушала, когда он был здесь. Они говорили в зале. Я принесла им вино, но остановилась, когда услышала разговор.

– Он прибудет сегодня? – переспросила девушка и снова принялась шарить глазами по двору в поисках брата.

Часть 1. Двое

Талия понимала, что прямо сейчас она не сможет бежать, но идти обратно она не хотела. То, что она сделала со служанкой не планировалось. Нервы за последние недели стали сдавать и последней каплей были колкие слова Шиты.

Теперь все менялось в корне. Приезд племянника лорда никто не сможет отменить, а тем более его намерения. Если бы Векс сейчас оказался здесь. Если бы она хоть словом могла с ним обменяться, стало бы легче. Родственник мужа пробудет здесь неделю, ровно до приезда своего дяди, и он вряд ли ослушается того, кто кормит всю его родню.

– Шита, я вернусь обратно и не расскажу лорду о том, что ты подслушала их разговор. Я не расскажу о том, что ты вывела меня во двор, ведь управляющий будет рад отметелить тебя на заднем дворе. Ты тоже молчи о том, что произошло в комнате, – я знала, как она боится лорда, знала, что я могу вызвать управляющего и рассказать ему все. Тот не позволит себе наказать меня, тем более, о приезде молодого лорда он точно в курсе. А вот Шите не поздоровится крепко. За подслушивание и длинный язык ей неделю висеть на столбе с исполосованной спиной.

– Хорошо, леди, – уже совсем другим голосом ответила Шита, и стараясь не наткнуться на нож, протянула руки под грудой белья чуть вперед.

Талия осторожно просунула оружие под ворох тряпок и нащупала ткань, которая перетягивала запястья служанки. Одно движение и ткань подалась.

Шита встала и положив тряпье на скамью, показала, что готова проводить ее в комнату.

– Ветки можете убрать. Скажи конюху, – вдруг, подумав, что Векс мог работать здесь именно им, сказала Талия. Закреплены они были ниже ее этажа. Из окна молельной комнаты, которая находилась прямо под ней. Служанка в тот день заперла ее комнату. Видимо для того, чтобы открыть решетку на окне. Большие замки на первом и втором этаже не дали бы проникнуть внутрь и выйти из замка. На ее окне решетка была не съемной.

– Ладно, – направляясь в сторону башни, Шита, скорее всего, все еще обдумывала ситуацию, в которой она оказалась в проигрыше, но дурой она не была – понять, чем ей это грозит было не сложно.

– Не закрывай меня. Я хочу пойти в молельную, – слова Талии прозвучали уже не как просьба, а как приказ, и идущая впереди Шита заметно мотнула головой в знак согласия. Теперь нужно было дождаться, когда конюх придет снимать ветки со стены, и надеяться, что им будет именно Векс.

Как только дверь в башню закрылась за ее спиной, Талия, перешагивая через лестницы, рванула в комнату, где ни разу так и не была, потому что молитвы Двум – богам, которые допустили то, что происходит с ней сейчас не значились в ее планах.

Комната, размером как у нее имела один огромный плюс – окно здесь было больше, да и значительно ниже. Дым от трав, завязанных в пучки, которые полагалось жечь во время молитв мог уложить без сознания с первой минуты. Окно, ставни которого сейчас были закрыты, помогало не отправиться к этим самым Двум.

Она быстро открыла щеколду на ставнях и увидела решетку, часть которой можно было открыть, имея ключ к увесистому замку. Оценив его размеры, она посчитала, что сможет пролезть. Прямо к решетке веревками были привязаны ветки. Конюх привязывал их из молельной – узлы были изнутри. Лишь бы она отправила конюха сегодня.

Три небольших подушки лежали на полу прямо перед тремя чашами. В них жрецы зажигали травы и пели свои пронимающие до костей песни. Если леди жила в башне одна, молилась одна, все равно, полагалось поджигать три пучка травы. Один – чтобы слова молитвы с дымом устремились к небу, а еще два – для Двоих, которые обязательно спускаются к молящемуся с облака.

В этот бред Талия не верила и верить не хотела и раньше. Смерть ее матери, убийство короля Асмеи, которую растащили по кускам предатели – стервятники говорили лишь о том, что никто не слышит их молитв, никого нет выше птиц в горах, никого нет ниже рыб в реках.

С подушечки хорошо было видно верхушку стены за окном. Если бы она была видна из ее комнаты, было бы веселее. Талия сейчас жалела, что ни разу не спустилась в молельную. Отсюда и двор был виден лучше. И не было необходимости вставать на сундуки, подтягиваться на руках, упершись в подоконник, чтобы видеть ворота и тех, кто в них заезжает.

Она решила, что дождется лорда здесь. И надеялась, что он любит выбить не меньше, чем его дядя.

Из сна ее вырвал шум за окном, и быстро поднявшись с пола, она, вспомнив все, что случилось сегодня, поняла, что время прошло не мало и она могла пропустить приезд лорда. Подскочив к окну, она увидела две деревянные жерди, маячившие у стены. Лестница. Сердце застучало с еще большей частотой. Она боялась даже загадать, чтобы это был ее брат.

Слова из молитвы Двоим пришли в голову сами. Няня водила ее в молельную вместе с остальными сестрами почти каждый день, и слова молитвы не нужно было учить специально. Они укладывались в памяти, как кирпичики башни в замке ее отца.

« Двое, что пришли из мрака,

Нет вам равных в целом свете.

Двое, что пришли из ночи,

Вы за нас теперь в ответе.

Двое, сберегите жизни,

Накажите тех, кто враг вам.

Укажите тем, кто верит

Путь благой к великой жатве.

Двое, я молю о солнце,

Чтобы славить ваше имя.

Пусть рука, что смерть приносит,

Навсегда во мраке сгинет…»

Строк молитвы было больше, но первые слова, которые давали ощущение зашиты рождались в мыслях мгновенно. Верить или не верить им – дело твое, только вот, память всегда выкидывала их прямо на язык в моменты, когда страх сковывал сознание.

– Лия, – шепот за окном заставил Талию глубоко вздохнуть, чтобы не зареветь в голос. Дыхание сбивалось от счастья, сердце билось маленькой испуганной птичкой. – Лия, не бойся, теперь нас двое, – лицо брата, который подтягивался к окну, держась за решетку было самым прекрасным, что она видела за последние месяцы.

Часть 2. Вина

Момент, когда в замок приехал лорд Норстарм младший Талия проспала, а сейчас Шита молча меняла постель в ее комнате. Если бы не ее поведение, можно было подумать, что сегодня утром ничего не произошло. Обычно она хихикала, подначивая Талию, рассказывала о первых женах лорда, кои были столь набожны, что порой засыпали в молельне.

Талия была уверена, что они просто боялись своей кровати и своей участи, но разговаривать со служанкой не хотела, поэтому она просто молча смотрела в одну точку.

Сейчас ситуация была прямо противоположная.

– Шита, он пьян? – спросила Талия, когда служанка закрыла дверь за своими подопечными, наполнившими деревянное корыто теплой водой.

– Раздевайтесь, леди, – она впервые за вечер подняла глаза на хозяйку и тут же их опустила. Талия была настолько тощей, что ребра можно было пересчитать, не прикасаясь к ее груди. Заметив, что Шита смотрит на нее, Талия перекинула волосы на грудь. Каштановые, при закатном солнце, отдающие в красное, ее волнистые локоны теперь чуть прикрывали живот.

– Ответь мне, – Талия перешагнула бортик корыта и села в него, прижав колени к груди. Она смотрела на Шиту так внимательно, будто искала своими зелеными, как камни из «Проклятых гор», глазами тень неправды на ее лице.

– Он пьет с управляющим, но не очень много, – прошептала служанка.

– Принеси мне кувшин самого крепкого вина. Сразу, как выйдешь, отправь сюда девчонку, – плечи Талии были напряжены, и под своими ладонями Шита чувствовала твердые мышцы, когда проводила намыленной тряпкой. Ни одному лорду не пришлось бы по вкусу такое тело.

– Хорошо, леди, – ответила Шита и начала торопливо намыливать спину. В каждом ее движении чувствовалось, что она хочет быстрее уйти из этой комнаты.

Торопливо помыв госпожу, служанка подала Талии свежую сорочку и принялась расчесывать и заплетать волосы в две косы. Талии сейчас не было дела до того, что они сырые, и утром их будет невозможно расчесать. Потом она помогла ей надеть платье со вшивным корсетом. Завязки были спереди, но затянув их, Шита скривила губы – чтобы оно выглядело как надо, в него нужно поместить еще одну леди.

Талия задержала дверь прямо перед Шитой, когда та, дождавшись слуг, выносящих воду и корыто, хотела закрыть ее на ключ.

– Нет, Шита. Не закрывай. Я помолюсь сейчас и потом, – тоном хозяйки сказала леди и Шита согласно кивнула.

Теперь нужно было ждать и надеяться на то, что лорд напьется в стельку. А завтра она что-то придумает. Записки для Векса она должна была кидать во двор из окна молельной. Несколько широких кленовых листов он подал ей в окно и велел держать во влажном полотенце. Так в него можно будет завернуть обрывок бумаги с написанным угольком текстом. Из окна второго этажа она легко могла добросить этот сверток под дерево у стены.

Дверь открылась так неожиданно, что Талия отскочила от окна.

– Леди молится без трав жрецов? – последние лучи закатного солнца осветили красивое лицо с крупными, но довольно приятными глазу чертами. Высокий, подтянутый мужчина в легком гамбезоне, штанах, заправленных в сапоги, с поясом, на котором Талия заметила длинный тонкий нож не сделал и шагу от двери. Талии он показался уставшим, потому что часто моргал, словно давно не спал или в глаза его попал песок.

– Думаю, дым сейчас неуместен. Волосы еще мокрые после мытья, и впитают запах, – решив не показывать ему своего испуга, ответила Талия. Она хотела было позвать его в покои, выпить вина и оказавшись на своей территории, принять решение, но потом подумала, что чем дольше они будут находиться подальше от кровати, тем лучше.

– Я с детства ненавидел молельни, – хмыкнув, сказал мужчина и сделал шаг к подушкам, на которые нужно было преклонить колени каждому, кто входил в эту комнату.

– Я не думала, что в башню леди позволено входить незнакомым мужчинам, – вспомнив, что мне никто не должен был рассказать о планах мужа, вставила Талия.

– Я Харвел Норстарм. Младший лорд Норстарм, – прижав ладонь к груди, как любой приличный лорд в обществе, ответил мужчина и опустился на колени. Он занял, как и полагалось, среднюю подушечку.

– И что же вы забыли в моих покоях, лорд Харвел? – Талия отвернулась к окну, полностью игнорируя правила, ведь если лорд опустился на колени, леди должна последовать его примеру, и при этом наклонить голову ниже, нежели это делает он.

– Лорд Норстарм, ваш супруг, велел присмотреть за вами…

– В моих покоях? – Талия смотрела, как солнце заходит за стену, сейчас молельня погрузится во мрак, а она даже не взяла с собой свечу из комнаты.

– Да, в ваших покоях. Думаю, вы понимаете, зачем я здесь, леди. И мы не станем тратить время на разговоры. О вашей «набожности» слагают такие легенды, что я было даже не поверил, хоть и знаю все о вашей матушке, о том, что, живя с лордом, будучи леди Корни, она чуть не подвела его, своего супруга, своего хозяина под топор, – лорд встал с подушки, сделал три быстрых шага к окну и схватив Талию за плечо, повернул к себе. – Идемте.

– Не трогайте меня, – Талия не планировала кричать, но сейчас, когда речь зашла о ее матери, она не смогла сдержаться, и теперь, наверно, весь двор слышал этот крик.

– Говори тихо, и только тогда, когда я разрешу, – он взял ее лицо в обе свои ладони и приблизил свое так близко, что она увидела на белках его глаз тонкие сеточки крови. Он долго не спал, значит, есть надежда его усыпить.

– Как скажете, лорд, – Талия опустила глаза и поняла, что это красивое лицо на деле, страшное, и такая красота, наверно, могла бы принадлежать самому Злу.

– Вот так лучше, – он выдохнул и обняв ее плечи, потянул к выходу из молельни.

В комнате догорала свеча. Лорд отпустил Талию и принялся поджигать от огарка еще три. Она надеялась, что он заметит кувшин с вином и нальет, но вместо этого он принялся разматывать пояс. Она старалась не смотреть на него. Сделав первый шаг к столу, Талия ждала, что сейчас он снова схватит ее за плечо и теперь уже не отпустит до тех пор, пока не сделает свое грязное дело.

Трясущимися руками она подняла кувшин и налила в два кубка. Лорд следил за ней с легкой улыбкой. Такой должен улыбаться хищник, который уверен, что жертва полностью в его воле, и, продолжая наблюдать, он испытывает больше радости от предвкушения охоты.

– Двое дали мне нечто совсем другое для радостей, нежели вашему супругу – моему любимому дяде. Я не нахожу в вине успокоения и отдыха. Мне по вкусу такие, как ты.

– Какие? – вырвавшийся вопрос получился у Талии злым, хозяйским. Его обращение к ней на “ты”, как с простолюдинкой, тоже не давало шансов на то, что он отступит. На секунду она было пожалела о своем тоне, но он засмеялся и улыбнулся еще шире, показывая ряд ровных, крупных зубов.

– Такие, которые даются непросто. О тебе много говорят, но сейчас я вижу, что они просто не понимают в красоте.

– Говорят? – не зная, как оттянуть момент, когда его руки коснуться ее, переспросила Талия.

– Да, говорят, – он сделал шаг к ней, Талия сделала большой глоток и поперхнулась – Шита не подвела, вино было действительно крепким. Леди такое не пили, и слуги разбавляли его водой. – Говорят, что ты некрасива, ростом, как мужчина, с длинными руками и ногами. Нескладная и уже достаточно старая, но я вижу перед собой нечто удивительное, – еще один шаг лорда сбил ее дыхание, и несмотря на выпитое залпом, ее голова оставалась совершенно чистой.

– Возможно, вы делаете это зря, лорд. Двое не похвалят вас за это после смерти. Я жена вашего дяди перед ними, мы дали клятву, которой я следую, но вы еще можете спасти свою душу, – Талия понимала, как коряво звучат из ее рта речи о Двоих, которых она не считала чем-то важным.

– Вы, как и я, знаете, что все это легенда для маленьких девочек. Дорог у вас всего две, леди Норстарм. Король желает, чтобы вы были супругой лорда как можно дольше и принесли ему наследника, но, если вы против, тем холмам за стеной скоро будет веселее в вашем обществе, – он мотнул головой в сторону окна, за которым покоились две первые жены лорда. – Хотя, так или иначе, вы все равно окажетесь там сразу после рождения ребенка.

– Подождите, раз у меня нет выбора, позвольте хотя бы чуть привыкнуть к вам. Если мое слово не важно, то проявите уважение ко мне, как к леди, – Талия скользила глазами по сундуку, табурету, стульям, не находя подвязку, к которой крепились ножны лорда. То, что он сказал очень тихо, но достаточно громко, чтобы ее напугать, было сказано зря.

– И каким образом вы хотите привыкнуть? – похоже, ему нравилась эта словесная перепалка. Лорд медленно расстегнул гамбезон, скинул его на стул. Талия двигалась медленно и мягко вокруг стола, а он продолжал идти за ней той же поступью уверенного в своей победе охотника.

– Расскажите о своем замке, о деревнях возле него…

– Вам это не интересно и никак не поможет «привыкнуть», – он повторил это слово копируя тон Талии. После он засмеялся так громко и густо, что где-то в деревне залаяли собаки.

«Векс, только не лезь, только не вздумай сунуться сюда», – молила про себя Талия, понимая, что это будет полным крахом. Ее план был прост – напоить его, но других вариантов она не продумала.

– Налейте мне еще вина, – голос упал на последнем слове, но она повторила его: – Вина, лорд, налейте мне вина!

– Это последнее ваше желание, леди, – лорд вернулся назад, где на дальнем краю овального стола стояли кубки и кувшин. Талия за секунду оценила свои возможности и неслышными шажками побежала за ним.

Схватив ножны, вытащила длинный, как ее предплечье, нож, и в секунду, когда лорд обернулся, со всей силы, зажав обеими руками, воткнула в его грудь. Он до последнего не понимал, что происходит, и стоял с кубком в руке, глядя на нее. Она была так близко, что можно было рассмотреть зеленое пламя в ее широких зрачках.

Лорд опустил глаза, и в этот самый момент Талия выдернула нож, как учил ее Векс. Хорошо, что он предупредил, и велел делать это обеими руками. Нож, что тогда был у нее, годился, но не был хорош, как этот.

Кровь не брызнула, как она ожидала. Сорочка на его груди резко стала бордовой. Талия отступила, боясь, что что-то сделала не так, но то, с каким трудом вошел нож, и как он повернулся в ее руках, проникая между ребер, говорило ей, что она все сделала правильно.

– Ах-х-а, – выдохнул лорд, страшно округлил глаза, прижав руку к груди. Он все еще держал в руке кубок. С ним и грохнулся к ее ногам.

– Пусть рука, что смерть приносит,

Навсегда во мраке сгинет,

Пусть рука, что предавала,

До зари главы не сносит… – прошептала Талия и осела рядом с лордом.

Кровь растекалась под ним, смешиваясь с вином. Талия не верила, что сможет убить, но обещала Вексу, что сделает это, если ей будет грозить смерть. Сейчас она думала о том, грозила ли ей смерть на самом деле? Оправдывалась она лишь тем, что все равно не осталась бы здесь больше. Не смогла бы, потому что ее супруг, по приказу которого прибыл сюда его племянник, сделал жизнь ее постоянным страданием за то, что задумал сам.

Часть 1. Кровь

– Тули, тули, – очень тихо за окном она услышала голос, похожий на чириканье птичек на болотах. Это был Векс. Он должен сломать замок в молельне, как только увидит в окне покоев голову Талии. На секунду, пока лорд зажигал свечи, Талия поднялась на сундук и краем глаза наблюдая за лордом, подняла руку, чтобы Векс точно заметил ее.

Талия встала и перешагнув через тело человека, минуту назад бывшего полностью уверенным в себе и своей победе. Шаги давались тяжело, но она спустилась на второй этаж и вошла в комнату. Несколько минут назад незнакомец, вошедший сюда, показался ей красивым. Она даже подумала о том, что переживет с ним эти ночи, сбежит и обратится в суд жрецов. Расскажет о том, что задумали дядя и племянник, нарушив клятву Двоим.

– Он заснул? – Векс аккуратно орудовал большой кованой скобой. Такими скрепляли бревна на реке, прежде чем нагрузить на огромный плот груз.

– Да, – ответила Талия и, поняв, что нож все еще в ее руке, завела руку за спину.

– Помоги мне. Придержи замок, иначе он грохнется, и мы наделаем шума, – шептал Векс, стоя на лестнице, как сегодня днем, еще до того, как Талия убила человека. Сама. Ножом. В сердце. Одним движением.

Присев, она положила нож на пол, встала, потянулась к решетке, взялась за замок и принялась смотреть на то, как Векс отжимает запор. Тихо не получилось и, звякнув, отломленное ушко упало внутрь. Брат скинул замок в траву, следом полетела скоба.

– Спускайся. Лошади ждут на ближних полях. На воротах спят. Мальчишка принес мне сонную траву, – шепотом торопил Векс, но Талия не могла шевельнутся. Сонная трава… почему он не напомнил о ней?

– Ты чего? Давай, вылезай, у нас немного времени, – подгонял ее Векс.

– Он и сонную траву не стал бы пить. Он ничего не стал бы пить из моих рук, – бормотала она, вспоминая синие, как небо перед грозой, глаза лорда Харвела – единственного наследника лорда Норстарм, ее супруга и ее хозяина. Его брат погиб на войне, помогая разорвать Асмею, и Харвел – его единственный сын. Только он мог стать лордом обоих замков. Теперь их род перестал существовать. И виновата в этом она – Талия.

Словно вынырнув из забытья, она взялась за ладони Векса, и он, быстро подтянув ее к себе, отпустил. Она принялась разворачиваться на узком подоконнике.  Ей нужно протиснуться в небольшое окошко, повернувшись к нему задом, чтобы ноги угодили на лестницу.

Торчащие прутья впивались в бедра, царапали нещадно, но она, завернув подол платья, продолжала лезть, представляя, что в эту секунду кто-то из стражи выйдет на обход. Сердце колотилось, а перед глазами стоял ошалевший и не понимающий еще, что дни(мгновения) его сочтены, лорд. Когда Векс поймал сначала одну, потом вторую ногу и поставил их на верхнюю перекладину, стало не так страшно.

Когда она ступила на землю, Векс схватил ее ладонь и потащил куда-то в сторону конюшни. В этой части двора Талия никогда не была, как, впрочем, и в остальных, кроме переднего, что за главными воротами.

 Ладонь постоянно выскальзывала из рук Векса, но он перехватил ее и теперь, сжимая запястье Талии, несся вдоль стены, пригнувшись, чтобы оставаться незаметными за кустами лимонника. Как только они миновали калитку, Векс дернул сестру в сторону – прямо в высокие заросли кипрея.

Они бежали, не останавливаясь, до тех пор, пока на кромке леса Талия не увидела слабый огонек костра, возле которого сидел мальчик лет двенадцати.

– Леди ранена? – вскочив, спросил он, как только они подошли к огню. Легкие надрывно сжимались, горло пересохло так, что казалось, в него силой засунули песок, и он оцарапал все до самой груди.

– Нет, – Талия только сейчас увидела, что руки ее по локоть в крови. Векс посмотрел на свои руки, и они оба поняли, почему ладони постоянно выскальзывали. – Я поранилась, когда пролазила через решетку, – быстро ответила Талия, но то, как она убрала ладони за спину, не понравилось Вексу.

– Ладно. Мне пора ехать, иначе заметят. Здесь бумаги, которые дала мне ваша старуха, леди. Она сказала не останавливаться, если вы бежите. Ни днем, ни ночью. Заберете деньги у Паучьей горы и мчите, на сколько хватит лошадей, – мальчишка показался Талии много старше тех лет, на которые выглядел.

Он, не дожидаясь ее ответа подал туго свернутый свиток, но увидев опять ее руки, осмотрелся, и бросил их на плащ, лежащий рядом с костром.

– Лучше, если на них не останется крови, – с этими словами он пошел к лесу и только по звукам стало понятно, что запрыгнул на лошадь.

– Пей, и мы должны ехать, – подав Талии котелок с теплым еще отваром, сказал Векс. – Я принесу воду, чтобы отмыть руки, – он ничего не сказал о ранах, и от этого Талии стало не по себе.

Они гнали лошадей по границе леса, потом сменили направление и на рассвете подъехали к Паучьей горе. Свое название она получила не просто так. Западная часть ее вся была покрыта мелким кустарником, между которым растянули свои сети ловчие пауки. Их безвредность была известна даже детям, но, когда все тело облепляет паутина, приятного мало. Самым противным было то, что паутина была незаметной. На южной стороне горы росла любимая братом и сестрой ягода, но срок ее сбора уже прошел.

Северная часть горы представляла собой каменный обрыв. И у подножия можно найти валуны любого размера. Талия, следуя за Вексом, подошла к тайнику, где хранились монеты.

– Теперь мы должны забрать все. Так велела старуха, – откатив камень, Векс осмотрелся и нашёл небольшую, но достаточно толстую палку, которую, вероятнее всего, вынесло весной, когда ручеек, текущий вдоль горы, становится рекой.

Векс поковырял землю, и когда палка уперлась в железо, отбросил ее, продолжив работать пальцами. Наткнулся на железную дужку. Вынув котелок, крышка которого была меньше нужного размера, прошел к ручью и принялся отмывать его.

Талия последовала за ним, чтобы застирать платье. Ночью она не заметила, что бока были в пятнах крови. «Сзади, наверное, еще хуже» – подумала она, развязала шнуровку и принялась стаскивать его с себя. Оставшись в рубашке, она осмотрела свою единственную одежду. Нашла пятна, которые благодаря глубокому вишневому цвету сзади и спереди были почти незаметны. Более светлые вставки по бокам пришлось тереть камнем.

– В мокром поедешь? – Векс отвел глаза и пошел вперед.

– Поеду, – ответила Талия, которой было не по себе оттого, что брат не задает ей самого важного вопроса.

К ночи они миновали земли лордов, о которых знали хоть что-то. Дальше можно было назваться кем угодно, но ее дорогое платье выдавало либо леди, либо ту, которая украла платье у леди. Судя по тому, что они были грязными, во второй вариант стражники поверят скорее.

– В деревне я обменяю твое платье на что-нибудь попроще, – указав на дома за лесом, через который пришлось пробираться пешком, осторожно ведя лошадей за собой.

– Кому нужно платье леди? – хмыкнула Талия.

– Кому надо, – коротко ответил Векс и шагнул в сторону незаметной среди высокой травы тропинки.

Талию с лошадьми он оставил под кустами влежевики – ягоды, которая могла насытить, но вкуса не имела. Вокруг деревень таких кустов было огромное количество. Птицы разносили ее семена. А у вырубщиков, следящих за тем, чтобы поля не зарастали кустами, рука не поднималась вырубить ихэ. Ведь в голодные годы эта ягода, высушенная в печи, становилась единственной целебной пищей.

Талия, сидя под кустом, обирала нижние ягоды и, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, жевала, стараясь набить живот, что урчал всю дорогу после двух кубков вина, выпитых на голодный желудок.

Кроме серого платья, Векс принес легкую телогрейку, похожую на ту, что носил сам, сшитые из грубой кожи чуни на веревках и отрез какой-то тряпки.

– Я думала, за платье дадут побольше. Купил бы за деньги.

– Не должны они знать, что у нас есть деньги, Талия. Я сказал, что нашел его в реке.

– А тряпка эта зачем? – Талия попыталась свернуть ее так, чтобы можно было пристроить на голову вместо платка, но потом решила порвать ее на три части.

– Твоя рубашка, – он, не поворачиваясь, указал на сорочку Талии, и та чуть не провалилась от стыда – ткань сзади была сплошь в засохших уже пятнах крови. Это то, из-за чего Шита была так весела вчера вечером.

Сняв сорочку, Талия надела серое платье, телогрейку, повязала на голову платок. Туго свернула сорочку, и засунула за пазуху.

До утра они не сходили с лошадей. Боясь нарваться на стражей, которые могли ехать впереди какого-нибудь лорда, проверяя дорогу, ехали медленно, останавливаясь каждые полчаса, чтобы прислушаться.

Рано утром Векс свернул с дороги, направляя лошадь к ручью, вдоль которого они ехали еще час.

– Поспим здесь, лошади попьют и тоже отдохнут.

– Куда мы едем, Векс? – наконец спросила Талия, которой, казалось, было совершенно наплевать, в какую сторону везет ее брат, лишь бы подальше от замка лорда Норстарм.

– Мы едем в Дималь, Талия. Это единственное место, где тебя не достанет виселица, – Векс ответил так спокойно, что по телу Талии холодной колонной прошли мурашки.

Часть 2. Виселица

– Виселица? – переспросила Лия.

– Да, за то, что ты попыталась, а тем более, если убила младшего лорда Норстарм…

– Я убила бы его еще раз, Векс, и твое право бросить меня…

– Значит, убила. Это хорошо. Потому что если бы он остался жив, то сделал бы все, чтобы найти тебя. У старого лорда меньше сил, да и горе просто заставит его больше пить. А вот младший…

– Почему ты молчал, что понял это?

– Потому что «мертвые не говорят», Талия. Меня считают мертвым, и нам это на руку. До Дималя лучше бы нам не встретить никого.

– Но до Дималя очень долго, Векс, – Талия присела на плащ, который брат расстелил для нее.

– Не дольше жизни. Не бойся, я ни за что не открою твою тайну, – он присел рядом, обнял ее и прижал к себе так крепко, что Талия выдохнула и заплакала. Никогда она не плакала раньше, и это заставило Векса отпустить ее, отстраниться и посмотреть ей в глаза. Потом он снова прижал девушку к себе и, раскачиваясь, словно баюкая младенца, принялся бормотать под нос известную им обоим детскую песенку. Она пока не должна знать, что хранить ему придется целых две тайны.

Мельницу они заметили издали. Лия увидела, как брат сощурил глаза и прикусил губу. Его лошадь пошла медленнее, и Лия подстроила свою, чтобы не опережать его. С самого рассвета сыпал мелкий дождь, которого с вечера невозможно было предсказать – закат был красным у горизонта, а облака над ним были подсвечены розовым, будто краска растекалась от границы неба и земли, а к центру неба становилась все светлее и светлее.

– Ты молчи, я скажу, что стесняешься. Глаза не поднимай. У нас еды осталось на день. Что-нибудь купим, только заедем сначала в тот лесок, – Векс указал на небольшую рёлку из деревьев, оставленную после выкорчевывания или специально высаженную рачительным хозяином вдоль поля, чтобы зимой снег не выдувало и посевы не вымерзало.

Кожаный мешок с монетами Векс спрятал под торчащим из земли корнем дерева. Весенние воды размывали край зеленого островка вдоль желтого от спеющих колосьев, и словно море, движущегося на ветру поля.

– Запомни, вдруг что-то пойдет не так, – он запрыгнул на лошадь, посмотрел на Лию внимательно и теперь уже уверенно поскакал к мельнице. Лия поспешила за ним. Дождь становился все плотнее, и теперь он уже не окутывал серым туманом из воды, а превратился в крупные тяжелые капли.

Возле мельницы бродили три лошади, в открытом загоне, завидев подъезжающих путников, замычала корова. Две собаки виляли хвостами в загоне с ними. Лия знала, что как только чужой ступит за ограду они станут не такими дружелюбными. В замке ее отца было четыре пса, и они знали всех, кто жил и работал в замке. Если заезжали гости, их закрывали на псарне. Ночами невозможно было войти во двор чужим, потому что как только закрывались ворота, эти исчадия Двух разбегались по двору, и как только одна схватит чужака за голень, трое валят бедолагу на землю и впиваются зубами в горло. Только мужик из псарни мог отдать приказ, после которого они бросали жертву и садились возле его ног, помахивая хвостами, будто щенки.

– Эй, хозяин, – Векс тоже знал это правило и испытывать защиту Двух он не хотел. Лия посмотрела на Векса и поняла, что он храбрится, кусает губу изнутри, чтобы она не заметила его неуверенности.

– Чего надо? – из боковой двери мельницы вышел коренастый полный мужчина. Лет сорок, не больше, и, скорее всего, не хозяин. Больно бедно одет для зажиточного крестьянина.

– Еды хотели в дорогу купить, а если можно, то переночевать. Ехать еще сутки, а дождь, похоже, на всю ночь. Дорогу ночью не разберешь, а спать под водой не больно охота. Был бы один, так ничего, да со мной жена на сносях, – он указал на Талию, и та опустила глаза, но уже не потому, что так велел брат. Ей стало неудобно за такие подробности, да еще и слышать это от брата…

– Хозяин уехал, будет через пару дней, – мужик явно был не прочь заработать лишнюю монету, но что-то его останавливало. Он косился на хлев, но его дверной проем сейчас был темным. Никто не стоял под навесом у амбара. Векс заметно занервничал, будто опасался чего-то.

Лия молча бесилась оттого, что он не позволил ей говорить. Она уговорила бы того мужика. Они оставили с собой хорошую сумму для покупки еды и платы за ночлег. Почему Векс так долго тянул и не предлагал ему всей суммы?

– Мы ночуем в амбаре или в конюшне. Выход из амбара есть прямо на поле, так что, можешь выпустить собак на ночь, коли боишься, что обидим, – теперь Векс говорил уверенно. – Даже если будет дождь с самого утра, мы все равно уйдем на рассвете. Вот, держи. Дай еды на сутки, остальное твое, – он затянул монеты в тряпку и перебросил через ограду. Собаки отреагировали на то, что Векс замахнулся, но мужик цыкнул на них, и те присели рядом.

– Щас загоню собак, выгоню к закату. Воды принесу сам, коров загоню под навес. Спите. Соломы там много. Огня не жгите, одёжа до вечера высохнет в доме, к ночи, как выпущу собак, принесу. Одеяла сейчас дам, – работник свистнул собак и повел их к конюшне.

Векс дождался, когда тот выйдет и закроет воротину снаружи, только тогда он направил лошадь к оглобле, что снималась с бревна и играла роль ворот. Можно было, не сходя с лошади открыть ее, пропустить стадо и закрыть.

Лия не поднимая головы ехала за Вексом, а глазами прощупывала каждый метр незнакомой земли. Она не заметила ничего, что привлекло бы ее внимание, если не считать нескольких женских платьев и теплых вязаных чулок, висящих под навесом. Если это вещи хозяйки, то почему та не вышла. Да и дети… Вернее, то, что здесь не было детей. Она знала всех мельников на землях отца. Они жили зажиточно, и детей было у каждого не меньше пятерых. Это большая мельница, огромные поля пшеницы вокруг, скотный двор на три десятка голов, не меньше. Чаще всего старшие сыновья пасут их вдали от дома, а младшие каждый вечер носят еду на пастбище.

В амбаре было сухо. Несколько коров, что остались под навесом, явно были стельными, именно поэтому их не водили на поле. Лия спешилась раньше Векса, и он посмотрел на нее резко и колюче, словно все еще чего-то боялся. Но через минуту спрыгнул с лошади сам и выставил руку перед ней. Молча дал ей понять, чтобы она не делала вперед и шага.

Тишину внутри разбивала лишь монотонно капающая в деревянную бадью вода – крыша текла лишь в одном месте, и хозяин не столько заботился сухостью, сколько отмечал место где крышу нужно проверить. Еще один знак того, что у него все по порядку.

– Тебе не кажется? – прошептал Векс.

– Что чего-то не хватает? – тихо, на выдохе ответила Лия.

– Да… много чего, – Векс скорее всего, как только глаза привыкли к темноте, рассмотрел на стене плашку со свечой, нашарил там же, на полке огниво, и не выпуская поводья из рук, поджег фитиль. Толстая, скорее всего, самодельная свеча сначала загорела неровно. Огонь дрожал, рисуя на стенах тревожные тени, потом загорелся ровно, освещая большой амбар. Пол застлан чистой сухой соломой, зимние поилки засыпаны прошлогодней трухой. Лия подняла голову. Низкий потолок в сером пыльном тянотнике служил полом для сарая, где хранилось сено зимой.

Векс прошел вперед к воротам, которые вели на улицу. Откинув засов, он открыл скрипучую воротину и вышел. Поводья он не отпускал ни на секунду. Лия следовала за ним и тоже не отпускала лошадь ни на секунду.

Небо было темным, будто поздним вечером, хотя, до заката было еще больше пяти часов. Тучи затянули все небо и словно опускались все ниже и ниже.

Векс вышел на улицу, осмотрел ворота снаружи и, убедившись, что их невозможно закрыть с улицы, если только не подпереть парой бревен, вернулся внутрь. По его лицу Лия поняла, что закрыть их так, чтобы они не услышали, просто невозможно.

Лошадей Векс привязал молча прямо возле этих ворот. Хозяин обещал воду для них, и Векс ходил из угла в угол. Лия, хоть и устала, мечтала быстрее снять с себя мокрые тряпки, не решалась присесть на кучу соломы. Она не сводила глаз с брата, который вдруг оказался умнее, сильнее ее. В голове последние несколько дней билась лишь одна мысль: «Векс лучше знает, что делать. Просто слушай его и не лезь первой, как ты привыкла это делать. Теперь это не замок отца, где ты была хоть и нежеланной дочерью, но все равно дочерью лорда».

Виселицу она видела много раз. И всегда, когда из-под очередного бедолаги, провинившегося в воровстве, вышибали колоду,  отворачивалась. Думала в эти моменты она только одно: «О чем бы вспоминала я в эти последние мгновения жизни». И перед глазами вспыхивал образ матери. Но она уже не была уверена, что это мать.

Часть 1. Горе-трава

Лия вздрогнула, когда ворота, через которые они вошли в амбар, открылись. Мужчина, встретивший их, поднял с пола два ведра и прошел внутрь. Когда он подошел ближе, она заметила на его лице тень растерянности.

– Еду сейчас принесу, – он поставил ведра возле них с братом и хотел было уже отвернуться, но Лия не выдержала:

– Дома ли хозяйка? Я хотела  лично поблагодарить ее за то, что вы предоставили нам кров, – она старалась не смотреть на брата, который велел молчать, но услышала, как изменилось его дыхание.

– Дома… – он резко замолчал, но потом набрал воздуха и выпалил: – Она при смерти.

– Что? А лекари? В ваших землях есть лекари? – Талия подошла к нему ближе и уставилась прямо в глаза.

– Нет, хозяин сам лечит лошадей. Их сыновья на выпасе.

– Что с ней случилось? – Талия не унималась. Ей хотелось точно знать, что происходит в доме, под крышей которого ей предстоит ночевать.

– Она поранила ногу. Нога болела, и вот… третий день она в горячке.

– А ее муж?

– Он уехал. Я один на хозяйстве, – глаза мужчины забегали. – Ее дочь не отходит от матери.

– Значит, у хозяйки взрослая дочь? – Теперь уже не промолчал Векс и тоже подался вперед.

– Да, Ей пятнадцать. Мы помолвлены, – не без гордости заявил мужчина, а Лия лишь внимательнее всмотрелась в его черты. Да он лет на тридцать старше ее, а кроме прочего, еще и не красив.

– Я должна увидеть хозяйку. Вдруг я смогу ей помочь… ну, или облегчить эти тяжелые часы, – Талия никогда не стала бы лишний раз встречаться с незнакомыми людьми, но сейчас она хотела только одного – безопасности и уверенности, что ночью их не убьют, пока они спят, или не отдадут в руки людей лорда, который точно не оставил бы ее в покое после того, что она сделала с его племянником.

– Иди за мной, – выдохнул мужчина и двинулся к выходу. Векс наскоро привязал лошадей, поставил перед ними ведра с водой и поспешил следом за сестрой. Он явно торопился остаться с нею наедине, чтобы высказать все, что думал о ее выходке.

Талия шла аккуратно, ожидая, что в любой момент на них могут броситься собаки. Она знала, что главное – встать столбом и даже не моргать. Так они не бросятся, а если рядом человек, которого они слушаются, будут смотреть на него и ждать, пока тот не отдаст приказа.

Во дворе шум дождя становился все сильнее и сильнее. Ливень точно затянется на всю ночь, а то и продолжится утром. У них просто не было других вариантов. Под открытым небом к завтрашнему утру они простыли бы и заболели. А в дороге это не самое приятное. Талия пыталась успокоить себя не бояться.

Мельница была и домом, и складом для мешков с мукой. Первый этаж каменного строения занимал амбар. Брат и сестра поднялись за мужчиной, имя которого так и не узнали, по узкой скрипучей лестнице. Он взял свечу на первом этаже и велел следовать за ним.

– Кория, я веду к вам гостей. Они, возможно, хоть чем-то смогут помочь, хоть как-то облегчат страдания твоей матушки, – громко сказал мужчина перед входом в большую комнату. Деревянный, из обточенных с верхней стороны бревен пол, большая грубая деревянная кровать, масляный светильник на таком же грубом высоком табурете. Рядом с кроватью на низенькой лавке сидит девушка в платке, завязанном назад, а в постели еле слышно стонет женщина.

– Мы не ждали гостей, – девочка вспорхнула с лавки и, всматриваясь в лица, в одежду гостей, быстро соображала, как себя с ними вести. Поняв, что перед ней не леди, она выдохнула: – Маркит дал вам еды?

– Собирался, но она, – мужчина, которого назвали Маркитом указал на Талию, – она попросила проводить к хозяйке.

– Да, уважаемая Кория. Он принял нас, дал нам кров и уже хотел принести еды, но я должна была убедиться, что вам не нужна моя помощь, – Талия вышла вперед. Она больше не боялась этого дома.

– Как зовут вашу матушку? – рассмотрев лицо женщины, которую явно бил озноб, спросила Талия и присела на скамью, где только что сидела ее дочь.

– Хоси́на, – в голосе девочки появилось что-то, похожее на надежду.

– Я могу осмотреть ее. Моя няня… – она осеклась, ведь они с Вексом договорились не упоминать о том, что Талия леди, – меня кормила сестра матери, она была моей няней, когда мать умерла… почти сразу после родов, – Талия прикрыла на секунду глаза, но тут же глубоко вдохнула и посмотрела на Корию.

– Твоя няня? – та ждала продолжения моего рассказа.

– Она научила меня обрабатывать раны. Я могу посмотреть? – Талия зыркнула на Векса, а потом на Маркита. Те опустили глаза и поспешили к лестнице.

– Да, только, наверно… уже поздно.

– Сейчас мы это поймем, – Талия старалась уловить тот самый… сладкий и одновременно тошнотворный запах, после которого уже точно не было никакой возможности помочь, но она его не учуяла даже тогда, когда девушка подняла одеяло. Нога ниже колена была красной, горячей. Краснота поднималась уже выше колена, делая кожу розовой.

Глубокая рана с вывернутыми краями чуть сочилась. Талия ощупала ногу выше колена, но там плоть под кожей была еще податливой, и ее даже можно было ущипнуть.

– В доме есть жаровня? – Талия опустила одеяло и посмотрела на девушку. – Мы можем попробовать ей помочь. Все не так уж и страшно. Она борется сама.

– Моя матушка ни за что бы не отдала меня за Маркита. Отец считает, что он все знает лучше, чем братья. Он даст ему денег на свою мельницу, но его мать меня со свету сживет. Видят Двое, не будет мне спокойной жизни. Видела я, как он Марту бьет, – Кория вдруг тихо зашептала, из глаз ее хлынули слезы.

– Кто эта Марта? Талия попробовала увести разговор в другое русло.

– Крестьянка из деревни. Муж ее погиб в войну. Она кормит троих детей. Приходит к нам, когда стадо возвращается, а братья привозят сыр и масло. Она помогает матушке все подготовить, и они с Маркитом возят все на базар. Спит она с ним, а он дает ей лишний горшок масла и муки.

– Понятно. Теперь давай попробуем помочь Хосине. Ведь она не даст отцу выдать тебя за него? – Талия мотнула головой в сторону лестницы.

– Не даст… – девушка запнулась и уже перестав плакать спросила: – Как тебя зовут?

– Мина. Вели Маркиту принести жаровню, открой ставни, несите котел, воду и все ножи, которые есть дома. Если в запасах есть горе-трава, то и она пригодится.

На слова о траве Кория свела темные, но красивые, словно нарисованные брови к переносице. Темные глаза блеснули, как ножи.

– Если заварить ее в молоке, твоя мама только заснет покрепче, чтобы не чувствовать боли, – уверила девушку Талия. Такие травы в доме хранили женщины, ее запах знал каждый. И даже небольшая щепоть в похлебке с травами не спрячет запах горе-травы. Ее пили совсем слабым раствором от болей, но, если заварить в кипящем молоке, как учила Талию няня, человек проспит больше суток, а проснувшись, не вспомнит что с ним было в последний день. Две ложки такого отвара помогут несчастной женщине.

– Хорошо. Только обещай, что ты не убьешь ее. Ты же слушаешь заветы Двоих и не договариваешься за их спиной с Лукавыми? – Кория не решалась сделать шаг в сторону лестницы. Ключи на ее поясе явно скрывали и тот, которым открывалась женская кладовая.

– Я чту Двоих и хочу помочь тебе, чтобы ты не жила без матушки, как я. Страдания, что дала мне жизнь без нее, похоже, не закончатся никогда.

– Идем, мы вместе скажем молитву Двоим…

– Мы потеряем время, Кория. Я буду читать молитву прямо здесь, а ты принеси то, что я просила, и те травы, что мы зажжем здесь для Двоих… они обратят взор Двоих на твою мать, – Талия с трудом сдерживалась, чтобы не закричать на глупую девчонку, но все же пересилила себя и улыбнулась. Ее улыбка сделала свое дело – Кория побежала по лестнице, зовя мужчину, которого не хотела видеть своим мужем.

Часть 2. Обязанности

Талия делала это много раз, но не с людьми, а с лошадьми, но, как говорил конюх: «между нами нет никакой разницы кроме того, что люди очень много говорят».

Резать пришлось глубоко. Гной ушел внутрь. Через час, как только она добралась до очага и кровянистая мутная жидкость брызнула из раны, дыхание Хосины стало ровным. Теперь оставалось лишь ждать и не давать ране затянуться. Густой кипяченый соляной раствор, в котором кипела несколько минут и тряпка, Талия сняла с жаровни и накрыла.

– Поспи немного, Кория. Я посижу с ней. А как проснешься, сменишь меня. Сейчас, как только остынут тряпки, я наложу их на рану, и мы будем менять их каждые пару часов, но нужно обязательно стирать и кипятить свежие, – Талия заметила, что девушка просто повалилась с ног. Она не могла расслабиться до момента, пока не заметила, что страшные вещи, которые Талия делала с ее матерью приносят результат.

– Я посижу здесь, – девушка подставила лавочку к кровати и прислонилась к ней спиной.

– Если не хочешь уходить, тебе лучше прилечь на кровать. Думаю, твоя мама не будет против. Тем более, она занимает всего ее треть, – Талия за плечи подняла Корию и усадила на край кровати. Скинула грубые башмаки и закинула ноги.

За закрытыми ставнями дождь полностью завладел всеми звуками, и перебивал теперь даже редкое блеяние овец. Свеча давно догорела, а от масляной свечи толка было мало – пламя еле справлялось, чтобы осветить табурет, на котором она стояла.

Талия, чтобы занять себя хоть чем-то, попросила мужчин принести еще воды, золы и тряпок. Когда они все принесли, она отмыла полы, помыла руки, умылась и спустилась в амбар, чтобы снять мокрое платье, которое теперь, в тепле приносило еще больше неприятных ощущений. Тело чесалось.

– Ты должна поспать, – Векс напомнил о себе из угла, где лежал прямо на соломе.

– Я должна наложить повязки, а когда девочка проснется, я приду. Все хорошо, Векс.

– Я не знал, что ты так ловко орудуешь ножом, – он имел в виду то, как она резала рану, но Талия моментально вспомнила окровавленную грудь лорда, глубоко вздохнула и отошла к поилкам, чтобы снять платье и переодеться в серую хламиду, которую крестьянки носят в полях.

– Я тоже не знала, Векс, но эта девочка…

– Ты слишком добра, Лия.

– Разве это плохо, брат? Если бы я верила в Двух, то ответила бы, что когда-то и нам вернется все добро, которое делаем мы.

– И зло…

– Мне кажется, раньше ты был добрее. Не узнаю мальчишку, который плакал над умершим жеребенком, – опустившимся до хрипотцы голосом ответила Талия, развесила мокрую одежду на перекладинах и направилась в сторону двора.

– Теперь у меня другие обязанности, – ответил Векс ей в спину.

– Пить из меня кровь? – не оборачиваясь, ответила Талия и вышла.

– Защищать тебя, – донеслось до нее из амбара, когда она пересекала двор, накрывшись холстиной, чтобы не промокнуть снова.

Дыхание женщины становилось все спокойнее. И даже в момент, когда Талия накладывала тряпки в соляном растворе, прижимая ножом, стараясь протолкнуть их глубже в рану, Хосина будто замирала, но через секунду начинала дышать ровно. Действие травы должно было закончиться к утру, но тогда ей будет несладко. Было бы хорошо, если бы она проснулась пораньше, до того, как тяжелая рвота начнет выворачивать ее желудок. Талия видела, как это бывает – няня поила настоем парнишку из деревни, который сломал ногу, прыгнув со старого амбара.

Конюх и няня дали ей больше знаний и своего внимания чем отец и родные сестры. Она, наверно, смогла бы выжить даже в лесу, построить землянку, найти необходимые травы и ягоды, изловить зайца. Никому не нужные разговоры во дворе она впитывала, как сухая земля воду. Ее внимательность и хорошая память достались скорее от матери, чем от отца, который помнил лишь имена своих лошадей.

Кория проснулась за полночь, когда Талия уже пару раз сменила тряпки, постирала использованные и прокипятила снова в соляном растворе. Она велела девочке вымыть руки несколько раз, сменить одежду и принести чистое белье для постели.

Вместе они перестелили сначала один край кровати, перевернули лишь единожды вздрогнувшую во сне женщину, застелили второй край. Талия помогла снять с нее одежду. Ногу накрывали чистой, прожаренной на камнях жаровни тряпкой, а только после этого простыней и одеялом.

Когда Талия, показав все, что нужно делать, уходила спать, лицо Хосины покрылось крупными каплями пота – температура падала. В комнате было чисто и сухо, благодаря жаровне.

Сон не шел, и Талия лежа на соломе смотрела в потолок, прислушивалась к шуму дождя, стараясь расслышать в нем какие-то другие звуки, но он шумел настолько равномерно, что заполнял собой всё.

– Мина, Мина, – голос шептал сквозь сон, и Талия долго не понимала, что зовут именно ее. Она открыла глаза, когда кто-то тронул ее за плечи.

– А! Все, встаю, – вспомнив вчерашний день, свое имя и девушку, что стояла перед ней, Талия села, осмотрелась. Векса не было рядом. Кория заметила ее испуг.

– Он помогает Маркиту. Рано утром корова начала телиться, – девушке явно было неудобно. – Он сам пришел помочь. Сказал, что долго был при конюшне. Не велел будить тебя.

– Да, хорошо. Как твоя мама?

– Она проснулась, Мина, проснулась. Я была так рада, что сварила курицу. Но ее тут же вырвало. И она не может остановиться, – девочка была напугана.

– Ты все правильно сделала. Иди, заставь ее пить бульон. Много. Или горячую воду, иначе, ей будет больнее. Хорошо, если в желудке что-то есть, – Талия встала, отряхнула серое платье и размяла затекшие плечи.

Когда они ступили в комнату, женщина посмотрела на нее испуганно.

– Матушка, это та самая Мина, которая ночью резала твою ногу. – Кория посмотрела на Талию, и словно ища поддержки, переспросила: – Теперь ведь все будет хорошо? Правда? Она ведь теперь не умрет?

– Я умру от того, как мой ливер выворачивает наизнанку, и то, что выходит из меня пахнет горе-травой, – голос женщины был слаб, она боялась говорить, со страхом ожидая новых приступов.

– Не умрете. Трава была нужна для того, чтобы вы пережили ночь во сне. Гной ушел до самой кости. К вечеру тошнота пройдет, а вот боль в ноге вернется, но это будет уже другая боль. Она оживляет, приводит в чувства. Дайте я посмотрю рану, – Талия присела перед кроватью, женщина напряглась.

– Матушка, прошу, слушайте ее. Она вытащила вас от лукавых. Молилась Двоим всю ночь, пока резала, и потом, когда ухаживала за вами, – Кория, похоже, боялась, что та выгонит Талию, и тогда все откатится назад и мать снова впадет в беспамятство.

Отеки заметно сходили, колено больше не было розовым, это значило, что заражение перестало распространяться. Они поменяли тряпки. Талия показала, что отжимать их не нужно и соляной раствор должен литься с тряпки прямо в рану. Подложенную под ногу тряпку надо было менять так же часто, как и накладки, иначе, перина просолится и ее ни за что после не отмыть.

Женщина пила бульон нехотя, отворачивалась, похоже, ей нравилось, что ее дочь суетится возле, уговаривает ее, будто капризного ребенка, а потом держит бадью, умывает после того, как желудок опорожнится очередной раз.

– Я бы с удовольствием поела, Кория. Матушке хуже уже не станет. Да и ты, уверена, не ела все эти дни, сидя здесь, – Талия решила поговорить с Корией с глазу на глаз. Нужно было объяснить ей, что, посадив сейчас мать на шею, та станет еще слабее.

Девушки вдвоем спустились на первый этаж, перешли в комнату, которая была кухней. Кория быстро нарезала чуть черствого уже хлеба, достала глиняный кувшин с кислыми сливками, сыр и, сходив в конюшню, принесла десяток яиц, которые сразу разбила на сковороду и, сдобрив яйца сливками, поставила ее на очаг. Пошевелила угли, бросила несколько щеп и пока следила за яйцами, не поворачивалась к Талии. Она постоянно прислушивалась к звукам на втором этаже. Талия поняла, что ее матушка старалась изо всех сил, чтобы дочь не слышала ее мучений.

Часть 3. Сестра лукавых

Только сейчас Талия поняла, что с улицы не слышно шума дождя. Она торопливо жевала и глотала пищу, не чувствуя ее вкуса. Векс вчера сказал, что утром они должны уходить.

– Она хорошая, Мина, – вдруг, не смотря на Талию, сказала Кория.

– Кто? – не поняв сначала, что девушка обращается к ней, ответила Талия.

– Матушка. Она сказала отдать вам для отдыха угол, где живут братья, а еще вы можете оставаться столько, сколько нужно.

– Да, я это уже поняла. Перепугалась она не за себя, Кория, а за тебя. А нам пора в дорогу. Век… Мужа ждут на работах. Иначе сезон не застанем, а там и работников наберут, – ответила Талия, хмыкнув, как это делала работница с кухни. Летом пары, группы, а иногда и целые деревни уходили искать дело. Если семья не имела скотины, не работала в замке или на землях своего лорда, плата за пользование домишком не отменялась. А кто-то и вовсе не имел дома все лето. Так и переходили с места на место, накапливая к зиме какие-то крохи, чтобы занять брошенный дом, починить его для жизни и заплатить тем, на чьей земле он находится.

– Матушка заплатит, – снова, аккуратно посмотрев на Талию, заговорила девушка. Она явно хотела, чтобы человек, спасший ее мать, остался и ушел, только удостоверившись, что та встанет на ноги.

– Нет, так нельзя. У нас впереди длинный путь, – Талия встала, даже не взглянув на Корию. – Надо собираться. Мы отдали монеты вашему работнику. Он должен был собрать нам еды на день-два. Если ты добавишь каравай хлеба, я буду благодарна. Этот скоро засохнет. Ты теперь можешь заняться делами. Не дело держать на мельнице сухой хлеб, – торопящаяся гостья указала на круг черного хлеба, от которого была отрезана лишь треть.

– Конечно, Мина, я сложу вам все в мешок. Пока вы одеваетесь я сварю яйца, положу сыр и хлеб, а еще… Вы говорили, что идете в Калодис, – она опустила голову, но то, что она хотела сказать, было сильнее ее, – там живет мой жених…

– А этот… работник… сказал, что посватался к тебе.

– Посватался, только отец обещал Робалю отдать меня за него, если принесет денег столько, сколько мельница приносит к зиме, – она сама не верила в то, что говорила, но верить ей очень хотелось. – Он старается так, что не спит по трое суток. Завезите ему сушеного мяса и письмо от меня, – она спешно сунула в руки Талии мятый лист. Вот уж точно Талия не поверила бы, что та умеет писать.

– Хорошо, только я не уверена, что мы будем проходить Калодис, – Талия вспоминала что говорил Векс, но не вспомнила этого города.

– Через два дня он встанет на вашем пути. Все дороги проходят через него. К вечеру вы выйдете к реке, и она постоянно будет слева от вас, с востока. Если идти по ее берегу, вы завтра к вечеру выйдете к его воротам, – глаза ее, поднятые теперь на Талию, просто умоляли сделать то, что она просит.

– Я не уверена…

– Робаль поможет вам. Он заменяет в замке пекаря. Лорду нравится то, что он делает, и он обещал оставить его при себе. Тогда он заберет меня к себе.

– Чем он поможет нам, Кория? – Талия хотела скорее выйти на улицу, к свету солнца, который с трудом пробивался сквозь щели закрытых с улицы ставень.

– Всем, о чем вы попросите, Мина. В письме я написала, что вы спасли жизнь матушке, а значит… и мне.

– Зачем мясо? – я смотрела, как девушка складывает в мешок для нас то, что лежало на столе. Быстро поставив на очаг котел, кладёт в него не меньше десятка яиц.

– Такое мясо не делает никто, Мина. Я делаю его с отцом. Только он и я знаем рецепт. Робаль подаст его лорду, а когда к осени король посетит его замок, то и королю. И тогда я смогу тоже занять место при замке. Я должна уехать к Робалю.

Талия вдруг осознала, что перед ней стоит не маленькая и испуганная девочка, а хитрая и изворотливая девица, готовая продать секрет отца ради того, чтобы получить место на кухне лорда, стать ближе к мужчине, которого любит, а может, и нет…

– Спроси мужа. Я не уверена, что дорога пройдет там, не хочу подвести тебя. Ты будешь надеяться на меня, а я не смогу ослушаться его приказа, и, обойдя город стороной, против своей воли стану обманщицей, подведшей тебя, – она сунула свернутый лист бумаги обратно в руки девушки, стараясь не выдавать своего потрясения от того, какие перемены произошли с ней.

– Хорошо, Мина. Я поговорю с ним. Этот мешок для вас. Как только яйца будут готовы, можно сложить их, – она вынула из мешка еще один каравай хлеба, разрезала его вдоль, открыла, словно сняла крышку с плоского котелка, вынула мякиш, положила внутрь лук, залила сливками. Талия слышала о таком. Крестьяне берут это в дорогу. Сваренные яйца она должна была намять сюда же. Девушки служанки говорили, что, если погреть такой каравай на углях, он станет вкуснее самых нежных хлебов, которые едят лорды и даже сам король.

Талия выдохнула, как только девушка вышла. Не дожидаясь яиц, она направилась к амбару через двор. Осторожно оглядывалась, боясь увидеть, что собаки не заперты, но спокойно открыв воротину, она застала разговор Кории с Вексом:

– Нет, как только начнется река, мы повернем на запад. Нам не нужно в Калодис. Это отнимет у нас целый день, – он говорил спокойно и уверенно, и Талии стало спокойнее. Она все никак не могла забыть взгляда Кории, когда та из послушницы превратилась в злую, непримиримую охотницу за человеческим духом. Судя по рассказам нянек ее сестер, они шастают ночами в поисках злых людей, предателей и убийц, чтобы преподнести их в подарок дукавым.

– Лучше бы вы заехали в Калодис, – прошипела она, проходя мимо Талии, и тревога снова, словно уж, греющийся на пне и вдруг услышавший шум, подняла голову.

– Я хочу скорее уйти, Векс. Она вчера была совсем другой. Словно за ночь ее подменили, – Талия быстро собирала вещи, развешанные по балкам и, не разбирая что и с чем, запихивала в мешки.

– Может, она сама сестра лукавых? За ночь выпила ее кровь, забрала тело и теперь будет жить в нем до тех пор, пока не найдет кого-то кто пойдет у нее на поводу? – Векс, как всегда, сделал голос сиплым, низким, как старики, рассказывающие эти небылицы детям, собравшимся в одном доме на ночь, пока их родители убирают поля лордов.

– Ты же знаешь, что живые люди страшнее выдуманных лукавых? – Талия справилась с мешком, проверила, налил ли Векс воды в кожаные мешки, осмотрелась и направилась было к лошади, когда в амбар вошла Кория с тем самым караваем. От него валил пар. Она уже почистила и натолкла яйца прямо горячими. Так сливки станут жидкими, и вместе с желтком впитаются в корку.

– Спасибо за кров, что вы дали нам. В этот дождь мы точно простыли бы в лесу, – Векс сделал голос медовым, низким, тягучим, как смола. Это всегда работало раньше на деревенских девушках, которые приходили угостить его хлебом или только-только собранными яблоками. А он скармливал все их угощения лошадям, потому что одна из них могла сделать наговор на еду, и тогда он точно не смог бы отвертеться от женитьбы. Векс хоть и старался показать, что он, как и Талия, не верит в эту чепуху, все же остерегался лезть на рожон.

– Это вам. После обеда вы сможете разогреть это и хорошо поесть, – Талия отметила, что Кория была снова той скромной праведницей, которую она увидела вчера днем возле постели матушки. Верить в сестру лукавых она не хотела, но уж больно быстро девушка меняла свое лицо.

Часть 1. Цель

Хосина всегда была сильной женщиной. Муж хоть и был грубым, но любил ее, и это позволяло ей немного управлять им. Все хозяйство они вели вместе. Сыновья выросли работящими и сильными. Дочь послушной и скромной. Только один случай с пришедшим работником изменил ее, но муж принял решение выдать Корию за Маркита. Тот хоть и был не красавцем, но руки имел золотые.

Отец готов был дать молодым немного разработанной земли, скота, а главное, все вместе они могли построить им дом еще до зимы. Тогда-то и планировали свадьбу.

Кория потускнела, когда отец выгнал Робаля. Хосина не знала подробностей, а муж ни слова не рассказал о случившемся. Он запугал и жену, и дочь. Обещал убить обеих, коли Маркит узнает о Робале.

Хосина сколько ни выспрашивала дочку, та ни в какую не призналась, за чем же ее поймал отец весной.

Вечером на мельнице Хосита с огромным трудом встала с постели. Рвота прекратилась, но желудок все еще надсадно сокращался. Есть она больше не могла, да и гостья, что помогла ей выжить, сказала, что это продлится до завтрашнего утра – не больше. Нога становилась все мягче. Соляной раствор делал свое дело. Но свою дочь она узнать не могла – та ходила молча. Мать заметила, как скулы Кории шевелятся от того, что та крепко сжимает зубы.

– Кория, ты где, – подойдя к лестнице, она позвала дочку. Та не отвечала несколько минут. Женщина поняла, что сделать шаг вниз она не сможет. – Маркит, – крикнула она работника, но в доме стояла полная тишина.

Еще через несколько часов, допив остатки бульона, не переставая думать плохое, она пересилила свой страх, смирилась с болью, которую приносила начавшая кровоточить рана, взялась за поручень и сделала первый шаг. В голове стало легко, ноги начали подкашиваться. Она остановилась и посмотрела назад – если поднапрячься и подняться обратно на одну ступеньку, сознание покинет ее.

Решив просто сесть на лестницу, а в случае, если голова закружится, прилечь навзничь, Хосина перехватила поручень крепче, отклонилась назад, стараясь выпрямить больную ногу, но то, что сначала показалось ей плохо вытертой водой, оказалось маслом. Вторая нога, как на льду, взлетела вверх. Больно ударившись копчиком, она непроизвольно выгнула спину и полетела вниз.

После того, как темнота рассеялась, женщина словно вынырнула из воды, сделав глубокий вдох. Про себя поблагодарив Двоих, что оставили ее в живых и что боли в теле совсем нет, она попыталась подвигать рукой. Руку она не чувствовала. Открыв рот, она хотела было закричать, но голос будто покинул ее тело. Она не услышала даже своего сипа. Первой мыслью было, что она оглохла. Но рассвет во дворе, открытые ставни, за которыми мычали коровы, требуя, чтобы их подоили, пение птиц, лягушки на болоте за мельницей – все говорило о том, что ее слух не пострадал.

Она попробовала повернуть голову, но поняла, что не чувствует и шею. Паника и страх заставили глаза бешено вращаться. И тогда возле окна на полу она заметила кучку белья. Только приглядевшись, поняла, что это не тряпье, это Маркит. И растекшаяся под ним кровь уже начала подсыхать. Мухи лакомились в луже, которая еще блестела.

Даже она сама не услышала своего крика, в который вложила всю боль, весь страх и все отчаяние, и снова ушла в беспамятство.

*****

Всю дорогу Талия не решалась рассказать Вексу о девушке. А на третий день пути, когда они уже обошли Калодис, эти мысли казались ей надуманными и малозначительными.

Погода позволяла спать на окраинах леса, а на третью ночь они даже развели костер, потому что до следующей деревни был целый день дороги. Ни полей, ни угодий, где работали бы крестьяне, не было видно до самого горизонта. Лес стал большой редкостью, да и земли начались совсем не плодородные.

– Долго еще? – Талия присела к брату и положила голову на его плечо. Они только что нажарили рыбы, которую Векс изловил днем при переходе речки. Пришлось засолить ее, и сейчас часть запасов воды ушла на то, чтобы смыть лишнюю соль.

– До Дималя? – Векс говорил уже полусонным голосом, но Талия не собиралась сейчас беречь его сон, потому что, если он заснет первым, она не сможет даже закрыть глаза. Луна стояла над полями полная, густая и сытая, как рыжая корова.

– Да, – Векс понял ее хитрость и высвободив руку, обнял сестру, уложив ее голову себе на грудь. Он монотонно похлопывал пальцами по ее плечу, а она дышала все ровнее и ровнее.

– Мы будем там к осени, но будет еще тепло. Дальше дорога станет проще. Как только мы перейдем горы, начнутся земли лордов, которые не очень чтут нашего короля. После Лескара больше незачем будет переживать о безопасности. Другие королевства слишком мало получили от Асмеи.

– Значит, Асмея заканчивается? – сквозь сон спросила Талия, на что ее брат утвердительно угукнул.

В детстве Талия думала, что Асмея – безганичные земли, которые захватили другие короли. Она представляла себе высоченные горы, что являлись границей с другими королевствами. О них рассказывала няня. Но там, за горами она представляла себе большую безжизненную пустыню.

Когда они с братом предстали перед грядой зеленых гор, верхушки которых пронизывали облака, она поняла, что представляла их более каменистыми, но менее высокими.

– Ого! – прошептала Талия, как только вид на них открылся полностью.

– Я тоже не ожидал, что они такие высокие, – Векс держал ладонь над глазами, стараясь увидеть вершины. Но солнце слепило, а облака старательно скрывали кажущиеся округлыми верхушки. – Думаешь, там, за облаками… они еще очень высокие?

– Думаю, что да. Только вот… ты точно уверен, что их можно перейти?

– Уверен, но не здесь. Мы пойдем туда, а дорогу в горах мы увидим обязательно. Няня сказала, что она вьется будто лента, оставленная девушкой на воде, а потом уходит в облака.

– Няня?

– Да. А там, в вышине, есть луга, озера, есть леса. Правда, это не большие деревья, а густые кустарники, – он говорил это с таким очарованием, с таким желанием увидеть это быстрее, что и Талии передалось его настроение.

– А эти озера… они холодные? Няня говорила мне, что в горах есть снег, не тающий даже летом в жару.

– Мы это скоро узнаем, сестра, – Векс пришпорил лошадь и, стараясь выбирать менее каменистые места, поскакал вдоль гор налево. Талия поспешила за ним. Ручьев и рек теперь стало больше, и запасы они делали совсем небольшие. Останавливались возле воды, поили лошадей, пополняли запасы и скакали дальше.

К закату облака почти рассеялись и та самая «лента», о которой говорила няня, предстала перед ними. Дорожка в горах виляла то влево, то вправо, и от этого склон и вправду казался водой, по которому, струясь на перекатах, извивается лента. Теперь была видна вершина – ее действительно частично покрывал снег.

Часть 2. Молоко

Вершина открылась в своей полной красоте лишь тогда, когда Векс и Талия ступили на плато. Последние несколько часов они вели лошадей и уже начали думать, что до заката не успеют, но последние лучи заходящего солнца осветили зеленую поляну, обрамленную невысокими кустарниками.

Налюбовавшись видами своего пути сверху, Векс поторопил Талию пройти дальше, и уже в полной темноте они подошли к совершенно круглому озеру. К нему нужно было спуститься. Скорее всего, в сезоны дождей озеро становилось более полным, а сейчас, там, где весной была вода, густая трава.

Лошади пили долго. Останавливаясь, они осторожно осматривались, поводили ушами, потом снова опускали головы и жадно пили. Талия последовала их примеру и улегшись на грудь, нависла над ровной поверхностью воды. Луна отражалась в ней, словно в зеркале.

Векс принес ветки, потом сходил еще раз и принес вторую большую охапку. После этого он вынул из мешка завязанную в тряпку небольшую сеть, и, положив в нее небольшой камень, бросил в воду. Оставшуюся в руке веревку он привязал к молодому, слабому еще деревцу, которое, скорее всего, принесли сюда птицы маленьким семенем, но на этой высоте у него не было шансов.

Заварив травы в котелке, брат с сестрой молча пили настой. Ноги гудели, желудок урчал, потому что последние сутки они ели ягоды, которых было мало даже для того, чтобы чуть отбить голод.

– Утром будет рыба, – Векс произнес это так уверенно, что Талия улыбнулась. Благо, он не видел ее лица. Голова ее лежала на его коленях. Тепло костра и плаща, которым брат укрыл ее плечи и ноги, а также усталость быстро сделали свое дело.

Не проснулась она и тогда, когда Векс аккуратно положил ее голову на мешок и прикрыл с головой вторым плащом. Туман стоял такой, что, пробежав в нем пару минут можно было считать, что ты искупался. Он знал об этих высотах только одно – ни шагу вперед, пока не увидишь перед собой края горы так четко, что сможешь определить сколько до него.

Ставшие сырыми ветки загорались неохотно, и он вспомнил о тех, что бросил себе под спину. Они быстро загорелись, потрескивая влажными концами. Урчание в животе становилось невыносимым. Убедившись, что костер не погаснет, подкинув сверху несколько сырых веток, чтобы подсохли, Векс повернулся к озеру.

Он думал о том, что следовало остаться на вершине, на плато. Ведь возле озер всегда такая влажность по утрам. Но, подняв голову вверх, понял, что и там тоже сейчас стоит туман. Он вспомнил, как выглядели эти вершины снизу, и решил, что эти вот «облака», скорее всего, продержатся до полудня, а то и дольше. Сидеть в мокром тумане не хотелось, но правила есть правила.

В сети билось три хороших рыбины. Он достал их и закинул сеть обратно. Быстро почистил рыбу, сполоснул в озере и, наполнив котелок, вернулся к костру. Талия спала. Лошади просились на выгул, но Векс решил, что в этом «молоке» лучше всем держаться рядом.

– Уже утро? – Талия проснулась от фырканья лошадей или от запаха рыбы, исходящего от кипящего бульона.

– Может быть, и позднее, но пока туман не рассеется, мы не можем сделать и шагу.

– Как холодно. Надо принести еще веток, – она старалась сесть поближе к костру, но тот уже не грел, а все угли Векс сложил под котелок.

– Держи край веревки. Ее хватит до тех кустов, где я брал дрова вчера, – он привязал свой конец веревки к поясу и пошел в туман. Через три шага за ним словно навесили густую пелену. Если бы не веревка, он не знал бы где их лагерь.

– Векс, – Талия, видимо, тоже испугалась моментального исчезновения брата.

– Все хорошо, не беспокойся. Я ждал, когда ты проснешься, чтобы уйти в этот туман. Я тоже боюсь его, милая, так что можешь не считать себя трусом, – он даже хихикнул, а голос его был так близко, что Талии стало не по себе.

– Трусом? Да ни за что я не стану считать себя трусом, Векс. И я давно бы принесла дров, еще до того, как ты проснулся, – хохотнула она в ответ.

– Отчего же не принесла?

– Я спала. А ты мог привязать веревку к лошади, – пытаясь подзадорить брата, громко говорила Талия. Ей постоянно казалось, что он где-то очень далеко.

– Не кричи, иначе сюда соберутся все волки, которые есть в горах, – шепотом, но с полной серьезностью сказал брат. Она услышала, как он возится с ветками, но сказанное им уже нельзя было забыть! Волки!

– Здесь есть волки? – она вдруг, даже не поняв, что делает, начала шарить возле себя в поисках чего-то, чем можно было бы обороняться от ненавистных хищников, но нашла только два мешка.

– Конечно. Они специально шли за нами в гору, чтобы полакомиться твоим трусливым мясцом, – брат появился из тумана с широченной улыбкой и большой охапкой веток, которые стал ломать сразу, как уронил их на землю. Он торопился положить их на горячие угли, чтобы ни успели хоть чуточку подсохнуть и «схватиться» огнем.

– Значит, здесь нет волков? – Талия делала вид, что ее вовсе не беспокоит его хохот.

– А сама как думаешь? Ты хотела бы жить в этом «молоке»? Да здесь у них только пара часов на то, чтобы шкура высохла перед сном, а ночью снова туман. Ты видела тут хоть одного зайца или косулю?

– Если ты такой умный, то почему не предусмотрел всего? Мы могли бы выйти позже, и подняться сюда днем, а к вечеру уже достигли бы конца этого плато и начали спуск…

– Этот туман стоит здесь долго, Талия. Как только он начнет подниматься, мы сразу выйдем и поедем без единой остановки. Поэтому, ты должна быть готова в любой момент тронуться. Я напою лошадей, а ты снимай похлебку с огня, – он указал на котелок и принялся отвязывать лошадей. Когда он подошел с ними к воде, она с трудом различала лишь их хвосты. Да, брат и правда выбрал хорошее место: вода прямо перед ними, дрова прямо за ними.

Ели они молча и жадно. Каждая капля горячего ароматного бульона приносила телу тепло и жизнь. Почти разваренная рыба делала жидкость густоватой, и от этого особенно вкусной. Векс сказал сестре, что к обеду в сети хоть что-то да попадет, и перед выходом, если они успеют, у них будет еще один котелок.

Талия знала, что без хлеба или какой-то каши заглушить голод этим можно лишь на пару часов, но и этому была рада.

Сварить пойманную рыбу еще раз они не успели, потому что туман очень быстро начал подниматься, а по изумрудно-зеленой траве поползли лучики солнца, отчего она блестела и переливалась, будто в сказке.

– Талия, ты видишь, что там? – Векс стоял на коленях и смотрел под туманом над землей, словно под соседский забор.

– Это корова, Векс, – шепотом ответила Талия. Она тоже встала на колени и, наклонив голову набок, рассматривала пестрые ноги. – Если нам повезет, мы выпьем молока, брат, – она прижала указательный палец к губам и снова наклонилась под туман, стараясь не упустить из виду такой подарок судьбы.

Часть 3. Муж и жена

Стадо, которое они увидели, когда туман поднялся выше, было огромным. Голов триста, не меньше. Пара мальчишек лет тринадцати охотно одобрили просьбу Талии – разрешили подоить одну из них.

До первого города королевства Леминар оставались пара часов пути. Ненавистный Лескар, который раньше был Асмеей остался позади. Когда один из мальчишек сообщил, что они уже в Леминаре, Векс схватил Талию и, оторвав ее от земли, закружился со смехом.

– Но мы еще не в Димале, Векс, – Талия хотела бы засмеяться также громко и звонко, но получилось что-то вроде смешка над братом.

– Это не важно. Здесь никто не знает ни лорда Норстарма, ни его жену, хотя бы в лицо, – поставив ее на землю, прошептал Векс.

– Ладно, мы войдем в города Леминара? – Талия боялась теперь любого скопления людей, где в толпе ей виделись лица служанок лорда, его солдат и даже самого лорда.

– Да, нам нужно остановиться на пару дней, купить одежду, еду, чтобы больше не голодать в пути, питаясь от зайца до рыбы, – серьезно сказал Векс, стараясь успокоить сестру, но не увидел на ее лице даже тени облегчения.

Бедные домишки, окруженные засеянными полями, на которых жидкие всходы говорили, что дождя не было давно, начались уже в самом начале спуска. Он был настолько пологим, что можно было считать эти долины плато, но Талия видела сверху, что уклон все же есть.

Они не останавливались в деревне даже чтобы перекусить или купить еды. Векс обещал сразу по прибытии в большой город найти таверну, где они съедят по целой запеченной с чесноком рульке, по миске горячей овощной похлебки, а может, даже найдут хорошего эля, чтобы отметить окончание первой части своего пути.

Дороги здесь были сухими и пыльными. И как только мимо проезжала телега, приходилось поднимать край платка и прикрывать рот, чтобы песок потом не хрустел на зубах.

У города с небольшими каменными домами и единственной площадью, которая была и рынком, и местом для суда, не было названия. Все называли его так, как называется королевство – Леминар.

Эшафот в центре площади сейчас был занят детьми, устроившими на нем место для битвы на деревянных мечах. Телеги, нагруженные мешками, мелкой живностью, а также мясом, теснились, выбирая место для продажи получше. С окрестных деревень сюда ехали те, кому до большого города ехать было бессмысленно – не так уж и много товара имелось. Большинство здесь занимались земледелием.

Кувшины с прошлогодним вином стояли на телеге получше, да и народу возле нее было меньше всего. Мужчина с пышной рыжей бородой молча осматривал зевак, скорее всего, знал, что все привезенное купят хозяева трех таверн.

Талия спешилась первой – неприятно было торчать над становящейся все гуще толпой. Ей хотелось затеряться среди таких же, как были сейчас на ней, серых одежд.

– Одежду мы купим в лавке. Ты будешь моей женой. Лучше представиться купцами из Лескара, чтобы не погореть, если кто-то станет задавать вопросы, – тихо сказал Векс, неожиданно оказавшийся рядом.

– Как будто ты знаешь хоть что-то о купцах, – хмыкнула Талия.

– Знаю. Те, кто торгует лошадьми, рассказывали много. Я езжу с самого детства с лордом. Я слышал все их разговоры, – с долей гордости и обиды на сестру, ответил Векс.

– И зачем мы здесь? – продолжая оглядываться, всматриваясь в лица людей, спросила Талия.

– Хватит крутить головой. Ты будто ищешь кого-то, – одернул ее брат. – Здесь мы проездом. И едем мы в Лемис – самый большой город Леминара. Там я должен забрать жеребят, которые уже оплачены, – гордо добавил Векс. Помолчал немного, но не дождавшись вопроса от сестры, продолжил: – Так делают те, кто заранее платят за породу. Есть очереди на три, а то и четыре года вперед.

– Хорошо, – выдохнула Талия и снова осмотрелась, после чего получила локтем в бок от брата.

Таверна на другом конце города была маленькой и темной. Ставни на небольших окнах прикрыты, мухи, которые, скорее всего, жили здесь с первых дней весны и даже не пытались улететь, лениво обследовали корявые, грязные столы. Тощая кошка в углу мяукнула и было собралась подняться с грязной тряпки, но пятеро слепых еще котят подняли такой писк, что она обошла их и легла на другой бок.

– Я даже не сяду здесь, Векс, – Талия смотрела на окружающее ее убранство с отвращением. Подошва сапог прилипала к полу каждый раз, как она переминалась. Решив не рассматривать, на что наступила только что, она подняла голову к такому же грязному прилавку. Откинув занавеску, к ним вышел высокий и тучный мужчина. С занавески взлетело облако мух, и Талия почувствовала, как несколько, разлетаясь, коснулись ее лица.

– Вам чего? – мужчина с отекшим лицом смотрел на них с удивлением. На путников они походили мало. Больше на работяг, бродящих сейчас в межсезонье между деревнями в надежде найти хоть какой-то угол и работу, чтобы прокормиться до осени.

– Пообедать и комнату на одну ночь, – уверенно сказал Векс и Талия дернула его за рукав.

– Занято, – еще раз осмотрев их и, скорее всего, решив, что денег у них точно нет, ответил мужик и хотел уже было вернуться обратно за засаленную тряпку в дверном проеме. Но Векс ударил ладонью по деревянной столешнице между ними и, убрав ладонь, оставил три кругляша. Он дал столько денег, сколько им хватило бы на пару дней пути. Они могли бы ни в чем себе не отказывать, и есть от пуза.

– Придете, как закроется рынок. Найду комнату, – хозяин жадно сгреб монеты и крикнул в проем за занавеской: – Фарика, принеси похлебку, да пожирнее, свежего хлеба и лука, – потом посмотрел на нас и добавил: – Рулька будет вечером.

– Договорились, – довольно ответил Векс и, потянув Талию к столу, сел на лавку, подвинулся и усадил ее рядом. Мешок он поставил между ними.

– Лошади ваши? – спросил приободрившийся мужчина.

– Да, за них я заплачу отдельно, – ответил Векс голосом лорда, не меньше, отчего мужик хмыкнул, а Талия позавидовала ему, потому что хмыкнула бы и сама, но сейчас она не хотела ссориться с братом.

На удивление, обед был не хуже, чем готовили в доме ее отца. Свежий, еще горячий  хлеб, похлебка, оказавшаяся  богатым на мясо рагу, и сладкий сочный лук, с которым Векс заставил есть вприкуску, сотворили с ее желудком чудо. У нее было ощущение, что она только что вышла из-за стола в праздник.

Уже на улице Векс посмотрел на нее так, словно хотел сказать: «Ну, я же знаю, что делаю. Не перечь мне в будущем».

Лавка с одеждой для женщин больше походила на свалку, где нужная вещь могла оказаться на самом дне. Но то, что ей было нужно, хозяйка нашла в два счета. Синее платье с тугим, но крепким корсетом, хорошая сорочка под него, плащ, отороченный очень тонкой полосой черного меха.

– Возьмите еще приколки и гребень, – хозяйка этого бардака своим цепким глазом быстро определила, что с собой у меня они вряд ли есть. – Такие чудесные волосы негоже прятать под платком.

– Давайте, – махнула рукой Талия и, прихватив еще пару теплых вязаных чулок, вышла на улицу, где ее ждал Векс. Он уже приоделся в лавке рядом, и теперь, казалось, даже спину держал ровнее. Куртка темно-зеленого цвета, какие и правда носят купцы, широкие штаны, заправленные в сапоги, белая сорочка… Он выглядел теперь совсем не как конюх. Она не узнала бы его, увидев на улице, если бы не рыжая борода.