Танец мертвых

Жара в Гбоуле стояла такая, что казалось, воздух можно было резать ножом. Он висел – тяжёлый и вязкий, с едва заметным сладковато-гнилостным запахом. Дмитрий шагал по пыльной дороге, сжимая в руке камеру. Позади, едва слышно, шёл Кофи – его друг и проводник. В Ломе они уже отсняли материал: рынок фетишей, уличные ритуалы. Но то было лишь разогревом. Главной целью были колдуны, шаманы и их секреты. Машину оставили у дома, который удалось снять за бесценок. Дальше – только пешком.

– Дальше в джунгли, – сказал Кофи с акцентом, криво улыбаясь. – Машина не проедет.

Они скрылись в зарослях джунглей. Ветки цеплялись за одежду, словно живые руки, насекомые зудели в ушах, как назойливые мысли. Дмитрий не был новичком. Амазонка, Индонезия, Габон – его камера запечатлела ритуалы, о которых обычные люди читали лишь в книжках. На его канале уже давно больше пяти миллионов подписчиков.

Солнце уходило за горизонт, когда в тишине раздался глухой, приглушённый ритм барабанов. Сердцебиение джунглей. Оно звало, настойчиво, как шёпот в голове. Шаг за шагом звук становился громче, пробираясь под кожу. Они вышли на поляну. Деревянные хижины, соломенные крыши, огонь, танцы теней в багровом свете. Фигуры в ярких одеждах, лица, покрытые узорами – открылись их взору. Кофи шёл впереди.

– Не снимай, друг мой, – тихо сказал он.

Дмитрий сжал губы. Всё в нём протестовало против этого запрета, но он опустил камеру.

Когда их заметили, вперёд вышел мужчина. Высокий, с жёсткими чертами. Старейшина? Жрец? Кофи заговорил на местном наречии, голос его был мягок, почти умоляющ. Дмитрий наблюдал.

– Нам туда нельзя, – сухо сказал Кофи – нужно разбить лагерь и подождать до утра.

– Это же то, что нам нужно, сможешь договориться?

Кофи ответил не сразу. Он посмотрел на него, его взгляд стал тяжелым.

– Нет, не стоит их прерывать.

Спорить было бессмысленно. Они вернулись в джунгли. Лагерь собрали быстро. Костёр бросал тёплые отсветы на их уставшие фигуры. Кофи молча готовил еду. Дмитрий сидел в стороне, держал камеру. Её экран отбрасывал слабый, голубоватый свет на его лицо. Он пролистывал отснятое – отличный материал.

Полночь. Кофи спал в своём спальнике. Дмитрий не мог сомкнуть глаз. Барабаны, они не просто звучали – они вибрировали внутри, сводили с ума. Звук был настойчивый, как пульс дрожащего рассудка. Он не выдержал. Выбрался из спальника. Камера была наготове. Тьма джунглей сомкнулась вокруг, но он двигался вперёд, почти не ощущая её. Дмитрий спрятался.

Густые заросли скрывали его, как зверя на охоте. Он наблюдал, не отводя взгляда. За годы путешествий он видел разное, но это заставило сердце замереть. В этом было что-то неестественное, нечеловеческое, безумное. Огонь рвал тьму, отбрасывая бешеные тени. Фигуры у костра двигались так, как не должно двигаться человеческое тело – резко, но плавно, будто подчиняясь чему-то невидимому. Барабаны били всё громче. Дмитрий не отдавал себе отчёта, когда он достал камеру. Она вела запись. Его взгляд не мог оторваться от того, что происходило у костра.

Танец внезапно оборвался. Фигуры застыли в неестественных, ломаных позах, словно марионетки. Дмитрий не моргал. И вдруг – все одновременно повернули головы в его сторону. Рывком. Не по-человечески. Глаза. Широко раскрытые, бездонные, чёрные, как дыры в ткани мира. Они смотрели прямо на него. Дмитрий ощутил, как внутри что-то оборвалось. Тишина. Барабаны исчезли, будто кто-то вырезал звук из самой реальности. Мир застыл. Дмитрий не знал, что делать. Бежать? Оставаться на месте? Каждая клетка его тела кричала об опасности, но он не мог заставить себя двинуться. Резкий рывок назад. Кто-то схватил его за плечо и потянул в темноту. Испуг. Крик почти вырвался из рта, но чья-то рука закрыла ему рот. Это был Кофи.