Федерация Мир

ПРОЛОГ.

Ты ждешь вступления? Какого-нибудь зацепляющего начала, намека на сюжет? Может, эпиграф? Героя в дождевике на обложке? Нет. Не сегодня. Я не собираюсь делать то, что «нужно», и ты это сразу поймешь. Я хотел бы показать тебе, как легко сломать не просто четвертую стену – а саму структуру повествования. Чтобы персонажи стали не марионетками, а соавторами. Чтобы они не подчинялись мне, а спорили, хитрили, воровали управление. Они попробуют изменить ход событий. Хотя изменить – невозможно. Все уже случилось. Вот и все, что я обязан тебе сказать.

И, да, дорогой читатель, ты ведь не знаешь, каково – уснуть и не проснуться. Зато прекрасно знаешь, как это – проснуться и больше никогда не заснуть. Сознание без

паузы. День за днем. Проклятие бодрствования, за которое никто не просил.

Удивительно, правда? Жизнь у тебя началась без пролога. Без вступления. Тебя просто бросили в нее – и сказали: «Плыви». Так почему я должен делать иначе?

Плевать на «лайфхаки», на «как правильно начать книгу». Я начну неправильно. Рассказ ворвется – и исчезнет, прежде чем ты поймешь, что началось. Это будет коротко. Резко. Без вежливого предупреждения.

Но, надеюсь, не скучно.

Поехали.

ГЛАВА 1. ПОЧТИ УКРАДЕННОЕ ЗЕРКАЛО.

Ночь. Огромный город – Узел 17. Высокие кирпичные дома грязно-зеленого цвета из-за постоянных дождей. Проливной дождь был и сегодня. Слой воды шел по воздуху, как шумовой экран – плотный, вертикальный, технический. В этом районе давно не было естественной погоды. Осадки регулировались Центром климатического контроля, и ливень, судя по графику, должен был закончиться в 02:40. До этого момента на улицах – ни души, ни дрона.

Высотки стояли, как гробницы: серо-зеленые фасады, облупившиеся гербы муниципальной юстиции, отключенные рекламные щиты, которые когда-то обещали светлое завтра. Все это – память о неудавшейся реформе. Теперь здесь просто выживали. Или пытались.

По аварийной лестнице карабкались двое. Тяжело, осторожно, не глядя вниз.

– Гоша, быстрее! – Я говорил тебе не надевать джинсы, в них неудобно.

– Откуда я знал, что мне придется лазить по этим мокрым лестницам? – ответил Гоша, вытирая нос от капель.

На предпоследнем этаже они остановились. В окно пробивался свет луны – неестественно белый, флуоресцентный. Местные шутили, что ее теперь рисует кто-то в Центральном диспетчерском куполе. И давно.

Гоша прижался к стеклу:

– Ваня, ты был прав, оно здесь.

– И без тебя вижу. Доставай инструмент, – воскликнул Ваня.

Гоша достал стеклорез и аккуратно обвел окно по контуру рамы. После чего Ваня прислонил ладонь к стеклу и слегка подтолкнул его вперед. Стекло разбилось вдребезги.

– Ты что делаешь? Нас услышат! Идиот! Если ты все равно собирался разбить его, зачем я брал стеклорез?! – крикнул Гоша.

– Я не знал, что будет такой сильный ливень. Не бойся, малый, никто нас не спалит, дождь слишком громкий, – ответил Ваня. Он пролез в комнату и направился к зеркалу. За ним последовал Гоша.

Комната встретила их тишиной и серой пылью. Запах – старой мебели, сломанного времени.

Как вы поняли, Ваня из тех людей, которые любят посидеть на лавочке с бутылочкой пива, поплевать семечки и пообсуждать государство. Но не волнуйтесь, дорогой читатель, рассказ наш пойдет не о нем.

Парни принялись осматривать обод зеркала.

– Это то самое зеркало с золотыми вставками? Золото 958 пробы? В жизни не видел такого! – сказал Гоша. – Все, помогаю тебе с ним, и мы квиты.

– Да-да, слов много, а толку мало. Помогай лучше, – с яростным взглядом сказал Ваня.

Парни аккуратно сняли зеркало с гвоздя, на котором оно висело, и вернулись к окну. Как вдруг им в лица ударил яркий прожектор. Было очевидно – это полимилиция.

В окне завис патрульный квадрокоптер. Бежать не имело смысла, потому что офицер узнал одного из ребят и с улыбкой сказал в микрофон:

– Ванька! Опять ты? Ничему жизнь тебя не учит!

Офицера звали Иосиф. Он служил в этом городе 14 лет и знал всех местных воришек, однако Гошу видел впервые. Полимилиционеры посадили парней в машину и направились в участок.

– Кто нас сдал?! – спросил Ваня.

Гоша лишь пожал плечами. Полимилиционер Иосиф объяснил: в участок позвонила соседка с верхнего этажа и сказала, что «услышала, как в квартире снизу что-то разбилось», хотя люди, которые там проживали, уехали на 2 месяца в Канату. Ваня опустил глаза и замолчал.

– Эх, Ванька-Ванька, ты, наверное, самый неудачливый вор в нашем городе. Тебя ведь только в том году выпустили из тюрьмы. Эх, ладно, чтобы вам было не так скучно ехать, прочитаю вам анекдоты про таких, как вы, из свежей газеты, – с ехидной усмешкой сказал Иосиф и принялся искать нужную страницу.

Первая шуточка. Разбойники убили и ограбили странника. Развернув котомку, они увидели там хлеб и сало. Хлеб они съели, а сало не стали – пост ведь. Грешно.

Вторая шуточка. Стеснительный грабитель долго втирался в доверие к жертве, а когда у них родился третий ребенок, вообще передумал грабить.

Третья шуточка. Ирония судьбы. Вор-рецидивист по кличке Одеколон не смог убежать от милиционеров, потому что быстро выдохся.

Четвертая шуточка… Эм, нет, все. Не буду больше издеваться над вами… (Потому что офицер прочитал тогда около десяти совершенно несмешных историй. Водитель, сидевший слева, ржал с каждой шутки все сильнее и сильнее. Ваня все так же смотрел в пол и делал вид, что ничего не слышит. А вот Гоша действительно пропускал все мимо ушей; жизнь для него будто остановилась).

ГЛАВА 2. ПОЧТИ ОКАЗАЛСЯ В ТЮРЬМЕ.

Машина приехала в участок. Пункт содержания УЗ-17, блок 4-Б. Камера выглядела стерильной, слишком чистой – как будто в ней никогда не сидели настоящие преступники. Серые стены, желтый линолеум, потолочные лампы, которые никогда не выключались. Они жгли глаза и вызывали головную боль через двадцать минут. В этой тишине не было звука, кроме тиканья невидимого счетчика где-то за стеной.

Гоша метался по лавке, теребил тряпичный браслет на руке, машинально сжимал пальцы в кулак. Ваня же развалился, будто у себя дома, и дремал. Его ничто не волновало. Он, кажется, привык.

Прошло около трех часов. Дверь открылась с коротким щелчком. В проеме – человек в черной куртке с нашивкой: "Внутренний оператор допроса. Сектор 3-Н". Голос – ровный, почти синтетический:

– Иван Колючий и Георгий Рыбкин! На вас возбуждается уголовное дело по статье 158 УК ФМ (Уголовного кодекса Федерации Мира) – попытка хищения имущества культурной важности.

Гоша дернулся от интонации. После чего незнакомец сказал: – Рыбкин, за мной!

У Гоши тряслись коленки, когда он выходил из камеры. Ваня вновь принялся спать, пробормотав: – А меня, наверное, следующего будут допрашивать.

Гоша вышел, стараясь не встречаться взглядом с камерами. Он чувствовал, как с каждой секундой его существование превращается в строку досье. Судьба уже писалась за него.

Они прошли через серый коридор, где даже воздух казался мертвым. Свет не мерцал – он просто был. Без источника, без тени. Гоша шел за незнакомцем, как вдруг тот обернулся:

– Георгий, я посмотрел всю возможную информацию. Вы ни разу не привлекались даже за мелкое хулиганство. Всего 19 лет, молоды. О чем вы думали, когда шли на это дело? Ни одного цифрового нарушения. Ни одного социального отклонения. Даже по малолетству – ноль. У вас идеальная история. Это… подозрительно. Вы понимаете, что за подобную попытку можно получить пять лет в принудительном блоке? Там – не отдыхают. Там – исчезают.

Гоша не знал, что сказать, и словно ребенок опустил глаза.

– Вашего приятеля все равно посадят. А вот вам я могу помочь. Согласны? – оглядываясь по сторонам, спросил таинственный человек.

– Конечно! – воскликнул Гоша.

– Времени нет. Вам придется поверить мне на слово. Расскажу все вкратце и по порядку. Протокол на вас еще не успели составить, поэтому достать вас отсюда не составит большого труда. Но, как вы понимаете, услуга за услугу, – сказал незнакомец.

– Да-да, я все понимаю, – навострив уши, ответил Гоша.

– У меня есть очень богатый и влиятельный приятель. Ему нужен человек ваших лет, который никуда не сбежит, – сказал мужчина, глядя прямо в глаза Гоше.

– В каком смысле не сбежит?! – удивленно спросил Гоша.

– Дочь моего приятеля больна раком. Вам нужно будет ухаживать за ней до конца ее жизни. Ей 51 год, и жить ей осталось год-полтора. А нужен нам человек, который не сбежит, потому что до вас у нее было три сиделки, которые, мягко говоря, не ужились с ней и бежали сломя голову из-за ее сложного характера, – объяснил незнакомец.

– То есть мне нужно быть сиделкой для пожилой женщины? – переспросил Гоша.

– Не совсем. Скорее, другом, – уточнил незнакомец.

– Я согласен, – еле слышно прошептал Гоша.

– Хорошо. Возьми визитку. Тут адрес. Работать начнешь с завтрашнего дня. Будь у них дома в 9:00. Меня ты больше никогда не увидишь. Связь с Иваном больше не поддерживаешь. И никому о нашей сделке не рассказываешь. А попробуешь убежать – мы найдем тебя, и будет хуже. Все понял? – с хладнокровием спросил незнакомец.

– Да, – неуверенно сказал Гоша и ушел.

Через 15 минут он был на улице. Без бумаги, без подписей, без следов. Его просто вывели – через заднюю дверь, которая не скрипела. На ней не было ручки снаружи.

Вернувшись домой, Гоша лег на кровать. Ночь в комнате казалась чужой. Все выглядело одинаково, но казалось, что он уже не дома. Как будто за этим окном – не город, а что-то, что теперь смотрит на него. Он поставил будильник на 8:00. Повертелся на кровати. И уснул. Или отключился – кто теперь знает.

ГЛАВА 3. ПОЧТИ ДОБРОЕ УТРО.

В Федерации Мира (действия происходят именно в этой Федерации) не было интернета. Правительство считало, что из-за СМИ (средств массовой информации) люди начинают деградировать и узнают лишнее – то, что знать не должны. Без доступа к сети жила большая часть населения, около 97%. Верхушка страны, те самые 3%, с удовольствием пользовалась всеми благами современной цивилизации. Доступ к знаниям был строго регламентирован. Понятие «СМИ» означало одну-единственную газету под названием "Вестник Единства", которую разносили вооруженные курьеры.

Население быстро привыкло. Привыкают ведь ко всему. Верхушка, наоборот, пользовалась всеми благами: смартфонами, VR-курортами, персональными медботами и цифровыми винотеками. Это называлось "Заслуженной комфортностью". И, конечно, «заслужить» ее простой человек не мог.

* * *

Будильник у Гоши зазвонил в 8:00. Но Гоша не знал, что время на нем неправильное и на самом деле было уже 8:19.

Кстати, о Гоше. Парень он был, в сущности, добрый. Среднего роста, худой, с вечно опущенными плечами. Те, кто знал его поближе, называли его «недосказанным». Он не сквернословил – редкость для Федерации Мира. Молчал, если не знал, что сказать. Люди это ценили. Или притворялись, что ценят.

Жил он бедно, но аккуратно. Никогда не просил. Если и откладывал деньги, то на что-то личное и бесшумное – теплую куртку, новые шнурки, редкую книгу, найденную на подземной барахолке. Отец, Аркадий Рыбкин, был вольным путешественником, исчез из жизни Гоши, когда тому было семь лет. Мать, Вероника Жабкина, фанатично верила в правительство, церковь и порядок. Последние деньги отдавала попрошайкам у алтаря с портретом Президента-Благодетеля, утверждая, что «у тебя, сынок, уже все есть».

Два года назад она умерла от неизвестного заболевания, которое в медицинской карте обозначили как «истощение эмоционального фона». Так Гоша остался один.

А детдомов в ФМ не было. По указу 238-К «О самовоспитании», совершеннолетие наступало в 50 лет, а до этого граждане считались «неоформленными формами жизни» – юридически невидимыми. Никто не понимал, зачем это сделали. Но никто и не спрашивал.

Гоша встал, умылся, одел свою любимую фуфайку и вышел из дома. Есть ему не хотелось – наверное, из-за того, что он нервничал. Он достал из кармана джинсов визитку, которую дал ему в участке незнакомец, и вслух прочитал, что там было написано:

– «Телеграммов Аркадий Петрович. Должность: Олигарх. Телефон для связи: 129. Место жительства: ул. Красная, дом 1».

Это были координаты будущей работы Гоши. Немножко поясню. Уточним: в Федерации Мира было всего четыре олигарха. Все – бывшие криминальные авторитеты, пережившие Большую Чистку. Теперь их капиталы превышали годовой бюджет всей страны. Их имен не упоминали в новостях. Их дети не проходили военный сбор. Их собаки имели паспорта и право голоса.

Телефонов в Федерации – 150 штук. Каждый – с историей. Некоторые номера продавались на подпольных аукционах. Номер 129 считался особенным. Ходили слухи, что он принадлежал когда-то самому Главному.

Что касается улиц – выдающихся людей не было, поэтому их называли по цветам и оттенкам. «Красная» считалась престижной. Дом 1 – логично, ведь вся улица принадлежала одному человеку. Гоше велели искать дворецкого; он уже решит, впускать ли.

Гоша жил недалеко. Пешком – минут 40. Он пошел. Не потому, что не хотел тратить деньги. Хотя и поэтому тоже.

Проходя площадь Утреннего Спокойствия, он взглянул на часы на башне. Они показывали: 9:04.

Он замер. Утром, выходя из дома, он видел на будильнике 8:35. До площади идти – 10 минут. А прошло уже полчаса. Он знал, что часы на башне никогда не врут. Ведь их двигали люди.

Это была одна из самых странных традиций в Федерации – механизм часов вращали вручную, по очереди, посменно, по 4 часа. Каждая секунда – результат труда человека, чья задача – не давать времени остановиться. Работа считалась престижной. Кандидатов отбирали по психотипу, уровню сервильности и близорукости. Гоша ускорился и уже через 15 минут был по адресу.

ГЛАВА 4. ПОЧТИ 51 ГОД.

Гоша постучал в дверь. Открыл дворецкий – высокий мужчина в безупречном сером костюме и перчатках. Он, конечно, уже знал, кто такой Гоша, и, слегка склонив голову, сказал с притянутой вежливостью:

– Здравствуйте, юноша. Вы опоздали. Госпожа уехала на утреннюю прогулку. (Пауза.) Ах, вот она возвращается! – улыбаясь, сказал дворецкий.

Гоша повернул голову и увидел, как кто-то на огромной скорости приближался к ним. Через несколько секунд он спросил: – Она что, умеет ездить на мотоцикле?

– Ох, еще как! – подняв брови, ответил дворецкий.

Мотоцикл резко затормозил возле Гоши. В следующее мгновение он успел лишь отшатнуться – мотоцикл, резко затормозив, взрезал задним колесом лужу. Брызги грязной воды хлестнули прямо по джинсам Гоши.

На мотоцикле сидела девушка в ярко-желтом шлеме с кошачьими ушами. Деталь была столь нелепа, что казалась вызовом: «Я могу себе позволить абсолютно все». Сняв шлем, она встряхнула головой. Ее волосы были цвета меди, блестящие, тяжелые. Солнце, пробиваясь сквозь облака, на мгновение осветило их, словно в насмешку.

– Эй, нянька, чего опаздываешь!? – громко, почти выкрикнула она.

Гоша был в ступоре и сказал:

– У меня часы отстают.

Не дав договорить даже эти четыре слова, девушка улыбнулась:

– Мне пофиг, если честно!

– Видимо, я буду приглядывать за вашей мамой? – неуверенно спросил Гоша.

– Не-а, не угадал! Ты будешь приглядывать за мной! – качая головой влево-вправо и только усиливая улыбку, сказала девушка.

– Но мне сказали, что дочке Аркадия Телеграммова 51 год! – с таким же недоумением сказал Гоша.

– Я, Алёна Телеграммова! И ты будешь присматривать за мной. Мой отец подделал документы, чтобы я могла распоряжаться его имуществом. А как ты знаешь, в нашей необъятной Федерации совершеннолетие достигается только после 50 лет. На самом деле мне 21, – сказала девушка.

– Вот оно как, – сказал Гоша.

*Досье на персонажа: Алёна Телеграммова (21 год)*

*(фамилия по приёмному отцу – Аркадию Телеграммову)*

* **Статус:** Приёмная дочь Аркадия Телеграммова (настоящее отчество и фамилия – засекречены). Живет в столичном поместье.

* **Образование/Здоровье:** Домашнее (фокус: физика, астрономия, социология). Хроническое заболевание (под контролем).

* **Внешность:** ~164 см, карие глаза, тёмно-русые волосы. Одежда неформальная (толстовки, свободные платья, пальцевые перчатки).

* **Характер:** Независимая, наблюдательная, импульсивная, саркастичная. Высокий аналитический ум. Общительна, но доверяет избранным. Ненавидит формальность. Умеет играть роль "пафосной наследницы".

* **Особенности:** Подслушивает ради правды. Тайно боится забыть настоящую семью. Чувствует себя "почти фальшивкой" (внешний статус vs внутренний бунт).

– За джинсы извини. Постираем. Ну, или найду для тебя другие. А сейчас пошли в дом, я жутко голодна, – сказала Алёна и двинулась к двери.

Гоша пошел за ней. Как вдруг девушка сказала:

– Стоп. Давай я внесу тебя в список, чтобы дворецкий и охрана без проблем пропускали. Назови полное имя.

– Георгий Рыбкин, – сказал Гоша.

– Хахах, Рыбкин! – посмеялась Алена.

Гоша сделал вид, что улыбнулся.

– М-да, чувство юмора у тебя слабенькое. Но ничего, времени у нас много, я тебя всему обучу. Ладно, твоя фамилия… но зачем называть сына Гоша? Это ведь название мороженого! – вновь посмеялась Алена.

– Но ведь есть и такая шоколадка «Алёнка», – на этот раз с естественной ухмылкой сказал Гоша.

– Ой, шутник! Ее уже лет сто не продают, – ответила Алена. Было видно, она не ожидала подкола в свою сторону. Она добавила: – Значит, шутки любишь? Ладно, может, и подружимся. А сейчас пошли есть!

*Это была вовсе не шутка. Это я настоящий,* – подумал про себя Гоша и промолчал.

Они вошли в дом. Дверь за ними захлопнулась беззвучно, будто их проглотило огромное существо.

Внутри все сияло чистотой, холодным блеском и чьей-то чужой волей. Мраморный пол, странные зеркала без отражения, картины, на которых глаза смотрели прямо в душу. По коридору прошла горничная – в униформе, с зашитым ртом.

Никто не удивился.

В столовой пахло великолепно – слишком великолепно, чтобы быть настоящим. На кухне работало три шеф-повара. Каждый из них, по слухам, когда-то готовил для Президента.

Горничная – уже с другим, сменным лицом – молча накрыла на стол.

Они ели молча. И тишина в доме была неуютной. Потому что в таких домах тишина означает наблюдение.

**ГЛАВА 5. ПОЧТИ ДОЧЬ.**

Гоша ничего не ел с самого утра, но не показывал, что голоден. Он ел медленно и аккуратно, будто следовал какому-то внутреннему этикету, которому его никто не учил. В то время как Алёна ела так, будто в столовой была одна.

– Не обращай внимания, я очень голодна, – пробормотала она с полным ртом.

Гоша смотрел на нее и пытался понять, как больной человек может выглядеть так живо – кожа чистая, глаза яркие, движения уверенные. Он уже начал сомневаться, что слышал о болезни всерьез. Или болезнь тут – что-то совсем другое.

И в этот момент в столовую вошел Аркадий Телеграммов.

Он был в деловом костюме, как будто сошел с правительственного портрета. Его лицо напоминало фотографию: четкое, безошибочное, но слегка потёртое временем.

– Здравствуйте, Георгий. Меня зовут Аркадий Телеграммов. Можно вас на пару слов?

Гоша встал, пожал руку отцу Алёны и пошел за ним в гостиную. Аркадий стоял у окна и пару минут ничего не делал, а потом все-таки сказал:

– Гоша, я очень рад, что ты здесь. Тебя уже предупредили о болезни моей дочери? Должен тебе еще кое-что рассказать. Алёна – не моя дочь. Она дочь моего лучшего друга, которого убили вместе с женой. Грабители убили их в собственном доме, а малютку Алёну трогать не стали. Мне ничего не оставалось, как приютить ее.

Гоша слушал его очень внимательно, не отводя взгляда.

– Видишь ли, тебя выбрали не случайно. Я давно подыскивал для Алёны друга, который сможет терпеть ее трудный характер.

– И с чего вы взяли, что именно я подойду для этого? – с удивлением спросил Гоша.

– Как только ты попал в камеру в участке, я узнал об этом и посмотрел через… специальную систему… твое досье. (Паспорт-Мира – онлайн-досье, созданное на каждого гражданина. Оно знает о тебе все: от родословной до мыслей, которые ты никогда не произносил. Его формирует Ненатуральный Ум – система с правами почти выше закона). Там сказано, что ты хороший человек, который легко находит общий язык с людьми. (Информация о человеке формируется с помощью Ненатурального Ума). Также было сказано, что в полимилицию у тебя не было ни одного привода. Вот я и решил дать тебе шанс, – рассказал Аркадий. Аркадий Телеграммов был очень влиятельным человеком, и высвободить Гошу не составило труда.

– То есть у меня нет выбора? – спросил Гоша.

– Хмм. Почему же? Можешь вернуться в камеру. Через неделю суд над твоим другом – будете отвечать вместе. Республика сейчас жаждет показательных дел. Уверен, будет шумно.. – сказал Аркадий.

По одному только выражению лица Гоши было понятно, что он останется работать в семье Телеграммовых.

– Георгий! – Воскликнул Аркадий. – И еще: о том, что Алёна не моя дочь, знать она не должна. Прошу, не задавай сейчас лишних вопросов. Я все объясню через… ну, скажем, через несколько дней. А сейчас у меня срочное дело. (Сцена получилась скомканной. Возможно, Аркадий Телеграммов действительно был очень занят).

Гоша отправился домой, потому что к Алене пришла какая-то ее подруга, Карина Твиттерова. И после одной минуты рядом с ней стало понятно: девушка очень любит поговорить. Алёна лишь сказала Гоше:

– Увидимся, когда увидимся.

**ГЛАВА 6. ГОШИНЫ ВОСПОМИНАНИЯ (И ПЕРЕРЫВ).**

Мой дорогой читатель. Возможно, ты решил, будто это будет глава под номером 6 про воспоминания Гоши или кого-то из основных лиц. Но это не так. Я продолжаю писать этот рассказ спустя примерно год перерыва. Я не перечитывал свой рассказ и лишь единожды прогонял его вслух, когда гулял по ночному городу с одной милой девушкой. Ей понравились прошлые 5 глав, и она сказала, что мне стоит продолжать. Так и сделаю. Но давай немножечко поговорим о моем перерыве в написании этого “шедевра”. Сколько всего нового и интересного мне хотелось привнести в мой рассказ! Так много, что все перепуталось, и я было хотел удалить документ к чертям собачьим. Теперь я понимаю Николая Васильевича, сжегшего второй том "Мертвых душ". Однако чтобы делать такие вещи и войти в историю, нужно выпустить хоть что-то. А это – моя первая книга. Ну что ж, не буду томить и включаю 7 главу про наших героев Гошу и Алёну.

P.S. Кстати, на днях узнал, что читать лучше сидя: так позвоночник насыщается кислородом, и вы лучше воспринимаете информацию. Гоголь в печь, а я в корзину. (Да уж, удалено было немало). Всё. Приятного времяпрепровождения.

**ГЛАВА 7. УТРО (БЕЗ "ПОЧТИ").**

Гоша проснулся. Попытался сделать зарядку. Умылся. Позавтракал. И отправился на свою новую работу, взяв во внимание то, что его часы отстают на 19 минут. В 8:20 по своему будильнику Гоша вышел на улицу, дошел до площади и удивился тому, что на часах время было 8:34.

– Ммм. Странно. Раньше я двигался быстрее.

Гоша подошел к домику дворецкого и постучал.

– Георгий. Это вы. Проходите, – медленно, но верно сказал дворецкий.

– Здравствуйте! – воскликнул Гоша и быстро прошел.

Тут же показалась Алёна и воскликнула:

– Георгий Рыбка, привет! Чем займемся?

– Привет. А какие варианты? – спросил Гоша.

– На территории нашего поместья есть собственный лес. Пойдем туда, познакомимся, так сказать, – с улыбкой сказала Алёна.

– Да, конечно, – ответил Гоша.

– И это… Не парься. Папа попросил, чтобы я тебя не обижала. Так что все будет круто, – не убирая улыбку с лица, произнесла Алёна.

В ответ Гоша улыбнулся и кивнул головой.

До того самого леса идти нужно было около 15 минут по красивой дорожке из брусчатки. По пути им встречались огромные статуи, декоративные кусты и даже фонтан. Пока наши герои шли и болтали, отец Алёны с улыбкой смотрел на них из своего кабинета и курил сигару.

Вот они дошли до леса. На входе стоял какой-то странный сундук, а на нем надпись: «Нет гаджетам и средствам измерения!». Алёна достала из кармана мирофон (телефон в Федерации Мира) и положила его в сундук.

– У тебя есть мирофон? – спросила Алёна.

– Нет, – уверенно ответил Гоша.

– А может, весы или часы? – А.

– Тоже нет, – Г.

Гоша и Алёна пошли вперед.

– Тогда добро пожаловать в мой лес! – сказала Алёна и тут же продолжила. – Да, да, да! Сейчас все объясню. Я поставила этот сундук 3 года назад специально для того, чтобы человек, с которым я гуляла, не пялился в этот долбаный мирофон, в котором и так только МиРадио и сканворды.

– Хах, хорошо, я понял. А с измерительными приборами что? – спросил Гоша.

– А это просто мой прикол. Особенность моего леса. «Лови меня!» – быстро выкрикнула Алёна и прыгнула на руки Гоши. – Особенность этого леса в том, что в точности ты не будешь знать ничего. Ты не знаешь, сколько я вешу. Ну не пыхти, не пыхти, я слажу. – Алена встала на ноги, пошла вперед и продолжила рассказывать, а Гоша, внимательно слушая, шел за ней. – Повторюсь: ты не знаешь, сколько я вешу, ты не знаешь, сколько времени мы тут проведем, ты не знаешь диаметр ствола этой ели. А ведь это тебе и не нужно, – загадочно рассказывала Алёна.