Свёкр и его брат для сладкой конфетки

1

– Иван Петрович, можно к вам? – неуверенно захожу в кабинет к своему свёкру.

– Входи, Диночка, – слышу необычно приветливый голос, которым он никогда не разговаривал со мной раньше.

Это придаёт мне сил и уверенности.

Дело в том, что мой свёкр – владелец огромной кондитерской фабрики, на которой я работаю технологом.

И я всегда мечтала изобретать шоколад, создавать новые вкусы, поэтому после колледжа сразу же устроилась сюда на работу.

И здесь же познакомилась со своим мужем, Лёшей.

Но я тогда и подумать не могла, что он сын самого владельца.

И мой свёкр всегда держит дистанцию.

И если бы только это было проблемой.

Проблема совсем в другом: мой свёкр – невероятный красавчик из списка Forbes, завидный холостяк, по которому текут слюнки у всех красоток страны.

И он всегда со мной невероятно холоден.

Сдержан.

Соблюдает строгую субординацию, так же, как и со своим сыном.

И мало кто знает, что он вообще мой свёкр.

Он даже на нашей свадьбе появился всего на пару минут…

И я не хочу пользоваться своим положением, но шоколад – это моя жизнь, моя страсть…

И я наконец-то изобрела новый вкус, и он должен его попробовать, увидеть.

И тогда, возможно, моё изобретение запустят в производство.

Это моя тайная мечта.

И вот теперь, с дрожащими коленками я протискиваюсь в его кабинет.

Оглядываюсь по странам: все стены обиты деревянными дорогими панелями, посреди комнаты стоит огромный внушительный стол, а в кресел сидит он, мой свёкр.

Как всегда робею при одном только взгляде на этого мощного властного самца, которого у нас на фабрике боятся абсолютно все: начиная от коммерческого директора и заканчивая последней уборщицей.

Потому что все знают: Иван Петрович Леденцов – самый строгий и справедливый руководитель.

За малейшую ошибку в работе он увольняет без разговоров.

Но и за хорошую работу он тоже награждает щедро…

Как странно, для меня раньше он никогда не делал никаких поблажек, и уж тем более всегда обращался ко мне по имени-отчеству, будто мы и не родственники вовсе: Дина Павловна.

А тут вдруг «Диночка». Возможно, это хороший знак, и я смело вскидываю на него глаза.

Задираю повыше подбородок и распрямляю плечи, чтобы казаться уверенней, чем я есть на самом деле.

Потому что в присутствии этого красавчика любая начинает таять, как шоколадка…

2

Только сейчас он не смотрит мимо меня, как обычно делает это, словно я совершенно пустое место.

Просто одна из его сотрудниц.

Сейчас его взгляд буквально прожигает меня насквозь.

Скользит со вкусом и удовольствием сверху вниз, не пропуская ни одного вкусного изгиба моего тела…

Вот его бирюзовые яркие глаза задерживаются на моих скулах, и те вспыхивают, как два алых фонарика…

Опускаются ниже, на мои губы, и я невольно облизываю их: мне кажется, они мгновенно пересохли от одного только этого невероятно жаркого взгляда.

Вот уже я чувствую жар на коже в районе шеи и ямочки у ключицы, и тонкая капелька пота стекает между моими грудями в разрезе белоснежного кондитерского халатика…

Невольно поправляю пуговичку на халате, и это тоже не ускользает от его внимательного взгляда, который теперь словно обрисовывает полукружия моих мягких высоких грудей, как две бриоши, выступающих из выреза.

Чувствую жар и странное томление внизу животика: мне холодно и горячо одновременно.

Сглатываю, пока взгляд свёкра уже опускается ниже к моему животу, на который я машинально опускаю ладони, и дальше с явным удовлетворением рассматривает мои стройные ножки в чулках и на каблучках.

– Так что тебя привело ко мне, Диночка? – наконец-то с довольным видом, словно он только что напился холодной воды в жару, откидывается мой свёкр с своём президентском кресле. – Я весь к твоим услугам, девочка, – сверлит он меня своим пронзительным взглядом, и мне становится не по себе.

Он никогда не был раньше таким.

Не вёл себя так со мной.

Словно что-то переменилось.

Как-будто внутри этого взрослого красавчика переключили программу, и теперь высокомерный ягуар превратился в сладкого котяру.

Именно! А я всё еще думала, кого же он мне напоминает сегодня.

Довольного голодного котяру, который смотрит на крошечную птичку.

И сейчас прыгнет и сожрёт её…

– Иван Петрович, я изобрела новый сорт шоколада, – начинаю я, и понимаю с досадой, что вся уверенность словно вдруг снова испарилась из меня.

Как воздух из надувного шарика.

Я должна выглядеть профессионально и спокойно!

Пытаюсь взять себя в руки.

– Как интересно, – насмешливо ползёт вверх одна его бровь, он неопределённо хмыкает, и я понимаю, что я теряю его внимание.

Его терпение.

Очередная глупая дурочка с амбициями.

Припёрлась на ковёр к олигарху и требует, чтобы он посмотрел на её изобретение.

Да к нему толпы таких как я приходят каждый божий день!

Даром, что я его невестка.

Хотя, судя по его взгляду, он даже забыл, что мы родственники.

Словно видит меня впервые.

Да и вообще, он, кажется, немного изменился с последнего раза, как я его видела.

Обычно он носит строгий дорогой костюм, рубашку и галстук, а сейчас я вижу, как три верхние пуговицы у него расстёгнуты, и дикая густая поросль чёрных смоляных волос выбивается из-под изысканной ткани…

Сидит, откинувшись в кресле, чуть сполз вниз, широко расставив ноги, и мой взгляд нечаянно падает на его ширинку, которая очень двусмысленно топорщится от залома ткани…

Ого!

Ошпарившись от этого зрелища, вновь вскидываю глаза на его лицо, и, наконец-то собравшись с духом, выпаливаю:

– Желание!

– Что? – удивлённо ползёт вверх красиво очерченная бровь.

Похоже, мне удалось его зацепить, и я, воодушевлённая тем, что поймала его на крючок, продолжаю, не давая ему помниться:

– Шоколад под рабочим названием «Желание», – тараторю я. – Мной были проведены многочисленные исследования, испытания, и я могу с уверенностью заявить, что мне удалось создать стопроцентный афродизиак, – уже уверенно продолжаю я. – Это произведёт самую настоящую революцию в шоколадной отрасли. Да что там в шоколадной, во всей пищевой промышленности! – гордо заявляю я. – Мой шоколад не только изысканный, невероятный на вкус, но он ещё способен распалять чувственность, либидо, разжигать желание… – смотрю я на своего свёкра, и вижу, как теперь уже обе его брови ползут удивлённо вверх.

Он задумчиво потирает свой подбородок, рассматривает меня уже с интересом охотника.

Я вижу странный блеск в его глазах.

Азарт.

Главное, чтобы он не принял меня за сумасшедшую!

И словно пытаясь опередить его мысли, я продолжаю:

– Только не подумайте, что я всё выдумываю. Что я сошла с ума. Я очень серьёзный специалист. И я долго трудилась над своим изобретением. Начала ещё в колледже. И я специально пришла работать на вашу фабрику, чтобы воплотить свою мечту в жизнь! И я считаю, что мне это удалось! – с триумфом смотрю я на Ивана Петровича.

– Хм… Очень необычно… Нестандартно, я бы сказал… – продолжает он потирать свой подбородок, не сводя с меня своего жаркого взгляда. – И что же, ты проводила лабораторные испытания?

Сверлит меня взглядом.

Взглядом не мужчины, снисходительно общающегося с очередной дурочкой, а взглядом бизнесмена, с интересом выслушивающего деловое предложение.

– А как же! – гордо рапортую я. – На кроликах! – и вижу, как он запрокидывает голову назад, и его стройное подтянутое тело начинает сотрясаться от громкого смеха.

– Диночка, мы не можем пропустить в производство продукт, который испытывали только на животных, – наконец-то, отсмеявшись, снова возвращается он к нашему разговору, и я чувствую, как я теряю его.

Я не могу этого допустить!

Он должен увидеть моих кроликов!

– Пойдёмте со мной. В лабораторию. И вы всё увидите сами! – перебиваю я своего свёкра. – И ещё, – сглатываю сухой комок в горле. – Ради науки и ради своей мечты я готова провести испытания на человеке. На себе лично, – смотрю я прямо в его глаза, не отводя взгляда.

Ради этого я готова на всё.

3

Пока мы идём по коридору, я всё время продолжаю чувствовать на себе пристальный взгляд своего свёкра.

Точнее, он идёт сзади, и я явственно ощущаю, как пылают мои ягодицы, обтянутые тонким халатиком, пока Иван Петрович рассматривает их.

А я ещё, как полная дура, не надела трусики, потому что у нас в лаборатории сломался кондиционер, и я, сразу же придя на работу, просто скидываю с себя всю одежду и надеваю сверху один только халатик!

И сегодня я так волновалась перед разговором со своим свёкром-боссом, что забыла совсем про эту пикантную подробность и теперь понимаю, что мой проницательный свёкр наверняка заметил это!

И от этого моё тело начинает пылать и гореть ещё сильнее…

Но вот спасительная дверь моей лаборатории, я распахиваю её и захожу внутрь, включаю свет и слышу щелчок замка за своей спиной.

Мы вдвоём в святая святых – в моём кабинете, где я провела столько дней и бессонных ночей над своим изобретением!

– Что это? – слышу удивлённый возглас своего свёкра, когда он оглядывается вокруг, и я понимаю, что он явно был не готов к такому зрелищу.

Я слишком много проводила экспериментов на кроликах.

И теперь одна единственная пара, которая у меня была в самом начале, благодаря действию моего волшебного шоколада размножилась до сотни особей… И я физически не успеваю всех относить в зоопарк и отдавать в добрые руки, и во всех клетках сидят белоснежные пушистые комочки, да не просто сидят, а постоянно совокупляются.

– Это эффект моего шоколада. В действии… – оправдываюсь я. – Я просто пока пытаюсь отрегулировать дозировку, ведь всё-таки кролики не люди… – неуверенно бормочу я, уже опасаясь, как бы Леденцов не разозлился и не ушёл из моей горе-лаборатории.

Я же сама сказала ему, что изобретение уже готово!

– И какая же нужна дозировка? – сверлит он меня взглядом.

– Я постоянно уменьшаю и уменьшаю её, – нервно оглядываюсь я вокруг. – Но, как видите, даже одной наночастицы достаточно, чтобы поддерживать либидо на крайне высоком уровне… – пожимаю я плечами.

– Любопытно… – рассматривает Иван Петрович мой кабинет.

И я в очередной раз невольно отмечаю, какой же он обалденный.

Накачанная, вылепленная с дорогими тренерами фигура… Квадратный подбородок с лёгкой щетиной.

Едва тронутые сединой виски…

Но, кажется, и он начинает чувствовать отсутствие кондиционера…

– Что-то у вас тут как-то жарковато, – уже стягивает он с себя пиджак.

– Да, всё никак не починят кондиционер, – оправдываюсь я перед ним и сама чувствую, как пот тёплой струйкой стекает у меня по внутренней стороне бедра…

Или это не пот?!

И я с ужасом понимаю, что близость этого красивого альфа-самца будоражит меня посильнее всякого шоколада!

Мой тонкий прозрачный халатик почти весь пропитался влагой, которая, кажется, горячим туманом стоит в моей лаборатории, жужжит включенный компьютер, на столе расставлены реактивы, и только кролики страстно попискивают, совокупляясь без остановки так, что их клетки покачиваются и дрожат в бешеном ритме…

Я вижу, как мои округлые груди выступают под тканью, и соски, кажется, сейчас проткнут её насквозь…

Мой свёкр это тоже всё отлично замечает и теперь он расстёгивает ещё одну пуговицу на своей рубашке, и я вижу полоску загорелой кожи с непослушной густой шерстью…

– Да, непорядок, надо прислать вам сюда мастера, – чуть охрипшим голосом бормочет мой свёкр, вытирая капельки пота, проступившие на лбу. – Очень жарко. Удивительно, как ты тут вообще умудряешься выживать, не то что работать… – оглядывается и, я даже не успеваю опомниться, как он залпом опрокидывает в рот стакан с водой, стоящий тут же, на столике.

На столике с реактивами…

И теперь я испуганно смотрю на него, понимая, что сама напоила собственного свёкра своим же препаратом.

Экспериментальным препаратом….

Который я ещё не успела испытать на людях…

Я мгновенно вся холодею внутри, позабыв про неимоверную духоту и жару.

Что мне делать?!

Сказать ему?!

Но во мне борются две сущности: хорошей милой девочки и учёного-исследователя, которому безумно любопытно посмотреть действие своего же изобретения на людях.

Я замираю и вижу, как темнеет взгляд моего свёкра: как небо перед бурей.

Он смотрит на меня уже смело, не скрывая своих истинных желаний и намерений.

Весь светский лоск и порядочность летят ко всем чертят вместе и с его рубашкой, которую он наконец-то стягивает с себя до конца, и она летит куда-то в сторону, приземляясь на клетку с кроликами…

Накрывает её, и те только с новой силой начинают прыгать и попискивать в пароксизме своей кроличьей страсти…

– Дина… – лишь вырывается у него хриплый возглас, и я вижу, что он уже решительно расстёгивает свои брюки, из которых тотчас выпрыгивает ему в ладонь огромный, невероятный, возбуждённый мальчик в полной боевой готовности…

Я ошарашенно рассматриваю его, не зная, чему удивляться больше: его красоте и стати или такому эффективному и мгновенному действию моего препарата.

Но мой свёкр совершенно не оставляет мне времени на ненужные раздумья, потому что его рука уже уверенно и ловко расстёгивает мой халатик, из которого, мягко покачиваясь и пружиня под своим весом, выпрыгивают мои груди.

Я вижу искажённое и подёрнутое дымкой неконтролируемой страсти лицо, и сильная рука уже прижимает меня к своему накачанному загорелому торсу, обхватывает мою грудь, с силой сжимая её, и я вскрикиваю от горячего наслаждения, вдруг накатывающего на меня.

Наслаждения от этого грубого но страстного прикосновения…

Такого первобытного и одновременно сладкого…

Как мой шоколад «Желание»…

4

Свободной рукой он уже уверенно скользит в самый низ моего животика и погружает пальцы мне между ног, в вязкую, сладкую, как моя горячая карамель для шоколада, мякоть, и я задыхаюсь от стона, когда мой свёкр дерзко заныривает всё глубже, не сдерживая своего желания.