Абрикосовый чебурек

Меня грабят. Какое невезение… Первый день в чужом городе – и вот она, сцена из триллера. Мрачный полумрак, зловещая тишина и девушка прямиком из душа (это, конечно, я).

Замок неприятно царапнули, и я, закутанная лишь в полотенце и цепенеющая от ужаса в темной прихожей, приготовилась дать отпор. Да, я вела себя как одна из безмозглых героинь малобюджетных голливудских фильмов, но страх вытеснил все разумные мысли. Повернулся ключ (или отмычка, кто его знает). Я подняла повыше вешалку, единственное оружие, которое попалось мне под руку, стиснула на груди полотенце. Приподнялась на цыпочки, потом снова опустилась на пятки и чуть согнула колени, имитируя стойку Брюса Ли.

И все же почему?.. Почему в первый день, когда я осталась одна в новом месте, в квартиру решил вломиться медвежатник?

Дверь распахнулась. Я мгновенно вскинула вешалку, готовясь нанести удар. И только теперь, в самый критической момент, начала анализировать ситуацию.

Итак, что я сделала неправильно?

Первое. Когда я услышала подозрительный скрежет, нужно было рвануть в комнату со всех ног. В комнате одежда. Там мой мобильный телефон. И уж нашлось бы что-нибудь внушительнее вешалки.

Второе. Следовало рассчитать свой замах. Когда я попыталась обезвредить злоумышленника, у меня получился отнюдь не выпад фехтовальщика, а скорее неуверенный шаг начинающего борца сумо. Человек, который стоял на пороге, бесстрастно проследил за моим движением и даже в ответ на воинственный крик не шелохнулся. Вешалка рассекла воздух в полуметре от лица незваного гостя.

Третье. Я должна была сразу спросить строгим голосом, кто стучится в дверь ко мне. Конечно, задним умом мы все богаты…

И четвертое. Самое главное.

Мне стоило крепче держать полотенце.

Глава первая

Негодная Годива

Решение заявиться к брату в гости было почти спонтанным. Тимур уже несколько лет жил в Питере, и за это время я ни разу его не навестила. Мне подобная мысль как-то и в голову не приходила: на праздники и в отпуск брат стабильно приезжал домой, и мы проводили время всей семьей. Да и потом, я не слишком часто покидала наш городок и всегда только с родителями. Однако после того, как я отучилась полгода на первом курсе института, у меня случился запоздалый подростковый бунт.

До восемнадцати лет я и не замечала, что жизнь проходит мимо меня. Даже не проходит, пролетает! Стремительной особой я никогда не была. Ну не нравилось мне, если меня торопили (особенно в школе на физкультуре). А вот делать все медленно, вдумчиво было по мне. Моя мама часто повторяла, что я родилась с характером старушки, но я не обижалась. Честное слово, подарили бы мне кресло-качалку – только порадовалась бы.

Мама, впрочем, уверяла, что до пяти лет я была живым ребенком и вечно пыталась угнаться за старшим братом, за что и получила прозвище «хвостик», но я этого не помню. Тимур, кстати, быстро научился от меня прятаться и в свои компании не принимал.

Школу я закончила, экзамены сдала. В свободное время зарывалась в книги, пекла кексы и занималась скрапбукингом. И поступила в институт – туда, куда проще всего было поступить. Вот тут и произошел переворот ценностей. Бурная, полная драмы студенческая жизнь сшибла меня с ног, как пресловутый девятый вал. Я вдруг увидела себя тем самым комедийным персонажем в переполненных коридорах – бедолагой, который никогда не понимает что происходит, и лишь получает толчки от людей, бегущих мимо него.

Через полгода я словно проснулась окончательно. У всех есть цель. Все живут решительно и весело! А я словно и не понимаю, в какую сторону двигаться. Чего же я хотела? Какое-то время я размышляла над этим архиважным вопросом, а потом меня озарило. Я свободный художник. Фигурально выражаясь, рисовать я никогда не умела. Но моя цель – посвятить себя творчеству. И начать можно с каникул в городе, который дышал искусством.

Целую неделю я ломала голову над тем, как выложить все родителям. В конце концов, людей, которые всегда заботились обо мне и оставляли простор для самостоятельных решений, огорчать не хотелось. Кое-как наскребла по сусекам крупицы храбрости и во время воскресного завтрака сообщила, что еду погостить к Тимуру.

Мама была в шоке.

– Ты ведь никогда никуда не уезжала сама! Как так? А день рождения? Он же скоро!

Папа молча размешивал сахар в кофе. Родители никогда не перебивали друг друга, и мама атаковала первой, если мы с Тимуром выкидывали что-нибудь эдакое.

– Так пора начать, – бодро ответила я. – И сейчас путешествовать одной намного безопаснее, чем десять лет назад.

– Да что ты говоришь! Всякие бывают случаи!

Пока мама вспоминала последние страшилки из жизни больших городов, а отец неторопливо складывал прочитанные «Известия», я огляделась по сторонам. Наша славная кухня. Здесь я провела столько приятных минут. Здесь мама учила меня готовить. И как часто я наблюдала, как она прокручивает в мясорубке яблоки и орехи, чтобы приготовить начинку для моего любимого пирога. Разглядывать «червячочки», которые выползали из отверстий решетки, было интереснее, чем смотреть телевизор.

Тихое счастливое детство. А теперь пора выходить из зоны комфорта.

– Мам, я ведь не совсем глупая. Как-нибудь доеду. А там Тимур встретит.

Эти слова маму не убедили. Она панически боялась внешнего мира, полного беспризорных собак, хулиганов и черных риелторов.

– А учеба? – тоскливо напомнил папа.

Папа у меня был профессором в университете и отсутствие у собственных детей интереса к академическим знаниям воспринимал болезненно.

– До следующей сессии вернусь. Я к Тимуру всего на месяцок. Максимум на два. Кстати, я нашла такие классные кулинарные курсы!..

Мои чудесные родители еще немного поворчали, но сдались. Я собралась буквально за неделю и очень скоро оказалась в вагоне поезда, который уносил меня на север. Когда первый восторг сменился тревогой и тоской по дому, я приуныла, но заставила себя взбодриться. Вернуться всегда успею.

Тимур встречал меня на вокзале. За месяцы разлуки я почти забыла о том, какой он высокий. Мы с братом мало походили друг на друга; из одинакового у нас только цвет волос.

– Странное время ты выбрала, – заявил он, после того как обнял меня. – Даже фонтаны еще не включили.

– Я же приехала на кулинарные курсы.

Неправда. Курсы – это такое оправдание. Конечно, мне было интересно пообщаться с работниками ножа и сковороды (до нашего городка гламурные повара еще не добрались), но главной причиной моего внезапного путешествия был страх потерять кураж. Я была уверена: не поеду сразу – к лету сдуюсь, и в лучшем случае отправлюсь с родителями в Сочи.

Тимур подхватил мой чемодан и уверенно зашагал к выходу. Брат и его друзья снимали квартиру не так далеко от Московского вокзала, поэтому нам даже такси не потребовалось.

– Каринка, не обижайся, нам сегодня нужно свалить с пацанами, – сказал Тимур, обернувшись через плечо. – Посидишь одна? Я завтра утром приеду.

– Что? – сразу заныла я. – А показать город?

– Покажу, все покажу, – бодрым тоном пообещал брат. – Просто позарез нужно сегодня уехать.

– Понятно. Будешь развлекаться без меня! А я тебе, между прочим, конфет привезла!

Конечно, я шутила. Я не собиралась менять привычную жизнь своего брата внезапным появлением. Да и отправляться на экскурсию после утомительного путешествия в поезде не слишком хотелось. Тимур поспрашивал меня о родителях и общих знакомых, мы обсудили его работу. Как-то очень быстро мы добрались до дома и вошли в лифт, который доставил нас на седьмой этаж. Квартира, в которой жил Тимур, была старая, но огромная. Пока я топталась у двери, стягивая куртку и шапку, в коридор вырулил светловолосый парень в синем банном халате до пят.

– Приехала, сеструха?

– И вам здрасьте, – отозвалась я.

– Карина, это Макс, Макс, это Карина, – коротко представил нас брат.

Зачем?.. Мы уже виделись как-то. Мы с Тимуром болтали в скайпе, когда этот грубиян влез в кадр, занимая весь экран, и потребовал внимания.

– Как доехала? Чай будешь?

– Спасибо…

Какой хозяйственный энерджайзер.

Пока Тимур относил мои вещи в свою комнату, я разглядывала старые обои и картины в стиле советского ретро на стенах. После поезда я была вялая, поэтому, когда из кухни вдруг раздались оглушающие аккорды электронной музыки, я даже испугалась. Бедные соседи. И как они выживают в таком шуме…

– Поспать не даете! – раздался знакомый голос, и я мгновенно вытянулась по струнке и заулыбалась.

Из ближайшей ко мне комнаты вышел заспанный парень с кудрявыми каштановыми волосами. Это был Андрей, один из лучших друзей моего брата. Мы с ним уже встречались – прошлым летом Тимур привез его к нам погостить.

Когда Андрей увидел меня, его лицо озарилось улыбкой.

– Карина, с приездом!

Надо сказать что-то умное. Я раскрыла рот и выпалила жизнерадостное:

– Привет!

Андрей скрылся в ванной, а я треснула себя по лбу. Потом отправилась на поиски брата.

Утро оказалось каким-то суматошным. Парни втроем производили больше кутерьмы, чем огромная семейка из фильма «Один дома». Утешало только то, что в коридоре не валялись грязные носки и коробки из-под пиццы.

– Есть особо нечего, – с задумчивым видом сообщил Максим после короткой инспекции холодильника.

– Я там конфеты привезла, – негромко сказала я и оглядела огромную кухню. Да здесь можно вечеринки устраивать.

– Классно.

Пока мы пили чай, я в разговор особо не встревала. Быть единственной девушкой в помещении с тремя парнями оказалось непривычно. У нас даже в группе в институте учился лишь один молодой человек на двадцать девчонок, а тут просто анимешный гарем.

– Богдан когда вернется?

– Послезавтра, вроде? Не помню.

– Надолго ты приехала? – спросил у меня Максим.

– На месяц. Может, на два.

Он выразительно заиграл бровями.

– Ого! У нас поселится Белоснежка. Чур я главный гном.

– Щас, – выразительно сказал Тимур. – Чтобы я свою младшую сестру к вам подселил, не дождетесь, черти!

Андрей фыркнул и обратился ко мне:

– Мы уже договорились со знакомыми, поселим тебя на первое время в однокомнатной в доме напротив. А если вдруг решишь в Питере остаться, поищем что получше.

– Спасибо, – расплылась в улыбке я.

Какой он все-таки добрый.

– Завтра тебя отведу туда, – сказал Тимур, подливая себе чаю. – Сегодня отдыхай тут. Я ради тебя даже убрался.

– Только в мою комнату не заходи, – вмешался Максим. – Это территория восемнадцать плюс.

– Я и не собиралась, – ответила я и даже покраснела от досады. – И мне, кстати, уже скоро восемнадцать.

Он послал мне томный взгляд.

– Вот тогда возвращайся и поговорим.

Все понятно. Максим, игривый, как ноктюрны Шопена, считал себя неотразимым обольстителем. Но мне такая манера общения не слишком нравилась. Нечего ловеласам делать в средней полосе.

Какое-то время мы болтали, вот только на меня вдруг навалилась усталость. Наверное, путешествие и все волнения не прошли даром. После трех часов Тимур и его друзья собрались отчалить. Брат вручил мне ключ, но попросил по улицам особо не слоняться, а в случае чего сразу звонить.

Когда я осталась одна в квартире, стало немножко страшно. Место для меня было совсем чужое, даже стены внезапно показались зловещими. Я вернулась в комнату Тимура, открыла окно, впуская морозный воздух. На улице уже сгущались сумерки. Какое-то время я смотрела вниз с седьмого этажа, но потом это занятие мне наскучило.

Я вновь побрела на кухню и начала уборку: вымыла чашки, протерла столешницы. На всякий случай заглянула в холодильник, где кроме сливочного масла нашла только порционные пакетики с разными соусами из службы ресторанной доставки и наполовину пустую бутылку «Тархуна». Закрыла холодильник и подошла к окну. На подоконнике валялись фишки для настольной игры и потрепанные распечатки с непонятными схемами. М-да, здесь явно живут холостяки. Пожалуй, стоит сходить в магазин. И что-нибудь испечь, раз уж ребята меня приютили. Но сначала приведу себя в порядок.

В ванной я рассчитывала увидеть только суровые дешевые станки для бритья и, если повезет, зубные щетки, однако на полочке выстроился целый ряд флаконов всех размеров и цветов. Я очень живо представила, как Максим каждое утро прихорашивается перед зеркалом. Больше некому.

Я приняла горячий душ, завернулась в пушистое полотенце и вышла из ванной с намерением заварить еще чайку и поваляться в кровати перед походом в магазин. Однако, когда я шагала по коридору, у входной двери послышался подозрительный шорох.

Сначала я подумала, что ребята вернулись, но тут же отмела эту мысль. Хозяйка квартиры, судя по словам Тимура, сейчас была в Москве. Как истинная дочь своей матери, я тотчас вспомнила все криминальные хроники, которые успела повидать в жизни.

А что если…

…какой-нибудь сосед с преступными намерениями…

…увидел, как ребята уезжают с сумками…

…и решил вскрыть квартиру, пока здесь никого нет!

Я беззвучно шагнула вперед и взяла с тумбочки оставленную кем-то деревянную вешалку, подняла ее перед собой, как шпагу. А дальше все случилось, как в типичном американском фильме. Открылась дверь, я замахнулась вешалкой, закричала, потеряла равновесие и полотенце тоже потеряла.

Человек, который стоял в проеме, на это grand jeté в стиле лебеди-самоубийцы отреагировал с редким хладнокровием. Я снова закричала, да что там, завопила от ужаса и стыда, потом отшатнулась и принялась яростно кутаться в полотенце.

Утешало то, что на злобного грабителя, молодой человек не походил. Он спокойно переступил порог, закрыл дверь, запер ее на замок, после чего бросил ключи и рюкзак на тумбочку и щелкнул выключателем. Прихожую залил желтоватый свет. Незнакомец внимательно посмотрел на меня. Я увидела темные глаза под широкими бровями, и взгляд, которым меня пригвоздили к полу, мне совсем не понравился.

С губ странного гостя сорвалось грубое непечатное слово, обличающее женщин известного образа жизни (кажется, Маяковский подобным особам подавал ананасовую воду в баре). А тон голоса был как у нашей вздорной соседки тети Али, которая зимой и летом сидела на лавочке и цыкала на всех подряд. Пора было возмутиться.

– Вообще-то… – взвилась я.

– Это я не вам, девушка, – сдержанно перебил меня незнакомец. – Макс!

От его крика я поморщилась.

– Знаете…

– Макс, блин! – не унимался этот идиот. Он снял куртку и вполголоса, но вполне отчетливо прибавил: – Задолбал баб приводить…

За последнюю фразу я чуть его не ударила. А ведь ненавижу насилие. Все с ним ясно! Сексист, мизогинист и шовинист.

– Макс!

Зря только надрывается. Само собой, никто ему не отозвался. Я уже начала догадываться, кто этот молодчик, который так по-хозяйски стягивал с ног ботинки, и в глубине души умирала от стыда.

– Где Максим?

– Уехал, – севшим голосом ответила я. – Они все уехали…

– Так… А тебя, выходит, одну оставил в квартире? Нормально. Еще и воду казенную переводишь. Счетчик мотает, вообще-то.

Вот ведь жмот!

– Я сестра Тимура, – отрезала я. – А не какая-нибудь…

– Ясно, – выдохнул незнакомец, обошел меня и зашагал в самую дальнюю комнату.

Я воспользовалась передышкой и побежала в спальню брата, чтобы одеться. Лицо у меня горело, как от перцовой настойки. Очень хотелось уткнуться в подушку и прорычаться как следует. Первый день. Я ведь первый день в этом городе!

Когда я, все еще пребывавшая в состоянии униженного смятения, вернулась в коридор, до моего слуха донеслись раздраженные слова:

– Ты шутишь? Да она же подросток!

Я закатила глаза, а потом подкралась к приоткрытой двери в комнату еще одного соседа моего брата. Робко заглянула в щель и увидела широкую спину, обтянутую синим свитером, а еще макушку с темными волосами.

– Не, ну круто, – пробасил незнакомец. – Ладно, давай. Блин…

Он уронил телефон на диван и повернул голову ко мне.

– Заходи, не бойся.

Приглашением я не воспользовалась, но дверь приоткрыла чуть шире. Неулыбчивый друг Тимура одним движением застегнул молнию на рюкзаке, выпрямился и пристально взглянул на меня.

– Я Богдан, – сообщил он и протянул мне руку ладонью вверх.

Я решилась на короткое пожатие и мгновенно отступила.

– Так ты тоже тут живешь.

– Не бойся, – недовольно поглядывая на меня, сказал он. – Сегодня переночую у предков.

– Я и не боюсь.

– А вот братец твой боится. Велел не оставаться с тобой наедине. Не доверяет тебе…

До меня не сразу дошло, что сказанная похоронным тоном фраза – это шутка, и я ощетинилась, как дикобраз.

– Или тебе.

– Или мне, – легко согласился Богдан и отстранил меня с прохода. – Ладно, я пойду.

Я просеменила за ним в коридор. Мне вдруг стало неловко. Выгнала его из квартиры, за которую он честно платит. Еще и вешалкой чуть не прибила. Пока Богдан одевался и обувался, я топталась на месте, не зная как быть. Наконец он поднял свой рюкзак и посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей.

– Закрывайся. Кстати, здесь есть цепочка. Ее можно использовать.

– Хорошо… – пробормотала я и сделала неуклюжую попытку закончить диалог на шутливой ноте. – Только ты Тимуру не говори, что увидел меня… ну… без ничего.

Богдан моргнул.

– Да я ничего и не видел. Смотреть-то там особо не на что.

Он кивнул мне, вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь, пока я приходила в себя после столь нелестного замечания.

Суккулент ходячий!

Глава вторая

Никудышный Купидон

На другой день Тимур и его команда вернулись из своей загадочной поездки. Брат помог перетащить мои вещи в квартиру, которую снял для меня (но которую я сама оплатила, вот только пришлось попрощаться с накопленными чуть ли не за последние десять лет деньгами) и познакомил с дружелюбной хозяйкой – она пришла поинтересоваться, хорошо ли я устроилась. От моей робости не осталось и следа, такими дружелюбными были люди вокруг. Культурная столица свое прозвище честно заслужила.

Квартира, хоть и маленькая, показалась мне вполне уютной. Светлые старенькие обои, чистая мебель, современная душевая. И только когда я оказалась у кухонной плиты, меня постигло разочарование. Духовка оказалась нерабочей.

– Буду к вам приходить, – пообещала я Тимуру.

Он спорить не стал; я его с утра задобрила пирожками с морковкой и лимонным рулетом.

– Вот, почти соседи, – заметил Андрей, который притащил мой рюкзак. – А если решишь остаться, можно другую квартиру поискать.

– Да я же на пару месяцев всего.

– Все так говорят, а потом переезжают. Питер затягивает. Город романтики.

Он улыбнулся и подмигнул мне. Я с трудом сдержала глупое хихиканье. Мое поведение мне самой казалось смехотворным, но все прочитанные любовные романы не подготовили меня к тому, что сейчас происходило.

В первый раз я увидела Андрея больше полугода назад, когда сдавала ЕГЭ. Тимур привез друга в наш провинциальный городок, и я немного опешила от того, что такой симпатичный молодой человек поселился в нашей квартире. Вежливый и неизменно позитивный, Андрей быстро нашел общий язык с мамой и папой. Он и рядом со мной лучился дружелюбием, но я от неожиданного вторжения представителя мужского пола в мою жизнь робела. Конечно, у Тимура и прежде было немало друзей, но ведь они с нами не жили. Да и не обращали на меня особого внимания.

Я превратилась в Джинни Уизли до того момента, когда она вдруг сильно изменилась за лето. Просто поболтать с Андреем за завтраком было для меня подобно целому приключению. А потом произошло кое-что, заставившее меня почувствовать себя Золушкой, которая попала на бал.

В один прекрасный солнечный день Тимур и Андрей встречали меня после очередного экзамена. Моего брата одноклассницы уже видели и успели обсудить за прошедшие годы, а вот появление Андрея вызвало настоящий ажиотаж. Он держался совсем не так, как парни, которых мы каждый день видели в школе. Как ни старались девчонки скрыть свой интерес, получалось это плохо. Ася Смольянинова даже насмешливо спросила у меня:

– Карина, это за тобой? Только не говори, что он твой парень.

То ли ее тон, то ли мое выражение лица, но Андрей вдруг ринулся на мою защиту, как благородный рыцарь из средневековых баллад.

– Пока нет, но я работаю над этим.

На мгновенье мне показалось, что у меня на голове завертелся невидимый пропеллер, и я вот-вот оторвусь от земли. Я понимала, что Андрей пошутил, но и этого невинного замечания мне хватило, чтобы улететь в страну грез. И всю следующую неделю я загадочно улыбалась подружкам и нараспев говорила:

– Он из Санкт-Петербурга. Они сначала с Тимуром познакомились. Да, он живет с нами.

Чувствовала ли я себя обманщицей? Временами. Наслаждалась ли производимым эффектом? О да. Я словно появилась в школьных коридорах с Эдвардом Калленом под ручку. Но недолго длилось веселье.

Когда Тимур и Андрей вернулись в Питер, я сникла. Мы с новым знакомым обменялись парой предложений в соцсетях, вот только беседы на расстоянии не клеились. Летом я погрузилась в привычный анабиоз. Читала, смотрела кино и гадала, понравится ли мне быть студенткой. Однако даже закрутившая меня вихрем институтская жизнь не позволяла забыть о госте с севера.

Что ж, если открывать все карты… Навестить брата в Питере я решила еще и ради встречи с Андреем, но в этом я не признаюсь вслух даже под пытками. Зато в своем дневнике я размашисто написала «Андрей очень хороший» и нарисовала сердечко. Радует то, что бумага не краснеет.

Мое заселение много времени не заняло. После обеда Тимур повел меня на обещанную экскурсию. Я много читала о том, что зимний Петербург мрачный и серый, но нам на удивление повезло. Небо отливало лазурью с полотен Левитана. Я была в восторге от потока пешеходов на Невском проспекте. И каких пешеходов! Окружение напоминало оживший Инстаграм: люди вокруг казались такими яркими, модными и уверенными в себе. Энергия города ощущалась во всем. А архитектура! И уличные художники! И булочные! Куда ни посмотри, повсюду красота.

– Вот, хотя бы съездила куда-то, – с одобрением сказал Тимур. – А то всю жизнь как домоседка.

Да, оказывается, я многое потеряла. Самое время наверстывать.

Вечером Тимур снова потащил меня к себе. Андрея дома не оказалось, зато Максим и Богдан были тут как тут. При одном взгляде на последнего моя эйфория после прогулки с братом улетучилась.

– Тимур, погнали одну катку? – предложил Макс, как только мы вошли на кухню.

– Давай попозже. Чай попьем.

– Тут такой вкусный рулет, – подал голос Богдан.

– Это Карина испекла, – довольно сказал Тимур – Вы же уже познакомились.

Как стыдно… Прошлой ночью я долго ворочалась без сна, но каменное выражение лица Богдана, который узрел меня в чем мать родила, никак не хотело стираться из памяти.

Через несколько мучительных мгновений я собралась с духом и посмотрела на него. На бесстрастном лице снова было выражение, которое кричало: «Я играю в покер с Ким Кардашьян».

– Привет, – пробормотала я, улыбнулась и махнула рукой почему-то в сторону холодильника.

– Привет, – отозвался Богдан, и я расслышала насмешку в его голосе.

К счастью, больше никто не заметил моего смущения.

– Карина, тебе понравилась столица нашей славной родины? – поинтересовался Макс.

– Столицей еще вчера Москва была.

– Это москвичи так думают, – ответил Максим и зловещим тоном прибавил: – Жалкие наивные рабы корпораций…

– Макс и Богдан у нас коренные петербуржцы, – объяснил мне Тимур. – Так, вы куда опять заварку подевали?

Чтобы справиться с неловкостью, я ринулась помогать брату накрывать на стол.

– Я вот еще бы рулета заточил, – сказал Максим, глядя на жалкие крохи, которые остались на тарелке. – Только с мясом и шампиньонами.

– Губа не дура, – равнодушно отозвался Тимур.

– А что сразу я? Это Богдан у нас губошлепик. Явно чем-то накачал.

– Молча завидуй.

Я быстро посмотрела на красиво очерченный рот Богдана. Как у девчонки, блин…

Потом мы пили чай и болтали о пустяках. В основном беседу поддерживали Тимур и Максим, я изредка вставляла короткие фразы, а вот Богдан предпочитал отмалчиваться. Нелюдимый он какой-то.

– Ну что, завтра в Эрмитаж? – спросил меня Макс.

Я покачала головой.

– Нет, у меня алфавитный список. Эрмитаж сразу после Эрарты.

Богдан подавился чаем и выразительно прокашлялся.

– А ты девушка спонтанная.

Язвительный ответ вертелся у меня на языке, но я не осмелилась огрызнуться. Оказывается, у людей, которые видели нас голыми, есть над нами какая-то мистическая власть.

Было уже довольно поздно, когда Тимур объявил, что проводит меня в мою новую квартиру. Андрея я так и не дождалась. Ночью оставаться одной в незнакомом месте было не так приятно, трусишка я все-таки. Чтобы отвлечься, я составила список дел на ближайшие дни и расклеила на зеркале разноцветные стикеры с напоминалками. Когда устроилась под одеялом, долго не могла согреться. Думаю, это нервы. Пока все хорошо, зачем переживать? И я совершила решительный шаг вперед!

Может, мне остаться в Питере навсегда?

***

Впрочем, нет. Уеду домой. Завтра же!

Ровно семь дней прошло с того момента, как я оказалась в Санкт-Петербурге, и дела идут просто ужасно. Для начала кулинарные курсы «Поварешка», которым пели дифирамбы в сети и которые я ждала с таким нетерпением, оказались гламурным собранием в фартуках. В первый день нам выдали яркие значки и блокноты со смешными логотипами, мы провели что-то вроде тимбилдинга. А потом начались занятия, больше похожие на гонку «кто быстрее выложит фото очередного блюда в Инстаграм». Я снова чувствовала себя провинциалкой среди столичных гуру. Но больше всего меня расстроило то, что не такой уж я и гений в тонком искусстве кулинарии. Родители всегда меня хвалили, и я так привыкла к добрым словам, что совсем скисла от первой дозы критики. И нож я держу не так, и сковороду поворачиваю неправильно. И совсем не получается красиво оформлять блюда! Мне даже посоветовали на досуге изучить правило золотого сечения.

В пятницу вечером случилась новая беда. После утомительного дня на курсах я решила дополнительно попрактиковаться, а огромную кухню Тимура использовала в качестве полигона: притащила туда свои конспекты и устроила крошечное кулинарное шоу. Я пыталась одновременно приготовить яблочный крамбл, салат с рукколой и венгерский гуляш. В пылу готовки я так забегалась, что на ходу смахнула со стола миску, где остывал ванильный соус. Раздался неприятный звук клацающего металла, на полу расцвело сливочное пятно. А еще я сильно забрызгала оставленный кем-то на стуле фотоаппарат, который только теперь заметила.

Андрей и Богдан прибежали на шум и застали меня в центре мною же созданного хаоса и с испачканной камерой в руках. Боюсь представить, как жалко я выглядела. Собранные в пучок волосы сильно наэлектризовались, а лицо покраснело от жары.

– Отдай сюда, – сердито сказал Богдан.

Он шагнул ко мне, потянувшись за камерой, и оказался в луже сладкого соуса.

– Блин!

– Извини, я нечаянно!

– Вот блин, – пыхтел он, рассматривая камеру. – Нет ну!..

– Что за шум? – поинтересовался Тимур, заглядывая на кухню.

– Твоя сестра безрукая!

– Богдан, уймись, – миролюбиво сказал Андрей. – Она ведь не специально это сделала. Сам виноват, не будешь бросать свои вещи где попало.

От поддержки Андрея мне стало чуточку лучше, но это чувство испарилось, когда Богдан снова сердито на меня глянул и пробурчал:

– Салфеток в этом доме, конечно, нет…

Он вышел, продолжая что-то бухтеть. Могу поклясться, что услышала слово «растяпа». Андрей с Тимуром обменялись ироничными взглядами и последовали за ним, пока я пыталась сморгнуть набежавшие на глаза слезы.

Я не растяпа!

Настроение окончательно рухнуло в тартарары. Я подошла к плите, проверила гуляш, потом вспомнила, что у меня были бумажные носовые платочки в рюкзаке и принялась рыться в нем. Богдана я нашла в ванной, он пытался очистить линзу ватными палочками. Когда я протянула ему упаковку с платочками, он меня и взглядом не удостоил.

– Что это?

– Салфетки. Ты же просил.

– Уже не надо.

Таких вредных людей еще поискать.

– Может, пригодятся, – пробормотала я, положила пачку на краешек раковины и вернулась на кухню.

От духоты мне стало совсем неуютно. Я прибрала устроенный беспорядок, вымыла посуду. Еда была готова, но у меня абсолютно пропал аппетит. Я заглянула попрощаться к Тимуру, и он удивленно спросил, почему я не хочу пожинать с ним и ребятами.

– Я всего напробовалась, пока готовила, а еще хочу с мамой и папой сегодня подольше поговорить. Вам приятного аппетита.

– Я тебя провожу, – быстро сказал брат, вскакивая с кровати, но я отмахнулась.

– Сама дойду. Два шага всего.

У себя дома я без сил повалилась на диван. Чувствовала я себя абсолютно бестолковой. Надеюсь, не испортила Богдану камеру. Завтра, когда он остынет, извинюсь еще раз. Когда я начала разбирать свой рюкзачок, не нашла там блокноты с конспектами. Похоже, оставила их на подоконнике у Тимура, но возвращаться не хотелось.

Вместе с первыми солнечными лучами ко мне вернулось превосходное настроение. Я написала Тимуру смс, что забегу перед завтраком, и начала собираться. Я уже подходила к их подъезду, когда увидела недалеко от припорошенной снегом клумбы высокую внушительную фигуру. Богдан стоял в одиночестве в серой дымке питерского утра. Стискивая руки в карманах пуховика, я приблизилась с твердым намерением извиниться, но в последний момент струсила. Пусть само собой все сгладится…

– Привет, – на ходу бросила я.

На ответное приветствие я даже не рассчитывала. Радовало уже то, что он голову мне не откусил. Я протянула руку к кнопкам домофона, и вдруг Богдан оторвался от своего смартфона и окликнул меня.

– Карина.

Ничего не оставалось, кроме как повернуться и подойти к нему. Что ж, сердитым Богдан не выглядел. Наверное, сам понял, что погорячился. Сейчас как извинится…

Когда я приблизилась, он снял с плеча рюкзак и расстегнул его. В следующую секунду у меня в руках оказались мои блокноты, а еще через мгновенье Богдан выудил из глубин своего рюкзака мой дневник.

На мгновенье я оцепенела. Просто не могла понять, как такое произошло. Вчера на кухне у ребят я вытащила блокноты стопкой, но не помню, чтобы доставала дневник. Или машинально это сделала и не заметила? Но ведь… Как так… Он ведь не…

Я чуть приоткрыла рот и беспомощно уставилась на Богдана. Тот выглядел почти смущенным.

– Я… в общем, практически не читал… Мне обложка понравилась, поэтому… Просто интересно было посмотреть, какие там страницы…

Еще бы ему не понравилась обложка. Ручная работа, этот ежедневник родители мне на выпускной подарили. Но это не повод лезть в чужие записи!

– ТЫ! – рявкнула я, и он мгновенно вскинул руку, как бы защищаясь.

– Спокойно. Твоя тайна умрет со мной. Да ладно, ты не первая, к Андрею вечно девки липнут.

– Я не девка! – грохотала я. – И я не липну!

– Но сердечком его имя обвела.

Придурок несчастный! Не обводила я ничего, я же не пятиклассница! Сердечко я нарисовала рядом с именем. Это же как будто смайлик!

Не знаю, чем бы закончилась наша перепалка, если бы не появление Макса, который легонько обнял меня за плечи и поблагодарил за вчерашний гуляш.

На курсы я отправилась в похоронном настроении. Так опростоволоситься нужно умудриться. Богдан, конечно, пообещал молчать, но я ему мало доверяла. Вполне может быть, он прямо сейчас рассказывает друзьям о том, что прочел в моем дневнике. Сидят где-нибудь и ржут! В любом случае я больше не представляла, как смотреть ему в глаза. Однако же мне везет на всякие неловкие ситуации с ним! Да и вообще начинает складываться впечатление, что поездка не задалась.

Я вся испереживалась в ожидании того, что могу вот-вот превратиться в посмешище. Вечером следующего дня Тимур сообщил, что они с друзьями идут в бар и меня тоже решили позвать. Сначала я хотела отказаться, но потом решила: пропадать так с музыкой. Заодно узнаю, не сболтнул ли Богдан чего лишнего.

Тимур прислал мне адрес бара, где уже ждали Максим и Андрей, а сам поехал забирать свою девушку (о существовании которой я узнала всего неделю назад и познакомиться с которой еще не успела). Я пожалела о том, что все-таки решила приехать, как только переступила порог. Ночные посиделки не самое любимое мое занятие, и я терпеть не могу плохо освещенные места. А еще я, как выяснилось, и не осознавала по-настоящему, какие все в Питере яркие, поэтому почувствовала себя среди молодежи в блестящих нарядах и девушек с волосами всех цветов радуги просто серой уточкой.

Я долго бродила по залу, пока Макс не заметил меня и не начал размахивать руками. Он полуразвалясь откинулся на спинку стула, а рядом с ним сидел Андрей – тот постукивал по столу пальцами и без особого интереса оглядывался.

Я робко поздоровалась и опустилась напротив Максима. Первые несколько минут я изучала бордовые салфетки, украшенные логотипом заведения подставки под стаканы и специальное меню, а заодно пыталась прислушаться к разговору. Парни говорили о работе. Я старалась уловить перемену в Андрее, но он не обращал на меня особого внимания. Выходит, Богдан держал слово.

Через полчаса я заскучала. Под громкую музыку особо не поговоришь, вспышки света в полумраке слепили глаза. Мы заказали напитки, но в моем коктейле было слишком много льда, и я отставила бокал.

– Вон твоя, – сказал Максим вдруг.

Я не сразу поняла, что значат его слова. Когда к нашему столу приблизилась красивая блондинка с алыми губами, я все еще пребывала в недоумении. Девушка поздоровалась низким приятным голосом и поцеловала Андрея в губы. Потом она села рядом с ним и перевела взгляд на меня.

– Привет. А ты кто?

От неожиданности я утратила дар речи. Блондинка повернулась к Андрею, и он как-то небрежно махнул рукой.

– Да это… сестра Тимура.

– Ого, у Тимура есть сестра?

Тут мой мозг наконец закончил перезагрузку.

– Привет, я Карина.

– Инга. Ты давно приехала? Зай, а чего ты не сказал, что с вами теперь девушка живет?

– Она и не живет, – ответил Андрей, все так же не глядя на меня.

С каждой минутой ситуация казалась мне все более неловкой.

– Смотри мне.

Инга взяла Андрея за подбородок и чмокнула в губы.

На этом обсуждение моей скромной персоны прекратили, и Инга принялась рассказывать историю о том, как она сегодня снимала видео, как начались проблемы со светом, и как она потом выкручивалась. Ее монолог часто прерывался смехом. Как правило, начинала смеяться сама Инга, а Андрей подхватывал. Максим, к моему удовлетворению, прислушивался вяло – он что-то просматривал в телефоне.

Через несколько минут к нам за столик подсели знакомые ребят, и я незаметно ускользнула. Я решила встретиться с братом на улице, сказать ему, что у меня разболелся живот, и отправиться домой. Не застегивая куртку, я зашагала к выходу, и в дверях столкнулась с Богданом. Он смерил меня странным взглядом.

– Чего? – выпалила я.

– Ничего, – спокойно отозвался он. – По какому поводу злишься?

– Я не злюсь, – отрезала я и ядовито прибавила: – Просто ты меня бесишь.

Да уж, родители бы мной сейчас не гордились. Не так они меня воспитывали. Однако Богдан не смутился и не обиделся.

– Ой, блин. Ты мне тоже не сильно нравишься.

Справедливо. Я чувствовала себя странно взвинченной, словно сидела на электрическом стуле в ожидании разряда. Вот откуда такое сравнение?

После короткой паузы Богдан спросил:

– Что еще тебя бесит?

– Абрикосы, – сквозь зубы сказала я.

– Необычно.

– Отравилась в детстве вареньем.

Почему-то я продолжала говорить вызывающим тоном, хотя мое дурное настроение отступало.

– Это ж надо умудриться… Я вот люблю абрикосы.

– Больше ничего не любишь? – сварливо поинтересовалась я.

– Чебуреки люблю.

Что-то в тоне его голоса меня рассмешило. За спиной Богдана нетерпеливо кашлянули, и мы отступили с прохода.

– Ты куришь? – поинтересовался Богдан.

Такого вопроса я не ожидала.

– Конечно, нет, – возмутилась я. – Это вредно и дорого.

– Молодец. А зачем на улицу собралась?

– Хочу домой.

– Уже?

Вот пристал. Он снова принялся сверлить меня придирчивым взглядом, словно я была старухой-процентщицей, а он размышлял, успел ли наточить топор.

– Такси вызвала?

– Еще нет. Я снаружи подожду.

Богдан вдруг взял меня за запястье.

– Пойдем.

Он повел меня к барной стойке, и я послушно пошла за ним. Здесь людей почти не было. Бармен оказался знакомым Богдана, они обменялись приветствиями и рукопожатием. Потом Богдан кивнул в мою сторону и попросил безалкогольный коктейль. Бармен уставился на меня почти с интересом, словно у меня на лбу загорелся хештег «свежее мясо».

– А это кто? Твоя новая девушка?

– Окстись, неверный, это моя дочь, – бесстрастно ответил Богдан.

– Слишком взрослая для дочери, – усмехнулся бармен, смешивая что-то в шейкере.

– Усыновил. То есть удочерил. Короче, сам до конца еще не разобрался.

– Понятно. Кто их теперь разберет…

Их глупый диалог заставил меня хмыкнуть. Богдан коротко зевнул.

– Это младшая сестренка Тимура. В гости приехала.

Андрей сказал примерно то же самое. Вот только ощущения от его слов были другие.

И коктейль в этот раз мне понравился. Тропические фрукты, розовый зонтик и льда сколько нужно.

– Прости за фотоаппарат.

Богдан наклонил ко мне голову, когда я, не дождавшись ответа, хлопнула его по колену.

– Что?

– Прости за фотоаппарат! – крикнула я, чтобы он расслышал меня через басы музыки.

Он махнул рукой.

– Забей.

– Ну так что ты прочитал в моем дневнике?

– Да не читал я почти, – отозвался он. – Дай мне попробовать.

Я подтолкнула к нему бокал и пожаловалась:

– У Андрея есть девушка.

– О, вот это трагедия!

В его голосе проскользнуло раздражение. Я нахмурилась, но развивать тему не стала. Богдан вернул мне коктейль и медленно сказал:

– А почему…

Он умолк, и я толкнула ножку его стула носком сапога.

– Что?

– Ничего.

– Да говори уже.

Он посмотрел на меня и спросил абсолютно серьезным тоном:

– Почему ты обо мне ничего не написала?

Я даже не сразу нашлась с ответом.

– А должна была?

– Ну не знаю… Я не произвел впечатления?

Да ладно… Я чуть не рассмеялась в голос. Мужики такие мужики. На восемьдесят процентов состоят из собственного эго.

– Так мы почти не общались.

– Я видел тебя голой, – напомнил он, и мне мгновенно стало не до смеха.

– На мне было полотенце.

– Не все время.

– Придурок ты, – выпалила я.

Тут на мое плечо легла холодная рука. Оказалось, это Тимур подкрался ко мне со спины. Лицо брата раскраснелось от холода, а в глазах плескалось подозрение.

– Ты чего мою систер обижаешь?

– Твоя систер сама обидит кого хочет, – ответил Богдан.

– Ну-ну… Каринка, идем, познакомлю тебя с Ксюхой.

Я соскользнула с высокого стула и посмотрела на Богдана.

– Идешь?

– Идите, – отмахнулся он. – Я догоню.

Неудобно было бросать его одного, но и на особу, которая встречалась с Тимурчиком, хотелось взглянуть. Ксения оказалась очень дружелюбной и простой в общении и понравилась мне намного больше, чем Инга.

Глава третья

Мышиная возня

Через пару часов наша шумная компания переместилась в квартиру ребят, где в хорошо освещенной кухне развернулся настоящий чемпионат по настолкам. Девушка Андрея руководила всем и всеми. Сколько же в ней энергии! Таким людям точно не нужен кофеин. После двух партий Тимур и Ксения не выдержали бодрствования и отправились спать. Инга назвала их слабаками, и я пообещала себе оставаться за столом, пока она сама не уйдет. В итоге я была наказана за собственное упрямство. Глаза слипались, я ненавидела человечество. Но капитулировать не собиралась.

К счастью, ближе к половине четвертого шум и постоянные возгласы надоели моему брату, и он вышел нас разогнать. Тимур отправил меня на диван в свою комнату, а сам заночевал у Макса. Несмотря на усталость, уснуть сразу я не смогла. Ксюша в кровати Тимура тихо посапывала, а я лежала, уткнувшись подбородком в подушку, и смотрела в окно, за которым тускло горели фонари.

Об Андрее придется забыть. Я и прежде ни на что не рассчитывала, но нафантазировалась вдоволь. Теперь и бултыхание в мечтах нужно пресечь, а то это превратится в нездоровую манию.

Утро после первого в моей жизни ночного кутежа начиналось медленно. Ксюша разбудила меня рано, ей срочно нужно было домой. Я проводила ее до двери, а потом решила умыться и сварить кофе, пока кухня пустовала. Порылась в шкафах и холодильнике, отыскала остатки продуктов, которые пару дней назад покупала для кулинарных опытов, и начала готовить сырники.

Прошло минут двадцать, прежде чем потянувшиеся в коридор запахи привлекли первого восставшего из пепла того, что вчера было безудержным весельем. Сначала появился Макс, за ним Инга и Андрей. Тимур пришел последним.

Я почти не выспалась, и мне казалось, что на мне всю ночь прыгал веселый слоненок. Поэтому, когда Инга насмешливо и совсем неуместно завела разговор о классических гендерных ролях, я отвернулась к сковородке и закатила глаза. Только демагогию разводит, лучше бы на стол помогла накрыть.

Сырники со сковороды перекочевали на огромную тарелку, кофеварку уже успели опустошить. Я села рядом с братом и начала вслушиваться в болтовню Инги. С подстриженными под каре светлыми волосами и красными губами (кто красит губы перед завтраком?), Инга казалась стильной даже после пьянки. И она явно умела удержать внимание аудитории.

Снова разговор вернулся к ее видеороликам. Главной темой канала были книги, и сейчас Инга рассказывала о будущих обзорах. Парни слушали ее с заинтригованным видом, иногда даже вставляли свои замечания. Вот что значит красивая девушка. Все вокруг вдруг превратились в знатоков из «Что? Где? Когда?», хотя вряд ли кто-то из присутствующих осилил больше половины томика какого-нибудь Кастанеды. Заговори я о Голсуорси, и меня окрестили бы заучкой и филологиней, но Инга…

– Я иногда листаю комментарии и диву даюсь, – заливалась она. – До чего у нас народ неграмотный! В четверг выложила видео и пообещала в следующий раз рассказать о Дэвиде Копперфильде. И вы знаете…

Ее взгляд вдруг упал на меня, и она заулыбалась.

– Так, эксперимент! Карина, ты только из школы. Ты знаешь, кто такой Дэвид Копперфильд?

– Знаю, – резко сказала я. – Актер такой.

Инга повела роскошными плечами и хмыкнула в чашку с кофе.

– Угу. А По – это панда из мультика.

Стерлядь с красными губами. Ей нравится унижать других, что ли?

– Не обижай мою сестренку, – неожиданно вступился Тимур. – Она книжки любит.

Инга чуть приподняла брови.

– Да, но какие…

Что ж, справедливости ради, я не самый большой фанат Диккенса, поэтому и не стала бы смотреть свысока на тех, кто не читал его романы. Да и вообще, судить о человеке по его литературным вкусам или отсутствию оных – затея так себе. Допустим, в детстве я перечитала всю серию книг об Алом Первоцвете, которого обожала мама. Я была влюблена в героев, и лишь интернет открыл для меня то, что Эммушка Орци считалась средненькой писательницей. Зато ее книги вдохновляли на борьбу с фашистами, так что…

От литературных мыслей я отвлеклась, когда кто-то сзади взъерошил мои волосы. Я повернула голову и увидела полусонного Богдана. О нем я как-то и не вспомнила этим утром.

– Дай мне сырник.

Я шумно вздохнула и отодвинула стул, чтобы встать.

– Садись. Будешь кофе?

– Буду.

– Карина, не поощряй его! – воскликнула Инга, когда я пошла включить кофеварку. – Пусть сам себе готовит, лентяй.

– Мне совсем не сложно.

Наоборот, даже приятно. Богдан вчера очень по-доброму обошелся со мной. Правда, было странно, что он внезапно исчез с вечеринки, и до этого момента не показывался. С барменом всю ночь болтал?

Как только я поставила перед Богданом пузатую желтую кружку с кофе и села рядом, Инга вновь на меня накинулась.

– Какая у тебя любимая книга?

– «Джейн Эйр».

– О нет!

– Да, не признавайся в таких вещах, – мрачно сказал Богдан, щедро поливая сырники кленовым соусом. Гадость! – Правильный ответ – Кинг.

– Кинга переоценивают.

– Ничего себе! – зашлась Инга от возмущения и даже вилкой в мою сторону махнула.

Ну не идиотка ли я? Вот кто меня тянул за язык…

– Может, мне тоже стать блогером? – подал голос Макс. – А что? Я импозантный.

Я посмотрела на него с благодарностью, потому что Инга тотчас обрушила свои стрелы на него.

– Ага, я помню твой последний проект в фейсбуке. Когда ты приделал огромный бюст к бедной жене фараона и назвал ее НеферТИТИ. Между прочим, египетский идеал красоты включал изящные бедра, плоский живот, маленькую грудь, и…

– Хватит делиться набором случайных фактов, – сурово сказал Богдан. – Мы и так знаем, что ты среди нас самая умная.

Я была готова его расцеловать. А Инга приняла подачу не поведя бровью.

– Я не умничаю. Просто мне нравится Древний Египет. Хотела бы я жить в то время.

– Было бы здорово, – вырвалось у меня. – Приходишь к Тутанхамону и говоришь: «Я сегодня прочла такой интересный папирус и сейчас все тебе о нем расскажу!»

Богдан рассмеялся, и, к моему удивлению, Инга к нему присоединилась. Наверное, не такая уж она зазнайка, раз природа не обделила ее самоиронией.

После завтрака все как-то резво разбежались. Инга с Андреем отправились в «студию», что бы это ни значило. Богдан ушел в свою комнату обрабатывать фотографии, а Тимур с Максом собирались тягать железо в спортзале. Брат попросил меня дождаться его, чтобы мы могли вместе позвонить родителям в их выходной. Проводив ребят, я вернулась в кухню, где осталась наедине с горой грязной посуды. Я вспомнила рассуждения Инги о гендерных ролях и, скрежеща зубами, принялась убирать со стола.

Ладно, никто меня не заставлял тусить с ними. Хотя после того, как я готовила завтрак, могли бы и помочь. Тунеядцы. Хулиганы. Я уже надраивала тарелки, когда уголком глаза увидела какое-то движение сбоку. Сначала я решила, что какой-то отблеск обманул мое зрение, но присмотревшись лучше, заметила подрагивающий хвост, торчащий из-за коробки с кукурузными хлопьями.

Как только от моего крика стекла не полопались.

В следующую секунду я, все еще сжимая губку в руке, верещала во весь голос, но уже с безопасной высоты кухонного табурета, а перепугавший меня зверек с писком улепетывал по столешнице. Вода из крана хлестала как ни в чем не бывало.

Мышь! Мышь на седьмом этаже?! Эти идиоты! Снять четырехкомнатную квартиру у них ума хватило, а элементарные правила гигиены соблюдать не могут! Я сейчас умру от страха!

– Что случилось?

В голосе Богдана слышались усталость и обреченность.

Я яростно махнула губкой, и во все стороны полетели мыльные брызги.

– Я видела мышь!

Богдан неторопливо приблизился, не сводя с меня подозрительного взгляда.

– Ты уверена?

– Да, блин, уверена! – заорала я. – Ужас! Как так можно!

Его губы дрогнули, но улыбка погасла в одно мгновенье.

– Ты так не переживай, морщины появятся. Ну забрел мышонок случайно. Завтра ловушку поставлю.

– Отлично! – выплюнула я. – И посуду сам мой!

Даже мне мой голос показался визгливым. Богдан сделал большие глаза.

– Хорошо, помою. Только не ругайтесь на меня, тетенька.

Уже открыто улыбаясь непонятно чему, он подошел ко мне и протянул руку.

– Отдай мне губку.

Я с такой злостью зыркнула на него сверху вниз, что он лишь сильнее развеселился.

– Карина, разожми кулак.

Моя рука вдруг оказалась в теплых ладонях, и Богдан принялся разгибать мои пальцы один за другим, чтобы высвободить губку.

– Вот так. Умница.

Через минуту Богдан уже мыл посуду, а я озадаченно смотрела в его спину. Кажется, я впервые в жизни вижу мужика за таким занятием. Папа еще мог сполоснуть чашку, а Тимур вообще не приближался к раковине.

Гендерные роли… Н-да.

Богдан обернулся через плечо.

– Ты можешь слезть, кстати. Нас ведь двое против одного. Мы победим.

Я спрыгнула на пол и все еще полыхая от раздражения и испуга отправилась в ванную. После того, как я вымыла руки, на кухню решила не возвращаться. Чтобы привести в порядок нервы, я начала прибираться в комнате брата. Через пятнадцать минут с задачей было покончено, а я все еще нервничала. Мне казалось, что я отовсюду слышу подозрительные шорохи. Грызунов я с детства боялась до трясучки. Как-то побывала у двоюродной сестры в деревне и видела живого крота, которого поймали среди огородных грядок и посадили в ведро. Зверек оказался до ужаса злобным и отчаянно старался вырваться. Когда мой дядя его отпустил, я всю ночь не могла сомкнуть глаз. Все ждала, что крот соберет друзей и придет мстить.

И сейчас я тряслась при мысли об ответной атаке мышиного короля и его армии. В конце концов я так извелась, что отправилась в комнату единственного человека, который помимо меня был в квартире, и постучала в дверь.

– Заходи.

Богдан сидел за ноутбуком. Левое ухо закрывал наушник внушительной игровой гарнитуры.

– Можно я у тебя посижу? – промямлила я.

Он стянул наушники и удивленно посмотрел на меня.

– С чего вдруг?

– Я мышей боюсь, – мрачно призналась я.

Раздалось насмешливое фырканье, однако Богдан пожал плечами и кивнул на аккуратно застеленный раздвинутый диван. Я примостилась на краю и огляделась. Добросердечный хозяин тем временем вернул свое внимание к монитору.

Кажется, это была самая маленькая комната в квартире, зато обои здесь были лучше, чем в остальных. Если судить о человеке по интерьеру его жилища, Богдана в лучшем случае можно было назвать аскетом, такой безликой была обстановка. Единственное, что привлекало взгляд, – висящая на стене картина с китом, который парил в звездном небе.

Я устроилась удобнее и увидела на тумбочке сбоку книжку с мягкой потертой обложкой.

– Что ты читаешь?

Богдан снова снял наушники.

– Ты что-то сказала?

Я показала ему книгу.

– Твоя?

– Ну да.

– А о чем она?

– Детектив, – с преувеличенным терпением отозвался он.

– О, – сказала я и пролистала потрепанные страницы. – Про убийцу?

– Угу. Серийного.

– И кто убийца?

– Не знаю. Я еще не дочитал.

Я взбила подушку, откинулась на нее и сказала:

– Сейчас я прочитаю и скажу тебе.

– Скажи. Обязательно скажи.

Больше Богдан наушники не надевал, они просто висели у него на шее. Какой он, однако, спокойный. На панду похож. Или неваляшку. Я начала читать книгу, но она оказалась ужасно скучной. На пятой странице я уже клевала носом. Может быть, бессонная ночь в клубе сыграла свою роль. Уснула я еще до убийства первой жертвы.

Сырой воздух струился в комнату. Мне даже показалось, что меня оросило каплями дождя. Не просыпаясь до конца, я услышала, как Богдан встал, прошелся по комнате. Потом на меня мягко опустилось шерстяное покрывало. В комнате погасили свет, а через мгновенье с глухим стуком закрылась дверь. Я лишь сильнее уткнулась лицом в подушку, от которой пахло чем-то хвойным.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Богдан вернулся в комнату. Он тронул меня за плечо и негромко сказал:

– Карина, может, пойдешь спать к Тимуру?

Не получив ответа, он подул на мою макушку. Я что-то протестующе промычала и крепче вцепилась в покрывало. Богдан негромко вздохнул. Кресло скрипнуло, и я почувствовала, как блики от монитора вновь заплясали вокруг. Через пару минут громко хлопнула входная дверь, в коридоре зазвучали веселые голоса, и я подскочила как ужаленная.

– Что?..

Богдан развернулся в кресле и серьезным тоном выдал:

– Быстро спрячься под одеяло, а то твой брат меня убьет.

– Дурак, – выдохнула я, кое-как приходя в себя, и отбросила плед.

– Столько добра ей делаешь, а она все обзывается, – посетовал Богдан и снова уткнулся в ноутбук.

Глава четвертая

За другим зайцем

– …и добро пожаловать на мой канал. Меня зовут Инга, и я из тех людей, которые действительно смеются при чтении «Божественной комедии»

Естественно. А как не развеселиться при чтении сцен, где грешники корчатся в вечных муках! Я неодобрительно фыркнула, помешивая тесто для блинов в кастрюльке. Чтобы было не так скучно готовить завтрак, я решила глянуть последний выпуск на канале Инги (при последней встрече она заставила меня чуть ли не побожиться в том, что я подпишусь на нее во всех соцсетях).