Смайлик

Глава 1 Опять проспала

Яна

Ё-маё, опять опаздываю!

Пончик мне сегодня не просто секир-башка устроит – она меня в фарш порубит и слепит из меня новую анатомическую модель для первокурсников.

(К слову, «Пончиком» я величаю преподавателя по пластической анатомии. Ирония судьбы: она учит нас рисовать идеальные тела, а сама напоминает перекормленного ангела барокко – пухлые ручки, двойной подбородок и взгляд, от которого атрофируются все жизненно важные органы. Говорят, полные люди – добряки? Ложь и провокация! После её лекций я месяц крестила банки с тушёнкой, чтобы они меня не съели.)

Блииин, ну почему именно сегодня?!

Надо же было не просто проспать, а проваляться в забытьи, как труп в анатомичке. Виновата, конечно, вчерашняя тусовка… Точнее, три коктейля с названиями вроде «Акриловый поцелуй» и «Кишечная палитра». Но я же не тряпка, я – будущий титан анимации! Поступила на бюджет, значит, выучусь.

Где же этот несчастный носок?!

До семинара – всего ничего, а я тут скачу, как папуас на раскалённых углях. Так, всё, иду без носков. В конце концов, не зима ведь – начало ноября.

«Золотая осень», блин.

Натягиваю меховые кроссовки, накидываю куртку, шарф, который больше похож на бинт мумии, и с грацией гиппопотама на роликах вываливаюсь из комнаты общежития.

Бегу.

Несусь, как таракан, застигнутый светом на кухне – стремительно, отчаянно, всеми своими шестьюдесятью килограммами.

Волнистые каштановые волосы торчат нечёсаной щёткой (ну, не успела – бывает), светло-карие глаза – широкие, как блюдца, рюкзак оттягивает плечи, а жвачка хоть как-то освежает дыхание. Обычная история.

– Смайлик, куда несёшься?! – чуть не влетаю в Верку, мою знакомую с… какого-то там факультета. Стоит себе, языком чешет с подружками – зараза, никуда не спешит! А я-то спешу.

– Посторонись! – кидаю ей и продолжаю свой олимпийский забег.

Перепрыгиваю через ведро с тряпкой (видимо, уборщица оставила) и исчезаю в темноте коридора.

(К слову, бегаю я неплохо. И не потому, что с пелёнок спортом занимаюсь. Всё куда прозаичнее: я с этих самых пелёнок всюду опаздываю. Ну вот стиль жизни у меня такой.)

Помню, когда получала аттестат, директор школы – милейшая Армине Гагиковна (отчество, конечно, язык сломаешь) – с грустной улыбкой сказала:

– Улыбина… Ты могла бы горы свернуть. Если бы не одно «но».

Её указующий перст взметнулся вверх.

– Точность – вежливость королей! Запомни это.

Щёлк по курносому носу.

Хохот учителей.

Я – красная, как ассорти из помидорки и свеколки.

Но через секунду расплываюсь в улыбке. Смайлик же!

Глава 2 Опаздывать иногда бывает полезно

Яна

До института долетаю быстрее, чем Wi-Fi в нашем общежитии. Даже украла у судьбы пять минут на латте из автомата – этот напиток богов, который по вкусу напоминает жженую бумагу с намёком на кофе.

Пока я пытаюсь одновременно: удержать сползающий рюкзак; распутать шарф, который почему-то решил задушить меня; не пролить обжигающий стаканчик с латте – мой телефон завопил сиреной пожарной тревоги.

Да чтоб тебя!

Я похлопала по карманам джинсов, куртке, рюкзаку – но эта техника-предательница продолжала орать, будто её режут. В отчаянии я сделала резкий поворот и…

БАМ!

Врезалась во что-то твёрдое и тёплое.

От неожиданности мое латте полетел в одну сторону, а найденный с таким трудом телефон – в другую.

Я, изогнувшись в мостик (спасибо, школьная физра!), лечу на пол.

Приземление:

Пятая точка: удар.

Телефон: трещина.

Достоинство: уничтожено.

Мятный запах, кожаный аромат куртки, и теплое прикосновение к моим губам.

Я в шоке, мои глаза тоже, да я вообще вся шокирована!!!

Я лежу на полу, а на мне лежит мистер-совершенство с тёплыми карими глазами, в которых плещется искренний смех.

"Господи, да он с обложки журнала!" – пронеслось в голове, пока мистер-совершенство убирал руку с моего затылка и поднимал меня.

– Ты в порядке? – спрашивает.

А я стою, только глазами хлопаю. Вот же тормоз, давай, отмирай, ругаю себя.

– Ооо, да, спа-спасибо тебе – выдавливаю я.

Моё лицо:

Краснеет.

Бледнеет.

Возможно, синеет (но это не точно).

Боже, как же неловко!

– Эээ… – пытаюсь собрать мысли в кучу. – Я… спешу…

– Я так и понял, – смеётся он.

Продолжаю краснеть, бледнеть, в общем, перебирать лицом все краски радуги.

– Я Марк, – представляется он, протягивая руку.

– Я… Яна, – лепечу я, вкладывая свою ладонь в его.

Его пальцы – тёплые, мои колени – ватные.

Всё! Я влипла. Намертво.

Глава 3 Лечить приятно

Яна

В тот день до пар я так и не добралась – судьба явно решила, что знакомство с Марком куда важнее скучных лекций по пластической анатомии. После нашего эпичного столкновения выяснилось, что мой спаситель не только поймал меня, но и содрал кожу на руке.

Мы устроили импровизированный медпункт на лавочке у института. Я вывалила на скамейку весь ассортимент ближайшей аптеки: зеленку, которая жгла как адское пламя, перекись, шипящую белыми пузырями, и пластыри с милыми котиками-собачками – других не было.

– "Держись, сейчас будет больно", – предупредила я, смачивая ватку в перекиси.

Марк скривился, когда жидкость коснулась царапин, но тут же рассмеялся, когда я, по привычке, прошептала детский заговор: "У кошечки боли, у собачки боли, а у Марка заживи!"

Продолжили знакомство в уютном кафе через дорогу от института. Устроились за маленьким столиком у окна, заказали травяной чай с мятой и тарелку еще теплых пирожков с капустой.

Солнечные лучи перебирали пряди Марковых волос – того самого оттенка «молочный шоколад» (да-да, именно молочный, ведь он куда вкуснее). Его карие глаза светились добродушием, а вся его осанка, манера держаться – всё излучало спокойствие. Я невольно залюбовалась им.

– Яна, почему ты выбрала именно анимацию? – неожиданно спросил он, откусывая румяный пирожок.

Хороший вопрос. Настоящий ответ был бы слишком честным: потому что моя голова это вечный мультсериал канала "Ну погоди!", где плюшевые мишки торгуют контрабандным мёдом, а коты строят межгалактическую империю на пустых банках из-под Жигулёвского". Но сказала иначе:

– По той же причине, по которой ты стал инженером дронов-убийц, – фыркнула я, размахивая пирожком. – Ты с детства обожал разбирать папины часы, а я в это время разбирала по косточкам диснеевских принцесс. Ты решал олимпиады по физике, а я ставила рекорды по количеству слез на "Хатико".

Марк рассмеялся так заразительно, что у меня в животе объявили фестиваль "Нашествие": бабочки пустились в пляс, кузнечики завели рок-группу, и вообще вся энтомологическая братва сорвала крышечку.

– Тебе часто говорят, что ты забавная?

– Раз в пять минут, – пожала я плечами. – Надо же оправдывать фамилию – Улыбина, между прочим! Хотя для особо приближённых – просто Смайлик.

Расстались только когда начало темнеть. Марк проводил меня аж до самого общежития – ну просто рыцарь пешего эскадрона и защитник от мнимых опасностей темного переулка!

Рухнув на кровать с грацией перевернутой черепахи, я осознала страшную правду: я влюбилась! Не просто влюбилась, а умудрилась вляпаться в свою первую зефирно-розовую любовь к парню, чьи карие глаза излучали столько тепла, что могли бы отапливать наше общежитие всю зиму.

Глава 4 Причем здесь Кант?

Яна

Институтские коридоры в этот понедельник казались особенно унылыми. Серые стены, потрескавшийся линолеум, вечный запах дезинфекции – всё напоминало, что я здесь не для развлечений. В аудитории №34, где проходили лекции по философии, окна пропускали ровно столько света, чтобы не уснуть, но недостаточно, чтобы взбодриться. Зато идеально подчёркивали пыль, танцующую в воздухе, когда старичок Аркадий Кириллович ворошил свои конспекты.

С Марком мы виделись только по выходным – в будни нас разлучал ненасытный "гранит науки", требовавший постоянных жертв в виде зубов, нервных клеток и ночного сна. Хотя, если честно, мой сон и так был жалкой пародией на отдых – слишком много мыслей о нём, слишком много сообщений, которые я перечитывала по пять раз перед отправкой.

Наш чат напоминал переписку гиперактивной белки с суровым IT-шником. Мои сообщения – это были настоящие словесные джунгли: смайлы росли как грибы после дождя, случайные ассоциации прыгали с ветки на ветку, а знаки препинания разбегались в панике. На этом фоне ответы Марка выглядели как спартанский кодекс: "Да", "Нет", "Давай", "Ок" – будто он платил по 10 рублей за каждое лишнее слово.

Но за этой словесной экономией я быстро разглядела главное – он отвечал моментально, даже когда нормальные люди уже видят третий сон. Что, впрочем, неудивительно – я же та самая сова, у которой в 3 ночи "рано спать", а в 11 утра "еще ночь". Мы будто играли в пинг-понг через временные зоны, где мячиком были мои бессвязные мысли, а его ракеткой – лаконичные, но точные ответы.

Каждые выходные я таскала Марка на приключения, будто экскурсовод-садист. Наша программа включала:

• Экстремальное велопадание на ВДНХ (мой фирменный трюк – грациозно грохнуться на ровном месте, его роль – сдерживать смех, пока поднимает меня вместе с велосипедом);

• Научный подсчёт белок в Сокольниках (я: "Смотри, этот пушистик – явно потомок Рапунцель!", он: "Это самец. И хвост у него на 12% короче, чем у той, что на сосне");

• Гастрономический разврат в парке Горького (я – классика жанра с клубничным, он – извращенец с солёной карамелью, от которой морщился, но упорно покупал снова).

Мы были странной парой: я – вечный двигатель в джинсах с дыркой на колене, он – спокойный наблюдатель в кожаной куртке. Но мне нравилось, как он смотрел на мои сумасшедшие идеи – с той самой смесью удивления и восхищения, как на чудо. Видимо, мои выходки были для него чем-то вроде бесплатного стендап-шоу.

Хотя… в тишине после наших "пока" я ловила себя на мысли, что дружеские объятия – это как десерт без сахара. Вроде формальность соблюдена, но во рту остаётся странное послевкусие "чего-то недостаёт". Особенно когда его рука случайно касалась моей, и я замечала, как его пальцы на секунду задерживаются дольше необходимого.

На лекциях по философии я витала в облаках, представляя, как могло бы быть. Особенно когда старичок Аркадий Кириллович своим скрипучим голосом бубнил что-то про Канта. Солнечный луч, пробивавшийся через грязное окно, рисовал на моей тетради забавные узоры, пока я представляла, как Марк и я целуемся под дождём где-то в Сокольниках, а белки аплодируют нам своими пушистыми хвостами.

– Улыбинааа! – его голос выдернул меня из грёз, где Марк наконец-то перестал быть таким сдержанным. Преподаватель стоял передо мной, сухонький, как осенний лист, и смотрел с хитрой ухмылкой. Его седые брови почти слились с морщинами на лбу, образуя забавный узор.

– Закончили считать ворон? – спросил он, постукивая костяшками пальцев по моей парте.

– Закончила! – улыбнулась я во все 32 зуба, чувствуя, как по щекам разливается румянец. Где-то сзади хихикнули одногруппницы.

– Тогда просветите нас насчёт категорического императива Канта.

Мой мозг лихорадочно заработал. Кант? Серьёзно? Сейчас, когда в голове одни розовые слоники? Я судорожно попыталась вспомнить что-то из вчерашнего конспекта, но вместо философских трактатов перед глазами стояло лицо Марка, когда он в прошлую субботу ловил мое мороженое, которое я чуть не уронила.

– Ну… это… – замялась я, – Это когда надо поступать так, как хотел бы, чтобы поступали все. Типа золотого правила, только сложнее. Я… я подготовлю подробный доклад к следующему семинару!

Аркадий Кириллович усмехнулся, его морщинки сложились в забавный узор:

– Жду с нетерпением, барышня.

Yes! Отмазалась! Настроение взлетело до небес… А потом подскочило ещё выше, когда за дверью аудитории я увидела Марка. Он стоял, засунув руки в карманы своей кожаной куртки, и улыбался той самой улыбкой, от которой у меня подкашивались ноги. Солнечный луч, падавший из окна напротив, играл на его скулах, делая его похожим на героя какого-то романтического фильма.

– Привет, Смайлик, – сказал он, – Пошли считать белок?

"Ну, белок, значит белок, – подумала я, собирая в общежитии вещи с невероятной скоростью. – Ворон я уже посчитала на семинаре!"

Глава 5 Знакомство

Яна

Субботнее утро встретило нас с Марком затхлым воздухом электрички. Обшарпанные сиденья скрипели под нами, будто возмущаясь нашим присутствием, а за окном мелькали серые подмосковные пейзажи – заснеженные поля, редкие перелески, покрытые инеем, и дымчатые силуэты далёких деревень, утопающих в декабрьской дымке. Солнце, бледное и нерешительное, пробивалось сквозь низкие облака, окрашивая снег в розоватые оттенки.

В «VIP-зоне» (читай: вагон без бомжей, но с вечно недовольными бабушками) пахло вчерашними пельменями и мятой от жевательной резинки. Где-то на заднем сиденье дребезжал старый динамик, из которого лилась какая-то забытая песня девяностых.

– Представляешь, – болтала я, уютно устроившись на плече у Марка, чувствуя, как его тепло проникает сквозь толстый свитер, – если бы все коровы вдруг объявили забастовку? Мир бы рухнул за неделю!

Марк рассмеялся, и я почувствовала, как его грудь вздрогнула. Его пальцы, тёплые и чуть шершавые, нежно поправили мою выбившуюся прядь волос из-под шапки.

– Тогда пришлось бы срочно переходить на овсяное молоко, – ответил он, прищурившись. – Или, может, ты готова стать веганом ради спасения человечества?

– Только если веганы начнут печь круассаны с беконом, – фыркнула я.

Рядом сидела пожилая женщина в клетчатом платке, которая с самого начала поездки бросала на нас неодобрительные взгляды.

– Молодёжь нынче… – пробормотала она, качая головой.

– Ага, – шепнула я Марку, – мы такие ужасные.

– Особенно когда смеёмся и хрустим чипсами, – согласился он, притворно вздыхая.

– Это же настоящий криминал!

Мы снова рассмеялись, и бабушка наконец уткнулась в газету, видимо, решив, что бороться с нашей «развращённостью» бесполезно.

На станции «Хотьково» (или «ХотьКово», как мне больше нравилось) нас встретила морозная тишина. Снег хрустел под ногами, как сахарная глазурь, а старый вокзал, покрашенный в жёлто-бежевые тона, напоминал декорацию из вестерна – только вместо ковбоев вокруг сновали закутанные в пуховики дачники. Воздух был свежим и колючим, пахнул хвоей и дымком из труб.

У обочины терпеливо ждала потрёпанная иномарка – этакий боевой конь, прошедший не одну кампанию, но ещё бодро ржущий при виде дороги. А за рулём восседал… ну, как бы скромнее сказать… второй Ален Делон, только с дополнениями: голубые глаза, в которых плавился лёд и самоуверенность, ухмылка, от которой даже GPS терял ориентацию, и бицепсы (да-да, он был одет, но моё воображение уже давно нарисовало 3D-модель).

– Смайлик, дыши, – рассмеялся Марк, щёлкая пальцами перед моим носом. Его дыхание пахло мятной жвачкой, а в глазах плескалось веселье. – Это Тимур, мой друг детства.

– А что я, я ничего! – смущённо фыркнула я, чувствуя, как тепло разливается по щекам.

– Ничего-ничего, – подмигнул Тимур, открывая дверь. – Марк говорил, что ты милая, но он явно недооценил.

– Тимур… – предупредительно протянул Марк.

– Ладно, ладно, не буду смущать девочку. Садитесь, пока не замёрзли.

Машина стартанула так резко, что я мгновенно стала частью интерьера двери. Пока за окном проплывали зимние пейзажи, достойные открытки – заснеженные ёлки, замёрзшие речушки, дымящиеся трубы дачных домиков, – я размышляла: если сейчас поцеловать стекло, примерзну ли я к нему, как в том глупом анекдоте?

Мысли прервало внезапное тепло на плече – рука Марка. Моё сердце немедленно устроило сальто-мортале: «Он что, специально? Или просто страхует, чтобы я не выпала?»

Дачный посёлок «Лесная сказка» встретил нас запахом дровяного дыма и хрустящего под ногами снега. Домики, укрытые белыми шапками, выглядели уютно и немного сказочно – как будто мы попали в зимнюю иллюстрацию из старой книги.

Особняком стоял нужный нам дом – деревянный, с резными ставнями и широким крыльцом, на котором уже висели гирлянды. Сквозь окна струился тёплый свет, а из трубы поднимался дымок, будто дом приветливо махал нам рукой.

– Ну что, гостеприимный дворец тебя впечатлил? – спросил Марк, замечая моё восхищение.

– Ещё бы! Тут даже гномиков не хватает для полного счастья.

– Гномики все внутри, – засмеялся Тимур, выключая двигатель. – И некоторые из них слегка подвыпившие.

В доме пахло хвоей, мандаринами и чем-то вкусным – видимо, шашлыком. Нас встретила странная, но удивительно живая компания.

Лиза – шестнадцатилетний киберпанковский антагонист с синими волосами, торчащими во все стороны, будто её только что ударило током. В чёрном пальто до пят и армейских ботинках она выглядела так, словно сбежала из постапокалиптического будущего.

– Мир-дружба-жвачка, – буркнула она, не отрываясь от телефона и хрустя огурцом, как злобный хомяк.

– Яна, – помахала я ей вязаной рукавичкой со снегирём, чувствуя себя неловко под оценивающими взглядами незнакомых парней.

Саша – высокий, с аристократичной осанкой и чёлкой как у ДиКаприо в «Титанике». Его голубые глаза изучали меня с вежливым интересом, а в уголках губ пряталась едва заметная улыбка. Когда он пожал мне руку, его ладонь оказалась удивительно мягкой для мужчины.

– Много хорошего слышал о тебе, – сказал он, и моё сердце ёкнуло. «Марк рассказывал обо мне!!!!!»

Богдан оказался настоящим исполином – двухметровый богатырь с плечами, на которых, казалось, могла бы поместиться небольшая машина. Его тёмно-зелёные глаза оценивающе скользнули по мне, а ладони размером с лопату спокойно, должно быть, ломали кирпичи. Когда он кивнул в знак приветствия, я невольно съёжилась – такой он был огромный.

– Не трусь, – прошептал Марк, обнимая меня за плечи и ведя в сторону Богдана. – Он только выглядит как медведь, а на самом деле – плюшевый.

– Слышу! – огрызнулся Богдан, но в его глазах мелькнула усмешка. Кстати, кто со мной к мангалу? Шашлык сам себя не перевернёт.

Марк слегка подтолкнул меня вперёд:

– Составишь нам компанию?

Когда мы подошли к мангалу, от него так и веяло ароматным жаром. Богдан, как заправский шеф-повар, с важным видом переворачивал сочащиеся соком куски мяса.

– Смотри, – коснулся моего локтя подошедший Тимур, – наш Бодя может сделать из шашлыка произведение искусства. В прошлый раз он так замариновал мясо, что даже вегетарианцы не устояли!

– Врёшь, как дышишь, – хрипло рассмеялся Богдан, но было видно, что комплимент ему приятен.

Я вызвалась помочь накрывать стол. Лиза, к моему удивлению, ловко орудовала ножом, нарезая овощи с такой скоростью, что я начала подумывать, не участвовала ли она в конкурсе "Шеф-нож за 60 секунд".

– Ты где так научилась? – поинтересовалась я, осторожно отодвигаясь на безопасное расстояние.

– В интернете, – буркнула она, мастерски выписывая ножом пируэты вокруг помидора. – И ещё в детстве ножики коллекционировала.

– …Это немного тревожно, – пробормотала я.

– Зато полезно, – она бросила мне лукавый взгляд и одним точным движением разрубила огурец пополам. – Например, я могу нарезать салат, починить проводку и… ну, в общем, просто могу нарезать.

– Хорошо, что ты на нашей стороне, – пошутила я. – А то я уже представляю, как ты в темном переулке… эээ… готовишь винегрет для гопников.

– О, это было бы зрелище! – засмеялась Лиза, ловко подбрасывая нож в воздух и ловя его за рукоять. – "Кошелек или салатик?"

Марк, проходивший мимо, только вздохнул:

– Лиз, может, все-таки отдашь нож взрослым?

– А что, я что, не взрослая? – она обиженно надула губы, но нож все же положила. – Ладно. Но если начнется зомби-апокалипсис, вы все ко мне побежите.

Стол превратился в произведение искусства: румяные овощи-гриль, душистый хлеб, три вида соусов – от обжигающе-острого до нежно-сливочного.

Стол превратился в настоящий пиршественный алтарь: румяные овощи-гриль, уложенные в виде солнца с лучами из сладкого перца, хрустящие брускетты с томлеными томатами, три вида соусов в изящных соусниках – от обжигающе-острого до нежно-сливочного. В центре красовался дымящийся шашлык, накрытый листом лаваша. А по краям, как верные стражи, стояли бутылки вина и пива.

Саша с сосредоточенным видом расставлял тарелки, периодически отступал на шаг, прищуривался и снова что-то поправлял.

– Ты что, золотое сечение высчитываешь? – поинтересовался Марк, разливая вино.

– Просто пытаюсь, чтобы у всех было равное расстояние до шашлыка и закусок, – серьезно ответил Саша, микроскопически сдвигая тарелку с зеленью.

– О боги, – закатила глаза Лиза. – Сейчас он достанет линейку и начнет замерять углы.

– А что, неплохая идея? – Саша действительно потянулся к карману.

– Да садись уже! – Богдан одним движением подхватил его под мышки и усадил на стул, как непослушного ребенка.

Тимур поднял бокал, звонко стукнув по нему ножом:

– Ну что, друзья мои, поднимаю тост за новое знакомство! За Яну, которая, кажется, единственная дурочка во вселенной, способная выдержать Марка дольше пяти минут!

– Эй! – возмутился Марк, но глаза его смеялись.

– За Яну! – хором подхватили остальные, чокаясь.

Я почувствовала, как жар разливается по щекам, когда Марк легонько стукнулся своим бокалом о мой. Его теплые пальцы на миг коснулись моих и по спине пробежали мурашки.

– Не слушай их, – прошептал он, наклоняясь ко мне так близко, что я почувствовала запах его одеколона с нотками дыма. – На самом деле я очень милый.

– Ой, да? – фыркнула Лиза, ловя наш момент. – А помнишь, как ты в прошлый раз…

– Лиза! – Марк бросил в нее кусочек хлеба, который она ловко поймала ртом.

– Спасибо, очень вкусно, – с нагловатой ухмылкой поблагодарила она. – Ну что, продолжаем банкет? А то у меня еще куча компромата на всех.

– Хватит болтать! Хватайте шашлык! – провозгласил Богдан. – Который, в отличие от некоторых, – он многозначительно посмотрел на Тимура, – никогда не подводит.

– Ой, да ладно тебе, – засмеялся Тимур, – помнишь, как ты в прошлый раз пересолил?

– Это была спецоперация! Чтобы ты меньше жрал!

Все покатились со смеху. Даже сдержанный Саша улыбался своей загадочной улыбкой.

Я откусила кусочек шашлыка – мясо таяло во рту, пропитанное дымком и специями.

– Божественно, – вырвалось у меня.

– Видишь, – Богдан самодовольно поднял подбородок, – а кто-то сомневался в моём таланте.

– Только не зазнавайся, – поддразнила Лиза, но в её голосе сквозила явная гордость за него.

Тимур тем временем разливал что-то в рюмки из большой пузатой бутылки с загадочным видом алхимика, создающего эликсир вечной молодости. Жидкость переливалась янтарными оттенками, оставляя на стекле маслянистые "ножки" – верный признак того, что утро действительно будет "интересным".

– Это наш фирменный напиток, – торжественно объявил он, ставя передо мной рюмку с таким видом, будто вручает Нобелевскую премию. – Называется «Память наутро». Рецепт есть только у нашей компании.

– То есть её не будет? – уточнила я, осторожно принюхиваясь к странному аромату, в котором угадывались ноты кофе, перца и чего-то явно с высоким градусом.

– Именно! – рассмеялся Тимур. – Но зато весело будет сейчас! Проверено на пяти поколениях студентов, двух свадьбах и одном неудачном свидании Богдана.

– Эй! – рявкнул Богдан с другого конца стола, сжимая кулачищи размером с грейпфрут. – То свидание было прекрасно! – Его брови грозно сдвинулись, образуя складку гнева между глаз, когда он уставился на Лизу. – Просто кое-кто… – он сделал паузу для драматического эффекта, – слишком любит совать свой носик, куда не следует.

– Подумаешь, – Лиза демонстративно закатила глаза так, что видны были только белки, и принялась рисовать что-то в телефоне, явно изображая полное безразличие. – Может, я тебя спасла от попадания в лапы ревнивого мужа!

– Во-первых…. – Богдан поднял указательный палец размером с банан.

– В-первых, хватит ссориться, – перебил Марк, швырнув в обоих по оливке. – Вы портите аппетит нашему шашлыку.

– Мир во всём мире, – торжественно провозгласил Тимур, поднимая бокал.

Я скептически посмотрела на рюмку:

– И… много людей пережило этот ваш "эликсир"?

– О! – Тимур радостно потирал руки. – Статистика впечатляет: 87% выживаемости, 12% временной амнезии и один случай, когда парень вдруг заговорил на чистом латинском. Хотя, – он задумчиво почесал подбородок, – может, он и до этого его знал…

Марк с улыбкой наблюдал за моими сомнениями:

– Не бойся, я буду рядом.

– Ой, какие нежности, – передразнила Лиза. – Может, вам отдельную комнату приготовить?

– Лизка, ты сегодня особенно дерзкая, – засмеялся Марк. – Ну что, рискнёшь?

Я вздохнула, подняла рюмку и глядя Марку прямо в глаза:

– За науку! Хотя, кажется, это уже больше похоже на шаманские практики…

– Точно! – оживился Тимур. – Кстати, следующий вариант мы будем настаивать на лунном свете и под песни бубна. Но это уже для продвинутых.

Все дружно чокнулись, а я мысленно попрощалась со своими вкусовыми рецепторами. Первый глоток обжёг горло, заставил глаза непроизвольно зажмуриться, но потом… Потом по телу разлилось странное тепло, а мир вокруг стал каким-то уютно-размытым.

– Ну как? – с интересом спросил Тимур.

– Знаешь, – я кашлянула, чувствуя, как у меня слезятся глаза, – возможно, это и правда магия. Потому что нормальные люди такое добровольно бы не пили.

– Зато теперь ты своя! – радостно воскликнул Богдан, с таким энтузиазмом наливая мне добавки, что рюмка угрожающе переполнилась. – Официально принята в клуб "Утром будет больно"! Членский билет вышлем почтой, вместе с инструкцией по выживанию и номером ближайшего токсикологического центра.

Марк только вздохнул и с видом опытного реаниматолога потянулся за кувшином воды:

– Держи. Хотя, думаю, тебе скоро понадобится что-то покрепче… Например, скорая помощь. Или экзорцист. – Он постучал меня по спине, когда я закашлялась после второго глотка.

– Тимур, ты хоть предупредил её, что после третьей рюмки обычно начинаются галлюцинации? – Подал голос Саша.

Тимур задумчиво почесал подбородок:

– Если честно, мы до сих пор не уверены, галлюцинации это или …

– О, это было эпично! – оживился Богдан, размахивая руками так, что едва не снёс салатницу. – Он ещё пытался драться в стиле "мортал комбат".

Я скептически подняла бровь:

– И сколько же "членов клуба" благополучно пережили эту вашу инициацию?

– По официальной статистике – все! – торжественно объявил Саша. – По неофициальной… Ну, есть пара людей, которые до сих пор верят, что они потомки древних викингов. Но это, считай, бонус.

Я с ужасом посмотрела на свою третью рюмку:

– Может, я пока ограничусь статусом "кандидата в члены"?

– Уже поздно, – засмеялся Марк, мягко забирая у меня рюмку. – Но как официальный спонсор твоего трезвого утра, я настаиваю на перерыве. Давайте лучше шашлыка наедимся.

– Верно подмечено! – Богдан тут же забыл про алкогольные инициации и с гордостью поднял шампур, как король Артур Экскалибур.

Все дружно потянулись за шашлыком, а я с облегчением прильнула к своему стакану воды, мысленно благодаря Марка за спасительную трезвость.

Глава 6 Между кодом и снегом

Марк

Будильник взорвался в 5:45, выдергивая меня из сна, которого, казалось, не было вовсе. Я встал с ощущением, будто меня переехал грузовик, потом развернулся и проехал ещё раз. За окном – кромешная тьма, лишь тусклый свет фонаря пробивался сквозь снежную круговерть. Январская Москва не щадила никого.

После новогодних праздников, благодаря связям отца Тимура, я устроился стажёром в Центр Беспилотных Систем – огромный технопарк с хай-тек зданиями, напоминавшими стеклянные ульи. Внутри царил хаос инноваций: коридоры были заставлены стендами с прототипами дронов, а воздух гудел от споров инженеров и треска паяльников.

Моё рабочее место – угловая лаборатория с панорамным окном, за которым клубился снег. Стол утопал в проводах, платах и схемах, а на мониторе вечно был открыт код. Первый месяц стажировки давался тяжело – каждый день приходилось доказывать, что я здесь не просто связям.

– Марк, проверь алгоритм распознавания препятствий для нового дрона, – бросал техлид Артём, даже не поднимая головы от монитора. Его кабинет напоминал бункер параноика: стены увешаны графиками, а на полках стояли десятки дронов – от крошечных квадрокоптеров до промышленных монстров.

Рабочий день начинался с километров кода. Иногда к полудню глаза начинали слипаться от бесконечных строчек Python. В перерывах я украдкой просматривал конспекты – через три часа лекция по теории автоматического управления.

На краю стола, среди микросхем и паяльного оборудования, стоял мой талисман – крошечный дрон с розовыми пропеллерами. Подарок Яны. Глупая игрушка, но когда я запускал её, и она со смешным жужжанием носилась по лаборатории, даже наш угрюмый техлид не мог сдержать улыбки.

Метро по пути в университет было переполнено. Я втиснулся в вагон, зажатый между студентом в наушниках и бабушкой с авоськой, от которой пахло советским прошлым. В такие моменты меня накрывали мысли о Яне. А точнее – о её сообщениях, которые приходили с точностью будильника: ровно в тот момент, когда мозг уже готов был капитулировать перед парой по квантовой физике.

«А вот интересно, можно ли с помощью дрона есть шашлык? Ну вот кладешь кусок мяса на дрон, тот летит и кидает его прямо в рот. Технологии же должны облегчать жизнь, а не только следить за нами через камеры!»

Я улыбался, представляя её смех. Яна была как тот самый розовый дрон – нелепая, шумная, совершенно не вписывающаяся в мой идеально распланированный график.

На лекциях по термодинамике вместо формул перед глазами почему-то всплывали её смеющиеся глаза. Рука предательски сама тянулась к телефону, будто на автопилоте:

"Ты сегодня ела?"

Ответ приходил мгновенно:

"Ааа, ты как моя бабушка! Не волнуйся, я поспала, покушала, на горшок сходила!"

Я закатывал глаза, но почему-то улыбался.

Поздние вечера я проводил за доработкой проекта. Лаборатория пустела, оставались только тихий гул серверов и поток моих мыслей. Именно тогда прошлое настигало меня.

После случая с Никой я дал себе слово – никаких привязанностей. Дружба с Яной должна была оставаться дружбой. Но с каждым днём эта грань становилась всё тоньше.

– Ты опять здесь? – охранник Василий привычно похлопал меня по плечу в три ночи. – Иди уже, парень, а то с ума сойдёшь.

Я выключил компьютер.

На улице шёл снег – густой, пушистый, как будто кто-то вытряхнул подушку с неба. Я сфотографировал его и отправил Яне:

«Завтра будет гололёд. Не беги, как обычно, а то упадёшь.»

Ответ пришёл мгновенно:

«Зато ты меня поднимешь!»

Я сжал телефон. Вот в чём проблема – я хотел быть просто тем, кто её поднимает, но чувствовал, что Яне хотелось гораздо большего.

Прошлое до сих пор стояло за спиной, и в голове снова всплывал образ: светлые волосы, собранные в небрежную косу, голубые глаза и этот тихий голос…

Телефон снова завибрировал:

«Кстати, завтра идём кататься на тюбингах! Я уже купила билеты. Ты не против, да?»

«Не против.»

И, как всегда, сам не заметил, как грустные мысли отступили. Пусть ненадолго.

Глава 7 Фото из детства

Яна

Зима пролетела незаметно – с её колючими морозами, сугробами по пояс и новогодними огнями, которые теперь казались таким далёким воспоминанием. Сессию я закрыла на "отлично", к собственному удивлению. "Я могу, я знаю!" – повторяла я себе, разглядывая зачётку с гордостью.

После праздников устроилась в кафе быстрого питания – научилась ловко заворачивать бургеры так, чтобы соус не вытекал, и освоила искусство переноски пяти стаканов кофе в одной руке. Платили немного, но хватало на маленькие радости – новые духи с ароматом цитруса и помаду того самого оттенка розового, который был едва заметен на губах.

Компанией мы виделись редко. Ребята пропадали в институтах, Богдан исчез на военных сборах, а Марк, благодаря связям отца Тимура, устроился стажёром в Центр Беспилотных Систем. После пар он мчался развивать отечественные высокотехнологичные проекты, как он сам говорил, с усталой ухмылкой.

Но мы всегда были на связи. Каждые выходные я строила планы – то поход в кино, то катание на коньках, то просто прогулки по ночной Москве. Марк, как всегда, был "за любой кипиш, кроме голодовки".

А потом пришла весна.

Тёплая, душистая, с щебетом птиц и первыми робкими листочками. И вот мы всей компанией собрались открыть сезон шашлыков у Саши на даче. Первое мая – сам Бог велел.

Накупив мяса, овощей и всякой снеди, мы, преодолев субботние пробки, наконец добрались до загородного дома. Парни сразу занялись "мужскими делами" – разжигали мангал, спорили о степени прожарки мяса и периодически поглядывали на нас с Лизой. Как мы расхаживали по участку, любуясь цветущими тюльпанами и сиренью.

– Как думаешь, – прервала молчание Лиза, уютно укутавшись в плед на качелях, – есть ли реальный способ влюбить в себя парня?

Я вздохнула, украдкой глянув на Марка. Он стоял у мангала, смеясь над очередной шуткой Тимура, и солнечные блики играли в его тёмных волосах.

– Не знаю, Лиз… – прошептала я. – Если бы знала, давно бы уже воспользовалась.

Мы с Марком застыли на грани дружбы. Его тепло, его готовность быть опорой – всё это было так близко… и так далеко от того, чего я ждала.

– Девчонки! – окликнул нас Саша. – Нужна ваша помощь.

– Без проблем! – хором откликнулись мы.

– В доме лежит жидкость для розжига. В комоде на первом этаже. Принесёте?

Я обрадовалась – сидеть без дела моей гиперактивной натуре быстро надоедало.

В доме было прохладно и пахло древесиной, пылью и чем-то неуловимо домашним. Комод стоял в гостиной – массивный, старинный, с литыми ручками. На нём – семейные фото в рамках, часы с тикающим механизмом и лёгкий слой пыли.

Жидкость нашлась быстро – Саша, как и ожидалось, хранил всё в идеальном порядке.

– Смотри, альбом! – воскликнула Лиза, вытаскивая толстую книгу с потрёпанной обложкой.

– Давай посмотрим, – согласилась я, чувствуя лёгкое замирание сердца.

Страницы шуршали под пальцами. Чёрно-белые снимки, пожелтевшие от времени. И вдруг…

– О, смотри! – Лиза ткнула в фото.

На снимке – Саша лет десяти, с родителями, у мангала. А рядом…

– Это же они! – прошептала я.