Фанфики: истории для тех, кто не хочет прощаться

Всем, с кем мы путешествовали по множеству миров

От автора. Знакомая история

Нам так часто не хочется расставаться с любимыми героями, что мы готовы смотреть продолжения, спин-оффы, читать комиксы по мотивам любимых историй и, конечно, писать фанфики. Что было бы, если бы Гарри попал на Слизерин? А если бы Энакин не свернул на темную дорожку? Была бы Белла счастливее с Джейкобом? Как проходили бы будни Чжун Ли, если бы он работал в обычной современной кофейне? У нас в головах так много «а что, если…». Бесконечное множество вариантов развития событий – от внезапно вспыхнувшей страсти между персонажами до их перемещения в совершенно другие обстоятельства в другой вселенной. А еще все это можно перемешать! Или даже написать историю, вдохновленную песней. И характерами крутить как хочешь. И придумать своих персонажей! Многие авторы знают это чувство, когда история так и просит, чтобы ее рассказали. Записать срочно в заметки, не спать до утра, набирать в телефоне в набитом транспорте в час пик, потому что так велит сердце.

Фанфики как литературный пласт – часть популярной культуры. Это совсем не означает, что она, поп-культура, плохая, низкокачественная, пригодная исключительно для «попкорнового» потребления. Это лишь означает, что ее составляющие находят отклик у огромного количества людей. Следовательно, в них есть что-то, в чем эти люди нуждаются. И фанфикшен – прекрасный тому пример. Нам порой не дождаться каноничных отношений какой-то пары в оригинальном произведении, но мы чувствуем химию, видим искру. Наши любимые сериалы закрывают, а у книги нет продолжения уже лет десять. Фанфики (и фан-арты, спасибо всем художникам!) дают нам почувствовать себя немного счастливее, даже если это ангстовые[1] истории. Все они дарят нам возможность остаться в любимом мире.

Мой первый опубликованный фанфик был по «Гарри Поттеру», но я, если честно, совершенно не помню его содержания. Даже обидно, что в какой-то момент мне захотелось забыть его и удалить. Зато я хорошо помню то пронзительное чувство, когда хочется еще, когда ты влюбился в выдуманную вселенную и нет сил оттуда вылезать. И остается только придумать свое, хотя бы в голове.

Одной из таких вселенных для меня были «Звездные войны». Над моей кроватью даже висел плакат с персонажами. Мне тогда было лет десять. К нам домой пришли приятели родителей с дочкой, с которой мы были довольно дружны. Все мои разговоры были только о «Звездных войнах». В какой-то момент эта девочка не выдержала и сорвала плакат у меня со стены: мол, сколько можно только об этом и говорить! Мне было обидно, но ничего не поделаешь – говорить о другом мне было не интересно. Чувство фанатской любви очень похоже на настоящую любовь. Иногда оно сводит людей с ума, но часто и побуждает создавать что-то свое, вдохновляет, помогает жить даже в очень темное время. Это ли не сила, которую дарят нам наши любимые книги, фильмы, сериалы и игры?

И вот однажды пасмурным ноябрьским вечером мне пришло в голову, что я хочу рассказать историю не в фанфике, а про фанфики – откуда они взялись и что для нас значат. Это мое признание в любви всем, кто пишет, потому что не может не писать. Неважно, большой ли у вас фандом, пишете ли вы про BTS или про героев «Ведьмака», про любовь или про ненависть. Ваши слова нужны этому миру. Я знаю очень много людей, которым написание и чтение фанфиков помогло в трудные времена, стало «ментальным подорожником». Надеюсь, что и эта книга доставит вам удовольствие и вдохновит.

Глава 1. Почему мы любим фанфики

Я регулярно читаю или слышу от знакомых (да и незнакомых), что они не могут взяться за новую книгу, но при этом могут читать фанфики один за другим. И помимо суммарного объема, бывает так, что один макси-фанфик больше полноценного романа, а читается за один день. И дело не только в том, что он как-то иначе написан. Фанфики, как и любую развлекательную литературу, можно писать в разных жанрах, да и авторский стиль может значительно отличаться. Один автор пишет масштабный слоубёрн[2], полный диалогов, размышлений, неторопливых сцен; другой в тот же объем уместит целое приключение с уничтожением «Звезды Смерти», любовной линией и спасением трех планет. Будет ли какое-то из произведений лучше или хуже? Нет! На все найдется читатель. Но почему же фанфики порой легче читать, чем оригинальные произведения? В этом разделе я попробую в этом разобраться.

С фанфиками я впервые встретилась довольно поздно – мне было около двадцати. С другой стороны, довольно рано – шел 2005 или 2006 год, то есть даже о «Фикбуке» речи еще не было.

Мы с подругами тогда загорелись идеей поставить ролевую игру по мотивам книг Ольги Громыко (тоже своего рода фанфик, но кто бы нам тогда об этом сказал?), под это дело искали дополнительную информацию в Сети и, конечно, вышли на сайт автора. Там лежали ее рассказы и то ли фанфики, то ли ссылки на фанфики, точно не помню. И я тогда не сразу сообразила, в чем подвох, то есть вообще не смотрела на авторство: просто читала всё подряд и не могла понять, почему у текстов такой разный стиль и откровенно разный уровень. После долго пыталась уложить в голове, что можно вот так запросто взять чужих персонажей и чужой мир и закрутить собственный сюжет. Было странно.

Потом вспомнила, что читала же я когда-то длиннющий цикл про Конана, написанный самыми разными авторами, – и ничего. Некоторые из книг нравились мне куда больше оригинала Говарда. А еще вспомнила, что когда-то совсем давно, еще в школьные годы, и сама сочиняла нечто странное – вписывала себя то в сюжет Нарнии, то в Амбер. Все это было написано, конечно, ручкой на листочках и не имело никакой художественной ценности, но приносило мне удовольствие в процессе, а это главное.

В конце концов я подумала: мы играем в игры и тоже спокойно берем чужие произведения, миры и персонажей и творим с ними что хотим. И что такого? Авторам от этого никакого вреда, а нам – приятное времяпрепровождение.

После этого я окончательно встроила фанфики в свою картину мира. Ни один фанфик в процессе встраивания не пострадал.

Катриона Шашкова, писательница

Первое и главное: людям легче погружаться в произведения, где они уже знакомы с персонажами и часто со вселенной. Даже если любимые герои перенесены, допустим, из родного космического пространства в обычную современную кофейню, они все равно остаются теми же персонажами. Уже известно, как они выглядят (особенно если это персонажи произведения с визуальным воплощением), как себя ведут, каковы их особенности. И даже если это пока слабо раскрытые герои, как, например, в играх с продолжающимся сюжетом, – их уже легче воспринимать.

Знакомые образы часто ощущаются как более безопасные или как те, об опасности которых уже известно. С художественными произведениями это тоже работает. Опираясь на свой прошлый опыт, например интересный сериал или десятки часов за увлекательной игрой, человек формирует представление о новом контенте. Схожесть с позитивным опытом может значительно повлиять на выбор похожего произведения. Джереми Миллер в книге о концепции «прилипчивого бренда» пишет: «Если варианты мало чем отличаются друг от друга, то люди выбирают что-то знакомое, что-то подешевле или то, что есть в наличии»[3]. Вариант «подешевле» сразу отпадает, но два других повлияют на выбор произведений, опубликованных в свободном доступе. Конечно, этот пример весьма условный, но в случае с чтением фанфикшена (и другой развлекательной литературы) мозг ведет себя похожим образом. Люди склонны выбирать то, что уже знакомо, так как имеют опыт взаимодействия с этой вселенной, героями, жанровым направлением, тропами или конкретными авторами.

Эти персонажи уже любимы, ну или как минимум интересны. Потому о них читают и пишут снова и снова. Мне попалось недавно одно короткое видео о том, что, по сути, перечитывание историй об одних и тех же героях в разных обстоятельствах является зоной комфорта. Так оно и есть. Если в любовных романах и некоторых других развлекательных жанрах существуют формулы, которые являются для читателей безопасной предсказуемостью, то в фанфиках основой для этого становятся сами персонажи и узнаваемая вселенная. При этом такой, казалось бы, ограниченный набор составляющих на деле дает возможности для практически бесконечных комбинаций как в рамках канона, так и с добавлением новых переменных, вроде изменения характера героя или места действия.

Путешествовать комфортнее с тем, кого хорошо знаешь и кому доверяешь. А люди доверяют любимым героям, даже если это Ганнибал Лектер. Если рассматривать художественный текст как мысленное путешествие, то в него легче вовлечься через тех героев и обстановку, к которым уже успел привязаться.

Не все читатели фанфиков являются активными читателями книг. Некоторые одинаково воспринимают чтение фанфиков и чтение книг, но для других они ощущаются совершенно по-разному. Интерес к героям и самому произведению – одна из главных причин, почему так происходит. Немало читателей и авторов фанфиков говорят о том, что им важно расширить представление об оригинальном произведении, получить справедливую, на их взгляд, концовку для персонажей или иное развитие событий[4]. Объяснение простое: мы продолжаем думать о том, что нам небезразлично.

Удивительно, что есть и иная категория читателей. Это те, кто читает фанфикшен, даже не будучи знакомы с оригинальными произведениями или зная их очень поверхностно. Это довольно интересная тема для размышления: фанфики задумываются как то, что создано фанатами для фанатов, но на деле читательская аудитория не ограничивается только фанатской средой. Обычно такие читатели просто ищут тексты со своими любимыми тропами, сюжетами, особенностями и персонажей незнакомых произведений воспринимают как оригинальных.

В этом есть как плюсы, так и минусы. Часто авторам фанфиков не нужно описывать внешность и характер героя детально, ведь подразумевается, что читатель уже владеет этой информацией. Однако читатель, не являющийся фанатом, будет представлять что-то свое, ведь не все ищут описания внешности и характера.

Но есть у этого и положительная сторона. Не ограничиваясь только оригинальными авторскими текстами, такой читатель значительно расширяет свой выбор. Те, у кого на полках десятки, а то и сотни непрочитанных книг, осознаю́т, что в современном мире выбор «что почитать» действительно почти безграничен. Каждый день появляются новые анонсы, а в интернете новых текстов рождается и того больше. Но все же трудно иногда найти что-то отвечающее конкретному сиюминутному запросу. «Похоже на фильм Kingsman», «темная академия с активной любовной линией», «ромком с пикантными сценами» – список запросов может быть огромным. Многообразие фанфиков, в которых встречаются по-настоящему свежие, яркие идеи или, наоборот, классически прописанный троп, дает возможность получить что-то точно под запрос.

Написание любых текстов – опыт. А опыт ведет к росту. Фанфики могут помочь с чем угодно – от работы с характерами персонажей до структуры или сеттинга, если это AU[5] (или если к оригинальному сеттингу есть интересные вопросы). Чему фанфики до конца научить не могут, по моему личному мнению, – это построению персонажа. Не развитию, а именно построению. Фандомы хороши тем, что там к персонажу у читателя (да и у писателя) уже есть эмоциональная привязка.

Катрина Шабнова, писательница

В этой книге я не единожды говорю об эскапизме в контексте фанатской среды. Неважно, касается ли это популярных любовных романов, аниме, комиксов, видеоигр или фанфикшена. Суть примерно одна и та же. Мы снова и снова хотим обратиться к выдуманным мирам. И мне стало действительно интересно: а почему? Я могу анализировать свой опыт чтения и написания фанфикшена, опыт опрошенных мной писателей и читателей, но это даст лишь часть общей картины, ведь причин для «побега» может быть множество.

«Нельзя не заметить, что притягательность пространства фэнтези связана в том числе с тем, что люди по всему миру все больше тянутся к альтернативной реальности: будь то компьютерные игры, культ “милоты” в образе мультипликационной Hello Kitty или повальное увлечение порнографией. Нравится нам это или нет, нашу культуру постепенно наполняют миры, которые, в сущности, являются ментальными (и технологическими) построениями»[6], – пишет Сюзан Нейпир, исследовательница аниме, в предисловии к переизданию своей книги «От “Акиры” до “Ходячего замка”. Как японская анимация перевернула мировой кинематограф». Тогда, в нулевых, Нейпир отмечала растущую эпидемию отаку[7] –фанатов в США и рост внимания к японской популярной культуре в других странах, но не верила в то, что это станет мейнстримом. Тем не менее спустя двадцать лет не только отаку или закоренелые гики, но и все мировое сообщество, кажется, все чаще обращается к выдуманным мирам. Это сродни поиску утешения, отвлечения и ответов в искусстве. Ведь комиксы, даже если их содержание кому-то кажется глупым и поверхностным, тоже искусство. А фанфики – часть литературы, о чем будет сказано чуть позже. Но нынешнее погружение в выдуманные миры становится куда глубже. Можно примерить костюмы любимых героев, бродить по виртуальному Хогвартсу, смотреть экранизацию в 3D и бесконечно придумывать свои продолжения для героев. Все это часть современной фанатской среды, куда все чаще заглядывают даже те, кто раньше был далек от нее.

Первая причина будет скорее аргументом в пользу желания чаще обращаться к выдуманным мирам. Все дело в простоте погружения. Сейчас порог входа стал очень низким. Не обязательно вступать в фан-клуб – всю информацию можно найти в интернете. После выхода сериала, который не продлили на следующий сезон, легко обнаруживаются фанфики, которые способны утешить в такой ситуации. Огромное количество фанатского контента – от коллажей до многостраничных фанфиков – надолго продлевает удовольствие от понравившейся истории.

Жанровые произведения становятся мейнстримом, занимают ведущую позицию в культуре. Оценить это легко: внушительные тиражи популярных фэнтези-циклов, аниме в кинотеатрах, множество товаров с героями видеоигр на маркетплейсах. Корейские и китайские дорамы прочно обосновались на стриминговых платформах, и теперь их смотрят не только люди, увлеченные Азией, но и обычные домохозяйки. Согласно опросу портала «Литнет»[8], 69% респондентов ранее читали фанфики, основанные на кино и сериалах. И хотя сам опрос был проведен на сайте, ориентированном на сетевую литературу, это все равно интересная статистика. Выяснилось также, что 67% опрошенных уверены: фанфики могут расширить их представление о классических произведениях. То есть потребность в переосмыслении даже более сложных произведений довольно высока, и фанфикшен уже вышел из интернет-подполья и тоже стал частью мейнстрима.

Другая распространенная причина тяготения к эскапизму, причем часто именно к мирам вымышленным, далеко не нова, но по-прежнему актуальна. В кризисных ситуациях, когда кажется, что мир рушится, и непонятно, что делать дальше, люди склонны обращаться к вере. Речь не только о религии, а о вере в целом – в магию, в высшие силы, во что угодно. Сюзан Нейпир пишет, что глобальная жажда фантастического рождается на фоне неудовлетворенности технологиями. Люди 1990-х и начала 2000-х осознали, что технологии, как бы бурно они ни развивались, не обеспечат светлого будущего, которое описывали фантасты всего несколько десятилетий назад. Мир все глубже захватывают экономические кризисы, политическая нестабильность и другие проблемы, а наука не может их решить. Потому альтернативный мир кажется куда привлекательнее реального. В прошлом у такой веры не было возможностей для воплощения в виде доступных выдуманных историй. В то же время нередко именно в фантастике мы пытаемся найти ответы на свои вопросы.

Под влиянием эмоций люди склонны обращаться к выдуманным мирам снова и снова. Это те самые произведения, которые создают ощущение возвращения домой, будь то традиционный просмотр «Гарри Поттера» или «Властелина колец» на новогодних праздниках или, как у меня, перечитывание «Ходячего замка» каждые пару лет. Впрочем, по моим наблюдениям, многие активные читатели боятся перечитывать книги – из-за страха разочарования или из-за того, что хочется успеть прочитать побольше нового. Тут в дело вступают фанфики. Погружение в знакомый мир дает спокойствие, которого люди ищут. Даже истории со сложными выборами, травмирующими событиями и пронзительными сценами часто подсказывают ответы на вопросы, которые не всегда точно сформулированы.

Мне очень нравится термин «форма утешения» (a form of solace), который используется в англоязычной среде. Под ним подразумевается именно то, что мы здесь обсуждаем, – использование развлекательного контента (фанфикшена в том числе) для получения душевного комфорта и равновесия. Обращение к знакомому миру, героям, а часто и к понятным сюжетным паттернам (да, да, сейчас они враги, но точно будут вместе) помогает пережить эмоции в безопасной среде. Многие молодые читатели и читательницы склонны применять к жизни опыт, полученный из подобных медиа. С одной стороны, это хорошо. Художественные произведения помогают найти ответы на вопросы вне привычной реальности, а фанфикшен многими воспринимается куда легче, ведь подавляющее большинство текстов написано довольно простым для восприятия языком. Но есть и обратная сторона: романтизацию нездоровых паттернов читатели нередко начинают воспринимать как норму.

«I Can Fix Him (Я смогу исправить его)», – поет Тейлор Свифт. Популярный сюжет, где один из героев не самый приятный человек, а другой верит, что сможет его исправить, – яркий пример, как в реальной жизни редко работает то, что получается в выдуманной истории. Среди читателей фанфикшена все еще много подростков и молодежи, которые черпают знания о человеческих отношениях в популярной культуре. С одной стороны, не стоит осуждать кого-то за то, что им важен всплеск эмоций, который дает произведение с напряженными и неоднозначными сценами. С другой стороны, романтизация нездоровых паттернов часто ведет к тому, что люди начинают применять их в жизни. Мозг уже обработал информацию, обозначив ее как «стерпится-слюбится» или «он точно изменится». К счастью, большинство опрошенных мной поклонниц фанфиков, а также манги и манхвы с не самыми психологически здоровыми отношениями героев прекрасно осознавали: это не имеет ничего общего с реальностью. Они четко разделяют реальную жизнь и чтение в качестве развлечения. Впрочем, мои знакомые все чаще отмечают усталость от переизбытка драматических историй с нездоровыми паттернами. А вот найти что-то интересное про здоровые отношения – та еще задача со звездочкой. Создавать конфликты, которые цепко удерживают читательское внимание, куда проще, если герои ссорятся, мирятся и проявляют агрессию.

Одним из самых ярких примеров эскапизма при угрозе в реальном мире является статистика посещения популярных сайтов с фанфиками в 2020 году. Ежедневные просмотры на одном из сервисов с конца февраля по март 2020 года варьировались от 39 до 50 миллионов, а количество комментариев выросло на 42%[9]. Пандемия, заставившая людей сидеть по домам, значительно отразилась и на поп-культуре. Эскапизм как средство поддержки побудил вернуться к любимым фандомам, таким как «Сумерки» и «Шерлок»[10]. Знакомые герои становились якорем в окружающем хаосе и неизвестности.

Желание обратиться к «безопасному пространству» вскрывает и много проблем. Я не буду углубляться в тему негативных последствий эскапизма, вроде зависимости от онлайн-игр. Негатив в принципе чаще обсуждается в медиапространстве, поскольку вызывает больший эмоциональный отклик у читателя или зрителя. На деле же токсичность некоторых фанатских сообществ мало чем отличается от токсичности любых других, будь то поклонники рыбалки или гончарного дела. Для восстановления равновесия расскажу о позитивных эффектах интернет-эскапизма, включая современные фанфикшен-сообщества.

Общение в онлайн-среде положительно влияет на преодоление барьера в коммуникации и социальной тревожности[11]. Это актуально и для фикрайтерского сообщества. Соревновательный элемент, применимый к видеоиграм, присутствует и в различных флешмобах и конкурсах для авторов. Значительную роль играет уравнивание социальных навыков, а также отсутствие преград в общении. Автор, будь то фикрайтер или художник, может набрать большую аудиторию в популярном фандоме, не показывая свое лицо и не сталкиваясь с ограничениями, которые обычно накладывает взаимодействие вживую. Нахождение в фандомной среде часто положительно влияет на тех людей, которые вынуждены оставаться дома или имеют какие-либо иные ограничения. Для фанатской среды характерна полная или частичная анонимность, а нередко и создание виртуального альтер эго. Читателям и другим фанатам больше интересны творчество, авторский взгляд на персонажей и историю, а не личная жизнь и внешний вид.

Вред социальной изоляции часто недооценивают. Научный сотрудник Международной лаборатории социальной нейробиологии Оксана Зинченко отмечает, что стремление к новизне является базовым для человеческого мозга[12]. Отсутствие новизны, общения, контактов с миром вызывает у нас дискомфорт и повышает уровень стресса. Для людей, которым недоступна смена обстановки (например, из-за отсутствия «доступной среды»), важно подпитывать свой мозг новыми впечатлениями откуда-то еще. В этом смысле общение и творчество в Сети помогают бороться с социальной изоляцией и быстрее сходиться с людьми на почве общих интересов. Эффект от индивидуального эскапизма усиливается за счет общения в рамках фандомной среды.

Современный человек, измученный стрессом, ответственностью и неопределенностью, ныряет в комфортные миры, в которых следит за приключениями героев и точно знает, что с ними все будет хорошо. Фактически чтение подобной эскапистской литературы работает как безопасное проживание сказки или приключений и очень хорошо снимает тревожность.

Противопоставления так называемой большой литературе я не понимаю, потому что один и тот же читатель может читать и Кафку, и Алексея Иванова, и истории про принцессу и драконов.

Ирина Котова, писательница, автор цикла «Королевская кровь»

Думаю, очевидно, что фанфикшен является частью литературы. Как бы ни сопротивлялись некоторые критики, и сетевые тексты, и фанфики – все же литературные произведения. И, как и «настоящие» книги, которые напечатаны на бумаге и продаются в магазинах, они могут быть совершенно разными по качеству, жанрам, проработке. У понятия «литературное произведение» есть много определений разного уровня сложности, и все они подходят для фанфика. Мне нравится такое: «Литературное произведение – это форма существования литературы как искусства слова»[13]. Отчего же тогда фанфику или любительскому сетевому тексту, будь то маленькая драббл-зарисовка[14] или огромный роман со множеством сюжетных арок, не быть частью литературы?

Место фанфиков в литературной иерархии – совсем другой вопрос. В этой книге я в основном рассматриваю фанфикшен как феномен популярной культуры, а следовательно, его логичнее отнести к развлекательной массовой литературе. Это справедливо по отношению к значительной части работ, особенно посвященных популярным франшизам и известным личностям. Фанфики не стоят особняком от «исходных» произведений, а являются полноправной составляющей поп-культуры, потому что без фанатского отклика многие первоисточники просто не стали бы настолько популярными. По словам литературоведа Юрия Михайловича Лотмана, массовая литература является социологическим понятием[15]. Иными словами, дело не в структуре текста, а в его социальном назначении и в том, как текст функционирует в единой системе. Важно рассматривать фанфики и как единый культурный пласт, и как отдельные, уникальные явления.

Исследуя развлекательную литературу, некоторые ученые и авторы отказываются от термина «беллетристика». Само по себе это слово не имеет негативного значения и происходит от французского belles lettres, «изящная словесность». Изначально под ним подразумевалась вся художественная проза. Но со временем слово «беллетристика» приобрело пренебрежительный оттенок, означая «низкопробную» или «одноразовую» литературу, не имеющую художественной ценности. Но критерии художественной ценности не являются едиными и общепринятыми. Например, в советское время они включали «социалистическое содержание, национальную форму и интернациональный характер». Даже критерии языка и стиля автора, входящие в большинство перечней, предложенных исследователями, не могут считаться универсальными. Язык, как и другие художественные инструменты, пластичен. Автор, как и художник при написании картины, может обращаться с ним множеством разных способов, чтобы достичь нужного результата. То, что литературоведы назовут «гениальным» и «новаторским», простой читатель может охарактеризовать как «полный бред, невозможно читать».

Чем же тогда заменить слово «беллетристика»? Мне больше импонируют «массовая литература» и «развлекательная литература» как термины, отражающие сразу функции и характер подобных произведений. Культурологи, например, предложили еще один любопытный термин – «миддл-литература», которая располагается между «элитарной» и «массовой развлекательной». Это упрощенные варианты «высокой» литературы или лучшие образцы литературы развлекательной. Термин «миддл-литература» был предложен Сергеем Чуприниным и получил одобрение литературных критиков.

Для современной культуры, где люди обращаются именно к развлекательным текстам, в том числе в поисках ответов на волнующие их вопросы, это довольно значительный шаг в признании того, что массовая литература может быть полезной. Многие из примеров подобных произведений, в том числе и бывших фанфиков, вроде «Пятидесяти оттенков серого», которые жестко критикуются, уже вписаны в историю литературы как феномены. Их уже изучают, чтобы понять, почему же они так нравятся людям.

Все вышеизложенное вполне справедливо и для фанфикшена. Вероятно, многие из популярных работ с миллионами прочтений не будут одобрены критиками и не войдут даже в «миддл-категорию». И все же они нравятся читателям. Конечно, в топах сайтов и с фанфиками, и с развлекательной сетевой литературой будут простые работы, большинство из которых построено по определенным жанровым формулам. Ведь читать их приходят все же не критики, а обычные люди. Но и там можно найти настоящие «жемчужины». То, что произведение является фанфиком, сетевым романом или новеллой, не относит его априори к «низкой» литературе, хотя слабые (по мнению критикующего) произведения, даже оригинальные, все еще нередко пренебрежительно называют «фанфиком».

Многие популярные фанфики будут не самыми качественными с литературной точки зрения текстами, хотя это опять вопрос критериев. Каждый читатель, даже не будучи филологом, культурологом или литературоведом, определяет их для себя самостоятельно. Кому-то принципиально важно, чтобы текст был грамотным с точки зрения грамматики, пунктуации и стилистики, а кто-то читает машинный перевод, потому что ищет что-то новенькое по любимому фандому. Для кого-то важны глубокая проработка характеров, мотивы, проблематика, а кого-то интересуют только пикантные сцены. Запросы могут меняться в зависимости от того, в чем человек нуждается сейчас. Один и тот же текст может восприниматься совершенно по-разному в разные периоды жизни, а условный «уровень качества» варьироваться даже для одного конкретного читателя.

Почему людям из разных стран одни и те же персонажи становятся одинаково близки? Почему им так сильно нравятся какие-то произведения, что они хотят их продолжения и расширения? По тем же причинам людям, выросшим в разных странах и в совершенно разных условиях, может нравиться одинаковая музыка. Их волнуют одни и те же проблемы. Над фанфиком по любимому аниме плачет человек в Африке, а фанат из России благодаря любви к новеллам вдохновляется на изучение культуры Китая.

Понятие «фандом» подразумевает сообщество людей, которые являются поклонниками одной выдуманной вселенной, артиста, творчества конкретного писателя и т. д. Это группа, объединяющим признаком которой выступает любовь к одному медиа, а не социальные, возрастные, гендерные и другие признаки.

Фандом можно рассматривать как культурную среду, пространство, которое позволяет заинтересованным фанатам обмениваться опытом и идеями. Отсюда и шутки вроде «Я теперь в фандоме рыбалки» или «Он из фандома дачников». К слову, так проще объяснить, что это за сообщество, с кем вы общаетесь и почему в этом нет ничего плохого.

Согласно книге Генри Дженкинса «Браконьеры текста: фанаты телевидения и культура участия» (1992)[16], принадлежность к фандому представляется как что-то запретное, не слишком приличное. Это то хобби, та часть жизни, которую принято скрывать. Спустя тридцать с лишним лет это утверждение отчасти остается верным, но не описывает всю фандомную жизнь. Я подробно рассмотрю как анонимную фанатскую жизнь, так и публичную. И то и другое исходит из потребности в простом человеческом общении. Только одним людям удобнее разделять эти сферы жизни, а другим нравится показывать, что они поклонники какого-то медиа. Вторые таким образом часто находят новые знакомства. Но обо всем по порядку.

Может казаться, что чтение или написание фанфика – занятие сугубо одиночное. На деле же, когда человек в это погружен, он психологически чувствует себя частью общего, зная, что кто-то по ту сторону экрана написал фанфик или прочитал чужую работу и оставил комментарий. Это отмечает психолог Линн Зубернис, рассуждая о том, как фанфикшен и присутствие в фандоме помогают нам переживать тяжелые времена[17]. Это своего рода терапевтическая практика, которая позволяет присутствовать в социальной среде в комфортном формате. Чаще всего человек не может выбрать своих коллег или одногруппников в университете и уж тем более не выбирает, с кем будет ехать в транспорте или сидеть рядом на каком-то мероприятии. Присутствие же в фандоме, даже маленьким молчаливым привидением, дает ощущение контроля. Всегда можно нажать кнопку «Отписаться», заблокировать кого-то или, наоборот, получить чью-то хорошую рекомендацию или найти нового автора фанфиков.

Зубернис называет фандом поддерживающим сообществом. Во многом это связано с тем, что общение внутри фанатского сообщества может значительно отличаться от любого другого. Там свои нормы поведения и большой пласт объединяющих интересов. Такая среда также способствует самовыражению и может положительно влиять на личностный рост. Общение с другими фанатами часто вызывает желание самому попробовать творить. Закончились фанфики по любимому редкому пейрингу? Напиши самостоятельно! Любишь старый непопулярный фандом? Время браться за клавиатуру и проявить себя. Многих мотивирует и то, что в фандоме легче найти своих читателей. Впрочем, легко поддаться соблазну писать только то, чего от тебя ожидают. Это не всегда плохо. Фанфикшен в первую очередь направлен на то, чтобы вызвать эмоциональный отклик у читателя, без учета коммерческого потенциала и трендов. Взаимодействие строится на обмене фанатским опытом. Так что главное, как и в любом деле, – придерживаться собственных границ и принципов.

Мне попалось забавное, но очень точное описание фандома как «огромного интернет-осьминогового слияния разумов»[18]. Сразу представляется что-то лавкрафтовское, с кучей щупалец. Но на самом деле фандом – это далеко не всегда большие сообщества. Вернее, можно рассматривать фандом как единое пространство фанатов разных произведений и как отдельные структуры. В том же комментарии про осьминоговое слияние разумов автор пишет, что фандом дает нам хорошую плодородную почву, где может вырасти что угодно. Собственно, поэтому из активных участников фандомов нередко вырастают крутые писатели, художники, журналисты и исследователи. Они знают, как нужно взаимодействовать с аудиторией. Основываясь на личном опыте, писательница Ребекка Пиацца в своем блоге отмечает, что погружение в фандом может помочь писателям и художникам отдохнуть, перестроиться, справиться с тревожностью и найти новые идеи[19].

Сфера массовых развлекательных медиа является рупором, который повышает осведомленность о многих проблемах. Люди склонны чаще отворачиваться от социальной рекламы и призывов обратить внимание на что-то, если это не подано в форме развлекательного контента, будь то подкаст или сериал на популярной стриминговой платформе. Сейчас разные СМИ и блоги анализируют поведение выдуманных персонажей, акцентируя внимание на реальных проблемах. Большой отклик может исходить из сообществ фанатов, которым важно разобраться, почему их волнует тот или иной персонаж или произведение. Это в значительной мере влияет и на активность фикрайтеров.

Авторы нулевых и ранних десятых нередко рассуждают о том, что фандом становился более открытым. Конечно, в фанфикшене всегда было много неприятных и даже триггерных тем. Нужно ли предупреждать читателей обо всем, что будет происходить в тексте? И почему, даже когда потребляешь бо́льшую часть специфического контента, все равно возникают вопросы? Критика сложных и табуированных тем в текстах, особенно фанатских, и сейчас нередка. Есть читатели, недовольные засильем работ, где концентрируется очень много плохих событий. Но много и тех, кому важно погружаться в тексты с темными, сложными темами, чтобы лучше понять себя и мир вокруг.

Нельзя обойти стороной и тему ментального здоровья. Многие авторы склонны наделять персонажей проблемами, волнующими их самих. Это может быть как романтизированное, так и вполне серьезное, достоверное описание, способное потягаться со многими «настоящими» книгами и сериалами.

Популярные фильмы примерно 20-летней давности, в частности «Прерванная жизнь» (1999), все же подвергаются критике, так как во многом представляют карикатурный образ «сумасшедшей» женщины, хотя и достаточно внимания уделяют пограничному расстройству личности. Об этом пишет британский Vogue в статье, посвященной отражению проблем с психическим здоровьем в массовой культуре[20]. Позитивная тенденция прослеживается примерно с 2010-х. К ней можно отнести фильм «Мой парень – псих» (2012). Это начало эпохи более реалистичного и мрачного отображения ментальных заболеваний, о которых не принято говорить. Важным шагом является выход таких проектов, как книга Джея Эшера «13 причин почему» (2007) и последующая экранизация в виде суперуспешного сериала (2017). Темные тайны подростков вскрывались, как болезненный нарыв, что вызвало бурную реакцию общественности. С 2010 по 2019 год роман Эшера даже запрещали в школах и библиотеках США[21]. Несмотря на то что по этому произведению, очевидно, не так много фанфиков (на одном из самых популярных англоязычных сайтов чуть больше двух тысяч по сериальной версии[22], а на русскоязычном – около шести сотен[23]), это интересный пример, который показывает, как находят у читателей отклик даже столь мрачные и тяжелые истории.

Фанфикшен уже давно поднимает болезненные темы, включающие насилие, буллинг, проблемы с принятием и многое другое. Через более «стерильные» фандомы, поверхностно раскрывающие такие вопросы, многие фанаты исследуют темную сторону, вкладывая туда собственные переживания. Взять хотя бы фандом сериала «Хор» (Glee, 2009–2015). На популярном международном портале по нему насчитывается почти сорок тысяч работ. И хотя будничная жизнь старшей школы изображена там по большей части в комедийной форме, многие герои оказались близки фанатам настолько, что захотелось больше узнать их драматическую сторону. Жанр ангст занимает третье место среди тегов и насчитывает почти три тысячи работ. А на первой строчке находится флафф[24] – чуть больше пяти тысяч произведений.

Настроение самого произведения часто влияет на популярность определенных жанров среди фанатов. Что интересно, в фанфиках по популярному циклу Норы Сакавич «Все ради игры», который более драматичен, также на первом месте флафф (чуть больше трех тысяч работ из 16,5 тысячи с указанием данного фандома[25]). При этом с тегом «флафф» соседствуют предупреждения о том, что в фанфике пойдет речь о посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР), пограничном расстройстве личности (ПРЛ) и других серьезных проблемах.

Массовая культура влияет на информированность о ментальных заболеваниях. Нередко многие состояния представлены искаженно, романтизируются и дезинформируют читателя. То же касается и передачи личного опыта, например в блогах. Однако подача сложных тем через фанфикшен, пусть и не всегда напрямую, может иметь положительный эффект. Допустим, депрессию не будут называть в фэнтези-мире депрессией. Но история о персонаже, чье состояние покажется читателю похожим, может получить большой отклик. В этом случае фанфикшен, который не требует проработки персонажей и сеттинга с нуля, оказывается удобным инструментом для исследования себя, своих ощущений, трудностей и мировоззрений.

Еще в 2000 году появился проект Writers and Writing, где фикрайтеры обсуждали свое творчество, давали советы, делились приемами писательского мастерства и в целом общались на смежные темы. Там часто поднимался вопрос: «Что вы делаете, чтобы стать лучше как писатель?»[26] Фикрайтеры отвечали, что общаются в фандомной среде и с другими писателями, так как взаимодействие с людьми помогает развивать навыки создания персонажей. Рекомендовали не бояться писать и переписывать черновики. Кто-то советовал больше читать в принципе, чтобы расширить свой словарный запас и научиться по-разному использовать язык. Один из авторов перечитывал собственные произведения, чтобы понять, что́ он может улучшить. И конечно, там было множество базовых писательских советов вроде «показывать, а не рассказывать», добавлять больше эмоций, давать почитать текст бета-ридерам, научиться работать со структурой сюжета. На самом деле, такие же рекомендации могли бы дать любые другие писатели.

Но фанфикшен можно использовать как писательский инструмент, позволяющий улучшить свое мастерство обращения с текстом. Термин «фан-письмо» подразумевает текст, написанный не ради выгоды, а для собственного удовольствия. Это не только фанфики, но и огромное количество других текстов, которые распространяются бесплатно. Предполагается, что когда писатель не думает о продаже текста, то творит свободнее. Многие авторы, как зарубежные, чьи записи попадались мне в процессе сбора информации, так и русскоязычные, опрошенные для книги и через анонимную форму, отмечали, что написание фанфика часто легче и веселее, чем работа над оригинальным текстом. В фанфиках даже состоявшиеся писатели нередко используют те идеи, которые не хотят применять для оригинальных историй. Но может быть и наоборот: идея окажется настолько хороша, что воплотится в нечто большее, чем мини или драббл про парочку любимых героев.

Если коротко, то фанфики – это свобода и эксперименты. Когда я пишу свою оригинальную книгу, то для меня существует только один канон, единственно верный вариант развития событий. Ну как написать то, что идет вразрез с историей? Это же будет неправда!

А в фиках можно пробовать разное, погонять героев по сюжетам и локациям. Это вообще дает понимание, как работают жанры и тропы, потому что ты видишь, как меняются герои в разных условиях. Наглядно? Наглядно!

Еще фанфики развивают чуткость к слову, к стилю. В каждом фандоме свой характер, своя атмосфера… Даже если следовать канону не собираешься и пишешь сознательно ООС[27], то все равно сначала надо понять, в чем этот самый канон заключается. Ну, и это весело! А какой смысл в творчестве, если оно не радует?

Софья Ролдугина, писатель

Более легкий подход к написанию фанфиков дает начинающим авторам возможность прокачать свои навыки для собственных текстов: стиль, чувство языка, умение строить сюжеты и диалоги. Многие мои знакомые говорили, что учились писать именно на фанфиках.

Фанфик по популярному произведению с большей вероятностью будет замечен, чем оригинальный текст. Бесплатные бета-ридеры и просто заинтересованные читатели могут поправить текст, найти сильные и слабые стороны. Если сам автор хочет развиваться, то такая поддержка здорово поможет.

Но и критика в фанатской среде бывает жесткой из-за сильной эмоциональной привязки. «Не такое» описание персонажей или событий может вызвать негативные комментарии, в которых читатели будут цепляться за опечатки, стиль и многое другое. И хотя сейчас активно продвигается идея отказа от непрошенной критики, негативные комментарии нельзя запретить. Начинающего автора может задеть даже конструктивный разбор без эмоциональной окраски. Станет ли это стимулом для роста или причиной для того, чтобы забросить писательство, – каждый решает сам.

Удивительно, но первый фанфик мне захотелось написать уже после романа. По вселенной игры «Геншин импакт». Там есть персонаж, который мне очень нравится, – Ноэлль. Эта девушка работает уборщицей, но мечтает стать рыцарем. Очень наивная, но старательная и физически сильная. Однажды в игре мы оказались в каком-то квесте рядом с моим текущим игровым персонажем – древним архонтом (это что-то типа бога) Чжун Ли. Он из другой страны, по сюжету игры эти два героя никогда не встречались, но у них одинаковая стихия (Земля) и способность – ставить щиты. И тут внутри что-то вспыхнуло: а что, если бы однажды Ноэлль приехала как путешественница в Ли Юэ? По наивности влипла в неприятности, познакомилась с Чжун Ли и именно он научил ее владеть силой? Конечно, не обойдется без романтики… Начав набрасывать этот сюжет, я испытала такое удовольствие, которое давно не испытывала. В своих историях мне комфортно и интересно, но тут есть особый азарт дополнить существующую историю. Придать ей новых красок, показать, как продуман и красив лор[28] игры с помощью литературного мастерства. Честно говоря, я еще не закончила этот фанфик, но обязательно это сделаю. И то, что пейринг не просто непопулярный – его, по сути, не существует, – меня только дополнительно окрыляет. В этой истории я чувствую потрясающую свободу писать для себя, теша исключительно своего внутреннего читателя.

Просто оцените название (я бьюсь от него в экстазе) и его пафос: «Я покажу тебе каменный щит».

Милослава Финдра, писательница

У меня вышло интересно. Пока фики входили в мой читательский рацион, я не писала вообще (я начала делать это после 16 лет), потом сразу стала писать именно книги и только потом упала в фандомное творчество. Так что я-фикрайтерка и я-романистка развивались параллельно, параллельно собирали аудиторию и взаимопроникали. Но да, несомненно, фики ОЧЕНЬ хороши как учебный инструмент, особенно если ты работаешь в фандомах, требующих особого языка. Например, я писала по классической литературе и истории, поэтому пришлось серьезно прокачивать стилизацию. А потом – по упоротым мультяшкам и аниме, где требовался совершенно иной слог. В итоге сейчас у меня напрочь отсутствуют стилевые барьеры: я не испытываю страха, когда приходит история, требующая нового голоса. В музыке это вроде называется модуляциями голоса. Когда я говорю про авторов, умеющих писать в разном стиле, я использую то же слово.

Екатерина Звонцова, писатель, редактор

Глава 2. Современная история фанфиков

Историк Мишель Пастуро пишет, что в древнегреческом и латинском языках не было определения для розового цвета[29]. Значит ли это, что цвета не существовало? Разумеется, нет! Ведь люди наблюдали его в природе: в рассветном небе, у растений, на румяных щеках, в оттенках камня. Только названия придумать не могли. Предположительно, аж до XV века. Думаете, при чем тут розовый цвет? Все просто. Если у фанфикшена не было названия, это не значит, что он не существовал.

История фанфиков богата и интересна, но во многом это явление уже современности, которое не могло бы возникнуть без популярной культуры как таковой. И в этом разделе я рассмотрю историю фанфикшена – от зарождения самого термина, через журналы научной фантастики (sci-fi), фанатские издания, бум интернета и, наконец, до сегодняшних дней, когда можно взять в руки книгу, не подозревая, что когда-то она была фанфиком.

1939 год. Нильс Бор объявляет об открытии деления урана. Проводятся испытания ракеты 212, разработанной Сергеем Павловичем Королевым. Проходит Всемирная промышленная выставка в Нью-Йорке на тему «Мир завтрашнего дня», которую посещает около 44 миллионов человек. Но «завтрашний день» надолго откладывается, потому что начинается Вторая мировая война. А буквально за месяц до этого впервые упоминается термин «фанфикшен». Научно-фантастический фанатский журнал Le Zombie в августе 1939 года сообщает следующее: «…это определенно профессиональный рассказ, а не фанфикшен»[30]. Но чтобы понять, почему термин появился именно тогда, нужно осознать, на какой почве он возник.

Представляете ли вы сообщество любителей научной фантастики как субкультуру? Если ответ утвердительный, то вы наверняка представили ребят вроде героев сериала «Теория большого взрыва». А теперь представьте их в 1930-х – мужчин в стильных шляпах, костюмах и плащах с журналами The Comet или The Planet в руках. В моде были популяризация науки и мечты о прекрасном будущем, технологичном и космическом. Историк научной фантастики Сэм Московиц называет The Planet первым фанзином[31], но на это звание также претендуют The Comet и The Time Traveler. Однако все они были фанзинами еще до того, как в 1940 году появился этот термин. Фанзин подразумевает под собой журнал, который издают фанаты фантастики или полупрофессионалы. На тот момент существовало много изданий, где публиковались профессиональные авторы, но количество заинтересованных научной фантастикой росло. Молодые люди, желающие найти товарищей по хобби, чтобы обсуждать произведения и идеи, писали письма в Amazing Stories – первый крупный журнал, посвященный исключительно научной фантастике. Именно там публиковались работы Эдгара Аллана По, Жюля Верна, Герберта Уэллса. Вдохновленные юные читатели, в основном подростки, делились впечатлениями о прочитанном и оставляли свои адреса. Таким образом, многие юные американские гики конца 1920-х – начала 1930-х годов завязали переписку, а также стали встречаться вживую, образуя клубы по интересам. Это было зарождение большого фандома любителей научной фантастики (он же «сай-фай фандом»). Активным, думающим и творческим молодым людям требовалась площадка, чтобы проявить себя, но в крупные журналы молодых авторов пускали редко, потому что известные имена повышали продажи.

Именно тогда формировалось близкое нам понятие фандома. Термин упоминался еще в 1903 году, согласно словарю Merriam-Webster[32], и означал группу фанатов или определение себя как фаната чего– или кого-либо. Однако явление зародилось еще в конце XIX века благодаря повышению общей грамотности и доступности произведений, которые становились все более массовыми. Одним из первых фандомов считают поклонников историй о Шерлоке Холмсе. Но именно с ростом интереса к фантастике и фэнтези в англоязычном сообществе начал формироваться такой фандом, каким его знают теперь, – группа фанатов, увлеченных чем бы то ни было. Единственным требованием для вступления в фандом является наличие общего интереса.

Одним из первых фан-клубов фантастики в США считается Scienceers, появившийся 11 декабря 1929 года. Аллен Глассер, состоявший в нем, вспоминает[33], что их клуб был очень сплоченным и проводил встречи каждую неделю, в отличие от других, более ранних сообществ. Интересно, что с 1929-го до весны 1930 года президентом клуба был темнокожий Уоррен Фицджеральд. Глассер описывает его как «любезного и культурного джентльмена во всех смыслах этого слова». Этот важный факт помогает понять, как формировалась фандомная среда наподобие современной, где раса, возраст и социальное положение не имеют особого значения.

Клуб Scienceers публиковал рекламу в тематических журналах, привлекая новых членов. В самом начале 1930-х он стал издавать свой фанзин, The Planet, считающийся одним из первых фанатских изданий, а Аллен Глассер стал его редактором. Свои версии пытались издавать фанаты из других штатов, например из Техаса, но не имели такого успеха. Нью-йоркский The Planet задал высокую планку и тон для фанзинов на многие годы вперед. В 1960-е Глассер говорил, что на тридцать лет, но на самом деле на более долгий срок, ведь с развитием технологий менялись и тренды в фантастике и фэнтези, но полностью интерес не исчезал никогда.

Le Zombie был одним из популярных фанзинов, который публиковал любительские работы. Основал его писатель Боб Такер в 1938 году. Эту версию имени Артур Уилсон Такер взял именно для подписи работ в фанзинах. И именно благодаря ему возникли многие термины в фантастической литературе, например «космическая опера». В журнале Такера появляется и термин «фанфикшен» (fan fiction), предположительно означавший фантастические произведения, которые написаны непрофессиональными авторами и в которых могли участвовать сами фанаты и герои из существующих произведений.

Есть мнение, что раннее определение фанфикшена как всех непрофессиональных фантастических произведений, опубликованных в тематических журналах, является ошибочным. Сейчас мы действительно подразумеваем под фанфикшеном именно произведения, написанные с использованием существующих персонажей, вымышленных вселенных и их деталей. Но возникновение фанатских изданий было очень важным для развития фандомной культуры, так что использование подобного термина для ранних фанатских произведений вполне справедливо.

Типичный фанат того времени – подросток, старшеклассник или студент, увлеченный фантастической литературой, причем по большей части благодаря приключенческим сюжетам, а не из-за большой любви к науке. Наука тогда была модной, примерно как нынешние разработки вроде виртуальной реальности (ВР) или использования искусственного интеллекта (ИИ). Не обязательно понимать, как что-то работает, чтобы считать это крутым. Примерно таким был Джо Фэнн (или Джо Фан) – своеобразное альтер эго Боба Такера, персонаж, от лица которого в Le Zombie публиковались некоторые шутки и критика произведений. Его образ – молодой человек, вчерашний подросток, который смотрит на мир сквозь очки с толстыми линзами и строит планы по выпуску кучи фанзинов, – стал типичным образом фаната[34]. Он до сих пор существует в лице тех самых гиков и нердов из медиа, которые появляются в «Очень странных делах», «Теории большого взрыва» или «Компьютерщиках». Джо Фэнн стал собирательным, хоть и слегка гротескным, образом фаната. В шутку его называют «большим придурком», но дополняют, что «к счастью, все это не соответствует действительности». Однако образ весьма правдоподобен. Джо Фэнн как персонаж имеет проблемы в общении с девушками, а также считает фанатов самыми крутыми людьми на планете. В нем читатели должны были не только отчасти узнавать себя, но и ощущать собственное легкое превосходство над этим самым Джо.

Технически существует несколько Джо Фэннов, потому что он и сам стал героем фанатских работ – по сути, первых «официальных» фанфиков с момента появления термина. Одно из таких произведений – The Enchanted Duplicator Уолтера Уиллиса и Боба Шоу – впервые увидело свет в 1954 году. Это фанфик, публиковавшийся как книга до того, как это стало мейнстримом. The Enchanted Duplicator является произведением «от фанатов для фанатов», полностью посвященным фандому. Главный герой получает силу от Духа Фандома, а его пункт назначения – «самая прекрасная страна, которую Джофан когда-либо видел, – Фандом»[35]. Волшебным артефактом является тот самый Зачарованный дупликатор, давший книге название, с помощью которого можно издавать «идеальные фанзины». Произведение имеет одиннадцать изданий, последнее из которых в электронном формате вышло в 2015 году. У The Enchanted Duplicator также есть продолжение, посвященное фанатскому съезду и опубликованное в 1991 году.

Золотым веком научной фантастики в Северной Америке считаются 1938–1946 годы. Удивительно: именно в это время мир сотрясает Вторая мировая, а США только выбирается из Великой депрессии – экономического кризиса, длившегося с 1929 по 1939 год. Но интерес к фантастике растет, и во многом благодаря фанатам, которые выходят из тени.

Увлечение фантастическими рассказами из хобби для кружка странноватых любителей науки превращается в массовое явление. Молодые люди, уже большей частью грамотные, прогрессивные, читают специализированные журналы, собираются в кружки, рецензируют книги и рассказы, но самое главное – заражают своим интересом других. Кто-то случайно натыкается на выпуск журнала Astounding Stories of Super-Science, читает, а потом одалживает номер товарищу, который решает сам что-то написать. Отправляет в один из журналов свою работу, публикуется в фанатском студенческом издании. Открываются новые имена и формируются новые мечты, в том числе о писательстве и журналистике.

Живое общение, колонки с письмами и объявлениями о знакомствах помогали многим тогдашним фанам находить новых товарищей по увлечению. По сути, среда фанатов фантастики была быстрорастущим сообществом, субкультурой, привносившей в жизнь многих юношей и девушек то, чего им не хватало, – от возможности быть услышанными до реализации потребности в эскапизме. Зловещий экономический и политический фон, очевидно, побуждал сбежать из этой реальности хоть на несколько часов, а то и переосмыслить ее в фантастических рассказах.

Эскапистской была не только научная фантастика. Уже упомянутый Аллен Глассер, например, отмечал, что для него фантастика и фэнтези всегда шли рука об руку: «Я думаю, что глупо, например, считать путешествия во времени научными, а колдовство – фантастическим. Одно из них так же возможно – или невозможно, – как и другое; и оба представляют собой интересное и провокационное чтение, по крайней мере для меня»[36]. Отвечая на запрос тысяч молодых читателей, вроде юного Глассера, которые интересовались всем, что было в библиотеках, пропадая в мирах Герберта Уэллса и Джека Лондона, журналы публиковали рассказы и повести, и далеко не все из них были посвящены фантазиям о научных изобретениях. Тем не менее в них имелось «фантастическое допущение», которым и определяется весь жанр как пласт литературы. Это могли быть и произведения с альтернативной историей, и космические приключения, и эпические сюжеты, вдохновленные мифологией.

Годы экономического и политического упадка помогли расцвету человеческой фантазии. Во второй половине 1930-х и в первой половине 1940-х мир узнал об Айзеке Азимове, Роберте Хайнлайне и Артуре Кларке. Карьера каждого из них началась с рассказов для журналов. Окончание же Второй мировой войны подогрело интерес к жанру, потому что мечты о будущем стали вновь актуальны. В конце 1940-х и в 1950-х вышли многие фантастические романы, значительно повлиявшие впоследствии как на весь жанр в целом, так и на фанатские работы в частности. Это и «Марсианские хроники» (1950) Брэдбери, и первоначальная версия «Города и звезд» (1948, сам роман был опубликован в 1956-м) Кларка, и «Академия» (1951) Азимова. Даже по этому небольшому списку видно, что мысли авторов устремились к звездам.