Мой горячий миллиардер

Глава 1. Знакомство

Можно долго рассуждать о том, что такое любовь. Споры на эту тему стары как мир. Но до сих пор точного ответа не может дать никто.

У каждого любовь своя.

Кто-то ценит спокойствие и уверенность, кто-то жаждет страстей и эмоциональных качелей.

Хоть люди и пытаются прописать правила и заключить это прекрасное чувство в строгие рамки, любовь слишком велика, чтобы ограничиться несколькими понятиями.

Ведь случается так, что два человека из разных миров, не имея абсолютно ничего общего, по какому-то странному закону притяжения влюбляются друг в друга.

После одной яркой вспышки, осветившей их сердца, уже ничего не имеет значения.

Только желание быть друг с другом.

Навсегда!

Моя любовь – это Альберт Орлов.

Сколько себя помню, я всегда была в него влюблена. Впервые мы встретились, когда мне было всего пять лет.

Моя мама родила меня от женатого богача, который откупился от нас кругленькой суммой. Забрав деньги, она оставила дочь своему отцу на воспитание, а сама уехала жить заграницу.

Вскоре дедушка, бывший военный, устроился работать водителем-охранником в семью Орловых. Так я попала в особняк к миллиардерам.

Одним осенним вечером я вышла в сад поиграть у фонтана, когда заметила там тёмную фигуру.

Это был мальчик лет десяти.

Он сидел неподвижно, и я подумала, а не статуя ли это. Подошла и пнула его. От неожиданности мальчик упал в воду. Начал чертыхаться и даже говорить слова, которые дедушка мне запрещал произносить.

– Ты что творишь, пацан? – Альберт, весь промокший, схватил меня за шкирку и поднял в воздух.

Я пнула его в лицо. Как дедушка учил.

– Сам ты пацан.

Пока мальчик скулил от боли, я отошла на безопасное расстояние.

– А кто ты?

– Я? Я жаба! – для достоверности прыгнула на его ногу, и парень взвыл от боли.

Благо у меня сработал инстинкт самосохранения, и я бросилась обратно в дом.

Это была наша первая встреча.

После которой я опасалась подходить к злому мальчишке. Но любопытство подстёгивало меня постоянно за ним следить.

У Альберта было мало друзей. Впрочем, как и у меня. Мальчик много времени проводил в одиночестве, читая книги.

А я лазила по деревьям в саду и, хорошенько спрятавшись, смотрела на него.

– Не боишься упасть? – вдруг спросил он.

От удивления я онемела. Неужели он раскрыл моё укрытие?

– Я с тобой разговариваю, – усмехнулся Альберт, – жаба.

– Меня зовут Маша, – пробубнила обиженно.

– Зачем ты за мной следишь?

Я сразу уловила в его голосе серьёзные нотки. Уже тогда Альберт казался мне собраным и развитым не по годам.

– Не знаю. Ты такой скучный, – дала я честный ответ.

– Спускайся.

Я послушно слезла с дерева и села рядом с ним на край фонтана.

– А что ты там читаешь?

– Книгу.

– Про колобка или про Золушку? – уточнила я с умным видом.

Альберт хмыкнул.

– Я не читаю детские сказки.

– Тогда что в твоих книгах?

– Знания, которые мне пригодятся в жизни.

Мысли в моей голове неслись со скоростью космических пылинок.

– А мне не нужно читать книжки, – я горделиво задрала подбородок. – Я уже самая умная и знаю обо всём на свете.

– Прямо обо всём? – он посмотрел на меня исподлобья.

– Не веришь?

– Почему же. Верю.

– Задай любой вопрос, и я отвечу.

Альберт задумался, прищурившись.

– Хорошо, мелкая. Назови пять животных, которые живут в болоте.

– Легко, – я фыркнула. – Лягушка. Её мама, папа и страшные сёстры.

Мальчик засмеялся так мелодично, что приятный звук ласкал слух.

Я впервые увидела его улыбку.

Некий яркий свет в этот момент осветил лицо мальчика. Его идеальные черты. Возможно, это был обычный фонарь. Но я была настолько поражена, что даже забыла, о чём мы говорили. Просто хлопала глазами и любовалась своим кумиром. Как божественным существом.

С того дня мы стали проводить много времени вместе.

Точнее, Альберт занимался своими делами, а я следовала повсюду за ним как хвостик.

Богатого наследника не раздражало моё навязчивое присутствие, напротив, я постоянно его веселила по-детски наивными выходками.

Мы часами могли пинать в саду мяч, споря, кто из именитых футболистов самый крутой. И никогда не приходить к общему мнению.

Вскоре внезапно умерла мама Альберта. Добрая, нежная женщина, которую все любили и к которой относились с большим почтением. Она вместе со своей подругой разбилась в автокатастрофе.

Был холодный ноябрьский день.

До сих пор помню, как я продрогла до косточек, когда мы с Альбертом провели несколько часов возле её могилы.

Мне казалось, он не хотел отпускать свою маму. Думал, что если простоит там достаточно долго, то она вернётся к нам. Но под вечер, заметив, как мои зубы отбивают чечётку, Альберт взял меня за руку и молча отвёл домой.

– А как же твоя мама? – спросила я. – Мы ведь её не дождались.

– Она теперь будет жить на небесах, – сказал Альберт, а перед тем, как он ушёл, я заметила, что его глаза светились от слез.

Через полгода Орлов-старший повторно женился.

На страшной губастой кикиморе.

Никто из служащих в особняке её терпеть не мог.

Валерия и по сей день раздражает нас своим противным писклявым голосом. И непомерным эго. Прислуге в её присутствии нельзя двигаться, говорить и, боже упаси, дышать.

Вот и Альберт не взлюбил мачеху с первого дня.

Она выставила ему идиотский список правил, которому ни один нормальный ребёнок не станет следовать.

Каюсь, но однажды я тайно подглядывала в окно кабинета, когда он ругался со своим отцом и просил выставить «меркантильную стерву» из дома.

Орлов-старший тогда дал ему пощёчину и вскоре отправил своего единственного сына учиться в престижную школу-интернат.

С тех пор Альберт возвращался домой только на летние и зимние каникулы. И каждый раз проводил в особняке не больше двух недель.

Я сильно тосковала по другу и не понимала, почему он больше не хочет со мной играть как раньше, ограничиваясь лишь короткими фразами:

«Растёшь мелкая, ну давай пока».

Я с грустью смотрела ему вслед и возвращалась обратно в сад, пинать мячик в одиночестве.

Но в один день всё изменилось.

Глава 2. Последний вечер

В тот год мне исполнилось тринадцать.

Я была миниатюрным подростком и не особо могла похвастаться женственными формами. С малознакомыми людьми держалась несколько скованно, при этом прекрасно училась в школе и была заядлым книгочеем.

Альберт к тому времени уже стал совершеннолетним. Мы редко виделись, но если он приезжал в особняк, обязательно заходил к моему дедушке перекинуться парой вежливых фраз.

Несмотря на то, что был конец лета, жара стояла невыносимая.

Валерия уговорила мужа устроить большой праздник в честь своего тридцатилетия.

На украшение сада ушло больше недели. Были приглашены сотни гостей. На вечеринке собрались сливки общества. Самые богатые и знаменитые.

Валерия на каблуках сантиметров пятнадцать и в платье, которое, наверное, стоило как вся моя жизнь, клещом цеплялась за руку мужа и громко хихикала, общаясь с гостями. В один момент женщина заметила, что я за ней наблюдаю, и её взгляд стал кислый, как лимон.

Чтобы не раздражать именинницу своим гадким присутствием, я забралась на дерево, где было удобно рассматривать происходящее.

Никто не ждал появления Альберта.

Даже я уже смирилась с тем, что этим летом он не приедет. Хотя дико хотела увидеть парня.

Я следила за ним через его друзей в соцсетях. Сам он нигде не светился, но его фотографии можно было найти на страницах учеников школы-интерната.

Парень был привлекателен как грех.

Я сохраняла те редкие фото, что могла отыскать в сети, к себе в телефон и тайком любовалась ими.

Альберт появился на празднике внезапно и в тот же миг стал главной темой для обсуждений. Я сидела на дереве, ела орешки и свысока наблюдала, какой ажиотаж поднялся при его появлении.

Подруги Валерии, все как одна, сходили с ума от Альберта – высокого, загорелого, широкоплечего красавца.

Каждый сантиметр его мускулистого тела дышал силой и сексапильностью. Всё это вкупе с миллиардным наследством делали его бесконечно притягательным. Поэтому он представлял собой достойную мишень для золотоискательниц.

Гости задавали ему кучу вопросов, но парень отказывался рассказывать о себе, и эта скрытность придавала ему таинственность и обаяние.

Он был недосягаем и потому ещё более желанен.

Девушки шли на всё, лишь бы завладеть вниманием Альберта, – от невинного флирта до вызывающих жестов, от просьб прогуляться по саду до попыток как бы невзначай упасть к нему в объятия.

Скрипя зубами, я наблюдала за реакцией парня на попытки девушек разных возрастов кокетничать с ним и вскоре поняла: чем смелее попытка, тем беспощаднее был его отпор.

Более дерзких преследовательниц он подвергал холодным и отчуждённым отказам. К сожалению, эти приёмы заставляли поклонниц вновь искать способы завоевать расположение юноши, ещё более изощрённые, чем прежде.

Каждый раз, когда очередная девица подходила к нему, я стискивала зубы так, что челюсть ныла, и чувствовала, как внутри меня всё закипает, будто вода в чайнике. Вот-вот, и рванёт.

Я заметила, что он не был таким уж равнодушным, каким пытался выглядеть. И его циничность была своеобразной маской.

Вечеринка в честь дня рождения Валерии завершилась огромным тортом, поданным на лужайке перед домом, где виновница торжества, взмахнув свои рыжие волосы так, будто снимается в рекламе шампуня, задула свечи.

Затем гости отправились в дом, пока слуги убирали столы снаружи. Когда сад опустел, я заметила, что половина шоколадного торта осталась нетронутой. Повинуясь порыву, я подошла к столу и отрезала большой кусок торта, а затем понесла его к себе в спальню.

– А со мной не поделишься?

Я виновато вздрогнула, мгновенно придя в волнение от близости Альберта.

– Если хочешь торт, отрежь себе сам.

– Мелкая, а ты всё такая же дерзкая, – его голос был мрачным и одновременно страстным, как ночь.

От парня пахло резким одеколоном. Казалось, он нависает надо мной – такой же непреодолимый и суровый, как Кавказские горы.

– И худая как щепка.

Мне стало обидно, и я воинственно взглянула ему в глаза.

– Да ты мастер комплиментов.

– Стараюсь, – ответил он с ослепительной улыбкой. – Почему же ты перестала со мной общаться?

«Потому что ты перестал обращать на меня внимание», – мысленно отозвалась я.

– Просто не было подходящего случая, – ответила небрежно.

Альберт удивлённо взглянул на меня, а потом резко поменял тему.

– Ты уже решила, кем станешь, когда вырастешь?

Я отрицательно помотала головой, а Альберт продолжил говорить покровительственным тоном мудрого взрослого:

– Нестрашно. У тебя впереди ещё уйма времени.

Его волосы имели оттенок воронова крыла, лицо было загорелым до черноты, а холодные беспокойные серые глаза напоминали штормовое море.

– Знаю, – ответила я с улыбкой. – А как насчёт тебя? Ты уже решил, кем станешь, когда подрастёшь?

Альберт усмехнулся, услышав мой дерзкий вопрос.

– Угу, – кивнул он, – богачом, – выпалил парень.

Мы оба засмеялись.

– Не меняйся, – хрипло попросил он, – оставайтесь такой, как сейчас.

Мне не верилось, что всё это происходит наяву. Я ещё не знала, чем закончится сегодняшний вечер, но не хотела, чтобы он подходил к концу – по крайней мере, пока.

– Я хотела бы немного подрасти, – неловко пошутила я. Затем выпрямилась и подняла голову, пытаясь поравняться с ним.

– Хорошо бы, но в остальном не меняйся, – посоветовал он. – Однажды появится счастливчик, который поймёт, какое ты сокровище.

Счастливчик?

Я усмехнулась, ведь знала, что парень никогда не станет моим принцем, несмотря на все мои грёзы. Ещё в детстве жизнь научила меня быть прагматичной, поэтому я не обольщалась…

Невозможно найти двух людей, столь разительно отличавшихся друг от друга, как мы с Альбертом.

Я была грубоватой, порывистой и взбалмошной девчонкой, а Альберт – сдержанным, осмотрительным и благопристойным наследником миллиардного состояния.

Я жила в доме для прислуги, носила потёртые джинсы и чёрные бесформенные худи. А неотъемлемыми составляющими его мира были «БМВ», вечеринки и соответствующий дресс-код.

Развернувшись, я ушла к себе доедать торт.

Если бы мне было известно, как закончится этот вечер, то осталась бы с ним. Чтобы уберечь.

Глава 3. Подстава

Той ночью мне не спалось.

Живот неприятно крутило: торт оказался приторно сладким. А может, я всё никак не могла отойти от короткого, но такого завораживающего разговора с Альбертом.

Спрыгнув с кровати, я отправилась искать дедушку. Подумала, что он осматривает территорию и я смогу найти его в саду.

Стояла жаркая и душная ночь, наполненная острым ароматом гардений, цветущих на клумбах.

Гости уже разошлись по домам, а слуги ещё убирали дом после праздника.

Я бродила по саду, но деда нигде не было видно. И когда я уже собралась возвращаться к себе, в дальнем окне я заметила Альберта.

Это была его спальня.

Мои ноги вросли в землю, и я, затаив дыхание, наблюдала, как Альберт стащил через голову рубашку и отбросил её на кровать.

Мягкий отблеск лампы, стоявшей на комоде, играл на перекатывающихся мускулах его плеч и спины.

Окно было приоткрыто.

Чуть слышный звук насторожил Альберта, поскольку он резко обернулся к двери, где стояла Валерия с бутылкой шампанского и двумя бокалами в руках.

Парень устремил на женщину взгляд, в котором тревога быстро сменилась раздражением.

– Что ты здесь забыла?

Подняв бутылку и бокалы, избалованная безнравственная женщина вошла в комнату парня как в свою собственную. Впрочем, Валерия считала, что ей принадлежит весь мир, и везде чувствовала себя хозяйкой.

– Увидела в твоём окне свет и, поскольку, похоже, мы оба никак не можем заснуть, решила поделиться с тобой вот этим.

– Я не страдаю бессонницей.

– Незачем так сразу давать мне отпор, – фыркнула его мачеха, присаживаясь на край кровати.

Рыжая стерва забросила ногу на ногу и покачала туфлей, повисшей на кончиках пальцев.

– Зачем ты пришла?

– Мы не виделись целую вечность – вот я и решила нанести тебе визит, – ответила она, наполняя оба бокала.

– И это всё? – саркастически переспросил Альберт, задержав брезгливый взгляд на её призывной улыбке.

Даже меня перекосило от отвращения.

Парень решительно протянул руку за рубашкой, но кикимора покачала головой, а её улыбка стала жёсткой.

– Не надо одеваться, милый. Мне нравится твой вид.

– Валерия, – резко вскрикнул Альберт, – я устал. Тебе лучше уйти.

– Как невежливо ты разговариваешь со своей мачехой!

Она убрала бокалы на прикроватную тумбу и, покачивая бёдрами, двинулась в сторону парня.

– Валерия, – резко вскрикнул Альберт, – повторяю: тебе лучше уйти.

– Не хочешь поздравить меня с днём рождения? – промурлыкала она, потянувшись к его щеке.

– Чёрт побери, хватит! – взорвался парень, с неприязнью уворачиваясь от кикиморы. – Ты ведь замужем за моим отцом!

– Знаю, – с усмешкой отозвалась она.

– Вон отсюда!

Валерия окинула его удивлённым взглядом широко раскрытых глаз и завела руки за спину, расстёгивая платье.

– Не думала, что ты будешь таким несговорчивым мальчиком.

– Тебе известно, что такое супружеская верность? – поинтересовался Альберт, отступая назад.

– Я всегда верна Лёше, когда он в городе, – возразила стерва.

У неё жарко вспыхнули глаза, когда её ладони коснулись густых тёмных волос у парня на груди.

– Но сегодня мой день рождения, и я хочу сделать себе особенный подарок.

– Не стоит так себя баловать.

Валерия разразилась низким гортанным смехом, потом крепко обвила руками шею парня и прижалась к нему животом.

Альберт окончательно утратил сдержанность и терпение.

– Предупреждаю тебя, – прошипел он, хватая её за запястья, чтобы высвободиться, – не трогай меня.

Вспышка яркого света внезапно ворвалась в комнату, и кто-то вошёл. Губы Валерии задрожали, а глаза от ужаса стали огромными.

– Какого дьявола здесь происходит? – взвыл Орлов-старший, застав свою жену практически в объятиях полуголого сына.

Я так сильно испугалась поднявшегося крика, что не выдержала и сбежала. Но уже за поворотом врезалась в нечто твёрдое.

– Маша?

Это был мой дедушка.

– Ты чего здесь делаешь так поздно?

– Деда, – завизжала я, – ты должен пойти срочно к ним и сказать, что Альберт ни в чём не виноват. Это всё кикимора. Она домогалась его.

– О чём ты говоришь?

– Отец Альберта неправильно всё понял. Пожалуйста, скажи им, как всё было на самом деле. Пусть он выставит уже эту стерву из дома.

– Успокойся, девочка, – деда положил руку мне на плечо.

– Пожалуйста, – умоляла я.

Мы резко обернулись на громкие крики, доносящиеся из дома. Сердце заколотилось как бешеное.

– Быстро к себе. Я пойду проверю, что там.

Дедушка ушёл, а я, как мне и велели, побежала в спальню. Села на кровать и, дрожа от страха, притянула ноги к подбородку.

Мне ещё никогда не было так страшно. Я знала, что этот вечер не закончится для Альберта ничем хорошим.

Дедушка вернулся где-то через час. И, ничего не сказав, лёг спать. А я так и не смогла сомкнуть глаз. Всё сидела и смотрела в окно.

Сердце ныло от неприятного предчувствия.

Это был первый раз, когда я так сильно кого-то ненавидела.

Дала себе обещание, что, если однажды у меня появится шанс, я оттаскаю гадюку за волосы.

Утром я узнала от других слуг, что прошлой ночью разразилась страшная ссора между хозяевами, после которой отец выгнал сына из дома.

Все ходили и шептались, но никто толком не мог сказать, что именно произошло. Никто, кроме меня.

С тех пор прошло шесть лет.

Шесть долгих лет, за которые я больше не видела Альберта.

Говорили, что он отказался от денег отца и уехал учиться за границу. Но всё это были неподтверждённые слухи.

А Валерия?

Лживая гадина так и жила в особняке в качестве жены Алексея Орлова, пока в один день он не скончался от сердечного приступа.

Глава 4. Встреча через время

– Ну всё, мне пора! – застёгиваю молнию на дорожной сумке, но ползунок вдруг застревает в середине.

– Везёт тебе, – соседка по общаге сидит на своей кровати, не обращая внимания на мои потуги закрыть сумку, – среди богатеньких будешь вертеться.

Я фыркаю.

– Мне бы повезло, если бы я с ними за одним столом лобстеров ела, а не мыла после ужина грязные тарелки. Да что с этим проклятым замком не так? – опираясь коленом о край кровати, тяну бегунок со всей силы на себя.

– Если у вас там будут знаменитости, присылай фотки, – подруга лениво пролистывает ленту соцсетей на телефоне.

– Прислуге в доме Орловых запрещено делать фотографии гостей. Так что поблагодари Вселенную за изобретение Интернета. Там ты найдёшь всё, что тебе нужно и даже больше.

– Слушай, у тебя хоть шмотки-то нормальные есть? – соседка брезгливо оглядывает мои потёртые джинсы и белую майку.

Я не отношусь к тому типу людей, которые красуются брендовыми вещами, будто носят на себе ценники. И предпочитаю простую, но удобную одежду.

Бегунок наконец-то поддаётся, и я, схватив сумку, устремляюсь к двери.

– Там будет униформа. Весёлых тебе каникул! Увидимся в сентябре.

Как бабочка спархиваю вниз по лестнице. Меня переполняет небывалое воодушевление. Ведь я не просто собираюсь провести лето в особняке Орловых, подрабатывая там прислугой, я еду домой.

Как ни крути, а другого дома, кроме комнаты в угле для прислуги, у меня никогда не было.

На парковке у общаги уже стоит дед с открытым багажником.

Мы не виделись всего полгода, но за это время седин на его голове стало больше.

– Ничего себе! У кого-то новый «БМВ», – присвистывая, обхожу машину класса люкс по кругу, оценивая её характеристики и мечтая, что дед однажды сжалится и даст мне сесть за руль этого произведения искусства.

– Валерия после похорон решила себя утешить шоппингом.

Мысль о том, что Алексей Орлов недавно скончался, заставляет моё сердце сжаться от грусти.

– Можно я поведу? – даю деду сумку.

Он убирает её в багажник и садится за руль. А мой вопрос тает в воздухе как дым.

– Твоя мама звонила вчера, спрашивала, как ты закончила семестр.

Поворачиваюсь к окну, горько усмехаясь.

– Я думала, она звонит, только когда ей нужны деньги.

Деда молчит.

Никак не реагирует.

Похоже, я задела его за живое.

Моя родительница уже давно вышла замуж за какого-то забугорного дядечку, правда, потом успела развестись, предварительно доведя своего мужа до разорения. И последние лет пять звонит деду с просьбой выслать ей денег.

Дедушка мой всегда отличался железным терпением. Внешне он спокойный как удав. Но когда дело касается матери, желваки на серьёзном лице напрягаются не на шутку. Одна маленькая искра и пороховая бочка взорвется.

– Как прошли похороны? – меняю тему.

– Обычно.

Обычно?

Я-то знаю, как дед был привязан к Орлову-старшему. Он был правой рукой миллиардера в плане безопасности. И если бы понадобилось, не думая ни секунды, отдал бы за него свою жизнь.

Вот и сейчас, подмечая, как пальцы деда крепко сжимают кожаный руль, я понимаю, что он сильно скорбит.

– А Валерия? – имя стервы до сих пор отдаётся горьким привкусом во рту. – Она теперь всё унаследует?

– С чего ты взяла? Альберт был и остаётся единственным наследником своего отца.

На душе становится так приятно и тепло от слов деда, что я невольно улыбаюсь.

– Вот бы он вернулся и выставил кикимору из особняка.

Повисает короткая пауза. Будто деда обдумывает нечто важное. Тишина растягивается, а потом он спрашивает:

– Как прошла сессия?

– Всё сдано на отлично. В следующем году у нас начнётся практика.

Хоть дед и не говорит напрямую, но я знаю, что он мной гордится. Когда я сказала ему, что буду поступать на юридический, он просто согласно кивнул.

Отсутствие проявлений эмоций – это его отличительная черта.

Но он прекрасно знает, как я вечно борюсь за справедливость. Поэтому лучше работы, чем заседать в зале суда с маленьким молоточком, мне не найти.

Дорога до особняка занимает около часа. Деда заносит мою сумку в комнату, и я ахаю от восторга.

– Мне выделили отдельную спальню?

– Конечно. И оплата за твой труд тоже будет достойная.

Целую своего терминатора в щёку.

– Спасибо. Я так рада вернуться домой.

– Поработаешь пару месяцев и потом обратно на учёбу, – строго предупреждает.

– А как иначе!

Я плюхаюсь на кровать и, согнув руки в локтях убираю их за голову. Взгляд устремляется к потолку.

У меня странное предчувствие, что это лето будет особенным.

На следующий день я как юла безостановочно кручусь у зеркала, примеряя на себя форму прислуги. Я годами видела, как дорогие моему сердцу люди носили точно такое же платье. Униформа здесь не менялась уже лет двадцать.

Чёрное платье с длинным рукавом опускается ниже колен. А на шее красуется аккуратный белый воротничок.

Я, конечно, никогда не мечтала стать прислугой. Но надеть эту форму для меня всё равно что породниться с людьми, на глазах которых я выросла.

Часы показывают семь утра.

Пора.

Залетаю на кухню, хватаю пару блинчиков и сразу иду искать Веру Петровну, нашу домоправительницу.

Краем уха слышу разговор кухарок.

– Так вот. Лежат они вместе в постели после ночи любви. И она ему говорит: у тебя такие длинные ресницы. А он: просто в детстве я много плакал. На что девка ему отвечает: лучше бы ты в детстве больше писал.

Под хохот женщин я спускаюсь в подсобку.

– Так как ты у нас временно, будешь на подхвате, – предупреждает меня Вера Петровна.

– Ага, – с полным ртом пережёвываю последний блин.

– Сегодня иди в гладильную. Там уйма работы.

– Есть, мадам, – по-солдатски отдаю честь.

– Какая я тебе мадам? Живо за работу, – смеётся женщина, которая с детства гоняла меня с кухни, когда я брала сладости без спроса.

После десятка переглаженных простыней, моя рука начинает страшно ныть с непривычки.

– Маш, идём скорей, – в комнату, где температура сравнима разве что с сауной, забегает одна из служанок.

– Куда? – мученически выдыхаю, вытирая пот со лба. Мне бы сейчас в холодный душ попасть.

– Альберт Алексеевич приехал. Все собираются в гостиной, чтобы его поприветствовать.

Я замираю, вцепившись в край гладильного стола, как будто он может удержать меня на плаву.

Альберт здесь!

Он вернулся!

Закрываю на мгновение глаза, чтобы не слышать, как бьётся пульс в ушах и говорю осипшим голосом:

– Иду!

Глава 5. Лжемелкая

Когда мы заходим в огромную гостиную, весь персонал особняка уже стоит в ровной шеренге. На ватных ногах я занимаю место в самом конце, чтобы не привлекать внимания.

О боги!

Альберт уже здесь.

Сердце глухо стучит в ушах. Перед внутренним взором пробегают воспоминания детства, когда мы с парнем часами играли вместе в саду.

Интересно, как он отреагирует, когда увидит меня?

С досадой я понимаю, что миллиардер уже закончил приветствовать большую часть прислуги и остановился в другом конце, чтобы переброситься парой фраз с моим дедом.

Прикусываю губу, чтобы сдержать дикую улыбку восторга.

Парень выглядит потрясающе. Он стал шире в плечах, возмужал. Мощная мускулатура подчёркивает его силу и уверенность. Он просто стоит и ничего не делает, но выглядит так властно, будто одним взмахом руки может изменить всё вокруг.

– Жду вас позже в кабинете, – говорит он моему деду.

Кажется, я забываю, как дышать, при звуке его бархатистого тягучего голоса.

А потом…

Потом внимание Орлова резко переключается на рядом стоящую помощницу садовника.

– Привет, мелкая.

Глаза девушки, которая весит не меньше ста пятидесяти килограмм и носит короткую под ёжика стрижку, расширяются от ужаса. Она явно не ожидала, что новый хозяин заговорит с ней.

Альберт оглядывает джинсовый комбинезон работницы, из кармана которого торчат резиновые перчатки, и его губы расстягиваются в полуусмешке:

– Я так понимаю, по деревьям ты больше не лазаешь?

Девушка, находясь в полном ступоре, находит в себе силы отрицательно помотать головой.

Поверить не могу, что он спутал Снежану со мной.

Ну, Альберт.

– Надо же, какие люди в Голливуде, – на лестнице появляется кикимора в длинном шёлковом халате. На дворе уже полдень, а «мадам-мне-на-всё-плевать» только с кровати соскреблась.

Альберт устало прикрывает глаза, будто его раздражает даже голос мачехи, а затем нехотя, но поворачивается к ней.

– Здравствуй, Валерия.

– Здрасти-здрасти! Блудный сын вернулся домой, – ехидничает стерва, лениво спускаясь вниз.

– Я был рад вас всех видеть. Спасибо, что пришли, – говорит он спокойнно, но его тембр заставляет моё сердце ещё раз ёкнуть от счастья.

Народ начинает быстро расходиться, и в этой суматохе я не успеваю расслышать, о чём Альберт говорит с Валерией.

– Пойдём, – тянет меня дед на улицу.

– Погоди. Я хочу остаться, – упираюсь.

– Хозяевам нужно поговорить. А ты иди работай.

Посылаю деду обиженный взгляд, но он остаётся непоколебим.

– Маша, твоё место в угле для прислуги!

С дедом спорить всё равно что глухому включить музыку. Как ни старайся, он ничего не услышит. Топнув ногой, я возвращаюсь в свою «сауну» с горячими утюгами.

От одной только мысли, что Альберт где-то здесь рядом, по телу бегут волнительные мурашки.

Так или иначе, но скоро мы обязательно встретимся.

Когда день подходит к концу, я с сожалением понимаю, что за работой у меня не было ни единого шанса увидеть парня. А так хочется взглянуть на него хотя бы одним глазком.

Переодевшись в пижаму, в унылом настроении я иду в спальню к деду.

– Привет, – прикрываю за собой дверь.

Дедушка тоже готовится ко сну.

– Как прошёл твой первый день?

– Ничего интересного. А как там Альберт? Кикимора его не загрызла?

– Всё хуже, чем мы думали, – тяжело вздыхает дед, садясь в кресло.

– Кто мы?

– Альберт вернулся, чтобы вступить в права наследования. Сегодня приезжал семейный юрист и огласил полное завещание.

Слушаю деда, затаив дыхание. Не помню, чтобы он когда-то делилися со мной такими откровениями.

– И? – подгоняю, сгорая от любопытства.

Дедушка набирает побольше воздуха и продолжает:

– В завещании говорится, что если Валерия родит мужу ребёнка, то получит пожизненное содержание, а её сын или дочь унаследует половину состояния отца.

Мой рот открывается от удивления.

– Представляю, как рыжая сейчас себе локти кусает, – фыркаю. – Она ведь отказывалась рожать, потому что беременность ей испортит фигуру.

– Она беременна.

Фраза звучит как раскат грома в полной тишине.

– Что ты сказал?

– Срок маленький, поэтому она ещё никому не говорила о своём положении.

Стону, закрывая глаза.

Полный бред. Ложь в первозданном её виде.

– Дед, ну это же враньё. Её муж умер месяц назад, не оставив ей ни копейки. И она вдруг забеременела? Даже сценаристы мексиканских сериалов посмеялись бы над этой идеей и выбросили её как неправдоподобную.

– Маша, говорю как есть, – дед рассерженно бьёт кулаком о стену. – Валерия остаётся хозяйкой особняка. По крайней мере, до того, как родится её ребёнок и отцовство будет доказано.

– Эта гадина никогда не оставит Альберта в покое.

Переполненная негодованием, я не могу найти себя места. Метаюсь из одного угла комнаты в другой.

– Надо срочно что-то делать! Нельзя позволить ей всех обмануть.

– Маш, шла бы ты отдыхать. Завтра подниматься рано.

Я открываю рот, чтобы возразить, но в последний момент резко передумываю. От злости у меня разве что дым из ушей не идёт. Мне нужно охладиться.

– Спокойной ночи!

Выхожу в сад и иду к фонтану.

Злость никак не утихает.

Она пульсирует где-то в груди, отдаваясь напряжением по всему телу. Каждый шаг будто отбивает ритм моих тревог.

Владения Орловых простираются на десятки гектар. В саду полно аллей, вдоль которых растут аккуратно подстриженные клумбы. Многовековое дерево, куда я забиралась и наблюдала за Альбертом в детстве, по-прежнему одиноко стоит у самого фонтана.

Я цепляюсь за самую толстую ветку и лезу вверх. Мгновение ока, и я уже возле макушки, откуда открывается отличный вид на особняк и прилегающий к нему зелёный сад.

Вздрагиваю от неожиданности, когда взгляд улавливает движение внизу. В тучной фигуре я узнаю Снежану. Видимо, она тоже закончила работу поздно и сейчас устало плетётся к себе.

– Эй, мелкая.

Услышав голос Альберта, я застываю с открытым ртом.

Как и сама Снежана.

– Ты так и не подросла с нашей последней встречи.

Я буквально физически чувствую замешательство девушки.

– Разве люди могут вытянуться за несколько часов? – спрашивает она в ответ.

Я прикусываю губу, на секунду задумавшись: обнаружить себя сейчас и сказать, что он ошибся, или понаблюдать со стороны и узнать, что именно он скажет лжемелкой.

Любопытство, будь оно не ладно, берёт верх, и я остаюсь сидеть неподвижно.

– Ты куда-то торопишься? – спрашивает Альберт.

– Я, – гулко сглатывает садовница, – я шла на кухню.

– Опять будешь воровать там конфеты? – усмехается парень, убирая руки в карманы брюк. – Прости! Я почему-то воспринимаю тебя как ребёнка.

– Почему? Из-за моего роста?

– Не все наши желания сбываются, да? Не расстраивайся, что не выросла. Главное не рост, а сила. Не хочешь пойти попинать со мной мяч?

Снежана заторможенно мотает головой.

– Знаешь, я бы с удовольствием посмотрел, как ты лазаешь по деревьям. Жаль, нельзя вернуть время вспять.

Толстушка, кажется, перестала дышать.

– Альберт Алексеевич, можно я пойду? – звучит тонкий голосочек.

– Беги, мелкая. Я найду тебя позже.

– Зачем?

Парень обводит взглядом огромную территорию.

– Забавно, но только увидев тебя, я понял, как сильно скучал по дому.

– Меня?

– Ты и этот сад – вы просто неотделимы друг от друга.

Еле сдерживаю смешок, прикусив губу. Я прям вижу, как шестерёнки в голове пампушки работают на максимальной скорости, пытаясь понять, что происходит.

– Ясно. Мне можно уйти?

– Конечно.

Снежана уходит. А Альберт остаётся стоять на месте, задумчиво глядя ей вслед.

Неужели он скучал по мне?

Так.

Момент наступил. Пора спускаться.

Глава 6. Благие намерения

Осторожно ставлю ногу на ветку пониже, но замираю, услышав женский голос.

– Так и будешь бегать от меня?

Валерия, чтоб её!

– Я, вообще-то, с тобой разговариваю.

Альберт демонстративно не смотрит на кикимору, разглядывая тёмный сад.