ТЕНИ ПРОШЛОГО

Глава 1

Антон вышел из серого марева Пустоши и остановился в тени полуразрушенного здания на окраине сектора 2. За его спиной – выжженная земля, ржавые каркасы дронов и заброшенные руины, где когда-то искали артефакты. Теперь туда никто не ходил, но турели всё ещё гудели, охраняя то, что осталось от прежнего мира. Впереди, в пяти километрах, начинался Неверад – мегаполис, выросший на костях старого мира. За его периметром начинались законы, установленные мэром и городской службой безопасности, но здесь, в Пустоши, правил не было.

Воздух был сухим, пропитанным пылью и озоном, и каждый шаг вперёд приближал Антона к границе между хаосом и порядком. Антон поправил воротник куртки, вшитый фильтр загудел, втягивая пыльный воздух.

– Тридцать минут до выхода, – прошептала гарнитура. Голос был женским, но синтетическим, с едва уловимым эхом. Искусственный интеллект по имени "Лея"всегда говорил спокойно. Даже когда смерть была ближе, чем собственная тень.

Антон кивнул, хотя знал – Лея не нуждается в жестах. Он просто привык так делать. Привычки – единственное, что оставалось от прежнего мира.

Он возвращался из экспедиции, уставший, но с находкой, которая могла изменить всё.

Он обследовал руины, разбросанные по Пустоши – большинство из них давно разграблены, но некоторые всё ещё оставались под охраной старых автономных систем безопасности. Эти системы не поддавались отключению: турели, сенсоры, дроны – всё работало по протоколам, давно утратившим связь с внешним миром, но всё ещё смертельно эффективным.

Антону удалось проникнуть внутрь, хотя миссия казалась невозможной. Он провёл дни, изучая поведение турелей у одного из объектов, и в какой-то момент понял алгоритм их работы. Это дало ему шанс – узкий, почти призрачный – проскользнуть сквозь периметр, находящийся под контролем автономных систем безопасности. Это было почти самоубийством, но он справился: добрался до старой комнаты управления, где когда-то хранились протоколы доступа и данные охраны.

Он не знал, кто именно нанял его. Контакт был анонимным, передача координат – через зашифрованный канал, оплата обещана после выполнения. Но тот, кто это устроил, знал, куда послать. Знал, что в секторе МедТех есть нечто важное. И знал, что Антон – один из немногих, кто может туда добраться. Его называли везучим. Иногда – слишком везучим. Он не спорил. Просто делал свою работу.

Дальше идти было слишком опасно – датчики реагировали на малейшее движение, а турели не делали различий между врагом и случайным прохожим. Антон знал, что времени мало, и начал искать хоть что-то, что можно было бы взять с собой. Артефакт, найденный среди пыли и обломков, выглядел странно: гладкая, почти зеркальная поверхность, не поддающаяся сканированию.

Он не знал, зачем он нужен. Но всё в нём – форма, вес, даже ощущение в руке – говорило о значимости. Возможно, это был медицинский модуль. Возможно, ключ к спасению. Или к власти. И именно это беспокоило его больше всего. Если артефакт действительно способен лечить, восстанавливать, адаптировать – корпораты не позволят использовать его для всех. Они спрячут его. Закроют. Оставят только для своих – для тех, кто живёт в башнях, где воздух чистый, а вода не пахнет железом.

Антон нуждался в деньгах. Не ради роскоши – ради возвращения. Дом, в котором он родился, был продан, когда ему было пятнадцать. Тогда – чтобы оплатить учёбу. Теперь – он хотел выкупить его обратно. Маленький дом на окраине, с облупленным фасадом и старым деревом во дворе. Единственное место, которое он называл «домом» без иронии.

Даже Лея выдала ошибку: «неизвестный объект, нет данных». Он не знал, что это, но чувствовал – вещь важная. Возможно, слишком.

– Повторный анализ… – произнесла Лея спустя несколько секунд. – Объект не соответствует известным технологическим шаблонам. Поверхность не отражает стандартные сигналы. Предупреждение: возможное наличие активных компонентов неизвестного происхождения.

Антон нахмурился. Лея редко выдавала подобные формулировки. Обычно она либо знала, либо молчала. А сейчас – сомневалась. Это настораживало.

Он сжал артефакт крепче. Он не знал, что с ним делать. Но знал одно: он не отдаст его просто так.

– Рекомендация: изоляция объекта. Минимизация физического контакта. Возможная ценность: высокая. Возможная угроза: неизвестна.

Он аккуратно переложил артефакт в гермоупаковку и затянул молнию. Что бы это ни было – оно не должно было остаться в Пустоши.

Никому до него не удавалось проникнуть так глубоко в эти руины – автономные системы безопасности делали это практически невозможным. Именно поэтому его находка могла оказаться бесценной. Для корпораций в Невераде, жадно охотящихся за утерянными технологиями прошлого, артефакт мог стать ключом к открытиям, которым уже больше ста лет. И теперь этот ключ был у него в рюкзаке.

***

Он уже почти достиг границы сектора 2, когда заметил движение. Два силуэта у старого перехода. Он сразу узнал их – бойцы «Гвоздей», банды, контролирующей этот сектор. Они были дозором. А это значило только одно: где-то рядом пряталась основная группа. Кто-то слил информацию.

Антон замер в тени, прижавшись к стене. Один из них был ему знаком – бывший сосед, когда он ещё жил с матерью. Тогда тот был пугающим типом, и даже взрослые старались не пересекаться с ним. С тех пор прошло много лет, и Антон уже не был тем мальчишкой. Он мог бы справиться с ними, особенно с поддержкой Леи – его ИИ уже просчитывал возможные маршруты отхода и варианты атаки.

Но дело было не в этих двоих. Он чувствовал: это ловушка. Если он вступит в бой, остальные выйдут из укрытия. А если за ним начнётся охота всей банды, даже Лея не спасёт. Он не мог рисковать. Не с артефактом за спиной.

Антон отступил, двинулся вдоль берега старой реки, где когда-то проходил технический канал. Здесь никто не ходил – уровень радиации был слишком высок, и даже сталкеры избегали этих мест. Вода в канале была мутной, с маслянистым блеском, а Гейгер трещал, как сумасшедший, предупреждая о смертельной дозе. Но у Антона не было выбора. Если он не спрячется, «Гвозди» найдут его за пределами города, где не действовали никакие законы, и никто не станет задавать вопросов.

Он оглядывался, ища хоть какое-то укрытие. Вдруг заметил воронку среди бетонных плит – провал, скрытый под водой. Это был тоннель, старый, забытый, возможно, ещё с времён до Раскола. Его края были обрушены, но внутри всё ещё виднелась арматура и остатки лестницы. Антон понимал: спускаться туда – всё равно что подписать себе приговор. Радиация, обрушения, неизвестные системы – всё могло убить его. Но это был единственный шанс.

Он проверил герметичность костюма, активировал фильтры и дал Лее команду отслеживать уровень облучения. Искусственный интеллект молча подтвердил, и Антон начал спуск. Вода обожгла кожу даже сквозь защиту, но он не остановился. Артефакт был с ним, и за ним уже шла охота. Он должен был исчезнуть – хотя бы на время.

***

Антон родился в Невераде. Его мать работала в архиве сектора 4, отец исчез, когда он был ещё ребёнком. Он почти не помнил его – только голос и запах масла. Мать умерла от болезни, когда Антону было пятнадцать. С тех пор он был один. Он не спешил заводить семью – не потому что не хотел, а потому что не мог позволить себе слабость. Пустошь не прощала привязанностей.

От отца ему остался старый защитный костюм – наполовину сломанный, с повреждённой герметизацией и изношенными соединениями. На первый взгляд – хлам. Но внутри была Лея. Искусственный интеллект, интегрированный в систему костюма, оказался почти последней моделью, выпущенной до Катастрофы. Такие ИИ были редкостью, особенно в рабочем состоянии. Его отец мог бы продать костюм за хорошие деньги, но вместо этого спрятал его – как будто знал, что однажды он пригодится сыну.

С тех пор Лея стала его единственным напарником. Она не только помогала выживать, но и хранила в себе следы прошлого, которое Антон почти не знал.

Он стал искателем. Работал один. Иногда сотрудничал с «Пыльниками» – группой одиночек, объединённых кодексом выживания. Но чаще – сам по себе. Его уважали. Его боялись. Его называли «Везучим».

Год назад он уже был в похожей ситуации – зажат между двумя враждебными группами в старом технопарке, где каждый шаг мог активировать мину времён Катастрофы. Тогда он тоже был один. Тогда тоже не было выхода.

Он шёл по коридору, где даже воздух казался заряженным смертью. Вдруг – щелчок. Под ногой – старая противопехотная. Он замер. Лея тут же активировала протокол замедления дыхания и стабилизации пульса.

– Давление стабильно. Варианты: 3. Вероятность выживания – 12%, – сообщила она.

Он выбрал четвёртый. Просто шагнул назад. Мина не сработала. Позже он узнал: устройство было дефектным – возможно, из-за времени, влаги или сбоя в цепи активации. Совпадение? Возможно. Но с тех пор его стали звать «Везучим».

Не потому что он не ошибался. А потому что каждый раз, когда смерть уже тянулась к нему рукой – что-то ломалось, отключалось, взрывалось не вовремя. Или вовремя. И он снова выходил живым.

***

Город жил своей жизнью. В Секторе 1 находился Центр – место, откуда когда-то началось строительство поселения. Сейчас он контролировался группировкой бывших военных, известных как "Фронтир". Они следовали собственному кодексу, напоминающему армейский устав, и держали порядок железной дисциплиной. Как они зарабатывали – никто не знал, но у них всегда хватало ресурсов для операций. Ходили слухи, что Мэр нанимал их для миссий за пределами города, но никогда не использовал внутри, чтобы не нарушить хрупкий баланс между секторами.

Сектор 2 контролировала традиционная уличная банда "Гвозди". Они занимались рейдерскими налётами на другие города и поселения, контролировали проституцию, нелегальные сделки и криминальные потоки как в своей зоне, так и в других секторах. Корпорации терпели их присутствие, но открыто выражали недовольство – "Гвозди"нарушали тонкую грань между теневым влиянием и прямым вмешательством.

В Секторе 3 правила "Нексус Индастриз"– корпорация, производящая дронов и оружие. В подземных лабораториях "Энтропикс"изучали мутации. А в башнях Синтополиса заседал "Ковчег"– элитная организация, контролирующая редкие технологии. Сектор 4 принадлежал "ФерроГриду"– индустриальному гиганту, создающему экзоскелеты и мехи. В Секторе 5, известном как "Неон-Кольцо", царили развлечения, симуляции и цифровые наркотики. Сектор 6 – "Зелёная Зона", охраняемая группой "Верде", был редким оазисом природы и био-технологий. Сектор 7 оставался нейтральной территорией, где пересекались интересы всех фракций – здесь находились рынки, черные биржи и теневые переговорные. Все они соблюдали правила в городе. Но за его пределами – действовали по-своему.

Над всеми стоял Мэр. Он был судьёй, арбитром и хранителем порядка. Его охрана, известная как "Стражи", не участвовала в корпоративных войнах, но вмешивалась, когда порядок рушился. Мэр мог войти в любой сектор, отменить любое решение и восстановить баланс. Никто не пытался бросить ему вызов – его власть была абсолютной, но справедливой.

Антон чувствовал, что его находка может изменить баланс сил. Именно поэтому за ним охотились.

***

Тоннель оказался узким и влажным, стены покрыты плесенью и следами ржавчины. Вода доходила до колен, и каждый шаг отдавался глухим эхом, будто сам бетон стонал от времени. Свет фонаря выхватывал из темноты обломки старых труб, кабелей и когда-то служивших здесь механизмов. Воздух был тяжёлым, спертым, с металлическим привкусом.

– Лея, сканирование маршрута, – прошептал Антон, стараясь не шуметь.

– Активирую. Построение карты по эхолокации… – ответила она спокойно. На визоре шлема начали проступать контуры тоннеля, прорисованные в реальном времени. – Впереди развилка. Левый путь ведёт к обвалу. Правый – возможный выход на поверхность через технический люк. Расстояние: 320 метров.

Антон кивнул, хотя Лея не нуждалась в подтверждении. Он свернул направо, стараясь не наступать на металлические обломки. Лея продолжала вести его, отмечая на карте зоны с повышенной радиацией и нестабильными конструкциями. В одном месте она предупредила:

– Осторожно. Под вами пустота. Вероятность обрушения – 67%.

Он замер, сделал шаг в сторону, и только тогда услышал, как под прежним местом с глухим звуком провалился кусок бетона. Сердце забилось чаще, но он не остановился.

– Осталось 90 метров. Люк может быть заблокирован. Готовлю варианты обхода, – сообщила Лея.

Антон чувствовал, как напряжение в теле сменяется холодной решимостью. Он знал: если выберется отсюда, то получит шанс. А если нет – никто даже не узнает, где искать его останки.

Глава 2

После Катастрофы многое исчезло – города, правительства, даже само понятие будущего. Но остались корпорации. Именно они взяли на себя роль новых государств, создавая анклавы, где ещё можно было выжить. Одной из таких была "Нексус Индастриз", и именно она запустила программу для одарённых детей – не из милосердия, а из расчёта.

Антон попал в эту программу благодаря редкому сочетанию аналитического мышления и пространственного воображения. Его мать умерла, когда он был ещё ребёнком, а отец – инженер-исследователь – исчез при загадочных обстоятельствах во время экспедиции за пределы Сектора 7. От него остались только старые записи, инструменты и немного денег, которых едва хватило, чтобы оплатить обучение.

Корпорация покрывала большую часть расходов, но взамен требовала лояльности. Выпускники становились её собственностью – инженерами, техниками, операторами. Антон выбрал кибернетику – он хотел понять, как работают системы, как соединяются человек и машина, как можно выжить в мире, где границы между живым и искусственным стираются.

Он окончил курс с отличием, но вместо того чтобы остаться в лабораториях "Нексуса", ушёл. Стал искателем – тем, кто исследует руины, находит забытые технологии, восстанавливает фрагменты прошлого. Его знания в области кибернетических систем стали ключом к выживанию: он мог взломать старые интерфейсы, активировать дроны, обходить защиту древних механизмов.

Но он знал: за ним следят. Корпорации не любят, когда их собственность уходит. Особенно – если она может изменить правила игры.

***

Люк оказался массивным, покрытым слоем пыли и коррозии. Панель доступа была встроена в стену рядом, но экран давно погас, а клавиши покрылись трещинами. Антон присел, осмотрел механизм. Это была старая модель – ещё времён до Катастрофы. Возможно, она всё ещё подключена к автономной системе питания.

– Лея, анализ панели. Есть шанс её активировать?

– Есть. Система реагирует на биометрические сигналы старого образца. Попробую использовать твой идентификатор.

– Только тихо. Если нас засекут – нам конец.

Лея замолчала на несколько секунд. На экране шлема замелькали строки кода, иконки подключения, сигналы доступа.

– Биометрический профиль частично совпадает. Доступ ограничен, но возможен. Пробую обойти повреждённые секции через инженерный протокол.

Антон услышал, как в стене щёлкнули реле. Панель замигала тусклым светом. Он приложил ладонь к сканеру – металл был холодным, как лёд.

– Инициализация… 43%… 67%…

– Быстрее, Лея. Они могут быть уже в тоннеле.

– 89%… Доступ получен. Но люк заблокирован механически. Придётся использовать аварийный привод.

Антон выругался сквозь зубы. Аварийный привод – это шум. Но выбора не было.

– Лея, отключи питание на 3 секунды, чтобы не сработала сигнализация. Я открою вручную.

Он достал из рюкзака старый гидроинструмент, вставил в гнездо аварийного замка. Лея отсчитала:

– Три… два… один… питание отключено.

Скрежет металла разнёсся по тоннелю, как крик. Люк поддался, медленно открываясь. За ним – узкий вертикальный шахтный проход с лестницей, ведущей вверх.

– Быстро, – прошептал Антон и полез внутрь.

Когда он поднялся на несколько метров, Лея сообщила:

– Зафиксировано движение в тоннеле. Тепловые сигнатуры: трое. Вероятно, преследователи.

Антон ускорился, сердце колотилось в груди. Он знал: если доберётся до поверхности – у него будет шанс исчезнуть. Если нет – его найдут. И никто не узнает, что именно он пронёс сквозь руины – и почему это было важно.

***

Это случилось через два года после того, как Антон покинул "Нексус". Он уже был известен в узких кругах как талантливый инженер и искатель, способный активировать даже самые древние системы. Но именно тогда он нашёл артефакт, который изменил его жизнь – и дал надежду другим.

Это был портативный модуль очистки воды, созданный до Катастрофы. Устройство могло восстанавливать даже радиационно заражённую воду, превращая её в пригодную для питья. Но его мощность была ограничена – всего несколько литров в день. Однако сам принцип работы был уникален: био-фильтрация с использованием синтетических бактерий, способных адаптироваться к любым условиям.

Антон понимал: если эту технологию масштабировать, можно будет вернуть жизнь в заброшенные поселения. Он обратился к своему старому другу Андрею, с которым учился в кибернетической академии. Андрей теперь работал на "Верде"– группу, охранявшую "Зелёную Зону"и занимавшуюся восстановлением био-технологий.

Андрей привёл его к своему начальнику – представителю "Верде", женщине по имени Калия, строгой и молчаливой, но с ясным взглядом человека, который видел слишком многое. Она выслушала Антона, изучила артефакт и сказала только одно:

– Если ты прав, это может спасти не один десяток жизней. Мы поможем.

С тех пор Антон начал работать с "Верде"как внешний консультант. Он участвовал в экспедициях, помогал восстанавливать старые очистные станции, обучал техников. Его имя начали узнавать в небольших поселениях, где люди выживали на грани – без воды, под постоянной угрозой нападений от банд вроде "Гвоздей", которые не гнушались грабить даже своих.

Мир за пределами города был жесток. Но именно там, среди пыли, руин и отчаяния, Антон чувствовал, что делает что-то настоящее. Он не просто искал технологии – он искал будущее.

***

– Ты уверен, что это работает? – спросил Андрей, глядя на металлический цилиндр, стоящий посреди лаборатории "Верде".

– Не просто работает, – ответил Антон, подключая питание. – Оно живёт. Смотри.

Он активировал модуль. Внутри зажглись мягкие зелёные огни, и через прозрачную трубку начала медленно течь мутная вода. Через несколько секунд на выходе – капли чистой, прозрачной жидкости. Настоящая вода. Без радиации. Без примесей.

Калия, представитель "Верде", стояла в углу, наблюдая молча. Когда она подошла ближе, её голос был почти шёпотом:

– Сколько литров в день?

– Пять. Может, шесть, если повезёт. Но если мы сможем воспроизвести бактерии и масштабировать систему…

– Это может вернуть жизнь в поселения, – закончила она за него.

Антон кивнул. Он знал, что это только начало. Но впервые за долгое время он чувствовал, что делает что-то важное. Не для корпораций. Не для фракций. А для людей.

***

Снаружи послышался глухой звук – возможно, ветер, а может, шаги. Антон напрягся, вернулся в реальность. Он знал: артефакт, который он несёт сейчас, может быть даже важнее того первого модуля. Но и опасность – куда выше.

Он сжал рюкзак крепче. Никто не должен узнать, что именно он уносит.

***

Он шёл медленно, почти неслышно, будто боялся потревожить само время. Коридор был узким, с низким потолком, покрытым сетью трещин и облупившейся краской. Пыль висела в воздухе, как туман, и каждый шаг поднимал лёгкое облако, которое лениво оседало обратно. Свет налобного фонаря выхватывал из темноты фрагменты прошлого – ржавые таблички, обломки кабелей, потускневшие пиктограммы на стенах. Всё здесь казалось забытым, как сон, который никто не хочет вспоминать.

Секция с капсулами появилась внезапно – за массивной гермодверью, которую они с трудом открыли вручную. Помещение было круглым, с высоким куполообразным потолком. Вдоль стен – ряды саркофагов, встроенных в ниши, как в колумбарии. Каждый – с прозрачной крышкой, под которой покоились люди. Настоящие. Не муляжи, не голограммы. Люди.

– Лея… – голос его дрогнул. – Это… они?

– Биологические параметры подтверждают: жизненные функции поддерживаются. Состояние – стазис. Вероятно, криогенное замедление метаболизма.

Он подошёл ближе. Внутри ближайшей капсулы – мужчина лет сорока. Лицо спокойное, как у спящего. Кожа бледная, почти прозрачная. Индикаторы на панели мигали в такт с его пульсом – медленно, но ритмично.

– Что будет, если я открою одну из них?

– Вероятность летального исхода – 87%. Основная причина – иммунологическая несовместимость. Бактериальный профиль внешней среды изменился. Эти люди не имеют адаптированной иммунной защиты.

Он отшатнулся. Это было как удар. Спасти – значит убить.

– Лея, когда мы открывали люк в этот отсек… ты говорила, что моя биометрия частично совпала с протоколом доступа. Что это значит?

– Биометрический профиль соответствовал на 47%. Доступ был предоставлен по аварийному протоколу.

– Но почему? Я ведь не из этого времени.

– Возможно, ваши родители были зарегистрированы в системе как приоритетные субъекты. В таком случае, вы могли унаследовать часть параметров, достаточную для частичного доступа.

Он замолчал. Мысли путались. Родители. Он почти ничего о них не знал. Только обрывки – фото, старые записи, и этот странный дар, который он всегда считал случайностью.

Он продолжил осмотр. В дальнем секторе, почти в тени, стояла капсула, отличающаяся от остальных. Более новая. Или просто лучше сохранившаяся. Он подошёл ближе.

Внутри – молодая женщина. На вид – лет двадцать три, может, двадцать четыре. Даже сквозь тусклое стекло капсулы было видно: она красива. Не просто красива – поразительно. Черты лица чёткие, гармоничные, словно выточенные с особым вниманием. Высокие скулы, прямой нос, полные губы. Тёмные волосы, аккуратно уложенные, обрамляли лицо, придавая ему почти нереальную завершённость.

На ней была туника стазиса – стандартная медицинская одежда для длительного хранения, но ткань плотно облегала тело, подчёркивая его форму. Стройная, с длинными, сильными ногами, подтянутыми мышцами – она выглядела так, будто только что сошла с тренировочной платформы, а не провела годы в капсуле. Ни следа дряблости, ни намёка на деградацию тканей. Совершенное тело, будто время не имело над ним власти.

Антон застыл. Он никогда не был близко к женщине. Не так. Не настолько. В его жизни не было места для отношений – только работа, вылазки, поиск, выживание. Он не знал, как себя вести, не знал, куда смотреть. И всё же смотрел. Слишком долго.

Он почувствовал, как внутри поднимается странное чувство – не похоть, не влечение, а что-то более глубокое, почти болезненное. Смущение. Неловкость. Будто он нарушает что-то личное, интимное. Ни одна женщина, бодрствующая, не позволила бы ему смотреть так. Он отвёл взгляд, сделал шаг назад, будто извиняясь. Но её образ остался в голове – чёткий, как отпечаток света на сетчатке.

– Лея… если я открою её саркофаг?

– Вероятность смерти – 91%. Иммунная система не адаптирована. Также возможны нейропсихические осложнения. Сознание может не выдержать резкого пробуждения.

Он стоял молча. Внутри – борьба. Спасти. Или не трогать. Но если не он – то кто?

Он отвернулся, пошёл дальше вдоль стены. В конце зала – массивная дверь с надписью: "ЛАБОРАТОРНЫЙ СЕКТОР 3B". Панель доступа была разбита, но дверь приоткрыта. Он толкнул её плечом.

Внутри – лаборатория. Столы, покрытые пылью, разбросанные инструменты, разбитые контейнеры. В центре – устройство, напоминающее медицинский саркофаг, окружённый кабелями и мониторами.

– Лея, что это?

– Распознавание… Устройство экспериментального типа. Медицинская капсула последнего поколения. Разработана незадолго до Катастрофы. Предназначена для восстановления критически повреждённых организмов.

– Работает?

– Теоретически – да. Но требуется источник энергии и расходный артефакт. Без него – бесполезна.

– Но… – он замер, вспоминая. – У меня же есть артефакт. Тот, что нашли в секторе «МедТех». Он ведь… медицинский?

– Неизвестно. Устройство не идентифицировано. Предположительно – медицинского назначения, но прямых подтверждений нет.

Антон снял рюкзак, достал артефакт – кристалл, найденный в старом хранилище несколько дней назад. Как только он приблизил его к устройству, кристалл вспыхнул мягким светом. Панель ожила.

– Лея…

– Совпадение сигнатур. Артефакт совместим. Он может активировать устройство. Но только один раз.

– То есть… я могу спасти только одного?

– Да.

Антон сжал кулаки. Он вернулся к капсулам. Смотрел на лица – мужчины, женщины, кто-то совсем молод. Но взгляд снова остановился на той самой – с тёмными волосами. Что-то в ней не давало ему покоя.

– Я не могу спасти всех…

– Нет. Но ты можешь спасти кого-то.

В этот момент в шлеме раздался тревожный сигнал.

– Внимание. Зафиксирована попытка взлома внешнего люка.

– «Гвозди»…

– Система активировала протокол самоуничтожения лаборатории. У тебя меньше трёх минут.

Антон бросился к капсуле. Панель активации – зелёная. Он приложил руку. Капсула зашипела, стекло медленно отъехало в сторону. Женщина не двигалась.

– Лея, запускай устройство. Быстро!

Он перенёс её в медицинскую капсулу. Артефакт вставлен. Система загудела, вспышка света – и капсула закрылась. На экране – «РЕГЕНЕРАЦИЯ: 87%… 94%… 100%».

– Жизненные показатели стабилизированы. Она будет жить.

– А мы?

– Беги.

Антон схватил девушку на руки. Она была лёгкой, почти невесомой. Он выбежал из лаборатории, свернул в аварийный тоннель. За спиной – грохот, вспышка, ударная волна. Лаборатория исчезла в огне.

Он не обернулся.

Глава 3

Антон бежал по узкому аварийному тоннелю, освещая путь дрожащим светом фонаря. За спиной – гул разрушения, будто сама земля содрогалась. Он не оборачивался. Девушка в его руках была без сознания, но её дыхание стало ровным, кожа – чуть теплее.

– Лея, где ближайшее укрытие?

– Сканирую… Есть заброшенный техблок в 400 метрах. Структура нестабильна, но временно подойдёт.

– Веди.

Он свернул в боковой проход, пробежал мимо обрушенной стены, перепрыгнул через обломки. Сердце колотилось, руки ныли от усталости, но он не останавливался. Через несколько минут он оказался у массивной двери с облупившейся краской. Толкнул её плечом – она поддалась с глухим скрипом.

Внутри – тёмное помещение, когда-то, возможно, серверная. Пыль висела в воздухе, как туман. Он осторожно достал из рюкзака спальный мешок, развернул его на относительно чистом участке пола и уложил девушку внутрь. Материал слегка зашуршал, принимая её вес. Он накрыл её краем мешка, стараясь не смотреть слишком долго. Всё происходящее казалось нереальным – как будто он не спасал человека, а разворачивал сцену из чужой памяти.

– Лея, её состояние?

– Стабильное. Медкапсула восстановила основные функции. Но она в глубокой коме.

– Она очнётся?

– Неизвестно. Но у неё есть шанс.

Антон сел рядом, прислонился к стене. Он смотрел на её лицо, пытаясь понять, почему выбрал именно её. Он не знал её имени. Не знал, кем она была. Но теперь она была его ответственностью.

– Я не смог спасти всех…

– Но ты спас одну жизнь. Иногда этого достаточно.

Он закрыл глаза. Впервые за долгое время – не от страха, а от усталости. За стенами бушевал ветер, где-то вдалеке гремели обломки рухнувшего комплекса. Но здесь, в этом забытом уголке, было тихо.

***

Холод. Тишина. Свет звёзд сквозь полупрозрачный купол. Она стояла в капсуле, окружённая мягким светом интерфейсов. Голос звучал в её сознании – не мужской, не женский, просто голос.

– Объект активирован. Миссия: внедрение в цивилизацию. Цель: сбор стратегической информации.

– Кто меня отправил?

– Доступ ограничен. Протокол «Омега».

– Я не одна из них. Я – наблюдатель.

Она помнила, как впервые открыла глаза в теле, которое выглядело человеческим. Как училась говорить, двигаться, чувствовать. Как жила среди людей, не зная, зачем. И как всё исчезло в огне Катастрофы.

Она не знала, кто она. Но знала, что пришла не как друг.

***

Она открыла глаза. Свет был тусклым, но резал зрачки. Воздух – сухой, пыльный. Рядом – человек. Он спал, прислонившись к стене, с оружием на коленях.

Она попыталась сесть, но тело не слушалось. Только шепнула:

– Где я?..

Антон проснулся мгновенно. Инстинкт выживания сработал раньше сознания. Он потянулся к оружию, но остановился, увидев, что она шевельнулась.

Глаза девушки медленно открылись. Зрачки сузились от тусклого света. Она моргнула, пытаясь сфокусироваться, и посмотрела на него. В её взгляде было что-то странное – не страх, не удивление, а будто… глубокое внутреннее сканирование.

– Где я?.. – голос был хриплым, но ровным.

Антон подался вперёд, осторожно, без резких движений.

– В безопасности. Ты была в капсуле. Я… вытащил тебя.

Она моргнула, взгляд стал чуть яснее.

– Ты… спас меня?

– Да. Я думал, ты одна из сотрудников лаборатории. Ты выглядела… живой.

Она молчала. Смотрела на него, будто пыталась вспомнить, кто он. Или – кто она сама. Лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькала тревога. Не паника – скорее, осознание чего-то важного, чего она не могла сразу выразить словами.

– Как тебя зовут? – спросил он мягко.

Она отвела взгляд, будто этот вопрос был слишком личным.

– Я… не уверена. Мне кажется, меня звали… Лена.

– Лена, – повторил он, будто пробуя имя на вкус. – Подходит.

Она снова посмотрела на него. Долго. Словно пыталась понять, можно ли ему доверять. Или – стоит ли вообще говорить.

– Ты помнишь, что произошло? Почему ты была в капсуле?

– Нет. Только… обрывки. Свет. Голоса. Паника. Потом – тишина. Очень долгая тишина.

Он кивнул. Он знал, каково это – проснуться в мире, которого больше нет.

– Я Антон. Мы в старом техблоке. Лаборатория, где ты была, уничтожена. Я едва успел вытащить тебя.

Она опустила взгляд.

– Почему ты выбрал меня?

Он замер. Вопрос был прямой. И болезненный.

– Я… не знаю. Просто… ты выглядела так, будто ещё не сдалась. Не знаю, как объяснить. Это было… ощущение.

Она кивнула, не задавая больше вопросов. Но в её глазах появилось что-то новое – тень сожаления. Или вины.

Антон встал, подошёл к своему рюкзаку, достал портативную горелку и аккуратно установил её на металлический обломок, который мог сойти за импровизированную подставку. Он налил немного воды из фляги в складную кружку и включил пламя. Газ зашипел, и вскоре над кружкой поднялся лёгкий пар.

Он не чувствовал голода, но знал – тепло нужно не только ей, но и ему. Руки дрожали не от холода, а от напряжения. Всё происходящее казалось зыбким, как сон, из которого вот-вот разбудят.

– Лея говорит, ты была в капсуле больше ста лет.

– Возможно.

– Ты не выглядишь на сто.

– Криостазис замедляет старение.

– Да. Но всё равно… Ты должна быть старше меня на два поколения.

Он усмехнулся, но в его голосе прозвучала неловкость. Он чувствовал к ней что-то – интерес, симпатию, может, даже больше. Но мысль, что она могла бы быть его бабушкой, сбивала с толку. Он не знал, как с этим быть.

Он хотел обсудить это с Леей, но остановил себя. Это было бы… неправильно.

– У тебя была семья? – спросил он, сменив тему. – Муж? Дети?

Она долго молчала. Потом тихо:

– Я не помню. Или не хочу помнить.

Он понял. Иногда память – это боль.

– Прости. Не хотел лезть. Просто… ты кажешься мне знакомой.

Она посмотрела на него. И впервые – улыбнулась. Очень слабо. Почти незаметно.

– Мы не встречались. Но, может быть… теперь встретимся.

Она посмотрела на него. В её взгляде было что-то неуловимое – не страх, не ложь, а скорее… осторожность.

– Я помню, что была в лаборатории. Помню, как всё начало рушиться. Сигналы тревоги. Кто-то кричал. Потом – тишина.

– Ты была врачом?

– Я… работала с медицинскими системами. Знала, как управлять капсулами, как стабилизировать пациентов.

– Значит, ты спасала людей. Это многое говорит о тебе.

Она отвела взгляд.

– Не всегда.

Он замолчал. Несколько секунд слышно было только, как капает вода из старой трубы.

Он хотел сказать что-то ещё, но остановился.

– Лея, – сказал он, вставая, – ты можешь просканировать её ДНК?

– Уже сделано. Биологическая структура – идентична человеческой. Но есть аномалии.

– Какие?

– Неопознанные фрагменты. Возможно, результат генной модификации.

– Ты хочешь сказать, она не человек?

– Я говорю, что она – не совсем человек. Но она жива. И она чувствует.

Антон посмотрел на Лену. Она всё слышала. Но не отвернулась.

– Я не враг, – сказала она. – Я не знаю, кто я была. Но я знаю, кем хочу быть сейчас.

Он кивнул. Этого было достаточно.

Она чувствовала. Сожалела. Боялась.

И впервые – хотела остаться.

***

Они шли по разрушенному тоннелю, где стены были покрыты трещинами, а потолок местами обрушился. Свет фонаря выхватывал из темноты ржавые кабели, остатки старых знаков, выцветшие символы корпораций, давно исчезнувших.

Лена шла рядом, молча, но взгляд её был внимательным. Она изучала всё – структуру стен, остатки механизмов, даже способ, которым Антон держал оружие.

– Антон, – сказала она наконец, – зачем ты пришёл в эти руины?

Он не ответил сразу. Только остановился, проверил карту на шлеме, сверился с направлением, и лишь потом заговорил:

– Я искал артефакт. Один из тех, что остались после Катастрофы.

– Для себя?

– Нет. Для корпорации. Я раньше работал на них. Думал, что это просто очередная экспедиция. Но потом понял – я был не первым. И, возможно, не должен был быть последним.

– Что за артефакт?

Он достал из рюкзака пустую капсулу – ту самую, в которую был вставлен кристалл. Металл был обожжён, но форма сохранилась.

– Это был артефакт, который я использовал, чтобы спасти твою жизнь. Я не знал, как он выглядит. Только координаты и обрывки данных. Но когда я нашёл его – понял. Это один из тех редких артефактов, которые корпорации используют, чтобы продлевать жизнь старым лидерам. Генералам. Учёным. Тем, кто пережил Катастрофу, но не смог победить время.

Он сжал капсулу в руке.

– Я должен был доставить его. Но когда увидел тебя в капсуле… я не мог просто уйти. Я не знал, кто ты. Но знал, что ты жива. И что у тебя есть шанс.

Лена молчала. Она смотрела на капсулу, потом на него. В её взгляде не было страха. Только понимание.

– Ты отдал им то, что могло бы спасти кого-то важного.

– Может быть. Но я выбрал тебя.

Она кивнула. Медленно. Словно приняла это как долг.

– Ты смог пройти через защиту. Почему?

– Не знаю. Некоторые турели не стреляли. Некоторые двери открывались. Лея говорит, у меня есть частичное совпадение с биометрией старых сотрудников.

– Почему?

– Я не знаю. Лея тоже не знает. В её базе нет объяснений. Может, кто-то из моих предков работал здесь. А может… что-то другое.

Он замолчал. Лена смотрела на него, и в её взгляде было больше, чем просто интерес. Она понимала, что он не просто наёмник. Он – связующее звено. Между прошлым и настоящим. Между тем, что было, и тем, что ещё может быть.

– Ты не боишься, что тебя использовали? – спросила она.

– Боюсь. Но если бы не пришёл сюда… ты бы не жила.

Она опустила взгляд.

– Я не уверена, что заслуживаю этого.

Он хотел сказать, что она заслуживает. Что он рад, что выбрал её. Но слова застряли в горле. Он чувствовал к ней что-то – тёплое, живое. Но в то же время – странное. Она могла быть старше его на сто лет. Или вовсе не быть человеком.

Он хотел обсудить это с Леей. Но не стал.

– Пойдём, – сказал он. – Нам нужно найти выход на поверхность. И понять, что делать дальше.

***

Они остановились в небольшом помещении, когда-то, возможно, серверной. Антон проверял заряд батарей, Лена сидела на ящике, завернувшись в термоплащ. Под ним – тонкая туника из медицинской капсулы, почти прозрачная, не предназначенная для жизни вне стерильной среды.

– Мне нужно что-то… нормальное, – сказала она, глядя на него. – Одежда. Обувь. И желательно – аптечка.

– Я понимаю, – Антон кивнул. – Но мы не в торговом центре. Всё, что осталось, давно разграблено.

– Не всё. В этом комплексе был сектор снабжения. Я помню. Там должны быть запасы.

– Ты уверена?

– Да. Но он глубоко. За периметром. За охраной.

Антон нахмурился.

– Ты говоришь о внутреннем секторе?

– Да.

– Лена, туда никто не ходит. Ни одна экспедиция. Даже «Гвозди» не рискуют. Там автоматические турели, дроны, системы распознавания. Всё, что осталось от старой обороны. Они уничтожают всё, что движется.

– Я знаю. Но я помню маршруты. И если Лея сможет открыть двери…

– Подожди, – перебил он. – Ты серьёзно хочешь, чтобы мы пошли туда? Ради одежды?

– Не только. Там могут быть медикаменты. Инструменты. Всё, что поможет нам выжить. И… мне нужно чувствовать себя человеком. Не объектом.

Он хотел возразить, но в этот момент вмешалась Лея:

– Подтверждаю. Сектор снабжения существует. Доступ возможен через инженерный шлюз на уровне -3.

– Ты можешь открыть его? – спросил Антон.

– Частично. У меня есть доступ к старым протоколам. Я смогу разблокировать часть дверей и временно отключить некоторые системы безопасности.

– И шанс на успех?

– 56%.

– Это слишком мало, – пробормотал он. – Это самоубийство.

– Но возможно, – добавила Лея. – Иначе у нас не останется ресурсов.

Антон прошёлся по комнате, сжал кулаки. Он знал, что это безумие. Но он видел, как Лена смотрит на него – не с упрёком, а с надеждой. Она не просила многого. Только возможность быть собой.

– Ладно, – сказал он наконец. – Мы пойдём. Но по моим правилам. Я иду первым. Ты держишься рядом. Если что-то пойдёт не так – мы уходим. Немедленно.

– Согласна.

Он посмотрел на неё. Она уже не выглядела хрупкой. В её взгляде была решимость. И что-то ещё – то, что он не мог объяснить. Он чувствовал, что она не просто хочет одежду. Она хочет вернуть себе контроль. Над телом. Над прошлым. Над собой.

– Лея, – сказал он, – готовь маршрут. У нас будет одна попытка.

***

Через два часа.

Они стояли у массивной двери, ведущей в инженерный шлюз. Металл был покрыт копотью и следами старых ожогов. Надпись на панели едва читалась: "СЕКТОР СНАБЖЕНИЯ – ДОСТУП ОГРАНИЧЕН".

– Лея, мы на месте, – прошептал Антон.

– Подтверждаю. Запускаю протокол обхода. Внимание: система может активировать охранные подпрограммы.

– Сколько у нас времени?

– Если всё пойдёт по плану – 12 минут до повторной активации турелей.

Лена стояла рядом, напряжённая, но собранная. Она больше не выглядела уязвимой. В её глазах была сосредоточенность.

– После шлюза будет коридор, – сказала она. – Слева – пункт охраны. Справа – склад. Нам нужно попасть в центральную комнату. Там хранили одежду, аптечки, даже аварийные пайки.

– И охрану, – добавил Антон. – Не забывай про охрану.

Дверь со скрежетом открылась. Внутри – темнота. Он первым вошёл внутрь, оружие наготове. Лена следовала за ним, двигаясь бесшумно.

Коридор был узким, с низким потолком. Вдоль стен – старые кабели, разбитые панели. Вдруг – щелчок.

– Контакт! – крикнул Антон, и в следующую секунду из тени выдвинулся дрон.

Он выстрелил первым. Искры, глухой удар – дрон рухнул на пол, дёргаясь. Лена бросилась к панели, выдернула кабель, отключая питание.

– Один из патрульных. Их может быть больше, – сказала она.

– Лея, ты можешь отключить охрану?

– Только частично. Центральный узел заблокирован. Но я могу перенаправить питание – открою вам путь к складу.

Они двинулись дальше. Вторая дверь открылась с трудом. Внутри – склад. Ряды металлических шкафов, ящики, контейнеры. Лена бросилась к одному из отсеков, открыла его – внутри аккуратно сложенная одежда, стандартные комбинезоны, обувь, термобельё.

– Нашла, – сказала она с облегчением. – Это подойдёт.

Антон тем временем проверял ящики с маркировкой "МЕДИЦИНА". Нашёл несколько автоинъекторов, бинты, даже старый портативный сканер.

– Это может спасти нам жизнь, – пробормотал он.

Вдруг – сигнал тревоги.

– Лея?!

– Нас засекли. Система активировала резервный протокол. Турели активируются через 90 секунд.

– Уходим! – крикнул Антон.

Лена уже переоделась в комбинезон, застёгивая молнию на ходу. Они выбежали из склада, свернули в обходной коридор. Вдалеке – гул, металлические шаги. Дроны.

– Лея, открой нам путь назад!

– Перенаправляю питание… готово. Дверь открыта.

Они проскочили в шлюз за секунду до того, как турель активировалась. Позади – вспышка, выстрелы, грохот. Но они были уже по ту сторону.

Антон упал на колени, тяжело дыша. Лена стояла рядом, лицо в тени, но в глазах – огонь.

– Ты была права, – сказал он. – Это стоило риска.

Она кивнула.

– Спасибо, что пошёл со мной.

Он посмотрел на неё. В этот момент она была не просто выжившей. Она была частью команды. И, возможно, чем-то большим.

Глава 4

Антон держал в руках своё старое ружьё – простая модель, полуавтомат, с поцарапанным прикладом и тугим затвором. Оно было надёжным, но не предназначенным для серьёзных боёв. По сути, это был инструмент выживальщика, а не солдата. Он знал его наизусть – каждый скрип, каждый сбой. И знал, что против боевых дронов этого будет мало.

– Лея, сколько у нас времени до повторной активации охраны?

– Меньше минуты.

– Тогда двигаемся.

Они пересекли склад и вышли в следующий коридор. В этот момент из потолка выдвинулись три дрона – сферические, с выдвижными турелями. Один из них сразу открыл огонь.

– Назад! – крикнул Антон, отталкивая Лену к стене.

Он выстрелил – пуля ударила в корпус дрона, оставив вмятину, но не остановила его. Второй выстрел – и дрон вздрогнул, но продолжал двигаться. Лена метнулась к панели, пытаясь отключить питание, но один из дронов уже заходил с фланга.

Антон прыгнул вперёд, схватил металлический лом из ящика и ударил дрона в оптический сенсор. Искры, глухой треск – дрон рухнул. Но другой выстрелил – и пуля задела Антона в плечо.

Он вскрикнул, упал на колено. Кровь стекала по руке.

– Лена!

– Почти… готово!

Система мигнула – и два оставшихся дрона отключились, повиснув в воздухе, как марионетки без нитей.

– Ты ранен, – сказала она, подбегая.

– Не впервой. Но это было близко.

Он перевязал плечо, стиснув зубы. В дальнем конце коридора – массивная дверь с символом "ОХРАННЫЙ ЦЕНТР". Лена посмотрела на неё и сказала:

– Там может быть оружие. Или… что-то ещё.

Они вошли. Внутри – тьма, запах масла и озона. На стенах – стойки с оружием, большинство пустые. Но в углу – странный контейнер, запечатанный. Антон подошёл, открыл его.

Внутри – винтовка. Необычная. Чёрный матовый корпус, встроённый интерфейс, гравировка на неизвестном языке. Она была тяжёлой, но сбалансированной. Он поднял её, почувствовав, как она «ожила» в руках.

– Это не стандартное оружие, – пробормотал он.

– Это прототип, – сказала Лена. – Я видела такие в документации. Экспериментальное. Возможно, с ИИ-помощником.

Он кивнул. Старое ружьё он оставил на полу.

– Пора проверить, на что оно способно.

В этот момент пол задрожал. Из соседнего зала раздался грохот. Дверь распахнулась – и в проём вошёл механический страж. Два метра в высоту, тяжёлый корпус, встроенные пушки. За ним – два механических пса, с острыми, как бритва, конечностями.

– Назад! – крикнул Антон.

Он выстрелил из новой винтовки – вспышка, импульс, и один из псов разлетелся на части. Второй прыгнул – Антон едва успел увернуться, но получил удар в бок. Он рухнул, винтовка выскользнула из рук.

Страж поднял руку, готовясь нанести финальный удар.

– Лена! – крикнул он.

Она уже была у панели. Её пальцы летали по клавишам. Вдруг – вспышка. Потолок открылся, и сверху упал тяжёлый контейнер, прямо на стража. Он зашатался, но не упал.

– Этого недостаточно! – крикнула она.

Она схватила старый плазменный резак, активировала его и метнула в корпус робота. Вспышка – и страж рухнул, искрясь, как умирающая звезда.

Тишина.

Антон лежал на полу, тяжело дыша. Лена подошла, помогла ему подняться.

– Ты в порядке?

– Теперь – да. Спасибо.

Он поднял винтовку. Она была цела. И теперь – его.

– Похоже, у нас появился шанс, – сказал он. – И оружие, чтобы его использовать.

***

Они укрылись в старом вентиляционном узле – временное убежище, скрытое от сканеров и патрульных дронов. Металлические стены были покрыты пылью, воздух – сухой, с привкусом ржавчины. Антон опустился на пол, тяжело дыша. Рана на плече снова начала кровоточить.

– Сними куртку, – сказала Лена, присев рядом. – Я обработаю.

Он подчинился. Она аккуратно сняла повязку, достала из аптечки антисептик и автоинъектор. Её пальцы были холодными, но уверенными. Он вздрогнул, когда игла вошла в кожу.

– Прости, – прошептала она.

– Всё нормально. Ты спасла мне жизнь. Уже второй раз.

Она улыбнулась. Впервые – по-настоящему. Он смотрел на неё, и в этот момент между ними повисло напряжение. Не боевое. Другое. Тихое. Тёплое.

Она была близко. Он чувствовал её дыхание. Её взгляд задержался на его лице чуть дольше, чем нужно. Он хотел что-то сказать, но…

– Напоминаю, – вмешалась Лея. – Враждебные единицы приближаются. У вас есть не более 18 минут, чтобы покинуть внутренний периметр.

Лена отстранилась, быстро встала.

– Комбинезон повреждён. Мне нужно переодеться, – сказала она, доставая запасной из рюкзака.

Антон отвернулся, но краем глаза всё же заметил, как она стягивает испачканную ткань. Её движения были точными, уверенными. Стройная фигура, длинные ноги, кожа с лёгким отблеском света от фонаря. Волосы она собрала в узел, обернув вокруг головы, чтобы не мешали.

Он быстро отвёл взгляд, чувствуя, как внутри поднимается странное чувство – смесь неловкости, интереса и чего-то ещё, чего он не хотел называть.

– Если тебя ещё раз ранят, – сказал он, пытаясь разрядить обстановку, – ты останешься без одежды, ради которой мы сюда шли.

Лена рассмеялась – коротко, но искренне.

– Тогда мне придётся найти платье. Настоящее. Красное.

– Обещаю, – сказал он, – если мы выберемся отсюда живыми, я найду тебе платье. Самое красивое.

Она посмотрела на него через плечо. В её взгляде было что-то новое. Тёплое. Живое.

– Договорились.

Он снова сел, проверяя винтовку. Потом замер, глядя на неё.

– Лена… я должен тебе кое-что сказать.

– Что?

– Это оружие… Я нашёл его в ящике. Без охраны, без замков. Просто лежало там. Как будто ждало. Оно слишком опасно. Если оно попадёт в руки корпораций – начнётся охота. Они будут убивать за него. И за нас.

– Что ты собираешься делать?

– Спрятать его. В этих руинах. Там, где никто не найдёт. Пока не придёт время.

– Ты уверен?

– Нет. Но я знаю одно – если это оружие попадёт наружу, оно уничтожит больше, чем спасёт.

Она кивнула. Без слов. Просто – поняла.

– Тогда мы должны выжить. Чтобы однажды вернуться.

Он посмотрел на неё. И впервые подумал, что, возможно, у них есть не только общее прошлое. Но и общее будущее.

***

Они выбрались за пределы внутреннего периметра, укрывшись в полуразрушенном ангаре, где когда-то, возможно, хранились транспортные модули. Сейчас здесь было тихо. Только ветер гулял по пустым отсекам, поднимая пыль.

Антон сидел у стены. Лена устроилась рядом, обмотавшись термоплащом. Она смотрела на него, будто впервые по-настоящему.

– Ты говорил, что раньше работал на корпорацию, – начала она. – Но почему? Почему ты вообще этим занимаешься?

Антон усмехнулся, не глядя на неё.

– Потому что это всё, что я умею. Искать. Находить. Продавать.

– И всё?

– Почти. Я стараюсь выбирать, что именно продавать. Не всё, что найдено, должно попасть в чужие руки. Особенно если это оружие. Я не хочу быть частью очередной войны.

Он замолчал на мгновение, потом добавил:

– Моя мать работала в архиве сектора 4. Отец исчез, когда я был ещё ребёнком. Я почти не помню его – только голос. Мать умерла от болезни, когда мне было пятнадцать. С тех пор я был один.

Он провёл рукой по лицу, будто стирая воспоминания.

– Я никогда не заводил семью. Не потому что не хотел… просто не мог позволить себе такую роскошь. В Пустоши любая привязанность – слабость. А слабость здесь не прощают.

Лена слушала молча. Без жалости. Просто – с пониманием.

– А ты? – спросил он. – Ты помнишь свою семью?

Она отвела взгляд.

– Нет. Только обрывки. Лица. Голоса. Но я не уверена, были ли они настоящими. Или просто частью… программы.

Он кивнул. Он не знал, что сказать. Но знал, что она чувствует.

– А что вы знаете о других планетах? – спросила она вдруг. – О космосе?

Антон рассмеялся.

– Космос? Ну, корабли на Луну летают. Раз в неделю. Из столицы.

– Из столицы?

– Да. Из бывшей столицы. Сейчас это закрытый город. Чтобы туда попасть, нужно быть зарегистрированным. А регистрация – это деньги. Большие. Я таких никогда не видел.

– А твой город?

– Старый. Пыльный. Как и все. Мы живём рядом с руинами, потому что корпорации скупают всё, что мы находим. Потом перепродают в столицу. За миллионы. А нам – крохи. Иногда даже не платят. Просто забирают.

Он посмотрел на неё.

– Я не герой, Лена. Я просто выживший. Но если могу сделать хоть что-то, чтобы не дать им ещё одно оружие – я это сделаю.

Она кивнула. Медленно. С уважением.

– Ты больше, чем просто выживший, Антон.

Он усмехнулся.

– А ты больше, чем просто капсула из прошлого.

***

Город. Вечер.

Они почти добрались до дома Антона, когда из переулка вышли «Гвозди». Пятеро. Один из них – в маске, с металлическими вставками на руках – шагнул вперёд.

– Ну-ну, кого я вижу. Искатель вернулся. И не один.

Антон поднял руки. Оружия у него не было – винтовку он спрятал в руинах, слишком опасную, чтобы нести в город.

– Мы просто возвращаемся домой, – сказал он спокойно.

– Домой? – усмехнулся главарь. – Ты забыл, что у тебя долг?

Антон сжал челюсть.

– Я помню. Но это был кредит от «Верде». Я работал на них.

– А теперь долг у нас. Мы выкупили его. С процентами.

– С двойными процентами, – добавил другой, ухмыляясь.

– Я не отказываюсь платить, – сказал Антон, глядя на главаря «Гвоздей». – Но вы знаете, что «Верде» – это не просто кредиторы. Я работал на них. Я верил, что они делают что-то полезное.

– Верил? – усмехнулся один из бандитов. – А теперь?

Антон сжал челюсть.

– Сектор 6 – «Зелёная Зона». Я был там. Это был редкий оазис – природа, био-технологии, восстановленные экосистемы. Я помогал им находить артефакты, которые могли лечить, восстанавливать, очищать. Я думал, что мы делаем что-то для людей.

Он замолчал, потом добавил с горечью:

– А потом они продали мой долг. Вам. Как товар. И продали технологии – другим корпорациям. За большие деньги. Ничего из того, что мы находили, не стало доступным для обычных людей. Всё ушло в закрытые сектора, в столицу, в руки тех, кто платит больше.

Главарь «Гвоздей» пожал плечами.

– Добро пожаловать в реальность, Антон. Здесь никто не друг. Только покупатель и продавец.

Антон опустил взгляд. Он чувствовал, как внутри всё сжимается – не от страха, а от разочарования. «Верде» были последней надеждой. И они её продали.

– Нас не интересует твоя мораль, Антон. Нас интересуют деньги. Или что-то, что можно продать.

Он посмотрел на Лену. Один из бандитов уже схватил её за руку.

– Девочку – в хату. Проверим, что она за находка.

Антон хотел броситься вперёд, но получил удар в живот и упал на колени. Его повели в сторону старого склада. Лену – в полуразрушенный дом неподалёку.

***

Дверь захлопнулась. Двое бандитов остались с Леной. Один – с ножом, второй – с электрошокером. Они переглянулись, ухмыляясь.

– Ну что, красавица, покажи, что умеешь.

– Предупреждаю, – сказала Лена спокойно. – Если вы не отпустите меня сейчас, вы пожалеете.

– О, она ещё и говорит красиво, – усмехнулся второй.

Они сделали шаг вперёд.

Лена изменилась в одно мгновение. Её тело напряглось, взгляд стал холодным, движения – точными. Первый бандит не успел даже поднять нож – она шагнула вбок, перехватила его руку, развернула сустав, и с хрустом выбила оружие. Локоть – в висок. Он рухнул без сознания.

Второй бросился на неё с электрошокером. Она увернулась, схватила его за запястье, развернулась, используя его инерцию, и ударила коленом в живот. Он согнулся – и получил удар пяткой в подбородок. Он отлетел к стене, ударился затылком и затих.

Лена выпрямилась. Дыхание ровное. Ни капли крови. Ни одной ошибки.

Она подошла к двери, открыла её и вышла, как будто просто закончила тренировку. В руке – ключ от квартиры Антона. Он дал его ей ещё в руинах. Она знала, куда идти.

***

Склад. Ночь.

Антон сидел на металлическом стуле в комнате без окон. Не допросная – слишком уютно для допросной. Но и не гостевая – слишком пусто. Стены из серого композита, потолок с мягким светом, который не давал ни тени, ни уюта. Он знал, где находится. Штаб-квартира Гвоздей. Неофициальная, конечно. Официальных у них не было.

Он не был арестован. Его не били, не угрожали. Просто привезли. Без наручников, но с таким выражением лиц, что сопротивляться не пришло бы в голову даже киборгу. Это было приглашение, от которого не отказываются.

Антон понимал: если Гвозди пришли за ним, значит, дело серьёзное. Они не тратили ресурсы на пустяки. И уж точно не рисковали бы конфликтом с городской стражей просто так. Значит, кто-то очень влиятельный хочет, чтобы он пошёл в руины. И хочет этого срочно.

Он вспоминал, как всё начиналось. Долг Верде. Сделка, которую он собирался закрыть, чтобы вернуть себе хоть немного контроля над жизнью. Но теперь долг продан. А вместе с ним – и он сам. Кто-то предложил цену, от которой Верде не смог отказаться. И теперь Антон здесь.

Дверь открылась бесшумно. Вошёл мужчина в чёрной куртке без знаков различия. Лицо – как у всех Гвоздей: спокойное, закрытое, будто вырезанное из бетона.

– Антон, – сказал он, не задавая вопросов. – Пойдём. Нам нужно поговорить.

Антон встал. Он не спрашивал, куда. Ответ был очевиден. Вопрос был в другом – что именно они хотят от него. И сколько у него осталось времени, чтобы решить, на чьей он стороне.

Глава 5

Лена говорила уверенно, почти с вызовом. Она сидела напротив Антона. Её голос звучал ровно, но в нём ощущалась