Машина Яна Твардовского

Путь

Если бы Джузеппе спросили, какое у него сложилось первое впечатление от Великого княжества Литовского, он ответил бы, что это страна зеркал, театров и храмов барокко. По разным причинам в этом северном государстве почти не было грузных романских или мрачных готических построек. От всех городов здесь веяло солнечной свежестью итальянского барокко со свойственной этому стилю изогнутостью и многослойностью линий, пышностью сложных декоративных элементов и орнаментов, обилием витых колонн, инкрустацией, золочением и скульптурой.

Впрочем, в соответствии с европейской модой, все последние здания и интерьеры, что видел в княжестве Джузеппе, возводились уже в театральном и меланхоличном, более лёгком и ажурном стиле рококо, получившем своё название из-за используемых в его декоре раковин с завитками. Одним из нововведений рококо было множество зеркал. И мануфактура князей Радзивиллов в Уречье заполнила Великое княжество Литовское качественными зеркалами, переодев край, в котором было двадцать театров, в драгоценное облачение из стекла и серебра. Бесчисленность зеркал казалась странной для лесной страны, находящейся на окраине Европы.

Но это касалось городов и местечек. Сельская же местность в краю с суровым климатом навевала на итальянца тоску. В Великом княжестве Литовском бушевала метель. Дорог, в понимании Джузеппе, здесь вообще не было, как, впрочем, и весны. Что это за весна, когда идёт в апреле снег и лежат сугробы. Уже по прибытии в Польшу графа неприятно удивила стоявшая там слякоть. Но на пути в Несвиж и вовсе была стужа с ураганными ветрами. Голые деревья угрюмо тянули к свинцовому небу чёрные пальцы-отростки. Джузеппе отчаянно укутывался в плащ со стоячим воротником и задавался вопросом:

– Зачем люди живут в этой мрачной и холодной стране?

На дорогах Восточной Европы было неспокойно, и граф, путешествовавший в компании молодой жены, взял в качестве кучера немецкого наёмника устрашающего вида по имени Ульрих. Граф Джузеппе Бальсамо именовал себя десятками имён. Самым известным из них было Алессандро Калиостро.

С детства Джузеппе проявлял склонность к мошенничеству и воровству. За это его выгнали из школы в Палермо, а потом и из бенедиктинского монастыря в Кальтаджироне. Наверное, человек его склада характера должен был провести всю жизнь в тюрьме. Однако Джузеппе любил читать, был невероятно умён и сметлив. На публике он утверждал, что родился 2236 лет назад во время извержения вулкана Везувий, от которого ему перешла часть энергии. Ещё он утверждал, что веками скитается по миру и был знаком с величайшими правителями древности, общался с бессмертными обитателями египетских пирамид и знает секрет создания философского камня.

Ещё в детстве, в библиотеке монастыря, в руки Джузеппе попала книга «Перегринация» автора Николая Христофора Радзивилла с описанием путешествия последнего в Египет и на Ближний Восток. Подробности жизни в Египте Джузеппе почерпнул из этой книги для легковерных читателей.

Да, на людях граф называл себя всесильным, но Джузеппе отлично знал все свои недостатки и обладал самоиронией. «Изготавливая» золото и драгоценные камни, эликсиры молодости или предсказывая будущее, Калиостро всегда чувствовал меру. Пусть он был лишь нищий мошенник и плут, тучный и с залысинами, внешне далеко не Дон Жуан, но Джузеппе восхищались по всему миру, и он женился на красавице Лоренции Филичиане, которая была младше графа на одиннадцать лет. Разве это не показатель исключительности и избранности Джузеппе Господом?

Калиостро обещал Лоренции маленькое королевство и представлял её везде как итальянскую принцессу. Пока Джузеппе не сдержал обещания, но его с Лоренцией при всех дворах Европы принимали как королевскую чету.

Граф владел в совершенстве четырьмя языками и имел гипнотические способности. Но главным своим талантом он считал умение очаровывать людей, покрывать всё налётом мистики и тайны. А когда Калиостро пытались вывести на чистую воду, уличить в мошенничестве, то неожиданно для себя встречали достойного соперника. Граф отменно фехтовал и метко стрелял, что делало его грозным противником на дуэли. Если было нужно, Джузеппе выигрывал религиозные диспуты с прелатами церкви, излечивал слепых и парализованных, указывал на ошибки в расчётах учёных и разбирался, казалось, во всём. Когда было необходимо, он был аскетичным праведником, а затем мог перевоплотиться в страстного игромана, мота и весельчака, увешанного редкими бесценными украшениями.

Он соблазнял самых богатых женщин Европы и смотрел сквозь пальцы на интрижки жены, особенно если они требовались для дела. Бессмертный, всезнающий и общающийся с мёртвыми Калиостро был популярен. Он встал над моралью и условностями своего времени. Но для грандиозного успеха ему не хватало одного – протекции влиятельного монарха!

Не так давно Джузеппе услышал об инженере Вольфганге фон Кемпелене, который собрал аттракцион «Механический турок» и заручился поддержкой австрийской императрицы Марии-Терезии. Фигура «турка» в натуральную величину, с чалмой на голове, сидела за шахматным столиком. Под шахматной доской открывались дверцы, заводился механизм, и человекоподобный автоматон играл со всеми желающими.

Это механическое устройство произвело настоящий фурор в Европе, поскольку обыгрывало даже видных гроссмейстеров.

– Фон Кемпелен – обманщик, это очевидно всем грамотным людям. Невозможно поместить такой сложный механизм, чтобы он обыгрывал шахматистов, в столь компактный объём, – раздражался Калиостро. И тем не менее. Турка раздевали, механизм изучала любопытная знать и не находила никакого подвоха, а «турок» продолжал играть и побеждать.

Джузеппе завидовал успеху фон Кемпелена. Он хотел поразить негласную главу Восточной Европы – императрицу Екатерину II Великую, добиться её расположения и милости. Для этого перед визитом в Российскую империю Калиостро собирался подготовить какой-нибудь грандиозный трюк. Очень кстати в этой ситуации пришлось приглашение польского мистика Тадеуша Лещиц-Грабянки. Джузеппе развернул письмо польского алхимика, чтобы перечитать его, когда мимо пронеслись всадники, и одно из колёс его кареты оторвалось и покатилось в сторону, в глубокий сугроб.

Джузеппе вышел из экипажа и оказался по колено в снегу. Порыв ветра, снёс треуголку с его головы, заставив итальянца побежать за головным убором. Но как только продрогший граф прикрыл треуголкой свою причёску, сверху на него нагадила серая ворона, заставив Калиостро почистить треуголку снегом.

– Поломка ерундовая, господин, но нужна пара часов на ремонт! – сказал графу Калиостро по-немецки кучер, превозмогая метель. Карканью ворон и порывам метели вторил волчий вой из леса. К счастью, вдалеке виднелась деревянная корчма с крышей из уложенного камыша. Из неё доносилась мелодия скрипки. Именно к этому невзрачному строению Джузеппе с женой и направился.

Визит графа и Лоренции в Великое княжество Литовское был тайным, и облачены они были скромно, однако по местным меркам невероятно ярко. Джузеппе это понял сразу же, как вошёл в корчму. Тем не менее, в заведении было достаточно чисто, и народ вёл себя весьма прилично и сдержанно. Граф обратил внимание на то, что публика, за редким исключением, была одета в нелепые кожухи и тулупы, но люди были симпатичными, с правильными чертами лица.

Внутри корчма была украшена головами оленей, кабанов, шкурами волков и рысей. Часть стен покрывали изумительные липовые панно. Надпись на латыни под ними гласила: «Войска Великого княжества Литовского во главе с князем Радзивиллом поочерёдно сажают на трон Золотой Орды ханов Ерим-Берди и Кадыр-Берди». Озаряемые светом свечей, реалистичные воины в доспехах, лошади и верблюды словно замерли в динамичном сражении на фоне панорам города Сарая. Здешние мастера славились в Европе как лучшие резчики по дереву в технике Фламандской резьбы.

На скрипке произведение итальянского композитора Арканджело Корелли играла девушка яркой ангельской внешности с серыми задумчивыми глазами и волосами цвета соломы, собранными сзади в пучок. На ней было простое льняное платье. Спутница Джузеппе, прекрасная Лоренция, была более изящной, миниатюрной и эмоциональной, чем северная скрипачка. Да и красное платье с собольей шубой шло итальянке. Но, во-первых, к Лоренции Калиостро давно привык, а во-вторых, Джузеппе, как и другим его соплеменникам, итальянцам, очень нравились светловолосые девушки.

В углу корчмы, прикованный цепью к полу, танцевал медведь. Никогда ещё Калиостро не видел, чтобы зверь так чётко попадал в ритм музыки. Будто это был переодетый человек. Косолапый исполнял магический танец. И Калиостро вспомнил, что в Восточной Европе есть медвежий праздник «Комоедица» посвящённый пробуждению этого зверя. А в книге «О начале и основании неравенства между людьми» Жан-Жак Руссо упоминал о найденном в Великом княжестве Литовском мальчике, которого воспитали медведи.

– Скрипачка у нас выступает впервые. А медведь – это выпускник Сморгонской Медвежьей академии. Она принадлежит князю Каролю Станиславу Радзивиллу. В академии годами цыгане дрессируют зверей. Наши медведи умеют колоть дрова, носить воду и играть роли в театре. Здесь королевство лесов и охотников. Князь Радзивилл награждён одним из самых почётных европейских охотничьих орденов – баварским орденом святого Губерта, – произнёс по-польски тучный хозяин корчмы, заметив интерес итальянца.

Джузеппе разложил на столе письменный прибор. Он тренировался создавать рисунки из чернильной кляксы по китайской методике. Окунув перо в чернильницу и проведя пером по бумаге в дневнике, граф получил пятно в форме узнаваемого медведя в короне.

– Королевство медведей, – с ухмылкой пробурчал себе под нос по-итальянски Калиостро. Он остался доволен результатом.

Вкусный ужин из утки и овощей, дополненный крепким напитком на основе трав и мёда – карамбулей, существенно улучшил состояние графа и Лоренции.

Посетитель корчмы, выделявшийся роскошным бархатным камзолом и серым курчавым париком, подсел к итальянцам. У шляхтича было вытянутое худое лицо и закрученные вверх чёрные усы. На хорошем французском языке он представился паном Вацлавом Гембицким. Речь Посполитая, состоящая из союза Польского королевства и Великого княжества Литовского, кишела шпионами соседних государств. Поэтому Джузеппе благоразумно соврал Гембицкому, что Лоренция – его сестра, а сам он приехал из Италии к князю Радзивиллу для постановки пьесы в театральной школе города Несвижа.

Внимание Калиостро привлекла к себе стопка писем в руке пьяного Вацлава Гембицкого. Письма были написаны на бумаге, отлитой по старой технологии из перетёртой ткани. Граф подумал, что нужно было бы заказать такую же бумагу для своих таинственных посланий знатным особам, и украл одно письмо для образца.

Вацлав Гембицкий проявил участие к судьбе Калиостро. Он отправил слуг помочь кучеру графа в починке кареты и настоял на том, что оплатит ужин итальянцев и их немецкого кучера.

В корчме начались какие-то безумные танцы, не похожие на те утончённые и цивилизованные, к которым привык Калиостро. Девушка-музыкант со скрипкой присоединилась к столу Джузеппе.

– Скрипачку зовут Мария, и она играет в оркестре князя Кароля Станислава Радзивилла в Несвижском замке. Мария знает итальянский, – пояснил Вацлав и пригласил на танец растерявшуюся Лоренцию.

От скрипачки, чья возвышенная грусть казалась милой, к удивлению Джузеппе, приятно пахло фиалками. Духи были из дорогих французских.

– От вас исходит чарующий и сводящий с ума аромат фиалки, – Калиостро сделал по-итальянски галантный комплемент парфюму Марии.

– Это каприз нашего князя Кароля Станислава Радзивилла. Он терпеть не может запаха кожухов, – игриво ответила девушка на итальянском языке, облизала губы, озарила Калиостро тёплой улыбкой и посмотрела ему в глаза. От взгляда колдующих серых глаз Марии душу графа будто обожгло. Не будь Лоренции рядом, Калиостро наверняка не устоял бы перед чарами северной скрипачки.

– Князь Кароль Станислав Радзивилл всё равно в отъезде. Неизвестно, доедет ли ваша карета до замка, и я приглашаю вас, Джузеппе, остановиться у меня во владениях. Возьмём Марию с собой, истопим баню, а завтра съездим на ярмарку в Несвиж. Я сам торгую мехами и подберу вам и вашей спутнице в подарок что-нибудь эксклюзивное, в чём не стыдно будет пойти и на приём к Папе Римскому, – предложил Вацлав Гембицкий, вернувшись после танца с раскрасневшейся Лоренцией.

Снежная буря на улице закончилась, и рубиновый закат окрасил снег завораживающими алыми всполохами. Мария как бы ненароком прикоснулась нежной ладонью к руке Джузеппе, и итальянец почувствовал гостеприимство этого края. А где-то там, через полдня пути, находится город Несвиж, о богатствах которого граф Калиостро был много наслышан.

Гусарская сотня местного князя Радзивилла, по слухам, перемещалась на чистокровных арабских лошадях в позолоченных доспехах и накидках из шкур болотного леопарда. В зверинце князя содержались экзотические животные, даже носороги и обезьяны. А сам Несвижский замок, утопавший летом в сказочной зелени английского и японского парков, был заполнен античными статуями, золотой посудой и картинами французских и фламандских художников.

Жемчужиной коллекции князя Кароля Станислава Радзивилла были золотых статуй апостолов и серебряная статуя Иуды в натуральную величину, украшенные драгоценными камнями. Это сокровище когда-то отлили греческие ювелиры для дворца византийского императора.

Калиостро обратил внимание на золотой перстень на пальце Вацлава Гембицкого работы парижских ювелиров. После недавнего скандала во Франции эта деталь заставила итальянца насторожиться.

Дело в том, что граф Калиостро иногда действительно видел будущее, но происходило это не по его воле, а скорее внезапно, по прихоти каких-то неведомых сил, имевших, по мнению графа, естественную, а не магическую природу. Управлять этим даром Джузеппе не мог. И, поскольку озарения случались пару раз в год, а есть итальянцу хотелось каждый день, граф был вынужден прибегать к жульничеству.

Однако, встретив в Париже Наполеона Бонапарта, Джузеппе не сдержался. Ошарашив молодого офицера, Калиостро честно сказал ему:

– Вас ожидает великая судьба. Вы будете править почти всей Европой!

А когда Калиостро пригласила к себе королева Франции Мария-Антуанетта в блистательный Версаль и спросила Джузеппе о будущем французской королевской семьи, Калиостро словно увидел сквозь туманную пелену своих потомков, вглядывающихся в него и пытающихся разобраться, мелкий ли он мошенник или феномен и пророк. Графу стало стыдно обманывать женщину со столь трагичной судьбой, и он рассказал королеве правду:

– Ваши дети и муж погибнут. Французскому королю Людовику XVI во время революции отрубят голову.

– Как тогда умру я? – вознегодовала французская королева. Калиостро ввёл Марию-Антуанетту в транс и продемонстрировал монаршей особе мгновение её собственной смерти, спроецировав его на стеклянный графин с водой.

Это была большая ошибка. Графу Калиостро позволили второпях покинуть Францию, но с тех пор ему всячески вредили наёмники французской короны.

Джузеппе заметил, что Вацлав перебирает пальцы вспотевших рук, часто моргает и наигранно смеётся. А ведь всё это признаки вранья. В памяти графа всплыл образ проезжающих мимо всадников – слуг Вацлава в момент поломки кареты. Размышления Калиостро прервал звук открывшейся двери. В корчму вошёл пожилой, прилично одетый человек в чёрном сюртуке и начал шептаться о чём-то со скрипачкой Марией и паном Гембицким.

– Отец Марии заведует театром князя Радзивилла. И он утверждает, что никакого итальянца в театре они не ждут. Кто ты такой? – недовольно поинтересовался пьяный Вацлав, резко дёрнув Джузеппе за рукав, и из одеяний итальянца выпало украденное письмо шляхтича.

– Да ты вор и шпион! – закричал на Калиостро нетрезвый Гембицкий. Мария изменилась в лице и взглянула на графа со злостью. В корчме установилась гробовая тишина. Даже танцующий медведь замер.

– Я не шпион и требую, чтобы обо мне осведомились у князя Кароля Станислава или его приближённых! – невозмутимо ответил Калиостро.